Секс по дружбе

Автор перевода: Мария Касмынина

Обложка: Дашуля Коваленко

Переведено для группы: vk.com/books_boys

— С днем рождения нас, Мейбс!

Я смеюсь, когда Фокс пихает бокал мне в руку, и судя по блеску в его глазах, этим вечером он уже опробовал парочку напитков.

Вообще-то, мое имя Мейбл, спасибо маме, но все в курсе, что лучше меня так не называть. А моего друга на самом деле зовут Люк Фокстон, но Фоксом его зовут очень долгое время. Сомневаюсь, что кто-нибудь вообще помнит его настоящее имя.

Мейбс и Фокс. Фокс и Мейбс. Мы дружим с семи лет, хотя, честно говоря, никто из нас не был сильно впечатлен друг другом в то время. Но даже тогда Фокс умел своими темными глазами источать сарказм, а я знала достаточно о мальчиках, чтобы ненавидеть его из принципа — мои трое старших братьев громко пускали газы в детстве и не прочитали ни одной книги.

Фокс, однако… всегда любил иронизировать, и неоспоримый факт, что он был мужчиной — ремни его рюкзака были изношены из-за веса книг, которые он таскал.

Утром в день нашего девятого дня рождения он подтолкнул ко мне потрепанную копию «Ласточек и Амазонок» по нашей общей деревянной парте. Ничего не сказал, просто нахмурился и кивнул. Я сделала тоже самое в ответ, подняла крышку стола, убрала книгу внутрь и захлопнула крышку.

По-моему, в тот самый момент мы слегка друг в друга влюбились.

— Спасибо, — наклонившись вперед, целую Фокса в щеку, уколовшись об его легкую щетину, и беру бокал из его руки. — Тебе пора побриться.

— Моя вечеринка — мои правила, вообще отращу бороду, если захочу. — Фокс, смеясь, обнимает меня за плечи, и я наслаждаюсь знакомым теплом его тела в духоте местного паба. Друзья устроили вечеринку в честь нашего тридцатилетия, выбрав это место, и заполнив его громким смехом и дружелюбием.

— То есть мне тоже можно?

— Намекаешь, что отрастила себе большой волосатый куст, Мейбс?

Я закатываю глаза.

— А тебе прям так интересно узнать?

Фокс поднимает брови.

— Ты ведь в курсе, что с сегодняшнего дня мы технически помолвлены. Это наделяет меня супружескими правами.

— Ты про это помнишь… — тихо смеюсь я.

Теперь его очередь закатывать глаза.

— Как о таком можно забыть? Тебе было восемнадцать, ты была одета в самую крошечную мини-юбку, которая у тебя была, и практически стояла на коленях, умоляя меня о помощи.

— Очень смешно, Фокс. — делаю глоток и наслаждаюсь шипением пузырьков во рту. — Насколько я помню, ты сделал мне предложение в поздравительной открытке, а потом укатил путешествовать по миру на бог знает сколько лет.

Правда в том, что мы оба прекрасно знаем, что произошло. Наша дружба была настолько крепкой, что мы не решались переступить черту романтики, так как никто из нас не справился бы с мыслью потерять то, что у нас уже было. Фокс в шутку написал предложение на наш восемнадцатый день рождения: «Если мы оба будем все еще одиноки, когда нам стукнет тридцать, давай просто скажем «к черту все» и поженимся». Романтика и Фокс явно не лучшие друзья. Хуже того, он засунул в открытку пластиковое кольцо от упаковки с рождественским печеньем и презерватив. К счастью, неиспользованный.

Вскоре после этого я познакомилась с Бринном, мужчиной, за которого почти вышла замуж полтора года назад, и присущая Фоксу страсть к путешествиям побудила его отправиться в путь. Он всегда был пиратом в глубине души, вечно просматривал горизонт для следующего приключения. Я очень рада, что он вернулся домой несколько недель назад и остался отпраздновать наш юбилей.

Мы оба отвлекаемся, когда в пабе наступает неестественная тишина, и мои друзья Лора и Нэт сквозь толпу пробиваются к нам с огромным тортом с зажженным свечами.

Все выкрикивают поздравления, а мы задуваем свечи, словно дети, и когда приходит время загадать желание, Фокс ловит мой взгляд, подмигивает, а затем показывает свой безымянный палец без кольца.

