Спонсор

1

Лиана
— Ну как, оправдались ожидания от большой сцены? – стоявшая рядом Жанна чуть толкнула меня плечом.

Да, такого эмоционального подъема я не ощущала ещё никогда в жизни. Даже когда мне сообщили, что я прошла просмотр в главный театр страны в Грате и теперь буду танцевать на одной сцене с самыми знаменитыми балеринами.

Взбудораженные овациями довольных зрителей, мы рядком стояли за кулисами. Звучащие нам вслед продолжительные аплодисменты всё ещё не утихли до конца, и я чувствовала дикое эмоциональное возбуждение. Казалось, здесь и сейчас я могла бы перевернуть мир, не говоря уже о том, что на губах моих играла счастливая улыбка, сдержать которую я была просто не в состоянии.

— Более чем, — выдохнув, я восхищённым взглядом проводила прошедшую мимо нас приму-балерину. Её выступлениями я вдохновлялась, ещё будучи ребёнком, и вот теперь… Теперь я здесь, на одной сцене с ней, с самой Нелли Кашириной, в самом знаменитом театре страны!

Затаив дыхание, я наблюдала за тем, как она, улыбнувшись партнёру, что-то шепнула, и губы её сложились в обольстительную улыбку. Длинные золотистые волосы, идеальная осанка, красивый профиль и безупречные руки. Само совершенство… Уже пять лет она была примой в театре, а я едва закончила балетную академию. На данный момент моим уделом был кордебалет, но я верила, что, если приложить усилия, я тоже буду блистать на сцене, как эта красавица.

— Эх, — над ухом вздохнула Жанна. — Тоже хочу, как она… Всю жизнь провести на подтанцовке у примы…  Не за этим я столько лет батрачу.

— Если много и упорно работать, — повернулась я к ней и качнула головой, – усилия обязательно будут вознаграждены.

— Ага, смотря чем работать, — хмыкнула та, и я округлила глаза, не понимая, к чему она клонит.

Хотела уточнить, но тут за кулисами появилась художественный руководитель театра. Взгляды всех девочек мигом устремились на её спутника, высокого статного мужчину в тёмно-синем пиджаке. Я тоже невольно засмотрелась на него: он был невероятно красив. Волевой подбородок, высокие, покрытые тёмной щетиной скулы, прямой, чуть узкий нос, губы – чётко очерченные, чувственные. Чёрные, не слишком короткие волосы и глаза… Он скользнул по мне мимолётным взглядом, и у меня тут же перехватило дыхание. Господи… В глазах его таилась опасность, в каждой черте его лица таилась опасность, и я буквально кожей ощутила этот изучающий взгляд. Губы его скривились в какой-то холодной, циничной усмешке, глаза хищно блеснули. Ещё один миг, и он обратил все своё внимание на Ольгу Константиновну, будто мы его вовсе и не интересовали.

— Дорогие девочки, — тут же заговорила она, улыбаясь. В руках у неё был букет алых роз с крупными сочными бутонами. По всей видимости подарок того мужчины. – Все вы знаете, что Ренат Каримович является меценатом нашего театра. Он большой поклонник балета и выразил желание лично поздравить вас со стартом сезона и окончанием первого спектакля.

Слова её звенели в моей голове маленькими колокольчиками. Ренат Каримович… Меценат… Снова подняла на него глаза и тут же в спешке опустила, наткнувшись на прямой взгляд. Господи, он смотрел на меня… На меня… Почувствовала, как щеки заливает краска, ладошки вспотели, дыхание сбилось.

В чувство меня привела Жанна:

— Если… Ренат Каримович… — Она снова едко усмехнулась, — возьмет тебя в работницы, то твои шансы стать примой-балериной возрастут. А если ты будешь работать хорошо, и у него не возникнет к тебе нареканий, то карьера твоя может развиться о-очень стремительно.

Я резко повернулась к ней. Она смотрела в упор, в глазах издёвка. Пытаясь понять, что такое несет Жанна, я не уловила тот момент, когда мужчина оказался возле меня.

— Я раньше тебя не видел, — услышала я его голос: низкий, приятный, обволакивающий, с едва заметными, пробирающими до самого нутра хрипловатыми нотками.

Вскинула голову и столкнулась с ним взглядом. Он проникал в меня, лишая воли. Я открыла было рот, но не смогла и слова выговорить. Так молча и закрыла. Он стоял так близко, что я ощущала исходящую от него опасную, подавляющую энергию…

— Лиана только окончила Академию, и это её первый сезон в труппе, — поспешила пояснить Ольга Константиновна.

— Прекрасно, — продолжал удерживать меня взглядом Ренат. – Прекрасно, — улыбнулся мне, а после развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел. Даже внимания ни на кого не обратил.

Я заметила, как, проходя мимо руководительницы, он кивнул, та в ответ едва заметно вскинула брови, а после резко глянула в мою сторону. Смысл этого немого диалога я разобрать не могла, но, судя по взгляду Ольги Константиновны, что-то пошло не так. По спине пробежали мурашки. Что я сделала?! А если этот человек решил, что мне не место в балете? Что я недостаточно хороша? От ужаса ладони вспотели ещё сильнее.

— Все свободны, – кинула руководительница, а после, небрежно осмотрев меня, выговорила: — Лиана, зайди ко мне в кабинет, как переоденешься, — и, дождавшись от меня слабого кивка, ушла следом за мужчиной в тёмно-синем пиджаке.

— Я чувствую, как от него несёт властью и деньгами, — тут же кинулась ко мне Жанна.

— Кто это? – нахмурилась я.

— Ты совсем дурная? Это Ренат Алиев, — шикнула на меня. – Его все знают. Ему принадлежит этот город.

Визуализация героев

Давайте поближе познакомимся с героями))
Визуализация, так, как вижу героев я, но не настаиваю)))

Ренат

Лиана

2

Ренат

О приезде девчонки мне уже доложили, и я буквально сгорал от нетерпения коснуться её милого личика, поближе осмотреть точеную фигурку. Признаться честно, захотел её с той самой минуты, как увидел на сцене. Необъяснимо выделяющаяся из общей массы, она приковала мой взгляд: эта нежность, хрупкость, светлые волосы, забранные в пучок, бесконечно длинные ноги… Само совершенство. А уж когда Ольга предложила поприветствовать балерин, отказаться от возможности поближе разглядеть её я просто не смог. Большие испуганные глаза чистейшего небесного оттенка, чёрные ресницы, пухлые губки, так и манящие впиться в них сметающим любую возможность сопротивления поцелуем. Давно я так не хотел женщину! Привыкший контролировать всё происходящее вокруг, в том числе и собственные чувства, я будто с цепи сорвался. Раздражённый и заведённый, зашёл к Нелли в гримерку, и та едва ли не с порога принялась с усердием вылизывать мой член. Очевидно, старалась отработать подаренное к старту сезона ожерелье. Я же смотрел на неё и видел девчонку с глазами цвета неба… Хочу её. Хочу. А потому она будет принадлежать мне.

