Снежная крепость

– Баста! – повторил Паоло Кальвино. – Это – последний клиент на сегодня.

Джино Сольди вопросительно посмотрел на него и проронил:

– Шеф, вы говорите это уже в третий раз.

– Но сейчас я говорю это в последний раз. – Паоло ударил кулаком по столу. – Все, хватит. Сколько можно? Мы и так уже продали сегодня восемь машин…

– Если мы задержимся в офисе еще, то, наверное, продадим и все десять, – радостно проговорил Джино. – Чувствуете, как потянулись к нам клиенты? Особенно женщины…

– Женщины, мужчины… – Паоло яростно взъерошил свои густые черные волосы, – мне все равно. Главное, что мой отпуск должен был начаться еще вчера.

– Никто же не знал, что торговля пойдет так хорошо, – невинно проронил его помощник.

– Вот ты и займешься ею! Ты, а не я. А я поеду отдыхать.

– Сейчас? В такую пору? Когда покупатели буквально кидаются на нас?

Паоло Кальвино побагровел.

– Всех машин мы все равно не продадим, – резко бросил он. – Завод в Верчелли в любом случае произведет их еще больше. А отдавать всю свою жизнь бизнесу – нет уж, извините! Что тогда от нее останется?

– Значит, вы решили? – протянул Сольди.

– Решил. – Паоло мечтательно улыбнулся. – И эта мечта называется Кортина-д’Ампеццо. Осталось только выбрать отель.

– Кортина-д’Ампеццо… Горы, снег и уединенный отель, наполненный очаровательными длинноногими девушками, которые через одну бросаются тебе на шею, – расплылся в сладкой улыбке Джино. Несмотря на свою явно непрезентабельную внешность сорокалетнего лысеющего толстяка – друзья в шутку называли его Боттичелли за большой живот, напоминающий бочонок (по-итальянски – «боттичелли»), – неунывающий Сольди был знаменитым дамским угодником.

– Не болтай глупостей! Какие длинноногие девушки в горах?! На средиземноморском пляже где-нибудь в Лигурии или в Ости – да, но не в тихом отеле высоко в горах!

– А мне всегда казалось, что именно там их и можно встретить, – упорствовал Джино. – В окружении снега и льда, эффектно подсвеченных ярким горным солнцем.

– У тебя, похоже, одно на уме.

– Странно, что этого нет на уме у вас. Ведь вы в отличие от меня не женаты…

– Значит, еще не пришло время. – Паоло выразительно взглянул на Джино. – Сосредоточься лучше на продажах автомобилей в мое отсутствие – у тебя в этой сфере явно есть нерастраченный потенциал.

– А я все-таки заметил, шеф, что правду вам говорить нельзя. Вернее, нежелательно, – кротко ответствовал Сольди. – Вы сразу начинаете злиться. – Он улыбнулся. – Я, конечно, буду заниматься продажами автомобилей не покладая рук. Но вам я все же желаю встретить в Кортина-д’Ампеццо девушку, от которой у вас захватит дух так же, как и от Альп. И даже больше.

Когда Паоло Кальвино вышел из автобуса и прошелся по хрустящему, рассыпающемуся белоснежными искрами снегу на центральной площади Кортина-д’Ампеццо и окинул взглядом фантастическую панораму гор, будто парящих в бескрайнем аквамариновом небе, у него в голове пронеслась только одна мысль: как же замечательно, что я приехал сюда!

Помахивая легкой спортивной сумкой, Паоло двинулся по виа Гранде. Несмотря на свое громкое название, улица была чрезвычайно уютной, усеянной маленькими магазинчиками, торговавшими сувенирами – искусно вырезанными из дерева фигурками горных троллей и духов, кусочками хрусталя, вставленными в серебряные и бронзовые рамки, фарфоровыми статуэтками пастухов и пастушек. В витринах можно было также разглядеть серебряные и медные колокольчики, которые повязывали на шею коровам, чучела филинов, косящих желтыми стеклянными глазами, россыпи мелкой горной яшмы. Поворот – и он увидел здание отеля «Мадженто». Оно было сложено из огромных бревен, потемневших от времени. Сразу за отелем открывался захватывающий дух горный склон, по нему легко скользили разноцветные фигурки лыжников.

Улыбаясь Паоло вошел в просторное лобби. Его стены были украшены медвежьими шкурами – трофеями охотников прошлого века. Сейчас таких шкур было уже не добыть – охота на медведей была строжайше запрещена, да и «зеленые», если бы узнали о чем-то подобном, немедленно устроили бы многотысячные демонстрации протеста.

– Паоло Кальвино, из Милана. Для меня заказан номер, – обратился он к загорелому молодому человеку, скучавшему на ресепшене.

Молодой человек повернулся к компьютеру.

– Все верно, – улыбнулся он. – С какой стороны вы желаете получить номер – с южной или северной? И какой этаж вас больше устроит? Их у нас четыре.

– Я хотел бы, чтобы окна номера выходили на горный склон. А этаж… пусть будет второй.

– Отлично, есть номер с видом на горнолыжный склон на втором этаже. Номер двенадцать.

Паоло кивнул и взял протянутый ему ключ. К ключу на цепочке было приделано миниатюрное изображение отеля «Мадженто» из никелированной стали. Все это весило граммов сто пятьдесят, не меньше. Конечно, это выглядело несколько непривычно по сравнению с невесомыми пластиковыми карточками-ключами, которыми пользовалось большинство отелей, но зато такой ключ было невозможно потерять. И в нем – тяжелом и бренчащем – был свой определенный шарм.

Паоло занес в номер свои вещи и вышел на балкон. С балкона открывалась захватывающая дух перспектива Альп. Широко раскинув крылья, в алмазно-чистой голубизне свободно и легко парил орел. Зрелище было фантастическое. Не верилось, что еще совсем недавно он был в Милане, в своем автосалоне.

Далеко-далеко внизу, там, откуда парящий в небе орел казался лишь крошечной темной точкой, выписывали изящные пируэты лыжники. Паоло прищурился. Он уже представлял себя на склоне мчащимся в ореоле снежной пыли и разрезающим носками лыж девственно-чистый снег. Надо будет как можно скорее подобрать себе лыжи и тоже ощутить волшебное чувство скольжения.

Спрыгнув с сиденья подъемника, Паоло замер у начала склона. Солнце светило ему прямо в глаза, но темные очки прекрасно защищали их. Паоло оттолкнулся палками, полетел вниз… и вдруг ему пришлось резко затормозить. Что за чертовщина! Прямо наперерез ему неслась какая-то лыжница. Лишь с огромным трудом ему удалось в самый последний момент уклониться от столкновения.

– Господи! – только и сумел вымолвить он, видя, как она исчезает впереди в облаке снежной пыли.

С трудом взяв себя в руки, он вновь выехал на трассу. Помня о том, что с ним только что стряслось, Паоло старался особенно не разгоняться и двигаться очень осторожно. Пропорционально этому, впрочем, уменьшилось и удовольствие – разве интересно еле-еле скользить вниз по склону, когда по нему можно в прямом смысле слова лететь? Но осторожность невольно брала верх – он не мог заставить себя двигаться быстрее. Миновав опасный поворот, Паоло все же позволил себе немного разогнаться – и вдруг увидел ее. Лыжница, которая только что обогнала его, едва не отправив в сугроб, теперь сама беспомощно лежала в снегу. Рядом валялись отстегнувшиеся лыжи. Сбоку к ней уже спешил инструктор.

На мгновение им овладело злорадство. Так ей и надо! Теперь будет знать, как следует вести себя на трассе.

Но уже в следующую секунду в душу ему закралось чувство жалости. Девушка выглядела совсем беспомощной и несчастной. Круто сменив направление, Паоло подъехал к ней.

– Вам нужна помощь? – спросил он.

Девушка посмотрела на него и зарделась. Несомненно, она узнала его.

– Надеюсь, с вами не случилось ничего серьезного? – Паоло участливо поглядел на нее.

– Ничего страшного, – выдавила она.

Рядом с девушкой вырос запыхавшийся инструктор.

– Ну что же вы так неосторожны? – выпалил он. – Уже второй день. Вчера чуть не врезались в человека, а теперь это…

– Я не виновата, что лыжи не держат меня!

– Вам надо было сбросить скорость, Рафаэлла, – покачал головой инструктор. – И тогда бы ничего страшного не случилось.

Девушка закусила губу.

– Я не хочу тащиться вниз по склону, зная, что могу ехать быстро, – призналась наконец она.

– Чтобы ездить по-настоящему быстро, надо учиться, Рафаэлла. – Инструктор пристально посмотрел на нее. – Само по себе умение не приходит, этим действительно надо заниматься, и не один день. Хотите, запишу вас в свою группу и вы приступите к занятиям прямо с завтрашнего дня?

– Нет, – вырвалось у Рафаэллы, может быть слишком поспешно. Она поправила волосы и мимолетной улыбкой постаралась смягчить свой отказ: – Я хочу все делать сама, Марко.

– Ну как знаете, – протянул тот. – Надеюсь, вы не пострадали?

– Если не считать отстегнувшихся лыж, со мной ничего страшного не случилось.

– Я вам помогу, Рафаэлла, – вмешался Паоло. Подобрав ее лыжи, он с улыбкой сложил их к ее ногам. – Пожалуйста.

– Спасибо, – буркнула она. Стараясь не смотреть ни на Паоло, ни на инструктора, поспешно нацепила лыжи, просунула руки в ремешки палок и, решительно нагнувшись всем корпусом вперед, резко оттолкнулась и покатилась вниз.

– Будьте осторожны, Рафаэлла! – крикнул вслед ей инструктор. Но уже в следующую секунду, выразительно вздохнув, он пробурчал: – Черта с два она будет осторожной…

– Похоже, у вас с ней постоянные проблемы? – невинно улыбаясь, проронил Паоло.

– Просто она слишком быстро хочет научиться кататься. – Глаза инструктора подернулись дымкой. – А разве так бывает?..

– Может, только у гениев. – Паоло вежливо кивнул ему и поехал вниз. Да, похоже, эта девчонка решила освоить весь курс лыжных наук за несколько часов. Неудивительно, что горы в свою очередь решили тоже поиздеваться над ней.

Паоло ехал подчеркнуто аккуратно, классически облизывая каждый поворот, точно неосознанно желая заслужить похвалу от сварливого инструктора.

Впрочем, память о том, как мимо него только что опасным болидом пролетела неопытная Рафаэлла, также невольно заставляла стремиться к осторожности…

Но снег с такой изумительной искушающей грацией сам стелился под лыжи, что Паоло и не заметил, как постепенно разошелся. И вскоре пронизанный солнцем ветер засвистел у него в ушах и он ощутил головокружительное чувство скорости и свободы. Это чувство все нарастало и ширилось у него в груди, пока он вдруг не заметил яркий вызывающе жалкий комочек, лежащий прямо посреди трассы. Что-то щелкнуло в мозгу Паоло. Рафаэлла! – подумал он.

Это действительно была она. Он осторожно подъехал к девушке. Она лежала на снегу в нелепой позе, ее лыжи и палки были разбросаны вокруг.

– Рафаэлла, – тихонько позвал он. Она подняла глаза на него, и он увидел, что все лицо у нее мокрое. От растаявшего снега? Или от слез?

– Что стряслось, Рафаэлла?

– Ничего. – Она закусила губу.

Ничего?! Похоже, она сильно ушиблась. Снег здесь был очень твердый – практически наст. Впечататься в него, да еще на приличной скорости…

Он протянул ей руку и помог подняться.

– Ничего страшного, уверяю вас, – скороговоркой произнесла она. Но по тому, как она кусала губы, несложно было догадаться, что ей больно. Весьма больно!

– Мне кажется, что вы…

– Что?! – Рафаэлла вскинула на него глаза, и Паоло поразился, какие они у нее огромные, лучистые, восхитительного голубого цвета, который почти невозможно встретить у итальянок. Настоящие голубые озера…

Он неловко промямлил:

– Я думал, вы… что вам нужна помощь. – Не удержавшись, он посмотрел ей прямо в глаза. – Вы уверены, что с вами на самом деле не случилось ничего страшного, Рафаэлла?

Она пожала плечами.

– С чего вы взяли, что со мной что-то должно было случиться? – Но при этом по ее лицу промелькнула гримаса боли, которую она не смогла удержать.

Паоло решительно протянул руку.

– Позвольте, я помогу вам добраться до отеля.

– Почему вы решили, что мне нужна помощь? – Она тряхнула головой. – Я и сама прекрасно дойду!

Спорить, похоже, было бесполезно.

– Как хотите…

Рафаэлла нагнулась, чтобы подобрать лыжи. Ее лицо снова исказила боль.

– Рафаэлла! Вы снова упали?! Ну почему вы катаетесь так неосторожно? – Взволнованный инструктор возник у нее за спиной. – Боже, как вы меня напугали!

– Все уже давно в порядке, Марко, – сухо проронила она. – Не о чем беспокоиться.

– Ничего не могу поделать с собой, Рафаэлла, – проговорил он, качая головой. – Я беспокоюсь за всех клиентов.

– Со мной правда все в порядке. Наверное, мне просто пора идти в отель.

– Идите, отдыхайте. – Марко сверлил ее взглядом. – В случае, если у вас будут какие-то проблемы, немедленно обращайтесь к врачу.

Рафаэлла фыркнула, подхватила лыжи и двинулась к подъемнику.

– Бедная девочка, – покачал головой Марко. – Но что я могу поделать, если она сознательно не жалеет себя? – Он посмотрел на Паоло. – Может, вы воздействуете на нее, синьор? Чтобы она была осторожнее?

– Господи, да ведь я вижу ее первый раз в жизни! И вообще, знаете, зачем я сюда приехал?

– Несложно догадаться, – пожал плечами Марко. – У вас в Милане нет снега.

– Вот именно! Я приехал сюда за ним – кататься на лыжах и отдыхать! А не опекать полоумных девиц. – Глаза Паоло сверкнули. – Полагаю, как раз для этого и существует инструктор!

Марко поправил лыжную шапочку. Если резкость Паоло его и задела: то он не подал виду.

– Желаю приятных катания, синьор. Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам. Меня зовут Марко Бонетти. – Он сделал изящный разворот и поехал вниз.

Паоло последовал за ним, потом повернул вправо, чтобы хорошенько разогнаться перед вторым трамплином, и уже через несколько секунд ощутил пьянящее чувство свободного полета, пусть и скоротечное. Идеально приземлившись, он закончил маршрут у первой опоры подъемника. Ее стальное тело рассекала каллиграфически выполненная надпись знаменитой фирмы «Bvlgari», которую венчала цветная реклама последней модели женских часов. Уж не для Рафаэллы ли это здесь повесили? – с улыбкой подумал Паоло. Интересно, доберется ли она сама когда-нибудь до этого места? Или так и будет все время падать на полдороге?

