Спецкурс магической ботаники

Глава 4. Дьявольские силки

Предостережение напомнило Кэсси самый первый раз, когда на её голову так же свалился голубой вестник, пролетевший в окно оранжереи, где её группа ухаживала за теплолюбивыми лианами. Шёл второй семестр третьего курса. Нэсса Лиера тогда с такой же обеспокоенностью посоветовала ей трижды подумать, прежде чем что-то говорить сотрудникам службы имперской безопасности, а лучше — подумать ещё трижды и промолчать. Кэсси помнила, как остановила наёмную карету у ворот академии и оторвала от вестника квиток с номером, всегда крепившийся к посланиям влиятельной конторы, — по этому номеру извозчики получали оплату из государственной казны за доставку вызванных в контору лиц.

Её привезли тогда не в отделение, а в дом на окраине, вокруг которого сновали городские стражники и грозными криками отгоняли от ограды особо любопытных зевак. Её пропустили только при предъявлении вестника. Мимо пронесли носилки с чьим-то телом, покрытым чёрной рогожей, и Кэсси невольно содрогнулась. Мрачный Левитт кратко поздоровался с ней и велел пройтись по дому, присмотреться к растениям на предмет выявления подозрительных видов.

— Подозрительных в чём?

— Смотри, расклад такой. Хозяин дома, обеспеченный молодой аристократ, живущий вполне благополучной жизнью, неожиданно для всех совершил самоубийство. Ни родственники, ни друзья, ни невеста не могут назвать причин такого его поступка. Ещё позавчера он был оживлён и весел, вчера весь день просидел в своих комнатах, просил его не беспокоить, а сегодня утром вскрыл себе вены. Кто его побудил к этому? Среди людей нам ни виновных, ни мотивов отыскать пока не удалось, но, возможно, мы не в той сфере ищем. Приходит на ум, что некоторые растения способны навевать страшные галлюцинации, выделять ядовитые испарения, влияющие на мозг человека. Впрочем, отличница академии не нуждается в подробных объяснениях. Целители могут определить не все виды ядов в мёртвом теле, они всё-таки специалисты по живым, и трудно судить, не подтолкнули ли парня к роковому шагу.

— Почему подозреваете растения? Люди тоже очень неплохо распыляют яд. Посторонних запахов в воздухе не имелось?

— Кроме еле уловимого запаха болотной тины — ничего, но его источник — заросший пруд под окном.

— Ваши штатные специалисты уже осмотрелись в доме? — предположила Кэсси. Проблема кадров никогда не волновала безопасников, и она уже знала, что контракты на обучение это ведомство направляло в академию настолько редко, что её стало единственным за десятилетие. — И «подозрительных» растений они не нашли?

Её зеленоглазый покровитель кивнул без тени смущения, и Кэсси буквально кожей ощутила скептические неприязненные взгляды заслуженных специалистов конторы, мнению которых начальство готово противопоставить домыслы никому не ведомой девчонки. Однако пора привыкать к тому, что приказы руководства не обсуждаются, а беспрекословно исполняются.

Опасных представителей флоры она тоже ни в доме, ни в саду не обнаружила. Собственно, магических растений там было совсем мало, и те относились к самым неразумным и безобидным разновидностям. Внимание Кэсси привлёк цветок, росший в горшке на столике в спальне погибшего: обычное комнатное растение, не относящееся к магическим подвидам. Его плотные мясистые листья позволяли накапливать про запас влагу и переживать периоды засухи, но данный экземпляр поливался явно достаточно и благоденствовал. Вернее, он внешне выглядел как абсолютно всем довольный цветок, которому хватает и воды, и солнца, и питательных веществ... а ощущался так, словно невыносимо страдает от нехватки самых важных микроэлементов!

«Ты одарена эмпатией к растениям и способна чувствовать их настроение, их эмоции, а если те достаточно яркие и сильные, тебе даже специально «прислушиваться» к ним не надо, волей-неволей прочувствуешь их отголоски. Доверяй своему дару», — вспомнила она слова наставницы Лиеры. Жаль, невозможно расспросить цветок, чем он недоволен и чего ему не хватает для счастья!

