Статус: всё сложно

Пролог

Вечеринка у Стейси всегда - выше всяких похвал. Коктейли рекой, аромат порока и запрета. Смешение запахов секса, моря, обрушивающего волны на берег в нескольких метрах от линии горизонта, и вседозволенности. И она - желающая пойти на поводу у собственных потребностей.

- Ещё «Секса на пляже»?

- Если только побудешь моим барменом.

Она узнаёт его сразу, и в глазах загорается огонёк интереса. Хочешь сделать вид, что мы незнакомы? Без проблем. 

- Побуду. Барменом.

Берёт водку, и ей уже хочется сказать «стоп». Он сам - как крепкий алкоголь. Достаточно одного глотка, чтобы крышу сорвало. Но Алиса ждёт, что будет дальше. Несколько капель ананасового сока, мятный ликёр, и она морщится - должно быть, на вкус будет настоящая гадость.

- Ты перепутал ингредиенты.

- Я хотел сделать твой секс на пляже особенным.

Глоток через соломинку - не так ужасно, как казалось. А вот крепость зашкаливает. Градус повышается с каждой секундой. 

- Тебе удалось. 

- Уже? Я даже не начинал стараться.

- Боюсь представить, что будет, когда начнёшь.

- А ты не бойся. Представь. 

Он улыбается. Алиса проводит языком по губам, слизывая с них терпкий, ни на что не похожий вкус. 

- Считай, что представила. 

- Запомни этот момент. Я перекурю и вернусь. 

Он уходит, оставляя ей сожаление, смешанное с предвкушением. Горечь сигаретного дыма явственно ощущается в воздухе, хотя, здесь не курят. У Алисы просто слишком бурная фантазия. Она представляет, как будет сцеловывать с его губ привкус ароматного табака. Как смешает его с мятным ликёром и водкой, заставляя и его вспомнить то, что уже было. 

- Не занято?

Рядом снова он, только успел сменить полумаску на другую. А сигаретами от него не пахнет. Совсем. Врал?

- Не занято. - Голос предаёт, в него вплетаются нотки хрипотцы. - Выпьем?

- Что предпочитаешь?

- Секс. - И после паузы: - На пляже.

- Жаль. Там холодно. А наверху - нет.

Так откровенно её ещё не снимали. Но разве она сама не хочет того же? Залпом допивает коктейль. На губах - прохлада мятного ликёра. Всё же он чертовски не подходит для секса. На пляже.

- Тогда идём наверх. Не люблю, когда холодно.

Комната большая, с царящим в ней полумраком и тенями, причудливо затаившимися в углах. Поцелуй жадный, будто изголодались оба, и быстрый, словно не хотели насытиться слишком быстро. 

- Предпочтёшь сделать вид, что мы незнакомы? - произносит, задыхаясь, стаскивая с него рубашку.

- А мы знакомы? - отвечает хрипло, почти срывая с неё платье. Это как игра, где правил нет. 

- Наверное… нет.

Дыхание сбито, как от удара поддых. И боль - такая же сильная. От того, что его - слишком мало. От того, что готова дать слишком много. Всего слишком. 

Она обнажена, и кожи касается прохладный воздух, разгоняя кровь по венам до сверхзвуковой. На лице полумаска, и это всё, что он позволяет ей оставить. Рывком поднимает, понуждая обвить его торс ногами. Кожа к коже. Он сильный и большой. Его мышцы бугрятся на груди, высоко вздымающейся от каждого глубокого вдоха. 

Снова поцелуй - только теперь долгий, как клеймо, которое нужно впечатать в кожу, чтобы остался болезненный след. Вкус его губ сводит с ума. Знакомый и незнакомый одновременно. В тот раз они не играли, сейчас - она следовала его правилам. 

Насаживает на себя неожиданно, одним размашистым движением. Просто приподнимает над собой и безошибочно оказывается глубоко. Настолько внутри, что хочется кричать. 

Смотрит в глаза, но ответить на немой вопрос не позволяет - начинает двигаться также размашисто и быстро, будто между ними - лишь несколько украденных минут. И она подчиняется - только держится за его плечи, оставляя на них алые борозды царапин. 

Алиса не слышит, но чувствует, как их уединение нарушают. Сначала замирает Марк, застывает на несколько мгновений, после чего продолжает двигаться, неспешно, намеренно-медленно. Она оборачивается, и вскрик удивления застывает на губах. Опьянение в крови играет с Алисой злую шутку: ей кажется, что у неё двоится в глазах. 

Вернувшись взглядом к тому, кто смотрит на неё с усмешкой, спрашивает глазами: «Неужели есть кто-то настолько на тебя похожий?»

А потом всё становится неважным. Её больше нет. Есть только острое болезненное удовольствие. Когда волосы в горсть, и крики до хрипа. 

Когда они оба везде - заполняют собой, двигаясь то размеренно, с чётким тактом, то хаотично и быстро, словно наперегонки. А она стонет, не сдерживаясь, и плевать, что услышат все.

Просыпается утром. На смятых простынях, хранящих запах секса. Влажных и сбитых. Тело отзывается приятной болью, затаившейся в каждой клеточке. И воспоминаниями о том, как её брали ночью. Не спрашивая разрешения ни на что, зная, что ей нравится. 

Зная, что сходила с ума.

Что готова была умолять продолжать. 

Что готова была не отпускать - ни одного, ни другого.

Таких разных и таких похожих.

Потягивается, словно сытая кошка, зажмурившись от яркого солнца, проникающего сквозь неплотно задёрнутые шторы. Такого с ней не делал никто и никогда, но это и сводило с ума. Не спрашивая её разрешения, зная все её порочные мысли до единой, её брали, будто принадлежащую им вещь, при этом удовлетворив все потребности и желания.

Взгляд падает на ровный белый прямоугольник бумаги на соседней подушке. На нём - несколько цифр.

Приглаживает растрёпанные волосы, садясь на постели и глядя на свою находку.

Телефонный номер. 

Как странно. 

Всего один.

Неужели, показалось?

Часть 1. Отрывок 1

Сан-Франциско, октябрь 2013 года

Неудачник.

Какой же он, черт возьми, неудачник.

Марк Беккер, центрфорвард клуба НХЛ «Сан-Франциско Скорпионз» смотрел в свой бокал, на дне которого плескался янтарный виски, так, словно там крылись ответы на все мучившие его вопросы. Раз за разом он прокручивал в голове упущенные моменты сегодняшнего матча. Трижды он бросал, казалось бы, наверняка, и все три раза шайба каким-то непостижимым образом ухитрялась не попасть в ворота. Первый раз, освободившись от опеки Мето, он бил в верхний правый угол, но услышал лишь издевательский звон штанги. Второй раз целился в нижний, незакрытый вратарём угол, но под удар бросился черт знает откуда взявшийся Карлссон. В третий раз он убежал в прорыв и вышел с голтендером один на один, намереваясь мастерским кистевым броском перекинуть Андерсона, но тот совершил отчаянный рывок вверх и поймал шайбу в ловушку. В тот момент Марк был опасно близок к тому, чтобы кинуться на этого непробиваемого ублюдка и расшибить его лысую башку об лед. К счастью, необходимость смениться удержала его от подобной агрессивной выходки, за которую он, несомненно, получил бы не просто удаление до конца игры, но ещё и дисквалификацию в подарок.

Но если так продолжится и дальше, его нервы  в конце концов не выдержат. «Скорпионы» начали сезон отвратительно. Сегодняшний матч с «Оттавой» был девятым, сыгранным командой с начала нынешнего сезона, и девятым, который они с успехом проиграли. Счёт 0-1 был для Марка особенно унизительным. Всего одна шайба. Одна грёбаная шайба! За шестьдесят минут игры «Скорпионы» так и не сумели ответить «Сенаторам» любезностью на любезность. Чертов Андерсон увез из Сан-Франциско шатаут, а его команда – победу.

Марк отнюдь не был пессимистом, но отчётливо понимал, что его надежды на то, что однажды он поднимет над головой Кубок Стэнли и наденет на палец чемпионский перстень, с каждым годом становятся всё более призрачными.

«Сан-Франциско Скорпионз», появившиеся в Лиге три года назад в результате драфта расширения, в этом году уверенно катились по наклонной, что стало для всех полной неожиданностью. Марк изначально не ожидал особых успехов от команды, состоявшей из необстреляных юнцов да отбросов других команд НХЛ, в числе которых оказался и он сам. Его родная команда, «Филадельфия Флайерз», даже не подумала защитить его от перехода в «Скорпионз». Он был выставлен на драфт, словно залежавшийся, никому не нужный товар. Да, может он и не оправдал надежд руководства «Летчиков» и в последние годы выступления за них докатился до игры в третьем, а порой и в четвертом звене, но все же они не имели права так с ним поступать. Хотя он должен быть им благодарен. Он был настолько зол из-за того, что от него посмели отказаться, что с первого же сезона заиграл за «Скорпионз» так, как никогда не играл за «Флайерз», хотя именно такой игры ожидали от него с тех пор, как в 2001-ом году он был задрафтован Филадельфией в первом раунде под высоким четвертым номером. Злость, обида и задетое самолюбие заставили Марка Беккера продемонстрировать максимум того, на что он был способен. Сто двадцать четыре очка в регулярном чемпионате, набранные им в первом же сезоне за «Скорпионз», мгновенно сделали его кумиром болельщиков и принесли стабильное место в первом звене и капитанскую нашивку на свитер. Казалось, что «Скорпионы» всего за три года отточили жала так, что готовы бороться за самую высокую награду, и прошлогодний выход команды в плей-офф, где Сан-Франциско был безжалостно уничтожен Ванкувером с общим счетом в серии 4-1, считался все же добрым знаком. Однако обескураживающее начало нынешнего сезона быстро сбросило с небес на землю всех - и руководство, и игроков, и болельщиков. Падение «Скорпионз», по которым в этом сезоне потоптались все, с кем они успели сыграть, было до того болезненным, что команда до сих пор не могла прийти в себя. 

