Смертельная Шпилька

Глава 7 НЕУЧТЁННЫЙ ЧАРОДЕЙ

— Рассказывайте, — Рика сгорала от нетерпения, — что вы там придумали, а то я никак не могу увязать детально продуманное убийство маркиза Буны и топорную кражу именного оружия.

— А этой связи и нет, — покачал головой Вил, — попробуем зайти с другой стороны. Помните, я рассказывал вам о старинном принципе: «Кому это выгодно?».

— Прекрасно помню, только в нашем случае как-то так получается, что смерть дайнагона невыгодна никому.

— Нонсенс! Если маркиза убили, значит была причина, просто мы пока не видим её. У нас с вами появился новый фигурант — странный молодой человек, столь необычным образом покидавший покои маркизы Буны. Что скажете по этому поводу?

— Ну, я не знаю, — пожала плечами чародейка, — она могла привести с собой кого-то на торжества. Дубовый клан привёз, например, меня.

— Хорошо, — вздохнул коррехидор, — придётся мне зайти издалека, хотя я прекрасно знаю, насколько вы этого не любите. Вспомните реакцию маркизы на пропажу драгоценностей.

— В ней было что-то особенное? На мой взгляд женщина была потрясена до глубины души исчезновением свадебного подарка супруга.

— Супруг умер восемь лет назад, а сама церемония бракосочетания состоялась лет семнадцать, а то и восемнадцать назад. Что-то мне не верится в живучесть столь глубоких, долгосрочных печали и скорби.

— Допустим, — согласилась чародейка, — мне завывания и причитания тоже показались несколько преувеличенными. Но сие вполне можно списать на избыточные эмоции от выпитого на приёме вина.

— Я тоже так подумал сначала, пока не увидел вот это, — коррехидор вытащил из мешочка колье из белого золота с сапфирами редкостного василькового цвета, — взгляните.

Рика посмотрела на украшение. Ничего особенного, а уж тем более подозрительного, она в них не узрела.

— Поверните и рассмотрите обратную сторону, — попросил Вил.

Чародейка с некоторым сомненьем (что интересного можно обнаружить на обратной стороне женского украшения?) повернула колье. Но интересное всё же там имелось: этим самым интересным оказались несколько четырёхзначных чисел, выцарапанных чем-то острым, а впоследствии зачёркнутых.

— Что это? Какая-то ворожба? — девушка показала на цифры, — вы ведь об этом говорили?

— Не догадываетесь?

— Совершенно нет, — колье вернулось в руки младшего Окку.

— Это ни что иное, как номера закладных. Леди Буна по крайней мере три раза закладывала и выкупала назад свои драгоценности.

— Жена, вернее вдова, старшего сына не самого худородного клана? — не поверила своим ушам Рика, — вы шутите!

— Даже и не думал. Номера квитанций говорят, что она закладывала свадебный подарок, а то, что их потом зачеркнули, — что всякий раз выкупала назад, — сказал коррехидор, — из этого можно сделать сразу несколько выводов: леди Буна нуждалась в деньгах, и набор украшений с васильковыми сапфирами не раз выручал её, следовательно имел для неё особую ценность. А, значит, у неё был мотив убить своего свёкра, чтобы получить доступ к деньгам. То, что маркиза нуждалась в них, меняет наш взгляд на её кандидатуру, как потенциального убийцы.

— Допустим, — согласилась чародейка, хотя в её голове с трудом укладывалась мысль, что столь высокопоставленная женщина способна испытывать финансовые затруднения, — тогда Мидори видел тот самый неучтённый фактор — мага, что выходил из комнаты госпожи маркизы как раз в начале торжеств, чтобы незаметно пробраться в зал, активировать заклятие и совершить убийство.

— Но наш вор описал выходящего, как человека несомненно, молодого, смазливой наружности, и не особенно уверенного в себе, — запротестовал Вил, — я скорее склонен думать, что маркиза прихватила с собой своего молодого любовника.

— Любовника? — недоверчиво переспросила девушка, — по словам свидетеля он по крайней мере вдовое младше неё!

— Вы даже не представляете, моя дорогая Эрика, каким причудам порой подвержены люди, когда дело доходит до нежной страсти! Симпатичный юноша — далеко не самое удивительное из них.

— Не знаю и знать не хочу! — отрезала чародейка, — для некоторых аспектов жизни неведение — есть благо.

— Кстати, подобные пристрастия, а точнее, неизбежные сплетни и недовольство дайнагона поведением невестки, тоже можно рассматривать в качестве вполне себе весомого мотива для убийства, ведь для чародея упомянутый субчик однозначно слишком молод.

— Много вы знаете о чародеях! — усмехнулась девушка, — расхожие представления людей, как правило, оказываются весьма далёкими от реальности. Чародеям свойственны свои причуды. И магическое омоложение — одна многих.

— Вы говорите о косметической магии?

— Нет, я говорю именно о магическом омоложении, — усмехнулась Рика, — приверженцам этой весьма неоднозначной и спорной системы мало выглядеть молодо, с этой проблемой косметическая магия как раз справляется прекрасно, им нужно БЫТЬ молодыми.

— Разве такое вообще возможно? — недоверчиво прищурился коррехидор, — я никогда не слышал о подобном.

