Серебряная Игла

Глава двадцать девятая

Глава двадцать девятая

Давно я так быстро не «летала» на своих двух!

Даже в те благословенные дни, когда с моих ног сняли каменные сапоги и я чувствовала себя оперившимся птенцом, я и в половину не двигалась так быстро. Но сейчас у меня под пятками словно целый ураган, и он толкает меня дальше и выше, лестницу за лестницей, хоть чем ближе цель - тем чаще в лестничных пролетах появляются «проплешины». Последние этажи приходится преодолевать иногда просто карабкаясь по перилам, которые, невзирая на царящую вокруг разруху, остались целыми. Раньше я бы назвала подобные кульбиты больной акробатикой, но сейчас даже хочется похвалить себя на прыть и сноровку. И дурацкий тесный корсет на удивление очень кстати! Ну хоть что-то на моей стороне в этой несправедливой войне добра и зла - адская конструкция из китового уса и двух метров атласа!

На пороге той самой чердачной комнаты все-таки останавливаюсь, но не потому что путаюсь в воспоминаниях. В последние дни я только то и делала, что перебирала их, отыскивая подсказки и намеки, на которые было сложно не обратить внимание. Просто сейчас двери на петлях нет, да и самих петель нет.

И стен, в общем, тоже.

Просто одна маленькая площадка, залитая кровавым светом сразу всех восьми лун Шида, в центре которой, устало опираясь на меч и придерживая бок второй рукой, стоит мой любимый Ашес.

А перед ним, вздыбившись, словно самое проклятие, нависает черный рой.

Он в десятки раз больше того, который у меня на глазах перемолол двух его рыцарей. И чернее. И еще внутри него что-то противно потрескивает, как будто жернова его внутренностей перемалывают то, что успело засосать внутрь. Возможно, тех самых несчастных Черных рыцарей.

И я вдруг вспоминаю, что все это - комната, рой, Ашес и даже моя собственная тень - мне до боли знакомо. Как будто дежавю.

Все это я уже видела бесчисленное количество раз, в каждую из ночей, которую провела здесь, свернувшись калачиком на ледяном полу, сохраняя остатки тепла, которое не давало окоченеть до смерти. Один и тот же сон, каждую ночь, которую я торчала в этих четырех стенах - забытая всеми, часто голодная и абсолютно беспомощная.

— Ашес, - скорее вздох, чем произнесенное целиком слово.

Он едва заметно поворачивает голову на звук, но этого достаточно, чтобы нависающий рой спикировал на потерявшего бдительность противника. Ашес разрубает его пустотную тушу одним отточенным ударом своего обсидианового клинка. И хоть это не убивает тварь, все-таки она издает разъяренное от боли визжание и ненадолго отступает.

Я подбегаю к Ашесу, прижимаюсь к нему всем телом и крепко обнимаю.

Совсем как в ту ночь, когда он признался мне в любви.

Я думала, что после того мне захочется еще многого, но сейчас знаю, что эта минута - она слаще и желаннее всего на свете. Потому что я могу слышать, как размерено, без тени страха, бьется его сердце. Потому что мы рядом. Потому что я чувствую счастливую улыбку на его губах, и победоносный оскал крепких, самых лучших во всем Шиде клыков.

— Если бы я знал, что ты появишься в самый неудачный момент, то позаботился бы о том, чтобы по меньшей мере в одном моем кармане лежал гранат.

В ответ меня хватает лишь еще крепче прижаться к нему. Так сильно, что навершие сунутого за его пояс кинжала неприятно впивается мне в живот.

Почему нельзя просто раствориться в любимом человеке, отдать ему всю себя и каждую каплю силы, чтобы он мог противостоять любому ужасу и спас свою Империю?

Я уже говорила, что этот мир чертовски несправедлив к тем, кто и так всю жизнь околачивался у него на обочине?

— Ашес, слушай… Оно пришло за мной, - бормочу сквозь непрошеные слезы.

— Ты слишком грандиозного о себе мнения, эрд’Кемарри, - насмехается он.

