Слезы ангелов

…Алекс еле успел увернуться. Хвост дракона просвистел в каких-то миллиметрах, образовав сильный поток воздуха; и если бы не тяжелые рыцарские доспехи, приобретенные по случаю у вдовы старьевщика, за чисто символическую плату, выраженную утешением одинокого женского сердца, а заодно уж и тела (чего попусту тратить время!), то наверняка лететь бы ему в пропасть, на самый краешек которой и загнало его это, трижды безмозглое трехголовое чудовище.

Как он вообще умудрился попасть в подобную переделку?! Ведь насколько помнится, буквально мгновение назад он рубил налево и направо, освобождая туловища многочисленных врагов от лишних конечностей. Чужая кровь заливала лицо, ноги по колено погрязли в мясном фарше неприятеля, но боевой азарт, набравший полные обороты безрассудного героизма, не позволял обращать на эти нюансы никакого внимания.

И вдруг, как будто бы кто-то нажал кнопку дистанционного управления и переключил на другую программу многоканальное сознание.

И вот вам, пожалуйста: разъяренное (правда, непонятно по какой причине; во всяком случае, память этого не зафиксировала) огнедышащее существо, которое вполне могло бы быть милым домашним животным, если, разумеется, с ним как следует поработать, разинуло свою огромную пасть средней головы, обнажив плотный ряд острых, желтых зубов. Две остальные с голодным интересом наблюдали за развитием событий, предвкушая с некоторым сожалением довольно скромный обед из одного блюда.

Не успев, не то чтобы помолиться, а даже вспомнить, на чье имя следует доносить сии святые слова, Алекс по пояс оказался в мерзкой пасти. Жалкая попытка высвободиться привела к такому же жалкому результату; челюсти дракона еще сильнее сжались, доставляя, тем самым, более конкретный дискомфорт намеченной жертве, не желающей в столь раннем возрасте окончить свою карьеру в желудке тупой твари. А если принять во внимание тот факт, какой окончательный вид он примет через короткое время где-нибудь под кустом, то вообще становилось невмоготу. Оставалось надеяться только на то, что вновь щелкнет кнопка дистанционного управления и перенесет его в менее безвыходное положение. Но очевидно тому, кто «правит балом», подобный сюжет оказался по вкусу, а стало быть, промелькнула мысль, придется выкручиваться самостоятельно.

А в это время глаза дракона все больше наливались некоторым недоумением. Пища оказалась на редкость твердой. Доспехи исправно справлялись со своей задачей, хотя при их изготовке столь экстравагантная ситуация и не предусматривалась.

Чудовище еще пару раз поднатужилось, а затем, прикинув своими микроскопическими извилинами, тщетность попыток, решило заглотить все целиком. Для этого нужно было просто подбросить пищу вверх, разинуть пасть, и спокойно дождаться, пока та проскользнет в желудок.

Однако Алекс с такой постановкой вопроса был явно не согласен. И как только его ноги оторвались от земли, он, каким-то образом, умудрился вытянуть руки вверх, сделал глубокий вдох, и выскользнул из железного панциря.

Оказавшись на свободе, он бросился к краю ущелья, не очень-то вдаваясь в подробности, что будет делать дальше. Расчет, в основном, ложился исключительно на инстинкт.

Но как только его взгляд устремился вниз, инстинкт куда-то исчез, а ему на смену пришла жалкая хромая нерешительность. Уж слишком высоковато показалось, даже для такого героя, коим Алекс себя считал. Он затравленно обернулся, в надежде отыскать хоть какие-то, мало-мальски допустимые аргументы к спасению. Но не тут-то было! Столкнувшись, нос к носу сразу с тремя головами (при этом средняя хрипло отхаркивалась; должно быть – подавилась), Алекс отпрянул назад…и полетел в пропасть…

Сначала подумалось, что наступило солнечное затмение. Яркий ослепительный диск исчез с поля зрения. Но затем опять появился, и тут же вновь исчез. А когда слух уловил вполне внятную человеческую речь, стало возвращаться кое-какое осмысление действительности.

– Эй, ты в порядке? – склонилось над Алексом, исполосованное глубокими шрамами вперемешку с не менее глубокими морщинами, мужественное загорелое лицо.

– Да вроде бы. А ты кто?

– Виндорт. Вожак Сималу. Скакал мимо, вижу – кто-то лежит. Дай, думаю, погляжу. Может, удастся чем-нибудь поживиться. А ты, оказывается, жив. Не повезло.

– Доброе у тебя сердце, приятель, – усмехнулся Алекс, и внимательней пригляделся к своему новому знакомому. – Ничего себе! Так ты оказывается, этот – кентавр!

– А что тебя удивляет? – Виндорт ударил передним копытом, подняв облако пыли. – Можно подумать, никогда раньше не сталкивался с моим братом!

– Да вообще-то, как это ни странно, не доводилось. И с сестрой, между прочим, тоже.

Вдруг сверху донесся трубный рев. Оба бросили взгляд в направлении доносившихся звуков.

Дракон в бессильной злобе яростно метался, испепеляя тремя парами безумных глаз две шевелящиеся точки.

– Слушай, а они летать умеют? – с колеблющимся спокойствием поинтересовался Алекс.

– Не видел, – ответил Виндорт, и как-то нервно замотал головой, встревожив длинные светлые волосы, свисающие почти до половины спины.

– Ну, летать, может, эта туша и не в состоянии, – вскочил Алекс на ноги, – а вот падать у него получается неплохо.

И действительно, дракон так отчаянно метался по краю, что земля под ним осыпалась, и он камнем полетел вниз.

– Как ты думаешь, от нас что-нибудь останется? – изрек Алекс, в оцепенении наблюдая за стремительно приближающейся ревущей массой огня, зубов, когтей, мяса и переработанного организмом далеко не ароматного конечного продукта.

– Если будешь продолжать стоять как столб, то наверняка ничего не останется, – бросил Виндорт, встал на дыбы, и пустился вскачь.

А через мгновение сзади раздался, усиленный эхом оглушительный грохот.

Только за третьим поворотом кентавр заметил, что что-то не так. Присущей легкости в беге не ощущалось. Да к тому же и за волосы что-то зацепилось и больно тянуло.

– В следующий раз не забудь надеть седло, – прокричал Алекс в самое ухо своему транспортному средству. – Карьера оперного певца меня не прельщает.

– Это ты! – возмутился Виндорт. – Какого дьявола!.. И не тяни так сильно за волосы!

– Прости, дружище. Но уздечки у тебя ведь тоже нет.

Кентавр резко остановился.

– А ну, слазь! Если узнают, что на мне ездили, всё, конец! Остаток жизни проведу в стойле, вывозя навоз из свинарника.

– О, как у вас все запущено! Кстати, у меня на примете есть одна вдова. Свинарник у нее содержится в идеальном порядке. Так что, по знакомству могу дать протекцию.

– Издеваешься! – Виндорт стал брыкаться. – А ну, брысь отсюда!

– Успокойся, – мягко попросил Алекс. – И потом: здесь стояка запрещена. Вон видишь, какое оживленное движение!

Дракон, хоть и не уклюже, но приближался довольно резво.

– А, черт! – сквозь зубы процедил кентавр, пускаясь в очередную скачку.