Он посмотрел на небо. Перевалив за пик Монте-Альбано, золотой солнечный диск уже начал свой медленный, но неуклонный спуск вниз, а в воздухе неуловимо повеяло пока еще далекой, но вечерней льдистостью. Паоло отстегнул лыжи. Все, пожалуй, хватит на сегодня. Он зашагал к гостинице.

Когда он вошел в отель «Мадженто», дежурный администратор широко улыбнулся ему.

– Добрый вечер, синьор Кальвино! Я надеюсь, вы не откажетесь отужинать сегодня в нашем ресторане. К нам специально прибыл Гуидо Грассо, чтобы приготовить на ужин форель и семгу из озера Лаго-Маджоре. Или у вас другие планы?

– Нет. – Паоло провел рукой по щеке и почувствовал, как буквально за несколько часов на свежем горном воздухе у него отросла щетина. – Я с удовольствием приду на ужин.

– Вы не пожалеете, синьор, – с заговорщицкой улыбкой проронил администратор. – Чтобы отведать форель и семгу, приготовленные Гуидо Грассо, к нам специально приезжают не только из Милана, но даже из Швейцарии.

Когда Паоло спустился к ужину и уселся за столик у окна, до его слуха сразу донеслась приглушенная, практически без звонких согласных немецкая речь, которую спутать было невозможно – это был швейцарский немецкий. Он пригляделся. Наискосок от него сидела пожилая пара – мужчина в темном костюме и женщина в шелковом платье бледно-розового цвета, а рядом с ней примостилась еще одна – двое молодых загорелых людей, явно приехавших из какого-нибудь Церматта или Вербье. Да, администратор ничуть не преувеличивал – чтобы отведать сегодняшнюю рыбу, люди съехались со всех окрестностей, нимало не смущаясь большими расстояниями.

К нему приблизился официант,

– Синьор желает…

– То же, что и все. Рыбу синьора Гуидо Грассо.

– О, я понимаю, – расплылся в улыбке официант. – Сейчас принесу.

Через несколько минут он появился, неся на подносе накрытое металлической крышкой фарфоровое блюдо. Когда он поставил его на стол и сдернул крышку, Паоло ощутил восхитительный запах жареной форели.

Глаза его разгорелись. Похоже, ему предлагали подлинный деликатес.

– К этой рыбе шеф-повар рекомендует вино «Chateau Rieussec» или «Pouilly Fuisse». – Официант продемонстрировал Кальвино ряды покрытых благородной пылью бутылок, дожидающихся своего часа. – Какое вы предпочитаете?

Паоло показал на «Pouilly Fuisse», и официант ловким жестом откупорил бутылку и наполнил его бокал.

– Пер фаворе, синьор!

Паоло съел первый кусочек. Рыба буквально таяла во рту. Конечно, после катания на лыжах ему и так грех было жаловаться на аппетит, но форель из озера Лаго-Маджоре, приготовленная Гуидо Грассо, – это было нечто особенное.

Отодвинув от себя пустую тарелку, Паоло откинулся на спинку стула, размышляя, не следует ли ему заказать еще порцию. Пока он думал об этом, перед его глазами мелькнул краешек голубого платья. Он проследил за ним взглядом. Это была Рафаэлла.

Она шла через зал, чуть заметно прихрамывая. В ноздри Паоло пахнуло тончайшими духами, и он невольно улыбнулся. Да, это «Иссе Мияке». Девчонка, должно быть, обладает характером! Судя по тому, как она двигается сейчас, ей здорово досталось на трассе. И все-таки она оделась и спустилась в зал как ни в чем не бывало. Интересно, выйдет она завтра на лыжню или нет? – пронеслось у него в голове. Обычно после такого падения требуется неделя, чтобы прийти в себя. А как поступит она?

К Рафаэлле приблизился официант, и она сделала заказ. Потом, наклонившись вперед, легонько коснулась пальцами маленького букетика фиалок, стоявшего перед ней – точно такого же, как и на всех других столиках, – и чему-то улыбнулась.

Паоло прищурился. Свет люстры падал прямо на лицо Рафаэллы, и можно было ясно увидеть каждую его черточку – лучистые голубые глаза, прямой нос с чуть заметной горбинкой, изящно вылепленные скулы, длинные темные волосы, послушно обнявшие нежный овал лица. Он глубоко вздохнул, и в ноздри ему вновь пахнул тончайший аромат духов. Он мог поклясться, что это духи Рафаэллы.

– Ваш заказ, синьорина, – официант подкатил к столу девушки тележку, ловко сорвал крышку с блюда с рыбой, отработанным жестом наполнил ее бокал – Рафаэлла ни секунды не колебалась в выборе вина. – Приятного аппетита…

Ела она совсем не так, как носилась по трассе. Изящно орудуя вилкой и ножом, она подносила ко рту кусочки с врожденной грацией, не спеша смаковала вино. Казалось, теперь она никуда не спешит.

Паоло опустил глаза – ему вдруг показалось, что так пристально рассматривать девушку нетактично. Одно дело в горах, особенно когда она чуть не сбила его с ног, но тут совсем другое дело.

Надо заказать еще рыбы, пронеслось у него в голове. Он поднял вверх руку, подзывая официанта.

– Мне еще одну порцию того же самого…

– Очень правильное решение, синьор, – улыбнувшись заметил официант. – Так поступают многие.

Через минуту новая порция источала свой бесподобный аромат на его столике. Жизнь прекрасна, подумал Паоло, со смаком отправляя в рот первый кусочек. За ним последовал второй, глоток «Pouilly Fuisse» увенчал блаженство.

Неожиданно в кармане у него завибрировал мобильник. Поколебавшись мгновение, он ответил на вызов:

– Пронто!

– Это я, Паоло. – Он узнал голос Джино. – Как вы там?

– Великолепно, – искренне ответил Паоло. – Мне так хорошо, что совсем не хочется думать о возвращении.

– Это все горы и снег? Или вы встретили прелестную незнакомку?

Паоло улыбнулся. Толстяк Джино в своем репертуаре.

– Кроме лыж и снега, я ничего больше не видел. И не хочу видеть.

– Понятно, – протянул Джино. – Ну что ж, сегодня удалось продать три машины. – Он притворно вздохнул. – Только три. Как видите, с вашим отъездом дела замедлились. Оказывается, вы незаменимы!

– Но только не на время отпуска! – Паоло нахмурился. – Не провоцируй меня, Джино. Будь твоя воля, ты ни за что бы не дал мне уехать.

– Это точно. Я маньяк продаж, прибыли и все такое. Апологет идеологии крупных корпораций. Идеальная мишень для антиглобалистов. Кстати, там, в Кортина-д’Ампеццо, их нет? А то у нас тут начался политический форум по Ближнему Востоку, и их съехались целые автобусы.

– Здесь их нет, – ухмыльнулся Паоло. – Здесь только красота, чистый горный воздух…

– И молодые свежие лыжницы?

– Скорее, молодые и сумасшедшие. – Паоло понизил голос. – Одна чуть не сбила меня с ног, когда неслась по трассе. Тут тоже надо быть осторожным, Джино. – Он обвел глазами зал. – Ну ладно, до связи. – Он отключил телефон.

В углу ресторана появился оркестр – статные высокие негры с начищенными духовыми инструментами и огромным контрабасом, который уверенно поддерживал в вертикальном положении белозубый гигант ему под стать. Мгновение – и уже играла музыка: обволакивающий и бархатистый джаз.

– Можно пригласить вас на танец? – раздался негромкий голос неподалеку.

Паоло скосил глаза. Какой-то молодой человек с румянцем во все щеку приглашал Рафаэллу.

– Нет, – услышал он. – Извините…

– Ничего. – Парень постарался скрыть разочарование и быстро отошел от ее столика.

Она не хочет танцевать из-за того, что ушиблась, или она просто не желает танцевать с ним? Или она вообще не танцует в ресторанах? – подумал Паоло.

К Рафаэлле приблизился официант, поставил перед ней мороженое. Маленькая серебряная ложечка с изящной грацией замелькала в воздухе.

У этой девочки отличные манеры, решил Паоло. Но только не на трассе.

Когда на следующий день он поднялся на склон горы, первым, кого он увидел, была… она.

Паоло не мог скрыть удивления.

– Как, вы уже здесь?

– А почему вы об этом спрашиваете? – Ее глаза потемнели.

– Я просто… – Он вдруг замолчал. В конце концов, зачем с ней спорить?

Резко оттолкнувшись палками, она понеслась вниз и исчезла в белом сверкающем снежном поле.

Какая она все-таки упрямая! – недовольно подумал Паоло.

Опытный горнолыжник, он спружинил ноги, нагнулся вперед – и лыжи сами заскользили вниз. Все быстрее и быстрее, и вот уже он мчался в едином падающем движении вперед и вниз. Какая острая радость! Хорошие лыжи сами шли в поворот, сами встречали попадавшиеся там и сям бугры, обтекая их. Еще поворот – и его вынесло на широкую трассу прямого спуска. Скорость еще больше увеличилась, теперь ничто не сдерживало ее, но лыжи не задрожали, захлебываясь ею, а уходили и уходили вперед устойчиво и ровно, не рыская, не вырываясь из-под ног. Это и есть счастье, мелькнуло у него в голове.

Прямой спуск закончился виражом, и когда он вошел в него, то увидел перед собой спину Рафаэллы. Она мчалась вперед, крепко прижав палки к телу. У нее была отличная стойка – собранное тело, согнутые колени, распластанная вдоль линии лыж спина. Вдруг словно что-то подбросило ее в воздух, лыжи переплелись, и в следующий миг она врезалась прямо в снежный бетон трассы.

Паоло на секунду оцепенел. Все произошло так быстро и выглядело так ужасно… Похоже, она просто потеряла контроль за скоростью. И скорость наказала ее.

Сжав зубы, он заложил крутой вираж и подъехал прямо к ней. Рафаэлла беспомощно распласталась на снегу.

– Рафаэлла, – только и смог выдохнуть он, – почему вы так быстро едете?

За спиной у него послышался скрип лыж. Он обернулся и увидел Марко. Лицо инструктора было хмурым, его глаза с тревогой смотрели на растянувшуюся на снегу девушку.

– Я предупреждал вас, Рафаэлла, чтобы вы соблюдали осторожность! – проворчал Марко, протягивая ей руку и помогая подняться. – Ничего не сломали? Тогда это чудо. Хотя я на вашем месте все равно сходил бы на рентген.

– Почему я должна идти на рентген? – вымученно улыбаясь, пробормотала Рафаэлла.

– Потому что вы сделаны не из железа и не из пластмассы, – проворчал Марко, – а из обычной человеческой плоти. С вами точно все в порядке?

– Мне кажется, да…

Марко покачал головой.

– А когда я увидел, как вы летите, мне показалось, что… – Он закашлялся и сердито взмахнул рукой. – В конце концов, о чем вы думаете, Рафаэлла? Я же говорю вам – вы не железная. Почему вы мчитесь с такой скоростью? Вы куда-то опаздываете, черт бы вас побрал?!

Она опустила голову.

– Послушайте, Рафаэлла, я отниму у вас лишь одну минуту. – Марко взял ее за руку. – В прошлом году я присутствовал как гость на этапе Кубка мира, который проводился здесь же, в Кортина-д’Ампеццо. Сюда приехали все горнолыжные знаменитости, лидеры сезона – и австрийка Урсула Майер, и швейцарка Бирте Грендаль, и чемпионка мира француженка Жюстин Тардье. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на нее. – По окончании скоростного спуска женщин некоторые зрители, вдохновленные тем, как только что красиво мчались по склону спортсмены, ринулись по опустевшей трассе вниз. И сломали себе ноги. – Он сильнее сжал ее руку. – Вот к чему приводит пренебрежение сложностью трассы и скоростью!

Рафаэлла молчала, только сделалась бледной.

– Зачем вам это нужно, Рафаэлла? – Марко отпустил ее руку. – Вы ведь такая симпатико. – Он смущенно кашлянул. – У вас такая красивая фигура, ноги… Неужели вам не жалко их ломать? Стоит ли жертвовать всем этим ради… – Он никак не мог подобрать нужное слово.

Рафаэлла посмотрела на него в упор огромными глазами, которые от волнения казались темно-синими, и отчеканила:

– Я хочу научиться кататься. И я научусь!

– Так не учатся, – простонал Марко. – Так ломают ноги. И даже шею. Почему вы не хотите научиться тормозить, регулировать скорость? Кого вы хотите обогнать и победить?

Она посмотрела ему в глаза и тихо проронила:

– Саму себя. – Опираясь на палки, она повернулась – Паоло ясно видел, как ее лицо исказилось болью, – и, оттолкнувшись, покатила вниз.

Марко развел руками.

– Ну что с ней сделаешь? Она сумасшедшая, ненормальная.

Паоло молчал.

Марко с горестным видом покачал головой.

– Такое случается раза два в год – к нам заезжают такие вот дамочки и не знаешь, что с ними делать. Ждешь только, когда закончится их пребывание, и молишься про себя, чтобы не случилось наихудшего.

– Вы говорите – дамочки, – насмешливо откликнулся Паоло. – А что, такие мужчины разве не попадаются?

– Мужчины? Да нет. Мужчины никогда не бывают такими безрассудными. – Он тонко улыбнулся одними губами. – По-настоящему безрассудными бывают только женщины!

В этот вечер в ресторане «Мадженто» был мясной день. Это означало, что у специально приехавшего из Павии повара Джованни Сантилло можно было заказать практически любое мясное блюдо – от медальона из свинины с соусом из помидоров до лангета из кабана с можжевеловыми ягодами и соусом из красного вина. Предлагались также оленина, фаршированная беконом и шампиньонами, стейк из мраморной говядины, мясо дикой антилопы и бизона и прочее в таком же духе.

Паоло выбрал баранью ногу с помидорами и свежим розмарином. Он помнил, как славно готовила баранью ногу его мать, шестидесятилетняя вдова Клаудиа Кальвино, которую он обожал. Помимо розмарина, мать всегда добавляла туда еще и бруснику со сладким перцем – для сочности, как она говорила.

Впрочем, то, что сотворил Джованни Сантилло, вышло ничуть не хуже – баранина в его исполнении была нежной и ароматной и буквально таяла во рту.

В зале раздался легкий шорох, а затем послышалось отчетливое постукивание. Удивленный Паоло поднял голову и увидел… Рафаэллу. Она шла, опираясь на костыли. Это они производили такой стук по полу.