Я подмигиваю ему в ответ и бесцеремонно показываю средний палец, и все вокруг нас смеются, потому что прекрасно знают, что мы пара, которой никогда не было и никогда не будет.

— Пойдем. Провожу тебя домой. — Фокс находит меня, когда последние посетители уходят, а часы за баром приближаются к полуночи.

— Я живу всего в пяти шагах.

— Поэтому и предлагаю. Живи ты дальше, отправилась бы сама, дорогая.

— Ты прям настоящий рыцарь, Фокс. Я впечатлена. Научился хорошим манерам в путешествиях?

— У меня всегда были манеры, Мейбс, ты просто никогда их не замечала.

Чтобы продемонстрировать свою правоту, он берет мою куртку и держит ее для меня, пока я проскальзываю руками в рукава.

Наши взгляды на секунду встречаются, и я сдерживаю емкий ответ. Может, Фокс повзрослел немного, а я и не заметила? Для меня он всегда был красивым, саркастичным лучшим другом, парнем, который прикрывал мою спину, и чьих подруг я отшивала, когда он не мог набраться храбрости сделать это сам.

Однако сегодня я вижу мужчину, которым он стал — с легкой небритостью и темными кудрями, которым понадобится стрижка, окажись он в корпоративном мире, как и я. Мне вдруг становится интересно, как Фокс будет выглядеть в костюме.

Я не слишком отговариваю его от того, чтобы он проводил меня, так как дома у меня есть для него подарок, и я бы очень хотела, чтобы он получил его сегодня вечером. Я не взяла подарок с собой, паб — слишком публичное место все-таки.

— Сюрприз на день рождения — случайно не визит Бринна? — Фокс смотрит на меня сверху вниз, когда я беру его под руку по дороге домой.

— Неа.

Я действительно рада, что Бринн больше не объявлялся. Наша разлука была тяжелой для нас обоих по разным причинам. В конце концов инициатором нашего расставания была я; каждый день по мере приближения свадьбы меня все больше напрягал. Я не беспокоилась ни о платье, ни о цветах, ни о плане рассадки гостей, на случай если его тетя Рут снова напьется с моей бабушкой.

Не буду вдаваться в детали, но просто скажу, что наша помолвка провалилась с треском, который не имел ничего общего с неожиданным фейерверком, устроенным Бринном. Нет, не мирские хитросплетения свадебного планирования не давали мне спать по ночам. А сам жених. Прозвучит банально, но я любила его, не будучи в него влюбленной.

Он был солидным, надежным мужчиной и таким же любовником. Проблема в том, что я романтик; будь то книги, фильмы или моя собственная реальная жизнь. Солидный и надежный муж никогда не нагнет над капотом машины, верно? Наверное, я кажусь неблагодарной за любовь Бринна, но нет. Наши отношения длились почти десять лет, и, в конце концов, мы оба остались со счастливыми воспоминаниями, а также разбитыми сердцами. Мои родители почти сразу отреклись от меня. Какая женщина бросит дантиста с собственной клиникой?

Как оказалось — я.

— Ты меня убиваешь, Мейбс.

— Один мужчина навряд ли сделал меня убийцей, — раздраженно отвечаю я.

— Бринн единственный, кто у тебя был, да? — с любопытством смотрит на меня Фокс.

Я фыркаю и хмурюсь.

— Сегодня мой день рождения. Ты реально думаешь, что мне хочется сидеть и вспоминать о том, что я спала лишь с одним мужчиной за все свои тридцать лет?

Фокс присвистывает, что означает вопиющее выражение «о-мой-Бог», которое он не произносит вслух. Мы доходим до моей двери.

— Заходи, — приглашаю я. — У меня для тебя кое-что есть.

— Твоя едва тронутая девственность?

Фокс смеется, и я предпочитаю сделать то же самое, потому что в нем есть нечто заразительное, перед чем я никогда не могла устоять.

— Моя девственность была более чем затронута Бринном, большое спасибо. — закрываю за собой дверь и оставляю куртку на крючке. — Много раз, во многих позах.

Фокс ухмыляется и кивает.

— Значит вот почему ты бросила его. Слишком сексуальный? Он изматывал тебя, Мейбс? Абсолютный зверь в спальне? Он заставлял тебя переодеваться в своего ассистента, прежде чем бесчувственно тебя имел?

— Даже не собираюсь на это отвечать, — бормочу я, вешая его куртку рядом с моей. — Кофе?

