"Я пытаюсь поднять наше с тобой настроение,
Но у тебя своё мнение, а у меня своё.
Да, мы попали в тупик, но это не преступление,
А просто время от времени нам не прёт.
Но всё равно друг без друга,
Мы не получим ни шанса — вопросы так не решатся.
Как бы они не старались, но мы с тобой не расстались,
Ведь мы не можем расстаться!"
Мачете "Крепче меня держи"
Ей потребовалось минут пять, чтобы просто вдохнуть нормально, а не отчаянно пытаться преодолеть стягивающую судорогу, сжавшую все ее тело в тугой комок; чтобы как-то в голове уложить все, что вспомнилось в одно мгновение. И какое-то сокрушающее чувство полного опустошения рвет душу в ошметки…
— Тала? Чудо мое, что случилось? — повторил… Шустов.
А у нее в голове звенит, мышцы не подчиняются, чтобы хоть что-то придумать ответить. Пульс же стучит в висках и горле так, что все тело, казалось, колотит мелкой дрожью.
Странно и дико: вроде бы вспомнила все, а совершенно не ощущает опоры в мире. Словно зависла в пустоте и со всех сторон безграничная бездна.
Теперь точно никакой определенности. Только ступор и абсолютное непонимание происходящего. А еще дикий страх… Но и тот не перекрывает необъяснимо мучительный пароксизм боли в груди, словно от потери самого дорогого своего сокровища… От осознания, что не было у них таких отношений, как думала.
Почему-то до дрожи страшно просто поднять голову, чтобы этому человеку в глаза посмотреть. А ведь две минуты назад от его улыбки ее душа восторга и тихого счастья была полна!..
Господи! Тала у него деньги украла!..
Заколотило пуще прежнего! Такой пучиной стыда накрыло, что дышать мучительно стало. Но и страхом еще.
— Тала?
— Зачем?.. — прохрипела этим перекрытым горлом совсем уж ужасно. — Зачем… — не выходило откашляться, чтобы спросить.
Вскинула лицо, вроде и страшась, но и желая его взгляд найти.
И… он все понял. Вот мгновенно.
Просто поразительно умный мужчина. Наверное, стоило еще больше испугаться, только куда больше-то?! Да и Талу пока шок и прострация не отпускали.
— Что «зачем», чудо мое? — ровно поинтересовался Шустов, обхватив ее лицо своими руками.
Так… как-то очень ограничивающе и властно. Ну, как Шуст всегда. Не давил, но и то, что вырваться не позволит, стало мигом очевидно. И вглядывался в глаза Талы тем своим взглядом, который голову, словно насквозь пулей, пробивает, вгрызался в мысли.
— Зачем женой назвал? — почему-то в данный момент это более всего остального ощущалось болезненным, как издевка.
Подтянула ноги под себя, дико хотелось в комочек сжаться, уменьшиться.
Кем Тала к нему пришла — вспомнилось сейчас слишком ясно. И потому не понимала этого поступка. Месть? Наказание? В чем смысл?!
У Шустова лицо закаменело внезапно. Она прямо-таки ощутила, как он сжал зубы.
— Ты. Моя. Жена! — от него реально полыхнуло каким-то агрессивным напором, хотя чувствовалось, что старался держать голос ровным.
Но сама энергия вокруг Дениса, будто в воздухе раскаленным жаром, ее обдала.
А Тала… Слишком много всего за пять минут! Вот правда. Не поняла. Уставилась на него, как на безумца. И это Денису тоже не по нраву пришлось, очевидно.
— Ты моя жена, чудо. По всем законам! — повторил, будто старался в ее голову данный факт безапелляционно вложить. — Есть все документы, проверить можешь, и паспорта твои переоформлены.
Так и держит за щеки, то ли греет, то ли показывает, чтоб и не думала убегать. Хотя куда тут дергаться-то?
