Сохрани мою любовь, профессор

1

Вечер аварии: 22 октября, Бостон.

— Энди, малышка, не уходи! — Без конца повторял одну фразу Эрик.

Они с бригадой парамедиков стремительно ехали в ближайшую многопрофильную больницу — Бостонский Медицинский Центр. Водитель гнал на полной скорости, включив сирены, но мужчине все равно казалось, что они плетутся ужасно медленно.

Андреа, хорошо зафиксированная, лежала на носилках без сознания. Работники скорой помощи отчаянно боролись за её жизнь, пытаясь остановить кровотечение.

Эрик боялся пошевелиться. Ему казалось, что если он двинется с места, то от его движения хрупкое и израненное тело любимой разобьётся, словно стекло.

Наконец-то, они прибыли ко входу в отделение неотложной помощи. Профессор последовал за бригадой врачей и парамедиков, увозящих Энди по белому коридору. Но вдруг, один из медработников жестом остановил его возле широких дверей, на которых было написано: «Неотложная хирургия. Посторонним вход воспрещен».

— Извините, сэр, но вам сюда нельзя, — низким голосом проговорил мужчина и скрылся за дверью.

Эрику оставалось только беспомощно смотреть через стеклянные прямоугольники, вмонтированные в дверь, как удаляются носилки с самым дорогим, что есть в его жизни.

Так он простоял некоторое время, пока женщина-парамедик, что оказывала первую помощь Энди, дотронулась до его плеча. В её руках был рюкзак девушки, весь грязный и мокрый.

— Сэр, пройдемте со мной в регистратуру, нам нужны данные о пострадавшей. — она, протянула ему вещи Энди.

Профессор Фрилинг принял их мертвой рукой и последовал за парамедиком. Они подошли к стойке, за которой сидела пожилая медсестра.

— Этот мужчина прибыл со сбитой на улице Бикон девушкой. — Женщина протянула ей свой рапорт. — С ней всё будет хорошо, — обратилась она к нему, чуть сжав его плечо, а затем удалилась.

— Мне нужны все данные пострадавшей, — официальным тоном обратилась медсестра к Эрику. — Её полное имя, пожалуйста.

— Андреа Донован, — ответил он, его голос был глухим от волнения.

— У вас есть номер удостоверения личности и номер страховки девушки?

Эрик открыл рюкзак Энди и вытащил оттуда кошелёк. Он достал её водительские права и членскую карточку страховой компании. Женщина взяла оба документа и принялась заполнять форму.

— Назовите ваше имя и кем вы приходитесь пострадавшей?

— Эрик Гейл Фрилинг. Андреа моя… — Голос Эрика дрогнул и он громко всхлипнул, зажмурившись. Женщина терпеливо ждала его ответа. Собрав всю волю в кулак он продолжил: — Моя девушка.

Она кивнула и записала что-то себе.

— У неё есть близкие родственники? Я спрашиваю это на тот случай, если придется делать переливание крови и нужной группы не окажется. Вы уже предупредили их о случившемся?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— У неё никого нет, она сирота.

Медсестра грустно вздохнула и продолжила заполнять форму. Когда она закончила, то вырвала листок и прикрепила его к рапорту парамедика, убрав в сторону. Эрик так и остался стоять на месте, уставившись на её стол невидящим взглядом.

— Вы весь мокрый. У нас есть своя прачечная, вы можете поставить свои вещи сушиться. Я провожу вас, если хотите.

— Нет, я буду ждать новостей из операционной, — твердо сказал Эрик. — Я никуда не уйду.

— Ну как знаете, — грустно произнесла пожилая медсестра. — Вы можете ждать здесь, в приёмном покое.

Мужчина кивнул и на ватных ногах поплелся к аскетичным стульям. В помещении было довольно много людей: кто ждал приема, кто ждал вестей о своих родных и близких. Он увидел свободное место и опустился на него.

Эрик сидел, уставившись перед собой, не замечая ничего вокруг. Его одежда прилипла к телу, но он не чувствовал ни холода, ни дискомфорта. Он полностью погрузился в свои мысли.

Словно в замедленной съемке он видел, как автомобиль сбил Энди и как она отлетает на несколько футов. Он в ужасе подбежал к любимой, но понимал, что её нельзя трогать, до приезда бригады скорой помощи. Он никогда не был религиозен, но в тот момент взмолился всем Богам, чтобы Андреа была жива. Он приложил свои дрожащие пальцы к тонкой шеи девушки и с облегчением выдохнул, почувствовав слабый пульс. Из автомобиля выскочила напуганная женщина.

— ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ! — взревел он, поворачивая безумное лицо в её сторону.

Трясущимися руками женщина пыталась вызвать помощь, в то время как Эрик, наклонившись над Энди, бессвязно шептал:

— Держись, моя сладкая. Скорая уже едет. Держись, Энди.

Он прокручивал эту сцену снова и снова, пока перед его глазами не мелькнула чья-то морщинистая рука. Рука принадлежала той пожилой медсестре в регистратуре, она держала в руках пластиковый стаканчик с горячим кофе.

— Вот возьмите, мистер. Это поможет вам согреться, не дай Бог вы заболеете, — женщина протянула ему стаканчик.

Эрик несколько раз моргнул не понимая, что она от него хочет, а затем спохватился и прошептал:

— Благодарю вас, — ответил он, принимая напиток.

2

Мужчина встал с места и принялся расхаживать по приемному покою, в нетерпении заламывая руки, чувство тревоги постепенно нарастало. Он еще несколько раз подходил к плотно закрытым дверям, ведущим в операционные, и всматривался в стекло, чтобы уловить хоть что-то.

Он покрывал себя последними ругательствами за то, что не смог удержать Энди, за то что не смог уберечь её от всего этого. Это он был виноват во всём, что ей пришлось и еще придется пережить.

Эрик не знал сколько прошло времени, может несколько минут, а может и часов, пока его не окликнули:

— Мистер Фрилинг?