Дорога пошла в гору. Подъем становился все круче и круче. Силы начали оставлять Виндорта. Дошло до того, что он просто остановился, тяжело переводя дух. Алекс спрыгнул и принял на себя обязанности тягача. Уперся плечом в конский зад, из которого, время от времени, вылетали характерные звуки, и попытался помочь обессиленному товарищу.

– Можно тебя попросить, поаккуратней махать хвостом, – запыхавшись, выдавил Алекс. – Я уже молчу о газовой атаке.

– А? Что? – растерянно отозвался Виндорт, а затем повалился набок, подмял под себя своего помощника, и оба покатились с горы, у подножия которой их с нескрываемым удовольствием ждали три разинутые пасти…

Алекс открыл глаза. Вернее, один глаз; второй зарылся в подушку.

Пепельница была аккуратно перевернута, и окурки равномерно расположились по всему периметру прикроватного коврика. В углу одиноко стояла недопитая бутылка вина, в которой также плавало несколько окурков. Рядом с бутылкой занудно попискивала телефонная трубка. Под креслом валялись брюки, а на самом кресле пристроились туфли. На белых обоях, почти до самого потолка, свои ярко-красные автографы оставила губная помада. Шторы тоже не остались без внимания, впитав в себя бурную фантазию авангардизма, состоящую из многочисленных бурых пятен. На люстре, как будто бы пиратский флаг, висел черный женский чулок. Кактус на подоконнике смущенно выставлял напоказ обгрызенные края. Попугай в клетке метался в поисках пятого угла, потому как от блюдца, предназначенного для воды, разило высокоградусными парами.

«Кажется, вчерашняя вечеринка удалась. Интересно, с какой попытки я встану… Еще и приснилась, какая-то полнейшая чушь!.. Ну что, надо подыматься. Или поспать еще?… Что-то прохладно. Не помешает укрыться». Алекс потянул на себя одеяло. Невнятное бурчание на другой половине кровати привело его в замешательство. «А это еще что такое? Надеюсь, хоть не мужчина?!» Рука осторожно нащупала только что подавшее признаки жизни тело. «Все в порядке! Лишних деталей нет… А вдруг это Карина? Нет, только не она! Неужели, все-таки, добилась своего? Взяла, как говорится, тепленьким. В принципе, женщина шикарная, но меня что-то не волнует. Разве, только, в состоянии моего полного несоответствия к сопротивлению. Как раз в этом состоянии, судя по всему, я и пребывал вчера. Ведь она на вечеринке тоже была. Точно помню… Ну, или почти точно. Ладно, сейчас узнаем». Алекс повернулся, выкопал из-под одеяла размазанное тушью заспанное лицо, и удивленно почесал затылок. «Могу поклясться, что этот шедевр вижу впервые. Откуда взялось сие прелестное создание? С какой пальмы спрыгнуло? Никак, организаторы конкурса «Мисс кошмар» любезно предоставили в мое распоряжение победительницу. Так, всё, бегом в ванную! Холодный душ, горячий кофе.

А там глядишь, и эта галлюцинация исчезнет. Хотя, вряд ли. Слишком реалистична. Даже посапывает».

Алекс кое-как сполз с кровати (насчет «бегом» – легче подумать, чем сделать), немного постоял, покачиваясь в такт зуммера, доносящегося из телефонной трубки, запрограммировал мозг на определенное направление, и поплелся принимать водные процедуры.

Как ни странно, но в ванной царил относительный порядок. За исключением раздавленного тюбика зубной пасты и надписи химическим карандашом на зеркале, гласящей: «Ты настоящий урод!», никаких пагубных последствий не наблюдалось.

Алекс принял душ и почистил зубы, выдавив остатки пасты из тюбика. Затем сварил кофе, сделал глоток, скривился и взглянул на этикетку. «Так и есть! Любимый сорт Карины. И самый невыносимый для меня. Очевидно, она принесла эту бурду с собой, рассчитывая задержаться здесь на какое-то время. Это ж надо! Даже в состоянии полнейшего аута я, как видно, не поддался на ее чары. Очевидно, следует поблагодарить подсознание, контролирующее меня в критических ситуациях. Впрочем, то, что лежит сейчас в кровати, не самая лучшая альтернатива. Ну, да бог с ним! На сегодня объявляется выходной. Один день обойдутся без меня. Да и Карине необходимо время, чтобы успокоится. Попасть под ее горячие коготки, грозит недельным выходом в свет с лицом облепленным пластырем».

Вернувшись в комнату, он, первым делом, взглянул на телефонную трубку. «Если положу ее на аппарат – сразу начнутся звонки. Пусть так и валяется».

Движение под одеялом переключило его внимание.

– Пора вставать, милая. – Последнее слово Алекс еле выдавил.

Милая сладко потянулась, широко зевнула, обнажив парочку золотых коронок, а так же продемонстрировав отсутствие нескольких зубов, распахнула накладные ресницы и вперила ласково-похмельный взор на стройного молодого человека, можно даже сказать: красавца, какого в ее жизни еще никогда не было, и вряд ли уже когда-нибудь будет.

– Ты куда-то торопишься? – пропитым тембром прокаркала райская птичка. – Может, покувыркаемся? Время есть. Ты был таким милым, нежным. Просто с ума меня свел! А это редко кому удавалось.

«Естественно, – подумал Алекс, – кто на тебя позарится! Только такой идиот, как я. Господи, неужели это пугало прошедшей ночью носило статус моего желанного объекта? Брр!» Тошнота подступила к горлу. Алекс подошел к раскрытому окну и глубоко вдохнул свежего воздуха. Немного полегчало.

– Как-нибудь в следующий раз. А сейчас, извини, у меня дела. – Он поднял телефонную трубку и положил ее на аппарат. Тут же раздался звонок. Кто бы ни находился на другом конце провода, пусть даже Карина, это был прекрасный повод, чтобы выпроводить назойливую гостью.

– Да, слушаю!

– Простите, мне нужен Алекс Мирецки. – Приятный женский голосок; чуть нерешительный, с бархатным оттенком и еле заметным завораживающим акцентом.

– Я к вашим услугам.

В воображении предстала, этакая сказочная принцесса. Но только на мгновение, пока Алекс не бросил взгляд в сторону кровати. И тут же с небес шлепнулся на землю.

– Еще раз прошу прощения, что звоню в такой ранний час…

– Ничего, пустяки, – перебил Алекс, начинающую смущать, чрезмерную любезность незнакомки. – Я уже давно встал, и готов ради вас на любые подвиги.

– Ну конечно! – громко фыркнула ночная «фея», нервно сбросив одеяло и вскочив на ноги. – Для кого-то он готов на подвиги, а меня, стало быть, пинком под зад!

При виде сей неземной красоты (именно – неземной; где-нибудь в далекой галактике возможно и отыскались бы гуманоиды, не преминувшие нацепить корону на эту крашенную рыжую шевелюру), представшей во всем обнаженном объеме, у молодого человека засосало под ложечкой.

– Ой, вы, кажется, не один, – донеслось из трубки. – Наверно я не вовремя?

– Не обращайте внимания, – отвернулся Алекс от сногсшибательного зрелища, – это Лори – мой попугай.

– Подлец! – подушка пролетела рядом с целью и бесшумно приземлилась в коридоре.

– У вашего попугая богатый лексикон.

– Здесь бывают разные люди, а он очень способный. Так чем могу быть полезен?

– Мы не могли бы встретиться?

