Страстный поцелуй лорда

Исторический роман (Центрполиграф) — 128

Глава 1

1715 год

Джейн благополучно вернулась домой после посещения рынка в сопровождении Сэма Купера, арендатора, с давних времен преданного их семье.

В окруженное холмами поместье Беквит, в старый особняк времен Тюдоров, знававший лучшие дни.

Здесь часто было шумно и весело, Джейн росла счастливой рядом с сестрой и мамой, но все внезапно закончилось с ее кончиной. Теперь любому заезжему гостю их дом показался бы холодным, излишне строгим и мрачным, а не теплым и открытым для всех, как прежде.

Фронтоны над окнами ромбовидной формы были выполнены из стекла, что добавляло освещенности большой зале первого этажа. Особняк лишился былой роскоши, но все же сохранил, как виделось Джейн, определенное очарование. Она любила здесь каждый камень, каждую лиану, в изобилии украшавшие каменные стены снаружи, те самые, которые так нуждались в обновлении. По ее мнению, эта легкая запущенность придавала дому шарм.

В отдалении рос величественный дуб, его мощные ветви отбрасывали тень на мощеный двор в конце подъездной дороги.

Джейн очень надеялась, что благодаря трудолюбию Бесси ее ждет горячая еда и ванна у камина в спальне.

Оставив Сэма выгружать покупки, она направилась к двери, которая внезапно отворилась и выпустила на крыльцо взволнованную Бесси.

— Ах, моя дорогая Джейн, наконец-то.

Обеспокоенная, Джейн принялась вглядываться в лицо женщины. Та жила в доме дольше самой девушки, управляла хозяйством с максимальной пользой при минимальных затратах на помощь со стороны.

— Что же стряслось, скажи на милость? Дело в Леди? Жеребенок появился на свет?

Лошадь готовилась со дня на день разрешиться от бремени.

— Нет, еще нет. Произошло гораздо более ужасное. — Бесси прижала скомканный фартук к груди, развернулась и пошла в дом. — Это связано с вашей сестрой, миледи. Ох, как же это сказать?

— Для начала закроем дверь и успокоимся. Давай же, Бесси. — Джейн взяла за руку женщину, выполнявшую в доме работу экономки, кухарки и еще любую другую, которая требовала участия, и повела в просторную кухню. Только после того, как Бесси устроила пышное тело на скамье, Джейн произнесла: — Итак, что же такого ужасного произошло? Речь пойдет о Мириам, как я понимаю. — Она прошла к плите и поставила на огонь чайник. — Эта девушка доведет меня до погибели. Что она еще натворила, Бесси?

— Такой ужас, — пролепетала та и сглотнула, положив руку на горло. — Она… Она сбежала. С тем молодым лордом из Редмиреса. Братом лорда Рэндольфа.

Джейн замерла. Осознание сказанного Бесси заняло неожиданно много времени, но и после она стояла и смотрела на женщину с ужасом и некоторым сомнением. Это определенно какое-то недоразумение. Мириам, ее любимая сестра, никогда не ушла бы, ничего ей не рассказав. Господи, она не перенесет расставание! Общение с миром невозможно без присущей сестре мягкости, деликатности и мудрости, только это сдерживало импульсивный и взрывной характер.

Джейн побледнела и опустилась на стул, взгляд стал затравленным.

— Сбежала? Она не поступила бы так, Бесси. К тому же только не с Эндрю Рэндольфом. Она сейчас там же, где и была, у тети Эмили.

— Была — да, но теперь ее там нет.

Мысли в голове Джейн спутались настолько, что не получалось составить даже простейшую фразу. Она перевела дыхание, лишь заметив, каким тревожным стало порозовевшее лицо экономки в обрамлении кружев чепца.

— Миледи оставила записку, сообщила, что уезжает. — Взяв со стола клочок бумаги, женщина протянула его Джейн. — Там все сказано. Прочтите.

Девушка часто полагалась на Бесси, радовалась, что та обучена грамоте, ей можно довериться, что было большим подспорьем в общении с торговцами.

Джейн пробежала глазами знакомые каракули сестры, подтверждающие, что прислуга сказала правду.

— Господь всемогущий, Бесси, что же заставило ее так поступить?! Какой позор! Я должна была заметить раньше, что с сестрой что-то происходит. Всякий раз, когда рядом оказывался Эндрю Рэндольф — в Корбридже или на одном из балов, — в воздухе появлялось нечто особенное, взгляд сестры менялся, но я относила это на счет прохладных отношений между нашими семьями. Прошло немало лет, вражда стала всем привычна. Я и предположить не могла, что молодых людей что-то связывает.