Возле стойки регистрации стоял доктор в операционной форме и в шапочке, в руках у него был планшет для бумаги. Мужчина опустил маску под подбородок и смотрел на сидящих перед ним людей усталым взглядом.

Эрик буквально подлетел к доктору, что тот чуть отшатнулся.

— Как она, доктор? — на выдохе произнес мужчина, тормозя перед врачом в последний момент.

Тот взял себя в руки и проговорил:

— Состояние мисс Донован, на данный момент, оценивается как тяжелое. Учитывая комплекцию девушки, она получила достаточно серьёзные травмы. Но она не умрёт.

Эрик облегченно выдохнул, а врач продолжил:

— У мисс Донован обнаружена закрытая черепно-мозговая травма и перелом четырех ребер. Открытый перелом левой руки и бедренной кости. Сломанная кость задела артерию, девушка потеряла много крови, но, к счастью, у нас есть запасы подходящей группы.

От услышанного в глазах у Эрика потемнело и он пошатнулся. Доктор стальной хваткой схватил его за плечи и подвёл к стулу.

— Мистер Фрилинг? Вам нужна медицинская помощь? — озабоченно спросил доктор и крикнул куда-то в сторону: — Сестра!

— Со мной всё в порядке, — прошептал Эрик, усаживаясь на стул. — Не надо никого звать.

К доктору подбежала молодая женщина плотной комплекции и вопросительным взглядом оглядела врача и Фрилинга.

— У вас есть что-то еще? — уточнил он у доктора.

Убедившись, что мужчина не собирается падать, врач отпустил его плечи и продолжил ровным тоном:

— Мы продержим девушку в искусственной коме еще несколько дней, в это время мы сделаем повторное МРТ, чтобы проверить серьёзность её черепно-мозговой травмы.

Повисло долгое молчание.

— Идите домой, мистер Фрилинг. Вам нужен отдых. Все равно в ближайшие дни она будет без сознания. Если будут какие-то изменения в её состоянии, мы сразу вам сообщим.

Эрик поднял глаза и уставился на врача умоляющим взглядом.

— Я могу увидеть её?

— Конечно, только недолго: максимум пять минут. Следуйте за мной.

Эрик пошел за доктором в соседний коридор. Тот открыл дверь с надписью «Реанимация» своей карточкой. Они прошли внутрь и врач его остановил жестом.

— Наденьте халат, пожалуйста, — произнес он и протянул ему одноразовый халат. Пока Эрик его натягивал, врач что-то сказал дежурившей там медсестре, а затем повернулся обратно к мужчине.

— Я должен идти, — извиняющимся тоном сказал доктор. — Всего доброго, мистер Фрилинг.

Мужчины пожали друг другу руки и врач скрылся за дверью.

— Идемте за мной, — махнула рукой медсестра.

В помещении слышалось мерное попискивание датчиков. Все пациенты находились за закрытыми шторками. Женщина подвела его к одной из перегородок и жестом пригласила войти.

Эрик одернул занавеску и застонал. На больничной койке вся в датчиках лежала его Андреа. Её голова была забинтована, а под глазами выступили огромные синяки. В горле была пластиковая трубка, подключённая к аппарату для дыхания. Раненая нога зафиксирована при помощи скелетного вытяжения, а рука была обрамлена железными обручами со спицами*.

Рядом с койкой стоял маленький стул на колесиках. Эрик опустился на него. Медсестра задернула штору, давая им ощущение уединения и тихо сказала:

— Только, пожалуйста, недолго, вы со своими микробами представляете опасность для пациентов.

Но он не слушал её, неотрывно глядя на лицо девушки. Эрик почувствовал, как волна горя накрывает его. Что же он натворил?!

Мужчина опустился на колени рядом с койкой. Он боялся прикоснуться к девушке. В итоге, легонько взял неповрежденную руку в свои ладони и прижался лбом к её коже.

— Прости меня, Энди, — прошептал мужчина, чувствуя, как по щекам у него стекают слёзы, утопая в больничной простыни. — Прости меня, пожалуйста.

Он всхлипнул и поднял глаза в надежде на реакцию, но куда там — девушка была без сознания. Умом он это понимал, но вот сердцем…

— Ты обязательно поправишься и мы с тобой куда-нибудь уедем. Только ты и я. В любую точку земного шара. Только прошу, возвращайся ко мне, — искуплено продолжал шептать он. — Я люблю тебя.

Он не знал, сколько так простоял на коленях возле неё, пока та же медсестра не попросила покинуть помещение. Эрик подчинился и позволил проводить себя до дверей. Он поплелся, как и был, в халате, по коридору без конкретной цели. Внезапно, он замер в оцепенении, ведь рюкзак с вещами Энди так и остался лежать в приемном покое. Мужчина стремительно пошел туда и обнаружил рюкзак на месте. Он кинулся осматривать её вещи на предмет пропаж, решив, что вроде все на месте, держа в руках кошелёк с документами и телефон девушки. Вдруг, его посетила острая нужда поделиться с кем-то своей болью.

3

23 октября 7:00 a.m, аэропорт Логан, Бостон.

Сенатор Лилиан Гордон-Картер смотрела в иллюминатор самолета Hawker 800XP частной компании, который должен был доставить ее обратно в Вашингтон. С тех пор как женщина стала политиком, она летала обычными самолетами, тем самым показывая свою принадлежность к народу, правда, в бизнес классе. Этот же визит в Бостон был тайной, поэтому Хант пришлось нанять частный самолет для этого дела. Они должны были взлетать через пятнадцать минут. На самом деле, они должны были улететь ночью, но рейс отложили из-за плохой погоды, как в Бостоне так и в Вашингтоне. Пришлось остаться тут еще на одну ночь, что страшно злило женщину. Утром у нее была назначена важная встреча, которую пришлось передвинуть, Лилиан вообще терпеть не могла, когда что-то выходило из графика или кто-то действовал не так как задумано.