Дверь отворилась, и девчонка несмело вошла в кабинет. Я мигом вынырнул из воспоминаний и пристально посмотрел на неё. Глаза… Какие же у неё глаза! Взгляд испуганный, словно у лани. Оглядел её внимательнее, отмечая каждую деталь, каждую мелочь. Прекрасная… Взгляд мой с её лица медленно опустился к рукам, к стискивающим чехол пальцам, дальше к ногам: рваные джинсы, потрёпанные кеды… Но самым отвратительным была её куртка: дешёвая, безвкусного грязно-коричневого цвета, с чем-то весьма отдалённо напоминающим вышивку на рукавах. Этакий драгоценный камень в чугунной оправе. Снова вгляделся в лицо. И ты, детка, ещё не воспользовалась своей привлекательностью?  

Она молча застыла на месте, смотрела, казалось, не мигая. Это вызвало у меня улыбку. Такая крошка… Ольга сказала, что ей восемнадцать. Прелестная. Невинная...

— Добрый вечер. — Я поднялся с кресла, выключил проигрыватель и медленно приблизился к ней.

Она сделала шаг в сторону, едва я оказался рядом, и просипела:

— Здравствуйте, Ренат… Кар…

— Просто Ренат, Солнышко. – Взявшись за чехол, я попытался забрать его, однако она вцепилась в него с такой силой, будто это было единственным, что могло её спасти. Нет, девочка… Коснулся её лица и завел прядку золотистых волос за ухо. Ты будешь моей, и спасти тебя не сможет уже ничего. Ничего, только ты ещё об этом даже не догадываешься. Выгибаясь, ты будешь стонать подо мной, хрипеть от удовольствия, а я буду делать тебя своей. Раз за разом, до тех пор, пока мне не надоест. Жестко, жарко. Буду целовать твои пухлые губки, сжимать маленькую грудь… Буду брать тебя всю. Всю, без остатка: спереди и сзади, в твой хорошенький ротик, так, как захочу. А захочу я многого, поверь. Но всё это потом.

Я поднял руки, показывая ей, что больше не собираюсь трогать её драгоценный костюм и, сделав шаг назад, произнес:

— Проходи, не стой в дверях.

— А…— Её взгляд скользнул за мою спину и снова вернулся ко мне. – Где все? Ваш банкет отменился?

Так вот что сказала ей Ольга. Я едва не захохотал в голос и всё-таки не сдержал ухмылку.

— Да, к сожалению, отменился, — качнул головой и направился к бару. Надо бы предложить выпить и ей, но, судя по всему, самое крепкое, что она пробовала – шампанское на Новый год. Причём шампанское отвратительно дешёвое, как и те тряпки, что были на ней. Её роскошное тело и контрастом – старые потасканные вещи. Нет, девочка, тебе нужно другое. Совсем другое. Плеснув себе виски, я снова повернулся к ней.

— Мы можем устроить свой собственный банкет. Напомни, как тебя зовут?

— Лиана, — пискнула она, и испуг в её глазах стал заметнее.

— Лиана. – Сделал глоток виски и вздохнул. Лиана… — Очень красивое имя. Для красивой девушки – красивое имя.

— Я… Можно мне уйти? – спросила она, пятясь к дверям.

— Конечно, можно, — пожал я плечами, привалившись к столу. Отставил бокал на столешницу и добавил: — Я не держу тебя, Котёночек. Подойди ко мне, — поманил пальцем. Она не сдвинулась с места, поджала губки, моргнула. – Подойди, — повторил тем тоном, что многие предпочли бы никогда не слышать.

Кажется, в последний раз именно подобным образом я разговаривал с ублюдком, у меня под носом подкладывавшим маленьких девочек под толстосумов. В моём городе. Столько лет… Уверен, отец был в курсе. Возможно, даже покрывал его, но теперь власть в Грате принадлежит мне, и подобного я не потерплю. Дик… Каждый раз, вспоминая ублюдка, я чувствовал закипающую внутри ярость. Звучное имя для подобной твари. На деле же… Тварь она и есть тварь, как её не назови.

— Подойди, Лиана, — теряя терпение, негромко повторил я в третий раз, и она всё-таки послушно приблизилась. Встала на расстоянии двух шагов. Я ухватил её за плечо и дернул на себя. – Ближе, — скомандовал я. Она снова подчинилась. Молодец, девочка. – Не нужно меня бояться, — сказал, глядя в распахнутые глаза.

Она рвано выдохнула, грудь её приподнялась и опустилась. Пальцы сжались сильнее.

— Что Вы от меня хотите?

— Я хочу от тебя — тебя, — честно признался, не делая больше попыток удержать её. Не в моих правилах принуждать женщин. Нет, эта малышка сама ко мне придет.
 

3

Лиана

Всю ночь я глаз сомкнуть не могла – думала о том, что случилось в доме Рената Алиева и о его намёках. Да какие там намёки! Он прямым текстом сказал, чего ему от меня нужно! Господи, да у меня волосы на затылке начинали шевелиться, стоило вспомнить это грязное, мерзкое предложение! Как он может?! Как он вообще мог подумать, что я хоть на секунду допущу мысль о том, чтобы согласиться? Никогда! Ни за что! Вначале на меня волнами накатывала злость, за ней пришла обида, а после…

Лежа в ночи и глядя, как причудливые тени собираются на стенах моей крохотной комнатки, я плакала от досады и разочарования. Меня, оказывается, так легко обмануть… Простушка из прилегающего к небольшому городку села, попавшая в главный театр исключительно из-за своего таланта. Так ли это? И что будет со мной дальше…

Какой бы я ни была наивной идиоткой, всё-таки понимала, что отказа такие люди, как Ренат Алиев, не принимают, поэтому утром, идя на репетицию, я ждала, что Ольга Константиновна выставит меня вон. Однако всё было, как обычно. За исключением, разве что, меня самой: не выспавшаяся, дёрганная, я никак не могла собраться. В итоге, увлечённая невесёлыми мыслями о собственной висящей на волоске карьере, я сама себя поставила под удар. При выполнении пируэта потеряла равновесие и упала так больно, что ушибла бедро. Получила втык от балетмейстера, но собралась и продолжила репетицию. Это самое начало моего пути. Я должна пробиваться, причём пробиваться лишь своим усердием и талантом.

Вечером, закрывшись в комнате, снова пыталась уснуть, но до сих пор не отпускающее меня напряжение скребло по нервам, не давая забыться. Я ждала, что Ольга Константиновна вызовет меня к себе для разговора, однако этого не произошло. Она ничего мне не сказала даже когда мы столкнулись в коридоре нос к носу. Лишь бросила странный, показавшийся мне укоризненным взгляд. Что я не так сделала? И была ли она в курсе настоящей причины приглашения меня к нашему «благодетелю»? Я всегда верила в лучшее, да и мама учила, что в людях в первую очередь нужно видеть положительную сторону, поэтому и сейчас успокоила себя, решив, что руководитель театра и правда отправила меня к Ренату Алиеву из искренних побуждений.

Подключенный к зарядке телефон вдруг завибрировал на тумбочке, а следом тишину нарушила незамысловатая мелодия. Я вытянула руку из-под одеяла и тут же напряженно всмотрелась в мигающее на дисплее имя. Пашина мама. Она никогда не звонила мне, а уж тем более, так поздно. В сердце мерзким червём закралась тревога, и я, подобрав ноги, села в постели. Заколебалась, судорожно пытаясь понять, что могло случиться, однако ничего путного в голову не шло, и я ответила.

