Север&юг

Глава 1

Я наклонилась над компьютером и сосредоточенно вбивала результаты проведённых исследований, когда на мои бёдра легли крепкие руки, сжав их и слегка подтянув к себе.

– Какого хрена! – возмутилась в голос, резко разгибаясь и вытаскивая из одного уха наушник с намерением воздать по заслугам шутнику, безошибочно, как мне показалось в первое мгновение, определив, кто это.

Стоявший позади мужчина крепко прижал меня к себе, в горло упёрлась холодная сталь, а я осознала, что с выводами поторопилась.

– Сейчас ты сделаешь то, что я скажу, – протянул незнакомый хрипловатый голос, предварительно вытащив из моего уха второй наушник, – и без выкрутасов.

Я скосила глаза, убедилась, что то, чем он в меня усердно тыкал, именно пистолет, отметила, что на его костяшках пальцев кровавые болячки, сглотнула подступивший к горлу ком и спросила тихо:

– Что Вы хотите?

– Глобально – хочу мир во всём мире, в данный момент – тебя на этом самом месте во всех мыслимых и немыслимых позах, но требуется – всего лишь провести анализ ДНК и сравнить вот с этим, – он убрал руку с моего живота и поднёс к лицу флешку. – Справишься, конфетка?

– Да, – выдавила из себя ответ.

Даже если бы он решил пройтись по всем пунктам сразу, возражать под дулом пистолета занятие довольно опрометчивое, глупое и попросту опасное.

– Отлично, – хмыкнул довольно, делая шаг назад. – Сколько времени займёт? Час? Два? – ответ произносить вслух не хотелось. Я зажмурилась, а он потыкал пистолетом мне под лопатку, рыкнув: – Ну?!

– Сутки, – ответила загробным тоном.

Он резко развернул меня к себе за плечо, приподнял мою голову, ухватив за подбородок, и сказал внушительным голосом, в дополнении гипнотизируя взглядом:

– Нужно быстрее.

Выше меня на голову, широкоплечий, в чёрной водолазке под горло и без маски, скрывающей лицо. И этот факт напугал гораздо сильнее, чем он сам, чем пистолет в его руке.

«Я не выйду отсюда…» – промелькнуло в голове, а я попятилась, но быстро достигла стола, натолкнувшись на него пятой точкой.

Бросить в него что-нибудь? Реактивы далеко, под рукой только клавиатура и та проводная, пока выдерну шнур, он меня уже пристрелит. Стул катнуть в его сторону? Разозлится, сбежать не успею. И где-то ещё двое коллег, с ними что будет?

– Без глупостей, – сказал тихо, продолжая смотреть прямо в глаза. Пронзительно, как будто видел меня насквозь, как будто читал мысли, угадывал намерения. – Быстрее сможешь?

– Нет, – ответила хрипло, мотнув головой отрицательно.

– Почему? – голос ровный, спокойный, но желваки ходят ходуном от того, с какой силой он стискивает зубы.

– Только аппарат будет выделять чистый профиль сутки, – мой дрожащий от страха голос вызывает отвращение.

Хочу быть храброй, смелой! А у самой ноги ватные, от лица его взгляда отвести не могу, разглядываю, рассматриваю. Щетина на столько отросла, что стала больше похоже на бороду, но вряд ли он к этому стремился: ухоженной она не выглядела. Нос прямой, с едва заметной горбинкой, вид зловещий, но как-то неправильно, притягательно. А может, дело в его взгляде: зелёные глаза мерцают в ярком свете лаборатории нездоровым блеском. Суровый, хмурый, всё ещё смотрит, но как будто отсутствует, как будто не видит.

«Это мой шанс!» – мелькает шальная мысль, но я продолжаю стоять, оцепенев, хватаюсь руками за стол, чтобы не сползти под него, чтобы не забиться в угол и не начать в панике грызть ногти.

– В других лабораториях? – задаёт очередной вопрос.

– Аналогично или дольше, – отвечаю покорно, а он вскрикивает:

– Сука!

Швыряет в сторону всё, что держит в левой руке, а я как в замедленной съемке вижу, как плавно приземляется небольшой пакетик на пол, как будто бы пустой, паря в воздухе невесомым пёрышком, слышу глухой удар флешки о стену, вижу, как он проводит освободившейся рукой по коротким волосами, как вдруг начинает улыбаться. Нервно смеётся, задирает водолазку, убирает пистолет в кобуру и подходит ко мне.

– Спасибо, конфетка, – хмыкает и наклоняется, запечатлев на моих губах поцелуй.

Сначала просто прислоняется своими губами к моим, но, не встретив сопротивления, хватает одной рукой за шею, слегка придавливая большим пальцем горло, засовывает свой язык в мой рот, приоткрывшийся от внезапно охватившего каждую клеточку тела возбуждения. Ноги подкашиваются уже не от страха, из груди вот-вот вырвется постыдный стон, я ещё крепче вцепляюсь в край стола, чтобы не потянуться к нему, но на поцелуй не ответить просто не в состоянии. Разум покинул меня, здравый смысл вышел, громко хлопнув дверью, сердце в висках долбит, грудь содрогается с каждым новым ударом, низ живота сладко ноет и требует продолжения, но он отстраняется, подмигивает и просто выходит, оставив меня стоять столбом.

Чувствую я себя в тот момент унизительно. Между ног влажно, руки трясутся, губы огнём горят! Какой-то незнакомый мужик, ещё пару минут назад угрожающий оружием, накинулся на меня с поцелуями, и вместо того, чтобы дать отпор, закричать и отпихнуть от себя, я была готова отдаться ему на своём рабочем месте, в присутствии коллег, бесстыдно крича и выгибая спину во власти эмоций. Откуда во мне вся эта похоть?! И… кто он?

