Сердцебиение

Глава 1

Злата

На часах только шесть утра, а солнце уже взошло. В предрассветный час всегда так тихо и спокойно. В открытое окно врывается уже теплый весенний воздух, колышет легкие шторы. Можно еще поспать, но я встречаю утро, смотря в ясное предрассветное небо. На деревьях распускаются листья, пахнет свежестью и весенними цветами. Весна полностью вступила в свои права. Холодов больше не будет.

Весна – время обновлений, новых начинаний, любви. У многих людей весна – любимое время года. А у меня весна вызывает депрессию. Не знаю почему. Каждую весну я испытываю чувство тревоги и удрученности. Меня всегда пугали перемены. Мама говорит, что я страшный консерватор. Я всегда такая, с самого детства. Сейчас все это кажется смешным и глупым, но я плакала над заношенными до дыр сандалиями, когда мама их выкидывала. Играла только в одни и те же любимые игрушки, не позволяла делать перестановку в своей комнате и конечно очень болезненно перенесла переезд из маленького тихого городка в мегаполис. Но нужно было оставить детство, и делать шаг во взрослую жизнь.

И вот я здесь, на шестом этаже высотного дома, в съемной однокомнатной квартире, которую снимаю вместе со своей подругой, сокурсницей Катей. Третий год учусь в университете и подрабатываю официанткой в кафе неподалеку.

Точнее подрабатывала. Вчера меня уволили за хамское отношение к гостю нашего кафе. Я облила его горячим кофе. Нет, это не было досадной случайностью. Я сделала это намеренно. Это было моей реакцией на шлепок по попе. Но нашему администратору мои доводы показались не убедительными. «И в конце концов, ты могла бы и стерпеть, не изнасиловали же тебя», – так сказал наш директор перед тем как меня уволить. Постоянный клиент оказался гораздо важнее, чем какая-то принципиальная официантка.

Но я не унываю. Все, что ни делается – все к лучшему. Наш бармен Пашка нашел мне новую работу за полчаса, пока меня рассчитывали. В кафе «Миллениум» работает его девушка, и сегодня она ждет меня на собеседование. И это вновь перемены в моей жизни, которые я так не люблю. Но выбирать не приходится, нужно как-то жить, питаться и одеваться. К сожалению, на большее моей зарплаты не хватает. Мой отец оплачивает мне учебу в качестве помощи дочери, которую не видел уже лет шесть. Но спасибо папочке за это, а встречаться я с ним и сама уже не хочу.

Это в детстве я еще ничего не понимала, и хотела общения с отцом, бросившим мою маму ради любовницы, которую завел в своих вечных командировках. А однажды просто не вернулся, предпочтя остаться с ней за тысячу километров от семьи и дочери, которая наивно его ждала. Помнится, мама тогда выдумывала небылицы, о том, что у папы много работы, что он передает мне очередную куклу, которую тайком покупала сама, чтобы я не разочаровалась в отце, которому похоже было плевать на мои чувства. Он развелся с мамой и завел других детей, двух мальчиков-близнецов. Моих братьев, которых я видела только на фото в соцсетях.

С отцом мы общаемся редко, пару раз в год, он звонит мне, чтобы узнать, дошли ли деньги за мое обучение. Нет, он, конечно, звонит на мой день рождения и Новый год, но я не отвечаю. Это в семь лет я как чуда ждала его звонка, но тогда он строил новые отношения, и ему было не до меня. А сейчас, когда в нем вдруг проснулись отцовские чувства, во мне уже все давно умерло к нему. Моя мамочка – самый родной и дорогой мне человек. Она заменила мне отца и никогда не пыталась настроить меня против него. Но моя детская обида оказалась сильной, по сей день я не могу его простить.

Поднимаюсь с кровати, понимая, что больше не усну, выглядываю в распахнутое окно, глубоко вдыхаю весенний воздух и иду варить себе кофе. Не успеваю дойти до кухни, как утреннюю тишину нарушает настойчивый звонок в дверь. Заглядываю в глазок и вижу Катю, которая устало облокачивается на перила. Открываю подруге дверь, не понимая, почему она не воспользовалась своим ключами.

