Соединяющий сердца

Название: «Соединяющий сердца»

Серия: «Викканский дом», книга 1

Автор: Доминик Иствик

Внимание!

Текст, предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления ЗАПРЕЩЕНО. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Над книгой работали:

Переводчик: Алла

Сверка: Юлия

Редактура: Людмила

Вычитка: Марго

Дизайн русскоязычной обложки: Кира

Глава 1

Из завесы тумана появились горы, когда паром приблизился к месту назначения. Вздох Даны был заглушен остальными на пароме. Она знала, что вдоль всего побережья штата Мэн есть небольшие острова, но никогда не ожидала такого: остров, который казался маленьким в брошюре, теперь выглядел огромным, казалось, материализовался из ниоткуда. Странно, в то время как большинство курортов использовали фотошоп, чтобы их достопримечательности казались больше, здесь же сделали противоположное.

Всего на борту парома было двенадцать человек: семь женщин и пять мужчин. Когда группа Даны взошла на паром, двенадцать других, очень спокойных людей, высадились на материк. Единственное, что удерживало Дану от отъезда и возвращения домой, кроме ее лучшей подруги Джесси, — воспоминания о двенадцати людях, которые, как она видела, вернулись после недели на таинственном курорте, без лишних забот и стресса. Паром приплыл с небольшим толчком к деревянному причалу. Пассажиры выжидающе ждали, чтобы высадиться. Кроме Даны. Она стояла сзади, позволяя остальным сойти. Даже команда, с их коробками и бочками с припасами, вышла раньше нее. В конце концов, у нее не было выбора, кроме как сойти и позволить убрать трап с пристани. Перекинув свою сумку через плечо, она направилась к своей подруге, которая ожидала ее в конце пирса.

Дана уставилась на здание в баварском стиле. Кто бы мог подумать, что у побережья Мэн будет немецкое шале? Шале, возможно, не правильное слово, но место, возможно, вышло прямо из брошюры о путешествии на «Октоберфест». Вдоль скалистой береговой линии выделялось большое здание с побеленными стенами, красными балками и красной черепицей. Знак, «Викканский дом», завершал германский образ.

Она оглянулась назад, когда паром скрылся в тумане. Это не имело значения, даже если бы она хотела уйти. Лодка со своим молчаливым экипажем отплыла. Она застряла здесь, так как не была готова броситься за паромом, вплавь, не будучи отличным пловцом, так что это не было отличной идеей.

Это не то место, где она должна была быть. Они с Фрэнком должны были быть на Карибах: женаты, счастливы и сгорающие от страсти. Только они вдвоем, должны были провести следующую неделю голышом. Вместо этого она была здесь с Джесси, ее лучшей подругой во всем мире, но не с тем, с кем она должна была провести свой медовый месяц. Глубоко внутри, Дана знала, что она могла бы быть замужем, если бы она действительно этого хотела, но она не была бы счастлива и, конечно, не сгорала бы от страсти. Вдобавок ко всему, она, вероятно, попыталась бы, но не смогла раздеться. В какой ужас она влипла снова. Ей казалось, что она никогда не будет нормальной, по крайней мере, в глазах своей семьи.

— Пошли, Дана, — сказала Джесси, схватив одну из сумок девушки и перекинув ее через плечо. — Разве это не великолепно?

— Великолепно.

— Немного энтузиазма не убьют тебя. Ты можешь дуться или расслабиться и наслаждаться. Не похоже на то, что ты можешь вернуть свои деньги за поездку, и ты согласились, что поездка на Карибы была плохой идеей, и ты не захотела поехать ни в одно из других мест, в которые все еще были свободные места.

— Ты же хотела поехать на ранчо того чувака?

— Зависит от чуваков, на которых я буду ездить, я имею в виду, с кем буду заниматься размножением.

И да, Джесси искала кого-нибудь, с кем могла бы провести отпуск. Почему нет? Она молода, красива, с изгибами во всех нужных местах. Дана еще не встречала человека, который не был бы поражен прелестями ее подруги. Эта поездка была отпуском для Джесси. Прошлой ночью, в последнюю минуту, Джесси согласилась выкупить билет Фрэнка и поехать с Даной. Работа Джесси в маленькой газете Вермонта всегда могла подождать неделю другую, так как со дня на день не ожидалось больших сенсаций, и она была уверена, что никто не будет кричать, если ее отчет о школьной продаже выпечки не сразу попадет в газету.

Но для Даны эта поездка была временем перегруппировки. Ей нужно было узнать, кем она была, чего хотела от жизни и что жизнь может предложить в будущем. У нее не было работы, она уволилась за две недели до того, как стать миссис Фрэнк Грин. Ей негде было жить, так как она съехала с квартиры, чтобы переехать к мужу. В конце недели ей некуда было идти, не было места, которое можно назвать домом.

— Посмотри туда, — сказала Джесси со свистом, указывая на высокого мускулистого мужчину, одетого во все черное. — Посмотри, как футболка сжимает эти бицепсы. Это заставляет меня хотеть…

Она посмотрела. Как она могла этого не сделать? В конце концов, футболка слишком хорошо на нем сидела.

— Он работник курорта, Джесс. А ты настоящий сноб.

— Нет, я просто не готова смотреть на других мужчин. Я только вчера отменила свадьбу. Думаю, я заслуживаю немного времени.

Джесси закатила глаза, прежде чем вернуться на курорт и уйти от Даны. Может, привезти Джесси было не такой уж хорошей идеей. У нее были чувства, как у козы, и Дана была уверена, что козы вообще нечувствительны ни к чему, кроме их собственной потребности в еде. И единственным чувством Джесси была ее потребность в мужчинах. Ее вздох, должно быть, был громким, потому что Джесси замерла на месте.

— Не похоже, что ты хотела выйти замуж за Фрэнка. На самом деле, вы оба сообщили трем сотнями ближайших друзей и вашим родителям, что не хотите жениться. Так почему ты такая мрачная? Насколько, я вижу, ты смогла увернуться от пули.

— Просто потому, что кто-то знает, что они не должны быть с кем-то, не заставляет их меньше скорбеть о потере, — сказал высокий блондин с мягким, как ветер, голосом. Он появился из ниоткуда, схватил сумку Даны с ее плеча и повесил на свое. — Пойдем, Дана, посмотрим, что мы можем сделать, чтобы ускорить твое исцеление.

— Откуда ты знаешь, кто я?

Мужчина пожал плечами.

— Методом исключения, наверное. Остальные гости добрались до дома. Вы двое этого не сделали. Посмотрев на вас двоих — одна бежит вприпрыжку, а другая еле-еле волочит ноги — не нужно читать мысли, чтобы знать, кто из вас только что отменил свадьбу.

— Это так очевидно?

— Только кому-то сочувствующему. Меня зовут Джемиль Роуэн. Я являюсь совладельцем «Викканского дома». — Пожалуйста, — он протянул руку в направлении двери в вестибюль, — входите и давайте вас разместим. Вы выглядите устало, как эмоционально, так и физически.

Дана решила не подвергать сомнению оценку Джемиля. Он прав. Было видно, что она вот-вот упадет там, где стояла. Она не спала несколько дней, с тех пор как собиралась пойти к алтарю, и уж точно не прошлой ночью. Ее мысли возвращались к Фрэнку, и Дана задавалась вопросом, что он делает сегодня. Она надеялась, что он справился со своей семьей лучше, чем она со своей.

— Я уверен, что ваш бывший жених делает то же самое, что и вы. Он оплакивает то, что никогда не должно было зайти так далеко, — Джемиль добродушно улыбнулся ей, а затем обратил внимание на женщину за стойкой регистрации.

— Это Майрон. Она принесет вам ключи. Уверен, что увижу вас обеих за ужином.

— Мисс Стоун, ваши комнаты готовы.

— Комнаты? Я заказывала только один номер с двумя кроватями.

Майрон улыбнулась и подтолкнула к ней два ключа.

— Вы обнаружите, что в «Викканском доме», хотя вы не всегда получаете то, что просили, мы стремимся дать вам то, что вам нужно.

Дана и Джесси были подведены к самому дальнему из трех лифтов ведущих на третий этаж. Внутри здание, казалось, намного больше, чем снаружи. Проходя по длинному коридору, посыльный улыбнулся и открыл дверь налево. Когда Дана попыталась зайти вовнутрь, посыльный покачал головой.

— Это комната мисс Раната, ваша здесь.

Дана вошла в дверь, которую теперь уже открыли для нее. Дух захватывало от внутреннего убранства ее номера: кремовые стены были произведением искусства, несколько сухих ветвей, были расположены на стенах, аромат трав наполнял ее ноздри, как-то заставляя ее чувствовать себя легче. Светлые деревянные полы поблескивали от свечей, зажженных по всей комнате. Простая кровать, шкаф и шезлонг — были единственными другими вещами, занимающими номер.

Никакого беспорядка. Никакой суеты. Просто и со вкусом. Что-то, чего она никогда не знала.

Ее жизнь всегда была наполнена множеством членов семьи, друзей семьи, большими вечеринками и огромными яркими домами. Там было слишком много хаоса и слишком много шума. Дана никогда не думала и не знала, что ей нужна вот эта простота, эта пустота.

— О. Мне очень жаль, — из ванной вышла похожая на фею женщина с длинными светлыми волосам до пояса. — Я должна была убраться отсюда задолго до того, как вы прибудете, — женщина рассмеялась и положила высушенные травы из рук в льняной мешок, перекинутый через шею и покоящийся на груди. Она оглядела комнату, оценивая, прежде чем вытереть руки о длинную струящуюся юбку. Ее голубые глаза мерцали, напомнив Дане о Джемиле. — Утвердительный ответ. Джемиль мой брат… и нет, у меня нет способности, читать мысли, — она протянула Дане руку, — каждый, кто видит наши глаза, складывает два и два. Я — Сэйдж. Приятно познакомиться, Дана.

Дана взяла предложенную ей руку.

— Если комната не готова, я могу вернуться позже.

— Не глупи. Мне просто нужно было поменять несколько вещей, чтобы сделать твое пребывание комфортнее. Думаю, что у меня есть правильное мыло и свечи, но на этот раз мне пришлось работать так быстро, что я не была уверена, достаточно ли ингредиенты сильны.

Женщина пожала плечами, подошла к двери и зажгла то, что было похоже на большой косяк, но Дана знала, что это невозможно. Она наблюдала, как Сэйдж задувает пламя и дует дымом над дверью и через комнату.

— Да, я думаю, что это так.

— Что «так»?

— «Так» — значит, отражать суть того, кто ты есть, а не то, кем была, или то, что твои родители хотели видеть в тебе.

Слезы обожгли ее глаза при мысли о родителях. Они заявили перед всеми гостями свадьбы, что Дана больше не является их дочерью. Смертельный удар для женщины, которой пришлось бороться за каждую унцию признания и любви раздаваемую ими. Дана смотрела, как Сэйдж уходит и решила не сомневаться в здравомыслии женщины, которая только что ушла.

Дана была почти уверена, что «Викканская» означает белая ведьма, но в первый раз она задалась вопросом, действительно ли владельцы верят, что они ведьмы, и, возможно, это не маркетинговый ход, чтобы привлечь больше людей.

Она чувствовала себя все более уставшей и не хотела ничего, кроме как закрыть глаза. Дана почувствовала потребность на мгновение уйти от жизни — избежать беспокойства, вины, страха и сожаления, которые она скрывала глубоко внутри.

Реккас вошел в главный офис, а затем быстро повернулся на каблуках, чтобы выйти. «Темные», как большая часть персонала предпочитала называть Сайруса и Сарку, снова были как кость в горле друг у друга, и это был только первый день новой недели. В отличие от Сэйдж и Джемиля, которые никогда не сражались, казалось, что Сарка и Сайрус — это конец всему. Брат и сестра, которые приносили мир во все к чему прикасались, и брат, и сестра, которые приносили хаос, инь и ян семейного соперничества.

Люди должны были прилечь отдохнуть, благодаря травам шалфея оставленных в их комнатах. Сверхъестественные существа должны прибыть в течение часа. Это дало Реккусу всего несколько минут, чтобы расслабиться, прежде чем порталы откроются, и ад начнется заново.

— Куда, это, черт возьми, ты собрался? — хриплый голос Сарки грохотал через него.

Он обернулся, чтобы встретить ее взгляд, когда она скрутила свои длинные черные волосы в пучок на затылке, закрепив их карандашом. Она всегда укладывала волосы, когда была раздражена, и теперь он застрял, имея дело с ее плохим настроением.

— Забавно, что ты упомянула об этом. Я пытаюсь решить, что мне, черт возьми, теперь делать.

— Ты знал, что вампиры приедут на этой неделе?

Реккус опустил голову. Так все это с Саркой из-за приезда вампиров, она ненавидела их. Реккус знал, что ему некуда было бежать, поэтому присел рядом с Сайрусом.

— А ты знал, Сай?

— Нет. Но она мне не поверила.

— Вы хотите, чтобы я поверила, что никто из службы безопасности не знал, что на этой неделе у нас будет шабаш вампиров и что ни Сэйдж, ни Джемиль не сообщили вам?

— У меня здесь полный список гостей. Майрон также предоставила мне предварительные списки комнат для каждого гостя. В этих списках нигде не указано, что это «вампир». Прости, милая.

Похоже, Сэйдж и Джемиль — «светлые», как называли персонал белокурых брата и сестру, — на самом деле не указали эту информацию. Хотя он ненавидел принимать одну из сторон в этой глупой семейной вражде, которая разгоралась каждую неделю, на этот раз Сарка была права. Он должен знать, когда их кровососущие гости бронировали столик. Всякий раз, когда вампиры были на территории, план непредвиденных обстоятельств должен был быть введен в действие, в котором нужно предусмотреть наличие живых людей, которыми гости могли питаться. На данный момент он мог рассчитывать только на двух, и этого было недостаточно для четырех вампиров. И ад замерзнет прежде, чем он станет едой для вампиров.

— Думаешь, это оправдание?

Сайрус бросил блокнот на стол, который отделял его от сестры.