Громкое мычание выводит из ступора, но первое, что я делаю – это не кидаюсь освобождать коллег. Я практически бегом несусь к шкафчику, достаю стерильный набор для взятия ДНК, провожу ватной палочкой по своим губам, убираю в стеклянную тубу и плотно закрываю, сунув её в карман своего белоснежного халата. Подбираю флешку, подбираю пакетик с несколькими волосками внутри, и только после этого иду развязывать коллег, тихо радуясь, что они сидят на полу с завязанными глазами и лишь слышали мой позор, но, хотя бы, не видели.

– Капец! – возмущённо восклицает Сашка, едва я стянула с его глаз повязку. – Народ совсем оборзел!

– Радуйся, что жив остался, – отвечает Глеб Борисович, смиренно дожидаясь своей очереди. – Что, вообще-то, довольно странно. Я, к примеру, отлично его запомнил. Такого в толпе увидишь – не обознаешься.

Глава 2

В десять вечера нас должна была подменить вторая смена, но мы с Брагиным как два цербера стояли на страже своих пробирок, оккупировав автоматическую станцию для выделения ДНК.

– Маечка у нас изволит диссертацию писать, – заявил Глеб Борисович важно и минут пятнадцать старательно пичкал коллег подробностями, выдумывая их на ходу и щедро приправляя псевдонаучными гипотезами.

Я кивала в нужных местах, бессвязно мычала и делала вид, что ну очень хочу вставить хоть слово, но перебивать старшего считаю невежливым, от того лишь открывала рот и захлопывала его обратно, пока коллеги окончательно не потеряли к нам интерес.

– Ну Вы и болтун, – фыркнула тихо, а Брагин хитро подмигнул, развернувшись ко всем спиной. – И что мы со всем этим будем делать?

– А что бы сделала ты, не прояви я любопытство?

– Ну… сравнила бы то, что просил сравнить он. Выделила его ДНК, отделив от своей… и пошла бы к Вам на поклон, – Брагин хмыкнул, а я развела руками: – У меня нет знакомых в органах.

– У меня, конечно, есть, – пожевал губами в крайней задумчивости, – да не сделать бы хуже. Если он в розыске, скажем. Придётся свой интерес как-то объяснять.

– Варианты? – уточнила деловито.

– Законных – ни одного.

В его глазах блеснул озорной огонёк, хотя лицо осталось невозмутимым.

– Мне стоит знать подробности? – спросила с сомнением, а он прыснул возмущённо:

– Знать! – и тут же вернул своему лицу привычное умиротворение. – Ты примешь непосредственное участие, я уже слишком стар проворачивать подобное в одиночку.

– Подобное чему? – понизила голос до заговорщицкого шёпота.

Брагин покосился через плечо на присутствующих коллег, убедился, что они заняты своими делами, и поманил меня одним пальцем. Я тут же подалась вперёд и получила слабый, но жутко обидный щелчок по носу, отпрянув и надув губы.

– Всему своё время и место, – сказал поучительно, – займись уже своей диссертацией, момент удачнее придумать просто невозможно.

Несмотря на то, что коллегам он нахально помочился в уши ради забавы (сказать по правде, он тот ещё хорёк), диссертацию я в самом деле писала. Ну, как сказать… пыталась выбрать тему, но за душу ничего не брало. Первые полгода, устроившись на работу в эту частную медицинскую лабораторию почти сразу по окончанию вуза, я всячески пыталась нащупать в окружающем мире «то самое», на чём хотелось бы заострить своё внимание, но возиться с пробирками, колбами, реактивами и умудрённым новомодным оборудованием оказалось гораздо интереснее. С реальными биологическими материалами, от реальных людей, с их реальными проблемами и переживаниями, (которые они, к счастью, держат подальше от меня), а не с высосанными из пальца исследованиями, растянутыми минимум на сто страниц. Кому от этого польза? Уж точно не мне. На том и порешила, успокоившись душой и телом.

– Ты просто лентяйка, – последние полтора года подначивал меня Брагин. – Нельзя всю жизнь плыть по течению.

– А как надо? – фыркнула беспечно. – Против?

– Цель должна быть, Майя, – улыбнулся мягко, заставив меня нахмуриться и задуматься.

И тогда я твёрдо решила, что написать диссертацию – это явно не та планка, которой я хочу достичь. Правда, Брагину я об этом не сообщила, по одной простой причине – альтернативы пока не придумала. Этот человек способен в гроб вогнать своими нравоучениями, зачастую заунывными, но именно за это качество я его и обожала. И ничего парадоксального в этом нет: просто все они, как правило, были направлены на других, и их кислые рожи вкупе с его не очевидными издёвками вызывали во мне массу положительных эмоций. Мне же доставались увлекательные рассказы с мест преступлений и короткие, но ёмкие по содержанию, разговоры по душам.

А ведь когда-то цель у меня была – я мечтала стать врачом, помогать людям и непременно найти лекарство от рака. Но её растоптали в зародыше мои многочисленные родственники, когда на пятом году обучения, не сговариваясь (я надеюсь), решили, что, раз я прохожу практику в медицинском учреждении, я достаточно опытна, чтобы давать консультации по всем вопросам, начиная от головной боли и заканчивая гинекологией. Поначалу меня распирало от самодовольства, я охотно делилась своим «профессиональным» мнением, но к концу года уже тихо зверела от их непрерывных жалоб и стенаний, просто-напросто потеряв интерес к учёбе. Закончила со скрипом, скорее из упрямства, следом – курсы профессиональной переподготовки, без труда устроилась на работу и наконец-то выдохнула.