Сенатор не спала всю ночь, прокручивая в голове разговор с девушкой. Что, если все это правда и та действительно не замешана в сговоре с Фоксом? Может чувства Андреа к её сыну настоящие и она такая же жертва шантажа как и он? Что, если своими действиями она оттолкнула свою будущую невестку?

Но, как это обычно бывает, утренние лучи развеивают любые сомнения, приходящие к нам с наступлением темноты. Лилиан всё также была уверена в правильности своих действий. Она не привыкла проигрывать и если девушка не хотела по-хорошему расстаться с её сыном, то будет по-плохому... Но это пока можно отодвинуть на второй план, сейчас надо было срочно разобраться с деканом и лишить его единственного козыря против неё и Эрика. С офисом частного детектива уже разробрались. Осталось только изъять компромат у Фокса и его прихвостня из дисциплинарной комиссии. А также, найти что-нибудь, чем они смогут очернить репутацию декана MIT.

Фокс был умен и прекрасно понимал, что он также может стать мишенью для шантажа. Даже такому профессионалу как Питеру Клайну не удалось найти на него ничего предрассудительного, кроме того, что свое место в деканате он выбил взяточничеством и шантажом.

Как политик, умеющий видеть всю картину целиком, Лилиан понимала, что обнародуй она этот факт, то вместе с Фоксом со своих постов полетят другие «шишки» из департамента высшего образования и муниципалитета. Многие из них были республиканцами и она не хотела потерять возможных избирателей, способных повлиять на студенческое население Бостона, ведь вся мощь и будущее — в молодежи. Если они лишаться своих должностей, то на их место могут поставить и демократов, и кого угодно, она не готова была рисковать. Нет, нужно было продолжать копать дальше. Чтобы очернить Фокса нужно что-то грязное, что-то аморальное. Но Лилиан не сомневалась, что в ближайшее время её человек что-нибудь придумает.

Раздумья женщины прервала телефонная трель, она совсем забыла про то, что нужно было отключить мобильник. Звонившим оказался Клайн. Сенатор улыбнулась: помяни чёрта.

— Докладывайте, — коротко бросила она вместо приветствия.

— Доброе утро, сенатор, у меня есть новости, касающиеся девушки, — проговорил мужчина.

Лилиан улыбнулась: «видимо девчонка вышла на связь в Фоксом. Теперь у неё будут доказательства для сына и тот перестанет страдать ерундой».

— Я слушаю.

— Вчера вечером её сбила машина, — ровным тоном проговорил бывший разведчик.

Сенатор перестала улыбаться и резко побледнела. Мужчина тем временем продолжал:

— Она находится в реанимации в Бостонском Медицинском Центре.

— Откуда эта информация? — глухим голосом спросила она.

— Мы все еще прослушиваем её телефон, — невозмутимо ответил тот. — В пять тридцать утра мистер Фрилинг сделал звонок с её номера своему отцу.

«Патрик», — подумала женщина. В груди неприятно кольнуло.

Он сообщил о случившемся Патрику, а не ей, его матери.

— Мы проверили медицинский центр, это правда. Я решил, что эта информация может быть вам полезна.

Лилиан молчала и смотрела перед собой невидящим взглядом. Эта новость поразила её и эхом отдавалась глубоко в сердце. В голове царил хаос: как это случилось? В каком состоянии девушка? Успела ли та рассказать её сыну о их встрече?

Чутье подсказывало, что да, успела. Иначе, почему бы он стал звонить Патрику, а не ей? Хотя, он всё еще зол на неё за тот разговор у неё в офисе, может быть поэтому?

— Сенатор? — Голос мужчины вывел её из оцепенения.

— Да это очень важная информация. — Лилиан пыталась сохранить твёрдость голоса. — Скажите мне, вам известно что-либо о том как это произошло? В каком состоянии девушка?

— Нет, госпожа сенатор. Мы это не выясняли, но если вы желаете знать все подробности, то они у вас будут в течение двух часов.

— Да, мистер Клайн. Выясните все. — Женщина глубоко вздохнула. — Скажите, как на это отреагировал мистер Фрилинг? — она закусила губу. Лилиан понимала, что не должна была спрашивать это, но ничего не могла с собой поделать.

На той стороне повисло молчание. Через несколько мучительных секунд мужчина ответил:

— Нет сомнений, что это стало для него ударом.

Сенатор шумно втянула воздух.

В салон зашел второй пилот и сообщил, что они выезжают на посадочную полосу и попросил её выключить мобильный.

4

23 октября, 4:00 p.m, отделение интенсивной терапии, Бостонский медицинский центр.

Патрик прибыл в Бостон первым же самолётом из Индианаполиса.

Поговорив с сыном, он тут же стал собираться в дорогу. Он остановился в городишке под названием Ноблесвилль, что в получасе езды от столицы штата Индиана. В аэропорту он был уже к семи утра. Но в такие часы прямых рейсов до нужного ему пункта назначения, к сожалению, не было, пришлось взять рейс с пересадкой в Вашингтон Даллес.

Всю дорогу мужчина не находил себе места: он думал о своём сыне и Рей-Рей. И без остановки молился о том, чтобы травмы не оказались смертельными, чтобы она быстрее поправилась и зажила прежней полноценной жизнью. Он молился за своего сына, чтобы Бог послал ему сил и выдержки пережить этот удар, ведь когда Энди придет в себя, он будет нужен ей как никогда.

Эрик встретил его в аэропорту и выглядел совершенно разбитым. По его виду Патрик догадался, что тот совсем не отдыхал. Несмотря на то, что мужчина не выспался, он не позволил сыну сесть за руль собственного автомобиля, а повёл сам. Они поехали в больницу. Всю дорогу он пытался завязать разговор с сыном, но Эрик молчал и смотрел только перед собой. Патрик не мог его осуждать.

Пока они шли к нужному зданию, Эрик словно ожил и на его утомлённом лице стали заметны признаки нетерпения. Они прошли в лобби отделения интенсивной терапии. По правилам, посещение в таких местах было круглосуточным, но ограничивалось количеством времени и посетителями.

