Столкновение

Карина Уайлдер

Столкновение

Над переводом работали:

Перевод: Мария Гридина

Редактура: Мария Гридина

Вычитка: Мария Гридина

Дизайн обложки: Poison_Princess

Переведено для группы: https://vk.com/hot_books

ГЛАВА 1

3 октября 2014 года

Одинокая фигура стояла на вершине скалы, устремив взгляд вдаль, словно осматривая свои владения. Любому, посмотревшему на мужчину со стороны, тот мог показаться статуей, воздвигнутой на краю пропасти, если бы не ветер, который играл с его свободной одеждой, обрисовывая широкую, мускулистую грудь, пока мужчина смотрел вниз на волны, разбивающиеся о камни. Потоки воды с яростью обрушивались на берег также как и века назад, обтесывая камни и меняя береговую линию.

Позади мужчины на утесе находились развалины одного из древних замков Корнуолла, за прошедшие века от величественного здания остались одни голые полуразрушенные руины. Лишь останки каменных стен, уцелевшие высокие дверные арки, ведущие к бескрайним просторам, покрытым травой и продуваемым ветрами, а над головой виднелось одно бесконечное небо.

Мужчина отвернулся от океана, простирающегося вдаль, и пошел прямо к руинам, словно чего-то ожидая, но не смея надеяться, также как он делал это каждый раз в течение такого длительного времени, что даже уже не мог вспомнить, когда именно это началось. В один такой же день он почувствовал всеми фибрами своей души, что она придет именно в это место, и тогда он сможет вновь ее увидеть. Возможно, он даже сможет прикоснуться к ней и погрузиться в ее аромат так, как уже однажды это делал. В его мыслях она все еще принадлежала ему, хоть он и потерял ее однажды. И теперь мужчина мог только питать свою душу этими картинами, которые были запечатлены в его воображении, великодушно составляя ему компанию и заставляя вновь переживать все чувства, которые он испытывал когда-то давно, когда они встретились впервые не так далеко от этих мест.

Когда небо стало темнеть в преддверии ночи, мужчина был вынужден признать, что, похоже, их встреча состоится не сегодня. Он обернулся в свою животную форму, в его déor¹, и выбежал через каменный дверной проем, растворившись в воздухе столь же незаметно, как туман, исчезающий над влажной травой, просто рассеиваясь в воздухе.

ГЛАВА 2

6 октября 2014 года

Этот парень был слишком красивым. Слишком идеальным.

Вот уже на протяжении получаса Гвен наблюдала за ним из другого конца бара, или скорее это он наблюдал за ней. Она почувствовала, как его бледно-голубые глаза сосредоточились на ее лице в ту же минуту, когда вошла. И теперь Гвен сидела, нервно проводя пальцами по своему бокалу, словно пытаясь стереть с запотевшего стекла нарисованный лейбл, ведь этот устремленный на нее взгляд, также заставлял кожу покрываться капельками пота.

Гвен пыталась убедить себя, что она не просто все это выдумала, а действительно чувствовала пристальный взгляд, заставляющий ее краснеть. Но может, незнакомец и вправду ей заинтересовался, хотя она никогда не считала себя эталоном красоты. В конце концов, она была полнее многих девушек. С более, так сказать, пышными формами, поэтому не шла ни в какое сравнение с девушками в сто десять фунтов² при росте в шесть футов³, на которых постоянно оборачивались все мужчины в баре. Но сейчас мистер у-меня-внешность-кинозвезды уставился на нее так, словно находился в камере смертников, а она являлась его «тайной вечерей»⁴. Если бы Гвен не была уверена в обратном, то сказала бы, что на его великолепном лице отражался неутолимый голод.

Что поражало больше всего, так это то, что бесцеремонным был, не только взгляд, но и весь его внешний вид. Мужчина был красив. Словно какая-то знаменитость, только еще лучше: высокие скулы, затягивающий омут глаз, слегка растрепанные волосы. Его губы, Гвен могла это разглядеть даже со своего места, были полными и немного пухлыми, впрочем, они все равно выглядели очень по-мужски.

После длительной борьбы взглядов, Гвен поняла, что ей ни за что не победить в этой битве, и поэтому переключила свое внимание на окружающих. Она приехала сюда не для того, чтобы полюбоваться дикой природой, а лишь для того, чтобы найти нужные ей ответы. И навряд ли этот потрясающе красивый мужчина смог бы стать тем источником информации, в котором так отчаянно нуждалась Гвен.

Она искала ответы на вопросы, которые всегда подвергали ее опасности в юности; ответы, которые, как казалось, порождали лишь еще больше вопросов. А этот молодой человек никак не мог знать детали из прошлого, которые она пыталась раскопать. Ведь десять лет назад он был обыкновенным подростком, равно как и она, а именно тогда жизнь Гвен начала распадаться на части.

Бар «Голова вепря» оказался типичным милым английским заведением, теплым и гостеприимным снаружи, а внутри еще более доброжелательным; уютное прибежище для каждого вошедшего. Когда Гвен только приехала в небольшой городок Трэкиллинг, то совершенно не планировала посещать питейные заведения или разглядывать красивых мужчин. Ведь ее дело было слишком важным, чтобы тратить время столь легкомысленно. Проезжая на такси мимо паба еще в первый день прибытия, Гвен отметила, что вывеска на нем была деревянной с традиционными резными надписями и замысловато изображенной кабаньей головой, которая выглядела очень недовольной из-за потери своего тела. Фасад бара украшали витражные окна и другие детали в стиле Тюдоров. Все выглядело именно так, как Гвен ожидала и надеялась увидеть в корнуольском баре, без сомнения, полном местных старожилов, сидящих под деревянными балками потолка, которым исполнилась уже ни одна сотня лет.

На английское побережье Гвен привело письмо матери, лежащее у нее в сумке. Матери, которая исчезла почти десять лет назад, бросив на произвол судьбы юную дочь и ее отца в маленьком городке Новой Англии. Она оставила их с множеством вопросов, которые оставались без ответа на притяжении долгих лет. И только три месяца назад, когда умер отец Гвен, она нашла в его вещах коробку с бумагами — свидетельство запутанной истории, доказывающее, что когда-то существовала женщина, растившая Гвен, до того как ей исполнилось десять лет. В дополнение к письму она нашла еще стопку фотографий, на которых была изображена их семья, картинки какого-то побережья и разные бессмысленные безделушки, в том числе серебряный кулон в форме сердца, который теперь носила Гвен, как сентиментальное воспоминание, важное лишь для нее, как память о матери.

Достав письмо из сумки, Гвен сосредоточилась на словах, которые уже успела перечитать тысячи раз:

«Однажды ты все поймешь, моя любимая дочь. Езжай в Корнуолл, в небольшой городок под названием Трэкиллинг, там ты встретишь свою судьбу. Узнай свою историю».

Мать Гвен, Ивонн Дрейк, утверждала, что ее призвало место, где жили ее предки, но уходя, она все равно сильно сожалела. Просила прощения за то, что бросила мужа, который очень помог ей в непростой жизненной ситуации, и маленькую дочку, которую очень любила.

Но Ивонн никак не объясняла причины своего отъезда и не обещала вернуться.

Именно Мэри, хозяйка коттеджа, предоставляющего ночлег и завтрак, где остановилась Гвен, посоветовала ей заглянуть в этот паб.

— Если хочешь узнать что-то про Корнуолл, то это именно то место, где у тебя все получится. Многие семьи из поколения в поколение приходят туда, чтобы напиться, — заявила Мэри.

— Значит, сейчас они уже все давно спились, — возразила Гвен.

Ей всегда казалась странной традиция, собираться вокруг бочонков, из которых бесконечно лился алкоголь. Но Гвен встретила столько приветливых людей в Корнуолле, что, может, она была не права, и в этом ежедневном обычае все же что-то было. А учитывая местных историков, утверждавших, что они были не в силах ей помочь, то паб казался Гвен наиболее логичным местом в таком небольшом городе, где можно было попробовать найти хоть какую-то информацию.

Аккуратно сложив письмо и убрав его обратно в сумку, она поднялась и окинула взглядом комнату в поисках того, кто мог бы ей помочь. Может даже само здание дало бы ей-то подсказку. Немного истории, с которой она могла бы начать распутывать прошлое своей семьи. Направляясь в центр помещения, Гвен всячески избегала смотреть в угол паба, где сидел самый красивый незнакомец, из всех кого она когда-либо видела.

«Его там просто нет», — говорила она себе, по прежнему ощущая, как взгляд этих голубых глаз обжигал ее тело, словно ставил раскаленное клеймо.

«Не обращай на него внимания. Он настолько великолепен, что будет только отвлекать тебя».

В баре Гвен заказала пиво у бармена, слишком занятого с другим клиентом и не особо обращающего на нее внимания, и начала осматривать посетителей. Она лениво держала бокал, не пробуя его содержимого, так как выпивка была нужна Гвен лишь для того, чтобы было чем занять руки.

Точно как и в ее воображении, под потолком находилось несколько поперечных тяжелых балок из темного дерева. Огромный камин располагался точно в середине главной стены, и был окружен столами и стульями из массивного темного мореного дуба, выделяясь на фоне белой штукатурки. Гвен представила, как веками перед этим камином собирались люди, чтобы выпить по кружке пива и поболтать, коротая холодные зимние вечера.

Тусклый свет проникал в помещение через старые окна, пробиваясь сквозь густые облака, тяжело повисшие над городком и угрожающие разразиться ливнем, который, казалось, все никак не начнется.

Когда Гвен обернулась, то заметила огромный портрет над камином, который привлек ее внимание, заставляя моментально забыть обо всем очаровании бара.

На нем была изображена женщина, стоящая в царственной позе и глядящая на невидимого художника. Казалось, она смотрела прямо на Гвен, игнорируя их с какой-то высокомерной надменностью всех остальных посетителей бара. Она была одета в золотое платье, ткань которого напоминала плотный желтый шелк. Ее длинные темные волосы были собраны в хвост и ниспадали на спину, а несколько прядей свободно струились по плечам. Ее наряд был великолепным и явно дорогим, все указывало на то, что она происходила из благородных кровей.

Но все это казалось необычным для картины старых полотен. Да и к тому же лицо женщины, полностью приковало к себе внимание Гвен.

Казалось, что она смотрит на свое собственное нарисованное изображение.

ГЛАВА 3

Все в этой женщине напоминало саму Гвен, даже волосы и лицо. Такие же светло-зеленые глаза, да и пропорции тела были схожими. Разве что незнакомка на картине была выше и тоньше, более соблазнительной, но очевидно, что это было достигнуто при помощи корсета, который приподнимал грудь, подчеркивая красивую линию декольте. Гвен поймала себя на том, что принялась осматривать собственные формы, сравнивая их с изображенными на полотне. И вправду, это вполне могла бы быть ее грудь. Даже маленькие родинки казались одинаковыми. Но это должно быть было совпадение.

Однако большей загадкой для Гвен стал задний план на картине. Вместо того чтобы стоять в элегантной комнате, обставленной изысканной мебелью, которая всегда изображалась на портретах аристократов, женщина находилась на улице. За ее спиной художник нарисовал замок в окружении трех существ: с одной стороны два волка. А с другой — дракон. Еще одна загадка.

Когда первоначальный шок от потрясающего сходства с портретом прошел, Гвен направилась к бармену.

— Извините, — произнесла она. — Не могли бы вы мне рассказать, кто изображен на этом портрете? Я имею в виду тот, что висит над камином.

— Это леди Гвендолин, — ответил мужчина, протирая бокал. Закончив, он поднял взгляд на Гвен, и, казалось, его глаза изумленно расширились. — Хотя это с легкостью может быть и ваш портрет, не так ли?

— Думаю, что может. Определенное сходство есть. Я думала, что это мне только показалось.

— Нет, можете не сомневаться — не показалось. Если бы я не был уверен, что она жила сотни лет назад, то поклялся бы, что она только что вошла в мой бар.

— Ну, я могу вас уверить, что я не она. Впрочем, имена у нас очень схожи. Кто она?

— Уверяю вас — это целая история, — заявил бармен. — Присаживайтесь, и я вам все расскажу.

Гвен отодвинула старый деревянный стул, лак на котором давно потрескался, словно подчеркивая почтенный возраст, и села возле стойки.

— Эта история произошла много лет назад, история любви. Легенда об огромных зверях и мужчине, который мог ими управлять.

— Серьезно? Звучит почти как детективный роман, который я недавно прочла.

— Видимо автор вдохновился одной из таких историей. Но то, о чем я хочу поведать вам, началось в стародавние времена, речь идет фактически о том периоде, когда страной правил Пендрагон⁵.

Гвен почувствовала, как волна возбуждения прокатилась по телу. Старая легенда о Ланселоте, короле Артуре и его рыцарях была ее самой любимой еще с раннего детства. А когда она узнала, что история ее семьи оказалась связана с Корнуоллом, то возникшие ассоциации привели ее в восторг. Но сейчас обнаружить эту ниточку, ведущую к тем временам и местам, казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.

— Лорд, который владел этими местами в те дни, держал волков и обладал силой их контролировать. Поговаривали, что это были гигантские гончие. Кто-то называл их страшными волками; а другие считали, что это не просто волки, а чудовища, облюбовавшие эти земли. Но некоторые думали, что на самом деле все обстояло совершенно иначе. И сам лорд был одним из них и жил, изменяя свою форму… с восходом полной луны. Ведь сам корнуэльский воздух, магия в нем, дарили мужчине силы скидывать человеческую оболочку и принимать облик déor — животной формы. Но как бы то ни было, чудовища наводили ужас на местных жителей, которые предлагали различные услуги и товары лорду, желая заслужить его благосклонность.

Но не власти над людьми желал он. Лорд был одинок, и, согласно легенде, он искал себе пару. Однажды он услышал о прекрасной девушке, юной дочери местного дворянина. Мол, она была очаровательна и прекрасна так же, как безбрежное море. А звали ее Гвендолин.

— Женщина на картине, — добавила Гвен.

— Да, это именно она, — продолжил трактирщик. — Лорд, которого звали Роф, послал одного из своих доверенных людей, тоже дворянина, чтобы он забрал девушку из дома ее отца. Но что-то пошло не так, и произошла битва. Если вы спросите мое мнение, то отец просто решил не отдавать свою дочь за человека, о котором ходили слухи, что он может обернуться в зверя.

