Сегодня ты моя

Часть 2

Повернувшись к окну, я нервно следила, пока Алекс пройдет за дверь и спрячется под плотной лиловой шторой. Оставалось только гадать, выйдет ли кто-то на балкон своей комнаты и увидит ли там стоящего за моим окном Аддерли?

Сбросив наваждение и натянув приветливую улыбку, расправила халат и громко прокричала:

– Заходи, бабуль.

Стелла вошла в комнату тут же, будто следила за каждым моим вздохом. На ней было темно-красное платье с расшитым подолом и вырезом. На шее висели бусы из жемчуга, связанные петлей, на ногах – туфельки на небольшом каблуке, а светлые волосы уложены в аккуратные кудряшки.

– Стелла, ты даже стрелки нарисовала и губы красным подвела! – засмотревшись на бабулю, с восхищением воскликнула я. Женщина смущенно улыбнулась и отвела взгляд к полу, позволяя легкому румянцу тронуть ее щеки. – Видел бы тебя дедушка…

– Он всегда видит. Годами я ощущаю его присутствие рядом, но, когда вы приезжаете всей семьей, в два раза острее… – бескомпромиссно заявила она, поднимая на меня уверенный взгляд, как вдруг ее глаза непонимающе прошлись по халату и вернулись к лицу: – Девочка моя, с тобой все хорошо?

– А что не так, бабуль? – еще раз нервно поправив волосы, халат и переминаясь с ноги на ногу, я боролась с желанием посмотреть за штору. Наверняка, Алекс был там и даже не удосужился перейти на сам балкон. Зачем? Если в самой спальне можно подслушать чужие секреты!

– Твои волосы сухие, пальцы в краске, а по телу пятна от нее же… А еще ты вся красная и взбудораженная, что ли?.. – недоверчиво пробурчала она, пока не засмотрелась мне за спину и довольно не воскликнула: – Розочка, неужели новая картина?! Она чудесна. Обожаю твои шедевры с пылу с жару. Подаришь мне ее?

– Прости… Конкретно эту я обещала другому человеку, но следующую обязательно подарю тебе! – сказала прежде, чем подумала, и тут же снова покраснела.

«Кому это ты там обещала картину, Розочка? Ты же не собираешься вручить ее Алексу Аддерли в знак извинений за свой длинный язык, правда?!» – пристыдил меня внутренний голос, заставив нервничать еще больше.

– Странная ты сегодня… – задумчиво протянула Стелла, постучав длинным красным ногтем по подбородку, но, увидев мой испуганный взгляд, тут же хлопнула в ладоши и, натянув улыбку, плюхнулась в кресло у кровати: – Не суть. Если захочешь, сама расскажешь… На самом деле я не просто так пришла к тебе пораньше… Зная твой эксцентричный характер, решила не рисковать и предупредить о сюрпризе, который собираюсь преподнести тебе во время обеда при всех! – закатив глаза, я попыталась вставить свои пять копеек, но бабушка грозно шикнула и подняла палец вверх с враждебным видом. Как бы я не любила подарки, перебить ее не решилась. – Так вот. Я организовала тебе тур на семь дней в Ниццу, а именно – трансфер на вершину Замковой горы!

– Ба, но это же… – все мысли тут же вылетели из головы, а внутри проснулся ребенок, который до трепета в душе всегда хотел оправиться в самый прекрасный своей историей город – Ниццу. Еще с десяти лет я мечтала подняться на Замковую гору и написать пару пейзажей, но родители были против… Прошлым летом я рассказала Стелле о своей мечте, и теперь она осуществила ее по щелчку пальцев. Так, словно это пустяк и мелочь жизни. – Ба, это очень дорого… Я коплю на это деньги и, возможно, лет через десять…

– Не обсуждается! – грубо прикрикнула она, поражая меня своим стержнем, непоколебимостью и решимостью. – Завтра на рассвете ты вылетаешь на моем личном вертолете. Через семь дней, прямо к торжеству, вы прибудете обратно. Ночевка у друидов, оплаченный гид и сотни мест для идеального пейзажа – вот что тебя ждет.