Патрик поинтересовался у мимо проходящей медсестры, можно ли увидеть Энди и с кем можно обсудить её состояние здоровья.

— Кем вы приходитесь пациентке?

— Я её отец, — проговорил Патрик, не моргнув глазом. — Только что из аэропорта, прилетел сразу, как узнал о случившемся.

Медсестра прищурилась:

— Насколько мне известно, у этой девушки нет родственников. Так, во всяком случае, написано в её больничной карте.

Мужчина затылком почувствовал, как его сын напрягся. Он посмотрел на карточку, подвешенную за шнурок, на шее медсестры, он успел разглядеть её имя, Кейтелин.

— Видите ли, Кейти. Эта девушка — невеста моего сына, — спокойным тоном сообщил он и кивнул головой, указывая на стоящего позади него Эрика, — Она мне как дочь. Без пяти минут, моя дочь. — Патрик замолчал, посылая ей обескураживающую улыбку.

Медсестра слегка улыбнулась и оглядела обоих мужчин с головы до ног.

— Только недолго, хорошо? Вам нужно будет надеть специальные халаты. — С этими словами она сняла свою карточку с шеи и открыла им дверь.

Надев одноразовые халаты, мужчины подошли к нужной шторке, за которой находилась Энди. Эрик захотел отодвинуть занавеску, но его рука дрогнула, он судорожно сглотнул и опустил голову.

Все это время, с тех пор как он покинул больницу, он хотел вернуться обратно к ней. Дома он принял горячий душ и сменил одежду, но даже не пытался заснуть. Он быстро решил все вопросы с его отсутствием на лекциях с его ассистентом, попросив того также держать как можно дольше в тайне от декана тот факт, что несколько дней его не будет на месте. Потом начал ходить из угла в угол, прокручивая у себя в голове одну и ту же сцену, как мокрая и заплаканная Энди стоит перед ним в его гостиной и в ту же секунду выскальзывает из его рук и пускается бежать.

Он должен был остановить её. Он же бывший хоккеист, куда подевалась его реакция?

К тому моменту, как они подошли к её постели, Эрик уже внушил себе, что нынешнее состояние Энди, целиком и полностью его вина. Теперь он боялся вновь увидеть её.

Патрик заметил колебания сына и сам отодвинул шторку. Увидев девушку, он замер, а Эрик выпустил полузадушенный стон, отчего медсестры, находившиеся в своем уголке зашикали на них, будто что-то может потревожить больных находящихся без сознания. Но Патрик все равно послал им извиняющийся взгляд.

— Это я во всем виноват, — шептал Эрик дрожащим голосом. — Я должен был удержать её. Я должен был сберечь её. Я должен был… — он замолчал. Его сотрясали беззвучные рыдания.

Патрик переключил свое внимание на сына. Он был нужен ему. Несмотря на то, что ему было больно видеть Энди в таком состоянии, он трезво смотрел на вещи: на данный момент он ничего не мог сделать для нее. Он не врач и не целитель.

Мужчина сжал плечо сына, вырывая его из плена самобичевания.

— Ты ни в чём не виноват, — тихо, но твёрдо сказал ему Патрик. — Не ты был за рулём той машины, что сбила её.

Но Эрик только отрицательно покачал головой. Мужчина силой развернул его к себе:

— Эрик, посмотри на меня. — тот послушно поднял красные глаза, отчего Патрик тяжело сглотнул. — Ты должен успокоиться и взять себя в руки. Ради Энди. Сейчас ты нужен ей, как никогда. Ты должен быть сильным для вас обоих.

— Прости меня, отец. — тот всхлипнул. — Я не смог оградить её от беды.

— О чём ты говоришь?

Эрик глубоко вздохнул, собирая тем самым остатки сил:

— О нас с Энди узнали, и теперь меня шантажируют этим. Долго рассказывать об этом человеке, но он хочет покровительства матери в его политической карьере. Она знает о компромате и сказала, что позаботится обо всем с условием, что я оставлю преподавание и займу её кресло в Компании. Она также потребовала порвать с Энди. — Эрик сглотнул.

5

Чем больше Эрик рассказывал подробностей, тем серее становилось лицо отца. Последняя новость вообще стала для мужчины шоком.

«Неужели Лили могла так поступить?»

За шторкой послышался женский голос:

— Я боюсь, положенное на посещение время истекло, но вы можете прийти завтра вновь.

— Еще две минуты, — бросил Патрик через плечо тоном, не требующим возражений.

— Ну хорошо, только две минуты, — недовольно пробурчала девушка себе под нос.

Мужчины словно прочли мысли друг друга и переключили своё внимание на Энди. Патрик подошел вплотную к постели девушки. Он поцеловал подушечки своих пальцев и еле заметно дотронулся ими её щеки со словами:

— Держись, Рей-Рей.

Затем он вышел, тем самым давая сыну побыть с ней немного наедине.

— Если бы я мог, я бы не отходил от тебя ни на шаг, — прошептал мужчина и наклонился к её здоровой руке с поцелуем. Кожа девушки была холодной. Эрик поборол острое желание убрать её руку под простыню: он боялся ей навредить.

Он подошел к сестринскому посту и обратился к той самой медсестре, которая впустила их сюда. Отца не было видно поблизости.

— Простите, пожалуйста, вы можете накрыть её чем-нибудь? У вас тут очень холодно.

— Температура в отделениях интенсивной терапии составляет семьдесят семь градусов*. — пожала плечами медсестра, Гейл обратил внимание, что под формой у девушки была термофутболка с длинным рукавом.

— Да, но когда ты лежишь раздетый под больничной простыней после тяжелой аварии, это ощущается по-другому, — проговорил он, повышая голос. — Я не хочу, чтобы у неё из-за вашего равнодушия появились какие-либо осложнения, в виде пневмонии или еще чего-либо.

