Сильная и независимая

Глава 1

– В общем, так, Юль, скажу как есть, потому что слишком тебя уважаю, для того чтобы… – не договорив, Эдик проводит пятерней по подергивающейся от нервного тика щеке. Мы женаты пятнадцать лет – все его жесты, ужимки и взгляды я читаю как открытую книгу. Прямо сейчас мой благоверный на нервяке. Становится даже любопытно, что такого могло случиться? Снова дети? Первым делом неизбежно грешишь на них, да только если бы Сергей с Лешкой опять что-нибудь отчебучили, я бы узнала об этом первой. Значит, тут другое. Но что? В последний раз Моисеев так бесился, когда наш стафф Бакс сожрал его новый портфель от Гуччи. Кстати, о Баксе, что-то он притих – не к добру.

Вскочив со стула, выбегаю из кухни в холл. Ну, конечно!

– Эдик, блин! Какого черта ты опять бросил мусор?! Посмотри теперь! – причитаю, хватаясь за веник, который муж в ту же секунду выхватывает из моих рук и с психом отшвыривает в сторону.

– Твою мать, Юль! Ты можешь никуда не бежать хоть минуту?!

Округляю глаза, глядя на сотрясающуюся от переизбытка эмоций грудь благоверного. И, наконец, понимаю, что у него и впрямь случилось что-то серьезное. Не просто же так он психует? Тем более так, что я уже всерьез опасаюсь за его внутричерепное давление.

– Я бы с радостью. Но мой ритм жизни совершенно не располагает к праздности, – примирительно вздыхаю, бросив угрожающий взгляд на заискивающе косящегося на нас из-за угла стаффа. Ну, ведь только его выгуляла, а? Вот же неугомонный! Не зря я была против собаки. Знала, что энтузиазма Моисеева и сыновей хватит лишь на то, чтобы завести животное, а заботы о нем, как и весь наш быт, лягут на мои хрупкие плечи. И ведь не ошиблась.

– Об этом я и говорю.

– О чем?

– О том! Мы все бежим, бежим, а куда и зачем – непонятно. Я на работе целыми днями, ты… Мы даже не видимся толком. И так год за годом.

– Ясно. Ну, и что ты предлагаешь? Ничего не делать?

– Нет. – Эдик делает тяжелый вдох, запрокинув к потолку голову. Проследив за ним взглядом, я делаю себе пометку все-таки пригласить маляра. Давно напрашивается ремонт, ну и что, что это квартира свекрови?

– Короче, Юль, не буду тянуть кота за яйца. Я встретил другую. Чувствую, что серьезно. Тебя обманывать не хочу. За спиной что-то делать – тоже. Поэтому говорю как есть на берегу. До того как наши отношения скатятся в грязь и пошлость.

А? Приоткрыв рот, стою, как дура, глазами хлопаю.

– Ты меня слышишь, Юль?

– Да, – сиплю. – Что значит – другую?! Кого?

– Ты ее не знаешь. Да и какая разница?

– Аа-а-а… – «глубокомысленно» изрекаю я. – И что теперь?

Мне действительно непонятно.

– Думаю, нам лучше расстаться.

– То есть какая-то мокрощелка для тебя важнее меня, сыновей и пятнадцати лет нашего брака?

– Юль! Ну чего сразу мокрощелка? – морщит идеально ровный нос Моисеев. – Ариша хорошая девочка… И при чем здесь сыновья? Это вообще разные плоскости отношений.

Не знаю, смеяться мне или плакать. Эдик серьезно подготовился к нашему разговору. Может, даже подписался на каких-то психологов в инсте. Откуда-то же он взял эту ахинею про плоскости…

– Девочка? Молодая, что ли? В этом все дело? Я недостаточно стараюсь?

В какой-то нездоровой истерике оглядываюсь. В отражении окна, отлично сглаживающем дефекты, неизбежно присущие возрасту, я выгляжу так, что не придраться. Без всяких преувеличений. Ну, во-первых, спасибо генетике, во-вторых, я все-таки визажист с многолетним опытом, в-третьих, я много работала над собой и своей внешностью, потому что внешний вид, какую бы нишу ты ни занимал в индустрии красоты – твоя визитная карточка. Так какого хрена, простите?! Чего еще тебе, мудаку, надо?

– Молодая, да. Нежная, умная. Очень хорошая. Ты не думай, что я… – Эдик пожал плечами, – повелся бы на эскортницу, которой от меня только бабки нужны.

– М-да… – растерянно мычу я.

– В общем, я к чему веду, Юль? Мы с тобой люди цивилизованные. Смысл сраться, да? Нам еще детей растить вместе...

– Точно, – машинально киваю, ощущая каждой клеткой своего тела приближение конца. Это как лавина в горах. Посреди погожего солнечного дня… смертоносная ледяная лавина. Обнимаю себя за плечи, чувствуя ледяное дыхание смерти.

– Так что предлагаю расстаться по-хорошему. Без вот этого всего… Ну, ты знаешь.

– Ага.

– Главное, подруг своих конченых не слушай, а то они насоветуют. Особенно Рындину.

Упоминание моих бэсти действует на меня, как мулета тореадора – на быка. Становлюсь в стойку, натурально оскалив зубы:

– У меня нормальные подруги.

– Ладно, – Эдик примирительно вскидывает ладони. – Это сейчас вообще дело третье, – смотрит на часы. Точно! Мне же еще ехать за сыновьями! А как? В таком состоянии. Да и потом что? Как им рассказать? Какие подобрать слова, чтобы объяснить то, что я сама, мать его так, осознать не в силах!

– Так, стоп, Эдик. Погоди… Развод разводом, но как ты планируешь жить дальше? Где?!

– Здесь. Ты прости, Юль, но это квартира моих родителей. Они не поймут, если я ее разменяю.

Глава 2

Громыхая бутылками, как незадачливый вор в закромах стеклодувной фабрики, первой на новом месте ко мне присоединяется Стася.

– Привет! Я, оказывается, была совсем рядом, – бормочет она, вручая мне плотный пакет. – Ты знала, что у вас алкомаркет прямо в доме?

– Угу. Вот и как тут не спиться новоявленной брошенке, когда для этого созданы все условия? – грустно иронизирую я.

– Эй, ты чего, Юль? Конечно, сейчас так не кажется, но все будет хорошо. Правда-правда! – Стася порывисто меня обнимает и что есть силы прижимает к груди.

– Обязательно, – шепчу я, растрогавшись. – Проходи давай.

Стаська отстраняется. Вешает куртку в шкаф, наступая на задники, стаскивает короткие уги. И безошибочно находит дорогу на кухню.

– Хорошо тут у тебя, – комментирует, оглядевшись по сторонам. Я равнодушно прослеживаю за ее взглядом и вдруг понимаю, что и впрямь получилось неплохо. По крайней мере, здесь мне нравится гораздо больше, чем в квартире Моисеева, в которой я провела последние пятнадцать лет своей жизни. И цветовые решения – преимущественно бежевый монохром, и яркие акценты в виде большого дивана цвета морской волны да насыщенно-винного – кресла, и сувениры, которые я покупала в путешествиях, а потом им не находила места – очень круто между собой подружились здесь, полностью в моем вкусе. Что довольно неожиданно, учитывая, что я никогда не планировала тут жить, а квартиру готовила к сдаче.

– Кажется, эта недвижимость досталась тебе по наследству?

– По наследству мне перешла бабушкина хрущевка. Но она шла под снос, и вот… – развожу руками.

