Студенты по обмену. Староста - выездная практика

❧Глава 28. Тот день.

Территория Сальярис.
Местоположение «Где-то в лесах вблизи поселения Мергулот».
ЛАЙ.

   В детстве всех детей пугают байками на ночь. Жуткими призраками, что высасывают душу, "Бабайкой", что живёт под кроватью, "Наргнилами", что поедают плохих детей, не убирающих игрушки на ночь в сундук. Но самая страшная была сказка-страшилка про "Назглов". Все рассказывали её на свой манер, но всегда неотъемлемо одно и то же проскальзывало в этих жутких историях.
"Назглы" – существовали больше двухсот лет назад.
   Они были похожи на пауков, но гораздо-гораздо больше. Поэтому простые люди и прозвали их "переростками". Они высасывали магию и нападали только по ночам.
   Будучи маленькой, я не верила ни одному слову старших, считая, что они просто пугают непослушных детей, к которым меня причисляли, но случилось так, что я поверила. Приехав однажды к бабушке со старшими братьями-хохмачами-близнецами, что были старше меня на пять лет, я познакомилась с прадедом. Он-то мне и рассказал всю историю, ставшей легендой с самого начала, пока братья занимались магией в саду, подальше от чужих глаз.
   И вот не поверить ему, я никак не могла. Ведь он видел их своими глазами. 

   Назглы были неведомым гибридом тарантулов, взращённых до громадных размеров. Как магически одарённое создание, оно должно было подпитываться магией.
«— А откуда её взять тупой твари, что не умеет тянуть её из окружения? Правильно из магически одарённых людей!»

   Он рассказывал о своих исследования и наблюдения об этих гигантах. Делился всем, что знает, не обращая внимания на бабушку, что, смотря на нас, хмурила белые брови. Она ни разу за тот вечер не прервала его, будто зная наперёд – «Он рассказывает мне то, что обязательно пригодится в жизни!».
   И он говорил и говорил, а я впитывала, как губка, его слова.
О слабых местах этих тварей – загривке и брюхе.
О глазах, что не переносят яркого солнечного света.
О паутине, что работает для них, как сверхчувствительная локация.
   Даже про то, как твари убивают людей.
Они приходили под покровом ночи и нападали на всех людей без разбору. У некоторых выпивали жизнь, убивая мгновенно. Магов же опустошали и бросали полуживыми, чтобы подкрепиться потом вновь. И те арахниды, что выпивали магически одарённого мага – становились сильней. Если маг был огненным, то назгл спокойно мог проглотить атаки магов-собратьев по Стихии. Если же водный, то утопить паука уже не представлялось возможным.
Но к его наблюдениям тогда не прислушивались и пытались справиться сами.
Кто из военных будет слушать шестнадцатилетнего юнца, что ни разу не бывал в бою и из-за книг голову не поднимал?!

   А твари всё наступали и всё больше поглощали магов, делая сильнее и неуязвимей себя и ослабляя нас – Сальярийцев.
   А потом стало поздно.
Как оказалось, одна тварь умудрялась каждый раз поглощать магов с разными Стихиями. Словно Назглы были натасканы не есть одно и то же, и вскоре она стали неуязвимы. Оставалось только искать другой путь к спасению.
   Искать другую слабость.
И этой слабостью стали их глаза. Яркий свет ослеплял их, тормозил, причинял боль. Это помогло притормозить атаки хоть на время. А после в рядах магов появились "разрисованные" войны. Люди, что жили на севере в соседнем государстве – АйнКраде. Они научились "Призывать" и "Покорять" демонов, а обуздав их мощь, спешили на помощь своим «бывшим» врагам. Ведь зараза в виде переростков распространялась и на их земли вблизи границы. Появление в рядах новых магов, что ещё не изведал Назгл, значительно помогло армии. Их пламя они не всегда могли поглотить. Огонь причинял им раны, потому что был не Стихийным, а демоническим.

