Спецкурс магической ботаники

Глава 9. Тайна королевского питомника

Насильственная смерть второго крупного стихийника подряд никак не вписывалась в версию трагической случайности.

Бедный руководитель отдела, координирующего связь с отделением СИБа в Бирме, не решался прямо уточнить, является ли гибель учёного мага соседей ответным действием их собственной конторы. Местью, санкционированной главой как воздаяние за Тэккела. Да, верховное руководство службы имперской безопасности предпочитало обходиться без кровопролитий, но фраза, что исключительные случаи требуют исключительных мер, была выбита на фронтоне центрального филиала конторы. Кроме того, ходили упорные слухи, что на заре зарождения империи и службы безопасности как таковой при конторе был создан отдел тайных карателей. За века функционирования СИБа слово «тайных» в названии отдела стало излишним, поскольку факт его существования давным-давно перестал быть секретом, хоть никем из официальных лиц ни разу не был подтверждён.

— Вот и выясняйте что да как! — рыкнул Мар, раздражённый многозначительным и полным сомнений взглядом начальства на него самого. — К произошедшей трагедии контора не имеет отношения, так всем и передайте.

— Официальная позиция ведомства ясна! Позволите действовать в соответствии с ней? — вытянулся в струнку руководитель координирующего отдела. Он-то в отличие от короля был убеждён в способности главы и его зама обвести вокруг пальца любого дознавателя, поэтому не слишком уверовал в правдивость отрицательного ответа Мара.

— Да, действуйте, — поддержал глава. — Ищите преступника... кем бы он ни был.

Оставшись вновь наедине с непосредственным начальством, Мар недовольно проворчал:

— Не смотри с подозрением, стравливать королей на военную конфронтацию не в наших интересах.

— Согласен, но размышляю о другом. Насколько мне помнится, плотоядные водоросли произрастают исключительно в диких лагунах Тёплого моря, окружённых магической защитой, чтобы не допустить трагических происшествий с отдыхающими на его берегах туристами. И последний подписанный мною допуск на изъятие образцов этих водорослей для целей изучения был выдан два года назад небезызвестной Кассандре Валенса. Помнится, плотоядные водоросли были темой её дипломной работы. Очень яркой и талантливой работы.

Тихий смешок главы вынудил Мара крепче сжать губы, чтобы не разделить неуместное веселье. Наивно было надеяться, что о фееричной защите дипломной работы Кэсси успели позабыть. Он тогда присутствовал в зале академии в качестве представителя конторы, чья контрактница заканчивала курс обучения, и сидел в рядах почётных гостей. Если бы не высокомерие ректора и не его открытая неприязнь к «выскочкам» из простолюдинов, доклад Кэсси завершился бы мирной демонстрацией выращенных в неволе, но всем довольных водорослей. Но нет, ректор взялся задавать уточняющие вопросы, критиковать рацион её образцов и подогревать воду, поскольку у берегов Тёплого моря та горячее, чем в резервуаре Кэсси. В итоге плотоядная флора полезла прочь из резервуара, до крика напугав женскую половину почётных гостей и вынудив Мара вмешаться и выставить вокруг ёмкости с водой магический заслон. У ректора, не ожидавшего агрессивной атаки спасающейся от перегрева флоры, защитные щиты от шока выходили косорукими, нестабильными и рассыпающимися, добавляя паники в ряды почётных гостей и не только.

Выпускники-простолюдины факультета магического растениеводства дружно ломанулись на выход в двери зала, образовав затор. Нервные леди из высшего общества, подражая королеве, рыдали и падали в обмороки, их мужья матерились. Научная руководительница Кассандры, нэсса Лиера, торжествующе улыбалась, мстительно поглядывая на ректора, и ни во что не вмешивалась, а сама дипломница гневно взирала на Мара, раздражённая тем, что его заслон мешает ей вернуть на место и успокоить несчастные водоросли.

На этом воспоминании губы Мара всё-таки расплылись в улыбке: у девчонки всегда было собственное представление о том, кого в первую очередь следует жалеть и спасать. Люди редко возглавляли этот список, а уж маги и подавно. Иногда у него закрадывалось сомнение, что если бы Кэсси в давний вечер их знакомства с самого начала знала, кто он такой, то не поставила бы лампу на подоконник и не вышла за ним в дождь.