— Сарка, ради любви к богине, ты, правда, думаешь, что мы могли бы просто ради забавы натравить на тебя вампиров? Уверяю тебя, мы бы предпочли, чтобы ты знала. Я лучше искупаюсь с пираньей, чем поступлю так с тобой.

— Вы должны знать, кто находится в этом доме!

— Как? Мы не экстрасенсы.

Не имея желания и дальше наблюдать продолжение препирательств, Реккус поднялся.

— Если вы меня извините, мне нужно позаботиться о столовой до прибытия наших гостей.

— Подожди меня, — сказал Сайрус, следуя за ним.

Когда они были вне досягаемости слуха Сарки, Реккус прошептал:

— Трус.

— Тебе лучше поверить в это: единственный человек на этой планете, которого я боюсь — моя старшая сестра.

— Вполне обосновано, — согласился Реккус, не многие могут заставить взрослого человека бежать, а она могла.

Реккус был главой службы безопасности в «Викканском доме» с тех пор, как он открыл свои двери пять лет назад — за четыре года до того, как первый человек ступил на остров.

Около года назад, после собственного отпуска, «светлые» вернулись с блестящей идеей предложить человечеству те же услуги, что и сверхъестественным: помочь исцелиться и направить нуждающихся. Неконтролируемые сверхъестественные существа вызывают больше беспокойства, чем люди. Нелюдь, который не может контролировать свои действия, представляет опасность для себя, других, а также секретности пакта сверхъестественных существ.

Но именно люди были теми, с кем больше всего связаны Джемиль и Сэйдж. Именно их чувство тревоги заставляло Джемиля быть беспокойным. Как эмпат, он не мог жить, зная, что другой человек страдает. Поэтому они убедили Сарку, что это сработает. Они могли бы исцелять людей и нелюдей вместе, и в розовом мире Сэйдж, все они были бы счастливыми друзьями. По правде говоря, это новое соглашение было занозой в заднице Реккуса. Теперь он должен был беспокоиться о влиянии сверхъестественных существ на людей и о том, что эти люди сделают, если узнают истинную природу существ, с которыми они жили под одной крышей.

Для того чтобы механизм работал, первым шагом было удержание людей на отдельном этаже от нелюдей. Третий лифт был единственным лифтом, который поднимался на человеческий этаж, и он останавливался только на этом этаже. Сарка преобразовала металл на кнопках лифта, так что только нелюдь может активировать второй лифт, и только люди смогут использовать третий.

Если Реккус хотел добраться до человеческой расы, то он должен был использовать ключ. Человеческий лифт не позволил бы ему подняться. Вторым шагом было создание столовой, чтобы накормить обе расы. Размещение травы шалфея около столовой, было попыткой разделить два вида, и до сих пор им всегда это успешно удавалось. Опять же, в золотом мире Сэйдж и Джемиля все должны ладить между собой. Объединение групп во время еды и на занятиях не представляло для них проблемы. Для Реккуса же, и его сотрудников, это был вечный логистический кошмар. Их усилия по разделению этих двух групп могли не увенчаться успехом и тогда их ждал провал. Весь труд, который они проделывали, чтобы держать людей и нелюдей отдельно, не был напрасным, им все еще удавалось найти свой путь вместе. Бывало, что за неделю, проведенную вместе, между двумя видами возникали связи. Но до сих пор никто не возвращался на материк с рассказами о вампирах, вурдалаках и длинноногих зверях. Пока никто не рассказывал сказки об этом месте, Сарку это устраивало, и Реккусу было все равно, кто кого поимел.

— Ты искал меня, Реккус?

— На самом деле да, но, если бы я знал, что Сарка там, я бы не прошел и в миле от этой комнаты.

— Что тебе нужно?

Словно предвидя причину, Сайрус снял перчатку с правой руки и выставил ладонь вперед.

Реккус вручил ему старинные часики, которые он нашел на пути, ведущем из доков.

Сайрус взял их, прежде чем передать их обратно Реккусу.

— Они принадлежат Дане Стоун, она недавно отменила свою свадьбу и приехала из…

— Достаточно, Сайрус, имя — это все, что мне нужно. Мне плевать на человеческие проблемы.

— Слушай, ты, чтоб тебя, просто используешь меня для получения информации о потеряшке и своей находке!

Реккус хмыкнул и отмахнулся от Сайруса. Из всех братьев и сестер, Сайрус был наименее доволен своим даром. Будучи ретрокогом, он мог видеть вещи о владельце объекта, независимо от того хотел ли он об этих вещах знать. Его силы изначально заставили братьев и сестер открыть лечебный курорт. Сайрус потратил слишком много лет, прикасаясь к предметам, чтобы узнать, кто кого убил, кто что украл, и кто кому изменил. С тринадцати лет, когда его полномочия стали известны синдикату сверхъестественных существ, Сайрус был востребован. К двадцати одному году он был знаменит, не было ни одного сверха, который бы не знал его имени. К двадцати семи он был разбит.

Сайрус не мог ни спать, ни есть. Его преследовали воспоминания, которые он держал в своей голове. Каждое убийство играло в его воображении, когда он держал орудие убийства. Каждый неправильный поступок оживал так, как будто он жил им всякий раз, когда касался предмета. Он начал носить перчатки, так что только предметы, на которых ему нужно было сосредоточиться, попадали ему в голову, но это только ухудшало ситуацию. Теперь единственные предметы, которых он мог касаться, были порочны. Он больше не трогал детское одеяло, когда оно падало на пол, потому что больше не мог чувствовать материнской любви и детского счастья. Его мир стал мрачным и нездоровым.

Реккус был нанят в качестве личного телохранителя Сайруса, когда стало очевидным, что не все были довольны даром Сайруса. Странные несчастные случаи стали происходить с постоянно растущей и тревожной скоростью. Однажды ночью группа сверхов напала на членов ковена и убила их. Три средние сестры Сайруса были среди мертвых. Нападение в отместку за информацию, которую Сайрус дал синдикату. Реккус, приняв здравое решение не позволить четырем братьям и сестрам выйти из машины в ту роковую ночь, спас их жизни.

После этого Сайрус закрылся.

Никто и ничто не заставит Сайруса открыться. Поэтому, когда синдикат

предложил ему остров в качестве компенсации, братья и сестры взяли его всеми четырьмя руками. Это не только позволило бы исцелить Сая, но и позволило бы им оплакивать смерть своих трех сестер. Что еще более важно, остров был защищен большей силой, чем кто-либо мог себе представить, а Сайрусу нужно было знать, что его оставшаяся семья в безопасности. Он умолял Реккуса прийти и возглавить охрану. Реккус не мог проигнорировать просьбу друга и согласился.

В то время как Реккус охранял остров, используя все магические способности, имеющиеся в его распоряжении через синдикат, трое других сосредоточились весь следующий год на исцелении Сая. Однажды, в конце того же года, Сайрус предложил им сделать это и для других. Сейчас, пока он держал руки в перчатках, он жил относительно нормальной жизнью. Но осталась работа и для Реккуса, чтобы сохранить четырех членов семьи в безопасности от интриг, так как они по-прежнему намеревались отомстить.

Будучи лучшим другом Сайруса с тех пор, как они все катались на трехколесных велосипедах, он не видел Сайруса таким уравновешенным или непринужденным с двенадцати лет. Только это знание держало Реккуса на острове, заботясь о глупых людях и слабых нелюдях. Слабых сверхов он тайно считал недостойными быть сверхами, так как им нужен был спа-салон, но, если Сайрус мог найти покой, в котором он так отчаянно нуждался, помогая им, кто был Реккус, чтобы спорить? Когда Реккус подошел к стойке регистрации, Майрон сказала:

— Номер семь.

— Не моя комната. Мне нужна комната…

— Комната семь для мисс Стоун.

Реккус кивнул, направился к лифту, вставил ключ и поехал на третий этаж. Если повезет, Дана Стоун еще не спит. У них все еще было сорок пять минут, пока портал не открылся, и это означало, что травы не полностью заполнили комнату. Он не стремился накачать людей наркотиками, чтобы обеспечить прибытие сверхов на остров, но портал был громким, и он потряс здание, когда впервые открылся.

Так что, было лучше, чтобы люди были в своих комнатах и отдыхали до открытия портала. К сожалению, портал мог открыться только в определенное время. Хотя он неоднократно пытался, скоординировать время прибытия парома после того, как портал открывался, чтобы оставалось время всех зарегистрировать, но это никак не получалось.

Подойдя к комнате в конце коридора, он осторожно постучал. Если она спала, он просто оставит часы на дверной ручке. Но дверь распахнула хмурая, растрепанная женщина, чья кожа выглядела самой мягкой из всех, которую он когда-либо видел. Его внутреннее животное взревело, и он почувствовал, что кто-то ударил его прямо в солнечное сплетение. Она была маленькой, по сравнению с его телом, в шесть футов и пять дюймов. Каждый кусочек его тела заныл от желания жестко и быстро взять ее пышное тело и сделать своей.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она, поднимая руку, чтобы подавить зевок.

Сделав глубокий вдох, чтобы контролировать своего внутреннего зверя, Реккус сосредоточился на часах в его руке.

— Извините за беспокойство, мисс Стоун, но я нашел ваши часы на пути, ведущем с парома. Я хотел вернуть их вам.

Она посмотрела на часы, смущенно взглянув на него, прежде чем взять их. Ее пальцы едва коснулись его руки, но ему показалось, что она его обожгла.

— Спасибо. Не знаю, как могла их потерять.

Не в силах ничего сказать, после ее мимолетного прикосновения, Реккус кивнул в ответ. Предположив про себя, что он выглядел полным идиотом.

Она минуту смотрела на него, ее бездонные шоколадные глаза прояснились, и у него перехватило дыхание.

— Спасибо тебе. Бабушка завещала мне эти часы. Это очень важно для меня, не знаю, как я могу отплатить.

— Трахни меня, — подумал он, глядя на ее губы и задаваясь вопросом, были ли они такими же мягкими, какими казались, и какое наслаждение они подарят его телу.

— Простите? — спросила она явно обиженно. Прежде чем он успел что-то сказать, она закрыла дверь, а он все еще стоял там, глядя на латунь номера семь.

Трахни меня? Реккус, ты идиот. Мало того, что он сказал эти слова вслух, но у него было скрытое подозрение, что он не наткнулся на эти часы случайно. Он также подозревал, что часы были не просто часами. Он не мог понять, что именно, но что-то в этих часах было магическое. Он давно перестал верить в случайности.

Возвращаясь в зал, он издал такой громкий рык, что заставил подпрыгнуть оформительские картины на стенах.

«Чертова судьба».

Глава 2

Дана ела, молча, хотя еда была фантастической, у нее все еще не было большого аппетита. Ей, казалось, что никто не заметит, как она просто размазывает еду по тарелке. Джесси, пришедшая с ней на ужин, ела так, как будто это последний ужин в ее жизни. Каждый кусочек она смаковала и, когда они возвращались, спрашивала, не хочет ли она еще чего-нибудь, за что Дана чуть не накинулась на нее.

Сотрудник отеля, который пришел к ее двери раньше, чтобы вернуть часы, вывел ее из равновесия, его точеное лицо, англиканский нос и грубая щетина на лице — свидетельство того, что он побрился тем утром — казалось, отпечатались в ее мозгу. Дана была высокая, пять футов и девять дюймов, но он заставил ее чувствовать себя миниатюрной. Никто никогда не заставлял ее чувствовать себя миниатюрной. И он выглядел так, как будто хотел съесть ее живьем, и никто не отрицал, что именно он хотел, как он выразился, «трахнуть» ее. Несмотря на то, что она больше не была помолвлена, чувство влечения к варвару заставило ее почувствовать себя виноватой и разгоряченной одновременно.

Улыбаясь в нужное время в разговоре, Дана сумела ответить на все вопросы, что могла, которые задавала милая пожилая пара из Пенсильвании. Она действительно была бы счастлива, поесть в своей комнате, но правила гласили, что каждый гость должен быть в столовой на ужине. Сэйдж упоминала, что это было необходимым, чтобы гости не подумали, что остров опустел с наступлением темноты. Поскольку высокого, темного грубияна не было в зале, видимо, персонал был освобожден от правила «все ужинают вместе».

Джесси оглядела комнату, следуя за взглядом Даны.

— Куда ты смотришь? Кого-то ищешь?

— Ни на что я не смотрю, точнее не ищу.

Закончив осматриваться, Дана оглядела список мероприятий, которые могла посетить в эту ночь. Она хотела бы, чтобы в этом списке было то, что она идет спать и натягивает покрывало на голову.

Решив узнать, сколько времени у нее было до начала мероприятия, она опустила взгляд в то место, где должны были находится ее часы и заметила, что их там нет. Запаниковав, Дана встала, извинилась и вышла из зала. Она снова потеряла бабушкины часы. Ей нужно было повторить свой путь, надеясь, что часы все еще в ее комнате. Она поклялась, что починит их, как только они вернутся на материк, но она не может спокойно играть в бинго, пока будет знать, что любимые часы ее бабушки снова пропали. Казалось странным, что ее часы, которые за три года ни разу не покидали ее запястья, успели незаметно упасть дважды за один день.

Когда она подошла к лифтам, Дана окликнула женщину, входящую в лифт, чтобы она задержала его для нее. Пробежав последние несколько футов, она поблагодарила красивую темноволосую женщину и пошла к задней части лифта, встав спиной к стене. Два человека в лифте излучали сексуальность из каждой поры. Женщина встала так близко к Дане, что нарушила ее зону комфорта. Дана уже собиралась сказать им, что ее не привлекают женщины или секс втроем, когда лифт остановился.

Застыв на месте, Дана попыталась пошевелиться, но на секунду не смогла. Две пары темных глаз, казалось, пронзили ее душу, она чувствовала, что ее кровь бежит и чувствовала, что это не та ситуация, в которой она хотела бы быть. Это было больше, чем чувственность, которую человек излучал, облизывая губы, это был голод. Такой голод у нее был, когда она забыла позавтракать. Наконец, двери открылись, с длинным, громким звоном — гораздо громче, чем она помнила в первый раз, когда ехала на лифте.

