Шутка Вершителей.

Часть первая. Пролог.

- Мамочка, расскажи мне ещё раз про папу... - Бертин обнял лохматого медвежонка, пошитого недавно ему бабушкой, расплющив по своему тощему, никак не поправляющемуся, тельцу.

- Что тебе рассказать о нём, медвежонок? Ты же всё уже знаешь... - Бертин сходил с ума по этим бурым и сильным животным, нередким в наших горах. И это детское прозвище, закрепившееся за ним, как и его"Бертин", спящий медведь, напоминало мне о том, как я и Тибольд никак не могли подобрать имя для нашего второго малыша. И только услышав о нападении медведя-шатуна на стоянку охотников, мы, переглянувшись, почти одновременно произнесли это слово. Смех закрепил нашу сделку, а малыш стал тем, кто носит данное ему от рождения и благословенное прозвище с большой гордостью.

- Как вы с папой познакомились? А правда то, что он достал для тебя эльдвайс и чуть не упал со скалы?

Эту историю наш с Тибольдом сын слышал уже тысячу раз, и я начала рассказывать её ему в тысячу первый.

Вдруг в дверь нашего дома постучали. Кто-то крикнул:

- Вдова Тибо! Вдова Тибо! Он умирает! Скорее! Помогите!

- Мама? - встревоженный голосок Авидеи раздался позади. Я погладила Бертина по голове и, добавив в голос побольше  уверенности, сказала:

- Ложитесь спать... Я зайду к бабушке, пусть присмотрит за вами... 

- Но мамочка... - Бертин был явно расстроен тем, что мне не дали продолжить свой рассказ, на что я поцеловала сына в лоб и заверила его:

- Утром расскажу, спи, медвежонок...

- Опять твоя работа... Когда папа был жив, он не позволял тебе отлучаться по ночам!!! - в голосе Авидеи я слышала раздражение. Вздохнула, повязала на голову тёплый платок, накинула полушубок и вышла в морозную ночь. 

Яркие звёзды ослепили меня. У нас в горах они светились так ярко и были такими большими, что, казалось, протяни ладонь, и они попадают в неё, как гроздья спелой тамарины... 

- Что случилось? - спросила я у сухонькой женщины, Калдии Тронг, нашего общинного бухгалтера и эконома.

- Он опять переел кульпачихи, а теперь задыхается...

Её супруг, тучный и ленивый сапожник Ольдат Тронг, имел индивидуальную непереносимость кульпачихи, нашей местной ягоды. Калдия поэтому старалась её не держать в своём доме, но Ольдат иногда приносил её от родственников или друзей, и демонстративно вкушал, заставляя свою жену и меня, лекаря нашей общины, очень сильно поволноваться. Ни в какую непереносимость он не верил, а когда приступ заканчивался говорил одно и то же:

- Это Калдия мне тычинки в брагу добавила... Вот меня и скрутило... 

Брагу сапожник очень уважал и пил её практически ежедневно. Конечно же, никакой тычинки в браге отродясь не плавало: эта травка очень ядовита. Сумбарахов ею травить, а не лечить от алкоголизма... 

Мы уже не спорили с упрямым сапожником, а просто лечили его. Я - травами и притираниями, а жёнка - уговорами да обниманиями.

- Ольдат, тебе же нельзя...

- Не суй свою тычинку в брагу, дура-баба... - забубнил сапожник, пока я помогала Калдии раздевать его да обтирать раствором калужника. Его покрасневшая, вздувшаяся на руках и лице кожа, мне определённо не нравилась. Такая краснота могла быть признаком апоплексии, но доктор из нашего центрального Стревина должен был явиться к нам в общину только в начале весны. Нужно было посоветоваться с отцом.

- Калдия, я ухожу, - и пока хозяйка меня провожала, быстро объяснила ей, как вредно Ольдату есть ягоды кульпачихи. Калдия горестно выдохнула, и её рот скривился:

- Айо, ты сама видишь, какой он упрямый! Что я могу?

- Поговори с ним...

- Бесполезно... Может, твой отец...?

Пожав плечами, я ушла. Редкие огни и звёзды были моими попутчиками в дороге до дома. До рассвета было ещё далеко, но сон уже убежал от меня.

Я заварила себе листья тумяны и стала прихлёбывать горячий отвар, наслаждаясь минутами тишины и красивым ночным небом...Наша хранительница Ада создала этот мир таким невыносимо прекрасным, что иногда у меня щемило сердце от радости и гордости, что я родилась именно здесь, на Адании!

Мой отец говорил, что не все миры такие правильные и светлые, как наш. Ада оберегает своё создание, лелеет его, охраняет... Пусть и в нашем мире не всё так совершенно, как нам, его жителям, хотелось бы, но мы стремимся к этому совершенству, идеалу...

Равенство, справедливость, труд для других - радость для себя... Эти и другие идеалы мы впитывали с молоком матери. Каждый человек на Адании знал, что отход от них будет означать крах, гибель не только конкретного отступника, но и со временем всего мира... Мы же хотели жить, и жить хорошо... 

Когда рассвет стал заливать кухню неярким зимним светом, зевнув, я поднялась в свою спальню, стараясь почти не топать. Но деревянные половицы всё равно скрипели под моими ногами. Дети, слава хранительнице, не проснулись, и я стала быстро разоблачаться. Времени на сон оставалось не много, но я опять не могла уснуть, перебирая в голове события прошедшего дня и начала ночи. Мне в глаза попалась фотография нашей семьи, так и оставшаяся стоять на комоде в моей комнате.

Там были запечатлены я, Тибольд, шестилетняя Авидея и двухлетний Бертин. До трагедии оставался всего лишь год. Ещё один год безоблачного счастья, любви и устремлений. Кто знал, что нам с Тибольдом было отпущено так мало? Я давно не плакала, но сейчас, против моей воли, из глаз покатились слёзы.

"Вот и дожилась... Рыдаю одна ночью в подушку... Как какая-то там... вдова..."

Так, в тихих слезах, чтобы не разбудить детей, я и уснула... 

С утра я отправилась к родителям, прихватив с собою непоседливого Бертина. Авидея отправилась в школу. До окончания её было ещё долгих три года, за которые она должна была определиться: какую профессию она хочет получить.

Станет ли она лекаркой, как я? Дар у неё был, и я старалась в ней его развивать. А может, она захочет стать архитектором и остаться в нашем стольном граде Деменеции? Там всегда очень востребована молодая и талантливая публика. Королева обожает приглашать в столицу юные дарования и покровительствовать им. Этот вариант развития событий мне не очень нравился, но я считала, что Авидея должна всё решить сама... Мои родители были с этим категорически не согласны. В своё время они не отпустили меня в столицу, посчитав и убедив меня в том, что там и без меня хватает лекарок средней руки, а у нас в общине постоянно требуются ловкие руки и верный взгляд. 

Часть первая. Глава первая. Чужак.

Глава первая. Чужак.

Под причитания матушки папаша доставил безсознательного незнакомца в гостевую комнату... Его широкий лоб уже истекал потом. Смахнув его, он сказал:
- Твоя очередь, Айо. Рамина! Помоги своей дочери! - и вышел из комнаты, незаметно потерев поясницу. 
- Неси ножницы портновские и горячую воду! - сказала я матушке, и, пока та суетилась на кухне, я трогала лоб чужака. Он был очень горяч. 
Матушка задышала за моей спиной, и я вымыла в принесённой воде руки: мужчине она была пока без надобности.
- Неси винный уксус, будем обтирать, потом - шерстяные носки и панталоны, вязаную рубаху из волчьей шерсти, что ты о прошлом годе связала отцу...
- Да как же... - запречитала матушка, но я строго осадила её: - Отец её всё равно ни разу не надевал... А человеку нужнее она будет... Всё равно помолька сожрёт...
Стянув с больного сапоги и перчатки, я попробовала снять одежду, но поняла по его стонам, что мой первоначальный план со срезанием был верным. Одежда была разрезана, и чужак сверкнул своим смуглым поджарым телом. Белья на нём, почему-то, не было. 
Острые черты лица казались иноземными, нездешними. Их оттеняли чёрные круги под глазами и острый, длинный, похожий на вранов, нос. 
На висках обнаружились несколько седых прядей, и я поняла, что чужак не так уж молод, как мне показалось в начале. Я взяла чистую тряпку и начала обтирать незнакомца. У него уже начинался бред. Стоило бы сварить ему отвар из черемики, но сбить температуру требовалось немедленно.
- Мама, помоги! Продолжи, пожалуйста, обтирания!
- Ты что, Айо, с ума сошла? Да я не собираюсь дотрагиваться до этого... чужеземца... - мама брезгливо передёрнула плечами. 
- Тогда свари отвар... Нужно остановить воспаление...
- Ты же знаешь, что не смогу, - голос мамы задрожал, а я мельком взглянула на её кисти: те мелко дрожали.
- Давай я! - откуда-то из-за маминой спины объявилась моя младшая сестра и выхватила из моих рук ткань для обтирания. - Иди, готовь свой отвар, лекарка...
Насмешка в голосе сестры не обидела меня, я только мазнула взглядом по её лицу, кивнув в ответ. Милада уже отвернулась, деловито осматривая незнакомца. Я поспешила на кухню. 
Помешивая отвар, я задумалась о том, почему к нам, двум сёстрам Ньево, так несправедлива судьба. Ладно я, не очень красивая и не очень счастливая лекарка в захолустной общине, но Милада... Умница, красавица, могла бы блистать при дворе королевы... Но судьба распорядилась иначе: жених бросил Миладу прямо перед свадьбой. Наш отец, Ваухан Ньево, чуть ли не до смерти тогда побил этого мерзавца. Свидетели говорят, что еле оттащили тогда папу от безсознательного тела бывшего жениха.
Он оказался каким-то дальним родственником королевы, и после этого все пути-дороги для Милады стали перекрыты. Она вернулась домой, в общину Северных гор, и начала преподавать в нашей школе ремёсла. Шить, вышивать, вязать, кроить - всё это получалось у моей сестрёнки безупречно.
Моя мама, пальцы которой сейчас выдавали только дрожь, в молодости обшивала и обвязывала половину общины. Сейчас её утешенем было только вышивание гладью. И то очень редко она бралась за это дело. А после гибели Тибольда мамочка как-то быстро стала сдавать.
- Слабое сердце у меня, доченька! - повторяла она мне и так известную истину. - А с такой болезнью я ещё очень долго живу. Спасибо нашей Аде! Неустанно благодарю её каждый день!
Меня отвлёк стук во входную дверь: сквозь приоткрытую дверцу кухни я наблюдала, как мама открыла её, и на пороге родительского дома появилась Арьяна Сугиста, глава нашего поселения. Она сняла с головы высокую меховую шапку и королевским жестом подала её матери. Мама приняла её и стала крутить в руках, видимо, не зная, куда её положить. Арьяна стала медленно расстёгивать полушубок, произнеся:
- Добрый день, Рамина и Рокайо... Что стоите, как столбы? Напоите-ка меня чаем!
Кинув маме, как какой-то прислуге, свою верхнюю одежду, Арьяна прошла ко мне и уселась на стульчик. Она неотрывно смотрела на моё лицо, ожидая чего-то, но я пока не понимала, чего.
- Как он? - спросила она через какое-то время. 
- Чужак? - я поняла, почему мы удостоились чести лицезреть главу в своём родовом доме.
- А кто же ещё? Что с ним?
- Просто переохлаждение... Одет не по сезону... Вывалился из Врат не туда, куда собирался... Я так думаю..
- Тихо-тихо, Рокайо... О чём ты? - полушёпотом заговорила Арьяна, заставив меня с удивлением открыть рот. - Никаких Врат... На жеребце прискакал, тяжеловозе... С юга... Заблудился в лесу... Медведи задрали коня... Кости завтра найдут охотники, а сам он спасся чудом... Всё понятно тебе, Рокайо Ганн? - последние слова она произнесла громко и твёрдо, глядя мне в глаза.
- Мне-то всё понятно, только Ольдат Тронг и мой отец...
- Ваухан Ньево мужчина не глупый и болтать не будет... А с Ольдатом я разберусь... 
И Арьяна встала со стула и обратилась теперь к моей матушке:
- Благодарю, Рамина, за чай и булочки! Всего доброго! - и забрала из рук свою одежду, которую мама не успела ещё никуда пристроить.
После того, как за гостьей закрылась дверь, мама спросила:
- И что ей было нужно?
- Не забивай голову, мама... Рабочие вопросы... 
Я отправилась лечить чужака. В гостевой комнате я застала странную картину: моя сестра заботливо поправляла шерстяной плед на груди у незнакомца, пристально глядя на его руки.
- Милада? - позвала я её, когда она не заметила меня, вошедшую в скрипучую дверь. 
- А правда, у него красивые длинные пальцы? - задумчиво ответила сестрёнка, погладив предмет своего осмотра. - У наших мужчин таких не бывает...
- Лучше поддержи его за голову, я дам ему отвар... 
Мы напоили мужчину легко. Я опасалась, что он будет захлёбываться, и придётся воспользоваться пипеткой, но мужчина пил и без сознания... Его кадык тяжело вздымался после каждого глотка.
Милада, не мигая, смотрела на него. Её взгляд мне не нравился.
Вечером я решила поговорить об этом со своим отцом. После ужина, на который впервые за долгое время вся наша семья собралась полностью, я попросила отца о разговоре наедине.
- А почему ты не хочешь разговаривать при маме и сестре? У меня нет от них секретов, - ответил мне папа, и я задумалась. Нужно было найти выход из непростой ситуации, в которой могла оказаться моя сестра, а папа не хотел понимать мои намёки.
- Милада, как там наш больной? - спросила тогда я, повернувшись к ней лицом. Милада обнимала за плечи Авидею, свою любимую племянницу. - Не пора ли его перевозить в Общинный дом? Там мне будет проще за ним присматривать.
Моим местом работы считалась небольшая лекарская, стоящая сразу за нашим Общинным домом. Поселковые не очень любили принимать у себя в домах посторонних людей, поэтому оборудовали в нём несколько гостевых комнат. 
- Ты что, Айо! - возмутилась сестрица. - Чужак только что вернулся из лап самой Мары, а ты опять его хочешь угробить? Ему наверняка ещё нельзя на холод. Взгляни, как метёт на улице!
- А что скажешь ты, отец? Если у незнакомца прошёл жар, то можно будет перевезти его...
- Я согласен с Миладой... Не будем беспокоить его... Нам он не помеха, правда, мать?
- Да, Ваух, да... - матушка странно взглянула на меня и Миладу, а я собрала Бертина и Авидею и, попрщавшись, отправилась домой.
Всю дорогу я была рассеяна и встревожена. Меня не покидало чувство, что такое решение отца ещё аукнется нашей семье.
- Мама, а кто там у дедушки?
- Да-а-а-а... Нашли чужака за околицей. Видимо, медведь-шатун жеребца задрал... 
- Такие новости, а я только узнаю, - надула губы Авидея, - и откуда он?
- Говорят, откуда-то с далёкого юга... Очнётся, расскажет сам!
Такой небольшой разговор с дочерью заставил меня немного отвлечься от плохих мыслей и поразмышлять над насущными делами: завтра я должна была выступить с докладом перед гражданками нашей общины в лице поселковых девушек и женщин на тему гигиены и противоборства инфекциям в отдельно взятом доме. 
Вздохнув, я отправилась набирать бак для купания: стоило принять ванну. Зимой волосы мною мылись не очень часто, но перед завтрашним заседанием это было сделать просто необходимо. Кумушки обсудят потом всё, внешний мой вид в первую очередь. Да и гигиена, опять же... 
Авиделия уложила Бертина и уже сама отправилась в постель, прихватив с собою атлас по рисованию. А я разделась и включила кран над бадьёй, из которого тонкой струйкой полилась горячая вода. Мельком взглянув на себя в большое зеркало на стене, добавила холодной воды из ведра и стала ждать, когда вода смешается.
Мой взгляд опять вернулся к моему лицу и телу. Я всегда была недовольна своей внешностью. Тибольдт подшучивал надо мною постоянно, говоря, что я самая красивая женщина в Северной общине, и сама не понимаю, насколько я хороша...
Сейчас же я была недовольна собою тысячекратно: мой зад расползся и обвис, грудь так и не выросла, зато шея и руки стали толще. Мой средний рост и вес стали казаться вообще усреднёнными, а лицо... Серые глаза с тёмно-русыми ресницами, блёклые щёки и губы, невыразительный лоб, курносый нос - делали моё лицо неприметным, неярким, бледным, что ли... 
Вот моя сестра... Я иногда завидовала её внешности. Такие же, как у меня, глаза, были обрамлены густыми чёрными ресницами. Губы у неё были припухлыми, как после поцелуев, и ярко-алыми. Брови изгибались под немыслимым углом и казались нарисованными... 
Вся красота родителей досталась ей. Мне же - всё благоразумие и послушание... 
Но я не роптала. В конце концов, мне посчастливилось встретить самого лучшего мужчину на свете, и целых ltcznm лет я была с ним счастлива! Пока оползень в наших горах не погубил геолого-разведывательную экспедицию вместе с моим мужем, работавшим у них проводником... 
Выключила кран и опустила ногу в воду: пора уже подумать о завтрашнем докладе!