   И чтобы ни писали в летописи про подвиг Эолзера, не он был первым шагом к победе, а соседи, что пополнили ряды!

   Тогда-то и была разослана весть, что в паре с Айнами нас ждёт успех. Стихийные научились навешивать общий маскирующий контур и защищали Покорителей, боясь только одного. Если Назгл поглотит и их, то его уже мало, что сможет остановить. С одним Айном в бой выходило по три-четыре Стихийных. А когда у воинов на руках появились артефакты «света», тогда они начали теснить переростков со своих земель.
   С Артефакторами и Щитовниками были разработаны столпы, что изготавливал весь мир. Все, кто не участвовал в стычках и обороне. Столпы не только слепили тварей, но и выстраивали непробиваемый для фауны щит, рассчитанный именно под Назглов и включающийся при их приближении.
Были собраны Правители двух государств для обсуждения новой стратегии и обрисована граница, куда этих тварей будут загонять.
   И у них это получалось.
Тяжело, но они выжили, они справились. Маги и Покорители загнали тварей в ловушку и активировали световую клетку, обрекая арахнидов на голодную мучительную смерть. Территорию назвали «мёртвыми землями» и запретили пересекать границу столпов. А щит, что разработали во время перемирия, использовали для восстановления границы между Сальярией и АйнКрадом.

   Ночная страшилка стала для меня историей из жизни моего прадеда. И я не могла не верить, слушая его и видя, как он создаёт мне иллюзии легендарных тварей прямо в воздухе. Я хотела узнать как можно больше про переростков после истории прадеда. Но настала война с АйнКрадом и мне… было некогда сидеть в библиотеке.
   Много лет спустя, когда я стала свободной, всё чаще хотела наведаться к «мёртвым землям» и посмотреть поближе работу самого Эолзера. Первого правителя Сальярис, занявшего трон не по силе, а по заслугам перед государством. Знаменитый столп «Эриг», о котором я прочитала всё, что отыскала. Даже личные записи Правителя о его создании, механизме и подробной сборке.
   Я прочла всё. Моей мечтой было: когда-нибудь нарушить единое правило для всех – сбегать к границе «мёртвых земель», чтобы влезть в столп и посмотреть вживую отголосок прошлого. Увидеть своими глазами частицу нашей истории, что всегда присутствовала в страшных байках старших, которыми и по сей день пугают своих чад на ночь.

   Но я навсегда запомнила слова любимого прадеда:
«Они огромны и опасны!
Они выпивают жизнь и магию! Это невыносимо больно. Жгучий лёд растекается по телу, ты чувствуешь, как внутри рвутся магические связи, что передают магию из Анарэль в руки. Ничего больнее в жизни нет!
Бойся встречи с ними!
Бойся их дыхания, что заберёт магию вместе со всей подвластной Стихией!
Бойся, дитя! Бойся и беги при встрече.
Беги без оглядки!
Или… ИЛИ СРАЖАЙСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА!!!»

❧Глава 29. И мир померк для меня...

   Тварь висела вверх брюхом и смотрела на нас своими глазами. Внутри всё заледенело от ужаса реальности. Крик Террарии разнёсся по всему лесу, а в следующую секунду громадное чудище прыгнуло вниз, прямо на кричащую жертву.
   Время для меня размылось. Я выхватила уворованный меч со спины и побежала на Назгла. Айны быстро стали принимать обличие демонов. Я видела, как Зерхо быстрее всех кинулся к твари спасать сестру, на ходу вынимая клинок из ножен. А Назгл огромной лапой откинул его словно куклу, даже не обратив на него должного внимания. Парень ударился о дерево, но не потерял сознание – это радовало. Пайсон и КовЭ́р уже были с другой стороны и атаковали тварь клинками, но металл не брал его хитин, а загибался словно был игрушечным. Они не ранили его, а только злили, заставляя откидывать Айнов в разные стороны. Мой удар артефакторным мечом смог его задеть и отрубить одну из восьми лапок. Назгл взревел и врезал по мне своим всё ещё длинным обрубком, заставляя и меня упасть в траву.
   Сам же паук повернулся к Терре и, схватив её, вытянул вместе с криком магический ресурс. Второй парой лап он оплетал паутиной девичий стан, превращая в кокон.