– Не вижу препятствий, – ответил Алекс, подавая знак натягивающей на себя бюстгальтер женщине не раскрывать рот, и подстраховываясь угрожающим жестом.

Та только злобно отмахнулась и полезла под кровать в поисках туфель.

– Но о чем, все-таки, пойдет речь? – наконец-то проснулся профессиональный интерес.

– Это не телефонный разговор, – осторожно, как будто бы боясь проломить тонкий лед, ответила незнакомка. – Скажу только, что мое предложение может показаться…не то чтобы абсурдным, или розыгрышем…а, как бы это выразиться…

– Ясно, – улыбнулся про себя Алекс. – Не утруждайтесь поиском абстрактных определений. Поговорим, а уж тогда будем делать выводы. Так, где встречаемся?

– Я сейчас нахожусь в кафе «Восемь дюймов».

– Так это же напротив моего дома! Значит ли это, что вы уже заранее подготовились к нашему рандеву? Уж не следите ли вы за мной? Ведь для того, чтобы сначала приехать, и только потом звонить, необходимо иметь стопроцентную уверенность, что я на месте.

– Я так и думала, что вы можете превратно истолковать мое внезапное появление. Наверное, нужно было бы сконструировать естественную ситуацию; случайная встреча на теннисных кортах, или в каком-нибудь увеселительном заведении. А то вылепить и еще более романтический сюжет. К примеру: мужчина спасает тонущую женщину.

– Все, сдаюсь, – рассмеялся Алекс, чувствуя нарастающий прилив заинтригованности. – На данный момент вы меня покорили. Дайте мне десять минут, и я у ваших ног. Кстати, как я вас узнаю? «Восемь дюймов» пользуется огромной популярностью, и в любое время суток забито до отказа.

– Вы правы, все места заняты. Но для меня сделали исключение и за мой столик никого не подсаживают. Так что, как только увидите одиноко сидящую девушку, потягивающую из трубочки томатный сок, который тут почему-то называют «кровавая Мэри», знайте – это я.

– Подождите! – почти выкрикнул Алекс. – Вы уже много выпили этого напитка?

– Да нет, только собираюсь. А что?

– Отставьте его в сторону и не трогайте. Приду, все объясню.

– Хорошо. Хотя не совсем понимаю.

– Кстати, – эмоциональный порыв Алекса несколько улегся, – как вам удалось так расположить к себе Миколаша? Не в его правилах делать подобные исключения. Очевидно, дали ему хорошие чаевые?

– Вы имеете в виду хозяина – этого напыщенного мрачного толстяка? Отнюдь нет. Просто сказала, что у меня назначена встреча с Алексом Мирецки. И больше ничего добавлять не пришлось. Я догадывалась, что именно такой подход и может возыметь действие.

– Догадывалась или знала? – бесцеремонно перешел Алекс на «ты». А затем спохватился и поспешил загладить свою бестактность. – Простите, у меня была тяжелая ночь, – и он с иронией посмотрел на подпрыгивающую, с целью достать свисающий с люстры чулок, особу женского пола.

– Это вы меня простите, – выплеснулась из трубки ответная волна извинений. – Я слишком много себе позволила в отношении вас. Просто я не в курсе местных традиций…точнее, правил.

Алекс настроился уже задать очередной вопрос, но тут вдруг подумал, что все равно через несколько минут они встретятся и расставят все точки над i.

Вряд ли незнакомка сообщит ему что-то сенсационное. Скорее всего, очередная почитательница его таланта, мечтающая поймать знаменитого журналиста в свои сети. На какие только уловки не пускались смазливые девицы, чтобы заполучить это сердце. Но он-то знал, что как раз сердце здесь совершенно ни при чем. Его слава, скандальные разоблачающие репортажи, головокружительная перспектива, учитывая завидный нюх на беспрецедентные моменты и мертвую юридическую хватку в столь ранние годы, вот это, главным образом, и сводило с ума определенный корыстный женский контингент. Конечно, была еще молодость, сильное тело, возможно – красота; но такого добра вокруг сколько угодно. Бери, не хочу. А товар, пусть даже и качественный, должен иметь раскрученное имя изготовителя, иначе – это обыкновенный ширпотреб, что в результате дает низкий потребительский спрос.

– Все в порядке. Я сейчас буду, – коротко бросил Алекс и повесил трубку.

– Не сочтешь за труд, вызвать мне такси? – подало признаки жизни подобие, уже одетое, кое-как наштукатуренное и вполне способное сойти, к этому моменту, за какую-никакую даму (правда, в безлунную ночь, и под потухшим фонарем).

– Нет проблем, мой ангел, – весело откликнулся Алекс, высунулся в окно, посмотрел по сторонам, на чем-то конкретном остановил внимание, тщательнее пригляделся, а затем громко свистнул и помахал рукой. – Привет, Ник! Ты уже загрузился?… Подбрось одну мою знакомую… Выпивка за мной… Спасибо!.. Ну вот, карета подана, – обратился он к какой-никакой даме.

– Так это же, мусоросборник! – чуть не захлебнулась от негодования та.

– Да не волнуйся! Кузов заполнен под завязку, так что поедешь в кабине, как принцесса.

Ответом была, звонкая пощечина и распахнутая с помощью ноги входная дверь.

– И тебе всего хорошего! – бросил Алекс на прощанье, потирая пылающую щеку.

Затем в темпе натянул на себя шорты, футболку, впрыгнул в шлепанцы, и уже на пороге остановился, о чем-то вспомнив, вернулся в комнату и подошел к клетке с попугаем.

– А про тебя, старик, я чуть было не забыл. Какой-то ты весь взъерошенный, помятый! И чем это так разит из твоего блюдца? Не понял! Что, похмеляемся? Ну ладно, ладно! Не ругайся. Сейчас приведем все в порядок.

Быстренько налил птице свежей воды, насыпал корм, и через секунду вылетел на улицу.

Кафе «Восемь дюймов» представляло собой довольно заурядное заведение, каких сотни в любом, мало-мальски цивилизованном городе. Без каких бы то ни было ярких зазывающих реклам, дорогой отделки, квадратных вышибал, в строгих темных костюмах и с отсутствующими лицами. Не было стриптиз-шоу, которое так манит неуверенных в себе неудачников. В общем, вычеркнулась вся та шелуха, которая с успехом заменяет отсутствие фантазии и качество кухни.

Вот именно качество кухни и вложенная фантазия и превратили «Восемь дюймов» в одно из самых популярных заведений.

Рецепты блюд хранились в строжайшем секрете, а десятки компонентов какого-либо напитка придерживались соотношения вплоть до миллиграмм. Порой посетитель не в состоянии был отличить рыбную закуску от мясной.

А один раз даже пообедала некая королевская особа из другой страны. И с тех пор, время от времени, во дворец, спец рейсом, доставляется тот или иной заказ.

Алекс вошел в зал и огляделся.

Она сидела в дальнем углу и с увлечением выпускала идеально симметричные колечки сигаретного дыма. Нетронутый бокал стоял в стороне. Пепельница была полная, а рядом лежали две пустых пачки «Мальборо» и одна полупустая.

«Ничего себе, девушка курит! А всего-то ей не больше двадцати. Симпатичная. Интересно, это у нее парик, или все-таки настоящие? Скромное зеленое платьице. Абсолютно нет косметики. Ножки…пока еще не вижу. Тонкие длинные пальчики. Ни колец, ни сережек. Правильные черты лица. Огромные глаза. Цвет…далеко еще, не разберу. Гладкая смуглая кожа. Ну, просто картинка, а не девчонка! А вот наконец-то и ножки: стройные, без изъяна, обуты в красные туфельки на высоких каблучках. И глаза!.. Что за глаза!.. Конец света!»