Чародейка улыбнулась: наконец-то господин Всезнайка оказался в числе неосведомлённых.

— Данный раздел магии не то, чтобы под запретом, — проговорила она, — просто такие исследования не афишируют, да и результаты далеко не всегда оправдывают ожидания, не говоря уже об этической стороне вопроса. Нам в Академии рассказывали про одну чародейку, которая уже лет эдак пятьдесят выглядит словно пятнадцатилетняя девочка. Причём она не только выглядит, но и по сути является вечным подростком.

— Не представляю, какой в этом смысл? — удивлённо спросил Вилохэд, — что хорошего в зрелые годы выглядеть, а уж тем более, являться желторотым юнцом? Разве что бриться не нужно.

— Не знаю, та дама никому не рассказывала о своих резонах. Но к этому можно стремиться из-за боязни старости и тайного желания жить вечно, — она усмехнулась, — что-то вроде: не будешь взрослеть, не состаришься и не умрёшь. А может, незнакомый нам чародей огрёб последствия неудачного магического эксперимента. Кто знает? Меня больше интересует вопрос, как нам отыскать этого человека. Если Мидори опознает его, дело можно считать сделанным.

— Не так просто, — возразил коррехидор, — предположим, вор подтвердит, что из апартаментов Букового клана выходил этот мужчина. И что? Маркиза заявит, что он — её гость, и всё. Даже если мы докажем, что незнакомец не чужд магии, мы никак не можем связать его с убийством. Максимум, что можно инкриминировать леди Буне, так это её оригинальные романтические пристрастия. А знаете, ведь мы с вами сегодняшней ночью повели себя, как непростительные дилетанты!

Чародейка удивлённо подняла брови.

— Мы не осмотрели до конца ни комнаты госпожи Тибы, ни покоев дайнагона. Нужно как можно скорее исправить эту оплошность.

Начать решили с комнаты придворной дамы.

Вил вытащил пустую коробку из-под конфет и попросил у чародейки ту, что она продолжала носить с собой в пакете из модного магазина. Коробки эти были совершенно одинаковыми. Одинаковыми, да не совсем! Они оба заметили отличие почти одновременно: на той, что стояла прислонённая к стене у мусорного ведра, была золотая кайма, на внутренней стороне крышки, усыпанной нарисованными полупрозрачными лепестками сакуры, имелась надпись, также сделанная золотой краской:

Каждый удар влюблённого сердца

Вложен в конфеты, лишь изысканный вкус которых

Способен чувства мои передать!

— Видите! — воскликнул Вил, — эти коробки только на первый взгляд похожи. Влюблённый юноша, на отцовской фабрике которого выпускают это в высшей степени сомнительное лакомство, преподносил своей зазнобе эксклюзивную коробку с дарственной надписью и позолоченной упаковочной бумагой. Чародей же вложил своё инкапсулированное заклятие в обычные, пусть и дорогие конфеты.

Рика согласно кивнула: она и сама видела, что на её коробке не было стихов, позолоченной полосы, да и гофрированные бумажные лодочки, где покоились сами конфеты, оказались не золочёнными, а просто коричневыми.

— Леди Камирэ говорила, что все в её окружении знали и о несчастном воздыхателе, и о пристрастии госпожи Тибы к сладостям с маринованными нори, — проговорила чародейка, — получается, преступник либо не знал, об особенностях подарочной коробки, либо не посчитал нужным тратиться на бесполезную мишуру в виде весьма посредственного стиха и подзолочённых бумажек.

— Я склонен считать, что не знал, — авторитетно заявил Вил, — в таких вопросах нет смысла экономить несколько монет. Может быть, о личности преступника нам расскажет время получения конфет. Нужно выяснить, каким образом и когда заряженные сладости попали к первой придворной даме.

Госпожа Тиба на этот раз выглядела гораздо лучше. О пережитом напоминали лишь синяки под глазами, бледность и утомлённый вид. Она осталась спать прямо у доктора в лазарете, но её по просьбе коррехидора пришлось разбудить.

Девушка сонно моргала глазами, плотно запахнувшись больничную ситцевую одежду.

— Госпожа Тиба, — проговорил коррехидор успокоительным тоном, — расскажите нам о господине Шине Крейге.

— О Ши́нни? — удивилась первая придворная дама, — почему вы спрашиваете о нём?

— Ведь именно он присылает вам ваши любимые конфеты.

— Нет, — качнула головой Тиба, и слабая улыбка чуть тронула губы, — не присылает, Шинни всегда лично приносит мне сладости. Он читает стихи и исправно каждую неделю по вторникам простит меня стать его женой.

— А вы столь же исправно ему отказываете? — спросила чародейка, — но конфеты съедаете.

— Да, — пожала девушка плечами, — Шинни, конечно, забавен и в целом он — неплохой парень, но я никогда не рассматривала его в качестве супруга. Он об этом прекрасно знает. Его еженедельные предложения руки и сердца — скорее игра. Однажды Шин признался мне в любви, я с почтением поклонилась и со всей возможной деликатностью объяснила, что, к сожалению, не испытываю к нему тех горячих чувств, без коих брачный союз двух любящих сердец может превратиться в унылое сосуществование пары совершенно чужих друг другу людей.

