Спецкурс магической ботаники

Глава 14. Спасательная операция

Пояснения к признанию лорда Кэшвелла, разумеется, не прилагались. Кэсси предпочла добровольно покинуть его кабинет, пока её не вымело прочь ледяными вихрями. Если тайные каратели не контролируются конторой, то кто их курирует? Сама по себе, без законного статуса, такая организация существовать не могла, её бы мигом признали преступной группировкой и ликвидировали: отряды гвардейцев и имперская армия — могучая сила.

Вспомнился качающийся под дождём, донельзя ослабленный Мар, которого она с трудом доволокла до лавки. И его слова, которые теперь казались ей ещё более странными, чем прежде: «Если ты останешься единственной свидетельницей моего нынешнего состояния, это будет замечательный подарок судьбы». Она могла бы поклясться, он действительно никому не поведал о том вечере: ни главе службы имперской безопасности, ни своему венценосному кузену, вообще никому.

Почему? Чего он опасался? Если он тогда пострадал от рук бандитов или шпионов иностранной разведки, то логично было бы доложить начальству, а не молчать. Пять лет назад она допускала, что зеленоглазого довела до плачевного состояния любовная связь с женой влиятельного вельможи. Однако сейчас Кэсси не могла себе представить ревнивца, способного довести до критического истощения резерва сильнейшего боевого мага страны. Чем больше она узнавала Мара, тем абсурдней и загадочней выглядела их первая встреча.

Листок внутреннего уведомления оборвал её рассуждения, сухо известив, что в срочной помощи нуждается пожилая леди, у которой заболело полуразумное растение редчайшего подвида.

— Постарайтесь, чтобы ваша манера общения не довела трепетную старушку до разрыва сердца, — счёл-таки нужным присовокупить зловредный Кэшвелл, и Кэсси захотелось по-детски сгримасничать, но корчить рожи перед листом бумаги (пусть даже магически зачарованным), было бы совсем нелепо.

«Трепетная старушка» выглядела, как командир гвардейского звена: спина гордо выпрямлена, хрупкие плечи разведены, взгляд — как у василиска перед атакой. Она с ходу потребовала от Кэсси предъявить ей документы, подтверждающие её благонадёжность, поскольку «мало ли, какие жулики пожаловать могут, прикрываясь службой имперской безопасности». Кэсси слабо представляла себе столь отчаянных мошенниц, которые решились бы выдать себя за сотрудниц СИБа, но бланк направления на вызов с подписью и печатью протянула. Радовало одно: слухи о «карателях конторы» просочились не во все особняки всех магов столицы.

— Ступайте строго за мной, — распорядилась старушка. — Ничего не трогайте, я этого не люблю. Не болтайте, я этого не терплю. Все мои слуги работают у меня с давних времён и хорошо усвоили полезные привычки разговаривать только по делу и чётко исполнять все указания.

Почтенная леди остановилась и красноречиво посмотрела на молодую нэссу.

— Это прекрасно, — подтвердила Кэсси.

— Посторонние люди в доме порядком меня раздражают: и наряды у них возмутительные (косой взгляд на потёртый рюкзак, брюки и жилетку Кэсси), и вечно лезут, куда не просят.

— Это ужасно.

— Предупреждаю сразу: никакие перестановки в оранжерее я не разрешу. Зимним садом занимался мой покойный муж, и всё должно остаться в точно таком же виде, как было при нём — я свято храню память о моём глубокочтимом супруге. Ваша задача — попрыскать деревце лечебными зельями, чтобы оно выздоровело, и ничего более.

— Это сомнительно.

— Что сомнительно? — рассердилась и показательно полыхнула молниями «трепетная старушка».

— Сомнительно, что моя задача состоит лишь в этом и что растению помогут одни зелья. Мне придётся убрать причину болезни, а та может заключаться в нехватке света и питательных элементов, что потребует пересадки и...