«Что делать? Как спасти девчонку?» – билось в голове только одна мысль.

   Озарение пришло сразу.

«Надо стать более лакомой пищей!»

   И я, не боясь, сняла блок, выпуская на волю весь свой магический потенциал. Пытаясь направить его только на противника и не задеть парней. Тварь, почувствовав более сильного мага, взглянула на меня и перестала высасывать Терру. Назгл не доплёл её кокон и, бросив в траву, помчался на меня, а я побежала прочь, пытаясь увести тварь подальше от Айнов. На ходу достала ракетницу и выпустила в воздух красный залп.

«Бойся, дитя, и беги при встрече. Беги без оглядки!» – ворвался в память голос любимого прадеда.

   Того, кто по-настоящему меня любил. Из всей моей чокнутой семьи он единственный, кто желал защитить и уберечь от насилия. Но не смог. Маги хоть и живут значительно дольше людей, но они не бессмертны.

   Тварь плюнула в меня паутиной, оплетая ноги и роняя меня на сырую землю. Но и я не первый день в бою. Падая, извернулась к переростку лицом и запустила в него залп Стихийного огня. А ему хоть бы что. Он поймал огненный сноп и проглотил словно деликатес. Ещё и жвалами довольно пошевелил, будто я, наконец, удовлетворила его гастрономические предпочтения.
   Догнав и нависнув сверху, тварь схватила за торс передней лапой и приподняла вверх, получив ещё один удар моим мечом, что распорол его безобразную морду, задев один глаз. Назгл взревел и оскалил пасть, показывая мне ряды мелких острых зубов.

«Бойся, дитя, и беги при встрече! ИЛИ СРАЖАЙСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА!!!» – вновь резануло по памяти голосом предка.

   Замах, ещё удар, и его пасть лишилась одного жвала, отлетев в сторону. Назгл оказался сверхумным. Он выбил из моих рук меч и лапами схватил правую руку. В этот момент тварь стала приближать меня к своей раскрытой морде, чтобы опустошить Анарэль, но не свезло. Сзади ударили Айны, не давая ему выпить меня. Я видела за его огромным телом красные всполохи огня.

«Только четыре…» – липкий страх за Терру окутывал не хуже кокона Назгла.
«Ранена, обессилена, цела, жива вообще?»

   Но медлить и беспокоиться об одной студентке, когда рядом ещё 24 адепта – было нельзя!

«Назгл в лесу на практике! Вокруг мои ребята. МОИ! Я не дам этим тварям погубить ещё и их!»

— Залп! Чёрный залп! – вскричала я, когда Назгл стал нерасторопно поворачиваться к нападавшим, чтобы дать отпор и спокойно поужинать.
   Выстрел. И в небо улетела чёрная дымка, что взорвалась над кронами деревьев чёрным салютом. Я стала считать про себя, давая время адептам убраться подальше с территории. У меня не было выбора.

«Надо защитить! Надо одолеть любыми способами! Надо выжить!»

   Назгл ударил лапой Сангра, прибив его к земле. И подняв ногу снова, соединяя три отростка в один коготь, собирался ударить, но уже насмерть лежащего Айна. Вобрав в себя побольше кислорода, я выдохнула (магией воздуха) режущей волной прямо твари в морду, что лишило Назгла ещё одного глаза. Это дало время Айну убраться из-под удара, откатившись в сторону.

— Меч! Найдите мой меч! Он может его ранить! – кричала я и задыхалась от того, как озлобленно стискивало моё тело чудище.

