Серебряный дельфин

Глава 1

Семь дней назад над островом пронесся ураган. На восьмой день Рэчел возвращалась в деревню после одной из своих одиноких бесцельных прогулок. С вершины горной тропы она вдруг увидела в лагуне небольшую парусную шхуну, окрашенную в белый цвет; ее бушприт был увенчан старинной резной головой. С радостно бьющимся сердцем Рэчел узнала шхуну «Серебряный дельфин».

Она ждала на пристани, когда небольшой ялик отделится от корабля. Даже на расстоянии можно было безошибочно определить, что на его борту находится какой-то человек. Сейчас, торопливо спускаясь вниз по скалистому берегу, она размышляла, сменился ли владелец «Дельфина».

Звук навесного мотора постепенно нарастал, и ялик направился к пристани. Островитяне толпой побежали навстречу гостям, чтобы приветствовать их, дети ныряли в воду, бултыхаясь и поднимая брызги, возбужденно визжали, напоминая щенят. Рэчел непроизвольно отступила назад. Радостный подъем, возникший при виде шхуны, сменился чувством смущения и неуверенности.

Один из вновь прибывших был темнокожий, другой — европеец. Выходец из Вест-Индии, ухмыляющийся молодой гигант, напоминающий телосложением своих воинов-предков, был одет в рваные шорты цвета хаки. На его голове красовалась лихо сдвинутая набекрень яхтсменка. Спутник гиганта, почти такой же высокий, с широким разворотом плеч, выглядел более официально: на нем ладно сидели голубая хлопчатобумажная рубашка и белые тиковые джинсы.

Проталкиваясь сквозь толпу к тому месту, где стояла девушка, он помахал ей рукой:

— Привет, Рэчел. Как вы?

Если бы он появился внезапно, Рэчел, возможно, бросилась бы к нему в объятия. Сейчас же, ожидая его, но все еще не готовая к встрече, она неожиданно для себя лишь натянуто ответила:

— Добрый день, капитан Хэррис. Как чудесно видеть вас снова, — и улыбнулась.

Они обменялись рукопожатием, и в то время как его гибкие, загорелые пальцы крепко сжимали ее хрупкую ладонь, капитан Хэррис с чувством посмотрел в глаза Рэчел. Именно так он смотрел на нее и раньше. И снова, как прежде, она почувствовала странное беспокойство.

— Кажется, ураган уничтожил Ангуну? — заметил он, указывая на вновь отстроенную пристань.

Рэчел кивнула.

— Да… мы провели тогда очень беспокойную ночь. — Она кашлянула. — Вы подниметесь в дом?

Как и пристань, все хижины островитян, сделанные из карликовой пальмы и покрытые соломой, были только, что отремонтированы. Ведь тогда, на утро после урагана, ни одна хижина, ни одна рыбацкая лодка не остались неповрежденными. Остров выглядел так, будто огромное морское чудовище поднялось из глубин океана и попыталось стереть это место с лица земли.

Голые мокрые дети бежали за ними вверх по склону. По пути в бунгало Девонсов капитан Хэррис подхватил самую маленькую девчушку. Посадив ее на плечи, он что-то сказал ей на мягком, певучем языке островитян.

Рэчел решила, что он совсем не изменился. Возможно, морщинки вокруг глаз, которые появились у него от долгого плавания по сверкающим водам Атлантического океана близ Багамских островов, стали более отчетливыми, чем шесть месяцев назад. И все же он остался таким, каким она его полюбила: густые, темные волосы коротко подстрижены, брови все так же изгибаются, когда он усмехается, голубые глаза кажутся светлее на мужественном лице, покрытом бронзовым морским загаром.

Укрытое низким отвесным берегом и построенное из кусков кораллов, бунгало Девонсов чудом уцелело после бешеной атаки урагана, который не нанес дому каких-либо серьезных повреждений. Сад был опустошен, амбар разбит в щепы, но само строение уцелело.