– Как хорошо, что ты не успела ее сдать, прям как знала! – восторгается Стася.

– Не поверишь – только подумала, что, может, неосознанно чувствовала приближение конца.

– А что, были какие-то предпосылки?

Вопрос, который я себе теперь задаю все время! И ведь я почти уверена, что никаких предпосылок не было. По крайней мере, я не находила пятен от помады на Эдиковых рубашках, а от него самого не несло чужими духами. Впрочем, Эдик сказал, что у них еще ничего не было. И, кажется, именно этот факт не дает мне до конца смириться с происходящим. Очевидно, вытащи я его из-под бабы, обрубить концы мне бы труда не составило. А тут я не могу не думать, что ничего непоправимого не случилось. Что все еще можно отмотать назад… И это так нечеловечески жестоко, что в груди больно.

– Не знаю, – шепчу растерянно.

– Юльчик, ну ты чего? – сникает Стася, не зная, как ко мне подступиться в таком состоянии. Мы с девочками не так давно взяли ее под свое крылышко. И вообще-то подразумевалось, что это мы станем ее поддержкой, а никак не наоборот.

– Кажется, в дверь звонят. Откроешь? Мне что-то совсем херово.

Батарейка окончательно сдохла. Даже начинает казаться, что я зря позвала подруг. Возможно, мне стоило какое-то время побыть наедине с собою. Как следует все обдумать. Оплакать рухнувшие мечты. Но что уж? Судя по голосам, доносящимся из коридора, боевой десант моих девочек прибыл в полном составе, так что поздняк метаться.

– Где наша страдалица? – с порога берет быка за рога Алла. – Та-а-ак. Я не поняла, Моисеева, вы че тут – насухую сидите?

– Сама же говорила – так лучше, – шмыгаю носом, утыкаясь в шею старшей подруги. – Привет, Лер, – здороваюсь с Петровой.

– Юлечка, я твоего Эдика и пьяная в сиську в суде раскатаю, – угрожающе сощуривается Рындина.

– Ну в каком суде? Ты чего? – закатываю глаза.

– В суде общей юрисдикции, конечно же. Активы нужно разделить по уму.

– Да мы уже обо всем вроде бы договорились. Эдик не лезет ко мне, я – к нему.

– Стась, ты не стой. Наливай давай… Лер, где там твои суши? Едут?

– Курьер в пути… – кивает Лерка, отчего массивные серьги в ее ушах издают приятный звенящий звук. Я залипаю на их таинственном мерцании. Кажется, Петрова говорила, что купила их где-то в Непале. Это чистый гипноз, вот правда.

– Хорошо, а то я когда голодная – злая. Так вот, что касается «вроде договорились». Юль! Ты у нас ведь умная баба. Сегодня договорились, завтра он передумал…

– Ал, ну, погоди. Эдик, конечно, поступил как мудак. Тут я не спорю…

– Еще бы.

– Но все же, поверь, за столько лет я успела хорошо его изучить. Не станет он со мной делить чашки с ложками!

– Он, может, и не стал бы. Но его девка… Я таких на своем веку повидала. Они своего не упустят, ты уж поверь моему опыту.

– Хочешь сказать, что у него нет своей головы на плечах?!

– Голова, может, и есть. Но в таких ситуациях обычно побеждает головка, – закатывает глаза Алла. – Ну что, девочки, за нас, красивых? Вздрогнули!

Вкуснейшее вино выпиваю залпом. Градус ударяет в голову. Я весь день в бегах – поесть, и то не успела.

– Хотела бы я на нее посмотреть, – вздыхает Стася.

– На кого? На девку его? – округляю глаза.

– Ага. Ты же у нас красавица. Где он нашел лучше?

Растроганно обнимаю глупышку. Молоденькая она. Наи-и-и-вная…

Глава 3

– Ну, папа и папа, – смущенно бормочет Стася, отворачиваясь к окну.

– Твоя же фамилия – Наумова? – допытывается Алла.

– Нет, – округляет глаза Лерка. – Только не говори, что твой отец… А чего ты молчала?!

– Того! – вспыхивает Стася. – Вы бы видели свои лица!

– А как ты думала, блин?! Твой отец Наум Наумов! – заходится Алка. – Нет, это уму непостижимо. Скажи, Юль!

А что тут скажешь? Сижу – обтекаю. Если это тот Наумов, о котором я думаю, то… Ни хрена себе! Да этот чувак стоял у истоков интернет-индустрии в нашей стране. Ему принадлежит… Да что уже только не принадлежит. От одного из самых востребованных в мире браузеров до собственного платежного сервиса и всяких там умных колонок, установленных, считай, в каждом доме.

– Ну, Стася… – шепчу я.

– Я все та же, – робко шепчет девочка. Смотрю на нее – сидит аж серая, слезы выступили на глазах. Наверное, нелегко ей приходится с таким папой. И это многое объясняет на самом деле. И ее некоторую скрытность, и то, что у Стаськи до нас не было подруг, и то, что при этом всем она умудрилась стать самодостаточной, уверенной в себе мамзелью.

Ее вера в себя пошатнулась лишь один раз. Когда Стася влюбилась. Собственно, любовь и привела ее в мой салон. Первыми словами Стаси, когда она села ко мне в кресло, были:

– Мне сказали, что вы лучшая в своем деле.

– Некоторые мои коллеги поспорили бы с этим утверждением, – улыбнулась я. – Но я нескромно считаю, что вам не соврали.

– Тогда скажите, с этим можно что-нибудь сделать? – спросила она, рисуя пальцем круг у лица.

– Несомненно. Но для начала давайте уточним задачу.

– Задача проста – есть мужчина, который считает меня абсолютно непривлекательной…

– Он так и сказал? – ошалела я.

– Нет, – покраснела Стася. – Я подслушала его разговор с другом.

– И вы… хотите…

– Хочу заставить его передумать. Сумеете мне с этим помочь?

– У вас очень красивые черты лица.

– Вадик назвал меня молью, – вздохнула Стася.

– Он неправ, – возразила я, с трудом подбирая слова помягче. – Визажисты обожают такой типаж. Он как чистый лист. Рисуй что хочешь. Вот вы кем хотите отсюда уйти?

– Знойной красоткой? – не слишком уверенно промямлила Стася, настороженно следя за моими действиями – я как раз наносила уход на ее кожу.

– Отлично. Значит, рисуем знойную красотку. Потом обязательно сообщите, какой будет реакция вашего краша.

Потом уже выяснилось, что она была именно такой, какой и хотелось Стасе. Но для меня гораздо важнее было то, что я увидела в ее глазах, когда повернула девочку к зеркалу.

– Я – красавица, – прошептала Стася, завороженно касаясь своей щеки.

– Да. Никогда в этом не сомневайтесь.

Хотелось еще добавить – «и не позволяйте всяким мудакам пошатнуть вашу веру», но это было бы непрофессионально, и я не стала. Весь день потом думала, как Стася, добилась своего или нет? И неизвестно, сколько бы еще терзалась этим вопросом, если бы она не пришла ко мне снова.

– Опять будем делать из вас горячую штучку?

– Нет. – Стася неожиданно нахмурилась. – Я тут подумала… На кой мне мужик, который ведется исключительно на картинку?

Я откашлялась, но это не помешало моей улыбке растянуться во все лицо.

– Почему вы улыбаетесь? – насторожилась Стася.

– Радуюсь. Вы удивительно зрелый человек.

– А-а-а…

– И все-таки. Кого мы хотим увидеть в зеркале?

– Себя.