— Так что случилось?

— В той битве Гвендолин погибла. Я не знаю как или почему; никто не знает. Вроде бы она оказалась в самом эпицентре сражения. Говорят, что лорд Роф так никогда и не смог простить своего человека за то, что тот не смог доставить к нему невесту. С тех пор он бродит по землям, но так и не может найти своей любви. Говорят, что темными ночами его вой можно расслышать сквозь порывы ветра, так как лорд продолжает искать свою возлюбленную.

— Как грустно, — выдохнула Гвен. — Но ему ведь так и не довелось с ней встретиться?

— Нет. Но Роф каким-то образом был уверен, что она принадлежит ему. Кто знает? Кажется, что в стародавние времена любовь воспринималась как-то иначе, а может ее вообще не существовало. Или, что более вероятно, это просто еще одна романтическая сказка, которой на самом деле никогда и не было, а настоящая история за все те года, что ее рассказывают, изменилась до неузнаваемости.

Гвен замерла на мгновение, обдумывая то, что только что услышала.

— А про эту историю случайно нет какой-нибудь книги? — спросила она — Я имею в виду, что довольно странно, зайти в бар и услышать подобную легенду о женщине, выглядящей, как моя точная копия. Хотелось бы узнать об этом поподробнее.

— Не знаю. Но на холмах, к западу от города, расположены руины замка Дандарн, где согласно легенде бродит Роф. Может, там вы найдете какие-нибудь зацепки. Или, вероятно, там есть некие таблички или что-то в этом роде.

— Я видела эти руины. Хоть и не подходила близко. Думала, что местные жители туда частенько захаживают.

— Нет, они туда не заглядывают. Большинство слишком боятся. Они говорят, что в тех руинах происходит что-то странное. Я бы не подошел к тому месту и на пушечный выстрел, даже будь у меня оружие.

— Ну, — произнесла Гвен. — А я собираюсь. Ну, разве что, без оружия. Думаю, что пойду туда днем.

Бармен посмотрел на нее, весь его вид выражал нервозность.

— Вы ищите здесь ответы, — заявил он. — Но на какие вопросы, я могу лишь догадываться. Говорят, в этих местах еще осталась магия. Но как бы то ни было, будьте осторожны. Не всегда безопасно молодой девушке, вроде вас, бродить в одиночку по сельской местности.

— Я уже большая девочка. И в состоянии позаботиться о себе.

— Я просто предупреждаю, — произнес мужчина, окинув ее взглядом. Гвен была высокой, и ее с трудом можно было назвать тихоней. Понадобиться что-то посерьезнее, чтобы запугать ее, нежели сказка об огромных псах.

— Меня смущает лишь одно, — заявила она. — Почему на картине изображен дракон? Отчего волки — понятно.

— Говорят, что Роф, нареченный Гвендолин, был королем среди ему подобных. И многие люди считали, что его олицетворял дракон.

— Что это означает?

— Кто знает? О нем гласят лишь легенды, также как и о многих других. Артур достал меч из камня, а Роф был драконом. Уверен, этот просто мифы, как и все остальные подобные истории.

— Так вы считаете, что это просто метафора или что-то в этом духе?

— Я считаю, что это просто какой-то символ его принадлежности к дворянству, что касается волков — кто знает, существовали ли они на самом деле? Может это просто еще один символ.

— Ладно, спасибо вам, — произнесла Гвен, поднимаясь с табурета. — Вы мне очень помогли.

Она пошла обратно к своему столу, чувствуя, будто, наконец, поняла, откуда можно начать поиск ответов на вопросы, которые не покидали ее уже более десяти лет. Но тонкий голосок в голове продолжал напоминать, что истории про королей, волков и драконов навряд ли помогут узнать, куда ушла ее мать. Гвен села и повертела в руках бокал, прежде чем сделать глоток.

— Бармен многого не знает, — произнес глубокий голос около нее, когда Гвен допила пиво. Она вздрогнула, повернулась и увидела, что мужчина, пристально наблюдавший за ней из-за столика в темном углу, теперь стоит за ее плечом, что позволяло ей рассмотреть его во всех деталях.

Он оказался высок и слишком красив, чтобы быть настоящим. Его плечи были широкими и накаченными. А глаза, казавшиеся пронзительными еще издалека, оказались еще более внимательными, и смотрели, словно, в душу Гвен, точно могли прочесть то, что происходило у нее внутри.

— Ох? — это было все, что Гвен смогла выдавить из себя. — Вы подслушали наш разговор?

— Да. И я знаю об этой истории куда больше многих. Если вам это интересно, то я весь ваш.

«Весь мой. Возможно ли это», — подумала Гвен.

— Она меня заинтересовала, — произнесла она вслух. — Мне любопытно узнать про леди Гвендолин.

— И, наверно, вас интересует, почему она так сильно на вас похожа, — добавил мужчина, скользнув на стул напротив нее.

— Я думаю, что это просто совпадение, а вы? — ответила Гвен.

— Нет.

— Нет? А поподробнее об этом вашем «нет». Как по мне, так это слишком загадочно.

— Мне кажется, что вы и эта леди являетесь… близкими… родственниками, — вот и все, что произнес мужчина.

— Ладно, может быть. Похоже, у меня предки родом отсюда. Но, судя по всему, Гвендолин жила сотни лет назад.

— Образно говоря, это так. К тому же бармен ошибается насчет Рофа, скитающегося по руинам. Там бродит отнюдь не он.

Что-то странное было в том, как разговаривал этот мужчина, даже казалось, что он пришел из другой эпохи. А может это был просто какой-то корнуэльский диалект, о котором Гвен не знала.

— Но судя по рассказам, кто-то все же бродит по этим развалинам, — произнесла она, нервно передвинув бокал на столе. Кем был этот мужчина, и почему он так уверенно говорил об этой легенде?

— Человек, бродящий по руинам — это рыцарь, отправленным Рофом, чтобы доставить Гвендолин в его королевство, тот, кто должен был забрать девушку у ее отца. Он единственный, кто оплакивает эту потерю.

— Ох. Так он был влюблен в нее?

— Да, был, — казалось, что каким-то образом его голубые глаза заблестели ярче, словно пронзая тело Гвен насквозь своим взглядом.

«Боже, как он это делает?»

— И любит и по сей день, — продолжил мужчина. Гвен почувствовала, что начала краснеть; создавалось впечатление, что он говорил именно про нее.

Она решила попросить его объяснить свои слова, но сила порыва испугала Гвен. И вместо этого она решила увести беседу в другую сторону.

— А что вы знаете о животных? Драконе и волках?

— Кое-что знаю, — ответил ее собеседник. — Но, возможно, лучше перенести этот разговор на другой день.

С этими словами он поднялся и пошел прочь, не произнеся больше ни слова. Гвен осталась сидеть на месте, чувствуя, что задыхается, а ее сердце колотилось как сумасшедшее без единой на то причины. Ей пришлось признаться самой себе, что что-то в его взгляде и голосе поразило ее так же, как потрясает многих людей великолепный вид гор во время захода солнца; когда тебе сложно поверить, что в мире есть подобная красота, но вот она — прямо перед тобой. К сожалению именно этот пейзаж заставлял ее коленки слабеть, а соски и развилку между бедер трепетать.

Мгновение спустя Гвен почувствовала, как в ней все больше зреет некая твердая решимость. Она допила пиво, взяла свой жакет и, бросив деньги за выпивку на стол, вышла из бара, собираясь посетить руины на холме.

А в самом темном углу паба «Голова вепря» мужчина бросил пару монет на стол и пошел к входной двери, двинувшись в том же направлении, что и американская девушка, которая только что покинула бар.

ГЛАВА 4

Гвен была задумчива, спрашивая себя в который раз, зачем собралась в этот поход. Не было никакого разумного объяснения тому, что она направилась к этим руина, кроме обычного удовлетворения собственного любопытства и, может быть, попытки отвлечься от мыслей о мистере великолепные-голубые-глаза. Это приключение можно было бы назвать охотой за сокровищами, по крайней мере, это давало Гвен отвлечься от переживаний и постоянного чувства одиночества, что окружало ее после смерти отца.

Во время прогулки, она мысленно вернулась к вопросам, что крутились в голове: почему Гвендолин стояла перед замком на той картине? Ведь в легенде говорилось, что она так и не вышла замуж за Рофа, а значит, не стала хозяйкой его замка. Вероятно, что она даже ни разу его не видела. И, кроме того, как Гвен сможет узнать хоть что-то в развалинах на холме, если вся эта история произошла сотни лет назад.

Но самый главный вопрос, конечно, заключался во внешности Гвендолин. Почему она была так похожа на саму Гвен? Может она была одной из их родственниц, про которых Ивонн Дрейк писала в своем письме. Но, разумеется, это было не больше чем совпадением.

Продвигаясь вперед к руинам, утопающим в зелени, Гвен удивлялась, как так получилось, что с момента приезда в Англию, несмотря на огромное количество пеших прогулок и довольно скудное питание, она все еще находилась в той же форме, что и в первый день приезда в Корнуолл. Она всегда была пышечкой, и где-то в возрасте восемнадцать лет приняла тот факт, что никогда не будет худышкой. Даже более того, она начала предполагать, что стройная женщина, никогда не смогла бы познать радостей (или горестей), которые могут принести широкие бедра. Сейчас, шесть лет спустя, она, наконец, смирилась со своими формами. Ну, более ли менее.

Гвен чувствовала, как морской воздух и физические нагрузки, заряжали ее энергией. В кои-то веки облака разошлись, и солнце согревало ее своим теплом. А когда она подошла к развалинам на вершине холма, то они предстали перед ней во всей своей величественной манящей красе. Стены замка хоть и были почти полностью разрушены войнами, природой и человеческим пренебрежением, но все также возвышалась над землей. Кое-где еще сохранились арочные окна, хотя стекол в них давно уже не осталось, а местами можно было даже заметить уцелевший сводчатый потолок. Что-то в этом месте приводило Гвен в восхищение; что-то напоминавшее детский восторг, который наполняет каждого малыша, когда каждый день дарит ему все новые открытия, то, что повзрослев, мы все забываем, пока не столкнемся с каким-нибудь неожиданным приключением.

Гвен остановилась в центре развалин, желая изучить и с почтением поприветствовать некогда величественное строение, хотя это и казалось безумием. В конце концов, эти стены не являлись живыми существами. Но Гвен была одна и ощущала какую-то необходимость оповестить это место о своем присутствии.

— Приветствую вас, — тихо пробормотала она, положив руку на плоский камень ближайшей к ней стены. Он был холодным, несмотря на падавшие солнечные лучи.

— На твоем месте я бы к нему не прикасался.

Это был мужской голос, хриплый и немного пронзительный, он доносился из-за ее спины, хотя Гвен сразу и не смогла осознать, откуда именно. Она резко отдернула руку, впервые почувствовав страх.

ГЛАВА 5

— Почему нет? — спросила Гвен у пустого пространства вокруг нее.

— Они имеют привычку перемещаться. Я говорю про стены, — сказал таинственный голос с приятным мягким английским акцентом. — Иногда по собственному желанию. Передвигаются, меняются местами. Никогда не знаешь, вдруг одна из них в этот раз обрушится прямо на тебя.

При этих словах она увидела мужчину, вышедшего из-за высоких стен. Каким-то образом он смог разглядеть Гвен, оставаясь при этом невидимым для нее, но девушка улыбнулась, пытаясь казаться дружелюбной, хотя незнакомец и вторгся незваным в ее пространство.

— Хорошо, — произнесла Гвен. — Я буду осторожнее с ними. Я просто решила прогуляться в этих местах.

— Правда? — мужчина подошел ближе. Он был молод — на взгляд Гвен, примерно лет двадцати. Со светлыми волосами и желтовато-зелеными глазами.

— Да, — солгала она, близость этого мужчины нервировала ее. — Я собираюсь тут… встретиться кое с кем. С моим парнем.

Незнакомец продолжал приближаться, остановившись лишь тогда, когда подошел практически в плотную. Он изучал ее лицо, а Гвен старалась изо всех сил не опустить взгляда и выглядеть куда более уверенно, чем чувствовала себя на самом деле.

Он был красивым, но очень бледным. Его кожа казалась почти прозрачной, подобно хрупкому фарфору, настолько тонкому, что, казалось, просвечивала насквозь. При взгляде на него Гвен вспоминала о старинных костяных куклах, которых видела в кино, будучи ребенком; их бледность порой даже казалась болезненной. Живые люди не могли так выглядеть. Ей не понравилось, что даже кожа мужчины казалась холодной на ощупь, словно реши она к нему прикоснуться, то ощутила бы под рукой лишь лед.

— А я надеялся, что ты пришла сюда, чтобы встретиться со мной, — сказал незнакомец. Гвен ощутила, как неприятная дрожь пробежала у нее по спине. Она сделала шаг назад.

— Но я напугал тебя, — продолжил он. — Прости. Кажется, у меня все не очень получается. Но я так долго тебя ждал.

— Я не совсем понимаю, — ответила Гвен. — Не так. Я вообще ничего не понимаю. Но мне и вправду пора… — она повернулась, чтобы уйти, размышляя, как быстро она сможет бежать с рюкзаком на плечах.

— Ты являешься потомком леди Гвендолин, не так ли?

Гвен остановилась, как вкопанная.

— Кто вы? — спросила она, разглядывая лицо мужчины. — Вам знаком кто-то похожий на меня? Может какой-то член моей семьи?

На мгновение Гвен подумала о матери, в глубине ее души заискрилась надежда, подобно маяку в ночи.

— Нет, ни единого твоего родственника. По крайней мере, ныне еще живого. Хотя я знал леди Гвендолин, и вот она была очень похожа на тебя.

Казалось, что мужчина очень хотел прикоснуться к Гвен. Но что-то в его глазах, подернутых поволокой, говорило о том, что мыслями он был сейчас в другом месте и времени.

Хотя незнакомец и собирался рассказать Гвен о женщине, на которую она была так похожа, все в ней кричало о том, что она должна бежать. Несомненно, этот мужчина не единственный источник информации в округе, должен быть кто-то еще чуть менее жуткий.

— Хорошо, но сейчас я пойду. Было приятно с вами познакомиться…

— Капрал.

— Капрал. Да, очень приятно. Была рада встрече. Но мне на самом деле пора, — с этими словами Гвен развернулась, желая, чтобы их разделяло как можно большее расстояние.