Не оглядываясь назад, она вышла из лифта и попыталась не бежать прямо до последней двери слева. Дана открыла дверь и скользнула в свою комнату, прежде чем двое пугающих спутников из лифта могли последовать за ней. Она никогда в жизни не была так напугана. Энергетическая смесь адреналина и страха просачивалась через нее. Воспользовавшись моментом, чтобы всеми возможными способами назвать себя дурой, она зашла в комнату и продолжила поиски пропавших часов, которых, к ее ужасу, нигде не было.

Дана заглянула под кровать, которая уже была убрана и выглядела так, как будто никто еще не спал на ней. Персонал был действительно на высшем уровне, подумала она, заглядывая под большой шкаф в углу комнаты.

Она как раз собиралась войти в ванную, когда дверь открылась. Перед ней стоял тот же мужчина, который вернул ей часы раньше, ростом в шесть футов, только при этом он был голым. Что он делал, используя ее душ и выходя оттуда голый? Дана не понимала.

Он удивленно уставился на нее, сверкнув своими золотыми глазами. Она могла поклясться, что видела огонь глубоко внутри них. Прежде чем Дана смогла попытаться узнать причину, почему он в ее комнате, не говоря уже о том что он голый, он прижал ее к себе, притиснул к стене, а его рот обрушился на ее губы. Ее мозг отключился от окружающего мира вокруг нее, она могла бы поклясться, что он говорил что-то, что звучало так, как будто «она чувствовала то же самое», но одновременный гул в ее ушах, что-то вроде громкого урчания, заглушал все.

Слишком потрясенная, чтобы дать отпор, она открыла было рот, чтобы расспросить его, но его губы поймали на ее губах невысказанные слова, и ничто другое не казалось возможным в следующие мгновения. Она не могла ни о чем думать, кроме как целовать его в ответ. Его губы приоткрыли ее, а язык нырял глубоко в уголки ее рта, вальсируя с ее губами и требуя, чтобы она отвечала его действиям.

«Черт, этот мужчина умеет целоваться!»

Его руки обхватили ее ягодицы, приглашая ее к интимному контакту своим твердым, впечатляющим членом. По настоянию его рук Дана обнаружила, что ерзает бедрами. Она не хотела ничего, кроме как уничтожить барьер из одежды, который лежал между ними.

Ее руки сжимали его обнаженные плечи, сначала для поддержки, а затем, чтобы помешать ему, оторваться от нее. Его губы покинули ее и перешли на ее шею, отодвинув свободную трикотажную блузку в сторону, давая ему больше доступа к ее чувствительной плоти. Когда он прикусил кожу на ее ключице, ей вернулось какое-то сходство с рассудком, и она вспомнила, где была. Дана понятия не имела, кто этот голый, по общему признанию, потрясающе красивый незнакомец, и что он делал в ее комнате. Только то, что он собирался изнасиловать ее. Этот человек, который даже не хрюкнул, когда припечатывал ее к стене, вероятно, мог взять ее прямо здесь без всяческого ее согласия. Подкралась минута паники.

— Остановись! — Она толкнула его со всей силой, которую могла собрать.

Он поднял на нее глаза. Его глаза наполнились смятением и страстью.

— Отпусти меня. Сейчас же!

Не спеша он стал опускать ее, дюйм за дюймом, пока пальцы ее ног не коснулись пола.

Она отшатнулась от него, столкнулась со спинкой стола и чуть не опрокинула

свечу, которая стояла на нем.

— Что ты делаешь в моей комнате?

— Твоя комната? — спросил он все еще хриплым голосом. Впервые она заметила намек на акцент — шотландский или британский, она не была уверена, какой. Он отвернулся от нее, подарив ей идеальный вид своей задницы и самую шикарную пламенную татуировку тигра на плече. Мужчина перешел в ванную, схватив одно из сложенных полотенец. Дана отвернулась, давая ему время прикрыть свои мускулистые бедра полотенцем. Чувство облегчения захлестнуло ее. Хотя он мог одолеть ее, он этого не сделал. На самом деле, даже будучи расстроенным, он был нежен и выполнил ее требование.

— С чего ты взяла, что это твоя комната?

— Конечно, это моя комната. Как ты сюда попал и почему принимал здесь душ? — даже ей самой вопрос показался сварливым. — Разве у тебя нет собственного в помещении для обслуги?

— Я не являюсь ничьей обслугой, — в его голосе раздалось рычание, — и у меня есть комната, и ты, леди, стоишь в ней. И я не собираюсь делить с тобой эту комнату.

— Я не просила тебя этого делать.

Он подошел к шкафу, распахнул дверь и достал оттуда джинсы и футболку.

— Как видишь, это мои вещи, моя одежда. Это и есть моя комната.

— Но я ничего не понимаю. Я подумала… О, нет. Мне очень жаль, но эта комната похожа на мою, и она в конце коридора. Дана споткнулась о дверь и ударилась об угол кофейного столика. Выругавшись из-за того, что оцарапала ноги, Дана так же поняла, что утром обнаружит синяк.

— Осторожно.

— Извини, я… я оставлю тебя…

— В каком лифте ты поднялась?

— Что?

— Подъемник, лифт, то, что доставило тебя на этот этаж?

— Я не знаю. Второй, возможно. Кто-то держал его для меня, когда я туда попала, — она почувствовала, как румянец заливает ее с макушки до пят.

Она только что выставила себя на посмешище. Неудивительно, что мужчина набросился на нее с такой силой. Он, должно быть, думал, что она отыскала его, чтобы потрахаться.

— Мне очень жаль, просто позволь мне уйти.

— Нет, — рявкнул он, но черты его лица смягчились. — Нет, я провожу тебя обратно в твою комнату. Просто дай мне надеть туфли. Не выходи в коридор без меня.

— Уверена, что там мне будет безопаснее, чем здесь с тобой.

Еще одно рычание, на этот раз звук был настолько глубоким от разочарования и нужды, что, если бы она не хотела выйти из комнаты, она бы рассмеялась.

— Я просто беспокоюсь о том, что твое появление здесь вызовет бунт.

— Хорошо, если ты действительно считаешь, что мне нужен эскорт, ты можешь сопроводить меня обратно в обеденный зал. Я уверена, что моя подруга интересуется, где я, — откровенная ложь. Единственное, что Джесси сейчас волнует, с кем она будет делить свою постель на этой неделе, но «мистер Мускулистый» не должен этого знать.

Дана глубоко вдохнула и почувствовала его запах. Она ничего не могла поделать. Мужчина был как ходячий секс на очень твердых мускулистых ногах. Ее единственным разочарованием можно было считать то, что она не видела больше его задницу. Дана была готова поспорить, что это было впечатление, которое могло согреть ее в любую зимнюю ночь.

— После вас, мисс Стоун.

Он открыл дверь и подождал, пока она выйдет, прежде чем закрыть дверь за ней.

Она заметила, что на этот раз он тоже не запер дверь, ведь закрытая дверь может помешать его тайной связи.

Мужчина ткнул кнопку лифта с такой силой, что Дана была уверена, что она треснет пополам.

— Извини за эту путаницу и за то, что заставила поверить, что я пришла ради чего-то еще.

— Никогда не извиняйся передо мной. Я перешел все границы дозволенного. Это полностью моя вина.

— Я никому не расскажу. Не хочу, чтобы ты рисковал работой.

— Моя работа никогда не была в опасности, мисс Стоун.

Он вошел в лифт и ждал, когда она войдет, когда невысокий рыжеволосый мужчина и великолепная блондинка, чье едва заметное платье оставляло очень мало для воображения, попытались войти с ними. Он встал в дверях, перекрывая вход.

— Следующий, Макс.

— Да ладно, Реккус. Здесь более чем достаточно места, — мужчина не обратил внимание, с каким напряжением ее высокий охранник вещал в его сторону.

— Я сказал, дождись следующего.

Подняв обе руки вверх, Макс отступил от лифта.

— Мы дождемся следующего.

— Они могли бы поехать с нами.

— Нет, не могли.

Поездка на лифте казалась нескончаемой. Когда она смотрела на его спину, задавалась вопросом, каково было бы позволить ему взять ее у стены в его комнате. Что если бы она не остановила его, что, если…?

Покачав головой, Дана сосредоточилась на чем-то другом.

— Что это за имя такое, Реккус?

— Валлийское.

— О.

Реккус глубоко вздохнул, наполняя свою широкую грудь и заставляя ее снова хотеть запустить руки под его рубашку, чтобы почувствовать это. Когда дверь открылась, он стоял в проеме, не давая ей выйти, но и не давая дверям снова закрыться.

— Это семейная фамилия. Мы из Уэльса.

— Окей.

— Эм, Реккус, ты собираешься стоять в лифте весь день или позволишь другим воспользоваться им?

Дана огляделась вокруг Реккуса и увидела Сэйдж, стоящую в коридоре с корзиной в руке, в которой было что — то похожее на засушенные сорняки.

— О, здравствуйте, мисс Стоун. Что вы делаете в лифте?

— Ошиблась лифтом.

— Ах, ну хорошо, что ты столкнулась с Реккусом. Ты в хороших руках.

«Ты даже не представляешь».

— Да, спасибо.

— Реккус, ты рычишь на меня? — Сэйдж оттолкнула его с дороги, как будто он был ребенком, не слушающим родителей, и выгнала Дану. — Действительно, рычал на меня. Так и есть! Не забудь отвести ее в комнату для медитации. Вот где она должна быть сегодня вечером.

— Как угодно, — Реккус насмешливо поклонился, когда двери закрылись, и положил большую руку ей на поясницу, вызывая, покалывая по всей спине.

— Ты слышала, что сказала леди. Комната для медитации для тебя.

Остаток пути они прошли молча, но она могла сказать, что он чем-то разозлен.

— Ты говорил что-то о чувствах, раньше, когда мы, ну, ты… я имею в виду нас.

Он схватил ее за руку, взгляд его золотых глаз метался по ее лицу, как будто пытаясь его запомнить.

— Думаю, будет лучше, если ты забудешь все, что я сказал, и просто забудешь, что когда-либо встречала меня.

— Но…

— Это комната для медитации. Уверен, что они смогут помочь тебе расслабиться снова. Приятного пребывания и, пожалуйста, помни, для твоей собственной безопасности, ты должна пользоваться только третьим лифтом.

Прежде чем она успела ему возразить или сказать хоть слово, он повернулся и

зашагал обратно по бежевому коридору. Реккус напоминал ей зверя в клетке в зоопарке. Выбросив эту мысль, но не образ его голого, из своей головы, она сделала так, как ей сказали, и вошла в комнату медитации.

Не нужен был советчик, чтобы понять, что в этом месте не все так просто складывалось, но Дана чувствовала себя слишком истощенной, чтобы попытаться понять, что именно. Она была здесь, чтобы исцелиться, а не затем, чтобы потрахаться. Дана боялась, что отказ ему мог быть ошибкой, и даст ему повод начать преследовать ее, но сейчас ей нужно прийти к согласию с самой собой. Реккус только все запутает. Даже когда она думала об этом, она не верила в это.

Глава 3

— Я собираюсь искупаться.

Реккус ворвался в офис и проигнорировал три пары глаз, уставившихся на него при этом.

— Сейчас? Тебя могут увидеть, — возмутилась Сарка, — не мог бы ты подождать, пока люди хотя бы лягут в постель?

— Сейчас, — не согласился Реккус, — но я буду осторожен, как и всегда.

— Нам также нужно решить какой диеты будут придерживаться вампиры.

— Мне все равно, пусть с этим разбираются повара, — огрызнулся Реккус, двигаясь к выходу.

На полпути его заставил остановиться один из тех звуков, которые обычно издавал Джемиль, когда находил что-то забавным.

— Что? — скорее рыкнул, чем спросил Реккус, замедляя шаг.

— Как бы ты сильно не торопился, от своей судьбы не убежишь.

— Я ни от чего не убегаю.

— Он только что рычал на Джемиля? — игнорируя присутствие Реккуса, обратилась Сарка к Сайрусу.

— Ну, да, — отложив газету, которую читал, Сайрус посмотрел на друга.

Сарка с любопытством оглядела Реккуса.

— Сэйдж сказала, что он и на нее рычал, — добавил Сайрус, — по-настоящему.

— Я, черт побери, еще здесь, придурки, — возмутился Реккус.

Джемиль, который не проронил ни слова во время диалога между родственниками, молча, схватил Реккуса за руку, прикрыл глаза и резко со вздохом отпустил.

— Его пара на острове.

— Она не моя пара.

— Кто??? — одновременно вскрикнули «темные».

Если они думали, что раньше он рычал, они еще ничего не слышали.

— Джемиль!!!

— Не знал, что кто-то способен рычать на Джемиля.

— Я тоже, Сарка, но он только что это сделал.

— Искупаться. Я. Собирался. Пойти. Искупаться. До того, как появилось желание что-нибудь сделать с вами тремя и не пожалеть об этом утром. Не говори больше ни слова, — предупредил Реккус Джемиля, когда тот попытался встать, чтобы не дать ему уйти.

— Думаешь, нам стоит пойти за ним? — спросила Сарка, как только Реккус вышел из кабинета.

— Не в этот раз, — сказал Сайрус.

Выйдя за дверь и проходя мимо Майрон, которая раскладывала карты на стойке регистрации, Реккус остановился и, положив руку на карты, требовательно спросил:

— Почему ты поселила Дану Стоун именно в этот номер?

Она подняла на него глаза и ничуть не испугавшись, ответила:

— Я кинула жребий, после того как она забронировала номер. Выпал номер шесть, но по какой-то причине, когда я увидела ее сегодня идущей по тропинке, я почувствовала, что нужно снова бросить жребий, и выпало семь. Поэтому я связалась с Сэйдж и попросила ее поменять номер.

Это не то, что Реккус ожидал услышать. Он хотел услышать, что это совпадение, что номер, в который ее поселили, был последний из свободных, или что кому-то что-то не понравилось, поэтому она вызвалась поменяться. Он не хотел верить, что волею судьбы, ей достался номер как две капли воды отражающий его собственный. И это судьба распорядилась так, что, когда она по ошибке села не в тот лифт, ей не пришло в голову, что она оказалась не в том номере, пока не стало слишком поздно.