- Алло? – с некой опаской сказала я и услышала дрожащий голос. Тревога усилилась в десяток, сотню раз, сердце неприятно сжалось. – Тётя Маша, что случилось?

Но разобрать ответ я не смогла, потому что его, по большому счёту, не было: только судорожные рыдания и нечто похожее на лепет.

Тяжело опустившись на лавочку, я закрыла лицо руками в безуспешной попытке унять катящиеся слезы. Нет, это не может быть правдой. Это лишь сон, страшный кошмар, я проснусь и… и всё будет как прежде.

Волосы мои были забраны в давно растрепавшийся хвост, выбившиеся прядки липли к мокрым щекам. Я провела по ним, убирая за уши, а после обернулась на здание районной больницы. Что произошло, из сумбурного рассказа Пашиной матери я поняла плохо. Лишь одно – пожар. Пожар, уничтоживший наш дом. Мама в реанимации, сестра наглоталась дыма, и Паша… Господи, это не может быть правдой!! Паша полез спасать Маришку, передал её через окно, а сам… Выбраться из огня так и не смог. Мой Пашка… Любимый Пашка, с которым мы были знакомы с самого детства. Я просто не могла в это поверить. Нет! Не могла!

Приехав в больницу, я пыталась сохранять хотя бы видимость спокойствия, однако давалось мне это с большим трудом. Хотелось опуститься на пол прямо в коридоре с выкрашенными в белый болезненный цвет стенами отделения реанимации, сжаться в комок и перестать дышать. Боль заволокла моё сознание, и доктора я понимала слабо. Он говорил много, но единственное, что я услышала:

- Вашей маме нужно дорогостоящее лечение, а после – реабилитация, которая может растянуться на много месяцев. Вы понимаете, Лиана?

«Вы понимаете, Лиана? Понимаете?» Его негромкий голос казался мне криком и буквально бил по натянутым до предела нервам. Не отводя взгляд, я смотрела на мужчину в белом халате, молча слушала его, а после, кивнув, ушла всё так же не говоря ни слова. К маме меня всё равно не пустят, а с Маришкой тётя Маша. Я же… Я же вышла на улицу и уселась на первую подвернувшуюся лавочку. Запрокинула голову к тёмному небу, проглотила ядовитый комок из слёз… Господи, это не может быть правдой! Не с нами, не с моей семьёй, не с Пашкой…

- Нет, я не приеду сегодня. Нет. – Внезапно донеслось до моего слуха.

Голос звучал совсем рядом. Знакомый до боли голос, низкий, с чуть хрипловатыми нотками. Я резко повернула голову и… И увидела Рената. Он стоял буквально в двух шагах от лавочки и смотрел на меня в упор, не отрывая телефон от уха. Подобранный, мрачный. То ли разговор его раздражал, то ли что ещё. Тёмный незастёгнутый пиджак, брюки… Я буквально кожей чувствовала исходящую от него властность.

- Мне кажется, ты забываешься, - снова произнес он невидимому собеседнику. В голосе его появились предостерегающие нотки, и мне самой стало зябко от этого тона. Снова вспомнился наш недавний разговор, когда он посмел предложить мне быть его любовницей. Любовницей на определённых условиях. Что он тут делает, да ещё в такое время?

4

Лиана

Утро мне тоже не принесло хороших вестей. Кому-то из живущих в общежитии слёзы Маришки не давали покоя, и на меня нажаловались. Пришедшая в комнату женщина-комендант осмотрела вначале меня, затем спрятавшуюся под одеялом Маришку, и сухо выдала:

— У нас тут не детский сад. Чтобы ребенка здесь не было, иначе вылетишь отсюда как пробка, — презрительно скривила некрасивое морщинистое лицо и молча вышла.

Делать было нечего, пришлось собирать Маринку и идти с ней на репетицию. Если сестра поспала хотя бы пару часов, я вторые сутки практически глаз не смыкала, валилась с ног, но понимала – пропущу репетицию, и кто-нибудь займет моё место. Нет в жизни балерины чего-то более важного, чем балет.

По дороге в театр позвонила маминому лечащему врачу, и он заверил, что жизни её ничто не угрожает, но снова напомнил про дорогостоящие лекарства. Мне нечего было ему сказать. Лишь то, что деньги обязательно найду. Найду…

Стоя перед огромным зданием театра, я сжимала хрупкую ладошку сестры и думала о том, что же делать. На мне была чёрная водолазка и старые джинсы – это единственное, что я нашла в гардеробе подходящего. Смерть так резко ворвалась в мою жизнь, что я не успела подготовиться. Эта мысль вызвала печальную усмешку. Подготовиться…

— А это что такое?

Как назло, в коридоре мы столкнулись с Ольгой Константиновной. Я едва в голос не застонала. Ну почему, почему мне так не везет?!

Художественный руководитель глянула на Маришку, потом на меня и вскинула тонкие брови в ожидании ответа.

— Ольга Константиновна, я… у нас… — Не знала, как сказать ей, как просто сказать вслух о том, что произошло. В горле встал ком, на глаза навернулись слезы, подбородок задрожал, и я сделала над собой усилие, чтобы не всхлипнуть. Я с детства терпела такую адскую физическую боль, так неужели не справлюсь с болью душевной?! – У нас случилось несчастье, пожар, мама в реанимации, сестру не с кем оставить…

— Ты же понимаешь, что это не мои проблемы? – ответила Ольга Константиновна, но в глазах её промелькнуло сожаление, и она тут же добавила, вздохнув и снова глянув на притихшую Маришку: — Один день, Лиана. Только, пожалуйста, сделай так, чтобы твоя сестра не мешалась под ногами. У нас тут не благотворительная организация.

— Спасибо, — слабо улыбнулась я.

Один день. Хорошо. А дальше я что-нибудь придумаю.

— Зайди ко мне после репетиции.

— Хорошо, — кивнула я и поспешила убраться с её глаз.

— Кто эта тётя? – спросила Марина. Мы зашли в гримерку, я усадила сестру на свой стул. Стянула с неё куртку и повесила на вешалку у двери.

— Тётя – руководитель этого театра.

— Она злая, – сообщила Маришка, наблюдая за тем, как я пытаюсь стащить с запутавшихся волос резинку.

— Просто строгая, — с силой дёрнула, резинка-таки поддалась, и волосы рассыпались по плечам. Я всегда гордилась своими доходящими до поясницы, густыми волосами. Тяжёлые, на свету они блестели, как золото, и мне нередко делали комплименты. А ещё… Ещё они очень нравились Пашке… Я посмотрела на себя сквозь зеркало и потёрла лицо руками. Не представляла, как сегодня выдержу репетицию. Я должна начать зарабатывать. А для этого мне нужно участвовать в как можно большем количестве спектаклей. Вот только… Я понимала, — этого всё равно не хватит даже на то, чтобы снять жильё.

— Мариш. — Повернулась и присела перед сестрой на корточки, глянула снизу вверх. – Я сейчас уйду на репетицию, а ты побудь, пожалуйста, здесь, хорошо?

— Одна? – нахмурилась она. Для своих семи лет она была умненькой девочкой, но всё-таки оставалась ребенком. Ребенком, который чуть не умер при пожаре. Ей было страшно оставаться одной, — я это понимала. Но…

— Да, одна.

