Сосед года

Пролог

Кто не будет праздновать новый год, тот я. Тридцатое декабря, вечер, а у меня переезд. Вынужденный. И это хуже потопа.

— Две комнаты и кухня, санузел совмещённый. Ближайший год живи здесь на здоровье, Никуся. Коммуналку только плати, — улыбается моя коллега Настя.

— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться в ответ, но выходит не очень.

Настроение ниже плинтуса. Хозяйка квартиры, которую я снимала, сегодня утром поставила меня перед фактом — я должна съехать. Срочно. Договор на аренду жилья не заключался, и крыть мне оказалось нечем. Куда хочешь, туда и иди. Хорошо, Настя помогла с жильём.

— Тут всё старенькое, конечно, но в нормальном состоянии, — коллега ведёт меня в кухню. — Плита — газ, холодильник рабочий. Микроволновки нет. Но её тут ставить некуда, если честно.

Район «Старый город» славится двухэтажными панельками — в одной из таких теперь буду жить я. Маленькая двушка с высоченными потолками, старинной мебелью, лепниной на стенах и картонными стенами. Я прямо сейчас слышу, как разговаривают соседи снизу. Возможно, если прислушаться, даже пойму о чём они беседуют.

— Здесь особенная атмосфера, — вздыхаю.

И тараканы. Один только что пробежал по подоконнику и скрылся за батареей. Но соседство с этими насекомыми не самый плохой вариант — ночевать на вокзале гораздо хуже.

— Мужу эта квартира досталась в наследство от прабабки, — рассказывает Настя. — Мы почти ничего здесь не трогали. Только хлам вывезли.

— Что там? — дёргаю ручку запертой двери в кухне рядом с холодильником. — Кладовая?

— Эм-м… нет, — моя коллега смущённо пожимает плечом. — Дверь ведёт к соседям.

— Как это? — у меня глаз дёргается.

— Раньше эта квартира и квартира за стенкой принадлежала одному хозяину, вот он дверь и сделал. Ты не переживай, она закрыта на замок.

— А ключи у кого?

— Честно говоря, не знаю, — Настя хмурится. — Если хочешь, спрошу у мужа.

Через широкую щель снизу можно увидеть, как у себя там ходит сосед. А по тяжёлым уверенным шагам несложно догадаться, что это мужчина. Какая прелесть!

— Может, заколотить эту дверь? Стену глухую сделать, — предлагаю, наблюдая за игрой теней под порогом.

— Надо бы. Я поговорю с Васей.

Настя спешит ретироваться, пока ещё какие-нибудь «сюрпризы» не обнаружились. Она понимает, что я здесь буду жить при любом раскладе, но обсуждать косяки не хочет.

Оставшись в одиночестве, решаю распаковать вещи. В спальне стоит громоздкий платяной шкаф со скрипучими створками — моя одежда отправляется туда, косметику и мыльные принадлежности заселяю в ванную комнату. Остаётся кухонная утварь и кое-какие продукты — иду в кухню.

Дверь к соседям не даёт мне покоя. Кажется, что она вот-вот откроется и ко мне пожалуют гости. Мягко говоря, неуютно. Надеюсь, Настя решит вопрос с мужем. Я готова взять на себя расходы на ремонт.

— Ни хрена, я тебе говорю!..

Злой крик за дверью заставляет меня вздрогнуть — из рук выпрыгивает кружка и разбивается о кафельный пол. Это сосед. Мужчина, вероятно, решил поговорить с кем-то по телефону на повышенных тонах и сделал это прямо рядом с дверью. Ужас! Если так дальше пойдёт, я без посуды останусь. И без нервных клеток.

Закончив с раскладыванием кухонной утвари и уборкой осколков, щёлкаю выключателем. Щели присутствуют по всему периметру дверного косяка — в темноте хорошо видно свет в квартире соседа. Надо что-то делать…

Но об этом я подумаю завтра. Восемь вечера, а меня вырубает — стресс и беготня вымотали. Лучшим решением будет лечь спать.

Я устраиваюсь на старом диване в гостиной, укрываюсь любимым пледом и закрываю глаза…

Тр-р-р! Бр-р-р! Трар-р-р!

За стенкой решили поработать перфоратором. Куда бы ты ни переехал, сосед с дрелькой переедет за тобой. В моём случае — сосед с перфоратором.

Технически у соседей ещё есть время, чтобы шуметь на законных основаниях. Но по-человечески это натуральное гадство! И вообще, как ему не страшно тыкать сверлом в стену дореволюционного дома? У меня, кажется, квартира ходуном ходит. А если всё рухнет, к чёртовой бабушке?!

Слушаю индустриальный «хеви-метал», терплю. Рычание перфоратора почти не смолкает. И так до десяти часов вечера.

Всё, хватит! Надо идти знакомиться с соседом. Можно попробовать постучать в дверь, которая находится в кухне, но я, как воспитанный человек, воспользуюсь классическим вариантом знакомства.

Стою в подъезде, кутаясь в шерстяную кофту а-ля прощай молодость и жду антракта, а дождавшись, скорее стучу в дверь соседей. Открывает мне красивый молодой мужчина в голубых джинсах, с голым подкаченным торсом. Широкоплечий, коренастый, с лёгкой небритостью на по-мужски привлекательном лице. Я ожидала увидеть пузана в майке-алкашке, а тут…

Растерявшись, забываю, зачем пришла. Зато вспоминаю, что ужасно выгляжу. В дурацкой вязаной кофте, с гулькой на макушке и синяками под глазами. Мне ужасно неловко за собственный внешний вид.

Мужчина смахивает бетонную крошку с плеча:

— Тебе чего, котёнок?

«Котёнок» глубоким бархатным баритоном меня добивает.

— Я-а-а… ваша новая соседка, — хриплю, показывая пальцем на дверь квартиры. — Вы могли бы больше не шуметь? Поздно уже.

— Не мог бы, — нагло заявляет сосед.

Похоже, у меня за стенкой живёт человек, достойный звания «Сосед года».

— Я полицию вызову! — отвечаю решительно.

Мужчина изучает меня внимательным взглядом. Щурится и трёт крупными пальцами волевой подбородок. Такое впечатление, что он раздумывает: убить меня или изнасиловать.

— Щас, — прикрыв дверь, шебуршит там чем-то. — Считай, уже вызвала, — перед моим лицом появляется ксива.

Блин, он полицейский, что ли? Ксива исчезает, а я не успеваю прочитать ничего, кроме имени — Орлов Александр Александрович. Ясно одно: этот человек работает в какой-то из силовых структур.

— Э-это беспредел! — растерянно хлопаю ресницами.

Глава 1

Я так обрадовалась возможности хорошенько выспаться, что не стала париться по поводу пропажи электричества. В холодильнике батон и баночка зелёного горошка, телефон заряжен — смысла переживать не видела. Решение проблемы отложила на утро и, обернувшись мягким пледом, сладко уснула.

Только фиг я угадала…

Просыпаюсь в холодном поту от ночного кошмара и понимаю, что звуковое сопровождение сна вполне реальное. Сосед за стенкой смотрит какой-то ужастик, а я минуту назад под вопли и предсмертные стоны из кино убегала во сне от чудовищ. Два часа ночи, на минуточку.

— Что за человек такой?.. — шепчу, прижимая ладошку к груди.

Сердце молотит, футболку на мне можно отжимать, а темнота в квартире добавляет впечатлений. Кажется, что сейчас из коридора появится чудище и сожрёт меня.

Чтобы паранойя скорее отступила, тянусь к выключателю. Да будет свет! Нет, не будет. Потолочное освещение не работает, торшер тоже отказывается со мной сотрудничать. Впрочем, как и лапочка в коридоре. Интересные дела! То есть у соседа свет есть, а у меня нет.

Подсвечивая путь телефонным фонариком, едва не по стеночке пробираюсь в кухню. Дрожащей рукой берусь за стакан с водой и замираю. Здесь звуки ужастика ещё громче, чем в комнате. Похоже, эпицентр этого безобразия находится прямо за проклятой дверью — у соседа там стоит домашний кинотеатр.

— Эй! — стучу кулаком по дверному полотну. — Сделайте потише! А лучше — вообще выключите!

Киношные вопли исчезают. Серьёзно? Вот так просто? Не знаю, можно уже радоваться или рановато.

— Котён, ты чего не спишь?

Вопрос соседа за дверью выбивает из колеи. Во-первых, какая я ему «котёна», а во-вторых, неужели непонятно, почему я не сплю? Из-за звуков этих ужасных!

— У вас совесть есть вообще?! — держусь за дверную ручку, меня трусит.

— Тебе отсыпать? — с явной насмешкой выдаёт мужчина.

Мозгов бы тебе кто отсыпал!

Я возмущена до предела, но отвечать не собираюсь. Становится абсолютно ясно, что толку от разговоров с наглым мужиком не будет. Он ещё и с ксивой…

С чувством даю ладошкой по двери и, рыкнув, иду в комнату. Надо звонить в аварийку. Я даже чаю выпить не могу, чтобы успокоиться.

Диспетчер заявку мою принимает. Только когда приедут специально обученные люди, чтобы спасти меня от темноты, она сказать не может — вызовов по городу много. Но зато милая девушка даёт мне бесценный совет: залезть в щиток и посмотреть, что с автоматами. Возможно, там надо поднять рычаги, и свет в моей квартире включится.

Рука-лицо просто! Почему мне этот вариант сразу в голову не пришёл?

Выхожу в подъезд, открываю щиток и… ничего не понимаю. В квартирах, где я раньше жила, начинка в щитках была проще и понятнее, а тут куча проводов и каких-то загадочных штук. Что из этого автоматы?

Разглядываю старинное оборудование и кусаю губы. Гудит.

— Не лезла бы ты туда, — голос соседа заставляет меня вздрогнуть.

Не заметила, как он вышел на площадку. Стоит смотрит на меня с надменной улыбкой на идеальных губах. Ну хоть в майке на этот раз и то слава богу.

— Прошу, — делаю шаг назад. — В конце концов, это вы виноваты, что у меня в квартире нет электричества. Перфоратором своим дыр-дыр-дыр! — эмоционально изображаю работу инструмента.

— Так сразу бы ко мне пришла, — сосед пожимает плечами и заглядывает в щиток.

— Я и пришла! — развожу руками. — А вы мне ксивой тыкать стали!

— Чтобы дежурных зря не дёргала, — внимательно разглядывает оборудование. — У парней в праздники и без тебя геморроя хватает.

— Послушайте!.. Как вас там? — надуваюсь, как рыба-шар.

— Саня, — сосед и бровью не ведёт.

— Послушайте, Александр, мы с вами знакомы несколько часов, а вы уже доставили мне кучу неприятностей, — выдыхаю. — Посмотрите, что там с автоматом, и разойдёмся уже.

— Ты чего такая нервная, кис? Мужика у тебя давно не было? — поворачивает ко мне голову и облизывает однозначно похотливым взглядом.

Я только булькать могу, а ответить — нет. Потому что этот привлекательный хам прав — я нервная и мужика у меня давно не было. Нельзя исключать, что между двумя фактами есть причинно-следственная связь. Но это, чёрт возьми, не его дело!

— Не твоё дело, — хмурясь, озвучиваю мысль.

«Выкать» соседу я больше не собираюсь. Что такое элементарная вежливость, он не знает.

— Зайдёшь ко мне? — лыбится. — Чаем напою. Или что покрепче любишь?

Половина третьего ночи, а я пойду к малознакомому мужику домой пить чай или что покрепче… Он за кого меня принимает?!

— Дома чай попью. Если электричество починишь, — фыркаю.

— Тогда мне вообще нет резона чинить, — Александр откровенно издевается.

Сосед изображает желание помочь, а на деле только стоит рядом со щитком и пытается меня клеить. Мне это не нужно. Вот совсем не надо мне всё это!

— До свидания, — решаю завязать бессмысленную беседу.

Разворачиваюсь, чтобы зайти домой, а нахал, пользуясь случаем, прощается со мной шлепком по попе.

— Ты офигел совсем?! — задыхаясь от возмущения, от души бью его кулаками по плечам.

Саня только улыбается довольно. Ему мои удары как комариные укусы, наверное.

— Давай, киса, спать ложись, — разворачивает меня лицом к двери. — Завтра новый год, надо сил набраться, — буквально заталкивает меня в квартиру.

А я бы осталась на площадке! Чтобы ещё пару раз зарядить ему кулаком, но уже по темечку. Но меня никто не спрашивает.

Щёлкаю замком на двери, и лампочка в коридоре вспыхивает светом. Вот спасибо, починил!

Глава 2

Утром меня ждут новые неприятные факты. Два. Первый — я простыла. Второй — моей аптечки нигде нет.

Я перерыла все не распакованные сумки, заглянула во все шкафы — нет аптечки. Может, она осталась в машине, которую я нанимала для переезда, или вообще лежит в старой квартире. В любом случае, надо идти в аптеку, потому что терпеть насморк и температуру невозможно. Вчера, пока бегала с этажа к грузовику, таская пакеты с вещами и коробки, вспотела. Конечно, меня продуло — результат налицо.

Собравшись с силами, заставляю себя встать с дивана, одеться и иду в кухню выпить горячего чая. Иначе меня просто не поймут в аптеке — горло болит, а голос сел. Жёстко.

Попиваю чаёк, гляжу на злосчастную дверь. Признаков жизни за ней нет. Может, сосед на работу ушёл? Хотя какая работа тридцать первого декабря? Мы вон уже три дня отдыхаем. Но, с другой стороны, если Саня служит в полиции, то праздники для него номинальные.

Мне вот интересно, как таких в полицию берут? Полицейский должен вызывать у граждан доверие, а этот вызывает только желание треснуть ему по голове чем-нибудь тяжёлым. Или я идеалистка? Возможно.

Кое-как раскачиваюсь и выхожу из дома. Холод собачий, а меня ещё и морозит из-за температуры. Слава богу, аптека находится в соседнем доме — я её вчера приметила. Как знала, ёлки-палки!

В аптеке классика — длинная очередь бабуль и дедуль. Новый год или восьмое марта — им пофигу. Если не поликлиника, то аптека — место паломничества в любой день.

Встаю за женщиной в стареньком, но когда-то модным пальто с соболиным воротником. А фармацевт за прилавком, как назло, работает медленно. Я так к вечеру куплю таблетки. К новогоднему столу, так сказать.

— Ой, а это вы у нас на втором этаже вчера поселились? — пожилая дама в «соболях» поворачивается ко мне.

Тот случай, когда ты ещё никого не знаешь на новом месте, а о тебе уже всё всем известно.

— Я, — киваю и улыбаюсь из вежливости. — Я Вероника, здравствуйте.

— А я Вера Иванна, очень приятно, — бабуля улыбается, сверкая вставной челюстью. — Слыхала вчера, ты с нашим орликом ссорилась.

— С кем? — приподнимаю брови.

— С Орловым Санькой, ну! — Вера Иванна пихает меня в плечо, словно мы сто лет подружки.

— А-а-а… — киваю. — Было. У меня из-за его перфоратора электричество закончилось.

— Ремонтом занялся наконец-то, — вздыхает. — Орлик, когда из органов ушёл, временем свободным обзавёлся. Три месяца не знал куда себя деть — пил по-чёрному. Чуть в ящик не сыграл, дурак! — делает большие глаза. — А сейчас за ум взялся.

— В смысле за ремонт? — тру висок, потому что голова ноет сильнее прежнего.

— В милицию вернулся.

В полицию. Но это не имеет значения. Важно другое — я зашла в аптеку за жаропонижающим, а получила историю жизни соседа. Оно мне надо? Орлик, блин…

— Ну и слава богу, — отмахиваюсь дежурно.

— Да-да, — кивает Вера Иванна. — А ты что?.. — косится на мою правую руку. — Замужем?

Начинается.

— Нет, не замужем, — отвечаю, только, чтобы бабуля отстала.

— Жених есть, значит?

На больную мозоль наступает добрая женщина!

— Нет жениха.

— Как же так?! — старушка прижимает руки к груди. — Молодая, интересная, а ни мужа, ни жениха нет у тебя, — качает головой. — Присмотрись к Орлику нашему, а? — заглядывает мне в глаза. — Он мужичок хороший и одинокий. Жена у него была, да ушла к другому. Говорят, в столицу укатила. А чего не укатить? Деток они с Орликом не нажили…

— Извините, мне пора, — торопливо прощаюсь с соседкой и выхожу из аптеки.

Купила лекарств, называется. Про Орлика слушать нет желания. И вообще, с такими, как эта Вера Ивановна, надо держать ухо востро. Думаешь, что просто в очереди стоишь, а тебя уже за соседа сватают.

На улице к приличному минусу по Цельсию прибавился пронизывающий ледяной ветер, а до другой аптеки пилить почти квартал. И вообще неизвестно, работает она сегодня или нет. Раз уж закупиться пилюлями не вариант — пойду домой отлёживаться и лечиться народной медициной.

Топаю по заснеженной улице и белой завистью завидую людям. У них новый год скоро, а у меня насморк и больное горло. Нет, я ещё вчера поняла, что с праздниками в этом году облом, но… Обидно! Я ведь накупила всего: ёлку искусственную, к ней новые игрушки, гирлянду классную. Даже меню на новогоднюю ночь составила и была готова стряпать весь день. Гостей позвала. И тут хозяйка квартиры со своим «Съезжай, Ника». У нее, видите ли, сын с семьёй из-за границы сюда на ПМЖ возвращается — сюрприз маме устроил. И мне заодно.

Короче говоря, нет настроения распаковывать ёлку и наряжать её второй раз. И стол праздничный готовить не для кого. Куда я теперь гостей позову? В квартиру, которую надо сначала в божеский вид привести? Глобальную уборку, распаковку вещей и готовку за один день я не осилю. И, сопливой, даже в гости теперь не пойти.

По пути домой решаю зайти в магазин за курицей на бульон и леденцами для горла. Хватаю первую попавшуюся замороженную грудку из холодильника, упаковку леденцов со стеллажа и двигаюсь к кассе. Там тоже очередь — не меньше, чем в аптеке. У всех тележки и корзины доверху набиты стандартными новогодними наборами: шампусик, мандарины, зелёный горошек и иже с ними. День сегодня такой, ничего не поделать. Встаю в очередь.

Минуты не проходит, а я уже получаю новую порцию неприятных ощущений — кто-то «добрый» въезжает в меня тележкой сзади.

— Нельзя поаккуратнее? — злая разворачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза засранцу или засранке.

Смотрю. И лишаюсь дара речи. Что, он, чёрт возьми, здесь делает?!

— Привет, Никусь, — бывший тоже удивлён встрече, но улыбается. — Ты как тут?

— Тот же вопрос… — бурчу.

— Я здесь недалеко квартирку прикупил, — улыбка Стаса становится ещё шире.

— Поздравляю, — хмурюсь.

— И тебя с наступающим! С кем праздновать собираешься?

Стас ведёт себя так, словно не было его измены и мы расстались добрыми друзьями. Полгода его не видела и ещё бы столько же не видеть. Можно дольше, я не против.

Глава 3

Очередь двигается медленно, а в компании Стаса время вообще превращается в резину. Прицепился. Болтает и косится на куриную грудку и леденцы, которые я держу в руках.

— Слабовато ты праздновать собралась. С деньгами туго?

Ой, чья бы мычала! У самого из покупок только бутылка «шампуня». Зато в тележку её положил. Стас умеет экономить. Заходит в магазин с грандиозными планами, а выходит с коробком спичек. Жадно ему.

— Нормально у меня с деньгами, — фыркаю. — Простыла, праздновать не буду, — шмыгаю носом.

На самом деле денег у меня впритык, но признаваться в этом бывшему я не собираюсь. Голубая мечта Стаса — чтобы я стала нищей и приползла к нему на пузе. Он думал, что может гульнуть и ничего ему за это не будет — он ведь у нас мальчик обеспеченный: своя строительная фирма, стабильный доход — такому золотцу всё простят. Только я не простила.

— Ты тоже живёшь в «Старом городе»?

— С чего ты взял? — кошу под дурочку, отдавая продукты кассирше. — Живу, где жила.

У меня нет логичного объяснения вранью, но я интуитивно чувствую — говорить Стасу о переезде не надо. Ну его в баню.

— Пакет брать будете? — дежурно спрашивает девушка.

— Буду… И вот это ещё, — цапаю с полки коробку страшно дорогих конфет.

Намёк для бывшего — с деньгами у меня всё в порядке. Но моя внутренняя жаба уже готова к акту удушения.