 Очередное поражение Марк уже традиционно отмечал порцией виски в баре «Казанова». С каждым новым проигрышем росло и число выпитого им алкоголя. Сегодня его будет девять порций.

Он задумчиво крутил в руках пятый по счету бокал, бессмысленным взглядом наблюдая, как янтарный напиток перекатывается с одной стеклянной стенки на другую, когда заметил рядом с собой какое-то движение. Низкий женский голос, в котором звучали нервные нотки, потребовал у бармена «чего-нибудь покрепче». Заинтригованный, Марк бросил на незнакомку взгляд искоса. Первым, что увидел, были длинные стройные ноги, соблазнительно обвившие металлические ножки барного стула. Взгляд Марка медленно, словно смакуя удовольствие, проследовал от сексапильных ног дальше, одобрительно отмечая по пути прекрасную фигуру и красивую грудь, пока не остановился на лице. 

Пухлые губы красивой формы, по которым девушка то проводила языком, то нервно прикусывала, приковали к себе его внимание на несколько долгих секунд. С трудом оторвав от них взгляд, Марк не таясь осмотрел лицо незнакомки. 

Вообще-то она была не в его вкусе. Брюнетка со стрижкой каре и темными глазами, в которых плескалось отчаяние. Черты лица крупные, но привлекательные. Обычно Марк предпочитал длинноволосых блондинок, но в этой девушке было что-то такое… некая сдерживаемая сексуальность, благодаря чему он вдруг отчётливо понял – переспи он с ней хотя бы раз, никогда этого не забудет. 

Какое-то время он наблюдал за тем, как она решительно, но неумело пытается залпом проглотить двойную порцию виски и закашливается, с головой выдавая свою неопытность в питейном деле. Марк усмехнулся и, отсалютовав ей бокалом, спросил:

- Паршивый выдался денёк, а? 

Неудачница.

Именно так ощущала себя Алиса, нервно ерзая на стуле перед стойкой бара в ожидании, когда подадут её «чего-нибудь покрепче». Убегая от свалившихся на нее проблем из дождливого Питера в сверкающий огнями Сан-Франциско, она думала, что смена обстановки поможет ей перевернуть черную страницу в жизни и начать все с начала. Но горький, разъедающий нутро осадок проследовал за ней через океан, и его не получалось сбросить с души, как лишний, ненужный груз с борта самолёта.

Часть 1. Отрывок 2

Удобно устроившись на заднем сиденье шикарного черного Астон Мартина, Алиса смотрела, как крепкие мужские руки уверенно крутят руль, заставляя машину аккуратно вилять по извилистым сан-францисским улицам в направлении Бэй-бридж.

Она даже не спросила, куда везёт её этот красивый и явно нетрезвый незнакомец. Ей было все равно. Она просто не хотела оставаться одна, наедине с неуловимыми словами в усталой голове. А ещё она хотела его. Было бы глупо это отрицать. Она теперь свободная женщина и может позволить себе это маленькое приключение, которое – она была в этом абсолютно уверена – станет для нее незабываемым. 

Лицо мужчины, отражавшееся в салонном зеркале заднего вида, было невозмутимым. Алиса же, возбуждённая собственной смелостью и тем, как напрягались мышцы на его руках от простых действий, поняла, что больше не в силах сидеть спокойно. Она никогда не думала, что вождение может быть настолько сексуальным зрелищем. Ей хотелось, чтобы он тоже изнемогал от желания. Хотелось стать для него более ярким воспоминанием, чем очередная девка, которую он подцепил в баре и которых, несомненно, было в его жизни множество. Она не хотела быть одной из. Она хотела быть особенной. Пусть и всего на одну ночь.

- Знаешь, я никогда не занималась сексом в машине, - заявила Алиса и посмотрела в зеркало на лобовом стекле в ожидании его реакции. 

Тишина.

- Это плохая идея, - наконец последовал спокойный ответ.

- Ну что ж… - задумчиво протянула она и переместилась на середину сиденья. Дорогая кожаная обивка скрипнула под ней, когда она бесстыдно широко развела ноги. – Тогда я найду себе развлечение самостоятельно.

Марк кинул взгляд в зеркало заднего вида и резко обернулся. От представшего перед ним зрелища он едва не потерял управление. Задев ограждение, изящный бок Астон Мартина жалобно скрипнул и на его чёрном глянцевом покрытии остались уродливые белесые полосы. С трудом отрулив, Марк чертыхнулся. Какого чёрта она творит? 

Юбка девушки задралась почти до талии. Трусики сдвинулись вбок, частично обнажая плоть. Её длинные тонкие пальцы уверенно двигались от клитора к влагалищу и обратно. Язык жадно облизывал полные губы, а глаза – распутные, зовущие, смотрели в зеркало прямо на него. Она издала протяжный стон, и слух Марка уловил неровное дыхание. Черт возьми, она что, собирается кончить ?

Он почувствовал, как стремительно набухает член, как джинсы становятся невыносимо тесными. Ощутив, как внутри него нарастает неожиданная злость, он холодно спросил:

- И часто ты устраиваешь подобные шоу?

Алиса поднесла указательный палец другой руки к губам и облизнула его. Немного пососала, словно во рту у нее был член, от чего плоть Марка стала болезненно пульсировать. 

- Ты первый.

Сам не понимая, какое ему до этого вообще дело, Марк почувствовал странное облегчение и резко прибавил скорость. Он запретил себе смотреть в зеркало заднего вида, но аромат её возбуждения уже витал в воздухе салона, смешиваясь с запахом кожаной обивки. Это сводило с ума.

Вообще-то он был совсем не против трахнуть её прямо здесь. Но не хотелось стать героем скандальных новостей, если вдруг их обнаружат копы. Ему и за руль-то садиться не следовало, но он никогда не напивался до такой степени, чтобы быть не в состоянии вести машину. А когда его изредка ловили на вождении в нетрезвом виде, легко откупался от полицейских автографами и приглашением на матч «Скорпионов».

Еще один стон, раздавшийся с заднего сиденья, заставил его свернуть в пустынный переулок и заглушить мотор. Судя по всему, она уже была возбуждена более, чем достаточно. Но он не позволит ей кончить без него. 

Марк вышел из машины и, оглядевшись по сторонам, нырнул на заднее сиденье, оказавшись рядом с незнакомкой. Её глаза были прикрыты, средний палец в быстром темпе двигался по клитору. Он схватил её руки, закинул их ей за голову и опрокинул девушку на спину. Прерывисто дыша, она открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взором. 

- Ты получишь то, чего хотела.

Она нервно рассмеялась и нетерпеливо потерлась об его бедро. Руки незнакомки потянулись к ширинке, погладили член через ткань джинсов, после чего расстегнули пуговицу и дёрнули вниз молнию. Марк быстро достал из заднего кармана презерватив и освободил член. Она взяла пакетик из его рук и немного неловко – то ли от нетерпения, то ли от неопытности - натянула презерватив, требовательно сжав возбуждённую плоть. Марк издал низкий горловой звук и, заняв удобную позицию, резко вошёл в нее. Он ощутил, как в нем снова просыпается что-то животное, как тогда, когда хотел растерзать вратаря «Оттавы». Он двигался быстро, сжимая руками её бедра, на которых всё ещё оставались простые жёлтые трусики. 

Она кончила первой. Услышав  судорожный, прерывистый стон, он разрядился за ней следом.

Странно, но этот быстрый, лихорадочный секс только разжёг его аппетит. Прочертив дорожку поцелуями на её теле от ключицы до груди, Марк сказал:

- Если хорошо попросишь, то получишь добавку.

Она посмотрела на него жадными глазами, прожигавшими насквозь, и он понял, что и безо всяких просьб не отпустит её так скоро.

***

Его пентхаус располагался в жилом комплексе Ринкон-Хилл на Первой улице и полностью занимал последний, шестидесятый этаж Южной башни. Но ни у Марка, ни у его незнакомки не хватило терпения дойти даже до дверей квартиры. Прижав её к стеклянной стене лифта, застывшего по команде «стоп» между пятьдесят первым и пятьдесят вторым этажами, Марк задрал ей юбку и вонзился в жаркую плоть, порвав эти проклятые жёлтые трусики. Растерзанная атласная ткань так и осталась лежать на полу кабины, когда Марк с девушкой на руках, обвившей его бедра своими умопомрачительными ногами, ввалился в двери своего пентхауса.

Часть 1. Отрывок 3

Сан-Франциско, декабрь 2013

Он заметил её сразу, едва нацепил на лицо дурацкую полумаску и вошёл в особняк одной из подружек Марка, где в преддверии праздника та устроила вечеринку. Тёмные волосы, стрижка-каре. Длинные стройные ноги обтянуты джинсами, сидящими словно вторая кожа. В облике сквозит уверенность, приправленная ноткой растерянности - тот коктейль, который способен полностью расфокусировать внимание. 

Он устроился рядом за барной стойкой безо всякого приглашения - оно ему было просто не нужно. Безошибочно, как ему казалось, определил напиток, который предпочитала девушка - «Секс на пляже». Довольно банально, будто попытка подцепить кого-нибудь на вечер и ночь. 

- Ещё «Секса на пляже»? - задал вопрос, не заметив за стойкой бармена. Наверняка гости здесь угощались напитками сами, смешивая их в шейкерах или прямо в бокалах, выстроенных в аккуратные ряды по левой стороне стойки. 

- Только если побудешь моим барменом.

Она повернулась к нему, и в глазах, виднеющихся в прорезях такой же полумаски, как и у него, засквозило любопытство. Макс мог прозакладывать голову - она вела себя так, будто встретила старого знакомого, а он и не собирался разубеждать её в этом. 

