Снежинка для бандита

Пролог

Роман шел по коридору ночного клуба. Его попросил приехать крестный, который иногда устраивал здесь посиделки с нужными ему людьми. Вдруг навстречу ему выбежала блондинка. В облегающем, коротком платье, на высоченных каблуках, с ярким макияжем, растрепанная и прикрывавшая рукой одну часть лица. Увидев мужчину, девушка резко остановилась, а через секунду бросилась на него, стараясь вцепиться в лицо ногтями. Тогда Роман и узнал ее - это была Лера Самойлова. Роман еле успел перехватить ее за руки, потому что объяснять жене происхождение царапин не имел ни малейшего желания.

- Ненавижу! Это все из-за тебя! - прошипела яростно девушка.

Роман собирался осадить ее, но заметил расплывающийся во всю левую щеку синяк. Похоже, он все-таки ошибся тогда, когда давал адрес Самойловой Демиду. Не вышло у того ничего исправить. Наоборот, кажется, он все окончательно испоганил. То, что случилось, не давало мужчине покоя. В иной ситуации он бы прошел мимо. Но не теперь.

- А ну-ка пошли со мной. Поговорим.

Он подхватил Леру за руку и повел за собой к выходу. На улице стояла его машина. В нее он и посадил Леру. Девушка пыталась по дороге вырваться и в машину садиться не хотела, но Власов был настойчив.

В машине он заблокировал двери и написал сообщение крестному, что пока не может подойти, потом развернулся к Лере и приказал:

- Рассказывай.

Самойлова растянула дрожащие губы в подобие улыбки:

- О чем? О том, как твой приятель опозорил меня, а потом забрал к себе и драл, как только мог? Об этом тебе рассказать? За что ты так со мной? Я ведь ничего плохого тебе не сделала!

В ее словах было столько горечи, что Роман почувствовал себя еще более неуютно, но вида не подал.

- Об этом не надо. Я и так догадался, что он не в ладушки с тобой играл. С лицом что?

Губы, накрашенные яркой помадой, задрожали еще сильнее. Голос стал глуше.

- Синяк. Не видишь, что ли? Такие у Демида аргументы, чтобы я аборт сделала.

Тоненькие ладошки закрыли лицо, и раздались приглушенные рыдания.

-А я не могу на аборт! У меня отрицательный резус-фактор. У меня потом вообще детей не будет. Как же я вас обоих ненавижу! Что вы с моей жизнью натворили? Родители меня знать не желают, из дома выгнали. Теперь он из меня еще бесплодную сделает. А когда надоем, в какой-нибудь притон сдаст! Ненавижу!

Она заплакала тише, только тонкие плечи тряслись сильнее. Рук от лица Лера так и не отняла.

Роман молчал. Он прекрасно понимал, что пустой болтовней девушку не утешить. И Демид может быть именно таким, как о нем рассказывает Лера.

А перед Самойловой Рома был виноват. Он это четко осознавал. И девчонку нужно было спасать. Как отнесется к этому Демид, ему было все равно. Рома рассчитывал, что эти двое смогут как-то притереться друг к другу, но видно Демид просто удовлетворял похоть, а Лера тонула в этом болоте все глубже и глубже. Решение Власов принял мгновенно.

- Ребенка будешь оставлять?

Лера, услышав его вопрос, отняла ладошки от заплаканного лица и неожиданно твердо произнесла:

- Буду.

- Тогда я тебе помогу. В Питере есть кризисный центр для женщин. Они предоставят жилье, помогут получить какую-нибудь профессию, после рождения малыша помогут с ним. Короче, дадут тебе шанс встать на ноги. И денег я тебе тоже дам. Ты согласна?

Лера с сомнением посмотрела на Власова:

- С чего вдруг такая щедрость?

"А девочка повзрослела", - подумал Рома.

Вслух сказал:

- В том, что случилось с тобой, есть и моя вина. Я взрослый мужик и должен был дать тебе по голой заднице, потом отвезти к отцу. Но твой папка загнал меня в угол. Я поступил так, как поступил. Однако я хочу тебе помочь.

Самойлова отвернулась к окну.

- Я не в том положении, чтобы отказаться. Если поможешь, то спасешь моему ребенку жизнь.

- Документы твои где? - задал Роман, следующий важный вопрос.

- У Демида. Где, не знаю. Чтобы я вообще не трепыхалась.

- Ладно. Это ерунда. Я договорюсь, тебе новые сделают.

В машине раздался звонок сотового. Зажигательная мелодия никак не вязалась с мрачной атмосферой, царившей в салоне. Рука Леры машинально нырнула в маленькую сумочку и вытащила последнюю модель айфона. Она смотрела на экран телефона, и у Ромы сложилось впечатление, что она хочет отшвырнуть дорогую игрушку.

- Это Демид, - сухо проговорила девушка.

- Телефон жалко? - спросил Роман.

- Что? - не поняла Лера.

- Если выброшу?

- Нет.

Рома взял из рук девушки аппарат, вышел из машины и, выключив его, выкинул в ближайшую урну.

- Поехали, - скомандовал Власов.

В этот раз Лера смотрела на него без всякой восторженности, без глупых мечтаний. Она была в безвыходном положении.

- Пожалуйста, помоги мне. Если бы ты знал, как я устала чувствовать себя добычей.

Глава 1.

Лера

Я забежала к себе в комнату и подскочила к зеркалу. Щеки раскраснелись, глаза горели, а сердце билось так сильно, что его удары отдавались в ушах.

Я проходила мимо кабинета отца и услышала их разговор с мамой.

Отец сказал ей:

- Знаешь, где у меня этот Власов? Вот где!

Родителей я не видела, но слышала их очень хорошо. Мужская фамилия, произнесенная отцом, уже давно вызывала во мне трепет. И сейчас я замерла, напряженно прислушиваясь.

- Илюша, ты хорошо подумал? Ведь они даже не знакомы! А тут сразу свадьба...

- Что тут думать? Девчонка у нас хорошая, не порченная, скромная. Скоро девятнадцать годков уже исполнится. Хорошо, что пока ни с кем не связалась. А если чуть подождать, то будем мы с тобой кобелей от дома гонять!

- Что ты, Илюшенька, Лера не такая.

Голос отца был нетрезв. В другое время я не решилась бы стоять возле его двери, пока он в таком состоянии. Но сейчас мне очень хотелось узнать, о чем идет речь. И я осталась на месте.

- Да, это моя заслуга, что дочь правильно воспитал. И ты должна быть мне благодарна, что я с тобой до сих пор живу. А ты мне даже сына родить не смогла.

Раздался грохот. Судя по звуку, это отец ударил кулаком по столу.

И сразу же послышался заискивающий голос матери:

- Я благодарна. Очень. Илюша, ты же знаешь, как я тебя люблю. Я на все ради тебя готова.

В такие моменты меня охватывало чувство омерзения. Как, как она может так перед ним унижаться!

- Все решено. Я сказал дражайшему Роману Александровичу, что либо он становится моим зятем, либо не увидит свой участок. А на этом участке у него такое завязано! Откажется, останется без штанов.

И снова мать перед ним залебезила.

- Если ты так считаешь, Илюша, то ты прав. Так будет лучше.

Я услышала достаточно и заторопилась подняться к себе. Свадьба - моя и Романа? Неужели, это может быть на самом деле? Романа я впервые увидела год назад. И это было как удар молнии. По зале шел высокий светловолосый мужчина с потрясающе красивыми голубыми глазами. Я не могла оторвать от него взгляд. А ночью мне впервые приснился эротический сон, в котором Власов целовал меня (на приеме мне правдами и неправдами удалось узнать, как его зовут).

С тех пор я потеряла покой. Как я о нем мечтала! Даже мечты вгоняли меня в краску. А что уж говорить о том, если бы мне пришлось встретиться с ним лицом к лицу!

Мое состояние заметила мама. Обычно я старалась ей ни о чем не рассказывать, но тогда я так измучилась из-за своей неразделенной любви, что выложила ей почти все.

Вечером того же дня меня позвал к себе отец. У меня затряслись коленки. Родители воспитывали меня очень строго. Папа всегда говорил, что не допустит, чтобы его дочь превратилась в шалаву. Мне становилось так стыдно, когда я слышала это слово. У папы был очень горячий нрав. А после того, как он наказал меня ремнем лет в шесть, я его боялась.