— А он?

— Он заявил, что не собирается отступать и станет повторять своё признание, пока в моём сердце не зажжётся огонь ответной страсти, — снова улыбнулась воспоминанию Тиба, — вот и повторяет им самим придуманный ритуал уже почти два года. Приносит конфеты, читает что-нибудь из классической артанской поэзии, встаёт на одно колено и прости руки и сердца. И почти всегда приносит с собой цветы.

— На минувшей неделе всё было по плану? — спросил Вил.

— Да, — кивнула Эдаби Тиба, — в половине четвёртого Шинни пришёл в Кленовый дворец с роскошным букетом фрезий и мимозы. Мы отправились в оранжерею. Это весьма удобное место, там мало кто бывает, есть скамейки и полная возможность уединиться на четверть часа. Я выслушала порцию стихов, сдобренную весьма однотипным признанием в любви, получила цветы и свою недельную порцию сладостей, после чего мы поболтали немного об общих знакомых и расстались. Всё, как всегда.

— Вы едите конфеты всю неделю? — поинтересовалась чародейка.

— Увы, мистрис Таками, — вздохнула придворная дама, — я сто раз обещала себе разделить конфеты на число дней до следующего подарка и съедать не более выделенной на день порции, но ни разочка у меня не получилось реализовать сие благое намерение. Обычно я не удерживаюсь и съедаю почти половину в первый же день. Знаю, это ребячество, и леди Камирэ утверждает, будто у меня начисто отсутствует сила воли, но я не вижу в этом ничего предосудительного. Мои конфеты, когда желаю, тогда и съедаю.

— Понятно, — Рика положила на стол обе коробки, — вот эту, — она показала на коробку со стихотворением, — вы получили два, вернее, уже три, дня назад? — придворная дама согласно кивнула головой, — а откуда взялась вторая коробка? Вы её купили? Или вам её кто-то передал?

— Я не покупала, — последовал ответ, — знаете, я твёрдо решила не покупать такие сладости не потому, что дорого. Как первая придворная дама я могу позволить себе куда большие траты, просто хотелось, чтобы они для меня всегда оставались подарком бедного Шинни. Я ведь не виновата, что вовсе не люблю его!

— Вы абсолютно правы, никто не вправе требовать от нас любви, — подтвердил Вил со своей неотразимой улыбкой, — так откуда взялась вторая коробка? Ваш кавалер приезжал сюда?

— Нет, конечно же, нет. Эту коробку я обнаружила сегодня утром у своей двери. Она была перевязана красивой шёлковой ленточкой. Я подумала, что Шин не удержался и прислал мне ещё одну коробку конфет по случаю Лунного года. И я с благодарностью в сердце приняла дар.

— И, как обычно, сращу съели почти половину конфет? — не удержалась и съязвила чародейка.

— Да, — без тени стеснения подтвердила Тиба, — и не вижу в этом повода для насмешек. Если вы не любите сладкого, вам не понять, а уж тем более не стоит осуждать другую персону, имеющую похожее пристрастие.

— Вы не припомните, в котором часу подарок оказался возле вашей двери? — спросил Вил.

— Наверное, это произошло после десяти часов, — раздумчиво ответила Тиба, — но не так уж близко к одиннадцати. К одиннадцати мне нужно было быть у леди Камирэ, я успела подогреть чая, выпить его, проверить свой туалет и причёску, после чего направилась к госпоже. Она собиралась огласить, какой именно наряд намерена надеть на торжества. В мои негласные обязанности входит также оповещение всех придворных дам о цвете наряда леди Камирэ. Никто не должен надевать тот же цвет. Это многолетнее неписанное требование, что неукоснительно соблюдается при дворе.

Рика совсем недавно слышала сетования маркизы по этому самому поводу, поэтому просто кивнула головой. Получалось, кто угодно, хотя бы та же маркиза Буна, могла запросто подбросить Тибе коробку любимых сладостей, содержащих заклятие? А почему бы и нет. Мотив есть, возможность есть. Оставалось найти молодящегося мага, и дело сделано. Тем более, что доказательства нужно будет готовить не для судебного слушания, а для его величества лично.

— И что дальше? — чародейка заглянула в глаза Вилу, — идём прямо к маркизе? У нас есть прекрасный предлог — мы нашли украденные драгоценности, отдадим и поговорим с ней, как с подозреваемой?

— Пока рано. Нам нужно осмотреть комнату убитого и давайте прежде узнаем, в котором часу маркиза прибыла в Каэ-доно.

Обладатель феноменальной памяти — Макс Грай, без запинки доложил, что маркиза прибыла в охотничий замок около шести часов, то есть ещё до того, как стала съезжаться основная масса гостей.

— Его величество и леди Камирэ прибыли ещё вчера. Вместе со мной, дайнагоном, поварами и свитой, — дал подробный отчёт мажордом, — слуги, столь неудачно нанятые маркизом Буной, заявились с самого утра, и мне пришлось придумывать всей этой ораве разные поручения. Ведь и полуденный перекус, и обед нужно было отработать. У нас не богадельня, просто так никого не кормят.

— Леди Буна прибыла одна? — небрежно спросил Вил.