– Да, я снова потеряла ключи, – заявляет она, не дожидаясь моего вопроса.

– И где на это раз ты их потеряла? – усмехаясь, пропускаю подругу в квартиру.

– Где-то здесь, – сонно отвечает она, указывая на свою большую сумку.

– Потеряла ключи в собственной сумке, – смеюсь я, проходя на кухню. – Ты кофе с молоком будешь? – спрашиваю я, включая кофеварку.

– Я вообще не буду кофе, – проходя на кухню, отвечает Катя. – Извини, я разбудила тебя.

– Нет, не разбудила. Я не спала. Ну и вид у тебя, – говорю я, указывая на ее растрепанную короткую стрижку с очень длинной челкой, которая падает ей на лицо. – Ты что, вообще не спала?

– Ну почему, мы спали пару часов. Ты видела Димку? Думаешь с таким парнем можно уснуть в одной кровати? – загадочно усмехается она, снимая большую толстовку, которую явно одолжила у своего парня.

– Нет, я все понимаю. Твой Димка просто источает секс, но ты вновь уснешь на лекциях. Твой парень мешает твоей учебе, – наигранно строго говорю я. На самом деле, Дима и Катя – прекрасная пара. Они даже похожи. У обоих черные волосы и карие глаза. У них даже стрижки почти одинаковы, только у Кэт челка длиннее.

– А я на них не пойду, – заявляет Катька, доставая из холодильника йогурт. – У меня две клиентки на полдень назначены, – Кэт, как я ее называю, занимается маникюром и принимает своих клиенток у нас дома. Катя вообще необычная девушка, сотканная из противоречий. Она любит классическую музыку, и кататься со своим парнем на байке. На плече и груди у нее большая татуировка какой-то сказочной птицы. Она курит тонкие сигареты и читает русских и зарубежных классиков. Она может прекрасно выглядеть в рваных джинсах и майке с надписью на английском: «Если хочешь меня – улыбнись», и быть неотразимой в шикарном вечернем платье и туфлях на шпильке. Она может ругаться матом, влезть в драку, а вечером час плакать над слезливой мелодрамой про любовь или всю ночь смотреть фильмы ужасов и ни разу не вздрогнуть.

– И ты бы тоже перестала строить из себя примерную ученицу и осталась дома, выспалась. Сделала бы что-то для себя, а не на благо общества, которому на тебя наплевать.

– А я все делаю для себя. Учусь я для себя. И работаю тоже для себя, – отвечаю я, наливая побольше молока в свой кофе.

– Все для себя, чтобы потом вернуться в наш захудалый городок и всю жизнь перебирать бумажки в каком-нибудь отделении почты.

– Ну это ты влюбилась в этот город, как только сошла с поезда. Здесь слишком много шума и суеты. Все куда-то спешат, идут напролом, не замечая ничего вокруг, – медленно выпивая свой кофе, отвечаю я.

– Может, они спешат жить, – усмехается Кэт, поправляя длинную челку, которая постоянно падает ей на лицо. – Ты не любишь перемен, ты их боишься. Если бы ты посмотрела на этот город с оптимистичной стороны, ты бы в него влюбилась так же, как я. Здесь столько возможностей, – воодушевленно произносит Катя.

– Разве плохо хотеть стабильности?

– Дело не в этом, дело в том, что за окном весна и ты как всегда в депрессии по этому поводу. Не пойму, чем тебе не угодило это время года. Ах, да, можешь не отвечать. Я поняла, – эмоционально вскидывая руку, говорит Кэт. – Весна – время перемен!

– Вот именно. Давай закроем эту тему. У нас разное мировоззрение, – поднимаюсь со стола, забираю у Кати ложку, которой она ела йогурт, и мою ее вместе со своей чашкой.

– Вообще не понимаю, почему мы дружим, – заявляет Катька. – Мы такие разные.

– Потому что противоположности притягиваются, – спокойно отвечаю, делая вид, что обиделась и иду в душ.

– Но я тебя все равно люблю, – кричит мне вслед подруга и идет со мной в ванную.

– Пошли спать ляжем, – предлагает она, стирая с лица остатки вчерашнего макияжа.