– Значит, мы просто слегка подчеркнем ваши достоинства, – пожала плечами я, не став доказывать, что собой она останется, как бы я ее не накрасила.

– Да. А еще, если это возможно, я хотела бы взять у вас пару уроков макияжа. Кажется, вы оказываете такую услугу?

Я тогда не знала, чья Стася дочь, поэтому первой моей мыслью было, что эти самые уроки ей не по карману, но что-то не дало мне озвучить прайс. Эта девочка до того мне понравилась, что первый урок я дала ей совершенно бесплатно тут же. Потом мы собрали для нее косметичку, разговорились… Я выяснила, что за двадцать три года жизни Стася ни разу нормально не тусовалась, и загорелась идеей открыть для бедняжки эту сторону жизни – ведь не дело это – ее упускать. Вечерок удался на славу. Да так, что утро началось с сообщения Лерки:

«Девочки, вы не знаете, где я?»

«Нет. Потому что я вообще ничего не помню», – ответила Стася, которую мы, приняв на грудь, зачем-то присоединили к своему чату. Кажется, этому способствовала новость о том, что Стася росла без мамы, и нам просто стало жаль девочку. Но чтобы ей не показать этой самой жалости, мы провели шутливый ритуал посвящения. А после такого было как-то неправильно ее исключать. Так Стаська к нам и прибилась. И если честно, не припоминаю случая, чтобы мы о том пожалели – как-то очень органично эта девочка вписалась в нашу реальность.

Глава 4

На самом деле алкоголь – хреновый антидепрессант. Просто если с ним перебрать, у тебя банально не остается сил думать о проблемах. В борьбе за то, чтобы не помереть от похмелья, душевное невольно отходит на второй план. Но я, если честно, даже не знаю, что хуже.

Ох ты черт… Как это пережить и не сдохнуть?

Оу! Вот это да!

Вздрогнув, приближаюсь к зеркалу. Просто охренеть. Я вообще не склонна к отекам, но суши с игристым, и вот я – словно незадачливый пасечник, которого покусали пчелы.

Так, сначала зубы. Потом душ, а потом… Гильотина. Пожалуй, меня спасет только это. Даже легкое жужжание электрической зубной щетки подобно смерти. Со стоном откладываю орудие пытки в сторону. Стаскиваю через голову шелковую ночнушку и забираюсь под душ. Еще одно преимущество современных квартир – это то, что санузлы здесь довольно просторные. Не нужно выбирать, что ставить – ванну или душевую кабину. Можно установить и то, и другое. Не то что в сталинке свекрови. Какой же кайф – принять поутру контрастный душ! Кажется, Стася предлагала сосредоточиться на положительных моментах развода? С этого, пожалуй, можно открывать список.

Только обмотавшись полотенцем, я вдруг понимаю, что на все про все у меня по привычке ушло от силы минуты три. А ведь я в кои веки могла насладиться утренним туалетом без спешки. Мне же больше не надо плестись на прогулку с Баксом, готовить завтрак и мчать ни свет ни заря к школе, потому как, видите ли, моим отпрыскам лень проехать пару остановок на метро.

Батюшки! А жизнь ведь не так уж и плоха. Вот если бы башка еще так не трещала!

Плетусь на кухню, чтобы выпить таблетку. Спасибо девочкам – основной беспорядок они убрали. Но пахнет тут все равно не очень. Распахиваю окно, впуская в комнату свежий воздух. Весна, но по ночам температура опускается едва ли не до ноля, и как будто даже морозцем тянет. Распластав ладони по подоконнику, высовываюсь наружу. Разгоряченные щеки обдает жгучим холодом. В голове медленно, но верно проясняется. Полжизни бы отдала за огромную кружку латте с соленой карамелью. Благо современные технологии не требуют таких жертв. Отыскав телефон, заказываю доставку из ближайшей кофейни. И вот всего через каких-то сорок минут на моем столе прекрасный завтрак – кашка с тыквой, кофе и круассан.

Интересно, как там мои мальчики. Вряд ли Эдик сподобился запечь им омлет. Ну, ничего – тоже что-нибудь закажут. Рука дергается отправить напоминание, что у детей сегодня вечером тренировка – Моисеев ведь вообще не в курсе их расписания. Дергается… и, сжавшись в кулак, возвращается на стол. Хотели с папой? Пожалуйста. И Бакса не забудьте выгулять!

Решив набрать сыновей ближе к обеду, заканчиваю завтрак и принимаюсь разбирать чемодан. Ко мне возвращается ощущение нереальности происходящего, которому во многом способствует не до конца развеявшийся туман в голове.

Когда я почти заканчиваю, звонит телефон. Бросаю на экран полный надежды взгляд и сникаю. Это не дети... А я все-таки ждала, что Сережа с Лешкой наберутся смелости позвонить мне первыми, чтобы просто поинтересоваться, как я поживаю. Нет… Видно, я слишком много хочу от мальчишек их возраста.

– Привет, Юль. Ты как? Выжила?

– Не дождетесь.

– Вот и славно. Значит, встречаемся на трене.

– Сегодня? Может, пропустим, а? – малодушничаю я.

– Знаешь ведь, что тебе нельзя пропускать!

– Да твою ж мать, Лерка-а-а! Я тебе вот что скажу – в нашем возрасте надо определиться – либо мы бухаем, либо занимаемся спортом. И то и другое я как-то не вывожу.

– Я в тебя верю.

– Даже не помню, захватила ли форму, – делаю последнюю попытку отмазаться, но Лерка не была бы собой, если бы позволила мне так просто слиться.

– Захватить для тебя комплект?

– Нет, я что-нибудь придумаю.

Делать нечего – надо ехать. Лерка права – спина не простит мне прогула. Хотя бы по лайту, но позаниматься все же придется.

Нанеся на лицо противоотечную сыворотку и наспех подкрасившись, вызываю такси. С нового места жительства мне гораздо удобнее добираться до спортзала. Наверное, это даже удивительно, что в своем неожиданном переезде я нахожу пока одни только плюсы.

В общем, к месту я попадаю первой. Когда Лерка влетает в раздевалку, я уже шнурую кроссовки.

– Опаздываешь.

– Да я на ресепшене зависла. Девочки спрашивали, не будем ли мы против, если за нашей треней понаблюдают студенты.

– Какие еще студенты? – выпучиваю глаза.

– Будущие физиотерапевты. У ребят практика.

– А-а-а. Да мне пофиг.

– Ну, а мне тем более.

Присутствие новеньких бодрит. Под прицелами чужих глаз поневоле начинаешь выкладываться на максимум. Парни совсем зеленые. Но де-е-ерзкие. Смотрят так, что неловко становится. Это вам не профессиональные тренеры, у которых отточенный годами практики покер-фейс.

– Ты видела, какие банки у этого блондинчика? – шепчет мне на ухо Лерка. – Это же сколько он их качал? Ой-ой-ой, Моисеева, он на тебя смотрит!

– Не говори ерунды, Лер. И вообще, ты закончила? У меня здесь третий подход.

Глава 5

– Ну, что? Ты посмотрел?

– И тебе здравствуй, Юля… – иронизирует Моисеев.

– Извини, – вздыхаю я, тревожно косясь за спину. Вчера мы как-то выкрутились, сегодня тоже пока справлялись. Вот, я даже выкроила немного времени на звонок в промежутке между клиентками. А там, глядишь, и вовсе освобожусь, весна – не самое жирное время в нашей профессии. – У меня на работе дурдом. Сёма опять сорвался – вся запись псу под хвост.