Он потянулся за водкой, плеснул в бокал. Следом - немного ананасового сока. И после - мятный ликёр. Наверное, на вкус это была гадость, но Макс напрочь не знал, из чего состоит «Секс на пляже», по крайней мере, в том, что касалось напитка. И было интересно посмотреть - притронется незнакомка к коктейлю или нет.

- Ты перепутал ингредиенты.

- Я хотел сделать твой секс на пляже особенным.

Открытый намёк уже был сродни преддверию секса. Девушка - словно соткана из того, что способно привлечь его внимание. Она - как открытый вызов ему, при этом будто не понимает, что вся - сплошь чистый соблазн. Макс давно так не заводился. От ничего не значащего, казалось бы, разговора. От флирта, такого же невинного на первый взгляд, как и то, что они с незнакомкой просто беседуют ни о чём. 

Она обхватила губами соломинку, и Макс впился взглядом в её рот. Желание отвести её наверх зашкаливало. Это было странным. Последняя девушка, с которой у Макса были серьёзные отношения, покинула его жизнь и постель не так давно, чтобы он успел изголодаться по хорошему траху. Все силы были отданы хоккею, чтобы иметь женщин направо и налево. Да это было и не в его стиле. 

- Тебе удалось. 

- Уже? Я даже не начинал стараться.

- Боюсь представить, что будет, когда начнёшь.

- А ты не бойся. Представь. 

Макс улыбнулся. Она завела его так, как это никому не удавалось в последнее время. В крови кипело желание, которое он и не собирался скрывать. Единственное, что напрягало - с собой не было презерватива. Попросить у брата и нарваться на насмешку? Тоже вариант, особенно если хочется оказаться внутри незнакомки так сильно, что плевать на реакцию Марка. 

- Считай, что представила. 

- Запомни этот момент. Я перекурю и вернусь. 

Он поднялся со своего места и направился к террасе, где собралась едва ли не половина гостей, то ли запускающая в небо воздушного змея, то ли небесные фонарики. Захотелось курить. Втянуть в лёгкие выжигающую кислород порцию табачного дыма, постоять, прислушиваясь к плеску волн вдалеке и немного отрезвиться. 

Макс отошёл туда, где темнота была наиболее концентрированной, достал сигареты и чиркнул зажигалкой. Задумался о том, что вообще забыл на этой вечеринке. То, от чего «тащился» Марк, у Макса не вызывало и сотой доли восторгов. Он даже подумывал забежать на тусовку на несколько минут и вернуться на Бей-Бридж, а завтра улететь обратно в Питер. Жизнь Марка была слишком непохожей на его, оттого казалась Максу чужеродной, но сегодня в нём родилась немного извращённая потребность прикоснуться к ней. 

Он вернулся минут через десять, не зная, стоит ли идти на поводу у своих желаний или, напротив, послать их куда подальше. И тут же замер на пороге, наблюдая за тем, как Марк уводит его незнакомку вверх по лестнице. В ушах зашумело, а руки сами сжались в кулаки. Нет, он не злился. Скорее - был взбешён. 

Так было всегда. Будто Марку должно было доставаться всё самое лучшее. Лучшая жизнь, лучшая карьера, лучшие девушки. 

Макс стащил с лица набившую оскомину полумаску и отбросил её в сторону. Отступить сейчас - означало подтвердить то, что составляло его жизнь с самого детства. Марк победит. А он не хотел допускать подобного. 

Поднявшись по лестнице, Макс оказался в коридоре. Обычном и даже безликом - дорогие обои на стенах, вычурные светильники, больше похожие на факелы в средневековом замке. Всё кричит о богатстве хозяйки дома, и о такой же безвкусице. Лишь на пару секунд задержавшись в начале коридора, будто давал себе шанс на то, чтобы развернуться и уйти, Макс всё же шагнул вперёд, мгновением позже безошибочно находя дверь, за которой были Марк и незнакомка.

От открывшейся картины мгновенно пересохло в горле, а сердце, остановившееся на несколько бесконечных секунд, пустилось вскачь. Девушка, полностью обнажённая, сидела на Марке, пока тот трахал её резкими отрывистыми движениями. 

Он не знал, что на него вдруг нашло. Не знал почему взялся за ремень джинсов, расстёгивая его быстро, и так же поспешно стаскивая одежду. Может, виной всему был взгляд брата - будто приглашение или вызов. Словно вопрос, на что способен Макс. 

Не знал и того, почему вдруг возбуждение и похоть стали настолько всепоглощающими, будто коснуться гладкой спины девушки и скользнуть ладонью к её пояснице - было единственно важным. 

- Расслабься, - хрипло шепнул, когда Марк замедлил движения, давая брату возможность ласкать распятую на его руках девушку. Его член скользнул между ягодиц, вверх и вниз, ладонь взяла в горсть волосы на затылке незнакомки, оттягивая её голову назад. Поцелуй в припухшие пересохшие губы - и она жадно ответила, скользнув языком в его рот. Макс мог видеть её глаза в прорезях маски - потемневшие, со сквозящим в них возбуждением, поджигающим и его кровь. 

Часть 1. Отрывок 4

«Все простить….и спасти былую нашу дружбу

Можно только сквозь долгие годы взглянув на себя.

Погоди уходить…поговорить нам нужно.

Знаешь, все эти годы мне так не хватало тебя…» (с)

Виктор Резников "Телефонная книжка"

Короткие рождественские каникулы – пять дней, в течение которых в лиге не проходили матчи, Марк провел в блаженном безделье. Ел, валялся на диване и смотрел телевизор. Особенно пристально он следил за КХЛ.

Макс, должно быть, даже не подозревал, что брат интересуется его игрой. Если была возможность, Марк всегда смотрел матчи «Скалы» в прямом эфире, если нет – позже искал в интернете краткий обзор прошедшей игры. Он никогда не говорил Максу, что болеет за него. Что смотря матчи с его участием, чувствует себя хотя бы немного ближе к брату, с которым был разлучен в четырёхлетнем возрасте.

Миллион раз ему хотелось набрать Макса и просто поговорить с ним. Но он никогда этого не делал. Их звонки чаще всего носили официальный характер – поздравления с праздниками, семейные дела… ничего личного. Марк никогда и никому не рассказывал, как не хватает ему брата. Как он завидует ему.

С самого детства, несмотря на любовь, которой окружили его бабушка и дедушка, он ощущал себя не нужным. Не нужным брату. Не нужным матери. Не нужным отцу.

У Макса осталась мама. У Марка не было никого из родителей.

Отец сутками пропадал на работе, договариваясь о поставках продукции пекарни Беккеров в магазины и другие торговые точки, развозя по вечерам товар. Его упорная работа приносила деньги, которые позволяли Марку заниматься хоккеем, обеспечивали покупку дорогостоящей экипировки. Сейчас он был благодарен отцу за это, но в детстве часто сидел ночью у окна, дожидаясь его возвращения, и думал, что где-то там, в далёкой России, живёт мальчик, похожий на него как две капли воды, только гораздо счастливее, потому что у него есть мама.

Конечно, они виделись с матерью и братом, когда была такая возможность. Но он так и не простил этой женщине того, что она оставила его с отцом. Хотя именно их решение поделить детей, словно бездушное имущество, дало ему возможность стать тем, кем он являлся сейчас. И детство его в целом было вполне счастливым, насколько могло быть таковым у мальчика, который с четырёх лет тяжело и упорно тренировался, чтобы стать великим хоккеистом. Чтобы эта женщина, бросившая его, пожалела об этом. Чтобы брат-близнец тоже ему хоть в чем-то завидовал.

Марк до сих пор не признался брату в том, как был разочарован, когда тот так и не перебрался играть в НХЛ. Так и не стал полноценной частью его жизни.

Поэтому он был удивлен, когда Макс согласился прилететь к нему на новогодние праздники. Из Филадельфии в Сан-Франциско он возвращался вместе с дедом, но тот, повидавшись со вторым внуком, отказался остаться у Марка в гостях и первым же рейсом улетел обратно в Пенсильванию. Арндту был совершенно не по душе шикарный пентхаус Марка, он говорил, что там можно заблудиться и даже три дня спустя так и не найти туалет.

Марк не выказал особых чувств, когда встретил брата в аэропорту, но внутри него билось отчаянное желание дать Максу за эти дни все самое лучшее. Лучшие вечеринки, лучшие рестораны, лучших девочек. Он хотел, чтобы брат, пусть и ненадолго, приобщился к жизни, которой жил Марк. Хотел наконец почувствовать себя рядом с ним целым.

Вечеринки у Стейси славились в их узком кругу отличной компанией, морем выпивки и всегда имевшейся возможностью уединиться на верхнем этаже дома, где было множество спален для ни к чему не обязывающего секса.

Для новогодней тусовки Стейси ввела дресс-код: белый верх, черный низ, и обязательные полумаски. Маска Макса была белой, Марк выбрал черную.

Он не стал надоедать брату своей опекой, но иногда поглядывал в его сторону, желая убедиться, что с ним все в порядке. Судя по всему, Макс чувствовал себя в подобной обстановке далеко не так комфортно, как Марк. Глядя на брата в чуждой ему атмосфере, Марк лишний раз убедился в том, насколько они разные. Да было ли вообще между ними хоть что-то общее, кроме внешности?

Очередной взгляд, брошенный в сторону Макса, заставил сердце дрогнуть. Он сразу же узнал девушку, сидевшую напротив брата. Эти умопомрачительные ноги, однажды жадно обвивавшие его бедра, эти темные глаза, эти аппетитные губы, вызывавшие бешеное желание трахнуть её в рот.

И сейчас она откровенно флиртовала с его братом. Он видел по её лицу, что она узнала его. Вернее, перепутала. С Максом.

Кровь ударила в голову. С трудом сдерживаемый животный инстинкт завопил во всю мочь: моя. Моя. Моя!

Руки сжались в кулаки. Марк и сам не знал, на что способен в данный момент. К счастью, Макс вскоре поднялся и вышел. Не давая себе возможности подумать, Марк быстрым, решительным шагом направился к девушке.