Рисуя, таким образом, мысленный портрет юного создания, Алекс пробрался к столику.

– Насколько я догадываюсь, волшебный голосок, струившийся из моей телефонной трубки не более как… – он посмотрел на часы, – семь минут назад, принадлежит вам.

Ее ослепительная улыбка заворожила молодого человека.

– Да, это я, – ответила девушка, поспешно затушивая сигарету. – Вы так странно изъясняетесь!

– Странно?

– Непривычно.

– Разве вам никогда не говорили комплиментов? Не объяснялись в своих чувствах? Не читали стихи? Не дрались из-за вас? Ни за что не поверю!

Она смущенно пожала плечами:

– Никогда.

– Куда только катится этот мир! Ради денег, карьеры, призрачного благополучия готовы стать на колени перед последним уродством, а истинной красотой начищают до блеска сапоги и гарцуют в них на балу у невежества. – Алекс отодвинул стул, но прежде чем плюхнуться на него решил похвастать воспитанностью: – Разрешите присесть?

– Да-да, конечно! – засуетилась девушка.

– Ну, так что, – выполз деловой тон профессионала, – сразу обратимся к теме нашей встречи, или перед этим немножко поболтаем, дабы лучше узнать друг друга?

– Не знаю, – последовал тихий ответ. – О себе я ничего не могу вам рассказать.

– Это почему же? Вы секретный агент? Шпионка? Скрываетесь от правосудия? Может, состоите в религиозной секте, которая запрещает общение с подобными мне?

– Нет, конечно. Я просто не знаю, что рассказывать. Что можно рассказывать. Вы наверняка сочтете меня сумасшедшей.

– Так, интересно, – протянул Алекс. – Ну а ваше имя, хотя бы, я могу узнать?

– Разумеется. Веда.

– Хм, красивое, – искренне заметил молодой человек. – Ладно, раз не желаете говорить о себе, тогда, может, хотите узнать что-нибудь обо мне? Хотя, если честно, вы меня заинтриговали своей загадочностью.

– О вас я все знаю, – лукаво улыбнулась девушка.

– Так уж и все?

– Во всяком случае, все то, что о вас писали. Плюс, немножко того, что я успела узнать сейчас.

«Действительно, – подумал Алекс, – моя биография ни для кого не тайна. О ней много пишут, говорят по телевидению, добавляют свои нюансы. А ведь лично из моих уст пройденный этап жизни Мирецки никто не слышал! Информация собирается по клочкам из всевозможно доступных, а порой и не доступных источников. Как будто им больше делать нечего, как только рыться в моем белье. Чувствуешь себя как под микроскопом. Попробуйте взглянуть на самую прекрасную женщину через это оборудование, и вас наверняка стошнит. Такова уж сущность современного человека. Все стремятся узнать друг о друге как можно больше, и при этом как можно меньше раскрыть себя самого».

– Что ж, тогда, если рассуждать логически, мы пришли к определенному уравнению, – подытожил Алекс. – Вы обо мне знаете все, а я о вас ничего. Среднее арифметическое получается пятьдесят процентов. Вполне допустимая норма.

На какое-то мгновение воцарилась неловкая пауза.

– Я вижу, вы еще не готовы перейти к главной теме нашего свидания.

Легкий, еле заметный кивок был тому подтверждением.

– Кстати, – решил задать Алекс нейтральный, как ему казалось, вопрос, – почему вы так много курите?

– Что делаю? – как будто бы не поняла вопрос Веда. А может, просто не расслышала.

– Я имею в виду это, – указал Алекс на полную пепельницу окурков.

– А, поняла! Нет, я никогда раньше этого не делала, а тут увидела, как один мужчина, вон там, – она посмотрела в центр зала, – нет, уже ушел… Да, так вот. Он так забавно пускал колечки посредством этих штучек…

– Вы говорите о сигаретах? – промелькнули у Алекса первые признаки того, что девчонка явно не в себе.

– Ну, то, что в этих коробочках. Понаблюдала, как он это делает, и решила попробовать сама. В общем, этим только и занималась, пока вас ждала. Вернее, пока, время от времени, пыталась с вами связаться с помощью этого…как его?…

– Телефона.

– Да, телефона. Правда, пришлось несколько помучиться, пока мне объяснили, как им пользоваться.

«Что это? Она притворяется или, в самом деле, того?… Отпустила разум погулять, а тот возьми и заблудись. Но ведь ее искренность так очевидна! А если играет, тогда просто гениально!.. И как ты будешь действовать дальше, великий стратег? А никак! Понаблюдаем. Если притворяется – рано или поздно допустит ошибку… А если нет? Если не притворяется? Ты сам-то, какой хочешь, чтобы она была? Хорошей актрисой внешне и обыкновенной куклой, блуждающей в потемках выдуманной реальности, внутри, или чистым открытым созданием, которого природа, почему-то, обделила сознанием происходящего в этом, реальном для тебя мире?… Не знаю…»

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил он, вспомнив, что кавалер, первым делом, обязан ухаживать за дамой, а уж потом вести бестолковые светские беседы. – И давай оставим это выканье, а будем общаться как старые добрые друзья.

– Я согласна.

– Так как насчет выпивки?

– В принципе, мой бокал пока еще стоит полный. И я до сих пор не могу понять, почему к нему нельзя прикасаться.

– Видишь ли, это не просто томатный сок. В нем содержится определенная доза спиртного. Что и сколько – никто не знает. Секрет заведения. Как, впрочем, и все остальное, которое стряпается здесь. Но суть не в том. Сей напиток славится самым непредсказуемым результатом. На вкус – обыкновенный томатный сок. Если клиент не знает, то никогда не догадается, что в нем еще что-то намешано. Выпиваешь один бокал, второй, третий, и остаешься таким же свежим и бодрым. Как вдруг – бац! Мгновенно потухает свет, и ты превращаешься в недвижимость. Короче, «Кровавая Мери» не для женщин. Ассортимент здесь впечатляющий, так что выбирай. Но только не это пойло.

– Да нет, спасибо, – отмахнулась Веда. – Я ничего пить не хочу. А это заказала, чтобы не сидеть за пустым столом.

– Тогда перекусить, – не унимался Алекс.

– Если ты имеешь в виду поесть, то я не голодна. Лучше объясни, откуда такое странное название – «Восемь дюймов».

– Гм, – промычал Мирецки. – Тебе действительно интересно?

– А что, это тоже секрет?

– Ну, в общем-то, да. За исключением некоторых, самых посвященных.

– А ты входишь в их число?

– Я журналист. Докапываться до истины – моя профессия. Ну а если серьезно: Миколаш мой друг. А какие секреты могут быть от друзей. Однако я не уверен, что ты отреагируешь адекватно. К тому же, ты первый человек, который может узнать об этом из моих уст.

– Не волнуйся. Поверь – в своей жизни я успела многое узнать и повидать. Испугать меня трудно.

– Ну, как раз страшного в этой истории ничего нет. Фишка в том, что юной порядочной леди может быть неудобно, слушать такие подробности.

– И все же я рискну, – проявила настойчивость Веда.