Рассчитываюсь картой и почти бегу к выходу, но Стас нагоняет меня у двери. М-да, оплатить одну бутылку шампанского — дело десяти секунд. Не успела смыться.

— Давай подвезу, Никусь, — предлагает, когда мы выходим на улицу.

— Не надо, — отказываюсь, не раздумывая. — Я сама дой-й… доеду, — быстро исправляюсь. — На автобусе, — киваю в сторону остановки, которая находится в пяти метрах от магазина.

— Моё дело предложить… — бывший крутит в пальцах брелок от автомобильной сигнализации. — С наступающим, Никусь.

— Угу, и тебя по тому же месту.

Иду к остановке, хотя мне туда совсем не надо. Мой дом вот он — рукой подать, но я уже соврала, что живу по старому адресу, надо отыграть до конца. Постою на остановке, пока Стас не уедет, а потом пойду к себе.

Но мой бывший и не думает уезжать — стоит у машины на меня смотрит. Он что, серьёзно решил дождаться, когда я в автобус сяду? А вот и он — тридцать четвёртый маршрут. Тот самый, который идёт туда, где я жила.

Вот блин! Приходится влезть в переполненный автобус. Ладно, проеду одну остановку, выйду, перейду дорогу и поеду обратно. Лягушка-путешественница…

Только плану сбыться не суждено. Водитель проезжает следующую остановку, а на моё возмущение отвечает, мол, кричать надо было, что мне на выход. Идиотизм в чистом виде! Но это ещё не всё. На второй остановке я каким-то чудом оказываюсь в середине автобуса и не успеваю выйти. Отлично! Теперь придётся ехать до центра города.

Господи, это худший новый год в моей жизни!

Полчаса покатушек в общественном транспорте с температурой выматывают меня до предела. Мне ещё и ноги оттоптали. Стою у гостиницы и смотрю на роскошную иллюминацию. Лампочки пока не горят — ещё светло, но когда стемнеет, здесь будет очень красиво.

Атмосфера в центре предпраздничная. В витринах магазинов новогодние инсталляции на любой вкус, вместо рекламных баннеров развешаны поздравления администрации города, песни звучат из каждого утюга и улыбчивые прохожие с мишурой вместо шарфов поздравляют друг друга с наступающим. Круто. Но мне бы согреться.

Проверяю через приложение на телефоне доступные средства на карте — шесть тысяч с копейками. Последние деньги. Мне на них ещё жить до конца новогодних каникул, а там дадут аванс. Главное — дотянуть до него…

Ай, гулять так гулять! Пока температура не зашкаливает до непобедимых цифр, зайду в кафе при гостинице и выпью чашку любимого кофе. Они там очень вкусный кофе варят. Да, дорого, но он того стоит. Домой на такси поеду. Останется у меня пять тысяч, а не шесть — буду считать, что это я себе такой мини-подарок на праздник сделала.

В дорогом интерьере кофейни с пакетом-майкой и не в самых чистых ботинках я смотрюсь странно, но мне пофигу. Я хочу кофе, остальное не волнует. Делаю заказ и сажусь за столик ждать, когда его принесут.

— Вот эта! Это точно она!

Незнакомая девушка в норковой шубе тычет в меня пальцем, объясняя что-то двум парням в полицейской форме. Я не понимаю, что происходит. Сижу за столиком и как кино смотрю — товарищи блюстители порядка и «норковое чудо» двигаются ко мне.

Один из полицейских представляется и просит меня предъявить документы. Есть проблемка — я в аптеку шла, которая находится рядом с домом, и паспорт с собой взять не догадалась. И вообще, что происходит?

— Извините, у меня нет с собой документов. А в чём дело?

— Да вот гражданочка, — полицейский кивает на даму в норковой шубе, — утверждает, что вы украли у неё кошелёк.

— Я украла?! — у меня глаза на лбу. — Я эту женщину первый раз вижу! — развожу руками.

— Сама ты женщина! — она оскорбляется. — Увела у меня кошелёк! Я ещё подумала, что в таком приличном заведении делает бомжиха?!

— Сама ты бомжиха! — голос сипит и это мне очков не добавляет.

Если не знать, что я пережила не самую приятную поездку в автобусе и болею, то меня вполне можно принять за выпивоху, которую зачем-то занесло в приличное заведение. Зачем-зачем?.. Кошельки у приличных девушек тырить, конечно. Хотя, сдаётся мне, не такая уж она приличная. Похожа на эскортницу.

— Послушайте, я ничего у этой… — поджав губы, смотрю на дамочку. — Ничего у неё не брала. Я только что пришла в кофейню. Могу сумку показать, — демонстрирую полицейским пакет с покупками из магазина.

— Ой, да скинула она мой кошелёк подельнице и строит из себя тут!

— Какая подельница, к чёртовой матери?! — не выдерживаю.

Здравый смысл подсказывает хранителям правопорядка, что я к пропаже отношения не имею, но девушка продолжает истерично настаивать. У неё увели кошелёк в гостиничном туалете, а я не то что в туалет — в холл гостиницы не заходила. И вообще, какой резон воровке сначала совершать кражу, а потом спокойно пить кофе рядом с местом преступления? Это никакой логике не поддаётся! Но дама в норке и логика далеки друг от друга, а полиция обязана реагировать.

Глава 4

Несколько часов до нового года, городское отделение полиции номер два, «тигрятник» — романтика. Хорошо, что в клетке со мной никого нет. Это даже удивительно — праздник всё-таки. Где все эти невкусно пахнущие нетрезвые люди? Где женщины с низкой социальной ответственностью? Где, в конце концов, буйные преступные элементы, которым шьют «хулиганку»? Наверное, к вечеру подтянутся. А мне остаётся надеяться, что я выберусь отсюда до этого времени.

Никогда прежде не бывала в таком заведении в качестве подозреваемой. С наступающим, Никусь! Экстрим удался. Но, к сожалению, он ещё не закончился. Как и моя простуда: сопли ручьём, в горле саднит, глаза слезятся и температура, похоже, пошла за тридцать восемь. «Ол инклюзив»! Только отельчик так себе.

— Ларина! На выход!

Лязг затвора на двери ласкает слух, но радоваться рано. Мне уже объяснили, что из «тигрятника» я пойду в кабинет следователя. Чистосердечного он от меня не дождётся — не в чем мне сознаваться, но объясниться надо. Я домой хочу, мне полежать надо…

Вот только есть реальный риск прилечь прямо в отделении полиции. В обморок. Потому что следователем, к которому меня приводят, оказывается тот самый Орлик, мой сосед Саня. Он же невыносимый хам и любитель распускать лапы.

— Ну здравствуй, котёнок, — Александр барабанит пальцами по столешнице.

Из меня так и рвётся «вечер в хату», но я сдерживаю язвительный порыв.

— Здрас-с-сьте, — киваю.

Мы в кабинете одни. Тут много столов, за каждым из них точно кто-то работает, но не сейчас. Так уж вышло, что единственный следователь-трудоголик тридцать первого декабря — мой невыносимый сосед.

— Проходи, присаживайся, — кивает на видавший виды стул рядом с его рабочим местом.

Ох, мне бы полежать. Кошусь на мини-диван у стенки и, вздохнув, иду мимо него к столу следователя.

— Я не виновата, — выдаю и захожусь в кашле.

Саня смотрит на меня несколько секунд, а потом достаёт из недр тумбочки бутылку минеральной воды и стакан.

— Попей, — протягивает мне спасительную влагу.

Пью. Минералка солёная с газами — горло дерёт ещё больше, кашель не прекращается. Из глаз слёзы рекой. Ужас!

— Я из… извиняюсь, — держусь за горло, пытаясь отдышаться.

— Заболела, что ли?

— Всё нормально.

Я не собираюсь давить на жалость. Хотя мне очень плохо, если не сказать резче.

— Ага, вижу, как нормально, — тянется через стол и припечатывает ладонь к моему лбу. — Так, посиди, котён, я сейчас вернусь, — хмурый, как туча, встаёт из-за стола и выходит в коридор.

Мне сейчас плевать на всё на свете. Даже на «котёнка», «котёну» и остальные нежности, которые нахал, зуб даю, ещё выдаст в мой адрес. Не до того вообще. Перед глазами всё плывёт, голова раскалывается. Я несколько часов просидела в «тигрятнике» больная и состояние моё резко ухудшилось.

— Капец… — шепчу и закрываю глаза.

— В нашей богадельне ни у кого нет таблеток, — Саня возвращается и, громко хлопнув дверью, шагает по кабинету.

Открываю глаза и прямлю спину — не хочу, чтобы сосед понял, что мне совсем фигово.

— Говорю же, нормально всё, — упорно пытаюсь отнекиваться.

— Жужжать перестала и градусник под мышку сунула, — приказывает нахал, протягивая мне ртутный термометр.

— Мне кажется, или я в кабинете следователя, а не доктора? — хриплю.

— Быро! — рявкает.

Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Ставлю градусник, а сосед засекает время.

— Допрашивать будешь? — вздыхаю.

— Делать мне больше нехрен, — между бровями красавчика появляется суровая складочка.

Достаёт какие-то бумаги, читает, потом пишет что-то быстро.

— Ты про меня там строчишь? — шмыгая носом, заглядываю в писанину.

— Сценарий к фильму для взрослых, где мы с тобой сыграем главные роли, — без тени улыбки выдаёт сосед и кладёт передо мной листочек с каракулями. — Подписывай.

— Не буду я ничего подписывать… пока не прочитаю.

Честно пытаюсь разобрать текст, но почерк у Сани хуже, чем у хирурга. И перед глазами у меня всё пляшет. Без шансов, короче.

— Начиталась?

— Я ничего не поняла, — признаюсь, возвращая бумагу на стол.

— У маруси, из-за которой ты к нам загремела, уже не первый раз уводят кошелёк. И происходит это в одной и той же гостинице.

— Это как?

— Просто, кис, — Саня откидывается на спинку кресла. — Походу, она там с кем-то из персонала в дуэте работает. Камеры сломались, свидетелей нет — одна и та же песня. Девка пишет заяву на конкретного человека, которого цепляет в гостинице, а мы работаем.

— Я не понимаю…

— Думаю, потом они предлагают жертве заплатить круглую сумму за то, что маруся заберёт заявление. Потому что заявы она забирала два раза. Ты третья. Мошенница она, котёнок.

— Но с этим надо что-то делать! — я на несколько мгновений забываю, что мне плохо.

— Именно это я тебе и предлагаю, — снова кладёт передо мной бумажный лист. — Сначала подпишешь это, а потом спокойно дождёшься, когда мадама найдёт тебя и станет шантажировать. Заяву на неё сразу оформим от твоего имени.

— И мне ничего не будет?

— Котён, не провоцируй меня, да? — в глазах полицейского мелькает совсем не рабочий интерес. — Я очень хочу тебя отшлёпать, — хлопает ладонью по столу, — прямо здесь. Подписывай, — кивает на документ.

Этот его нехитрый жест в сочетании с хищным голодным взглядом вызывает трепет. И мурашки. И чёрт знает какую ещё химическую реакцию в моём и без того нездоровом организме!

— Просто подпись поставить? — спрашиваю, сглотнув нервно.

— Пиши с моих слов записано верно, ставь дату и роспись.

Царапаю на листочке, как сказано, и отдаю Александру.

— Всё?

— Нет. Градусник давай, — протягивает мне открытую ладонь.

Вытаскиваю термометр из-под мышки и хочу сначала сама посмотреть, сколько там набежало, но властный полицейский не оставляет мне шанса. Он отбирает градусник, крутит в пальцах и брови его ползут вверх.

Глава 5

После жаропонижающего укола мне становится легче. Тридцать семь и пять против сорокаградусной «жары» — пустяк. Но врачи скорой советуют ехать в больницу. Хрипы в лёгких услышали — может быть, бронхит или вообще пневмония. Загреметь на больничную койку тридцать первого декабря — могу, умею, практикую.

Доктора уходят ждать в машину, а я пытаюсь натянуть куртку. Тело ломит страшно — чувствую себя побитой собакой.

— Всё, кис, давай, — сосед помогает мне с верхней одеждой. — Подлечат — будешь как новая, — нахлобучивает мне на голову шапку.

Угу, буду. Только когда? К концу каникул, видимо. Мало того что новый год накрылся медным тазом, так теперь ещё и мини-отпуск придётся провести в стационаре. Обидно!

— С наступающим, — я пытаюсь сдержать слёзы, но не выходит.

У Сани случается паника. Он с вытаращенными глазами бросается к столу, суетливо роется в ящике — ищет что-то, а потом рвётся ко мне, сбив по пути стул.

— Это… на вот, — суёт мне в руку пачку бумажных салфеток. — Не могу, когда бабы плачут.

Я не специально. Просто день был ужасный, а вечер меня добил.

— Нормально, — вытираю слёзы, сморкаюсь и вздыхаю. — Переживу.

— Что случилось-то?!

— Провести новый год в больнице не было моей мечтой, — отвожу взгляд.

— Ты как маленькая, — выдыхает сосед и с упрёком качает головой. — С температурой сорок под наблюдением врачей точно лучше, чем под ёлкой с бокалом шампанского.

— Угу…

— Я сегодня дежурю, — кладёт тёплые тяжёлые ладони мне на плечи, заглядывает в глаза, — и вообще все праздники работаю без выходных почти. Ты не одна такая, котён.

На этой утешительной ноте Саня обнимает меня и ведёт к выходу. Проводить до машины скорой помощи хочет. Я даже не булькаю ничего против — его рука на моей талии и сальные шуточки опять… Нет ни сил, ни настроения возмущаться. Во мне просыпается какой-то нездоровый пофигизм. Или это усталость.

Товарищ следователь передаёт меня из рук в руки врачам, но заходить в отделение не спешит. Стоит на улице, провожает взглядом машину, на которой меня увозят в увлекательное новогодне-стационарное приключение…

***

— Бронхит, — заключает доктор премного отделения, разглядывая рентгеновский снимок.

— Вы меня в больницу положите, да? — мну в пальцах край кофты.

— Можно, но необязательно, — выдаёт врач. — Ваш случай лечится амбулаторно. Только надо будет обязательно ставить уколы, — переводит взгляд на меня. — В поликлинике выходные до второго числа. Кто-то из близких может вам помочь?

Нет. Но если я скажу об этом доктору, он меня направит в стационар — к гадалке не ходи. А в стационар я не хочу. Сама себе уколы ставить буду.

— Да, без проблем, — киваю.

— Хорошо, — добрый доктор пишет что-то в бланке, — оформлю для вас вызов неотложки на завтра. Они выпишут вам рецепт на лекарство. А сейчас пройдите в процедурную, — показывает пальцем на дверь, — на первый укольчик.

«Укольчик» на деле оказывается «УКОЛИЩЕМ». В приёмный покой я возвращаюсь, подволакивая ногу. Страшно болючий препарат!

Написав отказ от госпитализации, прощаюсь с медиками и топаю на выход. Такси я уже вызвала — подъедет через пару минут. Цена на поездку, конечно, адская — праздник к нам приходит. Но выбора нет.

Стою на улице, жду машину. Приеду домой, упаду на диван и до утра не встану. Высокой температуры нет — лекарство действует, но слабость и ломота в теле одолевают.

Да где это такси, ёлки-палки?!

В кармане куртки жужжит телефон — номер незнакомый. Наверное, водитель не понял, куда подъехать, и теперь звонит.

— Где вы есть?! — возмущаюсь в трубку.

— Я на работе, — отзывается знакомый бархатный баритон. — Ты снова ко мне на «вы»? — хмыкает.

— Ой… — убираю телефон от уха и растерянно смотрю на цифры на экране. — Откуда у тебя мой номер?

— Котён, я мент, — хохочет в трубку сосед.

М-да, глупее вопроса я придумать не могла. Спросила у следователя отделения полиции, где просидела несколько часов, откуда у него мой номер телефона… Гениально!

— Голова не соображает, — оправдываюсь.

— Плохо совсем? Что врачи говорят?

Он звонит, чтобы поинтересоваться, как я? С одной стороны — приятно, а с другой — странно. Не думаю, что Саня из тех мужчин, которые методично ухаживают за девушками. Он скорее из категории «пришёл, увидел, победил». Причём мнение объекта вожделения не учитывается.

— Бронхит у меня. Всё нормально.

— Кис, у тебя когда-нибудь бывает не нормально? — тон у Сани самый серьёзный.

— Бывает, но редко.

— Черкани в смс отделение и номер палаты — чебурашку с апельсинами утром привезу.

— Меня не положили в больницу. Я уже домой еду на такси, — сажусь в машину, которая наконец-то подъехала к приёмному покою.

— Как это — не положили?! — Саня возмущён не по-детски. — Они там охренели все, что ли?!

— Врач сказал, что мне можно лечиться дома. Всё не так плохо.

— Точно?! — грозно спрашивает.

— Точно.

— Ну… ладно, — сбавляет обороты. — Отдыхай тогда. С наступающим.

— И тебя с наступающим. Пока.

— Кис, погоди!

— Чего?

— Ты это… всё равно черкани смску. Можно эротическую.

Вот дурак! Улыбка сама собой тянет губы.

— Отстань, — хихикнув, жму кнопку отбоя.

После разговора с Саней остаётся странное послевкусие. Ощущение, что я поговорила не с малознакомым мужчиной, а с человеком, с которым десять лет прожила в счастливом браке.

Глава 6

— Десятка, — выдаёт вердикт мой коллега Витёк.

Десятка за то, что он сегодня подежурит один, пока я съезжу домой. Пара часов, его мать — десятка! Офигел бобик!

Зубами скриплю, из ноздрей пар пускаю, но сделать с Витьком ничего не могу. Пока не могу. Сегодня новый год, и тузы не у меня в рукаве. Но праздники пройдут, а я останусь. И Витёк никуда не денется.

Десятка, чтоб его!..

— Десять так десять, — цежу.

Достаю из кошелька пару пятитысячных купюр и кладу Витьку на стол.

— Время пошло, — он тянет лыбу и прячет бабки в карман. — Каждый дополнительный час — ещё пятёрик.

— Я вот думаю, не охренел ли ты случаем? — у меня нервы не железные.

— Тариф «Новогодний», братишка, — Витя разводит руками.

Тамбовский скунс тебе братишка! Ладно, проехали.

Хватаю куртку и не прощаясь валю из кабинета. Час до нового года, а мне ещё надо букет раздобыть и успеть поздравить котёну. Надеюсь, она там не совсем расклеилась.

Глянул на неё сегодня в кабинете — сопливую, уставшую, расстроенную — и жалко стало. Ещё и плакать надумала. А я не могу, когда баба рыдает! Во мне просыпается желание навалять тому, кто её до слёз довёл. В нашем с котёной случае даже по морде дать некому. Если только Деду Морозу в челюсть двинуть за то, что допустил несправедливость — оставил милую, красивую девочку без праздника.

Сажусь за руль и жду, когда машина прогреется. А пока звоню в цветочный и получаю офигеть какую хорошую новость — они ещё полчаса будут работать. Успеваю. Потом помчу домой вручать новой соседке новогодний букет. А после пойдём ко мне встречать новый год. Ёлки у меня нет, но в холодильнике есть мандарины, банка красной икры и шампанское. Авторский «Голубой огонёк» организовать не проблема — гитара имеется. Всё вроде.

Еду не по правилам, и мне по кайфу то, что происходит. Давненько я не был на кураже от предвкушения сюрприза, который собираюсь устроить женщине. И еще какой женщине! Зацепила меня соседочка. Ника вся такая… Не могу подобрать правильные слова, чтобы описать эту девочку. Она реально на кошку похожа. Британской породы. Вся такая пум-пум взбитенькая во всех стратегически важных для мужского взгляда местах. Так и хочется её погладить, чтобы замурчала от удовольствия.

М-да, с комплиментами я никогда не дружил. Зато у меня есть другие достоинства. Осталось только продемонстрировать их котёне. Этим я сегодня и планирую заняться. Жаль, времени в обрез. Хотя… Если задуматься, пять косарей в час для Витька не жалко, если у нас с Никой пойдёт, как надо.

Покупаю букет и спешу домой. Настроение приподнятое, фантазия в полёте. Нормально всё, как говорит Вероника. А будет только лучше!

Паркуюсь во дворе на своём месте и матерюсь — какой-то чёрт на блатной иномарке воткнулся криво и мне приходится попотеть, чтобы встать. Явно неместный бес — у нас на районе такой машины нет.

Иду к подъезду с огромным букетом в лапе, а под козырьком мужик стоит. Дверь у нас на электронном замке, и он, видимо, зайти не может. Не его ли тачка мне нервы на парковке потрепала?