Кое-кто зашептался, косясь на нее. Потом все снова углубились в еду. Когда находишься на горном курорте, то вид человека на костылях не такая уж большая редкость.

Рафаэлла села за свободный столик, прислонила костыли к стулу, стоявшему рядом. Подозвав официанта, она как ни в чем не бывало сделала заказ.

Неужели-таки заработала себе перелом? Или просто сильно ушиблась? Паоло посмотрел внимательно. Гипса вроде не было заметно. Впрочем, современные полугибкие повязки из латекса, заменяющие его, практически незаметны. Хотя на ней было темно-зеленое вечернее платье, из-под которого были бы видны даже они. Наверное, все-таки просто сильно ушиблась, решил он.

Подлив Рафаэлле в бокал вина, официант почтительно отошел от нее. Смакуя вино, она вновь, как и вчера, наклонилась к стоявшим на ее столике цветам – сегодня это были белые хризантемы. Это движение вышло у нее очень естественным и грациозным, и сразу стало ясно, что она любит цветы.

И не дорожит собой, пронеслось в голове Паоло. Совершенно не дорожит. Марко прав – она настоящая сумасшедшая. Он подумал мгновение. И настоящая красавица.

Несмотря на костыли, Рафаэлла выглядела сегодня действительно эффектно. Платье не скрывало изящной стройности ее тела, от природы смуглая кожа словно светилась изнутри матовым румянцем, а глаза ее, ярко-синие и бездонные, блестели на аристократически тонком, безупречно правильном лице. Пожалуй, ни один мужчина, смотревший на нее, не мог остаться равнодушным.

Разве не об этом говорил тебе Джино? – раздался ехидный голос где-то внутри Паоло. Вот ты и попался!

Паоло смущенно отвел глаза. Действительно…

На следующее утро Паоло встал рано и, легко позавтракав, отправился на склон. Кроме него там было всего два лыжника. Подъемник легко вознес его на самую вершину. Спрыгнув с полированного деревянного сиденья, Паоло на мгновение замер, любуясь раскинувшимся кругом бескрайним голубым пространством. Раскинув руки и ноги, он понесся вниз точно птица.

Вот и пологий пятачок финишной зоны. Паоло испытал даже легкое разочарование, что слишком быстро его достиг. Но все можно исправить. Не снимая лыж, он заспешил обратно к подъемнику.

Через две минуты он был снова на вершине. Мягкий толчок – и он почти незаметно для себя соскользнул вниз. Встречный ветер, набирая силу, загудел в ушах. Паоло все быстрее мчался по склону, и в его сердце разрасталось упоение стремительным спуском, скоростью, мелькавшими, как в калейдоскопе, картинами лыжной трассы.

Наконец он вошел в зону торможения и эффектно, по широкой дуге, затормозил. Встал, скосил глаза на лыжи, обсыпанные серебряной снежной пылью, и счастливо засмеялся.

Со стороны склона послышался шум, резкий звук лыжных кантов, отчаянно режущих твердый наст. Кто-то летел вниз, подобно болиду из «Формулы-1». Паоло прищурился. Не может быть… Но небольшая, вся сжавшаяся фигурка лыжницы была до боли знакома ему. Если это она… Нет, не может быть, ведь еще только вчера Рафаэлла приковыляла в ресторан на костылях!

Стремительной стрелой промчавшись по склону и взвившись в воздух над трамплином, фигурка лыжницы на мгновение зависла в воздухе. Затем лыжи впечатались в снег, он заскрипел, принимая на себя усиленный скоростью вес отчаянно несущейся по нему спортсменки, и, не доезжая до Паоло несколько метров, женщина резким уверенным движением остановилась. В воздухе еще висела снежная пыль, которую она высекла своими лыжами, когда стянула с головы шлем. По плечам ничем больше не сдерживаемые рассыпались густые темно-каштановые волосы.

Это была Рафаэлла.

За окном сгущались сумерки. Длинный фасад возвышающейся напротив «Мадженто» лыжной станции выступал черной стеной, а за ним в сиянии электрических огней трепетала панорама Кортина-д’Ампеццо.

Паоло сидел в своем номере, машинально тянул виски со льдом из высокого прозрачного стакана и никак не мог решиться. Я буду самым страшным дураком, если не сделаю этого, решил он наконец. И все равно не двинулся с места.

Рафаэлла… Она все время стояла у него перед глазами, как наваждение. И он снова и снова переживал ощущения, какие никогда раньше не испытывал.

Странное томление, внутренняя дрожь, ощущение неловкости – и полного счастья.

Все ясно, пронеслось у него в голове, я влюбился.

Образ голубоглазой девушки снова встал перед его глазами. Паоло вздохнул. Господи, как же она нравится ему!

Он сжал в руке стакан. Надо встретиться с ней. Сегодня же.

Паоло стремительно поднялся, только сейчас ощутив, как же сильно он хочет этого. Побежал в ванную, через несколько минут выскочил оттуда, выбритый и освеженный своим любимым «Фаренгейтом».

Когда он распахнул дверь номера, коридор был пуст. Ну конечно, все сейчас в ресторане. Он быстро спустился вниз.

Столик, за которым он обычно сидел, пока не был занят. Зато вокруг почти не было свободных мест. Взявшись за спинку стула, Паоло огляделся в поисках Рафаэллы. Если она здесь, он прямо подойдет к ней и… Он не знал, что именно последует дальше, но чувствовал, что все, что произойдет потом, будет прекрасно. Главное – начать. А пока… Он еще раз огляделся и сел на свое место, постукивая от нетерпения пальцами по столу.

– Что будете заказывать, синьор? У нас в меню есть превосходное карпаччо из белых грибов с тартаром из лосося, черный тунец с устричным соусом и белым трюфелем, тальятеллини с лобстером и томатным конкассе. Также стоит обратить внимание на корейку молочного ягненка со шляпкой белого гриба на виноградном листе в соусе из шалфея и утиную печень с лесными грибами и молодой спаржей.

– Давайте… тунца с устричным соусом, – рассеянно отозвался Паоло.

Через несколько минут официант принес ему заказанное блюдо. Паоло едва обратил на него внимание – его мысли были далеко.

Минута проходила за минутой. Паоло грезил наяву, мечтая, как он подойдет к Рафаэлле, как заговорит с ней, дальше его фантазия уносилась в заоблачные выси.

Наконец он очнулся и взглянул на часы. Господи, прошло уже сорок минут, а Рафаэлла все не появлялась!

Привстав, он обшарил тревожным взглядом зал ресторана. Может быть, он просто не заметил ее?!

Нет, Рафаэллы действительно нигде не было видно.

Кусая губы, Паоло откинулся на спинку стула. Каждая клеточка его существа словно прислушивалась, ожидая звука ее шагов, но девушка не появлялась.

Все это было так странно! Вчера в то же самое время она сидела здесь.

Может, произошла какая-то ошибка? – пронзила его мозг абсурдная мысль. Но какая тут может быть ошибка?!

Он еще раз оглядел зал. Чуда не произошло: Рафаэлла так и не появилась.

Что делать? К кому обратиться за помощью? Взгляд его блуждал по залу. Наконец он медленно поднял руку.

У столика вырос проворный официант.

– Да, синьор?

– Скажите, пожалуйста… – Паоло откашлялся, – вы не видели тут одну девушку, которую зовут Рафаэлла? Вчера, когда она приходила сюда, она была с костылями.

Официант покачал головой.

– Я не знаю, что сказать вам, синьор. Я ведь не все время нахожусь в зале.

– Вы видели ее или нет?

– Я же вам объяснил. – Щека официанта нервно дернулась. – Я часто пропадаю на кухне, в раздевалке… в общем, что я могу сказать?

Паоло смерил его холодным взглядом.

– Понятно.

Официант отошел от его столика. А Паоло снова застыл в ожидании. Может, она у врача и ей делают какие-то процедуры? – пронеслось у него в голове. Ведь у нее были травмы.

Версия была правдоподобной. Но ведь вчера, несмотря на все свои травмы, Рафаэлла была здесь, а сегодня… Паоло почувствовал, как все внутри у него буквально закипает от досады. Он с раздражением посмотрел на практически нетронутую тарелку. Есть ему совершенно не хотелось.

Может, кто-то другой знает? – мелькнула у него спасительная мысль. Он резко повернулся, оглядел зал. Заметив другого официанта, взмахнул рукой.

– Да, синьор? – Высокий худой мужчина с короткой щеточкой усов под длинным носом вопросительно посмотрел на него.

– Вы случайно не видели тут сегодня одну девушку, Рафаэллу? Вчера она приходила в ресторан с костылями. Очень красивая, темноволосая…

Официант покачал головой,

– Боюсь, ничего не могу сказать вам, синьор. У нас здесь столько работы…

– Вы что же, даже не замечаете своих клиентов? – не выдержав, резковато бросил Паоло.

Официант развел руками,

– Извините.

Паоло застыл, его глаза на мгновение вспыхнули, но он постарался взять себя в руки. Рафаэллы в ресторане не было, и никто не хотел помочь ему найти ее.

Из груди у него вырвался вздох. Но уже в следующую секунду он вскочил на ноги. Рафаэлла не пришла в ресторан? Чепуха, тогда он встретит ее где-нибудь еще. Она же здесь, в отеле. Бросив на высокого костлявого официанта испепеляющий взгляд, он выбежал из ресторана.

В лобби отеля было безлюдно, искусно приглушенный свет создавал непередаваемое ощущение уюта и тишины. Администратор за стойкой из полированного дуба внимательно просматривал вечернюю газету – обзор спортивных известий.

– Добрый вечер. – Паоло облокотился о стойку. – Я могу вас спросить кое о чем?

– К вашим услугам, синьор! – ободряюще улыбнулся ему администратор.

– Я ищу девушку по имени Рафаэлла. Знаете, такая отчаянная лыжница. Вы случайно не в курсе, где она? Я думал найти ее в ресторане, но там ее не оказалось…

– Рафаэлла? – протянул администратор. Его выражение неуловимо изменилось. Смотрел он как-то загадочно, будто хотел и не мог что-то поведать Паоло, точно вглядывался в него в поисках некоего подтверждения.

– Отчаянная горнолыжница, вчера она даже передвигалась при помощи костылей. Вы не могли ее не заметить! – выдохнул Кальвино.

– Она уехала.

У Паоло было такое ощущение, словно его окатили ледяным душем.

– Когда? – прошептал он.

Администратор нахмурился и после некоторой паузы промолвил:

– Я не знаю. Ее выписывал кто-то другой.

– А у вас не остался ее адрес? Или телефон? – вырвалось у Паоло.

– Нет.

Круто повернувшись, Паоло выбежал из лобби, едва не сбив фарфоровый вазон с рододендронами, призванный оживлять богатый интерьер.

Ничего, думал он, все это чепуха, я обязательно разыщу ее координаты! Не может быть, чтобы никто ничего не знал. Внезапно на его лице появилась улыбка. Ну конечно, Марко Бонетти знает! Надо только дождаться утра!

На следующее утро Паоло встал раньше всех и сразу помчался на склон, даже не позавтракав. Подъемники, похоже, начали работать только что – с ярко-оранжевых железных колес, на которые наматывались стальные тросы, еще сыпалась снежная пыль, накопившаяся за ночь.

Паоло запрыгнул на деревянное сиденье, и подъемник пополз вверх. Он пристально всматривался в расстилавшийся под ним заснеженный пейзаж. Но Марко Бонетти нигде не было видно. Равно как и остальных лыжников – он был один, совсем один.

У вершины склона, там, где подъемник делал разворот, Паоло спрыгнул на утоптанный снег и еще раз окинул взглядом окрестности, точно надеясь, что сейчас случится чудо и он вдруг увидит где-то на склоне Рафаэллу. Но чуда не произошло. Склоны оставались пустыми, торжественно-безжизненными.

Паоло согнулся и покатил вниз. Поворот, еще один, затем лыжня круто нырнула вниз, и он начал стремительно набирать ускорение. Ветер в ушах засвистел, он почувствовал, как его всего охватывает плотная гудящая среда вибрирующего воздуха, и еще сильнее лег на него грудью, чувствуя себя почти так же, как парашютист в свободном полете. Едва заметное глазу движение – и вот он уже мчится вниз, по широкой плавной дуге, которой оканчивалась трасса спуска. Паоло затормозил, взметнув вверх облачка снежной пыли, и услышал густой баритон Марко Бонетти:

– Мамма миа, да вы настоящий профессионал! Я видел, как вы прошли склон. Это была езда из учебника по горным лыжам.

– Просто мне никто не мешал. И я мог ехать так, как я хочу. – Паоло улыбнулся и переложил палки из одной руки в другую. – Марко, я хотел спросить вас об одной вещи. Помните ту девушку, Рафаэллу, которая доставила вам так много неприятностей? У вас случайно не осталось ее номера телефона?

– А почему вас это интересует? – прищурился Марко.

Паоло почувствовал, как невольно краснеет. Вопрос Бонетти застал его врасплох. Он лихорадочно подыскивал любое правдоподобное объяснение, но ничего не приходило ему в голову.

– Мне просто хотелось поговорить с ней, – выдавил он наконец.

Сузившиеся глаза инструктора как-то странно блеснули.

– Мне показалось, что вы были не в восторге от общения с ней на трассе.

– Вам это просто показалось, Марко.

Бонетти пожевал губами и еще раз пристально поглядел на Паоло. Потом пожал плечами и сказал:

– У меня не осталось ее телефона.

Паоло вдруг почувствовал себя уязвимым, словно неожиданно лишился опоры.

– Как? – вырвалось у него.

Марко только молча посмотрел на него и отрицательно покачал головой,

– Но хоть фамилию-то вы ее запомнили? – простонал Паоло. Зная фамилию Рафаэллы, он мог бы обратиться в справочную службу и попробовать выяснить ее номер телефона.

– Нет, – произнес Марко.

Паоло уставился на него. Но лицо Бонетти было абсолютно невозмутимым. Он и не думал шутить.

– А вот и ваш коллега. – Бонетти показал концом палки на склон холма, по которому стремительно мчался вниз лыжник в ярко-зеленом комбинезоне. – Тоже ранняя пташка. Пойду займусь своими делами. – И, оттолкнувшись, он отъехал.

Оставшись один, Паоло с трудом сдерживался, чтобы не закипеть. Надо же, пришел так рано и все оказалось бесполезным. А ведь он думал, что это будет самым простым способом выяснить телефон Рафаэллы. Что же делать?

После разговора с Бонетти он чувствовал себя полным идиотом. Внезапно он хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся. Мадонна, он же действительно идиот! Фамилия Рафаэллы обязательно должна сохраниться в компьютере отеля. Она же платила за номер, за услуги, там должен был остаться и номер ее кредитной карточки, и все остальное… Может быть, там есть даже ее телефон.