Часть первая. Глава вторая. Колдун.

Глава вторая. Колдун.

- Ты преувеличиваешь, Айо! Впрочем, как и всегда, - отец широко размахнулся и ударил огромным молотом по заготовке на наковальне, пока его помощник резкими равномерными движениями раздувал меха.
- Нет, папа, не преувеличиваю... Миладу всегда тянуло к мерзавцам. Но те мерзавцы были хотя бы наши... А этот... Что мы знаем про него, отец? Кто он? Может, он ужасный преступник: насильник или убийца? Или разведчик, что прибыл к нам, чтобы разузнать наши секреты, а следом за ним идёт огромное войско? 
Помощник, Атрон, бросил на меня удивлённый взгляд, чуть не сбившись с ритма.
- Ты, преувеличиваешь, дочь моя! - ещё один громкий удар, и сплющенная заготовка начала приобретать овальную форму. - Даже если дело обстаит примерно так, как ты и говоришь, то с чего ты взяла, что Милада заинтересовалась им? Атрон, отдохни... 
Атрон поспешил выскочить из кузни, на ходу надевая полушубок и напяливая шапку: быть свидетелем при таком личном разговоре он не желал, и если бы не мой упрямый отец, он ушёл бы сразу после моего прихода в нашу поселковую кузню.
- Нет, отец. Что за откровения с незнакомой девушкой? И ты бы видел, как он смотрит... В душу будто глядит... Я еле устояла, а что говорить про романтичную Миладу?
- Может, ты сама втюрилась, и теперь ревнуешь к сестре? - увидев выржение моего лица, отец пошёл на попятную. - Ладно, ладно, я пошутил, Айо... Только не смотри так на меня...
- Папа, думай, что говоришшшь, - зашипела я рассерженной кошкой, - ты же знаешь, как я любила своего Тибо, и никто мне и сейчас не нужжжен...
Отец бросил тряпку, об которую вытирал руки, и подошёл ко мне. Обнял меня за плечи и шепнул, вызвав у меня слёзы:
- Знаю, дочка, знаю... Прости старого дурака! Не хотел обидеть тебя... Только, может, уже пора найти себе кого-нибудь, а-а?
Я подняла голову и посмотрела в глаза отцу:
- Папа, разве после Тибольдта, кто-то может претендовать на место рядом со мной? У меня в голове не укладывается, как ты можешь так...
- Могу! Не вечно же тебе куковать в роли вдовы, дочь! Тебе только тридцать лет, а ты уже выглядишь и одеваешься, как древняя старуха! Твоя мама в этом возрасте цвела и пахла, покупала в Стревине новые платья, каждый месяц делала себе новую причёску!
- Папа...
- Что "папа"? Ты - молодая женщина, моя дочь! И я хочу, чтобы ты была счастлива! Да и детям твоим нужен отец, а не картинка в рамке... Особенно Бертину, когда он начнёт подрастать! Это сейчас он держится за твою юбку, а что будет лет через пять, ты подумала?
Так разговор о сестре и чужаке неожиданно перешёл в разговор обо мне, моей личной жизни и моих детях. Хотя, чему я удивляюсь? Это всегда так и происходило раньше, до моего замужества. Милада была любимицей родителей. Младшая дочь, умница, красавица... А я - так, первенец, няня при сестре, скорее, невидимка в собственном доме, чем долгожданная дочь... 
Я молча накинула полушубок, не дожидаясь окончания отцовской речи, сказала:
- Папа, мне пора в лекарскую, извини, что отвлекла, - и поспешила на работу, дав себе зарок больше не лезть со своими нравоучениями. Раз родители не видят в этой странной близости между Миладой и чужаком ничего страшного, то кто я такая, чтобы вмешиваться?

Весь следующий день я провела в текущих заботах: лечила лёгкие обморожения у детей, заигравшихся на улице в мороз, наоборот, осматрела молодую хозяйку с соседней улицы, которая прибежала ко мне с серьёзным ожогом груди - дочь нечаянно плеснула на неё кипятком из чайника, выдернула зуб старому деду Луне, который давно уже сгнил, но тот никак не хотел от него избавляться. Боль заставила его это сделать, а мне только прибавилось возни, так как дёргать более-менее целый зуб всегда проще, чем гнилые корни.
Луня, уходя, ущипнул меня за ягодицу, приговоаривая, ужасно, по-старчески, коверкая слова:
- Вдовус-ска Тибо, бля-ода-лю, милас-с-ска...
Вечером накормила детей, проверила домашнее задание у Авидеи и почитала на ночь книжку Бертину, уже позёвывая.
- Мамочка, спокойной ночи! - пожелал мне малыш, и я, уже не чую ног, улеглась на свою кровать, только и сумев скинуть с себя домашнее платье.
А ночью я проснулась от своего крика. Мне снился кошмар.
- Мамочка? - в коридоре зажёгся свет, и в мою дверь заглянула дочка со светильником. - Что случилось? Опять снился папа?
Я, после смерти Тибольдта, иногда кричала во сне. Но мозгоправ из Стревина помог мне избавиться от навязчивых кошмаров. Сейчас было иное, но я поспешила успокоить дочь:
- Всё хорошо, Авидея, иди лучше проверь, Бертин не проснулся от моего крика?
Дочь отправилась в комнату к брату, а встала и вытерла пот со лба чистым полотенцем. Потом скинула исподнее, которое тоже было мокрым.
Быстро вынув чистую рубаху, я перестелила постель и залезла под одеяло. Потом опять встала и зажгла ночной светильник. Усталость манила меня в кровать, и я прилегла, но как только моя голова коснулась подушки, я вспомнила очень чётко все детали своего сна.
Мне приснился чужак. Он стоял на улице напротив моего дома и смотрел куда-то в сторону. Одет он был в свою прежнюю одежду - длиннополое платье чёрного цвета, чёрные перчатки и сапоги. Я всё это срезала с него ножницами и твёрдо знала, что больше этой одежды не существует.
Под его ногами был снег, холодный ветер трепал длинные тёмные волосы, над крышами домов посёлка ярко светили звёзды, впрочем, как и всегда, в ясную зимнюю ночь. Губы чужака еле-еле шевелились. Но было слышно, как он что-то шепчет на непонятном мне языке.
Потом этот странный мужчина резко поворачивает голову, и-и-и... Вот тогда я и зашлась в крике: его лицо было перекошено злобным оскалом, но глаза... глаза его смотрели прямо на меня и говорили:
- Айо... Ты - избранница Вена... Поэтому я помилую всех вас... Только поэтому...