— О, но я не позволю тебе так легко уйти, — голос раздался прямо у нее за спиной, и Гвен зашагала быстрее, спускаясь с холма, стремясь уйти подальше от руин. После всех легенд про огромных собак, этот Капрал казался ей еще более пугающим.

Гвен двигалась все быстрее и быстрее, периодически срываясь на бег, пока вдали не замаячил городок.

«Только бы добраться до туда», — думала она, стараясь не оглядываться назад. Да это было и не нужно.

Она успела пройти всего несколько футов, когда почувствовала, что летит на землю, словно какая-то невиданная сила схватила ее за ноги, и вот она падает лицом вниз. Гвен не успела понять, что происходит; просто в одну секунду кто-то сбил ее с ног и теперь удерживал на земле. Но она понятия не имела, что или кто это был, она могла рассмотреть лишь траву перед своим лицом и далекие огни города.

— Отпусти меня, — произнесла она, собравшись с силами, когда почувствовала, как чьи-то руки — нет, не руки, что-то иное — дотронулись до ее спины. Горячее дыхание овевало ее кожу, заставляя мурашки бегать по шее.

— Что вам надо? — отчаянно желая договориться, чтоб ее отпустили, спросила Гвен.

Сначала ей никто не ответил, в тишине слышны были лишь чьи-то вдохи. Но мгновенье спустя раздался шипящий голос, в котором явно звучала угроза.

— Я хочу, чтобы ты ушла. Прекратила свое существование. Ты однажды практически уничтожила мою жизнь. И я не предоставлю тебе такой возможности вновь.

В это мгновение чьи-то руки сомкнулись на горле Гвен, и она постаралась дотянуться до них и разжать пальцы все сильнее сжимающиеся на шее, чувствуя, как с каждой минутой дышать становилось все сложнее. Гвен боролась за каждый вдох, дающийся ей с неимоверным трудом.

Чувствуя, как беспамятство затягивает ее все дальше, а веки становятся все более тяжелыми, Гвен заметила тень, с бешеной скоростью пронесшуюся мимо нее. В первое мгновение она приняла все за галлюцинацию.

«Вот что испытывают люди, умирая», — подумала Гвен в момент, когда сознание к ней вернулось. Казалось, вся жизнь промелькнула у нее перед глазами.

А эту секунду руки, сдавливающие ее горло, разжались, и Гвен смогла дышать, судорожно втягивая в себя воздух.

Она перекатилась на спину, прижав ладони к груди, пытаясь прийти в себя. Какое-то молниеносное движение привлекло внимание Гвен, заставив перевести взгляд направо, в туже секунду раздался громкий крик, чем-то напомнивший ор двух сцепившихся соседских кошек.

Но рядом дрались совершенно не домашние животные.

Большой серый волк напал на ее несостоявшегося убийцу, сжав огромные челюсти на его плече, и отшвырнул того на землю, заставляя мужчину закричать от боли.

— Нет, — орал незнакомец, безуспешно пытаясь сражаться с чудовищем.

Волк, еще сильнее сжав зубы, потащил мужчину к краю обрыва. Гвен решила, что все происходящее ей просто мерещится. Ни один хищник, каким бы умным он не был, никогда бы не додумался сделать подобное. С каждым новым вздохом, ей удавалось глотнуть все больше воздуха, и Гвен, не отрывая взгляда, продолжила наблюдать за развернувшейся перед ней картиной.

Зверь сбросил мужчину с края обрыва, подкинув его, словно тот ничего не весил, обрекая несчастного на верную смерть. Гвен зажмурилась, вновь убеждая себя, что ей все это просто снится. Когда она вновь распахнула глаза, то ей показалось, что она увидела ястреба, улетающего куда-то вдаль. Это точно просто сон.

Гвен лежала на земле, дышать становилось все легче. Она с ужасом ждала неизбежного нападения волка. Но ничего не происходило. Лишь голубое небо над головой и далекий крик чаек. Вокруг колыхалась высокая мягкая зеленая трава, а теплый бриз овевал кожу.

Глаза Гвен закрылись, и весь мир погрузился во тьму.

ГЛАВА 6

7 октября 2014 года

Гвен проснулась в кромешной темноте. Первой мыслью было, что кто-то завязал ей глаза, или что она находится в каком-то подземелье. Но как только она начала привыкать к окружающей ее черноте, Гвен заметила мерцающий свет, отражающийся от камней, возвышающихся над ней.

Лежа на боку, она обернулась и разглядела небольшой костер, горящий в нескольких футах от нее. Она уперлась о землю, собираясь подняться, и почувствовала мокрую землю и камни под ладонью. Гвен медленно села и огляделась, готовая, она на это очень надеялась, бежать в случае необходимости.

Останки высоких каменных стен окружали ее, а звездное небо простиралось над головой, подобно блестящему покрывалу. Руины, в которые она пришла днем, и в которых на нее напали, окружали Гвен. Даже если она и стала пленницей, то ее, по крайней мере, не связали.

— Ты проснулась, — раздался мягкий голос, показавшийся Гвен знакомым, и одно это уже ее успокаивало. Но она все еще была на улице и только что очнулась от бессознательного состояния, вызванного тем, что кто-то пытался ее задушить. И это, не считая того, что вокруг царила кромешная темнота, в которой невозможно было разглядеть хоть что-то, поэтому одного лишь уже слышанного голоса было мало, чтобы унять страх, который расползался внутри Гвен подобно болезни.

— Кто ты? — спросила девушка, пытаясь скрыть дрожь в голосе. В последний раз, когда она задала подобный вопрос мужчине, все закончилось довольно печально.

Фигура сидящего напротив человека зашевелилась, придвигаясь ближе к тусклому свету костра, и уже через мгновение Гвен смогла внимательно рассмотреть мужчину, освещенного огнем. Когда отблески пламени заиграли на его лице, она смогла узнать незнакомца, это был тот потрясающий красавчик из паба; тот самый, что рассказывал ей детали истории о Гвендолин, поведанной ей барменом.

— Меня зовут Лахлан, — произнес он. — Я посижу здесь и присмотрю за тобой, пока ты отдыхаешь. Ты многое сегодня перенесла, Гвен.

— Откуда… откуда ты знаешь мое имя? Ты копался в моих вещах? — Гвен потянулась к своей сумке, которую обнаружила рядом с собой, казалось бы, не тронутой.

— Боюсь, у тебя накопилось множество вопросов ко мне, — заметил Лахлан, медленно придвигаясь к ней ближе, словно к испуганному животному. — Со временем я смогу ответить на них. Пока же, знай, что здесь ты в безопасности. Я не позволю никому навредить тебе.

— Что произошло? Я была в руинах, а затем…

— А затем некий мужчина попытался убить тебя. А после огромный волк скинул его со скалы.

— Да, — ответила Гвен. — Похоже, это вовсе не было сном.

— Нет, боюсь, что нет. И мне очень жаль, что он успел зайти так далеко, — произнес Лахлан, садясь на землю перед костром. Гвен подтянула колени к себе, положив на них подбородок, на удивление она не чувствовала ни малейшей угрозы со стороны этого мужчины. Что-то в нем, в его поведении казалось Гвен до боли знакомым, словно Лахлан был старым другом, о котором она забыла по прошествии множества лет. Тут возникал вопрос, разве можно было бы забыть кого-то столь великолепного.

Лахлан же продолжал говорить:

— Я пришел слишком поздно, чтобы предотвратить то, что случилось.

— Что ты подразумеваешь под этим своим «слишком поздно»? Ты говоришь так, словно был свидетелем всему, произошедшему тут.

— У меня были подозрения, что не только я стану искать тебя. Но я не был достаточно бдительным, а быть может быстрым. Но уверяю тебя, это больше не повторится.

— Ты все еще не ответил мне, — сказала Гвен, опуская ноги, чтобы подняться и встать. — Что произошло на самом деле?

— Мужчина, пытавшийся убить тебя, поступил так из-за того, кем ты являешься на самом деле, и что означаешь для этого места. Из-за того, что принесет твое возвращение сюда.

— Мое возвращение? Но я никогда не бывала тут раньше.

— Бывала, Гвен. Возможно, ты не помнишь об этом. Но ты уже была здесь.

ГЛАВА 7

Лахлан улыбнулся тепло и как-то по-доброму, несмотря на те дикие слова, что он произносил.

— Я целую вечность ждал тебя, Гвен. В этом самом месте. Иногда мне казалось, что ты уже никогда не придешь.

Гвен замерла.

— Ладно, послушай, — произнесла она. — Все, что случилось за последние двенадцать часов и так ужасно странно. Даже не просто странно — я имею в виду это сумасшествие какое-то. Но сейчас мне кажется, что самая безумная часть сегодняшнего дня — это именно ты и твои слова. Что на самом деле печально, потому что ты…

— Потому что я, что? — Лахлан тоже поднялся, нависая над ней.

— С одной стороны, ты слишком красив, чтобы быть сумасшедшим, — выпалила Гвен. — Но внешность и здравомыслие никак не связаны. Слушай, спасибо, что присмотрел за мной, пока я бессознательная лежала на земле, вместо того чтобы, допустим, вызвать скорую. Но мне пора идти.

С этими словами Гвен развернулась, чтобы уйти. Лахлан утверждал, что не причинит ей вреда. Поэтому все, что ей оставалось — это положиться на его слово, ну насколько вообще можно было верить сумасшедшему.

— Думаешь, мне следовало вызвать скорую? — произнес Лахлан, его голос все еще оставался спокойным и тихим. — И чтобы я им сказал? Что в холмах посреди руин на тебя напал мужчина, способный оборачиваться в зверя? А затем появился волк и избавился от него? Что напали на леди Гвендолин, хотя она и умерла сотни лет назад?

Гвен снова посмотрела на Лахлана, рухнув на землю и сильно ударившись, когда ее ноги подкосились.

— Ты и вправду сумасшедший, — засмеялась она, запустив пальцы в свои распущенные волосы.

«Какая жалость, — подумала Гвен. — Почему такой красавчик должен был обязательно оказаться психом».

— Боюсь, что нет. Существует то, о чем ты пока даже не подозреваешь и, возможно, сочтешь выдумкой. Но скоро ты обо всем узнаешь, и тебе придется поверить.

— Ты только что сказал, что мужчина обернулся в зверя. Но это же просто миф. Легенда. Этого на самом деле не… — Гвен подняла взгляд, только для того, чтобы заметить, как Лахлан начал стягивать футболку. Перед ней предстали прекрасные грудные мышцы и идеальные кубики пресса, его бронзовая кожа переливалась в свете огня. Но прежде чем Гвен смогла произнести хоть слово, мужчина уже расстегивал штаны.

— Что, черт тебя подери, ты делаешь? — спросила она.

Лахлан не ответил. Вместо этого он пристально всматривался в ее глаза. Он производил ошеломляющее впечатление, заставив Гвен замереть, полностью лишая ее возможности пошевелиться, даже если бы она и захотела. В этом месте на самом деле была какая-то магия. Что-то настолько странное, что она не могла себе даже представить того, что произошло дальше.

В одно мгновение перед ней стоял мужчина — полностью обнаженный мужчина — и вот он исчез. На его месте появился огромный серый волк, он тяжело дышал, вытащив язык, а в его светло-голубых глазах застыло напряженное выражение, как и у самого Лахлана.

Гвен судорожно попыталась встать. Она оттолкнулась от земли, поднимаясь, и попятилась назад, пока не почувствовала под руками плоский камень. Стена перегородила ей путь к бегству, хотя это итак казалось невозможным; как она могла обогнать волка?

Но зверь даже не попытался подойти к ней. Вместо этого он склонил голову, точно собака, рассматривая ее с любопытством и не пытаясь ничего предпринять. Его можно было бы счесть очаровательным, если бы зверь не был ростом с Гвен, и не эти огромные зубы, которые, казалось, с легкостью могли перекусить ее пополам.

Спустя пару секунд, перед Гвен вновь оказался Лахлан, его тело тянулось и изгибалось, пока он не встал перед ней в полный рост.

— Все хорошо, — произнес он успокаивающим голосом. — Это я. Мне просто нужно было тебе показать. Не все легенды врут, Гвен.

— Ты… волк.

— Я не волк, я — перевертыш. Метаморф. Нас таких много в этом мире. Капрал тоже иной, он — ястреб-перевертыш. Один из самых опасных оборотней.

— Я слышала о подобном, но никогда не думала… мужчина в баре говорил что-то о déor.

— Многие считают, что мы не существуем на самом деле. Да мы и не стремимся к тому, чтобы люди о нас узнали. Déor — это наша животная форма — душа, заключенная в плоть.

— Понятно.

— Но есть кое-что еще, — произнес Лахлан.

— Ох, прекрасно.

— Ты спрашивала, откуда я узнал твое имя. Я помню его еще с тех пор, как ты носила его сотни лет назад, когда я приехал за тобой, чтобы отвезти к лорду Рофу. В мою стаю, чтобы ты стала нашей парой.

— Ты — рыцарь, отправленный, чтобы забрать Гвендолин? Волк, завывающий в руинах?

— Да, что-то вроде того.

— Ну, это кое-что объясняет.

— Я провел много времени вместе с миледи, которой ты была раньше, прежде чем она… — казалось, на мгновение Лахланом завладела печаль. — Я подвел ее тогда. Но не повторю этого снова.

— С чего ты взял, что я — это она? Ты говоришь, что это произошло сотни лет назад. По твоим словам, она давно умерла, — Гвен, наконец, расслабилась, хотя и не могла объяснить почему. Лахлан казался настолько открытым и искренним, что ее переполняла необходимость его утешить. Она протянула руку и обняла его, хотя чувство самосохранения в ней кричало держаться от него подальше.

И не только оно, но и нагота Лахлана.

Хотя он и неимоверно привлекал Гвен, но она предпочитала любоваться им издалека. Лахлан был воплощением женской фантазии: высокий, мускулистый, а его член, заставляющий рот наполняться слюной, вновь и вновь притягивал к себе взгляд.

— Гвендолин умерла, чтобы переродиться вновь. В новой жизни она должна была родиться где-то в 1990 году у матери, которая в итоге бросит ее, оставив лишь смутные указания, как найти дорогу к ее истинной судьбе.

— Ты знаешь что-то о моей маме? Но как…?

— Именно я перенес Ивон Дрейк из прошлого.

