Совместный номер. Противостояние (СИ)

Пролог

Placebo - Every You, Every Me

Кирстен

Факультет гуманитарных и социальных наук в Университете Луизианы. Скучная и заунывная лекция по философии у мистера Горди. Кажется, его ненавидит весь поток. Хотя, это они только так говорят. На самом деле на этой лекции каждый живёт своей жизнью: Пирс пытается спать, нагло умостив голову на сумке; наша местная звезда Лесли наводит бойцовскую раскраску на очередное свидание; девчонки со стола выше листают журнал, от неожиданного хруста страниц которого иногда невольно морщишься. Ну а вот собственно и я, дискутирую с самим профессором. И я не скрываю, что мне нравится это. Многие меня не понимают, и да, меня называют книжным червем. Но я не стыжусь и не прячусь в библиотеке и я готова утереть нос любому, кто скажет, что это плохо. Можно быть крутым для определенного круга, но круглым идиотом и бездарем. Ну и в чем эта крутость? Что она дает? Уважение таких-же? Это просто смешно. Лично я считаю, что быть начитанным это круто! Но не просто начитанным, а хотя бы немного разбираться, о чём автор пытался сказать, в чём мораль произведения.

Я очень люблю читать, и предпочитаю классику и современную прозу. Может это и не популярно, как профессии айтишников и менеджеров среднего звена, но я мечтаю попасть в издательство, где смогу высказывать своё мнение и писать рецензии. Моя подруга со мной не согласна и считает, что я погублю себя, занимаясь этим. Но почему так? Ведь и в издательстве можно быть продвинутым. И я к этому стремлюсь и прилагаю все усилия. Если вы заглянете ко мне в сумку, то непременно обнаружите там томик Пауло Коэльо или сборник Омара Хайама. Без книжки я считаю сумку не собранной.

Университет штата Луизиана в Батон-Руж после осенних каникул, как обычно, напоминает улей. Куча народу, непонятный хаос царит в коридорах и на лестницах. Это привычный уклад нашей студенческой жизни, но меня в этой тусовке на большом перерыве редко встретишь. Я стараюсь выбраться из общего роя на улицу за глотком свежего воздуха и немного прочистить мозги. Обычно, я выхожу во двор, присаживаюсь на лавочку, чтоб почитать или написать рецензию. Если вы увидите девчонку с карандашом в зубах - то это я, вновь что-то читаю. Меня это место успокаивает и вдохновляет. На переменах здесь отдыхают, нет суеты и спешки. Здесь можно посидеть и подумать. И мысли легко и свободно сами ложатся на бумагу строка за строкой.

Привет. Меня зовут Кирстен. Кирстен Флорес, но для друзей, хотя их совсем не много, я просто Кирс.

Мы живем с мамой и младшим братом Кэвином в городе Батон-Руж, штат Луизиана. И я их очень люблю. Это самые дорогие и близкие мне люди.

Родители давно в разводе, но с отцом мы иногда видимся. Одно время у него была женщина, но после их разрыва он решил вернуться назад в семью. Моя мама мудрая и понимающая, но этого простить отцу она не смогла. Так, собственно, все и осталось. Еще из близких родственников у меня есть бабуля, которую я очень люблю. Она живёт отдельно от нас, но её всевидящее око неусыпно следит за мной и Кэвом.

Но это еще не всё. Конечно, я люблю читать и издательством я грежу, но есть и другая сторона моей жизни, совсем не похожая на эту. Я совсем не думаю и не собираюсь воплощать это в жизнь: «это только для себя и личной самооценки», - как любит повторять моя бабуля, но кроме филологии и литературы я увлекаюсь... танцем на пилоне. Да, возможно я странная, но мне нравится моя разносторонность, тем я сама для себя необычна. В этом моя индивидуальность. И именно бабуля развеяла мои страхи, когда я сомневалась, стоит ли таким заниматься. Но оно того стоит! Я очень люблю, пилон и за своевременный совет бабуле очень благодарна. А мама и Кэв меня поддерживают.

Танец на пилоне – это сильно и расковано. Все считают, что это только для привлечения мужского внимания. Показать свою сексуальность. Но нет! Я так не думаю. Это способ самовыражения и уверенности в себе. На пилоне я чувствую себя дикой неприрученной птицей - свобода от предрассудков и чьих-то мнений. Я слышу только музыку и чувствую своё тело, свой внутренний ритм и драйв. И в этом моя уверенность в себе – я сильна и духом и телом.