Утром этот сон показался мне всего лишь наваждением, связанным с моими тревогами по поводу сестры и чужака. И я уже шла в лекарскую, когда меня перехватила Арьяна Сугиста. Глава, как всегда, была хороша и величественна. Её белоснежный полушубок из дорого горного ярса очень ей шёл. Но она старалась показать свою близость народу, и очень редко надевала такие дорогие вещи, которые ей по заказу присылали из Деменеции.
- Рокайо Ганн, я могу поговорить с Вами?
Меня удивил её официальный тон: всё-таки, глава была вхожа в наш дом и знала меня очень давно. 
- Да, можете, и куда пойдём, глава? - я тоже тогда не собиралась панибратствовать с нею.
- Ко мне в кабинет, там недалеко до Вашей работы, Рокайо... 
И мы пошли в Общинный дом. Народ, столпившийся в приёмной, попытался одновременно обратиться к Арьяне, но та шла, не замечая никого вокруг и раздвигая небольшую толпу из десятка человек плечами. Я торопилась за ней, зная, что меня могут отодвинуть. Но когда какой-то из охотников попытался провернуть этот фокус, невзначай оттолкнув меня от дверей кабинета главы поселения, Арьяна оглянулась и так посмотрела на молодого мужчину, что тот сразу стал меньше и скромнее.
- Глава... Наши квоты...
- Всех приму, но чуть позже... Нужно с лекарем решить важные вопросы по устранению ежегодных эпидемий! Рокайо, входите же!
И я поторопилась вписаться в закрывающуюся тяжёлую дверь главного кабинета в посёлке.
- Проходи, присаживайся, - наконец-то Арьяна опять перешла со мной на ты. Но я знала, что это - не первое преображение женщины на моих глазах. Арьяна когда-то мечтала стать знаменитой актрисой и работать в королевском театре. Но, после обучения в Академической школе, её заметил один из министров, приближённых к королеве. Так статная и красивая молодая женщина начала свою политическую карьеру. На этом поприще актёрские таланты были не менее важны, чем на сцене.
- Благодарю Вас, глава, - я старательно изображала собранность, хотя из-за неспокойной ночи мои мысли разбегались. И всё равно, тревога меня не отпускала: о чём Арьяна хочет со мною поговорить?
- Айо, - скинув роскошный полушубок, женщина осталась в рабочем костюме, который состоял из расклешёных к низу юбко-брюк из серой шерсти, и более светлого приталеного пиджака. Я знала, что в Деменеции на такие фасоны началась мода только осенью. И последняя почта из Стревина была перед тем, как перевал занесло. И откуда у Арьяны появился такой отстромодный комплект? Нырнув в свои мысли, я не заметила, как глава сварила чаю и поставила уже чашку перед самым моим носом. - Ты понимаешь, что пребывание... южанина в доме твоих родителей так долго представляет собою опасность?
Голос женщины заиграл мягкими, вкрадчивыми нотками, переливами интонаций.
- Глава, я всё понимаю, но мои родители и сестра... Они упорствуют в своём нежелании выгонять чужака на улицу в такие морозы...
Я уверенно взглянула на Арьяну. Хоть мне самой не нравилась сложившаяся ситуация, но сдавать своих близких я не собиралась.
- Я понимаю, - синие глаза женщины внимательно смотрели на меня, - но и ты пойми меня. Люди начали волноваться. Мы до сих пор ничего не знаем об этом... человеке: кто он, откуда явился к нам и зачем. Он может быть преступником или шпионом. А я, как глава общины Северных гор, получается, покрывала его... 
Арьяна слово в слово повторила все те аргументы, что я приводила своему отцу. И сейчас они звучали ещё более зловеще.
- Но что я могу? Они не хотят меня слышать и отвезти его в гостевые комнаты...
- Гостевые комнаты? Не думаю...
- Но куда же... - и тут я всё поняла. Арьяна получила приказ об аресте незнакомца. И теперь его ждали только наши подвалы, старинные, с каменными стенами до трёх метров шириной! Я догадывалась, что глава никогда не остаётся без связи со столицей, но думала, что её осуществляют гонцы, или местные проводники с охотниками... Мой Тибольдт был одним из лучших проводников в Северных горах. Но сейчас все жители были в посёлке, я знала это точно... Но как... 
Аряна Сугиста всё поняла по моему лицу.
- Что Вы знаете о магии, Рокайо Ганн? - и глава провела над собою рукой. Воздух в кабинете значительно нагрелся, а у меня задрожали коленки...
- Это же... это же... запрещённые знания! Ада не велела своему народу колдовать... И за колдовство, по закону, смерть!
- Хорошо, что я успела выставить защиту от прослушки, а то ты так кричишь, Айо, что у меня уши закладывает.
Глава встала из кресла и подошла ко мне.
- А если я скажу тебе, Рокайо Ганн, что запрет на магию не касается королевской семьи, правительственных чиновников и жрецов нашей богини?
- Что-о-о? Но нам же говорили по-другому...
- От народа тщательно скрывают правду, Айо. И на то есть очень серьёзные причины.
- Ка-ка-акие причины? - я ещё заикалась от услышанного и увиденного, но уже приходила постепенно в себя, стараясь мыслить разумно.
- Врата... Ты же знаешь, что жрецы запечатали все Врата Ады...
- Да, знаю... Триста лет назад.
- Вот-вот, а перед этим разразилась страшная война с частью волшебников. Когда они поняли, что проиграют, то ушли вместе со своими семьями через эти врата в иные миры...
- Миры?
- Да, детка... - пусть Арьяна была всего лишь около трёх лет старше меня, но вела себя, как убелённая сединами матрона, держась со всеми точно также, - миры. Другие реальности на ткани мироздания. Как тонкие нити, они бегут через всю ткань, иногда соприкасаясь, прерываясь или путаясь в ней... 
- Тогда Врата - это дыры в ткани?
- Нет, скорее, искусственные прорехи, как петли для пуговиц в одежде Богов-Вершителей наших миров.
- Вершители? Кто это?
- Это создания слишком высокого для нас с тобою порядка, чтобы мы могли осознать их сущность... Но я не о том: уговори родителей переселить чужака в гостевые покои, а дальше я справлюсь с ним сама! Мне нужно, чтобы он вышел из вашего дома...
- А почему нельзя задержать его там? - я умышленно избегала слова "арестовать".
- Потому что он уже успел выставить мощную защиту... Очень мощную... Я не могу в одиночку с нею справиться!
- Вы думаете, что он - один из... тех... кто ушёл?
Арьяна подошла к полузамёрзшему окну и подула на морозные узоры. сразу же образовалась дырочка. Протерев её пальцем, она приникла к стеклу и ответила очень тихо:
- Так думаю не я... Айо... Так думает королева!

Часть первая. Глава третья. Предсказание.

На следующий день я входила в кабинет главы с тяжёлым сердцем, хотя, по идее, я должна была радоваться тому, что странный чужак ограждён от моей семьи, да и окончилось всё не так плохо, как могло бы. Но что-то подсказывало моему сердцу, что вчерашние события - только начало неприятностей.
- Айо? Добрый день! Входи скорее! - Арьяна крикнула мне из-за стола, рядом с которым, нахмурив кустистые брови, сидел мой отец, Ваухан Ньево.
Я вошла и тщательно закрыла за собой дверь, отсекая нас от возможного источника сплетен - посетителей Аряны, которые тихонько переговаривались между собой. Слухи по посёлки уже расползлись, но наша семья молчала. 
- Присаживайся! - Арьяна была довольна собой, весела и ярко одета. Она была сегодня похожа на южную птичку. Мы с отцом составляли ей резкий контраст своей тёмной практичной одеждой и хмурыми выражениями лиц. - Не будь такой скучной, Рокайо! У нас с тобой, благодаря помощи твоего отца, всё удалось! Колдун под замком, и ваша семья получила от королевы высшую милость - прощение! Теперь семьи Ньево и Ганн могут без препятственно ездить, проживать и учиться в столице, а Милада Ньево сможет, если захочет, вернуться ко двору!
- Как бы нам не вышли боком королевские милости... - ответил на эту здравницу мой отец, недобро глянув на меня.
- Что ты несёшь, Ваухан? Королева как дала, так и заберёт, если что! - и Арьяна подвинула к отцу свёрнутый в трубочку, поблёскивающий золотой печатью, королевский указ. - Не благодари!
Отец не стал отказываться, взял бумагу, развернул её, проглядел текст и свернул обратно. Затем указ небрежно был засунут во внутренний карман полушубка.
- Пригодиться, только я хочу сказать теперь тебе, моя дочь: постарайся пока у нас не появляться... Ни Рамина, ни Милада, особенно Милада, - он внимательно глянул мне в глаза, - видеть тебя не хотят... А внукам мы всегда рады! До свидания, глава!
И Ваухан Ньево быстрм шагом вышел из кабинета.
- Мне тоже пора, - я решила уйти в лекарскую. Видеть сейчас Арьяну я не могла. Было тошно. 
- Жалеешь? - женщина встала и повернулась к окну, опять подув на морозные узоры. - Так не жалей! Он опасен... был... Неужели не можете понять? Ты и твой отец...
- Что с ним будет?
- Ничего... Посидит под замком до приезда жрецов Ады, а там они допросят его и либо заберут с собой, либо отправят обратно, в его мир... Наши Врата повторно запечатают...
- Я пойду, глава...
- Иди! - рыкнула она в ответ.
Два дня потом я не общалась с родителями и сестрой, провожая детей к дедушке и бабушке только до калитки и забирая их оттуда же. На третий я увидела, что возле калитки стоит Милада и ждёт меня.
Я ожидала чего угодно: драки, скандала, ненависти, выплюнутой в лицо, но была поражена до дрожи в коленях.
- Айо, помоги мне! - и сестра бухнулась мне в ноги, напугав Бертина.
- Милада, ты что, поднимайся! - я потянула её за полушубок вверх. Её лицо оказалось на одном уровне с моим, и я поразилось той перемене, что произошла с ней. Под глазами залегли чёрные тени, щёки впали, а вокруг рта появились глубокие морщины. Сестра постарела лет на десять. - Чем я могу... Чем?
- Поговори с Арьяной... Пусть разрешит мне одно свидание... Только одно... Я так по нему скучаю! Айо, пожалуйста... Очень прошу... 
Слёзы лились по её лицу, а моё сердце ныло и ныло. Самой уже хотелось зареветь в голос. 
- Хорошо, я помогу тебе... Постараюсь!
- Проходи в дом, Айо... Хватит тебе тут стоять, будто неродной... 
- Так отец...
- Отец разрешит! - и повеселевшая Милада начала говорить и говорить, её глаза заблестели, а щёки зарумянились. Бледность её исчезла, но проглядывало в этом оживлении сестры нечто не естественное.
Вечер в кругу родных прошёл очень хорошо, а наутро я опять отправилась в кабинет Арьяны.
Пришлось отсидеть длинную очередь: теперь для меня никаких поблажек не было, главе от меня ничего не требовалось, а с просителями Арьяна не миндальничала.
- Ты с ума сошла! - закричала она в ответ на мою просьбу. - Никаких свиданий! Иди, работай! 
- Арьяна, прошу... Любовь у сестры к нему, даже ребёнку понятно... Пусть попрощается... Не выкрадет же она его из подвала?
- Конечно, нет! Там железная дверь, три решётки и антимагические кандалы...
- Кандалы?!! 
- Да, Рокайо Ганн, кандалы... В нашем подвале ещё остался этот древний артефакт, как и камера для колдунов! И дверь, и решётки - всё заколдовано... Оно тянет из них магию. Так что, колдовать он не может! 
- Ну и пусть тогда увидятся... Да хоть под присмотром! 
- Я сказала - НЕТ!!! И не проси! Что за ребяческие выходки... Он опасен!
- Ну... пока же он ничего такого не сделал?
- Он чуть не отправил тебя и меня на тот свет! Если бы не Ваух... твой отец...
- Так мы сами виноваты - мы напали на него первые... Он защищался!
- Не смеши меня, Айо! Ты готова оправдать рыську, поевшую квочек, потому что зима была голодная... 
- Ты любила когда-нибудь? А? Арьяна? Не тебя доставали из петли, когда молодой подонок вытер об тебя ноги... А сейчас... Может, это по-настоящему?
- Слышала я про эту историю, знаю... Не умеет твоя сестра выбирать себе мужчин... 
Арьяна Сугиста открыла верхний ящик стола и вынула из него трубку. Я знала, что она иногда покуривает табачок, но сама никогда свидетелем этому не являлась. Резко втянув в себя густой дым, Арьяна блаженно закрыла глаза.
- Ну, хорошо... Послезавтра, на рассвете, подойдёте сюда. Будешь с ней сама и охрана. Потом в письменном виде изложишь, как всё было... Что она ему говорила, что он... Поняла?
- Да, благодарю!!! - и я побежала рассказывать новость своей сестре. 