– Изволь. Значит так. Когда Миколаш со своей женой открывали это кафе, первым делом, разумеется, встал вопрос по поводу названия. Оно должно было быть оригинальным, интригующим, привлекательным, легко запоминающимся, и не дублирующим название какой-нибудь другой забегаловки. Казалось бы: при его начитанности и ее фантазии, что может быть проще! Но не тут-то было! Супруги никак не могли сойтись на одном мнении. То он в ее вариантах находил несоответствия, то она зарубала на корню все его предложения. Миколаш хоть и славный малый, однако, человек взрывного характера. А Беатрис – его жена – южанка. И этим все сказано. Признать свое поражение она способна только внутренне, а вот внешне – никогда. Дошло даже до того, что они, чуть было не развелись. В общем, парочка еще та!

И вот, как-то, паримся мы тесной мужской компанией в сауне. Хлебнули изрядно холодненького пива и стали предлагать свои версии. После долгих безрезультатных дебатов, кто-то, ради шутки, а заодно и разрядить обстановку, предложил измерить длину – как бы это тактичнее выразиться? – своих мужских агрегатов. Победитель, как самый одаренный природой, в знак снисхождения к окружающим его инвалидам, накрывает за свой счет шикарный стол. Не буду вдаваться в детали по поводу результата конкурса, скажу только, что победителей оказалось сразу двое. Миколаш в это число не попал, но и последним он не был. И тут одного из нас осенило. Почему бы ни назвать кафе в честь главного достоинства его хозяина! На счет «главного», это, конечно же, была шутка, но идея всем настолько пришлась по вкусу, что на следующий день Миколаш заказал огромную красочную вывеску. Беатрис, кстати, так же, сразу одобрила сей проект, хотя и окинула в этот момент своего мужа недоверчивым взглядом. Вот так и появилось название «Восемь дюймов»; соответствующее размеру мужского достоинства Миколаша, зафиксированного в стоградусной парилке.

Алекс выудил из лежащей на столе пачки сигарету, достал свою зажигалку, несмотря на то, что возле пепельницы находился коробок со спичками, сделал два холостых щелчка, и лишь на третий подкурил.

– Ничего, что я так бесцеремонно позаимствовал твой табачок? – спросил он, после глубокой затяжки.

– Конечно…угощайся, – рассеянно ответила девушка, очевидно пребывая еще под впечатлением услышанной истории. – Колечки мне уже пускать надоело.

– И как тебе сюжет? Не шокировал?

– Забавно, – постукивая пальчиками по столу, резюмировала Веда. – Но не более того. А скажи: восемь дюймов – это много или мало?

Алекс в замешательстве наморщил лоб.

– Я не знаток в подобных вопросах. Так что, извини.

– А твое…достоинство, какое место заняло? – расплылись в улыбке розовые губки девушки.

– Настоящие мужчины об этом не болтают, – с еле уловимым смущением, парировал молодой человек. – Вижу, ты уже освоилась. И я готов выслушать цель твоего визита.

Улыбка сразу исчезла. Веда сосредоточенно взглянула в глаза Алексу. Наступила минутная пауза. У нее внутри происходила отчаянная борьба противоречий; борьба чувств; борьба сомнений…

Наконец она заговорила; спокойным, размеренным, твердым голосом:

– Хочу предложить тебе увлекательнейшее путешествие. Путешествие в другой мир. В вашей интерпретации он фигурирует, как – параллельный. До сих пор связь между нами была односторонней. И так продолжалось бы и впредь, если бы не обстоятельства, кричащие, что ваш мир катится в пропасть. Конкретно вмешиваться в ваши дела, мы не имеем права. Этот мир сам должен вылечиться. Самостоятельно. Но ему нужен реальный пример. Пример, на основе которого вы сможете решить свою главную проблему – не выживать, а жить. Поэтому и решено было, проложить для некоторых из вас дорогу к нам. Точнее, открыть окно. Я всего лишь посредник. Мои полномочия строго ограничены. Нельзя рассказывать больше, чем это необходимо. Эксперимент только в самой начальной стадии. И если ты потребуешь каких-нибудь дополнительных веских доказательств, боюсь я не смогу этого сделать. Мне поручено доставить тебя в определенное место и в определенное время. Ты, наверное, знаешь, что во вселенной каждая микрочастичка находится в движении. И чтобы на какое-то мгновение поймать в фокус и притормозить необходимое измерение, требуется уйма энергии. А посему, «окно» не откроешь, когда вздумается. Время переброски назначено на пять часов утра двадцать первого числа по местному исчислению. То есть, через три дня. Достаточный срок, чтобы как следует морально подготовиться. Вот, в общем-то, и все…

Алекс расслабленно откинулся на спинку стула. На его лице без труда можно было заметить оттенок разочарования, смешанного с возвратившейся, в результате тяжелей ночи, усталостью. Ему захотелось еще раз принять душ и завалиться спать. К тому же, насколько помнится, он объявил себе выходной.

«Полный аут! Развязка получилась до противности банальной. Большего бреда и представить трудно. Обидно! Классная девчонка, но с приветом. Шуткой здесь и не пахнет. Придумать можно было бы что-нибудь и оригинальнее. А тут на лицо явная шизофрения. Впрочем, неплохой бы получился материальчик!.. Но нет. Жаль ее. Безвинное полоумное создание… Но что же мне теперь с ней делать? О себе она вряд ли что расскажет; скорей всего, просто не помнит. А может это у нее перерывами? Тогда есть шанс. А не взять ли над ней опеку?… Стоп, маэстро! Кажется, ты попал на крючок. Боишься признаться, что она тебе безумно понравилась? Так это уже сколько раз было!.. Однако тут что-то совсем другое. Чует мое… сердце».

– Я же предупреждала, – нарушила затянувшееся молчание Веда.

– Ты о чем? – встрепенулся Алекс.

– Считаешь меня сумасшедшей.

Он замялся, достал следующую сигарету, потому как предыдущая, почти целиком, так и истлела в пепельнице, и потянулся за спичками. Но тут же передумал и достал зажигалку. Те же два холостых щелчка, и лишь затем появился огонь. Сделал несколько коротких затяжек и сразу потушил.

– Все мы в той или иной степени сумасшедшие. С умными серьезными лицами мы каждый день творим большие глупости. И при этом каждый чувствует себя выше другого. А вопрос всего лишь в том, сколько глупостей ты успел наваять – больше или меньше…

– Скажи прямо, что не веришь ни одному моему слову. К чему эта философия?

– Не обижайся, Я чертовски устал и сейчас плохо соображаю.

Девушка с нежностью положила свою ладонь на запястье Алекса, и по телу молодого человека пробежала приятная волна.

– Ничего страшного не случилось. У нас в запасе еще три дня. Возможно, при следующей нашей встрече ты уже посмотришь на меня по-другому.

– Даже так? – удивился Алекс. – И где назначаем рандеву?

– Я сама тебя найду, – ответила Веда. А затем закрыла глаза, чуть опустила голову, как будто собралась молиться, и тихо добавила: – Когда белые стены покроются кровью и сверкающая сталь приблизится на критическое расстояние, я приду…

– Не понял!

– Поймешь. Потом, – загадочно улыбнулась девушка и встала. – А на первый раз, думаю, достаточно. Я отлучусь по своим дамским делам, а ты не жди меня – уходи.