В студию танца на пилоне я попала совершенно случайно. Я не любитель выставлять себя напоказ. Но когда мы с Рэйч посмотрели фильм «Стриптиз» с Дэми Мур, она целую неделю меня уговаривала пойти на стрип-пластику, на что я категорически не соглашалась. А потом Рэйч как перемкнуло, и она притащила меня к Клэр, нашей преподавательнице. Я и не думала, что останусь. Рэйчел же сдалась на третьей тренировке, а я уже четыре года сбиваю себе ноги, хожу в джинсах, чтоб скрыть синяки на ногах и руках.

Так и проходят мои дни – грызу гранит науки и хожу на pole-dance. “Какой же рецензент на пилоне спросят многие?” Возможно, я и белая ворона, но мне нравится то, чем я занимаюсь, даже можно сказать болею и живу.

Вот и сейчас, я сижу под деревом во дворе своего института с книгой «Одиннадцать минут» и своим дневником с рецензиями. И мне все равно, что эту книгу я перечитываю уже в двадцатый раз, что я её знаю практически наизусть - я напишу новую рецензию, ведь мнение каждый раз совершенно иное. И хруст страниц, и типографский запах. Сколько труда вложено в то, что некоторые не замечают и обходят стороной! Мои книги все зачитаны, но я не устаю читать и перечитывать заново. Книги – это наше наследие! Они учат нас, дают наставления, заставляют о многом задуматься и пересмотреть взгляды на многие вещи. Иногда книга способна поменять сознание. Обычно я об этом и пишу.

−Эй, Флорес, опять тут со своим Коэльо засела? С твоим умным видом тебе осталось нацепить очки и будешь наш вылитый Горди, − смеется Рэйчел, показывая белоснежную улыбку, - и как в такой шикарной внешности скрывается такая заучка, не понимаю, − она в театральном жесте разводит руками и закатывает глаза.

А вот и она. Моя лучшая подруга Рэйч. Невысокая брюнетка, с карими глазами, короткой стрижкой. Она любит свободный стиль в одежде – всё должно быть удобным. Да, она не модница и не коллекционирует парней, но она классная. Она хороший друг, а иногда и защитник. Уж за чем, а вот за словом в карман она не полезет и даст отпор любому. Рэйч взбалмошная, весёлая и взрывная. И всё это я очень люблю в ней такой, какая она есть.

− Рэйчел, перестань, скоро экзамены, ты же знаешь, что я хочу на практику попасть в Гибсонс-букс. Мне нужно серьезное резюме и рекомендации, а для этого я должна написать гору рецензий и хорошую книжную подборку на тему, которую мне выдадут.

− Да-да, помню. Но, Кирстен, тебе бы в модели, а ты реально книжный червь, гляди так и завянешь в своем кабинетике или библиотеке.

− Не завяну. Я люблю почитать, но и другими вещами я тоже занимаюсь, не забывай, - я поднимаю глаза на Рэйчел, - а ты, между прочим, сдалась еще в самом начале, так что в библиотеке я точно не зачахну.

− Вот и я о том же, твою классную подтянутую задницу и накаченные ноги показывать нужно, а ты тут сидишь под деревом, - она смотрит на крону уже пожелтевшего дерева, - и снова зарылась в своих книгах. Идем, на пару опоздаем, скоро уже звонок. Ты хоть что-то ела?

− Да я не хочу.

− Ну ты как обычно, - она достает из сумки запечатанный сэндвич и шоколадный батончик, - держи, твой сегодняшний запас углеводов.

Ох, как же я люблю свою заботливую подругу.

− О Рэйч, чтоб я без тебя делала, - чмокаю ее в щеку и забираю свой сегодняшний ланч.

− Над чем хоть думала?

− Одиннадцать минут.

− О-о-о. Тема о сексе всегда актуальна, только не могу понять, почему именно тебя так интересует жизнь и мнение той проститутки.

− Я люблю Коэльо. У него весьма тонкие взгляды на некоторые довольно простые вещи в жизни.

− Так, ладно умничать, ешь свой сэндвич и идем, сейчас у Горди выскажешься по полной. Уж он тебе даст такую возможность.

Мой любимый предмет и, наверное, это единственное хорошее за сегодняшний день. Что до этого было скучно, и я смотрела то в окно, то на доску, то вообще думала о вечернем занятии в студии, что после этой пары не знаю, как досидеть до конца. Хорошо, что рядом Рэйч, она может что-то придумать весёлое и, например, начать задавать вопросы преподавателю совсем не по теме. Звучит, конечно, странно, но это очень развлекает группу. Уже многие знают, что она заводила, когда скучно.