Поэтому я еле заставила себя переступить порог кабинета. Но не пойти было бы значительно хуже. Тогда родительского гнева точно не избежать.

- Заходи, Лерка.

Отец как обычно по вечерам был слегка пьян. Он уставился на меня тяжелым, немигающим взглядом и рассматривал меня довольно долго.

- Значит, Роман Александрович тебе понравился?

Я смутилась и не знала, куда мне деться.

- Так понравился или нет? - повысил отец голос.

Я испугалась еще сильнее и единственное, что смогла из себя выдавить:

- Пап!

Он нахмурился.

- Не "папкай" мне!

Я окончательно растерялась и не знала, как себя вести.

Смогла лишь пропищать:

- Да.

В этот миг мне больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

Отец вместо того, чтобы начать кричать, стал еще более серьезным.

- Выросла ты, дочка. Замуж тебе пора. Пока по рукам не пошла. Ступай к себе.

Я чуть было не побежала из кабинета. Но заставила себя выйти спокойно, и лишь затем бросилась в свою комнату.

Отец что-то сделал, чтобы заставить Романа жениться на мне. Я остановилась перед зеркалом, внимательно себя изучая.

Я была привлекательна. Со мной часто пытались познакомиться молодые ребята. А я шарахалась от них как от огня.

Однажды папа стал свидетелем того, как со мной хотели познакомиться. Он отреагировал спокойно, чем меня удивил. Но не успели мы зайти домой, он отвесил мне пощечину. Неделю я не могла выйти из дома, пока не сошел синяк. Повторения этого я не хотела, поэтому от парней старалась побыстрее отделаться.

И теперь услышав слова отца, я сначала обрадовалась, но потом задумалась. Рома - взрослый мужчина. Будет ли ему приятна девушка, на которой его заставили жениться? Но он меня и не видел никогда. А если и видел, то не обратил внимания.