— Пиво?

Я качаю головой.

— Пива нет, но есть ром, сойдет?

Фокс выглядит впечатленным.

— Очень по-взрослому.

— Нам уже тридцать, пират. Пора взрослеть.

— Пират? — Фокс падает на диван, вытянув перед собой длинные ноги.

Через мгновение я плюхаюсь рядом, держа в руках ром и два стакана.

— Так я тебя мысленно называю.

— Типа Джонни Деппа?

— Не льсти себе, — смеюсь я, передавая Фоксу стаканы, чтобы плеснуть в них ром. Я не говорю, что он гораздо лучше Джонни Деппа, однако эта мысль проносится в голове. Боже, может, не стоит пить ром? Вино в пабе, по всей видимости, ударило прямо в мозг, если я решила, что Фокс красивее Джека Воробья.

— Пират — это человек, который никогда не задерживается на одном месте. — наблюдаю за янтарной жидкостью в своем стакане. — И тот, кто пьет ром.

Фокс медленно пробует ром на вкус.

— Может, мне просто не было ради кого оставаться?

Я поднимаю взгляд, потому что нотка уязвимости в его голосе требует моего внимания.

— У тебя всегда была я!

— А у тебя всегда был Бринн, — фыркает он.

— Я не это имею в виду. Ты всегда был моим лучшим другом, Фокс, был Бринн рядом или нет. Или любая из миллиона твоих подружек, если уж на то пошло.

В ответ он пожимает плечами и делает еще один глоток рома.

— И все-таки, Мейбс… — Фокс ставит стакан на кофейный столик. — Ты выйдешь за меня замуж?

Я смотрю на него поверх стакана и смеюсь.

— Просишь меня стать твоей пиратской невестой?

Фокс почему-то не смеется в ответ.

— Могу я кое-что спросить? — от серьезности его тона я едва не выплескиваю половину содержимого стакана.

— Конечно. Все, что угодно.

Фокс достаточно громко сглатывает.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что было бы, если бы мы… — он делает паузу, и я начинаю паниковать, потому что понимаю, к чему он ведет.

— Нет, Фокс.

Он берет стакан из моих пальцев и ставит его рядом со своим, а затем пододвигается достаточно близко, чтобы наши колени соприкоснулись, и смотрит мне в глаза.

— Нет, что? Не говорить то, что мне следовало сказать больше десяти лет назад?

Он сейчас серьезен, как и я, ведь слишком многое поставлено на карту, и можно все испортить. Фокс накрывает мои руки своими.

— Ты вся дрожишь от страха. — он гладит большими пальцами мои запястья. — Это всего лишь я, Мейбс, а не Джонни Депп. Успокойся.

Мой полу-смех застревает в горле и больше походит на всхлипывание.

— Это ведь не происходит на самом деле… Мы ведь этого не делаем…

Фокс кивает.

— Мы делаем это в моих фантазиях, иногда ночью, когда мне одиноко. Или, когда я в душе и возбужден…

— Лгун. Ты пересмотрел больше порно, чем Хью Хефнер. — мой голос звучит менее дрожащим, чем я чувствую себя внутри.

— Порно помогает заснуть. А вот мысли о тебе не дают покоя.

— Фокс…

Не знаю, что ему сказать, потому что, разумеется, иногда я задавалась вопросом, каково было бы пересечь с ним черту.

— Я симпатичный, на твой взгляд?

Я тихо смеюсь.

— Что за устаревший термин. Но да. Ты знаешь, что симпатичный. Женщины падают к твоим ногам будто домино всю твою жизнь.

— Я не говорю о других женщинах. Я спрашиваю твоё мнение.

— Хорошо. — сдуваю челку с глаз. — Ты красивый. Вот. Я сказала это. Доволен?

Фокс смотрит на меня.

— А я думаю, что ты самая красивая женщина во всем мире, Мейбс, а ты в курсе, что я повидал многих женщин по всему миру.

Он не дурачится. Я знаю его наизусть, и его слова оседают внутри меня, словно крошечные порхающие птицы.

— Я не хочу тебя потерять, — шучу я.

— А почему ты должна меня потерять?

— Потому что я влюблюсь в тебя, а ты снова уедешь.

— Ты уже меня любишь, — отвечает он.

— Самоуверенный болван, — качаю головой и борюсь с улыбкой на губах.