— Ты что… подожди, — Гвен рассмеялась, не зная, что еще она могла сделать. — Перемещение во времени?

— Да, — просто сказал Лахлан.

— Ну, это уже просто смешно.

— Прости, конечно. Но ты только что видела, как я принял волчью форму, и ты все еще думаешь, что в мире есть место для невозможных вещей?

— Если говорить про путешествия во времени, то да.

— Но не для меня.

— Ну, может ты одаренный?

— Кто-то называет это и так. Дар, проклятье. Мой дар позволил мне годами искать тебя. Впрочем, как и мое проклятье. Не один я обладаю подобными силами.

— Ну, давай шутки ради представим, что ты можешь путешествовать во времени. Если ты знал, что я буду рождена в 1990 году, то почему ты разыскивал меня так долго?

— Потому что, когда я перенес твою мать, то специально скрыл от себя точные время и место. Я не желал знать, когда или куда она перенеслась, потому что этим мог подвергнуть тебя опасности. Как ты уже заметила, кто-то хочет твоей смерти, Гвен.

— Да, к слову об этом. Почему это снова происходит? — Гвен издала смешок. Все казалось таким нелепым. Хотя и происходило у нее на глазах.

Теперь и Лахлан позволил себе усмехнуться.

— Столько всего надо рассказать, а времени так мало. Я скажу вот что, тебе было суждено стать парой лорда Рофа и еще одного лидера стаи. Матерью нашего клана, именно так должно было быть. Я был обязан привезти тебя к ним. И я все еще могу, если ты согласишься.

— Ты рассказывал о предполагаемой свадьбе Гвендолин. Я думала, что там речь идет об одном мужчине, а не о «стае».

— Да, я говорил о чем-то вроде свадьбы. Довольно сложно полностью описать ту связь, что возникает в парах. Это не просто церемония, на которой мужчина и женщина произносят слова, обещая друг другу всегда быть вместе. Наша церемония имеет и некий… физический аспект.

— Звучит так, словно ты имеешь в виду одну женщину и нескольких мужчин.

— Ну, двух мужчин. Двух перевертышах. Двух лидеров стаи, или альф, как кто-то их называет. Они должны будут разделить тебя между собой.

— И ты хочешь перенести меня к этим двум лидерам… — начала Гвен.

— Или доставить их сюда к тебе. Самое главное, чтобы ритуал был совершен.

— Ритуал?

— Обретение пары.

— Ты предлагаешь мне заняться сексом с мужчиной… мужчинами, которых я никогда не встречала?

— Что-то вроде этого.

— О мой Бог, — Гвен раздирали совершенно противоположные эмоции; осознание, что ее могут разделить между собой два оборотня; если они будут похожими на Лахлана, то с сексуальной точки зрения это было более чем соблазнительным и возбуждающим. Но это было и совершенным безумием. Они являлись полу-волками. И кто знает, на кого они были похожи? Мужчины могли оказаться жестокими, грубыми, злыми. Не говоря уже о том, что они якобы жили в другом веке.

— Я не тороплю тебя. И не заставляю, — заявил Лахлан, делая шаг вперед. Он тепло улыбнулся, словно о чем-то вспоминая. — Знаешь, много лет назад у нас с тобой состоялся такой же разговор. Тогда ты была такой же упрямой, как и сейчас.

— Я не упрямая, — произнесла Гвен, замечая иронию в собственных словах. — Ладно, ну может немного. Но ты должен понимать, что времена меняются. Женщина уже не обязана выходить замуж за совершенно незнакомых мужчин и рожать от них детей.

— Нет, обычно нет. Но такова твоя судьба.

Гвен на мгновение замерла, вспоминая слова матери:

«Там ты встретишь свою судьбу. Узнай свою историю».

Мужчина, стоящий перед ней был настолько красив, что она желала съесть его целиком. Меж его ног был восхитительный аппетитный член, заставляющий ее киску исходить соками желания. А Гвен собиралась просить его оставить ее в покое. Может ей все же не стоило это делать. А, возможно, она даже и не смогла бы так поступить.

— Почему я должна быть избрана двумя мужчинами? Почему не одним?

— Это традиция, двое лидеров должны разделить одну самку стаи. И этому есть причины: с одной стороны, большая вероятность завести потомство. А с другой стороны, удовольствие.

— Удовольствие?

— Их и твое. Ее. Ты увидишь, с каким благоговением они могут относиться к своей женщине. Мы не эгоисты, мы — мужчины, — пока Лахлан говорил, его плоть слегка шевельнулась меж мускулистых бедер, и Гвен обнаружила, что не могла отвести от нее взгляда. Кровь приливала к его длинному стволу, и с каждой секундой он становился все тверже, а затем гордо поднялась во всей своей красе, указывая на Гвен, словно подзывая к себе.

— А кто второй альфа?

— Я.

ГЛАВА 8

Гвен на мгновение замолчала.

Это было самое странное предложение за всю ее жизнь. Возможно ли что именно судьба, как и предсказывала мать, или просто какая-то невиданная сила подталкивала ее к тому, чтобы Гвен стала возлюбленной сразу двух оборотней? Какая женщина в здравом уме отказалась бы от такого? Но в тоже время, а какая бы согласилась?

— Я действительно не знаю, что сказать, — ответила Гвен. — Это просто сумасшествие.

В это мгновение странный шум прорезал повисшую вокруг них тишину. На один миг показалось, что это был крик ястреба, раздающийся прямо у них над головой.

— Нам нужно идти, — произнес Лахлан, надевая штаны и застегивая их прямо поверх своей эрекции. Одной рукой он взял рубашку, а вторую протянул к Гвен. — Прямо сейчас.

— Куда? Почему?

— Он возвращается. Капрал здесь.

— Твою мать.

— Давай, я отведу тебя в безопасное место.

С этими словами Лахлан побежал, на ходу натягивая рубашку через голову. Гвен старалась как могла и бежала рядом с ним, поднимаясь в гору. На горизонте забрезжил рассвет, и она стала значительно лучше видеть, нежели раньше. Но это также означало, что охотящийся на них мужчина видел их яснее.

— Ты же уже побеждал его, — произнесла Гвен. — Может, ты сделаешь это снова?

— Я мог бы. Но твоя защита — мой приоритет. Не желаю предоставить ему даже шанса оказаться рядом с тобой. В последний раз мне помогла внезапность, теперь же он будет действовать умнее.

Лахлан мог ощущать ее неповторимый божественный аромат, пока они бежали; запах, которой он впервые познал так давно. Но сейчас к этим чувствам примешивался страх, он понимал, что ему необходимо обеспечить Гвен безопасность и удобство.

Через пару минут солнце стало подниматься над горизонтом.

— Куда ты меня ведешь, — спросила Гвен.

— В небольшой коттедж, который я знаю. Он сейчас пустует. Я его часто использую, когда бываю в этих местах. Он принадлежал моим родственникам.

Гвен заметила огромную птицу, кружащую над их головами, словно пытающуюся продумать траекторию полета. Она осознавала, что ястреб был прекрасно осведомлен об их местонахождении, и удивлялась, каким же волшебным образом защищен этот коттедж, раз они могли там спастись от этого существа.

Но увидев дом, Гвен все поняла. Он был построен из камня, а на окнах установлены крепкие металлические решетки.

— Иисусе, — произнесла она. — Место выглядит максимально защищенным.

— Так и есть, — ответил Лахлан. — Тут мы в полной безопасности. По крайней мере, сейчас. Пока ты не определишься с выбором.

— Я… — Гвен заставила себя замолчать, пока они продолжали бежать. Ястреб издавал угрожающие крики, кружа в небе, и не было никаких сомнений, что он точно знал, куда они направлялись. Он пытался, Гвен была в этом уверена, не дать им дойти до цели.

Последние сто метров оказались самыми сложными; птица ринулась к ним, несясь на Гвен подобно выпущенной стреле, но Лахлан сдерживал пикирующего вниз хищника. Он не желал обращаться, понимая, что в человеческой форме был выше и мог оказать большее сопротивления Капралу, нежели в волчьей. Лахлан бежал сразу за Гвен, ограждая ее от нападения, хотя сам уже успел получить несколько ударов в спину, защищая ее. Стоило им только подбежать к коттеджу, как он закричал:

— Забегай внутрь!

Гвен распахнула дверь и ринулась в дом, не оглядываясь, Лахлан влетел следом, захлопнув дверь за своей спиной. Она была сделана из тяжелой древесины с огромными железными петлями, для большей безопасности мужчина опустил массивный запор.

— У тебя идет кровь, — произнесла Гвен, заметив, что рубашка Лахлана была разорвана в нескольких местах.

— Все в порядке, — сказал он, глядя в окно. Птица все еще кружила в небе, злясь из-за собственной неспособности найти слабое место в конструкции здания.

— По крайней мере, дай мне осмотреть тебя, — заявила Гвен. — Сними рубашку. Тут где-нибудь есть аптечка?

— В ванной, под раковиной.

Когда ястреб улетел, Лахлан повернулся и снял испачканную хлопковую рубашку. Отодвинув деревянный стул от кухонного стола, он сел в ожидании помощи новоявленной медсестры.

Гвен вышла из ванной, держа в руках кусок материи, пластырь и что-то в стеклянной бутылочке.

— Может быть немного больно, — произнесла она, изучив раны Лахлана. Ни одна из них не была слишком глубокой, но все еще существовал риск заражения инфекцией.

— Я могу перетерпеть боль, — сказал Лахлан, слегка поморщившись. — Это не первая моя схватка.

— Вижу, — Гвен заметила шрамы, рассекающие его мускулистую спину, они явно говорили о том, что он выдержал не одну битву за последние годы. — Как, черт подери, ты умудрился получить их?

— Мы довольно долгое время были вовлечены в войну, я имею в виду наш клан. Вот почему ты… Гвендолин… была так необходима.

— Я не понимаю, — заметила Гвен, очищая открытые раны от сочащейся крови. — Война с кем?

— Борьба за территорию с соседей группой оборотней. В книгах по истории чаще рассказывают о битвах за престол, но не о других войнах. Хотя они не менее важны. Тот клан десятилетиями выдерживал наши атаки. Их лидер боится того, что может произойти, если мы победим.

— А что может случиться?

— Тогда мы захватим его земли, а его выставим вон.

— И что? Он просто уйдет куда-то еще.

— Однако он намерен захватить земли, которые населяют люди. Например, район, где находится Трэкиллинг.

— Они что, хотят жить вместе с людьми? Разве это плохая идея?

— Ужасная.

— Тогда зачем им это?

— Сила. Жадность. Любая другая причина, которую ты только можешь себе придумать. Но если это случиться, то судьба целой страны будет изменена раз и навсегда.

— Постой, мы же говорим о событиях, развернувшихся столетия назад? А этот Капрал… он прошел сквозь время, как и ты?

— Да. Существует несколько мест для перемещения во времени. Можешь назвать такие пути порталами. Не каждый в силах воспользоваться ими, но Капрал может. И он нашел один из них.

— Я не совсем понимаю. Почему он хочет моей смерти? Почему я представляю для него такую угрозу?

— Все это из-за того, кем ты являешься, Гвен. Из-за твоей крови, — Лахлан повернулся к Гвен и обхватил ладонью ее запястье, не давая ей и дальше обрабатывать его раны. — Ты для клана — шанс на победу. Наш лучший шанс.

— Объясни мне кое-что тогда, — заявила девушка, присаживаясь на стул напротив Лахлана. — Я… Гвендолин… умерла, в том времени. Но твой клан выжил. И все в порядке. Так почему я тебе вдруг понадобилась сейчас?

— С первого взгляда все и вправду выглядит хорошо. Но в твоем времени назревает еще одна великая война между оборотнями. И если она начнется, множество жизней, как среди людей, так и перевертышей, будет уничтожено. Роф — мужчина с огромной силой. Воин. Но он мирный лидер. Он не желает сеять хаос. Не хочет, чтобы остальной мир узнал о нашем существовании.

— То есть ты имеешь в виду, что если я не пойду с тобой, то все эти ужасные вещи произойдут на самом деле?

— Да.

— Это огромное давление на меня.

— Знаю, — взгляд Лахлана стал как никогда пронзительным. Гвен решила, что мужчина обладал какой-то непоколебимой уверенностью, словно он точно знал, что именно являлось целью его жизни. Он ни разу не заколебался и не смутился, искренне веря в свои слова. Лахлан являлся настоящим лидером, и в этом плане он был полной противоположностью Гвен. Мужчина рассказал о своих целях и ее предназначении, но для нее в этом все еще не было никакого смысла; все в ней кричало о необходимости обдумать каждое сказанное слово, и не важно, сколько времени это может занять. Все это было для нее таким новым, таким чужим.

С одной стороны, казалось таким простым взять и сесть в самолет, забыть для чего она приехала в Корнуолл и вернуться домой. Но как Гвен могла так поступить, когда ее жизнь так кардинально поменялась?

Оборотень поднялся, его обнаженная грудь была покрыта капельками пота, и посмотрел на Гвен.

— Я никогда не стану принуждать тебя, — произнес он. — Никогда не попрошу действовать против инстинктов или желаний. Я никогда не хотел для тебя ничего иного, кроме благополучия и счастья.

— Я верю тебе, — ответила Гвен, вставая, чтобы встретиться с Лахланом взглядом — Мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать. Ты же понимаешь, как много новой информации вывалил на меня.

— Понимаю. Но хочу тебе сказать, что и мужчина, и зверь во мне — оба желают взять тебя и сделать нашей. Здесь и сейчас. Я бы провел следующие два года, ублажая и радуя тебя, если бы ты только позволила. И пока я могу только защищать тебя, так как не вправе принуждать к чему-либо, то я лишь скажу, с какой сумасшедшей силой желаю испробовать тебя, — Лахлан склонился к Гвен, поедая взглядом каждый миллиметр ее тела. — Как сильно я хочу тебя трахнуть.

Дыхание вырывалось из груди Гвен с куда большим шумом, чем ей хотелось бы. Она совершенно не привыкла к мужчинам, которые вели бы себя так прямолинейно.

— Я…

— Тебе не обязательно что-то говорить, Гвен. Я могу почувствовать твой запах. Я знаю, о чем ты подумаешь еще до того, как мысль окончательно сформируется у тебя в голове.