— С наступающим, — встаю рядом с «понаехавшим». — Твоя машина? — киваю на мордатый внедорожник.

— Моя. А чо, проблемы какие-то? — быкует сходу.

Смотрю на этого ущербного и двинуть ему хочется. Одет дорого, а в руках роза не первой свежести и банальный новогодний пакет с зайцами. Дед Мазай недоделанный.

— Нормально машину парковать в автошколе не учили? Или ты права в переходе купил? — достаю из кармана куртки ксиву.

— А… извините, — желание наезжать на меня у мужика пропадает. — Джип большой, а места мало… — лопочет.

— Ты имей в виду, я номера твои запомнил, — намекаю недвусмысленно и прикладываю электронный ключ к замку.

Я бы ещё поточил с ним лясы, довёл до истерики, но у меня другие дела сегодня.

Захожу в подъезд, а Мазай за мной.

Стоять-бояться! У нас два этажа, на каждом по две хаты. Соседи с первого — пенсионерка баба Вера и волк-одиночка Ашот. Сильно сомневаюсь, что ущербный к кому-то из них с розой и конфетками прёт. На втором этаже моя квартира и Вероникина. Если Мазай не ко мне, то…

Поднимаюсь по лестнице и через плечо смотрю на гостя — тоже вверх топает. Интересное кино! Останавливаюсь, делаю вид, что ищу в кармане ключи, и пропускаю мужика вперёд. Он бодро шагает к двери котёны. Заинтриговал прям!

Встаю на лестничном пролёте, так чтобы был полный доступ к происходящему, а меня видно не было. Жду.

Мазай жмёт на кнопку дверного звонка моей соседки. Остаётся одна надежда — что он адресом ошибся…

— Стас? — тон у котёны удивлённый.

— Не ожидала? — а у Мазая Стаса тон воодушевлённый. — С наступающим, — вручает Нике розу, пакет с зайцами. — Соскучился по тебе, сладкая.

— Стас…

— Мне есть что сказать тебе. Только давай не в подъезде.

Подумав несколько мгновений, котёна впускает Мазая в квартиру.

Дверь её квартиры закрывается, а я остаюсь между этажами с увесистым новогодним букетом.

— Придурок!.. — из горла рвётся глухой злой смешок.

Лыжи намылил — по прямой к девчонке решил подкатить. Даже не поинтересовался, есть ли у неё кто, подумал, если Ника живёт одна, значит, свободна. Следак я неплохой, а вот в делах любовных дедукция прихрамывает.

Зато теперь всё стало ясно. Мазай этот, видать, с Никой в ссоре был — мириться пришёл. И они помирятся, наверное… Не просто так котёна его в хату пустила.

После того как в мою семью вклинился хрен с горы, я стал иначе смотреть на некоторые «запрещённые» приёмы в любовных делах. Приоритеты меняются, когда рушится всё: планы, надежды, мечты. Черпаешь пустоту из чаши, которая только что была полной, и понимаешь — сдох. Врагу не пожелаешь.

Кладу букет на подоконник и спускаюсь вниз по лестнице. На работу поеду. У меня дежурство, а оно в новый год всегда неспокойное.

Глава 7

За полчаса до нового года… Что тут делает Стас?

— Как ты узнал, где я живу? — недобро гляжу на него.

— Поспрашивал у знакомых, вышел на Настю, — улыбается довольно.

— Понятно… Эй-эй! — останавливаю бывшего, который собрался разуться. — Я тебя пройти не приглашала. Говори, что хотел, и уходи.

Стаса я пустила в квартиру исключительно, чтобы не стоять простуженной на сквозняке в подъезде. Мне только-только стало немного лучше. Бывший всё равно не отстал бы — поговорить ему приспичило.

— Серьёзно? — Стас гнёт бровь. — На пороге меня держать будешь? — косится на розу и пакет, которые сунул мне в руки.

Ага, понятно. Принёс занюханный цветочек и пакетик с утренника — и всё ему теперь можно. Целый цветок и целый пакет конфет! Но дело не в этом. Даже если бы он сейчас встал на колено и протянул мне коробочку с кольцом, я бы его послала.

— Серьёзно, — возвращаю ему подарки. — Нечего сказать — уходи.

— Есть, — хмурится. — Ты тогда всё не так поняла.

Это он про его измену сейчас ляпнул? Хорошенькое дело! Да, мы после того случая не разговаривали током — я просто ушла. Но я не слепая.

— Ты был без штанов, девка голая — что тут можно нетак понять? — скрещиваю руки на груди.

— Не было ничего, — упорно врёт. — Я почти совершил ошибку… Но сейчас понял, что не могу без тебя, Никусь.

— Конкретно в тот раз, может, и не было ничего. Вы просто не успели, — хмыкаю. — Но то, что ты ходил налево — факт. Я не дура, Стас.

— Ты так легко вычеркнула меня из своей жизни… — с трагичной хрипотцой выдаёт бывший. — Может, ты меня и не любила никогда?

Решил на чувства надавить. Ну-ну…

— М-м, дай угадаю… — кусаю губы. — Твоя лакшери-тёлочка не хочет готовить первое, второе, третье и компот. Не желает пылесосить и гладить тебе рубашки. В этом дело, да?

Молчит. Но мне его слова не нужны. Я без них вижу — всё так, как я сказала.

У Стаса шикарный дом. На недвижимости он не экономит — это не траты, а инвестиции. Но на прислугу деньги жмотит. Как однажды сказал его друг обо мне: «Стасян, ты нашёл идеальную серую мышь». У Стаса я была за повариху, горничную, прачку и садовника. Ещё и работать успевала. Я делала это не за право проживания на дорогих квадратных метрах, а искренне. Заботиться о своём мужчине — это нормально. Да, он не идеальный, а мне бывало тяжело, но я ни разу не заводила разговор о помощниках по хозяйству. Тянула лямку — не бухтела.

— Никусь, давай начнём всё сначала… — Стас, будто не слышит меня.

— Угу… сначала, значит? — я потихоньку закипаю. — Только куда девать грязь, которую ты притащил в нашу постель?! — кулаки сжимаются от злости. — Как мне это развидеть, когда тебе захочется секса со мной?! — размахиваю ладонью перед его лицом.

— Гордая, да? — злая ухмылка мелькает на губах бывшего. — Лучше в сарае жить, чем со мной? — окидывает взглядом коридор. — В нищете этой… — бьёт розой таракана, который ползёт по стене.

Насекомое шлёпается на пол, а я добиваю его тапкой. Эту дрянь надо отсюда выпроваживать. И я сейчас не про тараканов. Хотя их тоже надо. Но сначала Стаса.

— У тебя всё через одно место — через банковский счёт. Уходи.

Он пытается что-то ещё говорить или даже предъявляет мне, но я не слушаю. Открываю дверь и выпихиваю бывшего на площадку. Щёлкаю замком и выдыхаю. Не было, блин, печали — нарисовался.

За окном бабахают фейерверки, люди кричат «С новым годом!»

— С новым годом, — повторяю за ними тихим осипшим голосом.

Стас, наверное, рассчитывал, что мы проведём эту новогоднюю ночь вместе. И вообще помиримся. Не угадал. Я многое готова простить, но не измену.

Дверной звонок снова тренькает.

Станислав не понял, что ему ничего не светит? Злость берёт в оборот мгновенно.

— Вали отсюда! — кричу, распахнув дверь. — Ой…

За порогом стоит совсем не Стас. Вера Иванна зачем-то пожаловала.

— И тебя с новым годом, Вероника, — отойдя от шока, выдаёт старушка. — Вижу я не вовремя. Позже зайду.

— Подождите! — мне дико неловко. — Я подумала, что… Неважно. Я не собиралась на вас кричать. Простите.

— Ладно, бывает, — Вера Иванна оттаивает. — Я чего пришла-то, — поглядывает в сторону. — Не знаешь, чей букет?

Высовываюсь из квартиры — действительно букет. На подоконнике подъездного окна лежат шикарные бордовые розы, декорированные плетёными снежинками и блестяшками. Выглядит интересно и точно стоит немалых денег. Кому в голову пришло бросить в подъезде такую красоту?

— Может, для кого-то из соседей принесли, но лично вручить постеснялись? — пожимаю плечами. — Тайный поклонник.

— Тогда точно для тебя цветы, — хихикает бабуля.

— Почему это? — таращу глаза на соседку.

— Я с женихами лет так тридцать назад завязала, Ашотик у меня за стенкой не понял бы такого жеста, а Орлику скорее коньяк подарят, чем розы. Остаёшься только ты.

Во бабуля даёт! Агата Кристи отдыхает.

— Вы не смотрели, может, в букете есть записка?

— Не, не смотрела.

Выхожу из квартиры, спускаюсь по ступенькам и беру тяжеленный букет в руки. Записки нет. Жаль.

— Куда кладёшь-то, хосподи?! — возмущается Вера Иванна, когда я пытаюсь вернуть цветы на место. — Забирай домой, — идёт ко мне. — Тут останутся — завянут. Жалко.

— Тогда вы возьмите, — протягиваю ей букет.

— Ещё чего! — шарахается от роз, как от дьявола. — У меня аллергия! На пыльцу, — придерживаясь за перила, топает на первый этаж.

— Ладно… — сую нос в ароматные цветы. — С новым годом! — кричу старушке вдогонку.

— С новым, милая, с новым, — кряхтит, закрывая дверь.

Тащу красоту домой, а на сердце странные ощущения. С одной стороны — мне неловко, что я присвоила чей-то подарок, а с другой — он мне так нравится, что вообще пофиг на мораль. Тем более Вера Иванна сказала, что тут цветы получать некому. Просто ошиблись адресом и не туда принесли. Да, кто-то остался без приятных впечатлений, но зато теперь у меня есть капелька счастья в вазе. Думаю, после всего, что со мной произошло накануне, я её заслужила.

Глава 8

Спала я, как младенец. Укол, который мне поставили в больнице страшно болючий, но очень эффективный. Сегодня уже гораздо легче. Сопли присутствуют, но хотя бы не столько, сколько вчера. Да и кашляю я меньше.

Утро получается кипишным и плодотворным. Сначала приезжает неотложка, и врач выписывает мне рецепт. Потом я ищу в интернете работающие первого января аптеки. Но нахожу только одну — дежурную, и она у чёрта на куличиках. Приходится снова раскошеливаться на такси.

Возвращаюсь домой с полным пакетом медикаментов и парой тысяч на банковской карте. Овёс нынче дорог, как говорится.

Навожу себе чай и сажусь за стол морально готовиться к инъекции. К самоинъекции. Уколы я ставить умею, но себе не пробовала ни разу. И, как назло, тело снова ломит. Короче говоря, надо бы поторопиться с уколом, а то меня снова скрутит. Но, блин, как?..

В голову приходит шальная мысль позвать Саню. Придумала же! Его, кстати, сегодня не слышно — поглядываю на дверь. Спит человек после дежурства, а тут я такая: «Не уколешь меня?». Боже, при чём тут «спит» вообще?! Пригласить пошловатого соседа, чтобы он пялился на мои булки… Нет!

Деваться некуда — готовлюсь самостоятельно исполнить почти смертельный номер. Тщательно мою руки, обрабатываю поверхность стола от микробов и приспускаю пижамные штанишки.

Стою. Орудие к бою готово. Как бы так повернуться… Всё тело ломит, и кульбиты совсем не кстати.

— У-уй! М-м-м… О-ох…

И это я ещё ничего толком не сделала! Просто пытаюсь принять удобное положение. Может, в плечо поставить? Нет, не стоит. Укол ядерный — рука отнимется к чёртовой бабушке.

Головой понимаю, что ничего не выйдет, надо оставить дурную затею, но надежда — штука живучая. Продолжаю охать, ахать и кряхтеть.

— Нельзя потише?! — раздаётся из-за двери голос Сани. — Любить друг друга! — добавляет с рыком.

Стою красная, как варёный рак. Я стонала от души, а товарищ следователь подумал, что я тут с мужчиной. Господи, как неудобно вышло!

— Я просто пытаюсь поставить себе укол! — оправдываюсь громко, чтобы точно услышал. — Но ничего не выходи-и-ит! — хнычу.

— В смысле — укол? — Саня подходит к двери.

— Мне уколы прописали, а поликлиника сегодня не работает.

— Ты там одна, что ли?

А с кем? Вопрос соседа меня удивляет. Саня в курсе моих несчастий. Неужели правда подумал, что я после вчерашнего забега, да ещё и больная, мужика в гости пригласила?

— Одна, конечно.

В ответ слушаю его шаги, а через мгновение тренькает дверной звонок. Иду открывать.

— Ты… чего? — растеряно смотрю на соседа.

Взъерошенный, как воробей, Орлик с синяками под глазами шагает через порог и закрывает дверь на замок. В его стиле, да. Зачем дожидаться приглашения?

— Укол тебе ставить пришёл, — заявляет и заглядывает в зал.

Такое впечатление, что он там моего любовника пытается высмотреть. Я же сказала, что одна. Из «криминального» в зале только ваза с не моим букетом.

— Ты умеешь?

— На диван пошла легла, — в свойственной ему манере приказывает Саня и цапает с тумбочки рецепт.

Ну, может, это лучше, чем мучиться без лекарства. Да и спорить с соседом себе дороже — уже успела понять.

— В кухне на столе всё…

— Разберёмся, — грубо обрывает меня.

Он сегодня не в духе. Нет сальных шуточек, смотрит волком… Не выспался, видимо.

Я иду в зал на диван, а Саня, громко топая, шагает в кухню за реквизитом. И зачем-то в ванную заглядывает — дверь скрипнула, я слышала.

— В кухне всё! На столе! — кричу соседу.

— Я с первого раза понимаю! — орёт в ответ.

Обратно идёт — грохочет босыми пятами по паркету. Как слон на нерве ходит. Точно не выспался.

— Можно уже?.. — держу палец под резинкой пижамных штанов.

— Нужно.

— Угу…

Скромно оголяю пару сантиметров поясницы.

— В бочину укол тебе поставить?! — психует сосед и почти срывает с моей попы штаны.

Хотя, может, и не срывает, а мне это от страха кажется. Обнимаю подушку, щёки горят, в голове гудит. Стыдоба!

— Пожалуйста, аккуратнее. Очень болю…

— Всё уже, — Орлик припечатывает к месту укола ватку и возвращает штаны на место.

— Всё?! — приподнимаюсь на локтях.

— Ещё хочешь? — издевательски спрашивает.

— Н-нет… — мотаю головой. — Спасибо, — сажусь на диване.

Я ничего не почувствовала. О том, что мне укололи ядрёное лекарство, говорит только незначительное потягивание в ноге. Но это реально мелочи!

— Пожалуйста, — Саня не торопится уходить. — Красивый букет, — кивает на розы в вазе. — Хахаль подарил?

— Чего?! — кривлюсь. — Что за слово такое?!

— В школе не училась? — снова хамит.

— В педагогическом ВУЗе я училась, — вздёргиваю нос, — и значение слова «хахаль» мне известно! Понятно?!

— А-а, я понял! Мне твоего хахаля надо было принцем назвать, да?!

— Нет у меня никого! — подскакиваю с дивана, приподнимаюсь на пальцах и смотрю Сане в глаза. — Ни хахаля, ни принца! Одни кобели попадаются!

— А чо ты на меня так смотришь?! — искренне возмущается. — Я, по-твоему, кобель?!

— Разве нет?! — вхожу в кураж. — Пошлые шуточки и шлепки по заднице на серьёзные намерения не тянут, знаешь ли!

Я разошлась, а товарищ следователь успокоился. Смотрит на меня умиротворённо и улыбается уголками губ.

— Букет правда красивый. Плюс сто очков мужику, который тебе его подарил, — подмигивает и идёт в прихожую. — С новым годом, киса! — бросает весело и выходит из квартиры.

Что это было?..

Плюхаюсь на диван и запускаю пальцы в волосы. Не понимаю, что со мной происходит, но когда рядом Саня, я превращаюсь в несдержанную эмоциональную дурочку. Зачем я ему сказала, что у меня нет парня? Никто меня за язык не тянул. А ещё стыдно, что я соседа с кобелём сравнила. Он вчера для меня скорую вызвал, сегодня укол поставил, а я всё шуточки его и шлепки по попе вспоминаю.

Глава 9

Ближе к вечеру голодный желудок урчит, требуя еды. Это значит — я иду на поправку. Только готовить особо не из чего и на карте пара тысяч, которые надо растянуть на две недели. Ужинаю макаронами, батоном и зелёным горошком — он один только и напоминает мне, что сегодня новый год.

Сижу, пью чай, грущу. Дело не в насыщении — живот я набила. Просто хочется вкусненького. В праздник открываешь холодильник и стоишь пять минут, вглядываясь в его недра. Размышляешь, чего тебе больше хочется: оливье или мяско по-французски. А может, мандарин съесть и успокоиться? Ага…

В дверь звонят. Вздохнув, иду открывать. Это Вера Иванна или Саня, больше некому.

— Ваши вещи, гражданочка, — за порогом стоит Орлик и протягивает мне пакет.

Блин, это тот самый пакет, с которым меня в отделение загребли! Принёс. Приятно.

— Думаешь, курица ещё жива? — заглядываю внутрь.

— Нет, конечно. Её давно кокнули, — серьёзно отзывается сосед. — Но доблестная полиция не дала ей разморозиться, если ты об этом.

— Об этом, да, — улыбаюсь. — Спасибо.

— Обращайтесь, гражданочка, — шутливо отдаёт мне честь и спускается вниз.

В куртке, в шапке. Собрался куда-то.

Саня идёт по своим делам, а я в кухню. Настроение уже получше. Теперь я счастливая обладательница шикарных шоколадных конфет и куриной грудки. Живём!

Запеку курицу в фольге, и будет мне вкусненько. Ещё бы приправ к птице и лука, а то совсем постно получится. Ну уж лук и приправы я могу себе позволить. Надо только в магазин за ними сгонять.

Быстро одеваюсь, хватаю карту, дежурный пакет и бодро выхожу из дома. На улице уже стемнело, но супермаркет недалеко. Тот самый, в котором я со Стасом пересеклась. Главное — не встретить его снова.

— Котён, ты куда собралась?! — кричит Саня.

Оборачиваюсь, а он стоит у машины с открытым капотом. Я думала, сосед уехал, а он во дворе авто своё чинит.

— В магазин.

— Садись, подброшу, — хлопает крышкой капота.

— Куда подбросишь? — хмыкаю. — Тут идти три минуты.

— И что? — Орлик абсолютно серьёзен. — Больной даже три минуты на улице в мороз может аукнуться.

— Я нормально.

— Нормально… — ворчит. — На улице темно уже, а в праздник пьяных полно. Тебе криминальные сводки процитировать? — наседает Орлик.

— К-хм… Не надо.

— Вот и села в машину. Быро! — переходит на приказной тон.

Ноги сами несут к тачке соседа. Тело моё живёт своей жизнью, похоже. И происходит это, когда Саня командует. У меня в голове словно что-то отключается. Или, наоборот, включается? Я не знаю, но это точно опасное сумасшествие. Боюсь, если однажды Александр прикажет мне сделать для него что-нибудь непотребное — я сделаю, не раздумывая. Капец!

— Тоже закуплюсь, — сообщает Саня, заводя мотор. — В холодильнике мышь повесилась.

— Какой-то никакой в этот раз новый год, — вздыхаю.

Сосед не отвечает — рулит к магазину. Серьёзный такой.

В супермаркете никого, кроме кассира, продавца и охранника. Мы с Орликом единственные покупатели. Красота! Я беру корзинку, Саня тележку — идём на продуктовый шопинг.

Товарищ следователь ни в чём себе не отказывает, гребёт с полок дорогие продукты. Взял мидии в маринаде, пачку замороженных креветок, балык свиной в нарезке. А я стою у стеллажа с приправами и уже минут пять разглядываю цены.

— Чего зависла? — сосед встаёт рядом.

— А?.. — встрепенувшись, поворачиваю к нему голову. — Да думаю, что к курице лучше подойдёт.

— Вот же, — берёт пачку, — «Приправа для курицы».

— Как это пошло, товарищ мент! — забираю у него пакетик и возвращаю на место. — Мне нравится самой подбирать приправы, а не сыпать в блюдо непонятную смесь.

— О-о, ты умеешь готовить, киса?! — уголки идеальных губ ползут вниз.

— А ты, видимо, умеешь жрать, — хихикаю, глядя на его покупки в тележке.

— Один — один, — заключает Саня и подмигивает мне.