– Стелла ван Фольг, я не могу принять от тебя подарок дороже тысячи долларов. Мы, кажется, еще два года назад, когда я съехала от родителей, установили правило: не дарить подарок другому дороже, чем его возможности, чтобы можно было честно отблагодарить, – прошептала я и, не в силах устоять на ногах, упала на кровать. Еще раз взвесив все «за» и «против», подавила в себе ребенка с лозунгом «хочу!» и уверенно заявила: – Нет. Принять я не могу. Один перелет стоит баснословных денег, а твой дом хоть и близок к морю, но далек от цивилизации.

– Мне будет девяносто, милая, – грустно прошептала бабушка, и когда я с удивлением подняла на нее взгляд, то увидела, как слезы стекают по ее щекам. – Девяносто! На моем счету куча денег. Все вокруг только и говорят: «Эй, Стелла! А на кого ты переписала дом? Автопарк? Завод? "Ягуара"? Ты ведь понимаешь, нет ничего и никого вечного!». Каждый раз, слыша нечто подобное, я вспоминаю тебя, которая мечтает… просто увидеть, а не купить. И знаешь, где-то месяц назад я вдруг осознала, что не хочу ничего сильнее, чем осуществления твоей мечты. Если ты не сделаешь это для меня… Что же. Ладно. Пожалуй, я переживу. Но годы не будут длиться вечно, Розочка… Подари мне неделю осознания, что я хоть что-то правильно сделала в этой жизни, кого-то воспитала достойно! Прошу… Дедушка бы сказал тебе спасибо.

– Стелла ван Фольг, – мое тело трясло, словно в приступе эпилепсии, от сдерживаемых рыданий, слезы нескончаемым потоком текли из глаз, когда я с глупой иронией тихо прошептала: – Как тебе удалось одной речью задеть все мои болевые точки и использовать скрытые приемы, а? Так не честно. Ты просто не оставляешь мне выбора!

– Смешно! Я уговариваю кого-то принять подарок, а не наоборот… – прошептала довольная Стелла, вытирая слезы и натягивая улыбку. – Малышка, ты – моя единственная гордость в этой семье. Как ван Фольгам удалось не раздавить в тебе деньгами такую чуткую натуру? Ты ведь понимаешь, что, стоило бы тебе попросить, любой подарок в моем исполнении был бы у твоих ног. Любой. Только попроси!

– Знаю, бабуль. И благодарна тебе, что не наседаешь, а принимаешь меня такую, какая есть… – тихо прошептала я и тут же засмотрелась в глубокие глаза Стеллы, словно это было зеркало. Внезапно в памяти всплыли некие подробности ее подарка, и я решила уточнить: – Ты говорила «вы», когда рассказывала про путешествие. Речь шла обо мне и гиде?

– На самом деле всего вас будет четверо: ты, гид, пилот и… Роман Гаудсман… – многозначительно улыбаясь, победоносно заявила она. Мой подбородок едва не разбил пол в комнате, когда бабуля громко рассмеялась и тут же пояснила: – Да, Розочка, твоя первая любовь тоже прибыл на каникулы! Пару недель назад Ромочка заходил поздороваться, я показала ему твои фото, и теперь он просто горит от желания увидеть свою первую любовь. Он признался, что посетить Замковую гору было вашим общим желанием, и убедил меня, дескать, одну тебя отпускать не стоит, а он присмотрит за тобой как следует.

– Не верится, так много времени прошло с нашей последней встречи… – тихо прошептала я себе под нос, вспоминая себя пятнадцатилетнюю и молодого блондина, с которым мы провожали закаты и встречали рассветы за руку. Он любил рисовать, природу и, как оказалось, девушек. Из-за последнего увлечения наше общение и прекратилось.