— Вот-вот, эпохальная была защита дипломной работы, — вклинился в мысли Мара голос главы. — Питомник академии стал единственным питомником магических растений в Карузе, где благополучно проживают и даже плодятся чёртовы водоросли. В связи с чем особенно примечательно, что на балансе академии Бирма таковых водорослей не имеется.

— Кэсси не покидала пределов нашей столицы, — поморщился Мар, — но я бы приставил негласных телохранителей к оставшимся крупным стихийникам Каруза и Бирма.

— И к ректору нашей академии магии, — добавил глава.

— Он боевик, а не стихийник.

— Да, но он тот, кто мешает нэссе Валенса без хлопот избавиться от приставки «исполняющая обязанности» в занимаемой ею должности. Другой ректор одним росчерком своей подписи может окончательно утвердить её на место преподавателя без всяких конкурсных отборов, верно?

— Полагаешь, Кэсси могут подставить?

— Полагаю, уже подставляют: в империи слишком мало талантливых учёных, специализирующихся на магической флоре, а молодых, активных и гениально одарённых вовсе единицы. Вероятность, что именно твою протеже запишут в подозреваемые, максимальна.

— Оба стихийника погибли после того, как Кэсси смогла уговорить дьявольские силки выпустить соловья королевы, — медленно проговорил Мар.

— Да, тогда многие могли прийти к выводу, что она способна побудить на совершение выгодных ей действий и другие полуразумные растения. Кстати, это действительно так?

— Глупости, — отмахнулся Мар с точно рассчитанной дозой беззаботности и насмешки в голосе, и добавил сарказма и скепсиса: — Как можно побудить растения исполнять приказы человека? Такое ни одной магии не по силам, а в сказки я давно не верю.

Про себя же он задумчиво согласился, что с Кэсси не всё так просто. У него давно сложилось твёрдое убеждение, что девушка сознательно умалчивает о некоторых своих талантах и что с растениями её связывает нечто б ольшее, чем односторонняя любовь садовода к зелёным подопечным. Однако он не считал нужным посвящать кого-то в свои догадки, особенно сейчас, когда девушку упорно втягивают в гущу чужих интриг. С другой стороны, если полуразумные растения возможно подчинить воле человека, то некоторые нераскрытые убийства прошлых лет обретают новые версии, которые хорошо бы учесть в настоящем и будущем.

В окно влетел магический вестник с королевским вензелем. Правитель выражал удовлетворение работой службы имперской безопасности.

«Прости, я напрасно полагал, что вы бездельничаете и не собираетесь призывать к ответу восточное королевство. Всё провернули на высшем уровне, мои аплодисменты», — завершал послание его величество.

— Чёрт побери, — ругнулся Мар. Болтливость вельмож разнесёт по всем странам ложную версию событий как истину в последней инстанции, и мстительная вражда рискует разрастись как снежный ком!

Пять королей, страны которых вынужденно объединили в одну империю, всегда казались ему пауками в банке, и, кажется, кто-то ловко подстрекает их сожрать друг друга.

Стужа подземных казематов СИБа не остудила яростную злость заместителя главы. Если не удастся раскрыть убийства лордов по горячим следам, выводы магическое сообщество сделает однозначные и внутриполитическая обстановка в империи накалится до предела.

Короли всегда ненавидели необходимость подчиняться решениям службы имперской безопасности, но если аристократические круги поверят, что контора позволяет себе убивать неугодных ей магов, — смуты не миновать. Короли воспользуются моментом, чтобы скинуть сдерживающее ярмо СИБа, а правители других стран континента — чтобы отхватить себе земли сотрясаемой волнениями империи. Умелый политик — это канатоходец, старающийся удержать равновесие, чтобы не свалиться в пропасть войн и конфликтов. В империи роль такого канатоходца исполняла служба имперской безопасности, а короли играли роль шквалистых ветров, раскачивающих натянутый канат. Мар не понимал одного: отчего все в этой страшной игре видят себя исключительно в роли победителя и так стремятся ввязаться в свару? Почему никто не примеряет на себя роль побеждённого и не останавливается в жажде абсолютной власти? Вопросы риторические, спору нет.