— Я… не понимаю, — честно признала Тала с паузами и все также хрипло. Может, от шока поглупела? Или от амнезии последствия… — Зачем?
— Да что «зачем», елки-палки?! — вдруг как-то… Ну, будто сорвался Денис. Рыкнул! Хоть и странно было…
За дверью нежданно зашелся тявканьем Ристи, явно ощутив, что у хозяев что-то не так.
— Хоть ты умолкни! — не оборачиваясь, рявкнул Денис, вообще для себя несвойственно.
Щенок затих, начав непонимающе скулить.
А мужчина пробормотал ругательство и шумно вдохнул, прям со свистом втягивая воздух сквозь зубы.
Тала совершенно понимание ситуации утратила. Разве Шуст срывается? Она его помнила до неестественности себя контролирующим, если дело их секса не касалось, конечно. Потому нынешняя реакция Дениса еще больше дезориентировала. Как и его взгляд, все еще препарирующий ее голову, казалось, требующий от Талы каких-то реакций и объяснений.
— Думала, ты убьешь меня, когда найдешь… И да, виновата перед тобой очень, осознаю. Но… Зачем женой делать? В чем смысл?! — Тала нахмурилась, пытаясь хоть где-то логику уловить.
И заодно в своей голове приглушить напирающую изнутри боль, которая ужасно мешала, мучая.
А Шустов вдруг удивленно глянул на нее, и даже ухмыльнулся криво.
— Убью?.. Даже так считала, значит… И все равно решилась? — складывалось впечатление, что он с искренним интересом принялся изучать Талу заново.
Ей же было невероятно сложно пока мысли от хаоса удерживать.
— Я… — нахмурилась, не понимая, ни этого настроения мужчины около нее, такого близкого и любимого вроде, а выяснилось… что ничего о его мотивах и помыслах не знает. — Я в отчаянии была… — нахмурилась, пробило новой волной дрожи, когда то свое настроение и состояние вспомнила. — Так много всего: анализы паршивые, те два перелета, когда до ужаса страшно просто, ты тотально контролируешь каждый шаг, а мне лечиться жизненно важно и сумму собрать нужно… — она не оправдывалась, скорее, объяснить хотела.
А еще, казалось, произнесенные вслух события будто для нее самой яснее становятся, выстраиваются в ровную линию из этой какофонии, что в голове шумела и неслась вихрем воспоминаний.
— Не хотела, чтобы Света и Маркиян Тарасович в долги влезли, хотя безумно стыдно перед тобой… Я же не собиралась твои деньги красть, когда в клуб пришла! Да и не потому, вообще… — сама запуталась. Выдохнула с трудом. — Думала заработать, хоть и так, как Света рассказывала… О, господи! Света!!! — Тала опять уставилась на Дениса, вообще утратив связь с реальностью от нового приступа паники.
Ужас заставил похолодеть мышцы от одной догадки, чего подруге их побег мог стоить. Но… Стоп. Вчера же виделись. И она счастливой выглядела. Что это — игра? Не верилось…
— Да-а, Света, кстати… — хмыкнул Шустов так, будто все эти мысли прочитал по ее глазам, заломил бровь. — Но и ты, чудо… Начудила, блин! Ты хоть в состоянии представить, что я испытал, когда мне сказали о твоем исчезновении, а, золотая моя? Вообразить можешь?! — она не особо поняла, про что он.
Моргнула, неспособная отвести взгляд. Ну не намекает же Шуст, что реально… испугался? Она для него что-то уже тогда значила?
— Версии?.. — словно поддевая, тормоша ее, протянул Денис. — Нет? А кто у нас первый оказался под подозрением в твоем… похищении, догадываешься? — с сарказмом в голосе, уточнил Шуст.
Шуст… Ох, божечки! Нахлынуло вдруг другое понимание! Задрожала! Но…
Даже нахмурилась, пытаясь в голове все разом удержать, а оно выскальзывало песчинками сквозь пальцы, крутилось вихрем, как песчаная буря под ветром.