Приободрившись, он зашагал по направлению к отелю. Он шел очень быстро и ни разу не оглянулся. Поэтому не видел, как Марко Бонетти, глядя ему в спину, поднес к губам телефон и произнес несколько энергичных фраз.

Просторное лобби «Мадженто» было пронизано солнцем, от которого золотились стены. Воздух был напоен тонким ароматом свежесрезанных нарциссов – цветы только что доставили из теплицы, расставив их в огромных вазах перед самым входом.

Паоло подошел к администратору.

– Доброе утро. – Он облокотился о полированную дубовую стойку. – Мне нужна ваша помощь.

– Всегда к вашим услугам! – улыбчиво откликнулся мужчина за стойкой.

– В вашем отеле я познакомился с одной девушкой, Рафаэллой, но вчера она неожиданно уехала и у меня не осталось ее номера телефона. – Он кивнул на компьютер. – Там-то ведь все должно быть, верно? Вы не могли бы помочь мне? Или хотя бы подсказать мне фамилию девушки.

– Как, вы говорите, ее имя? – нахмурился администратор.

– Рафаэлла. Она каждый день каталась на лыжах, причем так стремительно, что в последний день ей пришлось ходить на костылях. – Паоло улыбнулся. – Исключительно красивая шатенка с голубыми глазами.

Администратор посмотрел на компьютер и перевел взгляд на Паоло.

– Боюсь, у нас ничего нет, синьор. Ничем не могу вам помочь.

Паоло опешил.

– Как это – ничего нет? Вы хотите сказать, что у вас не осталось никаких записей?

Администратор пожал плечами.

– Обычно мы стираем их, как только постоялец покидает отель. Зачем нам лишняя информация? В конце концов, память компьютера ведь не безгранична. Что-нибудь еще, синьор?

– Нет, – выдохнул Паоло, повернулся и медленно пошел к выходу. Все это было странно. Ни инструктор, ни даже администратор не знали имени девушки, которая уехала из отеля буквально вчера! Это невозможно, пронеслось в его голове. Когда я продаю автомобили, информация об их покупателях никогда не стирается из памяти компьютера. Зачем ее удалять? Она всегда может пригодиться. И любой отель наверняка хранит базу данных обо всех своих посетителях. Мало ли – может, они еще раз приедут. И тогда им на законном основании можно будет выписать счет со скидкой. Да и вообще, что за спешка: стирать информацию о клиенте на следующий же день?!

Он внезапно остановился. Или это мне не хотят ее давать? Но почему?! Какая может быть причина?

Паоло круто развернулся и подошел к администратору.

– Послушайте, я все пойму. Только скажите: вы нарочно не хотите сообщать мне фамилию девушки? Просто скажите!

– Я не понимаю вас, синьор, – покачал головой тот. – Я уже объяснил вам: вся информация о наших клиентах стирается одновременно с окончательным расчетом. Таков порядок. – И он демонстративно склонился над журналом, который листал.

Кипя от негодования, Паоло выскочил из лобби «Мадженто». Ну и дела! И это называется образцовый, почти что фешенебельный отель!

Итак, Бонетти ничего не знает, администрация отеля – тоже. Равно как и официанты. Проклятье!

Еще утром он не смог бы предположить, что будет так переживать по этому поводу. Тем не менее это было именно так.

Он резко остановился. Идти кататься на лыжах совсем не хотелось. Пойти в ресторан отеля пообедать ему претило – он просто не желал видеть лица идиотов официантов, ни один из которых не смог помочь ему в таком простейшем деле.

Круто повернувшись, он выбежал на улицу. В лицо дул холодный ветер. Но Паоло, упрямо наклонив голову, шел вперед. Больше всего ему хотелось сейчас оказаться в каком-нибудь небольшом заведении, скрыться там, примостившись в самом углу, и напиться так, как он иногда напивался в молодости.

Он вышел на главную улицу, и перед глазами замелькали вывески: «Золотой лев», «Горная долина», «Д’Амбуаз», «Серебряная фиалка». Нет, все это были слишком дорогие заведения, с множеством посетителей и туристов, с кипящей даже сейчас, в самом начале дня, жизнью. Ему нужно было что-то совсем иное…

Через двадцать минут он наконец нашел то, что искал, – небольшой пивной бар со скромным названием «Соджорно». Толкнув низенькую дверь, он даже не услышал звона колокольчика. В баре сидел всего лишь один посетитель и, похоже, просто дремал.

Дверь за его спиной медленно закрылась, и шум и свет улицы остались позади. Паоло заказал рюмку ямайского рома и полкружки пива и понес напитки к самому дальнему столику.

Пиво после рома показалось слабым, как вода, и он тут же заказал еще рюмку. Выпил – и ощутил тепло в желудке. Он заказал еще пива – тепло все усиливалось, пока наконец, после четвертой или пятой кружки, Паоло не почувствовал себя лучше. Мучившая его тупая боль наконец отпустила, и произошедшее с ним совсем недавно в лобби отеля уже не казалось столь важным. В конце концов, мало ли девушек на свете, подумал он. Но уже в следующую минуту лицо Паоло исказила судорожная гримаса – эта мысль показалась ему бесконечно фальшивой. Девушек на свете было, конечно, немало. Но Рафаэлла… Разве можно представить себе кого-то еще, кто был бы похож на нее?

Перед его мысленным взором возникла ее стремительная фигура, с отчаянной храбростью проносившаяся вниз по льдистому склону, ее огромные голубые глаза-озера, загадочно мерцавшие в полумраке вечернего ресторана. Он вспомнил восхитительное торжество ее непокорных каштановых волос, ее четкий профиль, словно сработанный резцом талантливого скульптора. Гордо выпрямленная спина, королевская осанка. Нет, подобных ей просто нет.

Через четыре дня Паоло вернулся в Милан. Нет, погода в Кортина-д’Ампеццо стояла все такая же прекрасная, но что-то, видимо, случилось с самим Паоло – ему не захотелось больше задерживаться. Позвонив Джино, он коротко известил его, что возвращается. И уже через три часа переступал порог офиса.

– Рад вас видеть, шеф, в прекрасной спортивной форме – похудевшим и загоревшим. Я всегда говорю: худеют только худые. А нам, толстякам, не везет – мы только поправляемся. – Джино вздохнул, но через секунду почтительно склонил голову. – Рад доложить: без вас все было не так уж плохо. Но с вами, разумеется, гораздо лучше.

Паоло махнул рукой.

– Я не президент республики, Джино. Не надо так мне льстить. Как дела с продажами?

– Я старался, но… – Джино не мог сдержать торжествующей улыбки, – у вас это точно получается гораздо лучше. Смотрите на график продаж. С вами они, черт побери, уходили гораздо быстрее!

Паоло проглядел график и покачал головой.

– Ты зря прибедняешься, Джино. Дела у тебя обстояли просто отлично. Больше двадцати проданных машин за эти дни – да это же превосходный результат!

– Вы бы его перекрыли в несколько раз, – ухмыльнулся Джино. – Впрочем, у вас сейчас есть прекрасный шанс продемонстрировать это. Кстати… – Он понизил голос. – Вчера здесь был представитель фирмы. Конфиденциально сообщил, что скоро в продаже появится новая версия «альфа-ромео», знаменитого спортивного купе. Мощность новой модели увеличивается почти на треть!

– На треть? – Глаза Паоло блеснули.

– Вот именно. Он сказал, что мы можем начать рекламировать эту игрушку – естественно, пока потихоньку. Только самым проверенным клиентам. Цена для них будет тоже особая – отдавая на обмен старую «альфу», они смогут получить новую всего лишь за треть стоимости!

– Невероятно, – прошептал Паоло. – Если это случится, это будет действительно большим прорывом. Ни «ланча», ни «фиат» ведь не выпускают в этом году никаких спортивных новинок?

– И «мазератти» – тоже. – Джино возбужденно потер руки. – Новые модели подготовили только «феррари» с «ламборджини». Да еще и «бугатти». Но, как вы понимаете, их игрушки по карману только арабским шейхам и миллионерам из России.

Паоло кивнул.

– А «альфа-ромео» в принципе доступна всем, кто любит быструю езду и при этом обожает подлинный комфорт. Так что хорошее будущее нам, похоже, обеспечено! Я сегодня же позвоню синьору Фельтринелли и, пожалуй, синьору Риччи – сообщу им о новинке. Они должны это оценить.

– Я тоже так думаю, – кивнул Джино. Он внимательно посмотрел на шефа. – А как вообще ваш отдых? Удался? Снег не подвел?

– Да, все было прекрасно.

– Все, кроме… – Джино покачал головой.

Паоло нахмурился.

– Какая муха тебя укусила? Что ты имеешь в виду, Джино?

– Не старайтесь обмануть меня, шеф. Все равно не получится. – Джино выразительно взмахнул рукой. – У вас такое лицо, какое бывает у человека, который получил все, кроме самого главного приза. Этого не скроешь. Чего вам не досталось? Солнечных ванн, о которых вы мечтали в Милане? Или все-таки вам не досталась она?

– Кто?!

– Девушка вашей мечты, конечно. – На лице Сольди появилась лукавая гримаса. – Ну, признавайтесь! Вы ведь последовали моему совету и обратили внимание на красивых женщин, которые там появляются. Но это оказалось не слишком приятным испытанием, верно? Ведь на каждую красивую женщину уйма охотников!

– Дело не в этом…

– А в чем же?

У толстяка был один недостаток: если он начинал приставать, от него было уже невозможно отвязаться. Говорить или не говорить? Но, похоже, он все равно не отстанет. Паоло наконец решился:

– Я действительно встретил там одну девушку…

– Ура! – прервал его своим воплем Джино. – Мой шеф наконец влюбился!

– Ты не можешь потише? – поморщился Паоло. – Зачем эти крики? Ты же не на рынке на пьяцца Скавоне, не продаешь там оливки… Нет, я не влюбился – я просто встретил одну очень симпатичную девушку. Которая чуть не сбила меня на лыжной трассе, к слову сказать… Но… – он развел руками, – потом все вышло совсем не так, как ты думаешь. В том смысле, что ничего и не было – ни я не влюбился, ни она. Она просто уехала, исчезла, не оставив и следа. Вот и все. – Он с сарказмом посмотрел на Джино. – Так что тебе нечего радоваться. И не таким ты оказался хорошим пророком!

– По вашим глазам вижу, что она запала вам в душу, – провозгласил Джино. – А значит, вы ее обязательно найдете!

– К сожалению, вот это совершенно из области фантастики, – вздохнул Паоло. – Дело в том, что я знаю только ее имя. Ни фамилии, ни номера телефона, ни даже из какого она города – вообще ничего. Так что лучше просто забыть о ней.

– Но это невозможно. – Джино невозмутимо смотрел на него. – И вы это знаете.

– В Италии есть службы, которые могут помочь узнать номер телефона человека, но для этого нужна хотя бы его фамилия или адрес, а у меня вообще нет ничего, – попытался объяснить Паоло. – Так что лучше просто забыть об этом.

– Вы не сможете, – покачал головой Джино. – Вы уже встретили ее. Я это вижу по вашим глазам. Забыть такую девушку невозможно.

– Не говори глупостей. – Паоло махнул рукой, но рука его почему-то подрагивала.

Джино вздохнул.

– Я только одного не понимаю – вы что, не могли выяснить ее имени прямо там, в Кортина-д’Ампеццо? Она же где-то жила – в отеле или в пансионате…

– В одном отеле со мной!

– Тогда я ничего не понимаю! Ведь в компьютере отеля должны были сохраниться все ее данные.

– Ничего там не сохранилось, – мрачно буркнул Паоло. – Они сказали, что все данные о постояльцах стираются из памяти, когда происходит окончательный расчет.

– Неужели?! По-моему, они просто наврали вам. Лично я никогда о таком не слышал. Никогда, – повторил Джино. – Подождите минутку, я позвоню Эуджении – она как раз работает в отеле администратором – и на всякий случай проверю. Или я сошел с ума, или… – Он схватил трубку телефона.

Когда его переговоры с Эудженией закончились, Джино поднял на Паоло печальные глаза.

– Они обманули вас, мой друг. Такой практики нет и быть не может – хотя бы из-за требований полиции. Карабинеры требуют хранить такие данные как минимум три года – мало ли какие могут возникнуть обстоятельства. – Он покачал головой. – А теперь попытайтесь представить, зачем им это понадобилось – врать вам.

Паоло безвольно пожал плечами.

– Откуда мне знать?

– Это какая-то загадка, – заключил Джино. – Похоже, тут скрыта какая-то тайна. Но какая?

– Мне ничего не приходит на ум.

– Мне тоже. – Сольди внимательно посмотрел на него. – Но, может, мы скоро узнаем ответ?

Синьора Рената Аркини долго разглядывала «альфа-ромео 156», подходя к ней то с одного боку, то с другого, потом капризным тоном заявила:

– Я хочу совершить тест-драйв. И пусть кто-нибудь сопровождает меня.

Джино выразительно взглянул на шефа. Его взгляд говорил: это по вашей части.

Паоло пружинисто направился к синьоре Аркини.

– Пер фаворе, вы окажете мне честь, позволив сопровождать вас!

Рената Аркини уселась за руль. При этом ее довольно короткая юбка несколько задралась, обнажив еще достаточно красивые, стройные ноги, несмотря на то что синьоре было явно за пятьдесят и лицо плохо скрывало ее возраст. Она не сочла нужным поправить ее и решительно надавила на педаль газа. Машина вылетела за ворота салона.

– Мы могли бы поехать мимо бутика Сальваторе Феррагамо, развернуться у собора Дуомо и проследовать по виа Мантенья, которая огибает замок Сфорца, – предложил Паоло. – Это позволило бы вам в полной мере оценить ходовые качества модели и то, как она легка в управлении. А также почувствовать динамику и надежность езды. На виа Мантенья с ее интенсивным движением это сделать лучше всего.

– Я поеду по виа Гарибальди, – коротко бросила Рената Аркини. Переключив передачи, она еще быстрее помчалась вперед.

Паоло искоса посмотрел на нее. Больше всего лицо Ренаты портили губы – слишком тонкие, они невольно выдавали жесткий и желчный характер женщины. В уголках глаз синьоры Аркини залегли возрастные тени, которые невозможно было вывести никакими кремами и массажем. Единственное, что в ней осталось молодым не по летам, – это ноги. И без того короткая юбка слишком сильно задралась, и это выглядело почти непристойно. Господи, какие идиотские мысли лезут мне в голову! – с досадой подумал Паоло.

Они проехали еще немного вперед и попали в пробку.