Однако, настырность – черта семейная, звонки шли один за одним нескончаемым потоком, так что я сообщила всем, что с головой ухожу в науку, занимаясь важным исследованием, от которого отвлекаться просто не в состоянии. На работе стравила ту же байку, просто чтобы избавиться от надоедливых вопросов из серии «почему ты не работаешь терапевтом?» и «что врач забыл в лаборатории?», сняла скромную однушку на окраине, избавившись от зоркого глаза предков, литрами хлестала кофе и засиживалась допоздна, пытаясь соответствовать своей же выдумке. Не вышло.

– Отлично, – протянул Брагин довольно, а я вернулась в реальность и поняла, что аппарат отработал, – я сравниваю, ты отделяешь себя от него, и сразу выезжаем.

– Так точно! – гаркнула вполголоса и вставила наушники, включив музыку погромче.

Глава 3

– В общем, во времена моей далёкой молодости, – завёл очередную балладу Глеб Борисович, шваркнув дверью старенькой «Хонды», – когда я наивно полагал, что терпение благоверной бесконечно, неожиданно выяснилось, что это не так. Однажды она выставила меня за порог в два часа ночи, посоветовав вернуться туда, откуда я в такое время притащился. Спорить с этой женщиной занятие абсолютно бесперспективное, ослушаться я так же не посмел, тем самым выяснив, что проникнуть на территорию управления МВД, где расположена криминалистическая лаборатория, не так уж и сложно.

– Ага, – брякнула, сообразив, чем мы сейчас будем заниматься, – когда ты там работаешь.

– Твой скептицизм и утопический настрой убивает во мне дух авантюризма, – состроил рожицу Брагин. – И, между прочим, губительным образом сказываются на исходе предприятия.

– Так как Вы намерены это провернуть? Я отлично помню, что территория обнесена забором с колючкой, не раз там проходила. Не удивлюсь, если под напряжением.

– Я тоже, но проверять мы не будем, – ответил преувеличенно серьёзно.

Вскоре Брагин припарковал машину в соседнем дворе, натянул перчатки, протянул пару мне, и вышел, насвистывая весёлый мотивчик, но отправился не к зданию управления, а к жилому дому, находящемуся прямо перед нами.

– Раньше не было всех этих домофонов… – проворчал у последнего подъезда и достал из кармана увесистую связку ключей, – но, когда появились, я на всякий случай обзавёлся дубликатом. Желание наступать на одни и те же грабли наверняка зашито в генетическом коде, просто его до сих пор не обнаружили или я об этом не знаю. Кстати, неплохая тема для диссертации, не считаешь?

Я кисло улыбнулась, не желая развивать эту тему, а он распахнул передо мной дверь.

Дом старый, всего три этажа, как и соседнее здание управления, на крышу мы попали без особых трудностей, если не считать того, что у добропорядочного гражданина в кармане помимо ключей отыскался набор отмычек, с которыми он довольно ловко умел управляться.

– Я – криминалист, – хмыкнул, подавая руку с крыши и помогая забраться мне. – Я должен был знать, как выглядит замок, который пытались вскрыть. Мельчайшие царапины, крошечные насечки внутри механизма, всё важно, всё играет роль в расследовании. Соответственно, образцы для исследования приходилось ваять самому.

– Примеры того, как кровища и мозги разлетаются от выстрела, Вы тоже собственноручно делали? – спросила невзначай, а Брагин скривился:

– Этого было предостаточно, особенно в девяностые.

Если честно, я мечтала о том, что есть подземный ход. Спустимся в подвальчик, где-то в углу тихо пискнет крыса, я соберу волю в кулак и достойно выдержу испытание, пройдя узким мрачным коридором, освещенным лишь фонариком с мобильного. Но нет.

– Да там метров пять до соседней крыши… – я с сомнением покосилась на Брагина, а он покивал согласно и сказал то, что мне совершенно не понравилось:

– Вот и я решил, что шестиметрового бруса вполне хватит.

– Я, пожалуй, дождусь Вас тут, – буркнула, сделав широкий шаг назад, подальше от парапета.

– Видишь ли, Майя… – пожевал губами Глеб Борисович, – я несколько набрал за последние годы, – он любовно погладил свой пивной живот, задумчиво глядя в даль. Развернулся ко мне и вздохнул: – Лезть придётся тебе.

– Отпад! – фыркнула и нервно хохотнула, вытирая о джинсы вспотевшие ладони.

– Да там всего двенадцать метров вниз, – попытался подбодрить меня, похлопав по плечу.

– Может, я между прутьев просочусь, а? – спросила с мольбой во взгляде. – Раз уж Вы и не планировали идти со мной…

– Можешь, конечно, попробовать, – кивнул серьёзно, – только вот камеры направлены вниз, территория патрулируется, а на входной двери сигнализация. С крыши – нет.

– Не было во времена Вашей молодости, – заметила едко.

– Туда курить бегают, – улыбнулся по-отечески, пропустив толстый намёк между ушей, – и стар и млад, лишь бы пропуском лишний раз не светить. Это самый безопасный вариант и, пожалуй, единственно возможный. Если, конечно, ты не передумала…

– Ставьте свой брус, – выдохнула обречённо.

– Подсоби-ка! – крякнул и присел.

Через пару минут я стояла на парапете и с тоской размышляла о том, на кой хер мне это было нужно. Любопытство? Или же двигателем моего безрассудства выступает банальное половое влечение? Всплеск дофамина, повторения которого отчаянно жаждет мозг.

– Светает, нынче, рано… – заметил Брагин невзначай, а я отважно шагнула вперёд. На брус такой ширины, что едва помещалась одна моя нога.