Внезапно ноющая боль меж бедер показалась ей просто предательской. Конечно же, Лахлан знал, насколько влажной она стала для него. Как она желала его тело. Но она не могла просто взять и заполучить его здесь и сейчас. И почему все было так чертовски сложно?

Гвен отвела взгляд в сторону, притворяясь, что слова Лахлана совершенно на нее не повлияли.

— Ну а между тем, что мы собираемся делать дальше? Останемся здесь, пока мистер Птичка не исчезнет?

— Боюсь, это наш единственный выход. К счастью тут припасено достаточно еды, хотя и нет никаких изысков. Мы сейчас перекусим и устроим тебя отдохнуть. Ты, наверное, устала.

— Это да, — подтвердила Гвен, — но я не столько устала, сколько запуталась.

Лахлан принес кое-что из продуктов с кухни: банку с консервированным супом, которую он поставил разогреваться на дровяную печь, и бутылку вина.

— Ну, все не так уж и плохо — произнесла Гвен, подходя к Лахлану и заглядывая ему через плечо. — А для собаки ты почти что ручной и такой хозяйственный.

Улыбка расползлась на лице оборотня.

— В мое время, тебя бы серьезно наказали за подобные слова, сочтя их оскорбительными, — ухмыльнулся он.

— А что приручить кого-то или заставить заниматься хозяйством — это преступление? — пошутила Гвен.

— Почти. Но запомни, что если ты когда-нибудь встретишь Рофа, то не следует называть его собакой.

— У меня сложилось впечатление, что он дракон.

— Еще одно заблуждение. Роф не дракон.

— Тогда кто же?

Лахлан не ответил. Вместо этого он направился в гостиную и принялся разводить огонь в небольшом камине.

— Нам нужно будет ночью сохранять тут тепло, — заметил он. — Утром я смогу вернуть тебя в Трэкиллинг, если это то, чего ты хочешь. Это рискованно, но если мы выйдем достаточно рано, то сможем выбраться отсюда без особых повреждений.

— Лахлан, — произнесла Гвен, присаживаясь на край старого кресла, стоящего перед камином. — Этот Капрал будет охотиться на меня весь остаток моей жизни?

Эта мысль только что пришла девушке в голову. Поиски собственных корней, обернулись для Гвен смертельной опасностью, и теперь ей нужен был кто-то надежный и достаточно сильный, на кого она могла бы положиться.

— Да, — ответил оборотень. Он даже не взглянул на нее.

— Понятно.

Перед камином лежал мягкий ковер, слегка потертый из-за множества ног, ходивших по нему за все эти годы. Гвен взяла подушку с кресла, шерстяное одеяло и легла на пол головой к очагу. Итак, она стала заключенной. И не только из-за того, что оказалась заперта в этом доме, но и из-за сложившейся безысходной ситуации.

Ее сокамерник не сводил с Гвен взгляда, он с нежностью смотрел на нее, возвышаясь над девушкой, словно был готов защищать ото всех бед. Наконец, Лахлан снял подогретый суп с печи и, вернувшись, лег рядом с Гвен. Он прижался к ее спине, обвив сильной и теплой рукой ее талию, и уже через минуту погрузился в сон.

ГЛАВА 9

8 октября 2014 года

Когда Гвен проснулась, солнечные лучи падали на пол сквозь стальные решетки на окнах коттеджа. Рука Лахлана все еще обвивалась вокруг нее, а жар, исходящий от него, окутывал ее тело подобно теплому одеялу. Гвен слышала его глубокое спокойное дыхание, чувствуя, как грудь Лахлана поднималась и опадала.

А затем она ощутила кое-что еще.

Сначала Гвен решила, что твердокаменная эрекция, прижимающаяся сзади, ей показалась, но чем дольше она лежала, постепенно приходя в чувства, тем все более отчетливо понимала, что все это происходило на самом деле: спящий Лахлан был возбужден. Массивный стержень, раньше дразнящий ее только своим видом, теперь делал это, прижимаясь к ней всей своей великолепной твердой длиной, заставляя рот Гвен наполняться слюной. Мысли о нем были восхитительными: потрясающий мужчина, красивый член. На мгновение Гвен задумалась, взвешивая все за и против того, чтобы впустить плоть Лахлана в себя. Было ли это так уж неправильно? Ни к чему не обязывающая связь с оборотнем из другого времени? Но он говорил о парах и ритуалах. Скорее всего, Гвен не могла просто воспользоваться им, а потом, бросив, вернутся в Штаты.

И в эту минуту, словно Лахлан во сне смог прочесть ее мысли, его рука чуть поднялась, обхватив ее грудь. О, милостивый боже. Гвен почувствовала, как ее соски затвердели от этого мягкого касания, и она задалась вопросом, осознавал ли Лахлан, что именно он делал.

Гвен потянулась к его ладони, слегка погладив ее, только чтобы посмотреть, проснулся ли Лахлан. Он тихо застонал и усилил свою хватку, прежде чем прижаться к Гвен снова. Его запах, ощущение его тела против ее были опьяняющими.

Наконец, Гвен освободилась из его объятий и отодвинулась, чтобы полюбоваться на Лахлана. Он лежал с приоткрытыми глазами.

— Все в порядке? — спросил оборотень, по-видимому, ничуть не смущенный своей огромной эрекцией, явно проступающей под тканью штанов.

— Хорошо, все в порядке, — произнесла Гвен, поворачиваясь, чтобы направиться на кухню. — Я просто проголодалась.

***

Разглядывая Гвен, Лахлан про себя пожелал, чтобы его твердый член хоть немного успокоился.

— Всему свое время, — сказал он себе. — Ты ждал так долго. Осталось подождать еще пару дней.

Запах Гвен был именно таким, как он помнил; восхитительный, сексуальный, опьяняющий. Когда Лахлан ложился возле нее, то мог бы позволить себе единственное удовольствие — лишь провести носом вдоль всего ее тела, чтобы полностью впитать в себя ее аромат. Но это привело бы к большему, а он не хотел принуждать Гвен к чему-либо. Был не вправе обладать ею, пока она не согласится на ритуал. И даже тогда было бы неправильно предпринимать что-то, пока он не приведет ее к Рофу.

Лахлан твердо верил в законы судьбы; в то, что Гвен приехала на побережье Корнуолла по какой-то причине. И в какой-то момент, она поймет все с его помощью или без. А пока его задача была простой — направлять, вести и защищать ее. Гвен не имела ни малейшего представления о своих собственных силах. Но не Лахлан должен был раскрыть все ее секреты. Вскоре она все узнает сама.

Когда его эрекция хоть немного успокоилась, Лахлан поднялся и подошел к Гвен, которая вновь разогревала вчерашний суп.

— Ты в порядке? — спросил он. Лахлан вновь втянул в себя ее запах, куда более сильный, чем аромат еды.

— Со мной все хорошо, — сказала Гвен. — Просто слегка потеряна, но это все.

Лахлан улыбнулся, предполагая, что знает о причинах ее растерянности.

— Ну, вскоре все для тебя станет ясным, я надеюсь, — произнес он.

— Да, — в этот раз Гвен повернулась к нему. — Лахлан, если я скажу тебе нет… если уеду… то увижу тебя когда-нибудь вновь?

— Нет.

Одна только мысль об этом была для него невыносима. Но такова была правда. Он должен будет ее отпустить.

— Понятно, — Гвен вновь принялась помешивать суп, казалось, что она решила не обращать внимания на произошедший диалог. Лахлан повернулся, чтобы уйти.

— Тогда я останусь, — раздался голос за его спиной.

Лахлан молниеносно оглянулся, что бы проверить, действительно ли Гвен произнесла эти слова.

— Останешься?

— Да, — она перелила суп в старую фарфоровую миску. — Останусь. Кажется, такова моя судьба, — Гвен протянула ему еду. — И будет глупо, пытаться сбежать от нее.

Взяв предложенную тарелку, Лахлан улыбнулся.

— Ты сделала хороший выбор, — сказал он. Его член шевельнулся в согласии. Теперь только вопрос времени, когда он окажется внутри нее, доставляя удовольствие. Лахлан так долго этого ждал.

— Ну, я так это вижу, — произнесла Гвен. — Бывают вещи и похуже.

При этих словах она улыбнулась, взяла свою порцию и вернулась в гостиную.

***

Теперь, когда все шло по плану, Гвен могла переложить разработку деталей на Лахлана, доверившись его опыту. Но факт оставался фактом: они все еще, пусть и временно, были загнаны в ловушку.

— Капрал кружит над нами, — сказал Лахлан, выглядывая в окно чуть позже. — Я бы попытался его увести отсюда, но, к сожалению, глупость никогда не была одним из его недостатков.

— Итак, что же мы тогда будем делать? Разве ты не можешь вернуться во времени и привести подкрепление?

— Если бы только все было так просто, — произнес оборотень, возвращаясь к дивану, на котором сидела Гвен. — Нам нужен портал. Ближайший находится в руинах Дандарена. Но отправляясь туда, мы подвергнем себя риску. Уж лучше сделать это ночью; его глаза не видят в темноте настолько хорошо, как мои.

Гвен подумала о том, что прежде чем их путешествие на самом деле начнется, им предстоят еще часы ожидания, которые надо было как-то убить. Прежде чем она встретится с мужчиной, которому, видимо, она была предназначена не только в этой жизни, но и в предыдущей.

— Расскажи мне, — сказал Лахлан, наблюдая, как Гвен теребит пальцами уголок одеяла, — о твоей юности?

— Хорошо, — ответила она, с благодарностью понимая, что именно Лахлан пытался сделать. Он сел возле нее, его колено находилось настолько близко к ее ноге, что Гвен ощущала тепло, исходящее от него. Он всегда был таким горячим.

— Я росла в маленьком городке на восточном побережье. Милое место, возле океана, похожее на это. Думаю, именно поэтому я чувствую себя в Корнуолле, как дома. Ну, поэтому, и еще потому, что другая я когда-то жила здесь.

— Ты была счастлива?

— Была. Пока мать не бросила нас. У меня было прекрасное детство. Насколько я помню, она была милой и красивой женщиной. Я никогда не понимала, почему она уехала, и, должна признать, это было очень болезненно. Родители не должны отказываться от своих детей.

— Я согласен. Но ты же теперь понимаешь, что она должна была, да?

— А так ли это? Означает ли это, что однажды и мне придется отказаться от своих собственных детей?

— Ради твоего же блага надеюсь, что нет. Это было нелегко для твоей матери, — сказал Лахлан, положив ладонь ей на колено. Гвен внезапно обнаружила, что ее начало тряси несмотря на жар, исходящий от него, а ее зубы того и гляди начали бы стучать, настолько ее охватило возбуждение от этого прикосновения.

— Я уверена, что ей было нелегко, — взяла себя в руки Гвен. — Просто я хотела бы, чтобы она не была вынуждена это делать. Не только ради меня, но и из-за отца.

— Как я понимаю, он очень страдал? — пальцы Лахлана нежно гладили Гвен по ноге, жест сочувствия, вызвавший лишь новую волну возбуждения.

— Да. Это разбило его сердце.

— Мне жаль, Гвен, — с этими словами оборотень придвинулся ближе и крепко ее обнял. Такие потрясающие объятия, дарящие чувство защищенности. Гвен позволила своей голове упасть на его плечо.

— Спасибо, — сказала она. — Я верю, что тебе жаль.

И теперь уже Гвен положила руку на ногу Лахлана, неосознанно поглаживая ее сквозь надетые на него хлопковые штаны. Было так прекрасно ощущать контуры мышц, которые даже в расслабленном состоянии были словно выточены из камня. Гвен ощутила, как от одной лишь мысли, что она сможет заполучить этого мужчину для себя, боль от возбуждения пронзила ее между бедер. Чем бы не был этот «ритуал», но если он объединит их, то Гвен воспримет его как награду за что-то доброе, сделанное ею в этой жизни.

***

Когда Лахлан ощутил руки Гвен на себе, то зверь в нем весь подобрался, готовясь вырваться наружу; бешеное желание взять эту женщину боролось в нем со здравым смыслом и чувством долга. И дело было не в том, что Роф запретил Лахлану трогать Гвен; на самом деле, на протяжении всех этих лет, друг побуждал его брать любую женщину, которую он только возжелает. Но Гвен была особенной; священной. Все, что касалось ее, заслуживало почтения, и так оно и будет, и не только со стороны лорда, но и его подданных, его клана, которые ждали дня ритуала почти с таким же нетерпением, что и Лахлан, но совершенно по иным причинам.

Он положил ладонь на руку Гвен и повернулся к ней.

— Мы должны остановиться. На этот раз, — произнес он. — Мне необходимо отвести тебя туда, где тебе суждено быть.

Гвен отдернула пальцы, одновременно испытывая смесь смущения, разочарования и неудовлетворенного голода.

— Хорошо, — сказала она, поднимаясь с дивана.

— Я заставил тебя чувствовать себя плохо, — заметил Лахлан. — Я не собирался.

— Все нормально. Я просто еще не до конца разобралась, как все это работает. Но я привыкну к правилам.

— Если бы все зависело только от меня, Гвен, то не было бы никаких правил. Только ты и я. Здесь, на полу, пока мы оба не довели бы друг друга до истощения. Лишь для того, чтобы после начать все сначала.

Гвен почувствовала, как волна возбуждения ударила по ней подобно молоту. Порожденная одной только мыслью об изнуряющем сексе с этим мужчиной, о том, как именно они могли бы окончательно вымотать друг друга. Но Гвен должна была начать планировать свою жизнь, исходя из чувства долга, которое, как она осознавала, вызовет в ней болезненное противоречие.

Но Гвен подождет. Она могла подождать. Еще совсем немного.

ГЛАВА 10

Когда наступила ночь, они покинули хижину и под покровом тьмы побежали к развалинам. Им предстояло преодолеть всего один километр или около того, поднявшись вверх по холму, но этого с лихвой хватило Капралу, чтобы он смог заметить их своим острым ястребиным взглядом.

Лахлан внимательно осматривал окрестности, его голубые глаза мерцали в тусклых лучах сияющей над головой луны, которые пытались пробиться сквозь затянувшую небо вуаль из облаков. Они оба договорились не разговаривать, если только это не было необходимо, и Гвен изо всех сил старалась идти в ногу с Лахланом, держась за его горячую сильную руку, пока он вел ее вперед. Она не настолько хорошо видела в темноте, как он.

Гвен была уверена, что они прошли приличное расстояние, когда громкий звук разорвал тишину ночи. Птица закричала прямо над ними.