Глава 2

Лера
Не знаю, сколько мы ехали. Не знаю, даже куда. По сторонам я не смотрела. Я украдкой любовалась Ромой. И мечтала.
В себя пришла лишь, когда автомобиль Власова остановился у какого-то кирпичного здания. Скорее всего, гаража.
Но что мы здесь забыли ночью? В округе нет никаких жилых домов.
-Зачем Вы меня сюда привезли? Что В-вы делать собрались? - я стала заикаться.
В этом месте не было ничего романтического.
Он хмыкнул в ответ:
-Не бойся. В живых оставлю.
Власов же шутит? Или не шутит?
Слезы сами полились из глаз. Что он задумал? А глаза, какие у него страшные!
-Не надо, пожалуйста, н-н-не н-надо, - стала умолять я, не понимая о чем прошу.
Но Рома, словно не слышал, завел меня в гараж, связал руки и пригрозил:
-Будешь орать, заткну рот.
Ощущение неминуемой белы парализовало меня. Я могла только тихо плакать, сидя в углу гаража. Что же я натворила? И как себе помочь?
Власов расположился на диване. У меня не хватило смелости ничего у него спросить. Не знаю, сколько прошло времени, у меня не осталось сил даже плакать, у мужчины пиликнул телефон. Он посмотрел на экран и поднялся. Потом подошел ко мне и привязал за руки к железному штырю, торчавшему из стены.
Сухо произнес:
-Молчи!
Я смогла только кивнуть головой.
Власов вышел из гаража. Что он со мной сделает?
Пока его не было, я стала дергать руки в тщетной попытке освободиться. Это все не может происходить со мной.
А когда мужчина вернулся, да еще и не один, а в компании троих спутников, я от страха перестала чувствовать ноги и руки. Что они со мной хотят сделать?
Вошедшие разглядывали меня и улыбались. Но от улыбок мне захотелось забраться в душ.
Один из них, с татуировкой на шее, свистнул и сказал:
-Ни чё се. Какая снежинка у дяди Ромы. Но он не жадный - поделится.
Что он имеет в виду? Чего они все хотят? Я не могла сообразить под их отвратительный гогот. Неужели... Нет, только ни это!
Парень с татуировкой двинулся в мою сторону. Он был высокий и мощный, раскаченный. И двигался ленивой походкой хищника, готового сожрать тебя в любую минуту.
Он разглядывал меня так, как будто я - отбивная перед ним на тарелке, а он не ел три дня. И еще я так одета. Но это не для него!
-Ой, лапуль! Да ты нас ждала!
Парень приблизился ко мне вплотную, достал нож и перерезал веревки. Я завизжала.
Он поморщился:
-Да не ори ты. Мы нежные.
Он поднял меня с пола. Другие два мужчины заулюлюкали. Они были огромными. И отвратными.
Я попыталась отбиваться, но он даже не почувствовал.
Только оскалился и спросил:
-Не нравлюсь тебе? Может, он тебе понравится?
С этими словами он толкнул меня к другому мужчине, еще более здоровому, чем сам.
Тот поймал меня, притянул к себе одной рукой. В нос мне ударил запах табака и пота. А когда его пальцы смяли мне ягодицу, меня затошнило. Я была бы рада, если бы меня вывернуло на подонка, но я целый день ничего не ела из-за волнения.
Я стала просить:
-Пожалуйста! Не трогайте меня! Не н-надо-о-о! Я вас очень прошу-у-у!
Но мои просьбы никого не трогали.
-Не-а. Я ей тоже не понравился, - грубый голос державшего меня мужчины резал слух.
Он толкнул меня к третьему. Тот разорвал на мне верхнюю часть комплекта. Мамочки! Что же со мной будет? Я не выдержу.
Я уже не плакала, а ревела. Власов стоял вдалеке от нас и снимал происходившее на телефон. Должен же кто-нибудь остановить это безумие...
-Роман Александрови-и-ич! Помогите-е-е! Отпустите-е-е!
Власов не реагировал.
Парень с татуировкой приказал тому, что разорвал на мне белье:
-Подержи-ка её!
Грубые мужские руки перехватили меня за плечи, спиной к державшему и не давали шелохнуться, сдавливая нежную кожу. А другой стал расстегивать ремень. Делал он это медленно, потом расстегнул пуговицу и молнию. Когда он чуть спустил джинсы и трусы я увидела мужской орган, который торчал вверх. Вены на нем вздулись. Я перестала дышать от ужаса. Я никогда не видела обнаженного мужского тела. Фотографии и фильмы мне смотреть было стыдно. На уроки биологии, где объясняли разницу между мальчиками и девочками, мама мне не разрешила ходить.
Почему это так странно выглядит? Парень рукой провел по пенису снизу вверх и сказал мне:
-Смотри, какой красавец! Хочешь - познакомлю вас поближе? Он уже готов к знакомству.
Я не поняла, о чем он. Мама мне говорила про отношения мужчины и женщины, что мне всё объяснит муж.
Это выглядело омерзительно. Татуированный парень схватил меня и вжался в меня своим телом. Это было твердым и горячим, а еще липким, и упиралось в голую кожу моего живота.
-Нет, нет, нет! Я не хочу-у-у! - плакала я.
-Зато я хочу! - парень заговорил неожиданно хриплым голосом.
Он вместе со мной шагнул в сторону дивана, повалил меня на него, разведя мне ноги в разные стороны. Он был очень тяжелый. Я лупила его ладонями по плечам, но он не обращал внимания. Эта штука уперлась мне в промежность. На мне оставались лишь трусики.
-Н-не н-на-до-о-о! - завыла я на все помещение.
Его руки стали шарить по моему телу.
В этот момент кто-то крикнул:
-Хватит!
Из-за плача я не поняла, кто это был. А затем руки насильника разорвали мое белье. И горячий, каменный орган уперся мне в половые губы. Я расслышала, как парень зарычал, как животное.
Сейчас все и случится, поняла я обреченно.
Но в следующее мгновение его стащили с меня.
Это был Власов.
Он рыкнул:
-Ты не слышал, что ли? Всё!
Парень в ответ толкнул Власова в плечи и заорал:
-Да чё ты лезешь? Жалко, что ли?
Я сжалась в комок на диване и плакала. Мое тело сотрясалось от дрожи.
Власов опять зарычал:
-О*уел совсем? Штаны застегни! Трясешь здесь!
Боже, и в этого человека я влюбилась?! Какая же дура!
Парень смотрел на Власова зверем, но послушался.
Роман приказал:
-Пойдем, поговорим, - и потащил татуированного к выходу.
Не дойдя до него несколько шагов, оглянулся и рявкнул:
-Не трогать! Шубу ей её дайте. Вон на полу. Пусть прикроется.
Они вышли на улицу. Мне дали шубу, в которую я поспешила завернуться. Оставшиеся со мной мужчины не обращали на меня никакого внимания.
Я осталась сидеть на диване, закрыв лицо руками. Меня все еще трясло.
Уроды! Какие же они все уроды! За что?
И отпустят ли меня?
Я сидела на диване и боялась даже дышать. Только бы меня больше никто не трогал!
Мужчины вернулись в гараж спустя какое-то время и о чем-то тихо переговаривались.
Затем татуированный вышел из гаража и направился ко мне. У меня в этот миг перестало биться сердце.
Однако он просто протянул мне футболку и спортивные брюки, сказав:
-Надевай, все чистое.
Я взяла вещи не сразу, так как слова я слышала, но смысл сказанного понимала позже. На меня навалилось какое-то отупение.
Я протянула руку и взяла вещи. В одежде мне виделась какая-то защита. Хотя это, конечно, глупости. Ни от чего меня эти тряпки не защитят.
Я оделась. Собственно, даже закрываться от мужчин смысла не было. Все всё видели. Но парень, который принес мне вещи, удивил. Он не стал смотреть, как я одеваюсь, а отвернулся. Неужели в звере может быть что-то человеческое?
Мужчины стали собираться. Меня вывели и посадили в машину к Власову. За рулем был он сам. А еще с нами поехал самый здоровый из парней, которые играли мной как мячиком. Я уже была так измучена, не спала почти двое суток, не знала, что меня ждет. Но какой бы дурочкой я не была, умолять их отпустить меня я не стала. Это было бесполезно. Этим людям, кажется, что-то нужно от папы. Вряд ли я сама представляю какую-то ценность.
Власов привез нас в строящийся дом, где оставил вдвоем в пустой квартире, а сам уехал.
Спустя какое-то время у мужчины, оставшегося со мной зазвонил телефон. Он ответил на звонок, потом дал аппарат мне. Звонок проходил по видеосвязи, и я увидела папу.
Слезы опять брызнули из глаз.
-Папочка, пожалуйста, спаси меня. Папочка, - зову я родного человека, но связь обрывается.
И я снова осталась с одним из этих монстров.
Я сидела на грязном полу и тихо всхлипывала, когда неожиданно раздался грубый голос:
-Да не реви ты! Щас вопросы порешают, и домой тебя отпустят.
Не знаю почему, но мне показалось, что он говорит правду.
Еще через какое-то время ему снова позвонили, и он вывел меня из квартиры. За нами приехала машину. Мы сели на заднее сиденье. В салоне, кроме нас, был только водитель.
Что сейчас будет? Неужели это всё закончится? Или меня убьют? От этой мысли ледяной ужас разлился по телу, парализуя все надежды и чувства.
Ехали мы недолго. Насколько я поняла в центр города. И, когда автомобиль стал останавливаться, то в окно я увидела папу. Я не смогла дождаться полной остановки и выпрыгнула на улицу. Никто меня не держал.
Я крикнула
-Папа!
И помчалась к нему. Только, когда он обнял меня и посадил в свою машину, я осознала - самое страшное позади.
Мы сразу же тронулись с места.
Папа гладил меня по голове, потому что я опять плакала, и спросил:
-Они тебе ничего не сделали?
Я знала, про что он спрашивает. Я покраснела. С ним говорить о таком было невыносимо стыдно.
-Нет, ничего, - тихо прошептала я.
А в следующее мгновение с боку, где он сидел, раздался удар, и наш автомобиль капотом врезался в дерево. Дальше я перестала соображать, что происходит, потому что дверца с моей стороны распахнулась, и меня вытащили из салона как пушинку. Это был тот татуированный парень. Папа бросился за мной. Но меня перебросили другому человеку.
А отца остановил сильный удар в лицо, от которого он упал на снег.
Я закричала, срывая голос:
-Не-е-е-т!
Однако меня потащили к другой машине. А когда я попыталась вырваться, ударили по лицу ладонью. Удар, наверное, был не сильный, но у меня онемела та сторона лица, по которой он пришелся, и лопнула нижняя губа. Следом меня запихали с автомобиль и повезли. Последнее, что я увидела, это как мужчина с татуировкой сидит верхом на моем лежащем на снегу отце и бьет его по лицу.
Только бы он его не убил.
В машине было четверо, трое из них я раньше не видела. И у них были такие лица, что я прикусила ладонь и боялась даже плакать.
Меня привезли к какой-то гостинице. Я не успела заметить название.
Чья-то огромная лапа сжала мне руку в районе локтя, а гнусавый голос прошипел:
--Пикнешь на ресепшене, прибью!
И я не посмела пикнуть. Да и администратор, который оформил заселение, сделал вид, что не заметил моего внешнего вида и состояния. Меня завели в номер, как овцу на заклание, но я уже открыла рот, чтобы пообещать деньги, да все, что угодно, чтобы спастись, как за спиной раздался знакомый голос:
-Ступай.
Мужчина, который привел меня сюда, беспрекословно вышел.
А я в это самое мгновение четко поняла - спасения не будет. Не в этот раз. А плохие вещи случаются даже с хорошими людьми. И случаются они каждую минуту каждого дня.
Перед собой я вижу парня с татуировками. Он подходит ближе.
Мне очень страшно. От него не пахнет алкоголем, зрачки его глаз расширены и на меня ему плевать.
Он, не торопясь, стягивает свитер, открывая моему взгляду татуированный торс с прокаченными мышцами, и говорит:
-Лапуль, настало время познакомиться поближе.
А потом стягивает с себя остатки одежды. Я не хочу, чтобы он подходил ко мне, и, не зная, как его можно остановить, набираю полные легкие воздуха, и начинаю визжать.
Шершавая ладонь, пахнущая табаком, тут де закрывает мне рот.
-А вот кричать, лапуль, не надо.
Я поднимаю руку и пытаюсь его ударить, ногтями попадаю по щеке, оставляя глубокую царапину.
-Сучка! - шипит он разъярённо.
Потом толкает меня на кровать. Я падаю на спину. Он возвращается к своей одежде, вытаскивает ремень и снова оказывается возле меня, хватает меня за руки, подтягивает к спинке кровати и, чтобы я не дергалась, придавливает одной ногой, связывает мне руки и привязывает их к спинке кровати.
Я, пытаюсь снова закричать, но он бьет меня по лицу, слегка, но ощутимо, и рычит:
-Если жить хочешь, заткнись.
Он полностью обнажен. На спине, груди и руке татуировки. Волосы взлохмачены, а глаза горят нездоровым блеском. Этот убьет и не задумается ни на секунду. А я хочу жить. Я боюсь смерти.
И послушно замолкаю, пока он сдергивает с меня спортивки и рвет на мне майку.
Затем командует, видя, что я полностью в его власти.
-Ноги раздвинь.
Я медлю, и он сам грубо разводит их в разные стороны, держа ноги за согнутые колени. Член у него торчит бордовой головкой вверх. Потом он одной рукой опирается на матрас, второй рукой придерживает его за основание и располагает у входа во влагалище.
И я понимаю, сейчас всё и произойдет. И это будет не Рома. И не как в мечтах.
Слезы текут и текут по щекам, однако кричать и звать на помощь у меня не хватает смелости. Мужчину останавливает стук в дверь.

Глава 3.