Когда дети были отправлены назад в деревню, Рэчел провела Хэрриса в просто обставленную, но уютную гостиную и кликнула Октавию.

Толстая темнокожая кухарка Девонсов уютно дремала на веранде. Когда она мелкими шажками церемонно вошла в гостиную и увидела гостя, ее сонное настроение быстро сменилось сияющей улыбкой.

— Кэп Хэррис! Ах, рада вас видеть! — воскликнула она в восторге. — Вы обычно приезжаете как раз тогда, когда мы вас нуждаться.

— Неужели? Какие у тебя проблемы, Октавия? — спросил тот улыбаясь.

Сияющая улыбка Октавии исчезла, она с беспокойством посмотрела на Рэчел.

— Кэп… он не знать еще? — спросила она.

Рэчел покачала головой.

— Октавия, приготовь нам чай, пожалуйста. Или, может быть, вы предпочитаете ромовый пунш, капитан?..

Глаза Хэрриса слегка сузились.

— Мне чай, благодарю. Не возражаете, если я закурю?

— Конечно, нет… садитесь.

Как только Октавия оставила их одних, он спросил:

— Что за тайны, Рэчел? А где же ваш отец?

Она побледнела, затем, повернувшись так, чтобы он не видел ее дрожащих губ, тихо произнесла:

— Отец мертв. Он был убит во время урагана.

— Убит? Вы хотите сказать, что он был в море, когда грянул шторм?

Рэчел засунула руки в карманы пропитанных солью шорт. Она сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Хэррис не должен видеть ее плачущей.

— Нет, он не рыбачил той ночью, — сказала она с трудом. — Мы предполагали, что идет шторм, поэтому все были дома. Случилось так, что одна женщина рожала и ее положили в моей комнате, чтобы она была в безопасности. Поначалу я думала, что отец с ней. Видите ли, я была занята с детьми. Они испугались, бедные крошки. Временами казалось, что эти стены рухнут. Когда же… когда этот ужас кончился, мы так измучились, что почти падали с ног.

Голос Рэчел сорвался, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла продолжить.

— Я… я долго не могла проснуться. Все вернулись обратно в деревню, и… и сияло солнце. Затем Октавия рассказала мне, что случилось. Один из маленьких мальчиков исчез, и отец пошел его искать. Их обнаружили в кустарнике позади деревни. Мальчик был еще жив… но мой отец умер, получив удар по голове каким-то предметом.

Некоторое время стояла тишина. Рэчел вытирала ладонью глаза и пыталась сдержать слезы. Она была благодарна, что капитан Хэррис не пытается ее успокаивать. К чести сказать, что, когда Октавия вернулась с подносом, на котором стоял чай, Рэчел уже полностью овладела собой.

— А как вы? «Дельфин» попал в ураган? — спросила она.

Капитан Хэррис вынул из старого портсигара сигарету и прикурил ее от металлической, видавшей виды зажигалки.

— Нет, к счастью, мы избежали его, — ответил он. Затем, когда она налила ему чай, поинтересовался: — Вы еще не думали о своем будущем, Рэчел?

— Наверное, мне придется остаться здесь, — ответила она со вздохом. — Я, правда, еще не думала об этом.

— А каковы были планы вашего отца?

Она слегка нахмурилась.

— Не думаю, чтобы он придавал этому вопросу значение. Отец никогда не обсуждал со мной будущее, а тем более прошлое. Мы были счастливы здесь, поэтому жили одним днем. Не лучше ли жить именно так?

— Да, до определенного момента, посмею сказать.

— Знаете ли, мне кажется, что отец время от времени задумывался о моей судьбе. Иногда он спрашивал меня, счастлива ли я, — произнесла задумчиво Рэчел. — Я всегда отвечала, что да, очень, и он верил этому.

— Возможно, в своем завещании…

— Он не оставил завещания — по крайней мере, его нет в шкатулке с документами. Октавия принесла мне ее на следующий же день после гибели отца и заставила просмотреть все содержимое. Там было несколько бумаг из банка в Нассау. Право, я ничего в них не поняла. Я не нашла решительно ничего, что помогло бы мне определить свое будущее.