- Не занято?

Пристальный взгляд – его. Поймёт или нет?

- Не занято.

Смотрит на него так, будто решила поддержать затеянную им игру. Пусть так.

Ещё несколько коротких реплик, и он понял – она совсем не против повторить то, что между ними уже было однажды - жаркой октябрьской ночью.

Марк быстро схватил незнакомку за локоть – грубо, собственнически, ничуть не заботясь о том, что ей больно, и потащил наверх.

Все, чего он хотел – немедленно оказаться у нее между ног. Простейшими, примитивнейшими движениями напомнить, кому она должна принадлежать.

Нетерпеливо срывая друг с друга одежду, они упали на кровать, он – на спину, она – сверху. Он вогнал в нее член до упора, насаживая на себя без всяких прелюдий. Сжал зубы от того, какая она влажная. На нем. Для него. Или для Макса?

Словно в ответ на его мысли на пороге возник Он. Брат. Соперник.

Часть 1. Отрывок 5

Брови, помимо воли, поползли вверх. Из головы вдруг выветрились все мысли, иначе объяснить себе отсутствие хоть каких-либо предположений на тему того, как у неё мог оказаться номер именно Макса, Алиса не могла. Вернее, могла, но они ей решительно не нравились. 

Как не нравилось понимание, что она ни черта не может разобраться в происходящем. Убрав сотовый от уха, Алиса взглянула на экран. 

Значит, у неё был номер Макса из России, а Марк, с которым она встречалась уже дважды, о такой «мелочи»  как оставить ей возможность с ним связаться, в случае чего, не позаботился. Хорошо…

- Извини, я… 

Она запнулась. Что ему сказать? Я вас спутала и планирую путать и дальше? Я хотела услышать Марка, а ответил ты? Я вообще обычно не сплю с двумя парнями, да ещё братьями, одновременно, но тут так вышло?

- За то, что разбудила? 

В его голосе не слышалось ни злости, ни попытки от неё отделаться, и Алиса вздохнула с облегчением. И -трижды чёрт! - у Макса было два часа ночи. 

Возникшую паузу заполнили звуки, слишком отчётливые, чтобы Алиса их не расслышала. Скрипнули пружины кровати, чиркнула зажигалка. Макс затянулся сигаретой и выдохнул дым.

- И за это тоже. Я не хотела тебя будить.

- Ерунда. - Он снова замолчал, и Алиса едва не взвыла от досады. 

Ну если Максу настолько не нравилось то, что она набрала его номер, зачем изображать из себя мистера вежливость? Только потому, что она раздвигала перед ним ноги?

- Тебе нужен номер Марка? - задал он неожиданный вопрос, и Алиса едва удержалась, чтобы сразу ответить «нет!». Ей и вправду не нужны были контакты этого самодовольного засранца. Пусть засунет их себе куда подальше.

- Не нужен.

- Поэтому ты набрала меня, думая, что звонишь ему? 

- М-м-м. Я думала, это он оставил свой номер, а не ты.

- Я свой тоже не оставлял.

Это больше походило на разговор слепого с глухим, от чего хотелось застонать. И совсем не мысленно. У них так принято, наверное? Трахать вдвоём девчонок, а потом разыгрывать их подобным образом?

- Постой, Марк дал тебе мой номер?

- Я не знаю. Проснулась и увидела листок с цифрами. Набрала - ответил ты.

- Странно.

- До нашего разговора мне так не казалось.

- Ладно. Забей. 

Он снова сделал затяжку - Алиса могла расслышать каждый, даже самый неуловимый звук, будто Макс находился рядом с ней и курил, сидя на постели. 

- Если звонишь ночью, значит, ты в штатах?

- Да. В Сан-Франциско. 

- Понятно. Живёшь там?

- Нет. Я из Питера.

- Да? Круто. Я тоже.

- Я знаю. Читала в сети.

- Интересовалась тем, откуда я?

- Да.

И ещё Марком. В первую очередь - им. Но знать об этом Максу совершенно необязательно.

- И что вычитала?

- Много чего. Теперь бы понять, что правда, что нет.

Алиса заметно расслабилась. Слышать низкий мужской голос, который, казалось, до сих пор звучал в ушах с того момента, как он шептал ей "расслабься", и понимать, что его обладатель совсем не торопится избавляться от неё, несмотря на глухую ночь, в которую она вторглась своим звонком, было приятно. 

- Например? 

- Ты играешь за питерский хоккейный клуб.

- Да. 

- Вратарь.

- Именно.

- На данный момент девушки у тебя нет или папарацци о ней не в курсе.

- А тебе бы хотелось, чтобы её не было?

Алиса даже поперхнулась следующими словами. Он флиртовал с ней? И если да, почему, чёрт побери, после такого секса, который у них был, она смущается от пары ничего не значащих слов? 

- А если бы хотелось?

- Мне было бы приятно это знать. 

Ему было бы приятно? И всё?

- Так всё же?

- Нет. Девушки нет.

- Хорошо. То есть, я хотела сказать «окей».

Он тихо рассмеялся, и Алиса не выдержала - улыбнулась следом, хоть Макс не мог этого разглядеть. 

- В общем, это всё, что мне удалось разузнать.

- Какая я непопулярная личность.

- Это вряд ли. Твоих фотографий в сети с девчонками - едва ли не больше, чем с игр твоего клуба.

- Моих? 

- Значит, твоего брата.

Она произнесла эти слова спокойно, хотя предательское сердце пропустило удар при упоминании Марка. 

- Скорее всего. Я довольно скучный, по сравнению с ним, тип.

- Я бы так не сказала.

Кашлянув, Алиса возблагодарила создателя телефона, потому что сейчас могла спокойно залиться краской, и Макс, даже при желании, увидеть её не мог. Картинки их ночи на троих вновь закружились перед глазами, будто в калейдоскопе. 

- Ты в штаты надолго?

- Нет. Скоро планирую вернуться обратно. А что?

- Ничего. Если будет желание, приходи посмотреть один из следующих матчей. 

- Никогда не интересовалась хоккеем. 

- Поверь мне, половина тех, кто будет на трибунах, не интересуются им тоже.

- Значит, впишусь в общую массу.

- Позвони мне, как будешь в городе, чтобы не возникло проблем с тем, чтобы попасть на матч.

- Хорошо. Это приглашение?

- А на что похоже?

- На то, что ты меня приглашаешь на хоккей.

- Значит, оно.

Макс снова замолчал. То ли не знал, как закончить беседу, то ли ему больше не о чем было говорить с Алисой в принципе. А вот она поймала себя на мысли, что этот разговор ей приятен. Даже очень. И она совсем не хочет его заканчивать.

- Ты извини, мне бы поспать немного. В последнее время с этим как-то не особо.

- Почему?

- Бывает. 

- Ясно. Ещё раз извини, что разбудила. 

- Никаких проблем. И обязательно набери меня, как вернёшься. Окей?

Часть 1. Отрывок 6

С того самого момента, как Алиса позвонила ему в первый раз, Макс не уставал задаваться вопросом: «Что связывает её с Марком?» Она познакомилась с его братом раньше, чем Макс увидел её на той вечеринке, и это напрягало. Возможно, брат просто наигрался, и отдал ему Алису, как поношенную экипировку. Иначе он  не мог объяснить тот факт, что Марк оставил ей номер его телефона. 

Проведённая ночь была помешательством. Чем чаще он думал об этом, тем острее понимал, что эти несколько часов были сродни умопомрачению. Находясь в здравом рассудке, он бы никогда на такое не пошёл. Но самое ужасное, что ему понравилось. Каким бы извращённым это ни было, он кайфовал тогда. Испытывал безумие, замешанное на отвращении к самому себе, но кайфовал. 

А самым омерзительным было то, что он даже тогда ревновал Алису. К каждому касанию брата, к каждому поцелую, оставленному на её губах. К каждому движению внутри неё. Насколько сильным было удовольствие, настолько огромной была чёрная змея ревности, впившаяся ядовитыми клыками в его тело. 

Он намеренно не поднимал эту тему с Алисой - да и некогда особо было говорить. Просто занял позицию наблюдателя. Так надежд на самосохранение было больше. 

Алиса ему нравилась. Нравилась очень сильно. Она была идеальной во всём - начиная от характера, в котором так часто сквозил вызов, заканчивая тем, что была полностью в его вкусе. Но Макс запрещал себе в неё влюбляться. Возможно, потом, когда поймёт, какие цели преследовал брат, сможет отпустить себя. Но не сейчас.

С Нового года они с Марком почти не общались, перекинулись парой ничего не значащих фраз в смс, да и только. Будто ничего не случилось. Будто не перешли оба ту черту, о существовании которой даже не подозревали. Только теперь Макс испытывал по отношению к брату такие чувства, которые не мог объяснить даже себе. Они были похожи на расплывчатое марево, переливающееся едва приметными всполохами оттенков. Вроде - целый клубок ощущений, а разобраться в них чертовски сложно. Знал одно - теперь он ещё больше погряз в своей неприязни. 

С Алисой же всё было… странным. Он виделся с ней всего два раза, но то, что она его зацепила - было неоспоримым. Зацепила где-то на уровне подсознания, потому что даже когда о ней не думал, всё равно образ Алисы появлялся перед глазами яркой и кратковременной вспышкой. 

И следом - рождалась тревога. Максу казалось, реши его брат забрать себе Алису - ему это удастся сделать без вопросов. Как тогда, когда Марку досталась лучшая жизнь. Когда его выбрали для этой самой лучшей жизни. Так и Алиса выбрала бы его, потому что удача всегда поворачивалась к Максу задницей.

- Вчера была классная игра. 

- Спасибо. Надеюсь, тебе было не скучно.

- Нисколько. Правда, я ничего в ней не поняла.

- Ну, кто выиграл хоть поняла?