В кабинете старшего дознавателя, у стола, заваленного журналами поступлений в королевский питомник, сидел высокий сухощавый лорд К эшвелл — начальник отделения контроля в департаменте Магпотребнадзора. Пожилой лорд с вечно поджатыми тонкими губами выглядел мрачней обычного.

— Факт изменения записей в журналах до зачаровывания их в конце смен доказали? — отрывисто спросил его Мар.

— К сожалению, в претензиях, направляемых на моё рассмотрение, никогда не указывается количество образцов опасной флоры, изъятых дежурными. Подробно описываются лишь невыносимые страдания лордов из-за хамства и оскорбительных манер исполнителей работ. Последних, кто обращался за помощью, расспрашивали о подробностях визита к ним дежурных, но аристократы не забивают себе головы заботами садоводства и не следят, сколько и чего обрезают у их растений нэссы. Однако рапорты у самих дежурных я собрал, и кое-где обнаружились такие же нестыковки, как те, о которых вам доложила Кассандра Валенса.

— Плохо ваше ведомство следит за законностью использования и оборота магической флоры, — процедил Мар.

— Не перекладывайте с больной головы на здоровую. Ответственность моего отделения заканчивается на моменте сдачи изъятого в королевский питомник. Дежурные сдавали всё, а раскрытие дальнейших махинаций — дело директора королевского питомника... и следователей имперской безопасности.

Мар усмехнулся: у Кэшвелла всегда неплохо выходила игра в словесный пинг-понг — он ловко перекидывал мячик сарказма и язвительности обратно собеседнику.

— Кто отвечает за содержание записей в журналах и накладывание чар на их листы?

— Фиц. Он главный распорядитель королевского питомника и самолично следит за тем, чтобы штатный артефактор зачаровал каждую новую страницу. Его как раз начали допрашивать. Не довольны, что так поздно? Видите ли, замглавы, распорядитель связал себя магической клятвой о нераспространении информации.

Даже так. Обычно подобные клятвы давали иностранный шпионы, согласные умереть, но не выдать государственных секретов. В гражданском обиходе в клятвы подобного рода всегда добавлялись исключения, прежде всего — условие, что на случай допроса у дознавателей службы имперской безопасности клятва молчания не распространяется.

Что ж, раз распорядитель королевского питомника добровольно дал клятву, не содержащую принципиальных исключений, это его выбор.

Белый как мел распорядитель Фиц еле дышал, привалившись к стене, и в вертикальном положении удерживался лишь магическими силками дознавателя. Насильственное снятие магической клятвы — операция крайне выматывающая и болезненная, порой даже смертельная, так что рекомендации добавлять в неё особые условия лучше исполнять. Ибо никому не ведомо, когда вами заинтересуется служба имперской безопасности.

При появлении в допросной Мара лицо распорядителя королевского питомника исказилось гримасой ужаса, он прохрипел:

— Действовал по распоряжению директора! Выведенные из учёта саженцы и прочее закрывал в чулане-холодильнике, на этом всё! В холоде активность растений уменьшалась до нуля, но они не погибали, клянусь!

— Куда уносились растения из холодильника? И кем?

— Не знаю!!! И зачем было велено уменьшать их количество в журналах — ведать не ведаю! Когда растений становилось слишком много, я сообщал директору, и на следующий день холодильник оказывался пуст. Я честный работник и добросовестно исполнял свои обязанности! При мне товарооборот питомника возрос в разы всего-то за пять лет!

— Как давно вы получили распоряжение заполнять сдаваемым материалом чулан-холодильник?

— Год назад! Даже меньше! Клянусь!

— Сосредоточьтесь и вспомните: вам доводилось убирать в холодильник молодое небольшое дерево душегуба ползучего?

Распорядитель изумился вопросу и углубился в размышления и воспоминания, наморщив лоб.

— Нет, — сказал он наконец. — Точно нет. У нас имеется собственный душегуб и заказов на его молодняк много лет не поступало. Разрешение на содержание и разведение душегуба ползучего имеется лишь у королевского питомника и академии магии, так что появление такогообразца я бы никак мимо глаз не пропустил. Более того, сразу сообщил бы о подозрительной поставке в Магпотребнадзор, если б растение привезли без соответствующего бланка, подписанного нэссой Валенса.