   Рёбра трещали, лёгкие горели огнём. Но я не сдавалась. Дышала и усиленно думала, как бы выбраться и спастись. Мгновение, ещё… и я увидела вспышку огня, а после Назгл пошатнулся снова и стал заваливаться. Явно его лишили одной из задних лап.
   Понимая, что его жертва только мешает и помогает противнику, тварь повернула ко мне свои глазюки и вдохнула, лишая меня сил. Холод и боль прорезали тело. Он словно выпивал мою душу. Я старалась отстраниться дальше, но лапа переростка лишь сжимала меня сильней, притягивая ближе к зубастой пасти.
   В голове бился отсчёт.

«Ещё немного, ещё чуть-чуть!»

   Пространство трещало, в ушах гудело, а сердце билось где-то в горле. Сознание туманилось от потери сил. И вдруг, как наяву, я услышала голос деда.

«Помни, что у всех есть слабые места! У Огнекрылов – чувствительные крылья, у Выверн – пространство между подушечек на лапе, у Загрызней – пасть, что не может открываться на сто восемьдесят градусов. И у "переростков" они есть. Одно из них – БРЮХО, что не покрыто хитином посередине туловища. Любой клинок поразит ТУ уязвимость, даже острый камень сойдёт за оружие! Главное – помнить, куда бить!»

❧Глава 30. Раненый боец.

Территория Сальярис.
Местоположение «Где-то в лесах вблизи поселения Мергулот».
Тайрен Зерхо.

   Я стоял на коленях на спине Назгла, в руках сжимая горящий огнём клинок Старосты, вдавливая его ещё глубже в сочленение. Тварь взвыла и замертво рухнула на землю вместе с Лай. Пасть разжалась, но девушка всё ещё была в ней, прижатая клыками. Вытянув клинок обратно, я встал и занёс меч для ещё одного удара, что отрубил твари голову с противным булькающим звуком. Лай упала на землю вместе с головой Назгла и не шевелилась. Лицо девушки было бледным с застывшей на нём гримасой боли.
   Огонь вокруг не хотел униматься, а Мрак не желал уступать штурвал. Но пришлось усилием воли его подвинуть и вернуть себе контроль. Кровавая пелена начала спадать, только когда Лай оказалась на моих руках. Злюка едва дышала после столкновения с Назглам и была без сознания. Она как неживая кукла повисла на моих руках, сжимая сердце страхом за её жизнь. Через прорехи в одежде от зубов чудовища бежала кровь вперемежку с зелёной слюной и ядом.
   Кинув через плечо собратьям «выдвигаться к месту привала», понёс Цербера в убежище.

   Я шёл впереди нашей группы в сторону пещеры, в которой у нас был привал, смотря по сторонам и постоянно оглядываясь назад в поисках сестры. Террария шла, чуть хромая и опираясь на плечо КовЭ́ра. Волосы и одежда всё ещё были в липкой паутине, но это не столь важно, ведь она была жива и относительно невредима – вот что, действительно, важно. По бокам от неё держались перепачканный в земле Сангр, что держался за рёбра, и Деггер с обнажёнными клинками, что смотрели на кроны деревьев, ожидая нового нападения.
   Но нам повезло – больше легендарных тварей на пути нам не встретилось.

   Как только мы расположились в пещере, ребята пошли на разведку и прикатили здоровый камень, что полностью закрывал вход, оставляя лишь небольшие щели, в которые можно было наблюдать за территорией. Пока они отсутствовали, мы уложили Лай на мою куртку и осмотрели её раны. Весь правый бок был в небольших лунках от острых зубов, из них вытекала вязкая слюна. И таких лунок было больше тридцати штук. Задеты рёбра, живот, плечо – и это мы только кофту сняли!
Внутри неприятно сворачивалась тревога, а Мрак грыз нервы.

«Вот зря я не ценил уроки целительства! Сейчас бы хоть как-то помог злючке!»