– Он так возмужал! Теперь ему двадцать один, и он закончил юридический факультет. Год перед магистратурой он решил путешествовать и, кажется, собирается это делать с тобой… – продолжила речь бабушка, но, увидев мой осуждающий взгляд, тут же встрепенулась: – Что? Он изменился, Роза. Теперь это взрослый мужчина, а не парень, который не устоит перед первой юбкой. К тому же он убедил меня, что одной тебе ехать в горы нельзя. Так что либо ищи себе другого компаньона, либо поезжай с Романом.

Не дав мне возможности ответить, Стелла подскочила с места и, словно нашкодивший ребенок, рванула к выходу. Пока я осознавала все новости, она с детским хохотом выскользнула вон и захлопнула двери с фразой:

– Сколько можно быть одной? Найди уже себе любовь!

От сквозняка штора на балконе поднялась, привлекая мое внимание, а я тут же опомнилась. Ведь об Алексе я забыла подчистую! Как много лишнего он успел услышать?!

Подойдя к шторе, я резко одернула ее, но там никого не оказалось. Собственно, балкон тоже порадовал меня своей пустотой. И лишь небольшое кресло у шторы с целой горой переломанных веток говорило о том, что там кто-то был.

– Кто-то с расшатанными нервами и без чувства самосохранения! – крикнула я вниз с третьего этажа, внимательно рассматривая толстые корни винограда. Мог ли лондонский педант, Алекс Аддерли, позволить себе шалость спуститься вниз таким варварским способом?! – Я уже ни в чем не уверена… Ни в чем!

Алекс Аддерли

Стоять за шторой было более чем унизительно! Двадцать пять лет назад, когда мне было десять, я впервые напился до белой горячки и безумно захотел попробовать папин праздничный торт. Но даже когда пятьдесят человек гостей, заставших меня за его поеданием, с осуждением отворачивались от моего замазанного лица, я не ощущал себя настолько низко павшим!

Мало того, что я был вынужден слушать трогательный и очень личный разговор Розы со Стеллой о поездке на Замковую гору, так еще и объявился какой-то Роман…

Семь дней наедине с голубоглазым молодым блондином. Первой любовью! Чувствуете? Пахнет круглосуточным, безостановочным и крайне развратным сексом! Уверен, они даже не доедут до этой чертовой горы и начнут трахаться прямо в вертолете!

«Правильно, Алекс! Ты "разогрел" Розочку и теперь оправляешь ее в медовый месяц с каким-то хмырем! Подари им вагон презервативов и благослови на секс на свежем воздухе!» – шептал настойчивый внутренний голос так насмешливо, словно в происходящем была моя вина.

Странно, но тело неприятно потряхивало. Руки то и дело тянулись одернуть штору и обозначить свое присутствие перед Стеллой. Странно, ведь это сразу бы рассекретило, чем мы тут занимались до ее прихода. Точнее, почти занимались…

Голова разрывалась от сотни мыслей, хотелось куда-то бежать, что-то делать… Так что, тихо отступив назад, я оказался на небольшом балконе и сел в широкое кресло. Массивная ветка дуба закрывала меня от солнца и случайных прохожих. Только вот я расплатился с деревом целой кучей сломанных веток.

Странные идеи то и дело лезли в голову: запретить Розе ехать в путешествие; заставить Стеллу передумать; заплатить этому чертову Роману, чтобы он не сопровождал бывшую возлюбленную…

«Отличный план! Тем самым ты убьешь несколько зайцев: заставишь Розу остаться и дискредитируешь в ее глазах недолюбовника!» – поддержал внутренний психопат.

– Нет уж, пора заканчивать это безумие! – вслух прошипел я и, тихо подойдя к краю балкона, просчитал, что по устойчивой лозе винограда можно без труда слезть вниз. – Самое время вспомнить детство.

Все оказалось проще, чем я даже себе мог представить. Тело человека творит чудеса во взвинченном состоянии! Уже около первого этажа я просто спрыгнул, сбив листву, и направился к центральному входу.