Прогулка по магазину в компании соседа доставляет удовольствие. Оказывается, с ним может быть легко и весело. Когда Александр не включает пошляка и не капает слюной, мечтая затащить меня в койку — идеальный мужик. К слову, он изменил тактику поведения. А ещё мне нравится, что Орлик не суёт нос не в своё дело. В смысле, не задаёт вопросов, почему я купила только приправы и лук. Праздник же и всё такое.

Пока товарищ мент грузит покупки в багажник, я стою на улице и ковыряю сугроб носком ботинка. Приятное ничегонеделание в приятной компании. Поднимаю глаза, и на этом приятности заканчиваются — на парковку из внедорожника выходит Стас.

Так и знала, блин…

Бывший меня замечает, салютует и идёт здороваться. Собака он серая.

— Привет, Никуся, — ведёт себя как ни в чём ни бывало. — Меня ждёшь?

— Я вчера недостаточно ясно объяснила тебе направление движения? — гну бровь.

— Я упорный, сладкая, — бывший не сдаётся. — Не успокоюсь, пока снова моей не станешь.

— Иди отсюда, пожалуйста, — прошу от всей души.

Стас хочет что-то сказать, но между нами встаёт Саня:

— Тебе чо тут надо?! — грозно спрашивает.

Стас несколько мгновений молчит. Кажется, не дышит. А потом, отвернувшись, цедит «Ничего» и ретируется в магазин.

Ого! Быстро Стасик всю решительность растерял. За несколько секунд практически. Это на него так недружелюбный тон моего соседа подействовал?

— Спасибо, — смущённо благодарю Саню.

— Кис, а кто это был? — он сплёвывает на снег.

— Да так… — машу рукой. — Знакомый.

— Просто знакомый? — сосед мне не верит. — Мне так не показалось.

Ой, всё-то вы, товарищ следователь, подмечаете!

— Бывший мой, — признаюсь.

— Пристаёт?

— Типа того, — пожимаю плечом. — Вчера припёрся мириться, а я его послала. Но он, кажется, не понял.

— Ещё раз придёт — мне скажешь. Я умею объяснять.

«Я умею объяснять» сказано таким тоном, что у меня мурашки по спине скачут.

— Страшный ты человек, Саня, — нервно сглатываю.

Глава 10

И продуктами с котёной затарились, и неплохо провели вместе время. А я ещё и Мазаю своё почтение засвидетельствовал. Ника с ним не помирилась. Да, твою мать! Да-да-да! Думаю, Стасик меня понял, а если не понял — его проблемы. Будут.

Шагаю по лестнице за девочкой, тащу тяжёлые сумки. Она налегке — пара пачек приправ и три луковицы. Вероника наивно думает, что наш совместный вечер на этом заканчивается. Щаз! Я ещё не даже не начинал… доказывать серьёзность намерений.

— Спасибо за компанию, — котёна поворачивает ключ в замочной скважине.

— Ты кое-что забыла, — протискиваюсь между ней и дверным косяком и ставлю на пол в её прихожей увесистый пакет с продуктами.

— В смысле забыла? — растерянно хлопает пушистыми ресничками. — Это не мои покупки.

— Ничего не знаю, они у тебя дома.

— Не надо, — щёчки краснеют, глазки в пол.

Неловко кисе. Думала, я буду жрачкой закупаться и смотреть, как она и без того копеечные специи подешевле выбирает? Не на того нарвалась. И вообще у меня всё идёт по плану.

— Тогда приготовь что-нибудь, — предлагаю между прочим. — Поужинаем вместе.

— Понятно всё с тобой, — хмыкает.

Стоит, губки надула — думает, я её в кулинарное рабство взять собираюсь. Смешная такая.

— Что понятно-то, кис? — ржу. — Я тоже что-нибудь приготовлю.

— Ты умеешь готовить? — смотрит на меня с насмешкой во взгляде.

— Готовлю, стираю, убираю — всё сам. Редкий экземпляр.

— Кому-то с тобой ужасно повезёт, — лениво замечает котёна. — Ладно, давай что-нибудь приготовим.

— Через полчаса встречаемся у меня и погнали, — подмигиваю, открывая ключом замок моей квартиры.

Киса косится на пакет у себя в прихожей:

— Забери па…

— Время пошло, — не даю котёне опомниться — исчезаю.

Ника — девчонка гордая, у неё всегда всё нормально.

А у меня ненормально. Дома трында полная. Ремонт. В хате полно строительного мусора и полезного для работы, но не для свидания хлама.

М-да… Язык мой — враг мой. А теперь задача: за полчаса сгрести всё ненужное в тёмный угол, пропылесосить, вымыть пол и создать романтическую атмосферу.

Надеюсь, я правильно показываю Нике серьёзность моих намерений.

***

Полчаса — это безумно мало, чтобы привести себя в порядок. Особенно если учесть, что неплохо бы сходить на маникюр, педикюр, сделать укладку и… Что-то я разошлась. Просто сосед, просто позвал к себе просто готовить вместе ужин. Это не свидание. Забиваю себе в сознание эту мысль, как забивают молотком гвоздь в неподатливую древесину. Мысль гнётся, я злюсь и промахиваюсь. То есть стою в ванной перед зеркалом и крашу ресницы.

Саня продуктов накупил… И ведь до самого порога ни гу-гу, что один из пакетов с покупками для меня. Тот ещё гроссмейстер, блин! Дико неудобно, но вернуть покупки не получилось. Пришлось пакет, не разбирая, поставить в холодильник. Потом решу, что делать с деликатесами соседа.

— Бли-ин… — шепчу раздосадовано.

Стрелочка на одном глазу получилась ровная, а на другом — зигзаг. Просто не надо было наш с Саней поход в магазин вспоминать — руки задрожали. И то, как товарищ следователь на моего бывшего смотрел, и каким тоном с ним разговаривал… Стасику точно неприятно было, а мне очень даже нормально. Я почувствовала себя принцессой, которую оберегает рыцарь без страха и упрёка.

Подтираю стрелки ватной палочкой и кокетливо улыбаюсь, глядя на себя в зеркало. Результат мне не нравится, но перекрашивать времени нет. Я и так уже опоздала на пятнадцать минут.

— Кис, ты там уснула?! — орёт из своей квартиры Саня.

Его слышу не только я — всё соседи. В этом у меня сомнений нет. Что они о нас подумают? Ой, да пофигу!

— Иду! — отвечаю громко и щедро пшикаюсь туалетной водой.

На мне монохромный свитер с оленьим орнаментом, тёплые легинсы и уютные новогодние носочки. Образ не для свидания — то, что надо. Сую ноги в тапочки и выхожу в подъезд.

— Ты там красилась, что ли? — Саня открывает дверь.

— Н-нет, — мотаю головой. — Ещё чего, — поворачиваю ключ в замке.

Глупо скрывать накрашенные глаза, и парфюмом от меня несёт за сто метров. Но сознаваться неловко.

— Понятно, — забирает ноздрями воздух и улыбается. — Залетай, — отступает назад, пропуская меня в квартиру.

Квартира у Сани больше моей. Не знаю, сколько здесь комнат, но она очень просторная. Классическая «сталинка». Уютненько у него тут.

— В кухню проходить? — переминаюсь с ноги на ногу в прихожей.

— Будь как дома, котён, — сосед подмигивает. — Кухня там, — показывает направо. — Здесь гостиная, — тычет пальцем через плечо. — Тут и там спальни, — кивает на две двери. — Куда хочешь пойти? — играет бровями.

— Опять эти шуточки… — закатываю глаза. — Мы готовить собирались, если что, — скидываю тапки с ног и иду в кухню.

— Готовить так готовить, — вздыхает товарищ мент и топает за мной.

О том, что у Александра в доме идёт ремонт, сразу не догадаешься — чисто и нет строительного бардака. Но он начал снимать в кухне плитку со стен. В углу целый мешок с керамическими осколками, а рядом дверь… В мою квартиру.

— Не думал её заделать? — решаю поинтересоваться.

— Не, не думал, — простодушно отзывается Саня. — Зачем?

— Не знаю, — барабаню пальцами по косяку. — Как-то неуютно, когда, у тебя в квартире дверь к соседям. Разве нет?

— Да нет, — пожимает плечами. — Нормально.

— К-хм… Проехали.

А Саня и рад «проехать» — оживляется. Продукты из холодильника достаёт. Готовить будем.

Глава 11

Кухня у меня большая, но узкая, и гарцевать по ней двум кулинарам бесконтактно не получается. Я аж взмок, ё-моё! Хочется сгрести котёну в охапку, прижать к столу и-и-и… По плану у меня демонстрация серьёзных намерений. Какие могут быть «и-и-и», Саня?!

Сто пятьдесят первый раз даю себе морального леща и шинкую лук, чтобы жизнь ещё больше мёдом не казалась. Готовим с Никой мясо с картошкой, томатами и сыром в духовке. Плюс оливье для новогоднего настроения. Скромно, но вкусно, а главное — празднично.

— Где ты так резать научился? — Вероника наблюдает за ножом в моей руке.

Шинкую, как шеф. По-другому уже не получается.

— Та-а… — хмурюсь. — Бывшая научила. Она поваром в ресторане была.

— А, понятно, — котёна делает вид, что занята разглядыванием горячего через стекло духовки.

Но я задницей чувствую — ей интересно узнать про мою жену.

— Если хочешь спросить — спрашивай, — подливаю маслица в огонёк. — Отвечу.

— О чём? — косит под дурочку.

— Кис, я мент, — напоминаю забывчивой девочке. — Меня хрен обманешь.

Несколько мгновений тишины, глубокий девичий вздох. Вероника присаживается на табуретку за столом — ножка на ножку, изящными пальчиками коленку обхватила.

— Ты был женат? — решается спросить.

Формулировка «был» здесь не совсем уместна. Процесс развода ещё не завершён. Расторгнуть брак по-быстренькому не вышло. С одной стороны — поднятые мной по рабочей линии связи, а с другой — связи отца моей благоверной.

Тесть — известный в городе юрист. В розовых очках. Папаня упорно продолжает считать, что его Танечка одумается, бросит столичного любовника и вернётся ко мне, а я в свою очередь охренею от счастья и прощу ей всё. Нет, не прощу. Только тестю это не объяснить — он продолжает раздавать взятки направо и налево, лишь бы суд откладывали. Я уже всерьёз подумываю закрыть его на пятнадцать суток. Он и сутки, конечно, не отсидит — выйдет, но по самолюбию его это ударит неслабо.

— В разводе, — утаиваю часть правды.

Если сказать котёне как есть, она начнёт морозиться и все мои старания полетят псу под хвост. Развод в любом случае состоится. Я над этим активно работаю.

— Кто был инициатором расставания? — Ника подпирает щёчку кулаком.

— Это как посмотреть, — хмыкаю. — У меня был тяжёлый период в жизни — чёрная полоса. Отношения с женой в то время сильно испортились, и я запил. Когда очнулся, понял, что уже не первый день живу один. Моя неблаговерная уехала к какому-то мужику в Москву. Но на развод подал я, — смахиваю нарезанный лук с доски в салат. — Как думаешь, кого тут считать инициатором расставания?

— Сложный вопрос, — котёна ковыряет ноготком скатерть.

— И я об этом, — грустно улыбнувшись, сажусь на свободную табуретку. — Ну а у тебя, как с этим… — едва не выдаю «Мазаем», — Стасом получилось?

— Банально, — отмахивается Ника. — Кобель.

— Ясно, — киваю. — Вы не были женаты?

— Нет. Стас не предлагал мне выйти за него замуж, а я как-то не задумывалась о браке. Мы жили вместе — этого хватало, — говорит и смотрит в тёмное стекло окна.

— В этом плане я консерватор. Живёшь с женщиной — женись.

— Пф-ф, Сань! — котёна закатывает глаза.

— Что? — улыбаюсь.

— Дешёвый подкат, — кривится.

— Хоть за находчивость плюсик поставь, — ржу.

— В карму только, — Вероника идёт к духовке. — Думаю, готово.

Готово — это хорошо. Значит, можно начинать вторую и самую интересную часть вечера. Есть мы будем под киношку, а плазма у меня висит ни фига не в зале. В спальне.

Накладываю ужин в красивые тарелки, составляю их на стол-поднос и поглядываю на котёну. Она наблюдает за мной и явно чует подвох, но пока молчит.

— Коктейль будешь? — демонстрирую Нике бутылку с этикеткой, на которой нарисован ананас.

— Нет, — хмурится. — У меня на ананасы аллергия.

— Как знаешь, — убираю тару с напитком на холодильник и беру в руки увесистый поднос. — Пойдём?

— Я думала, мы за столом поедим.

— Душно здесь, духовка два часа шпарила. Идём в комнату, — выхожу из кухни и уверенно шагаю в спальню.

Котёна наперевес с сомнениями топает за мной. В комнате её ждёт сюрприз.

Настоящих свечей у меня нет, зато есть набор пластиковых на батарейках. По мне они очень даже похожи на оригинал. Приглушённое мерцание свечей, тонкая гирлянда «дождиком» по шторам и кровать размера кинг-сайз, застеленная красивым шёлковым покрывалом.

— Не слишком ли это? — девочка почти готова дать заднюю.

— Кино глянем.

— На кровати, — поджимает губки. — Вдвоём, — поворачивает ко мне голову.

— Воу! Ты сходу хочешь к нам третьего пригласить?

Шутка не удалась — это ясно по выражению лица моей гостьи.

— Я, наверное, пойду…

— Стой-стой-стой! — встаю у неё на пути — тарелки на столе-подносе звенят. — Под кино поедим и всё. У меня дома только один телек, — киваю на плазму.

— Обещай не распускать руки, — выставляет вперёд указательный палец.

— Только если сама попросишь, — улыбаюсь. — Ложитесь, Вероника, — киваю на кровать, — вас ждёт незабываемый вечер с редким экземпляром мужчины.

— Не можешь без этого, да? — котёна морщит носик.

— Кис, давай быро! — устаю уговаривать — перехожу к приказам. — Жрать хочу страшно.

Девочка тихо ворчит, но идёт на кровать. Устраиваемся поудобнее, я ставлю перед нами столик с едой и щёлкаю пультом. И в башке у меня щёлкает. Если кому-то тут надо паниковать, так это мне. Я в одной постели с красивой девушкой, к которой меня тянет, как магнитом, буду ужинать, смотреть фильм и… всё.

Я это затеял исключительно ради впечатлений дамы. Чтобы у котёны появилось одно из первых приятных воспоминаний о времени, которое мы провели вместе. Сильный ход, я считаю. Правда есть некоторые издержки, связанные с мужской физиологией. Но я потерплю.

— Странная подборка, — Ника читает названия фильмов на экране. — Тут только романтические рождественские фильмы.

Глава 12

Вкусно поела, посмотрела фильм, теперь чищу мандаринку, а Саня ищет, что бы нам ещё посмотреть. Напряжённый он какой-то. Хотя я считаю, что напрягаться надо мне. Сосед создал для этого все условия. Романтическая обстановка, фильмы про любовь и он сам — красивый брутал — рядом. Но нет. Лапы этот хищник держит при себе. Даже обнять меня на киношных поцелуях не пытался.

— Поздно уже, — зеваю. — Домой пора.

— Если хочешь, оставайся на ночь, — предлагает Саня, щёлкая кнопками на пульте и глядя на экран.

А я смотрю на него и не знаю, что сказать. Может, и не надо ничего говорить? Отобрать у него пульт и побить его им? Нет, я не обиделась на предложение остаться. Я в бешенстве от того, как он это предложил! Как другу-мужику. Типа «Братух, чего на ночь глядя гнать куда-то? Оставайся».

Когда Орлик ко мне подкатывал, всё было понятно, а теперь ничего не понятно. Может, от меня плохо пахнет? Или я как-то не так ела? Что случилось-то?! Я не понимаю, почему у Сани резко пропал ко мне интерес. Не понимаю и паникую.

— Да, пожалуй, — хриплю тихо.

— Что? — товарищ следователь поворачивает ко мне голову.

Суровая складочка между его бровями свидетельствует о непонимании. Да-да, он не ослышался.

— Я сказала, что принимаю твоё приглашение остаться на ночь, — сердце пытается выломать рёбра.

— Котён, э-э-э… — дует щёки. — Я в шутку ляпнул. Ты давай это… не балуйся, — грозит мне пальцем, как ребёнку. — Домой иди.

— В смысле?! — у меня лопается терпение. — Пригласил остаться на ночь, а через минуту — домой иди?!

— Ты думаешь, я железный?! — взвыв, сосед подскакивает на ноги. — Да я едва себя в руках держу! — орёт. — У меня вот!.. — очерчивает здоровенной ладонью зону ниже пряжки ремня. — В голове крови ни хрена не осталось!

— Мне пора! — быстро встаю с кровати.

Доказательства того, что Саня не потерял ко мне интерес, я получила. Паника отступает — включается инстинкт самосохранения. Пора валить!

Сосед сверкает хищно-голодным взглядом и бросается ко мне через кровать. А я, взвизгнув, несусь в прихожую, щёлкаю замком, но выбежать из квартиры не успеваю. Меня припечатывает мощным горячим мужским телом к двери.

— У меня от тебя крышу рвёт, котён, — дышит мне в шею. — Доказал я тебе серьёзность намерений? — хрипит.

Мне холодно, жарко, мокро, сухо — и всё это одновременно. И я не знаю, доказал или не доказал… Я сейчас ничего не знаю!

— Сань, я…

Договорить товарищ мент не даёт закончить — заставляет меня замолчать поцелуем.

Я успела забыть, как классно бывает целоваться. А может, я и не знала, что может быть так классно! Саня горячий, как та духовка, в которой мы запекали ужин. Целует меня жадно, а потом шепчет на ухо, что я «офигенная котёна» и снова целует. У меня от этого под коленками слабость и вообще ноги подкашиваются — цепляюсь за покатые напряжённые плечи соседа и уплываю далеко от здравого смысла.

— Никусь, ты дома?! — голос Насти из подъезда возвращает меня в реальность. — Ника!

Что она тут делает, боже?.. Почему именно сейчас?!

— Погоди… — пытаюсь отдышаться, упираюсь ладошками Сане в грудь. — Там, кажется, хозяйка квартиры пришла.

— Чёрт с ней, — заявляет уверенно и собирается продолжить.

— Так нельзя, — мотаю головой. — Наверное, что-то случилось.

Без причины так поздно Настя не пришла бы. Точно что-то стряслось. Или она по поводу квартиры… Игнорировать нельзя.

— Подруга твоя? — хмурится.

— Хорошая знакомая, — киваю. — И коллега по работе.

— Иди, — Саня делает шаг назад и чешет пятернёй затылок. — Вернёшься?

— Я… не знаю, — выдыхаю. — Если не вернусь — увидимся завтра, — подаю руку соседу. — Пока?

Он притягивает меня к себе и снова целует — едва мозг не отключается. Но надо идти. Настя не уходит, звонит и стучит в мою дверь.

Облизываю искусанные губы, поправляю свитер, волосы и выхожу в подъезд.

— Привет, — улыбка у меня получается натянутая.

Настя растерянно смотрит на меня, потом переводит взгляд на Саню, который стоит за порогом своей квартиры.

— А… О-о… Привет, — нервно сглатывает. — Я, наверное, не вовремя?

Ещё как! Но это уже не имеет значения. Облом обломов состоялся.

— Что-то случилось? — открываю ключом дверь моей квартиры.

— Случилось, — вздыхает моя коллега.

— Проходи, — пропускаю её вперёд.

Посылаю Сане воздушный поцелуй и, кокетливо улыбнувшись, исчезаю дома.

— С мужем разругалась, — Настя стягивает с ног сапоги. — Можно я у тебя сегодня переночую?

— Оу… Можно, конечно.

— Никусь, я знаю, что мы с тобой не близкие подруги, но… Мне надо переночевать сегодня не дома. И выговориться, — смущённо поджимает губы.

Понятно. Вместо романтической ночи с соседом меня ждёт ночь с коллегой. У Насти явно стряслось что-то серьёзное на личном фронте, чтобы обсудить это понадобится несколько часов и не один литр чая. Настя меня очень выручила с этой квартирой — отказать ей в ночёвке я не имею права. Ровно как и отказаться её выслушать. Это с моей стороны было бы некрасиво.

Я очень хочу вернуться к Сане и продолжить, но иду в кухню кипятить чайник. Грустно. Хотя, возможно, к лучшему. Стасу я досталась практически «без боя» и как результат — он меня совершенно не ценил. Не спорю, причина не только в этом. У нас со Стасом были непростые и неравные отношения — я его любила, а он позволял его любить. Не хочу, чтобы с Саней получилось так же. Стать для Орлика желанным трофеем — нормальная идея. Все мужчины немного охотники.