Впервые в жизни совсем не хочется пикироваться словами, потому что грозная туча уже заметила мое присутствие и странно выгнулась вверх, образуя что-то вроде длиннющей шеи ископаемого дракона.

— Ашес, ты должен уйти. Прошу тебя. - Беспомощно царапаю пальцами его рубашку.

Он кажется таким хрупким без доспехов, одетый почти так же, как любил одеваться «библиотекарь».

— Йоэль, я и с места не сдвинусь. Хочешь от меня избавиться - придется, пройти через это вместе. И как там в тех кабацких песнях? Пока смерть не разомкнет наши руки?

Мою попытку говорить пресекает парочка ленивых хлопков в ладоши, и я уже знаю, что идущая по моему следу тень снова меня настигла. Но на этот раз я готова дать по зубам.

Я разворачиваюсь лицом к Арту, и мысленно радуюсь, что по крайней мере спина Ашеса прикрыта мной. Сзади, пока я жива и дышу, к нему даже сам дьявол не подберется!

Но Арт, представляющий собой поистине жуткое зрелище, заставляет меня поежиться.

Он теперь покрыт трещинами абсолютно весь. Они стали толще, чернее, и кое-где прожгли кожу и провалились в плоть. Он как будто начал гнить заживо, но только так, как гниет камень, если бы в природе такое было возможно. Хотя, кто его знает, во что нас превратила «начинка»?

— Ты сама пришла в нужное место, - ухмыляется Арт, и можно лишь порадоваться, что трещина поперек горла явно мешает ему говорить и каждое слово причиняет невыносимую боль. - Не могу сказать, что так и задумывал, но в целом, это все равно ничего не меняет.

— Задумывалось, что ты не будешь портить мне свидание, - зловеще улыбаюсь я.

Было бы идеально, если бы его вообще тут не было, но правда такова, что все мы оказались здесь не случайно. Все, что походило на череду совпадений, принятых и не принятых вовремя решений, было просто хорошо проторенной дорожкой судьбы, которая свела наши перекрестки в одну точку.

Мы с Артом здесь, чтобы побороться за вторую половину силы.

И тому, кто выживает, придется принимать решение о судьбе всего мира. Что выберет он, я уже знаю. Что выбрала бы я сама, случись победа за мной, тоже вполне предсказуемо - в этом мире, где я до последнего чувствовала себя изгоем, слишком много всего хорошо.

Внезапно открывшая себя в медицине Рора.

Вдруг ставший ответственным Рэн.

Поганей Кай.

Его слишком красивая для смерти но все же весьма мерзкая сестричка.

Моя любимая сестренка Тэона, с ее дурацкими цветочками на глупых скатертях.

И мой любимый Ашес.

Да да, рассуждая о судьбе мира, для меня имеют значение лишь несколько жизней.

Ну а чего еще вы ждали от нашпигованной непонятно чем марионетки богов?

— Брось, ты слишком слаба для того, чтобы даже пытаться, - насмехается Арт, снова как будто шастая по дорожкам моих мыслей.

— Я слишком хороша, чтобы не сопротивляться, - огрызаюсь я. Вряд ли его снова получится заболтать до нужной кондиции, но почему бы не попытаться?

Знакомый звук за моей спиной подсказывает, что рой снова атаковал Ашеса, и на этот раз он глухо выдохнул, застонал и я чувствую, как его прислоненная ко мне спина напряглась и покрылась испариной.

Каждая минута на счету!

Но все же.

Зачем на этом осколке мира мы с Артом, абсолютно понятно.

Но что здесь делает Ашес? Ведь Взошедшие зачем-то тоже привели его именно сюда и именно сейчас?

— Будет лучше, если ты не станешь сопротивляться, - подбирается Арт. Его голос противно скрипит в моих ушах.

— Лучше для кого?