Демид
Ноги, обутые в берцы, мельтешат перед лицом. Хотя один глаз заплыл, вторым хорошо вижу, как одна из них со всего маху впечатывается мне в бочину. Захлебываюсь судорожным кашлем, переворачиваюсь на спину. Еще чуть, и мне придется удалять селезенку. Хотя, скорее всего живым из этого подвала я не выйду. В моем мире репутация - это такая же важная часть игры, как и в бизнесе. Даже важнее. А я испортил не свою. Уважаемого человека. Я Сивого понимаю. Если бы какой-нибудь сопляк выкинул то же, что и я, я бы велел его закопать живьем. Так что к нему у меня претензий нет. Сам дурак. Вот сдалась мне эта дырка? Срубил бабла, вернулся в Москву и е*и, кого хочешь. Я захотел ее сразу, как увидел. Да так, что забил на все и на всех. Похитил девчонку, когда все все порешали. Может быть, я бы и сдержался, если бы не пара колес, после которых море мне стало по колено. Но не факт.
Не знаю, сколько времени меня бьют. И парней, которые используют меня как боксерскую грушу, тоже не знаю. Это и к лучшему. Потом, если бы выжил, я бы такого никому из знакомых не спустил. Да и этих я тоже найду. И грохну. Шрэк еще сука, меня сдал. Привез прямо в руки к Сивому. Хотя я бы и сам пришел. Против него мне переть еще рано. Но наступит и такое время, когда я смогу.
Если наступит.
Переворачиваюсь снова на бок и закрываюсь, потому что в этом положении я менее уязвим.
И думаю, когда меня в крайний, раз так лупили. Пожалуй, это было в детдоме. Еще до того, как я научился рвать глотки зубами, чтобы выжить.
Ожидаю следующего удара. Боль можно вытерпеть. Она проходит, как и всё остальное.
Вдруг раздается знакомый голос:
-Хватит пока.
Сивый! Пришел-таки сам. Значит, что-то надо. Значит, сейчас не убьют.
-Что ж ты, Демидушка, меня, старика, позоришь? Или ты не знаешь, как с насильниками принято поступать? Думаешь, из-за твоих заслуг не прикажу тебя опустить?
Тут главное не пасовать.
-Да ты, чё? Дядь Тём! Какой насильничал?! У нас с ней все добровольно было. Я как ее увидел, так сразу влюбился. Веришь? Да и до дела не дошло. Помешали.
И я улыбаюсь разбитыми в кровь губами. Жуткое зрелище, потому что лицо у меня все тоже залито кровью. Ах, Лера, Лера, как дорого ты мне обходишься. Но ничего. Я ее обязательно себе заберу. Только Сивого немного утихомирю. И попробую, как оно - быть в ней.
В эту же секунду моего лба касается холодное дуло пистолета.
-Пи**ишь ты, как дышишь, Барс. Что мне должно помешать вышибить тебе мозги?
И он передергивает затвор. Ему остается только нажать на спусковой крючок.
Лера
Не знаю, сколько прошло времени, но кто-то накидывает на меня одеяло. И этот кто-то - не мой отец. Кутаюсь, чтобы прикрыться наконец.
-Папочка! - зову его.
Я сталкиваюсь взглядом с отцом. На его лице - ужас. Я придерживаю на себе одеяло. Мне очень стыдно.
-Папочка! - всхлипываю я, - Нужно вызвать полицию.
Он пришел. И теперь все будет хорошо. Я справлюсь. Не сразу замечаю, как выражение его лица меняется.
-Какую полицию? Чтобы все кому не лень говорили, что моя дочь - шлюха? Что они тут с тобой делали?
-Папочка! Я же не виновата! - сильнее прижимаю к себе одеяло.
Что он такое говорит? Он же мой отец! Чудовище, которое со мной это все сотворило, нужно найти и посадить.
-Так как с тобой обращаются только с проститутками! - орет отец.
А у меня все внутри замирает от его слов.
Он продолжает орать:
-Значит, ты сама дала повод! Я - то думал, что вырастил порядочную девушку, а ты... Эх!
Его презрительный взгляд режет меня без ножа. Я, глупая, думала, что больнее уже не будет.
-Собирайся! Надень на себя что-то. Перд отцом и в таком виде... Тьфу! - резко бросает он мне.
Он прекрасно видит, в каком я состоянии, но даже не делает попытки мне помочь. Я кутаюсь в одеяло, возвращаюсь в номер, подбираю спортивки и разорванную майку. С вещами иду в ванную, меня слегка шатает. Там я одеваю брюки, которые мне дал Демид, и завязываю кое-как на себе футболку. Потом выхожу, подбираю с пола шубу и сапоги. Едва не падаю от того, что кружится голова. Сажусь на кровать и обуваюсь. Сапоги на тонкой шпильке, как я в них пойду, не знаю.
У меня не возникает даже мысли спорить с отцом и настаивать, чтобы он вызвал полицию. Ведь в номере полно доказательств. Я думаю, что он делает так, как лучше для меня. Я не знаю, как смогла бы рассказывать чужим людям о том, что со мной делал этот скот.

Я спускаюсь в холл гостиницы. Там меня ждет отец.
Меня штормит, и только тогда папа поддерживает меня под локоть. Но у меня такое чувство, что он в любой момент отдернет руку, да еще и брезгливо вытрет ее салфеткой. Я больше не его принцесса. Я чья-то подстилка.
-Надень капюшон и надвинь его на лицо. Не хочу, чтобы ты на камерах светилась. И так теперь позора не оберешься.
Он доводит меня до машины и заталкивает на заднее сиденье. Он приехал. Люди, которые были с ним, рассаживаются по своим автомобилям.
Мы доезжаем до дома в тягостном молчании. А все должно было быть не так. Почему он не хочет за меня вступиться? У него же есть знакомые, деньги. Он может, если захочет. Не хочет?
Он заводит меня в дом. Мы идем в кабинет. Мама видит меня и бросается ко мне с воплем:
-Лерочка!
Но он останавливает ее коротким движением руки:
-Погоди ты, курица.
Она тихо семенит за нами.
В кабинете я без сил опускаюсь в кресло. Мне бы лечь, отдохнуть. Да и к врачу, наверное, надо.
Но первое, что папа спрашивает:
-Как ты попала к Власову?
Я и не подумала о том, чтобы солгать, как-то обелить себя.
Тихо шепчу:
-Я сама к нему пришла.
Допрос продолжается. Без всякого сочувствия.
-В чем ты была одета?
-В нижнем белье и шубе, - ответ звучит еще тише.
-Ах, ты, б***ь! - вскрикивает он и замахивается, чтобы ударить.
Но у него на руке виснет мать:
-Не надо, Илюша! Она и так едва живая.
Но он стряхивает ее с руки, делает шаг ко мне и хватает меня за подбородок, поворачивает мое лицо к себе то одной стороной, то другой и спрашивает зло:
-Почему на лице синяки? Ты у кого-то из этих в рот брала?
Я краснею от его слов, а он отпихивает меня за лицо от себя. И правда берет салфетку, а потом вытирает руку, которой до меня дотрагивался.
Я все же решаюсь заговорить:
-Папочка, меня собирались изнасиловать. Я не хотела...
Его взгляд я запомнила на всю жизнь.
-Я ж любил тебя...
А сейчас я ничего не достойна... Как хорошо, что я не могу уже плакать.
Потом он обращается к матери:
-Чтобы через час этой б***ищи, здесь не было. У твоей матери осталась коммуналка? Вот туда ее отправь. И денег дай пять тысяч. Больше не давай. Кое-что из вещей ей с собой дай, что похуже. И пусть проваливает.
Мама бледнеет:
-Илюша, она же наша дочь!
-Нет у нас больше дочери! Тебя что-то не устраивает, уезжай с ней. А эта пусть живет, как хочет.
Он подходит к бару, наливает себе выпить и рычит:
-Вон пошли, шалавы!
Как только мы выходим в коридор, я осмеливаюсь спросить:
-Как же так, мам?
Но и она шипит на меня разъяренной кошкой:
-Ты сама во всем виновата! И не думай, что я мужа на тебя променяю. Как сказал отец, так все и будет.
Она идет вместе со мной в комнату, собирает мои вещи, пока я сижу у себя на кровати, уставившись в одну точку. Она заставляет меня сходить в душ и переодеться. Я им такая не нужна. Я беру свой старый телефон, в карман мне мама кладет ровно пять тысяч рублей, передает мне чемодан и спрашивает:
-Адрес помнишь? Вот ключи. Езжай, Лера.
-Мам, такси мне вызови. Я не доеду. У меня голова кружится.
-Ничего мне не говори. Ты сама виновата. Но машину вызову и оплачу. Больше сюда не приходи. Илья не передумает.
Не дожидаясь машины, она провожает меня. Идя по дорожке, я слышу хлопок входной двери. Это за маленькой дурочкой опустился занавес. Бреду к воротам, еле переставляя ноги. С неба валит крупный снег. Лечь бы в него и уснуть. Зачем я нужна?
Но сажусь в такси и еду в свой новый дом. Почему я не умерла?
А еще несколько часов назад я боялась смерти.
Теперь у меня рухнули не только розовые замки. Теперь у меня рухнул весь мир.