Глава 13

Мы с Настей проговорили до четырёх часов утра. Её муж Вася — страшно ревнивый мужик. Предъявил жене за несуществующий флирт с официантом в ресторане, где они праздновали новый год. Скандал зрел почти сутки и к вечеру первого января достиг апогея. Настя решила показать супругу, где раки зимуют — громко хлопнула дверью и ушла в ночь. Только идти ей оказалось некуда. Родители уехали праздновать в другой город, друзья-знакомые продолжают веселиться, а Анастасии не до веселья.

Девять утра, трель перфоратора… Доброе утро!

— Ты там сдурел совсем?! — Настя колотит кулаком в стену, пытаясь взывать к Саниной совести.

Присоединяюсь к вопросу. Хотя его можно считать риторическим. Сосед не сдурел — он мстит моей знакомой за вчерашний облом. В этом у меня сомнений нет. Только одного товарищ мент не учёл — я тоже попадаю под раздачу. Пять часов сна мне маловато, и я бы сейчас многое отдала за тишину.

— Из кухни будет эффективнее, — выхожу в коридор.

— Чего? — Настя поворачивается ко мне.

— Пойдём, научу, — зевнув, отправляюсь в кухню.

Перфоратор замолкает, а я стучу в дверь, которая ведёт к соседу.

— Думаешь, ответит? — Настя с сомнением гнёт бровь.

— Сейчас узнаем, — пожимаю плечом. — Сань! — зову громко. — Можно мне поспать, а?!

Грохот шагов в соседней квартире свидетельствует о том, что он отлично всё слышит.

— Я нахожу успокоение в созидании, — товарищ следователь философствует за дверью. — Гардины вешаю. Новые.

— А я во сне лучше всего успокаиваюсь. Только спать под грохот твоего перфоратора нереально, — вздыхаю.

— Прости, котён, но не ты одна там не спишь. Я продолжу.

Мстит, да. Насте. Перфоратором Саня работает от души и с душой. Стены дрожат.

— Кошмарный сосед, — моя знакомая щёлкает кнопкой на чайнике. — У нас с ним с первой встречи проблемы возникли.

— У меня тоже, — сажусь за стол.

— Да? — хмыкает. — А мне показалось, вы нашли общий язык.

К щекам приливает жар. Да, вчера мы с Саней были на одной волне, и Настя не дурочка — всё поняла.

— Как видишь, нет. Меня он тоже не хочет слушать, — бормочу в перерыве работы перфоратора. — Что сегодня делать собираешься? — увожу разговор с неудобной темы.

— До вечера у тебя побуду. Если ты не против, конечно.

— Не против, — вздыхаю.

— Вася уже телефон мне оборвал и смсками засыпал, — демонстрирует смартфон. — Пока грубит и обещает подать на развод. Хочу подождать, когда созреет для извинений.

— А созреет? — достаю кружки и пакетики с чаем.

— Пф-ф! — Настя машет ручкой. — Дело времени. К вечеру начнёт умолять, чтобы вернулась.

Возможно. Но до вечера ей предстоит слушать концерт перфоратора. Если Анастасия готова к таким жертвам ради семейного счастья, то я только «за» — пусть маринует своего ревнивца.

— Насть, я спросить хотела, — наливаю чай и поглядываю на знакомую. — Зачем ты Стасу сказала, где я живу?

— Нельзя было говорить? — она делает большие глаза. — Тогда прости, — пожимает плечами. — Просто он сказал, что хочет поздравить тебя с новым годом, подарок приготовил и всё такое…

— Не соврал, — улыбаюсь грустно. — Пришёл с вялой розой и мешочком карамелек. Помириться хотел.

— Я же не знала, что у тебя личная жизнь наладилась, — хихикает Настя.

— Ничего у меня не наладилось! — отрицаю, как школьница какая-то. — Пока…

— Дело нехитрое, — хмыкает.

Пару поцелуев вряд ли можно назвать отношениями. Посмотрим, как пойдёт — загадывать не возьмусь.

Настя остаётся слушать «тяжёлый рок» в исполнении соседа, а я собираюсь в поликлинику. Сегодня второе января — процедурный кабинет должен работать, схожу туда. Можно, конечно, попросить товарища следователя поставить укол, но тогда я рискую испортить мой «маринад». Я не маленькая, понимаю, чем дело может кончиться. Тем более я сама этого хочу, но… охотник, желанный трофей и всё такое.

Выхожу на улицу — погодка супер. По-зимнему тепло, ветра нет и снежок идёт пушистыми хлопьями. Настоящий новый год!

У подъезда стоит Вера Иванна, а в палисаднике по сугробам скачет маленькая дворняжка.

— Ваше чудо? — подхожу к соседке. — Здравствуйте, — улыбаюсь.

— Здравствуй, милая, — старушка тоже улыбается. — Чудо-то моё, только дармоедка она, — качает головой, глядя на собаку. — Я думала, хоть тявкать будет, когда чужие по подъезду ходят — молчит.

— Ну-у… — дую щёки. — Не охранница, наверное.

— Совсем, — вздыхает старушка. — Моя подруга Клавдия Филипповна из соседнего подъезда быстрее чужих вычисляет, чем эта хвостатая. Кстати! — Вера Иванна оживляется. — Она видела, кто букет тот принёс.

— И кто же?

— Орлик, — бабуля многозначительно играет бровями.

— Саня? Сосед? — у меня из горла невольно рвётся грубый нервный смешок.

— Он, — кивает Вера Иванна. — Приехал за полчаса до нового года с этим букетом.

— Как Саня мог приехать за полчаса до нового года, если он в этот момент в отделении на дежурстве был.

— Ой, милая-я-я, — соседка смотрит на меня как на дурочку, — долго ли умеючи? Подменился, может. Клавдия Филипповна глуховата, но со зрением у неё всё в порядке. Это точно был наш Орлик. Видела она, как он в подъезд заходил с цветами. С ним ещё какой-то мужик зашёл — чужой, а эта паршивка даже не тявкнула, — распекает дворняжку.

До меня, кажется, начинает доходить…

— Ваша подруга случайно не видела, этот чужой мужик на машине приехал или нет?

— На машине, да. Иномарка. Дорогая точно. Джип, во!

За полчаса до нового года к нам в подъезд действительно заходил чужой мужчина. Стас. И приезжал он на дорогой иномарке. На джипе.

Это что получается?.. Стас зашёл в подъезд вместе с Саней?

Теперь до меня доходит.

Глава 14

Работаю перфоратором — злой я сегодня. Хозяйка квартиры, Настя, кажется — та ещё щучка. Раньше за стенкой бабуля божий одуванчик жила, и я не борзел. А когда она померла, внучку хата отошла. Он с женой сюда стал регулярно приезжать и, главное, как у меня отсыпной после дежурства, так у них бурная и громкая деятельность. Я сначала по-человечески просил — не реагировали, пришлось ксиву засветить и пообещать им поездку в отделение. Мужик успокоился — сразу вежливый стал, а вот жена его начала мне тихо гадить. Типа не она мне в замок хрени какой-то напихала, а кучку на коврик перед моей дверью не её шпиц наложил. Я давно ждал момента для мести. И он настал. Сегодня.

Стыдно, конечно, что котёна под раздачу попала, но ничего не поделаешь. А не поймёт Настя — точно в отделение её отвезу. Мне несложно.

Отрываю перфоратор от стены и слышу трель дверного звонка. О, пришла разбираться! Ну, давай поговорим. Я вообще разговорчивый.

В голове заготовка нецензурной реплики. Открываю. Только за порогом ни фига не Настя. У этой женщины другой имя.

— Что тебе здесь надо? — спрашиваю, окинув взглядом гостью с чемоданом.

— Здравствуй, Саша, — она здоровается и отводит взгляд.

— Я тебе вопрос задал — что тебе здесь надо, Таня?

— Домой приехала, — поднимает на меня глаза. — Я бы своим ключом открыла, но замок на защёлке был.

Был. Специально её закрываю — защита от бывших жён. Почти бывших.

— Ты не попутала?! — ржу нервно.

— Нет, — нагло заявляет моя супруга.

— Это был твой дом. Но только до того, как ты упорхнула в Москву к любовнику. Где теперь твой дом — я не знаю, но точно не здесь.

— Ошибаешься, Сань, — хмыкает Таня и гордо вздёргивает подбородок. — У меня в этой квартире доля и я здесь прописана.

О-о, вижу почерк бывалого юриста! Папаня дочку натаскал — сказал ей, что говорить, чтобы в хату попасть.

— Я на развод подаю и на раздел имущества. Квартиру разменяем — получишь свою долю.

— В таком случае, когда суд примет решение, а у меня появятся деньги на новое жильё — съеду, — Таня щурится. — А пока я имею законное право находиться здесь.

Точно папашка её натаскал. Только не угадал он ни хрена.

— Я здесь закон, Танечка, — скалюсь зло и весело. — К отцу езжай.

— С чего бы это?! — она встаёт в позу.

— Поговори с ним. Объясни, что не стоит вставлять палки в колёса бракоразводного процесса. Это и в твоих интересах тоже.

— В моих? — Танька скрещивает руки на груди. — В чём мой интерес, Сань? Денег от раздела этой хаты мне едва ли хватит на комнату в общаге. Это точно не моя мечта.

Мне тоже не улыбается жить в условиях хуже, поэтому я затеял ремонт. Так квартиру можно будет загнать дороже. А эта краля палец о палец не ударила и копейки не вложила, чтобы получить больше денег за долю. Зато права качать не забывает. Я бы на её месте молчал в тряпочку.

Собираюсь высказать жёнушке, но смартфон на комоде взрывается мелодией. Котёна моя звонит.

— Вали куда хочешь. Порог этой квартиры ты не переступишь, — закрываю дверь перед офигевшей Танькой. — Привет, кис, — отвечаю на звонок.

Ники дома нет. Я видел в окно, как полчаса назад она вышла из подъезда и пошла в сторону остановки. И слава богу! Не хотел бы я, чтобы Вероника стала свидетельницей «семейной драмы», которая только что произошла в подъезде перед её дверью.

— Эм-м… привет, — Ника мнётся, словно не знает, что сказать.

— Всё нормально у тебя? Поликлиника работает сегодня?

— Откуда ты знаешь, что я в поликлинике? — растерянно спрашивает.

— Дедукция, — отвечаю коротко и смотрю в глазок.

Танька на площадке. На чемодан уселась — уходить не собирается.

— Ясно… Я звоню, чтобы попросить тебя не прессовать Настю.

— Кто её прессует-то, котён?! — ржу. — У меня ремонт.

— Ты можешь не шуметь пару часов? Пожалуйста, — просит жалобно. — Настя с мужем поругалась, я её полночи успокаивала…

— Вот-вот, — перебиваю, — её успокаивала, а я нервничал.

— Сань, не вредничай, — Ника добавляет твёрдости в тон. — Дай человеку поспать.

— А мне что за это будет? — включаю шантажиста.

— Вот ты!.. — котёна смеётся.

— Да, я такой и мне не стыдно! — улыбаюсь. — Вечером чтобы как штык у меня была. Ужинать будем.

Не дожидаясь отмазок котёны, отключаю звонок и отправляю ей смс, чтобы нарядилась поэротичнее. Ответ прилетает через секунды, но прочитать не успеваю — Танька пытается вынести дверь. Возможно, ногами.

— Московский хахаль дал чирка под зад, да? — открываю и сходу давлю Тане на больное.

— Не сошлись характерами, — фыркает.

— И ты решила вернуться, — улыбаюсь однобоко. — Право ты имеешь — не спорю, но я мент. Что делать будешь?

— Хватает же наглости! — супруга взрывается. — Сначала довёл наш брак до ручки, а теперь ещё и домой меня не пускаешь! Мог бы хоть попытаться спасти семью!

— Нечего спасать, — бросаю холодно. — Кризис в отношениях бывает у всех, но не у всех он заканчивается изменой.

— Можно подумать, ты у нас святой! — кривится. — Ты мне по-любому изменял!

— Доказательства? — гну бровь.

— Ой, всё!

— Не ори. Не хочу, чтобы соседи были в курсе наших разногласий.

— Мне пофигу! Понял?!

Понял. Что лучше помочь этой фурии выйти на улицу. Без моей помощи она тут хрен знает сколько сидеть будет. Сую ноги в тапки, выхожу в подъезд и, схватив Танькин чемодан, спускаюсь по лестнице.

— Что встала? — оборачиваюсь. — За мной иди.

— И не подумаю, — жена гнёт бровь.

— Тогда шмотьё своё будешь из мусорного бака выковыривать, — рычу и продолжаю путь.

Угроза на Таню действует. Цокая каблучками, она бежит за мной. А я уже ей такси вызываю. Таня едет к папе.

Глава 15

Моя почти бывшая супруга оперативно утрамбована в такси вместе с чемоданом и уже едет к папочке. А я поднимаюсь домой — злой, как тысяча чертей. Сейчас бы выпустил пар перфоратором в стену, но нет. Сам поставил котёне условие и озвучил цену тишины. Придётся быть паинькой.

— А у тебя страсти не утихают, — Настя стоит на пороге распахнутой двери квартиры и смотрит на меня с вызовом. — То перфоратором стены долбишь, то вопли женские приходится слушать, — приподнимает брови.

Похоже, она стала свидетельницей «семейной драмы». По глазам её бесстыжим вижу, что в тупой голове зреет план. По-любому знает, что у нас с котёной не соседские отношения. Преподнёсёт ей всё так, что я потом не оправдаюсь. Этой лишь бы мне поднасрать.

Настя хмыкает и собирается закрыть дверь, но я успеваю подставить ногу.

— Значит, слушай сюда внимательно, — убираю из тона зачатки вежливости, — хоть полслова скажешь Нике о том, что слышала, и я тебе покатушки в ментовском бобике устрою. Конечным пунктом станет «тигрятник» в отделении.

Соседка хватает ртом воздух, моргает — пытается сообразить, что ответить на ультиматум. Только не соображается никак.

— Не надо мне угрожать, — хрипит и дёргает дверь.

— Я не угрожаю, а предупреждаю. Надеюсь, тебе хватит мозгов сделать правильные выводы, — убираю ногу.

Настя громко хлопает дверью и нервно щёлкает замком. Терпеть не могу наезжать на женщин, но иногда приходится. М-да… паинькой побыть уже не вышло.

Вернувшись домой, падаю на кровать со смартфоном — почитать в покое и одиночестве, что мне там котёна в смс нацарапала. А нацарапала она интересное.

11:04 Котёна: Если честно, я не о Насте поговорить звонила. Просто не смогла по телефону… Сань, ты почему не сказал, что букет этот в подъезде ты оставил? И почему промолчал, что видел Стаса в тот вечер?

Лежу и думаю, что ответить Веронике. Набираю и стираю — всё не то. Не цепляет текст.

11:30 Я: Придёшь вечером и поговорим.

Вот! То, что нужно. Отправляю ещё один крючок, чтобы рыбка точно не соскочила и, растянувшись на диване, собираюсь вздремнуть. Перед бессонной ночью с дамой надо отдохнуть.

Фиг!

С работы звонят. Придётся ехать в отделение разгребать новогоднюю бюрократическую задницу. Зашибись просто выходной получился! В ближайшие десять дней он был единственным.

Наша служба и бумажна и трудна.

***

Возвращаюсь домой после укола в отвратительном настроении — поставили так, что у меня перед глазами ещё минут десять цветные круги плясали и нога отстёгивалась. Полицейский лучше медсестёр инъекции делает. Беспредел!

— О, Никусь, хорошо, что ты пришла, — Настя встречает меня в прихожей. — Я уходить собралась.

— Вася созрел, и ты решила не дожидаться вечера?

— Вася тут не при делах. Я же подрабатываю в клининговой компании. Вот заказ прислали — уборка в квартире.

Не знала, что Настя калымит. Основная работа в школе съедает кучу времени, в том числе и личного. Когда она всё успевает?

— Я бы тоже с радостью подработала, — вздыхаю. — На карте последние две тысячи до аванса.

— Поехали со мной! — Анастасия оживляется. — И тебе хорошо — заработаешь, и мне неплохо — быстрее закончу. Вдвоём мы за час справимся.

— А так можно? В смысле, это ведь твой заказ. Хозяин ничего не скажет?

— Откуда ему знать, кого убирать пришлют? — Настя разводит руками. — Паспортные данные консьержу оставим и все дела. Кроме того хозяина в квартире нет. Там только бардак, — снимает мою куртку с вешалки. — Тебе что, пять тысяч лишние?

— Пять тысяч?! — у меня едва челюсть на пол не падает. — Это сейчас такие расценки на уборку квартиры?!

А я, дурочка, Стасу огромный дом до блеска драила совершенно бесплатно! Надо было счёт ему выставить, когда уходила. Шучу, конечно. Но обидно.

— Пять тысяч — твоя доля. Всего такая уборка десятку стоит, — добивает меня Настя. — И это ещё клиент жадный попался — заказал по минималке, — суёт мне куртку в руки. — Одевайся, Никусь.

Одеваюсь, конечно! Когда ещё выпадет шанс за час пятёрик заработать? Эти деньги мне сейчас совсем не лишние.

Ждём во дворе, пока Настина машина прогревается. Моя коллега проверяет уборочный инвентарь в багажнике, а я бездельничаю рядом. Анастасия, конечно, умница — крутится как белка в колесе, выглядит отлично, ещё и мужа дрессировать успевает. Мне бы столько энергии…

В кармане куртки звонит телефон. Достаю смартфон, смотрю на экран — Орлик.

— Привет, — отвечаю соседу. — Подглядываешь? — улыбаюсь голосом, думая, что он увидел меня в окно.

— Хотел бы я за тобой подглядеть, кис, — грустно отзывается Саня, — только мне из отделения не видно.

— Ты на работе?

— Так точно. Вызвали. Как дела? Укол поставила?

Товарищ следователь не зря ест свой хлеб — успел выяснить, что я уходила. И где была знает.

— Да, я пришла недавно, а сейчас снова ухожу.

— Куда это ты, котён, собралась? — строго спрашивает.

Контролирует. Пытается. Это приятно, но раскрывать Сане карты я не спешу.

— Прокачусь с Настей по её делам. Помочь надо.

— С Настей?.. — эхом отзывается сосед.

— Ну да. Что такого? — поглядываю на знакомую.

— Ничего, котён. Всё нормально, — замолкает на пару мгновений. — Насчёт вечера…

— Всё отменяется? — спрашиваю с язвительной ноткой.

— И не надейся, киса! Всё в силе. Только во сколько это будет, пока не скажу. Приеду домой — стукну в дверь.

— Хм-м… подумаю открывать или нет, — мысленно показываю Орлику язык и отключаю звонок.

Саня упорный. Он своего всегда добивается. Для такого, как товарищ мент, нужен особый вид «маринада» — ядрёный. Только я в такой кулинарии не большой специалист. Пришёл, увидел, победил — так и будет. Снова тон свой командирский подключит, а я на всё соглашусь без разговоров…

— Ещё три минутки и поедем, — сообщает моя коллега и хлопает дверью багажника.

Глава 16

Квартирка, которую мы с Настей убираем, шикарная: двухэтажная, с панорамными окнами в гостиной и итальянской мебелью везде. Квадратура не слишком большая для элитного жилья, но роскошь присутствует.

Правда, складывается впечатление, что обжить эту жилплощадь толком не успели — вещей по минимуму и все они мужские. Я особо по шкафам не лазила, так, глянула мельком. Уборка заказана поверхностная: пропылесосить, смахнуть пыль и вымыть пол. Хотя я бы тут и мебель почистила, и окна с зеркалами помыла. И много чего ещё сделала.

— Насть, а это камера? — спустившись по лестнице, кошусь на аппаратуру под потолком.

— Камера, конечно. Они тут везде. А как ты хотела? — Анастасия собирает инвентарь. — Совсем без наблюдения в таких квартирах не бывает.

Это понятно. Решит какая-нибудь горничная свистнуть дорогую мелочёвку, а «зоркий глаз» всё увидит. Удобно.

— Никак я не хотела, — обхватываю себя за плечи. — Просто стало неуютно.

— Я думала, ты к такому привыкшая.

— Почему?

— Разве у Стаса в доме не было камер?

— Ты знаешь… — выдыхаю, — нет. Мы вдвоём жили, а прислуги у него не было.

— Слышала, Стас тот шикарный дом продал.

— Я не удивлена, — хмыкаю.