— Не могу сказать точно, — покачал головой мажордом, — я видел её карету, но не смотрел, как и сколько человек из неё выходили, потому как внезапно выяснилось, что повара забыли взять любимые специи его величества, пришлось устроить им разнос и послать срочно машину в город докупить необходимое. Поэтому леди Буна заселялась в свои апартаменты без моего участия.

— Леди Буна не могла подложить конфеты, — уверенно сказала чародейка, когда они шли в покои Букового клана, — ведь она приехала всего на два часа раньше назначенного срока, то есть в шесть часов, а конфеты госпожа Тиба получила в половине одиннадцатого.

— Увы, подбросить конфеты она не могла, но для чего приехала столь рано? И кто тот чародей, что выходил из её покоев? — задал риторические вопросы коррехидор, — давайте поищем ответы в бумагах её свёкра.

Теперь главным объектом интереса ведущих расследование на этот раз стал секретер дайнагона. Вил сказал, что любопытно было бы взглянуть на завещание главы клана, да и вообще среди бумаг покойного вполне могли скрываться зацепки и разгадки. Однако ж, обнаружить завещания маркиза Буны им не удалось.

— Я был непростительно наивен, предполагая подобное, — грустно покачал головой Вил, — вряд ли дайнагон хранил собственное завещание в охотничьем замке или постоянно возил с собой. Вору же оно вовсе и было без надобности. Если бы Мидори по какой — то причине взял его, документ лежал бы себе спокойненько в замаскированном от посторонних взглядов дупле, и мы уже успели бы ознакомиться с его содержанием в полной мере.

Тут он вынул бархатную потёртую папку. Внутри лежали бумаги по найму слуг, рекомендательные письма и записки, но самое любопытное обнаружилось под всей этой кучей: погашенные векселя, подписанные Давиной Буна.

— Интересно, — проговорил Вилохэд, перебирая бумаги, — а госпожа маркиза не стесняла себя в тратах. Вот, взгляните, не маленькие счета от портнихи, из модных магазинов, оплата за живые цветы и многое другое. Понятно, почему ей периодически приходилось влезать в долги и закладывать подарки супруга.

— Всё равно я не понимаю, — воскликнула Рика, но быстро приглушила голос, понимая, что сам объект обсуждения запросто может в данный момент находиться в соседней комнате, а при слышимости в традиционном артанском замке, это почти что рядом, — как мать наследника клана может нуждаться в деньгах? Разве ей не полагается достойное содержание?

— В разных кланах существуют разные порядки, — столь же негромко ответил Вил, — если судить по образу жизни дайнагона, а он придерживался весьма аскетических привычек, то рискну предположить, что и от остальных членов своей семьи маркиз Буна требовал чего-то похожего. Что, естественно, могло и не устраивать мать его внука, которой приходилось изыскивать деньги в иных местах.

— Вы подразумеваете ломбарды и покупки в кредит? — хихикнула чародейка.

— В частности, а ещё одной возможностью для неё может стать смерть прижимистого главы клана и получение контроля над средствами, по крайней мере, участия в их распределении.

— Зачем убивать дайнагона после того, как тот оплатил её счета прямо сегодняшним числом? — не сдавалась Рика, — никто не станет резать курицу, что несёт золотые яйца.

— Если только эта курица категорически не заявила, что данное яйцо — Вил выразительно помахал стопкой векселей, — последнее. И отныне кому-то придётся обходиться собственными силами. Давайте навестим соседку, вернём ей драгоценности и аккуратно расспросим о мужчине, выходившем из её покоев.

— Вы упустили из виду ещё одно место, которое многое способно поведать о хозяине помещения, — победно изрекла Рика, вытаскивая из-под письменного стола корзину для бумаг, — а ведь совсем недавно рассуждали о дилетантстве!

— Склоняю повинную голову. Слишком уж поддался стремлению поскорее закончить с этим делом, — ответил коррехидор, — лелеял надежду хотя бы остаток ночи провести в собственной кровати, а не в бесконечной беготне по коридорам Каэ-доно! Но, видимо, придётся смириться с худшим.

— Кроме пары вскрытых конвертов тут есть кое-что интересненькое, — воскликнула чародейка, — школьная газета. Надо же! — девушка расправила отлично отпечатанную страницу, — из типографии. А нам в Академии приходилось всё самим оформлять. Даже тексты статей вырезали на картоне вручную по очереди. Наши преподаватели, видите ли, считали, будто сия нудная ручная работёнка вырабатывает в будущих магах такие необходимые черты характера, как усидчивость, аккуратность, внимательность и терпение. А вот этим, — она прочла название: «Еженедельный вестник Школы Серого камня», — повезло. Интересно, чей папаша владеет городской газетой?

— У вас в руках издание одной из трёх элитных закрытых школ для мальчиков, — ответил Вил, — и «Серый камень», пожалуй, самая престижная. Туда, как правило, отправляют наследников Древесных кланов. Школе вполне по средствам оплачивать услуги печатников. Самый старший из моих братьев тоже прошёл через эту кузницу кадров Артанской элиты.

— Интересно, почему школьная газета оказалась в мусорной корзине дайнагона, да ещё и в скомканном виде? Все остальные газеты, как сегодняшние, так и вчерашние, лежат себе спокойно на письменном столе, а эта выброшена?