Через день, очень-очень рано, тогда, когда наш посёлок ещё спит, мы с сестрой торопились в общинный дом, оставив на пороге родительского взволнованную маму и нахмуренного отца. Мои дети, как и я, остались ночевать у родителей. Опаздывать не хотелось, ведь Арьяна могла разозлиться и передумать.
- Как я выгляжу? - сотый раз спросила меня запыхавшаяся сестра, когда мы почти прибежали по заснеженным улицам к центральному зданию, ещё погружённому во тьму. Нас встретил нахмуренный охотник, которых глава поставила охранять чужака. - Как ты думаешь, с Гэйелдом всё в порядке? Они его не пытали?
Сестра волновалась: за свой внешний вид, за колдуна, за то, как всё пройдёт, и это волнение передавалось и мне, вместе с предчувствием, что я что-то пропускаю.
Охотники с огнестрельным оружием в руках встретили нас у входа в подвалы общинного дома, которые являлись самой старой частью трёхэтажного здания. Вход закрывался огромной стальной дверью. Еле-еле один из охраняющих распахнул перед нами её створки. Тусклые лампы осветили  невысокий коридор и винтовую лестницу, уходящие под землю. Мы вошли в него. Впереди - охотник, потом Милада и последней шла я. 
По дороге я внимательно осматривала каменный потолок и белёные стены старинной кирпичной кладки. Я будто попала в другой мир - сейчас таких массивных сооруженимй практически не строили. 
Лестница окончилась небольшой полукруглой площадкой, из боковой стены которой шёл неширокий тёмный коридор. 
- Сейчас, - буркнул охотник и загремел ключами. Я поняла, что коридор от нас отделяет не дверь, а решётка, которую практически не было видно, такими тонкими были её прутья. 
Решётка тихо заскрежетала, открываясь, и мы вошли в коридор. При появлении в нём нас сразу зажёгся свет.
- Гэй! - вдруг вскрикнула сестра, и сделала шаг в сторону. Я обернулась и увидела ещё одно помещение, камеру, также отгороженную решёткой. За этой решёткой выделялся высокий мужской силуэт.
- Милада... Ты пришла... Кто это там с тобой, а-а? - как-то тихо, слишком спокойно сказал чужак.
Он сделал шаг вперёд, и я увидела его заострившееся лицо, потухшие глаза, но по прежнему цепкий взгляд. Нос заострился и сильнее стал похож на птичий. Вран, так бы прозвала я чужака, если бы так не боялась его. Механически я отступила за высокого охотника, прячась за широкие плечи мужчины.
- Гэй, как ты, милый? - Милада уже почти бросилась к решётке, как охотник остановил её. 
- Ты куда это, девка? Стой, где стоишь... Приближаться нельзя!
- Но почему? - Милада расстроилась. - Я просто хочу взять его за руку, что в этом плохого?
Из её глаз потекли слёзы.
- Не расстраивайся, дорогая... Не стоит злить мою охрану, ведь от них зависит моё нахождение тут... 
- Здравствуйте, Гэйелд... Скажите, у Вас всё нормально? Вас не обижают? Вас устраивает пища? - моя лекарская совесть всё-таки заставила меня выйти немного вперёд и спросить это всё у чужака.
- А-а-а, а я думал, кто это... Сестричка-предательница... - его издевательский тон опять заставил меня испытать смущение и страх, но я стояла и смотрела на мужчину в темноте. Была видна только передняя часть его тела, а остальное скрывал камерный мрак. - Пришли полюбоваться на дело своих рук? Но ничего, я пока жив, и, надеюсь, останусь таковым ещё очень долго!
- Мы не хотим Вашей смерти, Гэйелд, не думайте о нас так плохо! - возмутилась я.
- Наивная... Какая у тебя наивная сетричка, Милада! - продолжал издеваться заключённый, и при этих словах вдруг раздался громкий всхлип. Милада начала рыдать, а потом, почти бегом, подбежала к решётке и протянула к ней руку. С той же стороны мужчина вытянул свою. Их пальцы соприкоснулись, и мне показалось... Нет, мне просто показалось! А в следующее мгновение охранник крикнул:
- Вы нарушили правила! Свидание окончено!
И мы пошли обратно, только я теперь вела свою продолжающую всхлипывать сестру, держа её за плечи. 
Только на улице она немного успокоилась. Молча мы вернулись домой, и я сталал готовить завтрак детям, когда услышала в кладовой голоса мамы и Милады. Я сделала шаг в ту сторону и застыла: они обсуждали свидание.
- Как всё прошло? - спрашивала Рамина свою дочь, а сестра ей и отвечала:
- Хорошо, мама... Спасибо за совет... Охранник повёлся...
- Тише, тише... Рокайо на кухне...
- Всё получилось...
- Я рада за тебя, дочь...
Было непонятно, о чём это они говорили, но явно не обсуждали само свидание. Захотелось войти в кладовую и спросить их прямо, но вошедшая растрёпанная со сна Авидея отвлекла меня вопросом.
- Мам? Когда завтрак? Мне сегодня нужно пораньше в школу,.. Я обещала Костису принести свою тетрадь...
- Опять он списывает у тебя? Допрыгаетесь, если учитель узнает... 
- Ничего, зато он мне поможет с черчением, объяснит, как верно делать проекции...
- Ладно, завтракай и беги!
За весь день мне некогда было проанализировать всё случившееся: жители посёлка просто посходили с ума. Кто-то обжёгся, кто-то сломал палец, а плотник наш вогнал себе гвоздь в ладонь и потерял сознание. Пришлось откачивать и срочно зашивать руку. Вечером, забрав от родителей Бертина, я завалилась в кровать чуть ли не в одежде: так суматошный день вымотал меня. А ночью я увидела чужака. 
Он стоял напротив моего домика и смотрел прямо в окно моей спальни. Его одежда была точно такой же, как в камере, да и выглядел он также замученно, но глаза его опять были чёрными и всепроникающими.
- Избранница... - прошептал он, и в след за ним это слово прошелестело ветром, собралось в воздухе из снежинок, отпечаталось в моём сознании. - За то, что предала главного жреца Вена, Первого из рода Симарик, стража храма Вершителя Судеб, ты будешь наказана... Как пренебрегла ты мною, так пренебрегут и тобой, Айо... Готовься... Пусть участь твоя и не будет страшна, но она будет тяжела, очень тяжела... Ты много раз пожалеешь о том, что сделала и как поступила, но не будет того, кто услышит тебя... Ваша создательница - далеко, а Вен покровительствует только мужчинам, Айо... Только мужчинам!
Снежный вихрь напал на чужака, и тот сам распался на миллионы снежинок и растаял во тьме, а я опять вскрикнула и подскочила на постели, тяжело дыша. На этот раз Авидея не проснулась, и я сама, успокоив дыхание, подошла к окну и отшатнулась, чуть не закричав: с обратной стороны стекла было выведено пальцем: "избранница". И на глазах надпись покрылась морозными узорами, пропадая с глаз. 
- Колдовство, - прошептала я. 

Часть первая. Глава четвёртая. Побег.

Несколько дней спустя наш посёлок облетела новость: охотники отправились на перевал, чтобы встретить жрецов Ады. "Скоро, так или иначе, всё закончится", - подумала я, после того, как наш сосед Ольдат рассказал мне об этом.
А вечером в наш домик пришёл отец.
- Дедушка! - бросился в объятия к нему Бертин. - Я ужжжасно соскучился!
- Я тоже, внучок, я тоже...
Умильная сцена, можно прослезиться, но я была зла на отца, поэтому сказала:
- Здравствуй, папа, ты чего пришёл, что-то нужно? - не знаю, каким был мой тон, но отец поморщился и ответил:
- Не угостишь отца чаем? Или можно и не спрашивать у тебя о гостеприимстве?
- Да, нет, спрашивай, отец, спрашивай... Проходи! - Бертин всё равно не спускался с рук деда. Мальчику явно не хватало мужского внимания, но тут уже я была бессильна.
Поставив две чашки чая на столик в гостиной и кружчечку с тёплым молоком для Бертина, я присела напротив отца и вопросительно посмотрела на него.
- Ты что, Айо, запретила детям приходить к нам в гости?
- Авидея постаралась, - ответила я, - ну, что ж, придётся ей всё рассказать, как на самом деле тётка относится к ней! Не хотела ведь я это делать, но придётся!
- Не торопись с выводами, Айо... Милада уже много раз пожалела о своих глупых словах...
- Ты опять оправдываешь её, отец, - усмехнулась я, - а я, как всегда, для вас враг... Но хорошо, я разрешу детям приходить к вам... Это всё?
- Мне не нравится, как ты говоришь со мною, Айо... Я-то в чём перед тобою провинился? - вставая, сказал мой отец.
- Может, в том, что моя сестра - избалованная и взбаломошная девица, приносящая семье одни неприятности, а ты никак это не хочешь понимать?
- Ты становишься жестокой, похожей на тех старых дев, у которых не удалась личная жизнь, и теперь они из-за этого ненавидят весь мир...
Это было больно. Комок поднялся к горлу и застрял там. 
- Ну, папочка... Прощай! Видеть тебя больше не хочу! - в сердцах крикнула я своему отцу, Ваухану Ньево, закрывая за ним входную дверь. 
Когда скрип снега под ногами отца затих, я разрыдалась, присев на пол прямо в коридоре. Вот как обо мне думает мой прежде любимый отец!
Бертин только гладил меня по голове и приговаривал:
- Не плачь, мамочка, не нужно! Не плачь, пожалуйста!
Кое как, я успокоилась и вытерла тыльной стороной ладони слёзы с лица.
- Ничего, малыш, всё хорошо! Мы немного поспорили с дедушкой, вот я и расстроилась! Всё сейчас пройдёт!
- Мамочка, хочешь, я не буду ходить к дедушке с бабушкой? Пусть туда ходит Авидея, а я не буду... 
- Нет, малыш, не стоит... Дедушка и бабушка очень любят тебя. Нельзя делать специально так, чтобы они волновались. А они будут переживать, если ты не станешь к ним приходить...
Авидее, пришедшей поздно вечером, я ничего не сказала, догадавшись у же, где она была и кто её проводил. А утром ещё одна новость оглушила меня: чужак Гэйелд пропал, исчез из запертого заколдованного подвала, сняв зачарованные оковы.
Это мне рассказали встреченные мною кумушки, хитро поглядывая на меня. Я поняла, что скоро вздохну с облегчением, избавившись от призрака чужака, расорившего меня с моей семьёй. 
Не успела я начать свою работу, как ко мне ворвалась Арьяна Сугиста. Всклокоченая, злая, она прямо с порога моего кабинета начала кричать:
- Это ты! Ты виновата, Рокайо!
- Булмас, подождите меня в коридоре, - отправила я одного из своих пациентов подальше от скандала. - Что происходит, глава? В чём я провинилась?
- Это ты попросила меня о свидании для сестры... Что эта дурочка пронесла в темницу? А-а? Отвечай немедленно! - Арьяна схватила меня за руку так сильно, что я почувствовала свою руку просто в железных тисках.
- А мне нечего скрывать, Арьяна... Милада передала ему обручальное кольцо... Вернула ему обратно, пусти, больно...
Арьяна освободила её и как-то устало опустилась на стул для посетителей.
- Я знала, что свидание будет плохой идеей... Рокайо Ганн, ты и твоя семейка обманули меня... Королева уже отменила ваши привилегии, так и передай отцу.
Я усмехнулась и ответила:
- Я с ним не разговариваю, так что можешь поставить его в известность сама...
Глава никак не отреагировала на моё "тыканье".
- Значит, и тебя... Ну, что ж, теперь, скорее всего, у общины Северных гор будет новая глава, Рокайо, прощай...
- Подождите, Арьяна... - я опять перешла с ней на Вы. - Но Вы же ни в чём не виноваты...
- Виновата, Айо, виновата, - она оглянулась на меня через плечо, - так что моя политическая карьера окончена...
- И куда Вы?... 
- Останусь здесь, мой аттестат из Академической школы действителен, так что буду обучать детей...
Сгорбившись, она вышла из лекарской, пропуская Булмаса, который уже от нетерпения и боли тряс больной рукой. Я никогда не видела главу такой... растрёпаной и согнутой... Мне стало её жаль, но уже ничего изменить было нельзя. 
Через несколько дней был день зимнего солнцестояния, после которого уже начинались первые оттепели, и шёл поворот к весне. В нашем посёлке всегда по этому случаю проводился праздник, отмечаемый песнями, плясками и вечерними посиделками с родными. 
Возле общинного дома сжигали чучело Мары - младшей сестры Ады, придумавшей ночь и зиму, глава всегда говорила речь, а жители притаскивали за пазухой брагу, вино и сладкие закуски. Наши поселковые музыканты играли громкую музыку, а молодёжь веселилась. 
Я нарядила детей в костюмы, сшитые ещё в прошлом году для этого же праздника, послушала причитания Авидеи о том, что юбка уже старая, и, вообще, мала ей, а её подруге Тире мама купила новую специально для праздника, успокоила перевозбуждённого Бертина и сделала шаг за порог. 
Мы, все трое, замерли, не успев толком выйти из дверей. Возле калитки стояли мои мать и отец, а лица... У них были такие лица, будто кто-то умер... Мама была похожа на старуху с жёлтой пергаментной кожей, высохшей и усталыми глазами. Мой отец был чёрен.
- Что случилось? - спросила я, уже догадываясь, но пока надеясь на лучшее.
- Милада пропала...
Соседи, вышедшие на праздник, закричали нам:
- Ньево, Ганн! Пойдёмте! Уже скоро чучело будут жечь!
- Дети, в дом! - коротко сказала я.
- Но, мама... - попыталась мне перечить Авидея, но я осадила её.
- В дом, я сказала! Мама, папа, входите... Поговорим в доме...
Родители вошли, присели, не разуваясь и не раздеваясь. Я не стала даже им предлагать этого, понимая, что им сейчас не до чего.
- Айо, она ушла к нему... Вчера вечером... Сегодня мы нашли это...
- Как? Куда? - я пока ничего не понимала.
- Вот, - отец протянул мне записку. Его пальцы дрожали.
- "Дорогие родители, - начала вслух читать я, - я ухожу с Гэйелдом. Я люблю его, и он сделал мне предложение. Он позвал меня к себе, в его мир, и я дала согласие. Там мы поженимся, и я обрету своё счастье. Не ищите меня, это бесполезно, только потратите время. У вас останется правильная Рокайо, а меня прошу простить. Я не была идеальной дочерью, но любила вас обоих. Милада Ньево." Дура... Вот дура!!!
Я подскочила и крикнула отцу:
- Быстрее к Арьяне, если кто и может нам помочь, то только она! Жрецы, говорят, уже в одном дневном переходе от посёлка! Авидея, наведи бабушке чай! Бертин, праздник отменяется!
И мы с отцом бегом, с разъезжающимися по льду ногами, спотыкаясь и падая, бежали к домику нашей главы. Дома её не оказалось, и мы вернулись на площадь перед Общинным домом. Пусть наш посёлок и небольшой, но в собравшейся толпе найти кого-либо было трудно: все надели костюмы и маски, скрывающие лица, как требовали традиции. 
Мы с отцом переглянулись и пошли к музыкантам. Там Ваухан что-то пошертал на ухо одному из них, и все через минуту затихли. Мой отец влез на стул и закричал: 
- Арьяна Сугиста! Ваухан Ньево хочет с тобой поговорить!
Высокая женщина в костюме рыжухи оглянулась на отца, подобрала длинную юбку и уверенным шагом направилась в нашу сторону.
- Что такое? - Арьяна сняла маску.
- Отойдём? - отец отозвал её от гуляющей публики, которая опять начала танцевать. 
- Говорите быстрее, в чём дело... Меня ждут! - Арьяна была зла на нас и не скрывала этого.
- Отец, -  я дёрнула отца за рукав и заговорила сама, - пропала Милада... Вчера не вернулась домой. Написала записку, вот, прочитайте сами...
Женщина выхватила резким движением её у меня из рук и пробежала глазами.
- Так, так, так... Когда, говорите, вы нашли его?
- Ровно тридцать дней назад...
- Понятно... Сегодня Врата Ады откроются снова... Мара побери меня! Жрецы прибудут только завтра... Нам нужно к Вратам, возможно, мы уже опоздали! 
Не успела Арьяна договорить, как отец бросился бежать по тропинке, ведущей к околице, по которой всего тридцать дней назад притащил в посёлок и свой дом обмороженного чужака с длинными чёрными волосами и носом, так похожим на клюв врана.
Я побежала следом, а за мной, почти не отставая, глава в своей очень длинной юбке, не приспособленной к бегу, особенно по снегу.
Я не видела окрестностей, задыхаясь в сухом морозном воздухе и очнулась только на охотничей тропе, когда мои ноги стали утопать в снегу. Охотники ходили по этой тропе только в снегоступах. В сапожках уже было полно снега, за мной тихо ругалась Арьяна, но мы продолжали идти по тропе, на которой чётко виднелись глубокие и широкие следы моего отца. Солнце уже перевалило за полдень. Снег слепил глаза, но я выглядывала впереди запретную поляну и каменную конструкцию странной овальной формы со странными значками, изображёнными на ней. 
Через поворот, эта поляна и появилась перед нами. Только на ней стоял мой отец и больше там никого не было.
- Мы опоздали, папа?
- Нет, здесь никого не было, - отец опустился прямо на снег, - следов, ведущих сюда, я не видел... И под самими Вратами был только чистый снег...
- Тогда ждём, - решила я, - Арьяна, только сегодня можно будет открыть Врата? Или это можно будет сделать завтра?
- Нет, у каждых Врат свой строгий цикл... У наших - раз в тридцать лет два года их можно будет открыть через каждые тридцать дней, а потом опять перерыв. Они уснут, и открыть их будет невозможно...
- Ждём тогда, - подтвердил отец. Было очень холодно, но были возбуждены, одновременно предвкушая и опасаясь.
- Арьяна, ты же спокойно отпустишь колдуна? Нам нужна Милада, а не он.
- Пусть уходит, о его побеге уже доложено...
Я воспользовалась случаем и стала осматривать странное сооружение Богов. Белые камни, блестящие и очень ровно обточенные с шести сторон, из которых были выложены Врата, очень криво лежали друг на друге, образуя неровный овал, уходящий нижним удлинённым концом в землю.Это было похоже на строение сумасшедшего каменщика, проснувшегося после пьянки. На каждом из камней были вырезаны маленькие значки, странные и чуждые в Адании. То ли письмена, то ли пиктограммы, они изображали фигурки людей, животных и растения, а также просто линии и геометрические фигуры. Было несколько изображений только лиц, солнц в разном количестве от одного до трёх, звёзд и созвездий. Было ещё одно странное светило, похожее на серп и изображённое вместе со звёздами. Ночное, что ли?
Несколько часов мы провели, промёрзнув на снегу в леске, но наше ожидание было не пустым.Солнце уже клонилось к закату, когда послышался скрип шагов по снегу. Вскоре раздались голоса, мужской и женский. Прятаться мы не стали, всё равно по следам было видно, что тут есть люди.  
- Папа? - с удивлением заговорила Милада, разглядев, кто ожидает её на поляне. - Айо и Арьяна, - она усмехнулась, - вот уж, не ожидала... Я всё равно с ним уйду! Не удержите!
- Одумайся, Милада Ньево! Ты совсем не знаешь этого мужчину! Не знаешь мира, в котором он живёт... А если там плохо, и женщин держат, как за скотину, или людоедские законы... Или там идёт война, или голод... Одумайся!
- Нет, я люблю его! Я уйду с Гэйем! Он говорит, что всё будет хорошо, и я ему верю! 
Весь этот диалог чужак стоял за спиной Милады, придерживая её за талию. Он не вмешивался, но смотрел на нас недобро. Тогда отец попытался достучаться до него:
- Гэйелд, ты производишь впечатление разумного мужчины! Отпусти мою дочь и уходи: никто не станет тебе препятствовать! Даже Арьяна...
Арьяна кивком подтвердила слова моего отца.
- А что пообещаешь мне ты, избранница Вена? - зло усмехнулся чужак.
- Ничего... Мне нечего тебе предложить! Только прошу: не забирай сестру! Она влюблена и ослеплена своей любовью, неужели ты этого не понимаешь? Она пожалеет об этом очень скоро!
- Ты пожалеешь, милая? - колдун посмотрел на сетру, которая отего взгляда и слов растаяла, как снег весною.
- Нет... Никогда!!!
И тут я почувствовала вибрацию, как будто струны ситары, натянутые над моей головой, завибрировали, тронуые лёгкой рукой музыканта.
- С дороги! Иначе я её убью! - вдруг крикнул нам колдун, и мы, я, мой отец и глава, сделали шаг в сторону, увидев длинный клинок, появившейся в руках у мужчины. Он был направлен на горло моей сестры. 
Невидимые струны завибрировали опять, и колдун подтолкнул Миладу к каменному проходу за нашими спинами. Мы стояли от них всего в нескольких шагах, и я увидела, как колдун начал второй рукой нажимать на значки. Первыми под его пальцами была рожица смеющегося человека, затем - двое в неприличной позе, потом значок двух солнц, а последним было полустёртое изображение двух полосочек и волнистой линии.
Врата вдруг засветились синеватым мертвенным светом, потом он сменился на зелёный, и тут чужак крепко обхватил Миладу двумя руками за туловище и втащил во Врата. Бахнуло, и мы трое оказались отброшены на несколько шагов от Врат.
- Девочка моя! - закричал отец и бросился к сооружению. 
- Папа! - крикнула я, испугавшись за него, но Врата уже молчали. Пропал и свет, и вибрация.
- Ваухан, они теперь смогут открыться только через тридцать дней, не раньше! - выкрикнула Арьяна моему отцу.
Папа снял шапку и стал рвать на себе волосы.
- Великая Ада... Что я скажу Рамине? Что не уберёг её любимую девочку? 
- Успокойся, отец... - я подошла к нему и обняла его. Ног и рук я уже почти не чувствовала от холода. Отец, напротив, был очень горячий.
- Рокайо, Ваухан, пойдёмте... Сейчас сделать всё равно ничего не сможем...
Отец тяжело встал со снега, помог подняться и мне, и мы побрели обратно в посёлок.