– Но…

– До встречи! – махнула она на прощанье, и скрылась за дверью женского туалета.

Алекс остался сидеть, сбитый с толку и чувствующий себя школьником, не выучившим урок. Он не привык находиться в таком идиотском положении. Давила на сознание недосказанность, недопонимание. Что может быть противнее для журналиста, когда вопросы созрели, а задавать их уже некому? Пусть ненормальная, пусть несет всякую ерунду, но он твердо решил дождаться ее. А там видно будет…

Прошло добрых полчаса, однако девушка не появлялась. Начала закрадываться некая подозрительность. Алекс подозвал официантку.

– Сью, сделай доброе дело. Зайди в туалет и посмотри, что там делает дама, которая сидела со мной за столиком.

– Ну, ты и извращенец! – промурлыкала та пропитым голосом. – Доложить во всех подробностях?

– Перестань! Может, человеку плохо стало, а ты зубы скалишь.

– Ладно, сейчас поглядим.

Через минуту Сью вышла и, пожимая плечами, констатировала:

– Там никого нет.

– То есть как?!

– Вообще никого.

– Ты хорошо смотрела? – повысил тональность Алекс.

– Ну, знаешь! Она что, мелкая монета, закатившаяся за унитаз, которую выискиваешь, лазя на карачках? И почему ты на меня кричишь?!

– Извини, – пробормотал он, ушедший в себя.

«Мираж? Видение? Игра воображения? Может, это я спятил? Или сплю. Уткнулся носом в подушку и пускаю слюни… Как в этом случае принято действовать? Ущипнуть себя… Ого! Больно!..»

– А оттуда можно вылезти через окно?

Сью, вытрушивая в это время содержимое пепельницы в мусорное ведро, отрицательно помотала головой:

– Там решетка. Ты ведь знаешь Миколаша. Перестраховка – его кредо.

– Но ты ведь видела ее? – не унимался Алекс.

– Кого, девчонку? Конечно. Странная какая-то! А что, сбежала? На тебя это не похоже. Обычно ты от них улепетываешь.

– Сбежала, – пробубнил он. – Только, как?

Больше здесь делать было нечего, и молодой человек, рассчитавшись, главным образом за свою растворившуюся подругу, потому как сам ничего не заказывал, дополнительно, как водится, отстегнул чаевые и направился к выходу. Кто-то хлопал по плечу, кто-то лез с рукопожатием, однако Алекс не реагировал. Он был полностью погружен в мысленный процесс.

Вернувшись домой, первым делом вынул из зажигалки кассету с микропленкой.

Надо сказать, что Алекс практически не курил. Первую, да к тому же вынужденную затяжку он сделал по вине Анастаса – дипломата международника; близкого знакомого в обыденной жизни и непримиримого соперника на теннисном корте. Конечно, виной это назвать можно лишь в переносном смысле. А заключалась она в следующем. Начинающий тогда еще журналист Алекс Мирецки только-только выползал на подиум представителей массовой информации. Его юный романтизм постоянно подпитывался шпионскими романами и экранизациями. Больше всего привлекали всевозможные подслушивающие, подглядывающие, взрывающиеся, и прочие устройства, помещенные либо в пуговицу, либо в пишущую ручку, либо еще куда. Но главная мечта носила профессиональный характер. Возможность незаметно фотографировать интересующий объект, находясь рядом с ним. Ведь далеко не все приходят в восторг, когда на него нацеливается объектив фотоаппарата. Особенно когда правдами и неправдами просачиваешься на какую-нибудь элитную тусовку, где запечатлеть не предназначенный для широкой огласки момент довольно таки проблематично. А если вдруг и повезет, то уж покинуть сие достойное общество, унося с собой пойманный в фокусе скандально разоблачающий сюжет и вовсе безнадежное дело. В лучшем случае останешься без орудия производства и с интеллигентно разбитым лицом, которое в ближайшие несколько недель вряд ли сможешь показывать на публике.

Вот как раз над такой проблемой и задумался в свое время Алекс. Долго и настойчиво он искал решение, перебиваясь дешевыми никому не нужными статейками, подкрепленными такими же дешевыми, с его точки зрения, фотографиями. На самом же деле его карьера стремительно шла вверх. Обладая незаурядным литературным талантом, он выдавливал слезы из глаз сердобольных старушек, показывая серое беспросветное существование бездомных собак и кошек; вводил в экстаз домохозяек, раскрывая тайну главного героя-любовника популярного телесериала, который в реальной жизни еще девственник; обескураживал лесбиянок, давая им уроки правильного поведения; и так далее и тому подобное. Казалось бы, подымайся себе спокойно по лестнице успеха, раскручивая безобидные сюжеты, и не бери дурного в голову. К тому же «поле боя» его деятельности стало расширяться. Попав под опеку Карины – главного редактора и дочери владельца издательства, – Алекс стал ведущим обозревателем престижной и более доходной, с материальной стороны, светской хроники.

Однако надо сказать, что сами способности юноши, как таковые, главного редактора интересовали постольку поскольку. Будучи еще довольно молодой и не лишенной привлекательности женщиной, она просто запала на Алекса. Взяла на прицел и дожидалась удобного момента, чтобы заарканить его в свои безотказные, как она считала, сети. Но орешек оказался не по зубам. Как женщина, она просто для него не существовала. А спать с кем бы то ни было ради продвижения по службе, для Алекса представлялось чуждым и отвратительным; даже в столь юном возрасте, когда чаще думаешь совсем не тем местом, которым следовало бы. Однако Карина не сдавалась. Как-то она затащила его на теннисный корт, в надежде, что если он будет проводить с ней больше свободного времени, то ситуация изменится. Алекса, никогда до этого не державшего в руках теннисную ракетку, игра настолько увлекла, что с того момента он с радостью откликался на каждое ее предложение погонять мячик. Разумеется, на первых порах мало что получалось, но со временем он стал играть довольно таки умело, и не однократно обыгрывал свою визави. Вот только дистанция, которую Карина так стремилась сократить, оставалась прежней. Возможно, будь на месте Алекса кто-либо менее талантливый, он наверняка давно бы уже искал себе другое место работы, но Карина, хоть и бесилась, тем не менее, была умной и деловой женщиной. По этому, сдерживая эмоции, она продолжала во всем поддерживать своего лучшего журналиста.

Как-то раз Алекс немного опоздал к назначенной игре, а когда пришел, увидел, что его партнерша разминается с кем-то другим. Этим другим и оказался Анастас, с которым он тут же нашел общий язык.

Узнав о мечте своего молодого товарища, дипломат пообещал что-нибудь придумать. А спустя некоторое время, в качестве рождественского подарка, преподнес ему ту самую зажигалку. Алекс был на седьмом небе. И пусть пришлось приобщиться немного к табачному дыму, такая жертва казалась несущественной. Наконец-то появилась возможность заняться настоящим делом. И пошло-поехало.

В скором времени к огромной армии его почитателей приобщилась столь же огромная армия врагов. Но этот факт лишь еще больше раззадоривал бесстрашного, уверенного в себе, неподкупного журналиста. А купить пытались неоднократно. Сумма иногда зашкаливала за самые, что ни на есть, мыслимые и немыслимые пределы. А когда стала ясна безрезультатность подобных актов, на сцену вышли меры физического воздействия. Несколько раз Алекс только чудом избежал летального исхода; если, конечно, не учитывать его великолепную подготовку по самообороне и острое чутье на приближающуюся опасность.