— Объяснений тому может быть несколько, — коррехидор взял в руки газету, — и все они окажутся скучными и банальными. Вот, к примеру, одно из них, — он ткнул длинным пальцем в объявление на первой полосе.

Школа Серого камня с распростёртыми объятиями ждёт всех выпускников прежних лет на ежегодные торжества по поводу цветения сакуры. Милорды, окунёмся же вновь в волнительный и незабываемый водоворот жизни родной школы!

— Приглашение на встречу? — чародейка надела очки.

— Как видите. Я почти уверен, что сэр Кестер сам учился в Сером камне. Или входит в попечительский совет школы, а, возможно, курирует сие учебное заведение по приказу его величества, — Вил улыбнулся, — или всё сразу. Хотя и любой одной из перечисленных мною причин хватило бы, чтобы дайнагону еженедельно доставляли школьную газету. Он проглядел её и выбросил. Ничего более.

Чародейка с ностальгическим чувством принялась разглядывать газету. В Школе Серого камня издательский комитет явно обладал неплохим чувством юмора, а редактор ещё и умел писать лёгким слогом.

После обязательной в любых школьных газетах передовицы, неизменно освещавшей успехи и достижения студентов в области учёбы и спорта, шли статьи, в которых редакция пыталась охватить все направления интересов соучеников. «Команда «Серые камни» (Быстрее пули, прочнее камня!) выиграла региональные соревнования по традиционной артанской игре в мяч. В газете выражали восхищение проявленной стойкостью и неукротимым стремлением к победе, «которая, как известно, приходит лишь к тому, кто готов проявлять твёрдость духа, решимость и подчинить всю свою жизнь суровым тренировкам»!

— Насколько я помню, «Серые камни» — лучшая юнешеская команда по игре в мяч, — кивнул Вилохэд.

— Да, да, — подтвердила Рика, — дальше прямо-таки хвалебные дифирамбы: «Особенно на площадке отличился всеобщий любимец и бессменный капитан команды — Да́йчи К., сражавшийся с храбростью льва за победу нашей прославленной школы. Мы все проливаем слёзы, поскольку подходит к концу последний год учёбы нашего доблестного капитана, и до дня, когда мы с ним простимся остаётся совсем мало времени».

— В силу разницы в возрасте я не помню, как выглядела школьная газета Серого камня в то время, когда в ней учился мой старший брат, — покачал головой Вил, — но в той, что привозили близнецы из Морского кадетского корпуса, меня более всего забавляли как раз последние страницы, где помещались заметки о разных курьёзных происшествиях, общественно порицаемых поступках и иных пассажах, имевших место быть в стенах почтенного учебного заведения.

Чародейка послушно перевернула страницу. Ей сразу в глаза бросился заголовок: «Таинственная потеря и неожиданная находка».

— Уже неоднократно прославившийся своей рассеянностью студент-второгодка Чи́ро В. снова оказался в безвыходном положении, — прочла вслух Рика, — он обратился с жалобой на циничную кражу драгоценных конспектов по геометрии, кои означенный юноша с усердием вёл весь семестр, имея похвальное желание успешно сдать итоговый экзамен. Чиро В. предполагал, что его ненавистники намеренно похитили записи, дабы навредить успеваемости и способствовать скорейшему его отчислению. Надо же, — подивилась чародейка, — каковы злодеи! Насколько же было велико его удивление, — продолжала читать она, — когда конспекты по геометрии были обнаружены в ящике для возвращённых книг в библиотеке, где Чиро накануне писал доклад. Редакция уверена, что наш Чиро по своей обычной рассеянности сам положил свои тетради в ящик вместе со сданными книгами. Таким образом, таинственное похищение обернулось счастливой находкой. Чиро, ты явно задолжал библиотекарю пару-тройку пирожных. Или вот, — продолжала чародейка, — череда вопиющих нарушений дисциплины, начавшаяся с курения трубок в мужском туалете на втором этаже спального корпуса и ночных карточных баталий с весьма приличными денежными ставками, завершилась скандальным противостоянием Спортивного клуба и Клуба современных модных тенденций. Печально известный своими эксцентрическими выходками второгодка Эйса Б. на этот раз явно перешёл границы дозволенного и перевёл тлевшее годами противостояние на уровень горячего конфликта. Правда, нужно сказать, общественность школы сходится во мнении, что в данном случае Дайчи К. отстаивал честь спортивной команды, как и надлежит поступать древесно-рождённом дворянину Артанского королевства.

— Все эти школьные конфликты и курение трубок в туалете весьма занятны, — Вил вытащил из кармана знакомые чародейке часы с дубовыми листьями, — но нам ни за что не довести расследование до конца, если мы продолжим отвлекаться на чтение всех газет, что попадают в наше поле зрения.

— Что делать с газетой? — спросила девушка, складывая её.

— Возьмём с собой вместе с векселями и прочими документами маркиза Буны. Пригодится, когда станем составлять отчёт в коррехидории.

— Мне не даёт покоя один момент, — Рика сложила вещественные доказательства в тот же бумажный пакет, где уже лежали обе коробки из-под конфет, — почему всех персонажей заметок «Еженедельного вестника» именуют исключительно «Чиро В.» или «Эйса Б.»? У нас в Академии всегда писали полностью и фамилию, и имя.