Некоторое время Хэррис сидел молча.

— Послушайте, я не хочу совать нос… — начал он.

— О, пожалуйста, спрашивайте все, что хотите. Я только буду, рада ответить на ваши вопросы, — быстро вставила Рэчел. — Но я не думаю, что многое знаю. Как я уже говорила, мой отец не любил вспоминать о прошлом.

— Скажите, знаете ли вы, почему он решил поселиться здесь?

Рэчел пожала плечами.

— Нет, в самом деле. Это было так давно — десять лет назад. Я смутно помню нашу жизнь в Англии до того, как мы очутились здесь, но не имею представления, почему мы уехали.

— А где вы жили в Англии? — спросил он.

— В Лондоне. О, это совсем другой мир! У нас был дом со множеством комнат и высокими окнами. Мои комнаты находились на самом верху, и я спускалась вниз, на взрослую половину, только в особых случаях. Я редко видела мать и отца в то время.

— У вас была няня, которая заботилась о вас?

— Конечно, ведь я была маленькой. Помню, что когда я пошла в школу, то за мной стала присматривать служанка.

— А что мать?

— О, когда мне было около семи лет, она уехала куда-то…

— Может быть, она умерла?

Рэчел покачала головой.

— Нет, я так не думаю. Она никогда не болела. Она просто… уехала.

Размышляя, капитан Хэррис зажег новую сигарету.

— Из того, что вы рассказали мне, можно сделать вывод, что ваша семья жила в достатке. Имеете ли вы представление, кем в то время был ваш отец… я имею в виду его профессию?

И снова Рэчел качнула головой.

— Конечно, это звучит странно, но я знаю об отце очень мало. — Она поправила рукой волосы. — Но, видите ли, я чувствовала, что он не желает вспоминать нашу прошлую жизнь и поэтому старалась не задавать лишних вопросов. Иногда мне приходило в голову, что, возможно, он был врачом. Заболев, островитяне всегда обращались к нему. Он даже иногда помогал женщинам во время родов. — Немного поколебавшись, она продолжила: — Однажды в какой-то книге я прочитала о враче, которого лишили лицензии за какую-то незаконную операцию. Как вы думаете, не мог ли подобный случай послужить причиной того, что отец покинул Англию и скрылся?

Немного подумав, капитан Хэррис ответил:

— Я полагаю, что такое возможно. Но, хорошо зная вашего отца, я не думаю, что он способен на это. — Октавия вернулась в комнату за подносом, и он поднялся. — Вы выглядите очень усталой, Рэчел. Почему бы вам не подремать пару часиков?

— Это есть разумное предложение, кэп Хэррис, — одобрительно согласилась Октавия, собирая чашки. — Эта дитя не спал хорошо с тех пор, как пришел ураган. Поэтому иди и делай, что кэп сказать, мисс Рэчел, и я сделать тебе овощной суп на ужин.

— Да, я действительно немного устала, — согласилась Рэчел, радуясь возможности заняться своими грязными ногами и спутанными волосами. Она не удосужилась расчесать их после утреннего плавания, и они свисали по плечам наподобие пропитанных солью сосулек.

Найл откланялся.

Однажды, задремав на солнце, он был разбужен тем, что кто-то плеснул на него морской водой. Хэррис открыл глаза, ожидая увидеть кого-нибудь из ангусских чертенят, но это была Рэчел.

Она стояла, держа в руках большую раковину, а ее карие глаза сверкали озорством. Он загнал девушку в воду, пресекая попытки к бегству, и в качестве наказания несколько раз окунул ее. Она вынырнула, с трудом дыша и хохоча; длинные волосы струились по плечам, веснушчатое личико светилось здоровьем и счастьем, она тут же предложила ему плыть наперегонки до рифа.

В те времена он относился к ней как к ребенку.