Точнее, я догадалась об этом ещё когда встретила его в магазине «Старого города». Он сказал, что приобрёл квартирку в этом районе, значит, съехал из дома, где мы жили вместе. Правильно, кто без меня будет следить за таким особняком? Бесплатно, разумеется. Любовница у Стаса класса люкс — она не станет, а прислуга или клининг влетят ему в копеечку. Дешевле переехать в квартиру. Примерно вот в такую… Прохожусь взглядом по гостиной. Десятка в месяц за уборку ещё туда-сюда для Стаса. Наверняка он живёт в похожей хате.

— Никусь, прости, что лезу не в своё дело, но-о… — Настя присаживается на краешек дизайнерского кресла, — думаю, ты зря тогда ушла от Стаса.

Моя знакомая не сильно в курсе нюансов наших с бывшим отношений, но она знает, что я пережила расставание. Оно далось мне непросто.

— Насть… — сажусь на диван. — Ты не знаешь, но он мне изменял.

— Неприятно, да, — кивает. — Я тебя понимаю как женщина. Честно! — прикладывает ладонь к груди. — Просто когда Стас позвонил тридцать первого и стал расспрашивать о тебе, мне показалось, что он хочет помириться.

— И что? Предлагаешь забыть о его измене? Или изменах… — у меня из горла вырывается истерический смешок.

— Не сразу, конечно, — Настя пожимает плечами. — Промариновать как следует, а потом и простить можно.

Вот кто большой спец по «маринадам» для мужчин. Я бы обязательно спросила у Анастасии рецепт, только замариновать она мне предлагает совсем не того мужика.

— Не обижайся, но я начинаю думать, что Стас попросил тебя замолвить за него словечко, — хмурюсь.

— Нет! — Настя подскакивает с кресла. — Как ты могла так подумать?! — возмущается искренне. — Женская солидарность прежде всего!

— Ладно-ладно, прости! — спешу отыграть назад. — Ляпнула не подумав.

— Никусь, — она успокаивается, — я за тебя переживаю. Ты с соседом роман закрутила, да?

— Пока не роман, но он мне нравится, — признаюсь.

— Этот мент рядом со Стасом не стоял.

— Почему? — я снова улыбаюсь. — Потому что у Сани нет таких денег, как у моего бывшего?

— Что ты к деньгам прицепилась?! Кроме денег есть ещё статус в обществе и уверенность в завтрашнем дне.

— А есть счастье, — обрываю коллегу. — Простое женское счастье.

— Уверена, что ты нужна менту? — кривится.

Настя ведёт себя так, словно знает что-то, но недоговаривает.

— Ты о чём? — щурюсь.

— Ни о чём, — вздыхает. — Нам пора, — берёт сумку с уборочным инвентарём. — Довезу тебя до дома и поеду к мужу, — улыбается мечтательно. — Пишет, что подарок мне купил и вкусняшек приготовил.

— Вот видишь! Ты счастлива со своим Васей, хоть он и не олигарх.

— Ой, Никусь, — отмахивается, — это другое. Васька за мной со школы ухаживал, добивался. Родной человек. Куда я без него?

— И я хочу, чтобы у меня появился родной человек. Настоящий мужчина. А Стас, он… Ему со мной было удобно — не больше.

— Ты всё равно с Саней этим аккуратнее, — Настя качает головой.

Хорошо её Орлик достал, видимо. А она его. Нелюбовь у них обоюдная.

Спускаемся на первый этаж на лифте, и мне приходит смс о зачислении на карту пяти тысяч — Настя перевела.

— Спасибо, — улыбаюсь и сую смартфон в карман.

— Там платёжки в комоде — квартплата. Свет, вода и всё остальное. Оплати, пожалуйста. Не затягивай.

— Эм-м… Да, конечно, — улыбка сползает с моих губ.

Я рассчитывала внести оплату с аванса, но раз Настя так ставит вопрос, придётся оплатить с заработанных на уборке денег.

— Ты пойми, Никусь, у нас коммунальщики озверевшие. Если вдруг просрочка — названивают и сообщениями забрасывают. Даже в выходные. И всё это Ваське на телефон, а он бесится. Не хочу, чтобы в этот раз так же получилось. Я ведь тебя за квартплату жить пустила.

— Без проблем, я всё оплачу.

Настроение подпорчено, но это жизнь, и обижаться мне не на кого. Надо заплатить за квартиру — заплачу. Думаю, там тысячи три-четыре выйдет вместе с интернетом. В конце концов, продуктов у меня полный холодильник — спасибо Сане! И вообще я сегодня ужинаю в его компании. Не исключено, что и завтракаю тоже с ним.

Глава 17

— Ты чего такой нервный, Сань?

Витёк устал работать и решил заняться психоанализом. Моим.

— Я не понял, у тебя там писанина закончилась? — поднимаю на него недобрый взгляд.

— Если бы! — вздыхает. — Ещё кучу бумажек для оперов строчить.

— Вот и строчи, — рычу.

У меня тоже работы хватает. Вечер уже… Котёна там, наверное, заждалась меня. Чую, не дождётся — уснёт. Всё через задницу!

— На Шахтёрской маньяк объявился, — Витёк зевает.

Не хочет работать и мне не даёт. Лезет с фигнёй всякой.

— Кто сказал? — отрываю взгляд от бумаг.

— Все говорят, — Витя пожимает плечами.

На Шахтёрской улице за месяц пара убийств, только утверждать, что там орудует маньяк, нельзя. По крайней мере, пока связи между двумя этими убийствами не видно. Зато по отделению уже гуляет легенда о серийном убийце.

— Завязывай, — бурчу.

— Да я отвлечь тебя хотел. Вижу, что ты на нерве.

— На нерве, да, — откидываюсь на спинку кресла. — Танька объявилась.

— Да ну?! — Витёк закрывает папку с делом и смотрит на меня во все глаза. — Чо хотела?

— Чего хочет баба, которую московский хахаль послал? — хмыкаю.

— Я-ясно, — Витя чешет репу. — А ты чо?

— Чемодан её на улицу вытащил, тачку вызвал и к бате отправил.

— Замок смени.

— Сменил. Да дело не в этом, — стучу карандашом по столешнице. — Соседочка у меня появилась…

— Запал на неё? — Витёк лыбится.

— Я серьёзно! — швыряю карандаш в веселящегося мента.

— Всё-всё! Не нервничай! — Витя завязывает улыбаться.

— Я соседке сказал, что в разводе. Теперь надо как-то признаться, что не совсем в разводе…

В кабинете наступает тяжёлая тишина. Витёк в курсе, что мы с Танькой официально не разведены, и о причинах тоже знает. Меня беспокоит мыслительный процесс, отражённый на Витином лице. Не к добру…

Он ещё несколько мгновений переваривает информацию, а потом встаёт из-за стола и выходит в коридор. Куда это лыжи намылил?

— Вот! — Витя возвращается, сжимая в руках объёмный пакет и снова лыбится.

— Что это? — заглядываю в пакет — там тряпки какие-то.

— Вещдоки. Были. А теперь реквизит.

В пакете оказывается костюм. Шуба, штаны, шапка и накладная борода.

— И что мне с этим делать? — кошусь на Витька.

— Нарядись дедом морозом и иди к соседке сдаваться, — он смотрит на меня как на идиота.

— Вить, ты дебил? — гну бровь.

Вопрос риторический, но спросить надо…

— А чо сразу дебил?! — возмущается. — Любой косяк с шуткой зайдёт мягче. Я всегда с юмором иду жене сдаваться. Прокатывает.

Всё потому, что Витина жена давно смирилась, что её муж дебил.

Мысли по поводу Витиного рвения помочь я оставляю при себе, а пакет с реквизитом на диване. Только вернуться к работе не получается — мыслями я рядом с котёной.

Отправляю ей смс, жду ответа, но его нет. Десять вечера. Ника, наверное, спит уже. Походу, накрылся наш романтик медным тазом. Снова. И поговорить насчёт Таньки с котёной надо… было бы. Как сказать девушке, с которой хочешь серьёзных отношений, что женат?

Поглядываю на дедморозовский костюм в пакете… Нет! Я же не Витёк, ёлки-палки!

— Закончил уже? — Витя зевает, глядя, как я собираюсь.

— Настрой не рабочий. Завтра доделаю.

Беру куртку и иду к двери, но останавливаюсь возле дивана. Пакет этот чёртов… С другой стороны — идей, кроме Витькиной, нет.

— Бери-бери! — подначивает меня «змей». — Хуже не будет.

Тут Витёк прав — хуже от костюма Деда Мороза не будет. Хоть поржём с котёной. Правда, потом, скорее всего, мне будет не до смеха.

***

Чуйка меня не подводит — в квартире у котёны темно, а телек тихо бубнит повтором «Новогодней ночи» на главном канале. Спит Ника под это дело, а я у себя наряжаюсь в Деда Мороза. Сюрприз для котёны готовлю.

Не знаю, как Ника всё это воспримет, но другого выхода нет. И тянуть с признанием нельзя. Мне с утра на работу мчать, а за день может случиться что угодно. Настя не стерпит и расскажет Веронике про Таньку, или жёнушка сама сюда заявится. Короче, вариантов масса и все они не в мою пользу. Надо действовать, пока не поздно.

Натягиваю накладную бороду, нахлобучиваю шапку на голову и лезу в комод искать ключ от двери, которая ведёт из моей хаты в хату Ники. Где-то тут был… Есть! Сжимаю в пальцах ключик и улыбаюсь, как последний маньяк. Сам от себя в шоке.

Тихо открываю замок и заглядываю в кухню соседней квартиры. Темно и тихо. В раковине пара тарелок, на столе блюдо с мандаринами, а из комнаты доносится «Пять минут».

Что-то подсказывает, что по дебильности я сейчас переплюнул Витька… Это всё паника! Только она способна толкнуть меня на необдуманный поступок такого уровня. Здравый смысл орёт «Саня, иди к себе, пока не поздно!», а мой внутренний авантюрист вкрадчиво шепчет: «Давай, Санёк, всё получится». Последний побеждает.

Крадусь по коридору. Старые половицы скрипят, а у меня в башке гудит от волнения.

Бам! В голову даёт прозрение — я дебил реально…

Забывая дышать, задираю полы дедморозовской шубы и пытаюсь найти в кармане брюк самое главное — то ради чего весь этот спектакль затеян. А «главного» нет! Я забыл его дома.

Тихо матюгнувшись, разворачиваюсь и собираюсь дуть к себе за подарком для котёны, но не успеваю. Мне на затылок опускается что-то тяжёлое…

Глава 18

Ко мне в квартиру забрался вор! Или не вор, а кто похуже! В непонятной мешковатой одежде, бородатый… Бомж какой-то. Наверняка пьянь в неадеквате. Думать страшно, что он может натворить!

Разбираться некогда — хватаю тяжёлую вазу и разбиваю её о затылок преступника, пока он возится в коридоре. Дальше по плану бежать из квартиры, стучать в двери соседей, вызывать полицию. Только ничего не выходит!

— Пусти! — кричу, пытаясь освободить лодыжку из пальцев грабителя.

После удара по голове он свалился на пол, но сознание не потерял. Вцепился в меня, как коршун какой-то!

Дёргая ногой, случайно даю гаду пяткой в лицо, и хватка ослабевает. Я рвусь к входной двери, дрожащими пальцами поворачиваю ключ в замке. Но что-то идёт не так — не поворачивается. Заело!

— М-м… — мычит преступник, пытаясь встать.

У меня сердце под горлом — вот-вот выскочит. Кричу «Помогите!», но на помощь мне никто не спешит.

— Саня-я-я! — воплю, срывая горло.

Надежды, что товарищ мент меня слышит, почти нет. Он, наверное, ещё с работы не пришёл.

— Это я, котён… — держась за стеночку, бомж поднимается на ноги и стягивает с лица белую бороду.

— Саша?..

Прижавшись спиной к двери, щурюсь, пытаясь рассмотреть в полумраке незваного гостя. Лампочка в коридоре ещё днём перегорела.

— А ты умница, киса. Можешь себя защитить, — подходит ко мне и, утирая кровь под носом, ухмыляется.

— Ты совсем, что ли?! — с меня холодный пот течёт и трясёт всю. — Ты что здесь делаешь?!

Выхватываю у него из рук накладную бороду и луплю его от души ладошкой по плечу. Раз десять.

Этот ненормальный вырядился Дедом Морозом и как-то оказался у меня дома. Блин, он, походу, открыл дверь в кухне и зашёл, пока я дремала под песни из телека. Напугал почти до смерти! Идиот!

— Я сюрприз тебе хотел устроить! — оправдывается товарищ мент.

— Устроил, ага! — бросаю бороду на пол. — Сань, ты дебил?!

Сосед замирает, глаза у него блестят, а я дышу часто.

— Да, котён, я дебил, — выдыхает и ржёт.

Смешно ему. А вот мне не очень. Я думала, что в дом забрался преступник, тяжёлую вазу о его голову разбила, пяткой в нос заехала… Как Саня ещё на ногах держится? Непонятно. Хватаю раненого за руку и веду в ванную. Щёлкаю выключателем — свет падает на перепачканный кровью пол в коридоре. Боже мой!

— Тебе в травмпункт надо, — дрожащей рукой открываю вентиль с холодной водой и смачиваю полотенце.

— Царапина, — Орлик пытается разглядеть собственный затылок в зеркале. — Завтра и не вспомню.

— Угу, амнезия бахнет — конечно, не вспомнишь, — ворчу. — Что на тебя нашло, Сань?! — сую ему в руку мокрое холодное полотенце.

— Говорю же, сюрприз тебе хотел сделать, — садится на бортик ванны, прикладывает тряпку к затылку.

Это я уже поняла. Сюрприз в стиле хоррор. Чтобы я заикой осталась!

Высказать соседу-фантазёру не успеваю — в дверь звонят. Это Вера Иванна пришла.

— Всё в порядке? — старушка стоит за порогом.

В одной руке у неё кухонный нож, в другой мобильный телефон.

— В порядке, да… — хмурюсь.

— А чего кричала? На помощь звала — я слышала.

— Э-э… простите, — переминаюсь с ноги на ногу. — Я не специально… Мне… Кошмар приснился! — нахожу не самое лучшее, но хоть какое-то оправдание собственным воплям.

— Такая молодая и такая нервная, — Вера Иванна качает головой. — Я чуть полицию не вызвала, между прочим.

Бдительные старушки — наше всё! Ответственно заявляю.

— Не надо полицию, — мотаю головой. — Ничего такого не случилось.

— Поняла уже, — кряхтит, спускаясь по лестнице. — Спать ложись.

— Ага, да… Доброй ночи!

Закрываю дверь и по осколкам вазы бегу в ванную. К Орлику, чтоб ему пусто было… вместе с его сюрпризом.

— Не кипишуй, котён, — Саня грустно улыбается. — Я в порядке.

— Я не в порядке, — присаживаюсь рядом. — Ты меня напугал до чёртиков.

— Не хотел, прости, — вздыхает. — Я подарок собирался тебе сделать. Думал, что забыл его — хотел вернуться домой, ну и отвернулся, а тут ты… Чем ты меня огрела?

— Вазой, — обхватываю себя за плечи. — Больно? — поглядываю на соседа.

— Нормально, — хмыкает. — Прошло почти. Но я реально дебил, кис.

— Только понял? — морщу нос.

— Не, я не об этом… — суёт руку в карман брюк. — Подарок я не забыл, — протягивает мне перстень с янтарём.

— Это мне? — смотрю на кольцо. — Зачем?

— Выходи за меня, Ник, — берёт мою руку и надевает перстень с янтарём на безымянный палец. — Это моей бабки перстень, с ним мой отец моей матери предложение делал. И вот я теперь… тебе.

Не мой размер — великовато украшение, но дело не в этом.

— Сань, ты с ума сошёл? — меня снова колотит, но теперь от другого волнения. — Мы с тобой всего два дня знакомы.

— Кажется, будто я всю жизнь тебя знаю, — тихо хрипит товарищ мент.

Такого сюрприза я точно не ждала. Не знаю, что ответить. Смотрю на золотое кольцо с янтарём и хватаю ртом воздух.

— А-а-а… подумать можно? — выдавливаю из себя.

— Можно, — Саня кивает. — Но есть ещё кое-что, — хмурится. — Я всё ещё женат.

Чего?.. Пазл и до этой Саниной фразы непросто собирался, а теперь вообще всё запуталось.

— Ты же говорил, что в разводе, — растерянно моргаю.

— Я подал на развод, но нас ещё не развели. Чисто технические моменты, — торопливо оправдывается, — дело времени.

— Ты делаешь мне предложение, но ещё женат на другой женщине — я всё правильно поняла?

— Правильно, котён, — Саня берёт меня за руку, держит крепко. — Просто пока эти туды-суды пройдут… Не хочу, чтобы тебя какой-нибудь Стас увёл.

— С чего ты взял, что меня интересует Стас? — гну бровь.

— Я его пробил, — товарищ мент пожимает плечами. — Состоятельный он — денег куры не клюют.

— Если бы меня интересовали деньги, я бы от Стаса не ушла, — вынимаю руку из пальцев Сани. — Или помирилась бы с ним тридцать первого числа. Что с логикой, товарищ следователь?

Глава 19

Ночью я спала плохо — ворочалась, отгоняя дурные мысли. Умеет Саня удивить, но не всегда его сюрпризы оказываются приятными. Наличие у Орлика жены, пусть и в процессе развода, меня, понятное дело, не порадовало. А с другой стороны, хорошо, что признался. Вот пусть теперь держит себя в руках — дружба у нас с Саней. Братаны мы!

Даже смешно…

Зевнув, закрываю глаза и проваливаюсь в дрёму. Но только на мгновение. Приходится снова разлепить веки — из кухни доносятся странные звуки. Такое впечатление, что там кто-то хозяйничает.

Да ну?!

Сажусь на диване и, щурясь, смотрю на часы — семь утра. Кажется, я догадываюсь, кто шуршит у меня в квартире. Ключ у Сани я забрала, но у него мог быть дубликат… У него точно был дубликат!

— Доброе утро! — бодро рапортует сосед, стоя у плиты.

У моей плиты, в моей кухне, с моей туркой в руке.

— Не доброе… — кутаясь в тёплый халат, стою на пороге. — Что ты тут делаешь?

— Кофе варю, — нагло отзывается.

— Я вижу, — подхожу к плите, выключаю газ. — Почему ты делаешь это здесь? — бросаю короткий взгляд на открытую дверь, которая ведёт в квартиру Сани.

— Ремонт у меня, — пожимает плечами. — Плиту пришлось отключить и вытащить в коридор. Мне в человека превратиться надо, а утром без кофе это нереально.

— Так… — выдыхаю, дуя щёки.

Очень хочется сказать Александру, как он «называется», но от шока у меня все слова разбежались. Стою и активно жестикулирую, пытаясь объяснить наглому соседу, куда и с какой целью он должен отправиться. Желательно прямо сейчас!

— Котён, тебе жалко? — у товарища следователя на лице неподдельное удивление. — Для друга.

— Нет, но-о…

— Отлично! Сейчас умоюсь, выпью кофе и пойду на работу.

Орлик достаёт из кармана спортивок зубную щётку, демонстрирует её мне и топает в ванную.

Ну вот и хорошо… Стоп. Он в моей ванной умоется, что ли?!

— Саша, это уже не смешно! — иду за соседом. — Саша! — громко топаю пятками по паркету.

На мои негативные эмоции Орлик не обращает внимания. Стоит в ванной у зеркала, воду в кране уже настроил.

— Чего туда-сюда ходить? — выдавливает мою зубную пасту на свою щётку. — По-братски, кис, — подмигивает мне в зеркало и чистит зубы.

Офигеть не встать! Этот мужчина обладает поразительным талантом — вывести человека из себя за полминуты. А то и меньше.

— Я сама заколочу эту чёртову дверь, — хриплю зло.

— Не выспалась, котён? — Саня упорно делает вид, что всё нормально. — О, у тебя стиралка есть! Моя сломалась на прошлой неделе.

— И что? — смотрю на соседа исподлобья.

— Как что? Бельишко сегодня закину — постираешь. По-дружески.

Товарищ мент улыбается и ставит свою зубную щётку в стаканчик рядом с моей.

На этом шикарном жесте моё терпение лопается.

— Ну, знаешь… — шиплю. — Это уже конкретный перебор!

Переключаю кран на душ, прибавляю холодной воды и направляю лейку на соседа. Пусть остынет немного. Разошёлся.

Саня принимает напор воды с каменным лицом. А потом, тряхнув головой, лезет в ванную.

— Я душ принимать не собирался, но-о… — с ехидной улыбочкой стягивает с себя мокрую майку, — если ты настаиваешь.