— А ты думал, что этот парень научился не шуметь во время преследования людей, — прошептала Гвен.

— Он передает сообщение, — сказал Лахлан. — Его последний крик совершенно не похож на все предыдущие. Это сигнал.

— Ты хочешь сказать, что где-то поблизости у него есть друзья?

— Очень вероятно. Пошли, нам надо поскорее добраться до места.

С этими словами Лахлан сорвался на еще более быстрый бег, утягивая Гвен за собой, хотя она совсем не была уверена, что сможет идти в ногу с этим невероятно сильным мужчиной, который двигался рядом.

Неясные фигуры начали появляться в воздухе около них, налетая на Гвен, кружа возле нее, но не прикасаясь. В какой-то момент крыло взмахнуло перед ее лицом, и она споткнулась, испугавшись, что сейчас упадет на землю.

Но Лахлан поймал Гвен, остановился и поставил на ноги, прикрывая от мелькающих перьев, чтобы она могла на мгновение перевести дыхание. Он не произнес ни звука, а только бросил на Гвен мимолетный взгляд, словно убеждаясь, что она была цела.

— Ты мне веришь? — прошептал он, удовлетворенный осмотром.

Гвен безмолвно кивнула.

Лахлан молниеносно стянул с себя одежду и протянул ее Гвен, которая сжала вещи в руках. Мужчина перед ней вновь обернулся прямо у нее на глазах, и спустя мгновение огромный серый волк стоял на его месте, развернувшись в ту сторону, куда они должны были идти.

Неясные фигуры все еще летали вокруг, нападая теперь на волка Лахлана, словно пытались напугать его. Он побежал, Гвен неслась рядом, порой зверь нападал на одну из огромных птиц. Одну из них он поймал за крыло, а затем до Гвен донесся отвратительный хруст. Она поняла, что горло нападавшего на них создания было разорвана огромными челюстями волка.

Когда темные очертания руин замка появились на горизонте, самая большая из птиц, казалось, отчаялась и понеслась прямо на Гвен, которая внезапно оказалась отброшенной на землю, когда Лахлан прыгнул вверх. Птичьи когти вцепились в его холку и на мгновение сумели поднять, но уже через секунду отпустили, не сумев справиться с неимоверным весом зверя. Гвен внезапно поняла, что успела зарыться пальцами в густой волчий мех, прежде чем они продолжили бежать. Ужас в ней удавалось сдерживать только решимостью оставаться в живых.

Лахлан вел ее к разрушенным стенам замка, где древний дверной проем зиял пустотой, и Гвен осознала, что именно он и был их конечной целью, хотя и не могла точно сказать, почему она так решила. Теперь он казался таким близким, таким доступным. И Капрал, казалось, отступил. Вот уже некоторое время на них никто не бросался; возможно, птицы были слишком напуганы волком, который бежал возле нее.

До дверного проема оставалось всего футов двадцать, и Гвен неслась к нему изо всех сил. И тогда это произошло.

Камни начали падать вокруг нее, подобно сильному смертоносному граду. Обломки ударялись о землю с глухим звуком, едва не попадая по ногам Гвен, пока она продолжала продвигаться вперед, разбрасывая грязь в стороны вокруг нее. Птицы атаковали сверху.

Гвен слышала, как Лахлан низко зарычал, словно с угрозой предупреждая: «Не стоит с нами связываться».

Но это было уже неважно. Через мгновение они пробегут через дверной проем, и это, как убеждала себя Гвен, станет для них спасением.

Стоило только правой ноге Гвен переступить через порог, как мир вокруг нее погрузился во тьму.

ГЛАВА 11

8 октября……. года

Гвен очнулась и обнаружила, что находится в каком-то странном месте. Ее голова вновь пульсировала болью, но на этот раз тут хотя бы был свет.

Ее веки так и норовили закрыться, несмотря на любопытство и жажду узнать, где же она была: стала ли она узником или это было новое убежище? Она решила прислушаться к другим чувствам восприятия, чтобы определить свое местонахождение: ее ладони касались мягких простыней, которые прикрывали тело, одетое лишь в какое-то подобие тонкой ночной рубашки. Гвен лежала в кровати. Ладно, это уже что-то проясняло. Но в каком месте она в итоге оказалась?

В воздухе витал приятный аромат горящей древесины. А прохладный ветер овевал ее кожу с правой стороны.

Наконец, Гвен удалось приоткрыть глаза и осмотреться, но это только усилило ее головную боль.

Стены комнаты, в которой она оказалась, были сделаны их камня. Светлые занавески раздувал ветер, проникающий внутрь сквозь открытые арочные окна. Напротив ее кровати, застеленной белым постельным бельем, в очаге потрескивал яркий огонь.

Слева от Гвен находилась деревянная дверь, держащаяся на железных петлях.

В комнате, прислонившись к стене, около дверей стояли двое мужчин. Первый, на вид лет сорока, был одет в роскошную красную тунику, кожаные штаны и высокие черные сапоги. Второй выглядел скорее как охранник. Он носил серебряную кольчугу и шлем, скрывающий верхнюю половину его лица. Густая щетина покрывала квадратную челюсть. Судя по всему, не самый дисциплинированный стражник.

«Мужчина слева, — подумала Гвен, — должно быть правит этим местом. Где бы это место ни находилось».

Может быть, ее схватил Капрал, и это его командир. А, возможно, она оказалась где-то еще.

— Где я? — поинтересовалась Гвен слабым голосом.

— В замке Дандарн, — ответил мужчина в тунике.

— Итак… ты должно быть Роф, — произнесла она. — То есть я хотела сказать — лорд Роф.

Мужчина подошел ближе, на его губах появилась улыбка.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Как кусок дерьма, — ответила Гвен.

Стражник рассмеялся. Нахальный ублюдок.

— С тобой все будет в порядке, — произнес незнакомец в тунике. — Ты получила удар по голове, но он не причинил никакого существенного ущерба.

— Где Лахлан? — спросила Гвен, не сильно интересуясь состоянием своего черепа.

— Он скоро подойдет. Лекари обрабатывают кое-какие его раны.

— Ох. Хорошо, — Гвен опустила голову на подушку, разочарованная, что рядом не было его такого знакомого лица, чтобы успокоить ее. В конце концов, она пришла сюда ради него. Этот лорд Роф был довольно милым, но он не волновал ее так сильно.

— Итак, — продолжил мужчина. — Ты немного подлечишься, а затем мы сможем подготовить тебя к ритуалу.

— Ритуал. Верно, — итак, этот парень думал только о сексе, пока Гвен лежала тут и страдала от головной боли. Типичный мужчина.

— Служанка готова помочь тебе со всем, в чем ты будешь нуждаться. Просто дай ей знать, если тебе что-то понадобится.

— Понадобится? Что-то вроде того, какой альбом я бы сейчас послушала или сколько ароматических свечей зажечь?

— Я не знаю, что такое альбом, — сказал незнакомец в тунике. — Но в любом случае, если что-то захочешь — просто попроси.

— Хорошо, — произнесла Гвен, вздохнув. — Сейчас я прошу, чтобы ты дал мне поспать.

— Прекрасно, моя леди, — отметил мужчина, а затем повернулся и вышел.

Охранник остался в комнате, небрежно встав возле двери. Ничего в его позе не указывало на человека, настороженного в ожидании неминуемой атаки.

— Ты всегда ошиваешься в женских спальнях? — раздраженно спросила Гвен.

— Только в тех, чьи хозяйки достаточно привлекательны, чтобы соблазнить меня, — сказал он.

«Прекрасно, да он же просто самоуверенный кретин, ведь так?» — подумала она.

— Более чем уверена, что твой лорд не был бы доволен, что ты подкатываешь к его избранной паре, — сказала Гвен. — А мне не хотелось бы жаловаться на тебя.

— Пожалуйста, не надо, — ответил стражник, приближаясь к кровати. Его улыбка моментально сменилась на выражение полного ужаса. — Он скормит меня своим собакам. Под этим я подразумеваю его друзей.

— Прекрасно, — ответила Гвен, изучая мужчину, — ты заслужил это. Там, откуда я пришла, не считается достойным настоящего мужчины ухаживать за чужой подружкой.

— Подружкой? Ты именно так себя называешь? — незнакомец выглядел озадаченным, словно пытался разобраться в самой структуре этого слова.

— Будущая любовница. Потенциальная жена. Одноразовый трах, — сказала Гвен. В этот момент у нее не было желания строить из себя леди.

— А будущей любовнице нравится, когда к ней прикасаются? — спросил мужчина, стоящий теперь перед самой кроватью.

— Только не тогда, когда она страдает от головной боли, способной остановить грузовой поезд, — сказала Гвен.

— Когда-нибудь я научусь понимать, о чем ты говоришь, — с этими словами он поднял простыню, которая закрывала ее, рассматривая надетую на Гвен ночную рубашку.

— Я могу разглядеть тебя сквозь материал рубашки, — произнес мужчина, глубоко вдыхая, все так же возвышаясь над ней. Женский аромат был таким заманчивым. — Они выбрали для тебя подходящее одеяние.

Гвен распахнула глаза шире и вырвала простынь из его рук, вновь прикрывая себя.

— Что, мать твою, ты делаешь? — спросила она. — Отвали от меня.

— Я изучаю свою будущую любовницу. Потенциальную жену. Кого-то для одноразового траха, — рассмеялся он.

Гвен уставилась на охранника, вглядываясь в его лицо. Квадратную челюсть. Эти светлые глаза, которые так напоминали ей глаза Лахлана.

— Кто ты? — спросила она. — Ты же не стражник.

— Нет, — ответил мужчина, снимая шлем. — И никогда им не был. Я правитель этих земель.

ГЛАВА 12

— Ты Роф? — с этими словами Гвен села, слишком ошеломленная, чтобы продолжать беспокоиться о своей голове. Мужчина был очень похож на Лахлана; но не совсем; он был чуть менее загорелым, а волосы были немного темнее, но, безусловно, в обоих мужчинах было много общего, а ее об этом никто не предупредил. Может быть, все волки-оборотни были в чем-то одинаковыми. По крайней мере, выглядели достаточно аппетитно, чтобы любая женщина жаждала их с невероятной силой.

— Да, я Роф. А ты леди Гвендолин.

— О, Боже, — сказала она. Должна ли была Гвен извиниться? Черт подери, нет. Чего он ожидал, сознательно обманывая ее?

— Нет, не Боже. Просто лидер тысячи или около того оборотней.

Гвен вновь уставилась на него. Высокомерный ублюдок. Лахлан тоже был их лидером, или Роф просто забыл об этом? И это был мужчина, который должен был стать ее парой? Возможный отец ее детей? Просто превосходно.

Ну, по крайней мере, он был красив. И, стоило признать, пах чертовски приятно, как и второй альфа стаи. Эти двое мужчин, буквально источающих сексуальность и заставляющих ее соски затвердеть, изо всех сил старались убедить Гвен, что связь с ними будет лучшей альтернативой, чем немедленное возвращение на самолете в США.

— Ну, думаю, тут я должна была бы сказать, что рада знакомству. Но ты, вероятно, догадываешься, что обстоятельства нашей встречи далеко не идеальны.

— Ничто в этом мире не идеально, — впервые на лице Рофа появилось серьезное выражение. — Мы находимся в состоянии войны. И хотя мне ненавистны обстоятельства, при которых ты сюда попала, я также рад, что мы, наконец-то, можем приступить к делу.

Дело. Секс был для него просто каким-то «делом».

— Да, это прекрасное деловое соглашение между нами тремя…

— Лахлан сказал, что ты согласилась на все, — сказал Роф.

— На все? Он мне так и не предоставил полного перечня. Я не знаю, что входит в это «все».

— Не важно. Я уверен, что ты выполнишь свою часть соглашения. Вот что важно. Но пока тебе нужно исцелиться. В ближайшие дни тебе понадобятся силы.

— К слову о ближайших днях, — сказала Гвен, — а в каком мы году?

— Полагаю, ты не в курсе. Сейчас 1348 год.

— Ну, конечно же, — Гвен слабо рассмеялась и коротко зевнула.

— Я осознаю, Гвендолин, что ты женщина из более современного мира. И тебе чужд наш образ жизни. Но теперь ты в моем времени. В моем королевстве. И тут все происходит так, как скажу я. Это понятно?

Гвен открыла рот, готовая запротестовать. Неужто Роф ожидает, что она начнет стирать его одежду и купать его?

— Все будет происходить как ты… и Лахлан… скажете, — произнесла она и с этими словами провалилась в сон.

***

На этот раз, когда Гвен очнулась, рядом сидел Лахлан.

— Они сказали мне, что ты уже просыпалась, — произнес он, склонившись вперед в кресле, которое поставил около кровати Гвен.

— Просыпалась. Я не была уверенна, не приснилось ли мне все это. Но все произошло на самом деле, да? — сказала она, вспоминая необыкновенную самоуверенность Рофа.

— Да, боюсь, что все более чем реально. Ну и что ты думаешь о нашем «лорде»? — его слова прозвучали вопросом, хотя Лахлану уже прекрасно был известен ответ.

Гвен сощурила глаза.

— А ты как думаешь? Он тот еще тип.

— Он такой и есть, — сказал оборотень, рассмеявшись. — Хотя он не совсем уж такой плохой.

— Но по большей части такой. Он ужасно похож на тебя. Вы родственники?

— Что-то вроде того, — Лахлан не собирался вдаваться в детали, впрочем, как и всегда. Вместо этого он продолжил: — В любом случае, он идеален для нашего клана. И вдвоем мы прекрасно управляем нашим миром.

— Хорошо, объясни-ка мне кое-что: как именно вы вдвоем управляете тут всем? Мне показалось, что Роф считает, будто руководит тут только он.

— Он альфа, лидер. Но какое-то время назад мы сошлись на турнире. Именно так в моем мире завоевывают свои позиции. Я вышел победителем.

— Ему это должно быть сильно не понравилось.

— Так и было. Но он благоразумен… иногда. Он принял мое, скажем так, превосходство на тот момент. Но у меня была задача, которую я должен был выполнить, и поэтому я не мог управлять стаей.

— Какая задача?

— Найти тебя.

При этих словах Гвен почувствовала, как волна тепла омыла ее. Лахлан на самом деле посвятил этому свою жизнь, а любовь, отразившаяся на его лице и звучащая в голосе, говорила о том, что делал это он не просто ради клана.