- Эй, я не настолько глупая!

Алиса рассмеялась, видя, что Макс, сидящий напротив, улыбается. Он над ней подтрунивал, и ей это нравилось. И нравилось проводить с ним этот первый вечер наедине в одном из ресторанчиков в центре города. Как будто первое свидание, во время которого она даже думать забыла о том, что он уже её трахал. Да ещё и не один. 

- Расскажешь о себе? - неожиданно попросил он. 

- Что именно?

- Всё, что захочешь. Чем увлекаешься? Чем занимаешься? Всё.

- Это будет очень скучное повествование.

- Да и я парень не слишком весёлый, как ты уже заметила.

Это не было правдой. Нет, Макс не изображал из себя клоуна, не паясничал, был скорее замкнутым и излишне серьёзным. Таким… обстоятельным. Но это не отталкивало. Напротив. 

- Я… только не смейся.

- Не буду.

- Я пишу книги. Ими и увлекаюсь. Ими и занимаюсь.

- Почему должен смеяться?

- Потому что это любовные романы.

- И?

- И там рассказывается о том, кто, куда и как трахнул главную героиню.

- Только главную? Почему остальным не перепадает такого счастья?

- Макс! 

- Я шучу. Но всё равно не понимаю, почему я должен смеяться над любовными романами.

- Ну… не смеяться. Относиться снисходительно.

- Неа. Я ими не увлекаюсь, не подумай. Но и не считаю правильным относиться снисходительно к тому, чем занимаются другими.

- М… Это круто.

- Наверное. Так что там с героиней, которую куда-то трахают?

Он сдерживал улыбку - Алиса видела это. Но по тому, как потемнели его глаза, поняла, что Макс задаёт этот вопрос не просто так. Намекает на ту ночь? Вряд ли. Скорее - на логичное продолжение их вечера.

- А что с ней? Ей это очень нравится.

- Да? Это хорошо. Люблю, когда героиням хорошо после траха.

- Кхм.

Нет, братья определённо сговорились свести её с ума. Сначала один, потом другой. Делали это совершенно по-разному, но результат был примерно одинаковый.

- Что? 

- Ничего. Расскажешь и ты о себе?

- Ты же читала старину-Гугла.

- Ну, это не то.

- Вряд ли могу знать о себе что-то большее, чем он.

- Ну… Мне же интересно.

- Основное ты знаешь. Вратарь местного клуба. Всю жизнь, лет с пяти, посвятил хоккею. Не женат, тридцать два года. Не был, не участвовал, не привлекался.

- Это радует. А твои родители?

- Развелись, когда я был совсем маленьким. Отец уехал. Мать осталась в Питере.

- А почему Марк в штатах, а ты здесь?

- Мы не будем говорить о Марке.

Он неожиданно отстранился. Не физически, но Алисе хватило ума это понять. С силой сжал челюсти, бросил на стол салфетку. 

Она ступила на ту территорию, куда ей хода не было. Никаких разговоров о Марке, хорошо. 

- Прости.

- Да нет. Это ты прости. Просто не хочу о брате.

Часть 1. Отрывок 7

Утро после такой сумасшедшей ночи было мрачным, и выбираться из постели совсем не хотелось. Алиса приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась, ныряя с головой под одеяло. 

Сбившиеся простыни пахли Максом и их сексом, от чего в усталом теле всё тут же отозвалось новой волной возбуждения. Да сколько же можно его хотеть?

Кажется, они заснули только под утро, когда Алиса уже готова была взмолиться, чтобы Макс остановился. Сорванный от криков голос - лишь малая плата за то, что он творил с ней. Синяки на коже, когда сжимал с силой, до лёгкой боли, будто никогда не хотел отпускать - ещё одна цена, которую Алиса готова была заплатить за удовольствие.

- Макс! - позвала еле слышно и хрипло. Он не отозвался, и она повторила громче: - Макс!

- Я на кухне. Завтрак готовлю.

Она улыбнулась и снова задремала. Пары часов сна после такой ночи для неё было чертовски мало, но и променять проведённое с Максом время ни на что другое она бы не хотела.

Проснулась окончательно от запаха кофе и такого зверского аппетита, которого, пожалуй, не испытывала никогда в жизни. На полу - рубашка Макса, которую он так и не поднял. Алиса взяла её и уткнулась лицом в тёмную ткань, вдыхая аромат парфюма. В этот момент впервые кольнуло сердце. Будто его проткнули невидимой иглой, причиняя острую и кратковременную, но запоминающуюся боль. 

Что - если это всё? Что, если эта ночь станет единственной, и после Алисе останутся лишь воспоминания? О Марке, о Максе, о близнецах, таких похожих внешне, но разных внутри. Она уже поняла, что с Марком ей вряд ли что-то светит, но теперь и Макс мог дать ей понять, что это конец. 

Что он вернётся после этого к своему хоккею, а она - останется в его жизни лишь приятным эпизодом? 

Алиса надела рубашку, застегнула несколько пуговиц и подошла к окну, отодвигая тяжёлые занавески. Нет, Макс вовсе не был заменой своего брата, как ему могло показаться. Он был совсем другим, стал нужным за какие-то считанные минуты - или часы - что они провели вместе. И это пугало. Потому что эта потребность могла быть только у неё. 

За окном, лениво кружась, падали на землю, уже устланную белоснежным покрывалом, крупные снежинки, и от этого тоже защемило сердце. Это был его сад. Большой, пустынный и теперь - слепяще-белый. Как же просто было прикоснуться к этой жизни. 

Как же просто было её покинуть…

- М-м-м, настоящий завтрак… Круто, - проговорила Алиса севшим голосом, входя в кухню. 

Макс, одетый только в спортивные штаны, стоял спиной к ней и колдовал над кофемашиной. Всё такой же сексуальный и вызывающий исключительно порочные желания, как и ночью. Он обернулся, подмигнул ей и кивнул на стол.

- Повар из меня так себе, но думаю что-нибудь по вкусу найдёшь.

Алиса остановилась, глядя на тарелки, наполненные доверху: сыр, джем, выпечка. Ничего особо вычурного, но утолить голод можно. Она снова взглянула на Макса. Подойти и обнять его? Этого хочется особенно. Простой, казалось бы, жест, который он мог расценить неизвестно как. Если её опасения верны, и после завтрака Макс просто отвезёт её за Купером, после чего они больше не увидятся - то и объятий он явно не захочет.

- Найду. Дико голодна. 

Алиса всё же решила, что лучше будет, если лезть к Максу она не станет, и уже сделала шаг к столу, когда услышала вопрос. Произнесённый тихим и спокойным голосом, он показался ей обыденным. В первое мгновение. А когда до Алисы дошёл его смысл, сердце забилось с утроенной силой.

- Скажи, у вас были отношения с Марком до той ночи? 

Чёрт… И почему ей так хочется сейчас соврать? Заверить Макса, что их секс на троих был случайностью. Что она не отдавалась Марку, едва с ним познакомившись, позволяя творить то, что делал ночью Макс. 

Она медленно подошла к нему и обняла со спины. Сделала то, чего ей так хотелось с той секунды, когда зашла в кухню. Прижалась щекой к горячей коже, прикрыла глаза.

- Отношений не было, - выдохнула быстро, словно от скорости, с которой должна была произнести несколько слов, зависело всё. - Была одна ночь.

Алиса почувствовала, как напряглись мышцы под её щекой. Как Макс замер на несколько мгновений, после чего снова вернулся к своему занятию. 

В ушах шумела кровь. Сердце, будто сумасшедшее, перекачивало кровь, разгоняя свой бег до тех пор, пока Алиса не оглохла. Ну же, Макс, скажи, что для тебя это не имеет значения! Хотя, на что она надеялась? Он уже задал свой вопрос, значит, значение для него это обстоятельство всё же имело. 

- Хорошо, - наконец ответил он. И добавил спокойно: - Пойдём завтракать.

Он и не думал задавать подобных вопросов. Но не удержался. Просто потому, что после этой ночи всё изменилось. Он больше не хотел делить Алису ни с кем, будь это Марк или не Марк - неважно. Нет, он врал самому себе. Именно это и было единственно важным. Ведь не спросил же он: «Трахал тебя кто-то до меня?». Максу было важно знать лишь какие отношения у Алисы были с Марком. И он получил ответ. Впрочем, иного и не ожидал. Но тут же в его голове родился ворох новых вопросов. Что значила Алиса для Марка? Наверное, ничего, раз тот так просто от неё отказался. 

А Марк для Алисы? Возможно - всё, если она оказалась в постели настолько похожего мужчины. 

- Хорошо. Пойдём завтракать, - эти слова он произнёс совершенно спокойным тоном, хотя изнутри его рвали на части тысяча демонов. Какое, к херам, хорошо, когда её признание выбило из него весь воздух? Ничего не значащие пара слов выжгли в нём такой вакуум, что Макс застыл. Замер на несколько бесконечных мгновений, а потом выдавил из себя: «Хорошо».

Ни х*я не хорошо. Вообще. Пусто, дерьмово, отвратно - но не хорошо.

Он взял себя в руки. Просто смотрел на то, как Алиса жадно ест, как быстро бросает на него взгляды, словно  пытается прочесть по лицу, о чём он думает. 

Часть 1. Отрывок 8

Со времени вечеринки у Стейси минуло две недели, за которые Марк почти не контактировал с братом. Макс не звонил, Марк тоже не делал попыток к сближению. Только кинул СМС с поздравлением на православное Рождество и получил в ответ короткое «спасибо». 

О той ночи никто из них не упоминал. Марк и сам не знал, что хочет услышать по этому поводу. Сожаления? Объяснения? Но к чему? Они славно потрахались втроём и совершенно незачем это обсуждать.