Глава 4

Лера

Я захожу в коммуналку. В коридоре свалены какие-то вещи, мне в нос ударяет затхлый запах и еще один - запах перегара. От папы так часто пахло по утрам, пока он не приведет себя в порядок. Но... я им больше не дочь. Он сам так сказал.

Я иду по коридору, пару раз спотыкаюсь о какие-то коробки. В квартире тихо. Неожиданно мне навстречу выходит полная женщина лет 40. На ней надет халат, расстегнутый на груди. У нее опухшее лицо, и рядом с ней вонь становится непереносимой.

- Ты кто такая? - слышу я грубый голос.

Мне надо добраться до бабушкиной комнаты.

- Я внучка Любови Васильевны.

- Так, она же померла 5 лет назад.

- Я знаю, - отвечаю и иду к комнате 5.

Там жила моя бабушка. Папа ее не любил, поэтому она доживала свой век здесь, пока мама не знала, какую икру ей выбрать для Илюши на завтрак: красную или черную.

- А ты теперь, что ли, здесь жить будешь? - не отстает тучная дама, - Приперло? Ну, не куксись, не куксись. Ты только осторожней. И дверь в комнату всегда запирай. Вечером придет Евсеевич, он мужик тертый, как бы не испортил тебя. Парень у тебя есть?

Да что она привязалась ко мне?

- Нет у меня никого.

- Сирота, значит.

- Извините меня, я устала очень, - говорю ей.

И закрываю дверь перед ее носом.

Я часто здесь бывала. Бегала тайком после школы и помогала бабушке, чем могла. Мама к ней почти не ездила. Когда меня ловили на том, что я ходила сюда, то меня ругали и наказывали. Ведь папа не велел! А я все равно ходила, стараясь не попадаться.

Я села на бабушкин диван. Не снимая обувь, в одежде легла на него, свернувшись калачиком. Бабушка бы наругала. Но ее нет. Никого нет. Да и меня тоже нет. Эта поломанная девочка - не я.

И заснула.

Проснулась из-за громкой музыки и пьяных голосов. И это теперь моя жизнь? Так будет всегда?

Мне хотелось в туалет и пить. Но выйти из комнаты было страшно. Я порылась в сумке и нашла бутылку с водой. С жадностью попила. А потом вспомнила, что у бабушки где-то должно быть ведро. Я помнила почти все, как будто была здесь только вчера. Уже стемнело. Я, подсвечивая себе телефоном, нашла ведро и пописала в него. Завтра уберу, когда все разойдутся. Судя по голосам, там мужчины. А они все - бездушные монстры.

Несмотря на шум, я снова уснула. Спала беспокойно. Мне снилось, что за мной вернулся насильник. И его друзья. И что теперь они делают со мной это всей толпой.

Я проснулась и прислушалась. В квартире было тихо. Я сходила в туалет. Болело все тело и лицо. Но кому жаловаться? Я вылила мочу и помыла ведро. Есть не хотелось, однако, сколько я уже без еды?

Я, преодолевая себя, вышла из дома. Здесь во дворе был маленький магазинчик. К моей радости он остался на прежнем месте. Только сменил название. Я зашла внутрь. За прилавком стояла та женщина, что я видела вчера.

- Привет, соседка! - бодро поздоровалась она.

- Здравствуйте! - несмело пролепетала я.

- Меня тёть Люда зовут.

- Лера, - представилась ей в ответ.

- Тебе что дать?

Я посмотрела на продукты и на ценники. И пришла в ужас. На сколько времени мне хватит денег, что мне дали? А дальше? Что я буду делать дальше?

- Я... Мне полбатона, чай, сахар и колбаски. Немножко.

Надо посмотреть шкафы в комнате. Может, там что-то есть. Какие-нибудь крупы. Хотя, наверное, пропало все.

А ведь надо будет еще за комнату платить. За продукты я отдала 400 рублей, и толком ничего не купила.

- Если Евсеич будет доставать, зови меня, я его утихомирю, - напутствовала на прощание соседка, - Я а третьей живу.

- Хорошо. Спасибо.

Я вернулась к себе и снова уснула. Я только и делала, что спала.

И ждала, что мне позвонят родители. Но они не звонили. Сама я напоминать о себе не осмелилась.

Зато позвонили из университета и спросили, когда я приду на занятия. Я ответила, что ходить не буду, а за документами приду позже. Я понимала, что со мной что-то не в порядке. Я не могла находиться рядом с мужчинами, не выносила, когда кто-то подходил слишком близко, пугалась громких звуков, не могла есть. Мне нужна была помощь. Но кому я была нужна?

Спустя две недели я решила помыться, преодолев брезгливость. Сантехника и в ванной, и в туалете была в таком ужасном состоянии, что каждый раз, как я ее видела, вызывала у меня рвотные позывы.

Я посмотрела на ютубе, как почистить ванну, и минут 40 оттирала ее. До сверкающей чистоты ей все равно было далеко, но я хотя бы искупалась.

Выйдя из ванной уже одетой в брюках и толстовке с полотенцем на голове, я увидела худого лысого мужчину лет 40.

Он осклабился, как только меня увидел:

- Так вот ты какая, мышка. Иди сюда, познакомься с дядей Евсеичем.

Глава 5

Лера

Вчера я видела Романа. Он приходил ко мне домой. Я так испугалась, убежала и спряталась. Он что-то говорил про деньги. Но ждать от него что-то хорошее?

Я заплатила за комнату. И уже сутки сидела без еды. Та сумма, что дала мне мама, истаяла, как прошлогодний снег. Сначала голод не чувствовался, а потом есть захотелось со страшной силой. Но есть, было, нечего. Я позвонила маме, потом папе. Но они не отвечали. Кажется, добавили меня в "черный список".

Под вечер я решила выйти из комнаты и попросить хотя бы хлеба у Люды. Но дойдя до кухни, увидела трех пьяных мужчин. Среди них был Евсеич.

- О! Мышь! Иди сюда! - заорал он.

Я развернулась и пошла назад в комнату.

- Куда пошла?

А потом он вскочил и погнался за мной. Я еле успела заскочить в комнату и повернуть ключ.

В дверь посыпались сильные удары. Она задрожала под ними.

-Открой, су**а! Что ты из себя строишь? Про тебя мне все рассказали. Иди сюда, шалава! Порадуешь мой хе*.

Я стала отступать вглубь комнаты, а потом села на пол возле дивана, с ужасом глядя на тонкую преграду. Сколько ему понадобится времени, чтобы ее сломать?

Что мне делать? Нужно позвонить в полицию. Я стала набирать номер, но было все время занято. Может, вылезти в окно? Четвертый этаж. Если сорвусь... А с другой стороны, хоть отмучаюсь.

Под дверью раздался какой-то шум, потом звуки ударов и мат. Потом все стихло. А личинка замка стала поворачиваться. Я перестала дышать.

Дверь тихонько открылась, и на пороге появился он.

- Привет, Лер.

Я сжалась в комок еще сильнее. Зачем он пришел?

Демид сделал шаг по направлению ко мне.

-Не подходи! - взвизгнула я.

Он остановился. Вместо того чтобы подойти, отошел к стулу и сел на него.

- Давай поговорим. Трогать я тебя не буду. Так что не кричи и сядь на диван.

Звать на помощь здесь смысла нет. Если кто и придет, то поможет скорее ему, чем мне. Но пересаживаться не стала, осталась сидеть на полу.

- Я не хочу с тобой разговаривать.

- А с кем хочешь? Со своими новыми друзьями?

- Это не друзья.

Демид замолчал, рассматривая свои руки. Я заметила, что костяшки на одной сбиты.

- Ты работаешь?

- Нет, - ответила я тихонько.

- Родители денег дают?

Мне неловко было даже ответить. Я отрицательно покачала головой.

- А на что ты жить собралась?

Я с изумлением посмотрела на парня. Он вообще, что ли?

- Тебе какая разница? - выдавила я.