Часть первая. Глава пятая. Решение.

Утром я не пошла на работу, так как чувствовала себя разбитой. Подумала, что кому будет нужно, найдут и так. Отец проснулся с красными глазами и мутным взглядом. Температура за ночь у него так и не спала. 
- Папа, тебе нужно лечиться, желательно, в своей постели!
- Ваух, - поддержала меня мама, - ты можешь заболеть и очень серьёзно!
- Ничего, девоньки мои, прорвёмся! Первый раз, что ли? Вот сходим на встречу со жрецами, а потом полежу, отдохну, правда, дочка? - отец храбрился, улыбался мне и маме, целовал проснувшихся внуков. Но всё это было как-то не так, не нормально, не естественно.
Кое как дотерпев до обеда, ровно в назначенное время мы стояли рядом с кабинетом главы. Папа расстегнул полушубок и снял шапку, и, хотя в помещении было не жарко, я увидела, как с его лица катится пот.
- Как ты? - спросила у него.
- Всё хорошо, не боись... 
Когда Арьяна позвала к себе, мне показалось, что папу шатает. Я захотела подхватить его под руку, чтобы он не упал, но тут же выпрямился и спокойно дошёл до предложенного стула. 
- Познакомьтесь, это - наш почётный житель Ваухан Ньево, кузнец и оружейник, и его старшая дочь Рокайо Ганн, поселковый лекарь, вдова, - услышала голос Арьяны и встала сразу же за спиной отца. И теперь я осмотрела тех, кто присутствовал тут же, в кабинете главы. За её столом сидели трое.
Это были мужчины разного возраста с бритыми головами и в одинаковых строгих чёрных костюмах. Один, высокий и худой, среднего возраста, смотрел на нас с отцом светло-голубыми глазами представителей старой аристократии. Двое других - юноша крепкого телосложения со странным рисунком на голове и пожилой мужчина с карими глазами и морщинистым лицом, на нас едва взглянули. Они продолжили смотреть на чашки с чаем, которые им предложила Арьяна.
- Это ваша дочь и сестра помогла скрыться чужаку и сама сбежала с ним во Врата? - очень тихо спросил голубоглазый, глядя одновременно и на меня, и на отца. Я сама не понимала, как это у него получалось. Тут мой отец закашлял, а я только сцепила руки в кулаки и выпрямила спину: отвечать на вопросы жрецов придётся мне.
Весь народ Адании испытывал страх и трепет перед Верховными. Эти люди посвящали свою жизнь служению Адании. И за это она награждала их. Кому-то за верную службу она давала дар предвидения, кому-то - неуязвимость в битвах, кому-то знания.
Какими дарами обладали именно эти жрецы, я не знала. От этой мысли у меня по коже пробежали мурашки.
- Глава, извините, можно расскажу я?
Арьяна посмотрела голубоглазого, тот слегка кивнул ей.
- Говори, Рокайо, и ничего не скрывай!
Я удивилась такой фразе и на секунду задумалась: а нужно ли рассказывать именно всё? И то, что Арьяна собиралась отпустить чужака, если бы он оставил в покое Миладу?
Но отступать было нельзя: жрецы были единственными людьми, кто сейчас мог нам помочь в поиске сестры.
Я начала свой рассказ, который, почему-то, оказался очень коротким. Молодой и старый так ни разу в нашу сторону и не посмотрели, а голубоглазый не сводил с меня глаз. Когда я замолчала, он спросил:
- Витер, что - ложь, и что - правда?
Старый тут поднял на меня свои глаза из под кустистых бровей и улыбнулся краешком губ.
- Всё - правда, девушка не врала, когда рассказывала, - я уже с облегчением расслабила кулаки, кажется, проверка была пройдена, - но... она кое-что не договаривает...
- Что? Горент, помоги нам! 
И тут встал из-за стола молодой. Он был очень невысок, почти с меня ростом, а я даже для женщины была маленькой. Он сделал ко мне шаг и протянул руку.
Я, как заворожённая, смотрела на эту тянущуюся ко мне, как змея, руку. Казалось, что она становится всё длиннее и длиннее, и сейчас его пальцы коснуться моего лица. Меня начало мутить, и тут странный голос врезался мне в мозг:
"Говори, что тебе сказал чужак, говори!"
Я не могла противиться этому голосу и открыла рот, чтобы, как на духу, рассказать всё о моих снах и предсказании, но чужеродная сила вдруг вторглась в моё сознание и не дала мне вымолвить и слова. Рука, тянущаяся ко мне, исчезла, и я услышала вскрик и голос отца:
- Что тут происходит?
- Это не Великая, не её мощь, - вдруг писклявым голоском проговорил молодой, - сила не из нашего мира...
- Колдун мог поставить такой блок? - подал голос голубоглазый, пока я пыталась отдышаться. Отец поднялся со стула и обнял меня за плечи. Арьяна тоже подошла ко мне и стала странновсматриваться в моё лицо.
- Нет, такое человеку не по силам. Блок на воспоминания стоит на самом глубинном уровне, который доступен только Создателям...
Дальше я уже не вслушивалась, уткнувшись лицом в горячую отцовскую грудь, пропахшую домом и кузней. 
- Глава, мы можем идти?
- Отец, а как же Милада? - только начала говорить я, как отец шепнул мне на ухо:
- Тут как бы тебя не ещё не потерять, Рокайо, пойдём домой, пока жрецы заняты. 
Когда мы уходили, те действительно о чём-то негромко спорили, и мы, кивнув Арьяне, поспешили уйти.
- Она хоть не забудет их расспросить? - по дороге заговорила я.
- Узнаем, когда они уедут... Нечего дёргать рыжуху за хвост...
Мы дошли до дома, а там отец потерял сознание.
Три дня мы с мамой сражались за его жизнь. Всё таки та прогулка к Вратам и нервное напряжение из-за побега дочери сильно сказались на моём отце. Болезнь вцепилась в крепкого мужчину, как кузнечные клещи, и вытравить её из его организма было не просто. Мы с мамой ухаживали за отцом по очереди. Я тайком наблюдала за своей родительницей: мне не нравилось её спокойствие, какое-то странное, слишком неестественное.
По моему мнению, мама не должна была так себя вести после исчезновения Милады. Какой-то лихорадочный блеск в её глазах смущал меня.
Нас навестила Арьяна, но узнав, что отец серьёзно болен, отложила разговор о жрецах, Вратах и чужаке. Приходил Атрон, интересовался, когда откроется кузня, посидел на кухне, повздыхал. Отцу не становилось ни лучше, ни хуже.
Но на четвёртый день он ненадолго пришёл в себя и сказал мне, сидевшей тогда около его постели:
- Где... Рамина? Где... она... 
- Сейчас позову, отец, сейчас, только выпей!
Прибежала мама, услышав мой голос.
- Рокайо, оставь нас... на минуту... - попросил отец, и я вышла. Мне хотелось послушать, что он скажет матери, но в коридоре крутились Бертин и Авидея, а при них подслушивать было не правильно, и мы с детьми уселись на кухне, дожидаясь прихода бабушки.
Когда та вошла, я поняла, что что-то произошло между отцом и ею.
- Мама? 
В глазах матери блестели слёзы, а ещё появилось страшное выражение пустоты и боли.
- Мамочка, что происходит? Авидея, одень Бертина и погуляйте во дворе!
Авидея, как никогда, была очень послушна. Неужели последние события заставили её изменить своё поведение?
- Айо, всё хорошо, детка, всё нормально, - мама попыталась отговориться от меня, но я не дала ей это сделать.
- Мамочка, правду, - я подошла к ней и схватила за плечи, - хватит секретов! Они не приводят ни к чему хорошему!
- Твой отец... он... 
- Говори, мама, смелее...
- Он запретил мне идти искать Миладу... Запретил... 
- И куда бы ты пошла, мама? 
- Во Врата... Доченька оставила мне подсказку... Я нашла это под её матрасом...
Мама достала из-за лифа свёрнутую в трубочку бумажку и отдала её мне. Я открыла её и поразилась: там была нарисована последовательность символов, которые нажал по очерёдно чужак. И стояла маленькая приписка: "второй глас Вена, третий - нельзя, ждать начала".
- Так что, Милада готовилась, и ты знала об этом?
- Айо, прости меня... прости... 
- А ты собралась за ней? - мама только кивнула в ответ. - Ты сошла с ума! А как же отец? твои внуки, в конце концов! А я? Или я перестала быть твоей дочерью?
У мамы из глаз потекли слёзы.
- Ты... уже... взрослая, Айо... Справишься...
- И твоя Милада, мамочка, тоже уже взрослая! - крикнула я. - И пора ей самой научиться расхлёбывать последствия глупых поступков! В её возрасте я уже ходила беременная вторым ребёнком, мама! А ты и отец всё утираете ей сопли под носом!
От моих грубых слов лицо мамы перекосило и она заплакала.
- Отец, - потом сказала она, - он пообещал мне, что как выздоровеет... так отправиться за Миладой...
И в её глазах была вся надежда Адании.
- Ну уж нет! Она сама выбрала себе судьбу и дорогу! И я не позволю ни тебе, ни отцу, в таком преклонном возрасте бросить всё и умчаться в неизвестность! Только через мой труп!
Тут в спальне застонал отец, и я помчалась к нему, прихватив пузырёк с настоем и тряпочку для обтираний. 
Мама ринулась за мной. Мои родители очень любили друг друга, и это всегда вселяло в меня чувство уверенности в собственном родном доме. У папы начался кризис. 
Через неделю перевал стал полностью проходимым и проезжим, и мы ждали прибытия доктора из Стревина - центра наших Северных земель. Отец уже потихоньку вставал, но был ещё очень слаб. Мама стала ещё более тихой и незаметной. Я почти переселилась к ним, чему дети были очень рады. Комнату Милады так и не открывали. Один раз Авидея спросила у меня:
- Мама, а тётя Милада больше не вернётся?
- Я не знаю, дочь, не могу тебе сказать... А что?
- Мне нравилась у неё брошка. Она всё равно её не носила, в виде эльдвайса... 
- Зачем она тебе? Хочешь, летом на ярмарке я куплю тебе такую же...
- Нет, мне нужна эта... На память...
У меня защемило в груди. Сестра, отправивишись за своими чувствами, совсем забыла о тех, кто её любит дома... Авидея очень любила мою взбаломошную и невезучую на мужчин сестрицу. 
На следующий день на груди у Авидеи сверкала брошка, а мама перепрятывала ключ от комнаты Милады с таким выражением на лице, что у меня затряслись руки. Я решила проверить мамочку  у доктора. Мне она не нравилась, как лекарке.

