Семь пятничных шалостей

Глава 6 Так себе артисты

Казалось, что все пространство вокруг заполнили звуки гитары. Вместо воздуха и света – незатейливая мелодия из трех аккордов. Макс сидел на принесенной с кухни табуретке и перебирал струны, то и дело поглядывая на экран брошенного на кровать телефона. Юля написала, что вышла еще минут двадцать назад, и, чтобы скрасить ожидание, Максим взял гитару. Ну и чтобы прекратить нервничать перед их встречей – тоже. Раньше он если и играл перед кем-то, то только во время посиделок на кухне с родителями. Но это было так давно, что казалось, будто в прошлой жизни. Еще на маленькой, но уютной кухне старой квартиры. В такие моменты мама приглашала отнекивающегося отца на танец, и они кружились на маленьком пятачке свободного пространства, натыкаясь на стулья и смеясь.

Максим бы все отдал, лишь бы еще раз застать подобную сцену, но – увы.

На кухне в новой квартире было достаточно места, чтобы провести целый турнир по спортивно-бальным танцам, но там больше никто не танцует и очень редко можно услышать чей-то смех. Да и в последнее время Макс почти не брал гитару в руки.

То, что предложила ему несколько дней назад Юля, было самым настоящим выходом из зоны комфорта. Хотя бы петь не заставляет, и на том спасибо. Все вечера после похода в музей Макс проводил с гитарой в обнимку, чтобы выучить все песни из утвержденного его подругой репертуара, подобранного по принципу: чтобы люди вокруг танцевали. После цветов на первое сентября такое ТЗ выглядело крайне понятно. Да и ему не привыкать к странным запросам. Когда-то ему пришлось собирать букет, в котором вместе с цветами была книга.

Бо́льшую часть песен Макс и так знал, но решил, что практика лишней не будет. Глупо, наверное, но он так боялся накосячить. Ладно незнакомые люди, пройдут мимо и тут же забудут, но Юля…

– Переживаешь, что твоя девочка так и не придет? – Макс не заметил, как в дверном проеме появилась мама.

– Да нет… – он поставил гитару рядом с собой, прислонив ее к кровати, – мне стоит переживать, если она придет, и причем вовремя.

– Девочки такие девочки. Уверена, она час выбирала, что надеть. – Женщина подъехала на инвалидной коляске ближе к сыну.

– Я думал, ты приш… – Он осекся. За все эти годы он так и не смог привыкнуть к словам, отражающим новую реальность. В его сознании мама все еще танцевала на кухне, бегала полумарафоны, носилась среди цветов в своем магазине и каталась на лыжах, а не на инвалидном кресле. И каждый раз, когда он употреблял старые слова, тут же начинал корить себя.

– Ну да, подошла, – закатила она глаза, – причем на своих двоих! – Она помахала сыну обеими руками.

Макс выдавил из себя улыбку. В их семье только он не смог смириться с произошедшим и винил себя непонятно за что, хотя его вины в этом совершенно не было. Просто несчастный случай на горнолыжном курорте. Просто Максима не оказалось рядом, чтобы взять ее за руку и сказать: мам, да сдался тебе этот новый склон? Пойдем лучше глинтвейн пить. И потом на вопрос «почему?» ответить: предчувствие плохое. Так что часть его вины в произошедшем все же была.

– Так что? – не дала сыну окончательно утонуть в пучине мыслей Ольга. – Пришла, чтобы что?..

– Отговорить меня от этой глупой идеи.

– Зачем? Мне кажется, Юля отлично на тебя влияет.

– Ты какая-то странная. И тебе норм, что я буду играть на улице?

– Норм.

– А если меня кто-то из знакомых увидит? Или подружки твои? Решат, что твой сын побирается.

– Что значит – если? Конечно, увидят, закон подлости никто не отменял! Я сама к вам приеду. Сниму вас на видео и буду всем потом показывать, – рассмеялась она.

– Ну мам!

– А потом еще ка-а-ак подъеду. Ка-а-ак отберу у вас все деньги со словами, что мне нужнее, ка-а-ак уеду, злобно хихикая, и никто меня не догонит!

– Никто тебе не поверит, что тебе нужнее, – наконец-то веселый настрой матери распространился и на Максима.

Отец почти сразу купил навороченную коляску с панелью управления, чтобы его жена могла без лишних усилий перемещаться по улице, если выходила из дома одна. Он сделал все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась и чувствовала себя обычным человеком с совершенно неограниченными возможностями.