Высоты я не боялась, погода стояла безветренная, сухая, но такого безотчётного страха я ещё не испытывала. Ладони вспотели от напряжения, на лбу выступила испарина, сердце как будто вообще биться перестало, но, так или иначе, до крыши управления я добралась без приключений. Слезла с парапета, наконец-то начав дышать, развернулась, а Брагин тут же начал убирать брус, чтобы не привлекал внимание снизу.

– Фактически, ты стоишь на здании лаборатории, – начал инструктаж Глеб Борисович, а я поправила в ухе гарнитуру и достала из кармана три ключа, связанных красным лоскутом, которыми он меня снабдил.

Был риск, что замки успели поменять, но я беспрепятственно прошла внутрь здания, спустилась на второй этаж, без труда нашла нужный кабинет и самый ближайший к окну стол, на котором стоял нужный компьютер. Системный блок мерно шумел в тишине, света прожекторов с улицы было достаточно, чтобы не натыкаться на предметы, умиротворённый голос старшего товарища успокаивал нервную систему, а компьютер требовал ввести логин и пароль.

– Попробуй вот эту комбинацию, – сказал Брагин деловито, назвал чужую фамилию и комбинацию букв и цифр.

– Не подходит, – вздохнула угрюмо.

Такой путь проделать и ради чего? Обидно, чёрт возьми!

– Подними клавиатуру, – хмыкнул Брагин, я выполнила указание и покачала головой, увидев клочок бумаги с паролем, который тут же ввела.

Глава 4

Спустилась я быстрее своего старшего товарища, но к машине мы подоспели почти одновременно. Он вылетел из подъезда с бледным лицом и широко распахнутыми глазами, наверняка готовясь соскребать меня от земли, продолжая держать в руках сотовый. Резко сменил траекторию, заметив меня, лихо запрыгнул в салон и рванул, не дав мотору прогреться, скрываясь с места преступления дворами. Молча, сосредоточенно, направив всё своё внимание на дорогу.

Лишь изрядно удалившись, он сбавил ход, свернул на тихую улочку и припарковался, с трудом разжав руки на руле, чтобы дотянуться до ключа и заглушить мотор.

Повернулся ко мне, а меня пробрало до мурашек от его взгляда, полного сожаления, боли и досады на самого себя.

– Я старый дурак, – сказал тихо, едва шевеля губами.

– Да полно Вам, Глеб Борисович, – состроила недовольную мину и закатила глаза. – Если уж на то пошло, то вина целиком и полностью лежит на чёртовом опере. Или кто он там… – задумалась и поморщилась: – А если не кривить душой, то виновата сама. Вполне успела бы дойти, если бы ворон не считала.

Обмякла в кресле и вытянула вперёд руки. Из увечий – пара царапин. Ну, сухожилие под коленом ещё побаливает. Наверняка где-то под одеждой несколько синяков.

– Поверить не могу, что подверг тебя такой опасности… – бормочет Брагин. – Пень безмозглый! И ради чего?!

– Должна напомнить, что выбор был за мной, – осадила его жестко. – А если продолжите стенать, я Вас уважать перестану, – Брагин поморщился, а я покачала головой: – Всё-таки выстрелил…

– Вряд ли стреляли со стороны управления. Оснований у него не было. Когда заметил тебя, ты была даже не на подведомственной территории.

– Значит, опер…

– Уверен, что он, – кивнул согласно, а я удивилась:

– Вы его видели?

– Торчал там с самого начала. Не удивлюсь, если ехал за нами от лаборатории. Но заметил я его уже после того, как ты зашла в здание.

– И зачем ему стрелять в меня? – спросила хмуро, а Брагин удивленно вскинул брови:

– Почему сразу в тебя? В воздух. Внимание на себя отвлёк, до забора всего ничего, если бы с той стороны подбежали, смогли бы рассмотреть тебя в мельчайших деталях, а так… максимум, что сможет описать постовой в своём отчёте – округлые ли у тебя бёдра и какого цвета волосы. Не видел ещё ни одной задницы на информационной доске под красной надписью «Внимание! Розыск!».

Я хохотнула, а он улыбнулся и немного расслабился, стянув перчатки.

– Точно! – хмыкнула, снимая остатки своих, и тут же замерла, коснувшись уха и скривившись: – Твою мать…

– Наушник? – вздохнул Брагин, а я посмотрела на него виновато. – Не бери в голову. Даже если найдут, даже если выделят ДНК или снимут частичный отпечаток, даже если будет образец для сравнения, никогда не докажут, что ты обронила его именно в момент падения, а не прогуливаясь днём ранее.

Я пошарила по задним карманам, достала ключи, вернув их владельцу, и свой телефон, с ухмылкой повертев в руках.

– Даже экран не разбила.

– Везение не бывает бесконечным, – сказал поучительно.

– Я вот тут знаете, что подумала… – протянула с хитрым прищуром, – брус-то совсем новенький. Будто только со строительного рынка.

– А я всё ждал, когда ты меня в это носом ткнёшь, – хмыкнул в ответ и завёл мотор.

– Шесть метров, как Вы его поднять-то умудрились на крышу?

– Племянник подсобил, – пояснил старый лис. – Я верёвки вниз скинул, он привязал, поднялся и вместе затащили.

– И как Вы ему это объяснили?

– Никак, – ответил строго, – я этого дебошира столько раз из кутузки вытаскивал, пока на службе был, что он готов был и слазить сам. Флешку не потеряла?

– Обижаете, – фыркнула, сунув руку в вырез и пошарив в бюстгальтере.