— Логист?! — вышло с упреком.
Мамочки! Не то чтобы она его упрекать собиралась, но… Зачем он ей соврал?!
У него лицо как-то странно дернулось.
— О, мы уже оправились и предъявляем мужу претензии? — сарказма в голосе Шустова добавилось. И он продолжал ухмыляться, уже обеими сторонами лица. Что веселого-то?!
Захотелось фыркнуть и… И… Да хоть щелбан ему дать! Очень странный порыв в отношении такого человека, как Шустов, нет? А в груди на разрыв просто! Все болит, как разодранная рана, и ничего не понятно!
Это было так похоже на их разговор по пути домой пару дней назад. И так отличалось! Потому что она сейчас совершенно не ощущала того безграничного доверия. Только прорву непонимания и ужаса из-за этого!
— Как мы могли пожениться? Я не помню… Я же не давала согласия, и ты не спрашивал!..
— Разве?!
Он глянул на нее так многозначительно, а перед глазам яркая картинка, как надевает кольцо в гостинице Стамбула. И потом их разговор в машине, полный недосказанностей, словно на предложение и чувства намекающий.
— Я не спрашивал — я решил, девочка моя золотая, помнишь? Сама говорила и понимала все. И ни одного слова возражения уже я не припомню, — хмыкнул Денис, похоже, откровенно забавляющийся с ее растерянности и прострации. — Ты — моя, напоминаю, не тяжко. Имею право!
— Да ты!.. — вовремя прикусила язык, сама не понимая, что нашло.
Выдохнула… так же шумно, как и он недавно. Прям сквозь зубы.
Настолько бесила эта его самоуверенность! А, учитывая, что она и так уже преступила все мыслимые и немыслимые нормы… чувство самосохранения не срабатывало. Видимо, в обмен на память, в Лету кануло.
— Я… что? — пуще прежнего начал лучиться иронией Шустов.
— Логист ты! — проворчала Тала сквозь зубы, будто ругательство, смерив его исподлобья хмурым взглядом. Ну не оскорбишь же натурально…
И этим заставила Шустова откровенно рассмеяться внезапно, вроде вообще не по ситуации.
— Да, мне тоже нравится думать о своей деятельности именно в этом ключе, золотая моя, — не преминул отметить мужчина с откровенным сарказмом.
Ах, и да, он все еще держал ее щеки. Очень аккуратно, не задев повязку, которую сам утром и наклеил…
На этой мысли Тала зависла.
Посмотрела вновь на Дениса, потом на дверь, за которой, создавая дополнительную шумовую суматоху, продолжал то тявкать, то поскуливать, царапая полотно, щенок… которого Денис ей подарил.
Разум отказывался анализировать. Потому как… у нее просто не складывалось все это вместе!
— Интересно… — такое чувство, что он ее мысли по глазам читал.
Денис удобней сел, так, что теперь еще и ее бедра своими ногами обхватывал.
— И о чем ты думаешь с таким выражением ужаса в глазах? Воображаешь, что я тебя расчленять собираюсь?
Абсурдность данного заявления и… наверное, больше всего ироничный тон Дениса заставили Талу фыркнуть, хотя страх никуда не исчез. Как и смесь других эмоций, которые нынче ей самой, по ощущениям, свалку напоминали!
— Я ничего не понимаю! — призналась честно, но вроде хоть вдохнуть сумев… Да и как тут лукавить, когда и отвернуться не позволяют? — Да, я отдаю себе отчет, что преступила все грани, взяв твои деньги, и ты вправе ожидать…
— Ты преступила все грани разумного, когда ничего мне не сказала, Тала! — рявкнул внезапно Шуст, легко пальцы на ее щеках сжав, словно требовал, чтобы замолчала.
Что-то она не успевала за сменой его настроения.
— Почему, дьявол тебя раздери, я ничего о твоем состоянии не знал?!