— Самоуверенный пират, — поправляет Фокс. — Я поцелую тебя сейчас, и ты меня не остановишь, договорились?

— Нет, — я мотаю головой.

Его большие пальцы прижимаются к точкам пульса на моих запястьях.

— Будь послушной девочкой, Мейбс. И все. Я поцелую тебя, а потом можешь командовать. Если решишь назвать это поцелуем в честь дня рождения и оставить все как есть, тогда мы так и сделаем. Выпьем еще рома, поболтаем о всякой ерунде и забудем о случившемся. Но раз мы зашли так далеко, то я не уйду из этого дома, пока не поцелую тебя, так что выбирай сама.

Я пристально смотрю на него. На самом деле, мне кажется, что я пялюсь на Фокса с открытым ртом. Это неожиданная речь, и она меня до смешного заводит. Это ведь Фокс, черт возьми!

Мой Фокс, мой лучший друг, мой пират.

Он смотрит на меня, и я понимаю, что нужно что-то сказать.

— Тогда целуй меня уже.

Он смеется, потому что я говорю как капризный подросток. Вздрагиваю, когда Фокс встает с дивана.

— Что ты делаешь? — интересуюсь я, прищурившись.

— Думаю, для этого нам лучше встать. — он обхватывает меня за талию, свободно прижимая к себе.

Я обнимала Фокса бесчисленное количество раз и ни разу не ощущала того электрического разряда, который проскакивает между нами сейчас.

— Оу. — удивленно произносит Фокс, признавая, что чувствует тоже самое.

Не знаю почему, но поднимаю руки перед собой и растопыриваю пальцы, а Фокс подходит ближе и соединят наши руки, ладонь к ладони. Мы — артисты пантомимы, выступающие перед крошечными птичками, которые снова взлетают и взволнованно ныряют между нами.

— Готова? — шепчет он, переплетая наши пальцы.

— Думаю, да, — выдыхаю я.

Теперь мы так близко, что дыхание Фокса согревает мое лицо, когда он наклоняет голову.

Этот человек держал меня за руки в самые трудные времена моей жизни, а теперь он держит их в один из самых важных моментов. Я знаю, что происходящее важно, потому что в ту секунду, когда его теплые губы касаются моих, мой мир слегка сходит со своей оси. Воздух вокруг нас меняется; знаете ту дымку, которую видите в самый жаркий день в году? Это похоже на то.

Мои веки опускаются, когда Фокс выдыхает электричество из своего тела в мое. Его губы начинают любить мои. Честно говоря, именно так мне кажется.

Знаю, что у меня не так много опыта, чтобы продолжать, но этот поцелуй… если я доживу до ста лет, ни один другой не сравнится с ним. Фокс держит мои руки, когда целует меня, задерживаясь ровно настолько, чтобы убедиться, что я понимаю разницу между этим и бесчисленными поцелуями, которыми мы делились в прошлом. О, я ее прекрасно понимаю. Фокс создает идеальный баланс, не мягкий и податливый, но и не жесткий и требовательный. Это пять секунд волшебства, когда сердце останавливается и перебирается из моего тела в его.

Хочу отпустить руки и прижаться к мужчине, чтобы он тоже прикоснулся ко мне, но он этого не делает. Фокс целует меня закрытыми глазами, едва заметно скользя языком по моим приоткрытым губам.

Когда он поднимает голову и открывает глаза, любовь к нему захлестывает меня. Это происходит не постепенно, как прилив. А внезапно, будто штормовой барьер ломается и город смывает.

Фокс высвобождает свои пальцы из моих и притягивает меня к себе. Затем сжимает в объятиях, осторожно поднимая руку и шепча мне в волосы.

— Будем и дальше пить ром и болтать о всяком дерьме, Мейбс?

Я обнимаю его, черпая утешение в тепле его тела, принимая его силу за свою собственную, потому что мне нужна смелость, чтобы произнести следующее:

— Давай лучше займемся сексом, Фокс.

* * *

Матерь божья. Я миллион раз имел эту девушку всеми мыслимыми способами в своих фантазиях, но ничто из этого не идет в сравнение с реальностью, когда я держу ее в объятиях, целую ее. Это как выиграть в лотерею, даже не купив билет, и я, черт возьми, не знаю, что делать с собой, с ней, потому что это будет не просто секс. В моей жизни было много секса, и он начинался совершенно иначе.