– Я говорил, не стоило здесь ехать, – вздохнул Паоло. – Здесь всегда пробки.

Поджав губы, женщина продвинула машину на несколько сантиметров вперед, едва не стукнув бампер переднего автомобиля.

– Пока мы стоим, можете полюбоваться великолепной отделкой салона – это же все настоящая кожа, – попытался все же извлечь максимум полезного из этой ситуации Паоло. – У любого другого автомобиля это привело бы к существенному росту стоимости, а у нас – нет! Вы получаете всю роскошь и комфорт за ту же базовую цену.

Машины наконец тронулись с места, и мимо проплыло громадное здание, поразительно смахивающее на грубо сделанный сундук из серого камня, – городская прокуратура.

– Я думала, эта машина могла бы двигаться быстрее, – сухо проронила синьора Аркини. – Все-таки «альфа-ромео» – это синоним скорости.

– Все зависит от дороги, – кротко заметил Паоло. Он уже понял: спорить с ней бесполезно. Она из тех, кто придерживается лишь своего собственного мнения. Как, впрочем, и Рафаэлла, внезапно пронеслось у него в голове. С ней ведь тоже невозможно было ни о чем спорить.

Движение опять замедлилось. Может быть, впереди какие-то дорожные работы? Но нет, вроде бы еще вчера, проезжая здесь, он ничего не видел. К их машине подбежал улыбающийся негр, показывая, что хочет протереть стекло тряпкой. Синьора Аркини брезгливо посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Да, похоже, она сегодня не в духе и продать машину не удастся, подумал Паоло. Пожалуй, лучше всего под каким-нибудь предлогом возвратиться в офис, иначе это будет просто пустой тратой времени и бензина.

– Синьора Аркини, – начал он и поперхнулся от неожиданности: черная спортивная машина промчалась так близко от них, что, казалось, лишь чудом не оцарапала бок «альфа-ромео». Такое впечатление, что она лишь в самый последний момент избегла столкновения! В следующую секунду сердце Паоло подпрыгнуло. Ему почудилось – или это на самом деле было правдой, – что за рулем черного автомобиля сидела Рафаэлла! – Вперед! – выдохнул он, еще не до конца осознавая, что делает. Он сжал руку Ренаты Аркини. – Вперед!

Невольно повинуясь его взвинченному тону, синьора надавила на газ. Они пролетели мимо остальных машин, застывших в бесконечном автомобильном ступоре, и лишь в самый последний момент инстинкт заставил синьору надавить на тормоз, чтобы не врезаться в стоявший поперек пути синий «фиат».

– Давайте! Давайте же! – прокричал Паоло. Он уже понял, что в окне действительно промелькнул профиль Рафаэллы, и сейчас был готов отдать все, лишь бы только обрести возможность увидеть ее снова.

Рената Аркини застыла на сиденье, стиснув зубы. Осознав, что она не способна двигаться дальше, Паоло схватился левой рукой за руль, вывернув его почти до конца, и повелительно рявкнул: – Газ! Жми на газ!

Точно загипнотизированная, синьора Аркини выполнила команду. «Альфа-ромео» устремилась вперед, объезжая неловко застрявший посреди асфальта «фиат». Паоло Кальвино еще раз крутанул руль, и теперь машина помчалась по прямой. Он ясно видел идущую впереди черную спортивную машину. До боли в глазах он напрягал зрение, стремясь получше рассмотреть того, кто сидел за рулем. Точнее, ту…

– Быстрее… – выдохнул он. – Еще быстрее!

– Вы сошли с ума! – взвизгнула синьора Аркини.

Паоло лишь сильнее стиснул руль. Догнать, догнать во что бы то ни стало! В голове не было никаких других мыслей – только эта. Два быстрых поворота рукой – чтобы обойти вставшие перед ними автомобили, – и они еще на несколько метров ближе к цели. Азарт погони бесконечно захватил его, он весь превратился в одно желание, в одну цель – настичь убегавшую от него черную машину. Мотор «альфа-ромео» ревел – синьора Аркини как зачарованная продолжала давить на акселератор ногой. Что бы она ни говорила, эта машина ехала очень, очень быстро… В следующую секунду Паоло показалось, что дорога внезапно стала на дыбы. Мчавшийся перед ними черный автомобиль внезапно затормозил, и через долю мгновения они врезались в него – Рената Аркини так и не догадалась перенести свою ногу с педали газа на педаль тормоза…

Паоло на секунду застыл, пытаясь прийти в себя. Нет, ничего серьезного – только бампер смят и капот немного повело. Чуть пошатываясь, он выбрался из машины. И кинулся к той, черной.

Из нее уже вылезала Рафаэлла. Да, это была она. Перепутать ее с кем-либо было невозможно. Паоло почувствовал, как внутри у него все перевернулось.

– Рафаэлла, – выдохнул он. И вдруг смешался. Что он мог сказать ей, врезавшись в ее машину?!

– Негодяй, мошенник! О мамма миа! – послышался сзади голос синьоры Аркини, которая наконец пришла в себя. – Я чуть не погибла из-за тебя! Свинья, подлец! – Как и большинство итальянок, синьора Аркини располагала большим лексическим запасом ругательств и не задумываясь применяла их.

– Зачем вы это сделали? – прошептала Рафаэлла. – Вы хотели… – Ее губы задрожали.

– Рафаэлла, я просто… – Паоло закусил губу. Только сейчас до него дошло, каким он выглядит идиотом. Устроил на дороге катастрофу, угробил две машины, чуть не убил свою пассажирку и Рафаэллу… и ради чего?! Как объяснить ей это? Горло его перехватил спазм.

Вблизи пронзительно завыла сирена. Полицейская машина – по странной иронии точно такая же модель «альфа-ромео» – замерла перед покореженным автомобилем Паоло Кальвино. Из нее выскочили карабинеры с автоматами. В следующую секунду оружие было нацелено в грудь Кальвино, и он услышал грозный окрик:

– Не шевелись!

Паоло застыл на месте. Даже синьора Аркини перестала ругаться.

Полицейские приблизились к Паоло и грубо завернули ему руки за спину. Офицер рявкнул:

– Оружие есть?

Паоло замотал головой.

– Что вы, какое оружие?!

– Обыскать машину! – повелительно бросил офицер. – Перевернуть все вверх дном. А вас, – он обернулся к Рафаэлле, – мы сейчас отвезем в безопасное место.

Паоло увидел, как кивнула девушка, и его сердце сжалось. Полицейский имел в виду место, безопасное от него? Но он же не помышлял ни о чем плохом, он просто…

– Садись в машину! – рявкнул офицер, подталкивая его к автомобилю полиции. – И без фокусов! – Он выразительно помахал перед его носом пистолетом.

– Да, увезите этого мошенника! – раздался сзади крик синьоры Аркини. – И сделайте так, чтобы он еще долго не смог выйти из тюрьмы! Каналья! Я всем расскажу, что…

Дверца автомобиля с лязгом захлопнулась, и Паоло не мог услышать, какие страшные кары приготовила ему синьора Аркини.

Он повернулся к полицейскому.

– Офицер, произошло недоразумение. Я…

– Молчать! – рявкнул мужчина. Он наставил пистолет прямо на Паоло. – Если не хочешь, чтобы я пристрелил тебя раньше времени!

Паоло испуганно замолчал. Конечно, он врезался в машину Рафаэллы, но все же… Ведь на улицах Милана каждый день происходят десятки автомобильных столкновений. Машины бьются, и некоторые гораздо сильнее, чем их. Гибнут люди. Но при этом никто не бегает, не размахивает оружием. Почему же к нему так придрались? Неужели в глазах полицейских он преступник? Паоло хотел было сказать, что это совсем не так, но вовремя осекся – с этим офицером шутки шутить было опасно.

Паоло Кальвино вздрогнул от яркого света лампы, направленного ему прямо в лицо.

– Кто руководитель вашей террористической организации – Фердинандо Саллео, Джузеппе Джирардо или Гуидо Пираджино? – словно кнутом хлестнул его вопрос.

У Паоло отвисла челюсть.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – невольно заикаясь, пробормотал он.

Полицейский наклонился к Паоло. От его суженных темных глаз веяло неприкрытой угрозой:

– У нас здесь все признаются. Все без исключения. А если кто-то не желает говорить правду, у нас есть способы развязать ему язык.

У Паоло закружилась голова. Ему показалось, что комната начала вращаться, и, прежде чем полицейский успел схватить его за руку и удержать, он рухнул на пол.

Почувствовав резкий запах нашатыря, Паоло открыл глаза. Виски страшно ломило, по всему телу разлилась отвратительная болезненная слабость. Он с недоумением уставился на незнакомого мужчину перед ним. Тот кашлянул, потер рукой крепкий подбородок, придававший ему неуловимое сходство с бульдогом, и, стараясь не встречаться взглядом с Кальвино, проговорил негромким, словно извиняющимся голосом:

– Я – комиссар Франко Мадзини. Прошу простить моих сотрудников. Они перестарались. Мы проверили – вы не имеете никакого отношения к террористам. – Он еще раз потер подбородок и наконец посмотрел Паоло прямо в глаза. – Приношу свои извинения.

Паоло провел рукой по лицу, словно стараясь стереть неприятные воспоминания.

– С нашей стороны к вам претензий нет. Вы должны только уладить все дела со страховой компанией, которая будет заниматься ремонтом автомобилей. – Комиссар порылся в кармашке своего безукоризненно сшитого серого костюма и протянул Паоло визитку. – Если у вас будут какие-то проблемы, не стесняйтесь, звоните мне. Я постараюсь помочь.

Паоло стиснул руки.

– Я могу задать вопрос?

– Да, конечно.

– Почему меня приняли за террориста?

Комиссар нахмурился.

– Я же объяснил вам – произошла ошибка.

– Но почему она произошла? – воскликнул Паоло. – Я хочу знать!

– Вы вели себя крайне неосмотрительно и подозрительно. Почему-то погнались за черной спортивной машиной, врезались в нее, устроили на дороге аварию.

Паоло посмотрел на него в упор.

– Но вы же понимаете, что даже это вовсе не повод для обвинения человека в терроризме. – Он перевел дух и заговорил медленней: – Я несколько раз попадал в аварии. Но никогда после этого ко мне не подбегали полицейские с нацеленными мне прямо в грудь автоматами.

Возникла пауза. Лицо комиссара было непроницаемо. И только в глубине его зрачков, казалось, тлело какое-то пламя.

– Я хочу знать, – твердо произнес Паоло. – И вы обязаны мне ответить. В чем же все-таки дело?

– А вы не думаете, что существуют некоторые вещи, которые лучше совсем не знать?

На что он намекает? – подумал Паоло. Но все же справившись с волнением, как можно более твердым голосом он проговорил:

– Вполне возможно. Но в данном случае я хочу знать.

Комиссар неожиданно легко вскочил на ноги, прошелся по комнате, без видимого усилия неся свое грузноватое тело. На Паоло он не смотрел.

– Каково ваше отношение к Рафаэлле? – Он круто повернулся. – Прежде чем ответить на ваш вопрос, я должен знать это. – Он мгновение подумал и бросил: – Обязан.

Паоло уставился на него. Что все это значит?! Почему полицейскому требуется подобная информация? Какого черта, это его личное дело! И тут он вдруг подумал, что если не ответит полицейскому, то никогда, наверное, не узнает ответа и на свой вопрос.

– Мы встретились с ней в отеле «Мадженто» в Кортина-д’Ампеццо. Два месяца назад. – Он проглотил неприятный комок, внезапно возникший в горле. – Встретились случайно. Она каталась на лыжах, я тоже. И… – Было невыносимо трудно рассказывать незнакомому человеку о своих переживаниях, о чувствах, но Паоло пересилил себя: – Сначала она чуть не врезалась в меня. Я даже разозлился. А потом вдруг почувствовал, что влюбился. – Произнеся это слово, он с вызовом посмотрел в глаза комиссару. – Но она неожиданно уехала, а я ни у кого в гостинице не мог узнать ее номера телефона. Я даже не знал, где она живет. Не знал фамилии. И поэтому сегодня, когда я вдруг заметил ее на улице, в машине, я уже не мог остановиться.

– Понятно… – процедил сквозь зубы Мадзини. Он опустился на стул, сплел пальцы. – Говорите, влюбились? Что ж… – Он подался вперед. – Разве вам не показалось странным, что никто в отеле не захотел дать вам координаты Рафаэллы?

Паоло с силой потер лоб.

– Не знаю… Я просто не придал этому значения. Решил, что все они идиоты. Что-то в этом роде. Потом, они объясняли мне, что все данные о постояльцах стираются из компьютера сразу после того, как человек покидает отель. Что-то в этом роде.

– Но вы же прекрасно знаете, что такого не может быть. – Комиссар покачал головой. – Вы сами занимаетесь торговлей автомобилями. Разве вы стираете из памяти своего компьютера персональные данные о клиентах?

– Нет, но…

– Все, хватит! – Комиссар поднял вверх руку, и Паоло замолчал. – Теперь мне все ясно. И я постараюсь объяснить. Видите ли, Рафаэлла – единственная дочь Джузеппе Мальдини. Вам что-нибудь говорит это имя?

Паоло задумался. Нет, ему ничего не приходило в голову.

– Боюсь, что нет, – произнес он.

– Министр труда в правительстве Массимо д’Алема.

На лицо Паоло набежала тень. Министр труда… И вдруг он вспомнил, и его щеки вспыхнули.

– Кажется, он был убит?

– Вот именно. Его среди бела дня расстреляли террористы из печально известных «Красных бригад». Мы не могли его защитить, потому что он никогда до этого не получал писем с угрозами, а террористы не упоминали его имени в числе своих мишеней. – Мадзини нахмурился. – Да он и не был такой заметной фигурой, чтобы стоило опасаться покушения. Министр труда – это все-таки не министр финансов, или иностранных дел, или обороны. Скорее всего, террористы выбрали его в качестве жертвы только потому, что им легче всего было убрать его: Джузеппе Мальдини очень редко пользовался служебными бронированными автомобилями и обычно ездил на работу в общественном транспорте или на такси. Когда он вышел на улицу, к нему просто подъехали двое мужчин на мотороллере – один за рулем, второй был на заднем сиденье – и выпустили в него две обоймы. И так же легко скрылись с места преступления. Потом, естественно, представители «Красных бригад» до небес превозносили это убийство и даже пытались задним числом оправдать выбор цели, заявляя о том, что специально выбрали министра труда, чтобы отомстить за все беды, которые обрушивает правительство на итальянских трудящихся. Но все это, естественно, демагогия. – Мадзини пожевал губами. – Полиция, разумеется, обрушилась после этого на «Красные бригады» и нанесла террористам чувствительные удары. Их лидеры были схвачены, их ячейки были либо разгромлены, либо ушли в глубокое подполье. Но… – на лице комиссара появилось скорбное выражение, – Рафаэлла осталась без отца. И выросла совсем одна – незадолго до этой трагедии ее мать умерла от рака.