Ристи за дверью вновь принялся суетливо тявкать, но не походило на то, что ее готовы отпустить, чтобы утихомирить щенка. А Денис вновь шумно, с усилием вдохнул, даже веки чуть прикрыв, пряча от нее бушующий кобальтовым пламенем взгляд, словно… Пытался сам успокоиться?
— А когда мне тебе сказать было про рак? — вроде рассудочно постаралась найти аргументы. Не убивают на месте же. — Когда ты меня шампанским поил или на второй этаж клуба вел, обираясь сексом заняться?! Я не спец в чувственности, но это все настроение любому мужчине сбило бы, нет?! — неожиданно возмущение, вперемешку с раздражением, накрыло и ее.
Как заразилась от Дениса. Рявкнула (ну, насколько могла) этим своим сиплым голосом в ответ!
— Или потом, когда ты меня чуть в кабинете своем не придушил за бумажки?! Или когда охрану приставил… На третий день знакомства! Я тебя вообще понять не могла, Денис! — черт, это снова звучало упреком. Но… Талу понесло. — Да что там я?! Тебя Света понять не могла, а она в разы больше моего в отношениях содержанок и покровителей разбирается…
— Ты не была содержанкой никогда, мля! — ой, кажется, Шусту не нравилось, когда при нем кричали. Лицо закаменело просто! Напряженные мышцы словно кожу прорезали.
Но… сейчас остановиться была не в силах. Ее на ошметки рвало все, что внутри болело и кровоточило, телепало.
— О чем ты?! Я прекрасно помню уже, как все началось, не надо лукавить! А мы оба взрослые, и все понимаем. И, может, я не особо разбираюсь во всех этих правилах такой жизни, но и не дура же! И в состоянии понять, что ты меня с первой минуты не за красивые глаза шампанским спаивал или потому, что хотел в четыре руки на пианино сыграть для эстетического удовольствия! — теперь… рявкнула Тала.
Что хриплая ворона каркнула, конечно. Безумие какое-то!
Ой, мама! Что творит?! Светы на нее нет, чтобы затащить куда-то и мозги в дурную голову вложить. На кого орет?! На… логиста, елки-палки?! Да он ее пристрелит и прикопает под газоном, и все, взятки-гладки! А она еще и деньги его украла…
Но душа уже разошлась, что называется! Или стресс в такой форме решил выплеснуться?
— Потому мне совершенно непонятно, зачем ты брак оформил! Да и… Разве ты из тех, кто на законы обращает внимание?! Серьезно?! Кто бы тебе что сказал, исчезни я просто?! Так что да, я не понимаю!.. — вдруг затихла, как сломалось что-то внутри, вновь обида и боль от чувства предательства накатила… Думала, доверяет ему, как никому в мире, а вышло… — Зачем это все было?! — взмахнула рукой, обводя будто и дом, и все то… что он разыгрывал перед ней последние дни.
А Дениса словно подкинуло! Отпустил ее лицо, рывком поднялся, прошелся до стола, хрустнув суставами пальцев. Как-то зловеще прозвучало, если честно. Даже как-то кричать мигом расхотелось. Притихла, неосознанно замерев.
А Шуст тяжело и медленно опустил веки, и… словно на счет дышал, продолжая кулаки сжимать так, что костяшки побелели. И чувство такое… будто ему закурить хочется.
Как поняла? Не представляла даже!
— Раз ты у-у-мная такая, девочка м-о-я золотая, и не дура вообще, то, как считаешь, для чего я все это делал? — неожиданно ровно и размеренно, даже протяжно, пожалуй, растягивая гласные, спросил Денис, распахнув резко глаза.
И Талу затрясло от того, какой огонь в тех пылал!
— Ну?! Я жду ответа! — не повышая уже голоса, но явно напирая тоном и своей силой, просто искрящейся сейчас вокруг Шустова, навис над ней.