Бедный маленький дьяволенок! Эта ее очаровательная беззаботная улыбка сейчас растаяла без следа, мрачно подумал он. И она теперь так же беззащитна, как котенок в джунглях.

Затушив в песке сигарету, Хэррис поднялся и расстегнул ремень. Несколькими минутами позже сильными гребками он уже рассекал воду.

Прошло более часа, когда резкий женский голос разбудил Рэчел. Это не был знакомый голос Октавии. Такой резкий тон и правильное английское произношение могли принадлежать только одной особе. Еще не совсем проснувшись, Рэчел простонала:

— О Господи! Это, должно быть, мисс Финч.

Резкий голос отдалился, и Рэчел, вскочив с постели и закутавшись в большое полотенце, быстро спустилась вниз в банный домик.

Минут через пятнадцать, облачившись в клетчатую кофточку и чистые линялые джинсы — она всегда предпочитала мужскую одежду и уже лет девять не надевала платье, — Рэчел расчесала мокрые волосы. Затем, критически глядя на себя в зеркало, она заплела их в толстую светлую косу.

Сейчас ей было девятнадцать лет, и до недавнего времени ей и в голову не приходило, что она чем-то отличается от островитянок.

Расположенная далеко на юг от больших и более цивилизованных Багамских островов, Ангуна редко посещалась туристами. Но как-то роскошный пассажирский корабль причалил к тихому коралловому берегу. На его борту не было женщин, но один из пассажиров, американский бизнесмен, направлявшийся на рыбную ловлю, подарил Рэчел коробку конфет и пачку модных журналов.

Иллюстрации и реклама, которыми изобиловали эти издания, дали ей почувствовать, что она не только отличается от местных девушек, но, возможно, является единственной в своем роде. Цвет лица девушек, изображенных на фотографиях, напоминал нежные, едва раскрывшиеся лепестки цветов. Кожа же Рэчел была золотисто-коричневая, нос слегка присыпан веснушками. У всех красавиц на фотографиях шелковистые вьющиеся волосы были коротко острижены и уложены в изящные прически. Ни одна из них не носила толстую косу, завязанную случайным шнурком.

Глядя на картинки, развешанные в ванной, и сравнивая с ними свое отражение в зеркале, Рэчел ясно поняла, почему капитан Хэррис всегда смотрел на нее немного удивленно.

Завершив свой несложный туалет, то есть сунув ноги в дешевые соломенные тапочки — обычно она ходила босиком, — Рэчел отправилась искать Октавию.

— Эта миссионерская дама приехал, — поведала ей кислым тоном кухарка, помешивая содержимое большого закопченного котла.

— Да, я знаю. Я слышала ее голос. Где капитан Хэррис?

— Он уходить в деревню. Не беспокойся, он скоро будет возвращаться. — Чернокожая леди опустила черпак в гамбо — густой, цвета охры, суп, приправленный куриными потрохами, попробовала его и добавила еще немного трав.

Рэчел прошла на веранду и села на ступеньки, надеясь, что капитан Хэррис вернется прежде, чем «эта миссионерская дама» обрушится на нее.

Однако именно мисс Эвелин Финч вернулась в бунгало первой — ее высокая, угловатая фигура проворно двигалась по тропе под раскачивающимся, сделанным из вощеной бумаги зонтом.

Когда вернулся капитан Хэррис, Рэчел облегченно вздохнула.

— Кто этот человек? Почему он приехал в Ангуну? — подозрительно прошипела мисс Финч, когда мужчины вышли на веранду.

— Капитан Хэррис? Он приезжал сюда, кажется, шесть месяцев назад. Я полагаю, что капитан приехал сюда, чтобы навестить нас, — пробормотала Рэчел.

Мисс Финч фыркнула.

— Он мне не нравится, — сказала она мрачно.

Рэчел пристально посмотрела на нее:

— Почему? Что вы хотите этим сказать?

Мисс Финч погрозила ей пальцем.