У него есть шесть дней, прежде чем она покинет остров. Тогда его жизнь вернется в прежнее русло. Он должен сдерживать свою похоть шесть дней. Но ему уже становилось невыносимым бороться с желанием заключить эту красивую, сладкую женщину в свои объятия и брать ее, пока она не стала бы умолять его никогда не останавливаться. Не облегчала ему жизнь и необходимость игнорирования Даны в течении еще шести дней, осознавая при этом, что его собственная жизнь больше никогда не будет прежней.

Не замечая никого вокруг, он выбежал из входной двери, проигнорировав даже вампира, который приблизился к прогуливающейся человеческой паре. Все, о чем он мог сейчас думать о том, что нужно уйти. Он направился прямо к полосе леса возле дома.

Первыми с его тела слетели ботинки, за ними последовала рубашка, которая отправилась в свободный полет. Он снял штаны и отшвырнул их в сторону, куда-то в кусты. Абсолютно голый, он посмотрел на Луну, которая не была полностью полной, но это не означало, что она не имела на него влияния. Он зарычал еще раз и позволил себе измениться. Он перевернулся из полноценного облика человека в Черного Тигра, крупнейшую из ныне живущих кошек. Последний в роду из великих Черных Тигров-оборотней. Только золотые глаза выдавали его сходство с его человеческим подобием.

От тяжести веса под его огромными лапами захрустела пожухлая листва. Реккус не разбирая дороги мчался по лесу, позволяя своему зверю выплеснуть накопившуюся ярость отчаяния. Судьба не просто была жестока, она еще и смеялась над ним. Ей было мало того, что она оставила его в одиночестве как единственно выжившего Черного Тигра, она еще, послала ему в пару человека. Ни одна унция сверх крови не текла по ее венам.

Прогуливаясь по берегу озера Реккус громко шипел от разочарования. Он знал, что если он не покинет остров, то будет почти невозможно избежать Даны, но будь он проклят, если ему действительно хотелось избегать ее, и он хотел, чтобы она покинула его. Ему не была нужна пара, он не хотел этого. Уверенный, что сможет контролировать себя, он нырнул в воду, позволяя ей промыть свою короткую шерстку. Вынырнув на поверхность, он перевернулся в человеческий облик и вышел из озера. В надежде отыскать свою одежду он двинулся по своим следам, чертыхаясь, не в первый раз, что перед тем, как потакать своей прихоти, необходимо оставлять одежду в радиусе досягаемости.

— Именно тот человек, которого я ищу, — сказала Серена, женщина из лифта, идя вдоль озера и держа его штаны одним пальцем.

— Серена, — поздоровался он, выходя окончательно из воды. Он не был идиотом. Серена была последним человеком, с которым он хотел бы оказаться в воде. Разгон Серены от соблазнительницы до убийцы происходил за секунду. Это была ее вторая неделя подряд на курорте, и не первый раз, когда она находила его штаны, раньше него.

— Мне так нравится натыкаться на твои штаны и знать, что тебя в них нет, — она придвинулась ближе, прижимаясь к его влажной груди своей. Ее губы коснулись ключицы, и ее рука потянулась вниз, чтобы обхватить его член.

Он задавался вопросом, почему она, женщина, предназначенная для соблазнения мужчин, оставила его равнодушным. Ни малейшего намека на желание. Хотя всего несколько дней назад она вызывала в нем ответные чувства. Схватив ее за плечи, он оттолкнул ее.

— Пой, Серена.

— Что делать, прости?

— Петь.

— Но ты сам заставил меня подписать договор, в котором говорилось, что я, ни для кого не буду петь.

— Сейчас я позволяю тебе петь, для меня. Я хочу, чтобы ты меня соблазнила.

Серена посмотрела на Реккуса, как будто он потерял рассудок, и, возможно, она тоже.

— Прекрасно.

Она сделала шаг назад, чтобы ноги могли коснуться воды. Озеро и она стали единым живым организмом. В ее голубых глазах заплясали все цвета океана. Облизав губы и открыв рот, она запела:

Приди, земной мужчина,

Давай встретимся на берегу.

В твоем сердце тоска, и мои глаза полны слез.

Нужен мне мужчина, глубоко в море.

Приди, земной мужчина,

Пойдем прогуляемся по песку.

Твоя душа теперь моя, поймана как рыбка.

Мужчина, который мне нужен, теперь един с морской водой.

Реккус слушал ее голос. Она была так убедительна, что люди готовы были идти на смерть в темные глубины моря. Это был тот самый голос, который до этого, всего пять дней назад, пробудил в нем нужду и желание, когда он поймал ее, купающуюся голой в горячем источнике на другом конце острова. Но сейчас он ничего не чувствовал, несмотря на то, что она предлагала доставить ему такое сексуальное наслаждение, которое пресытило бы любого сверха и умертвило большинство из людей. У него не осталось ни капли интереса к ней. Единственным образом в его голове была Дана и ее мягкие изгибы.

«К черту судьбу».

— Так это правда, о чем говорят? — рука Серены коснулась его обнаженного плеча в сочувствующем жесте. — Только мужчина, который нашел свою половинку, неважно сверха или человека, может устоять перед моей песней.

— Но она человек.

— И что? Ты можешь бесполезно тратить свое время на борьбу с ней, или ты можешь испытать то, что как я слышала, самое восхитительное и прекрасное что может быть. Но время не ждет. У тебя есть только шесть дней, чтобы убедить ее остаться, потому что, как только она покинет остров, тебе будет трудно ухаживать за ней на большом расстоянии. И все знают, что ты никогда не уйдешь отсюда, пока существует угроза Сайрусу.

— Будет лучше, если она уйдет. Она не такая как мы.

— А ты не подумал тигр о том, что как только она уйдет и тебя с ней не будет рядом, появится кавалькада сверхов, которые начнут ее преследовать. В ней должно быть что-то есть, раз уж судьба уготовила ее в качестве человеческой спутницы для принца Черных Тигров.

Серена снова начала петь, но Реккус не позволил ей продолжать, приложив палец к ее губам.

— Соглашение восстановлено, никаких песен.

Пожав плечами и бросив в него штаны, она кинулась в омут озера, где и исчезла с плеском, сверкнув хвостом.

Глава 4

Медитация, хоть и приятна, но не помогает справиться с неудовлетворенностью. Горячая травяная ванна расслабляет, но тоже не решает этой проблемы. Дана была возбуждена, как черт, и виной тому был горячий парень из службы безопасности, которого она хотела; она жаждала его с какой-то лихорадочной силой, которую никогда раньше не испытывала. Женщина дважды просыпалась посреди ночи, вся в поту, ее тело лихорадило, и она проклинала эротические сны, которые не оставляли ее в покое.

По возвращении домой в ее планы входило перемирие с семьей, но этому никак бы не способствовала связь с охранником. Ее семья не из тех, кто будет в восторге от его профессии, они бы расценили данный факт как еще один акт неповиновения со стороны Даны, и тогда уж точно отреклись от нее. Проблема в том, что ее гормоны, похоже, плевать хотели на голос рассудка, который подсказывал что было бы правильно.

Приняв душ и легко позавтракав грейпфрутовыми мюслями в номере, Дана приняла решение, что теперь делать дальше. Если собирается продолжить лечение, ей нужно избавиться от этой потребности в Реккусе. Она решила попробовать влезть в шкуру Джесси. Давая себе возможность просто насладиться самой ситуацией, насладиться мужчиной, и покинув это место прихватить с собой прекрасные воспоминания о вечере, который навсегда останется в ее памяти. И никто ничего не узнает о ее интрижке. За исключением того, что, как подозревала, Дана, она сама запомнит это на всю оставшуюся жизнь.

К сожалению, воплотить в жизнь сложившийся план, оказалось не так-то просто, как она ожидала. Во-первых, Реккуса нигде не было видно. Во-вторых, она не могла понять почему ей не удается подняться к нему на этаж используя второй лифт. Второй лифт не работал для нее. Она нажала кнопку и ничего не произошло. После дежурства перед лифтом в течение двух часов, надеясь, что кто-то воспользуется им, она, наконец, сдалась. Казалось, что другой этаж вымер.

Майрон на стойке регистрации тоже не помогла. Она просто сказала, что расклад не в пользу Даны. Братьев и сестер Роуэн абсолютно нигде не было. Дана бесцельно бродила по острову в надежде найти его. Безрезультатно. Незадолго до ужина она вернулась обратно в дом, пропустив обед, обессиленная и все еще такая же возбужденная, как и раньше, только теперь еще и голодная. Ни о чем не спрашивая, Майрон покачала головой при виде Даны.

Наконец, она смирилась с бесплодностью своих попыток. Она была не в состоянии продолжать поиски и умирала с голоду. Урчание в животе пересилило пульсацию в верхней части бедер. Она почти закончила есть салат, когда вошла Джесси излучая сияние, от этого жизнерадостного настроения Дане захотелось стукнуть ее.

— Разве это не фантастическое место? — спросила Джесси, приземляясь на свободное место напротив Даны. У меня был великолепный массаж и обертывание. Ты нехорошо выглядишь. Не выспалась?

— Нет, не совсем.

— Тебе стоит подумать о том, чтобы попросить милашку Сэйдж, чтобы она дала тебе что-нибудь, что поможет уснуть. Я имею в виду, что ты не спала несколько дней до свадьбы, и накануне нее, и к тому же вчера.

Дана пожала плечами. Она не собиралась говорить Джесси, что причина ее бессонницы в том, что она была одержима горячим сотрудником отеля, которого встретила по прибытию на остров и потеряла от него голову, даже не зная его имени. Но она точно не собиралась признаваться, что оттолкнула его и велела остановиться.

— Я уверена, что сегодня мне будет лучше.

— Если ты так считаешь. Кстати, ты нашла свои часы?

Дана мгновение смотрела на подругу в недоумении, а потом вспомнила. Причина, по которой она поднялась в комнату накануне, была в том, чтобы найти свои часы. Она все еще не знала, где они были.

— Нет, понятия не имею, где они. У меня были эти часы годами, а теперь я теряю их не по одному разу на день.

— Я уверена, что они найдутся. Может, тебе стоит поговорить с женщиной на стойке регистрации. С той, что всегда играет в карты. Ты представляешь, как можно раскладывать пасьянс целыми днями? Я проходила мимо утром, и владельцы были там. Они не сказали ни слова. Если бы я делала это на работе, меня бы немедленно уволили, мы же видим это целыми днями и не жалуемся.

Дана не была настроена ей отвечать. Джесси вела себя так, как будто ее жизнь была невыносимой. Но ни у Джесси, ни у Даны не было тяжелой жизни. Обе родились в богатых семьях, имеющих высокий социальный статус. Дана сейчас была в таком настроении, что могла ехидно ответить Джесси, что та вряд ли потеряет работу, так как папа купил газету, чтобы позволить ей работать где-то, когда никто не взял ее на работу. Но кто была Дана, чтобы что-то сказать, когда сама она смогла устроиться пиарщиком сразу после колледжа, потому что учредитель знаком с ее отцом?

Дана внезапно почувствовала холодок по спине. Она ощущала, взгляды со всех сторон столовой направлены на нее, люди перешептываются при входе.

— Ты вообще меня слушаешь, Дана?

— Прости.

— На что ты так смотришь? — Джесси повернула шею и нахмурилась. — Почему они все смотрят на тебя, как будто ты урод на карнавале?

— Боже, спасибо, Джесс.

— Извини, но это так. И ты заметила, что только привлекательные люди, я имею в виду сверхпривлекательные люди, сидят на той стороне зала? Я заметила это за обедом.

Здесь происходит что-то странное.

— Да, Джесси. Это заговор против обычных людей.

— Что ты такого натворила сегодня, раз они все пялятся на тебя? Ты что-то распылила в коридоре, что попало на одно из их первозданных существ?

— Нет, не имею понятия. И ты начинаешь пугать меня своим вниманием. Думаю, я отправлюсь на поиски Сэйдж. Может быть, ты права, мне просто нужно немного поспать.

Она попрощалась со своей подругой, схватила сливу с тарелки и пошла через лабиринт коридора к стойке регистрации. Майрон сидела там, как обычно, и, как обычно, играла в то, что с виду казалось пасьянсом.

— Привет, Майрон, — сказала Дана, удивленно прочитав на бейджике имя «Селеста».

— О, прости. Я думала, тебя зовут Майрон.

— Все правильно. Кажется, я все время теряю свой настоящий, поэтому я просто взяла с именем «Селеста». Майрон взяла свои карты и провела расклад, неизвестный Дане в пасьянсе. — То, что ты ищешь, находится на озере к востоку отсюда. Около десяти минут пути, тебе следует пойти, ты не можешь пропустить это.

— Я не говорила тебе, что что-то потеряла.

— Тебе и не обязательно этого делать. Твое число говорит мне, где ты должна быть. Ты должна поторопиться, чтобы успеть вовремя.

Озадаченная странной дамой за стойкой, Дана не двигалась. Она просто смотрела на карты, которые казались ей королем червей, поверх пиковой дамы, рядом с семеркой бубен и картой, обращенной в сторону. Правда? Что они так и сказали иди к озеру и найдешь свои часы? Может быть, эта группа ненормальных, в конце концов, действительно верила в магию.

— Каждому свое.

— Ты должна поторопиться.

— Как скажешь.

Качая головой, Дана вышла из вестибюля в прохладный воздух Новой Англии — по крайней мере, она думала, что они все еще в Новой Англии. Большую часть мыслей занимала дорога, хотя периодически возвращалась мысль, «что, если бредовые карты леди правы, что, если…?»

Отбросив размышления, Дана продолжила путь. Раньше она считала, что путь до озера не столь долгий, повернув на повороте, женщина, как ей показалось, увидела большого черно-белого зверя. Тигра, но это было бы невозможно. Она прикрыла глаза, и когда она открыла их снова, то, то, что она увидела, было столь же безумным, как и тигр. Перед ней стоял во всем своем обнаженном великолепии, Реккус. Он был голый, мокрый и возбужденный. О, это было невыносимо. Опять!