- У меня к тебе предложение. Ты поедешь со мной, жить будешь тоже у меня. А я буду тебя содержать. Но не за просто так. Мужик я молодой, здоровый. И люблю секс. При этом ты не будешь воротить нос, и изображать оскорбленную невинность.

Первый порыв был крикнуть ему: "Нет" и сказать ему, чтобы он убирался. Именно это я собралась сделать. Пусть у меня кружилась голова от голода, но торговать собой я не буду.

Демид нехорошо усмехнулся.

- Ты хорошо подумай. Откажешься, я уйду, но эти, - он кивнул в сторону двери, - останутся. Сколько их там, трое? Ты готова к такому? А после них сюда потянутся другие.

Я замерла, чувствуя, что попала в ловушку. Демид между тем продолжал:

- А так спать будешь только со мной. Бить тебя не буду, не бойся.

Я проигрывала ему - слабая, без поддержки, без денег. Что будет, если он сейчас уйдет? Кто остановит тех, кто за стеной? Кто купит продукты?

- Я боюсь тебя. Ты делал мне больно, - не знаю, зачем ему это сказала.

- Я же сказал, что больше распускать руки не буду. В тот раз извини, сорвался.

- Ты хочешь сказать, что больше не сделаешь мне больно?

Сейчас он смотрел на меня с откровенным изумлением. Неужели я и правда, такая дурочка?

- Больно будет только в первый раз. И то, это не я виноват. Это природа.

Из коридора послышался приглушенный мат. Если я сейчас откажусь, а он уйдет, что со мной сделают? Я вспомнила грязных, вонючих мужчин с желтыми зубами, вечно пьяных. Что ждет меня?

И да, я не смогла быть сильной.

Я прошептала:

- Я согласна.

Взгляд мужчины загорелся.

- У нас с тобой договор. Мне нужен аванс. Раздевайся.

Мне все равно придется это делать. У меня нет выхода. Я несмело стянула с себя одежду, оставшись в трусиках. Кажется, то, что не случилось в прошлый раз, случится сейчас. Я стану женщиной.

- Трусы тоже снимай.

Я сделала и это. Только не смотреть на него.

Глава 6.

Демид

Всю дорогу Лера спала. Пару раз сонно открывала глаза, но потом снова засыпала.

Припарковавшись на подземной парковке, я ее разбудил:

- Просыпайся, приехали.

Она открыла глаза, потянулась и спросила:

- Где мы?

- Я здесь живу.

Неплохой жилой комплекс, просторная квартира за 40 миллионов - когда-то я о таком только мечтал, ложась спать, голодный и избитый. Но уже 3 года я являлся собственником этой недвижимости. И меня мало волновало, как я на это заработал.

Главное - результат.

Или можно хлестать самогон в такой же коммуналке, в которой я нашел Леру. И ругать жизнь, что не засунула в рот золотую ложку.

Я забрал сумку из машины, взял девушку за руку - она попыталась тихим сапом вытащить ладошку, но у нее ничего не получилось. Подъехал серебристый лифт, и мы поднялись на 20 этаж. Я открыл дверь и пропустил Снежинку вперед. На часах было три ночи.

- В душ пойдешь?

- Да, я бы хотела помыться.

Я показал ей ванную, дал чистое полотенце. И вышел. Отнес ее вещи к себе. Конечно, можно было поселить ее отдельно, но мне не хотелось. Постоял, как дурак, посередине комнаты, представляя ее обнажённое тело под струями воды. Член в штанах сразу же приготовился. А действительно, что теперь мне с ней сексом заниматься раз в месяц и под одеялом?

Нет, так не пойдет. Снял с себя одежду и тут только до меня дошло, что те два раза мы не предохранялись. Ругнулся на себя. Надо ее к гинекологу на прием отвезти. Дети в мою программу не входили.

Я вспомнил себя шестилетнего на пустыре вместе с отцом, который, молча, стоял над разрубленными телами моей матери и моего старшего брата. А потом он кинул меня в машину и отвез в детский дом. Просто оставил там у калитки. На мне был комбинезон с изображением снежного барса, имя свое я помнил, отчество мне дали от балды. Документов у меня при себе никаких не было. Так я и стал Демидом Михайловичем Барсом. Отца я больше никогда не видел.

После того дня я разучился бояться.

Какие-то мысли в голову лезут, надо пойти потрахаться. Я подошел к тумбочке у кровати, открыл верхний ящик и достал презерватив. Надорвал фольгу, раскатал его по члену привычным движением и пошел в душ.

Дверцы кабины были закрыты. Через них был виден неясный силуэт. Слышался шум льющейся воды. Яйца напряглись, а член налился еще сильнее.

Я открыл кабинку и шагнул внутрь. Лерка вздрогнула и обернулась.

- Мы же недавно... - залепетала она.

- Я люблю много трахаться, Лерочка.

Я подхватил ее под ноги и оторвал от пола. Вот честно, не до прелюдий мне.

- Обхвати меня за шею руками, - скомандовал девушке, так как сама она инициативу проявлять не собиралась.

Но послушалась. Я приподнял ее еще повыше, при этом она опиралась спиной на стенку кабинки, и начал медленно опускать ее на член. Мне хотелось насадить ее до матки сразу же, но нужно, чтобы она перестала бояться.

Какая же эта сучка тугая!

Я зашипел сквозь зубы. И заметил, что она зажмурилась.

- Глаза открой! - потребовал я.

Когда я увидел, что она снова на меня смотрит, приказал:

- Смотри вниз, - она не послушалась, - Лера, вниз, я сказал, посмотри!

Только тогда ее взгляд опустился туда, где мой член проникал внутрь нее.

-Видишь, как я тебя е*у? Ты такая изнутри горячая и нежная. Такая узкая! Я буду делать это много и часто. И скоро ты сама будешь меня об этом просить. Расслабься. Не надо зажиматься.

Я лизнул ее в шею и толкнулся в нее так, как хотел. Ощутил, как ее тело сотрясла дрожь.

Сам остановился.

-Не больно? - спросил на всякий случай.

- Нет, - пискнула малышка.

Сверху лилась вода, а в крови разливалась жаром похоть. Я снова приподнял ее вверх, почувствовал, как она увлажнилась внутри.

- Если будет больно, скажешь.

Я стал двигаться мощно, резко, вгоняя член в нее со шлепком. Каждый толчок сопровождали ее всхлипы. И она смотрела туда, куда я приказал. Да, малышка, секс - это грязь. Но какая же сладкая.

Ее бархатные стеночки слишком сжимали мою плоть, чтобы я продержался долго. В глазах даже потемнело, когда кончил.

Но, похоже, что кончил только я.

Я продолжал держать ее на весу.

- Ты не кончила?

Опять краска залила нежные щеки.

- Нет, - понял я сам.

Не разогрел девчонку. Приблизил губы к ее рту, провел языком по нижней губе.

И спросил:

- Тебе куни понравился?

- Что?

-Когда я тебе лизал киску?

- Я...- а глазки-то забегали.

Глава 7

Лера.

Просыпаюсь от того, что меня целуют в щеки, в нос, в лоб, в подбородок. Мне хочется отмахнуться и продолжить спать.

Но рядом раздается:

- Лер! Вставай. Нам пора.

Демид. Что ему опять надо? С неохотой открываю глаза. Он, одетый, сидит на постели. А я голая сплю на спине. Да еще и ноги развела. Меня заливает жар. Он печет меня особенно сильно по щекам. Я, наверное, опять красная как свёкла.

Тут мое внимание привлекает странный звук - это он смеется? В нем такие бархатные переливы, и глаза у парня делаются добрее.

- Ты напоминаешь клубничку. Такая красненькая!

Зачем он меня разбудил?

- Вставай, - повторяет он, - У нас дела.

- Что ты еще придумал?

- Тебя через час ждет гинеколог. Ты ведь к врачу не ходила?

Он, что, меня к доктору записал?

- Нет.

- Тебя надо осмотреть. Мы несколько раз не предохранялись.

Я застонала от отчаяния. А ведь и правда. В коммуналке он не пользовался презервативом. У меня похолодели руки и ноги. Что делать, если я забеременела? От него?

Мне кажется, он прочел мои мысли.

- Такое ощущение, что ты от меня снежного человека родишь, а не ребенка.