— Я не хочу одна, — захныкала было Марина и попыталась встать с кресла, но я её остановила. Надавив на плечи, строго, насколько умела, выговорила:

— Ты должна, Мариш. Мы с тобой в очень тяжёлой ситуации, и мне нужно работать, чтобы я смогла помочь маме. А ты должна помочь мне.

— Помочь тебе?

— Да, – кивнула, поглаживая сестру по волосам. Ты должна посидеть тут.

— А потом ты купишь мне мороженое?

Мороженое…

— Куплю, — улыбнулась я, и встав, начала переодеваться.

Репетиция снова давалась мне с трудом. Балетмейстер, Иван, молчал, но я и без слов понимала, что косячу. Такими темпами место примы мне не видать, как своих ушей. Из кордебалета бы не вылететь… Но это было выше моих сил. Стоило подумать о Пашке, к глазам подкатывали слезы. А не думать о нём я не могла. Как не могла не думать о маме и о сестрёнке. Это сбивало, мешало, не давало сконцентрироваться на танце.

По окончании показавшейся мне как никогда долгой репетиции, я отправилась к Ольге Константиновне в кабинет. Предварительно заглянула в гримерку. Жанна, делившая её со мной, пообещала, что присмотрит за Маришкой, пока меня не будет.

Постучавшись и услышав приглашение войти, я вновь оказалась в кабинете художественного руководителя. Ольга Константиновна сидела в кресле. Оторвав взгляд от экрана монитора, она жестом указала мне присесть. Я покорно прошла к столу и уселась напротив.

5

Ренат

Подойдя к столу, я взял бокал шампанского. Стоящая неподалёку женщина сладко улыбнулась мне и отсалютовала своим бокалом. Я не сдержал ухмылку. Каролина. Мой давний партнёр по делам. Высокая зеленоглазая шатеночка, она была просто прекрасна. К тому же, я ценил её за ум и чувство вкуса.

Сделав глоток, отставил бокал обратно. Нехотя осмотрел собравшихся на вечере по случаю заключения выгодного контракта. Мой отец всегда закатывал банкеты по поводу и без. Любил быть в центре внимания… Несколько лет назад он умер, оставив меня во главе корпорации, во главе города. Недавно окончивший Оксфорд, я совершенно не горел желанием вставать у руля семейного дела. К слову сказать, я вообще не должен был вставать у руля семейного дела. Что и говорить, помогать отцу в ведении дел мне доставляло определённое удовольствие, но к единовластию я не рвался. С куда большим удовольствием остался бы на вторых ролях: ответственности в разы меньше, а возможности, в сущности, те же. Но вышло как вышло, и теперь этот город принадлежал мне так же, как в той или иной степени принадлежали мне многие из собравшихся в моём доме. Зависимые от меня, они вынуждены были принимать правила, установленные мной, а это, в сущности, одно и то же.

Взгляд мой вдруг выловил вошедшего в зал, озирающегося по сторонам дворецкого. Наконец заметив меня, он быстрым шагом направился в мою сторону.

— Что случилось, Семён? – Я сам вышел ему навстречу.

— Ренат Каримович, пришла девушка, которая была у Вас позавчера вечером. Просит Вас.

Я усмехнулся. Мой Котёночек пожаловал. Не ждал её так скоро. А сколько спеси было… Признаться, я даже немного расстроился. Рассчитывал на более долгое и яростное сопротивление, но…

— Пригласи её.

— Но она… — Семён бросил взгляд в сторону группки стоящих неподалёку разодетых дамочек и снова посмотрел на меня: — Она выглядит неподобающим образом, Ренат Каримович.

Вопрос в том, кто именно выглядит неподобающе – мой Котёночек или эти… дамочки, был спорным. Одна из них, к примеру, имея весьма пышные формы, умудрилась влезть в облегающее платье, да еще и перетянуть себя поясом, другая же к нацепила на себя, должно быть, все имеющиеся у неё драгоценности разом. Но озвучивать этого я, конечно же, не стал и повторил:

— Приведи её сюда, Семён.

— Как скажете, — склонился дворецкий в поклоне и ушел.

О том, что её мать в больнице, я знал. После встречи в больничном сквере поинтересовался у доктора, с которым разговаривал по поводу новых аппаратов ИВЛ, закупленных в Германии по моему указанию. Он то и поведал, что произошло. Что же…

Войдя в зал в сопровождении Семёна, она тут же приковала к себе взгляды присутствующих.  Куртки на ней не было, чёрная водолазка, всё те же протёртые на коленях джинсы. Распущенные золотистые волосы померкли. Она вся дрожала и опасливо озиралась по сторонам, будто боялась, что сейчас присутствующие начнут смеяться над ней. Нет, Котёночек. В этом доме никто и рта открыть не посмеет без моего позволения, тем более что раз ты тут, я дал на то распоряжение, и окружающим это ясно, как божий день.

Семён указал девчонке в мою сторону и она, увидев, пошла ко мне. Я же, наткнувшись на удивленный взгляд Каролины, приподнял брови в немом вопросе. Качнув головой, она снова нацепила широченную улыбку и отправилась к группке тех самых дамочек.

Остановившись передо мной, девчонка обхватила себя руками и подняла на меня взгляд. Взгляд обреченной на смерть лани, да чтоб её! Я не хочу её покорности! Я хочу огня, искр, её мягкой страсти, коей было наполнено каждое её движение на сцене. Мне не нужна ещё одна безмолвная марионетка, готовая упасть передо мной на колени за пару крупных купюр. Эти мысли подняли во мне негодование. Ладно, посмотрим, как сильно твоё желание… Я поджал губы и резко выговорил:

— Быстро ты пришла.

— Мне нужно с Вами поговорить, Ренат Каримович, — мяукнула она, и я едва не скрипнул зубами от покорности, сквозящей в её голосе.

— Говори, – процедил сквозь зубы.

Она повернула голову и осмотрела шушукающихся гостей, а после снова уставилась на меня:

— Наедине.

— Нет. Говори тут, — отрезал я.

— Я… — тяжело сглотнула, по всей видимости, подбирая слова, задрожала. Да черт подери!

— Говори, что тебе надо!

— Я хочу принять Ваше предложение. Я… мне нужна помощь, моя мама… сестра… — из глаз её потекли слезы. Она начала судорожно вытирать их ладошками.

Вот этого мне только не хватало! Слёзы, бабские истерики… С этим она однозначно заявилась не по адресу.

— А с чего ты взяла, что моё предложение ещё в силе? – холодно выговорил я. Понимал, что моя. Вся – моя, но… так просто? Мне хотелось игры, хотелось агонии. В данный же момент передо мной стояла растрёпанная зарёванная девчонка в мокрой убогой одежде, и вид её не будил во мне ни возбуждения, ни азарта – самую примитивную жалость, да и только. Проблема лишь в том, что жалеть её намерен я не был. Иметь – да, но не жалеть.