— Он не лжёт, — холодно констатировал за спиной Мара лорд Кэшвелл, спустившийся вслед за ним в допросную. — Собственно, как подчинённый он был обязан исполнять все распоряжения руководства.

— Желаете стать сотрудником следственного отдела, лорд? Чтобы иметь право определять степень вины арестантов? — усмехнулся Мар. — Нет? Почему-то я так и думал. Однако вы правы, мужчина не лжёт. Как видите, дознаватель уже внёс его показания в официальный бланк, осталось дополнить их перечнем тех растений, что побывали в холодильнике. Фиц, отчего вы согласились дать клятву тотального молчания?

Распорядитель глянул на него как на ненормального и тихо ответил:

— Я не хотел лишиться должности и места при питомнике. Мне нравится моя работа, а в немногих частных лавках, торгующих магическими растениями, специалисты моего уровня квалификации не требуются, хозяева лавок сами со всем справляются.

Оставив дознавателя доделывать свою работу, Мар вышел из допросной. Кэшвелл как привязанный последовал за ним.

— Что вам угодно? — раздражённо бросил Мар.

Ему ещё с директором питомника общаться, а тот аристократ древних кровей почище ректора академии магии. Высокий лорд не будет отвечать на вопросы тех, кто ниже его стоит на общественной лестнице, хоть огнём его жги, отсюда следует ещё одна причина, по которой в СИБе обязательно служили члены королевских семей.

— Как вы поступите с Фицем? — прямо спросил Кэшвелл.

— Разве ответственность вашего отдела не заканчивается на пороге вашего ведомства? — хмыкнул Мар.

— Ответственность за справедливость и человеколюбие лежит на всех гражданах страны. Особенно на магах и особенно, когда дело касается простолюдинов. С моей точки зрения, распорядитель питомника не сделал ничего, что заслуживало бы страшной кары, а специалист он действительно хороший, с отличием закончивший факультет растениеводства.

Лорд явно хотел добавить нечто вроде: «Не позволю искоренять талантливых людей», но спохватился, с кем разговаривает, и привычно поджал сухие губы.

— Рад, что наши точки зрения совпадают. Простите, но мне необходимо поговорить с директором питомника — надо как можно скорее выяснить каналы сбыта неучтённых магических растений. Вы же в курсе последних событий?

Светло-серые глаза Кэшвелла с подозрением сузились в начале речи Мара, а под конец брови над ними озабоченно сошлись в единую ровную линию.

— Само собой, все уже в курсе. При расследовании случившихся трагедий под подозрение попадут всеслужители всехпитомников, — проворчал он. Помолчал и протянул руку для рукопожатия: — Успеха вам, Левитт.

— Спасибо, — буркнул Мар и крепко пожал протянутую ему ладонь.

Намёк лорда был прозрачен. Слишком ярко зажглась звёздочка таланта Кэсси, слишком заметно для всех. А среди «всех» обычно находится мало доброжелателей.

Правилами конторы запрещалось для целей допроса под конвоем притаскивать высокородных лордов в камеры. Аресты сильных мира сего разрешалось производить только по решению суда, а судьями такие решения принимались только под давлением прямых доказательств вины в особо тяжких преступлениях.

У Мара пока не имелось поводов идти в суд с иском против директора королевского питомника. Утаивание части товара — не тяжкое преступление, а то, что скрываемые растения использовали для убийств, ещё требовалось доказать. Поэтому в силу отсутствия доказанной вины и санкции суда, приходилось рассчитывать лишь на откровенную беседу с лордом. Вежливую и корректную, чтобы не накалить собственными руками обстановку в обществе.

Сыскная служба доложила, что директор питомника нашёлся на балу, устроенном градоначальником столицы в честь открытия весеннего светского сезона. На сезоны съезжалась знать всех дальних и ближних территорий, и являлись они не чем иным, как выставкой-ярмаркой невест, столичных и провинциальных. Когда Мар ступил на порог особняка градоначальника, его мигом обступили улыбчивые матроны — матери и патронессы юных дебютанток, и тут он с ужасом вспомнил, что сам является завидным холостяком.