– Ты ложись, а я в университет. А после устраиваться на новую работу. Так что не знаю, когда вернусь, – снимаю с себя пижаму, настраиваю душ и встаю под теплые ласкающие струи воды. Я люблю воду в любом ее проявлении. Не важно, что это – простой душ или теплое море.

– Ну ты шустрая. Тебя только вчера уволили. Я думала, ты хотя бы пару дней отдохнешь от своего бешеного графика, – Катька снимает с себя рваные джинсы, обтягивающую майку, кидает одежду в корзину для белья. Надевает длинную широкую футболку своего парня, которую давно присвоила себе, и садится на стиральную машину. – А я сейчас лягу в теплую уютную постель, укроюсь мягким пледом и буду сладко спать, – хитро улыбаясь, говорит она, нанося крем на лицо.

– Можешь не стараться, я все равно пойду в университет.

– Ах да, я забыла, сегодня же лекция у Юрия Михайловича! Кстати, когда у вас свидание?

– Кать, я не знаю. Как-то неправильно это все. Он старше меня и главное, он преподаватель.

– Но это не мешает вам переписываться в соцсетях и ходить на свидания.

– Все уже и так шепчутся за нашими спинами, – говорю я, выключаю воду, выхожу из душа.

– Злата, ну что ты несешь. Сейчас, в наше время, это все не страшно. Тебе почти двадцать, ему тридцать один. А то, что он преподаватель – так даже пикантно. А шепчутся курицы, которые тебе завидуют. Он очень привлекательный мужчина. Он тебе нравится. Ты ему, определенно, тоже. Скажу больше, он тебя хочет, – подмигивает мне Катя. – Бедный мужик, два года пожирает тебя глазами, – смеется она. – Вон Селина, что только не делала, чтобы привлечь его внимание. Осталось только голой на лекцию к нему прийти. А он смотрит только на тебя, – Кэт передает мне крем для тела и продолжает расхваливать Юрия. Я и сама знаю, какой он хороший. И он действительно меня привлекает. Но то, что Юрий – преподаватель, а я студентка, казалось мне таким неправильным, все это походит на какой-то дешевый бульварный роман.

– Ну согласись, между вами есть притяжение? И уже давно. Никогда не забуду момент, когда на первом курсе, увидев тебя, он забыл, о чем его лекция. А потом еще год не сводил с тебя глаз. Еще год вы общались в интернете. По этим вашим гигабайтам переписки можно три романа написать. Это так романтично, когда взрослый мужик ведет себя будто мальчишка. И вот, наконец, это свершилось! – закатывая глаза, громко произносит она. – Вы сходили на пару свиданий. И тебе, моя скромница, это все нравится, – вскрикиваю, когда Кэт шлепает меня по попе. – Внутри тебя живет роковая сексуальная соблазнительница. Надо только быть смелее и выпустить ее наружу.

– Ну что ты несешь?! – усмехаюсь я. – Но, если быть честной, то на выходные он приглашает меня к себе на дачу. Пикник на природе, шашлыки, свежий воздух и все такое.

– Ого, Юрий пошел в наступление! Скоро у кого-то будет секс! Ура! Сегодня вечером идем покупать тебе сексуальное белье!

– Катя, остановись, я еще не дала ему согласия. Я думаю. Это…

– Ну думай, думай, – перебивает она меня. – Так и останешься девственницей и старой девой с десятком кошек.

– Дело в том, что он действительно мне очень нравится. Он мужественный, умный начитанный. Но я боюсь, что после того, как отдамся ему, его интерес тут же пропадет.

– Боже, ну ты что, книжек перечитала? Да если бы он просто хотел тебя трахнуть, он бы не стал ждать два года, посылая тебе влюбленные взгляды.

– Не знаю. Давай вечером поговорим на эту тему, мне пора собираться, – отмахиваюсь я и выхожу из ванной. Я знаю, что в наше время это ненормально – быть девственницей в моем возрасте. Но не могу я заниматься сексом ради секса. Я себя знаю. Я же влюблюсь по уши в первого мужчину. А потом сойду с ума, если он меня бросит. Поэтому мне нужен один единственный, чтобы раз и навсегда. И я пока не разобралась, мой ли мужчина Юрий или нет.