Часть первая. Глава шестая. Неизбежность.

Нет, я никогда не отличалась спонтанными, необдуманными поступками. Когда в мои семнадцать я познакомилась с Тибольдтом Ганном, он мне так и сказал, что такой здравомыслящей девушки ещё никогда раньше не встречал. Но в первые дни после смерти мамы меня охватила злость, такая злость! 
На себя, что не предотвратила знакомство Милады и колдуна, ведь могла настоять на переносе его больного организма в Общинный дом, но поплыла по течению, не став ссориться с родными...
На Миладу, которой было наплевать на самых дорогих и близких людей, и она выбрала любовь и неизвестность, хотя должна была выбрать нас, тех, кто всегда поддерживал её в самых тяжёлых жизненных ситуациях...
На отца, который вовремя не прислушался к моим словам, а потворствовал отношениям чужака и своей влюбчивой дочери...
На маму, которая слишком близко приняла бегство сестры к сердцу и осмелилась умереть, бросив меня, папу и внуков одних...
И в этой злости на себя и всех вокруг моё решение мне казалось единственно верным: найти мерзавку и притащить её домой, ткнув носом в свежую мамину могилу!
Несмотря на эмоции, что я испытывала, мой разум оставался хладнокровным, и я начала обдумывать шаги по подготовке к переходу в неизвестный мне мир.
Для этого мне нужно было всё узнать о Вратах, циклах их открытий и закрытий, сколько времени я смогу провести в том мире, куда ушли сестра и чужак. 
Я знала, кто сможет мне помочь в тех сведениях, что были мне нужны, и я отправилась к Арьяне.
Теперь я шла к ней не в кабинет днём, а вечером, покормив детей ужином, что-то соврав заволновавшейся Авидее и отцу, что-то о внезапно заболевшем охотнике.
Путь мой лежал к ней домой, и там я никогда не была. Мы, жители Северных гор, никогда не ходим по гостям без приглашения, но сейчас я решила наплевать на традиции. Мне нужна была определённая информация, и я собиралась её получить.
Поздно вечером на улицах посёлка было темно, снег уже начинал таять, и я, спотыкаясь, набрала верхом мокрого, холодного месива, и поэтому в дверь Арьяны Сугисты я стучала дрожащими пальцами.
- Рокайо? Ты? - закономерно удивилась она, увидев замёрзшую меня у своего порога почти ночью. - Мне, вроде бы, помощь лекаря не нужна.
Я поняла её иронию, но от ступать не собиралась.
- Мы можем поговорить, Арьяна?
- Это срочно? Хотя, о чём я спрашиваю... Ты бы не явилась сюда по такой погоде так поздно... Входи! 
Я сделала шаг и услышала чей-то голос, мужской голос, крикнувший сверху:
- Дорогая, кто там? Ты скоро?
Я знала, что глава одинока, но, видимо, она была не так одинока, как думала. Арьяна быстро провела меня в гостинную и плотно прикрыла двери. Потом, вспомнив о чём-то, сказала:
- Извини, я сейчас! Присаживайся, я приготовлю нам чай. 
Я села рядом с огромным камином, который считался роскошью. Ноги были мокрыми, и я скинула сапоги, поставив их ближе к огню. Переставив небольшое плетёное кресло туда же, я протянула руки к камину. Живут же люди! Такое богатство я видела в Стревине в особняке одной из своих сокурсниц, очень знатной и обеспеченной девушки. В нашем посёлке жители предпочитали обычные высокие печи, дающие тепло на два этажа. 
Я уже почти задремала, пригревшись, как слегка скрипнула дверь и развдались тихие шаги. Подскочив, я распахнула глаза и увидела Арьяну, ставящую ажурный подносик из серебра с двумя чашками и чайничком на низенький столик.
- Угощайся, Рокайо...
Я взяла крохотную чашечку и сделала глоток. Мои глаза расширились от удивления: такого вкусного чая я никогда ещё не пробовола!
- Нравится? - я кивнула, прищурившись от удовольствия. - Это сорт "Аданчелла", самый дорогой чай в мире, по сто золотых монет за унцию. 
После этих слов я чуть не подавилась. Вот это да! Про этот чай я только читала в книгах. Привилегию его пить имеет только королевская семья и Верховные жрецы. Я с изумлением посмотрела на Арьяну.
- Пей спокойно, Рокайо... Я имею право на его употребление... И угощать гостей могу...
А цена? Я догадывалась, что Арьяна - обеспеченная женщина, но глава маленького посёлка пьёт такой чай, имеет в гостинной камин... 
Моё лицо выдало мои мысли.
- Не суй свой нос, Рокайо Ганн, в чужие дела! Ты хотела о чём-то со мною поговорить? Кстати, как вы там? Как отец? Не сильно сдал?
- Спасибо, всё нормально... Переживает, но держится... Я другое хотела узнать у тебя: что ты знаешь о наших Вратах?
- Зачем тебе это? - глава подозрительно уставилась в моё лицо. - Что ты задумала, девчонка? Только не говори мне, что...
- Нет, нет, нет... - поспешила отмахнуться я от своих же планов. - Ничего такого... Просто, хотелось бы узнать как можно больше и успокоить отца... Сама понимаешь, что побег дочери с этим... смерть мамы... Нужно как-то его приободрить, что ли...
- Ну-у-у, раз так, то слушай: порадовать тебя мне не чем. Эти Врата Ады ведут в мир, очень сильно отличающийся от нашего. Адания - мир и единое государство, которым правит королева. А тот мир... Не знаю его названия, да и знать, если честно, не очень хочу. Но могу сказать так: народы там разные, все говорят на разных языках, воюют между собой, и правят там только мужчины... Женщины там угнетены и бесправны. Они не учатся в школах и академиях, не работают, а только ублажают мужчин, рожают детей и ведут дом. Прав на имущество не имеют. 
- Это точно?
- Точнее не придумаешь... Когда я должна была занять этот пост, то меня обучали не только магии в Храме, но давали знания, которые мне могли бы пригодиться в моей карьере. Так что, твоей сестрёнке не повезло, и это ещё мягко сказано!
В душе я ликовала: если ТАМ всё так плохо, то Милада не будет противиться, если я явлюсь за ней! Она, избалованная и капризная красавица не сможет жить в подчинении у мужчины, практически в рабстве! 
Арьяна, видимо, ожидала от меня какой-то другой реакции на свои слова, но я была внешне невозмутима.
- Ну, что ж, благодарю за информацию. Придётся от папы это скрыть. Кстати, а сколько ещё раз Врата будут активны? Нам не стоит ещё кого-нибудь ждать ОТТУДА?
- Врата? Сработают ещё чуть более десяти раз. Но теперь, я думаю, ждать никого не стоит. Чужак, я уверена, рассказал о том, что никого мы здесь не ждём. Я поставила рядом с Вратами магическую ловушку на выход. Так что, можете спать спокойно... А дуру-сетру твою очень жаль!
Я попрощалась с Арьяной, краем глаза отметив дорогой мужской полушубок на вешалке в прихожей, который не заметила, когда пришла. 
- Рокайо! - вдруг она окликнула меня с порога.
- Да? - я обернулась.
- Я надеюсь, что ты не наделаешь глупостей?
- Я? Ты что, Арьяна! Конечно же, нет!
- Думай, прежде всего, о себе и о детях, Рокайо! А решишься на какой-нибудь шаг, приди сначала ко мне, поняла?
- Да, да...
И я уже выскочила за калитку, опасаясь продолжения этого неприятного разговора.

Часть первая. Глава седьмая. Необходимость.