– А я уж думал, ты спецом нам жизнь портишь, – хмыкает Эдик, опрокидывая меня в реальность. А ведь по привычке делясь с ним своими проблемами, я будто вернулась в прошлое, где не было ничего – ни того разговора, ни Эдькиных признаний в любви другой, ни моего переезда, ни судов... Твою ж мать!

– Даже так? – усмехаюсь я. – Хорошего же ты обо мне мнения.

– Юль, ты с детьми не виделась с тех пор, как ушла. Я уж молчу о том, что ты не забрала их с тренировки.

– Я ушла? Моисеев, ты вконец охренел?!

– Вот только не надо, Юля? Тебя никто не гнал в шею. Ты сама в тот же день съехала. А теперь еще это заявление…

– А с заявлением что не так? – не став тратить время на пустые пререкания, в которых мы никогда не придем к общему мнению, возвращаю нас к теме беседы.

– Зачем так спешить? – вздыхает Моисеев.

– Эдик, ты передумал разводиться?

– Да нет.

– Тогда какой смысл оттягивать неизбежное? – Молчит. Нет, я понимаю, когда вроде бы и хочется, и колется. Я же старый боевой конь. Проверенный временем, блин, товарищ. А там… Все незнакомое да. Оттого и боязно. Неизвестность – она ведь всегда страшит. Наверное, Эдик достоин уважения хотя бы за то, что ему хватило сил шагнуть в эту бездну. На его месте далеко не каждый решился бы. – Тебя по разделу имущества все устраивает? Алка вроде бы учла твои пожелания. Спорных активов у нас нет.

– Да, там все в порядке, – соглашается нехотя.

– Ну, тогда я подаю заявление, да?

– Подавай. Детей заберешь с трени хотя бы сегодня? – не упускает возможности меня пнуть.

– Я забирала их, Эдик, все пять лет, что они занимаются.

– Ладно, Юль, извини, – сдувается он. – Я просто немного в ахуе. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

Еще бы он обвинял! Я была прекрасной женой. Или нет? Что я упускала?

– Как Бакс?

– Нормально. Извозился в дерьме на прогулке.

– Ох… За этим нужно следить.

– Я уже понял. Ну, давай… Увидимся вечером.

– Ага. Пока. Ты его хоть помыл?

– Нет, блин, так оставил.

В трубке раздаются гудки. Отвожу телефон от уха, пожав плечами. Зря он. Я хотела как лучше. В конце концов, откуда им знать, что делать, если они никогда этим не занимались? Все я, да я.

Отзваниваюсь Рындиной, давая добро на подачу заявления в суд. Оказывается, сейчас даже это можно сделать виртуально. Со своими чувствами по этому поводу разобраться не успеваю. В коридорчик заглядывает администратор:

– Юль, вас уже пять минут ждут.

– Ох, бегу…

Быть может, меня спасает именно занятость. Потому что когда я подъезжаю к арене, на которой тренируются сыновья, меня захлестывает тоска. Вытянув шею, вглядываюсь в лица снующих туда-сюда ребят. Волнение душит. Как они себя поведут? Что скажут? Как объяснят свое поведение? И вообще, посчитают ли нужным что-то мне объяснять?

Интересная, конечно, история получается. Вот живешь ты, живешь… С таким трудом беременеешь, носишь их под сердцем девять месяцев, раздуваешься и отекаешь, потом сидишь под реанимацией, потому что они рождаются слишком маленькими, через боль, слезы и маститы налаживаешь грудное вскармливание, не спишь ночей, гуляешь с ними и в дождь, и в снег, развозишь по кружкам, учишь буквы, готовишь их любимые блюда, параллельно строя свою карьеру, чтобы они тобой гордились, а как чуть что-то идет не так… Это все будто бы не учитывается. Ну, было и было. Что ж теперь? А мы все равно, знаешь ли, останемся с папой.

– Привет, – бубнит Сережа, ныряя на заднее сиденье. Следом появляется и Лешка. Оба отводят глаза и выглядят не слишком счастливыми.

– Привет. Ну как вы? Я вот ужасно соскучилась.

– Поэтому ты и не приехала за нами вчера?

– Папа не предупредил меня, что вас надо забрать. А у меня было много работы. – Руки дрожат, когда я, включив поворотник, выруливаю со стоянки. – Как дела? Что новенького?

– Ничего, – бурчит Сергей. Они с Лешкой совсем не похожи. Сергей больше перенял от отца, а Лешка в мою породу. Да и по характеру они совсем разные. Даже странно, что дети проявили такое единодушие в выборе места жительства. От Лешки я точно такого не ожидала. Все же он больше мамин сын. Ласковый и заботливый.

– Как вы справляетесь с тем, что случилось?

– Никак! Ждем, когда ты вернешься домой.

– Сереж, боюсь, этого не будет. Мы с папой решили…

– Почему ты нас бросила?

– Эй! Ну-ка посмотри на меня! Я никого, слышишь, никого не бросала! Ваш отец полюбил другую женщину, и мы приняли решение расстаться. Но это касается только наших отношений с папой. Вы – как были моими детьми, так ими и останетесь. Я вас очень-очень люблю. И рассчитывала, что вы будете жить со мной. В той квартире, что на Вишневского, помните?

Глава 6

– У меня отличные новости! – кричит в трубку Алка. – Нам назначили предварительное заседание. На восьмое.

– Супер, – мямлю я, перестраиваясь в правый ряд.

– А что с энтузиазмом, Юль?

Вздыхаю. Ответить мне нечего. За последние десять дней я пережила все стадии шока. Отрицание, злость, торг. Значит, где-то там впереди маячит принятие. Но пока до него далеко. Меня затягивает в депрессию. И чем больше проходит времени, тем сильнее я в ней увязаю.

– Я все думаю, Ал, может, мы поспешили?

Малодушное замечание, я в курсе. Поэтому мой голос звучит непривычно робко, я бы даже сказала – заискивающе. Будь на месте Алки кто угодно другой, мне бы было легче. Но Рындина – кремень. Рындина – суперженщина. Такой признаваться в своей слабости сложно. Но еще сложнее поддерживать видимость, что я не сдулась, как дырявый гелиевый шар.

– Нет, – после затянувшейся паузы отметает мои сомнения прочь подруга.

– Нет?

– Нет. Эта тварь уже постит фоточки с твоим мужем, так о какой спешке речь?

– Я не знала… – шепчу растерянно.

– Еще бы. Ты же у нас выше этого.

– Ага! На кой мне подробности, правда?

– Конечно, – пыхтит сигареткой Алла. И тут же, противореча сама себе, интересуется: – Дать пароль от моей фейковой странички?

– Да! – выпаливаю я.

– Лови. Только, Юль, давай без драмы?

– Постараюсь.

То, что у Рындиной есть фейковая страничка в инсте – факт давно известный. Алка утверждает, что соцсети – отличное подспорье в ее работе. Через них можно получить любые данные, найти фото даже самой непубличной личности и вычислить ее местоположение, а по схожим ракурсам на опубликованных разными людьми снимках сопоставить, кто и с кем сейчас спит, или против кого дружит. Такие расследования – важная часть работы, когда ты юрист в сфере семейного права.

Ну, здравствуй, Лена-ноготочки-Любавино.