– Все понятно, – прошептал Паоло.

– Она до сих пор потрясена гибелью отца и боится возможного покушения на себя. Поэтому она всегда одна, сторонится людей, и прежде всего незнакомых мужчин. Ведь ее отца убили двое незнакомцев на мотороллере. Теперь вы понимаете, о чем мы подумали, когда поступило сообщение, что вы на машине преследовали Рафаэллу и протаранили ее автомобиль?

– Да, теперь мне понятно.

Щека комиссара нервно дернулась.

– Не буду скрывать, при задержании в вас могли и выстрелить. Одно угрожающее движение с вашей стороны – и карабинеры открыли бы огонь. В соответствии с инструкцией о действиях в отношении террористов.

Паоло провел рукой по лицу. Он чувствовал, что побледнел.

– Но вы же знаете, что я не имел в виду ничего плохого…

– Да, теперь мы это знаем, – кивнул комиссар. – И поэтому отпускаем вас. А всеми вашими проблемами будет заниматься страховая компания.

Паоло застыл на стуле, судорожно стискивая руки. То, о чем рассказал ему комиссар, было просто чудовищным, невероятным. Многое вообще не укладывались в голове. Он понимал, что сейчас ему надо как можно скорее покинуть это место, добраться до дому и постараться прийти в себя. Но только…

– Вы позволите задать вам один вопрос? Последний, – хрипло выговорил Паоло.

Полицейский наклонил голову.

– Да, синьор.

– Вы можете дать мне номер телефона Рафаэллы?

Губы Мадзини зазмеились в саркастической усмешке.

– Ни при каких обстоятельствах!

Джино Сольди покрутил головой.

– Ну, Паоло, у меня просто нет слов. Кстати, у синьоры Аркини – тоже.

Кальвино устало опустился на стул.

– Она тебе уже пожаловалась?

– Кажется, она пожаловалась всем, включая Папу Римского. На телевидение она точно звонила. И по радио была передача: «Сумасшедший дилер „альфа-ромео“ или что-то в этом роде.

Паоло тяжело вздохнул.

– Самое ужасное – я так и не узнал ее номера телефона.

– Вы это называете самым ужасным? – Джино изумленно уставился на него. – Неужели вы не понимаете, что синьора Аркини ославила нас до такой степени, что, может быть, нам придется закрываться? И что прикажете делать тогда? Идти отмечаться на биржу труда, а потом жить на пособие? – Его рот скривился. – Ах, Паоло, вы что, не знаете, какая сейчас отвратительная ситуация на рынке труда? Четверть Италии гуляет без работы. И вдруг вы учудили такое. А ведь у меня жена и трое детей. Я вам так предан, а вы… – Голос толстяка задрожал. Казалось, что всегда веселый Джино сейчас разрыдается.

– Я не виноват, – тихо пробормотал Паоло.

– Синьора Аркини считает иначе, – горько проговорил Джино. – И я вполне присоединяюсь к ее мнению. Так себя не ведут. По крайней мере, цивилизованные автомобильные дилеры так себя не ведут.

Паоло сжал руки.

– О господи, Джино, ты что, никогда не был влюблен?

– Вы мне говорите о любви?! – взорвался Сольди. – Мне? Человеку, обожающему всех женщин от шестнадцати до шестидесяти? Да это я же напутствовал вас перед этой дурацкой поездкой в Кортина-д’Ампеццо. Если бы я знал, что из этого получится, я бы лучше заморозил себе язык. Или посыпал его перцем – так, чтобы он на год перестал трепыхаться во рту. Вы это называете любовью? Если в Италии так будут любить друг друга, страна вскоре останется без автомобилей… и без людей!

Рафаэлла приблизилась к зеркалу и пристально всмотрелась в свое отражение. Лицо ее немного осунулось. Что ж, это и неудивительно после таких переживаний. Мадонна, ей ведь показалось, что мужчина из Кортина-д’Ампеццо гонится за ней специально, чтобы убить!

Она опустила глаза, медленно отошла в сторону. Что она перечувствовала в ту минуту, невозможно описать. Темные страхи прошлого все разом накинулись на нее, раздирая сердце и мозг в клочья своими отвратительными когтями. Она представила себя под дулами автоматов убийц из «Красных бригад», и ей показалось даже, что сердце остановилось. Каким чудом она сумела не разбиться?! Это просто непостижимо. А потом жуткий страх колотил ее до того самого момента, пока полицейский комиссар не сказал ей, что они все проверили и не нашли ничего подозрительного. Мужчина гнался за ней не потому, что был одним из «Красных бригад», а просто потому, что потерял голову от любви. Преступлением в Италии это не считается.

Однако он мог убить меня. Хотя бы потому, что я могла запросто врезаться в стену. Или в грузовик. И уже не выйти из машины живой. Он негодяй, негодяй!

Она неожиданно покраснела. Негодяй? А разве она сама не дала ему повода тогда, в Кортина-д’Ампеццо? Когда неслась мимо него по трассе, едва не сбивая все, что попадалось на ее пути? Конечно, он это запомнил. И, по-видимому, оценил. И влюбился в нее так же страстно, как она слетала вниз по заснеженному склону. Разве можно винить его в этом?

А в общем как-то глупо все получилось. Ужасно глупо, подытожила она и приблизилась к стене. В небольшой нише, освещенной лампочкой, которая никогда не гасла, матово белела фотография. Удлиненное лицо с высоким лбом, немного тяжелый подбородок, густые брови, прямой нос, тонкие, резко очерченные губы. Приглаженные волосы были разделены косым пробором. Отец. Все, что от него осталось…

Рафаэлла тяжело вздохнула. Глаза невольно увлажнились. Да, она любит скорость, любит риск, временами носится по улицам как сумасшедшая – но, может, это неосознанная попытка компенсировать страшную пустоту, оставшуюся в ее жизни после потери отца? Трагедия подкосила ее так, что она до сих пор не может оправиться. Прошло столько лет, а раны все еще болят. И напоминают о себе почти каждый день.

– Папа, – прошептала она. – Папа, со мной все хорошо. А последний случай, когда я так напугалась, оказался… В общем, это был не террорист, а мужчина, которого я случайно встретила в горах во время отдыха. Все в порядке, папа. – Она прижалась губами к стеклу фотографии, поцеловала.

Кому-то это могло показаться смешным, но она верила, что разговаривает так с отцом. И он ее слышит. И понимает.

– Мы отделались легким испугом. Хотя… – Джино выразительно взглянул на шефа. – Вы понимаете, что это значит: вам попросту улыбнулась удача. Второй раз так уже не будет. Мы не только растеряем клиентов, но и вообще лишимся всего.

– Не каркай!

– А вы не гоняйтесь на машине за знакомыми девушками так, что после этого приходится собирать лишь одни железные обломки автомобилей!

Лицо Паоло побледнело, а его красивые серые глаза, которые раньше при упоминании Рафаэллы приобретали удивительный серебристый оттенок, стали почти черными.

– В том-то и беда, Джино, в том-то и вся беда: можно сказать, я так до сих пор и не познакомился с ней!

Джино уставился на Паоло черными как маслины глазами.

– Увы, – сочувственно вздохнул он, – даже две разбитые вдребезги машины не позволили вам заполучить номер ее телефона. – Он немного помолчал, а потом виновато добавил: – Тогда это знак судьбы. Забудьте о ней, шеф. И никогда больше не вспоминайте!

– Это невозможно, – тихо откликнулся Паоло.

Джино покачал головой.

– Я думал, вы хоть немного поумнели.

– Ах, оставь, Джино! – поморщился Паоло.

– Следующей такой гонки наша фирма не переживет. – Джино подался вперед. В этот момент он очень напоминал того комиссара, с которым Паоло не так давно столкнулся в участке. Тот же непреклонный вид, такие же неприязненно смотрящие глаза. – Запомните это.

Паоло только махнул рукой.

Над дверью прозвенел колокольчик, и в офис вошла немолодая дама.

– Я хотела бы узнать насчет новой модели «альфа-ромео», – чуть шепелявя, произнесла она.

Слава богу, подумал Джино, искоса глядя на Паоло, который устремился к даме. Наконец-то он займется делом!

Паоло сидел в своей двухкомнатной квартире на виа Альфиери и бездумно смотрел в телевизор. Передавали велосипедную гонку, проходившую в окрестностях Падуи. Когда-то он с огромным интересом смотрел все велосипедные гонки и помнил имена всех чемпионов, но сейчас она не вызывала в нем никаких эмоций. Все его мысли были о другом.

Как найти ее? – думал Паоло. В конце концов, она же не щепотка соли, которую бросили в Адриатику и которая растворилась там. Она здесь, она где-то рядом, осталось только обнаружить дорогу к ней.

В его голове вновь и вновь возникал их разговор возле разбитых машин. Паоло вспоминал его и морщился. Сейчас он заговорил бы с Рафаэллой совершенно по-другому. Он объяснил бы ей все, он нашел бы слова. Надо только отыскать ее, и тогда у него все получится…

Единственная проблема – как сделать это. Он взял трубку, машинально начал набирать номер Джино, но через несколько цифр резко прекратил набор. Нет, обращаться к толстяку бесполезно. Он только высмеет его. И посоветует бросить заниматься чепухой. А потом целый день будет косо смотреть на него в офисе, точно Паоло какой-то нашкодивший школьник.

Откинувшись на спинку дивана, он взъерошил волосы. Кто бы мог ему помочь? В голову ничего не приходило. Господи, дело ведь такое необычное, деликатное! Мама? Нет, мать после смерти отца сильно изменилась. Конечно, она любит Паоло, своего единственного сына, на то она и итальянская мама. Но ведь она еще и балерина. Правда, бывшая. И от нечего делать стала давать уроки соседней девочке, восьмилетней Марианне. Мама живет от него недалеко, всего в двух кварталах отсюда, в просторной квартире. Но одну комнату завесила зеркалами, превратив ее в балетный класс, и носится с Марианной, обнаружив в ней задатки гениальной балерины, как с будущей Алессандрой Ферри. Нет, мама в данном случае не поможет.

Он внезапно хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно же, как он мог забыть про Филиппе Сальвати? Этот молодой репортер из «Коррере делла Сера» год назад купил у него в салоне самую мощную на тот момент модель «альфа-ромео 166». Специально попросил двигатель побольше, и ему поставили трехлитровый мотор с оборотами почти как у гоночной модели «феррари». Объяснил, что это ему нужно специально для того, чтобы успевать за сенсациями. Тогда он произвел большое впечатление на Паоло – настоящий репортер с мгновенными рефлексами и сообразительностью. И если обратиться к нему сейчас, то неужели он ничем не сможет ему помочь? Надо только не стесняться и сразу выложить Сальвати, что его интересует.

Паоло лихорадочно пролистал электронную записную книжку, обнаружил в ней номера телефонов Сальвати. Редакционный, мобильный, домашний. Единственная загвоздка – сейчас уже поздно. Конечно, журналисты народ активный и непоседливый и вряд ли Филиппе Сальвати ложится в кровать раньше часа ночи. И все же… Вдруг он сидит сейчас где-нибудь в уютном кафе с девушкой? И звонок Паоло покажется ему абсолютно неуместным.

Лучше отложить до утра, скрепя сердце подумал Паоло. Его лицо прорезала страдальческая гримаса, но он заставил себя не менять принятого решения.

Рафаэлла вбежала в аудиторию университета и только тут поняла, что опоздала. Под неодобрительным взглядом профессора Бальделли она бочком пробралась на свободное место. Выдержав паузу, профессор повернулся к доске и продолжил:

– Настоящее Кватроченто, период наивысшего расцвета культуры Раннего Возрождения, – сороковые годы пятнадцатого века. Это время отмечено такими именами, как Антонелло да Мессина, Якопо Беллини, Филиппе Брунеллески, Лоренцо Гиберти… – Он вдруг прервал речь и с иронией посмотрел на Рафаэллу. – Дорогая Рафаэлла, вы записываете то, о чем я говорю?

Девушка с трудом стряхнула странную задумчивость.

– Я запоминаю, профессор.

– Ах, Рафаэлла, Рафаэлла, – только и вздохнул Доменико Бальделли.

Щеки девушки порозовели. Ее находчивость была на грани фола. Но что поделать, если все ее мысли заняты другим.

Она опустила глаза, делая вид, будто и впрямь глядит в толстую тетрадку с изображением певицы Луизы Чикконе – в католической Италии никому в голову не приходило именовать ее Мадонной – на обложке. Но перед ее глазами стояло иное. Покрытый искрящимся снегом склон в Кортина-д’Ампеццо. И темноволосый незнакомец с необыкновенными серыми глазами, почти кричащий на нее: «Что стряслось, Рафаэлла?»

Она машинально крутила в пальцах ручку. Теперь он не был для нее незнакомцем – комиссар Мадзини сообщил ей его имя. Паоло Кальвино, торговец автомобилями в Милане. И добавил:

– Если что-нибудь случится, если вы почувствуете какую-то угрозу, исходящую от этого человека, немедленно дайте мне знать.

Рафаэлла закусила губу. От этого человека действительно исходит угроза, но только она не связана с терроризмом. Скорее, она связана с ней самой. С тем, что она чувствовала по отношению к нему. Она порывисто вздохнула. Почему она так волнуется, когда думает о нем? Почему его лицо так часто встает перед ее глазами?

Святая Тереза, помоги мне разобраться в самой себе, тихонько взмолилась она. Я уже ничего не понимаю. Этот парень устроил на дороге катастрофу, чуть ли не вдребезги разбил мою дорогую спортивную машину, и что? Я все равно постоянно думаю о нем. Что это означает?

Рядом с ней раздалось хихиканье. Она скосила глаза и увидела, как Петер Осибо, здоровенный негр, игравший в их университетской баскетбольной команде, положил свою широкую ладонь на соблазнительное округлое колено Эуджении Альдеризи, нежно поглаживая его. Эуджения выглядела счастливой. Петер Осибо нащупал узкую кисть Эуджении и, поднеся к губам, тихонько поцеловал.

Неужели речь идет об этом? Рафаэлла лихорадочно уткнулась в тетрадку. Нет, конечно. Это было бы немыслимо. В Кортина-д’Ампеццо мы вообще только ругались. А потом эта катастрофа. О чем тут можно говорить?