— Нет, — категорично заявила хозяйка дома. — Вы плохо слышите? Я же сказала: всё должно остаться так, как при покойном муже! Он у меня был увлечённым садоводом, а я, признаться, не разделяла его страсть к растениям и не разбираюсь в них, что, однако не мешает мне сохранять оранжерею в оригинальном виде в память о муже! Никогда бы не обратилась в службу помощи, но у меня нет слуг с профильным образованием по магическому растениеводству, а один заболевший куст, как предупредила меня весьма знающая и очень уважаемая леди, относится к редким видам. Настолько редким, что находится на особом учёте Магпотребнадзора, и меня могут оштрафовать за гибель куста.

В голосе леди прорезалось негодование, что она обязана заниматься такими глупостями, как лечение полуразумного питомца! Отчего она не вправе ни собственными руками уничтожить гадкое растение, ни предоставить ему погибнуть самостоятельно?!

«Что же за редкость такая?» — вдохновилась Кэсси. На особом учёте находилось чуть более десятка магических растений, и даже на простое содержание их в доме требовалось собрать уйму разрешений, а за несанкционированное разведение грозил тюремный срок. Кэсси доводилось видеть их лишь в особой секции королевского питомника и лишь при предъявлении пропуска, подписанного в нескольких инстанциях! Каким образом такому экземпляру позволили находиться в доме без присмотра хозяина с соответствующим образованием и уровнем допуска? Моменты упокоения ответственных лиц внимательно отслеживались сотрудниками Кэшвелла.

Она переступила порог оранжереи и посмотрела на полумёртвую лиану, на которую указала хозяйка особняка.

М-да, кто бы ни была та уважаемая дама, что определяла особую ценность этого растения, в магической ботанике она разбиралась из рук вон плохо. Паучьи силки, к которым относился и Кока, давным-давно прочно вошли в обиход и встречались повсеместно, причём чаще в домах простолюдинов. Как раз по причине не великой своей редкости, бесполезности в целительстве и зельеварении, а также относительной безопасности: паучьи силки — это силки не дьявольские, способные при случае задушить и взрослого мужчину. Добычей взрослых паучьих силков могли стать разве что насекомые, максимум — мелкие грызуны вроде мышей. Люди держали в комнатах эти полуразумные лианы ради их приветливости, ради ярких цветов, распускающихся в разгар зимних метелей. Ради удовольствия видеть, что кто-то радуется твоему возвращению домой, взбудораженно шелестя зелёными листиками.

Молодая лиана, давно переросшая свой маленький горшок, маялась от недостатка света в густой тени соседей, среди которых было немало взрослых паучьих силков. Её излишне обильно поливали и совсем не подкармливали удобрениями: у Кэсси сложилось устойчивое впечатление, что прежний хозяин дома отсадил отдельно маленький отросток, а потом про малыша забыли — ни хозяйке, ни слугам не было до него никакого дела.

— Выполняйте свою работу побыстрее, и я пойду — у меня очень важная гостья, которая и посоветовала вызвать дежурного нэсса, — заявила пожилая леди.

Объяснения, что куст надо пересадить в свежую землю, в б ольшую кадку и передвинуть на лучше освещённое место, вызвали взрыв негодования «трепетной старушки». Гневно повторив, что в саду должно всё расти, как при её дражайшем покойном муже, она заявила, что запрещает сдвигать что-либо хоть на миллиметр.

Доводы, что растение тут помрёт, не воспринимались. Предложения забрать лиану на лечение отвергались категорически. Напоминание о возможном штрафе (вероятность которого была нулевой, но Кэсси не сочла нужным уточнить столь тонкий нюанс) не помогло: старушка высокомерно заявила, что есть вещи поважнее штрафов! Гордо вскинув голову, хозяйка замученной лианы вышла из оранжереи и кликнула дворецкого. Говоря громко и отчётливо, чтобы непонятливая сотрудница срочной магической помощи услышала каждое слово, леди велела дворецкому строго следить за тем, чтобы в оранжерее абсолютно всё осталось на своих местах, а за порог не был вынесен ни один предмет, ни единая ценность! Любопытно, что понималось под ценностью: фарфоровая кружка с именем почившего лорда, стоящая на тумбочке с тех времён, как он в последний раз заглядывал сюда? Или пыльная меховая горжетка, брошенная на стул хозяйкой примерно в то же время?