Тем не менее, Марк чувствовал, что произошедшее воздвигло между ним и Максом новую стену отчуждения, которую у него не было ни сил, ни желания преодолевать. Пора взглянуть правде в лицо – Максу на него насрать. И если он настолько безразличен родному брату, то пусть этот брат катится ко всем чертям. Вместе с этой проклятой девкой, которую сейчас наверняка трахает. С него хватит! Он больше не собирается тратить время на тех, кому нет до него дела. В задницу всю эту сентиментальщину. Без нее жить гораздо проще.

Но к таким выводам он пришел не сразу. Сначала внутри Марка почти непрерывно кипела злость. Ревность. Задетое самолюбие. И растерянность. 

Он никогда не был скромнягой, тайно онанирующим над «Плейбоем». Он встречался с девушками, трахался с девушками и без сожаления с ними расставался. В сексе для него не было никаких запретов. Но случившееся между ним и братом, с которым он за одним столом-то сидел нечасто, зато очутился в одной постели, имея одну женщину одновременно, даже для Марка Беккера было нестандартной ситуацией. Скажем прямо – он никогда не мечтал полюбоваться на Максову голую задницу, тем более, что у него самого была точно такая же. В этом невольном тройничке было что-то грязное, неправильное. И самое отвратительное – ему это понравилось. Он испытывал какое-то особенно острое, болезненное наслаждение, соревнуясь с Максом за тело незнакомки. Похоже, он гораздо более развращен, чем думал. Черт. Если бы только это был не Макс. Если бы только это была не она. Тогда он даже не вспоминал бы о произошедшем.

Все обуревавшие его чувства неизменно выливались в конфликты и драки на хоккейной площадке, потому что Марк постоянно вымещал на соперниках свою злость. Апогей настал во время игры с «Бостоном», когда Марк намеренно весь матч провоцировал Джерома Игинлу, совершая на нем мелкие фолы, грязно толкаясь на пятачке, грубо швыряя об борт. Когда соперник в конце концов не выдержал, они подрались. И уж чему-чему, а драться во время своих выступлений за «Флайерз» Марк научился отменно. Остервенело колотя по морде ни в чем неповинного перед ним Игинлу, он видел перед собой вовсе не этого несчастного, подвернувшегося под горячую руку себе на беду – нет, он видел совсем другое лицо, до боли похожее на его собственное.

За подобные выходки, ставшие для него нормой, Марк регулярно расплачивался удалениями до конца игры и матч-штрафами, в результате чего, лишенные капитана Скорпионы потерпели очередную серию крупных поражений. В конце концов, Марк понял: если он не прекратит все это, то лишится последнего, что имеет – дела, которому посвятил всю свою жизнь. 

Он сумел перенаправить свою разрушительную злобу в иное русло. Выходил на лёд и бился до изнеможения, подпитываемый желанием доказать всем, что Марка Беккера рано скидывать со счетов. Перемена в его настроении передалась и команде. На смену горьким поражениям пришли долгожданные победы. «Сан-Франциско Скорпионз» вплотную приблизился к зоне плей-офф, а Марк с двадцатью пятью забитыми шайбами вышел на второе место в споре снайперов регулярного чемпионата, и на четвёртое - в списке бомбардиров.

Однажды, направляясь после очередной игры к своему Астон Мартину, Марк ещё издалека заметил возле машины незнакомую девушку.

- Марк, я ваша большая фанатка! – облизывая губы, заявила она, когда он подошёл поближе.

Марк внимательно оглядел её. Именно такая, какие нравились ему раньше. Блондинка с длинными вьющимися волосами и пухлыми губами. На лице такое количество краски, что его, наверное, хватило бы на целую картину Климта. Короткая юбка, глубокое декольте, шпильки… ни малейших сомнений – именно в таком виде болельщицы и приходят на игру, чтобы посмотреть хоккей, да.

- Я вижу, - ответил он ей, усмехаясь.

- Вы дадите мне автограф? – спросила она, подаваясь ближе к нему и смешно выпячивая губы, густо накрашенные розовой помадой.

- Без проблем. -  Марк извлёк из заднего кармана маркер. – Где расписаться? 

- Здесь! – ответила девица, суя ему прямо под нос свой бюст солидного – четвертого, не меньше – размера. 

Это было откровенное предложение. Раньше он не задумываясь посадил бы её в свою машину и охотно удовлетворил легко читавшуюся во взгляде мечту переспать со звездой. 

- Окей, - кивнул Марк, открывая маркер и размашисто выводя на загорелой коже: M.Bekker87. 

- Я сделаю себе из этого татушку, - сказала девица, взмахнув неестественно длинными ресницами. Интересно, у нее есть хоть что-нибудь натуральное?

- Круто, - отозвался он и повернулся к машине. Она продолжала стоять рядом. – Что-то ещё? – спросил, оборачиваясь.

Девица, судя по всему, решила пойти ва-банк.

- На мне нет белья, - сообщила она, снова облизывая губы.

- Довольно глупо с твоей стороны, - усмехнулся Марк, - зима всё-таки, простудишься. – Не удержавшись, он расхохотался и, сев в машину, подмигнул ей:

- Пока, крошка!

Она что-то прокричала ему вслед, подозрительно похожее на «пошел ты к черту». Марк снова усмехнулся, но на этот раз не слишком весело. 

Что за хрень с ним происходит? Неужели он стал так уставать во время игры, что не в состоянии воспользоваться тем, что ему столь откровенно предлагают? Или причина была в другом? Например, в том, что ему больше не нравились блондинки.

Часть 1. Отрывок 9

- Привет! Что желаете заказать?

Облаченный в нелепый розовый фартучек с изображением кексиков, Марк старательно улыбался каждому посетителю кофейни «Дольче Вита» так душевно, будто только его и ждал. Рядом неловко топтался двухметровый голтендер «Скорпионз» Джеймс Харвуд, прозванный «ртутью» за свою фантастическую подвижность при огромных габаритах. 

Сегодняшний день Марк и Ртуть проводили в роли официантов – очередная коммерческая акция, призванная популяризовать хоккей в Сан-Франциско. Марк всегда относился к подобным заданиям руководства со снисходительным пониманием. Ему даже нравились ежегодные поездки в детские госпитали и мастер-классы, которые они давали в хоккейной школе города. В каждом мальчишке, смотревшем на него с восхищением в глазах и открытым ртом, он видел себя в таком же возрасте. И старался дать этим детям все, что мог, пусть мог он не так уж и много. Здесь подсказать, как правильно держать клюшку и ставить ноги при кистевом броске, там помочь уверенно перемещаться по льду. Поддержать, покататься с ними вместе, ответить на многочисленные вопросы… Он понимал, что даже простое общение с ним мотивирует этих детей заниматься хоккеем. После посещения хоккейной школы у него самого на душе становилось теплее.

Марк поставил свой автограф на очередной салфетке и с улыбкой протянул ее юному болельщику. 

- Ты фантастически играл в последней игре! Я глазам не поверил, когда ты прошел защитников «Лос-Анжелеса» как стоячих и обвел вратаря на одном замахе! Один из лучших голов, что я видел в своей жизни! – восхищённо тараторил парень.

- Спасибо, - улыбнулся Марк. – Если уж игроки соперника решили прикинуться деревьями, грешно  было бы этим не воспользоваться, верно? – он подмигнул. 

Конечно, Марк немного лукавил. Защитники «Кингс» пытались его удержать, но одного он оставил с носом в центре площадки, пронесясь мимо, как торнадо, а второго стряхнул с рукава, словно пыль, по пути к воротам.

- Это уж точно! – авторитетно подтвердил подросток и, довольный, вернулся за свой столик.

На протяжении нескольких часов они с Ртутью обслуживали посетителей, раздавали автографы, фотографировались со всеми желающими. И улыбались, улыбались, улыбались. Впрочем, по мнению Марка, Харвуду лучше было бы не стараться делать настолько радостный вид. Улыбавшийся Ртуть напоминал ему графа Дракулу, который месяц не ел и в каждом клиенте кофейни видел потенциальную еду, предвкушая пир.

Он заметил её незадолго до закрытия. Невысокая девушка с темными короткими волосами. Издалека она была очень похожа на ту, другую, что до сих пор не шла у него из головы.

- Чизкейк для красивой девушки за счёт заведения, - объявил Марк с улыбкой, и, поставив перед ней тарелку, занял место напротив.

Вблизи сходство оказалось гораздо меньшим. Лицо более вытянутое, губы не такие пухлые, глаза не карие, а зелёные, тонкий нос. Да, они были не столь уж и похожи, но в ту ночь ему просто очень хотелось обмануться.

Февраль 2014

Он знал, что она где-то поблизости. Видел их с Максом как-то раз издалека. Но до этого момента ему удавалось благополучно избегать встреч и с ней, и с братом, несмотря на то, что и сборная России, и сборная США во время Олимпиады базировались в одном отеле.

Одинокая фигура, застывшая за столиком с бокалом мартини, напомнила ему их первую встречу. Ноги сами привели его к ней. Не спрашивая разрешения, Марк уселся напротив девушки, которую не раз трахал, но о которой до сих пор не знал ничего – даже имени. 

- Вижу, твои привычки не меняются, - усмехнулся Марк, кивая на её бокал.

Алиса вскинула глаза на мужчину, бесцеремонно усевшегося за её столик. У нее не возникло ни малейших сомнений в том, кто находится перед ней. Сейчас она не понимала, как могла когда-то спутать его и Макса.

- Твои, судя по всему, тоже. Ищешь здесь очередную девку на ночь? – парировала она.

Он приподнял брови. Откуда столько желчи? Можно подумать, ей есть какое-то дело до того, с кем он трахается.

- Почему же только на ночь? Если ты не выдержала моих сексуальных аппетитов дольше одной ночи, не значит, что и другие не смогут.

Эти слова неожиданно больно хлестнули её по сердцу. Алиса встала, чтобы уйти. Марк был грубым, но по-прежнему притягательным. Она вдруг поняла, что в его обществе не доверяет самой себе. Особенно когда он смотрит на нее таким голодным, раздевающим взглядом.