— Вы должны избавиться от привычки спорить, моя дорогая, — ребячливо произнесла она. — Когда взрослые высказывают свое мнение, невежливо вступать с ними в пререкания. — Мисс Финч поджала тонкие губы и замолчала.

Октавия сообщила, что ужин готов. Осторожно убедившись, что столовые принадлежности чистые, мисс Финч снова оживилась.

— Я полагаю, Теодор, — обратилась она к своему брату, который сопровождал ее, — что, как только ты отслужишь похоронную мессу по бедному господину Девонсу, мы сразу уедем в нашу миссию. Я уверена, что Рэчел не захочет более оставаться в этом несчастном месте.

— Но, мисс Финч, — протестующе воскликнула Рэчел.

— Ах, вы не должны думать, что обремените нас, — понимающе ответила сестра миссионера. — Отбросьте угрызения совести, моя дорогая. После нескольких недель подготовки в больнице миссии вы станете самым лучшим дополнением нашего маленького общества. Ты согласен со мной, Теодор?

— О да, конечно, вне всякого сомнения, — поспешил ответить ее брат. Он с наслаждением ел густой, приправленный специями гамбо, приготовленный Октавией, и вопрос заставил его вздрогнуть. Но так как он всегда соглашался с мнением Эвелин, то не имело значения, что именно она спрашивала.

— Очень хорошо. — Мисс Финч посмотрела на противоположную сторону стола. — А когда вы планируете покинуть Ангуну, капитан Хэррис?

Хэррис поднял стакан с ромом и, слегка наклонившись в ее сторону, произнес галантно:

— Желаю вам крепкого здоровья, мисс Финч. — Щеки почтенной дамы покраснели от раздражения. — Я отплываю с ночным приливом.

Рэчел наблюдала, как Октавия убирает тарелки, и вдруг почувствовала, что ее охватывает паника. О, к черту Финчей! Почему они нагрянули именно сегодня? Так или иначе, она, конечно же, не поедет с ними в миссию: ее жизнь там превратится в сущий ад. Мисс Финч наверняка заставит ее носить такие же строгие платья с длинными рукавами, как носит она, а также белые хлопчатобумажные чулки. О нет, это невыносимо!

— Капитан Хэррис, вы берете на борт пассажиров? — быстро спросила она.

— Да, если они готовы терпеть все невзгоды вместе с командой.

— Не могли бы вы… взять меня с собой? — с мольбой произнесла Рэчел.

Мисс Финч от изумления приоткрыла рот.

— Рэчел! Какая странная просьба! Конечно же, капитан Хэррис не может вас взять. Вы должны ехать с нами в миссию.

— Но я не хочу ехать с вами, — резко ответила Рэчел. — Я очень ценю вашу доброту, но…

Желтое лицо мисс Финч покрылось подозрительными багровыми пятнами.

— Вы должны, дорогая, поступать так, как велит долг. Вы еще слишком молоды и неопытны, чтобы бросаться в неизвестность. Позже, когда придет опыт…

— Но, мисс Финч, если уж кто и должен присматривать за мной, так это должны быть мои родственники, — в отчаянии прервала ее Рэчел.

— У меня нет сведений, что у вас есть родственники, — резко ответила пожилая дама.

— Ну, должно быть, где-то они есть, — разумно заметила Рэчел. — Если бы капитан Хэррис взял меня с собой на Бермуды, я, возможно, смогла бы отыскать их след.

— А я уже сказала вам, что о таком путешествии не может быть и речи, — отрезала мисс Финч ледяным тоном. — Ты согласен со мной, Теодор, не правда ли?

Миссионер покраснел и смущенно кашлянул:

— Да-да, конечно, — пробормотал он. — Иметь на борту молодую леди, несомненно, связано с большими трудностями.

— Но я не «молодая леди»! — воскликнула Рэчел в отчаянии.

Капитан Хэррис рассмеялся. В какой-то момент ей показалось, что он на ее стороне. Но капитан покачал головой.