Вслушиваясь в голоса, Кэсси быстро предпринимала экстренные спасательные меры. Признав дипломатические переговоры безнадёжно проваленными, она перешла к стратегическим манёврам.

Первым делом открыла рюкзак и сунула в него горшок с кустом-страдальцем. Тот ожидаемо не поместился в него весь — верхушки ветвей торчали наружу — и Кэсси запрятала рюкзак в самый дальний угол под прикрытие густой листвы. Затем на место будущего беглеца она передвинула другие паучьи силки — сильные и крепкие, и сместила соседние кадки, скрывая образовавшееся пустое место. Редко заглядывающая в зимний сад хозяйка, равнодушная ко всем растениям в целом, не должна заметить, что густота растительности с одной стороны чуточку уменьшилась.

Та действительно проморгала факт небольшой перестановки, тем более что сосредоточилась на недоверчивом рассматривании совершенно здорового куста на месте прежнего заморыша.

— Что вы с ним сделали?!

— Последовала вашему гениальному совету: обработала снадобьями, восстановившими в растении водный и энергетический баланс, а также баланс органических соединений.

— Он же был ниже и не такой густой, — пробормотала пожилая леди, нахмурившись.

— Лечебные зелья в растениеводстве часто дают подобный эффект, — невозмутимо заверила Кэсси.

— Кажется, и горшок был меньше...

— Кажется, — твёрдо подтвердила Кэсси. — Оптическая иллюзия из-за увеличившихся габаритов куста и возросшего объёма лиственной массы.

Морщинки на лбу старушки разгладились, и она с самодовольной важностью произнесла:

— Я с самого начала толковала вам, что его достаточно просто полить, а вы тут пытались трагедию разыгрывать. Обязательно упомяну в письме к лорду Кэшвеллу сей факт, чтобы вам не вздумалось дурить его рассказами о тяжком труде в моём саду и требовать незаслуженных премий. Ступайте, дворецкий вас проводит, а я ужасно спешу к своей влиятельной и знатной гостье.

Кэсси покорно проследовала за дворецким, дождалась, когда хозяйка особняка скроется в анфиладе комнат, и «спохватилась» у самого порога:

— Я забыла в саду рабочий рюкзак!

Дворецкий скривился, как покупатель лавки, опоздавший на распродажу, и недовольно буркнул:

— Жду вас, прошу не задерживаться.

Пристальный взгляд преданного слуги, твёрдо намеренного исполнить хозяйский наказ, она чувствовала затылком весь короткий путь от холла прихожей до дверей оранжереи. Один шаг в сторону — и он сдаст её гвардейцам за попытку ограбления. Хорошо хоть не пошёл за ней в оранжерею, прекрасно зная, что никаких ценностей там нет, а целое дерево втихаря не унесёшь.

Ну, это если не особо стараться...

Вытащив рюкзак со спасаемой лианой, тоскливо свесившей остатки пожелтевших листьев, Кэсси настроилась на дружелюбный лад и сострадательное желание помочь. Деревце чуть заметно оживилось: так бродячий кот реагирует на протянутый кусок колбасы, глубоко в душе надеясь, что мимолётная жалость превратится в длительные отношения, а случайный человек — в заботливого хозяина. Опрыскав паучьи силки питательным эликсиром, дающим кратковременный, но мощный эффект активации жизненных процессов, Кэсси сунула в цепкие веточки лианы старую горжетку:

— Держи, — прошептала она, обматывая лиану широкой полоской меха. Надела на спину рюкзак, опустив его пониже, чтобы выпирающее содержимое не было заметно при фронтальном обзоре, и пошла на выход.