— Ты точно ненормальный! — припечатываю к его груди лейку и выхожу в коридор.

Очередное «С добрым утром» от моего соседа. Ой, простите — от друга, конечно! Друзья для того и нужны, чтобы по утрам к ним без спроса прийти кофейку сварить, зубы почистить. Душ принять, в конце концов. Чо такого, да?

— Котён, полотенце принеси! По-дружески! — кричит из ванной.

— Сейчас! Только валенки зашнурую! — рявкаю в ответ.

Фыркнув, быстро иду в кухню, щёлкаю кнопкой чайника и стою надутая, как воробей на морозе. Нет у меня аргументов для Сани. Ему что ни скажи, всё с ног на голову перевернёт. «Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас» — мент и есть.

— Чаёк попьём? — сосед заходит в кухню.

Полотенце он сам взял. Моё. Обернул его вокруг бёдер… Голый, блин! Почти.

— Дома у себя чаёк попей! — прикрываю глаза ладошкой. — Чайник, надеюсь, у тебя работает?!

— Понял-понял, — смеётся и шлёпает меня по попе. — По-дружески, кис! — опережает моё возмущение.

— С такими друзьями врагов не надо, — ворчу, прижавшись пятой точкой к кухонной тумбе. — Эту дверь нужно заколотить. Или задвинуть чем-то. Я сегодня же поговорю с Настей.

— Не забудь, ага, — ёрничает Орлик.

И тут мне становится совершенно понятно, что никакой дружбы по-братски у нас с Саней не будет. Не начавшиеся романтические отношения возвращаются к противостоянию. Видимо, иначе товарищ мент не может.

— Всё, иди отсюда, — выпихиваю соседа из моей кухни в его квартиру.

Дверь запираю на ключ. А толку? У Сани есть ещё один. Или даже не один. Нет, надо срочно звонить Насте, иначе я в одно не прекрасное утро проснусь с Александром в одной кровати, и будет как с кофе «Котён, тебе жалко для друга?» Нет уж, это надо исключить.

Набираю номер Насти, а она трубку не берёт. Наверное, спит ещё. Приходится обойтись смской. Я очень убедительно прошу её поговорить с мужем насчёт «портала» в моей кухне. Его надо ликвидировать. Глухая стена на месте двери меня полностью устроит. А если нет, то хотя бы тяжёлый буфет к ней передвинуть. Только без грубой мужской силы я с громоздким шкафом из массива дерева точно не справлюсь.

Глава 20

Стою у себя в кабинете перед зеркалом, щупаю затылок. Царапина. Повезло, что Ника вчера удар смазала, а так бы штопать поехал. Нос вообще не в счёт — мелочи.

Боевая у меня котёна. Но меньше всего я ждал от неё «пинка под зад». В смысле, я ждал морального чирка, но не думал, что попаду во френдзону. Братан у меня теперь новый. Женского пола. Щаз, ага.

— Как дела? — в кабинет заходит Витёк. — Как прошло вчера?

Витя выспался, приехал на работу почти к полудню — шикарно жить не запретишь.

— Нормально. Признался соседке, что женат, — демонстрирую ему рану на затылке.

— Ни хрена! Это кто тебя так?

Загадка дня для Витька…

— Забей, — отмахиваюсь.

Если начну объяснять что да как, точно заряжу Вите в челюсть. Нехрен было человеку на панике костюм маскарадный подсовывать! Я неадекват полный в такие моменты.

Натягиваю куртку, беру со стола брелок сигнализации. Пора ехать.

— Ты куда это лыжи намылил? Обед только через сорок минут.

— По делам я. Хочу придать ускорения бракоразводному процессу.

— А-а, ну давай-давай. С богом! — ёрничая, благословляет меня Витя.

Выхожу в коридор и встречаю участкового моего района. Что он забыл у нас в отделении, я не знаю и выяснять не собираюсь. Здороваюсь кивком, прохожу мимо.

— Сань-Сань! — участковый догоняет меня. — Я к тебе шёл.

— Ко мне? — останавливаюсь. — Проблемы?

— У тебя, — кивает мент. — Жена твоя заяву написала, — торопливо открывает папку и протягивает мне лист с каракулями.

Читаю. Танька просит принять меры — супруг Орлов Александр Александрович не пускает её на законную жилплощадь, где она к тому же прописана. Ужас какой! Как он мог?!

Складываю лист вчетверо, открываю дверь туалета и кладу бумагу на сливной бачок. Здесь Танькиной заяве самое место.

— Всё у тебя? — поворачиваюсь к участковому.

— Сань, я её вчера еле уговорил горячку не пороть. Сегодня после обеда снова придёт. Хочет, чтобы я с ней до квартиры прогулялся и, если что…

— Тс-с-с! Тихо! — торможу полёт мысли полицейского. — Не придёт она к тебе. Ни сегодня, ни завтра. Всё, давай, — салютую и иду на выход.

Наверное, у меня было зверское выражение рожи — после моих слов участковый стал одного цвета с побеленной стеной. Но смертоубийства не будет. Я сейчас поеду к Танькиному отцу и поговорю с ним как мужик с мужиком.

До места, где трудится тесть, от нашего отделения десять минут на машине. Паркуюсь у здания и бодрым шагом захожу в офис юриста.

— А-а! Э-э! — секретарша встречает меня нечленораздельной речью. — Борис Николаевич занят!

— Это пофигу, — бросаю на ходу и открываю дверь кабинета. — Здравствуй, папа! — улыбаюсь тестю.

— Я перезвоню, — говорит кому-то по телефону и жмёт кнопку отбоя. — Саша! — встаёт и, раскинув руки в стороны, встречает меня с наигранной радостью. — Проходи, присаживайся.

Прохожу, присаживаюсь. Кресло для посетителей дорогое — пахнет натуральной кожей, скрипит под булками. Прелесть!

— Борис Николаич, что с хваткой? — закидываю ногу на ногу. — Стареешь?

— Не понял, — тесть ослабляет галстук, смотрит на меня озадаченно.

— Дочурка твоя вчера к участковому нашему ходила, заяву на меня накатала. Вопрос: а чо не в суд сразу, а? — смотрю в глаза юристу.

— Татьяна приняла решение написать на тебя заявление сама. Я в этом участие не принимал, — разводит руками. — Конечно, если она решит обратиться в суд по этому вопросу, то я, как её отец и юрист, посодействую.

Дурака из меня делать вздумал Борис Николаевич. Заяву они участковому вместе придумали — предупредительный выстрел в воздух. А если не сработает — пойдут в суд, и это уже огонь на поражение. Благодаря отцу Таня быстро получит решение, по которому я буду обязан пустить её на законные квадратные метры.

— А я, как мент, тебя с дочей по «тигрятникам» затаскаю, — улыбаюсь однобоко.

— Не пугай, Сань, — тесть хмурится. — Пуганый я.

— Верю, — откидываюсь на спинку кожаного кресла. — Только я тоже не пальцем деланный, папа, — гну бровь. — Или ты думаешь, если я молча смотрю, как ты разводу мешаешь, у меня зубы выпали? Нет, на месте зубы. Показать?

— Чего ты хочешь?

— Чтобы ты не лез в наши с Таней дела.

Борис Николаич несколько мгновений смотрит на меня, а потом достаёт из недр рабочего стола бутылку с чаем. Чай дорогой, с буквами «Х» и «О» на этикетке.

— Сань, — аккуратно ставит на стол стаканы для чая, — Таня… она импульсивная.

— Дурная, — уточняю. — И избалованная.

— Есть такое дело, — нехотя, но соглашается тесть. — Чуть что не по её — хвостом крутит… Докрутилась, да! — чуя нарастающее напряжение, выставляет ладони вперёд. — Но я за вас всей душой. Понимаешь?

— Нет больше никаких «нас», — отрезаю холодно. — Я развестись пытаюсь, а ты мешаешь.

— Таня вернуться к тебе хочет, — Борис Николаевич, будто не слышит, — только извиняться она не приучена. Но ты не переживай, Сань, — убеждает искренне, — я с ней поговорил. И ещё поговорю, — разливает чай по стаканам. — Через недельку как шёлковая будет.

Тесть мой далеко не дурак — отлично понимает, кого вырастил. Татьяна — тяжёлый человек, не каждый мужик с ней жить вывезет. Я вывозил и даже моментами был счастлив. Пока она мне рога не наставила.

— Короче, — отодвигаю от себя стакан с нетронутым чаем, — про походы к участковому Таня забывает. А ты, папа, забываешь вставлять палки в колёса нашему разводу. Половина хаты отойдёт твоей дочери и половина машины.

— Ты настроен решительно, — Борис Николаич барабанит пальцами по столешнице. — Вся квартира и вся машина, — ставит условие.

— Хочешь, чтобы я по миру пошёл? — хмыкаю. — Нет.

— На нет и суда нет, — с улыбкой каламбурит тесть.

— Ну… я предупредил, — встаю с кресла и иду на выход.

Сколько раз за неделю Татьяну заберут на улице за проституцию? А сколько приводов в отделение по разнообразным причинам будет у её отца? Веселье начинается.

Глава 21

Не день — сказка. Настя позвонила, «обрадовала» — муж её дверь заколачивать отказывается по неизвестным науке причинам. Передвинуть буфет, чтобы закрыть её, стоит тысячу рублей. В смысле, услуги грузчиков столько стоят. Короче, не для меня удовольствие. Возможно, позже. А пока остаётся молиться, чтобы в ясную голову Орлика не пришла какая-нибудь изощрённая идея, которую он может осуществить с помощью «портала».

Сходив на укол в поликлинику, ковыляю домой и размышляю над тщетностью бытия. Этот новый год одновременно худший и лучший в моей жизни. Худший — потому что неприятности сыплются на голову, как из рога изобилия. А лучший — потому что жизнь моя меняется, и я верю — к лучшему. Я оптимистка! Стараюсь ей быть.

Поднимаюсь по лестнице к себе на этаж и слушаю, как на моей площадке двое — женщина и мужчина — обсуждают «взлом замка». Интересные дела. Чью дверь они там взламывать собрались?!

— Добрый день, — со мной здоровается красивая девушка в мутоновой шубе.

— Добрый… — отзываюсь недружелюбно.

Девушка мне улыбается, а я поглядываю на её спутника. Мужик в пуховике и вытянутых на коленках джинсах, при нём старая кожаная сумка, из которой торчит инструмент. Тип ковыряется напильником в замке двери товарища следователя. Ситуация более чем странная.

— Вы всё не так поняли! — смеётся дама в шубе. — Я здесь живу.

Она достаёт из сумочки паспорт и демонстрирует мне страницу с пропиской.

Стоп. Это что получается?..

— Вы?.. — у меня слова комком встают в горле.

— Татьяна, — тянет мне наманекюренную лапку. — А вы?

— Вероника, — без особого энтузиазма отвечаю на рукопожатие. — Я живу здесь, — киваю на дверь.

— Новая соседка! — радуется Татьяна. — Очень приятно, — снова тянет улыбку. — Меня не было в городе, поэтому мы с вами не успели познакомиться. Но моего мужа Сашу вы наверняка уже знаете.

— Знаю, да, — хмурюсь.

— Ключи потеряла, — Таня разводит руками, — Саша на работе. Не стоять же мне в подъезде до вечера. Да ещё с чемоданом, — дёргает за ручку немаленький пластиковый «гроб» на колёсиках.

— Понимаю, — хриплю почти без голоса.

— Всё, хозяйка. Готово, — «взломщик» открывает дверь квартиры Орлика. — С вас три тысячи.

Татьяна что-то щебечет, но я уже не разбираю слов — в голове гул. Она расплачивается с мужиком в пуховике, затаскивает тяжёлый чемодан домой, а я стою и смотрю. Зачем-то…

— Всего хорошего, — отмираю и торопливо ищу ключ в сумочке.

— И вам хорошего дня, Вероника. Забегайте в гости — попьём чаю, познакомимся.

— Обязательно, — бурчу и ретируюсь домой.

Стою в прихожей — в груди холодок, сердце пытается выломать рёбра, а под горлом комок. Жена у Сани красивая. Очень красивая. И она вернулась.

Сглотнув горькое послевкусие мыслей, слушаю, как за стенкой топает Татьяна. Мне сильно не по себе. Одно дело, когда мужчина, который тебе нравится, собирается развестись с женой, которая обитает где-то в Москве, и совсем другое, когда эта жена проживает с ним в одной квартире. До развода может в принципе не дойти. Женские чары — штука коварная.

Рука сама тянется в карман куртки за телефоном. Дрожащими пальцами нахожу номер Сани, нажимаю кнопку вызова и слушаю длинные гудки.

Зачем звоню? Что скажу? Сама не знаю, но вызов не сбрасываю.

— Привет, котён, — бодро отзывается товарищ следователь. — Дел до задницы, но если ты скинешь мне пару фоток в стиле ню — обещаю минут через пятнадцать посмотреть. По-дружески.

Снова сальные шуточки, но я даже в смысл юмора вникнуть не в состоянии. Меня потряхивает, а перед глазами образ улыбчивой красавицы в мутоновой шубе.

— Саш… Там… — дыхание перехватывает.

— Что случилось?

Шутки в сторону — Орлик серьёзен.

— Твоя жена приехала, — выдыхаю.

— Та-а-ак… — Саня напрягается ещё сильнее. — Ты с ней говорила? Что она сказала? — сыплет вопросами. — Да похрен вообще, что она говорит! Не верь!

— Мы почти не разговаривали. Парой фраз перекинулись и всё, — кусаю губы. — Просто она дверь не ключом открыла и…

— В смысле открыла дверь?! — взрывается Саня. — Танька в хате у меня?!

— Ну-у… да. Вызвала профессионального взломщика, и он открыл ей дверь.

— Ясно, — глухо отзывается сосед. — Значит, так… — выдыхает протяжно, — если эта фурия к тебе припрётся и начнёт нести чушь обо мне — шли её лесом. Я скоро приеду.

Саня отключает звонок, а я стою в прихожей с телефоном в руке и растерянно смотрю на погасший экран. С чего бы «фурии» ко мне приходить и нести чушь про Орлика? У меня на лбу не написано «Твой муж мне нравится».

Вздрагиваю от звонка в дверь. Господи! Чуть инфаркт не случился…

Смотрю в глазок, а в подъезде Татьяна. Саня как в воду глядел — пришла.

— Привет ещё раз, — улыбается жена Орлика, когда я открываю дверь. — Давай на «ты», да?

Шубку она успела сменить на махровый халат — вся из себя домашняя и уютная. Аж противно.

— Хм, давай на «ты», — дружелюбие из меня так и прёт.

— Здесь раньше другая хозяйка была. Настя, вроде. У нас с ней отношения не клеились. Надеюсь, с тобой, Вероника, мы подружимся, — достаёт из кармана халата шоколадку и протягивает мне.

— Настя до сих пор хозяйка этой квартиры, а я снимаю, — не спешу брать гостинец.

— М-м, понятно, — Татьяна обмахивается шоколадкой, как веером. — Настя — твоя подружка?

— К чему вопрос? — гну бровь, с недоверием глядя на жену Орлика.

— Да так… На Саню моего она засматривалась.

— Настя? — хмыкаю удивлённо. — Она вообще-то замужем.

— И что? Замужняя женщина — не женщина?

Вопрос Татьяны ставит меня в тупик. Видимо, судит людей по себе. Ну да ладно, тут дело в другом — я не понимаю, что происходит. Пришла, про Настю-распутницу навязывает… Что эта женщина от меня хочет?

— Что-то ещё? — интересуюсь, скрестив руки на груди.

— Нет, — Татьяна морщит носик, — просто хотела наладить соседские отношения.

Глава 22

Танька пошла коротким путём. Нельзя сказать, что я этого от неё не ожидал. Но думал, что дверь почти бывшая супруга вскроет намного позже. Сначала с участковым нашим попляшет, решением суда у меня перед носом потрясёт, ещё каких-нибудь финтов накрутит и только потом пойдёт на крайние меры. Я ошибся.

Хотел приехать домой днём, но работа задушила. Вырвался в девять вечера и погнал быстрее ветра. Проблемы решать. Желательно — радикально. Безумно хочется вышвырнуть Таньку из хаты. Вот просто взять за руку, выволочь на улицу в тапках и обратно не пускать. Жёстко, да. Но у меня на такие действия есть основания. Жаль, воспитание не позволяет вести себя как последний подонок. Буду предпоследним.

Поднимаюсь на второй этаж, но ключ из кармана куртки не достаю. На защёлку закрылась жёнушка. Зуб даю!

Нажимаю на дверной звонок. Жду.

— Привет, — Таня открывает и жестом приглашает меня войти.

Ух, ты! Серьёзно? Я думал, заявит, чтобы я катился ко всем чертям.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — переступив порог, щёлкаю замком и снимаю обувь.

— Я, Саш, тут живу, — спокойно отзывается Танька. — Вызвать слесаря и открыть замок сейчас не проблема.

В моём халате с влажными после купания волосами она выглядит по-домашнему. Зашла, закрепилась — фиг выгонишь.

— Суши патлы и вали к папе, — прохожу в кухню, достаю из холодильника еду.

— Понятно, всё ещё обиженного из себя строишь, — топает за мной. — А я думаю, что мы квиты, — садится за стол.

— Объясни, — требую со злой улыбкой.

— Развестись мы не успели, а бабу ты себе уже завёл. Это тоже измена, Саша, — с видом победительницы заявляет Татьяна.

После того, что эта женщина натворила с нашей жизнью, она меня ещё в чём-то обвинять умудряется. Браво!

— Завязывай ломать комедию, — советую холодно, но в душе всё кипит.

Таня хмыкает и достаёт из холодильника салат, который мы крошили с Никой.

— Ты яйца в оливье режешь на четыре части и колбасу так же, а тут… — приподняв брови, смотрит на меня. — Только не надо заливать, что салатик покупной.

— Я не обязан тебе ничего объяснять, — вынимаю у неё из рук контейнер и возвращаю его на полку в холодильнике.

— А длинный блондинистый волос на изголовье нашей кровати ты тоже не хочешь объяснить?

Татьяна не комедию ломает, а настоящий детектив развернула. Изголовье моей кровати обито бархатной тканью, видимо, на нём остался волос котёны, а шатенка Танька его нашла.

— Что-то ещё нарыла? — лениво спрашиваю.

— Специально ничего не искала, но если озадачиться — найду. Уверена.

— Это не поможет. Собирайся и вали.

— Не думала, что ты из тех мужчин, которые выгоняют женщину из дома, — виляя бёдрами, Таня снова идёт к столу. — Это низко, Саша, — прилуняется на табуретку.

— Да-а? — я серьёзно закипаю. — Татьяна Борисовна, скажи как на духу — свалить к любовнику в Москву с деньгами, которые я копил, а потом вернуться и претендовать на эту хату, не низко?

Учитывая, что я закрыл глаза на «мелочь» в полтора миллиона рублей и хотел развестись с разделом имущества, моя неблаговерная могла вести себя скромнее. Но нет, скромность — это не про Таню.

— Снова деньги, — дешёвая актриса мотает головой. — Ты меня вообще слышишь, Сань? Я хочу начать всё сначала.

— Я не хочу, — сажусь напротив жены, смотрю ей в глаза. — Между нами ничего нет и никогда не будет. Мы разводимся. Жить здесь ты не будешь.

— В таком случае я тебе покоя не дам, — Татьяна идёт ва-банк. — И из квартиры не уйду. Завтра будет готово решение суда. Ясно? — наваливается грудью на стол.

Полтора ляма она просрала, уверен. И московский хахаль больше её не финансирует. Танька зубами будет держаться за эту сталинку. Не за половину — за всю квартиру.

— Яснее некуда, — киваю, встаю и иду в спальню.

Достаю из шкафа спортивную сумку, скидываю в неё шмотки первой необходимости.

— Серьёзно? — Таня стоит на пороге и наблюдает за мной. — Ты уйдёшь?

— Губу закатай, — рычу. — Это ненадолго. Несколько дней или неделя — и ты вылетишь отсюда, как пробка.

Я не шучу и не приукрашиваю. Я даже немного недоговариваю.

— Ты что задумал, а?! — у жены случается паника.

Она встаёт передо мной и бешено вращает глазами.

— Узнаешь, — бросаю зло и шагаю в ванную за мыльно-рыльными.

У супруги настоящая истерика — проклинает меня, обзывает и обещает испортить жизнь. Однажды Таня уже её испортила, вряд ли ей удастся повторить этот трюк. Больнее больного сделать сложно.

