Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища

Глава 5

— Вы меня к себе приглашаете?

— Можем пойти к вам, — лукаво улыбнулся Райн и меня снова окатило мурашками и смущением. А еще я подумала, что у меня в квартире дракот и бардак. И вообще…

— И как это будет выглядеть?

— Ужасно неприлично, полагаю, в обоих случаях.

— Тогда к вам, — согласилась я и ответственно покраснела. Даже уши запылали. Еще немного и скамейка подо мной задымится, а от ленты на коробке вообще должен был пепел остаться.

— А… вас не смущает, что я замужем?

— Мы же уже решили, что это в любом случае неприлично. Одним неприличием больше, одним меньше.

Жаль, нельзя было в экипаже прямо к дому подъехать, так что, кто хотел, тот увидел, что ректор Ашти вернулся из города с дамой. Я как могла делала вид что это не я и жалела об отсутствии шляпки с вуалью, густой и черной, как вдовы носят, и даже сопутствующая сему аксессуары скоропостижная гибель моего договорного супруга вполне вписывалась. Не нужен был мне этот супруг в свете развивающихся событий с участием Райна.

Лишь бы дракот не пристал. По той же причине, что и перед поездкой в город. Желаю еще немного повитать в облаках розовой ваты. Я! Иду! Под руку! С Р. Ашти! Кромешное “р-р-р” и “а-а-а”. Но если что — это не я.

Зараза… А когда меня вдруг переведут с подготовительного на первый курс, не решит ли любознательное местное общество, что это как раз потому, что я с ректором под руку иду и не куда-нибудь, а к нему домой? Докажи потом, что я просто оказывается способная и уникальная, а не это вот?

Кажется я нечаянно притормозила, потому что Райн немного настороженно спросил:

— Передумали?

Вместо ответа я решительно качнула головой. Пышная купина азалии тоже качнулась и я уделила внимание ей и случившимся поблизости растениям на предмет шныряния дракотов. Сообразила, что отыскать взглядом умеющее становиться невидимым существо задача повышенной сложности, зато заметила что Райн, как и я, подумал о любопытных и ведет меня к лого… дому по затейливой траектории.

Собственно, разумно. Наверняка есть какие-то правила о границах допустимой близости между преподавателями и адептами и вряд ли откровенные связи такого рода поощряются. В Акосе это вообще было строго запрещено Уставом. Но слухи все равно ходили. С такой же регулярностью, как миловидные барышни у административного крыла после отбоя. Откуда я это знаю? Окна моей комнаты смотрели как раз туда. И не только мои.

Неприличное происходило в небольшой столовой. Несмотря на полное отсутствие цветов, выглядело уютно, хотя вряд ли комнатой часто пользовались.

Пока Райн с помощью сопящего домашнего духа организовывал чаепитие, напрочь отказавшись от моей помощи, я вконец разнервничалась, а ленту на коробке с десертом затянула таким узлом, что хоть грызи. Спасли положение спокойная уверенная улыбка и ножницы. Ненадолго, ровно до момента, когда мы устроились за столом персон этак на шесть: я во главе, Ашти рядышком. Нас разделял угол, блюдо с пирожными, два пузатых чайничка, побольше и поменьше, и две чайные пары. Сервиз был покрыт темной глазурью, светкал золочеными ушками и отсвечивал имитирующей чешую росписью и просто вопил о своей фамильности и раритетности.

Испытала легкое чувство зависти — Райн очень ловко и непринужденно ухаживал за столом, мне бы уж точно не удалось бы так аккуратно разрезать хрупкое слоеное пирожное и оделить порцией сначала меня, потом себя. Чай был налит идеально бесшумно. Я впала в медитативный экстаз, наблюдая за руками Ашти в этот момент: вот он берет чайник, вот придерживает округлую крышечку с выпуклой золотистой бусиной, вот наклоняет чайник…

— …ар, Амантис?