— Брось, Йоэль, ты правда думаешь, что я настолько глуп, чтобы дважды попасться на ту же удочку? Я больше не потеряю бдительность. И в конце концов, мне уже самому наскучило тебя уговаривать. Жаль. Будет крайне…

И все-таки, он попался. Потому что пока Арт думает, что крадется к парализованной жертве, я потихоньку завожу руку за спину и тяну из-за пояса Ашеса его кинжал. Он наверняка это чувствует, но не подает виду.

И в тот момент, когда между мной и Артом остается последний шаг, я напрыгиваю на него, сосредотачивая в руке с лезвием всю силу, на которую вообще способно мое поколоченное несчастьями тело. Острие без малейшего сопротивления входит в плоть по самую рукоять. Арт лишь всхлипывает, удивленно вращая глазами, пытаясь сообразить, что вообще произошло.

Но я, используя рукоять как рычаг, подтягиваюсь к его продырявленной шее и, превозмогая жуткую гадливость, впиваюсь куцыми, ни на что не годными клыками в его мягкое тело.

Это почти… никак.

Я просто высасываю его словно кровь из пакетика. Только кровь вкусная и сладкая, а то, что течет по моему языку и губам, на вкус как протухшая вода в старом колодце. Ну то есть, за неимением альтернативы, я бы точно не стала это пить, но в целом - и так сойдет.

Когда все заканчивается, тело Арта - точнее, его опустевшая, лишенная внутренностей и костей кожа - валится на пол. Даже Ниберу в похожем состоянии выглядел более привлекательно, чем эта ветошь. Я без раздумий цепляю ее носком башмака и пинком отправляю вниз с отрыва.

И почти сразу после этого мое тело раскалывает нестерпимая боль.

Вы знаете, что я не из тех, кто хнычет и пускает носом пузыри, но на этот раз терпеть просто невозможно. Я с трудом опираюсь на одно колено, и в эту минуту Ашес еще раз заслоняет меня собой от роя.

— Йоэль, - Он тоже припадает на одно колено, и обнимает второй рукой. Для этого ему приходиться убрать ладонь от локтя, и я вижу как кровь толчками бьет из глубокой раны.

— Тебе… нужно… позаботиться… о себе, - еле разборчиво прошу я.

Нет сил даже на слезы.

Мир слишком жесток к тем, кто не сделал ему ничего плохого.

Но мое тело думает иначе, потому что я чувствую, как кожа буквально трещит по швам.

Вот оно.

Я сосредоточила в себе абсолютно весь таум.

Я стала тем, что может погубить мир или спасти его.

И перед этим последним рубежом, я с отчаянием понимаю, что не знаю самого главного - как, черт подери, их всех спасти?!

— Йоэль, смотри на меня, - просит Ашес.

Мне так больно, что любимый образ покрывается кроваво-красными пятнами, и почти теряет очертания. Но плевать - я даже слепой видела бы каждую черточку его лица.

— Я здесь, Колючка. - Его шершавые крепкие пальцы проходятся по моей щеке. - Никуда не уйду, и не проси.

— А если я очень… попрошу. - Сглатываю.

Да что же делать?!

Как?!

Взошедшие, если вы придумали два пути, то может, хоть немножко пнете в нужном направлении?

— Ашес, я не могу это… - Внутренности обдает сперва холодом, потом - жаром и ядом. - Не могу контролировать.

— Мне все равно, - пожимает плечом он.

Я зажимаю его рану своими ладонями, но кровь все равно просачивается сквозь пальцы. Она такая горячая, что кажется, способна обжечь как кипяток. Но я ничем, совсем ничем не могу ему помочь.

— Ты не должен быть… здесь, - кажется, мое собственное горло теперь одолел тот же недуг, что и Арта, потому что и в моем тоне появились противные квакающие нотки.

— Я там, где я сам решил быть. Рядом с тобой.

Его пальцы крепче сжимают мое плечо.

Рой с гулом сворачивает кокон вокруг нас, и я слышу знакомый скрежет безжалостных жерновов, готовых приняться и за наши кости.

— Будьте вы все прокляты, - бессильно шиплю в пустоту, и упираюсь лбом в плечо моего милого принца. - Взошедшие… Великие и ужасные… Чтоб вас разорвало!