Серебряная Игла

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать восьмая

Не могу точно сказать, когда именно в моей голове созрела мысль, что рано или поздно мне на голову свалится величие и огромная сила, и вот тогда-то я обязательно отыщу всех своих обидчиков и напомню им каждое обидное слово и каждый уничижительный взгляд. Вероятно, я стала думать об этом долгими ночами в одинокой комнате под крышей, где пыталась найти хоть кусочек тепла на ледяном каменном полу. Или, может, когда палачи Ниберу клеймили меня. Или позже, когда, превозмогая боль и насмешки, громыхала по лестнице своими каменными сапогами. В любом случае, до сегодняшнего дня я прекрасно помнила все лица и имена своих обидчиков, и каждую гадость, которую они мне сделали. И если бы мир не катился в тартарары, я бы непременно воспользовалась внезапно свалившейся властью, чтобы совершить задуманное.

Да, разве я не говорила, что терпеть не могу вот это сопливое прощение в конце пафосных романов, где хороший парень обязательно должен пожать руку каждому своему врагу?

Но сейчас, пока меня болтает в невесомости портала, я ловлю себя на мысли, что в моей голове не осталось ни одного имени моих обидчиков. Может, это смерть Ниберу так на меня подействовала, а может я просто понимаю, что все равно не успею воспользоваться свалившимися на меня «дарами»?

В любом случае, когда меня буквально вышвыривает в теплую и липкую грязь, я способна думать только о том, что теперь от меня зависит судьба Шида. Какая чертовски пафосная чушь, наверное, подумаете вы, и в этом я буду полностью с вами согласна. Но когда история принимает такой эпический поворот, все в ней разит приторным… величием. Чтоб его.

Я быстро стираю залепившую глаза грязь, поднимаюсь на колени и изучаю открывшийся пейзаж. Хотя в том, что на этот раз я правильно прибыла на место назначения, подсказывает знакомый запах, от которого на мгновение кружится голова. Он такой сладкий и тягучий, что моментально воскрешает в памяти те дни, когда я украдкой выбиралась из дома путаными лабиринтами и прибегала в Каменный сад, где мне почему-то было спокойнее и уютнее, чем в отцовском доме. Хотя, конечно, уютнее всего мне было на теплой шкуре перед камином, но там редко удавалось побыть наедине с книгой, а не нарваться на порцию колючек от сестры.

Взошедшие, Тэона!

Мысль о том, что все это время моя сестра находится в эпицентре разворачивающихся событий, заставляет меня ускорится. Ноги безобразно вязнут в грязи, но я не сбавляю темп. И хотя впереди - абсолютно знакомый пейзаж, он все равно зловещий. Даже если греет душу тем самым особенным запахом, от которого меня то и дело накрывает воспоминаниями из детства. Но только теперь к ним примешиваются колючие ощущения под кожей, от которым моя кровь как будто медленно закипает.

Камни, об которые я когда-то так уютно грела спину, по большей части покрыты черными трещинами. Я вижу лишь несколько самых маленьких гранитных глыб, которые выглядят так же, как и раньше. Вон та, маленькая, похожая на щербатое лезвие кинжала - вырвана «с корнем» и в том месте, где она когда-то росла, теперь зияет огромная пропасть как будто из челюсти вырвали целиком здоровый зуб. И даже из «раны» течет что-то темное…

— Черт! - ругаюсь я, когда подбираюсь ближе и узнаю уже знакомую мне странную песочную кровь, которая текла из-под кож Ниберу.

Мое приближение как будто оживляет ее ленивый ток и я едва успеваю отпрянуть, прежде чем тонкие ручейки, вздыбившись над землей словно маленькие щупальца, тянуться ко мне словно десятки тонких игл. Ни одна не достигает цели и быстро сбегаю дальше.

Вперед и вперед, не тратя ни минуты времени на творящийся вокруг хаос. Хотя с каждым метром не замечать его последствия становится все сложнее. Теперь почти нет уцелевших каменных «клыков», а из некоторых провалов бьют высоченные фонтаны, попадать под которые нет никакого желания. Я натягиваю на голову то немного, что когда-то было курткой служки Кайлера, и втягивая голову в плечи, проскакиваю сразу несколько таких гейзеров. Брызги попадают на меня, но не достигают цели.