— А теперь, когда ты нашел меня? Все изменится?

— Возможно. Но пока, в интересах нашей общей цели, я оставлю все как есть.

— А ваша общая цель — я?

— Частично, — улыбнулся Лахлан. — Ты играешь важную роль в нашей битве. Но в конечном итоге мы хотим укрепить нашу стаю, чтобы обезопасить наши земли. Чтобы пресечь на корню возможную ненависть к нашему виду.

— Как мы это сделаем?

— Вынудив людей полюбить наш вид.

— Лахлан, ты вновь говоришь загадками, — сказала Гвен.

— Ты все поймешь в свое время, — Лахлан выглядел скорее задумчивым, чем игривым, словно разрабатывал в своей голове какую-то стратегию.

— Тем временем, полагаю, мне нужно спросить тебя об этом ритуале, который маячит у нас на горизонте, — сказала Гвен. Она ненавидела говорить об этом, как о чем-то неважном, словно о визите к стоматологу, а не исполнении фантазии, которая, казалось, преследовала Гвен всю ее жизнь.

— Когда ты поправишься, мы поговорим об этом, — сказал Лахлан. — Все, что ты должна знать сейчас, это что твое удобство и комфорт находятся на первом месте.

— А ничего, что тебе придется опять ждать? Я имею в виду, что ты и так очень долго ждал. Не могу поверить, что все эти годы ты искал меня.

— Я могу подождать еще немного, Гвен. Ожидание итак длилось бесконечно, как ты и говорила. Но я выжил.

— Лахлан, а сколько тебе лет?

— Ну, я не ужасно старый. Не по количеству лет, по крайней мере. Потому что благодаря своей способности путешествовать сквозь время я перепрыгнул через многие поколения, но я не древний, если ты спрашиваешь именно об этом.

— Но это не означает, что не прошло много времени, пока я ждал тебя. Я выполнил свой долг; нашел тебя и привел сюда. И я буду продолжать исполнять свой долг, — с этими словами Лахлан вновь склонился к ней. — Даря все удовольствие, что есть на земле, тебе. Порой моим языком. Порой моим членом, похороненным глубоко внутри тебя. Я заставлю тебя кончить тысячи раз, прежде чем устану, а затем еще в тысячи раз больше.

Гвен почувствовала знакомый холодок между своих ног, когда ее обнаженная плоть вновь стала такой влажной. Ее киска стала болезненно пульсировать, уже готовая для него. Почему она не могла заполучить Лахлана прямо сейчас?

— Я не могу ждать… — начала Гвен.

Но в эту секунду дверь открылась, и вошел Роф.

ГЛАВА 13

— И как наша королевна чувствует себя этим утром? — спросил Роф. Его кольчуга исчезла, и теперь он был одет только в тонкую тунику поверх свободных штанов. Гвен могла разглядеть контуры его тела под одеждой. Как и Лахлан, он был большим и мускулистым, а его грудь была широкой и твердой.

— Королевна? — спросила она.

— Так в наших краях называют королеву, — ответил Лахлан.

— Эм. Я в порядке. Мне лучше. Спасибо, — сказала Гвен, посмотрев на Рофа, который просто снова поедал ее глазами. — Хотя я бы не отказалась от душа.

— Позволю себе не согласиться. Твое тело сейчас так потрясающе пахнет, — произнес Роф.

— Ну, это не означает, что я не чувствую себя неловко из-за этого, — бросила она.

— Мы проследим, чтобы служанка подготовила тебе ванну, — сказал Лахлан.

— Я вполне могу помыться сама. Я делала это почти что всю мою жизнь, — заметила Гвен.

— Это просто вопрос традиций… моя леди, — ответил Лахлан.

Гвен ему улыбнулась.

— Достаточно честно, — сказала она. — Прости. Я не привыкла к этому.

— Конечно, не привыкла, — с этими словами Лахлан коснулся ее щеки и развернулся, чтобы уйти. Гвен показалось, что она заметила, как Роф пристально посмотрел на него.

— Не сомневаюсь, что Лахлан рассказал тебе о том, как именно будет проходить ритуал, — сказал он после того, как его собрат по стае ушел.

— Не совсем. Только то, что вы оба будете в нем участвовать.

— Будем. И это все будет проходить на протяжении нескольких дней.

— Об этом он не упоминал, — мысль о подобном возбуждала и волновала Гвен. Даже по время критических дней? Но в любом случае, такого она спросить у Рофа не могла.

— Мы должны удостовериться, что наш клан выживет. А это означает, что ты должна быть беременна, и чем раньше, тем лучше.

— Роф, — сказала Гвен, садясь. Покрывало опять соскользнуло вниз, открывая ее полупрозрачную ночную рубашку. Но почему-то это не настолько сильно ее волновало.

— Да.

— Почему я? Почему я здесь? Уверена, что тут и без того достаточно женщин.

— Так и есть. Множество девушек ходят по коридорам замка. Многие из них были моими любовницами, — эти его слова, казалось, были просто пронизаны гордостью и хвастовством.

«Ну, рада за тебя», — подумала Гвен.

— Тогда почему же я особенная?

— Лахлан тебе не рассказал, — произнес Роф задумчиво. — И я не стану. Скоро ты сама узнаешь всю правду.

— Не уверена, что это то, что я хотела бы «узнать сама».

— Ну, ни я, ни один из нас не являемся теми, кто должен все тебе рассказать. Ты важна. Твоя роль во всем решающая. Это все, что тебе нужно знать, — взгляд Рофа метнулся к ее груди, и он протянул руку, чтобы, подразнивая, погладить ее плоть сквозь материю рубашки. — Это большая удача, что я нахожу тебя желанной.

— Ну, спасибо тебе огромное, — Гвен хотела оттолкнуть его ладонь прочь. Высокомерная свинья. Плохо, что она находит и его таким чертовски привлекательным.

Пальцы Рофа нашли ее сосок, который затвердел от его прикосновения. Они у Гвен всегда были слишком чувствительные; одно нежное прикосновение всегда превращало их в тугие горошины.

— Красивая, — сказал Роф тихо, словно загипнотизированный. — Идеальная, — с этими словами он сжал ее вершину между указательным и большим пальцами и нежно потянул. Плоть между бедер Гвен стала еще более влажной, а лоно прострелило ноющей болью.

— Тебе это нравится, — произнес он. Это не было вопросом.

— Да, — ответила Гвен, напряженным голосом.

Второй рукой Роф принялся играть с ее вторым соском, поглаживая и пощипывая его через одежду.

— Ты желаешь меня. Я чувствую запах твоей жажды.

Гвен посмотрела прямо на него прищуренными глазами.

— Да, — сказала она. — Хочу.

«Вопреки здравому смыслу», — подумала Гвен.

— Я возьму тебя. Буду внутри тебя, наполняя твою плоть. Доставлю тебе удовольствие всеми возможными способами. Так же как и Лахлан.

— Я…

— Тебе не нужно ничего говорить, — произнес Роф, его голос был мягким, когда он склонился к ней. Обхватив ее грудь огромной ладонью, он прикусил ее левый сосок, и Гвен почувствовала, как от его дыхания материя стала влажной, прежде чем язык Рофа прикоснулся к ее напряженной вершине, поглаживая ее. О, Боже. Его рука пробралась под простыни и задрала подол ее рубашки. Нетерпеливые пальцы пробежались по ее бедрам и окунулись во влажный жар ее лона.

— Я мог ощущать этот запах, когда только вошел в комнату, — прошептал Роф, проводя указательным пальцем по ее складкам. — Но это было не для меня, не так ли? Ты хотела лишь Лахлана.

Гвен не ответила. Роф резко толкнулся в ее тело, заставляя Гвен задохнуться.

— Но сейчас, — сказал он, скользя пальцев внутрь и наружу из ее киски, — сейчас это тугое лоно такое мокрое, набухшее только для меня. Для моего члена. Ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя прямо сейчас.

— Да.

— Ты видишь насколько я уже твердый? — в туже секунду он отодвинулся, облизывая пальцы, которые еще мгновение назад были в ее теле. Гвен оглядела Рофа, заметив, как его член прекрасно проступал под обтягивающей тканью штанов. Он был таким толстым. Таким твердым.

— Да.

— Хорошо. Помни об этом, когда я приду к тебе в следующий раз. Потому, что в следующий раз, когда мы увидимся, я окажусь внутри тебя. Я буду заполнять тебя своим семенем, даря наслаждение, которого ты еще никогда в жизни не испытывала, моя королевна.

ГЛАВА 14

Этим же вечером состоялся первый официальный ужин Гвен в замке.

— Соберется не так много народу, — сказала ей Игрена, пока одевала Гвен в струящееся платье, обнажившее ее белоснежные плечи. — Лишь некоторые оборотни, наиболее приближенные к лордам Рофу и Лахлану, — Гвен понравилось, что Лахлана тут называли лордом наравне с Рофом.

Но когда служанка проводила ее до нужного помещения, Гвен обнаружила, что оказалась в огромной комнате с каменными стенами и потолками высотой около двухсот футов; совсем не подходящее место для ужина в узком кругу. В его середине стоял длинный стол из темного дерева, окруженный, по меньшей мере, сотней стульев, каждый из которых был занят.

— Это намного больше, чем ужин в узком кругу, — прошептала Гвен Игрене.

— Но это лишь небольшая часть нашей армии, — ответила служанка.

— Впечатляюще.

Гвен не на что было на самом деле жаловаться; комната была полна мужчин, каждый из которых был просто потрясающим. Огромные, сильные, красивые. И все они одновременно повернулись, чтобы посмотреть на нее.

Они не были совсем уж одинаковыми, но в них было что-то схожее с Рофом и Лахланом, сильные челюсти, широкая грудь. И глаза у них были светло-голубого цвета, свойственного каждому оборотню.

Темно-красное платье, которое Игрена дала Гвен, было с длинным шлейфом, который скользил по полу позади девушки, пока она шла. Корсет заставил ее грудь подняться также, как она видела на портрете Гвендолин, выставляя ее округлую белоснежную плоть на обозрение, что совсем Гвен не нравилось. Она никогда не воспринимала грудь как-то иначе, чем просто часть своего тела. Но когда она ощутила на себе взгляды двухсот глаз, то подумала, а не выставила ли слишком многое на показ.

— Я хорошо выгляжу? — прошептала она, пока молодая служанка провожала ее до места за столом.

— Вы красивы, моя леди.

Мужчины встали, когда Гвен подошла к отодвинутому для нее стулу; деревянный, с высокой спинкой и покрытый резным узором — он напоминал Гвен о тронах из сказок. С каждой стороны от нее сидели Лахлан и Роф.

— Моя леди, — сказал Лахлан, почтительно склонив голову. Гвен кивнула ему в ответ.

Роф впился в нее взглядом, который, как обычно, моментально скользнул к ее груди. Казалось, он никогда не старался скрывать, о чем думал, как и в этот раз. Исключением были только очень важные вещи, как например причина появления Гвен в его времени.

— Теперь, когда леди Гвендолин, наконец, находится с нами, — объявил Роф на всю комнату, стоило только ей сесть, — я с удовольствием объявляю, что ритуал состоится через неделю.

Кубки поднялись над столами в радостном приветствии, а затем мужчины с грохотом опустили их на столы, хлопнув по столешнице кулаками.

Гвен посмотрела на Лахлана, неестественно улыбнувшись.

— Доктор дал разрешение, — сказал он тихо, склонившись к ней. — Так что сейчас безопасно… безопасно быть с тобой. Внутри тебя, моя королевна.

— Ох, — произнесла Гвен. Ей было сложно ответить что-то более содержательное; мысль о члене Лахлана внутри нее приводила ее в смятение.

Роф вновь сел и взял в руки кубок с вином. Он положил свою ладонь на бедро Гвен.

— Скоро, — сказал он. — Твое удовольствие будет безграничным. Вот увидишь, — с этими словами он чуть сжал ее ногу, а затем скользнул рукой вверх, пока не прикоснулся пальцами к чувствительной плоти, а затем продолжил любезно общаться с мужчиной, сидящим рядом с ним.

Гвен повернулась к Лахлану.

— А ты что думаешь об этом? Я имею в виду ритуал, — спросила она.

— Это нечто такое, чего я ждал слишком долго, — сказал он. — Будет ложью сказать, что я не взволнован, не жажду доставить тебе удовольствие.

— Хорошо, — Гвен улыбнулась сама себе. В конце концов, было бы ложью утверждать, что и она не жаждала, чтобы ей доставили удовольствие.

Спустя мгновение она продолжила.

— Но послушай, есть одна вещь, которую я хотела бы понять. Мы в твоем — и Рофа — времени. Как мы, или я, вернемся обратно?

— Я должен буду перенести тебя, моя леди. Через портал.

— Понятно. Так я могу путешествовать только с тобой?

— Большинство оборотней способны перемещаться во времени. Так что любой из них может тебе помочь.

— Но сама я не могу?

— Нет. Ты не можешь.

— Ясно.

— Это заставляет тебя чувствовать себя тут как в заточении, — сказал Лахлан. — Но ты же знаешь, что я верну тебя обратно в любое время.

— Спасибо. Кажется, порой я чувствую себя, словно оказалась пойманной в ловушку. Так или иначе, но немного чувствую. Не то, чтобы мне не нравилось быть здесь, просто это…

— Это не та жизнь, к которой ты привыкла. Я понимаю.

— Слишком многое мне нужно принять.

— Конечно, — с этими словами Лахлан потянулся и взял Гвен за руку. Он нежно погладил ее ладонь своим большим пальцем, успокаивая ее расшалившиеся нервы.

Гвен тревожно поглощала свой ужин, прислушиваясь к разговорам вокруг нее. Казалось, что мужчины по обе стороны от нее говорили только о войне.

— Когда мы отправимся в бой? — спросил один из них.

— Ничего нельзя сказать точно, пока не будет проведен ритуал, — сказал Роф.

— Но каков же тогда план? Ты говоришь, что нам надо подождать еще неделю, прежде чем мы сможем начать разрабатывать стратегию?

— Терпение. Это касается всех вас. Мы составим план также, как делали это всегда, используя доступные ресурсы. Это не тот вопрос, с решением которого надо торопиться, — в этот раз заговорил Лахлан. Как и всегда он выражался ясно, спокойно и разумно. Роф посмотрел на него.

