Содержанка. Книга 2

Глава 1

Всё вымышлено. Любые совпадения случайны

Почти три года спустя после событий первой книги

— Морозит. Это нормально? — спрашиваю, потирая предплечья.

— Сейчас посмотрим. Как часто схватки? — Врач внимательно листает обменную карту.

— Каждые три минуты. Я от них проснулась, засекла время и сразу вызвала скорую.

Поглаживаю твердый живот, с которым успела сродниться, и тревожусь. Тревожусь так сильно, что самой себе объяснить не могу причину. Столько готовилась к этому дню! А он все равно врасплох застал.

Сынок что-то притих, последние пару дней он ведет себя скромно, хотя до этого крутился так резво, что я не раз вспоминала «добрым» словом его непоседливого отца. Потягивался, пихая длинные ноги под ребра. «Высокий будет», — пророчили доктора. Отвечала, что есть в кого.

Зажмуриваюсь, проживая очередную схватку. Все сильнее и сильнее они. Вдыхаю шумно. Боже, помоги.

— На кресло, — командует врач.

Я слушаюсь, хотя это и выходит не слишком ловко. Стараюсь расслабиться.

— Вы в родах, Иванна. Сумка с собой?

— Да.

Кожу покалывает, пока сдаю анализы и выполняю необходимые процедуры. Скоро увижу ребеночка. Счет пошел на минуты. Потряхивает.

— Сынок, ночка нам предстоит сложная. Слышишь? Скоро увидимся, — шепчу я губами. Он знает об этом. Оба знаем. — Так надо. Слышишь? Потерпи, маленький. И я потерплю с тобой.

Это был долгий путь в целых девять месяцев. Сейчас кажется, что время быстро пролетело, но на самом деле — ничего подобного. Месяцы были утыканы бесконечными одинокими вечерами, как мозаика пустыми клетками. Вся моя жизнь в последние годы — это сплошные одинокие вечера! Но больше я никогда не буду одна. Никогда на свете.

— Пойдемте, — приглашает медсестра с улыбкой.

Замечательный здесь персонал. Они будто искренне рады, что я приехала в четыре утра со своим пакетом и схватками. Неделю не доходила до срока. Мама перехаживала, я тоже настроилась и не спешила. Завтра по плану фотосессия и обед с подругами. А оно вон как вышло. Мальчик импульсивный, решил, что пора, и стартанул. Кого-то он мне напоминает.

Это я человек-план, режим. Мы посланы друг другу небом, не иначе.

Лифт поднимает на пятый этаж, я захожу в родзал. Хватаюсь за косяк и резко наклоняюсь.

— Схватка? — участливо спрашивает врач.

Киваю. Боже. Ты. Мой! Аж глаза из орбит вылазят — вот это ощущения! Прижимаю руку к животу. Надеюсь, тебе там повеселее.

Слез, кстати, нет. Я разучилась рыдать из-за ерунды. С первым днем задержки словно отшептали. А может, весь запас выплакала до этого.

Схватка отпускает, я кое-как выпрямляюсь и подхожу к кушетке. В этот момент внутри что-то лопается и теплая вода течет по ногам. Пульс разгоняется до максимума, следом пронзает обескураживающая боль. Сжимаю спинку кровати и пытаюсь дышать. Да какое там!

— Анестезию. Пожалуйста, — выпаливаю. — Я, кажется, умираю.

Голова кружится. Врач с акушеркой подбегают и помогают лечь.

— Милая моя, не успеваем уже. Давай на кресло. Лариса, готовься. Зови неонатолога.

Воздух наполняется суетой. Я попадаю в эпицентр событий, в ситуацию, контролировать которую невозможно.

— Уже?! Я только приехала.

Все еще нахожусь в бескрайнем космосе одна-одинешенька, ни на что и ни на кого не влияя. Перед глазами самолет, который отрывается от земли, а внутри тоска и тревога. Сколько раз я видела за последние годы самолеты? Не счесть. И каждый раз они предвещали или короткую встречу, приправленную горечью прощания. Или долгую разлуку.

— Тут не отель, чтобы обживаться, — подмигивает акушерка. — Хотела кофе попить, но не успеваю.

— Кто ж знал, что у нас такая скорая первородка, — отвечает врач. — Сейчас закончим и попьем.

— Я тоже хочу кофе, — шепчу, стараясь поддержать атмосферу.

У самой же сердце едва не разрывается. В висках долбит, и боль внизу живота. Много боли. Скручивающей, ошеломляющей.

Медики смеются.

— Ты еще не проснулась разве?

— Капец. Это какой-то капец... — бормочу, забираясь на кресло.

— Та-ак, поглядим. — Акушерка присаживается у моих ног.

Врач рядом, у изголовья.