Подпрыгивая от нетерпения, с трудом нахожу место для парковки и, наконец, открываю сторис Эдиковой выдры. Ну-у-у… Стандартный набор. Видно, что до развода Моисеев не хочет светиться с другой бабой, но, как и всякий влюбленный дебил, ведется, когда она фотографирует то их лежащие на торпеде руки, то его затылок, который я бы узнала из тысячи… А вот и нескромный букетик «от Э…». Следом – снимок девицы в ресторане. В ее лапках с короткими толстоватыми пальцами – его рука. Рука, держась за которую, я планировала и дальше идти по жизни. Не судьба, да… И черт с ним! Это еще как-то можно пережить. Но то, что игре сыновей Эдик предпочел встречу с любовницей… А как врал, мудак, а?! Как врал! «У меня налоговая проверка», – говорил. – «Я не могу, Юль. Давай, вы как-нибудь сами».

Злость подкатывает к глотке и требует выхода. Разлогиниваюсь, на эмоциях открываю журнал вызовов, но, слава богу, вовремя прихожу в чувство и, отвесив себе мысленную затрещину, выскакиваю на свежий воздух остыть.

Нет-нет! Они не дождутся ни моих истерик, ни, тем более, униженных просьб…

Решительно иду к арене ледового. Сливаюсь с толпой других родителей и пришедшей поглазеть на игру детворы. До начала пять минут. А мне еще предстоит найти свое место.

Я отбитый на всю голову болельщик. Это при том, что хоккей, как таковой, меня вообще не интересует. Но когда на лед выходят мои сыновья, во мне просыпается одержимость. Я свищу, топаю ногами, срывая горло, ору кричалки и размахиваю шарфиком в цветах нашей команды. Обычно это вдохновляет мальчишек, но сегодня что-то идет не так. Сыновья играют из рук вон плохо. Серый и вовсе срывается, отлупив клюшкой какого-то бедолагу. В ужасе прикрываю ладонью рот. Трибуны гудят. Сережу удаляют. Тренер злится. Впрочем, как и остальные ребята.

Шесть – два!

В предчувствии разборок, едва переставляя ноги, плетусь к тренерской.

– Юлия Владиславовна, на две минуты!

Серый с Лешкой стоят, повесив носы. Спасибо, хоть не при всех нас отчитывают.

– Я не понимаю, что происходит с вашими парнями! Они в последнее время окончательно отбились от рук. У вас все нормально? – громыхает Кириллов, вытирая полотенцем залитое потом лицо.

Ч-черт. И тут бери, исповедуйся… Как это задолбало! Я еще после разговора с родителями не отошла, а тут снова, здравствуйте.

– Не сказала бы. Видите ли, мы с отцом мальчиков разводимся, поэтому им сейчас нелегко. Вы уж будьте с ними помягче, ладно?

– А раньше нельзя было сказать? – презрительно сплевывает на пол тренер. – У меня вся защита посыпалась.

– Ну, извините! Как-то не подумала я о защите, – огрызаюсь и, подстегиваемая эмоциями, делаю шаг к двери тренерской, которую Кириллов за нами прикрыл.

– Стойте. Я не хотел вас обидеть, просто… – Александр Викторович ерошит пятерней короткие волосы. – Просто плохо, что я не в курсе психологического состояния своих спортсменов. Это ведь очень важно.

– Я понимаю. Постараюсь исправиться, – сухо обещаю я.

– Обижаетесь?

– Нет. У меня и без этого хватает забот. У вас все? Мы можем ехать?

Глава 7

– И что, серьезно? Вот прямо пять сантиметров? Пять?! – Алка раздвигает большой и указательный палец, будто в попытке постичь, как это вообще возможно.

– Ну, или шесть. Не больше, – залпом опрокидываю в себя шот. Баром заведует Стася – наша сходка впервые происходит на ее территории, потому что изначально мы планировали поработать.

– М-да, – резюмирует Алла. – Так проблема в размере? Или в том, что наш Санек скорострел?

– Да какая разница? – истерически всхлипываю. – То, что он скорострел, меня, напротив, спасло от позора. Ну что бы я с его пипеткой делала, если бы дело дошло до главного? А так он только в руку ее вложил и… – хрюкаю. – Кажется, у меня теперь моральная травма.

– А у него? – прячет улыбку Лерка.

– Надеюсь, что нет!

– Ты от него убежала, и второй день не берешь трубку, – мягко напоминает Стася.

– Справедливости ради, я сослалась на то, что не готова к новым отношениям, – проясняю я ситуацию.

– Ага. И поняла это, как раз когда он зафальстартил, – иронизирует Лера.

– Слушай, ну а что мне надо было сделать? Поставь себя на мое место! Знаешь, скольких сил мне стоило на это решиться? И ради чего, спрашивается?!

– Не повезло, – философски замечает Алка.

– Это точно, – киваю я. – Девочки, а мне это вообще как… засчитывать?

– Ты про что? – округляет глазищи Стася.

– Ну как же? Вносить его в список или все-таки этот раз не считается?

– Нет, конечно. Мужик в штаны кончил, а не в тебя, – пожимает плечами Алка.

– Фу-у-у! Интересно, кто вообще придумал, что размер – не главное?

– Те, у кого не очень с размером, – салютует бокалом Лера.

– Правду говорят, что после расставания нельзя тут же бросаться в новые отношения, – горячусь я, с остервенением пиля стейк.

– А еще говорят, что клин клином вышибают.

– Тут, наверное, каждый волен решать, что для него лучше.

– Проблема в том, что, не попробовав – не узнаешь.

– Ну, ты уж не гони, Юль. Тебе не отношения были нужны, а лекарство. Мелочь, а приятно, а? – толкает меня в бок Рындина. Подруги покатываются от хохота, и я неизбежно присоединяюсь к ним. Господи, вот это меня штормит! А ведь если взглянуть на нашу ситуацию с Александром Викторовичем отстраненно, ничего смешного в ней нет. Я сдуру к нему полезла, он облажался. И хоть по факту между нами реально ничего не было, кроме поцелуя и его конфуза, я понятия не имею, что делать дальше. Ладно бы это был левый мужик, которого можно влегкую вычеркнуть из своей жизни, но он же тренер моих детей…

– Хватит ржать. Лучше подскажите, как мне себя вести, чтобы он на Сером с Лешкой не стал отыгрываться.

– То есть шанса реабилитироваться ты ему не дашь?

– Смеешься?! – меня передергивает. – Нет, конечно. Об этом и речи не может быть. Забыть бы, как страшный сон. Но как тут забудешь?

– Как по мне, так ты все правильно сделала, когда сказала, что не готова. По крайней мере, ЧСВ мужика вне опасности, а остальное он уж как-нибудь переживет.

– Думаешь?

– Да сто пудов. Переключится на другую мамку.

– Дай-то бог!

– Девочки, а вас вообще не смущает, что он к мамам своих подопечных подкатывает? – интересуется Стася, подперев щеку кулачком.

– Не особо. А что в этом такого? Вот если бы к самим подопечным, это да… Сразу статья.

– Типун тебе на язык, – шикаю на Алку.

– Соррян. Профдеформация. С другой стороны, не может же он сам не понимать, что мелковат?

– А если так, мне конец, да? Будет мстить? Вот зачем я вообще с ним связалась? – со стоном опускаю голову на стол.

– Схватила первого попавшегося, чтобы забыться – тоже мне загадка.

– И ты только посмотри – удалось! – фыркает Алла. – Ты ни разу не вспомнила Эдика.

Неправда. Я вспоминала. Не вслух, но про себя я часто думаю о том, что ему, вероятно, повезло больше. И от того, что он берет от жизни все, когда моя жизнь тупо проходит мимо, меня не на шутку пенит. Хочется поехать по старому адресу и расцарапать его холеную рожу.