- Ну что, мой брат трахается лучше, чем я? – донёсся ей в спину язвительный вопрос.

Она обернулась, готовясь дать такой же язвительный ответ, но в этот миг Марк взмахнул рукой, чтобы подозвать официанта. В свете люстр сверкнул знакомый браслет. Алиса невольно схватилась за своё запястье, пытаясь вспомнить, когда она обнаружила пропажу украшения. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть тонкую цепочку на его руке.

- Что это? – прямо спросила, показывая на браслет.

- Это? – Марк с безразличным видом повертел цепочку, которую так и не нашел в себе сил выкинуть.  – Это – мой аналог хрустальной туфельки. Ищу девушку, которая обронила этот браслет в моей ванной. – Он широко улыбнулся. – Хочешь примерить? – сделав вид, что потянулся к застёжке, Марк вдруг резко отдернул руку  и сказал с притворным сожалением: – Ах, нет, извини. Девица, трахающаяся с моим братом, вряд ли может быть принцессой, которую я ищу.

Оглушительный хохот Марка Беккера ещё долго звучал в ушах Алисы после того, как она пулей вылетела из ресторана отеля. Она нисколько не сомневалась, что он знает, кому принадлежит эта цепочка. И ей мучительно хотелось знать, почему он не только сохранил её, но и носит на своей руке. 

Часть 1. Отрывок 10

Самодовольный сукин сын! И почему она не бросила эти слова в лицо Марку Беккеру? Это вряд ли бы изменило хоть что-то, но ей бы, наверное, полегчало. Хотя, сомнительно. После того, что она позволила ему с собой сотворить, легче бы уже не стало. И зачем только пошла к нему? Ведь знала же, чем это может кончиться! Но нет, придумала этот чёртов несущественный повод. Глупо было надеяться, что цепочка на  запястье Марка что-то значит для него. Скорее это был трофей, некий бонус к её трусикам, которые этот извращенец припрятал в память об их первой близости.

Подумать только! После встречи в ресторане отеля он просто пошёл к себе в номер, куда и притащил какую-то шлюху! 

Вот и она для него была точно такой же шлюхой, которую он подцепил в баре, которая раздвинула ноги перед ним и его братом, а теперь настолько растерялась, что не послала Марка ко всем чертям, когда тот уложил её на постель и вылизал. 

При воспоминании о Максе сердце Алисы болезненно сжалось. Если Марк расскажет тому, чем они с Алисой занимались десять минут назад, итог будет весьма плачевным. Для неё. 

Так какого же чёрта она попёрлась к Марку? 

А всему виной желание увидеть его ещё раз. Понять, что она ему небезразлична, так же, как и он ей. Ведь думала же о нём даже тогда, когда была с его братом. Глупо. Макс давал Алисе всё. Несмотря на то, что они виделись довольно редко, она не чувствовала себя обделённой. Была спокойной, когда Макс отправлялся на выездные матчи, дожидалась его и наградой ей были жаркие ночи, которые они проводили так, будто не могли насытиться друг другом. 

А что же Марк? С ним, как раз, всё было ясно. Будь она его девушкой, он вряд ли бы стал изменять своим привычкам. А вот ей - вполне. И Алисе бы оставалось только ждать его дома и изводиться мыслями о том, какую шлюху он трахает на этот раз. 

Чувствуя, что долго не выстоит на ослабевших ногах, Алиса прислонилась спиной к стене. По телу всё ещё прокатывались волны удовольствия от того, что с ней вытворил Марк. Рассказать о случившемся Максу? Нет, нельзя. Мало того, что это ни к чему не приведёт, так ещё и отвлечёт того от главного - завтрашнего противостояния сборных России и США. 

Вот только чувство вины и ощущение, что она изменила Максу, когда не смогла отказать его брату, снедало изнутри. Но с ним Алисе предстояло остаться один на один. 

Она сделала глубокий вдох, с трудом отлепилась от стены и пошла к лифту. Максу она не расскажет ничего. Ни сегодня, ни когда бы то ни было. А потом они вернутся домой и Алиса обо всём забудет. Точнее, забудет о Марке Беккере. Если не считать того, что он снова появился в её жизни, в остальном у неё всё было прекрасно. И рисковать этим она больше не собиралась.

Вечером того же дня они с Максом не увиделись. Не увиделись и назавтра. Рассчитывать на то, что он сможет уделить ей несколько минут перед важнейшим матчем, было глупо, потому Алиса, послушав щебетание жён хоккеистов, устроивших посиделки в кафе отеля перед игрой, вышла прогуляться. Ей нужно было проветрить голову. Привести мысли в порядок. Запретить себе думать о Марке Беккере. Навсегда. 

Алиса чувствовала себя виноватой, но всё равно раз за разом прокручивала в голове то, что вытворил Марк. Иногда - с презрением к нему и к самой себе за то, что позволила подобное. Иногда - стоило ей забыться - испытывая возбуждение. А ещё её спутником стали страх и предчувствие чего-то неминуемого, что должно было случиться в ближайшее время. Будто она попала в жернова судьбы, и те перемалывали её с чувством, с толком, с расстановкой, ломая кости и вытягивая жилы. И чем быстрее они разгонялись, тем меньше возможностей у Алисы было остановить их.

Хотя, кому она врала? У неё не было ни одного шанса повлиять на их безумное вращение. 

Она вернулась обратно, когда подошло время отправляться на игру. Ничего не изменилось. Всё было таким же, как и вчера. Как и сегодня утром, когда проснулась с мыслями о Марке. Тревожное ожидание, совсем не связанное с предстоящим матчем, - вернее, с тем, чего ждали остальные, - не давало ей покоя.

Из головы не шли слова Макса, которые он сказал ей каких-то пару недель назад. Сказал спокойным тоном, будто это было самим собой разумеющимся, хотя речь шла о вещах, способных изменить не только её жизнь, но и его.

Или ей привиделось то, чего на самом деле не было, и Макс не намекал на возможность чего-то более серьёзного? Они были знакомы совсем мало времени, почти никого не знали из окружения друг друга. Говорить о свадьбе, пусть и намёками, было слишком поспешно. Это пугало. Потому что если Алиса всё поняла правильно, у Макса чувства к ней были гораздо глубже, чем она могла себе вообразить. И если правда о случившемся выплывет наружу, Макс её воспримет очень болезненно. А она очень не желала причинять ему боль. 

Устроившись на своём обычном месте, где смотрела предыдущие игры группового этапа, Алиса нашла глазами Макса. Как всегда спокоен и сдержан - это даже по движениям видно, скупым и чётким. Обычная разминка перед началом матча. Только сегодня - на противоположной стороне поля - Марк Беккер, которого она узнала безошибочно. Ей даже номер его знать было необязательно, чтобы понять - это он. И причина была вовсе не в абсолютном внешнем сходстве с его братом. Марка Алиса была способна узнать даже если бы он выглядел совсем иначе.

Она обняла себя руками, словно стало на несколько градусов холоднее, и ей нужно было хоть как-то согреться. Два брата на одном льду - худшего и представить было нельзя.

Первый период закончился без происшествий, но если бы у Алисы спросили, чего она ждёт, ответа на этот вопрос она бы дать не смогла. Проклятая паранойя. Наверное, всему виной была именно она. И Алисе ничего не оставалось, как ждать скорейшего окончания матча, после которого она сможет выдохнуть с облегчением. 

Часть 1. Отрывок 11

На следующий день, во время утренней раскатки, главный тренер сборной США Дэн Байлсма объявил, что предстоящую игру Марк проведет в первом звене с Кесселом и Паризе по краям атаки и выйдет на все розыгрыши большинства.

- Какая внезапная честь, - едко заметил Марк, проведший предыдущую игру со Словакией в третьем звене.

- Я надеюсь на тебя, парень. У соперников в воротах скорее всего снова появится твой брат. Я думаю, что ты, как никто другой, знаешь его манеру игры и уязвимые места.

«Как и он мои», - подумал Марк, но вслух больше ничего не сказал. Если этому пингвину в очках вздумалось стравить его с Максом как двух голодных бульдогов – так он совсем не против. Он и без наставлений Байлсмы готов был вылезти из шкуры, чтобы показать своё превосходство над младшим Беккером. Это был его шанс хоть в чем-то утереть братцу нос и он сделает все, чтобы им воспользоваться.

Во время игры Марк полностью сосредоточился на том, чтобы забить. Он понимал, что голевой пас не принесет ему такого удовольствия и не унизит Макса так сильно, как шайба, забитая Марком лично. Он играл в этот вечер агрессивнее обычного, бил по воротам из любого положения, даже в те моменты, когда лучше было бы отдать передачу. 

Пытаясь проскочить между двумя игроками соперника, Марк заметил поднятую вверх руку Кессела, просившего пас. Он был совершенно свободен на правом фланге, но Макс видел перед собой только ворота. Только Макса в них. Он должен был забить. Должен забить во что бы то ни стало!

Оттолкнув локтем прицепившегося к нему, как клещ, Никулина, Марк бросил по воротам сам, но поспешно нанесенный удар из неудобного положения стал лёгкой добычей вратаря россиян. Марк услышал, как ругнулся Кессел, и почувствовал толчок в плечо.

- Какого хрена ты не пасуешь?! – набросился на него Фил.

- Отвали! – коротко огрызнулся Марк.

Все кончилось тем, что во втором периоде партнёры почти полностью лишили Марка шайбы. В одном из эпизодов он подлетел к пятачку, заняв выгодную позицию, но Кессел предпочел устроить возню у борта, вместо того, чтобы сделать ему передачу. Окончательно выведенный из себя, Марк продолжал толкаться на пятачке с Емелиным, ожидая, когда шайба дойдет до него. Если и не в результате паса, то хотя бы в результате отскока. И такой момент ему наконец подвернулся. Макс отбил шайбу прямо перед собой и Марк попытался добить ее в ворота. 