В кабинете откуда ни возьмись появляются еще несколько врачей. Я сегодня звезда ночи, кажется. Еще бы! Жена предпринимателя, гендиректора и архитектора «СоларЭнерджи», миллиардера и секс-символа Александра Равского рожает единственного наследника. Папочка наш то и дело в телике, мало кто о нем не наслышан. Он сейчас где-то в Сингапуре тусуется. Ненавижу!

Зажмуриваюсь от новой гаммы ощущений.

— Да уж, сексом заниматься было поприятнее, — шепчу сквозь зубы.

Врачи снова смеются. Я откидываюсь на спинку и тоже улыбаюсь, чтобы через пару вдохов стиснуть зубы. Андреева сказала, что рождение ребенка — это как работа. Финальная часть проекта, который надо доделать. Через боль, страх, тревогу. Иного пути нет. У нее трое детей, ее можно слушать в этом вопросе.

Глава 2

Чуть больше года спустя

Иногда я сравниваю свою жизнь с мозаичным ковром. Во времена занятий спортом на нем был четкий, выверенный рисунок. Ни пропуска, ни лишнего штриха. Я выкладывала детали с восторгом и страстью! Поэтому, когда сломала ногу, и не смогла больше использовать привычные материалы, мой ковер быстро потускнел и поблек. Тошно было смотреть на него. Как и в зеркало.

Тогда и появился Алекс. Необычный, яркий, смелый мужчина с безумными мечтами. Он был старше, опытнее, успешнее. И я влюбилась так сильно, как только могла! На всю мощность, что выдавало сердце.

Влюбилась в его запах, тепло, в его ум и талант. Я была без ума от того, как он занимается любовью. Как ухаживает и заботится.

Алекс показал, что жизнь — штука переменчивая. И главное наше качество — гибкость. Сам он, как и положено бизнесменам, не единожды проваливался на дно и каждый раз взлетал ввысь. Наверное, я всегда буду благодарна отцу своего ребенка за эту науку.

И за моего сына, разумеется. За маленького кудрявого Демьяна.

— Эй! Да стой же ты! — кричу я и, бросив коляску, кидаюсь в погоню.

Дёма визжит от восторга. Ему год и месяц, но к своему возрасту сын, увы, так и не научился ходить. Сразу — бегать. Причем на какой-то космической скорости! У меня, конечно, опыта материнства не так много, но видно же по другим детям. Моего можно выставлять на марафонские бега.

Дёма оглядывается, дабы убедиться, что мать поспевает. И, взвизгнув, несется дальше. Эту дорогу он знает прекрасно: мы идем по аллее к его любимой площадке.

— Дёма! Сейчас поймаю же и съем! — комично-устрашающе кричу я, специально замедляясь, чтобы он подольше чувствовал себя победителям.

Демьян добегает до ларька с мороженым, останавливается и преданно смотрит на витрину. Когда здесь поставили этот ларек, жизнь всех мам района здоровски усложнилась. Иногда, в самой глубине души, мне хочется его сжечь какой-нибудь безлунной ночью.

— Мы договорились, что купим после прогулки. Нас ждут тетя Лена с Гордеем.

Демьян глядит на меня, я на него. После чего он просто ложится на землю, раскинув руки-ноги звездой. Я закатываю глаза, скрещиваю на груди руки. Начинается.

Середина августа, прекрасная погода, земля теплая. Он не застудится, переживать не стоит. Лишь кровушки моей высосет.

Ар-р.

— Дёма. Дём, нас ждет Гордей. С этим, как его, блин… экскаватором. Поиграем, затем все вместе купим мороженое. Представь, что ты сейчас будешь есть, Гордею тоже захочется. — Понизив голос, добавляю: — Придется делиться.

Демьян лежит звездочкой и осмысливает. Он очень умный мальчик. Резвый, развитой. Но капец как любит замороженный лед.

Минуты тянутся. Демьян показательно лежит, я на него смотрю. Лена пишет, что они на месте. Фотографирую Дёму и скидываю ей.

— А что это за вредный мальчик? — раздается мужской голос. Грозный, но знакомый. — Заберу-ка я его к себе. Займусь воспитанием!

— Пап, привет! Не нужно так делать, — быстро прошу я. — Дёма просто лег передохнуть.

И дедушку своего совсем не знает. Папа неуклюже приобнимает меня.

Три года назад отца уволили с работы, он сильно запил. И мы с мамой... не смогли на это смотреть. Устроили в клинику. Папа пришел в себя, вроде как... раскаялся, попросил у мамы прощения за все ужасы, что причинил ей. Переехал в Москву, хочет родниться. Его Женя вроде бы неплохая.

Но на семейные праздники мы их не приглашаем. Некоторые вещи, наверное, не забываются.

— Я всегда забираю невоспитанных мальчиков! — вновь басит папа, помогая воспитывать сына. — Поджарю в печке и съем!