– Припрячь, – хмыкнул, глядя на дорогу. У старика отличное периферийное зрение! Впрочем, никакой он не старик, пятьдесят шесть, если мне память не изменяет. – Надо поспать и со свежей головой проанализировать.

Ага, как же.

Чуть только поднялась в квартиру, опрометью бросилась к ноутбуку. Файлов было много, я отправила все на печать и, пока усиленно работал принтер, стянула с себя грязную одежду, осматривая тело перед большим зеркалом. Из того, что не было видно – лишь пара синяков на ноге, да и то на одной.

– Чудеса… – пробормотала задумчиво, накинула халатик и взяла в руки приличную стопку бумаг.

В меде я успела повидать всякое, но вид начавшего разлагаться трупа всё равно поднял волну отвращения. И именно с ним совпал тот самый образец ДНК, что мы выделили из волосков. Второй образец, с флешки опера (иначе мысленно я того парня уже и не называла), в базе вообще не нашёлся. Интересно, откуда он у него? Подумаю над этим позже. Третий образец, с моих губ, среди улик так же нашёлся и был объединён с убитым одним номером дела, по которому я нашла и скачала всё остальное.

Итак, ДНК номер один. Убитый, молодой мужчина, биологический возраст – в районе тридцати. Не опознан. Перед смертью был жестоко избит, в отчёте патологоанатома полный перечень увечий, но сбитые костяшки однозначно говорили о том, что он дал достойный отпор. Был взят образец ДНК с его лица и рук, он-то и совпал с образцом опера. И я отчётливо помню, что его руки ещё не зажили, так что не было ни единого повода заподозрить фальсификацию. Но он ли убил? Неизвестному трижды выстрелили в спину, одна пуля застряла в ребре, две другие прошли насквозь, одна пронзила сердце, но в отчёте баллистиков фигурирует лишь извлечённая из кости. И причина тому – убитый найден в лесополосе, что доказывают фотографии, а вот где он встретил свою смерть? Крови на фотографиях почти нет, тело перемещали. Существенно бы упростило задачу, будь у меня на руках отчёт выехавшего на место оперативника, но в базе криминалистической лаборатории хранились лишь улики.

У убитого в заднем кармане джинс был найден клочок бумаги с адресом, написанным корявым почерком, как будто писавший – ученик начальной школы. По этому самому адресу был произведён обыск, изъята зубная щётка, проведён анализ. ДНК номер два, совпавшая с ДНК с тела убитого, совпавшая с ДНК, которую я скрупулёзно отделяла от своей. Третьяков Дмитрий Викторович.

Глава 5

Настырно вибрирующий рядом с головой телефон наконец-то смолк. И только я расслабилась, готовясь погрузиться в сон, отдавшись во власть Морфея, как он тотчас ожил, вызвав вихрь раздражения.

– Да! – бросила резко, не потрудившись даже взглянуть на экран мобильного.

– Я только… – нерешительно промямлила мама, а я широко распахнула глаза и сфокусировалась, увидев прямо перед собой разлагающееся тело. На снимке, чёрно-белом, но ни один из этих фактов не делал его менее отвратительным. Резко села в кровати, а мама вздохнула: – Я только хотела напомнить, что у папы сегодня юбилей…

Ох… так стыдно мне не было уже очень давно! Страстный поцелуй с незнакомцем в присутствии коллег ничто по сравнению с тем, что я ощутила в ту секунду.

– Я заеду вечером! – ответила бодрым, как мне казалось, голосом, и тут же начала вяло оправдываться: – Просто не хотела поздравлять по телефону…

– Милая, уже вечер, – мягко заметила мама и добавила, отлично зная мою любовь к деталям: – Девятнадцать двадцать три.

– Мам, меня вырубило… – призналась покаянно.

– Я слышу, что голос сонный, – ответила, почти уверена, с улыбкой. Она часто улыбалась, особенно, когда грустила.

– Умываюсь и выезжаю! – сказала решительно, сползая с кровати, сминая распечатки, которыми обложилась и среди которых уснула, но, едва ноги коснулись пола, сдулась: – Только…

– Я приготовила подарок от тебя, – шепнула мама в трубку, – ждём.

И вновь захлестнула волна стыда, бросив в жар. Порычала, злясь на себя, потопала в попытке сбросить напряжение, и с ненавистью посмотрела на листы, которыми было устлано покрывало. Мерзавец занял все мои мысли! Я чуть не разбилась из-за него! Я чуть не проворонила пятьдесят пятый день рождения отца! Я, чёрт возьми, не удосужилась не только купить подарок, я даже подумать о нём не успела! Из-за парня, с которым даже не знакома!

Бесит! Страшно бесит тот факт, что он, по сути, и не при чём. Лишь мои гормоны, застилающие некогда ясный взор. Простой поцелуй, ничего не значащий… что ж меня так пробирает-то, а?

Вызываю такси, чтобы не терять времени, добираясь на перекладных, пишу маме, что выехала, а в ответ получаю сообщение:

«Подарок у соседки из квартиры напротив. Набор приманок. Папа всерьёз увлёкся рыбалкой».

А я не знала. Я вообще давно не утруждала себя вопросами, а как, собственно, у них дела, наивно полагая, что «как обычно». Что в их жизнях ничего не происходит, на столько значимого, что это стоит моего внимания. Все короткие разговоры сводились к ничего не значащим фразам, обобщённым, безликим. Когда спрашиваешь не ради того, чтобы услышать ответ, а из чувства долга.

На последних пяти процентах залезаю в смартфон и ищу ближайший рыболовный магазин. Меняю курс. Прошу таксиста подождать, вваливаюсь с круглыми глазами, искрящимися дурным блеском, и банковской картой наготове.