— Совершенно неядовитый вид, — хмуро проворчали за спиной Кэсси, и она ничуть не усомнилась, какую должность занимает бубнящий. — Не относится к галлюциногенам, токсинов ни в какой форме не выделяет.

— Я знаю. — Кэсси обернулась к наблюдающему за ней зеленоглазому магу, переводящему внимательный взор с неё на штатного эксперта. — Можно, я заберу себе этот цветок на несколько дней?

Её просьба вызвала всеобщее недоумение. Сотрудники конторы, заканчивающие осмотр места происшествия, покосились на заместителя главы всей службы имперской безопасности. Левитт задумчиво прищурился, но кивнул и конкретизировал:

— На три дня. Что скажешь по делу?

— Ничего, — развела руками Кэсси и побыстрее ухватила доверенный ей цветок, — но буду думать.

Подумать было над чем. Происходящее с цветком наводило на определённые размышления. Если курящего оставить без сигарет, он начнёт испытывать страстное желание закурить, сопровождаемое состоянием тревоги, повышенной возбудимости, раздражительности, бессонницы. Отец Кэсси несколько раз пробовал отказаться от сигар (прежде всего из-за постоянно растущих цен на них), но тяга к никотину пересилила даже отцовскую прижимистость. Цветок мучился, как зависимый от какого-то вещества человек! Но как узнать, что это за вещество?

Чтобы определить недавний рацион растения, достаточно сделать срезы и провести пробы на состав содержимого стебля и листьев: реагенты, позволяющие определить стандартные, простые минеральные и органические соединения, известны. Но как выяснить, что цветок употребил и переварил полностью, страдая теперь в ожидании добавки?

«Если состояние растения связано с состоянием совершившего самоубийство человека, то проверить нужно не так уж много составов. Главное — не погубить подопытный цветок, пытаясь снять его наркотическую ломку», — прикинула перспективы Кэсси.

Трое суток спустя она знала ответ на загадку! Ломать голову, как пробиться в кабинет первого заместителя главы СИБа в главном корпусе конторы, не пришлось: Марал Левитт явился в академию собственной персоной. В тени цветущей сирени он по-прежнему умудрялся выглядеть привлекательно опасным, как пантера, развалившаяся на солнышке. При виде зверя все сразу понимают, что грозу лесов не стоит беспокоить понапрасну, а ещё лучше — вообще не беспокоить. Из аллеи, где маг ожидал протеже своей конторы, словно вихрем вымело студентов: они бродили по соседним тропинкам, словно у всех вдруг развилась острая аллергия на запах сирени. Однако смотреть на высокопоставленного безопасника им ничто не мешало.

Видя, с какой досадой его контрактница поглядывает на сплетничающих о них студентов, Левитт усмехнулся и сказал, рассматривая цветок в горшке на коленях у Кэсси:

— Защитные чары не дали бы мне тайком пробраться в твою комнату, а встреча в саду у всех на виду не испортит твою репутацию, как, скажем, уединение в библиотеке. Три дня прошли и, судя по азартному блеску в твоих синих очах, сегодня тебе есть, что сказать. Боюсь спросить, как ты пытала несчастное растение, разведывая его тайны, но выглядит зелёный гад неплохо.

— Он чувствует себя отменно, поскольку наконец-то получил то, что хотел, а его молодой хозяин не получил — оттого и наложил на себя руки. Вы в курсе особенностей яда мышецвета?

— По долгу службы мне приходится сталкиваться с ядами всяко не реже, чем помощнику целителя академии, намеренному предложить тебе руку и сердце, — неожиданно сухо ответили ей.

Лицо Кэсси запылало, залившись румянцем. Контракт не предусматривает тотальный контроль за её личной жизнью! Она вправе дружить с кем хочет и не только дружить, если З етри действительно настроен серьёзно, чего она не замечала. Правда, она не особо приглядывалась, а высокому лорду следует перестать буравить её взглядом. Появляется раз в год, а смотрит так, словно она ему душу по контракту продала!

— Всезнающей конторе о намерениях помощника целителя известно больше, чем его гипотетической невесте. Возможно, даже больше, чем самому помощнику целителя, — насмешливо парировала она. — Сведения о яде вас уже не интересуют?