Хлопнув дверью, спускаюсь вниз по лестнице и слышу, как Танька нервно закрывает щеколду изнутри. Останавливаюсь между этажами и смотрю на дверь котёны. Хочется зайти к ней, поговорить… Нет. Фурия не дремлет — услышит, куда я пошёл, а потом начнёт гадить Нике. Этого я не хочу.

Выхожу во двор, открываю машину и плюхаюсь за руль. Поеду в отделение — сегодня там ночевать буду. Дальше посмотрим.

Надо ехать, а я гипнотизирую зашторенные окна котёны и фантазирую. Занятие опасное — возбуждает дух и тело. Хочется позвонить Нике или написать, но настрой пока не тот — агрессивный. Приеду в отдел, завалюсь на диван и тогда уже позвоню.

Но сначала в ларёк за кофе.

Глава 23

Кофеёк взял горячий, но этого мало. Жрать хочу не по-детски. Пру с картонным стаканчиком в руке к магазину — возьму какой-нибудь гадости, лишь бы живот набить. После тяжёлого трудового дня и Танькиного концерта я ещё и голодный. Зверею потихоньку.

Прямо перед дверью магаза у меня в кармане джинсов вибрирует телефон. Твою мать, называется. Очень вовремя кому-то захотелось со мной пообщаться. А если котёна? Надо ответить.

Ни фига это не Ника. Витёк трезвонит.

— Чо хотел? — отвечаю на минимальном позитиве.

— Здорова, Сань, — голос у Вити почему-то дрожит. — Где твоя пол-литровая заначка?

Я убираю телефон от уха и несколько секунд смотрю на экран. Витёк звонит — ошибки нет. Это у него в голове какая-то ошибка случилась. Так я ему и сказал, где моя пол-литровая заначка. Мне её за хорошую работу подогнали, и стоит она, между прочим, немаленьких денег.

— Больше тебе ни хрена не надо? — ёрничаю.

— Сань, да я верну! — эмоционально убеждает меня Витя. — Мне сегодня очень надо.

— Погоди, ты в отделе, что ли? — до меня доходит.

— Да, в отделе. На всю ночь тут зависну. Где заначка, а?

Вкрай оборзел Витенька. Но сейчас дело не в его моральных качествах. Он собирается зависнуть в кабинете на всю ночь и ищет мою заначку, следовательно смаковать он её собирается не один. Скорее всего, в компании дамы.

— Слышь, Вить, я такие вещи не одобряю, — заявляю серьёзно. — У тебя жена есть.

— Ну! — возмущается Витёк. — Я сегодня с ней буду, — объясняет торопливо. — Кризис в отношениях у нас — хочу обстановку сменить кардинально. Понимаешь?

М-да… Остался я сегодня без заначки и без дивана. Хорошо хоть Витя позвонил, а так бы запёрся я в кабинет в самый разгар их с женой «кардинальной смены обстановки».

— Под подоконником глянь, там должна быть, — сдаю свой клад Витьку.

— Брат, спасибо! Всё внезапно организовалось, ни фига подготовить не успел. Отдам с процентами. Давай! — отрубает звонок.

Жена давать будет. В хорошем смысле этого выражения. Завидую Вите белой завистью. С супругой, моей заначкой да на кожаном диванчике — романтика. У меня тоже романтика, но такая себе — ночую в машине.

Вздохнув, прячу телефон в карман, поворачиваюсь и получаю магазинной дверью по руке: крышка слетает со стакана и горячий кофе задорно выплёскивается мне на ногу.

— Твою ж!.. Мать! — нервы сдают.

Загребаю снег ладонью — остужаю ожог и сквернословлю на всю улицу.

— Прости! — звучит знакомый нежный голосок.

Поднимаю голову — котёна стоит. Горсть снега в руке и глазёнки испуганные. Это она меня дверью чуть не снесла, а заодно едва не угробила нашу с ней будущую личную жизнь. Несколько сантиметров выше — и горячий кофе оказался бы не только на внутренней стороне моего бедра.

— Ты что здесь делаешь так поздно? — хриплю и сгребаю снег у неё с ладони.

Будто вокруг ни одного сугроба, ага.

— Гулять пошла… — отводит взгляд.

— Гулять она пошла, — натираю ногу снегом. — За ручку с бронхитом? — ворчу.

— Не хотела ваш с женой скандал слушать, — Ника так и не смотрит на меня.

Причина уважительная — ругать Веронику отменяется. Орать Таньке надо было меньше.

— В машину пошла села. Домой тебя отвезу.

Ника послушно топает к моей тачке. Вот это да! Я думал, она хотя бы попробует возразить. Она всегда так делает.

— С тобой всё нормально? — сажусь за руль.

— Да, — котёна на переднем сиденье пожимает плечиком. — А с тобой?

— Пойдёт.

Тянусь на заднее сиденье за спортивной сумкой — хочу переодеть штанцы. В мокрых как-то не комильфо совсем.

— Ты чего? Ой… — Ника смущённо отворачивается и смотрит в окно.

— Потерпи, киса. По-дружески, — включаю шарманку, стягивая с себя джинсы.

Терпит. Молчит, сопит, глазки ладошкой прикрыла.

— Ты всегда с собой сумку со сменной одеждой возишь? — спрашивает тихо.

— Нет. Только, когда из дома ухожу, — отвечаю, застёгивая ширинку брюк. — Всё. Можно смотреть.

— П-погоди, как это? — убирает ладонь от лица и смотрит на меня круглыми от удивления глазами. — Ты из дома ушёл? А ночевать где собираешься?

— Сегодня в машине, а потом, даст бог, в отделении.

Котёна снова молчит — переваривает информацию. А я завожу мотор и трогаюсь с места.

— Ты из-за жены из дома ушёл, да? — Ника теребит край куртки.

— Да не-е, — хмыкаю, — просто захотелось в машине поспать.

Снова молчание. На этот раз напряжённое — чувствую его как вибрацию.

— Можешь сегодня остаться у меня, — предлагает котёна на выдохе.

— Аккуратнее, а то соглашусь, — пытаюсь перевести всё в шутку.

Предложение капец какое заманчивое! Но всё упирается в Таньку. Я всей душой не хочу, чтобы эта фурия гадила моей котёне. Хрен знает, на сколько затянется операция «Развод» со всеми вытекающими из неё последствиями. Пусть они будут только для меня.

— Я серьёзно, — упёртая котёна продолжает меня искушать.

— И я серьёзно, — слежу за дорогой, поглядываю на неё. — Кис, я не хочу, чтобы Танька тебя цепляла, а она будет… если поймёт, что я у тебя ночевал.

«Если» тут неуместно. Стены у нас в доме картонные и дверь эта в кухне — не знаю, как надо себя вести, чтобы за стенкой не было слышно. Только если вообще не разговаривать. Но это бред. Высплюсь в машине. Нормально всё.

Останавливаюсь у соседнего подъезда. Не рискну высаживать Веронику под окнами, где Таня может спалить её, выходящую из моей тачки.

— Я её не боюсь, — заявляет Ника и прямит спину. — Пойдём.

— Кис, ёлки-палки… — грустно улыбаюсь и мотаю головой. — Тебе оно надо?

— Что конкретно?

Ловлю полный решимости взгляд котёны и понимаю — ей надо. И мне надо! Если сейчас съеду с темы, потом второго шанса может вообще не случиться.

Гулять так гулять! Еду на своё место, паркую машину, глушу мотор. Сидим с Никой в тёмном салоне, на улицу выходить не спешим.

— Ужином накормишь? — спрашиваю с лёгкой улыбкой.

Глава 24

Сил не было слушать скандал Сани с женой — гулять пошла. Не заметила, как утопала к магазину. Побродила по торговому залу, но ничего не купила и отправилась на выход. Кто же знал, что за дверью окажется товарищ мент, ещё и со стаканом горячего кофе…

Да, я пригласила соседа переночевать. Соседа, который только и думает, как затащить меня в постель. Соседа, к которому я неровно дышу. Всё ещё женатого соседа.

Супруга Сани за стенкой — слышно, как она ходит, говорит с кем-то по телефону. А её муж у меня дома. Как-то так.

Закидываю Санины джинсы в машинку к вещам, которые он утром в ней оставил. Включаю стирку и, выдохнув, выхожу из ванной.

— Кис, где у тебя сковорода?! — совсем не тихо спрашивает товарищ следователь из кухни.

— В духовке, — захожу к нему. — Я вроде обещала тебя ужином накормить.

— Считай это платой за гостеприимство, — подмигивает. — Сейчас жевал бы беляш в машине.

Пустая болтовня — отвлекающий манёвр. Он мне сейчас нужен как воздух. Не маленькая, всё понимаю — я нравлюсь Орлику, а он нравится мне. И да, чёрт возьми, что он женат — тоже понимаю!

Когда узнала, что у Сани есть супруга — почувствовала себя гадко. Испытывать чувства к несвободному мужчине — та ещё дилемма. Особенно если учесть, что в прошлых отношениях фигурировала измена. Но сегодня я увидела жену Орлика и… всё. У меня в голове словно тумблер переключился. Татьяна красивая женщина, но у неё гнилая душа. Совсем не тот случай, когда мне стоит мучиться угрызениями совести.

Я отправляю совесть в отпуск. Сидя за кухонным столом, жадно облизываю взглядом мускулистую поджарую фигуру Сани, гарцующего по кухне. Красивый, обаятельный, брутальный, умный, работящий и готовит вкусно. А ещё Саня целуется так, что можно в обморок упасть от волнующих ощущений. М-м… Дальше поцелуев у нас пока не зашло. А хочется.

— Сейчас я тебя отлично понимаю, — одной фразой Орлик выдёргивает меня из круговерти мыслей.

— Э-э… правда? — озадаченно смотрю на него.

А он смотрит на дверь, которая ведёт в его квартиру. В щели внизу мелькают Танины ноги в тапочках. Ах, вот он о чём…

— Сам бы её сейчас заколотил к чёртовой матери, — бурчит сосед.

— Надеюсь, ты про дверь? — пытаюсь шутить.

— Кровожадная котёна, — идеальные губы Сани расходятся в плотоядной, но очаровательной улыбке.

— Заколотить не выйдет, — вздыхаю. — Настя с мужем против. Но можно передвинуть к ней буфет. Сможешь? — бросаю вызов грубой мужской Саниной силе.

— Эту тумбочку, что ли? — небрежно отзывается и поглядывает на огромный шкаф из массива дерева.

— Угу, — едва сдерживаю улыбку. — Нет, если тебе тяжело, то, конечно, не напрягайся, — машу рукой.

Вместо ответа Орлик комкает полотенце и с чувством швыряет его на стол. Размявшись, он берётся за дело. Три минуты — и буфет закрывает злосчастную дверь. Вот что значит мужик в доме!

— Ты тако-о-ой сильный! — подперев щёки кулаками, восхищаюсь.

И тут до товарища следователя доходит. Раскрасневшийся и взмокший после нелёгкой работы, он смотрит на меня, качая головой, а потом смеётся.

— Развела меня, котёна! — садится за стол. — Я, когда домой вернусь, уже не смогу через эту дверь к тебе ходить.

— Когда ты вернёшься домой? — спрашиваю серьёзно.

— Не раньше, чем Таня съедет, — Орлик выключает веселье. — Ник, у нас с ней всё кончено. Давно, — берёт меня за руку.

Тело моё горит, конечности не шевелятся, а в голове стоит гул. Глупая улыбка сама лезет на губы, но я сдерживаю порыв. Сосед — гипноз чистый!

— К-хм… — давлюсь ударившим под горло сердцебиением. — Мы ужинать будем?

— Будем, конечно, — хитро щурится Саня. — Сейчас картошечки поджарю, есть банка маринованных грибов и солёные огурчики. Возбуждает?

— Оч-чень, — меня прошивает дрожью.

Саня не только запросто передвигает тяжёлую мебель, но и умеет словно по щелчку пальцев менять атмосферу. Я опомниться не успеваю, а на плите уже шкварчит картошечка с лучком в тяжёлой чугунной сковородке, на столе пиала с маринованными грибами и чёрный хлеб. Товарищ мент режет солёные огурцы и мурлычет какую-то мелодию.

— Почти готово, — накрывает сковороду крышкой. — Пусть доходит, а я пока в душ метнусь.

— По-дружески, — не могу удержаться и, хихикнув, припоминаю Сане сегодняшнее утро.

— Сама пригласила, — он пожимает плечами и легонько щёлкает меня по носу пальцами.

Не поспоришь. Да я и не собираюсь. Настроение совсем для другого. Хочется уютного вечера, вкусного ужина и… чего-нибудь на десерт.

Саня уходит в ванную, а я завариваю чай. После картошки с соленьями захочется пить, а травяная заварка поможет утолить жажду. Добавлю в чай тёртого корня имбиря для перчинки, пританцовывая у кухонной тумбы. Бросаю взгляд в окно и замираю.

Таня ходит вокруг Саниной машины, пинает колёса. Я так увлеклась чаем, что не услышала, как хлопнула соседская дверь. Жена Орлика при параде — собралась куда-то на ночь глядя. Вышла из подъезда и обнаружила авто мужа на парковке. Авто есть, а мужа нет. Где же он? Ах, да — в ванной… у меня.

— Наблюдаешь?

Вздрогнув от неожиданности, смотрю на отражение в оконном стекле. Саня в полотенце на бёдрах и… всё. К щекам приливает жар, в животе порхают бабочки.

— Я… случайно, — оправдываюсь зачем-то.

Не могу повернуться к товарищу следователю, так и стою лицом к окну. Да что там повернуться — пошевелиться не могу! Тело словно задеревенело.

— Котён… — горячие тяжёлые ладони ложатся мне на плечи, — ты из-за Таньки напряглась?

Если бы! Ч-чёрт…

— Нет, — выдыхаю.

— Ты меня с ума сводишь, кис, — томная хрипотца Орлика щекочет моё ухо. — Я тебя когда первый раз увидел, крыша и поехала…

Стою, не дышу и почти ничего не соображаю. Ноги слабеют, голова кругом. Вижу только, как огромная Санина лапа задёргивает шторы, а потом в кухне гаснет свет…

Глава 25

Жалею ли я? Нет. Только о том, что мы с Сашей не встретились раньше. Было бы хорошо, чтобы никаких Тань в его жизни и никаких Стасов в моей.

— Котён, ты космос, — довольно мурлычет товарищ следователь и прижимает меня к себе.

А я что? А я ничего. Лежу рядом с лучшим мужчиной на свете, закинув на него ногу, и вожу пальчиком по мощной груди. Дома нет ёлки и запаха мандаринов, но по телеку идёт какая-то новогодняя ерунда, и ощущение праздника на душе присутствует. Удивительно, как мой худший в жизни новый год превратился в лучший.

— Думаешь, она поняла, что ты здесь? — решаюсь спросить.

— Кто?

— Ну… Таня.

— Ё-моё, котён! — возмущается Орлик и цепляет пальцами мой подбородок. — Я успел забыть о её существовании, — смотрит в глаза. — Не поняла, скорее всего. Она весь вечер с трубкой у уха проходила, а потом из дома свалила. И вообще, какая к чёрту разница? Поняла, не поняла — похрен.

Похрен — тут я с товарищем следователем согласна. А с другой стороны, я хочу быть готовой к «зацепкам» Татьяны. Орлик сам говорил, что она будет меня цеплять, если поймёт, что ночь он провёл здесь.

— Почему вы так долго разводитесь? — меня распирает от любопытства.

Саня тяжело вздыхает и молча смотрит в потолок.

— Сначала я тупо забил на развод, — рассказывает негромко. — Может, надеялся на что-то или… Не знаю. А когда понял, что всё кончено и подал доки, Танькин отец стал вставлять палки в колёса. Он юрист и не последний в городе человек в плане связей.

— И у тебя связи. Разве нет? — приподнимаюсь на локтях, смотрю на задумчивого Орлика.

— Да. Но выдирать прошлое с корнем всегда непросто, — признаётся. — Я не прилагал особых усилий, чтобы помешать тестю. Раньше, — добавляет и поворачивает ко мне голову. — Теперь всё иначе.

— Да? — с лёгкой улыбкой, гну бровь. — Что-то изменилось?

— Язва, — Саня улыбается.

Мгновение — и он укладывает меня на лопатки, накрывает собой и жарко целует. Эта ночь будет сладкой и долгой…

Утром вставать совсем не хочется. Что-то случилось с отоплением, а под одеялком рядом с Сашей тепло и уютно. И вообще ночь любви меня вымотала — спать хочу.

— Мне на работу надо.

Саня пытается встать, но я вцепилась в него мёртвой хваткой — не пускаю.

— М-м… Не-а, — утыкаюсь носом в крепкое плечо.

Но мне тоже надо вставать и топать в поликлинику. Сегодня приём у терапевта.

— Меня лишат премии, — Орлик серьёзно давит аргументом.

— Ла-а-адно, встаём, — нехотя отлипаю от мужчины моей мечты.

Знала бы я, каким будет это утро — не стала бы сопротивляться. Совместный душ, кофе с бутербродами и поцелуи без конца. Со Стасом мы никогда так не проводили время. Даже укол, который Саня мне поставил, настроение ни капельки не испортил. Процедурная медсестра из поликлиники рядом с моим Орликом не стояла.

Одеваюсь «пока горит спичка» и мы с Саней выходим из квартиры. Он подбросит меня до больницы и поедет на работу.

Поворачиваю ключ в замке и поглядываю на дверь квартиры товарища следователя. Интересно, Таня ночью, что-то слышала?..

— Нет её, — Саша влёт угадывает мои мысли.

— С чего ты взял? — спускаюсь за ним по лестнице.

— Танька сейчас совсем в другом месте, — в голосе Сани играют злорадные нотки.

— Где?

— Да так… неважно, — отвечает туманно.

Думаю, он не просто так несколько раз ночью бегал в кухню говорить по телефону.

— Что ты задумал? — спрашиваю, когда мы выходим на улицу.

— Не забивай голову ерундой, кис, — подмигивает и снимает машину с сигнализации. — Всё будет хорошо.

В этом я не сомневаюсь! Сложно сомневаться, если за спиной выросли крылья.

— Сань? — тереблю краешек куртки, сидя на переднем пассажирском.

— М?

— Ты сегодня в отделе ночевать будешь? — спрашиваю, а щёки горят.

— Планировал там, — кивает. — А вообще нам с тобой надо хату снять где-нибудь в другом районе.

— В смысле — нам с тобой? — опешив, смотрю на Саню. — Это ты так жить вместе мне предлагаешь?

— Я не предлагаю, котён, а ставлю перед фактом, — улыбается уголками губ. — Всё, попала ты.

— Пф-ф! Ещё неизвестно, кто из нас попал! — показываю язык.

Саня смеётся, а я стараюсь выглядеть серьёзной, но душа у меня поёт.

— Займись сегодня поиском квартиры, — заявляет привычным приказным тоном. — Полазь по сайтам, приценись.

— К-хм… у меня денег нет прицениваться, — песня в душе становиться тише.

— О деньгах в нашей семье буду думать я, — сурово отрезает Саня. — Кстати, ты кем работаешь?

— В школе. Начальные классы у меня.

— Училка, что ли? — лыбится Орлик.

— Учительница, а не училка, — хлопаю его ладошкой по бедру.

— Понял-понял! Не бей только! — ржёт. — Мы ещё жить вместе не начали, а ты мне уже пару травм нанесла. Не педагогично!

— Ой, тоже мне Макаренко!

Шутя на серьёзные темы, доезжаем до поликлиники.

— Всё, киса, дуй, — вздыхает Саня, — а то я на работу опоздаю.

— До вечера, — тянусь за вкусным поцелуем.

И получаю его. Потом ещё один. И ещё… Оторваться друг от друга мы не можем.

— Точно опоздаю, — шепчет мне в губы Орлик.

— Всё-всё, убегаю, — чмокаю его в нос и дёргаю рычажок на двери.

— Погодь, — ловит меня за руку. — Сегодня будет много дел — могу на звонок не ответить. Но я перезвоню обязательно. И смски мне шли поэротичнее. Поняла? — спрашивает с абсолютно серьёзным лицом.

— Может, ещё фоточек накидать? — смеюсь.

— А то! — Саня снова меня целует. — Вечером тебя ждёт сюрприз, — шепчет вкрадчиво.

— Э-эм… Мне уже страшно.

— Нормальный сюрприз! — Орлик делает большие глаза. — Всё, я погнал.

Выхожу из машины, но в поликлинику не спешу — провожаю взглядом машину товарища следователя.

Такой счастливой я себя ещё никогда не чувствовала. Стас даже в наш конфетно-букетный период не устраивал для меня сюрпризы. Жутко интересно, что будет вечером.