Дёма подскакивает и кидается мне на шею. Испуганно прижимается. Я просто беспомощно развожу руками. Отцу бесполезно что-либо говорить, он абсолютно уверен, что поступает правильно.

— Пап, я не просила помощи.

— Там Женя завернула подарки. — Он передает пакет. — Я не смотрел, но, может, пригодится. Ну как не просила! Жалко мне тебя, вся высохла с пацаном. Он творит что хочет.

— Спасибо большое, здорово! — перебиваю. Потом, помолчав, добавляю из вежливости: — Погуляешь с нами?

— В другой раз, на работу спешу. Заскочил передать вот. Узнать, как ты.

— Спасибо, сохну помаленьку. Жене привет передавай.

Папа неуклюже прощается и уходит, а я подбрасываю Дёму и, обняв покрепче, возвращаюсь к коляске.

— Поиграем с Гордеем, а потом все съедим по мороженому, идет?

Сын кивает.

Не удержавшись, я зацеловываю ему щеки, Демьян радостно хохочет, а у меня внутри такая лавина любви и нежности, что я этому парню даже сочувствую, ведь вся она — в его сторону.

Если сравнить мою жизнь с мозаикой, то сейчас она снова яркая. Я леплю ее сама, какими угодно цветами, выкладываю на свой вкус рисунки. Не заботясь об идеальности. Наконец мы с сыном счастливы, и это ли не главное?

***

— Ива, может, посидеть с Демьяном? — Лена делает глоток кофе из пластикового стаканчика. — Думаю, за одну ночь ничего не случится. Вы с Русланом сходите на нормальное свидание.

Глава 3

Мое личное парковочное место свободно.

В тот день, когда мы познакомились с Русланом Волошиным, оно было занято его бэхой. Мне пришлось парковаться непонятно где, а потом тащить десятикилограммового ребенка на руках.

— Ты там не спишь? — Поглядываю в зеркало заднего вида, втискиваясь между двумя крузаками. — Эй, парень, у нас рабочий день. Только попробуй вырубиться!

Включаю музыку погромче и пританцовываю. Дёма равнодушно покачивает подбородком в такт, дескать, пожалуйста, только отстань. Прыскаю! В этой новой кепке с логотипом баскетбольной команды он выглядит крутым рэпером. Я же с удовольствием читаю название своей компании на табличке и улыбаюсь.

«Фонд поддержки спорта высших достижений» мы с Равским открыли почти четыре года назад, когда были женаты и счастливы. Алекс решил заняться благотворительностью и поручил этот вопрос мне. Поначалу ужасно испугалась и отнекивалась, но чуть позже — идея захватила. Кучу времени я проводила в стенах этого здания, столько сил, любви и денег вложила! Немерено. Но и результат превзошел себя.

Механизм отлажен, фонд функционирует без меня, позволяя спокойно сидеть в декрете. Я приезжаю сюда три-четыре раза в неделю на несколько часов, сегодня как раз такой день.

Достаю Демьяна из автокресла, прижимаю к себе. Закидываю на плечо сумку с подгузниками, бутылкой и прочими детскими принадлежностями. На мне джинсы, топ для кормления, черный пиджак и лодочки, которые позже, в парке, я планирую сменить на кроссовки.

Не успеваю сделать и пары шагов, как ослепляет вспышка фотоаппарата. Поднимаю руку, загораживая нас с сыном от света.

— Иванна Ершова-Равская, можно вас на пару слов? — Репортер вновь делает снимок. — Вы чудесно выглядите! Ваш секрет — материнство?

Я быстро достаю телефон и набираю охрану. Пальцы подрагивают, мы втроем на парковке. Как так могло получиться?

Спешу в сторону лифта. Не отвечаю. Не реагирую. Знаю этого урода, много он мне нервов попортил. Когда-то давно я остро воспринимала.

— Ива, расскажите, в чем секрет вашего похудения? Диета или операция? Вы все еще кормите грудью?

О господи!

— Никита, тут Быков, — ругаюсь я. — Еще раз подобный прокол, и я приму меры!

— У Демьяна гиперактивность, как и у отца? — не отстает журналист. — Как вы относитесь к роману вашего бывшего мужа и модели Джеммы? Ответьте хоть на один вопрос, а то вас скоро уже все забудут!

Я не успеваю за романами отца своего сына!

Хочется рявкнуть, но уроки судьба давала болезненные, поэтому лишь стискиваю зубы. Любое случайно оброненное слово может и будет использовано против меня.

Жму на кнопку вызова лифта. Быков — мой личный враг. Как только двери разъезжаются и на подземную парковку выбегает охрана, я захожу в кабину и нажимаю номер этажа.

— Разбейте его телефон, — бросаю вслед. — И камеру!

Я категорически против насилия, но в случае Быкова — ругать не стану.