— Я… — Она смотрела на меня своими глазюками, и взгляд её невообразимым образом затрагивал что-то внутри меня. – Пожалуйста, Ренат Каримович…

6

Лиана

Дождавшись, когда Ренат закроет дверь и пройдет вперед, я поплелась следом. Он наконец отпустил мою руку и теперь я с силой сжимала плед, будто бы… Будто бы это могло послужить для него какой-то преградой. Глупо, если он захочет быть со мной прямо сейчас, ничего меня спасет. Плед – тем более. Закусив губу, я прошла в просторную гостиную. Ренат включил освещение, и я осмотрелась. Светлая мебель, отделанные деревом стены, высокий потолок. Бросив взгляд к дальней стене, увидела сквозь неё деревья. Никогда не была в подобных домах… Несмотря на то, что этот дом не шёл ни в какое сравнение с особняком, мне он казался огромным замком.

— Что это за дом? – все-таки пересилив робость, поинтересовалась я.

Ренат взял со столика какую-то вещицу и нажал на кнопку. Тяжелые портьеры, до этого закрывающие половину стеклянной стены, съехались, не оставив даже маленького зазора. Он бросил обратно пульт и только тогда, мазнув по мне взглядом, произнёс с циничной ухмылкой, касающейся лишь самых уголков его рта:

— Мой охотничий домик.

— Охотничий? – Я решила опустить слово «домик». В такой домик поместилось бы несколько домов с мой размером. Тут же почувствовала подкатывающий ком и поспешила отогнать неприятные мысли. Нет больше у меня дома. Нет.

— Да, — усмешка его стала заметнее, глаза полыхнули опасным огнем. – Сюда я привожу своих жертв. Белокурых куколок с голубыми глазами. – Он приблизился ко мне, и я тут же отпрянула. – Шучу, Котёночек, не трясись, — улыбнулся, коснувшись рукой моей щеки. Провел практически невесомо, почти нежно.

От этого прикосновения мне должно было быть противно или хотя бы неприятно, но ничего, кроме дичайшего страха, я не ощущала. Мужчины у меня никогда не было, и я понятия не имела, как всё произойдёт. Пашке я сразу сказала, что всё будет только после свадьбы, поэтому дальше поцелуев и поглаживаний мы не заходили. А теперь… Я отлично отдавала себе отчёт в том, что поцелуями и поглаживаниями Ренат не ограничится. Взрослый, состоятельный, красивый, он выбрал меня из многих других. Хотел получить, а я… Я сама пришла к нему, сама согласилась на его условия. Вот только готова к этому я совсем не была.

Ренат прошелся по гостиной, провёл раскрытой ладонью по спинке дивана, будто бы проверяя, есть ли на ней пыль и, недовольно скривив губы, снова взглянул на меня.

— Теперь ты будешь жить в этом доме, потому поддерживай порядок. Бардак я не терплю.

— Хорошо, — кивнув, сделала пару шагов и застыла посредине гостиной. Задрала голову и невольно залюбовалась огромной деревянной люстрой с лампочками, походящими на свечи. Красиво… Тут же одёрнула себя. Не об этом мне стоит сейчас думать, не об этом, но как раз-таки могла я думать обо всем, кроме того, что должно было случиться.

Почувствовав на себе взгляд Рената, я, стараясь сохранять спокойствие, тоже взглянула на него. Там, в особняке, его прикосновения не были мне отвратительны, да и сейчас тоже. Может, не так уж всё страшно? Мне нужны его деньги, ему – моё тело. Всё просто, всё честно. Не я первая, не я последняя. По крайней мере, моя сестра имеет крышу над головой и накормлена, с мамой тоже всё будет хорошо. А Ренат… Ренат весьма привлекательный мужчина. Что там – красивый. Пробирающий до самого нутра взгляд, волевой подбородок, жилистые руки. Высокий и статный, он неминуемо привлекал к себе женское внимание, и там, в театре в первую нашу встречу, я видела это.

— Моя сестра… — тяжело сглотнув, выпалила я, теряясь под его взглядом. Чувствовала себя пойманной в силок маленькой пташкой в то время, как он был охотником. Великодушным или не очень – оставалось для меня загадкой. – Когда её привезут? И мама…

— Твоя сестра завтра отправится в закрытую школу-интернат, — продолжая смотреть на меня в упор, ответил Ренат.

— Что?! Не нужно никакой школы-интерната! – кинулась к нему, не понимая, что делаю. – Я хочу, чтобы моя сестра жила со мной, Ренат, я…

— Твои желания для меня не имеют никакого значения, Котёночек, — жестко выговорил он. Не отпуская из плена своих глаз, он до минимума сократил расстояние между нами, коснулся моей щеки. Обвел линию губ, очертил овал лица. Его прикосновения были мягкими, будто ласковыми, но в глазах таилась тьма, поглощающая всё живое, что ещё оставалось во мне. Власть. Хозяин жизни… Моей жизни. Я вновь ощутила горечь, на глаза навернулись слезы. Слезы, которые он ненавидел… Шумно выдохнула, пытаясь их отогнать, и было опустила голову, чтобы спрятать взгляд, однако Ренат ухватил меня за подбородок, с силой сжал пальцы и заставил посмотреть на него.

— Мы, кажется, договаривались, что больше я этого не увижу, Лиана, — холодно проговорил он, кивнув на моё лицо. Склонился ко мне и выдохнул прямо в губы.

Он так близко… Распахнув глаза, я смотрела на него, и меня снова окутывал страх. Взгляд его проникал прямо в душу… Нет! Душу я ему никогда не отдам! Никогда! Тело… Мы договаривались только на него. Пусть берёт, но для начала он должен выполнить то, что пообещал. Только так и никак иначе.

— Простите… прости, — пролепетала я, качая головой.

Он ещё мгновение всматривался в моё лицо, а после разжал пальцы, убрал руку и всё так же холодно произнес:

— Твоя сестра ни в чем не будет нуждаться, Лиана. Школа-интернат для обеспеченных детей – разве об этом ты или твоя мать могли мечтать? Она получит достойное образование. Или, — на лице его снова заиграла циничная усмешка. – Ты считаешь, что в этом доме ей будет лучше? Если так, я распоряжусь привезти её. Но учти, ты живёшь тут на определённых условиях. Мне не нужен болтающийся под ногами ребёнок. Так что…

7

Лиана

Прошло с полчаса, прежде чем я решилась обследовать дом. Всё это время я просто сидела, оглушённая навалившимися на меня событиями, и ни о чём не думала. Оказывается, я могла ни о чём не думать… Мозг будто бы включил функцию самосохранения. Я слышала доносящиеся с улицы звуки: шум ветра, уханье совы, но они были лишь фоном тишины. Немного придя в себя, я всё же встала. Просторная гостиная с камином, ведущий в кабинет коридор, примыкающий к ней. Поднявшись по широкой деревянной лестнице на второй этаж, я нашла спальню. Просторная кровать из тёмного дерева, застеленная коричневым пледом, по обеим сторонам от изголовья – тумбочки. Кресло, столик, массивный шкаф и большое окно. Не сразу заметила дверь, ведущую на балкон. Прошла и несмело дернула, однако та не поддалась.

Снова осмотревшись, я увидела ещё одну дверь. Судя по всему, за ней находилась ванная комната. Присев на краешек постели, я устало вздохнула. Силы кончились, тело просто-напросто отказывалось подчиняться. Я даже рукой пошевелить не могла, не то что и дальше разгуливать по дому. Ощущала смертельную усталость. Дождь, холод, долгое отсутствие сна… Максимально сконцентрировавшаяся в момент острого стресса, теперь я чувствовала себя совершенно опустошённой. Мозг ещё пытался посылать сигналы, но воспринимать их тело моё категорически отказывалось. Критический момент прошёл, я была в тепле и безопасности, и обострившийся инстинкт выживания снова затаился клубочком.