Левитт откинулся на спинку скамейки и стал излагать как ни в чём не бывало:

— В малых дозах эффект от приёма сока мышецвета схож с действием алкоголя: бодрит, веселит, повышает настроение и общительность. Коварство мышецвета в том, что у человека быстро развивается привыкание к нему, причём для формирования устойчивой тяги достаточно мизерного количества яда. Синдром отмены настигает внезапно: при прекращении приёма резко падает настроение, наступает депрессия, растёт ненависть к себе, как к виновнику всех явных и воображаемых несчастий в своей жизни. Возникает агрессия, направленная также на себя самого и в запущенном случае приводящая к суициду, если не начать оперативного лечения отравленного. Мышецвет мы подозревали с самого начала, но нам не удалось найти его следов. Ты отыскала их в этом растении?

— Не совсем, но условно говоря — да. Вы опрашивали слуг погибшего: ему никакие напитки в спальню регулярно не носили?

— Носили укрепляющий взвар с добавлением рыбьего жира, на исключительной полезности которого настаивала мать парня. Они всей семьёй его пили перед сном, но никаких опасных симптомов у других членов семьи не выявлено, да и остатки последнего взвара мы проверили — всё чисто. Все домочадцы были опрошены в присутствии магов-целителей, следивших за их сердцебиением, дыханием, давлением — изменение их параметров помогает выявлять ложь, и нужно много тренироваться, чтобы научиться врать в присутствии опытных дознавателей. Одним словом, парня не травил никто из проживающих в доме.

— Вот как раз в последнем взваре и должно было быть всё чисто! Однако до последних дней жизни парня яд мышецвета появлялся в его порции вечернего взвара с завидной регулярностью, а потом наступил эффект отмены, — твёрдо заявила Кэсси. — Да, могу доказать. События представляются мне так: вынужденный пить ужасно противный на вкус взвар по настоянию матери, парень с усилием проглатывал половину, а вторую половину украдкой выливал в цветок. Оказывается, яд мышецвета вызывает привыкание не только у людей, но и у растительных форм жизни, и синдром отмены, хоть и в меньшей мере, проявился у цветка тоже. Я не сразу сообразила, с чего вдруг у здорового растения мелко трясутся листья, а потом стала пробовать поливать его различными составами. Как только дошла до разбавленного яда мышецвета, мой подопытный вмиг заблестел глянцем листьев и перестал трястись. Отдайте цветок своим экспертам — пусть сами убедятся в верности выводов.

Она достаточно научно объяснила свой выбор цветка для опытов, не касаясь того факта, что заметила его странное самочувствие?

Машинально забрав протянутый ему горшок, Левитт задумчиво свёл чёрные брови:

— То есть парня всё-таки убили, но почему?

— Этого знать не могу, но неужели следствие совсем ни у кого никаких мотивов не отыскало?

— Никаких новых ярких событий, кроме помолвки, в жизни парня не было, однако по этой линии ничего подозрительного обнаружить не удалось. Его выбор невесты родители всемерно одобряли — та девушка голубых кровей, фрейлина её величества, дочь высокопоставленного лорда. Родители невесты тоже благосклонно смотрели на будущий союз, а самих молодых связывали самые нежные чувства, и никаких тайных их связей на стороне нам раскопать не удалось.

— О, это однозначно доказывает, что связей не имелось, — с усмешкой закивала Кэсси, а брюнетистый маг невозмутимо подтвердил:

— Само собой, — и продолжил: — За день до смерти погибший взял в банке взаймы тысячу золотых в банковских билетах, чтобы купить подарок невесте, не прося денег у родителей. Ему не хватало собственных средств на покупку бриллиантового колье, присмотренного в ювелирной лавке. Так вот, кошелька с деньгами не нашли, никто об их судьбе ничего не знает. Допрашивали всех: родных, друзей и продавцов ювелирной лавки. Колье лежит на витрине, где лежало, а денег нигде нет. Сумма небольшая, но...

— Небольшая? Так это смотря для кого, — вырвалось у Кэсси. Оклад помощника целителя в академии составлял полсотни золотых в месяц, самого целителя — в три раза больше.