- Я не собираюсь никого от тебя рожать, - отчеканила я.

За время нашей беседы я села и натянула на себя одеяло. С тех пор как он меня к себе привез, он не сделал мне ничего плохого. Единственный раз, когда Демид разозлился, это когда речь зашла о том, почему я была в тот день в таком виде, и о Власове. Но несмотря на это, парень внушал мне безотчетный ужас. Я вздрагивала от его прикосновений, стремилась отойти, когда он приближался. Он это замечал. И бесился. Ночью меня часто мучали кошмары. Правда, он все время меня будил.

Не знаю, на что он рассчитывал, привезя меня к себе.

После моих слов он отобрал у меня одеяло и придавил собой к постели.

- Это легко исправить. Если я недостаточно хорошо постарался в прошлый раз. И куда ты денешься? И залетишь. И родишь.

Что это еще за разговоры?

- Демид! Какие дети? Ты о чем?

Он вернул одеяло на место.

- Не хочешь? Тогда поехали к врачу. Нужно решить вопрос с предохранением. Мне не нравится е**ться в резинке.

Меня все время коробило от того, что он ругался.

- Можно какое-нибудь другое слово использовать?

- Ага, и другое слово надо использовать, и заниматься сексом под одеялом. Лер, тебе несколько часов назад было плохо? Ты же взрослая, а ведешь себя как ребенок. Тебе как-то по другому нравится? Так ты говори. У меня третьего глаза нет.

Разговор возвращался к тому, что я обсуждать не хотела.

- Можно, я в душ пойду?

Демид насупился.

- Хоть раз бы сказала, что я безумно хорош.

Его уверенность, что я должна пищать от восторга из-за того, что он обратил на меня внимание, меня раздражала. Может, стоит перестать быть пай-девочкой?

- Безумно хорош ты был, когда меня похитил. Вряд ли сможешь себя перещеголять. Я в душ.

На него даже не посмотрела. Как была - обнаженная, пошла в ванную. Пусть смотрит.

- Лер!- раздалось вслед тихое.

Я сделала вид, что не расслышала.

Вода расслабляет тело, успокаивает разум, смывает грязь. Я хожу в душ несколько раз в день.

Когда возвращаюсь в комнату, то Демида там нет. Наверное, ушел на кухню. Одеваюсь и иду на его поиски. Он прав, нужно сходить на прием к гинекологу. И к психологу тоже надо. У меня после того, как он меня едва не изнасиловал, появилось слишком много странностей. Мне стало тяжело жить. Если бы Демид постоянно не маячил перед глазами, случившееся постепенно, день за днем уплывало бы в прошлое. Но его присутствие не дает ничему забыться. Однако и отказаться от его поддержки я не могу. Я сейчас не в том состоянии, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Я не знаю, как это делать.

Демида я нашла на кухне. Он пил кофе.

Увидев меня, спрашивает:

- У тебя другой одежды нет? Такое впечатление, что тебе с собой собрали вещи прислуги.

Я замираю. С трудом нахожу что ответить.

- Это мои вещи. Извини, если ты ожидал, что мне с собой отдадут папин бизнес, то ты просчитался.

- Какой бизнес? Они тебе даже телефон нормальный не отдали!

- Видимо, посчитали, что ты все купишь. Раз уж...

И обрываю себя на полуслове. Невыносимо хочется разрыдаться и вернуться в комнату. Только как оказалось, под кроватью нельзя спрятаться от монстров.

Он делает всего один шаг и оказывается возле меня.

- Я куплю. Это не проблема. И карту банковскую тебе дам. Ты ведь не сбежишь? А?

Пока он говорит, его руки оказываются на моих плечах. Он держит меня и всматривается в мое лицо, как будто ищет там что-то важное для себя. Но не находит.

Демид убирает руки от меня и холодно бросает:

- Поехали.

Серое пасмурное небо, такие же улицы, грязная жижа на дорогах — все это не добавляет мне оптимизма. Машина подъезжает к современному зданию. Из вывески следует, что это медицинский центр. Демид, молча, помогает мне выбраться из салона и ведет в здание. Видно, что он не раз здесь бывал. На ресепшене оформляют необходимые документы, говорят номер кабинета.

Мы подходим к двери, и я спрашиваю:

- Я надеюсь, ты не собираешься идти вместе со мной?

Уверенность, с которой он все делает, не прошибаема.

- Именно так я и хочу поступить. Потому что я сомневаюсь, что ты скажешь мне правду.

- Я не хочу, чтобы ты шел со мной. Хоть здесь ты можешь оставить меня в покое?

Он напрягается. В глазах загорается нехороший блеск.

- Лера! Не спорь со мной.

Я не успеваю ему возразить, как он подхватывает меня за локоть. Мы оказываемся в кабинете. В присутствии посторонних продолжать выяснять отношения не хочется.

Гинеколог — мужчина. Из-за этого дискомфорт от происходящего усиливается. Врач задает обычные вопросы, на которые я отвечаю смущаясь. Демида он будто не замечает. Клиника частная, счета немаленькие, а кто платит — тот и заказывает музыку. В ходе беседа с врачом я говорю, что у меня были незащищенные половые акты, и я бы хотела выяснить, не беременна ли я. А также определиться со способом контрацепции.

Гинеколог выписывает направления на анализы, а потом предлагает пройти в смежное помещение для осмотра. Демид ни во что не вмешивается. Я, уговаривая себя, что это всего лишь врач, раздеваюсь и забираюсь на кресло.

Доктор проводит свои не слишком приятные манипуляции.

Как же это всё невыносимо! Неужели нельзя было меня хотя бы к врачу-женщине записать?!

Глава 8.

Лера

И опять я осталась с ним. Этот мужчина для меня какое-то проклятие. Как бы я ни хотела от него избавиться, я лишь сильнее в нем увязаю.

Правда, от меня он переселился в другую комнату. И, когда его не было дома, стала приходить его домоработница - Надежда Павловна, которая уходила лишь тогда, когда Демид возвращался.

Демид отвел меня к психологу. Она, побеседовав со мной, направила меня на консультацию к психотерапевту. Я просила его, чтобы врачами были женщины. С мужчинами мне было тяжело общаться.

Психотерапевта звали Вероника Олеговна - ухоженная интеллигентная женщина лет 45. Мне почему-то было легко с ней общаться. Она чем-то напоминала мою бабушку. Таким людям хочется рассказать о своих бедах. И ты им веришь. Веришь в их желание помочь тебе.

Сначала я не хотела говорить о том, что связано с Демидом. Я рассказала ей о том, что боюсь: большие скопления людей, да и вообще людей боюсь, особенно мужчин. Мне кажется, что я все время грязная. Когда она спросила, сколько раз в день я принимаю душ или ванну, я посчитала, и оказалось, что не меньше десяти. Мне не нравится, когда кто-то подходит близко, а уж тем более пытаются дотронуться. Я опасаюсь острых предметов. Очень часто я представляю, как режу ножом пристегнутого наручниками к кровати Демида. Он кричит от боли, А мне это нравится. Завораживающее зрелище. А еще, когда я сильно чего-то боюсь, то у меня начинает дико колотиться сердце, мне не хватает воздуха, я задыхаюсь. Сплю плохо. Бывают такие ночи, когда я вовсе не могу заснуть. Лежу с закрытыми глазами. Когда засыпаю, то меня мучают кошмары. Аппетита тоже нет.

Мне поставили диагноз " невроз навязчивых состояний". Назначили сеансы психотерапии, сеансы гипноза, массаж, иглотерапию. Сначала Вероника Олеговна не хотела вводить медикаментозное лечение, так как оно могло в равной мере улучшить мое состояние, но и привести к появлению суицидальных мыслей. Но после месяца лечения она приняла решение о начале курса препаратов. Это были средства из группы специфических серотонинергических антидепрессантов и бензодиазепиновых транквилизаторов.

На первой неделе приема мне сделалось хуже. Появилась постоянная тошнота, апатия.

К концу второй недели приема препаратов мне стало лучше. Появился аппетит, нормализовался сон. Постепенно я стала смотреть телевизор и помогать Надежде Павловне готовить. Мне вдруг это стало интересно.