   Терра не растерялась и, покопавшись в своём рюкзаке, откопала аптечку, нашла бинты и прочие. И мы вдвоём стали промывать ранки. На этом нас и застал Деггер, что, выудив из своего походного снаряжения колбочки, собрал ту противную жижу зелёного цвета.
   Забинтовав нашего Цербера, мы поняли, что она дрожит, и укрыли нашими куртками, переложив на расстеленный Сангром спальник. Ребята тоже разместились на своих спальных мешках и соорудили из камней очаг для костра, но зажигать его пока никто не спешил. Пока мы молча сидели и думали, что делать дальше.
   Встреча с мифическими тварями на выездной практике не входила в наши планы. И как теперь от них сбежать, когда Лай навесила на территорию неизвестный купол – пока непонятно. В любом случае надо дождаться её пробуждения. Иначе она станет нам обузой, когда соберёмся выбираться. А оставлять девчонку одну здесь то же, что и бросить насмерть!

«Она бы так не поступила! Если бы хотела убить, то оставила бы нас на поляне с Назглом разбираться самим и убежала, спасая себя. А она… защищала Терру всеми силами, отдавала приказы, наставляла. Без неё я бы этого гада не положил. Она поистине командир отряда! Как не прискорбно это осознавать!Пришёл наш черёд. "Жизнь за Жизнь", как говорится!»

   Сангр и Кейн сторожили выход. Было видно, что они негромко переговариваются и усиленно думают, как нам выжить. Террария не отходила от Лай, а Деггер рассматривал яд через какие-то свои артефакты. Я же сидел и смотрел на всё через красную пелену, и, чтобы не кинуться крушить всё и вся, точил свой клинок, что не смог взять плоть Назгла.
   Время тянулось отвратительно долго, а Лай всё не приходила в себя. Цербера мелко трясло, а цвет лица напоминал белое полотно. Даже иллюзии спали. Проступил белый тонкий шрам, что перечёркивал верхнюю губу справа. И стала видна рассечённая бровь, на которой над шрамом не росло волосков, – тоже справа.
   Через час Деггер нас порадовать не смог. Для приготовления антидота ему нужны другие инструменты и некоторые травы. Радовало только то, что это обычные всюду растущие растения, а не те цветы и корни, что растут непонятно где и цветут раз в сто лет. Как-никак в Сальярии вечное лето, и найти растения не проблема, как в АйнКраде. Для антидота ему были нужны: ромашка, подорожник, корень Дуйлы, лепестки Аривей и лист рога-цвета. Терра тут же вспомнила, что когда упала коконом на землю, то приземлилась как раз на цветки Аривей. А это значило, что нам надо выбраться наружу.
   Видя, как Лай становится хуже, долго спорить нам не пришлось. Парни, не желая ничего слушать, твёрдо заявили, что пойдут со мной. Оставив Терру с Лай в пещере, мы выдвинулись к той злосчастной поляне, но не дошли до неё. Недалеко от нас дрожала земля, были видны огненные снопы и крик адепта. Не спрашивая друзей, я рванул туда, подставляясь и подставляя собратьев.
   Но там был один из Эолзерцев – один из нас.

   Выскочив на поляну, мы увидели Марко, что мчался в нашу сторону с приказом «Бежать», за ним спешил по пятам нерасторопный Назгл. Не такой здоровый, какой встретился нам, но тоже немаленький.
   Чувствуя настрой товарищей – идти в бой, приказы стали сами срываться с уст. Ребята рассредоточились по сторонам. Призвали своих демонов, окружив тарантула. Били по нему огненными заклинаниями, создавали светящиеся сферы, слепя мелкие глаза – что немного его притормозило. Марко, видя, что мы сражаемся, не собираясь убегать и прятаться, развернулся и вопросил чем помочь.

❧Глава 31. Исповедь Тихони.

   Дальше всё оставалось за малым. Девочки обработали руки, уселись поудобней. Я уложил Лай набок прямо на свои вытянутые ноги и зажал, чтобы не каталась с боку на бок, открывая доступ к израненной спине и животу. Парни достали маленькие ножи и стали приподнимать треугольный край раны, а девочки, обмакнув палец мазью, максимально аккуратно наносили лекарство прямо вглубь раны и проглаживали края, чтобы склеить их. Зазубрин было очень много, поэтому Терра и Ирига старались экономить средства, чтобы хватило на всё.
   Когда зазубрины на спине были обработаны, они перешли на живот, и вот тогда моя Злюка стала постанывать во сне. Она крутила головой, инстинктивно старалась отодвинуться, но безрезультатно, так как всё ещё была зажата мной. Пришлось крепче обхватить её плечи и склониться над ушком.