– Да пошел он…

– Скоро пойдет, да. Жаль, у меня нет выхода на судью, можно было бы ускорить процесс.

– Ничего. Я никуда не спешу.

– А я очень даже! – возмущается Стася. – Нам учредительные документы надо регистрировать. И желательно, чтобы ты к этому моменту была уже разведенкой.

– Слово какое мерзкое. Бр-р-р.

– Смотри на ситуацию позитивно – ты еще даже не развелась, а уже сколько вокруг тебя мужиков!

– Сколько? Один малолетка, да этот… недоукомплектованный.

Подруги опять принимаются ржать. Ну, вот о чем с ними говорить? Гиены, блин.

– А что за малолетка? И почему я о нем в первый раз слышу?

Глава 8

Ну, конечно же, ну конечно, офис Наумова располагается в одной из стеклянных башен в сердце города. Кажется, первое впечатление обо мне уже ничто не может испортить больше, но я умудряюсь опоздать. Проклиная на чем свет стоит идиота, швырнувшего в окно моего салона коктейль с зажигательной смесью, подлетаю к стойке охраны. Кажется, Стаська говорила, что здесь меня будет ждать выписанный на мое имя пропуск. Или это с другого входа?! Господи, какая же неудобная здесь развязка! Я бы сэкономила минут десять, если бы не попутала съезд.

– Юлия Моисеева. Мне назначено! – выпаливаю громиле на входе. Меня не удивить ни мрамором, ни хрустальными люстрами, но вот то, что на охране сидит мощный раскачанный парень в полной боевой экипировке, впечатляет. Ну, наверное, в месте, где такая концентрация олигархов, иначе и быть не может.

– Ваш паспорт, пожалуйста.

– Точно.

Лезу в сумочку, достаю документ, ругая себя, что не догадалась приготовить его заранее – могла сэкономить еще секунд тридцать. А теперь что? Я уже на четверть часа опаздываю.

– Нужный вам лифт находится слева.

– А какой этаж?

– Тридцать восьмой. Он только там и останавливается.

– А-а-а. Спасибо.

Чувствую себя деревенщиной! Даже смешно. Залетаю в лифт, а пока тот поднимается, наспех одергиваю одежду и приглаживаю всклоченные волосы. Чувствую себя ужасно неуверенно, что мне вообще не свойственно. Наконец, створки распахиваются, я выхожу прямо в огромную приемную с двумя, блин, секретарями.

– Добрый день. Юлия Владиславовна?

– Да. Здравствуйте.

– Анна. Разрешите забрать вашу верхнюю одежду.

Приятная девушка вешает мой тренч в гардероб и, поинтересовавшись, что я предпочитаю – чай или кофе, провожает к массивной двери, ведущей, видимо, в конференц-зал. От волнения сжимается глотка. Мне не привыкать быть в центре внимания. Несколько раз меня приглашали спикером на крупные бизнес-форумы. Я уж молчу о том, что больше десяти лет варюсь в светской тусовке, но почему-то сейчас мне ужасно страшно! Наверняка Наумов собрал вокруг себя самых лучших специалистов своего дела, а тут выскочка вроде меня…

Собственный настрой мне не нравится категорически! Хотя бы потому, что я тоже лучшая. И пусть для этого мне не пришлось оканчивать никаких Оксфордов, все, чего я добилась в жизни – результат моего ума и таланта. Воинственно подобравшись, вскидываю голову и встречаюсь с прохладным взглядом серо-голубых чуть сощуренных глаз.

– Юля, ну, наконец-то! Ты как? – вскакивает Стаська.

Я ошиблась. Это не конференц-зал. Просто кабинет. Да, большой, но очень уютный и обжитой. Очевидно, что его хозяин проводит в нем кучу времени, а потому тут созданы все условия и для работы, и для отдыха в коротких перерывах между делами. Не удивлюсь, если за одной из деревянных панелей припрятан вход в спаленку.

– Добрый день. Прошу простить меня за опоздание. Форсмажор.

Любой бизнес-коуч скажет, что в таких случаях не стоит вдаваться в подробности и посыпать голову пеплом. Поэтому я веду себя максимально сдержанно, чтобы хоть тут не уронить достоинства.

– Еще бы! В светских каналах только и разговоров о том, что случилось!

– Да? У меня не было времени почитать. Может, перейдем к делу?

– Дела подождут, да, пап? – возмущается Стаська. – Лучше скажи, как ты?

Бросаю нервный взгляд на помалкивающего Наумова. Нет, эмоции Стаськи понятны – не каждый день происходит нападение на салон в центре столицы, но… Он-то чего молчит?

– Меня не было на работе, когда это случилось. Пришлось везти детей на хоккей, потому что их папа не смог, и отменять запись.

– Ужас! Как думаешь, кто это мог быть?

– Откуда мне знать? Думаю, вот, может, кому-то так сильно не понравился мой макияж?

– Нет, она еще и смеется!

– Ну, а что мне – плакать, Стась? Никто не пострадал. Да и имущество, считай, все цело. Вот если бы начался пожар…

Меня передергивает. Выдержка дает трещину, что неудивительно. Я до сих пор не могу осознать случившееся. Кто это мог быть? У меня нет ни единой догадки! Врагов у меня нет. А конкуренты… Ну, не знаю. Мне сложно представить, что кто-то из них мог бы решиться на что-то подобное.

– Вопрос Стаси не праздный, – в мои мысли врывается глубокий и резкий мужской голос. – Вкладываясь в ваш бизнес, я должен понимать риски.

– Папа! Сейчас это не главное, – возмущается Стася. А я… Я почему-то не могу к ней повернуться, потому что для этого мне придется отвести взгляд от ее отца.

– Я понимаю ваши опасения, – замечаю сипло. – Но, боюсь, я скажу вам то же самое, что и следователю – у меня нет врагов. Скорее всего, имело место банальное хулиганство.

– А ваш бывший муж?

– А что он?

– Вы исключаете, что он мог бы…

– Абсолютно, – фыркаю. – Мы адекватные цивилизованные люди.

– Именно поэтому он пытается отобрать ваших сыновей?

Какого черта? Что он себе позволяет?! Стася ахает, видно, задаваясь тем же вопросом, что и я. Нет, ну а что я думала? Нетрудно догадаться, что СБ Наумова соберет на меня целое досье. Как же неприятно.

Глава 9

– Юля, это Наумов…

– Да?

– Забыл предупредить. Я к тебе человека послал, он отличный спец…

Вот это да! Вот это ничего себе.

– У меня был следователь.

– А толку? Даже записи с камер не взял. В общем, имей в виду, чтобы сюрприза не было.

– Ну что вы? Я бы сама справилась, – лепечу, отчего-то страшно смутившись.

– Простого «спасибо» будет достаточно, – обрывает меня олигарх.

– Спасибо.

– Тебе, кстати, тоже. Ну, все. Пока.

– До свидания.

– Смотрите там сегодня, с умом отдыхайте.

– Ага…

Господи, меня отец родной так не отчитывал. А тут смешно даже. Ага… Юль, ты, блин, серьезно? Ага? Что за колхоз? Сказала бы ему, как сильная эмансипированная женщина, мол, я сама решу, что да как, так нет же!

С другой стороны, когда мужик говорит таким тоном… Еще и какой мужик – язык возразить не поворачивается. Это что-то неконтролируемое. Долбаный рефлекс. Слушаться сильного, потому что он точно знает, как лучше. Бр-р-р. Шокирующие ощущения, надо заметить. Бедная его женщина. Если на короткой дистанции такое поведение даже занятно, то на долгой…

– Юлия Владиславовна?