Злость. Ярость. Желание свернуть чью-то конкретную шею – вот что бурлило внутри. Я шел по коридору и думал, что схожу с ума, ведь всерьез обдумывал, как отговорить Розу от поездки. Но почему? Почему мне так не хотелось, чтобы эта маленькая, язвительная, сексуальная художница уехала из дома даже на день, а уж про парня я вообще молчу…

– Алекс? – проходя мимо небольшой гостиной, краем глаза заметил сидевшего в кожаном кресле Робба. Судя по раскрасневшемуся лицу рыжего парня, он уже успел приложиться к горячительным напиткам в гордом одиночестве и теперь, активно указывая на бутылку, манил меня к себе полупустым бокалом: – Дружище, иди сюда! Нам нужно выпить на брудершафт и забыть все разногласия, не думаешь?

Еще только увидев омерзительное пьяное лицо малыша Робба, я захотел снова прочистить ему мозги своим кулаком и уйти прочь. Сперва этот урод посмел изменять моей сестре, а затем поднял руку на свою сестру? Одного лишь испуганного взгляда Розы в воспоминаниях хватило, чтобы пальцы в кулаках хрустнули, а зубы скрипнули.

– Да ладно тебе, Алекс, – застонал парень, увидев, как я застыл в проходе. – Если не хочешь по-дружески, ладно! На самом деле у меня есть к тебе дело…

– Я не собираюсь иметь с тобой дел, малыш Робби! – резко повернувшись к мужу сестры, я заставил Робба подпрыгнуть на кресле и поперхнуться выпивкой. Это вызвало небольшую усмешку и заставило расщедриться на еще одно предложение: – Лучше бы ты укладывал Криса, чем бухал целыми днями!

– Крис спит у няни, а твоя сестра уехала к косметологу с мамой. Они пропустят обед, – зачем-то сказал он и тут же нахмурился. Было не трудно догадаться, что моя сестра снова вынесла мозги мужу, за это я любил ее особенно сильно. – Я уже давно понял, что ты не хочешь иметь со мной никаких дел в бизнесе, Алекс. Так что эта… хм… просьба касается нашей семьи, а точнее Розы.

Тело словно ударило молнией от одного упоминания младшей ван Фольг. Ноги сам поднесли к свободному дивану, руки выхватили бутылку из рук Робба, и, только плюхнувшись на мягкую кожу и отхлебнув скотча, я равнодушно сказал:

– Слушаю.

– Всегда знал, что Роза у тебя на особом счету… – едва слышно прошептал Робб, но тут же заткнулся, когда я послал ему свой коронный взгляд. Парень осмотрелся по сторонам, словно убеждаясь, что мы одни в комнате, прежде чем сказать голосом, который словно раскрывал какую-то тайну: – Сегодня Стелла планирует подарить нашей Розе тур на Замковую гору.

В комнате повисло молчание. Торжествующий взгляд напрягал, а кулаки сжимались все сильнее, ведь Роб продолжал тянуть, не переходя к сути.

– Бабуля выделила ей свой вертолет, оплатила самого дорогого гида и проживание в лучшей гостинице Ниццы. К тому же закрытая часть Замковой горы «выкуплена на неделю только для внучки старшей ван Фольг!» – последние слова парень процитировал едким голосом, словно сам факт раздражал Робба больше всего на свете. Выдав свои грязные мысли, он многозначительно посмотрел на меня и серьезно заявил: – Бабушка тратит свой ценный капитал! Буквально выкидывает его в мусор…

Сделав еще пару глотков, чтобы не убить полного придурка напротив, я все же почти спокойно ответил:

– В прошлом году Стелла вытащила твою фирму из кризиса, оплатив все долги кредиторам. В этом году она рассчиталась за все карточные долги твоего отца. Если не ошибаюсь, то все средства передвижения семьи ван Фольг были подарены Стеллой. И ты говоришь… что она расточительствует на Розу?!