Просидев несколько минут, я заставила-таки себя подняться и пойти в душ. Только скинув плед и влажное нижнее белье, посмотрела в зеркало, встроенное в шкаф, и поняла, что вся моя одежду осталась в доме Рената. Меня охватила оторопь. Если спать я могу и голой, то вот на репетицию…

В душе я кое-как собрала мысли в кучу. Главное – не раскисать. Самое трудное уже позади, с остальным уж я как-нибудь справлюсь. Обмотавшись полотенцем, я вернулась в спальню и подошла к шкафу. Осмотрела содержимое. На плечиках висело несколько рубашек белого цвета, на полке стопка свитеров белого, серого и синего. Джинсы нескольких оттенков.

Интересно, если я возьму его рубашку, он будет злиться? Задавая себе этот вопрос, я уже тянулась к вешалке. В конце концов, не убьёт же он меня! Это всего лишь рубашка. Подойдя к постели, развязала узел на полотенце, обтёрлась насухо и накинула её. В доме было довольно прохладно, и я поспешила забраться под одеяло. От постельного белья пахло свежестью и хвоей, от рубашки – Ренатом. И от волос моих пахло чем-то мужским, настоящим, сильным. Я снова почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В памяти кадрами замелькали воспоминания: беззаботные летние вечера, Пашка, сидящий за деревянным столом в нашем доме, мамин заговорщицкий шёпот, возящаяся у нас в ногах Маришка… Выключив свет, я поспешила закрыть глаза. Больше не могла думать. Запах Рената… Я ненавидела себя. Ненавидела и в то же время понимала – я в безопасности, а это, в сущности, самое главное.

К тому моменту, когда до меня донеслось шуршание шин подъехавшего к дому автомобиля, я была практически готова. Относительно, конечно. Серый свитер Рената был мне велик, но по длине едва прикрывал ягодицы. Утром, крутясь у зеркала, я думала о том, какими глазами на меня посмотрят в труппе, едва я появлюсь на репетиции. Вряд ли мне удастся проскользнуть незаметно… С моей-то везучестью. Среди прочих вещей в шкафу я нашла чёрный кожаный пояс и кое-как стянула им свитер на талии. Босая, в этом импровизированном платье-балахоне, выглядела я нелепо, но… Забрав в косу всё ещё пахнущие мужским шампунем волосы, я направилась в коридор. Желудок свело спазмом. Когда я в последний раз вообще ела? На кухне нашла лишь запасы кофе и… и ничего больше. Конечно, кто я такая, чтобы обо мне подумать? Так… содержанка, любовница. Шлюха. Дорогая, можно сказать, высшего сорта, но, в сущности, всё равно шлюха. Нужно учиться называть вещи своими именами…

В коридор вошёл мужчина. На вид ему было лет тридцать. Тёмный пиджак, белая рубашка, галстук. Выглядел он презентабельно, и все-таки я сразу поняла, что это водитель. Мой личный водитель.

— Доброе утро, — вежливо проговорил он, осмотрев меня беглым взглядом.

— Доброе утро, я… – Хотела было сказать, что готова, но не успела – он протянул мне два бумажных пакета белого цвета со словами:

— Ренат Каримович просил передать Вам это. А также это, — вытащил из одного из пакетов пластиковый контейнер. – Наш повар готовит потрясающие сырники, — на лице его появилась улыбка, обозначившая милые ямочки. Я не удержалась и улыбнулась в ответ, забирая пакеты.

Заглянула в один и поняла, что это одежда. Что-то светло-бежевое. В другом пакете лежала коробка. Краем глаза увидела дорогой итальянский лейбл. Такая обувь стоит как две мои зарплаты. Как-то в начале лета, едва я переехала в Грат, Жанна завела меня в один из фирменных магазинов. Нога у меня была нестандартная, косточка у большого пальца выделялась сильнее обычного, хотя это и не удивительно — для балерин подобное в порядке вещей. Я привыкла, вот только обувь подобрать было сущей пыткой. Ладно босоножки, но вот что-то на осень…

— Сырники, — напомнил мужчина, всё с той же улыбкой, когда я было пошла обратно в гостиную, чтобы переодеться.

— Спасибо, — опомнившись, забрала контейнер. – Меня зовут Лиана.

— А меня Дмитрий, я теперь Ваша тень, — подмигнул мне весело. – Ренат Каримович наказал глаз с Вас не спускать и проследить, чтобы Вы поели.

8

Ренат

К дому, куда поселил Котёночка, я подъехал без пяти минут девять. Остановил машину перед входом, но выходить не спешил. Оперся локтями о руль и посмотрел на дом. Какого чёрта, спрашивается, я притащил девчонку сюда? Мог бы снять квартиру рядом с театром и наведываться раз в пару дней. Сам не понимал, для чего всё делаю. И ведь не врал ей вчера – сегодня утром её мелкую сестру отвезли в школу-интернат. Забавная пигалица. Вчера всех на уши подняла, всё звала сестру, но позвонить мне и сообщить об этом никто не потрудился. Побоялись, что голову откручу, ибо с мелочью справиться не могут. И правильно боялись. На кой мне работники, не способные решить самые элементарные проблемы. А мелкая девчонка именно такой проблемой и была.

Оставив Лиану, я заехал к Нелли и взял то, что не смог получить от той, которую хотел в действительности. Нелли всегда была рада видеть меня. Когда-то, молодая и прекрасная, теперь же… Не думаю, что я у неё – единственный… спонсор. Мы никогда не обговаривали условия наших встреч, мне не нужна была она вся, я лишь пользовался ею. А она пользовалась мной: место примы было получено не без моей помощи, как и квартира в элитном районе Грата. Нелли была красива и грациозна, вот только стать для неё единственным мужчиной я никогда не хотел. А вот для девчонки… Стоило мне подумать о том, что до неё дотронется кто-то помимо меня, кровь начинала закипать яростью. И вроде бы, ничего особенного – простая девчонка. Красивая, обворожительная, но одна из многих. Но…

Выбравшись на улицу, я быстрым уверенным шагом направился внутрь. Эта девочка вызывала во мне странные и совершенно противоречивые эмоции. Я хотел смять её, отыметь, поставить на колени и смотреть, как её пухлые губки обхватывают мой член, как пальчики порхают по коже, помогая рту. Одна мысль об этом заставляла мой пах тяжелеть. С другой же стороны… Хотелось открывать её постепенно, как дорогое вино, пить маленькими глотками, смаковать, но прежде дать насытится, раскрыться. Этот робкий котёночек при должном внимании может превратиться в красивую породистую кошку. А может навсегда остаться беспородной дворовой. И я понимал, что это зависит исключительно от меня.