— В Школе Серого камня учатся отпрыски многих древесных кланов, и их родственники не будут в восторге, если известные фамилии упомянут в связи с азартными играми, драками или курением в мужском туалете.

Леди Буну они застали в отвратительном расположении духа. Возможно, виной тому была пропажа сапфиров, а может быть, бессонная по приказу его величества ночь тоже сделала своё дело, только старшая невестка клана Бука была раздражена и даже не пыталась скрыть своего раздражения.

— Чем вы меня порадуете? — вскинула бровь маркиза, отворив дверь и пропуская внутрь коррехидора и его спутницу, которую даже взгляда не удостоила.

— Я пришёл, дабы исполнить свой долг главы Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя, — Вил поклонился с изысканной элегантностью (оставалось лишь в континентальной манере припасть к ручке, — подумалось Рике), — в целости и сохранности возвращаю вам столь бессовестно похищенные драгоценности.

Синий бархатный мешочек перекочевал из рук в руки. Глаза леди Буны загорелись, и она тут же удостоверилась, что всё на месте.

— Спасибо, спасибо, — проговорила она, пряча драгоценности в потайное отделение шкатулки, — я уж и не надеялась. Однако ж, ночь ещё не закончилась, а вы всё нашли. И кто оказался вором?

— Один из слуг, — неопределённо махнул рукой коррехидор, — он понесёт суровое наказание. Кстати, с его помощью мы прояснили ситуацию с беспрепятственным проникновением в ваши апартаменты.

Рика бросила незаметный взгляд на собеседницу, та выжидающе смотрела на Вила.

— Видимо, я в спешке и волнении перед торжествами забыла запереть двери, — заполнила она повисшую паузу, — и понесла достойную кару, которая, благодаря вам, милорд, из жестокого наказания превратилась в полезный урок. Благодарю ещё раз. А теперь, с вашего позволения я хотела бы отправиться спать, если только у вас нет больше никаких вопросов.

— Есть, — спокойно проговорил Вил, — но сначала небольшое уточнение: дверь позабыли запереть не вы, а молодой мужчина, что вышел за вами следом. Соблаговолите сказать, кто он и где находится в данный момент времени?

— Вы что себе позволяете, коррехидор? — взвилась леди Буна, — что за пошлые намёки? Я почтенная вдова, а вы высказываете некие инсинуации в мой адрес, подвергая мою нравственность серьёзным сомнениям! Никаких посторонних мужчин, молодых или старых, в моих апартаментах нет, не было и быть не может! Запомните сей факт хорошенько, граф. У моего покойного мужа есть братья, и все они готовы защищать мою честь. Поверьте, ваше хвалёное умение стрелять из пистолета будет бессильно против суда богов!

— Всё, что вы сейчас сказали весьма интересно и познавательно, — криво усмехнулся коррехидор, — однако ж у нас есть свидетель, он под присягой подтвердит, что видел, как отсюда выходил молодой мужчина. Я в последний раз спрашиваю вас, маркиза, кто это был?

— Какой произвол! — как бы сама себе заявила женщина, она встала и нервно прошлась по комнате, — четвёртый сын Дубового клана верит не уважаемой, почтенной вдове, а какому-то непонятному «свидетелю»! Слово древесно-рождённой леди в наше время не в силах перевесить показания кого бы там ни было. И кто этот ваш свидетель? Может быть, он всего лишь порождение вашего воображения?

— Слуга, — казалось, Вила совершенно не задевают откровенные попытки оскорбить его, — слуга, протиравший панели на этаже, видел то, о чём я вам только что заявил, и что вы с такой горячностью опровергаете.

— Если ваша спутница и вправду владеет магией и имеет особые полномочия от его величества её применять в чрезвычайных обстоятельствах, — скривила пухлые яркие губы маркиза, — пусть проверит меня. Я говорю чистую правду: никакого постороннего мужчины в моих покоях сегодня не было. Уж не знаю, с какого перепугу или с пьяных глаз вашему слуге померещилось такое! Если, конечно, он вообще умеет считать, и не перепутал этажи.

Рика почти сразу, как они вошли в покои старшей леди Букового клана, ощутила некий внутренний дискомфорт, похожий на назойливый взгляд, сверлящий спину. Девушка осторожно замкнула несколько магических цепей и незаметно прикрыла глаза. Ощущение, принявшее в духовном видении образ волосатого усика растения, трепетало где-то под потолком, а начало его пряталось за закрытой дверью спальни. Чародейка мысленно произнесла заклятие и незаметно щёлкнула пальцами.

Из-за закрытой двери раздался не то вскрик, не то писк. Вил распахнул дверь, и в гостиную ввалился парень, ухо которого крепко-накрепко приросло к двери.

— Подслушивать порой бывает накладно, — проговорил коррехидор, разглядывая хнычущее создание, — а с чародейкой, посвящённой богу смерти, делать подобное просто-напросто ещё и опасно. Кто это? — вопрос был обращён к маркизе, застывшей с поднесённой ко рту рукой.

— Это мой сын, — ответила ошарашенная женщина, — Эйса Буна. Отлепите его от двери, пожалуйста.