Ужаснейший человек. Сколько ссор с Алексом из-за него было! Прилепился к нашей паре и провоцировал. А я не могла с собой справиться, читала его статьи, плакала. Мой развод стал взрывом его карьеры, сейчас за нами с Дёмой следить не так интересно. Мы то на пикнике в парке, то на площадке на качелях. И да, я сильно похудела во время беременности и после родов. Без диет и операций.

Австралийскую визу, увы, мне так и не дали.

Поэтому два года брака мы с Алексом встречались на нейтральной территории. Из-за частых перелетов, полностью сбившегося режима и стрессов я прилично поправилась и дико стеснялась этого.

СМИ были жестоки: искали ракурсы, где я выглядела особенно крупно и неприглядно, ставили такие фото рядом с теми, что были сделаны на пике карьеры, когда я весила сорок четыре килограмма. Смеялись, осуждали! Какими только эпитетами меня не одаривал Быков! Алекс прилетал в Россию, искал его лично — тот прятался. Дважды бил. Но всех не заткнешь. Нашу пару часто обсуждали, и не всегда в положительном свете.

Джемма какая-то... Встряхиваю волосами. Я только отвлеклась и забыла.

На здоровье, Алекс! Развлекайся, ради этого ведь все было затеяно! Детдомовский мальчик нагибает мир и трахает все, что нравится, доказывая, что зря его недооценивали.

— А мы в парк поедем, да, Дём? У нас своя программа. И ты у меня вырастешь адекватным.

Закончив с делами, мы с Дёмой обедаем и едем. По пути танцуем под громкую музыку, я пытаюсь выплеснуть энергию и успокоиться. Настроиться на свидание. Демьян поспит, мы с Русом в это время поболтаем, выпьем кофе.

Не могу сказать, что у нас роман. Скорее, приятельствуем чуть ближе, с перспективой развития отношений. Волошину тридцать шесть, он в разводе, и у него дочь. Занятой успешный мужчина, с которым интересно поддерживать разговор, ведь мы оба работаем в сфере спорта и имеем общих знакомых.

Влюбляться я больше не планирую. Ни за что на свете! Хватит сполна. Плавали.

Друг моего бывшего мужа, Борис Воеводин, как-то подметил, что любовь — это состояние опасной неадекватности и потери психического равновесия. Я с ним согласна. После романа, что у меня был,с трудом поймала баланс и лишаться его не намерена.

Глава 4

— Что ты здесь делаешь? — выпаливаю, сжимая ручки коляски.

— Привет, Ива, — произносит Алекс.

Голова кружится. Два года я его не видела, не слышала голос, не чувствовала на себе взгляд. Я почему-то решила, что мы не увидимся уже никогда. Что он — человек из прошлого, из другой жизни. Параллельной. Где незнакомые пейзажи далеких стран, куда мне путь заказан. В моей же реальности Алекс — лишь сумма, которая каждый месяц в точный день падает на счет.

Равский медленно окидывает взглядом. Ярко-бордовые розы тяжелым букетом сигналят об опасности. Не мог он забыть, как сильно я ненавижу эти цветы, в нашей семье — символ домостроя и беспомощности. Он приехал, и приехал не с миром.

Хотя о каком мире может идти речь? Друг другу сказано слишком много.

«Рафа, я беременна. Это не шутки. Раф! Я в панике, не знаю, как так вышло, таблетки, видимо, не сработали».

«Поздравляю».

«Это твой ребенок! Блин, придурок ты. У меня других не было. Я могу доказать, сделать тест. Алекс, давай созвонимся и обсудим. Я умоляю тебя, давай обсудим ситуацию. Я готова прилететь куда скажешь».

«Ива, мне это не надо».

«А мне, мать твою, что делать теперь? Я боюсь, блин, до смерти. Мне страшно!»

«Мне это не надо. Сделай аборт».

Душу сжимает клещами так, что тошнит. Я сохранила переписку, заскринила на память. Никогда не покажу ее Демьяну, он не заслуживает такого. Ни один ребенок не заслуживает. Паникующая мать и равнодушный отец... убожество. Она только для меня. Чтобы не забывать, как страшно и одиноко было в то время. Какую дыру в сердце залечивала.

Сынок мирно спит в коляске на свежем воздухе. Алекс к нему не бросается, но это и к лучшему. Я мгновенно зверею и понимаю, что не позволю даже дотронуться! Боже, я даже смотреть на него не дам!

Солнышко ласково греет, птички поют. Наш парк — чудесное место, вот только сейчас здесь разворачивается сражение.

Алекс смотрит в упор. Улыбка на лице тает, и в подобном серьезном состоянии он выглядит угрожающе.

Он изменился за эти два года. А может, просто никогда не общался со мной в таком тоне? Раньше.