— Потерпи, малышка. Потерпи, моя хорошая! Осталось ещё немного, и тебе будет легче. Как очнёшься, можешь меня даже покусать для успокоения… – шептал я, не веря, что несу подобную чушь при сестре.
   Но Терра была сосредоточена на своей миссии и даже ухом не повела в мою сторону. Хотя я точно знал, что она меня слышит. Наверно, её реакция и развязала мне руки и язык. Я стал нести всякую чушь, чтобы усмирить коротышку, что уже достаточно ощутимо дёргалась.
— Маленькая, хорошая, глупая девчонка. Ну, кто тебя просил лезть на рожон?! Что Ричард говорил перед порталом? «Береги себя!» Так-то ты выполняешь просьбу любимого?! Вот вернёмся домой – лично тебя ему в руки сдам и ремень свой отдам, чтобы выходи́л "за дурость"! А вернёшься в блок, ещё и я выпорю! – говорил я, улыбаясь и мечтая вернуться в Академию, где был просто счастлив рядом с ней, придерживаясь дурацких правил «Эолзера». Счастлив без оживших легендарных чудищ, тайных любовников и бесконечных миссий карателей. Только она, я и её постель, где она забывалась и прижималась ко мне во сне. Я замолк, вспоминая проведённые ночи вместе, и Цербер снова взвыла.
   Глянув на оставшийся масштаб работ, я снова наклонился и стал нашёптывать:
— Малышка, чуть-чуть осталось. Потерпи. Ещё двадцать ранок. Мелочь ведь. Ты же у меня сильная, смелая, глупая только… но самая-самая… Злюка. Сейчас они закончат, я тебя на ручки возьму! – уговаривал её, как ребёнка, потерпеть немного. — По головке поглажу, конфетку дам. Хочешь? Силой поделюсь, только потерпи немножко. Десять всего осталось. Восемь… шесть… четыре… две. Умница! Ты справилась… – отозвался я неживым голосом и встал вместе с Лай.
   Вытянув руки, дал Снежке возможность быстро перебинтовать её тело на весу, не кувыркая лишний раз. А как только повязка была готовы, уселся облокотившись на свод пещеры и уложил Лай на себя, не желая её кому-то отдавать.

«Моя! Она моя! Хотя бы сейчас!»

   Сестра похлопала меня по плечу, видя мой морально измученный вид. Чувствуя мои эмоции, зацикленные сейчас на самочувствии коротышки. А я, и правда, очень остро переживал за злюку, не мог видеть боль на её лице. Не мог слышать рваные вздохи – словно предсмертные.
   Время потянулось для нас всех просто жутко медленно. Через час пришлось выпустить из лап нашего раненого бойца и снова прикладывать лёд – её снова трясло в лихорадке. На теле Старосты из-под повязки проступил рисунок синих вен, что заставило меня паниковать вместе с сестрой. Мы раньше никогда такого не видели. Ирига и Мара осмотрели растущий рисунок вместе с Сальярийцами и пришли к выводу, что это реакция организма на яд Назгла. Горелли же успокоил, сказав, что из-за медленно сердцебиения Лай яд распространился не на весь организм, а только в месте укуса – локально. Мы же успели вымыть большую часть, не дав яду добраться до сердца.
   Следующий час я чувствовал себя загнанным зверем, что не может помочь своей самке. Страшный узор прекратил своё распространение, но забыть о себе не давал.
   Я ходил туда-сюда. Предлагал влить в Цербера сил, но мне популярно объясняли, что это невозможно и почему именно. Я придумывал новый план, и Сальярийцы вновь меня осаждали, не давая даже зародиться надежде.