***

Без Кати пары походят скучно, наверное, потому что я больше ни с кем не дружу. Лекции Юрия отменили. Говорят, он взял больничный. Странно, вчера весь вечер мы общались в интернете и он был абсолютно здоров. Я послала ему пару сообщений, но он не ответил. Может что-то серьезное. Я ни разу не была у него дома, но знаю, где он живет. Если к вечеру он не ответит на мои сообщения, мне нужно будет выяснить, что с ним.

Весь день я переживала за своего преподавателя, не находя себе места. После обеда я все же решилась ему позвонить. Он не ответил. Но перезвонил, когда я зашла в университетский туалет, чтобы привести себя в порядок перед собеседованием.

– Привет, солнышко, звонила? – слышу его тихий, невеселый голос и начинаю волноваться сильнее.

– Да, говорят, ты заболел, я волнуюсь.

– Приятно, когда о тебе волнуется очаровательная девушка.

– Что с тобой, может, я приеду, – смотрю на себя зеркало, распускаю волосы, а сама глаза зажмуриваю. Может он и не хочет меня видеть, а я общаюсь с ним, как будто мы близки. Хотя из наших переписок и каждодневных встреч на лекциях, кажется, я знаю про него все, вплоть до того, что он ел на завтрак и ужин.

– Да ничего страшного, просто проснулся с высокой температурой. Не переживай, солнце, пару дней и я буду в норме. Я помню о нашей поездке на дачу, – хочется сказать, что я еще не согласилась никуда с ним ехать, но он болеет, и я не хочу его расстраивать. Я не маленькая, и прекрасно понимаю, зачем взрослый мужчина зовет девушку на дачу на выходные. Но… я боюсь. Нет, я не боюсь потерять девственность. Я боюсь потерять себя. Называйте меня, как хотите: нерешительной, ненормальной, трусихой. В наше время сначала ложатся в постель, а потом влюбляются. А я хочу наоборот. Чтобы раз и навсегда. Чтобы принадлежать только одному единственному. Юрий нежен и ласков со мной. Его поцелуи волнуют меня и вызывают трепет. Но я пока не чувствую, что он – тот самый. Может, нам нужно больше времени и тогда я все это почувствую? Но как объяснить это тридцатилетнему мужчине? Он не мальчишка и секс для него – неотъемлемая часть отношений.

– Сейчас у меня собеседование. А после я приду тебя лечить, – уверенно заявляю я. У него нет здесь родителей или родственников, они живут в другой стране. – Что тебе принести? Может, нужны какие-нибудь лекарства?

– Ну что ты, Злата. Спасибо. Но я взрослый мальчик, и в состоянии позаботиться о себе. И приходить ко мне не нужно. Давай спишемся вечером, а лучше я тебе позвоню.

– Хорошо, – расстроено отвечаю я, чувствуя себя глупо из-за своей настойчивости. – Выздоравливай. Мне нужно бежать на собеседование, – тараторю я, желая быстрее сбросить звонок.

– Солнышко, ты что, обиделась? – немного откашлявшись, спрашивает он.

– Нет. Мне действительно надо идти.

– Я же по голосу слышу, что обиделась. Злата, я очень хотел бы пригласить тебя к себе домой. Но я не прощу себя, если ты от меня заразишься. Я не могу допустить, чтобы ты заболела. Тем более, скоро сессия. И я буду очень строг и придирчив, – усмехается он.

– Юра! Ты же знаешь, я не люблю, когда ты шутишь по этому поводу, – возмущаюсь я, а сама улыбаюсь своему отражению. Мы прощаемся, я сбрасываю звонок. Поправляю белую блузку, разглаживаю складки на светло голубых джинсах в обтяжку. Вновь собираю распущенные волосы в хвост, посчитав такую прическу неуместной для собеседования. Наношу немного розового блеска для губ, надеваю светло-серый кардиган, перекидываю сумку через плечо, глубоко вдыхаю и иду на новую работу в надежде, что меня возьмут.

***

– Привет, я – Нина. А ты, наверное, Злата. Супер-официантка, которую мне расхваливал Павел, – говорит мне девушка в строгом черном платье.