— Мы не равнодушны, мистер, — по слогам проговорила рассерженная медсестра. — Я не могу накрыть её еще чем-то, что может помешать персоналу делать свою работу. Это очень нестабильные пациенты, их состояние может в любой момент ухудшиться и мы вместо того, чтобы спасать их жизнь, должны будем прежде избавиться от лишних предметов, а это драгоценные секунды. — При этих словах мужчина вздрогнул. — Так что повторю еще раз: мы не можем этого сделать.

Профессор молча слушал тираду медсестры. В её словах был смысл и немалый. Он стиснул челюсти так, что выступили жевалки и сосчитал до десяти.

— Прошу прощения, — сквозь зубы процедил он и двинулся быстрым шагом к выходу из помещения.

Медсестра проводила его сочувствующим взглядом.

Отец обнаружился совсем рядом со входом в отделение. Мужчина разговаривал с врачом. Эрик тут же подошел к ним.

— Нейрохирург и хирург-ортопед уже были сегодня здесь с утра, — говорил врач Патрику, — когда её состояние стабилизируется её отвезут на повторное МРТ головы. Вы сами видели, её будет очень нелегко транспортировать в рентгенологическое отделение. Только после этого нейрохирург сможет дать четкий ответ.

— А что сказал ортопед? — спросил его Эрик.

— Он хочет оперировать девушку. Я в этом деле не специалист, но с его слов понял, что оперативное лечение позволяет увеличить подвижность пациента и предупредить развитие ограничений движения в суставе. Но, это только после нормализации её состояния. Сходите в ортопедическое отделение, спросите его сами, уверен, он вам все объяснит.

— А вы, простите, какой врач? — Эрик старался смягчить голос, чтобы скрыть своё раздражение.

— Я реаниматолог, — вежливо ответил ему доктор. — Все врачи-специалисты приходят к нам на проверку пациентов до обходов в своих отделениях.

— Как вы считаете, её состояние на данный момент стабилизировалось? — спросил его Патрик.

— Нужно подождать еще пару дней — ответил доктор. — Тогда видно будет.

— Последний вопрос, доктор. Где мы можем найти этого ортопедического хирурга, что осматривал Андреа?

— Отделение находится в этом же здании, на четвертом этаже. Доктор Тейлор. — Врач чуть улыбнулся.

— Спасибо вам большое, — хором проговорили отец с сыном.

Врач поклонился.

— Прошу меня извинить, я должен возвращаться к своим прямым обязанностям. — И мужчина и скрылся за дверьми реанимации.

— Нужно сходить к этому доктору Тейлору и расспросить его поподробней. — Патрик окинул своего сына долгим взглядом.

Он видел, как тому больно. Только теперь, его сын давал выход боли излюбленным им способом — гневом. Он положил свою мозолистую ладонь ему на плечо, встречаясь с ним взглядом.

— Эрик, — обратился он к нему, — я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Но ты не можешь повышать голос на медперсонал и откровенно злиться при них. Я прошу, возьми себя в руки.

Отец читал его словно открытую книгу. В глазах у мужчины опять защипало.

— Я разрываюсь на части от этой боли, — дрожащим голосом прошептал он. — Я не знаю, что делать.

— Для начала успокоиться. — Патрик дотронулся до его щеки, вытирая выступившую слезу подушечкой большого пальца.

«Как в детстве», — мелькнуло в голове у Эрика.

6

Тем временем, в центре города частный детектив Хэлен Сивер сидела в рабочем кабинете в своих апартаментах и внимательно изучала материал, который она получила от своего знакомого, работающего в полиции.

Женщина была вынуждена работать у себя дома по причине того, что её офис буквально сгорел несколько дней назад. Вместе со всем этажом, в здании, где она снимала помещение для работы. Причиной пожара, как ей сказали, стала неисправная электропроводка в соседнем офисе, что привело к возгоранию. Несчастный случай. Но Хэлен уже знала, что это далеко не случайность.

В этом здании по всем коридорам, да даже в офисе у самой женщины стояли детекторы, реагирующие на дым, которые автоматически посылали вызов в ближайшую пожарную станцию и спринклеры, которые должны были сработать. Но этого не произошло. Месяц назад вся система проверялась инженером пожарной безопасности и всё исправно работало. Значит кто-то намеренно вырубил её.

Женщина была практически уверена, что уничтожить пытались именно её офис, но она все равно решила проверить. Вместе с ней этаж делили парочка психоаналитиков, мануальный терапевт, адвокат по гражданским искам и частная фотостудия. Она проверила адвокатскую контору и выяснила, что адвокат занимается не такими грандиозными делами, чтобы кто-то хотел его уничтожить. Оставалась только она.

Хэлен уже шесть лет работала в этой сфере. У нее было много своеобразных дел от неверных супругов до пропажи людей и скрытой слежки за наркодилерами для полиции. В прошлом, детектив была солдатом и проходила службу в Афганистане, но получив серьёзное ранение была отправлена домой. После, как и многие бывшие солдаты, она устроилась работать в полицию. Но быстро поняла, что она растрачивает свой потенциал. Сивер от природы обладала острым умом и прекрасной памятью, а служба в армии научила ее всегда быть начеку и обращать внимание на всевозможные мелочи, ведь это может спасти тебе жизнь. За шесть лет она повидала всякого, ей не один раз угрожали расправой за добытый материал. Одна застуканная за изменой дамочка даже пришла к ней в офис с шоковой гранатой. Женщина работала не одна, у нее, конечно, были свои люди, которым она поручала те или иные дела, но, в основном, она старалась выполнять свою работу сама, а уж информаторов у нее было множество.

Сивер стала отталкиваться от известного. Работали профессионалы, потому что подстроено под случайность, значит это точно не наркодельцы. Кто-то очень важный и, скорее всего, связан с последними её делами. Она тут же откинула два дела о супружеской неверности. Оставалось только дело, которое ей поручил Фокс. Женщина тут же проверила записи, что делала во время каждого задания.