А до покупки навороченной коляски, пока Ольга еще была в больнице, они с Максимом вдвоем делали ремонт во всей квартире. Прикручивали поручни в ванную, устанавливали большую душевую кабину, меняли все напольное покрытие на менее скользкое. Дольше всего промучились с кухней, но результат того стоил. И пока бок о бок возились с заменой столешниц, грустно посмеивались, что как чувствовали, когда переезжали из старой пятиэтажки без лифта в просторную квартиру в новый жилой комплекс с пандусами для колясок и прочими удобствами как для мамочек, так и для инвалидов. Но радостного в этом было мало, потому что рассчитывали на пополнение, а получили… Было сложно, но они успели закончить ремонт к выписке… из больницы.

– А я на домашней поеду, потом заставлю тебя колеса мыть. Еще и одежду найду старую… – Ее уже было не остановить.

– М-да уж…

– Ну что?

– Мне кажется, вы с Юлей найдете общий язык.

– Ага, если ты соизволишь нас с ней познакомить.

– Когда-нибудь обязательно.

– Не когда-нибудь, а до возвращения отца! Хочу первая ее увидеть. У тебя время до конца года!

– Ладно, – очередной дедлайн мало радовал.

– Не «ладно», а мамой клянешься?

– Мам!

– Хотя… не надо, а то вон смотри, что бывает, если обещания эти не сдерживаешь.

Макс сделал мысленную пометку, что стоит познакомить маму с Юлей как можно скорее, во избежание максимально неловких ситуаций. Например, таких, как несанкционированный приезд родительницы на их уличное выступление. И надо бы, наверное, заранее предупредить Юлю о… обо всем. Конечно, девушка, чьи родители врачи, прекрасно знает, что жизнь состоит не только из радостей, но и горестей, причем последних зачастую оказывается больше. Но реальность, в которой Максим жил последние годы, могла все же несколько шокировать. Хотя не сильнее, чем некоторые мамины шуточки.

Звук домофона прервал его размышления о том, как же лучше преподнести информацию о предстоящем знакомстве. Макс взглянул сначала на время на телефоне, а потом на маму, и пробормотал:

– Надо же, даже не опоздала.

– Ну за такое достижение ты точно должен ей букет. Хочешь, Аньку попрошу собрать самый-самый для нее?

– А сможешь сама собрать? – Он знал, что Аня собирает букеты лучше остальных девочек-флористок, но все же был один человек, которого она так и не смогла переплюнуть.

– Ну это тогда по двойному прайсу пойдет… – задумчиво протянула Ольга, производя мысленные подсчеты, – и мыть тебе посуду до конца своих дней!

– Я и так ее всегда мою.

– Знаю. Беги давай к своей девочке, а то она замерзла, наверное, уже.

– Я ее предупредил, чтобы одевалась потеплее.

Макс обнял на прощание маму, подхватил гитару с телефоном и побежал открывать дверь, попутно отвечая Юле, на какой этаж подниматься. Когда он оделся и вышел из квартиры, она уже ждала, когда ей откроют. Красивая и неземная, будто ангел, спустившийся с небес. И наплевавшая на все предупреждения, что на улице холодно. Кажется, придется знакомить Юлю с мамой уже сегодня, когда девушка окончательно закоченеет в этой короткой куртке. Хотя бы шарф захватила, и на том спасибо.

– Пойдем? – Макс закрыл за собой дверь.

– Куда? Я думала, мы у тебя посидим. Если там срач, меня таким не напугать, – усмехнулась Юля, вспоминая комнату Лады. Да и свою в моменты самых бурных творческих поисков, раз уж на то пошло.

– Увидишь, – он подмигнул с заговорщицким видом и улыбнулся.

Пока ехали в лифте, Юля успела выдвинуть предположения о существовании всегда чистой второй квартиры исключительно для тайных встреч с девушками или такой же тайной студии звукозаписи на последнем этаже. Макс, посмеиваясь, опроверг оба. Удивительно, что она даже не подумала о крыше, хотя этот вариант куда логичнее, чем тайная студия звукозаписи.

Они вышли из лифта. Макс подошел к металлической двери с кодовым замком и быстро набрал шестизначную комбинацию, открыл ее и пропустил Юлю вперед.

– Нам еще выше, – кивнул он в сторону лестницы, в конце которой была еще одна дверь с таким же замком.

– Мне уже стоит переживать?

– Только если ты забила на мою просьбу одеться потеплее.

– Ой, блин…

Макс открыл дверь, вновь пропуская Юлю вперед себя.

– Весной и летом тут куда красивее, но… – начал зачем-то оправдываться он. – Сейчас здесь нам точно никто не помешает. Да и если ты хочешь петь на холоде, наверное, стоит репетировать в схожих условиях.

– Сад на крыше?! Серьезно?! – совершенно по-детски восхитилась она.

– Вроде того. Там дальше есть уличные диванчики и столики, и вид красивый открывается, даже шпиль Кремля видно.