— Я согласен с соображениями мисс Финч. Пребывание в миссии даст вам возможность улучшить вашу жизнь.

— Вы хотите сказать… вы отказываетесь взять меня с собой? — Рэчел потрясенно посмотрела ему в глаза.

Внезапно он нахмурился, загорелое лицо стало твердым, губы сжались.

— Нет, я не возьму вас, — отрезал Хэррис.

Вскоре он попрощался.

Часом позже, в начале одиннадцатого, Рэчел села на кровати и откинула легкое одеяло. Миссионер спал в комнате ее отца; его сестра лежала на походной кровати в комнате Рэчел.

Подождав немного и убедившись, что мисс Финч крепко уснула, Рэчел тихо соскочила с постели и вылезла наружу через окно. На веранде она увидела Октавию, поджидавшую ее.

— Нечего беспокоиться, мисс Рэчел. Кэп не побьет тебя, — с уверенностью произнесла кухарка, передавая клеенчатый узелок, в котором содержалось все, что Рэчел могла прихватить с собой.

— О, Октавия, я буду смертельно скучать по тебе, — прошептала признательно Рэчел.

— Я скучать тебя тоже, моя голубка. Я тебя любить, как своего ребенка. — Октавия вытирала слезы, которые обильно текли по ее толстым щекам. — Я буду молить, чтобы Всевышний не оставил тебя…

Наконец после бурных объятий Рэчел отправилась в путь.

Внизу, в поселке, жители все еще танцевали и пели вокруг костра, сооруженного из плавней. Самые отважные моряки в море, они, точно дети, боялись темноты и «призраков», которые появляются с наступлением темноты. Обычно с приходом ночи островитяне прятались в своих хижинах. Но прибытие «Дельфина» было особым событием, требующим соответствующего праздника и исполнения любимых ритуальных песен.

Поспешно спускаясь по тропе к лагуне, Рэчел слышала их монотонное пение — оригинальное исполнение последней композиции — описание недавнего урагана.

Девушка была босая, беглянка не надела ничего, кроме легкой блузки и удобных хлопчатобумажных брюк. Ночь оказалась теплой, но Рэчел пробирала дрожь от того, что она очень нервничала.

Достигнув края воды и будучи уже невидимой из деревни, она всмотрелась при лунном свете в стоящую на причале шхуну. Ялик отсутствовал: значит, капитан Хэррис и его помощник все еще находились на берегу. Если повезет, пройдет около получаса, прежде чем они вернутся на борт шхуны и приготовятся к выходу в море.

Закрепив узелок с вещами на голове и надеясь, что Октавия сделала его достаточно водонепроницаемым, Рэчел вошла в воду. Бесшумными гребками девушка поплыла к шхуне. Через десять минут она уже вскарабкалась на палубу и огляделась.

В последний раз, когда «Дельфин» посещал Ангуну, они с отцом были приглашены на борт. Насколько Рэчел помнила, единственным местом, где можно спрятаться, был ящик, расположенный за рубкой. В нем имелись отверстия, но, возможно, он заперт. Хотя ящик наверняка набит фруктовыми пауками и провести с ними ночь мало радости. Рэчел скинула с себя мокрую одежду и насухо вытерлась. Если бы капитан Хэррис вернулся на борт, он моментально обнаружил бы ее по лужам, которые образовались на палубе. К сожалению, Октавия не положила запасную рубашку, поэтому Рэчел придется оставаться в мокрой. Хорошо еще, что были сухие шорты.

Близилась полночь, когда она услышала звук приближающейся шлюпки. Рэчел могла определить время по светящемуся циферблату отцовских часов, которые мерцали на ее руке. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она заползла под груду старых парусов.

Вскоре после того, как двое мужчин поднялись на борт, она еще полчаса дрожала в темноте от страха, прислушиваясь к звуку шагов и сожалея, что ничего не взяла с собой из еды. Она была так расстроена за ужином, что не притронулась к гамбо, приготовленному Октавией, и сейчас испытывала жуткий голод. Вздрогнув от внезапного грохота и скрежета прямо над головой, она поняла, что мужчины вытаскивают якорную цепь.