А потом медленно вновь опустился рядом на корточки, не позволяя Тале разрушить связку взглядов. Положил тяжело руки ей на плечи, обхватывая, на себя притягивая. Сел, заставив Талу устроиться на его коленях — не отползти никак.
И… вот намек, что молчание он не примет, читался ясно.
— Я… Я не знаю зач…
— Если ты сейчас еще раз скажешь «зачем», я тебя точно… Блин! Залюблю, пока сознание не потеряешь и не перестанешь чушь нести! — процедил через зубы ее… все-таки муж, выходит.
А Шустова уже разъярило, кажется, понесло!
— Зачем?! — будто передергивая ее недоумение, повторил мужчина яростно. — Ну ты же не дура, чудо мое! Ну включи ты свою логику, которую столько раз проявляла, мля! Вспомни все… и честно скажи, где я тебе соврал? Даже когда мог, а?! — уставился на нее сквозь прищур, что на прицел взял.
Тала… Ну у нее аргумент вроде как был. Но стоило открыть рот, как…
— Я действительно директор логистической корпорации, чудо мое. Все законно оформлено. Гриша — мой зам. Это не аргумент, — нежданно усмехнулся с такой характерной для себя иронией, опять продемонстрировав великолепную дедукцию.
И Тала сипло выдохнула с… досадой. Больше вот так сразу в голову ничего не приходило. Начала вспоминать…
А в разум, как назло, лезет то, как он на нее смотрел, когда Тала глаза в больнице открыла… До дрожи, до мурашек по коже просто! И как ее к нему тянуло невыносимо! Это же точно не игра была. И…
Ох! Вспомнилось, как, в ответ на ее признание в любви (категорически нечестно полученное, между прочим!), Денис сказал, что дышать без нее не в состоянии, кислорода не хватает!
И щенок, продолжающий буянить за дверью, наверное, совсем полотно исцарапав… Вот зачем было бы дарить ей питомца, исполняя давнюю мечту, если… Ну, если убить и прикопать в отместку за кражу и побег собирался?!
А еще…
— Ты боялась, что мне противно станет, если я о болезни узнаю? — заговорил вдруг Денис, будто по глазам все эти воспоминания ее отлавливая, как ощутил подходящий момент. — Что брошу? Но вот я, здесь, девочка моя, а на всех перевязках был с тобой, все знаю и видел…
Да… Тала помнила и это. А еще то, кто всего час назад ее шов обрабатывал… Аргументы как-то не складывались.
— Ты никогда не была содержанкой, чудо. Лесом пошли все, что тебе твоя Света рассказывала! С первого взгляда, как увидел тебя, входящую в мой клуб, с первого прикосновения и вдоха ты была моей женщиной! — Шуст буквально рыкнул это в ее волосы, в которые лицом уткнулся, дыша глубоко и жадно, будто аромат ее в себя втягивал, наполняя легкие, чтоб за сигареты не взяться.
— У тебя волос упадет с головы — а мне реально больно, Тала! «Зачем», бля! — его как всего передернуло от ярости. — Ты — моя женщина! Моя! Та, без которой и дышать не получается, хотя все нормально с легкими, понимаешь?! И деньги те… Не потому, что из сейфа взяла, — дурочка! Твое все — бери! А потому, что промолчала и мне не сказала ничего, понимаешь?! Ты должна была мне сказать!
— Почему?! — не удержала сама эмоций, испытывая полнейший раздрай внутри от его объяснений. Да что за претензии?! — Что из этого ты мне тогда говорил, Денис?! На основании чего я подумать должна была, что ты так ко мне относишься?! Ты хоть слово сказал мне, кроме своего тотального контроля и продавливания исключительно твоего мнения?! Ты все решал! Абсолютно все! Даже то, что мне носить, покупать и сколько есть! Это в моей голове никак не соотносится с семьей и взаимопониманием, с доверием…
— Ну, красть деньги из сейфа, когда доверия хотят, тоже вроде как не лучший вариант, — ухмыльнулся широко Денис.