– Наверное, это я. А Павел не рассказывал, за что меня уволили?

– Рассказывал. И я тебя не осуждаю. Я бы не только облила этого мудака, а еще бы огрела подносом, – вполне серьезно говорит она. – Пошли, я все тебе покажу и познакомлю с персоналом.

– Директор этого заведения доверяет мне подборку персонала. Павел конечно тебя нахваливал. Но мне нужно посмотреть, как ты работаешь. Что-то вроде испытательного срока, – сообщает мне Нина, после того как мы обошли все заведение и познакомились с моими будущими коллегами. – Было бы неплохо, если бы ты осталась до вечера и показала себя в деле. Сможешь?

– Да, конечно, – охотно соглашаюсь я.

– Вот и хорошо. Старшая официантка все тебе объяснит, – говорит Нина, подзывая девушку с забавными, как у школьницы, косичками.

Со старшей официанткой Томой мы сразу находим общий язык. Девушка без стеснения заявляет, что я ей нравлюсь и что у меня необычная внешность. На вопрос, что же такого она нашла во мне необычного, Тома говорит, что никогда в живую не видела голубоглазую блондинку.

Три часа проходят незаметно. Я вливаюсь в дружный коллектив, и немного расслабляюсь, перестав нервничать и чувствовать себя скованно. Мысленно благодарю Пашку за то, что его девушка работает в таком замечательном месте. Мне здесь нравится. И так не любимые мной перемены проходят для меня менее болезненно.

– Злата, за твой столик посадили гостей, – оповещает меня Тома, и я подхватываю меню, которое усердно учила, иду к столику, который должна обслужить. По мере моего приближения к столику, мой шаг замедляется, а настроение ухудшается. За дальним столиком возле окна, спиной ко мне, сидит пара. И мужчина из этой пары – не кто иной, как Юрий. Он не просто сидит рядом с женщиной. Он обнимает ее, играет с волосами и что-то шепчет на ушко. По сути, кроме нескольких гигабайт переписки, пары свиданий и одного долгого поцелуя, между нами ничего не было. Но я чувствую себя так, словно меня окатили грязной ледяной водой. Останавливаясь в нескольких метрах от столика, смотрю на влюбленную пару и ощущаю себя ущербной. Юрий сидит в пол оборота, стоит ему немного перевести взгляд, и он заметит меня. Но он настолько увлечен беседой с брюнеткой, что не видит ничего вокруг. Осматриваю женщину рядом с Юрием, чувствую себя малолеткой, с которой всего лишь играют. Нет, возможно, с брюнеткой он тоже играет. Только со мной ведутся детские игры, а вот с этой взрослые, на несколько уровней выше. А в голове опять мелькает мысль, что не зря я не люблю перемены. Работала бы я сейчас на старой работе, и не видела бы ничего из этого. Не узнала бы, что с виду серьезный мужчина может лгать, прикрываться болезнью, приглашать меня на свидания, целовать, делать комплименты и писать по ночам много романтической чуши, а на самом деле быть настоящим козлом. Мне хочется одновременно смеяться и плакать. Начинаю задыхаться от злости на себя за то, что я такая наивная дура. Я знала, сколько ему лет. Я понимала, что он не мальчик и у него могут быть женщины. Но что он настолько циничный и лживый – даже не подозревала. Он звал меня к себе на дачу, намекая на то, что нам пора сблизиться и в это же время встречался с другой. И по его поведению понятно, что он не собирается расставаться с этой женщиной.

Хочется бросить все и убежать, плюнув на работу. Но я сильнее стискиваю меню и решительно подхожу к их столику. Хочется посмотреть Юрию в глаза и увидеть его реакцию.

– Добрый вечер, – стараюсь говорить уверенно и не выдать зарождающуюся бурю внутри меня.

– Ваше меню, – заглядываю в округлившиеся глаза своего преподавателя, а самой хочется взять маленькую вазочку со стола, в которой стоят живые цветы, и вылить содержимое ему на голову. Но я держусь, не желая терять работу в первый же день. Юрий на мгновение теряется, а потом отворачивается, делая вид, что не знает меня. А самое противное во всей этой ситуации то, что он даже не прекратил зажимать брюнетку.