Впоследствии он не мог бы сказать, специально или нет ударил вместо шайбы по надплечью вратаря. Разъярённый тем, что никак не удается распечатать ворота, он желал хотя бы уничтожить того, кто мешал ему в этом. Чтобы в мире остался только один М. Беккер. Чтобы у людей больше не было этого выбора из двух блюд под названием «Марк и Макс Беккеры». Чтобы все любили его, и только его, не распыляясь на его до тошноты точную копию.

Марк был почти что рад, когда Макс сбросил перчатки и шлем, вызывая его на бой. Он охотно последовал его примеру и с остервенением кинулся на брата. Все вокруг стало каким-то размытым и приглушённым – окружающие их люди, оглушительный свист трибун. Осталось только одно желание – выместить давно кипевшую внутри злобу на человеке, который должен был быть для него самым близким на свете, но почему-то оказался бесконечно далек не только географически, но и душевно. Стараясь нанести удар побольнее, Марк хотел этим отомстить Максу за все – за свое гребанное одинокое детство,  за несбывшиеся надежды воссоединения в НХЛ, за то, что брат посмел влезть даже в его постель и трахать вместе с ним ту, которую Марк хотел до физической боли. 

Они били друг друга до первой крови. И даже тогда, облизывая разбитую губу, Марк все ещё рвался в бой, сопротивляясь попыткам оттащить его от Макса. Он ещё не закончил с этим ублюдком. Он ещё не добился того, чтобы тот рухнул к его ногам. Пустите же, пустите! Но судьи и собственные партнёры по команде держали его крепко. Однако гнев ещё не потух, ненависть все ещё бушевала в крови, поэтому Марк нанес брату последний, возможно самый болезненный удар.

- Не радуйся, что разбил мне морду! – Марк оскалился в зловещей улыбке, демонстрируя залитые кровью зубы. – Зато я снова трахал её, слышишь?! – выкрикнул он и, освободившись от державших его людей, подобрал свою клюшку и со всей дури шарахнул ею об лёд. Деревянные щепки разлетелись во все стороны, но Марк уже ничего не замечал. Жестокие слова, сорвавшиеся  с его губ, вдруг выкачали из него весь воздух, сделав тело тяжёлым и размякшим. Он покорно покатился к скамейке штрафников, получив удаления на пять минут за драку и ещё на четыре - по совокупности двух нарушений – атака на вратаря и неспортивное поведение. 

Невидящими глазами он смотрел, как русские навалились на ворота Куика, гонимые желанием отомстить за Макса. Сам Макс также получил пятиминутный штраф за драку, но остался в воротах, а удаление за него в соседней кабинке сел отбывать Тихонов.

Во время очередной атаки русских на ворота американцев Коул с грацией медведя приобнял на пятачке Дацюка так, что тот, не выдержав нежных объятий, упал, как подкошенный, на лёд. Иэн тут же отправился на скамейку в компанию к Марку, оставив сборную США в меньшинстве. 

- Ну и какого хрена, Коул? – спросил Марк неестественно спокойным тоном.

- Тот же вопрос, Беккер, - угрюмо буркнул в ответ обычно жизнерадостный защитник Сент-Луиса.

Больше они не разговаривали. Россия быстро реализовала численное преимущество и вышла вперёд – 1:0. Коул, сокрушенно покачав головой, вернулся на лёд, оставляя Марка наедине с гнетущими, разъедающими изнутри мыслями.

Как они дошли до такого? Марк вспомнил, как в глазах Макса, будто в зеркале, отражались те же чувства, что владели и им самим. Была ли тому причиной незнакомка, которую они оба хотели до одури? Или все это началось гораздо раньше, с того самого момента, как они оказались на разных континентах? А эта женщина всего лишь стала последней каплей, вершиной застарелого нарыва, который наконец прорвало? 

Часть 1. Отрывок 12

Он никогда не дрался, если ему не давали повода. А повод у Макса Беккера начистить кому-нибудь морду появлялся довольно редко. Но сейчас, когда увидел брата на противоположной стороне площадки, внутри вспыхнула ярость. Слишком чужеродное чувство, которое, меж тем, игнорировать было невозможно. 

Через несколько секунд ярость превратилась в ленивую злость, и уже с ней сосуществовать стало гораздо приятнее. Максу даже понравилось это чувство, оно не мешало сосредоточиться на игре, просто жило внутри, став его частью.

Безошибочно найдя на трибуне Алису, Макс стиснул челюсти с такой силой, что скрипнули зубы. До этого момента он отмахивался от мыслей о том, что они могут встретить здесь Марка. Брат словно существовал в параллельном мире, до которого Максу не было никакого дела. Сейчас же, когда перед глазами был его близнец, ему показалось, что он может почувствовать, как ледяное крошево, которое высекали коньки брата, летит ему в лицо, больно впиваясь в незакрытую маской кожу. Вспышкой появилось воспоминание о том, как они вдвоём трахали Алису, и на смену злости вновь пришла ярость. 

Нужно было избавляться от этого чувства. В предстоящей игре оно вряд ли способно было сослужить ему хорошую службу.

Постепенно мысли из хаотичных превратились в спокойные, и к Максу вернулась привычная уравновешенность. Он парировал большинство бросков по воротам, которые пропустили защитники, отмечая про себя, что большую их часть наносит именно Марк. Вкладывая всю силу, яростно, будто рассчитывал пробить сначала вратаря, а потом сетку. 

Макс усмехнулся, когда Марк выматерился на чистом русском после очередного броска. Кажется, не только у него сегодня были проблемы с самообладанием - брат тоже дошёл до высшей точки кипения. Но, похоже, в отличие от Макса, даже не предпринимал попыток успокоиться.

Теперь у вратаря российской сборной появился дополнительный повод не дать загнать шайбу в ворота, стоящие за его спиной. Или же не дать сделать это совершенно конкретному нападающему? Да, личное вышло на первый план, чему он не позволял случиться никогда раньше, но с этим бороться Макс не собирался. Впервые, пожалуй, они с братом настолько совпадали в желании отличиться. Марк поставил перед собой задачу забить, Макс - не дать этого сделать. И пусть хоть кто-то скажет, что он не выполнял свою работу в этот момент. В отличие от Марка, на которого уже стали спускать собак партнёры по команде. 

Макс, не сдержавшись, растянул губы в улыбке. Хоть в чём-то он переиграет своего брата. Хоть в чём-то будет первым. И это принесёт ему извращённое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Забрать у Марка то, что стало для того настолько важным. То, что было у него ещё до того, как Алиса появилась в их жизни - превосходство на поле. 

Он не сразу понял, откуда внутри него поднялась такая волна чёрной ярости, что затопила собой всё нутро. Это был шторм в двенадцать баллов, сметающий на пути все преграды, выстраиваемые доводами разума. А потом до Макса дошло. Этот сукин сын намеренно ударил его клюшкой, провоцируя на то, что он и так готов был ему дать с лихвой. 

И Макс сорвался. Стащил блокер и ловушку, сбросил шлем. Больше не было никого и ничего. Ни зрителей, что-то выкрикивающих с трибун, ни других игроков, ни лайнсменов… Только ненавистное лицо брата, по которому так и хотелось врезать особенно сильно, чтобы увидеть кровь, чтобы в сбитых на руках костяшках  пальцев угнездилась тупая боль.

Их пытались растащить, но Макс рвался к брату точно также, как и Марк к нему. Уши заложило ватной тишиной, злоба была такой испепеляющей, что у него сорвало все планки. Не чувствуя боли от ударов, которые ему нанёс брат, не замечая, что разбил тому губу до крови, Макс пытался снова и снова достать Марка. 

Его оттащили, удерживая сразу втроём. Он даже не видел, кто, не слышал, что кричат прямо ему в лицо. Но стоило кому-то включить в голове Макса все звуки, как он скорее почувствовал, а не услышал то, что процедил Марк: 

- Не радуйся, что разбил мне морду! Зато я снова трахал её, слышишь?!

Последние слова эхом забились в воспалённом мозгу. Но, в противовес ярости, которая до сих пор владела Марком, внутри Макса разлилось ледяное спокойствие. 

Абсолютная неизбежность. Он понял, что случилось то, чего ждал. То, о чём знал с той самой минуты, когда понял, что Алиса и Марк непременно увидятся. Был ли он уверен, что у брата нет никакого желания снова быть с Алисой? Наверное, нет. И ему было наплевать на причины, по которым тот мог снова захотеть лечь с ней в постель. Сейчас - особенно, ведь всё уже случилось. Макс сразу поверил словам брата. Сам не мог понять, почему так быстро и без сомнения, но поверил в них безоговорочно.

Макс скривился. Пока он был на раскатке или тренировке, Алиса пошла в постель к его брату. Так мерзко он не чувствовал себя никогда. 

Но это чувство тоже растаяло так же быстро, как агрессия и ненависть. Или скорее покрылась льдом, гораздо более прочным, чем тот, что был залит в хоккейную коробку. 

Сборная смогла выйти вперёд довольно быстро. К удалению, которое схлопотал Марк за драку, бонусом шло дисциплинарное взыскание за атаку на вратаря. Что ж, вполне заслуженно, что и говорить. Но это не принесло Максу удовлетворения. Он вообще ощущал только пустоту. Какую-то особенно иссушающую, больше похожую на чёрную дыру. 

Все действия выполнял чётко и быстро. Правда, пропустил в сетку одну «банку», но зато отлично отстоял на буллитной серии. И хоть в чём-то был собой доволен. 

Послематчевое время, которого он так ждал, чтобы увидеть Алису, теперь показалось пустой тратой нервов. Разговора было не избежать. Он просто не хотел и дальше делать вид, что ничего не знает, и что случившееся на поле - незначительный эпизод. Но всё это будет впустую. Он всё решил. Сразу и бесповоротно, как только услышал слова Марка.