Эрик Гейл Фрилинг, глава кафедры Гуманитарных наук в MIT.

В Бостон переехал чуть больше года назад, с тех пор как получил эту должность.

В основном маршрут профессора составлял работу и дом.

Хэлен выяснила, что он состоит в отношениях с молодой девушкой, студенткой. Она не стала проверять, училась ли у него эта девушка, но учитывая, что они не появлялись вместе на публике, даже из дома не выходили вместе, кроме того одного раза, можно было смело предположить, что встречаться им точно запрещено.

Фокс был её постоянным клиентом, каждый раз он простил устроить слежку за разными людьми, имеющими какое-то отношение к Университету или системе образования в целом. Хэлен была не дура и понимала, что Фокс делает с добытым материалом, но она не задавала лишних вопросов, а выполняла свою работу не преступая закона.

Ей пришлось очень изловчиться, чтобы запечатлеть профессора и девушку за поцелуем или чем-то недвусмысленным. Для этой миссии она купила квадрокоптер Фантом, уровень шума которого меньше на шестьдесят процентов, чем у предыдущей модели. Как хорошо, что она забрала дрон к себе домой и спрятала его в сейф, иначе было бы жалко потерять совсем новую вещь.

Детектив поняла: участь, постигшая её офис и весь этаж связана напрямую с Фрилингом. Но как именно? Женщина начала собирать о нем данные.

До MIT мужчина жил и работал в Филадельфии, учился в Стэнфорде и Пенсильванском Университете, в котором потом преподавал. В интернете детектив нашла множество статей в бизнес журналах на тему корпоративной этики. Из этих статей женщина сделала вывод, что профессор неплохо шарит в экономике и бизнес-стратегии. Единственное, что смущало её, что она не нашла никакой информации до Стэндфордского университета. Детектив сделала предположение, что он сменил имя. И попросила своих знакомых в полиции пробить мужчину по всем базам данных и вот она получила ответ.

Эрик Фрилинг не родился Фрилингом. Он родился Картером. Мать — Лилиан Гордон, отец Патрик Картер.

— Лилиан Гордон? — вслух произнесла детектив, — Та самая Лилиан Гордон-Картер, сенатор, которая баллотируется в президенты?

Дальше было еще интересней. Оказалось, что мужчина, как и его мать, является контролирующим акционером в принадлежащей им инвестиционной фирме. Сивер начала припоминать, что читала об этой фирме в одной из его статей. Так вот откуда эта осведомленность в экономических делах и бизнес-стратегии!

В голове женщины уже сложилась формула. Фокс шантажирует Фрилинга добытыми фотографиями. Тот просит помощи у влиятельной матери. И она посылает своих людей избавиться от её офиса, в случае, если у нее есть компромат.

Все сходилось.

Женщина откинулась на спинку стула, улыбаясь.

7

23 октября 08:00 p.m, Бек Бей, Бостон.

Из сонливого марева его вырвала трель мобильника. Гейл разлепил тяжелые веки и попытался сообразить на каком он сейчас свете. Он был в своей спальне и был полностью одет, хорошо что без обуви. Его память тут же воскресила все произошедшие за последние сутки события.

Телефон все еще звонил и мужчина засуетился в поисках источника звука, судя по музыке — это был мобильник Энди.

Нокия обнаружилась в кармане его толстовки, которую он сбросил с себя на пол возле кровати. Только он взял телефон в руки, как тот прекратил звонить. Мужчина посмотрел на экран:

— Один пропущенный вызов от «Мэй», — прочитал он.

Профессор хотел стукнуть себя по лбу. Он совсем забыл предупредить друзей Энди о случившимся. Вдобавок, нужно было предупредить заведующего факультета, на котором она учится, о её состоянии. Он потом подумает, как это сделать.

Телефон опять зазвонил, снова «Мэй», Эрик глубоко вздохнул, а затем поднял трубку.

— Энди? — послышался обеспокоенный женский голос.

— Нет, это её парень. — Гейл на секунду замолчал, думая, как представиться и в итоге произнес: — Эрик.

— Оу, — ответила девушка после недолгой паузы. — Приятно познакомиться. А можно позвать Энди к телефону?

— Вы её подруга верно?

— Да, и соседка по комнате… — настороженно произнесла девушка. — Энди не ночевала дома и на занятиях её тоже не было, с ней все в порядке?

Мужчина тяжело вздохнул.

— Мне нужно вам кое-что рассказать, — ответил он, сжав переносицу кончиками пальцев.

***

23 октября, 9.30 p.m, офис сенатора штата Иллинойс, Вашингтон, Округ Колумбия.

Сенатор сидела одна за столом своего кабинета и гипнотизировала телефонную трубку, сцепив руки в замок. Час назад она получила последний отчет от своего человека о состоянии Андреа.

Лилиан чувствовала себя ужасно от того факта, что ей приходится узнавать новости таким способом. Она потребовала от Клайна убрать прослушку с телефона девушки, и вот уже час как сидела и собиралась с силами, чтобы позвонить сыну самой.

За долгую политическую карьеру ей приходилось не раз общаться с убитыми горем людьми и всегда она находила что сказать. Но не теперь. Те люди были чужие, пусть и её соотечественники, которым она служит в качестве сенатора, но все равно чужие. Теперь же горе коснулось её родного сына и впервые в жизни она не знала, что сказать, даже как начать разговор, ведь они не общались после того, что произошло здесь неделю назад.

«Начну буднично», — подумала сенатор. — «Расскажу ему о том, что ей удалось выяснить о Фоксе».

Женщина залпом осушила остатки джина в стакане и подняла трубку, набирая нужный номер. Слушая гудки, она думала, что ни в коем случае нельзя дать ему понять, что она уже все знает.

На том конце провода послышался голос Эрика, Лилиан уже открыла рот, чтобы поприветствовать его, как вдруг до нее дошел смысл слов: «…. к сожалению я не могу ответить. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала и я перезвоню.»