Но я изменилась тоже. Поднимаюсь с лавки и выпрямляю спину. Через силу разжимаю пальцы, а то, кажется, бедные ручки коляски треснут.

— Как ты думаешь, что я здесь делаю? Приехал познакомиться с сыном.

Мы смотрим друг на друга.

— Это тебе. — Алекс протягивает букет.

— Спасибо, — принимаю с легкой улыбкой. — Ух, тяжелые! — Плюхаю на лавку.

Тошнотворный запах дурманит, но виду не показываю. У тебя не получится так легко меня уделать.

— Я полагала, что не увижу тебя никогда, поэтому без ответного подарка. Уж прости.

— Как это без подарка, — кивает Алекс на коляску.

У меня внутри планеты сходят с орбит, звезды взрываются, вселенные схлопываются.

— Это не подарок, это ребенок, — поправляю. — Настоящий.

Алекс смотрит на коляску, на выглядывающие из-под пледа ножки в белых носочках. Я разула Демьяна, чтобы было удобнее спать.

Неимоверным усилием воли заставляю себя стоять на месте и не кинуться закрывать сына собой. Понимаю, что это бесполезно. Не с Алексом. Я знаю, как он ведет дела. Его бизнес мешал многим, но никто не смог остановить этот убийственный водопад.

— Я в курсе, что настоящий.

— Это мой ребенок.

— Наш ребенок.

— Ты его не хотел, я это приняла и не лезла к тебе, — мягко улыбаюсь и придаю голосу милые нотки.

Дёма спит крепко, но всегда какими-то скрытыми локаторами улавливает мои интонации. Если нервничаю, он просыпается и истерит. Истеричный Демьян — это конец свет.

— Ни одного слова о тебе плохого не сказала прессе. Я была очень хорошей девочкой. Алекс, не лезь теперь ты к нам.

— У меня прав столько же, сколько и у тебя. Ровно половина, — отвечает он так же мило, но на лице ноль эмоций. Лишь железный нажим.

Он прямо сейчас меня продавливает. Таким тоном Алекс увольняет людей.

В ушах шумит. Я в таком шоке, что с трудом соображаю.

— Ты надолго в России?

— Надолго. Сына хочу видеть каждый день. Время сообщу позже: мое расписание еще составляют. Он скоро проснется?

Это сон. Это какой-то кошмар. Часы на руке вибрируют, мне кто-то звонит, но я не в силах отвлечься.

— Алекс, это ребенок, а не игрушка. Он маленький человек. Нельзя вот так вдруг появиться в его жизни, поиграть, потом исчезнуть. Он не железная гимнастка, с ним нельзя, как со мной. — Осознаю, что в голосе прорезается паника.

Часы вибрируют. Алекс будто не слышит, продолжает гнуть свою линию:

— Тебя на этих встречах, Ива, я видеть не хочу.

Кидает в жар.

Глава 5

Алекс в России. Более того, снял жилье в моем районе! На расстоянии нескольких километров, в пешей доступности. Для тех, кто жил на разных континентах, — это нестерпимо близко. Кажется, я слышу его шаги и дыхание.

Нигде в сети не было сообщений о его предстоящем визите. Прилетел тайно? Частным самолетом? Когда мы начинали встречаться, он мечтал путешествовать именно таким способом.

Мечты сбываются! Ух!

Вернувшись домой, я первым делом звоню Алле Теодоровне и рассказываю о том, что случилось. Хорошо бы сначала маме, наверное, но она будет истерить, чем еще больше накрутит. Мне же, напротив, нужно успокоиться и очистить голову от лишних мыслей. Обиды, боль, сломанные мечты — это лишь мое богатство. Следует поступить так, как будет лучше для Дема.

Андреева ушам своим не верит и трижды переспрашивает, видела ли я Алекса или его помощника.

— Алекса! Собственной персоной! Притащил цветы, которые я терпеть не могу. Специально. — Я поставила их в вазу, стоят в кухне, благоухают. Продолжаю говорить: — Да нет, не выбросила. Это все мне раньше было важно. Сейчас плевать, пусть хоть весь дом ими завалит. Надо понять, как себя вести, чтобы не навредить Демьяну. Я ждала Алекса в первые месяцы после того, как тест ДНК подтвердил отцовство, готовилась. Но потом смирилась, что ему нет дела.

— Вот сученыш, — тянет Алла Теодоровна. — Не позвонил, не предупредил заранее. Так разве можно делать?

— Он приехал, чтобы командовать. Угрожает судом.

— Ни один суд не заставит тебя оставить сына с чужим человеком и выйти за дверь. Это полный бред. Пусть подает.