— Что? — проснулась я ровно для того, чтобы утонуть в голубых глазах.

— Сахар?

Улыбка — и я радуюсь, что сижу. Ой, нет. Не очень. Наши ноги как в экипаже, если не ближе. Так что не исключено, что Райн уже в полной мере прочувствовал мое волнение.

Дальше было едва ли не по программе, которую я наметила перед обедом в городе: взгляды, улыбки, чаянно-нечаянные касания. Меня уверенно и ловко обольщали и сопротивляться этому не было никаких сил совершенно. Потому что сначала ты не понимаешь, что тебя обольщают, а когда понимаешь — все, поздно, уже сдалась. Это вам не поймал, прижал, поцеловал, такое только с опытом прихо… И скольких он уже, интересно, вот так на чай приглашал?

Размышления нисколько не мешали мне в охотку болтать об отвлеченной ерунде вроде погоды, моих впечатлений о Декае, природы, моих интересах, погоды, что я любила в детстве, природы, где я предпочитаю проводить свободное время… Ни о чем и обо мне. О себе ни сказал ничего, кроме того, что я и так знала. Разве что про экскурсии в Пятнистые горы обмолвился.

Воспользовавшись случаем и тем, что колени Райна оказались подальше от моих, я попросила его показать письмо моего отца, которое он упомянул по пути из города.

Ректор выдержал небольшую паузу и согласился, а потом вдруг оказалось, что десерт съеден, чай допит, а снаружи настойчиво вечереет, и я сказала, что мне пора.

Уходить не хотелось совершенно, но задерживаться дольше было бы уже верхом неприличия даже в моем понимании. Ашти, как воспитанный человек меня не выставит, поскольку сам пригласил, а мне следовало раньше сообразить.

В холле было сумеречно и таинственно. Райн не стал зажигать светильники, хотя для этого достаточно было пальцами щелкнуть. Довольно сдержанно поблагодарив за приятно проведенное время Ашти остановился у самой двери, собрался открыть, и вдруг передумал и развернулся ко мне. Потянулся рукой к лицу, убрал самовольно покинувший прическу локон с шеи, легонько погладил по краю уха…

Сердце обрушилось в пятки и если не убилось об пол, то ушиблось до звездочек, и тут Райн спросил, таинственно мерцая глазами, прямо как в моем сне:

— Не посчитаете ли вы меня излишне назойливым, Амантис, если я сделаю сейчас кое-что совсем уж неприличное?

— Кажется… Кажется нет, — сбивчиво просипела я, тогда Райн наклонился прикоснулся своими губами к моим, очень нежно. Никаких прижиманий и объятий, только локон в руке. Мне же наоборот, хотелось чтобы прижал, совсем-совсем близко, но Райн продолжал держать расстояние, и от этого желание прильнуть к нему становилось все сильнее, а еще, чтобы он снова…

— У ваших губ вкус горного меда, — тихо, наверное, чтобы не спугнуть сумерки, произнес Ашти.

— Это… десерт, — так же тихо отозвалась я и не моргая, как зачарованная, продолжала смотреть в его удивительные глаза со светящимся золотистыми ободком по краю и пляшущими в глубине зрачка искрами.

— Действительно, — согласился Райн, чуть дрогнув уголками губ. — Как вам мой?

— Восхитительно, — покрывшись мурашками, призналась я.

— Тогда, может быть, еще немного?

Спустя какое-то, сложно сказать какое именно, время я с совершенно чумной головой была сопровождена домой. Не к самому дому, но он был в достаточной близости, чтобы счесть провожание засчитанным.

Но когда я поднималась по лестнице, возникло ощущение, что за мной пристально наблюдают снизу. Вот теперь присутствие Чешуйки было бы кстати: останется тихо — не Райн, услышу что-нибудь — точно он.

Однако дракот будто чуял, что ему опять грозит пережор, и объявился только среди ночи, оповестив о своем желании войти как обычно — скребясь в дверь.