Но до того момента, пока шхуна, скользя, не миновала проход между кораллами и не вошла в пролив Ангуны — широкий и глубокий канал между рифом и предательским пространством мелководья, Рэчел еще не осознала, как рискованно она поступила. Но по мере того как усиливался скрип парусов и «Серебряный дельфин» начал тяжело раскачиваться, ее сомнения возрастали.

Вскоре восхитительный аромат шоколада распространился в воздухе. Голод и положение, в котором она находилась, пересилили страх. Рэчел выползла из своего укрытия, нащупала незакрытую дверь и толчком приоткрыла ее.

В салоне было еще темно, но в освещенной кухне помощник помешивал в кастрюльке горячий шоколад. Пока девушка наблюдала за ним, он разлил густую, сладкую жидкость в две оловянные кружки. Затем, выйдя из кухни, поставил лампу и одну из кружек на стол в салоне и исчез на палубе с другой кружкой. Несколькими минутами позже появился капитан Хэррис. Рэчел выждала, пока он сел за стол, закурил сигарету и отпил шоколад. Тогда она выбралась из своего укрытия и нерешительно направилась к нему.

Из всех реакций, какие она себе представляла: удивление, гнев, возможно даже ругань, — менее всего она ожидала, что он так спокойно примет ее появление и не промолвит ни слова.

Взглянув на Рэчел без всякого удивления, он прошествовал на кухню за третьей кружкой. Отлив большую часть шоколада из своей кружки, он подтолкнул ее к ней.

— Хотите поесть что-нибудь?

Рэчел сначала отрицательно покачала головой, затем кивнула. Руки предательски дрогнули, когда она взяла кружку, и шоколад немного разлился по столу.

— Простите, — пробормотала она, все еще не поднимая глаз.

Глаза капитана сузились, когда он увидел, как она взволнована. Подойдя к стенному шкафу, он что-то плеснул из металлической фляжки.

— Коньяк, — кратко пояснил Хэррис. — Возможно, он вам не понравится, но поможет прийти в себя.

Коньяк согрел и успокоил ее. Пока капитан намазывал на сухие бисквиты консервированное американское масло и накладывал кусочки салями, она нашла силы поблагодарить его спокойным голосом.

Тем не менее девушка не находила себе места, когда он с непроницаемым лицом наблюдал, как она ест.

— Вы… вы не очень сердитесь? — наконец произнесла Рэчел.

— Почему вы так решили?

— Я попала к вам без разрешения. Прошу прощения, но я была в отчаянии, честное слово!

— Что из этого должно следовать? — сухо спросил он. — Неужели вы думали, что я закую вас в цепи? Или привяжу к якорю?

— Я думаю, что вы вправе отправить меня обратно, — с чувством неловкости произнесла она.

— Вовсе нет. Почему я должен это делать? Вы решились на этот шаг и должны пожинать все его последствия.

— Вы хотите сказать, что я могу остаться? Вы действительно это хотите сказать? — спросила она, замирая от счастья.

— Не радуйтесь. Возможно, вы еще захотите уехать в миссию.

— С мисс Финч? Никогда! Кажется, вы не понимаете, что она собой представляет. Почему вы не захотели взять меня с собой с первого раза?

Капитан Хэррис пожал плечами.

— У меня были на это свои причины. Сейчас вам лучше лечь спать. Вы принесли с собой какие-нибудь вещи?

— Только то, что на мне, и еще кое-что. Но у меня есть немного денег, и я могу заплатить за свое путешествие.

Неожиданно он улыбнулся.

— О, в таком случае мы должны попытаться устроить вас со всеми удобствами. Я собирался уложить вас спать на кухне, но если ваше путешествие будет оплачено, то вы можете рассчитывать на каюту первого класса. Приберете здесь, пока я готовлю постель.