Ей еще не доводилось оставлять ему сообщения. Он всегда перезванивал, когда видел её личный или рабочий номер у себя в пропущенных. Сенатор решила, что и в этот раз поступит точно так же, чтобы не вызывать подозрений, и положила трубку.

Зная своего сына, она была уверена, что он всё еще зол на неё за тот разговор. И Лилиан не знала точно, успела ли девушка рассказать ему о их встрече и её предложении. За этот долгий день, сенатор успела тысячу раз убедить себя и так же тысячу раз разубедить. Теперь же, приезд Патрика и тот факт, что Эрик не ответил на телефонный звонок, только подогревали её подозрения.

Да уж, будет тяжело выбраться из этой бури без последствий.

Женщина встала со своего места и подошла к винному комоду за новой порцией джина.

Тем временем, Эрик лежал в своей постели, уставившись в потолок и считал до ста. Его глаза застелила красная пелена гнева. Он еле сдержался, чтобы не ответить на телефонный звонок матери.

Счет не помогал, ему хотелось что-нибудь разрушить. Но в соседней комнате спал отец, поэтому он стал со всей силы бить кулаком по матрацу, чтобы хоть как-то выпустить раздирающую его боль и гнев бессилия. Он даже не понял, что снова плачет, пока не почувствовал горячие слезы на своих висках. Мужчина подавил всхлип и уткнулся в подушку, глубоко вздыхая. Наволочка еще хранила запах любимой, это успокоило его и через некоторое время он снова заснул.

8

26 октября, 10:00 a.m, деканат, MIT.

Больше недели Мартин Фокс пребывал в отличном расположении духа. Все складывалось как нельзя лучше: мамаша Фрилинга сдержала слово и отправила к нему нескольких специалистов, которые уже начали набор его предвыборной команды.

Всю последнюю неделю его практически не было на своём месте. Он лично хотел участвовать в процессе подборки кадров в свою команду. Теперь же, Фокс решил заняться накопившимися делами Университета, ведь он все еще занимал пост декана, но сначала он хотел переговорить с Эриком лично.

— Энтони, соедините меня, пожалуйста, с профессором Фрилингом, — произнес мужчина по внутренней связи.

Фокс заглянул в свою электронную почту и стал просматривать все письма, которые он счел не такими важными во время своего отсутствия. Всеми неотложными делами он занимался на месте, ведь он получал письма так же и на мобильный.

Через минуту раздался звонок внутренней связи. Мартин, не отводя взгляда от экрана компьютера, щелкнул по кнопке.

— Да, Энтони? Фрилинг на связи?

— Боюсь, что нет, господин декан, — неуверенно произнес тот, будто он лично был виноват в том, что профессор не ответил. — Профессора нет на месте.

— Ну что ж, не страшно. Вы же оставили сообщение его секретарю?

— Да, господин декан. Только вот…

— Только вот, что? — Его начинало это раздражать.

— Его секретарша сказала мне, что профессор уже четвертый день не появлялся в Университете, но она пришлет ему электронное сообщение с тем, что вы искали его.

— Сколько дней Фрилинга не было в Университете? — Мартин вскинул свои белые брови и всем корпусом повернулся к телефону.

— Т-Три дня, господин декан.

— Почему я ничего об этом не знаю?

Вопрос был риторическим, но Энтони, как всегда, принял его на свой счет.

— Я не знаю, господин декан.

Фокс закатил глаза.

— Известно по какой причине его нет столько времени? — Спросил он после короткой паузы.

Мужчина замялся, но все же ответил:

— Она сказала, что что-то связанное с семьёй. Кто-то из родственников то ли болен, то ли попал в аварию, она не знает точно.

«Ничего себе новости», — подумал декан. — «Неужели что-то случилось с его матерью. Да нет бред, я говорил с ней позавчера, а Картера нет уже четвертый день. Кто же это мог быть?»

Мужчина вновь повернулся к экрану компьютера в поисках соответствующего письма от него. Все преподаватели должны были предупреждать его о подобных вещах через своих начальников — глав кафедр. А так как Фрилинг сам является главой кафедры, то он должен был послать письмо напрямую.

Он пробежался глазами несколько раз, но не нашел ничего.

— Сэр? — подал голос секретарь.

— Да, да. Я все еще с вами, Энтони, — задумчиво произнес декан, открывая папку со спамом. — Вы можете соединить меня с заместителем Фрилинга? Я хочу с ним переговорить.

— Будет сделано, — произнес мужчина и отключился.

— Интересно, — произнес вслух декан. — Эрик не предупредил меня о своей внеплановой отлучке. Почему?

Из раздумий его вырвал звонок.

— Слушаю.

— Декан Фокс, — проговорили на том конце телефона, — вы хотели поговорить со мной.

— Доброе утро, доктор Колонел. Как поживаете? Как семья? — Фальшиво заинтересованным голосом проговорил Мартин, читая следующее по очереди сообщение.

— Спасибо, хорошо, — вежливо отозвался мужчина.

— Рад слышать, — соврал декан. — Скажите, профессор Фрилинг... вы знаете по какой причине он отсутствует?

На том конце провода повисла тишина. Мужчина поджал губы. Эрик попросил его лично, прикрыть его от Фокса. Но так как декан уже выяснил, что того нет в Университете, то врать было бесполезно.

— У профессора Фрилинга случилось несчастье, — нехотя проговорил он после паузы. — Кто-то из его близких попал в аварию.

— Ужасно слышать такую новость, — произнес декан и почти не покривил душой. Ему нужен был Фрилинг здесь под боком, как гарантия того что его мать будет соблюдать условия сделки до конца. Тот факт, что у них в семье кто-то покалечился, может сломать ему все планы, если сенатор решит его надуть. — Вам известно, кто именно?

— Нет. — недоуменно ответил собеседник. — Я не стал спрашивать его об этом. Он только попросил меня подменить его на некоторых курсах, которые он ведет, а на остальных отменить занятия, сказал что потом восполнит студентам материал за счет своего личного времени.