– У нас проходит акция! – тут же оповещает меня консультант. – При содействии с нашим партнёром, рыболовно-охотничьей базой «Дельта-плюс», при совершении любой покупки в нашем магазине, скидка пятнадцать процентов на выходные…

– Беру! – отвечаю с запалом.

Через сорок минут, слегка притупив чувство стыда, пожирающего изнутри, открываю дверь родительской квартиры своим ключом.

Шум, гам, гомон, музыка, смех.

Разуваюсь, прохожу в зал, где собрались родственники. У нас никогда никого не приглашали, но в «день икс» мама всегда готовила на роту солдат, потому как приходили все, кто мог. Без приглашения, без звонка, без договорённостей. Как сейчас. Сколько их? Человек двадцать взрослых кучкуются в тесном пространстве, плюс дети разных возрастов.

– Доня! – воскликнул папа, поднимаясь из-за стола и идя навстречу с широко расставленными руками.

Торопливо семеню к нему, обхватываю руками и утыкаюсь носом в его шею. Люблю свою семью. Люблю! Со всеми жалобами, со всеми склоками, со всеми проблемами, высосанными из пальца, о которых все начисто забывают, собираясь на торжествах. И на похоронах. Особенно на похоронах, сплочённые общим горем, тоскующие, горюющие и поддерживающие друг друга в нелёгкий час.

– С днём рождения! – восклицаю, отстраняясь. Протягиваю конверт с путёвкой, папа целует меня в щеку и тут же достаёт красочный буклет.

Краснеет от удовольствия, как и мама, которую я вижу краем глаза. Угадала!

Тёплое и крепкое объятие, смачный поцелуй в лоб и вот я уже за столом между двоюродной тёткой, страдающей от мигреней и давления, и Генкой, рослым крепким парнем двадцати девяти лет, степень родства с которым прослеживается с трудом. Седьмая вода на киселе, а прибыл раньше меня.

– Ты тут каким ветром? – спрашиваю у него, опрокинув стопку на голодный желудок.

Только водка. В нашей семье не признают никакого другого алкоголя.

– Северным, – хмыкает в ответ. – Сам не понял. Заехал к бате, тот умотал на смену, мать меня под руку и вот я уже говорю тост.

Я хохотнула, он хмыкнул и посмотрел весело. Поднял руки с колен и взял вилку, а я заметила рубцы на костяшках его пальцев.

– Это ещё что? – зашипела ему на ухо, как змея, перехватив его руку и не дав положить в рот малосольный огурчик по маминому фирменному рецепту.

– Закусить-то дай, – бурчит недовольно.

Убираю руку, испепеляя его взглядом, смиренно жду, когда прожуёт и проглотит, и тут же рычу вполголоса:

– Ну?!

– Гну, – кривляется в ответ, – пойдём покурим.

– Он ещё и курит… – бормочу себе под нос, поднимаясь вслед за ним.

Выходим на балкон, высовываемся из окна, он прикуривает и выпускает клубу дыма.

– Ты ж спортсмен! – не удерживаюсь от язвительной ремарки.

– А ты – врач, – хмыкает, едва заметно улыбаясь.

Затягивается вновь, а я вздыхаю.

– Ген, откуда украшение? Ты боксом занимался, на соревнования ездил, у меня в телефоне даже фотография есть, где ты с фингалом под глазом и руками в перчатках.

– Памятные фотки – единственный выхлоп, – морщится с отвращением. – Жалею о том, что убил на это столько времени. А это… – он провёл пальцами по костяшкам и хмыкнул: – В тот раз я заработал больше, чем выиграв серебро на соревнованиях.

Глава 6

Вплоть до одиннадцати, когда большая часть родственников приходит к выводу, что неплохо было бы и раскланяться, я пытаюсь пробраться к Генке, но буквально на каждом шагу меня перехватывает страдалец за страдальцем. Смиренно выслушиваю все их симптомы, тактично улыбаюсь и тихо скриплю зубами, пока в одночасье не понимаю, что Геннадий под шумок свалил. Что ж… упрекнуть мне его не в чем. Подхватываю рюкзачок, целую родителей и с чувством выполненного долга выхожу на улицу, жадно вдыхая прохладный воздух.

– Не на долго тебя хватило, – хохотнул Гена из-за кустов и просунул голову между ветвей.

– Ты чего там? – спросила заговорщицким шёпотом, подходя ближе.

– А то непонятно… – проворчал в ответ, высунул руку и рывком втащил меня в своё укрытие, заметив: – По моим скромным подсчётам, осталось ещё человек семь, среди которых моя маман. Я, конечно, её люблю, но с меня хватит.

– Понимаю! – отвечаю с чувством, задрав голову, но тут же хитро улыбаюсь: – А меня зачем ждёшь?

– Ну… дело есть, – отвечает туманно. – Пошли, прогуляемся.

Крадёмся под чужими окнами, огибаем дом и выходим на пустыре, двигаясь в направлении дороги.

– Заинтриговал! – говорю с нетерпением, то и дело косясь на него.

– Ты ж медик, да? – спрашивает с сомнением.

– Ну… в целом, да, – отвечаю вяло. – У тебя что болит?

– После водки? – фыркает Гена. – Здоров, как бык! – я тихо смеюсь, а он, напротив, становится серьёзнее: – Помнишь, про бои говорил?

– Само собой, – отвечаю, слабо хмурясь. Ох, не нравится мне этот заход…

– Короче, я почему перестал… всякое может случиться, да? Нужна экстренная помощь, а там такие правила – сам выкручивайся. Ну, я и подумал, что, если ты пойдёшь со мной? Для подстраховки.