Вернувшись мыслями в настоящее, Кэсси неодобрительно покачала головой: то дело так и не раскрыли, приостановили расследование из-за отсутствия подозреваемых. Кто подкидывал парню яд и куда исчезли деньги, осталось загадкой. Лично ей заплатили приличную сумму за консультацию, и впоследствии она не раз убеждалась, что контора не экономит на оплате труда сотрудников, как полагал нэсс Годри. В банке у неё скопилась заметная (по мнению Кэсси) сумма денег, хоть и явно пока недостаточная для открытия собственного торгового дела.

У входа в центральный корпус её ожидало высокое начальство собственными великолепными персонами: глава СИБа и его зам. Левитт бросил ей краткое приветствие, а глава безопасности всея империи, именем которого крестьяне заклинали луговую нечисть не портить травы и посевы, окинул явившуюся нэссу скептическим взором, очень похожим на взор Кэшвелла. Личный секретарь, вытянувшийся в струнку за плечом лорда, жарко зашептал ему что-то на ухо, до Кэсси долетели обрывки фраз про модный бутик. Глава поморщился и махнул рукой:

— Так сойдёт. Мар, под твою ответственность!

Впервые в жизни Кэсси довелось услышать, как именитого лорда зовут уменьшительным именем. «Мар»... Она мысленно покатала имя на языке и согласилась, что оно хорошо подходит зеленоглазому брюнету.

— Само собой, глава, — согласился Левитт.

Взгляд личного секретаря переместился с брюк Кэсси на её лицо, и ей померещилась тень сочувствия в нём. Возможность задать вопросы ей пока не предоставили: Левитт схватил её в охапку, крепко прижал к широкой груди, взмыл в воздух и стремительно понёсся в южном направлении. Хм-ммм, вряд ли они летят на курорты Тёплого моря, а что ещё расположено к югу от столицы? Не вспоминалось ничего, кроме огромных территорий королевской загородной резиденции. Его высочество младший принц тоже жалобу на неё настрочить успел? Ей-то казалось, он не из тех, кто плачется родителям на суровость преподавателей, но она давно признала для себя, что в людях разбирается куда хуже, чем в растениях.

Интересно, на что конкретно ропщет принц? Две последние недели она вела у старшего курса магов-боевиков практикум по растениеводству, и принц наравне со всеми таскал в теплицы натуральные удобрения из драконьих вольеров и выпалывал сорняки из кусачих горявок. Всё строго в рамках учебной программы! Горявки относились к военно-стратегическим видам растений: их высаживали в качестве заграждений перед окопами и массово раскидывали по местам сосредоточений живой силы противника. Один укус горявки вызывал нестерпимый зуд, аллергические реакции и туман в глазах, а множественные укусы могли привести к летальному исходу. Принц сам виноват, что сунулся к милым цветочкам, не изучив три листа инструкций! Боевики в принципе предпочитали рубить с плеча и молниеносно действовать, а не спокойно инструкции и книги читать, так что результат закономерен.

И позавчера его высочеству не следовало стоять так близко к плотоядной лиане, переевшей лягушек, на свою беду забредших в оранжерею целым выводком. Спешащая на помощь страдающему кусту Кэсси предполагала, что того начнёт тошнить, и зашла с безопасной стороны, а вот принц склонности к логическому мышлению не проявил. В итоге он долго и громко матерился в душевой, отмываясь от зловонной зелёной массы, облепившей лицо и волосы и затёкшей за воротник. Если у короля такой невнимательный и невезучий сынок, при чём тут Кэсси?

Вокруг со свистом закрутились вихри, поднявшиеся из-за резкого снижения. Чтоб ей усесться на зубастую мухоловку, они действительно приземляются на крыльцо загородного королевского дворца! Обычно родителей студентов вызывают на ковёр к ректору академии, но когда речь идёт о королевских детях, всё наоборот? Принц был единственным студентом, которому позволялось во время учёбы проживать не в общежитии, а у себя во дворце.

— Удивлён, что ты не задала мне ни единого вопроса о цели нашей поездки, — произнёс Левитт и тихо рассмеялся: — Видимо, у тебя хватает версий для собственных предположений и, боюсь, они связаны с моим младшим племянником?

