Спасти сказочного короля

Знакомство

Ляля просматривала сайт объявлений. Хотелось отвлечься, мозги дымились от матриц. На семинар по «вышке» надо принести решения тридцати задач. Одолела десять.

Преподаватели считают студентов семижильными, будто у каждого в запасе ещё одна жизнь. Пойди, докажи, что это не так.

Скука завесила сознание плотным вязким покрывалом. Ляля пожалела, что не поддалась на уговоры подруги пойти на вечеринку в «Золотой осени». Ссылки на завал с домашним заданием – чистейшая отговорка, неделя в запасе имеется. Потанцевать, повеселиться не помешало бы. Ляльке хотелось отвлечься, но смутила Жанкина навязчивость. Выразительные глаза подруги смотрели в сторону, пальцы тёрли нос, теребили мочку уха. Обычно спокойная, высокомерная она нервничала так, будто тест завалила. Ляльку мучила неприятная, но правдоподобная догадка: нужна подруге, как проводник в общежитие, где частенько тусуется Данила – Лялькин двоюродный брат. Жанна мечтала познакомиться с пятикурсниками, не раз просила посодействовать. Сегодня братец тоже в «Золотуху» собирался. Жанна, получив разведданные от неведомого источника, звала туда будто бы именины отметить, а именины-то у неё летом, Лялька точно знала.

Ну и что? И пусть бы покрасовалась однокурсница перед взрослыми парнями, ей то, какое дело? Представила Жанну в эффектном платье, в туфлях на каблуках с Эйфелеву башню, гордую голову с уложенными в затейливую косу волосами цвета мокрого песка, макияж, удивительно подходящий к этому великолепию, и себя рядом в… В джинсах да в свитерке. В чём ещё? Жанкиного платья не переплюнуть, любое будет смотреться рядом с ним униформой. Лялька повернулась к зеркалу в дверце шкафа. Там отражалась фигурка с острыми плечами, тонкой шеей и собранной в неряшливый пучок копной тёмно-русых волос.

Не одарила природа Ляльку красотой. Мама утешала: выправишься к тридцати годам, внешность не главное. Ага! Мужикам бы ещё объяснила, какой дочь красоткой станет лет через двенадцать. «Не пошла и правильно сделала!» – сказала Лялька вслух и вернула взгляд на монитор.

Прокручивала нескончаемую ленту разнообразных предложений, насвистывая привязчивый мотивчик и наткнулась на трогательное: «Отдам в хорошие руки…» Среди детских колясок, тренажёров и кофе-машин – симпатяга кокер-спаниель песочного цвета, совсем как Жанкины волосы после последней покраски. Лялька залюбовалась. Пёс в душу смотрел, до чего мимишный.

Подростком мечтала о собаке. Мама была неумолима – ей дополнительная обуза не нужна. Обычные детские обещания гулять, кормить, делать всё-всё не сработали. Тогда не срослось. Пожалуй, сейчас самое время. Вот он, в руки идёт! Отправила в личку вопрос, ответ пришёл мгновенно. Почему-то не сомневалась, что так оно и будет. Мечты должны сбываться, хотя бы некоторые. Быстро собралась и поехала по адресу. Сообщить маме? Как-нибудь потом.

Живёт Лялька отдельно, в бабушкиной квартире. Отсюда до университета рукой подать, это решающий фактор. Условия самостоятельности такие: мамино – успешно учиться; бабушкино – кавалеров не водить (перед соседями неудобно). Американского кокер-спаниеля, пусть и кобеля, за ухажёра вряд ли кто примет. С учёбой всё в порядке, чуть поднажмёт и с матрицами разберётся.

У хозяйки был такой же печальный вид, как у кокер-спаниеля. Не зря подмечено насчёт человека и его питомца. Лялька не сомневалась, что пёс станет весёлым скорее, чем она загрустит, но на всякий случай спросила:

– Не болеет?

– Не беспокойся, – уверяла девушка, – вот документы. Прививки сделаны. Да! Справочник возьми, как держать собаку. У тебя, наверное, нет опыта?

Лялька кивнула, изучая документы.

– Ну что, Жулька, давай прощаться, – дрожащим голосом причитала незнакомка.

– Кличка Джолей, здесь написано, – уточнила Ляля.

– Джолей, всё верно, а в быту Жулька. В сумке вещи, чтобы не покупать. Прощай, Жулечка! – Девушка погладила питомца, поцеловала его в нос и резко встала. – Идите.

– Спасибо, до свидания, – протараторила счастливая обладательница пса.