Поначалу Алла Теодоровна очень симпатизировала Алексу. Мужчины, которые всего добиваются сами, ее восхищают. Она гордилась нашей парой. У Андреевой была непростая жизнь, ее отец — детдомовский — вкалывал, чтобы с нуля построить дом и обеспечить детей. Ее мужу тоже с неба ничего не упало. Но требование сделать аборт перечеркнуло всё хорошее отношение к моему уже бывшему мужу.

— Вы думаете? Он сказал, что готов.

— Мы тоже будем готовы. У тебя остались скрины той переписки? Покажешь прессе. Поглядим, как отреагируют его партнеры. Может, поддержат. Нравы там, на западе, те еще. Но шумиху создадим.

Я округляю глаза.

— Наверное, это не лучшая идея.

— Я поищу хорошего адвоката. Демьян еще маленький, он ничего не поймет.

Затем он вырастет и будет жить с тем, что его родители на публике вылили друг на друга по ушату грязи.

Сворачиваю разговор и прошу дать мне время подумать и решить вопрос самой. Демьян прыгает на батуте в детской, а я сижу рядом среди кубиков, в которые мы играли еще минуту назад, и все никак не приду в себя.

Вот же недавно жаловалась Лене, как бы мне хотелось, чтобы у Демьяна тоже был отец. Чтобы он приходил, пусть в гости, и Дем его узнавал. Вскакивал на ноги и бежал встречать!

Это происходит, а я в настоящей панике.

Судиться с Алексом... Господи, да он если азарт поймает— или, как называет это состояние, гиперфокус, может неделю не спать, работать на износ, пока не победит.

Не дай боже разжечь в нем азарт.

Нет, открытая конфронтация — это плохой ход. Не умный. Нужно быть хитрее. По крайней мере, попытаться.

Напрыгавшись, Демьян выбирается из батута, и мы продолжаем строить замок. Вернее, строю я, он с радостью рушит.

Монотонные действия помогают сосредоточиться, и, когда сотовый вибрирует, я почти в норме.

— Здравствуйте. Меня зовут Микаэла. Я отправила вам на почту адрес, Алекс будет ждать Демьяна завтра к десяти утра. Вы можете собрать сумку необходимого или написать в ответном письме, что нужно приобрести для комфортного времяпровождения ребенка. Мы всё купим сами.

Вдох-выдох.

— Хорошо, спасибо.

Ощущение, что Алекс таким образом отбирает Демьяна, рождает новый виток паники. Я вообще не понимаю, что мне делать, если он в эти два часа просто увезет ребенка в аэропорт, запихает в частный самолет и улетит в Сидней, куда мне путь заказан! Возможность вновь подать на визу появится только через два года.

Вскакиваю на ноги и мечусь по комнате. Потом опять присаживаюсь на пол.

Многие скажут, что сама виновата, знала, за кого выходила, но мне и в голову не могло прийти! Мы дико любили. Были готовы сорваться в любой момент и пролететь десять, пятнадцать часов — неважно! Только чтобы попасть друг другу в объятия.

И наконец можно было обнять, коснуться тела. Зажмуриться крепко-крепко, дабы прочувствовать момент полностью. Умереть и возродиться. Просто от понимания, что Алекс тоже летел, спешил, рвался. Что скучал еще сильнее меня, поэтому к груди прижимает. Дрожит. Кожу кусает во время поцелуев, шепчет, как нужна. Как сильно нужна, как он тосковал, как мчался, как подгонял самолет.

Сейчас — нет уверенности ни в чем. Я открываю соцсети, гуглю Быкова и, конечно, сразу нахожу последнюю информацию.

«Алекс Равский прилетел в Россию и первым делом навестил могилу матери, где находится прямо сейчас».

Ну, допустим, не первым. Но ладно, пусть так.

Глава 6

Черчу стрелки, наношу немного туши на ресницы. Румяна — на скулы, дабы скрыть неестественную бледность. Макияж не для бывшего мужа, а для уверенности в себе.

Нам нужно поговорить, причем на равных. Мы оба — родители. Упрекнуть его не могу: мы с сыном не голодали. Демьяна Алекс не хотел категорически, но от помощи по итогу не отказался. После подтверждения отцовства тестом ДНК ассистентка Равского связалась со мной, сообщила о весьма приличной сумме, которую определил Алекс на содержание Дема. Упомянула, что если будет не хватать денег, то я могу на адрес электронной почты прислать чеки — будет оплачено дополнительно.

Ни разу так не делала, всего хватало с излишком.

Но и Алексу меня ругать не за что! Что во время беременности, что после — указания врачей соблюдались досконально. Я делала и продолжаю делать все возможное, чтобы Демьян рос счастливым ребенком. Он прекрасно развивается, даже опережает графики! Я заслуживаю адекватного отношения. Диалога. Как бы там ни было.

Оставив маму в растрепанных чувствах, я выхожу на улицу. Погода радует, наш район освещен отлично, да и вообще безопасен, но я все равно беру машину. Паркуюсь, правда, не без труда. Отстегиваю ремень и пожираю глазами подъезд.