Так как пробило два часа ночи и это был самый напряженный день в ее жизни, Рэчел почувствовала, что смертельно хочет спать и глаза у нее закрываются.

Но, несмотря на сильную усталость, Рэчел не могла не отметить, что в кухне очень чисто и уютно. Даже мисс Финч не смогла бы ни к чему придраться.

Через некоторое время она услышала, что Хэррис зовет ее. Он находился в маленькой каюте, примыкающей к длинному, узкому салону, и что-то искал в ящике под койками. Нижняя койка была аккуратно застелена чистым, но неглаженым бельем и покрыта ярким шерстяным одеялом.

— Если вы замерзнете ночью, здесь есть еще несколько одеял, — сказал он, выпрямившись. — Я также положил некоторые вещи, которые могут вам пригодиться: зубную щетку, мыло, полотенце и ночную рубашку.

— Ночную рубашку? — в изумлении повторила Рэчел.

— Ну, она, может быть, несколько великовата вам, но на первое время сойдет. — Он небрежно махнул рукой. — Желаю вам спокойной ночи.

И прежде чем он ее покинул, Рэчел поняла, что это была его собственная каюта. На полочке над раковиной лежала бритва, на крючке за дверью висел толстый шерстяной серый свитер. На комоде, прикрепленном болтами к стене, она увидела мужскую расческу с черной ручкой и свернутый кожаный ремень. Две гравюры с изображением старинных парусников висели на покрытой лаком стене.

Вымыв лицо и руки, почистив зубы, Рэчел взяла ночную рубашку. Она была сшита из небесно-голубого материала, какого Рэчел никогда прежде не видела. Она сняла свою одежду и осторожно через голову надела рубашку. Складки нежной ткани обволокли ее тело как морская пена. Но одеяние оказалось слишком длинным, и Рэчел невольно задумалась о том, кому могла принадлежать эта рубашка.

Она легла на койку и намеревалась было загасить лампу, когда стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Поспешно сев снова и придерживая простыню у подбородка, она отозвалась:

— Войдите.

Это был капитан Хэррис. Переступив через порог, держа в руке стакан, он произнес:

— Мне кажется, что мы попадем в небольшой шторм. Вам лучше принять это, чтобы крепко спать.

— Что вы мне принесли? — спросила Рэчел.

— Всего-навсего легкое снотворное. Оно вам не повредит. — Подождав, пока она примет лекарство, Хэррис сказал: — Да, между прочим, не забудьте о низком потолке, когда проснетесь завтра утром. Я знавал людей, которые набивали себе шишки с непривычки.

Рэчел вернула ему стакан.

— Мне очень неудобно, что я заняла вашу каюту, — застенчиво произнесла она. — Может быть, есть другое место, где я могла бы спать? Какая я дуреха, причинила вам столько беспокойства!

— Я думаю, мы это переживем, — ответил он холодно.

Затем, наклонившись, протянул руку и тронул ее за косу.

Инстинктивно Рэчел отпрянула и затаила дыхание.

— Ваши волосы все еще мокрые. Не следует ли их просушить?

Было бесполезно делать вид, что она непроизвольно отшатнулась от него. Она отскочила с такой скоростью, как будто увидела скорпиона. Покраснев от смущения, Рэчел пробормотала:

— Это не имеет значения. Они и так высохнут.

Капитан Хэррис выпрямился и направился к двери.

Затем, притушив огонь масляной лампы, которая висела на крюке позади него, он повернулся и посмотрел на нее снова.

— Итак, предупреждения мисс Финч относительно меня возымели, в конце концов, действие, — с усмешкой заметил он. — Я думаю, что вы преувеличиваете вашу привлекательность, мисс Девоне. Возможно, я и не образец высокой нравственности и морали, но никогда не делаю авансов таким необычайно неловким девицам. Однако если я вас все еще не убедил, позвольте добавить, что на этой двери имеется очень крепкий замок. Спокойной ночи.

Капитан Хэррис вышел, и она опять осталась одна.