– Готовы сделать заказ? – на последнем слове, мой голос немного срывается.

– Принесите нам шампанское, вот это, – деловито тыча длинным пальцем в меню, говорит он. – Как мы определимся с заказом, мы Вас позовем, – сильно прикусываю губы, чтобы не высказать ему все, что я он нем думаю.

– Приятного вечера, Юрий Михайлович, – зачем-то говорю я, пытаясь сглотнуть непрошенные слезы от обиды за себя. Он посмотрел на меня так, будто впервые видит. Так словно я ему неприятна. А когда-то меня покорили его взгляды в мою сторону. Как мне казалось, он смотрел на меня как-то по-особенному. Не так, как все остальные. Взглядом настоящего взрослого мужчины.

– Том, ты не могла бы обслужить тот столик за меня? – спрашиваю я в надежде, что она согласится.

– А что случилось? Тебе плохо? Ты какая-то бледная.

– Да, что-то мне нехорошо, – отвечаю, испытывая желание убежать из этого чертового кафе.

– Хорошо. Иди. Сегодня можешь быть свободной. Нина все равно сказала через полчаса тебя отпустить. Она тебе позвонит и скажет, когда твоя смена.

– Думаешь, меня возьмут?

– Конечно, ты отлично справляешься, – довольно убедительно заявляет Тома.

– Хорошо, спасибо. Они шампанское заказали.

– Все я работать, а ты лечись, а то вон вся дрожишь. Говорят, сейчас вирус какой-то гуляет, – уходя обслуживать мой столик, говорит Тома. А я бегу в раздевалку, хватаю кардиган, сумку и ухожу через черный вход, не желая идти через зал. Меня обдувает прохладный вечерний воздух, а мои щеки горят так, словно по ним хлестали.

Делаю все на автомате, находясь в какой-то прострации. Ловлю такси, еду домой. Рассчитываюсь с таксистом, забегаю в подъезд, быстро захожу в лифт, понимая, что хочу видеть Катю. Так вышло, что в этом городе она самый родной мне человек. Поднимаюсь на наш этаж, открываю дверь, и сразу замечаю мужские вещи в нашей прихожей, понимаю, что это Димкины. А громкие протяжные стоны подруги говорят мне, что меня не ждали. Я обещала Кэт, что приеду через пару часов и подруга не виновата, что я заявилась не вовремя. Тихо прохожу на кухню, беру бутылку воды, чтобы запить ком, стоящий в горле. Достаю из ящика в прихожей ключи от места моего уединения, и тихо выхожу из квартиры. Я хочу туда, наверх, чтобы с высоты птичьего полета понять, насколько ничтожны мои переживания.

Ярослав

Безошибочно определяю идеальную позицию для устранения объекта. Да, я называю их объектами, безликими существами, так проще. Мне достаточно взгляда, чтобы определить место и мысленно подобрать оружие, идеально подходящее для этой не простой задачи. СВД калибром 7.62, армейский вариант, подходит как нельзя лучше. Зажимаю в зубах так и не подкуренную сигарету, определяя расстояние до высотки, высчитывая место до крыши. Плотнее натягиваю капюшон черной толстовки, не привлекая к себе внимания, медленно удаляюсь со стоянки, на которую должен прибыть объект.

Десять часов на подготовку… Приобрести винтовку не проблема, черный рынок переполнен оружием на любой вкус. Со всех горячих точек оружие стекается именно к центру страны. Первым делом направляюсь к высотке. Подъезд открыт и имеет два выхода. Отличный путь отхода. Рабочий лифт, переходы по крыше в другие подъезды – идеальное место для выполнения задачи и возможность скрыться не замеченным. Прямая улица, выходящая точно на стоянку. Шикарная позиция.

Осталось самое неприятное для меня. На черный рынок. Ненавижу это место, но только там можно без лишних вопросов приобрести мою любимую девочку, легендарную снайперскую винтовку с красивым именем СВД.

Семь часов до прибытия объекта на место.

Расул осматривает меня с подозрением, долго думая над моим вопросом.