Отражающаяся в его взгляде жажда почти заставила ее кинуться бежать в противоположном направлении. Реккус выглядел первобытным. Ни один мужчина не смотрел на нее с такой жаждой обладания.

Вместо того, чтобы подчинится внезапному нервному порыву, как героиня любовного романа, она размышляла. Дана знала, что она привлекательна, и, хотя она была крупновата, зато у нее были плавные изгибы, которые привлекали к ней мужчин. Тем не менее, она не могла понять, что такого было в ней, чтобы этот красавчик смотрел на нее с таким вопиющим желаньем и тоской.

Он мерил шагами мелководье. В растерянности провел рукой по своим волосам. Когда она уже думала, что ее нервы не выдержат, он спросил:

— Почему ты здесь?

— Майрон сказала мне, прийти сюда.

Он перестал расхаживать, посмотрел в ту сторону, где предположительно могла быть Майрон, а затем снова начал вышагивать.

— Черт бы ее побрал. Я весь день избегал тебя, а она прислала ко мне. Тебе нужно уходить сейчас же.

— Почему?

— Со мной тебе здесь небезопасно. Вчера вечером я оставил тебя в покое, если ты останешься, я не уверен, что смогу выполнить эту просьбу во второй раз.

— Я испытываю то же чувство, — выпалила Дана, не в силах больше держать это в себе.

Реккус двигался так быстро, что она даже не заметила его. Внезапно она была обернута его мокрыми руками, ее грудь прижалась к его, намокшая от этого ее рубашка облепила тело. Его глаза смотрели на нее. Должно быть, он увидел то, что искал, то желание, которое она испытывала. Прежде чем она успела подумать еще раз, его губы накрыли ее в лихорадочной потребности, требуя, чтобы она открылась для него, и не позволила ни на секунду возникнуть мыслям отказать ему. Бабочки запорхали у нее в животе, заставляя дрожать. За все годы, что она была с Фрэнком, — а их было немало — Дана никогда не чувствовала этого, этого огня, который угрожал поглотить ее.

Она обхватила его руками за шею, провела пальцами по его мокрым волосам и углубила поцелуй. Его стон был все, что ей было нужно, чтобы справиться с неуверенностью и набраться смелости, чтобы подтолкнуть его вперед. Дана знала, чего он хотел. Знала, что Реккус больше всего желает, потому что она тоже этого хотела. Она хотела его, всего его, каждый сантиметр, прямо здесь, рядом с этим озером, в десяти минутах ходьбы от дома. Любой мог наткнуться на них, но ей было все равно.

Это добавляло лишь большего очарования всему. То, что ей было нужно. Это было нечто большее, чем она когда-либо ощущала. Он выталкивал ее из привычных рамок, заставляя ее внутреннюю сексуальную соблазнительницу кричать, чтобы ее выпустили.

Дана прервала поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание, она хотела увидеть, к чему прикасается, хотела увидеть, как ее прикосновение влияет на него. Ни капли унции жира не было на его теле, ее прикосновение заставляло его мышцы трепетать. Когда ее рука достигла нижней части его живота и спустилась дальше, она услышала, как у него перехватило дыхание, она посмотрела на него и закрыла глаза.

Когда ее рука обвилась вокруг него, он прошипел, запрокинув голову. Ее дыхание перехватывало от его великолепия, подчеркнутого сиянием полной луны. Проведя кончиками пальцев по головке его члена, она почувствовала, как он толкается в ответ в ее ладонь. Мокрые капельки образовались на кончике, и она подняла пальцы, чтобы попробовать его, насладиться его вкусом, прежде чем вернуть руку вниз к его эрекции. Дана замерла, наблюдая, как ее рука движется по длинному, твердому члену. Когда она подняла глаза, он смотрел на нее. Его лицо было напряженным, и она была уверена, что Реккус сдерживается. Она не была уверена, что это было из-за заботы о ней или беспокойства, что его рвение отпугнет ее. Не было возможности сказать и времени подумать. Его рот и руки опустились на ее губы и тело.

Запах Реккуса опьянял, поцелуи вызывали трепет. Его руки двигались по ее одежде. Дана лихорадочно стряхнула шорты вниз по бедрам, откинув их ногами в сторону. Нижнее белье последовало за ними. Реккус схватил ее за задницу и поднял так, что ее ноги оседлали его бедра, в таком положении он и перенес их в озеро, наполовину погружая разгоряченные тела в воду. Его руки сжали ее бедра, прижимая ее к своей эрекции. Он остановился и прервал поцелуй.

— Ты не передумаешь, как только мы это сделаем, пути назад не будет.

— Я уверена.

— Я не думаю, что снова смогу остановиться, если ты не прекратишь это сейчас.

— Меня это не волнует.

— Ты должна все взвесить, потому что я не смогу отпустить тебя, как только мы пройдем через это.

— Я просто хочу быть с тобой. Она практически умоляла, проделывая дорожку поцелуев по его шее к чувствительному местечку за ухом. Когда она целовала его, она могла поклясться, что слышала его мурлыканье. Улыбаясь, она поерзала бедрами, подталкивая головку его члена к своему входу.

— Ты нужен мне.

— Дана, если мы спаримся сегодня, я…

— Спарься, трахнись, займись любовью, мне все равно. Пожалуйста, ты мне нужен.

На этот раз она крепко сжала его бедра между своими, наконец-то, годы занятий верховой ездой окупились. Чувствуя себя безопасно в воде в его объятиях, она, упершись пятками в его ягодицы, толкнулась ему навстречу, пока он не оказался полностью внутри нее.

— Да!

Она посмотрела на Реккуса, они оба не двигались, просто смотрели друг на друга. Его вид в этот момент на всю оставшуюся жизнь отложился в ее памяти. Оставаясь внутри нее, он поддерживал ее над поверхностью воды, позволяя ей плавать, наблюдая, как прохладная вода омывала ее грудь и живот, все еще прикрытые ее блузкой.

Одна рука крепко прижала ее бедра к его телу, в то время как широко разведенные пальцы другой руки скользнули по ее мягкому животу к груди. Он по очереди потер грубой ладонью ее затвердевшие соски, прежде чем слегка ущипнул каждый через ткань. Отпустив ее бедро другой рукой он обхватил ее за спину, притянул к себе, взяв за плечи, тем самым позволяя себе еще глубже войти в нее.

Дана обхватила его одной рукой за плечо, а другой, потянувшись, схватила его за задницу. Она скакала на нем и держалась за него бедрами, как будто боялась, что он оттолкнет ее. Реккус встречал каждое ее движение, сначала медленно, но через несколько секунд подстроился под ритм. Опустошая ее тело, он дал ей почувствовать то, что она никогда не испытывала. Каждый выпад наполнял Дану, пока она не подумала, что он разорвет ее пополам. Зная, что его глаза в свете луны впиваются в каждый дюйм ее тела.

Дана выгнулась назад, обнажая перед ним свои темные соски, проступающие сквозь мокрую хлопчатобумажную блузку. Почувствовав глубоко внутри первые пульсирующие волны, которые все нарастали, она попыталась сдержать их, но когда Реккус вернул ее в свои объятия, заставляя их тела соприкоснуться, она поняла, что кончает. Его губы накрыли ее, чтобы поймать и удержать крик удовольствия, который потряс бы лес до основания. Когда оргазм пронзил его тело, она могла только держаться и разделить его с ним. Каждый последующий всплеск приносил за собой все более и более мощный, заставляя ее забыть, где ее оргазм заканчивался и начинался.

Постепенно дрожь утихла, и она смогла вновь открыть глаза. Реккус держал ее близко, казалось, часами, тепло его тела согревало ее в прохладную ночь. Его сердце билось быстрее, гораздо быстрее, чем она думала, было нормальным, но все, что она могла сделать, это держаться за него и наслаждаться ощущением его тела, сильного и жесткого, держащего ее, как будто она ничего не весила. Как мог человек, которого она знала менее двадцати четырех часов, заставить ее чувствовать себя в безопасности и более желанной, чем человек, с которым она выросла?

Когда, наконец, удалось связать предложение вместе, она спросила первое, что пришло в голову. Не отрывая голову от его груди, она спросила:

— Почему, каждый раз, когда я встречаю тебя, ты всегда голый?

— Может быть, я тебя жду.

— М-М-М.

— С тобой все в порядке? — нежно спросил ее Реккус, уткнувшись в ее мокрые пряди.

— Не уверена в этом.

Он оторвался от нее ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо.

— Я причинил тебе боль?

— Нет, я думаю, что ты исцелил меня. — Дана не была уверена, откуда пришли эти слова, но как только она их произнесла, он понял, что она имела в виду именно их. Она чувствовала себя женщиной, а не фригидной или бесполой. Это было то, что всегда выпадало Джесси, когда она занималась сексом и то, что Дана никогда раньше не понимала, потому что сама никогда не чувствовала эту смесь нужды и страсти. До этого она не испытывала такого оргазма, который заставлял бы ее снова хотеть секса. Сразу.

— Я не целитель, — сказал он, перемещая их к краю озера. Только тогда он отпустил ее и поставил на ноги. Реккус подошел к скале, куда бросил свою одежду, и протянул ей свою футболку. — Это должно прикрыть тебя. — Инстинкт подсказывал ему, что она вряд ли подойдет ей, но ему так хотелось видеть свою рубашку на ней, которая окутала бы ее его уникальным запахом. Дана сняла мокрую блузку и лифчик, теперь уже обнаженная, как он, как вдруг старое знакомое чувство неуверенности подкралось к ней. Зная, как выглядит ее тело, она могла только представить, что кто-то вроде Реккуса, с торсом словно вылепленным Микеланджело, мог желать видеть в женщине. Она прикрылась его футболкой, боясь на мгновение примерить рубашку, если она ей не подойдет.

— Что случилось? — спросил он, подойдя к ней, приложив ладонь к ее щеке и ища в ее глазах хоть какого-то ответа.

Кусая нижнюю губу, она покачала головой и обернулась, зная, как

глупо выглядит. Теперь он мог разглядеть ее полные, обнаженные бедра и большую задницу. Дана не могла смотреть, как он надевает рубашку. Причем выбора у нее не было, что было хуже, потому что она не могла вернуться к своей старой одежде.

Надев рубашку через голову, она почувствовала, как его пальцы помогают расправить футболку по ее влажной спине и заднице. Быть прикрытой было уютно. Когда она повернулась к нему лицом, Реккус выглядел таким же каким и был раньше, когда она приехала.

— Ты такая сексуальная. Ты понятия не имеешь, как твой вид в моей рубашке влияет на мою потребность сделать тебя моей навсегда.

У нее перехватило дыхание, он не видел у нее лишнего веса? Как этот человек мог хотеть ее так сильно?

— Я могу получить… что это, черт возьми?

Реккус отвернулся от нее на долю секунды, успев заметить молодого волка-оборотня, выходившего из лесистой рощи. Глаза, которого были освещены лунной силой, обезумевшего от неспособности контролировать свои низменные потребности.

— Черт возьми! Телли, ты должен быть заперт сегодня в клетке.

Но его слова не были услышаны, так как волк был сосредоточен на еще неоплодотворенной самке перед ним. Реккус встал между молодым волком и женщиной, с которой теперь он надеялся спариться до конца недели. Положив руку за спину, он прижал ее к себе спиной. Он хотел знать, где она находится, когда молодой волчок напал.

Новоиспеченный перевертыш был опасен для всех вокруг него. Много

родителей-сверхов, которые жили в современном мире с людьми, начали отправлять своих подростков-перевертышей на курорт во время полнолуния. Они находились на другой стороне острова, где был построен питомник для обоих домов способный удержать молодых людей до тех пор, пока фаза Луны не ослабла, и было безопасно вернуться домой.

На несколько дней в месяц приезжал и Телли. В течение дня, он был как любой нормальный подросток сверхактивный и подвижный, но, когда всходила луна, он становился агрессивным и жестоким. Он напал на одного из дрессировщиков в прошлом месяце, и, если бы Реккус был в состоянии обратить внимание, он бы вспомнил, что Телли нуждается в нем, чтобы контролировать его в этот лунный цикл.

— Чтобы не произошло, оставайся позади меня, пока я не скажу тебе бежать. Тогда беги и не оглядывайся. Я достаточно ясно выразился?

— Да.

— Хорошо.

Реккус вытянул одну руку перед собой, чтобы блокировать возможную атаку, а другой рукой удерживал Дану, потому что, если бы ему понадобилось, он бы бросил ее в озеро. Он чувствовал, что сирена была рядом, не близко, но в зоне досягаемости. Она пела вдалеке, с чем он разберется позднее. Он знал, что, если позовет, она придет, он не сомневался. Сирена может и причиняет боль мужчинам, но у нее было слабое место, когда речь шла о женщине.

Именно тогда он увидел вдали второго волка.

— Черт возьми!

Второй волк бросился одновременно с Телли, давая Реккусу долю секунды, чтобы принять решение о перевоплощении. Он мог справиться с одним подростком-перевертышем в человеческой форме без проблем, даже второй не представлял большую опасность, но он не мог одновременно контролировать их и защищать Дану. В тигрином обличье, защищая свою пару, он мог взять на себя всю стаю.

Он сбил прыгнувшего волка с ног, и перед атакой второго перевернулся в огромного, весом в семьсот килограммов, Черного Тигра. Он был крупнее, чем большинство оборотней и имел больше силы, с которой эти два детеныша могли справиться. С шипением, которое быстро последовало за рычанием, он позволил им увидеть свои большие зубы. Он откинул уши назад и присел на корточки, а затем бросился.

Обычно Реккус играл с детенышами, чтобы преподать им урок, но напав, они подвергли его пару опасности, и это было то, чему он не мог позволить случиться. Он услышал крик Даны и почувствовал, что она отступила. Только тогда он напал на волков всерьез, отбиваясь большой лапой, все еще держа свое тело между ними и Даной. Он услышал первый визг щенка, когда его когти сгребли волчье тело, сминая его. Второй взвыл и прыгнул, пытаясь получить преимущество перед своим массивным противником.

Реккус прижал серого волка к земле, и уже приготовился вонзиться в его горло, как услышал позади себя знакомый звук голоса Сайруса. Сайрус, у которого теперь первый волчонок был подвешен за шиворот, протянул руку и схватил второго раненого щенка.