Чтоб ему в драконьем пламени поджариться, его появление на открытии сезона трактовали однозначно, и в его сторону развернулись десятки нежных девичьих лиц, напомнив белые хрупкие бутоны дьявольских силков. Стая диких мантикор не вынуждала Мара дрожать от страха, но в роскошном, переполненном юными девушками зале его бросило в холодный пот. То, что явился он в форме, никого не смутило. Скорее все собравшиеся сочли, что таким образом он хочет подчеркнуть свою высокую должность и намекнуть, что скоро его нашивки сменятся аксельбантами главы всей службы имперской безопасности. Или подумали, он положился на истинность народной мудрости, что девушки питают слабость к мужчинам в форме.

Насчёт формы Мар уверен не был, а вот в пристрастии великосветских девушек к состоятельным, влиятельным мужчинам королевских кровей не сомневался. Исключения встречались настолько редко, что, пожалуй, он бы и десятка женских имён назвать не смог. М-да, как бы его охота на подозреваемого не перешла в охоту на него самого!

Отвечая на все приветствия, Мар не решался отпить от всунутого ему в руки бокала. Не только из-за риска непрогнозируемых последствий, но и из боязни довести до инфаркта экспертов по отравляющим веществам и опасным заклинаниям — случаями неудачных приворотов занимался целый отдел конторы. Во время светских сезонов сотрудники отдела ходили бледные, измождённые и несчастные, вынужденные трудиться буквально круглосуточно. Безопасники снимали угрожающие жизни чары и литрами вливали противоядия к неумело сотворённым «эликсирам любви», спасая жертвы матримониальных планов оборотистых девиц.

К сожалению, СИБу никак не удавалось протянуть через Объединённый Совет всех королевств запрет на магические дуэли: венценосные особы настаивали, что аристократ имеет врождённое право самолично отстоять свою честь в открытом бою с оскорбившим его лицом. Тот факт, что девяносто девять дуэлей из ста затевались вспылившими юнцами и порой заканчивались трагедией, не мог образумить властителей. К чему он вспомнил о больной мозоли безопасников? К тому, что в стародавние времена (будь они неладны!) привороты сочли разновидностью магических дуэлей. Мол, кто сумел распознать коварные интриги, вовремя среагировать на нападение и защититься — живи свободным, кто не смог — брачная постель тебе пухом. Девушки, исхитрившиеся опутать мужчину магическими сетями приворота так, чтоб дотянуть до алтаря, гордились своей ловкостью, умом и находчивостью. Мужчины, успевшие сбежать, — тоже. То, что косорукие привороты иногда заканчивались бедой, опять-таки никого не приводило в чувство. Словом, привороты были официально разрешены, с чем приходилось считаться.

Улизнув под благовидным предлогом в уединённую нишу с диванчиком, Мар дал сигнал связному. Замаскированный под лакея гвардеец мигом возник рядом, услужливо протягивая бокал, и прошептал:

— Искомый объект на дальней северной веранде. Только что заказал фрукты к вину, поэтому в ближайшее время смена дислокации объекта не ожидается.

— Спасибо за точность наводки. Страшно не хотелось бродить по залам наугад, — содрогнулся Мар и на него посмотрели с откровенным сочувствием.

— Общество успело прийти к выводу, что ваши родители всё-таки настояли на вашем скорейшем венчании, выдвигаются гипотезы и о давлении со стороны короля, — предупредил гвардеец. Помолчал и сдержанно посоветовал: — Пожалуй, вам лучше активировать артефакт отвода глаз.

— Уж больно все хотят вырваться вперёд на парфорсной охоте? — Гвардеец недоуменно вскинул брови, и Мар пояснил: — Такой вид аристократического развлечения — охота с собаками, которые гонят зверя до полного его изнеможения.

Подавив улыбку, гвардеец согласно кивнул и дополнил сведения об обстановке:

— В этом сезоне число невест примерно вдвое превышает количество потенциальных женихов, причём треть девушек приезжает на «брачный базар» уже не в первый раз.

— То-то мне показалось, что активность дам ненормально повышена. Как говорит Кэсси: «В критических ситуациях даже приличные люди начинают вести себя неблагородно». — Он выпил бокал, поданный гвардейцем, и поставил на поднос тот, который принял от кого-то в зале: — Утилизируй как особо опасное зелье.

— Обязательно. Успеха, лорд Левитт. Про артефакт не забудьте.