– Да не мент я, не ссы, – четко поговариваю, запуская руку в карман. Усмехаюсь, увидев, как он дергается, хватаясь за оружие, которое четко просматривается через его пиджак. Медленно, без резких движений, вынимаю небольшую бумажку, зажимаю ее между пальцами и передаю ему.

Я не герой, и знаю, что лишнее движение или неверное слово, и меня в лучшем случае пошлют к чертовой матери. А на худший случай у меня под курткой ТТ, снятый с предохранителя, который холодным металлом греет мне душу и придает уверенности.

Расул долго читает записку, переводит на меня черный взгляд и уже смотрит на меня с легким страхом в глазах. Он достает телефон, набирает номер и нервно ждет ответа.

– Ваха, приветствую тебя, дорогой, – произносит он с легкой дрожью в голосе. – Тут человек от тебя обратился… – обрывается на полуслове, нервно улыбается, сбрасывает звонок. Что-то говорит на своем и две его шестерки, которые скалились на меня как шакалы, исчезают в глубине коридора. Пять минут, и моя девочка у меня в руках. Она никогда мне не изменяла, я прошел с ней две горячие точки, и ее безотказность не раз спасала мою жизнь!

– Может быть, тебе нужна машина, – произносит Расул, указывая на серую шестерку, одиноко стоящую за окном его кабинета. Как нельзя кстати, думаю я и мысленно благодарю Ваху за его авторитет в криминальном мире. Ваха был человеком нигде и везде! Имея влияние и авторитет в криминальных кругах, он ведет вполне легальный бизнес, медленно и незаметно подминая под себя всех в этом городе. Но это отдельная история …

Два часа до приезда объекта.

Оставив машину за два квартала от высотки, неспешным прогулочным шагом двигаюсь к выбранной позиции. Поднимаюсь на крышу. Осматриваю простреливаемое пространство со всех сторон. Стоянка как на ладони, четко освещаемая шестью большими фонарями со всех сторон. То, что надо! Уличные фонари освещают дорогу до стоянки как взлетную полосу.

Занимаю позицию. Начался самый утомительный и не любимый мной момент ожидания. В десятый раз смотрю в прицел на место прибытия объекта и делаю поправки на прицеле. Все идеально подогнано!

И вот, этот момент настает. Достаю из кармана четки с серебряным крестом, на мгновение задерживаю дыхание, целую распятье. Как бы парадоксально это ни звучало, но без этого ритуала я не провожу ни одного дела. Свет фар. Первым на стоянку въезжает джип охраны. Следом как корабль плывет Мерседес объекта. Все четко, как в триллере. Охрана останавливается, и два человека быстро осматривают окрестности. «Все чисто», – читаю я по губам охранника, разглядывая в прицел его вспотевшую лысину. Подойдя к Мерседесу, он открывает дверь и объект медленно, но уверенно выходит из машины. Момент настал. Сосредотачиваюсь, ловлю в прицел точку. Морщинистый лоб как мишень в тире. Секунды неподвижности. Задерживаю дыхание, как перед погружением на глубину. Сердцебиение замедляется. Выстрел…

Пуля точно ложится между глаз. Охрана кидается прикрывать хозяина, но на его месте уже труп. До высотки было не менее 400 метров. Даже сразу обнаружив место выстрела, никто бы из них не смог застать меня на месте. Поднимаюсь с позиции, отсчет идет на секунды. Резко оборачиваюсь и встречаюсь со стройным силуэтом молодой девушки, которая смотрит на меня, зажимая рот рукой. Как я мог ее не услышать?! Ответ прост. Она поднялась сюда в момент выстрела. В эту минуту я полностью ухожу в себя. Не в моих правилах убивать невинных жертв. Особенно если это женщины. Но по неписанным законам я должен ее устранить. Это первый свидетель за всю мою практику. И у меня совсем нет времени. Девушка выходит из ступора, дергается, но я быстрее. Пару движений, один ее всхлип и я прижимаю ее дрожащее тело к себе, зажимая рот рукой. Сука! Как это могло произойти?! Крыши закрыты, как эта малышка сюда попала?! И сейчас я должен сыграть роль ее палача. Хочу я этого или нет, ее судьба предрешена.