— Джемиль, возьми одного из них, пожалуйста.

Джемиль возился с волчонком около минуты, прежде чем молодое животное покорилось.

Реккус глубоко вздохнул, расслабился и позволил переходу вернуть его в человеческую форму. Шум приближения охранников никак не смягчил гнев, который он испытывал. Он поставил себя выше безопасности острова.

Когда охранники приблизились, одного взгляда на ярость отражающеюся на лице Реккуса было достаточно, чтобы они запинались в своих извинениях. Заверив, что они разберутся с ними утром, они забрали животных у братьев Роуэн и ушли.

— Этого не должно было случиться, — сказал Реккус, опуская лицо в раскаянии. Он никогда не вел себя так раньше. Джемиль не приближался к Реккусу, как обычно, Реккус мог только предположить, что что-то в его поведении подсказывало другому мужчине, что к нему еще небезопасно приближаться.

— В этом нет твоей вины. Твоим главным приоритетом должна быть мисс Стоун. Думаю, ты ей можешь понадобиться… сейчас.

Резко обернувшись Реккус увидел, как лицо Даны побледнело, глаза закатились и она потеряла сознание, заставляя обоих, Сайруса и Реккуса, ринуться ее подхватить.

Когда Сайрус добрался до нее первым, Реккус почувствовал волну ярости, нахлынувшую на него как никогда раньше.

— Все в порядке, Рек, просто помогаю.

Хотя Сайрус говорил спокойным тоном, он все еще имел здравый смысл отступить, когда Реккус подошел чтобы взять ее на руки.

— Тебе нужно закончить церемонию спаривания, прежде чем оторвешь кому-то голову.

Реккус легко поднял ее на руки.

— Я не буду заставлять ее спариваться со мной.

— Я этого не говорил.

Сайрус был единственным, кто знал, почему Реккус никогда не будет заставлять любую женщину быть его парой против ее воли. Он кивнул и пошел обратно в главное здание. Джемиль поднял сброшенную ранее Реккусом одежду и последовал за ними на безопасном расстоянии.

— Ты же знаешь, что обнажен.

— Да.

— Просто проверяю.

Он не так представлял, что расскажет или покажет Дане, кем он был. Он

надеялся сделать это постепенно со временем. Реккус планировал убедить ее остаться дольше чем на неделю, а затем открыться. Вместо этого, она видела худшее в нем и во всем меняющемся виде. Проклятая полная луна и щенки, которые понятия не имели, как контролировать свои низменные позывы. Честно говоря, он понятия не имел, как он планировал сказать ей, но то, что произошло уж точно не входило в его план.

Проходя мимо одной из горячих ванн, Реккус схватил полотенце, чтобы лучше прикрыть Дану. Мысли о том, что кто-то видит ее голые ноги, было достаточно, чтобы легко превратить его контролируемого зверя обратно в яростное животное. Лучше всего для всех было бы вернуть ее в свою комнату и спрятать от окружающего мира, пока они не смогут справиться с этой проблемой, или, по крайней мере, пока он не сможет справиться с этой собственнической полосой, которая угрожала обогнать его.

— Тебе может понадобиться еще одно полотенце. Рассмеялся Сайрус метнув взгляд на голую задницу Реккуса. Реккус проигнорировал его и продолжил идти. Ему было все равно, кто видел его голым, но он не хотел, чтобы Дана проснулась и всполошилась на публике — ради нее самой. Она была бы в ярости, смущена и расстроена. Он не хотел добавлять в список стыд. Реккус прижал ее к себе, надеясь, что она сможет почувствовать защитную энергию, которую он посылал ей.

Войдя в яркие огни приемной, он с облегчением увидел, что в это вечернее время там не полно людей. Он прошел мимо вытаращившей глаза Майрон. В любой другой ситуации он бы наслаждался видом шока в непоколебимой ведьме, но теперь он просто шел к лифтам.

— Он голый, — сказала она шепотом, громче, чем вопль.

— Он знает, — сказал Сайрус.

— Ему нужно одеяло?

— Очевидно, нет.

Сайрус нажал на кнопку лифта для своего друга, и когда парочка сверхов подошла, повернулся к ним со всем своим очарованием.

— Я бы предложил воспользоваться следующим лифтом.

Реккус двинулся к задней части открывшегося лифта и уперся в стену.

Дана начала приходить в себя, и он становился раздражительным.

— Хочешь, чтобы я открыл твою дверь?

— Нет.

— Хорошо. Тогда увидимся, когда твой зверь вернется под контроль. Я направляюсь в питомник. Думаю, им не помешает лишняя пара рук сегодня.

Реккус не останавливался, пока не вошел в свою комнату. Он положил Дану на свою большую кровать. Зажег свечи в комнате, нашел в шкафу одеяло и накрыл ее им. Затем подождал, сначала сидя у кровати, затем шагая, прежде чем, наконец, сделать то, что требовало его сердце, лег рядом с ней, укрыв ее тело своим. Реккус чувствовал, как она расслабляется в его объятиях, и на мгновение он поверил, что все получится.

Глава 5

Дана проснулась отдохнувшей и расслабленной. Ее сновидения были достаточно милыми, за исключением причудливого сна, в котором был секс с супер-работягой Реккусом, который после превратился в зверя, наподобие Черного Тигра. Сам секс был хорош, но то, что последовало за ним, казалось неправильным. Она открыла глаза и посмотрела на солнечный свет, пробивающийся сквозь мягкие складки в трех больших окнах.

Одеяло показалось ей теплее и тяжелее, чем она помнила, и как только она решила его откинуть, она соприкоснулась с большой, твердой, сильной рукой. Повернув голову, словно в замедленной съемке, Дана увидела спящего Реккуса. Он еле слышно похрапывал. Когда она попыталась пошевелиться, он притянул ее ближе к своему телу, отказываясь дать ей уйти.

Женщина запаниковала. На нее обрушились расплывчатые образы из сновидения. Страх перед волками, страх, что Реккус будет ранен, сопровождаемый шоком и неверием, когда он превратился из человека в большую кошку. Ее разум боролся с тем, что видели ее глаза, но затем Дана вспомнила, что Сайрус и Джемиль Роуэн пришли на подмогу действуя так, как будто не происходило ничего необычного, контролируя волков, будто они были щенками. Убежденная что все увиденное ей померещилось, она обернулась, вновь обнаружив при этом Реккуса, она побледнела, когда до нее дошло, что ее любовником стал тигр. Думая и вспоминая, Дана почувствовала, как комната снова начала вращаться.

Ее паника перерастала в приступ тревоги. Пытаясь избавиться от силы удерживающей ее, она не понимала, что бьет его, пока его рука уверенно, нежно и неожиданно не обвилась вокруг ее запястий.

— Ты можешь навредить себе «fynghariad». (Прим. пер.: «моя милая» с валлийского).

Реккус отпустил ее руки и отодвинулся от девушки, давая ей пространство, к которому она так бешено стремилась.

— Сядь, сделай глубокий вдох, я принесу тебе воды.

— Не мог бы ты… пожалуйста… надеть… одежду…? — сказала она, судорожно глотая воздух.

Дана чувствовала, что теряет рассудок, когда он рядом, и эта потребность в нем только возрастала, если он был голым. Она не хотела его так сильно желать.

Ей хотелось просто вернуться на несколько дней назад и притвориться, что этого отпуска никогда не было.

Расслабиться, как он просил, не получалось, и к тому времени, когда Реккус вернулся, Дана, обхватив колени руками, покачивалась, пока он рукой не коснулся ее плеча. Она подпрыгнула.

Сама не желая того, она отпрянула от него. Реккус протянул ей бутылку воды, а затем перешел на другую сторону комнаты, двигаясь как тигр.

— О, мой Бог. Ты настоящий тигр. И я не имею в виду, что ты б-р-р тигр в постели, в смысле, жеребец, черт возьми, ты реально настоящий тигр.

Он перестал расхаживать и шагнул к ней, но, увидев, что это заставило ее измениться в лице, остановился.

— Да.

— А ты человек?

— Да.

— Так ты что, оборотень, я имею в виду тигра? Что, черт возьми, происходит?

— Я из расы, которая является и человеком, и животным, — Реккус сделал шаг вперед.

— Пожалуйста, позволь мне обнять тебя.

Дана выставила перед собой дрожащие руки, надеясь, что это остановит его.

— А другие? Они действительно ведьмы?

— Они действительно виккане, и у них действительно есть силы.

— Это невозможно, — она покачала головой, ожидая, что Реккус скажет на это, но потом предположила, что он не собирался спорить с сумасшедшей. — Ты можешь превратиться в тигра, когда захочешь?

— Могу.

— Сделай это, — потребовала она. — Нет, подожди, не надо. Ладно, конечно, это будет тигр. Нет, нет, не надо.

А он просто стоял и смотрел на нее с противоположной стороны комнаты, слегка опустив голову, подняв брови, так как будто она сошла с ума. Ну, угадайте что. Она сошла с ума, и он был причиной этого.

— Дана?

Если она собиралась справиться с этим, ей нужно смириться и не прятаться.

— Знаешь, что? Я хочу, чтобы ты превратился в тигра.

Он удивленно поднял бровь.

— Ты хочешь, чтобы я перекинулся сейчас?

— Да, думаю, что да. Ты защищал меня прошлой ночью, так что я предполагаю, что ты можешь контролировать своего зверя.

— Я никогда не смогу причинить тебе боль, — Реккус сделал еще один шаг и вздохнул, когда она отпрыгнула на другую сторону кровати.

Было глупо, считать, что кровать огромного размера между ними защитит ее, но ей было нужно хоть что-то. Если бы у нее был хлыст или палка, она бы ими воспользовалась.

Дана взяла себя в руки. Прежде чем снять джинсы, которые он только что надел по ее просьбе, он глубоко вздохнул, от чего его великолепная грудная клетка приподнялась. Прикусив нижнюю губу, Дана наблюдала за его действиями. Это не было милым, но произошло мгновенно. Через несколько секунд человек Реккус исчез, и перед ней стоял огромный черно-серый тигр.

Даже увидев изменения, Дане было трудно представить, что этот зверь был до этого Реккусом. Он сел и ждал, наблюдая за ней своими большими золотыми глазами. Спустя, как ей казалось, часы, хотя на самом деле было больше похоже на пять минут, Дана сделала несколько нерешительных шагов вокруг кровати. Ее сердце билось так сильно и быстро, что она была уверена, что он слышит его, а ее дыхание стало прерывистым и затрудненным. Страх охватывал каждую клеточку. Очередной шаг приближал ее к зверю. Тигр был неподвижен, только дышал. Вскоре она обнаружила, что стоит перед самым большим тигром, которого она когда-либо видела, красивым, величественным и смертоносным.

Вытянув руку, она протянула пальцы к кошке, но тут же, отпрянула.

— Могу я прикоснуться к тебе? Можешь ли ты понимать меня, когда изменяешься? — Дана подождала, тигр встал на четвереньки и потерся головой о ее руку, погружая между ее пальцев свой мягкий мех. Услышав его громкое мурлыканье, она не удержалась от смешка. Он действительно был просто большей версией ее собственного котенка, ждущего ее дома.

— Ты великолепен, — в ее голосе слышался благоговейный трепет, и на самом деле это было впечатляюще. Сколько людей подобралось так близко к такому большому животному? Кто бы мог в это поверить? Этот великолепный мужчина, который занимался любовью так, как об этом писали в любовных романах, смог по собственному желанию превратиться в эту великолепную бестию.

Странно, что теперь она стояла, не волнуясь перед этим большим животным. Реккус, даже будучи тигром, не стал бы нападать на нее и причинять ей вред. Ее охватило чувство покоя и защищенности. Пока Реккус мурлыкал и терся о ее ноги, у нее появился хороший шанс разглядеть удивительное существо перед ней. Его черный мех, с серебристыми полосками, сделал его каким-то более величественным, более впечатляющим, чем он уже был. Она никогда раньше не видела Черного тигра. Дана никогда не знала о их существовании, но она и никогда не думала, что магия существовала до прошлой ночи.

— Ты можешь измениться, если хочешь.

Отойдя от нее, кот, мягко рыкнул и перекинулся вновь, на этот раз от тигра к человеку. Как обычно в случае с Реккусом, он снова был голый. Во всем великолепии своей природной красоты.

— Теперь ты можешь и меня потрогать, — его голос был спокойным и умиротворенным, но взгляд в его золотые глаза встретил в них крик первобытной нужды.

Дана сделала шаг назад и покачала головой.

— Я думаю, что это не очень хорошая идея.

Реккус схватил джинсы и стал их натягивать на себя. Дане пришлось сдерживать готовый вырваться стон, пока хлопчатобумажная одежда покрывала дюйм за дюймом четко очерченные мышцы.

Реккус стал натягивать черную футболку, и Дана была уверена, что при этом она могла лицезреть все впадинки и выпуклости каждой его мышцы. Вообще-то, может хуже будет, если он оденется.

— Это причиняет боль? — попыталась спросить она, запинаясь в своих словах. — Больно, когда ты меняешься?

— Когда я перекидываюсь. Мы переходим, не меняемся. Мы не меняемся. Мы не можем стать тем, кем мы не являемся, но мы можем перейти в другую часть нашего существа в нашей душе. Реккус придвинулся к ней и сел перед ней на стул. Дана была уверена, что это должно было дать ей ощущение, что ситуация под ее контролем, но это было не так. Он принял то, что как она считала, было новой для него ролью. Он был покорен, хотя бы на минуту или две, только чтобы позволить ей чувствовать себя более непринужденно. Откинувшись в кресле и положив обе руки на колени, он покачал головой.

— Это неудобно, но это не больно. Во время первого перехода чувствуешь дискомфорт. Это похоже на спазм ноги, но не настоящая боль. Сейчас я даже этого не замечаю.

— О. — Она не могла придумать, что еще сказать.

— Я понимаю, что это должно быть трудно для твоего восприятия.

— Можно и так сказать. Так что еще ты можешь сделать? Ты изменился прошлой ночью из-за полной луны?