На паре у мистера Горди мы ведем дискуссию о произведении Шекспира "Гамлет" и в очередной раз новая рецензия добавлена в мой дневник. Следующую пару я просто просиживаю штаны, так как история - наука о фактах и ее просто нужно знать. Скучно нереально. Даже моя усидчивость дает трещину, а терпение уходит и тает невесомым облачком. Наконец, четвертая пара – грамматика и этика. Голова, кажется, уже скоро лопнет от полученного за сегодня объема информации и я уже половину фильтрую на входе. Так, это нужно, это тоже, а вот это, пожалуй, мне в жизни и не понадобится. Тяжело вздохнув, я посматриваю на часы в томительном ожидании окончания занятий. Неожиданно у меня в кармане вибрирует мобильный. Достаю и смотрю на экран. Это Кэвин. Странно. Мы только говорили об этом утром, а он опять за своё! Просила же не звонить мне во время занятий! Вот возьму и не дам ему на завтра с собой денег! Сбрасываю, но звонки повторяются снова и снова. Меня начинает злить неугомонность и настойчивость брата. В возмущении я набираю побольше воздуха в лёгкие и делаю успокоительный протяжный выдох. Подняв руку, прошусь выйти из аудитории, еще немного раздраженная.

− Кэвин. Что-то случилось? Я же просила еще утром мне не звонить, или ты уже забыл, о чем мы договаривались утром?

− Кирс! - я слышу сильно напуганный голос младшего брата, - мама, ей снова плохо.

Маме плохо. Снова! Мы так надеялись, что приступы прекратятся, но ей становится только хуже. Уровень тревоги поднимается во мне на несколько уровней, руки подрагивают, а адреналин разгоняет кровь и пульс дико пускается вскачь.

− Плохо? Снова был приступ? Насколько плохо?

− Я не знаю Кирс, но мне страшно. - Дрожащим голосом говорит он, всхлипывая.

− Кэвин вызывай скорую, я сейчас буду. - Завершаю вызов и забегаю в аудиторию, на трясущихся ногах подбежав к миссис Флэтчер. Нужно срочно везти маму в больницу. И с ней Кэвин, совсем один. Мне нужно быть там, рядом с ними.

− Миссис Флэтчер, я прошу прощения, звонил мой брат. Моей матери плохо и он вызвал скорую. Я перепишу конспект у Рэйчел Смолс. Отпустите меня, пожалуйста!

− Да, конечно, только я сообщу, что вы отпросились на вашем отделении.

− Да, я потом все сдам, - добавляю я уже вслух, подбегая к своей сумке и небрежно забрасывая трясущимися руками в нее свой конспект и вещи. Я глубоко дышу, стараясь сильно не выдавать свою тревогу, но на глаза начинают наворачиваться слёзы. На секунду я зажмуриваюсь, прогоняя подступающие слёзы и панику. Опять делаю глубокий, но уже судорожный вдох с тихим всхлипом. Так, соберись Кирстен!

− Ты куда? – шепотом спрашивает Рэйчел, хватая меня за руку.

− Кэвин звонил, маме плохо, и, по-видимому, на этот раз все серьезно. Я смахиваю слезинку, скатывающуюся по щеке, смотря на подругу. Рэйчел округляет глаза.

− Я тебе вечером позвоню.

− Ок, - хватаю сумку и бегу из аудитории. Сейчас мне необходимо добраться до дома, как можно быстрее. Там Кэвин и ему страшно, не меньше, а даже больше чем мне. Он беспомощен и не знает, что делать. Да и я тоже.

Выбегаю из здания университета на крыльцо и на пару секунд останавливаюсь сделать глоток свежего воздуха. Осенний прохладный ветерок обдувает мои слёзы, тихонько скатывающиеся сами по себе. Сделав пару очищающих вдохов, бегу по лестнице вниз к своей машине, стараясь в спешке не подвернуть ногу. Достаю из кармана мобильный, и на ходу набираю Кэвина.

− Кэвин? Ты звонил в скорую? Как мама?

− Кирс, ее забирают в больницу, - его голос дрожит, − я…я боюсь Кирс.

− Кэвин, не волнуйся, позвони бабуле, а я сейчас поеду в больницу.

− Хорошо, я всё сделаю. Только ты быстрее давай!

− Я уже возле машины. Всё будет хорошо, слышишь?! - я и сама не знаю, говорю ли я правду, ведь маме последнее время становилось только хуже. Но брат, несмотря на одолеваемый страх, сделал всё, как нужно. Ему ничего объяснять дважды не нужно. Он умный и рассудительный. Кэвину всего двенадцать, но он быстро повзрослел, когда родители расстались. Впрочем, мы оба стали взрослыми и самостоятельными после развода родителей.

Я сажусь в наш старенький Форд темно-коричневого цвета и еду в больницу. Этот форд принадлежал еще маме, но когда у неё начались проблемы с сердцем, она отдала машину мне. Получив права, я стала полноправной хозяйкой машины. Она старовата, но имеет вполне ухоженный вид: она покрашена, диски и колпаки на ней новые; мы обновили зеркала и фары, обтянули сидения в салоне новым материалом и поставили новый приёмник. Я часто мою машину и она чистая. Хоть ей и много лет, но выглядит она опрятно и очень достойно.