Разумеется, стоило ей пойти вниз по ступеням парадного крыльца, как дворецкий возмущённо ахнул:

— Вы воруете хозяйские меха!

— С ума сошли? — развернулась Кэсси, сотворив на лице самое надменное выражение. Она покрутила ладонями, демонстрируя, что в них ничего нет.

— У вас за спиной! — обвинительно ткнул пальцем дворецкий.

Кэсси скинула рюкзак и запричитала над укутанной лианой, как мамочка над избалованным ребёнком:

— Д ога, ты зачем вылез, маленький мой? Знаю, тебе нравится всё пушистое, но это не твоя игрушка, её надо вернуть. Когда только сцапать успел? Я куплю тебе такую же. Пусти, пожалуйста. — Молчаливые препирательства: она осторожно тянула горжетку, лиана держала её колючими веточками. Устало вздохнув, Кэсси кротко попросила дворецкого: — Дога так привязался к этой вещице, позвольте ему немного поиграться! Ночью его активность притупится, и я осторожно размотаю горжетку и завтра же её верну.

Дворецкий аж запыхтел от негодования:

— Хозяйскую горжетку вернуть немедленно! За порог не дозволено выносить никакие ценности!

Кэсси с тяжким вздохом размотала мех и с самым несчастным видом протянула дворецкому. Тот непреклонно забрал его, показательно отряхнул, аккуратно сложил и ледяным тоном попрощался. Кэсси подхватила рюкзак, мигом слетела по ступенькам, скрылась в полутьме ожидающей её кареты и звонко скомандовала извозчику:

— Обратно в контору!

Будет у неё второй куст-пациент. С такими темпами прироста подопечных пора открывать лазарет для магических растений.

Незаметно просочиться в свой кабинет не вышло. Стоило Кэсси пройти в ворота, как она тут же наткнулась на двух лордов, сосредоточенно беседующих под развесистыми ивами — главным украшением двора здания Магпотребнадзора. При появлении дежурной нэссы беседа оборвалась, и Левитт с Кэшвеллом пытливо уставились на торчащий из её рюкзака куст. Кэсси крепче обхватила рюкзак, сожалея, что не владеет заклинанием отвода глаз и способностью улететь с попутным ветром. Эх, она надеялась быстренько пересадить куст и выдавать за свой, если спросят: мол, отдали бездомного в добрые руки.

— Паучьи силки, — констатировал Кэшвелл и заглянул в зажатый в его пальцах развёрнутый лист, сплошь исписанный мелким почерком. Догадываясь, от кого лорд получил столь пространное послание, Кэсси чертовски жалела, что магические вестники перемещаются быстрей карет. — Полагаю, это та самая «редчайшая лиана», которую наша нэсса волшебным образом оживила и вырастила одним мановением рук к вящей радости почтенной леди. А мы-то изумлялись, каким образом нэссе удался такой фокус!

— Проясняется и момент с попыткой «воровства горжетки», — подхватил Левитт, осторожно снимая с колючек бедного куста меховые комочки и опутывая его нитями целительской магии. Лиана благодарно зашуршала и стала выглядеть чуть свежее прежнего. — Чем мог, — развёл руками лорд и лукаво подмигнул Кэсси: — Умно проделано! Если хочешь что-то спрятать — положи на самое заметное место.

— Я не могла оставить там несчастное растение, и без разницы, что оно совсем не редкое и не охраняется законом, — покаянно вздохнула Кэсси. — Что напишете в ответ на претензию?

Кэшвелл потёр острый подбородок и привычно меланхолично изрёк:

— Что от лица Магпотребнадзора принимаю благодарность за высочайший профессионализм нашей сотрудницы, и что горжетку прихватило полуразумное растение, а на таковые не распространяются статьи уголовного права. Напишу, что раз хозяйка зелёного питомца вернула имущество по первому требованию, то не вижу повода для должностного расследования. Однако будьте осторожнее, Кассандра: пункты законов о принятии крайних мер ради спасения жизни тоже неприменимы к растениям.