Как он умудрялся добывать тот или иной сенсационный материал, об этом еще знал только один человек – Анастас. По нерушимому мужскому договору основная функция зажигалки держалась в строжайшем секрете.

Проявив пленку, Алекс, вооружившись лупой, поднес негатив к свету и…остолбенел. Часть столика, попавшая в кадр наполненная окурками пепельница, спичечный коробок, уголок висящей на стене репродукции «Джаконды», кусочек бархатной портьеры, и…пустой стул. Девушка на фоне всей этой композиции отсутствовала…

Телефон настойчиво требовал к себе внимания, разрываясь звонкими длинными сигналами. Лори, вальяжно разгуливая по клетке, сопровождал эти сигналы собственной имитацией.

– Да? – услышал Алекс свой голос, доносящийся издалека.

– До сих пор спишь? – откликнулся раздраженный женский тембр. – Никак не можешь отлипнуть от старой клячи? Извращенец!

– А, привет! – вернулся Мирецки к реальности. – Слышу, ты в прекрасном настроении! Очевидно, хорошо отдохнула.

– Скотина! Сволочь! Свинья!

– Да-да, я прочитал твою зеркальную записку. Кратко, но со вкусом. Чувствуется рука мастера. Мне бы так! Сколько экспрессии, эмоций!

– …!

– Если с комплементами покончено, можешь переходить к делу.

– Через полчаса жду у себя.

– В смысле, на вилле? В шезлонге, у бассейна, с чашечкой кофе?

– В смысле, в кабинете!

– Какая проза!

– Всё. Жду, – сухо отрезала трубка, и перешла на короткие гудки.

Через десять минут Алекс уже трясся в своем стареньком обшарпанном автомобиле. Величественные и шикарные представители последних современных моделей вежливо уступали дорогу, опасаясь, как бы эта «колымага» не рассыпалась прямо перед ними. Мысли о незафиксированной, каким-то образом, на микропленке девушки метались в голове в поисках логического объяснения. Однако такового на горизонте не наблюдалось.

«А здесь что-то вырисовывается интересное! Труднопереваримое, но… Может гипноз?… Не похоже. Посмотрим. Дождемся дальнейших событий».

Алекс ввалился в кабинет главного редактора как обычно, без особых церемоний и с широкой улыбкой на лице.

Карина, устроившись на диване и забросив ноги на пуфик, просматривала какие-то бумаги. При появлении своего подчиненного она отложила бумаги в сторону и окатила его ледяным взглядом.

– Сегодня что, маскарад бомжей? Ты в каком виде ходишь!

– Да понимаешь, был на свидании и не успел переодеться.

– Это сейчас такая мода, являться на свидание в замызганной футболке, залатанных шортах и в шлепанцах? Хотя, если вспомнить, какую ты себе вчера подцепил красавицу, то прикид вполне соответствующий. Это ж надо! Я перед ним распинаюсь как последняя дура; пол дня сижу в парикмахерской, надеваю вечернее платье, заказываю из ресторана ужин, а он!.. Говорит, что отлучится на минутку в ванную, а сам линяет, и заявляется через три часа, нажравшись как свинья, в обнимку с какой-то мегерой, страшнее атомной войны, и с целой толпой грязных, вонючих хиппи.

Алекс, с видом провинившегося школьника, почесал затылок. Последнее что он помнил: это, как, выскочив на улицу и лихорадочно подыскивая аргументированный повод, как бы поинтеллигентнее избавиться от Карины, наткнулся на шумную ораву футбольных болельщиков, отмечающих победу своей любимой команды. А дальше – провал. Очевидно, повод получился вполне аргументированным, но, судя по состоянию находящейся перед ним сейчас женщины, не совсем интеллигентным.

– Прости, но я честное слово, ничего не помню.

– Не помнишь, как убежал, словно я прокаженная?

– Ну, почему убежал! Просто вышел подышать свежим воздухом. И насчет прокаженной, ты зря. Красивая, умная. Мужики перед тобой пачками стелются! Сама ведь знаешь.

– Да к черту их всех! Мне ты нужен! – не удержалась Карина от откровенного признания. Впервые она высказалась так прямо.

Впрочем, ничего удивительного для Алекса не прозвучало. Просто давно уже открытые намеки воплотились в конкретные слова. Вот и всё. Единственное что могло бы показаться нетипичным в данной ситуации, так это то, что такая сильная повелительная женщина выбросила белый флаг перед обыкновенным, с точки зрения образа героя рыцарских романов, молодым человеком. Возможно, другой и загордился бы, окажись в подобном положении, но только не Алекс. Ему, скорее, было жаль ее. Он присел рядом и по-братски обнял Карину. Та взяла его руку в свои ладони и положила голову ему на плечо.

Они молча сидели, прижавшись друг к другу, думая каждый о своем. Так прошло бесконечных пять минут.

Первым, как и подобает, лирическую паузу прервал мужчина. Женщина же, если уж растает, так это надолго.

– Насколько я понял, у тебя есть для меня задание.

Карина вздрогнула, выпрямилась, и в мгновение ока впорхнула в оболочку главного редактора.

– Клинику Миллера знаешь?

– А кто ж ее не знает! Психушка.

– Так вот: мне пришла анонимная записка, из которой следует, что там сейчас находится Гросман.

– Международный террорист?

– Да.

– Но что он там делает?

– Ситуация проста, и одновременно гениальна. Он попал туда под другим именем и вполне официально. Разумеется, если хорошо покопать, то обман выплывет. Но кто будет этим заниматься, когда нет никаких оснований. Артистические способности у Гросмана еще те. Он отлично справился со своей ролью. Никто из специалистов не усомнился в его помешательстве. В итоге, больного оформили и поставили на довольствие.

– Пока не догоняю, в чем смысл, – несколько слукавил Алекс, начиная потихоньку понимать, что к чему.

– Идем дальше. – Карина встала и подошла к окну, за которым бурлила жизнь большого города. – В клинике, под такой же аналогичной маской, обитает и кое-кто из его сторонников. Понимаешь теперь, как они удобно устроились? В психиатрической лечебнице можно спокойно разглагольствовать на любые темы, не рискуя, что кто-то отнесется к этому всерьез. К тому же Гросман имеет статус тихого помешанного, а посему вправе, практически без ограничений, принимать посетителей. Идеальное место, как для штаба, так и для укрытия. Выпорхнул незаметно, устроил парочку фейерверков, и обратно в гнездышко. А то и вовсе никуда не высовываться; руководить себе спокойно из палаты и самодовольно потирать руки, наблюдая по теленовостям, как разные службы спасения выковыривают из-под обломков многочисленные изуродованные трупы. – Карина прервалась, чтобы закурить. Глубоко затянулась, высокопарно взирая, как внизу деловито суетятся людишки, даже не задумывающиеся о том, что в любой момент могут стать целью какого-нибудь маниакального фанатика. Когда она отвернулась от окна, глаза ее излучали ненависть. – В ближайшее время этот ублюдок готовит широкомасштабную акцию. Ты должен все это разнюхать.

– Интересно, каким же образом? – с оттенком иронии, поинтересовался журналист.

– Мы определим тебя в клинику.

– В качестве медперсонала?

– Размечтался! – ехидно ухмыльнулась Карина. – В качестве пациента.