Так летело время: в заботах о детях, сборах в путешествие, в работе и уговорах одуматься отца. Иногда сомнения посещали меня, но я отталкивала эти мысли, гнала их прочь от себя. Моей чертой характера и была уверенность в правильности своих поступков, не умение отступать от намеченного. Кто-то в Академической школе из моих одногрупниц когда-то сказал мне, что плохо быть такой слишком целеустремлённой, не умеющей во время отступить, и это может привести к неприятным последствиям для меня. Да, отступать я не умела. А неприятности... Если их бояться, то и жить-то зачем?
Я уже продумала себе и одежду, и оружие, и набор денег для своего путешествия. Это был охотничий костюм с кожанными штанами, сидящими в облипку, кинжал и маленький арбалет. А ещё я зашила в суконный пояс на рубахе два десятка золотых монет с профилем королевы. Больше брать я и боялась, да и не считала целесообразным. Свои длинные косы, которые я носила свёрнутыми в тугие жгуты, приняла решение состричь. Ещё не хватало подцепить на волосы неизвестных в Адании паразитов!
Так я и ходила, погруженная в свои мысли и заботы, пока за три дня до моего "отъезда" знакомый голос не окликнул меня. 
- Рокайо! Рокайо Ганн! Постой! 
Я обернулась и увидела спешащую мне на встречу Арьяну. Пусть она и говорила что-то об отставке, но до сих пор оставалась главой нашего посёлка, и я сомневалась, что её уволят с этой должности, только если она поедет сразу на повышение.
 -Арьяна? Добрый вечер, - мне показалось, или она ждала меня рядом с лекарской?
- Рокайо... Нам нужно поговорить, при чём очень срочно... Ты же, говорят, уезжаешь, через ТРИ ДНЯ?
Сказать, что я удивилась, это не сказать ничего. Можно было поразиться осведомлённости нашей главы! Уезжать я собралась через два дня, с отрядом охотников, которые должны были со мною доехать до перевала. Там наши дороги расходились. Они отправлялись в горы на разведку троп, обвалов и пещер, а я, сделав вид, что еду в Стревин, собиралась вернуться обратно, тайком. Пробраться к Вратам и дождаться их активации. Затем, на второй сигнал, открыть их и уйти в другой мир. Поэтому мне и нужен был один лишний день. 
- Нет, я уезжаю через два дня, глава... У Вас неверные сведения...
- Рокайо Ганн, сведения у меня, может быть, и неверные, но поговорить нам просто необходимо! - Арьяна подошла ко мне в своём очередном безупречном образе и резко схватила меня за руку. - Пойдём!
Мы вошли в опустевший Общинный дом, где, кроме нас и ночного сторожа, уже никого не было. Прошли по тёмному коридору. В кабинете нас уже ждали чай и выпечка. Да, Арьяна действительно ждала меня у лекарской. Только откуда она могла всё узнать? И тут я поняла: Авидея! Дочка кому-то рассказала о моём "отъезде", а глава сложила два и два.
- Присаживайся, Рокайо, - Арьяна щёлкнула пальцами, и откуда-то подуло верерком, а потом всё стихло. - Поставила защиту от прослушивания и подслушивания. То, о чём мы с тобой будеи говорить, останется между нами... 
Арьяна расправила безупречно сидящую на ней юбку на коленях, смахнув невидимую пылинку и посмотрела мне прямо в глаза.
- Ты же собралась за сестрой, Рокайо? Я права?
Я молчала, и тогда глава продолжила. 
- Когда я услышала, что ты уезжаешь якобы в Стревин, а оттуда - в столицу по приглашению окружного доктора, я связалась по своим каналам со Стревиным и узнала, что тебя никто и никуда не приглашал...
- Ну, да... Да! Я хочу притащить её обратно. При чём, я больше, чем уверена, что она уже сама хочет вернуться! Но такие мужчины, как этот колдун просто так не отпускают от себя влюблённых в них дурочек! И вот я решила, что верну её, я обещала маме на смертном одре, что попытаюсь сделать это...
- Рокайо, Рокайо! Остановись! Очнись же! Представь, вот добралась ты до дворца этого Гэйелда, - я в изумлении уставилась на главу, - да, Рокайо! До дворца или замка: колдуны его уровня всегда будут при власти и богатстве! Так вот, добралась ты до этого замка, я даже пока не говорю о том, через что тебе предстоит пройти, пока ты доберёшься туда... А там тебя встречают воины: охрана нашего колдуна! И что?
- Я попрошу встречи с сестрой...
- Так тебе её и дали... Возможно, что приказал он всех, кто будет спрашивать про Миладу, убивать. Ты об этом не подумала?
- Обману охрану, притворюсь крестьянкой, служкой, поварихой, да кем угодно! 
- Хорошо, вот ты проникла к колдуну в дом... Встретилась с Миладой... Но если он не собирается её отпускать, то как ты с ним справишься?
- Я возьму оружие... или раздобуду его там...
- С такой силой не справишься обычным ножичком или арбалетом, Рокайо! На твоей сестре к твоему появлению будет больше охранных и следящих заклинаний, чем преподавали нам жрецы Великой! Больше, чем они знают! 
- И что же тогда?...
- Твоя идея обречена на провал... Ты только подставишься, Рокайо... Так что, отменяй свою поездку... 
Отступать я не собиралась, промолчала.
- Может, тебе и правда съездить в столицу, поучиться чему-нибудь? Пройти курсы косметолога, например? Я могла бы посойдействовать...
- Это всё, Арьяна? Я могу идти? Что-то голова разболелась...
- Значит, не отступишь...
- Нет, не отступлю... И у меня мало времени... Вдруг там придётся задержаться или ещё какие-то обстоятельства... Так что, через два дня я уеду...
- Ладно, и что ты там собралась брать с собой? Как оденешься? На чём поедешь?
Я рассказала женщине о том, как я собралась в путь.
- Нет, ничего не годится!
- Почему?
- Ты забыла, что я рассказала тебе о том мире? Что там во всём главенствуют мужчины?
- Почему, помню, глава... 
- Поэтому тебе нужно платье, платье в этом старинном стиле: с мягким корсетом, длинной и широкой юбкой, под которой можно спрятать и самоги, и штаны, и кинжал. Ни в коем случае не стриги волосы! Ни в коем случае! Во многих отсталых мирах стриженными ходят либо больные женщины, либо женщины лёгкого поведения!
- Но паразиты...
- Выведешь подручными средствами, или зачем тебя четыре года учили, что ты этого не сможешь сделать?
Мне оставалось только прислушиваться к Арьяне. 
- Следующее: что сказала тебе акушерка после родов Бертина? Ты можешь ещё родить?
- Конечно...
- А вот это - настоящая проблема, милая Рокайо... - с усмешкой начала Арьяна.
- Как это?
- Представь, там - идёт война, а тебе ещё тридцать дней, если что, слоняться без дела, дожидаясь открытия Врат. И тут на тебя, абсолютно случайно, выскакивает военный отряд, состоящий из десятка-двух голодных мужчин... Голодных в определённом смысле слова, понимаешь?
- Кажется, да... Но ведь я и хотела отрезать косы и переодеться в охотничью одежду..
- С твоей, прости, задницей, ты никого этим не обманешь... Только убедишь их в своей распущенности... И вот, картина маслом: ты и отряд злых и озабоченных мужчин. Твои действия?
- Бежать? - в ужасе от представшей картины робко предположила я.
- Нет, Рокайо, ни в коем разе! Они только раззадоряться. И тогда ты навряд ли выживешь! 
- И что мне делать?
- Вариант один - выбрать одного или несколько самых сильных и злых и отдаться именно им!
- Арьяна... Я не смогу...
- Тогда забудь про свою "поездку", Рокайо, просто забудь!
- Но ведь можно что-то сделать, чтобы они не видели во мне женщину? - с надеждой спросила я, думая, что глава вдруг предложит мне волшебный артефакт или заклятье, делающее меня невидимой...
- Можно, Рокайо, можно... - Арьяна резко встала, громко отодвинув стул, обошла меня по кругу. - Есть один выход, и никто ничего не заподозрит, как минимум, три месяца. 
- Что это? - я взглянула на неё.
- Это - иллюзия другого человека, проще говоря, старушки... 
- Старушки? Но... - захотела возразить я, потом поняла, что это и есть выход! Вряд ли мужчины польстятся на пожилую женщину! Притворюсь погорелицей, и стану скитаться по миру, а тем временем буду всё узнавать о колдуне и мерзавке-сестрице! - Я согласна! 
- Через ДВА дня выедешь за околицу с верными мне охотниками. Они будут молчать под клятвой. Я тебя буду ждать на заимке. Там ты приобретёшь новую внешность. Там и останешься с ночёвкой вместе со мной. Я буду сопровождать тебя до Врат... 
- Спасибо, глава! Не ожидала... 
- Подожди, иллюзия - волшебство не совершенное, иногда твоя личина будет из-под неё проступать, да и сильный колдун если что-то заподозрит, то сможет развеять её. Поэтому я предлагаю тебе завтра посетить нашу повитуху и поставить себе противозачаточный артефакт. На всякий случай...
Противозачаточными артефактами у нас в посёлке пользовались редко: нравы на севере были строгими. Это в столице молодёжь могла завести внебрачные связи, поэтому и были придуманы такие штуки, защищающие от неожиданной беременности и болезней, передающихся от соития. 
Как лекарка, я часто по работе встречалась с нашей повитухой. Детей я рожала всегда в Стревине, поэтому к ней никогда сама не обращалась. Не думала, что мне придётся обратиться к ней по такому вопросу. Стало как-то стыдно. В это время Арьяна продолжала говорить:
- Теперь деньги и транспортное средство. Если ты возьмёшь достаточно денег, то сможешь приобрести себе что-нибудь, но на твоём месте я много бы не брала: своим лекарским искусством ты всегда заработаешь себе на хлеб и ночлег, а лишние деньги в кармане или сумке могут стоить тебе жизни. В образе старушки ты будешь лёгкой добычей, и защитить тебя будет некому! И упаси тебя Великая, взять с собой золото: оно привлечёт внимание к тебе... Только мелкое серебро!
- Но сейчас же нет серебряных монет в обращении... Золото и медь...
- Нет, но такие монеты есть у меня, Рокайо... Так что тебе со мною очень повезло! 
- У меня нет старинного платья...
- Найдём завтра утром в запасниках нашего музея тут же, в Общинном доме!
- Оружие?
- Только кинжальчик, небольшой, спрятанный на бедре... Как тот, с обломанным лезвием, что ты отдала дочери. Им не порежешь батат, да, но резко ударить в шею или глаз, и тогда... - Арьяна сделала движение рукой, как бы насаживая невидимого противника на штык. - И тогда ты победишь! Всё понятно?
- Да... - а про себя я поразилась осведомлённости главы. Авидея, видимо, притащила кинжал в школу, и Арьяне тут же доложили.
- Кстати, никому не называй там своего настоящего имени...
- Почему?
- В том мире колдовство развивалось, в отличии от нашего... И что научились делать колдуны, какой они стали обладать властью, тоже неизвестно... Но жрецы Ады склоняются к мысли, что наше имя может дать власть колдуну над человеком... Поэтому будь очень осторожна и придумай себе новое имя, такое, на какое ты будешь откликаться.
Я подумала, что такое имя у меня уже есть. Вдова Тибо.

Часть вторая. Глава первая. Новый мир.