Дарительница выглянула на лестничную площадку и сказала вдогонку:

– Осторожнее с ним… Он желанья исполняет.

Дверь захлопнулась. Лялька разглядывала собаку. Джолей сидел у её ног, задрав голову, и смотрел с интересом, будто спрашивал: «Ну-с, что ты за фрукт, Лялечка?» Девушка вспомнила, что не поинтересовалась, почему это рыжее счастье стало лишним в прежней семье. Она вернулась к двери, потянулась к звонку, но представила себя со стороны и махнула рукой: ладно, вряд ли тут засада какая.

Дома изучила содержимое объёмной сумки. Выудила коврик, две миски, комбинезон, башмачки и шапочку с чехлами для ушей.

– Ты, я смотрю, модный пёс, Джолей!

Кокер обнюхивал новое жильё, услышав кличку, оглянулся.

– Умница! – Лялька приласкала Джолея и отправилась искать место для его вещей. Уложила коврик рядом с обувницей, спрятала одёжку в стенном шкафу, повесила на крючок в прихожей поводок и намордник, миски отнесла на кухню. Оценив свои труды «на пятёрку», надумала всё-таки позвонить маме. Пёс, который успел познакомиться с пространством, побежал за ней в комнату.

Знакомство (продолжение)

Весь оставшийся день девушка размышляла. Досадно, никто из однокурсниц не видел её с Митей. Как бы вытянулись их лица! Редкой красавице доведётся поймать такой восхищённый взгляд, каким всё утро смотрел на Ляльку староста потока. Ясно, что фикция, но приятно было бы демонстрировать этот эффект подружкам.

Эх, почему так не везёт! Влюбился парень, так женатый! К вечеру забыла натянутость и неестественность утренних взаимоотношений, остались сожаление и разочарование. Угораздило его жениться в восемнадцать лет! Стало жалко себя до слёз. Робкие мысли о необходимости просить Джолея вернуть всё в исходное положение натыкались на желание покрасоваться перед однокашниками. Что случится, если самый видный парень курса один денёк будет смотреть на неё влюблённо? Девчонки лопнут от зависти. Парни наконец-то обратят на неё внимание. А потом можно будет демонстративно «отказать». Лялька улеглась, но заснуть не могла. Вспомнила, что Митя прошлую ночь мучился, не спал. Сейчас ему каково? Он со своей Лидочкой, а мысли о гадкой эгоистичной девчонке? Нет. Так нельзя. Она села в постели, тихонько позвала:

– Джолей, Джолеюшка.

– Не вздумай этого делать! – резкий окрик.

– Кто здесь? – Лялька оглянулась на звук и в свете уличного фонаря увидела сердитую старуху. Та, не облокачиваясь ни на спинку, ни на подлокотники, сидела в кресле, можно было бы сказать, величественно, если б не злое выражение лица.

– Запрещено отзывать желание!

– Вы кто? – спросила девушка, вглядываясь в слабо освещённые черты.

– Не твоё дело, – отрезала старуха. – Предупреждаю: если желание отзовёшь, потеряешь всё, что приобрела. И другие твои мечты не будут исполняться. Никогда в жизни! Ни одно желание! Не исполнится!

– Я… я не отзываю, – несмело возразила Лялька, – у меня новое…

– Не выкручивайся!

– Что ж делать, бабуля? – старалась смягчить гостью девушка. Так, кажется, в сказках договариваются с Бабой Ягой. – Я не знала, что Митя женат и у него две дочурки.

– Надо было думать, когда загадывала! – Злости в старухе меньше не стало. Тем же тоном она добавила: – Есть выход.

– Какой?

– Отдай Джолея.

– Вам?

– Ха-ха-ха, – зловеще прозвучало в комнате. – Его место среди людей.

Лялька подумала: «Бабка-то не человек, что ли?»

– Не умничай! Если отдашь собаку, Митю покинет нелепое чувство, а всё остальное при тебе останется. Дальше мечтай, сколько захочешь, будет как у всех.

Действительно выход, но как отдать Джолея! В Лялькиной душе зрело упрямство. Она услышала глубокий вздох, скосила глаза. Пёс сидел, понуро свесив голову, словно это он источник всех недоразумений.

– Мне его отдали по такой же причине?

– Хватит рассуждать! – выкрикнула старуха. – Решайся! Завтра пристроишь пса в хорошие руки, и больше сомнений не будет. Обещай.

Лялька поднялась с кровати, накинула халатик, вставила ноги в шлёпанцы и, приосанившись, сказала:

– Джолей останется со мной, а вас прошу покинуть мой дом!