— Спасать дозволяется только людей?

— В качестве смягчающих вину обстоятельств — да. — Последовавшая за категорическим утверждением пауза являлась намеренной и нравоучительной, а быстрый взгляд, которым обменялись лорды, не понравился Кэсси ещё больше, чем пауза. Что-то происходило за её спиной, о чём её не захотели ставить в известность! К сожалению, начальство на то и начальство, что его невозможно призвать к ответу. Тем временем Кэшвелл продолжил: — Замглавы прибыл к нам по вашу душу: разведывательному управлению требуется консультация, так что дежурный пост сдадите другому специалисту, он уже вызван и скоро прибудет. Свою лиану оставляйте в кабинете: ваш сменщик позаботится о ней всяко лучше боевых магов лорда Левитта.

С последним утверждением трудно было спорить. Будь то во власти Кэсси, она бы доверяла боевикам исключительно пустые горшки и тачки с навозом.

Левитт повёл её к служебной карете, а не утянул под облака, что всерьёз насторожило. Лично первый заместитель главы службы имперской безопасности примчался за консультантом, а теперь не слишком спешит к месту происшествия? Раз упомянули про разведку, то происшествие связано с очередными шпионами?

— Надеюсь, тебе требуется консультация не по ядовитым растениям, чтобы убедительно создать картину того, как злосчастный иностранный агент отравился воздухом, прогуливаясь под сенью чёрного могильника. Если что, предупреждаю сразу: чёрный могильник источает токсичную пахучую смолу лишь ранней весной, когда в дереве начинается сокодвижение, и ты чуточку не успел.

— Но ведь могильник не единственный вариант? — абсолютно серьёзно вопросил Левитт и от души рассмеялся при виде выражения на лице Кэсси. — Не переживай, каратели конторе не нужны, судов и тюрем нам вполне хватает. Видишь ли, на лету неудобно разговаривать, а ещё я хочу вернуть тебе браслет. Можешь носить его спокойно, никакой магии на нём нет.

Протянутое украшение отличалось от прежнего, как здоровый куст паучьих силков от своего больного собрата: с ней тоже хотят провернуть такую уловку? Она прежде наивно поверила, что подарок от королевы, и теперь должна купиться на ту же сказку?

— Боюсь, после «снятия заклятий» он не поместится в своей коробочке, — насмешливо прокомментировала Кэсси, откидываясь на сиденье кареты и не дотрагиваясь до браслета.

— Нейтрализующие заклинания в ювелирном искусстве часто дают подобный эффект, — сыронизировал Левитт, перефразировав её собственные слова, сказанные «трепетной старушке». И не лень было той так подробно описывать все высказывания дежурной нэссы?

— Увеличение размеров камней и ширины золотого плетения — оптический обман?

— Потрясающая догадливость, — согласно кивнул Левитт, и браслет сам собой долетел до Кэсси, обвился вокруг запястья и защёлкнулся за изящный замочек. Вблизи стало заметно, что отныне золотая полоска затейливой выделки украшена не только сапфирами (раз в пять крупнее прежних), но и мелкой россыпью бриллиантов.

— Ты же понимаешь, что я не могу принять от тебя такой подарок? — вздохнула Кэсси.

— Отчего же? Как раз принять такой подарок от другогобыло и будет высочайшей глупостью — его вновь нашпигуют заклятьями, проклятьями и чёрт-те чем ещё, — хладнокровно парировал маг. — Проще простого превратить украшение в опасный артефакт. Принц вручил тебе браслет при свидетелях как дар королевы — вот так его и воспринимай, это всего лишь замена того, что безнадёжно испортил я.

— Не смог расшифровать заклинание и пришлось уничтожить его носитель? — поинтересовалась Кэсси, осторожно касаясь браслета.