— Посмотрим сначала, что он сам нам скажет, — Рика сердито приблизилась к парню, сидевшему в неудобной позе на полу, — итак, Эйса, ты выходил из покоев Букового клана после того, как госпожа маркиза отбыла на торжество? — чародейка злилась, поскольку вместо таинственного неучтённого молодящегося чародея в спальне обнаружился оболтус, тянувший максимум на ученика старшей школы.

— Больно, — простонал тот мелодичным высоким голосом, — отклейте меня. Вы не смеете так обращаться с главой клана!

— Ещё как смею! За подслушивание и попытку увильнуть от ответа оставлю-ка тебя, формальный глава Букового клана, в таком виде денька на три, — улыбнулась своей самой милой улыбкой Рика, — у тебя будет довольно времени подумать о вреде подслушивания, хамства, да и о делах своего клана заодно поразмышляешь! Как вы на это смотрите, господин граф?

— Вы нашли шпиона, вам и решать, — повёл бровью Вил.

Парень, скорчившийся с приклеенным к двери ухом, заплакал и выкрикнул:

— Ну, видел я вашего слугу! Тёр он свои панели, как ненормальный, зыркнул на меня пару раз. Страшный такой, тощий, складки у губ. Что ещё-то от меня надо? Не шпионил я вовсе, я, может, пуговку с исподней рубашки обронил, искал, возле двери оказался, а она, — взгляд светлых глаз, успевших уже значительно покраснеть от слёз, вперился в Рику, заклятиями разбрасывается!

— Так ты выходил!? — возмущённо воскликнула маркиза, — а мне врал, что не покидал апартаментов!

— И вы поверили? — искренне удивился Вил, — разве смог бы вор выкрасть драгоценности, пока ваш сын неотлучно находился тут?

— Заявил, будто бы был в ванной, лилась вода, и он ничего не слышал.

— Понятно, Эрика, отделите от двери младшего Буну, — попросил Вил.

Рика убрала заклятие, и парень, потирая распухшее и покрасневшее ухо повалился на пол.

— Эйсы Буны ведь нет в числе приглашённых, — спросил коррехидор, рассудив, что маркиза скрывала сына не просто так. Теперь он узнал в нём того самого смазливого подростка, который крутился у двери торжественного зала, разглядывая гостей, — с какой целью вы привезли его в Каэ-доно?

— Для того, чтобы матери находиться вместе со своим сыном, непременно потребна какая-то цель? — вопросом на вопрос ответила маркиза, — никакой цели не было. Эйса давно не виделся со своим дедушкой, вот я и решила, что повидать его во время торжеств по поводу Лунного года, — прекрасное решение.

— Да, — подтвердил капризным тоном сам Эйса, — после проблем в школе я заслужил немного положительных эмоций, собирался развеяться, сменить обстановку.

— Вы же знаете, какая давящая унылая и жестокая атмосфера царит в закрытых школах для древесно-рождённых! — воскликнула его мать, — вспомните своё детство, граф.

— Не могу, — покачал в ответ головой коррехидор, — я ходил в обычную школу в Оккунари, а в школе «Серого камня» посчастливилось учиться одному из моих братьев. Ведь именно он — старший наследник Дубового клана.

— Вам повезло, милорд, — промямлил Эйса, осторожно почёсывая распухшее ухо, — вас не унижали, вы не страдали денно и нощно от насмешек, а порой и откровенных издевательств тупоголовых товарищей, вас не оскорбляли и не подставляли. Вам не пачкали вещи и не били, в конце концов! Вы, можно сказать, счастливчик.

— Да, да, господа, не удивляйтесь, — леди Буна бросила на сына предостерегающий взгляд, — в школе «Серого камня» в последнее время творится нечто неописуемое! И самое удивительное то, что руководство школы всегда принимает сторону самых отъявленных хулиганов и драчунов, не желает приструнить их, именуя все эти безобразные выходки «проказами и мальчишескими шалостями». И об этом тоже я собиралась поговорить с нашим незабвенным сэром Кестером. Пора принять меры и защитить честь семьи!

— Верно, верно, матушка, — закивал головой Эйса, — должен же кто-то поставить на место этого несносного хулигана Кабуси! Ведь их клан вовсе не такой влиятельный как наш, однако ж именно Дайчи Кабуси является идейным вдохновителем и бессменным атаманом шайки ничтожеств, возомнивших себя вправе решать, кому и каким образом жить! А они, — он прищурился и уточнил, — руководство школы даже не думают проводить серьёзного расследования. Уверен, господин коррехидор, что вы, — парень подошёл близко к Вилу и со значением заглянул в глаза, — уж приняли бы нужные меры. Так ведь?

— Если от вас поступит соответствующее заявление, — Вил отстранился, — Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя сделает всё возможное для защиты чести и достоинства наследника Букового клана.

— Видишь, мама, — воскликнул Эйса, — а ты говорила, что у них одни солдафоны и тупоголовые бездари! Господин Окку совсем другой, — он опять приблизился к Вилу и даже позволил взять по-приятельски взять его под руку, — но сначала вы должны допросить потерпевшего, то есть меня, — шутливый поклон, — и я буду совсем не против, чтобы ваш допрос был суровым и жёстким, если вы понимаете, о чём я?