Происходящее приближалось к нам всю нашу гребаную жизнь, и теперь оно здесь, и я чертовски боюсь, что все испорчу, ведь это Мейбс. Моя милая, чертовски красивая лучшая подруга, та, которая была абсолютно недоступна, и мысль о том, что ее не будет в моей жизни, несовместима с тем, что творится сейчас.

Я перехожу черту, и она переходит ее вместе со мной. Мейбс целует меня в ответ.

Ее волосы пахнут летом, и будь я мужчиной, которому нужна религия, чтобы верить в нее, Мейбс стала бы ею, потому что я, черт возьми, поклоняюсь этой женщине. И готов делать это всю жизнь. Я объездил весь мир в поисках кого-то, кто значил бы для меня больше, чем она, но никто не даже близко с ней не сравнился. Когда я обнимаю ее вот так, целую ее вот так, то понимаю почему. На те годы, что я провел вдали от Мейбс, я оставил ей свое сердце. Все это время она хранила его в открытке на свой восемнадцатый день рождения, просто мы до сих пор этого не понимали.

— Ты передумал, пират?

Я смеюсь, уткнувшись носом в ее темные, гладкие волосы.

— Не торопись, — бормочу я и провожу ладонями по ее спине. Мейбс дрожит, когда я смотрю в ее широко раскрытые серо-зеленые глаза. В них есть то, чего я никогда раньше не видел. Она возбуждена, и, черт возьми, боже, я чувствую себя так, словно кто-то подключил меня к электрической сети, потому что виновник ее состояния — я.

— Мейбс… — шепчу ее имя, обхватываю милое личико и снова целую. Мейбс поддается, открывается, касается моего языка своим, и я не в силах сдержаться. Запускаю пальцы в волосы и запрокидываю ее голову, чтобы взять от нее больше. Она стонет чистым гребаным сексуальным стоном, и я стону в ответ, потому что никогда в жизни не слышал ничего более сексуального. Мейбс торопливо расстегивает пуговицы моей рубашки и прерывисто дышит, стягивая ее с моих рук.

— Как оно снимается? — провожу руками по ее платью в поисках молнии или пуговиц, чего угодно, чтобы поскорее от него избавиться.

В ответ девушка слегка наклоняется и одним быстрым движением поднимает его над головой, открываясь мне, когда выпрямляется, и платье падает из ее руки.

Этот момент хочется навсегда запечатлеть в памяти. Взгляд ее глаз — это динамит, вспышка внезапной застенчивости, ведь это все еще мы, охваченные смелой, сексуальной похотью.

— Кажется, я сейчас сойду с ума, — шепчу я и притягиваю Мейбс к себе, приподнимаю, прижимая ее обнаженный живот к своему, и почти задыхаюсь от близости.

— Завязывай, Фокс. Отведи меня в постель и покажи, как это должно быть.

* * *

Все сомнения покидают разум в тот момент, когда Фокс целует меня, и прямо сейчас чувствую себя так, словно я в огне. Сегодня вечером он не мой лучший друг.

Фокс несет меня по коридору, снова целует и пинком распахивает дверь моей спальни, словно чертов супергерой. Он укладывает меня на кровать, и я притягиваю его к себе, мы все еще не размыкаем губ, потому что от этого поцелуя оба на взводе. Фокс переносит вес на локти, чтобы не раздавить меня, и я чувствую твердое доказательство того, что он так же возбужден, как и я.

Меня никогда так не целовали. Вожделение охватывает мои губы, грудь и низ живота — все одновременно. Оно пульсирует и парит, усиливаясь от каждого горячего движения мужского языка у меня во рту.

Когда Фокс тянется, чтобы расстегнуть мой лифчик, я выгибаюсь, чтобы помочь ему, и затем на секунду в голове проносится: «Фокс снимает с меня лифчик!», и напряжение внутри распространяется ниже от живота к промежности между ног. Я уже невероятно влажная, трусь о твердый член, сгорая от желания к нему прикоснуться.

Фокс касается губами шеи, проводя по ней языком, и впервые ласкает мою обнаженную грудь. Его руки, о боже, его руки — они теплые и нежные, твердые и властные, пошлые и опытные. Он обнимает меня и стонет, когда я запускаю пальцы в его темные волосы и прижимаю его лицо к своей груди. Наблюдаю, как он облизывает мой сосок, поднимает голову и следит за моим взглядом, прикусывая вершинку зубами. Обхватываю ногами его бедра, и Фокс реагирует, толкаясь в меня, сжимая мою грудь, стремясь полностью вобрать ее в рот.