Еще дальше попадается первая жертва этого кошмара - человек. Точнее, один из Черных рыцарей Ашеса, судя по его искореженному нагруднику. То, что когда-то было грозным существом, теперь едва ли похоже на человека, потому что из четырех конечностей, прилепленной к телу осталась только одна, да и та как будто вывернута наизнанку. Я испытываю легкий страх, когда миную это тело, но мой путь вперед преграждает еще одно, и еще, и некоторые вообще лишены признаков человечности. А еще позже, когда я, наконец, пересекаю Каменный сад и оказываюсь перед тяжелыми, сорванными с петель кованными воротами с гербом эрд’Кемарри, только чудо спасает меня от рухнувшего прямо сверху тела. Оно грузно приземляется в шаге от меня и я как ужаленная лечу вперед, натыкаясь плечом на острые спицы ворот, торчащие во все стороны, словно смертоносная ловушка. От боли темнеет в глазах, я перехватываю то место на плече, где рана настолько глубока, что полностью разорваны несколько слоев ткани. Присматриваюсь к ладони, ожидая увидеть там кровь, но…

— Проклятье, - шиплю сквозь стиснутые зубы, растирая пальцами мелкий черный песок, который тут же превращается в дым.

Эта зараза уже сидит во мне.

И судя по тому, что я не превратилась в ярмарочный шар, как неудачник Ниберу, и не сошла с ума - ей в моем теле вполне комфортно. Как там говорил Ректор? «Меня нужно принести в жертву»? Ну что ж, вполне подходящее применение - по крайней мере, сейчас я нашпигована «угощением» как праздничный кабан!

Впереди мелькает несколько черных бликов, и подобравшись ближе, я замечаю, что это несколько Черных рыцарей, которые пытаются дать отпор чему-то бесформенному, напоминающему рой насекомых. Даже в такой момент, они не утратили смелость и верны своему Императору, потому что в их движениях и взмахах мечей нет ни капли нервозности. Только четкие слаженные взмахи, но этого противника им все равно не одолеть, потому что каждый удар, который наверняка надвое раскроил бы вепря, приходится в пустоту. И рой, в конце концов, сжирает их одного за другим, пожирая и окутывая своим ненасытным телом, и унося прочь в неизвестном направлении. Я крадусь вперед, стараясь не привлекать его внимания, и с каждым шагом желанная маленькая калитка, чудом уцелевшая во всей этой вакханалии, становится все ближе. Отворяю ее с ужасным скрипом и быстро прошмыгиваю дальше, в дверь, за которой должно быть примыкающее к кухне подсобное помещение. Только оказавшись внутри выдыхаю и перевожу дух. Пробую противно зудящую рану, но пальцы натыкаются на совершенно не поврежденную кожу. Чтобы убедиться, что не брежу, снова и снова провожу по ней ладонью, но там абсолютно точно нет и намека на ошметки кожи, которые - я видела это собственными глазами! - торчали в разные стороны, словно лепестки раскрывшегося бутона. Отлично. Значит, сидящая внутри меня «пикантная начинка» не только мешает жить, но и делает все, чтобы отравленная ею жизнь продлилась как можно дольше.

— Интересно, а если я с разбегу втемяшусь башкой в стену - этот фокус так же сработает? - говорю вслух, но ответа, понятное дело, никто не дает.

Дальше бегу через кухню, на ходу отмечая, что если бы не ужасный беспорядок, то вполне можно было бы рассмотреть признаки порядка и даже уюта, которые моя сестра наверняка успела тут навести, пока я блуждала в Лабиринте портала. Новая мебель, новая посуда, осколки которой хрустят у меня под ногами. Даже кусок закопченной скатерти выглядит абсолютно незнакомым. Кривлю нос, потому что на черной от сажи ткани проступают мелкие милые цветочки голубого цвета. Взошедшие, Тэона все-таки вся в мать - тот же дурной вкус на все милое. В своем доме я бы обязательно стелила на столько черные скатерти: лаконично, мрачно и, в конце концов, практично, если кто-то из гостей прольет вино.

Только своего дома у меня, кажется, уже не будет.

«Жертвенный свин размечтался о скатертях и фамильном столовом серебре!», - подбадриваю сему себя насмешкой, и когда добираюсь до лестницы, замечаю впереди крохотный, дрожащий как от страха шарик света. Он медленно приближается в унисон с вкрадчивыми шагами, и мне приходится остановиться и помахать, чтобы обозначить свое присутствие. Наверное, это кто-то из слуг? Для них всех я официально числюсь пропавшей без вести, так что лучше дать знать, что я живое и не конфликтное существо. Чего доброго примут за мародера, которые на чужой беде размножаются как паразиты, и пристукнут на месте без лишних разговоров.