– Я терапевт, Ген, – отвечаю, слабо поморщившись. – Без практики. Зашить, конечно, смогу, раны обработать, послушать, общий осмотр провести, но не больше.

– Да куда уж больше! – возмутился, вытаращив глаза. – На тот свет я не собираюсь! Так, подлатать, да подсказать, стоит ли в больничку идти. Я не дебил и прекрасно понимаю, что рентгеновским зрением ты не обладаешь. Но… родная. Значит, на обманешь. Значит, могу на тебя положиться.

– Ген, я не знаю, – сказала честно. – Стрёмно. А если чего упущу? Как я потом…

– Вся ответственность на мне! – заявил решительно. – Подумай. Тебе – процент от боя. И, поверь, деньги немалые!

– Да при чём тут деньги… – морщусь брезгливо. – Профи не нашёл?

– Такому, чтоб довериться – нет, – ответил кисло. – И, к слову, всякие там допинги и обезболивающие – запрещено. Во всяком случае, на месте. Сумку обшманают.

– Смахивает на инструктаж… – ворчу себе под нос.

– Я не принуждаю, – хмыкает Гена. – Я прошу.

Одно, блин, и то же! Родня же!

– Ну ты и гад… – тяну, качая головой.

– Да просто пожить охота, Май, в своё удовольствие, хоть немного. Так уж ли это плохо? Так уж ли предосудительно?

– Хера се, – фыркнула весело, не ожидав услышать от него подобного слова, – так ты готовился. Выходит, это не мать тебя сюда притащила, а ты её.

– Вовсе нет, – хмыкнул Гена, положив руку мне на плечо, – просто я подгадал момент, когда нужно завалиться в родную обитель. Так что?

– Мне прямо сейчас нужно дать ответ?

– Бой послезавтра, я уже подписался, – говорит тихо, – будешь ли ты там – решать тебе.

– Ну ты и… – начинаю возмущённо, а он притягивает меня поближе, вздыхая:

– Да знаю, Майк, знаю… Я – родня. Номерок запиши, обсудим завтра детали.

– Сам запиши, у меня телефон сдох, – ворчу недовольно, а Гена уже держит мобильный наготове.

Он посадил меня в такси, махнул рукой на прощание, а я всю дорогу таращилась на огни города, подгоняя водителя.

В квартире первым делом поставила телефон на зарядку, включила его и получила несколько сообщений о том, что до меня пытался дозвониться Брагин. Время позднее, я ответила ему всё так же в сообщении, и он тут же перезвонил.

– Всё в порядке? – спросил с неприкрытым беспокойством.

– Телефон сел, а у папы, как выяснилось, юбилей, – отрапортовала коротко.

– Есть там что-нибудь на флешке, что следует проверить в ночи? – уточнил невзначай.

Я плюхнулась на кровать, уставившись на протокол обыска из квартиры Третьякова, и сказала со вздохом:

– Пожалуй.

– Буду через полчаса, – ответил быстро и отключился.

До меня ехать минут пять. На сборы – максимум две. Остальное время он заложил на объяснения с супругой, но я в него верила и спустилась через пятнадцать, тут же плюхнувшись на переднее сиденье припаркованной у подъезда «Хонды» с увесистой папкой в руках.

– Недурно, – хмыкнул Брагин, забирая из моих рук улики. Бегло просмотрел их и поморщился: – Если ты имела ввиду его квартиру, то ловить там нечего.

– И что же делать? – спросила кисло, а он плавно тронулся с места, ответив невозмутимо:

– Конечно же, ехать туда.

– Зачем? – полюбопытствовала, поёрзав на сиденье от волнения.

– Всегда есть «а вдруг», не так ли? – улыбнулся хитро. – К тому же, он пришёл в лабораторию с явным намерением втянуть меня в расследование, теперь я вижу это совершенно отчётливо. Не люблю разочаровывать людей, да и, вынужден признать, заинтриговать он всё-таки смог.

– Он пришёл целенаправленно? – спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал обыденно, но в душу закралась обида. – Не для сравнения ДНК?

– Скорее, чтобы оставить свою, – хмыкнул Брагин, – и вторую, явно указывающую на конкретное преступление. Красиво зашёл, красиво вышел, мне понравилось. Только вот та ДНК, что была на его флешке, принадлежит шимпанзе.

– Реально? – скривилась, а Брагин хохотнул:

– Я не сразу заметил, спешил. Дома уже. Похоже, он скачал её из интернета. По сути, парень просто ткнул пальцем в номер дела.

– Ясно, – улыбнулась и отвернулась к окну.

Так вот к чему был тот поцелуй, от которого я чуть не лишилась сознания. Он просто оставил на мне образец ДНК.

Глава 7

Я вышла из машины и зябко поёжилась. Вроде ещё не слишком холодно по ночам, но озноб пробирал до костей. Или просто ничего не грело. Дополнительно, изнутри. Вообще, присутствовало вполне отчётливое желание вернуться домой и завалиться спать, такая апатия накатила, что даже ногами шевелить было лень.

– А если не сможем войти? – спросила у Брагина вяло. – По домам?

– Для начала – поднимемся, – пожал плечами равнодушно и начал присматриваться к табличке над дверью ближайшего к нам подъезда. – Следующий, – сказал уверенно и бодрой походкой направился дальше, а я уныло побрела вслед за ним.

Возле подъезда нас ждал сюрприз. Я-то надеялась, что дверь закрыта, мы потолчёмся возле неё, по причине позднего часа пройти не сможем и отправимся восвояси, но кто-то подложил дощечку, оставив едва заметную щель.

Брагин тут же дёрнул за ручку и пропустил меня вперёд. Вместе мы поднялись на четвёртый этаж и уставились в четыре глаза на слегка приоткрытую дверь в квартиру. Переглянулись, Глеб Борисович с невозмутимым лицом натянул перчатки и толкнул её.