В нашем сексе свой темп; он переходит от размеренной скорости к головокружительной.

— Я больше не могу, Мейбс, — шипит Фокс, скользя вверх по моему телу и целуя с откровенной порочностью, которая шокирует меня.

Открываю глаза, когда он протягивает руку между нашими телами и просовывает ее в мои трусики, прикасаясь ко мне так, что моя голова отрывается от подушки от болезненно-ослепительного ощущения.

— О боже, Фокс, о боже… — слышу я свои бессвязные, сдавленные слова, когда он смотрит мне в глаза и прикусывает мою нижнюю губу, побуждая меня продолжать.

Фокс находит мой клитор скользящим ритмом и вырисовывает на нем восьмерки. Дыхание мужчины неглубокое и быстрое, и мне кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. Я безумно хочу его, но не могу пошевелиться, так как мой клитор и пальцы Фокса занимаются любовью друг с другом, отчего все эти крошечные птички поют словно соловьи, и на моих глазах появляются слезы удовольствия.

Фокс наблюдает, как я внезапно напрягаюсь, и его зрачки темнеют от вожделения, когда я содрогаюсь всем телом.

— Господи, Мейбс, никогда в жизни не видел ничего более чертовски сексуального, — шепчет он, когда я жестко кончаю, задыхаясь от шока. Фокс остается со мной, не сводит с меня своих рук и глаз, пока я не обмякаю, и только тогда прижимает к себе.

— Сними джинсы и забирайся ко мне в кровать. Я хочу почувствовать тебя всего.

Это занимает максимум секунды, и я стягиваю нижнее белье с ног, пока Фокс проскальзывает между простынями и переплетает наши конечности. Это самое естественное, глубоко укоренившееся чувство — лежать обнаженной в постели с ним. Я уже скучаю по годам, которые мы должны были провести вместе, и знаю, что больше мы не расстанемся.

Мы лежим лицом к лицу, и я перекидываю ногу через бедро Фокса и прижимаюсь к нему, в то время как он проводит ладонями по моей спине и заднице.

— Мейбс… — он тихо повторяет мое имя снова и снова, покачивая бедрами и постанывая. Я наслаждаюсь наблюдением за ним, ощущением его твердого члена между моих ног.

Напрягаюсь, когда он прижимается ко мне, готовясь к толчку, и даже сейчас пьянящие, восхитительные ощущения потрясают меня, когда Фокс, наконец, проникает в мое тело. Это самое прекрасное, что когда-либо случалось со мной. Он так глубоко во мне, насколько это вообще возможно, и торопливо подталкивает нас к потрясающей кульминации. Фокс вдалбливается в меня все сильнее и быстрее, его пальцы напрочь запутываются в моих волосах, когда я достигаю второго оргазма. Фокс следует за мной, резко хватая ртом воздух, двигаясь глубже и жестче, и я обхватываю руками его голову и плечи, когда он кончает, и покрываю поцелуями его закрытые глаза, щеки, губы. Он отвечает, только теперь уже медленно, томно — поцелуем удовлетворенного мужчины.

* * *

Боже. Как можно, достигнув тридцати, не знать, каково это — заниматься любовью с женщиной? Я с нетерпением жду, когда научу Мейбс миллионам разных штучек в постели, но не думаю, что что-нибудь сравнится с нашим первым великолепным сексом.

Я не шутил, когда нам было по восемнадцать. Тогда я хотел жениться на ней, а сейчас хочу этого еще больше. Закрываю глаза, гадая, сохранила ли она ту поздравительную открытку и пластиковое кольцо.

* * *

Вот каково это — заниматься любовью. Я так счастлива, что не вышла замуж за Бринна, потому что теперь понимаю, что любила Фокса с того дня, как он подарил мне свой потрепанный экземпляр «Ласточек и Амазонок» — ту самую книгу, которая лежит на обеденном столе, завернутая в подарочную упаковку. Я засыпаю с калейдоскопом картинок, вращающихся в голове: хмурого семилетнего мальчика, источающего сарказм, восемнадцатилетнего парня, жаждущего странствий, и тридцатилетнего мужчины, в руках которого теперь нахожусь, слушая его бьющееся сердце.

— С днем рождения нас, Фокс.