Пол часа мимо перекрестков и светофоров показались вечностью, и вот, наконец, я в городском госпитале. В коридоре суета: завозят больного с капельницей, несколько медсестер бегут в лифт, медбрат проносит мимо меня большой контейнер, и несколько человек, обеспокоенно стоят возле решепшена, куда нужно и мне. Запыхавшись подбегаю к ресепшену неотложки и перевожу дыхание. Люди немного отходят в сторону. На меня из под очков поднимает строгий и внимательный взгляд медсестра.

− Здравствуйте! Сюда должны были привезти Мелани Флорес.

− Одну минуту, - она смотрит в монитор, - да, есть такая. Отделение интенсивной терапии. А вы кто?

− Я Кирстен Флорес - дочь.

− Посидите в комнате ожидания, я вызову вашего врача, - она рукой указывает в сторону и я провожу взглядом за ней.

Натужно сглатываю и иду в комнату, на которую указала медсестра. Ожидание – это самое ужасное, что может быть. Открываю дверь и осматриваюсь. Да уж, обстановка желает лучшего. С сарказмом замечаю, что это отличный набор для того, чтобы сойти с ума. Нет, на самом деле комната вполне сносно обставлена: в ней есть диван, столик со стопкой журналов, колба с водой и упаковка одноразовых стаканчиков, но когда ты не знаешь, чего ждёшь - это угнетает, разбивая твои границы самоконтроля. И никакие журналы не помогут отвлечься от ожидания неизвестного. Тяжело вздыхаю, сомкнув веки, и тихо опускаюсь на диван. Остается только ждать.

Я от безысходности хожу по комнате, заламывая руки и про себя считая каждый шаг. Тревога бьет барабанной дробью по вискам, а в груди сжимает. И снова падаю на диван, потирая от волнения лицо и ладони. В тяжелом ожидании прошло сорок минут, и в комнату вошёл мужчина лет сорока.

− Вы Кирстен?

− Да, - встаю с дивана, приветствуя врача. Уверенным шагом высокий, темноволосый, со светлыми серыми глазами стройный мужчина в белом халате с бейджем и повязкой, приспущенной на подбородке, подходит ко мне с листком бумаги. Его уверенность и решительность в голосе выдают его немалый врачебный опыт и практику.

− Я доктор Нейлз, лечащий врач Вашей мамы.

− Что с ней? Снова сердце?

− Да, мы пытаемся ей помочь, но… - он качает головой, а у меня в груди холодеет. - Ей нужна операция. У вас есть еще родственники? Ее страховой полис не покроет расходы, нужны дополнительные средства.

Я начинаю машинально соображать, к кому можно обратиться, но, увы, никого не могу вспомнить.

− У нее никого нет, кроме нас с братом и пожилой матери, - и тут я вспоминаю, что мама с бабушкой откладывали деньги нам с Кэвином на учебу, но мне деньги не понадобились для поступления. А на Кэвина мы еще можем успеть подкопить сбережения, времени еще у нас предостаточно. – Хотя, я думаю, мы что-то можем придумать. Какая нужна сумма?

− Точную сумму я смогу назвать Вам завтра утром, когда будет поставлен окончательный диагноз, а сейчас можете идти домой, сегодня Вы уже ничем не поможете Вашей маме.

− Спасибо, доктор, - я опускаю глаза вниз, опустошённая и уставшая. Вымотанная ожиданием, своими мыслями и полностью заполнившим сознание страхом.

Доктор выходит из комнатки, и я следую за ним. Он немного приостанавливается и поворачивается ко мне.

− Заполните, пожалуйста, необходимые данные в анкете для ресепшен и поезжайте домой, Кирстен.

Вяло иду на ресепшен, заполняю данные в анкете и еду домой. И снова в мыслях мама. Она надеялась до последнего, что всё пройдёт. Что это всё от стресса. Открываю окно, и свежий воздух заполняет машину. Тыльной стороной ладони вытираю глаза и нос и глубоко дышу. Мы её обязательно вытащим! Она поправится и у нас всё будет хорошо! По дороге напряженно пытаюсь вспомнить, что я на сегодня планировала. Позвоню Соне - сегодня на занятие я точно не пойду. А еще позвоню бабуле. Деньги на счету мы отдадим за операцию, а с Кэвином мы сами заработаем ему на дальнейшую учебу, да и вообще на нас - он поймет и поддержит. Сейчас главное помочь маме. Главное – наша семья!