— Эйса! — вскричала леди Буна, — немедленно в спальню! Ты мешаешь мне разговаривать с представителями власти. Извините, ваша сиятельство, — она поклонилась коррехидору, — мальчик в шоке после применённого на него заклятия и поэтому говорит, сам не понимая что! Вы оказали неоценимую услугу нашему клану, — проговорила маркиза совсем иным тоном: любезным, с тягучими, немного капризными интонациями женщины, отлично знающей, что нравится мужчинам, — я всенепременнейше сообщу его величеству Элиасу о проявленном вами рвении при раскрытии кражи.

При этом она кокетливо зевнула, мило прикрыв рукой рот, словно ненавязчиво показывала засидевшимся гостям, что пора и честь знать. Но Вил проигнорировал демонстрацию и спросил:

— О каких скандале и притеснениях ваш сын Эйса Буна собирался заявить?

— Заявить? — картинно удивилась маркиза, — ни о чём подобном мой Эйсик заявлять не собирался, уверяю вас. Всему виной его расстроенные нервы, превратившие обычные мальчишечьи разногласия и взаимные дразнилки чуть ли не в ранг государственного преступления. Не обращайте внимания, коррехидор, — женщина небрежно махнула рукой, — Эйса вырос в неге и заботе, он юноша тонко чувствующий, а в школе столкнулся с самым настоящим, да простят меня бессмертные боги, древесно-рождённым мужланом, в котором из-за недостатка внимания и родительской любви нашли развитие самые дикие и уродливые черты мужского характера. Вот и всё. А теперь, господа, позвольте нам с сыном отойти ко сну, ибо вечер был долгим, принёс нам обоим достаточно переживаний. Завтрашний же день меня вместо празднований последнего дня, торжественного шествия и королевского бала ждут печальные обязанности по подготовки церемонии погребения главы Букового клана, — она поклонилась по всем правилам этикета, — желаю вам спокойной ночи.

— Омерзительный типчик, — передёрнула плечами чародейка, уже в коридоре, — скользкий, наглый маменькин сынок, любое пожелание которого вечно возводилось в ранг непреложной истины. Не завидую я Буковому клану, если только следующие пять лет кто-то всерьёз не займётся его воспитанием, точнее уже перевоспитанием.

— Зато причина его приезда в Каэ-доно вырисовывается вполне ясно и понятно, — проговорил Вилохэд, — все кусочки мозаики встали на свои места. Леди Буна привезла своего капризного отпрыска, чтобы помириться с дедом, который был вне себя от злости по поводу художеств молодого наследника в закрытой школе.

— Да, да, — подхватила чародейка, — поэтому-то он скомкал газету и выбросил её в мусорную корзину. Смята газета была весьма основательно, я ещё подумала, когда нашла её, что обычно люди не тратят столько усилий для выброшенной прессы. Дайнагон был вне себя от злости, похоже, газетная статья оказалась последней каплей.

— А его сноха привозит внука для примирения, — Вил внимательно прочёл заметку в «Еженедельных ведомостях Школы Серого камня», — то, что Эйса Буна стал центральной фигурой событий «далеко выходящих за рамки обычных школьных шалостей», и рассердили маркиза. Я так думаю, потому что леди Буна запретила парню выходить из апартаментов клана, значит, он не мог присутствовать на торжествах, чтобы не попадаться на глаза деду. Из всего этого можно сделать неутешительный вывод: Эйса прощён не был.

— Да, наши умствования по поводу скандального происшествия в Школе Серого камня и его последствий для младшего Буны интересны, — покачала головой чародейка, — однако ж они ни на бу не приблизились к разгадке убийства, ибо по моему мнению, скандал в мужской школе недостаточный мотив для убийства. Ни разу не слыхала, чтобы дети убивали старших родственников из-за разноса по поводу безобразного поведения. Мотив наследства мне видится куда как перспективнее.

— Я знаю, кто сможет пролить свет на тайну скандала в Школе Серого камня, — хитро улыбнулся коррехидор, — сейчас проверим вашу хвалёную память чародейки: как звали ученика, который упоминался в статье вместе с Эйсой?

— Дайчи Кабуси, — без запинки с внутренней гордостью ответила Рика, — бессменный капитан команды по игре в мяч, третьегодка, выпуск которого собираются оплакивать фанаты.

— Великолепно, — Вил изобразил аплодисменты, — а ещё где вы слышали сегодня о клане Магнолии?

Перед внутренним взором чародейки мгновенно возникли госпожа Тиба, сидящая на полу с бессильно оброненной шпилькой, широкоплечий глава клана Магнолии, требующий права на ритуальное самоубийство и в довершение улыбчивое лицо бывшей зазнобы коррехидора — Сондры. Девушка примерно в том же порядке и перечислила всех, кто, по её мнению, имел отношение цветочному клану.

— Блистательно! — Дайчи Кабуси — младший брат Сондры. Думаю, она и её родители смогут пролить свет на суть скандала в благородном семействе Буна. К тому же, мы за расследованием убийства и сопутствующей ему кражи не сообщили главе клана Магнолии, что никакого позора не было, и госпожа Тиба невиновна.