— Да, конечно. Студенты не должны пострадать из-за этого. Я не сомневаюсь, что профессор восполнит эти часы. Я позвоню ему и лично выражу свои пожелания скорейшего выздоровления его родственнику. Спасибо, доктор Колонел.

— Всегда пожалуйста, декан. Приятного дня.

— И вам, — ответил Фокс и положил трубку.

Он постучал по своими бледными пальцами по столу, обдумывая дальнейшие действия.

9

26 октября, 2.00 p.m, Бостонский медицинский центр.

Эрик вместе с отцом сидел в лобби отделения интенсивной терапии. Прошло уже пять часов с момента, когда дежурный реаниматолог сообщил им, что они перестали подавать препарат, который помогал удерживать Энди в искусственной коме и она должна прийти в себя самостоятельно.

— Это может занять от нескольких часов до суток, — предупредила его доктор. — Зависит от её метаболизма.

Рано утром её отвезли на повторное МРТ головы. Спустя час к ним подошел нейрохирург, чтобы сообщить результаты.

— Мозг и черепная коробка не повреждены, — обрадовал их врач. — Давление на мозг так же не наблюдается, но об окончательных последствиях я смогу судить, лишь когда она придет в себя. У нас не было возможности провести качественное МРТ с самого начала из-за открытых переломов и потери крови. Но лично я могу сказать, что травма бедра тут самая серьезная. Когда девушка придет в себя и я смогу оценить её состояние, тогда можно будет говорить об операции.

Эрик вместе с Патриком вздохнули с облегчением. Первая хорошая новость за последние несколько дней.

Все это время они занимались поисками лучших специалистов в области травматологии, ортопедии и физиотерапии. При помощи некоторых людей, заседающих в совете директоров в их компании, Эрик вышел на первоклассного травматолога, являющегося современным «светилом» в области остеосинтеза, доктора Габермана.

Доктор Габерман жил и работал в Нью-Йорке. Как и большинство врачей он занимался в основном частной практикой, но так как он являлся «лицом современной травматологии», он три раза в неделю посещал государственные клиники, консультируя тамошний персонал и, в особо сложных случаях, оперировал их пациентов. Можно было с уверенностью сказать, что этот врач работал 24/7, буквально собирая людей по осколкам, и попасть к нему на консультацию было практически невозможно.

Сперва, Эрик пытался самостоятельно добиться разговора с доктором и буквально затерроризировал его секретаря. Поняв, что это бесполезно он обратился за помощью к Эндрю Джонсону, тому кто должен был занять место его матери в качестве председателя совета директоров. Поговорив с ним, мужчина понял, что Лилиан еще не объявила ему о своем решении назначить своего сына новым председателем, и вздохнул с облегчением. Он не собирался занимать её кресло, но ему сейчас были нужны союзники в совете директоров, чтобы привести в действие небольшой план, о котором он думал уже больше недели с момента разговора в Капитолии. Оказалось так же, что Джонсон лично знаком с доктором Габерманом, так как тот в свое время занимался лечением его племянника, сломавшему обе ноги на лыжном курорте в Швейцарии.

В тот же день доктор Габерман перезвонил ему.

— Я не выезжаю за пределы Нью Йорка, если вы не знаете, профессор Фрилинг, — спокойно сказал ему врач, — только на конференции и в отпуск. Но я могу посоветовать вам хорошего специалиста, практикующего в вашем городе.

— Но я хочу вас, доктор. Вы лучший специалист в области остеосинтеза. Я готов заплатить вам двойную плату за операцию, а также оплачу вам перелет туда обратно и лучшую гостиницу во время вашего пребывания здесь.

— Боюсь, вы не поняли, профессор. Дело далеко не в деньгах. У меня много своих пациентов в Нью-Йорке, которым также срочно нужен остеосинтез. Люди получают травмы каждую секунду. Я нужен им здесь. Единственное, чем я могу вам помочь, так это свести вас с Бостонским доктором, которого я знаю лично. Я даже попрошу его незамедлительно заняться вашим случаем и, поверьте, он послушает меня.

— То, что мне нужно, я беру, — сказал Эрик, сжимая телефон. — Моя девушка серьезно пострадала. — Он сделал паузу. — Из-за меня. И я должен найти лучших специалистов, которые помогут ей вернуться к нормальной жизни. Хотя бы ознакомьтесь с её случаем.

Доктор тяжело вздохнул. Как много было таких, как Гейл Фрилинг, готовых пойти на всё ради своих родных. Как много было пациентов, перенесших разного рода травмы, а он был один. Он физически не мог помочь им всем.

— Хорошо, я свяжусь с Бостонским медицинским центром, — устало проговорил мужчина. — Но я все равно предлагаю вам обратиться к моему коллеге, доктору Рендалу.

Этот разговор состоялся вчера вечером, а сегодня, уже после того как её привезли обратно в реанимацию, доктор Габерман позвонил сам и согласился её оперировать, ссылаясь на то, что случай показался ему интересным.

— Меня будут держать в курсе всех событий, я попросил у управляющего больницей прислать мне результаты её МРТ. Мы будем на связи.

Пока они с отцом сидели тут, к ним приходили административный управляющий и главврач больницы, чтобы поговорить по поводу прибытия светила современной травматологии. Для них, несомненно, была огромная честь, что такой специалист как доктор Габерман будет оперировать в их больнице. Они хотели убедиться, что это правда.

Эрик, в который раз, посмотрел на свои наручные часы. Отец сидел рядом, прикрыв глаза, скорее всего дремал. Вдруг в лобби вошел Фокс, неся в правой руке букет цветов. Профессор почувствовал прилив адреналина в кровь, и сжал кулаки так, что ногти впились кожу.

Мужчина резко поднялся навстречу своему врагу номер один, отчего тот застыл на месте.

— Профессор Фрилинг, — произнес декан встречаясь с ним взглядом. — Как…