– Обещай, что приведешь меня сюда и летом! Уверена, что тут будет красота неописуемая.

– Приведу.

«Но это все равно не сравнится с твоей красотой», – мысленно добавил он.

Пока шли до диванчиков, Юля засыпала Макса вопросами. А как сюда заносили все эти деревья и кусты? А кто за этим всем ухаживает? И часто он тут бывает?

– А скольких девушек ты сюда водил до меня? – спросила Юля, садясь в уличное кресло. Она могла бы сесть рядом с Максом на диванчик, но отсюда будет удобнее смотреть, как он играет.

Она часто залипала на парней-музыкантов в Тиктоке, а тут появилась возможность увидеть нечто похожее вживую. Но встретились они ради того, чтобы отрепетировать выступление, и только ради этого! А не для удовлетворения ее чуть извращенских потребностей.

Этот вопрос застал Макса врасплох, так что он не сразу нашел что ответить.

– Двоих… встречали рассвет после выпускного с… подругами. – Одной из тех «подруг» была Настя, но это – последнее, о чем ему хотелось разговаривать. – А с чего вдруг такой интерес?

– Да так… – отмахнулась Юля, – я думала, будет как в подростковом фильме: это мое тайное место… я прихожу сюда, когда мне грустно и одиноко… когда мне кажется, что никто меня не понимает… и ты первая, кого я сюда привел… потому что… ну и прочая муть. – Она потерла ладони друг о друга.

– Уже замерзла? – не дожидаясь ответа, он достал из кармана перчатки и протянул ей. – Мне все равно они не нужны, – кивнул он в сторону гитары.

– Нет, – Юля тут же натянула их, – у меня горячая кровь, но спасибо. Ну что, начнем?

Макс угукнул и устроил гитару у себя на коленях. Он не говорил Юле, какую из песен собирается играть, и молча опускал пальцы на струны. Она же по первым звукам угадывала мелодию, кивала и вовремя начинала петь. Сначала тихо и неуверенно, чуть стесняясь. Одно дело – выступать в школьном ансамбле, где помимо тебя есть еще с десяток голосов. Или мурлыкать себе что-то под нос, пока шьешь, готовишь или моешь посуду. И совершенно другое – вот так. Один на один. Ей почему-то казалось, что если она вдруг возьмет не ту ноту, Макс тут же встанет, уйдет и они больше никогда не встретятся. Наконец Юля поняла, насколько это глупо, не оперная же певица она, в конце-то концов. Смогла расслабиться и стала петь увереннее и громче.

Некоторое время у них все получалось достаточно складно. Пока они не смотрели друг на друга. Но стоило их взглядам пересечься, как сбивались оба.

Пальцы Макса вмиг устраивали мини-бунт и отказывались ставить нужный аккорд, а струны, кажется, обретали сознание и будто змеи ускользали, шипя напоследок: с-с-с нас-с-с хватит.

Юля же чувствовала, как ей катастрофически не хватает воздуха, хотя они сидят под открытым небом, вдали от выхлопных газов проезжающих внизу машин. Когда она смотрела на гитаристов в Тиктоке, ничего подобного не было, а сейчас ей вдруг захотелось оказаться в объятиях Максима на месте гитары. Что ж началось-то? Она вдруг осознала, что уже некоторое время вместо того, чтобы петь, просто смотрит на его руки. Хотела собраться и продолжить, когда начнется новый куплет, но поняла, что слова напрочь вылетели у нее из головы.

– Да уж, так себе из нас артисты, – Макс отложил гитару.

– Нам просто нужно чуточку больше практики. Или не смотреть друг на друга.

– Или никуда не идти…

– Ты это, палку не перегибай! Не знаю, как ты, но я не хочу помереть от осенней хандры, – Юля шмыгнула носом.

– Замерзла?

– Немного, – соврала она.

– Пойдем тогда чай пить, с тобой как раз очень хотят познакомиться.

Метнув вопросительный взгляд, Юля встала вслед за Максом.

– Мама моя, – пояснил он.

– А-а-а-а…

Пока спускались, решали, какие из песен стоит выкинуть из репертуара. Юля рассчитывала, что их предстоящее выступление продлится чуть больше часа, а потом она побежит на работу, но сейчас была уверена, что сможет простоять на одном месте полчаса максимум.

– Юль… тут такое дело… – Максим остановился перед дверью и достал из кармана ключи. Нужные слова отказывались приходить.

– Что такое? Все-таки у тебя в комнате срач?

– Нет… – Он вдруг четко осознал, что не должен ни перед кем оправдываться, и сказал совершенно не то, что собирался изначально: – Просто у мамы моей шуточки… странные и порой чернушные, не обращай внимания, короче.

В конце концов, из-за ее шуток и правда стоило переживать больше, чем из-за всего остального.