Она указала в сторону двери и почувствовала, как дрожит вытянутая рука. Колени тоже тряслись.

– Деточка, пойми, – гостья придала голосу мягкость, – ты рискуешь навсегда лишиться подарков судьбы.

– Моя бабушка говорит: «Что полезно – будет дано. Незачем и просить. А что не дано, то не полезно». Я склонна доверять ей, а не вам!

– Тебя предупредили, – гневно сказала старуха, поднимаясь с кресла.

Она согнулась в комичном поклоне в сторону собаки, быстро выпрямилась, взмыла в воздух и вылетела в окно. Даже открыть не удосужилась, прямо через стекло проникла. Лялька, теряя тапки, подбежала к подоконнику и вгляделась в ночное небо. На фоне звёзд виднелся силуэт большой чёрной птицы и больше ничего.

– Просила мама шторы задвигать, – прошептала Ллька, вовсе не уверенная в спасительности этого действия. Она отошла от окна и присела перед Джолеем. – Ну что, друг, ты рад?

Пёс поднялся на лапы и грациозно пригнул голову, подобно какого-нибудь достойному дону, перьями шляпы подметающему пол перед великолепной доньей.

– Давай-ка спать, – предложила Ляля, – завтра занятия, английский утром хотела подготовить, да ещё выгулять тебя надо. Надеюсь, сон не будет воспринят как желание? Всего лишь естественная необходимость.

Сны чýдные пришлось смотреть: старуха на метле, замки, дворцы, дамы в пышных юбках с веерами и мушками на щёчках, незнакомая размеренная речь… Было приятно и увлекательно.

Утро не спрашивает, готовы ли вы расстаться с бальными залами. Солнечный зайчик весело скакал по Лялькиной подушке и разбудил девушку проказник! Осмотрев комнату, она напряжённо соображала: беседа со старухой была частью сна или… С кухни доносились звуки. Опять Митя? Лялька вечером три раза проверила ключи в кармане пальто. Может быть, он дубликат вчера сделал? Или это бабушка приехала?

Гера

Не прошло пяти минут после бегства новой знакомой, как опять запел дверной звонок. «Забыла что-то» – обрадовался Гера и покатил в прихожую. Открыл, торопливо отъехал:

– Заходи!

Дверь распахнулась. Вместо милой смущённой девушки на пороге стоял уверенный, элегантно одетый мужчина за сорок. Лицо Геры изменилось. Он не здороваясь, разглядывал седеющие виски посетителя, улыбку на тонких губах, которую трудно назвать приветливой, очки в модной оправе. Мужчина был строен, высок и казался парадным портретом в дверной раме.

– Здравствуй, кого-то ждёшь?

– Мама скоро придёт, – сказал юноша так, словно хотел выпроводить гостя.

Тот шагнул в прихожую.

– Я ненадолго, в комнату можно пройти?

– Зачем?

– Я твой отец, – мужчина произнёс это как веский довод.

Он протиснулся мимо инвалидного кресла, которое Гера не удосужился подвинуть, и пошёл к тахте. Чуть помедлив, сын проехал в комнату.

– Я отец, – повторил гость чуть громче, – меня беспокоит твоя судьба.

Он говорил о том, как важно не только сделать операцию, но и оставаться под наблюдением немецких врачей не меньше полугода. Курс реабилитации необходимо пройти полностью, чтобы укрепить кости и мышцы. Разумные доводы, обещания материальной поддержки не трогали сына, тот молча любовался собственными тонкими коленями. Когда докладчик пошёл на третий круг, Гера остановил его:

– Уважаемый, Леонид Леонидович, покорнейше благодарю за вашу непомерную заботу, но смею напомнить, я в ней давно не нуждаюсь.

– Сынок! – Мужчина сполз с тахты и опустился на корточки перед инвалидным креслом. – То, что случилось, уже случилось, этого не изменить. Мы с мамой не выдержали испытание, которое обрушилось на семью. Это наша общая ошибка. Но я никогда не переставал любить тебя.

– Мне важно справиться самому, – сухо говорил Гера, – слишком долго зависел от других. Ни твоя, ни мамина, ни чья бы то ни было жалость не нужна мне.

– Совсем скоро будешь здоров. Профессор уверен в успехе. Ты поправишься, и никто никогда не посмеет жалеть тебя. Но сейчас прими помощь! Я уже дал указание перечислить средства за три месяца на счёт клиники. Зашёл, чтобы предупредить.

– И напомнить, как ты любишь безногого сына.

– Гера!

– Мог бы позвонить.