– Хозяева! – крикнул зычно и храбро шагнул в полумрак квартиры.

– Человек-легенда собственной персоной, – услышала совсем рядом и быстро провела одной рукой по другой, прогоняя волну мурашек, поднявшуюся от звуков его голоса с лёгкой хрипотцой. – И кошечка, у которой осталось восемь жизней.

Он появился из-за угла, оказавшись в нескольких сантиметрах от меня, а я вздрогнула от неожиданности и шумно выдохнула, пытаясь быстро привести в порядок пошатнувшуюся нервную систему.

– Привет, – буркнула зачем-то, а он тут же заулыбался, смущая меня окончательно.

– Привет, конфетка.

Брагин покашлял, ненавязчиво напоминая о своём присутствии, я на всякий случай сделала шаг вбок, а Третьяков попытался вернуть своему лицу серьёзное выражение и сказал:

– Глеб Борисович, как Вы, должно быть, успели понять, я в дерьме по самые уши.

– А мне ты что прикажешь делать? – деланное удивление на лице криминалиста отчётливо читалось даже без света. От него буквально веяло иронией и сарказмом.

– Если попрошу помочь отмыться, будет звучать слишком интимно? – а вот Третьякову, похоже, вздумалось шутки шутить. Стоит, ухмыляется. Впрочем, эти двое друг друга стоят.

– Пожалуй, – слабо хрюкнул Глеб Борисович. – Да и… ты же не будешь утверждать, что улики липовые?

– Увы, самые что ни на есть настоящие, – развёл руками и прищурился на один глаз: – Я Вас, конечно, сам пригласил, но было бы круто свалить подальше, если честно.

– В самом деле не слишком гостеприимно, – кивнул Брагин, резко посерьёзнев. – Я ещё даже не осмотрелся.

– А тут не на что смотреть. Квартира съёмная, личных вещей – минимум. Зубную щётку и ту отобрали. Гол, как сокол.

– А если я с волшебным фонариком пройдусь? – хитро прищурился криминалист.

– Гуляйте на здоровье, – флегматично отозвался Третьяков, подперев собой стену. – Но времени в обрез и, уверяю, Вы ничего не найдёте.

– То есть, я должен поверить на слово? – округлил глаза Брагин. – Человеку, который меня связывал, угрожая пистолетом, буквально пару дней назад. Я правильно понял?

– Не совсем, – хохотнул Третьяков. – Поверить и помочь. Я выложил все карты на стол. Честно признался, кто я и в чём меня обвиняют. Правда, не рассчитывал, что Вы отправите кошечку лазать по деревьям, мне совершенно не понравилось смотреть как она спикировала вниз, – я презрительно фыркнула, а он поднял бровь: – Что-то не так, конфетка?

– Как-то ты не слишком заботился о моей безопасности, делая из меня переносчика своей ДНК и впутывая в свои дела, – ответила едко, краем глаза увидев, как Брагин поджал губы.

– Переносчика ДНК? – Третьяков невинно похлопал ресницами, едва сдерживая улыбку, а я почувствовала себя совершенной дурой и отвела взгляд, отчаянно краснея и кляня себя за несдержанность. Он подошёл почти вплотную и шепнул на ухо: – В качестве образца своей ДНК я прилепил жвачку под стол, прямо на глазах твоего коллеги, – сердце ухнуло в пятки, а я зажмурилась и скривилась, почувствовав себя ещё глупее. Ну кто меня за язык тянул, скажите на милость?! Ну, Брагин! Мог бы и сказать! – А то, – продолжил Третьяков шептать мне на ухо, – на что намекаешь ты… просто не сдержался. Ты очень сладенькая.

– Так, довольно, – буркнул Брагин, – я не брал с собой свечку. Пошли в машину, не хватало ещё, чтобы меня взяли с беглым преступником.

Развернулся и, обогнув меня, покинул квартиру первым. Я тут же двинулась вслед за ним, но Третьяков тормознул меня, мягко взяв за руку.

Разряд! Чёртов разряд тока пронёсся от кончиков пальцев по всему телу, не нашёл выхода и засуетился где-то в районе груди, подначивая сердце биться быстрее.

– Не торопись, – хмыкнул Третьяков и сунул свободную руку в карман, выудив наушник. – Не твоё, часом? Давай примерим, золушка…

Проводит пальцем по моей щеке, убирая волосы, закладывает прядь за ухо, скользит по шее, осторожно вставляет наушник, «примеряя».

– Как влитой, – хмыкает довольно и неожиданно придаёт моему телу ускорение, смачно шлёпнув по заднице. – А теперь валим, я не шутил на счёт неприятностей.

Как будто это было так просто – идти! Ноги ватные от его ужимок, от его голоса, от прикосновений ненавязчивых, хоть и слегка привёл в чувство этим волшебным пенделем. Размазывает, разжижает мозг от одного его присутствия рядом!

Вытаскиваю наушник из уха, запихиваю его в карман и говорю возмущённо:

– Ты слишком много себе позволяешь!

– Как тебя зовут? – он продолжил подталкивать меня под спину, принуждая покинуть квартиру.

– Майя, – буркнула в ответ и тут же разозлилась на себя, но рявкнула на него: – Ты слышал, что я сказала?!

– Конечно, я же не глухой, – ответил удивлённо, всё так же заставляя шевелить ногами, прожигая во мне дыру горячей ладонью.

– Руки убери, будь любезен, – сказала строго.

– Ладонь точно приклеилась… – пробормотал, давясь смехом, – клянусь, я не при чём!