Ох, блин! Задумавшись, я забыла, что в моем кабинете люди.

– Здравствуйте.

– Меня зовут Виктор Владимирович.

– Да-да, меня предупредили о вашем приходе. Удалось что-нибудь выяснить?

– Некоторые любопытные моменты. Вы знали, что кто-то «свернул голову» уличной камере?

– Нет. – Удивленно вскидываю брови. – Это не так просто сделать. Уличные камеры не видны невооруженному взгляду.

– Значит, это мог сделать только человек, который знал, где она находится.

– Наверное, – настороженно соглашаюсь я.

– И многие ли люди были в курсе?

– Ребята, которые ее устанавливали. Мои сотрудники… Но они никогда бы ничего подобного не сделали. У нас прекрасные отношения в коллективе – спросите кого угодно. Я – адекватный, последовательный руководитель. Они – отличные специалисты, которыми я очень дорожу. Мы – действительно одна большая семья.

– В семьях тоже всякое случается, Юлия Владиславовна. Разберемся. А на это время я бы рекомендовал вам усилить меры безопасности.

– В салоне?

– В том числе. Но и о личной безопасности забывать не стоит. Я сообщу вам, когда что-то выясню.

– Спасибо. Всего доброго.

Виктор Владимирович выходит, вертя головой по сторонам. Разве это не занятно, что даже такой мужчина робеет, попав в царство женской красоты? Не зря все-таки говорят, что красота – страшная сила.

– Маша, выясни адреса клиентов, которые были в салоне в момент нападения. Отправим им небольшие презенты в качестве извинений.

Пусть я не сомневаюсь, что к нам как ходили, так и будут ходить, подобные акции помогут здорово укрепить наш имидж. Так почему бы не воспользоваться случаем, если на это даже тратиться не придется? К Восьмому марта многие косметические и парфюмерные бренды прислали нам свои продукты в качестве рекламы. Некоторые пакеты мы тут же раздали, до некоторых не дошли руки. Вот сейчас они нам и пригодятся.

– Конечно, – оживляется девочка. – Я сама хотела тебе это предложить.

Остаток дня проходит в обычной рутине. Все это время в моей голове вертится важная мысль, которую я, сколько ни пытаюсь, никак не могу поймать за хвост. Да что ж такое-то?! Неужели всему виной визит в офис Наумова? Прямо до зуда под кожей… Осеняет лишь ближе к вечеру. Ну, ведь точно! Набираю Стаську:

– Стась, я тут поняла, что мы совсем не на то поставили. Мой день рождения, конечно, отличный повод для презентации бренда, может, мы и не будем отходить от этой идеи… Но что касается линейки… Ставку надо делать на декоративку: спарклы, помады, хайлайтер – в общем, все блестящее, с акцентом на Новый год. И непременно Адвент-календари в соответствующем оформлении! Ну, что скажешь?!

– Скажу, что мне нравится эта идея. Но не рано ли устраивать Новый год в ноябре?

– В конце ноября, – уточняю я, – нет, не рано. Люди будут грести косметику как для себя, так и на подарки. Это отличное время!

– Если думать о сиюминутной выгоде – да. Но уходовую линейку будут брать и потом. А твои блестки?

– Будут-будут, но, конечно, спрос упадет. Возможно, выпустить какую-нибудь лимитированную линейку. Я подумаю, как лучше сделать, чтобы не прогореть.

– Отлично. Детали обсудим при встрече.

– Ага. Ты клуб-то выбрала? А то я уже еду забирать мальчиков.

– Маска. На К*, отзывы – топ.

– Я слышала о нем, да... Ну, тогда до скорого.

Серый с Лешкой, к большому моему удивлению, выходят неожиданно быстро.

– Привет. Ну как вы? Все хорошо?

– Нормально.

Глава 10

Я расслабляюсь, позволяя парню задавать ритм. Легко, будто мы репетировали несколько месяцев, следую за ним. Его рука нахально накрывает мой живот, но как ни странно, это не вызывает во мне раздражения, хотя раньше такая бесцеремонность вряд ли бы мне понравилась.

Блондинчик понимающе скалится. В свете стробоскопов его зубы поблескивают неестественно белым.

– Часто бываешь здесь? – задаю беседе нейтральный тон.

– Угу. Как чувствовал, что однажды тебя тут встречу, – усмехается, приподнимая бровь с колечком пирсинга. Его самоуверенная наглость совершенно обезоруживает.

– Ничего себе! Значит, ты тут из-за меня? – цинично хмыкаю в ответ. Пусть не думает, паршивец, что я от него в восторге. – Раньше твои подкаты были оригинальнее. А теперь прям банальщина – еще комплимент отвесь.

– А знаешь, отвешу. Только один…

– Ну, давай, удиви тётю.

– Зря ты так, Юль. Ты для меня, правда, особенная.

О господи. Началось! Но его взгляд… Нет, конечно, я понимаю, что он тоже часть игры. Однако на короткий миг я разрешаю себе обмануться, что блондинчик не просто так вглядывается в мое лицо, а на самом деле… видит меня настоящую. И эта настоящая я – уязвимая и сомневающаяся, действительно ему очень нравится.

Облизываю резко пересохшие губы. Ноги продолжают машинально двигаться, музыка становится громче, заставляя тело пусть и неохотно, но следовать ее ритму. Наваждение какое-то. Опустив руки, делаю резкий шаг в сторону. Блондинчик ловит мое запястье. Господи, надо хоть спросить, как его зовут! Или это лишнее?

– В горле пересохло. Я попить, – отвожу глаза, так и не решив, как себя вести.

– Давай принесу.

– Эй! Ты куда? А спросить о моих предпочтениях?

– Зачем? О твоих предпочтениях я и так знаю все, – скалится нахал, пятясь.

– Правда? И что же я пью?

– Что-то отшибающее мозги, как и ты сама…

Ну, что творит, а? Девчонки его возраста, небось, сами выпрыгивают из трусов.

– И что же?

– Например, абсент.

– Что, серьезно? Я похожа на женщину, употребляющую все, что горит? – хохочу.

– Ты вообще ни на кого не похожа, в этом и суть.

Ну, каков… Ну, каков, а?! А ведь эта схема и впрямь работает! Низ живота тяжелеет. И хоть парень отступает, окончательно давая мне волю, я уже не хочу от него бежать. Скорее наоборот, что-то меня подстегивает остаться, чтобы узнать, чем это все закончится.

– Что сказать? Это некоторым образом оправдывает твою ошибку. Я не употребляю алкоголь…

– Данил, – подсказывает блондинчик.

– Даня, – зачем-то переиначиваю на свой лад его имя. Малыш сощуривается, но никак не комментирует этого.

– Тогда воды? Так даже проще. Сэкономлю, – подмигивает.

Такая нарочитая непосредственность заставляет меня смеяться. Громко, безудержно… Вместе со смехом из меня, наконец, выходит скопившееся напряжение. Становится настолько легко, что я даже не сопротивляюсь, когда Данил, подобравшись ко мне в два шага, резко впивается в губы.

– Жди меня здесь, поняла? – до конца доигрывает роль мачо. Мягко улыбаюсь в ответ. Нет, ну какая прелесть – этот ни к чему не обязывающий флирт! При желании в одиночестве можно отыскать огромное количество плюсов.

