Серебряная Игла

Новое от 27.04. (1)

Тэона медленно выпускает воздух сквозь стиснутые зубы и мы обе, не сговариваясь, топчемся на пороге, не рискуя сделать ни шагу вперед. Воздух здесь пропитан гарью и каким-то едким запахом, от которого слезятся глаза. Я пытаюсь прикрыть нос платком, но это мало помогает.

— Что они сделали с нами? - шепчет сестра, хотя я знаю, что это вопрос в пустоту, на который она не ждет ответа. - За что, Йоэль? Кому мешала наша нищая семья?

Про себя я думаю, что как раз планирую перерыть вверх дном каждый камень в этих стенах, чтобы найти ответы на оба вопроса. И ловлю себя на мысли, что еси бы я была тем ужасным человеком, которому Ниберу вверил наш замок, то тоже использовала бы огонь, чтобы скрыть все грязные делишки, которые здесь творила.

«Не слишком ли много огня вокруг в последнее время?»

Я беру сестру за руку и, как поводырь, веду ее вперед, до лестницы. Она использует светящуюся сферу, чтобы осветить путь, потому что чем дальше - тем больше не полу разного рванья, горелого дерева и мелкого камня, как будто здесь резвился гигант, и забавы ради дробил в кулаках наши стены.

Пока идем по лестнице вверх, противный горький запах усиливается. Я перестаю обращать внимание на слезы, которые градом катятся из глаз, так сильно эта дрянь их выедает.

На втором этаже картина еще более печальная, потому что здесь выгорело почти все, за исключением камня и стары деревянных дверей. Некоторые из них беспомощно болтаются на петлях. Здесь когда-то была комната, в которой матушка встречала гостей, а направо - музыкальная галерея, где Тэона упражнялась в игре на клавесине. Сестра медленно идет туда и с тоской разглядывает пепел на полу, чудом сохранивший форму ее любимого музыкального инструмента. Проводит в воздухе пальцами, как будто наигрывает мелодию, замечает, что я за ней наблюдаю и быстро берет себя в руки.

— Это просто ностальгия, - пожимает плечами, стараясь казаться безразличной.

— Эй, мы выберемся и из этой ямы, - подбадриваю ее широкой, насквозь пронизанной болью улыбкой, потому что приходиться в буквальном смысле лова, насиловать сове лицо, чтобы придать этому лицедейству облик правдивости. - Мы по одиночке справлялись с гораздо большими трудностями. А где две эрд’Кемарри - там даже Взошедшие бессильны.

Сестра быстро осеняет себя охранным знаком и шепотом просит не произносить такое вслух, потому что нашей семье и так хватает их «пристального внимания».

Мы тратим еще час, чтобы осмотреть дом и только в самом конце поднимаемся в верхние комнаты. Я долго не решаюсь войти в одну из них - ту самую, в которой провела много дней и ночей, наказанная за разные не заслуженные (но частенько все же заслуженные) выходки. И как насмешка судьбы - именно она пострадала меньше всех. По крайней мере, почти уцелел маленький стол и тяжелый подсвечник, который мне поставили после того, как я начала выть по ночам, протестуя против полной темноты.