— Нет. Это, все голливудское дерьмо, наряду с аллергией на серебро и похищение младенцев ночью.

Дана прикусила нижнюю губу зубами.

— Вчера вечером ты сказал что-то о спаривании. Что это может означать?

— Ух, ты, не в бровь, а в глаз, не так ли? — ответил он, взъерошив руками волосы, запутав их очаровательным образом. — Для тебя это ничего не значит. Ты не связана со мной никаким образом, видом или формой.

— Хорошо, а что насчет тебя?

— Я в паре с тобой. Прошлой ночью, при полной луне, я стал твоей парой.

— Но ты сказал, полная луна…

— Не Луна вызвала во мне перемены. Как ты видела, я могу меняться, когда захочу. Однако это сильно влияет на нас.

— Так что значит быть моей парой? Я предполагаю, что мы не говорим здесь о дружбе?

— Дружба — это обычно плюс, но нет, я сейчас за лучшее слово, я твой муж, но ты не моя жена, пока нет. Этот выбор за тобой и только за тобой. Я не буду лгать, я могу заставить пройти ритуал спаривания, но я не буду.

— Что случится, если я не буду с тобой спариваться?

— В конце концов, судьба выберет мне другого партнера.

— Правда?

— Правда.

— Как происходит спаривание, я не говорю, что хочу этого, но предполагается ли, что ты укусишь, и это сделает меня оборотнем?

— Ты смотришь слишком много фильмов. Я не могу превратить тебя в оборотня, как ты меня в человека. Я бы никогда не укусил тебя, быть может, прикусил, но я бы никогда не причинил тебе вреда.

— Все происходит так стремительно. Три дня назад я стояла перед людьми в церкви, собираясь сказать: «я согласна», а вместо этого из моего рта вырвалось «я не согласна».

Выражение боли промелькнуло на лице Реккуса, но, прежде чем Дана смогла прокомментировать это, прежний взгляд вернулся на место.

— Должно быть, это шокировало жениха.

— Только то, что я сказала это первой, потому что он последовал за мной «я тоже». Дело не в этом. Дело в том, что за семьдесят два часа я прошла путь от намерения вступить в большую любящую семью до их отречения, за то, что не вышла замуж, не в медовом месяце в Карибском море, а на странном острове, нахождение которого у берегов штата Мэн, на самом деле вызывает у меня сомнения. Теперь я здесь, и у меня есть пара, который, хотя и чертовски сексуален является наполовину животным. Я пытаюсь принять то, что четыре человека, которые управляют этим местом, на самом деле могут быть теми, кем они являются и обладают магической силой. И я думаю, что могу потерять рассудок.

Дана посмотрела на свои трясущиеся руки. Она боялась, что очень близка к этому прямо здесь, перед Реккусом, что это был нервный срыв, который она зарабатывала в течение нескольких месяцев. Может быть, все это происходило только в ее голове, и она очнется, за день до свадьбы. Или даже лучше, в день предложения и сможет просто сказать «нет».

Она могла хоть раз пойти против воли своей семьи, пока не стало слишком поздно, и просто сказать «нет».

Его руки, твердые и сильные, обвились вокруг ее дрожащего тела. Прижавшись к его теплой груди, она приникла к нему, позволяя его теплу окутать ее и защитить.

Реккус может поддержать ее минутку. Ей нужно всего несколько секунд, чтобы собраться.

В глазах девушки появились неожиданные слезы, и она выпустила эмоции, которые чувствовала всю жизнь. Слезы капали большими каплями, пропитывая его и ее. Она плакала из-за отношений, которые потеряла с Фрэнком — не потому, что любила его как любовника, а потому, что любила его как друга. Дана плакала из-за притворной любви, которую всегда выдавали ее родители. Она плакала, потому что была смущена тем, что происходило в ее жизни. Наконец, она заплакала, потому что казалось, что действительно потеряла бабушкины часы, а за всю свою жизнь только бабушка по-настоящему любила ее такой, какая она есть.

Глава 6

— Вдох, один, два, три, четыре. Подожди, один, два, три, четыре. Выдохните, один, два, три, четыре…

— Какого черта мы здесь делаем? Я чувствую себя, как будто я в родовом зале. — Голос Джесси был низким и едва слышимым над океанскими волнами.

— Тсссс, я учусь дышать. «Правильно».

Дана невольно ухмыльнулась. Она действительно глупо себя чувствовала. Они работали над дыханием на протяжении последних тридцати минут, а прожив до тридцати лет и дыша при этом самостоятельно, она не чувствовала, что ей нужно сейчас переучиваться.

— Мы учимся производить на свет ребенка.

— Не могла бы ты остановиться и просто перевести дух.

Дана, в четвертый раз с начала занятий по релаксации, повернулась и посмотрела на дорогу к Дому. Она ушла от Реккуса меньше часа назад, и уже скучала по нему больше, чем могла сказать. Это было странно, часть ее была глупо напугана им, а другая часть была настолько возбуждена, что она не могла думать из-за образов его обнаженного тела, заполняющих ее голову. Поскольку половину времени, когда она его видела, он был голым, ее воображению не приходилось слишком много работать.

— Что ты высматриваешь, или правильнее спросить, кого?

— О чем ты вообще говоришь?

— Пожалуйста. Все слышали о том, что тебя, без сознания, нес в вестибюль голый мужчина. Майрон рассказала мне об этом, когда я искала тебя. Она сказала что-то о шуме и голом великолепном мужчине, а также несколько вещей о тех частях тела, которые я не буду здесь обсуждать. — Джесси кивнула головой пожилой паре перед ними. — И что ты при этом свернулась калачиком в его объятиях.

— Ты можешь помолчать?

— Это какой должен был быть секс, чтобы ты потеряла сознание. — Джесси рассмеялась, а затем попыталась скрыть это кашлем, когда классный руководитель Трикси посмотрела на нее с упреком.

Дана снова глубоко вздохнула и несколько раз прошагала туда-сюда, прежде чем наклониться к Джесси и прошептать:

— Это было сногсшибательно.

На этот раз кашлянула Джесси.

— Черт возьми, что за дикость?

— Ты даже не представляешь какая.

— Хорошо, если все смогут лечь на свои коврики, мы сделаем это, сосредоточившись на чакре солнечного сплетения или вашей средней чакре…

Дана еще раз взглянула на Дом, прежде чем вернуться к своему коврику. Океанский бриз охлаждал ее кожу, нагретую солнцем. Она закрыла глаза, позволяя солнечным лучам согреть ее. Девушка глубоко вздохнула, задержала дыхание и выдохнула. За все годы она ни чувствовала себя такой расслабленной. Дана слушала мантру волн, когда они опускались на маленький песчаный пляж в нескольких футах от них. Это то, что ей нужно, просто лежать здесь, закрыть глаза и отдохнуть.

Как только она уверовала, что вот-вот впадет в глубокий транс, или, может быть, просто уснет, солнце закралось за облако. Прохладный ветерок вызвал дрожь по спине.

Открыв глаза, она пошевелила рукой, чтобы защитить лицо от лучей, не совсем скрытых за облаком.

— Дана, пойдем со мной.

Потребовалась всего секунда, чтобы определить, что большое облако вовсе не было облаком, это Реккус стоял над ней с протянутой рукой.

— Что ты здесь делаешь?

— Хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась.

— Сейчас? Я учусь правильно дышать.

— Ты знаешь, как дышать. — Он протянул руку ближе. — Пожалуйста.

— Реккус, у тебя должна быть веская причина, чтобы прервать мои занятия.

Дана услышала рычание Реккуса. Подняв голову, она увидела, что от этого Трикси побледнела и сделала шаг назад. Схватив его за руку, Дана позволила ему поднять ее.

— Перестань рычать на людей. Они подумают, что у тебя плохой характер.

— Эм… это, должно быть, тот голый мужчина, о котором я так много слышала.

Реккус приподнял бровь и оглянулся на Джесси.

— Жаль, что я пропустила прошлую ночь, но он все равно что-то, даже будучи одет.

— Забавно, обычно я не вижу его одетым, — сказала Дана.

— Счастливица.

— Дамы, я здесь. — Рванув Дану к себе, он начал двигаться, и поскольку ее рука была полностью им зажата, она была вынуждена последовать за ним.

— Подождите, вы не можете просто так взять ее с собой, — крикнула Трикси вслед.

— Следуй за мной. — Реккус уже на полной скорости шел обратно в Дом. Предполагая и ожидая, что он направляется в отель, чтобы уложить ее в постель, Дана была разочарована, когда он повел ее по лесной тропинке, которая была обозначена как «Только для персонала». Пытаясь поспевать за его длинными шагами, она споткнулась. Только тогда он остановился.

Повернувшись, он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но вместо этого облизнул губы, издал гортанный рык и поцеловал ее. Ее губы открылись, как только он их коснулся. Больше она не собиралась драться. Дана не знала, почему боролась с ним этим утром. Едва побыв вдали от него в течение небольшого промежутка времени, она поняла, как сильно хотела его и скучала по нему. Реккус заставил ее почувствовать безопасность, которую она никогда не чувствовала раньше. Дана не должна была быть сильной рядом с ним, он был достаточно силен для них обоих.

Реккус ни разу не прокомментировал ее внешний вид. Как раз наоборот, он сказал ей, что она сексуальна и показал ей прошлой ночью, как сильно он любит ее тело. Она чувствовала себя прекрасно рядом с ним. Все эти годы оскорблений и унижений сыпавшиеся на нее со стороны матери, смущение, которое Дана чувствовала от своего отца, и ощущаемое несоответствие находясь рядом с сестрой тростиночки-модели, исчезло в его руках. Для Реккуса она была сексуальна, и в его сознании судьба приготовила ее специально для него.

Кто она такая, чтобы спорить с судьбой? Если бы она сочла нужным дать ей этого мужчину, она могла бы просто последовать ее совету и держаться за него обеими руками.

Его губы покинули ее рот, начав прокладывать обжигающий след из поцелуев по ее шее. Нервные окончания ожили, отчего дрожь охватила ее тело. Он прислонил ее к дереву прямо у тропинки, не совсем скрытому от глаз, но вне поля зрения кого-то, кто не жаждет застать за горяченьким двух людей в лесу.

Губы его неотрывно следовали по ее коже. Одна рука занялась пуговицами ее блузки, в то время как другая собрала и подняла юбку, пока не добралась до вершины ее бедер. Уже мокрые трусики легко рвались под пальцами. Она приподняла бедра, умоляя его прикоснуться к ней. Он согласился. Два длинных пальца толкнулись вовнутрь нее, в то же время другая рука расстегнула еще одну пуговицу, давая ему доступ к ее ноющей груди. Отодвинув бюстгальтер в сторону, его губы сомкнулись на ее соске, посасывая его твердую горошину.

Когда он своим большим пальцем нашел ее клитор и стал потирать небольшими круговыми движениями, она прислонилась спиной к дереву, чтобы не упасть. Дана попыталась заглушить стон, но он все равно вырвался. Стиснув ее грудь, Реккус заставил ее громко ахнуть. Его пальцы и рот доводили ее до исступления. Только когда он выпустил ее грудь, она открыла глаза, чтобы увидеть знакомую жажду в его глазах, когда Реккус встал перед ней на колени.

Своими плечами он заставил ее раздвинуть ноги, открывая ее для себя, и только когда он приблизился, чтобы поцеловать ее, его наполненный страстью взгляд, покинул ее. Дана закрыла глаза и откинула голову, чувствуя, как его щека прижимается к бедру. Его губы были теплыми и мягкими, прося ее раскрыться для него. Все, что она могла сделать, это подчиниться. Никакие мысли в ее голове не говорили остановить его. Она нуждалась в нем — это было так просто. Неважно, что кто-то застал бы их вот так, она у дерева, а его голова у нее под юбкой. Единственное, что имело значение — они.

Реккус поднял ее ногу так, что она уперлась ему в плечо, сделав ее беззащитной для него. Кончик его языка коснулся ее клитора, сначала легким прикосновением, затем полностью вылизывая. Покусывая. То, что его пальцы творили с ней, не давало ей сосредоточиться. Дыхание Даны перехватило, а затем его язык вошел в нее, облизывая и посасывая, двигаясь в унисон с пальцами. Она задыхалась и умоляла, пока не почувствовала, что не устоит на ногах. Его рука прижалась к ее животу, подтолкнула к дереву, удерживая на месте и заставляя получать удовольствие, которое он ей доставлял, и она была беспомощна остановить его.

Дана отдалась ему, забылась и позволила волнам удовольствия забрать ее туда, куда, как она знала, никто другой не мог ее отправить.

Она не знала, как долго он удерживал ее у дерева. Когда она, наконец, почувствовала реальность, Реккус стоял рядом с ней, похожий на кошку, которая съела канарейку.

— Ты так же хороша на вкус, как и выглядишь, — сказал он, прежде чем коснуться ее губами.

— Не думаю, что ты из-за этого вытащил меня с занятия. — Дана одарила его своей лучшей дерзкой улыбкой. Если это была причина, по которой он привел ее сюда, тем лучше.

Она приподнялась на цыпочки на неустойчивых ногах и ответила на его поцелуй.

— Нет, не было, и я обещаю, что однажды займусь с тобой любовью в постели. — Реккус схватил ее за руку и поцеловал с внутренней стороны ладони. — Пойдем со мной. Мне нужно кое с кем тебя познакомить.

Дана не могла представить, с кем она еще не встречалась, но последовала за ним на еще не совсем устойчивых ногах. Было несколько охранников, которые обедали за столом для пикника, и, хотя они остановились на секунду, чтобы посмотреть, как она и Реккус подходят, никто не сказал ни слова, и через секунду они вернулись к своим бутербродам и разговорам. Казалось бы, удивительно здесь быть гостье, но никто не собирался спрашивать об этом Реккуса.

Они вошли в здание, которое напомнило ей о военных казармах: маленькие, узкие комнаты, где постель была заправлена таким образом, что монетка могла отскочить от нее.

В комнате не было ничего примечательного или разноцветного. Каждая дверь комнаты была открыта, и она не могла не заметить, что, хотя панели были в незапертом положении, их можно было переставить, чтобы запереть двери.