— А разве не так? — встрепенулась Кэсси.

— Не так, — подтвердил Левитт и заговорщицки склонился к её уху: — Принц благородно промолчал и про горявок, и про зелёную отрыжку, и... про драконий навоз.

Тёплое мужское дыхание на шее вызвало бег взбудораженных мурашек по рукам и спине Кэсси. Не иначе как нервный рефлекс на перепад температур. Смело подняв голову и чуть не утонув в глубоких глазах напротив, она отвесила себе мысленный подзатыльник и ехидно протянула нараспев:

— Шпионы тут, шпионы там, без них ни встать, ни охнуть нам. Так мы не к самому королю явились?

— К нему, к нему.

— А с какой целью?

Левитт сделал вид, что озабочен выбором места приземления, и с ходу ей не ответил. Хм, вряд ли он обиделся на её подколку, они давно установили промеж собой весьма демократичный стиль общения. С глазу на глаз или когда вокруг были только сотрудники СИБа, ей даже разрешалось обращаться к начальству на «ты».

Прищурившись, Кэсси вспомнила короткую встречу с главой конторы, его фразу про «ответственность» и что её запачканный и запылившийся рабочий наряд вполне «сойдёт». Сойдёт для аудиенции у короля??? Раз речь шла не о жалобах принца, то грядущее дельце чертовски сильно смахивало на подставу. Совет нэсса быть осторожнее оказался актуальней, чем думалось?

Когда охранники и несколько придворных на ступеньках поспешно ей поклонились (именно ей, а не кузену его величества!), плохие предчувствия усилились. Церемониймейстер сбивчиво пробормотал: «Добро пожаловать, нэсса Валенса и лорд Левитт», и Кэсси поняла, что всё очень-очень плохо. Ещё утром она точно знала, что не настолько известна в столице, чтобы её узнавали в королевском дворце, но, похоже, ситуация успела измениться.

Упёршись в паркет грязными сапогами, замызганными землёй и удобрениями, и остановившись у парадной лестницы, покрытой красным бархатным ковром, она прошептала зеленоглазому прежний вопрос:

— Куда мы идём и зачем?

— Не бойся, я клянусь вывести тебя из дворца живой и невредимой, — прошептали ей в ответ. Прямо скажем, не сильно успокоив!

— И поможешь сбежать из страны под другим именем и с липовыми документами? — шутливо предположила Кэсси.

— Если потребуется, — серьёзно подтвердил Левитт.

— Вот знала я, что надо нестись прочь, без оглядки сразу, как про направление от безопасников услышала. Коротко и внятно: что произошло?

— У королевы есть любимый соловей, к которому она нежно привязана. К сожалению, утром она позабыла предупреждение короля, что в одну из оранжерей вчера доставили новое редкое растение — дьявольские силки.

Чертыхнувшись про себя, Кэсси в очередной раз поразилась, как люди умудряются забывать о подобных сообщениях! Впрочем, раз некоторые беспечно садятся на зубастых мухоловок, похожих на гладкий пенёк, особо удивляться не приходится. А растение — не человек, и даже не животное. Дракона или собаку можно магически принудить к любви, к послушанию и к верности хозяину, а с растением такой фокус не пройдёт. Одна из причин, по которой Кэсси больше уважала и ценила флору, чем фауну... включая людей.

— Она забыла, а птичка померла, — проворчала Кэсси.

Дьявольские силки являлись полуразумной лианой, как её Кока, только относились к более агрессивному, крепкому и хищному всеядному подвиду. Взрослое растение, ствол которого окончательно одеревенел, было способно спеленать ветвями и удушить крупных размеров альбатроса, не то что соловья. Собственно, так они и питались в дикой природе: приманивали птиц и насекомых яркими плодами и цветами со сладком ароматом, а потом с аппетитом съедали их, разрывая на кусочки, как Кока лепёшки. Одно из правил выживания в диком лесу: если увидел под деревом груду белых костей, не поленись обойти его по большому кругу.

— Соловей пока жив, растение успели парализовать заклинанием. Только как теперь вытащить птаху из силков, не переломав все ветви и не загубив дорогое экзотическое растение, не совсем понятно.