Уже третий день я ехала на странной крытой повозке вместе с мужем и женой, назвавшимися Димариками. Она, широкая, справная моложавая женщина, Эльга Димарик, согласилась за пару серебрушек довести меня до форта Хенэй. Её муж, которого она называла господином и прилюдно кланялась чуть ли не в ноги, маленький и щуплый Тролат Димарик, на самом деле боялся свою женушку, как огня. Когда она была не в духе, бедному мужичку переподало очень сильно. 
Эту странную чету я встретила на центральном местном тракте, когда всё же решилась выйти к местным жителям. Моя маскировка оставалась пока в силе, и я представилась вдовой Тибо, которая отстала от каравана по причине болезни, а теперь собиралась нагнать своих родных. 
Я опасалась, что попадусь на лжи, но Эльга была болтлива, и сама придумывала что-то про меня, а мне оставалось только это подтверждать.
- Говоришь, бросили тебя детки-то на хуторе в Приграничье? Сами небось и рады были от бабки избавиться... Люпусы мерзкие! 
- Нет, сынок у меня хороший...
- Сынок хороший, а сноха - язва. Что я, за Хребтом родилась, не понимаю, что ли? У самой такая же история. Вот выдали дочурку замуж. За купца, богатого и известного. А он нас с господином Тролатом и на порог не пускает...
- Сама, баба-дура, виновата! Нечего было настойку у него пить, а потом гоняться за зятем с кочергой! - встрял в нашу чинную беседу погоняющий огромных зверей, мохнатых, с копытами и рогами, супруг.
- Не лезь, ирод! - и она начала ругать его и доказывать что-то своё. 
Я незаметно хихикнула и полезла вглубь повозки. От тряски я сильно уставала, так что изображать старушку мне было несложно. Моя маскировка должна была начать облазить дня через три, и за это время я должна была уже распрощаться со своими попутчиками, которых мне послала сама Ада.
Я закрыла глаза и вспомнила первый день в этом мире, когда я только шагнула во Врата. Яркое летнее солнце сразу же ослепило меня. А перед глазами предстала равнина, огромная, с зелёно-жёлтой выгоревшей травой. Только за моей спиной оставался тёмный камень Врат, а за ними - россыпь каменных развалин, выполненных в одинаковом стиле и давно уничтоженным, если не людьми, то силами природы. 
Я уселась на землю, спиной оперевшись на один из камней. Нужно было решать, что делать дальше, как поступать. Захотелось поесть и попить, потом оглядеться. И тут я вспомнила, что у меня в руках до сих пор находится холщовый мешочек с какими-то волшебными серёжками. Я развязала его, и увидела две крохотные серьги-гвоздики с маленькими белыми жемчужинками. Вынув их из мешочка, я подумала, зачем-то Калдия так торопилась мне их отдать. И какую нужно оставить себе, а какую там, куда захочу переместиться? И вообще, откуда у простой поселковой женщины такой артефакт? 
Но потом мне вспомнился взгляд Арьяны: глава мне кивнула, но в её глазах было изумление пополам с радостью. 
Ещё раз посмотрев на серьги и поняв, что они на глаз абсолютно одинаковые, решила так: будь что будет!
Помогут мне - хорошо, не помогут - обойдусь как-нибудь без них! Но попробовать стоило. И я, кряхтя от тяжести внезапно на жаре ставшей неподъёмной одежды, закопала одну серёжку рядом с Вратами. Через несколько часов, когда я сняла с себя всё лишнее и засунула в сумку и отошла подальше, чтобы осмотреться, поняла, что сделала всё правильно, закопав серьгу сразу же. Врата растворились в пейзаже развалин, и найти их стало практически невозможно, если только забрести в них абсолютно случайно. Прекрасная маскировка!
Теперь я верила, что Гэйелд говорил правду про своё попадание в наш мир. Непонятно было другое: Врата работали отсюда работали на вход только в Аданию? Получалось именно так, и символов никаких нажимать на камнях было не нужно. 
Нужно было решать, в какую сторону идти, и я услышала топот копыт и спряталась в густую траву.
Не очень далеко от меня, в нескольких сот метрах, я увидела всадников на странных животных. Они были похожи на наших длинноухих, только выше ростом, со стройными ногами и поджарым телом. Наши вьючные животные отличались от них также, как трава под ногами отличается от эльдвайса, самого красивого цветка Северных гор. 
Сейчас я уже знала, что те красивые животные назывались лошади, а те, на которых я ехала теперь - быки. У нас тоже были коровы, только они не были такими огромными и волосатыми. 
Я тогда, в первый день, пошла в сторону всадников, туда, где они проскакали, стараясь не показываться на белый свет, прячась в траве и среди камней, которых тоже на равнине было немало. И меня вывело на широкую, покрытую мелкими камнями, дорогу. 
В Стревине и Деменеции дороги были выложены квадратными камнями, по которым передвигались экипажи знати и небольшие повозки граждан. Остальные дороги были грунтовыми и зимой проехать на повозкам по ним не представлялось возможным. Колёса застревали в снегу. Нам на помощь тогда приходили сани.
Здесь, в этом мире, я впервые увидела такое странное покрытие у дорог. Со временем я поняла, что оно - неплохой вариант, гораздо лучше земли. Значит, тут живут не дикари и не варвары, и вполне смогу найти свою сестру. 
Я подняла руку вверх и посмотрела на перстень, который дала мне Арьяна. Я прятала его под тонкой перчаткой или оставляла его камнем к ладони. Мне не хотелось привлекать внимание Эльги и Тролата даже к такому недорогому украшению. По легенде, я бедная вдова, которая отстала от родных на маленьком хуторе. Пока я лечилась, дети продолжили свой путь без меня. Дети - это сын, его жена и двое внуков. 
Эльга была болтлива, но не глупа, поэтому я старалась не вдаваться в подробности, но женщина придумывала их сама. А я опять кивала, радуясь своему везению. Когда через три дня, устав идти пешком, я решила выйти на дорогу недалеко от какого-то села, я не знала, что мне так повезёт. Семья Димарик оказались бесценными источниками информации по миру, находкой для такого шпиона-непрофессионала, как я. 

Часть вторая. Глава вторая. Форт.

Переночевав, я обнаружила, что две вставки, похожие на холодец, что мы с Арьяной налепили мне на лицо, изображая старческие щёчки, отвалились. Я спрятала их в свою сумку, чтобы незаметно выкинуть. Потом достала набор с красками для лица и чуть подкрасила, подбелила щёки. Пришлось надеть платок определённым образом, закутав шею. 
- Вдова, что это ты укуталась? Замёрзла, что ли?
- Да нет, зуб разболелся, - въедливость и подозрительность Эльги была мне сейчас не к месту, поэтому я уже искала повод распрощаться со словоохотливой торговкой.
Мы уже въезжали в ворота крепости. Стены её были сложены из огромных камней возвышались вверх, как три наших северных домика.
Я украдкой разглядывала строение, кладку, и прислушивалась к вялым переругиваниям Эльги с другими торговками. Те не рады были конкурентке, но, услышав про заказ, отставали от неё надолго. Меня как будто бы никто не замечал. Я была этому очень рада.
- Пропустите! Герцог! Разойдись! - раскричалась толпа, и Тролат отвёл повозку в сторону, на обочину дороги. Я высунула нос из-под завесы и увидела торжественный въезд военачальника в крепость. 
В клубах пыли двигался отряд, в уже знакомой мне форме. Впереди, вальяжно расположившись на седле, ехал знакомый мне военный с суровым, обветренным лицом. На его смуглом лице выступили биссеринки пота, а пронзительный взгляд смотрел на скопившийся возле ворот народ свысока. Из-под высокой шапки выбивались несколько светлых прядей.
"Красив", - подумала я, но тут же мне вспомнился Тибольдт и то, зачем я в этом мире. Ещё я посмотрела на себе в маленькое зеркальце и поняла, что моя внешность не раполагает к романтике. Вздохнув, я собрала свои вещи, ещё раз проверила амулет и серёжку, которые держала на груди и поясе соответственно. Пора было прощаться. 
- Бабушка, ты куда это? - спросил меня Тролат, когда я полезла из повозки наружу.
- Пройдусь пойду... Вы пока в очереди стоять будете, а я уже пешочком до рынка добреду. Там и поспрашиваю про сына. А может, останусь в форте, осмотрюсь пока. Ну, прощайте, люди добрые, благоларю за подмогу да компанию!
И я поклонилась Тролату и пришедшей из-за угла Эльге.
- Как будешь сама? Тебе помощь не нужна, вдовушка? - Эльга с настоящей тревогой спросила меня.
- Нет, благодарствую...
- Если что, знай, что мы через сороковницу опять сюда приедем! Найдёшь нас на рынке рядом с Рябым Тринком! - услышала я уже себе в спину. Надеюсь, что мне это не пригодится. Возможно, через сорок дней, местную сороковницу, я уже буду или дома, или в поисках Милады. Может быть, даже в другой стране.
Дойдя до рынка, я поняла, что нужно уже найти уединённое место и снять со своего лица этот ставший очень неудобным грим. Пора было перевоплощаться из старушки в женщину в возрасте. Магия иллюзий не предполагала грима. И я была бы более свободной в своих движениях. Мне требовалось сейчас расспросить как можно больше людей о том, где здесь водятся колдуны. Пока я в Топии н икакого колдовства не наблюдала, да и люди очень мало слышали про него. 
Я походила по местному рынку и увидела шатёр, в котором трое бойких торговцев торговали тканями, платками и женской одеждой. Рядом с этим шатром толпился народ, а сбоку была приделана маленькая палатка, закрытый навес, скорее всего, для примерки вещей. Вот это и было мне нужно! 
Я недолго поковырялась в тканях, спросила цену на два ярких сарафана, взяла в результате пёстрый платок и, дождавшись, когда навес освободиться, вошла в него, я кобы для примерки. 
Там я содрала с лица остатки грима, надела на голову новый платок, цена которого мне показалась приемлемой, вышла, расплатилась с одним из торговцев, и пошла по улице с ровной спиной. Сутулиться и горбиться уже надоело. Теперь я была женщиной сорока пяти лет, ещё не старой, но уже пожившей. 
Теперь мне предстояло найти самых главных местных болтунов и сплетников да войти к ним в доверие.

На рынке становилось многолюдно, и я ходила от шатра к шатру, рассматривая товары, прислушиваясь к болтливым торговкам и внимательно наблюдая за шныряющими мимо меня мальчишками. Кошель на поясе, как местные жители, я не носила, но со мною была большая сумка, привлекающая внимание воришек.
Разговаривали люди очень много, но о том, что требовалось мне, никто не сплетничал. Колдовство, магия, колдуны и тому подобное не упоминались в разговорах ни разу! Я уже начала отчаиваться, как услышала, что одна из торговок сказала другой:
- Околдовала она его, вот те знак святой! - и она осенила себя кругом из скрещенных пальцев. Стоило взять это себе на заметку. 
Я остановилась недалеко и сделала вид, что поправляю развязавшийся платок на голове.
- Как есть колдовка! Сама тенни графа Логарика, а наш герцог с ума по ней сходит. Говорят, что свадьбу по его приказу постоянно откладывают! Вот что делается-то! Совсем герцогу голову задурила!
Поняв, что разговор идёт просто о чьей-то влюблённости или любви, я уже собралась двигаться дальше, но тут вступила вторая торговка, и я сразу же замерла на месте.
- Говорят, что у этих жутких сектантов король поменялся... То ли Гелельд какой-то, то ли Гелей... Даром, что обет безбрачия они перед ликом Вена дают, притащил какую-то девку то ли немую, то ли глухую... А, может, и слепую! И живёт с ней... Так наш король, да продлит Святой Вен его лета, собрался ехать к нему, подписывать перемирие... Может, мой Яцек домой наконец-то вернётся!
Имена Гелельд и Гелей очень походили на имя одного знакомого мне колдуна - Гэйелд. Только про девку я сначала ничего не поняла: Милада из нашего мира уходила полностью здоровая! Неужели с ней что-то случилось? Моё сердце забилось очень тревожно: несмотря на злость на свою сестру, я почувствовала тревогу. Мамочка, мамуля! Прости меня! Если с Миладой произошло плохое, то и в небесных садах Великой не будет мне покоя! 
Женщины явно заметили мою заминку и замолчали.
- Тебе что-то показать? - спросила одна из них.
- Нет, спасибо! Я просто услышала про мир... Мой супруг погиб в сражении, и я горюю, что он не дожил до мира...
Обе торговки осенили себя святым знаком, и первая поинтересовалась:
- Приезжая?
- Да, с порога Скалистых гор, - Эльга просветила меня насчёт названия местности, где стояли Врата в Вензосе.
- Далеко забралась! 
- Ехала к сыну, да только недавно узнала, что он уже переехал в другое место, а мне не сообщил! Теперь не знаю, где достать денег на обратную дорогу...
- Плохо, что дети вырастают такими неблагодарными! Одной без мужчины тяжело, вот наших взять... Мой, хоть и пьющий, но всегда рядом: если что, и товар загрузит, и поругается с комендантом за налог на торговлю... Вот Илигу жаль: мальчонку ему родила, а он в солдаты призвался да в полк, только его и видели... Но если будет перемирие, то вернётся он...
- Да, никуда не денется, голубчик! А вернётся, - Илига собрала свою крепкую ладонь в кулак, - получит ужо у меня, как на свои войны сбегать!
Женщины засмеялись, и я вместе с ними: так просто и непосредственно всё это было сказано.
- А что там про ного сектанского короля? Он и вправду такой жуткий? - я решила выяснить информацию о том, что было нужно мне, но женщины об этом разговаривать особо не захотели.
- А кто его разберёт? Так люди бают... А про деньги, э-э-э...
- Вдова Тибо...
- А про деньги... Я тебе посоветую поискать работу у нашего коменданта... Что ты умеешь?
 Когда женщина спросила меня об этом, я даже и не вспомнила про свою профессию. Мне показалось, что тут никому это будет не нужно, и я ответила то, что, мне казалось, от меня ждали:
- Я согласна на любую: поварихи, помощницы, уборщицы, швеи, прачки. Я умею немного делать всё!
- Ишь ты, замахнулась на повариху... Толстая Эдда никому не отдаст своего места главной поварихи форта Хэней! - женщины опять засмеялись. - Завтра комендант будет закупать продовольствие для солдат...
- И можно будет подойти к нему?
- Не спеши, вдовушка Тибо... Когда он делает закупки, лучше к нему под руку не лезть! Об этом у нас все знают... Вот когда он закончит все свои дела, то придёт в таверну "Навозный жук", что на соседней улице, рядом с Храмом... Там дождёшься, когда он поест и начнёт пить брагу... Вот и подойдёшь к нему тогда. Только не опоздай! Он допивает и сразу уходит, и тогда тебе придётся наниматься официально, а это - очень долго! Без денег тут так долго не протянешь... Тут только солдаты на королевском и герцогском обеспечении, а все остальные выживают, как кто может!
Я поблагодарила ещё раз торговок и пошагала в сторону указанной таверны: возможно, именно там я и остановлюсь! Там и поймаю завтра коменданта и попрошусь на работу в гарнизон. Мне требовалась ещё информация, чтобы отыскать чужака и Миладу. А где её можно получить, как не у солдат, сражавшихся то ли с раскольниками, то ли сектантами из Трофана.