Леонид Леонидович встал, подошёл к балконной двери. Он знал, что звонить сыну бесполезно: откажется от помощи и прекратит разговор. Надеялся, что очный разговор пойдёт иначе. По всей видимости, напрасно надеялся.

– Ты рисуешь на лоджии? Не мёрзнешь?

– Мы её утеплили. Пол теперь греется. – В голосе Геры угадывалась гордость.

– Это хорошо, свежий воздух. – Леонид Леонидович огляделся. – Мать, наверное, ремонт сделает, пока ты будешь в Германии.

– Она со мной поедет. Я не хотел, но…

– С работы её отпускают? Хотя… – Отец потёр ладони. – Я могу заняться квартирой в ваше отсутствие, найму бригаду, они быстренько всё перекрасят.

– Не надо, папа! Занимайся своим домом и… и городом.

Леонид Леонидович потускнел, но быстро собрался и сказал деловым тоном, будто подводил итог совещания.

– Мнение твоё мне известно, однако действовать буду, как считаю нужным. – Он пошёл к выходу и добавил из прихожей: – за три месяца заплачу сейчас, остальное переведу по необходимости.

Через секунду щёлкнул язычок замка. Отец ушёл. Гера сидел, глядя за окно, лицо его было напряжено.

Он не любил вспоминать время, когда целыми днями ждал возможности увидеть отца, услышать его голос. Тогда вынужденное одиночество страшно угнетало. Мать старалась развлекать мальчика, приглашала ровесников, устраивала детские праздники с викторинами и подарками, но Гера ощущал себя лишним в шумной подвижной компании. Особенно его злили жалостливые взгляды взрослых, вздохи и сочувственные возгласы, которыми гости потчевали его маму. Не удивительно, что полюбил программирование. Первый крутой комп подарил отец. Как ни странно, мальчишка не увлёкся популярными играми, предпочитал создавать собственные. Сначала примитивные, потом сложнее и разнообразнее. От игрушек перешёл к более серьёзным задачам, а теперь стал известным даже на международном уровне программистом. Но как бы уверенно не чувствовал себя Гера в виртуальной среде, общение с людьми, не важно знакомыми или незнакомыми, давалось непросто.

– Сам подарил? Сегодняшний случай оказался исключением. Гера с удовольствием вспоминал смешную девочку, потерявшую собаку, и выдумывающую нелепые сказки.

– Валя, – произнёс он вслух, трогая чашку, из которой пила чай гостья.

Тёплое, мягкое имя. И сама она такая… хотелось назвать Валю родной. Но это уж слишком что-то расфантазировался.

На следующий день Гера не удержался и позвонил по оставленному девушкой телефону. Сделал вид, что интересуется судьбой собаки.

Картина

Расставание получилось скомканным. Гера скороговоркой произнёс подходящие к случаю фразы и горячо прощался с Джолеем: теребил заскочившего к нему на колени пса, целовал круглый лоб, шептал что-то в уши. Щенок мотал башкой, лизал парня, попадая горячим языком то в щёки, то в подбородок, ворчал, поскуливал. Лялька чувствовала себя лишней. Чтобы прервать затянувшуюся милоту, девушка подхватила собаку свободной рукой, вторая была занята картиной, и сказала:

– Мы будем ждать. Не забывай кидать новости в ватсап, ты обещал.

Руки не подала, третьей-то нет! Повернулась и пошла к переходу. Оглянулась уже на другой стороне улицы. Георгий катил к дому на полной скорости. Корпусом он наклонился вперёд, голову пригнул, как будто убегал. Валентине стало не по себе. Вот клуша, к собаке приревновала. Вслух, кажется, обозвала себя. Лялька огляделась. Никто не слышал?

В двух шагах от Вали стояла стильно одетая женщина. Из-под широких полей шляпы цвета фуксии на девушку, вернее, на картину, которую та держала, неотрывно смотрели чёрные глаза, обрамлённые сильно накрашенными ресницами.

Ляля опустила взгляд, изучая, чем же невзрачный свёрток привлек внимание эффектной дамы? Рука в перчатке того же цвета, что и шляпа указала на спрятанную в серой бумаге картину. Ляля почувствовала, как из груди уходит тепло. Отступила, опасаясь, что незнакомка заговорит. К счастью подошёл троллейбус. Джолей потянул хозяйку к передней двери. По запаху нужный маршрут узнаёт, что ли? Пёс забежал в салон и привычно устроился около кресла прямо за кабиной водителя. Валентина села, расположила картину вдоль стенки. Вообще-то она не любила сидеть в транспорте, особенно на местах для пассажиров с детьми. Но Джолея в проходе могли попросту затоптать, а держать на руках упитанного щенка было трудно. Да ещё с картиной!