Получится воспринимать его как замену, зная, что выбирался и покупался он вовсе не слугой королевы и даже не принцем, а самолично этим невыносимым брюнетом? Левитт так настойчиво вручил браслет и так проникновенно смотрел, словно хотел... оставить его на память о себе?

Мерещится? Или высокий лорд действительно планирует в ближайшем будущем в корне изменить свою жизнь: жениться, выйти в отставку и впредь не беспокоить нэсс вызовами и поручениями?

— Расшифровал, — неохотно ответили ей. — Тебе следует знать, что на нём были отвращающие чары.

— Отвращающие от чего? — озадачилась Кэсси, никогда не изучавшая магию и имевшая весьма смутное представление о проклятьях и заговорах. Целители использовали отворот как противоядие к привороту, но как это связано с ней? Имейся на ней приворотные чары, их бы заметила Энни (в академии она быстро стала специалистом экстра-класса по приворотам из-за обильной практики), и Левитт бы мимо глаз их не пропустил.

— Отворот используют не только в качестве антидота к приворотным зельям. Постоянное действие отвращающих чар приводит к тому, что в человеке развивается недоверие к тому, кто прежде был его другом: он начинает его опасаться, видеть в нём врага, перестаёт добровольно сотрудничать с ним. Мне следовало сразу заподозрить подобное, ведь такие чары часто используются для закулисных интриг, в том числе и нашей конторой. Это проверенный метод разобщить шпионов и их осведомителей, разрушить дружеские и даже семейные связи.

— Погоди, отворот был настроен на тебя?! — сообразила Кэсси.

— Да, кто-то хотел лишить меня поддержки лучшего знатока королевства по магической флоре, и это очень примечательный момент.

— Погоди, при чём тут принц?

— Правильный вопрос. Племянник убедительно поведал, что действовал из лучших побуждений, никак не связанных ни с политикой, ни со шпионажем, ни с участившимися убийствами, в которых орудиями преступления выступали полуразумные растения.

Какие благородные побуждения могли подвигнуть принца на злоупотребление магией, она догадалась. Только она предпочитала сама творить свою судьбу, а не плясать марионеткой под чужую флейту! До тошноты покоробило, что на неё влияли таким образом, пусть даже с лучшими побуждениями.

— Благая цель оправдывает не все средства её достижения, — сдержанно высказалась Кэсси.

— Хотелось бы верить в само наличие у принца лучших побуждений. Стэна либо использовали втёмную, пользуясь его искренним расположением к тебе, либо он лжёт лучше, чем предполагается: никогда не следует рассчитывать на то, что ваши противники лгут хуже вас самих. В случайное совпадение я не верю — слишком своевременно тебе вручили браслет, и если бы ты проносила его дольше, ситуация могла бы развиваться по иному пути, чем сейчас. Чувства сильно влияют на наши мысли и поступки, и отворот запросто заводит людей в ловушку неправильных решений, принятых при искажённом видении реальности. После того, как завершается действие отворотных чар, человек зачастую оказывается вдали от тех, кого любил, и связан с тем, кому не верит. И порой у него нет уже путей отхода назад, он вынужден приспосабливаться к новым обстоятельствам и скрывать свои истинные чувства.

— Как говорит Энни, всё скрываемое становится неврозом.

Кэсси припомнила вечер помолвки наставницы и как была готова согласиться на брак с Зетри, ясно увидев множество положительных сторон такого логически обоснованного выбора. Да, она прекрасно поняла, о чём говорит Левитт, и что имела в виду Энни.

— Вот именно. Прошу ещё раз: будь осмотрительней! Мне кажется, я предусмотрел всё, учёл все вероятные и даже невероятные расклады, не укладывающиеся в рамки современной науки. Отправил гвардейцев следить за всеми потенциальными преступниками и подчиняющимися им..., — Левитт осёкся и закончил так: — Однако шанс трагической ошибки имеется всегда. Я не хочу, чтобы за мою ошибку расплатилась ты.