Однако какое-то странное томление в самой глубине ее сердца говорило о том, что она не совсем права. Что она лукавит сама с собой. Чем было вызвано это томление? Наверное, Рафаэлла и сама не могла бы ответить на этот вопрос.

Как и сосредоточиться на том, о чем сейчас рассказывал студентам профессор Бальделли.

Увидев входившего в кафе Паоло, Филиппе Сальвати кивнул на стул напротив себя.

– Будете что-нибудь заказывать? Это кафе славится замечательными карпаччо. Их тут делают из белых грибов, скампий, лосося и еще из дюжины ингредиентов, но лично я предпочитаю карпаччо из морского черта и морских гребешков.

– Прекрасная идея, – улыбнулся Паоло.

Филиппе подозвал официанта.

– Два карпаччо из морского черта и морских гребешков. – Он повернулся к Паоло. – К карпаччо мы можем заказать салат из лесных лисичек с козьим сыром, авокадо и рукколой. Пикантный вкус и при этом совершенно не отягощает желудок: можно потом целый день носиться по городу, не чувствуя никакой тяжести. – Филиппе ухмыльнулся. – Проверено!

– Я согласен, – кивнул Паоло.

Через несколько минут им принесли заказанные блюда.

– Поскольку я за рулем, то придется ограничиться минеральной водой, – пробормотал Филиппе.

– Я тоже, – отозвался Паоло.

Филиппе взял в руки вилку и посмотрел на него в упор.

– Итак, что у вас за проблемы с личной жизнью, которые я мог бы помочь разрешить?

Сердце Паоло неожиданно укатилось куда-то вниз. Вот он, решающий момент.

– Видите ли, несколько месяцев назад я познакомился в горах с девушкой. Но так и не успел спросить ее номера телефона. Я знаю только одно имя – Рафаэлла. И то, что она живет в Милане. Вы не могли бы помочь мне ее найти? – Он торопливо добавил: – Я понимаю, что, может, все это звучит глупо, но, клянусь святым Амвросием, покровителем нашего города, я честно перепробовал все способы отыскать ее, прежде чем обратиться к вам. Но безуспешно. – Его голос дрогнул.

– В принципе это называется «искать иголку в стоге сена», – кивнул Филиппе. Вид у него был хмурый. – У вас хоть фотография ее сохранилась?

– Нет.

– Плохо. – Филиппе активно орудовал вилкой и ножом. – Дело в том, что у нас в редакции имеется очень приличный электронный банк изображений людей. Собирался в течение десятилетий. Что касается Милана, то там есть фотография практически каждого второго или третьего жителя. Когда нам нужно чье-то изображение, мы обычно лезем туда. Соответственно, можно определить и имя, если имеется фото. Но в вашем случае…

– Я мог бы описать ее. В деталях.

– Вы хотя бы имеете какое-то представление, где она живет? В каком районе?

Паоло отрицательно покачал головой.

– А где работает? Или учится?

– Ни малейшего.

– Плохо дело, – скрипнул зубами репортер. – Ну хоть что-нибудь еще вы о ней знаете?

– Она очень красивая. – Паоло на мгновение зажмурился. – Безумно!

– Все понятно, – пробормотал Филиппе, – вы влюблены. Так, так…

– Она увлекается горными лыжами. И очень лихо водит машину.

– В аварии она из-за этого попадала? – стремительно нагнулся к нему Филиппе.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что все данные об автомобильных авариях копятся в архивах полиции! И если иметь имя девушки, то достаточно набраться терпения и, перелистав все архивы, обнаружить там ее фамилию и все данные.

Паоло потер рукой лицо. Говорить или нет ему, что Рафаэлла совсем недавно побывала в аварии? Про которую он очень хорошо знал? Но тогда ему придется рассказать и про полицейских, которые немедленно прибыли на место происшествия и арестовали его, и про свою беседу с комиссаром, а этого Паоло делать совсем не хотел – он прекрасно понимал: стоит только журналисту узнать, что Рафаэлла дочь убитого террористами министра и находится под опекой и надзором полиции, как он категорически откажется предпринимать любые попытки обнаружить ее местонахождение.

– Я не знаю, – промямлил он. – Может быть.

– Ладно, я все понял. Судя по безнадежно влюбленному выражению ваших глаз, вы грезите об этой девушке постоянно. И мне придется вам как-то помочь. Давайте условимся так, – Филиппе пытливо посмотрел на Паоло, – если я найду ее, то за счет вашей фирмы мне в течение трех лет делается бесплатный сервис любой модели «альфа-ромео».

– Идет, – легко согласился Паоло. Ради того чтобы отыскать Рафаэллу, он был готов делать бесплатный сервис хоть десять лет!

– Хорошо. Тогда я немедленно приступлю к поискам. – Филиппе показал глазами на тарелку. – Как только доем карпаччо!

Телефон на столе Паоло резко зазвонил, но когда он взял трубку, то услышал только тяжелое дыхание. Странно… это было очень похоже на сопение какого-то разъяренного зверя.

– Это Паоло Кальвино? – спросил наконец мужской голос.

– Да, а что, собственно…

– Да то, что вы подонок и мерзавец, синьор Кальвино! – заорал голос в трубке, и Паоло, к своему ужасу, узнал Филиппе Сальвати. – Чем я вам насолил, что вы решили меня так подставить?!

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – помертвев, пролепетал Паоло.

– Сегодня меня два часа допрашивал комиссар Франко Мадзини. Вам что-нибудь говорит это имя?

Кальвино машинально скосил глаза на визитку, лежавшую под стеклом у него на столе.

– Я… не помню, – выдавил он, отводя глаза от картонного прямоугольника.

– Только не надо лгать мне!

– Догадываюсь, что не надо, – с трудом произнес Паоло.

– Тогда какого дьявола вы заставили меня гнаться по следу дочери Джузеппе Мальдини? – Журналист грубо выругался. – Проклятье! Когда его убили, я как раз освещал это событие и знаю, какой страшный шум был поднят тогда. И сейчас, когда я по вашей милости оказался втянутым в это, мне показалось, что те времена вернулись. Только теперь ко мне относились, как к одному из террористов. Кальвино, за что вы меня так лихо подставили?!

– Я не хотел, – деревянными губами произнес Паоло. – Я просто…

– Порядочные люди так себя не ведут! – рявкнул журналист. – Лично я считать вас порядочным больше не буду! Все, конец связи!

Паоло только тяжело вздохнул. Вот и еще один знакомый потерян. А к Рафаэлле он так и не приблизился.

– Да, друг мой, не знаю, что о вас и думать. – Комиссар Франко Мадзини, наклонив голову, несколько секунд пристально смотрел на Паоло. – Сначала я считал, что вы никак не можете быть связаны с террористическим подпольем. Но сейчас… – Он скривил рот. – Какого черта вы преследуете Рафаэллу? Что вам от нее нужно?!

Паоло опустил глаза. Тысячи мыслей теснились у него в голове. Но времени на то, чтобы сосредоточиться, обдумать ситуацию, найти пути выхода из нее, уже не было – комиссар Мадзини пристально глядел на него и ждал ответа.

– Я люблю ее, вот и все, – выдохнул Паоло.

– Люблю, – повторил противным голосом комиссар и откинулся на спинку стула. Стул скрипнул под его массивной тяжестью. – Люблю! – Теперь в его голосе слышался неприкрытый сарказм. – Вы хотите сказать, что протаранили ее машину из-за любви?

– Да, – вздохнул Паоло. – Я увидел ее и просто потерял голову.

– Ну да. А теперь вы, совсем не теряя головы, хитроумно действуя через посторонних лиц, весьма целенаправленно и систематически пытаетесь установить ее адрес, который мы держим в секрете. Так? – Полицейский хмыкнул. – Что-то концы с концами не сходятся, молодой человек!

– Так бывает, – прошептал Паоло. – Я вас не обманываю – я действительно люблю ее. И если бы вы дали мне сейчас ее адрес, вы бы в этом убедились.

– Ну уж нет, – резко бросил Мадзини, – от меня вы помощи не дождетесь! – Он сверлил Паоло недоверчивым взглядом. – И подозрения, которые у меня появились, я с вас не снимаю. Еще одно происшествие такого типа – и я займусь вами по-настоящему. Вы узнаете, что это такое, – добавил он зловеще.

В комнате воцарилась напряженная пауза. Паоло пытался отвлечься, разглядывая углы, но не мог – его била нервная дрожь.

– Считайте, что я вас официально предупредил, – процедил сквозь зубы комиссар. – Идите. И постарайтесь больше мне не попадаться. А не то вам будет хуже.

На этот раз не было ни рукопожатия, ни визитки. Паоло вышел из здания комиссариата как оплеванный.

Джино Сольди заварил себе крепчайшего кофе – так, как он любил, бросив три ложки в небольшую чашечку, – и уставился поверх чашки на Паоло.

– Шеф, вы не обидитесь на меня, если я скажу вам правду?

– Валяй, – хмуро разрешил тот.

– У вас такой вид… – Джино покачал головой.

– Какой?

– Как говорится, краше в гроб кладут. Что случилось, шеф? Все черные кошки Милана собрались в стаю и разом перебежали вам дорогу, когда вы выходили из дома?

– Хуже, – пробормотал Паоло.

– Что может быть хуже? – удивился толстяк.

Паоло сжал кулаки.

– Я так до сих пор не могу найти ее!

Джино откинулся на спинку кресла, из экономии обитого кожзаменителем вместо настоящей французской кожи. Правда, посетителям автосалона это не говорилось – считалось, что, как и на всех сиденьях машин «альфа-ромео», кожа на кресле подлинная.

– Извините, вы говорите о той девушке? О Рафаэлле?

Паоло молча кивнул.

– Я думал, вы давно забыли о ней. – Толстяк делано усмехнулся. – Прошло столько времени.

Лицо Паоло исказила гримаса.

– Не шути, Джино. И так тошно.

– Я просто размышляю вслух. – Джино на мгновение прикрыл глаза. – Похоже, она вас по-настоящему зацепила. – Он внимательно следил за Паоло из-под приспущенных век.

Паоло ничего не ответил. Слово «зацепила» показалось ему ужасно вульгарным. «Поразила», «свела с ума» – да, но только не «зацепила»!

– Короче говоря, лучше бы вы не ездили тогда в Кортина д’Ампеццо, – почти философски заключил помощник. – Шеф, а вы пытались найти ее? – Похоже, Джино решил зайти с другого конца.

– Пытался ли я? – горько выдохнул Паоло. – Не то слово. Действовал и сам, и через знакомых, пока полицейский комиссар не поставил мне ультиматум: или я прекращу попытки найти Рафаэллу, или он упрячет меня в тюрьму!

– Что, он прямо так и сказал? – удивился Джино.

Паоло пожал плечами.

– Он это имел в виду, во всяком случае.

– Но почему? – не понял Джино.

– Я же объяснял тебе – она дочь бывшего министра труда, убитого террористами, и…

– И что?!

Паоло брезгливо махнул рукой.

– После того случая полицейским кажется, что всякие попытки получить любые сведения о Рафаэлле – самые невинные – неминуемо связаны с готовящейся террористической атакой против нее.

– Ну и ну! Скажу честно, в моей практике ничего подобного не случалось! – воскликнул толстяк.

– В моей тоже, – грустно проговорил Паоло. – Но кто же знал, что молодчики из «Красных бригад» всадили в свое время в ее отца две автоматные обоймы? А полицейские тогда оказались абсолютно бессильны. Мне даже кажется, они так и не смогли поймать истинных убийц министра. А сейчас, – он бросил выразительный взгляд на Джино, – они отыгрываются на мне, изображают повышенную бдительность. Комиссар полиции прекрасно знал, почему я врезался в автомобиль Рафаэллы, но предпочел сделать вид, будто не верит в мою любовь.

– Он просто дурак, – вздохнул Джино. – То, что вы смертельно влюблены, видно невооруженным взглядом.

– Ты не шутишь?

– Я же говорил вам, какой у вас вид.

Паоло Кальвино закашлялся. Он прекрасно помнил слова Джино: «краше в гроб кладут». Но что делать, если его любовь несчастная? Он даже телефона Рафаэллы не знает. Не знает и ее адреса. Вообще ничего не знает. И, похоже, так и не сможет узнать. Он опустил голову.

– Знаешь, Джино, наверное, мне лучше действительно отказаться от нее, – тихо проговорил Паоло. – Ведь я никогда не смогу с ней встретиться. На нашем пути столько помех! Нам просто не позволят встретиться.

– Кто это вам не позволит? – усмехнулся Джино.

– Тот же комиссар. И его сотрудники.

Джино поморщился.

– Они просто запугивают вас. В обычной манере фараонов. Что они могут сделать с вами, если это любовь?

Паоло покачал головой.

– После сегодняшней встречи с комиссаром у меня внутри все до сих пор переворачивается. Видел бы ты выражение его лица, когда он смотрел на меня! Казалось, он готов меня съесть живьем.

– Обычные полицейские штучки. Они на всех так смотрят. Пытаются нагнать страху. – Джино нагнулся к шефу. – Но если бы они были такими страшными, в нашей стране не было бы мафии. А пока она есть везде. И в лечении этого недуга мы пока не продвинулись дальше, чем в последней серии сериала «Спрут». – Он подмигнул шефу.

– Со мной беседовали не борцы с мафией, Джино, а борцы с терроризмом. А это гораздо более серьезные ребята. И возможностей у них больше. Ты же знаешь, что весь мир сейчас борется с терроризмом. Так что шутить с ними опасно.

– Значит, вы не очень-то ее любите, – неожиданно заявил Джино.

– Как ты можешь такое говорить?

– Я знаю, что говорю, – упрямо гнул свое толстяк. – Тот, кто любит по-настоящему, никогда не отступится. Кто бы ему и чем бы ему ни грозил. Вспомните «Ромео и Джульетту». Дело-то происходило в нашей стране. Англичанин описывал настоящих итальянских влюбленных. Они не боялись даже смерти, не то что угроз какого-то там комиссара полиции!

Рот Паоло страдальчески дернулся.

– Но конец у них был ужасный.

– За счастье всегда приходится платить.

Паоло внимательно посмотрел на Джино.

– И что же ты предлагаешь?

– Найти эту девушку. И объясниться с ней. Если она выслушает вас, если выяснится, что и она питает к вам такие же чувства, никакая полиция в мире не сможет вам помешать! – твердо произнес он.

– Тебе легко говорить! – вспыхнул Паоло. – Во-первых, она и не знает, что я влюблен в нее. Я же никогда не говорил ей об этом.

– А во-вторых?

– Во-вторых, я просто не знаю, где ее искать. Но это может с точно таким же успехом быть и «во-первых».

– Вы говорите неправду, – покачал головой Джино.

– Как это?