— Я не собираюсь ничего красть! - на всякий случай кричу погромче и поднимаю обе руки над головой. - Мне нужна хозяйка. Я…

— Йоэль? - слышу знакомый голос, который тут же ломается от плохо сдерживаемого волнения. - Это… правда ты?

— Я, Тэона, - с облегчением выдыхаю.

Она жива и кажется в полном порядке.

Хвала Взошедшим.

— Стой! - Сестра резко останавливает мою попытку налететь на нее с горячими объятиями. - Ни шагу дальше!

— Это я, Тэона. Столько всего случилось. Я все объясню.

— Ты? Или только твой образ? - Она сама сокращает расстояние между нами, поднимает перед собой масляную лампу и я замечаю зажатый в ее ладони столовый нож.

— Этой дрянью даже готовое мясо не порезать, не то, что меня, - мрачно усмехаюсь себе под нос. - Знаешь, чисто теоретически, у тебя больше шансов разделаться со мной, просто разбив лампу об мою голову. Только предупреждаю, что прежде чем огонь сожрет моя язык, ты узнаешь все, что я о тебе думаю, Тэона эрд’Кемарри. И лучшей няньки твоим будущим спиногрызам тебе точно не найти, имей это ввиду!

Она вкрадчиво и с опаской приближается, и теперь так близко, что я хорошо вижу ее лицо - осунувшееся, бледное, с впалыми как у болезной щеками. Под глазами темные провалы - признаки множества бессонный ночей и других горестей. Но даже во всем этом ужасе кое в чем моя чопорная сестра осталась верна себе - ее платье покрыто толстым слоем пыли и проплешинами дыр, но ногти в идеальном порядке и без единого намека на уродливую грязь.

— Это… правда ты? - до сих пор не верит она, и чтобы получше рассмотреть, сует лампу прямо мне в нос.

— Ну… - Мычу, стараясь избежать контакта кожи с раскаленным стеклом, - я бы не была так в этом уверена, пока ты…

Она порывисто обнимает меня второй рукой и бесполезный столовый нож с печальным бряцанием падает на пол. Несколько минут мы с Тэоной тискаем друг друга под этот незатейливый аккомпанемент, и ее знакомый родной запах дает мне силы держать в руках свою адскую «начинку».

Только тяжелый гул, похожий на удар колокола, заставляет нас вспомнить о страшной реальности, которая не дает нам ни минуты даже для традиционного сестринского омовения слезами.

— Я знала, что ты жива! - пылко шепчет Тэона, увлекая меня за собой, в ту сторону, откуда пришла. Эта часть замка не так разрушена как то, что я видела раньше, хотя здесь до сих пор видны следы оставленного Артом пожара. - Я всем им говорила, что ты не могла пропасть! Я… Я писала Ашесу, и он лично отправился в поместье эрд’Таф, потому что там ты пропала, но там не было ни единой живой души! Только несколько обгоревших тел и запустение. Ашес приказал обыскать каждый угол, его люди заглянули под каждую половицу, но…

Мы сворачиваем в комнатушку, где тепло от маленькой жаровни, хотя впервые в жизни этот факт меня скорее раздражает. Тэона ставит лампу на стол, где с ней соседствует таз с перевязочными бинтами и прочая лекарская утварь, деловито вертит меня туда и сюда, пытается ощупать руки и ноги.

— Боги, только не корчи из себя нашу заботливую матушку, - закатываю глаза, чтобы только не разреветься от этого проявления искренней заботы.

— Матушка терпеть не могла медицину, - парирует Тэона.

— Что с Ашесом? Где он?! - теперь моя очередь задавать вопросы я слишком усердствую, когда трясу ее словно грушу.

— Йоэль, ради Взошедших, ты из меня всю душу вытрясешь!

Виновато кривлю губы.

— Они никого не нашли, - прододжает ровно оттуда, где закончила. - В замке Нэсстрина, куда вы поехали. Там все выглядело так, будто в его стенах по меньшей мере лет сто никто не живет. Трупы высохли и… В общем, это было жуткое зрелище.