Что мне теперь прикажете делать? Звонить Микаэле и спрашивать, не в настроении ли Алекс со мной встретиться?

Прищуриваюсь от раздражения. Стискиваю руль.

— Привет. Нам нужно поговорить... Привет! Алекс, давай поговорим о Демьяне... Алекс, привет! Перед завтрашней встречей нам нужно обсудить режим и предпочтения Дема... Алекс, нам правда нужно поговорить о нашем сыне... А-а-а! — играю тоном и интонациями.

Закрываю лицо руками. Как унизительно. Я словно накосячившая кошка, что поджимает хвост и ищет подход к хозяину.

Выйдя из машины, звоню в домофон. Один раз, второй, третий... Не отвечают. Возвращаюсь к машине, по пути набирая номер чертовой Микаэлы, в этот момент к подъезду подъезжает белый, идеально чистый внедорожник. Сердце екает, и не зря! Задняя дверь открывается, из салона выходит мужчина.

Алекс. Мгновенно узнаю и застываю. Он в мою сторону даже не смотрит, хотя вот она я, в нескольких метрах. Помогает выбраться девушке. Красивой. Видимо, той самой Джемме, которую привез из Сиднея.

Сердце просто в кашу. Они, должно быть, где-то ужинали, пока я тут по кустам караулю. Неважно. Это всё мелочи.

Я пришла по делу. Жаль, без счастливых шпилек.

— Алекс, привет! — слышу собственный голос.

Они вдвоем оборачиваются. Пульс ускоряется, адреналин кипятит кровь. Девушка и правда очень красивая и хрупкая на фоне Равского. Он же одет безукоризненно — брюки, белая рубашка. Это со мной таскался в спортивных костюмах.

— Можно тебя на пару минут? Нам нужно поговорить. О Демьяне.

Пару минут? Треш. Где вся моя уверенность?

Поднимаю голову, смотрю на Равского, на его спутницу.

— Добрый вечер, — говорю ей.

Она отвечает на английском.

Никогда я не видела его с другой собственными глазами. Только на фотографиях или в записи папарацци.

Алекс чуть приобнимает девицу, говорит что-то вполголоса. Та кивает и идет к подъезду. В нескольких метрах навязчиво стоит мужчина, судя по всему, охранник.

Едва мы остаемся вроде как наедине, Алекс произносит:

— С кем мальчик?

Вспыхиваю! Вот это удар — и сразу нокаут. Один дома, разумеется! Играет с ножами и ножницами. Усилием воли гашу вспышку бешеной ярости и выравниваю тон:

— С моей мамой. Давай сядем в машину или пройдемся до кафе. Нам есть что обсудить.

Он смотрит на меня, не отрываясь. Все так же холодно.

— Мы оба родители, и, раз ты намерен участвовать в воспитании, нам придется общаться. Обсуждать важные вещи. Ты совсем не знаешь Демьяна, я могла бы...

— Я же сказал, что не хочу тебя видеть.

Резко захлопываю рот. От шока и унижения каменею, рассыпаюсь, умираю.

— Алекс, мы можем не обсуждать нас, но у нас есть ребенок. Больше не получится держать связь только через секретарей, это попросту глупо! Я против судов, я против всего, что может отразиться на ребенке. Я готова под тебя подстроиться, но и ты сделай шаг навстречу...

— Больше никогда не приезжай ко мне без надлежащей просьбы.

— Я в панике сейчас. Пожалуйста, перестань так со мной поступать...

— Демьяна жду завтра в десять. Спокойной ночи, Ива. — Он разворачивается и идет в сторону подъезда.

А у меня чеку срывает. Я берега теряю, ориентиры. Лечу за ним и выпаливаю:

— Ты можешь злиться на меня, но Демьян тут ни при чем! Ты мне мстишь таким способом?! Через ребенка?!

Охранник перегораживает путь.

— У тебя получается! — кричу я. — Ты нашел самое слабое место! Ты меня уничтожаешь! Доволен?! Я весь день в ужасе! Ты за этим приехал?!

На крыльце Равский останавливается, будто собираясь обернуться и что-то сказать. После чего открывает электронный замок и заходит в подъезд.

Глава 7

Демьян не лежит ни одной лишней секунды. Отрывает глаза, тут же крутиться начинает. Я телефон беру — до будильника две минуты. Откидываюсь на подушку.

Сынок начинает возиться, оттягивает одеяло, задирает мой топ. И нет, он не за молоком. Недавно случилось важное открытие: мы жили — не тужили столько времени, а потом вдруг обнаружили, что у людей есть пупки! Да-да, эти самые, будоражащие внимание годовалых детей штуки на животе. Туда-то мне и тычет сыночек своими маленькими острыми пальчиками.