Ляля увидела в стекле отражение яркой шляпы и внутренне сжалась. Дама зашла в другую дверь и теперь стояла в середине салона, не отводя взгляда от Валиной спины. Чего ей надо вообще? Лялька не привыкла к пристальному вниманию. С тех пор, как у неё появился пёс, люди часто заговаривали и в транспорте, и на улице, но разглядывали-то Жульку, а не хозяйку! Девушка демонстративно уставилась в окно, прищуривая глаза, которые слепили фары встречных машин.

Задумалась. Скоро сессия. Может, и хорошо, что Гера уехал. Сейчас надо будет билеты зубрить, шпоры распечатывать на всякий случай. По опыту Данилы Ляля представляла, чем могут обернуться «хвосты». Всегда лучше сдавать предмет в толпе. На одиночек преподы спускают всю нерастраченную злость. Вот минуют экзамены, начнутся каникулы, а там и Гера вернётся. Лялька пыталась представить их прогулки без инвалидного кресла. Что-то не получалось. В её воображении вместо Геры рядом вышагивал король Георг. Картина влияет? Не зря старуха велела купить. Валя размечталась, чуть остановку не проворонила. Хорошо, Джолей завозился. Он хорошо изучил маршрут.

Выскочили, побежали к дому, поскальзываясь на заледеневших лужицах. Щенка заносило на поворотах, он смешно перебирал лапами, оставляя на блестящей поверхности следы когтей. Лялька успела уговорить себя, что всё происходящее к лучшему и потешалась, вспоминая как сердилась на Геру, когда он ласкал Джолея, вместо того чтобы… Зазвонил мобильный. Гера? Нет, Жанна:

– Слушай, Лялька, я забегу минут через пять. Лекции по химии пересниму. У меня трёх не хватает!

– Ты молодец вообще! – возмутилась Валя, – я не дома. Гуляла.

– Ка-а-ак? – жалобно протянула подруга, – а я уже на подходе.

– Ладно! Жду, – подобрела Лялька, – мы как раз к подъезду подруливаем.

– Ты не одна?

– С Джолеем! – Валя рассмеялась. Настроение заметно поднялось.

Зайдя в квартиру, пристроила свёрток с картиной на обувнице и стала вытирать собаке лапы предназначенным для этого полотенцем. Лапы были абсолютно чистыми, но привычку необходимо воспитывать. Джолей стерпел издевательства и побежал на кухню проверить, не наполнилась ли его миска чем-то вкусненьким. Пёс верил в чудеса. Лялька едва успела стянуть сапог с одной ноги, как затренькал дверной звонок.

– Ну, ты ракета! – провозгласила Валя, распахивая дверь.

Вместо ожидаемой подруги увидела знакомую яркую шляпу. Теперь рассмотреть даму можно было в упор. Короткое пальто нежного сиреневого цвета, оранжевый палантин, в тон ему короткие сапожки и прямая юбка, выглядывающая узкой полосой. Сумочка комбинированная – всё та же фуксия с приглушённым оранжевым. Не наряд, а палитра импрессиониста!

– Здравствуй, Крошка, я пройду?

Голос выдал возраст незнакомки, за пятьдесят, точно. А по виду, так в старшие сёстры годится.

– Нет. – Валя уцепилась в дверную ручку и загородила собой оставшуюся щель.

Дама, чуть запрокинув голову, рассматривала неприветливую хозяйку.

– Видишь ли, Крошка. Ты купила картину, которая предназначалась мне. Продавец перепутал.

Можно ли перепутать небрежно одетую девчонку с яркой, точно китайская игрушка, женщиной средних лет? Ляля молчала. Джолей прибежал встречать гостей и тёрся у ног.

– Продай мне её, пожалуйста, – попросила Фуксия, как про себя нарекла даму Валя.

– Я не для того покупала, чтобы продавать.

Попытка закрыть дверь не удалась, Фуксия подставила оранжевый сапожок.

– Сколько хочешь? Две тысячи. По рукам? – Дама придвинулась и толкнула рукой дверь. – Зайду.

– Нет! – резко ответила Ляля. – Нет! Я ничего не продаю.

Фуксия была сильнее, дверь поддалась, оттесняя хозяйку, но Жулька, неодобрительно зарычал и звонко гавкнул.

– Кусается? – уточнила дама отступая.

– Ещё как, – заверила её Валя.

– Пять! – объявила незнакомка, – пять тысяч на дороге не валяются.