— Нам надо будет поспешить, когда придет время, — прорычал он. — У нас нет такой роскоши, как проявлять терпение.

— Согласен, — раздался голос с дальнего края стола. Голова Гвен повернулась направо. К ее удивлению голос принадлежал женщине, каким-то образом оказавшейся среди множества мужчин.

— Кто это? — спросила Гвен у Лахлана.

— Это Бри. Она член нашей армии, — ответил он. — Стаи, если быть более точным.

— Я думала, что женщин-оборотней не существует.

— Существует… несколько, — произнес Лахлан. Что-то в его голосе подсказало Гвен, что тут было не все так просто, и, возможно, лучше было оставить обсуждение данного вопроса на другой раз.

Бри была высокой, как и Гвен, и широкоплечей. Воительница. Она сидела между двумя мужчинами намного более крупными, чем она, но Гвен отчетливо видела, что Бри могла с легкостью постоять за себя. Женщина-волк. Почему она не стала избранной парой?

— Я не хочу ждать, чтобы посмотреть, что это женщина может сделать, — произнесла Бри. Она указала на Гвен, словно той и вовсе не было в комнате, так пренебрежительно и неуважительно. — Наше будущее не должно зависеть от нее.

— Ну, оно все же зависит, — сказал Роф — Как и судьба каждого из нас.

— Эм… — у Гвен возникли некоторые сложности с тем, чтобы и дальше держать рот закрытым. Слова рвались из нее наружу с такой силой, как никогда ранее.

— Она выглядит слабой, — сказала Бри, вставая. Гвен заметила, что волчица была где-то около пяти футов и одиннадцати дюймов ростом⁶.

— Она не принадлежит к нашему виду, — произнес Лахлан, тоже поднимаясь. — И я предполагаю, Бри, что тебе лучше бы сесть, прежде чем ты произнесешь что-то, о чем потом будешь сожалеть.

Гвен заметила, как пальцы Лахлана впились в деревянную столешницу, длинные когти появились на его руках, царапая поверхность стола.

— Она ничто, — сказала Бри. — Просто человек, — с этими словами она села, словно признавая поражение. Гвен посмотрела на нее. Взгляд голубых глаз женщины-оборотня впивался в нее, словно она мечтала всадить в нее нож. В них сверкала абсолютная чистая ненависть.

— Я ничто, — тихо сказала Гвен. Зал моментально погрузился в молчание. — Я ничто. Но я пришла сюда по какой-то причине. Я знаю это. И я не имею ни малейшего представления о том, как помочь вам сражаться или победить. Но я сделаю все, что в моих силах, — с этими словами она встала и покинула обеденный зал.

ГЛАВА 15

Гвен лежала на своей кровати, рассматривая рисунок на потолке, на котором рыцарь сражался с драконом. Это место было для нее таким чуждым, хотя и казалось каким-то родным. Словно дом, о существовании которого она и не подозревала. Внутри этих стен находились двое мужчин, желающих ее с такой силой, с какой ни одна женщина не имела права быть желанной, одна девушка, которая, казалось, ненавидела ее, и целая толпа оборотней, считающих ее Избранной.

И все, чего Гвен желала в это мгновение, это свернуться в клубок и заснуть. В это минуту она хотела — нуждалась — чтобы рядом с ней была мать.

— Гвен, — прозвучал тихий голос из тени. Она оставила дверь приоткрытой. Почему-то казалось грубым захлопнуть ее, но кто-то решил, что ворваться к ней без предупреждения будет тоже не слишком вежливо.

— Все в порядке, — сказала Гвен. — Входи.

Лахлан подошел к ней, не отрывая взгляда от ее лица. Гвен повернулась к нему и позволила себе слабо улыбнуться.

— Эта женщина, Бри, кажется, не сильно-то меня боготворит, да?

— Она научится любить тебя. Ты waerganga, чужестранка. Она видит в тебе незваного гостя. Бри пока просто не понимает, кто ты на самом деле.

— Ну, тогда нас таких уже двое, — произнесла Гвен, садясь и обнимая руками колени.

Лахлан почтительно сел в изножье кровати, всем своим видом показывая, что не угрожает ей и не собирается прикасаться.

— Не сиди так далеко от меня, — сказала она. — Пожалуйста. Мне нужен… друг.

Услышав ее, Лахлан поднялся и передвинулся ближе к Гвен. Его туника была распахнута возле шеи, приоткрывая загорелую кожу и часть мускулистой груди, что моментально заставило Гвен забыть о проблемах.

Он вновь сел, положив ладонь на ее колени, которые она успела опустить вниз. Обнаженные ступни показались из-под подола ее ночной рубашки.

— Как на картине в баре, — рассмеялась Гвен. — Босые ноги. И волк.

Лахлан протянул руку и пощекотал пальцы на ее ногах, улыбаясь, прежде чем позволить своей руке двинуться выше к лодыжке Гвен. Он обернулся, чтобы посмотреть на выражение ее лица, продолжая поднимать ладонь и задирая подол ее рубашки все выше.

Гвен поймала его взгляд, решив начать привычное соревнование, в котором он неизменно победит, словно бросая ему вызов продолжать то, что он начал.

Она выпрямила спину, и рубашка чуть распахнулась на шее. Белоснежная кожа словно манила Лахлана, который теперь положил обе руки ей на ноги, поднимая подол уже выше ее коленей.

— Ты такая восхитительно светлокожая, — сказал он, отводя на мгновение взгляд от ее глаз.

— А ты такой восхитительно загорелый, — ответила Гвен. Указательным пальцем правой руки она выводила узоры на виднеющейся коже его груди, которая была покрыта бисеринками пота. Гвен вдохнула в себя его запах, такой возбуждающий и волнующий, такой же была и она сама.

Она позволила своим коленям раздвинуться, когда ладони Лахлана продолжили двигаться выше по ее бедрам. Теперь он касался ее нежной плоти в нескольких сантиметрах от киски, которая, Гвен знала, была такой влажной для него, болезненно жаждущей его прикосновений. Как было принято в этом месте, она не одела под ночную рубашку нижнего белья, и теперь было лишь вопросом нескольких секунд, когда же Лахлан коснется ее сокровенного места. Мысль об этом была такой возбуждающей.

Левой рукой Лахлан взял правую ладонь Гвен и притянул к своему рту, нежно целуя ее кожу. Она вытянула указательный палец и погладила им его полные губы. Ей было так легко теперь представить, как бы они ощущались на ее сосках, на ее губах, на ее киске.

Словно прочитав ее мысли, Лахлан обхватил губами кончик ее пальца, теплая влажность его рта окружила ее плоть, когда он мягко втянул его внутрь. Его язык скользнул по ее коже, когда правая рука, наконец, добралась до своей цели, заставляя Гвен тихо застонать и закрыть глаза.

Лахлан прищурился, пока ласкал ее, двумя пальцами скользя по складкам ее киски, подбираясь к клитору, а затем скользнул между губ лона, окунаясь в его влажность.

— Твое тело — это рай, — произнес он, вдыхая запах Гвен. — Не могу дождаться, когда же окажусь внутри тебя.

— А я не могу дождаться, когда почувствую тебя там, — простонала она, пока Лахлан исследовал ее чувствительную плоть, поглаживая влажную киску, пробуждая все большее желание. Гвен чувствовала, как от его прикосновений жар все больше охватывал ее тело.

Она вынула свой палец из его рта, и Лахлан склонился чуть в бок, теперь разглядывая розовые лепестки ее лона.

Гвен удивленно усмехнулась, осознав, что увидеть полностью гладкий лобок было для него в новинку, а она так и не поинтересовалась у Игрены, как женщины в этом времени ухаживали за собой. И теперь Гвен задавалась вопросом, понравилось ли Лахлану то, что он увидел.

Видимо все же понравилось; нос оборотня был возле ее половых губ, когда он втянул ее мускусный аромат.

— Боже, да, — сказал он, прежде чем его язык выскользнул изо рта и облизал ее плоть быстрым движением, терзая ее клитор также, как до этого делали его пальцы.

Затем Лахлан придвинулся ближе и поцеловал ее тугой бутон, пока пальцами раздвигал лепестки ее лона. Гвен откинула голову и позволила рубашке соскользнуть с плеч, оголяя ее грудь, приподнятую корсетом. От прохладного воздуха в комнате ее соски затвердели,

Увидев это, Лахлан выпрямился и зажал ее правую жемчужину между губ, втянул ее в рот, посасывая, в то время как правой рукой принялся нежно ласкать левый твердый сосок. Гвен чувствовала, как язык Лахлана облизывал ее плоть, пока стоны вырывались из нее. Она внезапно подумала, что могла бы кончить только от этого.

— Я хотел попробовать тебя на вкус с того момента, когда впервые увидел в баре, — сказал Лахлан, посмотрев на лицо Гвен. — Ты даже не можешь себе представить, как тяжело мне было ждать.

— Мне нравится твоя идея, — произнесла Гвен.

Лахлан склонился и поцеловал ее полные губы. Неожиданно Гвен поняла, что оба ее будущих пары ласкали ее грудь и киску, но ни один из них ни разу не целовал ее.

Это было всем, о чем она когда-либо мечтала; губы Лахлана были нежными, но сильными, его язык скользил по ее, лаская и поглаживая, пока ладони гладили соски и лоно. Гвен ощущала свой вкус на губах Лахлана, и это лишь сильнее возбуждало, ее тугое влагалище болезненно сжималось от жажды ощутить твердый член в себе.

Но это пока еще был не ритуал; просто ее возлюбленный успокаивал Гвен. Это была нежность. И она была прекрасна.

Лахлан покрыл поцелуями ее шею, затем ключицу, прежде чем прижаться губами к соскам, жаждущим его внимания. Теперь Гвен смогла разглядеть такую прекрасную выпуклость на его штанах, которая дразнила ее своим размером. Гвен протянула жадные пальцы вниз, провела их кончиками по твердому бугру и произнесла:

— Я хочу его. Пожалуйста.

Лахлан поднялся. Позволяя Гвен развязать шнуровку на его штанах и выпустить на свободу член. На его головке выступила капля вязкого горячего предсемени, от вида которой рот Гвен наполнился слюной.

— Перевернись и залезай сверху, — сказала она. — Я тоже хочу попробовать тебя.

После этих слов Лахлан переместился, встав коленями по обе стороны от головы Гвен так, что его твердый ствол оказался прямо напротив ее рта. Она сама в ответ раздвинула ноги шире, давая Лахлану еще больший доступ к киске, когда он вновь склонил голову между ее ног.

Ощущения разрывали Гвен на части: экстаз о того, что лоно ласкал самый опытный рот из всех, когда-либо касавшихся ее, и возбуждающая радость обхватить губами самый потрясающий член, о котором она не могла и мечтать — такая непередаваемо замечательная поза шестьдесят девять. Она обхватила округлую головку, поддразнивая Лахлана прикосновениями своего языка, доводя его до того же состояния, в котором находилась сама.

Лахлан все равно оставался полностью сосредоточенным на своей задаче — ее удовольствии, хотя порой с его губ срывались стоны и хрипы, похожие на рык, которые заводили Гвен еще больше, пока он сам пировал на ее киске.

Его язык ласкал складки ее лона, поддразнивая, порой касаясь входа, в то время как его влажный палец кружил вокруг чувствительного бутона. Казалось, Лахлан точно знал, как лишь усилить ее возбуждение, довести до точки, когда Гвен уже больше не сможет выносить, охватившего ее удовольствия. И тогда он дарил нежные поцелуи ее клитору или облизывал его, но не давал Гвен шагнуть за край, растягивая ее удовольствие.

Гвен обвила пальцами твердый член Лахлана и погрузила его глубоко в свой рот. Казалось, его ствол лишь становился больше, пока она сосала его, а вена на нем трепетала под прикосновениями ее языка. Гвен точно знала, что продолжи она и дальше его ласкать, Лахлан взорвался бы для нее в экстазе, и она не хотела ничего иного. Но они оба уже столько ждали, в случае Лахлана — почти вечность. Для Гвен — лишь пару дней, которые ей казались веками. Так что они могли подождать еще несколько минут, наслаждаясь запахом, вкусом, ощущением и возбуждением друг друга.

Гвен смаковала его, капли предсемени стекали ей на язык, словно еще раз подтверждая, что она делала все правильно. Одной рукой Гвен ласкала тугие яйца, пока вторая двигалась по члену, приближая Лахлана к оргазму.

Он вторил ее движениям. Когда она сжала его ствол, он ввел в ее киску два пальца, словно показывая Гвен, где мог бы оказаться его член, если бы он не был между ее губ.

— Тебе это нравится, моя королевна? — спросил он хриплым от удовольствия голосом.

— Я это обожаю, — простонала Гвен, ее язык кружил вокруг головки члена. — Я могу делать это каждый час на протяжении всей моей оставшейся жизни.

— Я буду надеяться на это, — ответил Лахлан, прежде чем вновь погрузить язык в ее лоно, одновременно толкаясь глубже в нее пальцами.

Затем он всосал в рот ее клитор, нежно облизывая его языком и чуть сжимая губами. Его прикосновения были так нежны, хотя он все еще оставался настоящим мужчиной, воином. Волком.

Гвен чувствовала, как он пульсировал у нее во рту, словно предупреждая о том, что должно было вскоре произойти. Она почувствовала, как ее губы попытались изогнуться в улыбке, пока она сосала его ствол, подталкивая Лахлана к краю, требуя, чтобы он кончил для нее.

Но он был безжалостен. Ее удовольствие было первостепенным, а этот мужчина был воплощением дисциплины и принципов. Третий палец добавился к первым двум, и Лахлан начал сильнее вбиваться в нее, не прекращая целовать, облизывать, посасывать и кружить языком вокруг ее самого чувствительного места.

— Я кончу для тебя, если ты не прекратишь, — простонала Гвен.

— А ты хочешь, чтобы я остановился… моя леди? — спросил Лахлан, его голос был прерывистым и тихим.

— Нет.

И тогда его губы вновь принялись ласкать киску, а язык терзать влажную плоть. Гвен выпустила его член изо рта, боясь причинить ему боль, если мощь ее оргазма окажется слишком сильна. Она продолжала поглаживать его эрекцию, пока Лахлан облизывал ее клитор, ее взгляд был сосредоточен на его твердом блестящем стволе, даже когда Гвен почувствовала, как волны удовольствия обрушились на нее.