В конце зала она услышала возню и крики. Когда они подошли ближе, оказалось, что шум был от мальчиков-подростков, играющих в видеоигры. Реккус вошел в комнату и жестом попросил ее помолчать, а четверо мальчиков, не подозревая об их присутствии, продолжали смотреть телевизор.

Только когда Реккус прочистил горло, четверо молодых людей бросили то, что делали, и выстроились в линию с удивительной скоростью.

— Парни!

— Да, сэр!

Дана наблюдала, как четыре пары глаз смотрели на Дану. Оба были огромными и испуганными. Она в жизни бы не догадалась, отчего они должны бояться ее. Она слегка улыбнулась им, но это, казалось, заставило их еще больше нервничать. Два других паренька смотрели на Реккуса с ожиданием и восхищением.

— Парни, познакомьтесь с моей парой Даной.

Дана задумалась над вопросом, не должна ли она обидеться на громогласное заявление для группы, в котором она была объявлена его парой. Как бы она ни старалась, она не могла вызвать даже небольшое раздражение из-за объявления, просто теплое чувство принадлежности.

— Дана, познакомься с нашими юными гостями: Беном, Джоном, Джозефом и Телли.

Телли? Она была уверена, что должна знать это имя, а потом до нее, наконец, дошло. Волк с той позапрошлой ночи. Только это был не волк, а оборотень, и он стоял перед ней, выглядя молодым и испуганным. Реккус, несмотря на свою хладнокровную манеру поведения, был еще ощетинившись от злости.

— Мисс Стоун, мне так жаль, если я напугал вас прошлой ночью. Я просто хотел пробежаться и почувствовать ветер сквозь мех. Я не знал, что вы будете там, и я бы никогда этого не сделал… просто, я не знал.

Дана смотрела на Реккуса. Она была смущена и не понимала. Они обсуждали, что он был не единственным перевертышем, но пока она не предстала перед несколькими из них, она не думала, что они действительно существуют.

— Дана, я обещаю, что Телли и другие парни будут надежно заперты сегодня вечером.

Я сделаю это лично на закате.

Стоны заполнили комнату, и хотя они не были довольны идеей, ни один, казалось, не готов спорить с Реккусом по этому вопросу. Парни выглядели такими несчастными, что Дана на секунду задумалась о том, чтобы попросить о снисхождении. Потом она вспомнила безумный взгляд их золотых глаз прошлой ночью, и решила держать рот на замке. Реккус сказал парням, что он через несколько часов вернется, чтобы запереть их, и они покинули здание рука об руку.

— Я думала, ты сказал, что Луна не влияет на изменения.

— Это не влияет на мое изменение, и это не влияет на большинство взрослых перевертышей, но это происходит с подростками. До вчерашнего вечера мне было их жалко.

— Ты хочешь сказать, пока они не пошли за мной.

— С тобой ничего не случится. Ты понимаешь это? Мне нужно знать, что ты в безопасности. Без тебя, я сойду с ума. Но это не значит, что ты заперта здесь со мной. Ты свободна, чтобы вернуться на материк, но я должен знать, что несмотря ни на что, ты в безопасности.

— Я не считаю, что буду заперта, оставаясь с тобой.

Реккус остановился и притянул ее к себе. Это было слишком важным для него, чтобы не видеть ее лица.

— Что ты хочешь сказать?

— Я говорю…, и, может быть, еще слишком рано говорить…, но пока я хотела бы остаться здесь. Может быть, я смогу найти кое-какую подработку здесь, на острове. У меня нет работы, чтобы вернуться домой, вообще-то, нет дома. Мне просто нужно заработать немного денег, чтобы оплатить моим родителям, все деньги, которые они потратили на мою свадьбу. Не думаю, что будет правильно оставить их с этим счетом.

— Думаю, мы можем что-то устроить. — Его голова закружилась образами и идеями.

Он будет двигать небо и ад, чтобы заставить ее остаться с ним. Однако, Реккус почувствовал ее страх. Она нервничала, от того, что все происходит слишком быстро. Людям нужно время, ухаживания. Для сверхов ничего из этого не нужно, они знали через секунду кто был их парой. Некоторые боролись с этим, но они знали. Люди больше не слушали, что говорили их души.

— Мне нужно где-то остановиться.

— Я могу достать нам коттедж. — Нет способа более реального получить жилье, чем работать в большом Доме.

— Мне нравится, говорить о нас, — она чувствовала такую неуверенность, что он чувствовал ее запах.

Он обнял ее своими руками. Столько лет разрушений ее духа за неделю не починишь. Реккус надеялся ради них обоих, что никогда не встретит ее семью. Они не заслуживали ее.

— Пойдем, давай вернемся, и я посмотрю, что там с коттеджем. Я думаю, что все они заняты на этой неделе, но на следующей неделе должны освободиться.

Когда они шли, он наслаждался тем, как она наклонилась к нему, крепче сжимала его руку, когда они приближались к кому-то, или просто улыбалась ему, когда она думала, что он не смотрит. Когда они подошли к дому, она покраснела, когда люди уставились на них. Она не могла знать, что люди смотрят из-за него, а не из-за нее. Они никогда не видели его мягкой стороны, поэтому видеть, как он держит ее руку, было шоком.

— Сарка хочет тебя видеть, Реккус, а Сэйдж хочет увидеть Дану в своем саду, — сказала Майрон, даже не подняв взгляда.

— Прости, милая. Я никогда не спорю с начальницей. Я найду тебя позже, — сказал Реккус Дане.

— Зачем Сэйдж хотела меня видеть?

— Трудно сказать, но с Сэйдж нечего бояться.

Он поцеловал ее перед тем, как она вышла из Дома. Он не чувствовал того же беспокойства, что испытывал сегодня утром, наблюдая, как она уходит.

— Она приняла тебя.

— Джемиль.

— Она еще не знает, но ее душа приняла тебя. Сарке нужно с тобой поговорить. Она на стену лезет от беспокойства.

Когда он вошел в комнату, Сарка встала и снова села.

— Это заняло у тебя достаточно времени.

— Я только меньше минуты назад узнал, что ты хотела меня видеть.

— Так она остается или ты уезжаешь?

— Перейдем к делу, Сарка.

— У меня нет времени ходить вокруг да около. Ну?

Секунды две Реккус думал о том, как она страдает. Она была боль в заднице, но он не мог винить ее за то, что она беспокоилась.

— Я остаюсь здесь. Даже если бы Дана уехала, я бы никогда не покинул остров.

Сарка с облегчением опустила голову на руки и вздохнула.

— Спасибо, я бы никогда не попросила тебя остаться, если бы твоя пара уехала, но я не знаю, что бы мы делали без тебя.

— Богиня, тебе никогда не придется узнать.

— Вам понадобится коттедж. Мы можем приготовить его для вас обоих в воскресенье. Возможно, позже построим что-нибудь побольше для вас обоих.

Сарка обошла стол, схватила Реккуса за левую руку и сняла с мизинца медное кольцо, которое сестра дала ему перед смертью. Затем она взяла еще одно кольцо из своего ящика, с уродливым коричневым камнем. Прежде чем он успел что-то сказать, Сарка бросила их в чашу, вылила на них дурно пахнущую жидкость и накрыла шелковой тканью. Затем она начала напевать. Воздух в комнате, казалось, утолщался, когда она говорила, ее голос был глубоким, но мягким. Ее рука обвела чашу, когда она закрыла глаза.

Реккус знал, что лучше не двигаться и не издавать ни звука. Он ждал и смотрел,

как чаша светилась оранжевым от внутреннего тепла, дым рассеивался в воздухе. Через некоторое время, запах серы наполнил комнату. Она положила обе руки на чашу, сняла ткань и вылила воду из кувшина на светящиеся красные кольца. Они зашипели, когда попавшая на них вода охлаждала их.

Сарка вытащила кольца из шелковой тряпки и, стараясь не прикасаться к ним, потерла их несколько раз, прежде чем положить кольца в ладонь Реккуса. Он уставился на серебряные кольца перед собой. Теперь фиолетовый камень располагался в преображенном небольшом перстне.

— Лепидолит — камень защиты, любви и самоисцеления. Он защитит ее, когда ты не сможешь. Это окружит ее спокойствием. Серебро поможет провести силу камня к ней от тебя. Нет, я понимаю, не обычные обручальные кольца, но я думаю, твоя пара будет от них в восторге.

Сарка, которую он знал так долго, как знал Сайруса, ни разу не предложила ему свои силы. На самом деле, Реккус никогда до этого не видел, как она пользуется своей силой. Он знал, что они у нее есть, знал, что она очень могущественна, но это все, что он знал. Реккус подозревал, что она и только она использовала первый лифт, но он никогда не говорил об этом.

— Дана будет в восторге от этого. — Он не знал, как узнал, просто понял, что будет. В тот момент он почувствовал восход Луны над кромкой океана.

— Мне пора. У меня есть несколько волчат, которых нужно обезопасить на ночь.

— Они не представляют угрозы для нее сейчас. Ты ведь это знаешь?

— Да, но они представляют угрозу для себя, — сказал Реккус, прежде чем покинуть комнату и отправиться в казармы. У него было слишком много забот и помимо беспокойства о молодых волчатах. Он хотел убедиться, что они будут заперты в пределах дозволенного.

Когда выходил, он посмотрел на Майрон.

— Мне нужно, чтобы вы перевели с моего счета любую сумму, которую ваши карты скажут вам, что Дана должна своим родителям. Адрес должен быть у подруги Даны, Джесси.

Реккус остановился на минуту, вдыхая сумеречный воздух, а затем перекинулся.

После чего побежал навстречу угасающему свету и волчьему вою.

Глава 7

Дана наблюдала за работой Сэйдж в ее саду, она не хотела беспокоить женщину, которая работала с растениями, как художник работал с холстом. Дана полюбила садоводство, часто проводя лето в горах Северной Каролины у бабушки, работая в саду у пожилой женщины. Цветы и овощи получали нежную заботу под руководством ее бабушки. Даже в городе Дане удалось вырастить собственные травы и несколько помидоров.

— Дана, ты можешь присоединиться ко мне, — сказала Сэйдж, вручая ей пару ярко-розовых садовых перчаток. — Я так стараюсь не запускать сад, но чувствую, что это не удается.

— Это прекрасный сад.

— Ты решила остаться с нами?

Дана больше не удивлялась наблюдательности братьев и сестер, но кивнула.

— Да, я не уверена, как долго это продлится, но пока я остаюсь.

— А, понятно.

Сэйдж сняла перчатки, поправила юбку и села на землю, чтобы посмотреть на Дану. Она жестом попросила Дану сесть, что Дана и сделала. Эта женщина казалась мудрой не по годам.

— Ты знаешь, почему Реккус здесь, на этом острове, с нами?

Дана покачала головой.

— Реккус пришел с нами, когда мы приобрели остров, но он был и остается телохранителем Сайруса. Он наш опекун, назначенный синдикатом для защиты этого острова и тех, кто на нем.

— Синдикат?

— Руководящий орган сверхов. Думай об этом, как о Верховном суде, они устанавливают правила, которые мы все соблюдаем. Они управляют, а также соблюдают порядок и мир.

— И этот синдикат назначил Реккуса телохранителем Сайруса? — видев Сайруса уже несколько раз, она не понимала, зачем такому человеку нужен телохранитель.

— Они так решили. И пока ты не появилась, я никогда не видела, чтобы Реккус колебался. Ни разу не было нарушения безопасности. До прошлой ночи.

— Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я ушла?

— Нет, совсем наоборот. Надеюсь, ты останешься, но тебе нужно принять то, с чем твоя душа уже смирилась. Ты нашла свою родственную душу, а он тебя.

— Все произошло так быстро.

— Сколько времени нужно душе, чтобы понять, что она нашла свою пару? Я знаю, что наш мир отличается от того, к чему ты привыкла.

— Не так сильно отличается, — Сайрус вошел в сад, но остался на другом конце.

Его темная внешность контрастировала со светлой внешностью сестры. Из четырех братьев и сестер, он был единственным, кто носил облегающую одежду и короткую стрижку. Если бы она не была уже с Реккусом, она бы обратила внимания на Сайруса.

Возможно, он бы тоже рассказал ей обо всей этой хр*ни.

— Что тебе известно? — спросила Сэйдж, собирая свою белокурую косу и бросая через плечо.

— Часы, что привели Реккуса к мисс Стоун, в первый день… Реккус попросил меня прикоснуться к ним, чтобы найти их владельца. Они принадлежали твоей бабушке, не так ли?

— Да, она оставила их мне, когда умерла.

— Она была настоящей ведьмой. Ее сила была в том, чтобы объединить родственные души.

— Да, она была свахой, но она не была ведьмой.

— Возможно, но у нее была власть. Я почувствовал это на часах. Я пытался предупредить Реккуса, но, как всегда, он все испортил. Сайрус сделал шаг вперед и присел на корточки перед ней. Он приподнял ее за подбородок, заставляя смотреть в его ледяные голубые глаза.

— Ты должна пойти к нему по собственной воле. Реккус никогда не заставит тебя и никогда не подтолкнет. Его отец заставил его мать, и она, в конце концов, сошла с ума, убив весь род Черных тигров за один вечер.

— Сайрус, ей не нужно знать все это, — возразила Сэйдж.

— Она должна знать, почему он никогда не попросит ее спариться. Дана должна понять, почему он последний в своем роде. Она должна понять, что он часть нашей семьи, и она тоже.

Сэйдж кивнула и схватила Дану за руку.

— Хорошо, ради Реккуса, скажи ей то, что ей нужно знать.

— Черные тигры-перевертыши вымирали веками. Только недавно, в последние несколько десятилетий, было обнаружено, что перевертыши могут на самом деле спариваться с людьми. Несколько спарились с другими истинными-тиграми, но, когда они это сделали, их детеныши все были с золотыми полосками. Итак, когда Реккус родился, и всем было очевидно, что он был полным Черным Тигром Альфой, его отец, Альфа или король своего народа, принудил его мать к брачному ритуалу. Он заставил произойти связи. Она сломалась не сразу, постепенно.