«Как всё же быстро меняется настрой. С утра хотел, чтобы она исчезла насовсем из моей жизни, а сейчас всё бы отдал, лишь бы удержать её в этом мире. Лишь бы держать её сейчас на руках! Живую, здоровую… улыбающуюся. Да даже на скептический и высокомерный взгляд согласен. Лишь бы она пришла в себя и открыла глаза, цвета топких болот!»

   Растерянность, паника, тревога росли во мне как снежный ком. Сейчас я не был лидером. Я был влюблённым глупцом, что теряет свою мечту, не в силах удержать в руках. А такие лидеры слабы, уязвимы и недостойны права управлять другими людьми. Сестра, видя меня сейчас столь уязвимым, усадила и заставила остыть. То и дело я начинал пылать, спуская Мрака с цепи, и неосознанно согревал пещеру. АЛай сейчас была нужна прохлада! – только эти доводы Терры и Снежки смогли меня успокоить и взять демона в руки.
   Лай лежала с новыми снежными компрессами, дышала часто и отрывисто, как маленький заигравшийся щенок, что набегался после прогулки. На лбу – испарина, губы дрожали, и она то и дело тревожно крутила головой и тихо всхлипывала – режа этим меня по живому.
   КовЭ́р и Сангр так и сторожили вход, Марко сидел рядом с Террой и крутил свой клинок, Густав привалился к стене пещеры и о чём-то думал, неотрывно смотря на Старосту, чуть дальше переговаривались Пайсон и Иви. Зелье было готово для Лай, и мы просто ждали её пробуждения от стазиса. Раньше вливать его не было смысла.

   Перешёптывания юных отравителей зацепили чуткий слух.
— Ну, пожалуйста. Мне бы только один зубик! – просила Деггера строптивая Мара. — Я только проведу пару исследований.

— И отдашь? – интересовался блондин, сидя с ней рядом на разложенном спальнике.

❧Глава 32. Кризис миновал.

   Первый вздох, что в тишине раздался столь отчётливо, воодушевил нас. Её всё так же мелко трясло, она пыталась открыть глаза, вертела головой, но сил ещё явно не хватало.
   Тамара подскочила с флакончиком антидота в руках.
— Надо дать противоядие, чтобы исцеление далось легче! – выпалила она и подсела к Старосте, пытаясь влить в неё жидкость... лёжа, блин!

— Подожди! Давай же по-человечески, – поспешил возразить я, после чего быстро взял Лай на руки, уселся, облокотившись о свод пещеры, и в таком положении мы заставили Старосту проглотить приготовленную ими бурду.
   Девушка крутила головой, кашляла от варева и морщилась, словно в неё вливали желчь. А когда Иви села на спальник рядом с Пайсоном, Лай стала пытаться продрать глаза.

— Х..х..х-х – заикалась она, не попадая зуб на зуб.

— Хреново?! – попробовал расшифровать Марко.

— Х-х-х...

— Холодно?! – предложил я и увидел, как она закивала головой.
   Блондинка проверила температуру и кивнула золотой головой в знак того, что кризис миновал. И только тогда я прижал к себе Цербера в одном спортивном лифе и трусиках-шортиках, которые мы на ней оставили. Стянув с себя, как можно аккуратней, камзол, прикрыл её обнажённые плечи от глаз парней. И тут Лай прижалась ко мне и прошептала:

— Р-р-рид…

— Мимо! Вторая попытка, злюка! – стараясь сильно не раздражаться, отшутился я. И вот тогда Лай раскрыла зелёно-карие глаза и уставилась на меня.

— Вишенка?! – ничуть не задумываясь произнесла она. — Не думала, что скажу эти слова на землях Сальярии, но я… чертовски рада видеть тебя живым, Айн!