Ясно, либо погибает птичка, и тогда в истерике бьётся королева, требуя казнить виновного (разумеется, виновен кто угодно, только не её величество; например, виновен тот, кто не смог вытащить соловья живым из силков), либо погибает лиана, и тогда яростно гневается король. После неоднократных столкновений с аристократами Кэсси лучше понимала сложности работы службы имперской безопасности, вынужденной следить за тем, чтобы целых пять королевских семей сосуществовали относительно дружно в рамках одних границ.

— Я подумал, ты единственная, у кого хватит умений, чтобы спасти птаху без смертельного ущерба для молодой лианы, — добавил Левитт.

— Или контора решила пожертвовать тем, кого не так жалко.

— Нет!!!

Праведному возмущению зеленоглазого она поверила, хоть все окружающие явно придерживались гипотезы Кэсси. В оранжерее на неё уставились с откровенным любопытством, тоже слегка приправленным сочувствием. Король угрюмо ей кивнул, рыдающая королева на её появление никак не отреагировала, а вот главный королевский садовник отвесил Кэсси поясной поклон. Да, она бы тоже низко поклонилась тому, кто бы любезно занял её место «во всём виноватой».

Повисла тишина, и перед Кэсси в полный рост встала новая проблема. Ей доводилось строгим тоном выгонять из аудиторий и питомника младшего принца и его сотоварищей, однако это не то же самое, что приказать королю закрыть дверь с обратной стороны.

Кэсси посмотрела в зелёные глаза своего невозможного начальства, многозначительно обвела взором придворных и указала взглядом на выход из оранжереи. Маг не подвёл. Чуть улыбнувшись кончиком губ, он зычно гаркнул:

— Господа и дамы, просьба освободить помещение во избежание случайных травм. Молодые дьявольские силки человека не сожрут, но покусать и кости поломать при самозащите могут. Ваши величества, вам также лучше проследовать в другие помещения.

Сам Левитт остался в оранжерее. Он встал рядом с Кэсси и с таким суровым видом сложил на груди мускулистые руки, что вариант попросить его тоже покинуть место действия умер в момент формирования самой идеи. Общеизвестная истина, что маг человеку не товарищ, таки имела область принципиальных исключений. Одним из таковых определённо являлся лорд Левитт, и то было чертовски неудобно: Кэсси хотелось без свидетелей «пообщаться» с деревом. С деревом, завившим в клубок все ветви и открыто приготовившимся умереть в бою, но не отдать захваченный трофей. Лиана действительно была совсем молодой, и силовые методы вырубания соловья из веток необратимо подорвут её здоровье.

Пройдясь по оранжерее, Кэсси встала в самой широкой части под прозрачным куполом: здесь выстроились полукругом скамейки и журчали невысокие фонтаны.

— Перенеси кадку с лианой сюда, на пятачок между фонтанами, — распорядилась она. — Вели доставить с кухни десяток свежих булочек с корицей и тушёное в сладком или в кисло-сладком соусе мясо. Если среди разносолов королевского стола этого не найдётся, пусть несут всё, что сильно и ароматно пахнет, а корицу можно просто молотую в банке принести.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовал Левитт, когда она с его магической поддержкой взялась развешивать в воздухе все подношения. Очевидная вера в её способность управиться с любым растением приятно согревала сердце. Как обычно, из великого мага выходил неплохой ассистент: не болтающий попусту, беспрекословно исполняющий все указания и лишь изредка интересующийся целью её действий.

— Сооружаю рай для растений: много солнца, текущая в изобилии вода, масса вкусной еды в зоне досягаемости. Согласись, существо, попавшее в рай, менее склонно к убийствам, чем то, что живёт как в аду. Несчастную лиану долго везли и трясли на ухабах дороги, затем приволокли в сильно затенённый угол, в непривычную по уровню влажности и тепла атмосферу. Главный садовник наверняка посоветовал сутки после перевозки растение не кормить и это правильно: пока не прошла хотя бы начальная акклиматизация, лучше ему постоять голодным. Не стоило только дразнить страдальца соловьями, поскольку в критических ситуациях даже приличные люди начинают вести себя по-свински. То есть растения, — поправилась она.