За это время я побывала на приеме у гинеколога. Вместо мужчины, который принимал меня в прошлый раз, мной стала заниматься женщина. По результатам анализов оказалось, что никакой беременности у меня нет. Она предложила для контрацепции сделать укол, который надо будет делать раз в полгода. Тем более, что он сочетается с препаратами, назначенными психотерапевтом.

Когда мне сообщили, что я не беременна, я почувствовала невероятное облегчение. Я не знаю, как бы я смогла хорошо относиться к ребенку Демида. Гинеколог также мне объяснила, что у меня отрицательный резус-фактор крови, и, что в случае беременности аборт крайне нежелателен, потому что он с высокой процентной вероятностью приведет к бесплодию.

После одного из сеансов гипноза Вероника Олеговна высказала желание побеседовать с Демидом. Когда я спросила, зачем он ей понадобился, она ответила, что ей нужно обсудить с ним вопросы оплаты лечения. Это было странно, потому что все необходимые документы они подписали еще, когда мы только к ней обратились.

Демид редко бывал дома. Наши контакты он свел к минимуму. Вел себя отстраненно, не заигрывал, не пытался дотронуться. Про секс вообще не заговаривал. Я не знала, как к нему относиться. Он по-прежнему вызывал во мне неконтролируемые приступы животного страха. Но в то же время оказался единственным, кто помогал. Меня это ставило в тупик. Ведь, если он такой плохой, то, что ему мешало продолжать заставлять меня с ним спать, пока не надоем? А если я ему понравилась, как он утверждал, то, как он мог со мной так поступить?

Демид

Я в кабинете психотерапевта развалился в огромном кожаном кресле, которое затягивало меня как зыбучий песок. Примерно также в непонятную муть меня утягивал наш с ней разговор. Нет, я предполагал, что рано или поздно причина состояния Леры всплывет. Но никак не ожидал, что все это будет напоминать мне визит к директору интерната, куда я постоянно захаживал. Честно, мне кажется, мужик, когда меня уже оттуда выпустили, нажрался вусмерть на радостях.

Главное, что меня всегда раздражало в тех наших беседах, - это бессмысленность. Не мог человек, разворовывающий деньги, выделявшиеся государством на сирот, мне объяснить, почему я должен вести себя, как положено, а он может продолжать жить так, как живет.

Вот и сейчас разговор между мной и Вероникой Олеговной был бессмысленным. Если она думает, я не понимаю, что натворил, то я понимаю. Только сделать что? Пойти накатать чистосердечное и попросить посадить меня за решетку? А толку? Лера сразу же выздоровеет от восторжествовавшей справедливости? Вряд ли. И с ней-то что будет в этом случае? Реалии жизни никто не отменял. Чтобы жить, нужны деньги. Чтобы хорошо жить, нужно много денег. А ей тем более, учитывая счета за лечение.

- Демид Михайлович, - и снова пауза, видно, что психотерапевт подбирала слова.

Я был в ее кабинете уже минут пятнадцать, и мне надоело. Мне хотелось, чтобы она прямо высказалась, а не лила воду мне на уши.

- Я проводила сеансы гипноза с Валерией. И она мне рассказала, что произошло.

Глава 9

Лера

Сегодня нашу группу оставили после занятий на собрание. Одногруппники на меня внимания почти не обращали. Правда, меня это не обижало. Так было даже легче. С ребятами за неделю обучения я обменялась несколькими фразами и узнала, как кого зовут. В группе было 19 человек - 11 юношей и 8 девушек, я двадцатая. Попыток подружиться хотя бы с девушками я не предпринимала, интуитивно ощущая, что мне не рады. Но меня не трогало их отношение. Моя задача здесь сдать экзамены, а там можно и сменить группу.

Я сидела, уткнувшись носом в листочек и старательно выводила на нем ручкой ромашки, ожидая прихода заместителя декана. Наша группа должна будет подготовить презентацию для иностранных коллег, которые приедут через неделю. Девчонки перебрасывались ничего не значащими фразами, парни тоже. Не было только Шувалова, который был сыном главного спонсора университета и не особенно соблюдал требования преподавателей и правила поведения. Тем более для него это было второе образование. Первое он получил за границей. Он был старше остальных лет на пять. С ним предпочитали не связываться. Копаться в причинах этого у меня не было ни малейшего желания, тем более, что дома у меня жил собственный представитель племени непокоренных. Или, точнее, я у него. Но сути дела это не меняло. Тут бы с одним психопатом сладить. Для чего мне второй?

- Лер, - звук собственного имени раздался неожиданно.

Я выронила ручку.

Одногруппник Костя, друг Шувалова, вдруг решил проявить ко мне интерес.

- Давно хотел спросить, а чего ты к нам в конце года перевелась?

Я напомнила себе, что теряться не стоит. Нужно обозначить собственные границы.

- Захотела сменить обстановку, - я пожала плечом.

- Ты ведь не москвичка. Так что привело тебя к нам?

Вот чего он пристал? Ему какое дело?

Я подняла лицо от рисунка и посмотрела на парня. И Костя, и Роман были чем-то похожи - высокие, имевшие крепкие фигуры, оба занимались единоборствами и, несмотря на разницу в возрасте, дружили. Это были уже молодые мужчины. Только Шувалов был коротко пострижен, а Самарин имел шикарные каштановые кудри.

- Костя, я же ответила. Мой перевод связан с переездом.

- И к кому же ты переехала? К тому красавчику, что тебя привозит и забирает? Я, пожалуй, к такому бы тоже переехала. Тем более для провинциальной дурочки - это такой шанс чего-то достичь в жизни, - Ксения, та самая шатенка, что сразу меня невзлюбила, не удержалась от шпильки в мой адрес.

Пасовать нельзя, напомнила я сама себе. Уступлю один раз, и эта свора меня растерзает.

- Слюни подбери, - неужели я это говорю?! - Красавчик предпочитает блондинок.

Но, если судить по Демиду, то выжить можно только за счет агрессии.

- Ах, ты, швабра! - подскочила девушка и ринулась ко мне.

Да, пожалуй, одного психотерапевта мало. Нужен, наверное, и тренер. По боксу. Или еще по чему-нибудь.

Но подойти разъяренная девушка не успела. Ее на лету поймал Шувалов.

- Ты чего ядом брызжешь, Ксю?

- Пусти, Ром. Эта новенькая совсем оборзела так со мной разговаривать. Я ей сейчас покажу...

Что она собиралась мне продемонстрировать, осталось тайной, потому что в класс вошел заместитель декана. Все расселись по местам. Дальше он долго и нудно рассказывал о будущей презентации, а я надеялась, что девушка успокоится.

Затем, когда он вышел, я подхватила рюкзак и собралась уйти, как вдруг меня остановил глубокий, насмешливый голос.

- Слушай, маленькая, а в гостях надо быть вежливой. А то мало ли что может случиться.

Я обернулась, Шувалов впервые со мной заговорил. Только вот лучше бы и дальше молчал. Так он нравился мне больше.

И опять прежде чем ответить, я собралась. Нужно время, чтобы это получалось на автомате. Так говорит Вероника Олеговна. И у меня нет причин ей не верить.

- А я - вежливая. И дома, и в гостях. И нос в чужие дела не сую, в отличие от некоторых.

Надменные брови поползли вверх, а сам парень недобро усмехнулся и поднялся.

- Что-то незаметно, - бросил он угрожающе и двинулся ко мне.

Вот тут меня и накрыла паника. Шувалова здесь не было. Ситуация до боли в сердце напомнила тот номер, когда ко мне также не спеша приближался Демид. И этот такой же. Безжалостный. При каждом движении от него волнами исходила агрессия, было видно, как играют мышцы тренированного тела. Что он может мне сделать?

- Ром, да хватит тебе! Из-за ерунды... - попытался его утихомирить Самарин.

Но парень продолжил двигаться в моем направлении. Только бы в обморок не упасть.

- Это не ерунда. Девочка не умеет себя вести. Я могу это с легкостью исправить.

Через секунду он уже схватил меня за предплечье, разворачивая к себе лицом.

Не знаю, что было бы дальше. Я поняла по обрывкам фраз, что его действительно боялись. И, видимо, заслуженно.

- Руки от нее убрал! - сказано это было негромко, но Демид умел говорить убедительно, когда каждый звук сочился не угрозой, нет, а обещанием скорой, неминуемой расправы тому, кто посмеет ослушаться.