   Радость затопила меня до предела. Вот как она смогла снять всю тревогу одним махом?! Цербер закрыла глаза и уткнулась мне в грудь, всё ещё дрожа.
— "Вишенка"! Серьёзно?! – возмутился я. — Я, вообще-то, взрослый мужик, который старше тебя на... Сколько там тебе? – а увидев её усталый взгляд и чуть приподнятую бровь, продолжил, — Неважно, сколько тебе, я явно старше!

— Да кто ж спорит, что ты мужик. Я же отчётливо чувствую, что на "морковке" сижу, главное, чтоб прорастать сейчас не начала… – ехидничала она, словно была под градусом.

— Морковка? Надо было тебя Назглу всё же скормить! Убили бы его этим в разы быстрее. Он бы либо сам подавился, либо отравился твоим внутренним ядом! – злился я на Старосту и разгорался от её едких слов.
   Парни весело хмыкнули, но промолчали. Они-то чувствовали сейчас мои эмоции.

— Вот… вот… злись больше, ярче, горячее. А то я окоченела уже под ваши светские беседы! – отозвалась довольная заразочка, уткнувшись в ключицу, ещё и обняла за шею.

   А я как дурак, осознал для чего она меня злила, и это заставило полыхнуть сильнее.
— Ты… зараза мелкая! – прошипел я, чувствуя, как Мрак кайфует от её ладони на интимном месте Призывающих.
   Но Лай не ответила, что напугало основательно. Я склонился к ней, пытаясь уловить дыхание, но оно было столь поверхностным.
— Лай! ЛАЙ!!! – позвал я её, а когда она не откликнулась, извернулся и прислонился к её груди ухом. Мерный стук сердца успокоил, но не до конца… слишком медленный, слишком тихий…

— Она спит! Успокойся, Зерхо. Мы, Стихийные, когда находимся на пределе – всегда впадаем "в спячку", – отозвался Марко и, переместившись к нам, опустил ноги Лай на каменную плиту.

— Она замёрзнет! – возмутился я, стараясь снова уложить её стопы на себя.

— Так она пополнит силы от земли хоть немного! – упорствовал Сальяриец. — Ты же помнишь, что она – Полиморф?! Она неосознанно будет тянуть магию. И если не из земли и воздуха, то от тебя.

— От меня! Может попробовать влить в неё мою силу? – поспешил предположить я. — Так она проснётся быстрей, – Марко на мои слова лишь покачал головой.

— Стихийные маги не принимают чужую силу без желания. Поэтому-то она и не смогла исцелить Снежку тогда. Для передачи сил нужно "разрешение". Так что, нам остаётся только ждать... – ровным голосом заключил он.

   И мы ждали. Долгие часы пока она проснётся.
Когда Лай согрелась, я переложил её в спальник, мы зажгли костёр и опустошили почти все фляжки и провизию. За стенами нашего убежища стемнело, и все разбились на пары, чтобы хоть немного передохнуть и набраться сил для завтрашнего дня. Огонь потух, а я всё так же сидел у стены и смотрел в одну точку, не видя ничего.
   Сестра спала с Марко, и он прижимал её к себе, лёжа на боку. Демон Террарии поедал эмоции Сальярийца, делая это аккуратно, сильно не вклиниваясь и не выкачивая до капли, хоть и был безумно голоден. Пайсон тоже уже улёгся. На его груди, чему-то улыбаясь, засыпала Мара. Снежка с Кейном тоже уместились в одном спальнике, и девушка смущённо прижималась к его большой обнажённой спине, впервые так близко видя его Кхела и восхищаясь им. Рисунок же, чтобы не пугать тихоню, не подавал признаков жизни, но наблюдал за её реакцией. Видимо, привычка спать без одежды всё-таки взыграла в нашем здоровяке или он решил начать постепенное приручение боязливых блондинок. Только Густав и Сангр не спали. Они заняли место у входа в пещеру и через щели следили за территорией. В этот самый момент из мыслей меня вытянул голос Цербера.

— Как вам удалось выбраться живыми от Назгла? – Лай лежала с закрытыми глазами и блокированными эмоциями. Её отрешённый голос звучал устало и сипло.