— Я так и понял, — насмешливо хмыкнул маг. — Заклинание парализации истощается и начинает рассеиваться — обновить?

— Нет. Отойди в сторонку и старайся молчать и не мешать. Приготовься ловить соловья, а то в шоковом состоянии он рискует с ходу влететь в другие крупные неприятности.

Способность некоторых растений считывать выражения лиц людей давно признана официальной наукой. Честно говоря, такую способность трудновато не заметить. Например, кукольные глазки моментально захлопываются и прячутся в густой траве, пригибаясь низко-низко, стоит лишь нахмурить брови, а при сильном испуге зарываются в землю. Такой результат эволюции растения, растущего по берегам рек и оттого частенько оказывающегося вблизи людских поселений, говорит сам за себя, однако с эмпатией свойство связывать не принято. В конце концов, если взмахнуть палкой вблизи собаки, которую когда-то палками били, она шарахнется в сторону, даже если человек просто машет тростью от избытка жизнерадостности.

Вопреки официальной науке, дар Кэсси давно уверил её, что чувства дружелюбия и симпатии хорошо улавливаются представителями полуразумных видов. Если добавить к ним чувство восхищения их красотой, то даже древесный дикобраз повернётся к вам самым пушистым боком и повременит с атакой, наслаждаясь вниманием к его великолепию. Разумеется, если плотоядный монстр сочтёт вас подходящим вариантом обеда, он вас в итоге сожрёт (или хотя бы попытается), как бы вы им ни восхищались. Глупо обольщаться на счёт зелёных хищников, однако отсрочка нападения бывает бонусом немаловажным.

Смело подступив к готовому вот-вот очнуться дереву, Кэсси положила ладони на ствол, щекотно стукнувший по рукам остаточной магией заклинаний, и буквально кожей ощутила, как дёрнулся за спиной Левитт. К счастью, маг научился доверять ей достаточно сильно, чтобы под руку не лезть.

«Красавец! — искренне оценила она растение, прежде вольно раскидывавшее ветви по каменистым утёсам и коварно вплетавшее их в густую зелень вековых дубов и кипарисов. Дьявольские силки знали толк в маскировке! Белки, летучие мыши, некрупные питоны и другие обитатели обычных деревьев становились их добычей не намного реже птиц. — Посмотри, сколько вокруг еды! Ум-ммм, какой аромат, какая вкуснотища!»

У Кэсси с раннего утра маковой росинки во рту не было, так что витрина кондитерской с кремовыми пирожными, шоколадными конфетами и её любимыми лимонными кексами представилась кристально чётко. Она облизнулась и с вожделением вздохнула, представив, как глотает тёплое какао, закусывает благоухающим ванилью кусочком сдобы, как тает на языке нежный шоколадный трюфель...

Юные дьявольские силки заволновались. У них не было глаз, но они отчётливо ощущали окружающие их аппетитные ароматы и то, как кто-то другой с упоением пожирает все сладости и вкусности! Суматошно дёрнувшись и почувствовав возвращение свободы передвижений, лиана ринулась на захват своей доли провианта. В ветвях мешалась костлявая махонькая птичка, и силки поспешили её вытряхнуть, чтобы всеми веточками развернуться и вцепиться в сладкие булочки, сочные отбивные и котлеты, а нижние неповоротливые ветви с наслаждением погрузить в чистую воду фонтанов.

Бла-жен-ство! Есть всё-таки райские местечки для растений!

— Соловья поймал? — устало выдохнула Кэсси, отходя от смачно жующей лианы.

— Да, уже подлечить успел — у бедолаги было сломано крыло. Выправление и сращивание переломов — первое, чему учат на факультете боевой магии, — произнёс Левитт задумчиво, будто размышляя о чём-то другом. Потом его голос потеплел, как южный ветер: — Ты поразительная умница! Никогда направление конторы не попадало по более верному адресу. Как себя чувствуешь?

— Нормально. Дьявольские силки надо пока оставить здесь и не подходить к ним минимум сутки. Сам понимаешь: сперва будет обжорство, потом эйфория от обжорства, а затем несварение от обжорства. Заранее сочувствую уборщикам, но соловей спасён.