– Вы знаете, где она живет, – ровным голосом ответил Джино. – Она живет в Милане. – Он сделал паузу. – И вам просто надо заняться ее поисками.

– Я пытался! Все это время! – На лице Паоло было написано неподдельное возмущение.

– Может быть, вы просто шли не тем путем. – Джино наморщил лоб и стал удивительно похож на мудрого хомячка из мультфильма для детей. – Или обращались не к тем людям.

Паоло молчал, сжав кулаки. А Джино как ни в чем не бывало продолжал:

– Вам ведь удалось один раз встретиться с ней. Верно?

– Да, но…

– Так почему бы вам не попробовать хорошо зарекомендовавший себя способ еще раз? – перебил его Джино.

– Снова врезаться в нее?! – взорвался Паоло. – Ну, знаешь…

– Бог мой! Ну зачем же врезаться? – рассмеялся Джино. – Но почему бы вам не поездить по улицам Милана, присматриваясь к водительницам встречных машин? Это же отличный шанс встретить ее! Однажды вам это удалось – почему же не удастся снова?

– Это чепуха. – Паоло мрачно покосился на него. – Дело в том, что я не уверен, живет ли она в Милане. Может быть, она живет в Милано-Мариттима. А может, в Римини.

– Все может быть, – вздохнул Джино. – Но вы все-таки попробуйте. Мне кажется, это ваш единственный реальный шанс.

– Мне не хватит бензина, чтобы ездить по улицам и высматривать ее.

– Я вижу, вы уже загорелись этой идеей! – торжествующим голосом объявил Джино.

Толстяк просто решил поддразнить меня, увидев, какой у меня удрученный вид, подумал Паоло, выводя вечером машину из подземного гаража и собираясь ехать домой. То, что он предлагал, это совершенно несерьезно. Искать иголку в стоге сена – слуга покорный!

Но, когда он выехал на дорогу, его руки словно зажили своей, отдельной от него жизнью. Он проехал мимо поворота, который вел к дому, и поехал прямо, всматриваясь во встречные машины. Конечно, это было глупо – в неверном вечернем освещении мало чего можно было рассмотреть. И все же Паоло напряженно вглядывался в лобовые стекла, в лица водителей, мелькавшие навстречу ему.

Повернув на виа Венетто, он поехал мимо пинакотеки Брера, потом по виа Торричелли вниз. Позади остались Консерватория и примыкающее к ней здание Академии искусств. Взгляд Паоло скользил только по лицам водителей других машин. Безуспешно. Рафаэллы среди них не было.

Подавив вздох, он резко повернул и по виа Боккаччо покатил домой. Совет, который дал ему Джино, оказался бесполезным. Глупо было надеяться на удачу, грустно подумал Паоло, паркуясь возле дома и поднимаясь в свою одинокую холостяцкую квартиру.

– Синьора Франческа Вазари покупает у меня машину, – торжественно объявил Джино.

– Поздравляю.

– Кстати… – Джино доверительно нагнулся к нему. – Я видел спидометр вашей машины. Вы накрутили лишних сорок километров. Значит, мой вчерашний совет пришелся вам по душе?

Паоло покраснел.

– Ну-ну, Паоло, не краснейте так – подсматривать показания чужого спидометра совсем не то, что залезать в чужой письменный стол. Или в сумочку, – расхохотался помощник. – И не надо дуться на старого верного Джино: он дал вам единственно правильный совет. Или вы боитесь, что комиссар снова предъявит вам претензии, если увидит, как вы разъезжаете по улицам Милана?

– На комиссара мне наплевать, – угрюмо, хотя и не вполне искренне произнес Паоло. – Просто этот способ не кажется мне эффективным.

– Я лишь напомню, что один раз вам это удалось.

– Такая удача выпадает лишь раз в жизни, – горько усмехнулся Паоло.

Джино покачал головой.

– Если бы это было так, люди не ходили бы в казино раз за разом, надеясь на что-то, верно?

– Не хотелось бы уподобиться идиотам, просаживающим свои деньги в казино, – пробормотал Паоло.

Джино внимательно посмотрел на него.

– Вы в корне от них отличаетесь. Они это делают из-за денег. Вы – из-за любви.

Заканчивая лекцию, профессор Доменико Бальделли поискал глазами Рафаэллу. Девушка сидела в третьем ряду и старательно писала что-то в тетрадку. Не факт, что она записывала его слова, но все же она выглядела гораздо серьезнее, чем во время предыдущих лекций. Видимо, урегулировала свои сердечные дела. Сдерживая улыбку, профессор закончил лекцию традиционными словами «на сегодня хватит» и посмотрел на Рафаэллу.

– Рафаэлла, вы не могли бы подойти ко мне на минутку?

По тому, как она, внезапно покраснев, торопливо захлопнула тетрадку, он понял, что девушка записывала в ней что угодно, но только не его лекцию.

– Да, профессор? – спустившись по ступенькам узкого прохода аудитории, Рафаэлла настороженно смотрела на него.

– Послезавтра у меня намечена лекция, в ходе которой я хотел бы осветить творчество Витторио Фоппа. Это замечательный мастер эпохи Возрождения с прекрасной кистью и мазком, отличный колорист, который, может быть, чуточку потерялся среди своих более именитых современников. Своей лекцией я и постараюсь восполнить некий пробел и отдать должное замечательному живописцу. Лекцию я уже приготовил, что-то еще пошлифую сегодня и завтра вечером, но есть одна проблема. – Он посмотрел в глаза Рафаэле. – Не хватает иллюстративного материала – слишком мало произведений Витторио Фоппа переведены пока в электронный формат и доступны на слайдах. В этой связи у меня к тебе одна просьба.

– Да, профессор.

– Не могла бы ты съездить в церковь Святого Эусторджо? В одном из нефов этой церкви находится капелла Портнари с фресками Фоппа. Если бы ты сделала несколько снимков этих фресок… Ну как?

– Я согласна.

– Это необходимо для лекции, которая состоится послезавтра, – посчитал нужным еще раз уточнить профессор.

– Я поняла, – кивнула Рафаэлла.

– Все расходы университет тебе оплатит. Не забудь только взять в церкви счет, если они потребуют плату за право сделать снимки.

– Хорошо.

– Постарайся также запомнить, какое впечатление произведут на тебя фрески Фоппа. Я с удовольствием включу это в материал моей лекции.

– Обязательно, профессор. – Она повернулась и пошла к выходу.

Из нее получится неплохой искусствовед, подумал Бальделли. Если только увлечение горными лыжами и скоростью не перевесит. Все-таки для серьезных занятий искусством требуется больше неторопливости и постоянства, чем скорости.

Церковь Святого Эусторджо находилась неподалеку от кладбища Кампо Санто. Помимо миланцев, хоронивших там своих родственников, кладбище часто посещали туристы – оно было известно своими прекрасными мраморными памятниками. Вот и сейчас, когда Рафаэлла проезжала мимо, она увидела целую вереницу туристических автобусов, выстроившихся вдоль массивной чугунной ограды кладбища.

Она повернула у городского ботанического сада, заложенного еще при короле Викторе-Эммануиле. Церковь Святого Эусторджо вырисовывалась сразу за оградой сада.

Бросив машину у входа, Рафаэлла взбежала по потертым каменным ступенькам. В церкви было тихо. Она посмотрела поверх церковных скамей, оглядывая весь храм. Колонны уходили ввысь. На алтаре свечи не горели, но все равно здесь пахло ладаном. Солнечные лучи скупо пробивались через щель двери, слабо отражаясь на картинах и священных сосудах.

Она пошла дальше – ей была нужна капелла Портнари. Мимо потянулись каменные барельефы, изображавшие древних святых. Под стертыми плитами пола находились могилы – здесь лежали члены семьи Сфорца, знаменитой фамилии, владевшей Миланом в XV и XVI веках. Теперь от них остались лишь невысокие надгробья да надписи, высеченные прямо на каменных плитах пола…

Высокая емкая тишина наполняла пустынный полумрак. Рафаэлла поискала глазами, и неожиданно ей показалось, будто в капеллу ворвался яркий солнечный свет: она увидела фрески Витторио Фоппа.

Они были прекрасны. Девушка застыла перед фресками, чувствуя, что живопись Фоппа проникает ей в душу как музыка. Фрески находились на уровне головы и, казалось, излучали какое-то таинственное сияние. Рафаэлла смотрела на них, задержав дыхание. Не отрывая восторженно горящих глаз от фресок, она отступила от них на несколько шагов. Вот что значит настоящее искусство!

Она полезла в сумочку, доставая фотоаппарат. Ее миниатюрный «Никон» обладал всеми качествами профессиональной фотокамеры, а мощная вспышка позволяла снимать в кромешной тьме так же отчетливо, как и днем.

– Дитя мое, разве вы не знаете, что фотографировать в церквях можно только при наличии соответствующего разрешения? – раздался над ее ухом мелодичный баритон.

Рафаэлла резко повернулась. Перед ней стоял мужчина в монашеской одежде – коричневой рясе с длинными широкими рукавами, надетой на белый шерстяной подрясник и перепоясанной широким кожаным поясом. На груди у него висел маленький кипарисовый крестик.

– Извините. Здесь просто никого не было, и я…

Монах покачал головой.

– При входе в церковь висит специальное объявление. Там все написано на пяти языках.

Рафаэлла почувствовала, как ее лицо заливает краска.

– Да-да, конечно… я готова испросить разрешения и заплатить за него, если потребуется. Видите ли, я должна сделать эти снимки для лекции в университете и мне специально выделили для этого деньги. – Она виновато улыбнулась. – Прошу прощения, что не сказала вам этого с самого начала.

– Вы что же, специально изучаете интерьеры церкви Святого Эусторджо в университете? – с интересом посмотрел на девушку священник.

– Лекция посвящена творчеству Витторио Фоппа. А его лучшие фрески находятся в вашей церкви.

– Покажите ваш фотоаппарат, – потребовал монах.

Рафаэлла протянула ему «Никон». Что он задумал? Скажет, что таким аппаратом здесь фотографировать нельзя? Придерется к мощности вспышки? Заставит ее идти за другой камерой?

– Да, им можно фотографировать, – кивнул он. – Хорошая вещица. – Он посмотрел в глаза Рафаэле. – И, поскольку вы снимаете это для лекции, вы можете делать это бесплатно. Наша церковь с вас денег не возьмет. – Он повернулся и пошел к выходу – высокий, статный, с твердой прямой спиной.

Рафаэлла проводила его почти влюбленным взглядом и повернулась к фрескам. Начнем с той, на которой изображен Страшный суд, решила она. Она сама яркая. Боже, как прекрасно передал художник голубой цвет!

Аппарат в ее руках защелкал. Через несколько минут снимки первой фрески были готовы. Она специально сделала их побольше – чтобы потом не торопясь отобрать на компьютере единственный, самый лучший.

Рафаэлла приблизилась ко второй фреске Фоппа. На ней мастер изобразил Мадонну. Ее облик являл собой образец красоты и кротости. Набрав в грудь побольше воздуха, она принялась работать. Потом перешла к следующей фреске, изображающей Рай. Какая захватывающая уверенность в рисунке, какая напряженная жизнь в фигурах людей и ангелов!

Рафаэлла нажимала на спуск, пока на камере не зажглась предостерегающая лампочка, показывающая, что весь внутренний объем памяти фотоаппарата исчерпан. Ну вот и все. Профессор Бальделли должен остаться довольным. Его лекция будет проиллюстрирована превосходно.

По тем же вытертым каменным плитам она направилась к выходу, бережно неся свой «Никон». На пороге капеллы Портнари она на мгновение остановилась, еще раз повернулась к знакомым фрескам. Это было поистине могучее, вдохновенное искусство, одно из тех созданий мастера, которые будоражат мысль и надолго врезаются в память.

Выходя из церкви, она заметила на ступеньках стайку туристов-французов. Громко переговариваясь друг с другом, они обсуждали, с чего начать осмотр церкви Святого Эусторджо.

«Я могла бы вам подсказать», – чуть не сорвалось с губ Рафаэллы. Ну нет, пусть доходят до этого своим умом. Путь к искусству у каждого индивидуален!

Она уселась в свой автомобиль – синий спортивный «БМВ» – и аккуратно выехала со стоянки. Теперь – домой, работать над снимками! – пронеслось у нее в голове, и быстрая улыбка тронула ее губы.

Все советы бесполезны. Так я ее никогда не найду, уныло думал Паоло, делая очередной круг по виа Мирандола. Если бы ему сказали несколько месяцев назад, что он, холостяк со стажем, в тридцать лет будет так страдать из-за любви, он просто рассмеялся бы такому шутнику в лицо. И это было бы чистой правдой. Но тогда он не знал, что встретит такую девушку, как Рафаэлла. А встретив ее, не заметил, как пропал. Перед глазами стояли ее лицо, фигура, ее глаза – голубые озера на совершенном лице, тронутом альпийским загаром. Он помнил каждое слово, которое она ему сказала, и ничего не мог поделать с собой – ему хотелось лишь одного: снова увидеть ее.

Паоло медленно поехал вперед, всматриваясь во всех, кто сидел за рулем попадавшихся навстречу машин. Нет, легче найти опавший желтый лист в осеннем лесу, с тоской подумал он. Он скосил глаза на датчик емкости бака. Цифры, показывающие количество горючего, неудержимо ползли вниз…

Не может быть! Это она! Словно завороженный Паоло смотрел на синий «БМВ», с плавной стремительностью промчавшийся мимо него. Этот силуэт, этот профиль ни с чем невозможно было спутать. Это была она. Она!

Его нога до упора вдавила педаль газа. Машина рванулась вперед. Мотор ревел как бешеный, встречные автомобили шарахались в стороны, боясь ненароком столкнуться с ним.

Расстояние между ним и синим «БМВ» стало потихоньку сокращаться. Ну давай же, давай! – мысленно подгонял Паоло свою машину. Когда ему показалось, что «БМВ» притормаживает, он нажал на клаксон и несколько раз погудел. Она поймет, что это я, и остановится, подумал он. Но внезапно «БМВ» резко увеличил скорость и ушел в отрыв.

Паоло стиснул руль. Она узнала его и не хочет останавливаться? Не желает видеть его? Или ей показалось, что кто-то преследует ее, и она решила уйти? Но я не дам ей уйти! Я не для того так долго за ней гонялся, чтобы вот так просто упустить. Точно в каком-то безумии он еще сильнее надавил педаль газа. «Альфа-ромео» мчалась вперед на пределе, вибрируя всем корпусом, опасно визжа шинами на поворотах. Дистанция начала снова таять. Рафаэлла! – мысленно воззвал Паоло. Это я! Услышь меня!