Закрываю глаза. Музыка продолжает вибрировать в теле, усиливая пьянящее ощущение свободы. Я не двигаюсь, хотя вспыхнувший азарт толкает на приключения. Ох, Даня… Спасибо, что не дал тётеньке скиснуть.

Улыбаясь, медленно поднимаю ресницы и встречаюсь взглядом… Да нет! Ну, блин, быть такого не может!

– Добрый вечер, Юлия… Интересный сегодня день. Все время на вас натыкаюсь.

Какая жесть! Скажите, что он не видел, как я целовалась с блондинчиком! Вот уж чего бы мне не хотелось. Хотя, казалось бы, какая мне разница?

– Добрый. А Стася там… – делаю взмах рукой в сторону нашего столика. – Вы же ее ищите?

– А? – Наумов ведет широченной ладонью по щеке. – Да нет… Будет лучше, если вы не станете говорить, что мы виделись. Я уже ухожу.

– Эм. Да, конечно. Как скажете.

Наумов исчезает в клубах кальянного дыма. Но перед этим я успеваю заметить, как он прихватывает с собой какую-то девку. Ну, теперь хоть понятно, что человек его возраста и положения забыл в местечке вроде этого. Блин. Пожалуй, я бы предпочла этого не видеть. С другой стороны, а что, собственно, нового я узнала? Разве новость, что мужики вроде Наумова предпочитают писюх помоложе? Нет. Благодаря этим идиотам развилась целая индустрия эскорта. И по той же причине рухнул мой брак.

Справедливо ли это? Не знаю… С одной стороны, вокруг столько махнувших на себя рукой баб, что я их мужиков порой даже понимаю. С другой… Умницы вроде меня тоже не застрахованы от измены. Вот тут и возникает вопрос – какого хрена? Что еще не хватает этим козлам? И чем чаще я об этом думаю, тем очевиднее становится, что они просто боятся… Да-да, боятся, что не смогут соответствовать своей даме. Или, что еще обиднее, даже не хотят попытаться. С малолетками оно ведь как-то попроще. Они априори заглядывают тебе в рот и превозносят. Ну, а что им остается? Подарки сами себя не отработают, да?

Глава 11

«Ну и? Чего молчим? Тебя можно поздравить?»

«Да, Юль, не томи. Как мальчик?»

«Всем привет! У нас ничего не было. Просто посмотрели кино».

«Ну да», – Алка посылает вдогонку закатывающий глаза смайлик. Стася просто хихикает. У нее смайлики из какого-то другого набора. Мы с девчонками такими не пользуемся. И если верить той же Стаське, тем самым демонстрируем всем и каждому свою дремучесть. Вообще, конечно, занятно, что разница поколений прослеживается теперь даже в мелочах вроде этой.

«Зуб даю! А мне, между прочим, скоро к стоматологу».

«На первый раз поверим».

«Нет, погодите! И все?» – возмущается Лерка.

«А что еще ты хочешь услышать?»

«Что дальше?! Ты собираешься с ним встречаться?»

«Не знаю. Оно мне надо?»

«Сама смотри. Молодой, необременительный. Для потрахаться – самое то».

«Я подумаю. А пока дел по горло. Всем удачного дня».

Перечитываю наш с девчонками чат. За новенькими окнами салона неспешно зажигаются фонари, их мягкий свет обнимает вечернюю улицу. Пять минут назад администратор тихонько прикрыл за собой дверь, оставив меня в редком уединении. Сегодня я одна, и в кои веки никуда не спешу. Дети с отцом. Я встала в позу, когда он попытался в очередной раз скинуть их на меня. Сослалась на загруженность по работе, и Эдику не хватило совести что-то мне возразить, хотя я видела, как ему хочется.

Я ничуть не жалею, что мне пришлось показать зубы. К сожалению, нежелание конфликтовать люди зачастую воспринимают как слабость. А легкость в общении – как недалекость и повод наглеть. Вон, даже Моисеев умудрился забыть, что на мне где сел, там и слезешь. А может, вообще не знал…

В задумчивости опускаюсь в парикмахерское кресло. С силой отталкиваюсь ногой, закручивая себя, как ребенок.

Осознание, что совсем скоро я не смогу проводить здесь столько времени, сколько хотелось бы, отзывается щемящей тоской в душе. Но в то же время я понимаю, что давно готова к чему-то большему. Да, мне нравится делать людей красивыми, но, очевидно же, что мне нужно двигаться дальше. Появление в моей жизни Стаси стало тем самым толчком, которого мне не хватало, чтобы решиться. Это логично и правильно, да, хоть и сложно… Мое сердце намертво прикипело к салону. Сколько я сюда вложила души, сколько сил – не передать словами. А сколько денег? Своих, честно заработанных. И как же хорошо, что мне хватило ума не рассказывать мужу о том, что мои доходы давно превысили его собственные. Пусть тогда я не преследовала никаких других целей, кроме желания поддержать в благоверном наивную веру в то, что именно на нем держится финансовое благополучие нашей семьи, оказалось, что я тем самым подложила себе соломки на случай развода… Сейчас ведь вообще не понятно, как бы Эдик себя повел, узнай, какие активы я сумела аккумулировать. А так он даже не в курсе, что я выкупила помещение, в котором расположен салон, и думает, что мне еще сто лет платить ипотеку.

Внезапно в мои размышления врывается звонок телефона.

– Да?

– Юлия Владиславовна? Это Виктор Владимирович…

Когда твой круг общения столь обширен, как у меня, вспомнить, кто есть кто, бывает непросто. Я подвисаю. Мужчина, уловив мое замешательство, торопится объяснить:

– По поводу нападения на ваш салон.

– Ах, да! Появились какие-то новости?

– Мы идентифицировали нападавшего. Им оказался некто Семен Новиков. Я так понимаю, это имя вам хорошо знакомо.

– Сёма? – теряюсь. – Да, но… Вы уверены?

– На сто процентов. Вы бы сэкономили мне кучу времени, если бы рассказали о его увольнении.

– Я даже в страшном сне не могла представить, что он мог бы такое сделать. Сема – хороший мужик. Да и не увольняла я его. Отстранила только.

– Был... хорошим. Впрочем, я сейчас не об этом. Юля…

– Да?

– Вам нужно озаботиться своей безопасностью. Ориентировка на Новикова уже поступила, но пока мы его не нашли – лучше вам поберечься.

Стоит этим словам прозвучать, как входная дверь открывается. В помещение врывается аромат цветущих неподалеку вишневых деревьев на мощной подложке выхлопных газов. Я оборачиваюсь.

– Он здесь! – пищу в трубку, и это все, что я успеваю сделать. В следующее мгновение Сема грубо выбивает телефон из моих рук, хватает со стола опасную бритву и приставляет к моему горлу. В этот чудовищный момент в мозгу проносится глупая мысль, что от страха, оказывается, действительно можно обмочиться. Чтобы не дать этому случиться, отчаянно цепляюсь за самоконтроль. Борясь с хаосом внутри собственного тела, хриплю:

– Сема… Семочка, ты чего?

– Открывай, давай, кассу!

– Хорошо! Ты только убери это…

Украдкой бросаю взгляд на сверкающее лезвие, которое Сема вжимает в кожу. Я задыхаюсь, но боюсь, что если вдохну поглубже, острый край войдет в плоть. Горло ноет от напряжения, будто это уже случилось. По телу колючими волнами прокатывается озноб.

Поколебавшись, Сема убирает бритву в карман и за волосы оттаскивает меня к стойке администратора. Кусаю губы, чтобы не закричать.