— Ты видела?

— Еще бы, - фыркает она, даже в такой ответственный момент оставаясь верной своему зазнайству. - Я сказала Императору, что либо увижу все собственными глазами, либо ему не будет покоя ни днем, ни ночью. И там действительно ничего не было. Все как он сказал.

— Где. Ашес? - по словам задаю тот вопрос, который волнует меня больше всего.

Сейчас, когда с сестрой все в порядке, ее руки и ноги на месте и она здесь точно в относительной безопасности, нужно найти моего милого принца, убедиться, что его жизни ничего не угрожает и дальше… В общем, действовать по обстоятельствам, хотя что-то мне подсказывает, что выбор у меня невелик.

— Он… - Она задирает голову вверх, откуда раздаются те странные звуки. Уже несколько, и промежутки между ударами становятся все короче.

— Наверху?

— Йоэль, не надо! - Она цепляется в мою одежду, и когда я, пытаясь освободиться, высовываю руки из куртки, которая остается в ее руках, смотрит на меня как будто на воскресшего покойника.

Рубашка на моем теле истлела до состояние пергамента, и противно липнет к раскаленной коже. Я небрежно срываю оставшиеся клочки, оставаясь в одном тугом корсете. Эту страшно неудобную штуку пришлось надеть, чтобы сделать из моей мальчишеской фигуры откровенное бесформенное нечто, но теперь это моя единственная одежда, не считая штанов и башмаков.

— Ты выглядишь странно, - шепчет сестра.

— Это мягко сказано, - ворчу в унисон, разглядывая покрывшие мою кожу мелкие трещины.

Такие же точно были и на Арте.

Значит, мы с ним и правда похожи как две половинки одного целого. По крайней мере, глядя на наши идентичные метаморфозы, такой вывод напрашивается сам собой. Что он там говорил о своих планах поглотить весь таум и свергнуть Взошедших? Вряд ли у него это получится, пока как минимум половина магической силы сосредоточена у меня под кожей. Но так же сомнительно, что этот псих не предусмотрел подобный вариант развития событий и не подготовил соответствующий план.

Словно в подтверждение моих мыслей, сзади раздается ужасный грохот и я чувствую противное покалывание в кончиках пальцев - уже почти знакомый симптом того, что этот гад где-то рядом.

— Он наверху?! - ору и все-таки немилосердно трясу сестру. Времени на телячьи нежности не осталось совсем. Точнее - его и так впустую потеряно слишком много! - Ашес? Где он?

— В твоей комнате, - квакающим голосом говорит Тэона, потому что ее голова болтается на шее, словно погремушка. - Йоэль, туда нельзя! Тебе нельзя! Император приказал…

Я взлетаю вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, да еще и с такой прытью, которую не чувствовала уже давно. Плевать, что там. Хоть бы разверзлась бездна или раскололись небеса! Я буду рядом со своим милым принцем, и не позволю кошмару тронуть хоть бы его палец!

— Йоэль! - Тэона хватается в перила и мольба в ее голосе все-таки ненадолго меня стреноживает. - Я… очень сильно люблю тебя, сестренка.

Проклятье! Да чтоб его! Только вот этого сентиментального комка в горле мне и не хватало!

Я не сестра ей. Никогда ею не была. Ломала ее игрушки, портила платья, прятала записки, которые присылали ее ухажеры. Я нарочно подкидывала матери ее письма своим поклонникам, а потом наслаждалась тем, как матушка от души отчитывает ее за легкомыслие. Я столько раз подставляла ее, что и не сосчитать. В общем, худшей сестры и пожелать нельзя, даже если частенько она сама на все это напрашивалась.

И все же, в этот, возможно, последний момент, мы больше сестры, чем те, которые девять месяцев держались за руки в материнском чреве, а потом вместе появились на свет. Я правда жалею, что не смогу стать нянькам ее спиногрызам, потому что Тэона, будем честны, вряд ли станет образцовой матерью.

— И я люблю тебя, поганка, - осклабиваюсь в ответ. - Хоть ты самое ужасное, что было в моей жизни.

Мы тянемся друг другу, и чтобы сделать это, ей приходиться встать на цыпочки, а мне - свеситься с перил. Но даже так хватает лишь на смазанное касание пальцами, но я знаю, что там, наверху и дальше, и чтобы не случилось - ее тепло придаст мне сил.