Дом встретил меня тишиной. Где девчонка?! Дима сообщил, что после репетиции отвез её, как и было приказано. Передумала? Решила сбежать? Ну нет, дорогая, уговор наш вступил в силу со вчерашнего дня. Вряд ли для меня он столь же выгоден, как и для неё, но у каждого свои слабости. Как ни крути, а красивые женщины имеют определённые привилегии, в особенности, если знают себе цену. В случае с Лианой это было сомнительно, но ей повезло – цена её красоты была известна мне. Скупиться я не собирался. К исполнению своей части договора я неосознанно приступил ещё накануне ночью, когда, приехав домой, злой и уставший, ещё уговаривал её сестрицу лечь спать. К слову, девочка эта далеко пойдет. Та еще манипуляторша. Едва я сказал, что, если она успокоится и поедет утром в новую школу, где и будет жить, я куплю ей кукольный дом, она тут же попросила к нему несколько кукол, конюшню и лошадей. А едва обещание купить слетело с моих уст, улыбнулась и улеглась в постель.

Старшей стоило бы поучиться.

В гостиной Лиану я не обнаружил, в кухне – тоже. Лишь когда поднялся наверх и вошел в спальню, услышал шум льющейся воды. Значит, в душе. Купается, мой Котёночек… Интересно, как она отреагирует, если я почешу ей спинку?

Ухмыльнувшись, я бросил на постель куртку. Остался в свитере и тёмных джинсах. Моё положение предполагало ношение более официальной одежды, но пиджаки и рубашки я носил крайне редко. К чему власть и деньги, если не можешь позволить себе то, что действительно нравится?  Помнится, костюм в последний раз я надевал как раз для похода в театр. Редкое исключение из установленных мною же правил: одежда должна быть удобной, остальное – предрассудки. При жизни отец вечно меня отчитывал, как делал это и Руслан. Но ни отца, ни старшего брата рядом нет… Додж семидесятого года, кеды и кожаные куртки. Моя жизнь – мои правила. Вряд ли кто-то посмеет упрекнуть меня в том, что выгляжу я недостаточно презентабельно. Когда-то, но не теперь. Потому как жизнь расставила всех на те места, что посчитала нужным. Расставила и разложила. Губы мои тронула циничная усмешка. Я, именно я – хозяин этого города.

Разувшись, я наскоро снял остатки одежды и дёрнул дверь ванной комнаты. Даже не подумала запереться…

Стоя ко мне спиной, Лиана мыла волосы. Потемневшие от воды прядки скользили меж тонких пальцев, по бледной коже стекали пенные струи. Даже сейчас она была изящна и грациозна. Нет… сейчас она была, пожалуй, даже изящнее, чем в тот день на сцене, когда я впервые увидел её. Во влажном воздухе витал запах хвои и кедра… Остановившись возле кабинки, я рассматривал её сквозь запотевшее стекло: бесконечные ноги, маленькие округлые ягодички, узкие плечи и красивые руки. Кровь моментально прилила к члену. Да, я хочу её. Хочу здесь и сейчас. Хочу сжать её хрупкое тело и заставить подчиняться моей воле. Задрав голову, она подставила лицо струям, повернулась в пол-оборота, и я увидел её высокую грудь. Сглотнул и прикрыл глаза. Да, несколько лет назад Нелли была хороша, но до этой девочки… До этой девочки ей даже тогда было далеко.

Простояв ещё с пол минуты, я открыл стеклянную дверцу душевой. Лиана только-только смыла с волос пену и коснулась смесителя, чтобы выключить воду. Шум капель стих, она развернулась и, увидев меня, вскрикнула. Не зная, что делать, в панике заметалась по душевой. Поскользнулась на мокрой плитке и едва не рухнула мне под ноги, но я вовремя успел удержать её. Обхватил за тонкую талию, прижал к себе и жарко выдохнул ей на ухо:

9

Лиана

Из ванной комнаты я буквально вывалилась, благо, к тому моменту Рената в спальне уже не было. Прижав руку к груди, выдохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, но униматься оно не желало. Что это было?! Что?! И почему он остановился?! Почему не дошел до конца? Почему… я…

Едва держась на ногах, дошла до постели и опустилась на край. Я чувствовала то, чего не должна чувствовать. То, чего не чувствовала никогда. Сладкая тяжесть внизу живота ещё не ушла, а на коже я до сих пор ощущала прикосновения его рук. Пять минут… Я снова поднялась на ноги и стянула с волос чалму из полотенца. Тряхнула головой. От пяти отведённых мне на сборы минут осталось от силы две, и вряд ли Ренату понравится, если я задержусь. Я, конечно, не большой знаток мужчин, но что-то подсказывает, что такие, как он, ждать не привыкли.

— Ты опоздала, — едва я вошла в гостиную, тут же проговорил Ренат. Осмотрел с ног до головы, да так, что я вновь ощутила себя перед ним абсолютно голой.

— Прости, я пыталась что-то сделать с волосами, — чувствовала, как алеют щеки. Я перед ним теряю саму себя. Коснулась наспех скрученных в пучок влажных прядей и сделала несмелый шаг в сторону кухни.

— Я принесу ужин.

Вместо ответа Ренат, не прерывая зрительного контакта, поднялся и подошёл ко мне. Провел ладонями по моим плечам и тихо выговорил:

— Тебе идёт это платье.

— Спасибо, — выдавила робкую улыбку.

— Но без одежды ты выглядишь гораздо лучше, — ладони его переместились на мою талию, и он буквально впечатал меня в себя. Я ойкнула и судорожно выдохнула, ощутив твердость его паха. Тело моментально отозвалось, и я попыталась вырваться. Страх. К страху перед этим мужчиной прибавился страх от осознания, что я не могу противиться чувствам, которые он во мне вызывает. Он раздавит меня. Сделает со мной всё, что захочет, а я даже не смогу ему противиться…

— У-ужин, — пролепетала я, но мои жалкие попытки отстраниться вновь потерпели крах. Ренат задрал подол платья и погладил ягодицу, затем несильно сжал, и спустя мгновение я услышала:

— Давай посмотрим, какая из тебя кухарка, Котёночек.

А после я ощутила свободу. Нервно закивала и бросилась в кухню. Ужин… Да, ужин.

Ренат приказал накрыть в гостиной. Я молча исполнила указание. Нося еду из кухни, металась, как ошпаренная. Всё боялась, что он снова захочет прижать меня к себе, но попыток коснуться меня Ренат больше не предпринимал. Наоборот, усевшись за небольшой овальный стол у витражной стены, со скучающим видом наблюдал за тем, как я расставляю на столе тарелки.

— Надеюсь, ты любишь мясо, — буркнула я и наткнулась на насмешливый взгляд. Ренат посмотрел в тарелку, потом снова на меня и поинтересовался:

— Что это?

— Возможно, ты привык к изыскам, но я не умею готовить по рецептам французской кухни, — вырвалось у меня прежде, чем я осознала, что говорю. Испуганно глянула на него, ожидая реакции, но Ренат лишь ухмыльнулся шире. Взял вилку, нож и, отрезав кусочек стейка, отправил в рот. Жевал медленно, а я стояла рядом и ждала. Всё же готовила я вкусно, мама всегда хвалила. Но разве можно чем-то удивить Рената Алиева?

— Что? – Он посмотрел на меня.

— Как тебе?

— Есть можно. – Он кивком указал мне на стул напротив. Я уселась и, взяв графин, налила стакан воды. Сделала пару глотков.

— Почему ты не ешь? – поинтересовался Ренат, отрезав ещё один кусочек мяса.