– Вот тебе раз! – состроил удивленную мину Алекс. – Из-за того, что мужчина был чуть-чуть нетактичен с дамой, она засаживает его в психушку. Ничего себе, свобода личности!

– Перестань паясничать. Ты же понимаешь, это самый верный и единственный способ.

– А почему просто не поставить в известность соответствующие органы?

– Да по той же самой причине, о которой я уже упоминала – он исчезнет. Ляжет на дно, до поры до времени, а затем всплывет совсем в другом месте и отыграется от души.

– Убедительно, – согласился Алекс, вдыхая запах приближающегося азарта. Жизнь продолжается. Он готов взять след. – Что ж, оформляй.

– Уже.

– Не понял! – насторожился молодой человек.

– Все готово, – она открыла папку и достала отпечатанный лист бумаги. – Ознакомься. Твои данные, и короткая история помутнения рассудка.

Он пробежался по тексту, и скептически скривился. Проглотил еще раз, но восторг все равно пребывал в отказе.

– Джефри Фаррел! Лучше сразу застрелиться. Сама придумала? А этот идиотизм: в результате пожара погибла вся семья! Нет, чтобы состряпать более правдоподобную версию. Например: любимую тещу голодные волки пригласили к себе на обед. В результате чего, бедные животные умерли от отравления в страшных муках. Вот это я понимаю! Попробуй тут не спятить от горя!

Карина элегантно затушила сигарету. Выражение ее лица оставалось прежним.

Возможно, только, в самых отдаленных уголках глаз, словно падающая звездочка, молниеносно пронеслась по темному небосводу ненависти крохотная улыбка.

– Я не понимаю, что тебе не нравится? Вполне нормальное имя и вполне реальная история, с естественным результатом. Какую-нибудь недельку потерпишь.

– Ты даже и сроки установила? Может, и Гросману предложишь свое время на реализацию его плана? А то вдруг парнишке не удастся под тебя подстроиться. Поспешит раньше времени, и будет потом локти грызть.

– Стань, наконец, серьезным! – раздраженно выплюнула Карина. Мальчишка! И что, вообще, я в тебе нашла?

Алекс, было уже, открыл рот для выявления собственных соображений по этому поводу, но тут же закрыл его, шумно выдохнув. Он прекрасно понимал, что творится в душе уязвленной женщины. Рана была еще слишком свежа, чтобы полностью зарубцевать ее рабочим состоянием. Неплохо было бы ненадолго исчезнуть с ее горизонта. Допустим, где-то на недельку. Пусть даже и в психушку.

– Ладно, забудь. Вернемся к делу. – Карина сейчас, как никогда, была прекрасна в своем негодовании. – Бригада уже на подъезде. Ты готов?

До Алекса долетел отдаленный звук сирены.

– Какая бригада?

– Санитаров, разумеется. Или ты думаешь, я тебя приведу за ручку?

– Эй, подожди! – растерялся молодой человек. – Ты все это организовала еще до моего появления? Ну, даешь! Надо же как-то прорепетировать, войти в образ.

– Зачем? Ты в этом образе с рождения, – растянулись в ухмылке тонкие женские губы.

– Ну что ж, – наигранно нахмурился Алекс, – раз я не отвечаю за свои поступки, следовательно, могу спокойно запустить стулом в главного редактора. Давно об этом мечтал. – И он действительно схватил стул и поднял его над головой.

В следующую секунду в кабинет влетели два бугая в белых халатах. Картина, представшая перед ними, в комментариях не нуждалась. Не успел Алекс опомниться, как был тут же облачен в смирительную рубашку. Скорость, с какой действовали ребята, говорила о высокой квалификации. А грубость…не говорила ни о чем. Просто было больно, и только-то.

Карина подняла с пола зафиксированную на бумаге легенду, скомкала и бросила в мусорное ведро. Подошла к окну. Алекса бесцеремонно запихивали в машину. Слезинка пробилась сквозь ресницы и покатилась по щеке. Она могла позволить подобную роскошь, только находясь наедине с самой собой.

Клиника Миллера ничем особенным не отличалась от других клиник аналогичного профиля. Серое трехэтажное здание, частично с решетками, окруженное высоким забором. Не отличающееся разнообразием меню, строгое соблюдение установленного режима, стандартные ежедневные процедуры. Впрочем, все это поверхностно. Режим хоть и соблюдался в строго установленном порядке, однако сам по себе был мягким. Однообразное меню размешивалось деликатесами от родственников и знакомых. Ну а процедуры были ненавязчивыми, и воспринимались скорее как ритуал.

Алекс лежал на койке, наблюдая, как по потолку ползает жирная муха. С момента его заселения прошло часа полтора. За это время определился стиль поведения, а так же наметился кое-какой план.

Риск быть узнанным ему практически не грозил. Популярный журналист Алекс Мирецки не выставлял свой фейс на всеобщее обозрение. Во-первых – абсолютное отсутствие тщеславия, а во-вторых – сохранение визуального инкогнито давало широкие возможности просачиваться в самые закрытые от информационных структур места, публикуя потом скандально-сенсационные материалы.

В палате обитало еще трое пациентов. Старик, лет шестидесяти, сдвинутый на почве религии, воспринимал себя не иначе, как окровавленный крест на Голгофе. Забинтованный где только можно, он лежал, основательно привязанный, извергая из желтых безумных зрачков мазохистскую ауру. Следующий – неопределенного возраста мужик, с распространенным диагнозом – Наполеон. Тут все просто. Величественное шарканье из угла в угол, разработка стратегии очередного сражения, а так же, указания адъютантам, когда те, делая, согласно графику, обход подопечных, появлялись в дверях. Ну и последний – лысый добродушный малый, устроивший «ворфоломеевскую ночь» в палаточном городке представителям сексуальных меньшинств. После чего, тех стало еще меньше.

Вот в такую веселую компанию попал новоиспеченный Джефри Фаррел; опустошенная молчаливая личность, полностью ушедшая в себя. Впрочем, за которым тоже не мешает присмотреть, потому, как при задержании наблюдалась явная тенденция к агрессии, направленная на то, чтобы с помощью стула испортить женскую прическу.

Алекс спустил ноги на пол и сел. Холод линолеума неприятно отдавался в ступнях. Поискал тапочки. Правый нашелся сразу, возле тумбочки. А вот за левым пришлось лезть под койку старика. Престарелый субъект, до этого лежавший спокойно, как спящий после грудного материнского молока младенец, вдруг неистово заметался, выкрикивая нечленораздельные проклятия. Прогибающиеся пружины забарабанили по хребту журналиста. Нащупав тапок, Алекс поспешил покинуть опасную зону. Но тут же попал в другую. Наполеон, проходя мимо, бесцеремонно наступил на кисть руки новичка, даже не заметив этого. Императорские дела были куда важнее, чем обращать внимание на всякое ползающее ничтожество.

Алекс, сжав зубы, попытался проглотить нанесенное оскорбление, однако инстинкт непримиримого с любой формой человеческого невежества характера оказался сильнее. Он схватил за лодыжку надменного оппонента, и тот с грохотом распластался у батареи, каким-то чудом избежав столкновения с ней и не раскроив себе череп. Разумно предполагая ответную реакцию, Мирецки вскочил, занял выгодную позицию у стены, и приготовился дать надлежащий отпор. Только он забыл, что находится среди лиц, чьи действия не поддаются логическому анализу; чье сознание блуждает в потемках непредсказуемости.