Улыбаюсь.

— Пуп у мамы! А где пуп у Демьяна? У Демьяна есть пуп?

Сын заговорщически прищуривается, копируя мою мимику, застывает. Поднимает вверх ладошки и тянет:

— О-о-о.

Дескать, ищет.

— У Демьяна нет пупка? — ахаю я.

Он не выдерживает так долго держать интригу. Задирает пижаму и показывает.

— Да вот же он! — Кидаюсь на сына и начинаю пуп этот сладкий зацеловывать.

Дем хохочет, визжит! Я вместе с ним.

Потом мы выключаем будильник и еще некоторое время закрепляем знания, запоминая, как называются части тела. Смеемся, раздвигаем шторы, встречая солнышко. Я стараюсь при сыне болтать без остановки, все объясняя и рассказывая, потому что Алекс поздно начал говорить. Не знаю, поможет ли, но вдруг?

У меня за этот год было много тревог, но большинство мы победили: почти наладили сон, почти справились с истериками. Почти начали есть нормальную еду.

Первый день рождения Демьяна стал переломной датой. Я очень много занималась с сыном с самого его появления на свет: игры, книжки, прогулки... Иногда мне казалось, что результата нет. Все бессмысленно. Он не запоминает, не испытывает интерес, забывает мгновенно. Не ходит и не пытается. На площадке других мам послушаешь — их дети чуть ли не предложения складывают... И вот после года вдруг случилось чудо! Старания были вознаграждены: буквально каждый день Демьян, будто из автомата, выдает знания и умения, да такие, что я поражаюсь!

Сейчас ему интересно все. Он хватается за кучу дел, пробует, тестирует. Если не выходит — не отчаивается. Только успеваю страховать и подсказывать.

Утро тем временем в самом разгаре, мы идем умываться, не чистим четыре зуба, а надо бы. Затем завтракаем.

Сварив кофе, я беру телефон и в сотый раз открываю сообщение от Аллы Теодоровны:

«Ива, Равский подписал крупный контракт с Мельниковым, скоро об этом объявят официально. Вадик советует наладить мир любым способом».

Любым. Способом.

Небо за окном будто темнее становится.

Каждый раз, когда думаю об этом — мурашки бегут.

Мельников — это наш космос. Там настолько крупные деньги, что даже муж Андреевой не советует воевать, хотя еще вчера Алла Теодоровна была готова найти адвоката.

Мельников... Это связи, о которых даже мечтать нельзя.

Кружу вокруг мобильного, перечитываю. Алекс загоняет в угол, его возможности только растут. Сукин сын просто... в ударе! В этом и моя вина есть. Два года я его поддерживала, хвалила, мотивировала. Восхищалась и гордилась. Теперь ракету не остановить, как и его батареи, готовые наконец устремиться в космическое пространство.

Но, наверное, есть и хорошие новости: если Алекс собирается строить бизнес в России, значит, не увезет сына. Это было бы с его стороны глупо.

Боже, сутки не прошли с его приезда, а у меня руки дрожат от нервного напряжения, мозг лопается от вариантов развития событий!

Пока пишу инструкцию чужой тетке Макаэле о режиме, интересах и умелках Демьяна, чувствую смятение. Пытаюсь убедить себя, что она, вероятно, хороший человек. Алекс должен был ее проверить, прежде чем вести разговоры о сыне, но внутри такой протест сильный, что несколько раз прерываюсь.

Иначе я все это себе представляла, когда фантазировала о встрече.

Смотрю на сына, который скидывает игрушки с дивана и каждый раз приговаривает:

— Бах.

Спокойно, четко, со знанием дела. Возможно, он готов к нашему расставанию больше, чем я. Надеюсь. Потому что у меня начинается истерика.

Микаэла звонит в половину десятого и напоминает о встрече. Забудешь тут. Я собираю сумку, беру за руку Дема, и мы выходим на улицу.

— Мы поедем поиграть в одно новое место. — Болтаю что-то, рассказываю, пока веду машину. — Там будет здорово! Вот увидишь! Познакомимся с новыми людьми. Они нам желают добра.

Вряд ли Демьян понимает, что я несу, но интонации улавливает и находится в неплохом расположении духа. Ночью просыпался всего дважды, у него действительно все хорошо. В отличие от меня.

Договор с Мельниковым. Очередной шок. А следом — гремучая смесь обреченности и надежды. Алекс прилетел в Россию по делу. Не ради нас с сыном. Возможно, он наиграется за пару свиданий и укатит строить очередной завод!

Он прилетел не ради нас. Разумеется, нет.

Алекс снимает квартиру в элитном доме. Прошлым вечером мне повезло, шлагбаум был поднят, в этот раз тоже нет проблем: охранник дает знак проезжать. Видимо, мои номера внесены в список.