— Я не ужинаю, — честно призналась я.

— Почему?

— С детства так, — пожала плечами. – Завтрак и обед. Ну иногда на полдник что-то из фруктов, или йогурт. Мне нельзя полнеть.

— Возьми тарелку, — приказал Ренат. – Положи себе салат и поешь.

— Я не… — попыталась было возразить, но он повторил:

— Возьми тарелку, Лиана, и положи себе салат.

Тон его был таким категоричным, что я не посмела возразить.

Покорно встала, вышла в кухню и достала самую маленькую пиалу. Этот мужчина привык к тому, что слова его – закон. И для меня они тоже должны быть законом, я должна помнить об этом. Помнить и никогда не забывать, потому что в его руках будущее, причём не только моё, но и всей моей семьи. Но протест внутри меня был слишком силен, и сдержать его до конца я не смогла: вернувшись, с силой поставила пиалу на стол. Положила пару ложек салата, заправленного оливковым маслом. Уселась на место и только после этого посмотрела на Рената. Что он хочет, не понимаю?!

— Не нравится? – видимо уловив в выражении моего лица недовольство, поинтересовался он. Я поджала губы, а после выговорила:

— Я не ем по вечерам. Это мой режим.

— О твоём режиме мы ещё поговорим, – откинувшись на спинку стула, он как-то изучающе глянул на меня. – Завтра воскресенье. У тебя выходной?

— Да.

— Я оставлю тебе карту, Дмитрий приедет к двенадцати, будь готова.

— К чему? – не поняла я.

10

Лиана

На следующее утро, вызывая такси, я отдавала себе отчет в том, что поступаю неправильно. Что Ренат может всё узнать, и ничем хорошим это не закончится, но… Понимала я и то, что, если не съезжу в посёлок и не поговорю с тётей Машей, своими глазами не увижу остатки моего некогда дома, я не смогу перешагнуть через прошлое и пойти дальше. Поэтому утром, едва открыла глаза, скоро позавтракала и стала ждать такси. Спасибо геолокации и возможности оплаты картой – самостоятельно из этого леса я бы не выбралась. Вчера я выяснила, что в радиусе нескольких километров, дом Рената – единственный. Стало даже немного не по себе – захочу уйти, не получится. А если вдруг Ренат меня выгонит?! Даже думать об этом не хотелось.

Мне казалось, что я всё рассчитала. Съезжу сначала в поселок, потом вернусь в город, к маме, а после в торговый центр. И если Ренат спросит, почему не дождалась водителя, смогу убедить его, что мне просто хотелось самостоятельности. Вот только я не рассчитала одного – о любой операции с карты Ренату становится известно в следующее же мгновение.

Едва я села в такси, раздался звонок. Я посмотрела в экран. Помимо номера телефона Маришки, в нём был забит номер Рената. Самонадеянная дура! Его высвечивающееся на экране имя было мне прямым напоминанием о том, что таких людей, как он, не обманешь. Но отказываться от своей затеи я была не намерена. После. Я обязательно всё объясню ему после, прощения попрошу. Каким бы властным и жёстким он ни был, не удалось бы ему достичь всего того, что у него есть простым нахрапом. Для этого нужно понимание человеческой сущности. На звонок я не ответила. Выключила звук и сунула телефон в сумочку. Он поймёт. Я постараюсь, чтобы понял.

Такси остановилось неподалеку от того места, где когда-то находился наш дом. Можно было подъехать ближе, но я хотела пройтись пешком. Осмотреться, хоть как-то настроиться морально, потому что за время пути сделать этого у меня не вышло.

— Спасибо, — поблагодарила таксиста и выбралась на улицу. Дождавшись, когда иномарка развернётся и скроется за поворотом, я осмотрелась и, вздохнув, несмело зашагала по обочине дороги к пожарищу. В поселке мы мало с кем общались. Мама всегда была себе на уме. Вот папа… папа был открыт для общения и знал, к кому обратиться за помощью. Наверное, если бы он был жив, он бы нашёл возможность восстановить наш дом, справился бы со всеми трудностями, но он умер, едва родилась Маришка. Мне, в отличие от сестры, повезло – у меня хотя бы сохранились воспоминания о нём. Отец… Я, должно быть, всё-таки пошла в маму. Потому что ни желания, ни времени разговаривать с кем-то у меня не было. После школы мама отвозила меня на занятия в город, а поздно вечером забирала. Чуть повзрослев, ездила в академию я уже сама. Всю жизнь главным для меня оставался балет. И ни разу я об этом не пожалела. Ни прежде, ни теперь.

Стоило мне подойти к сгоревшей ограде, сердце наполнилось болью. На глаза навернулись слезы. От дома и правда осталось одно пепелище. Даже несколько яблонь, посаженных ещё отцом, не уцелели. Всё сгорело… Прижав ладони ко рту, я судорожно всхлипнула и, помотав головой, поспешила пройти вперёд. Налетевший ветер растрепал собранные в хвост волосы, хлестнул по щекам. Осеннее солнце не грело, хоть лучи его были яркими, подобно свету софитов. Тут прошло моё детство, моя юность… Теперь же мне предстояло перелистнуть эту страницу, начать новую историю. Жизнь не оставила мне выбора. Дом тёти Маши находился чуть дальше. Недавно они покрыли крышу железом, и теперь он выделялся на фоне остальных. Телефон в сумке снова заиграл мелодией, но я даже не достала его. Если это Ренат, сказать мне всё равно ему нечего.

Пашину маму я заметила, едва приблизилась к дому. Она развешивала белье в огороде. Что-то мне показалось необычным, но я не сразу поняла, что именно. Когда же до слуха моего донеслась музыка, остановилась в ступоре. Музыка?! Почти в ту же секунду я услышала голос, а следом за ним – смех тёти Маши.

— Мам, почти всё готово! Можешь накрывать на стол! – услышала я. Из груди вырвался шумной выдох.

Либо я с ума сошла, либо…

— Паша? – прохрипев, я бросилась к калитке и открыла засов. Так, как делала много раз до этого дня, так, как хотела делать много раз после. Хотела, пока не узнала о том, что человека, с которым я собиралась провести остаток жизни, больше нет.

Оказавшись на территории, прошла мимо дома и остановилась у беседки, в которой мы с Пашкой когда-то впервые поцеловались. В школе ещё…

— Паша? – шепнула я неуверенно, совершенно сбитая с толку.

Стоящий спиной ко мне парень в куртке цвета хаки переворачивал шампура на мангале.

Стоило ему обернуться, взгляды наши встретились.

— Пашка! – выдохнула я и было бросилась к нему, чтобы обнять. Жив! Жив! С ним всё хорошо, он жив! Но едва я сделала шаг, в сознание моё влетело холодное и трезвое: но как?! Как такое возможно?!

— Лианка, ты что тут делаешь? – по всей видимости, моему появлению он особо не обрадовался. Взгляд его был направлен на меня, и я видела, что он раздосадован.

— Ты же… мне сказали… Твоя мама сказала, что ты умер, — не слушая его, прошептала я и всё же подошла. Встала рядом. Он был не высоким, и мне даже не пришлось задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Не то что… Вот мысли о Ренате были сейчас совсем не кстати.

— Ты бы шла отсюда, Лиана, — раздался рядом голос тёти Маши.