А глаза сверкают уже весельем.
Неожиданная реакция на ее крик, вообще-то. Но ему будто бы по нраву внезапно пришелся ее упрямый характер.
Снова-здорово!
— Так можно «брать», что захочу, или «украла», все-таки?! — язвительно огрызнулась, пытаясь скрыть свою ранимость и растерянность.
Да и… стыд за тот поступок не испарился никуда, совесть и без него грызла Талу основательно.
Не то чтобы на Дениса это повлияло.
— Тала, ты же знаешь, кто я. Твоя охрана и мои решения касательно нас не обсуждаются, — Денис провел ладонью по ее волосам, будто приручал. А ее и без того к нему тянет, как к самому родному и близкому! — Для твоей же безопасности, в первую очередь! Ты слишком ценная для меня, чтобы рисковать и подставлять под удар…
— Я на такое не подписывалась и согласия на брак не давала! — черт знает, что заставляло дальше язвить и спорить.
Быть может, первая возможность за все время их отношений, высказать, что кипит на душе. Даже если и то, что ей можно в вину вменить, тоже имелось.
— Ничего, — хохотнул Шуст не менее язвительно. — Я за обоих подписался! Это тоже считается. А ты… деньги взяла, девочка моя золотая, и теперь тебе долг мне свой до конца жизни отдавать…
— Чем, интересно, в твоем понимании?! — буркнула сквозь зубы, пытаясь от его ладоней увернуться, слишком сильно манила теплом его кожа, а и так ведь с коленей своих не отпускает.
— Своей любовью, о которой так часто мне в последние дни рассказывала, Тала. Я ведь ничего не забыл, — у него хватило наглости ухмыльнуться так, что ей захотелось боднуть Шустова головой.
Глядишь, дернется и о стол затылком ударится. Может, и на него амнезия свалится?!
А Шустов захохотал откровенно, будто понял ее кровожадный замысел. Намотал пряди на кулак, крепче Талу около себя фиксируя. Подождите-ка… Это и она теперь Шустова, выходит? На это намекал, говоря о паспортах?
— Тала, такой твой взгляд даже меня пугать начинает… дракончик мой яростный, — ну ведь специально поддевает!
— Прекрати! — сорвалась, не зная, чего больше хочется, кинуться на него, чтобы поколотить, или зацеловать эти смеющиеся губы, жар и нежность, жадность которых не смогла забыть и память потеряв.
Попыталась голову убрать из-под его ладоней, высвободить локоны. Никто не пустил, разумеется.
— Вот выпадут все волосы — посмотрю, захочешь ли ты меня такую возле себя гадкую и некрасивую видеть. Или также быстро развод оформишь, — пробурчала вообще по-детски обиженно, будто провоцируя, самым страшным для себя допекая ведь. Не потерей волос, его уходом.
Словно бы Денис в чем-то виноват, или из-за него в голове и груди полная мешанина эмоций, боли, страха, любви… и снова ужаса!
Хотя стоп… Ну, как бы и его вклад немал, разве нет?
А Шуст вдруг пуще прежнего на себя ее дернул, сгребая волосы Талы в пригоршни. Запрокинул ее голову, навис над лицом, рот над ее губами. Бешенство в прищуренных глазах плещется. Какое-то необъяснимо безумное буйство, от которого у нее холодеет в позвоночнике, в животе все сжимается, начав пульсировать, подкатывает к горлу комом… Только от страха ли?
— Никакого развода! У нас в семье это не рассматривается даже! — опять рявкнул. Так и оглохнуть недолго. — А выпадут волосы — и я побреюсь налысо, будем ходить одинаковые, чудо мое, раз тебя это так напрягает! — пророкотал ей в самые губы, округлившиеся от шока.
И тут же таким жестким, словно злым, поцелуем впился, что Тала захлебнулась воздухом и этим буйствующим безумием Дениса…