– Да брось… – рассмеявшись, Робб залпом допил скотч и тут же презрительно протянул: – Роза ушла от нас в шестнадцать и живет в крохотной комнатушке на окраине города. Ты бы видел эти трущобы! Зачем ей такая роскошь от Стеллы? Мне кажется, она хочет подрезать наследство и забрать его себе, как думаешь?

Все. Это был предел. Бутылка полетела в стену, а я сам резко вскочил с места и накинулся на сжавшегося Робба. Мой кулак уже летел в его челюсть, когда тот быстро протараторил:

– Все! Я уже понял: ты так не думаешь! Моя просьба заключается в другом: Можешь ТЫ поехать с Розой на Замковую гору? У меня опасения касательно ее друга Романа…

Я завис в воздухе и задумался: дать малышу Роббу пояснить или не вестись на провокации? И тем не менее странный зуд в груди не дал выкинуть из головы и так тревожившую тему отъезда Розы, так что я медленно сел на диван обратно. Мой кулак был наготове, а взгляд следил за каждым движением Робба, когда я многозначительно отчеканил:

– Что ты сказал? Поясни.

– Знал, что тебя это тоже заинтересует, – попытался пошутить парень, но тут же заторопился перейти к сути: – Роман с трудом закончил учебу, а потом выпросил у родителей год отдыха в Ницце. Ему двадцать два, корочка о высшем в кармане, а отец давно приберег ему тепленькое местечко…

– Все еще не вижу сути в твоих словах. Ближе к делу! – рявкнул я, уже всем сердцем ненавидя этого мажора-блондина.

– Хорошо, – нахмурился Робб, – Роман всегда умело ездил по ушам Розе. Она доверчивая и местами глупая до безобразия… В общем, я боюсь, что она поведется на его рассказы о шикарной свободной жизни и вместо учебы укатит путешествовать с этим Романом по миру. Представляешь, какая жизнь ее ждет? Что скажут люди?

Парень всерьез попытался изобразить волнение на лице, но вышло мерзко. Мой цепкий взгляд сразу определил, что тут пахнет жареным: малышу Роббу что-то надо от Розы, а Роман может как-то помешать. И я не выйду из этой комнаты, пока не узнаю правду.

Тяжело вздохнув, я растрепал уложенные волосы, а потом, окончательно потеряв самоконтроль, ударил по столу что есть мочи. Роб подпрыгнул в кресле, но ничего не сказал.

– Вот информация: ты хочешь, чтобы я поехал с Розой в путешествие. Причина: жалеешь денег и боишься оставлять ее наедине с Романом. А теперь послушай меня очень внимательно, малыш Робби! Десять лет своей жизни я посвятил военному делу, так что могу лучше любого полиграфа определить ложь. Тебе плевать, распущенной ли будет Роза и как на нее повлияет Роман. Даже если ее трахнет бомж в переходе – тебе плевать! Только… если тут не задеты твои интересы… – парень отпил скотч и тяжело сглотнул, тем самым дав понять, что я не ошибся. Что-то малыш мутит, и скоро мы это узнаем. Нагнувшись к нему вплотную, я постарался внушить ему на подкорку, высечь в памяти, заставить уяснить: – Говори честно, Робб. Иначе дел не будет.

Долго его глазки моргали в сомнении, кадык дергался, а волосы на голове медленно вставали дыбом от напряжения. Как вдруг он сдался:

– Ладно. Я скажу тебе… – допив залпом выпивку, он едва слышно прошептал: – В шестнадцать Роза ушла из дома и теперь живет отдельно, как ты знаешь. Но не знаешь почему… Родители пытались запихнуть ее в лучший вуз страны на юридический, а она хотела стать художницей… Так вот, Роза поступила, но мать с отцом психанули, позвонили кому нужно, и после этого Роза стала персоной нон грата во всех вузах страны, кроме выбранного отцом.

С трудом представляя, что такая история смогла пройти мимо меня, я снова не удержался от удара по ни в чем не повинному столу и тут же продолжил: