Сиделка

Глава 1

Клиника, в которой подрабатывала на полставки, всегда славилась сложными пациентами. Сейчас говорю не о характере и темпераменте, а о диагнозе. И я, идя сюда работать, понимала прекрасно, что легко и просто не будет, но не в моих правилах было отступать и прятать голову в песок. Жизнь научила не сдаваться, а действовать и идти напролом, не оборачиваясь назад, иначе демоны, сидящие внутри каждого из нас, сожрут с потрохами и не подавятся. О, да, только дай им слабинку, как моментально найдется масса отговорок и причин, и ты сам неосознанно начнешь отступать от своей мечты.

Я не могла отказаться от этой должности, хоть и приходила в центр всего несколько дней в неделю, да и в разные смены. Все остальные дни работала в детской поликлинике и очень часто выслушивала в свой адрес крайне нелестные отзывы. Это как каждый день приходить на расстрел и ждать, помилуют тебя или нет. Увы, чаще приходилось принимать все нелицеприятные высказывания и просто молчать, не пытаясь даже как-то себя защитить. Пробовала, проходили и это, но поддержки со стороны руководства не было, потому что пациент всегда прав. Вот только в чем? В том, что лезет в мою работу с советами? Была у меня одна клиентка, которая ни в один из сеансов не могла промолчать, постоянно дергала меня за рукав халата, лезла под руку и на все просьбы отойти и не мешать работать возмущенно пыхтела, теребя несчастного ребенка то за ручку, то за ножку. Я терпела, видит бог, сдерживалась, но когда на последнем приеме на меня вылили ушат помоев, потому что какой-то там выдающийся специалист «Пупкин» из инстаграма делает не так, как я, отступила в сторону, позволяя мамочке продемонстрировать на деле знания и умения, которыми она не обладала на практике. Естественно, женщина ничего делать не стала, лишь гневно свела брови на переносице и пообещала это так не оставить.

Да, многим кажется, что быть массажистом легко и просто, слушают меня в пол-уха, презрительно разглядывают, как какой-то противный прыщ. Еще бы, ведь невысокий рост и смазливая внешность делали из меня, скорее, выпускницу школы, а не двадцатипятилетнюю девушку. Вот люди и измывались как над моими знаниями, так и над моими внешними данными.

Жалобы, которых было много, в основном сводились к тому, что я некомпетентна, потому что слишком молода. Вот и все. В клинике, в которую попала совсем недавно и по большой удаче, было совсем все по-другому, начиная от отношения клиентов, заканчивая вышестоящими врачами и руководством. Никто не смотрел на меня, как на ребенка, не тыкал пальцем и не относился, как к человеку второго сорта. Тут больше интересовались курсами, умениями, которые пришлось показывать на практике, выкладываясь на все двести процентов, да так, что чувствовала сильную моральную усталость, но все же удовлетворенность собой. Однако важно то, что во мне что-то да рассмотрели и приняли, хоть и не на весь день, давая возможности набраться опыта, чтобы потом полноценно перебраться в ряды выдающихся врачей, за которыми я стремилась и всячески пыталась подняться.

Конечно, возраст и силы оказались не равными, но я старалась, благо, учителя были отличными, не скупились на помощь, не прогоняли прочь, когда что-то спрашивала, а приветливо подзывали к себе, рассказывая и объясняя все нюансы. И я ценила это как никто другой, впитывала в себя информацию, как губка.

Заступая на смену, я даже выдохнула, отгоняя непрошеные мысли и стараясь забыть очередной инцидент на основном месте работы. Уже, если честно, даже заявление написала на увольнение, да только начали уговаривать, прося остаться, обещали поддержки в финансовом плане, видимо, зная, какие трудности испытываю. Но я все равно отказала. Была готова найти другую подработку, лишь бы больше не возвращаться в свой кабинет, о чем и заявила заведующей, которая демонстративно отодвинула исписанный мной листик в сторону, оставляя прошение без ответа.

Нет, были и хорошие клиенты, которые благодарили, искренне желали успехов, о чем-то даже спрашивали, но их количество было ничтожно мало, так что на фоне остальных становились незаметными.

Вот сегодня ко мне привели женщину сорока лет, которая после тридцатиминутного массажа стала возмущаться, почему сеанс длился так мало? Видите ли, она не успела расслабиться. И ничем ее не переубедишь, ничем не остановишь. Она пока не прооралась, пока не испортила мне настроение, пока не довела до крайности – не успокоилась. Какие-то энергетические вампиры, честное слово, пополняющие свой внутренний резерв за счет других! Нет, я бы ее и не приняла, но когда она близкая родственница заведующей детским отделением, с которой и пришла в мой кабинет, пришлось сжать зубы и молча выполнить свою работу.

– Выдохни, – похлопал меня по плечу Федор Михайлович, когда зависла у своего шкафчика и не реагировала ни на что вокруг. Мужчина как раз зашел ко мне в кабинет, чтобы узнать, как прошел день.

Иногда казалось, что после нашей совместной работы над очень сложным пациентом этот добрый человек взял меня под свою опеку, несмотря на то, что мы редко пересекались и все свободное время проводили за документами.

– На планерке приняли решение, что тебя будут оформлять на постоянку!

Боже, расплакалась от облегчения и попала в заботливые руки самого лучше травматолога города, которые крепко меня обняли. Федор Михайлович годился мне в отцы, его сухонькие руки осторожно погладили по голове, давая возможность выплеснуть все те негативные эмоции, которые носила с собой целый день.

– Спасибо, – робко улыбнулась, отстраняясь и неловко заправляя волосы за ухо. Еще раз некрасиво шмыгнула носом, но уже полностью вновь владела собой и своими эмоциями. Было приятно, что он не поленился и пришел лично рассказать о том, что узнал.

– Доказала и показала, что можешь, – похлопал по плечу, – сама знаешь, какой контингент людей у нас, просто так не пробиться, а специалисты хорошие сейчас на вес золота, ими не разбрасываются.

Федор Михайлович подтолкнул к выходу и неспешно пошел впереди, рассказывая о нововведениях и грядущих переменах. Так мы дошли до отделения, в котором сегодня было удивительно шумно и людно. Особенно меня сильно напрягал мечущийся по коридору мужчина, громко разговаривающий по телефону и совсем не реагирующий на замечания. Он чувствовал себя богом или завоевателем, которому позволено намного больше, чем остальным. Возможно, так оно и было, но вот элементарное уважения к другим пациентам и посетителям быть-то должно?

Поспешно обойдя нервного мужчину, я подошла к обеспокоенной Наденьке, нашей старшей медсестре, которая сегодня была белее стены и нервно кусала губы.

– Что случилось? – обеспокоенно заглянула в глаза девушки, хватая ее за ледяные пальцы. Это что-то новенькое! Вечно цветущая Надюша, которая заряжала своим позитивом не только пациентов, но и весь персонал, тряслась от страха и вжималась в стену.

– Новенькая девочка всех своими капризами довела, – поделилась со мной Надежда и покосилась на мужчину, – папашка приехал весь в не себе. Может, уколоть его?

Да, судя по тому, как этот индивид дергает ворот рубашки, его не просто нужно уколоть, но и привязать. Однако долго любоваться нервным человеком мне не дали. Все тот же Федор Михайлович с загадочным выражением на лице поманил меня пальцем к палате и указал через щель в двери на девочку лет пяти или шести. Малышка лежала на кровати и отрицательно качала головой, отказываясь кушать, поджимала губы и всячески показывала свой протест.

– Вот наша пациентка, – воздохнул мужчина, разглаживая рукой морщинистый лоб, – не ест, не разговаривает, только смотрит телевизор и недовольно бубнит на всех, как старая сварливая бабка. Отец сменил ей уже двух сиделок, но все как одна не справились с поставленными задачами.

Я еще раз заглянула в щель, чтобы посмотреть на девчушку, которая построила все отделение, манипулирует людьми, доводя до нервного срыва. Хм, это у нее, видимо, в крови. Гены-то никуда не деть.

– А что с ней? – выпрямилась, отступая от двери, чтобы отец ребенка ничего не подумал плохого в мой адрес, потому что от таких людей можно ожидать чего угодно, а я только узнала, что вакансию массажиста займу именно я.

– Авария, перелом ног, – вздохнул Федор Михайлович, – сложные операции, долгое метание между больницами, потому что взволнованный отец не знал, где будет лучше его кровиночке, и вот она у нас. Ей бы начать заниматься, проделать курс массажа, походить на процедуры, да не подпускает к себе никого…

Я же, еще раз посмотрев на дверь, резко отшатнулась в сторону, потому что из палаты выскочила красная, словно рак, женщина, которая широким шагом направилась к отцу девочки и, став размахивать руками, что-то начала тому доказывать. При этом все делалось на повышенных тонах, а уж в выражениях никто явно не стеснялся.

– Попробуй с ней найти общий язык, – неожиданно подтолкнул к двери травматолог, – все равно тебе ее вести.

Оглянувшись, я нетвердой походкой зашла в комнату и прикрыла за собой дверь.

Палата, которая была обустроена для людей с ограниченными возможностями, радовала тем, что здесь было большое количество приспособлений, которые значительно упрощали жизнь как пациентам, так и тем, кто за ними ухаживал. Именно в этой палате имелся специальный стул для ванны, туалет был оснащен специальными поручнями, а в некоторых палатах он заменялся специальным креслом-туалетом. Федор Михайлович рассказывал, что раньше ничего подобного не было, а сейчас и кровати от ведущих европейских производителей с электрическим приводом и пультом управления, прикроватные тумбы и столики, даже имелись подъемники, позволяющие пересадить инвалида в кресло…

– Я не буду это есть, – высокомерно заявила девочка, задрав вверх свой конопатый нос. Только сейчас я заметила, что и волосы у нее были рыженькие, заворачивающиеся колечками в самом низу.

Вернувшись с небес на землю, тряхнула головой.

– Не ешь, – пожала плечами, потому что никого уговаривать съесть ложку наваристого супа не буду. Я тут по другой части, если что.

Подойдя к кровати, под пристальным взглядом девочки убрала поднос на стол и, наклонившись, отодвинула мешающее одеяло. Вмиг показались розовые штанишки и такого же цвета носочки, да только еще с яркими зайчиками в самом центре. Очень смешные, кстати.

– Мило, – улыбнулась, проводя пальцем по пушистикам, – у меня такие же есть, только ношу их дома.

Естественно, мне не ответили, но посмотрели с огромным интересом. Еще бы, пришла какая-то девушка, кушать не заставляет, еще и про свои носки рассказывает. Умора, не иначе. Да только мне было не до веселья.

Осторожно провела ладонями по ножкам, не поднимая штанин, не знаю, зачем сделала именно так, мне, наверное, необходимо было коснуться ее, чтобы между нами произошел не только зрительный контакт.

– Когда ходить будешь? – задала вопрос, возвращая одеяло на место и садясь на край кровати.

– Я никогда не буду ходить! – отвернулась девочка.

– Что, даже в салон красоты и на показ мод? – удивилась, хватаясь за сердце.

Ага, ожидаемо, девочка повернулась, посмотрела на меня печальными глазами и добавила:

– Зачем ходить, если я никогда не смогу танцевать? – шмыгнула носом, быстро стирая появившиеся слезы кулачками.

– А для тебя это важно? – я старалась всеми силами продолжить этот нелегкий разговор, хотя сердце разрывалось при виде детских слез.

– Для папы… Очень важно. Он мной гордится… гордился, – поправилась она, натягивая плед до самого подбородка.

– Ты раньше времени опустила руки, – задумчиво сказала, – а чем занималась?

– Балетом, – шмыгнула носом девочка, а я даже присвистнула.

– Я и балет всегда были два несовместимых понятия, – призналась, трогая носочки, которые показались из-под одеяла, – даже танцевать не умею, а научить некому.

Как ни странно, но за свои двадцать шесть лет я так и не научилась красиво двигаться, потому, что все свободное время занималась и училась, а сейчас даже на занятия по танцам записаться некогда, чего уж говорить о клубах? Хотя в последнее место я и сама не пойду…

– Попроси подруг, – буркнула девочка, вновь закрываясь от меня за невидимой стеной.

А я увидела в ней себя, только не такой маленькой, а несколько лет назад, когда в меня никто не верил, когда от меня отвернулись, стоило в наш дом прийти беде.

– Нет у меня друзей, – ответила, тяжело вздыхая, – и подруг тоже нет, – подняла глаза к потолку, чувствуя до сих пор отголоски той боли, которую испытывала от предательства некогда близких людей. Почему-то мне казалось, что именно они должны были на тот момент стать моей опорой и защитой, моим тылом, но вышло – как вышло. Сначала некогда близкие знакомые перестали отвечать на звонки и сообщения, а после занесли меня в черный список.

– И у меня нет, – сказала девочка, возвращая все внимание ко мне.

– А давай дружить, раз у нас никого нет? – она уставилась на меня своими зелеными глазами, долго думая над ответом, но наконец утвердительно кивнула.

– Милана, – представилась новая знакомая.

– Альбина, можно просто Аля, – мы пожали руки, и я даже придвинулась чуть ближе к девочке.

– Милана, если ты моя подруга, то научишь танцевать? – девчушка согласно кивнула, но быстро перевела взгляд на свои ножки и отрицательно замотала головой.

– Но как? – удивилась она, – я не могу даже встать с кровати…

– Все просто, – пожала плечами, – я научу тебя ходить.

Конечно, неплохо бы посмотреть историю болезни и подробнее узнать о том, что же произошло с ребенком, какие травмы были получены, но одно я знала точно…

– Только для этого мне нужна будет твоя помощь, – посмотрела в детские глаза, в которых было столько понимания, что невольно потянулась и погладила Милу по голове, – нам нужно будет много сил, чтобы подняться на ноги. Твоих сил!

– А для этого я должна кушать? – вздохнула девочка и покосилась на поднос с уже остывшей едой.

– Совершенно верно, тебе нужно правильно питаться – это в первую очередь.

Милана еще раз вздохнула и утвердительно кивнула. Именно в этот момент в палату забежала та самая женщина, которая до этого пыталась накормить ребенка, подхватила поднос и со словами: «Я подогрею», и исчезла в коридоре.

Но не это меня смутило, а прожигающий насквозь взгляд отца девочки, который словно сканировал меня не только внешне, но и внутренне, будто пытаясь в моей голове найти то, чего я и сама не знала.

– Здравствуйте, – поздоровалась, чтобы хоть как-то разбить образовавшуюся тишину, которая начинала давить на мои хрупкие плечи.

Вот только голос у меня был очень тихим, словно не я тут что-то лопочу. А вот Милана, напротив, при виде отца подобралась вся, заулыбалась, даже схватила меня за руку и громко сказала:

– Папа, это моя новая подруга Аля! Мы с ней будем учиться ходить!

Я видела, как на секунду смутился отец, как его глаза наполнились горечью и болью, но это наваждение прошло, да и на лице не дрогнул ни один мускул, выдавая все чувства этого странного железного человека.

– О, – в палату зашел Федор Михайлович, – смотрю, Альбина Ильинична уже здесь!

Мужчина сделал удивленные глаза и довольно хмыкнул. Он никак не прокомментировал то, что сам меня сюда привел и затолкал, что сам предложил найти общий язык с ребенком. Видимо, мужчина что-то знал, поэтому работал на опережение.

– Что ж, раз все в сборе, то хочу вам представить, Дамир Игнатович, нашего специалиста. Альбина Ильинична будет делать массаж вашей дочери.

Глаза у девочки загорелись интересом, а вот ее отец, наоборот, нахмурился, смерил меня нечитабельным взглядом с ног до головы и выдал то, к чему я уже привыкла:

– Она хоть совершеннолетняя? – конечно, я промолчала, давая возможность травматологу завершить начатый разговор.

– Очень даже, – чуть заметно улыбнулся мужчина, снисходительно смотря на Дамира Игнатовича, – двадцать пять – это же нормальный возраст? А внешние показатели такие обманчивые!

Папа Миланы ничего не ответил, лишь еще раз посмотрел на меня своими темными бездонными глазами и попросил всех выйти из палаты.

Попрощавшись с девочкой, я выскользнула первой, стараясь как можно быстрее пройти мимо неприятного человека, который своей аурой и силой подавлял и заставлял неосознанно трястись.

Только в коридоре, когда за спиной закрылась дверь, Федор Михайлович улыбнулся, да так открыто и радостно, что в уголках глаз собрались лучики морщин.

– Вот теперь дело пойдет! – потер руки между собой и, насвистывая тихую и незамысловатую мелодию, двинулся по одному ему известному пути. Я же не придумала ничего лучше, чем пойти в свой маленький, но очень уютный кабинет, думая о том, что такие встречи просто так не происходят, за ними обязательно последует череда событий, как приятных, так и не очень.