— Никто не предполагал, что случится такое.

— Они, должно быть, встречались тайком… Да, последнее время Мириам все чаще навещала тетю Эмили. Без сомнения, они встречались в Ньюкасле. Сестра пишет, что тетя ничего не знает, думает, что, уехав, она вернется домой.

— А она и не думала возвращаться, — проворчала Бесси.

Джейн тяжело вздохнула. Придется навестить тетю Эмили, убедиться, что Мириам покинула ее дом. Тетя, вдовствующая сестра матушки, приехала после ее кончины в Беквит и взяла на себя заботы об осиротевших племянницах. Добрая и элегантная, она была настоящей светской леди, сдержанной и часто задумчивой. Убедившись, что Джейн и Мириам больше не нуждались в ее опеке, она выбрала для жизни небольшой особняк недалеко от Ньюкасла, поближе к друзьям и подальше от постоянных сквозняков поместья, дурно влияющих на пораженные артритом суставы. Она, несомненно, считала себя ответственной за Мириам, потому может винить себя, что та натворила. Сестра лишь внешне казалась хрупкой и нежной, ей же хорошо известно, что за этим кроется сильный и своенравный характер. При этом ей необходима твердая рука, которая поведет ее по жизни.

— Как она могла так поступить, Бесси? Я шокирована, но не меньше разочарована ее поведением. Не представляю, в чем причина столь безответственного поступка. — Джейн изо всех сил старалась сдержать эмоции. Вспыхнувший поначалу гнев угасал, его сменила глубокая обида на сестру за то, что та действовала, даже не потрудившись позаботиться о том, что ощутит она, когда узнает о ее побеге с Эндрю Рэндольфом, сыном человека, в убийстве которого обвиняли их родного отца. — И она даже словом не обмолвилась о своих планах.

— Видимо, предполагала, как вы отреагируете. Столько всякого было между Рэндольфами и Дейтонами, это совсем не предполагает теплых отношений между потомками.

— Да, Бесси, ты совершенно права. Так было и будет в дальнейшем.

Джейн вспомнила, как два дня назад провожала сестру, смотрела на нее и любовалась, какой счастливой и беззаботной она выглядела. Рассеянный взгляд подсказывал, что мысленно она далеко от дома. Тогда Джейн поспешила скорее заняться делами, поэтому не потрудилась задуматься о причинах, сейчас же появился повод вспомнить о том моменте.

— Вероятно, молодой человек все устроил. И частично вина лежит на мне. — Она опять тяжело вздохнула и покачала головой. — Я думала лишь, как свести концы с концами, была погружена в хозяйственные заботы и не заметила, что замыслила сестра.

— Никто и предположить не мог, что у нее в голове такое, когда она уезжала к вашей тетушке. Откуда нам было знать?

Шок прошел, Джейн начала приходить в себя, возвращалось и свойственное ей хладнокровие, вытеснявшее постепенно остатки гнева.

— Я полна решимости найти Мириам, она должна непременно вернуться домой.

— И что надо делать?

— Отправляться в погоню, Бесси. Это единственно возможный вариант найти ее. Сейчас уже поздно пускаться в дорогу, до наступления темноты я не успею вернуться, но завтра утром я первым делом должна повидать тетю Эмили.

Бесси покачала головой:

— Как нехорошо. Ведь миледи видели с молодым джентльменом на почтовой станции в Ньюкасле.

— На станции? Должно быть, они едут в Лондон. О, Бесси, как она могла? И еще с Эндрю Рэндольфом. Я должна была догадаться, что он ей нравится, ей льстило его внимание и комплименты при каждой встрече, брошенные будто случайно. Теперь я понимаю, что это не так, и встречи всякий раз были не случайны. У него было выражение лица пылкого юноши, такое способно покорить женское сердце. Какая семнадцатилетняя девушка устоит перед этим? К тому же он младший брат лорда Фрэнсиса Рэндольфа, происхождение его безупречно. Он идеальный кандидат в супруги для леди, но не для Мириам, и его брат никогда не одобрил бы их союз.

— Вы, конечно, правы, миледи. Никогда не одобрил бы. Для этого Рэндольфы и Дейтоны слишком давно разорвали отношения.

— Ты права, разумеется, права. Очень важно, что их видели на станции. Скажи, кто это был?

— Сынок Сэма, Майкл. Он приехал сразу после того, как вы отправились в Корбридж. Сэм просил его побыть в поместье на случай, если Леди ожеребится, когда вас не будет. Он был удивлен, что Мириам в Ньюкасле, да еще на станции.

— Ясно. Тогда я не поеду к тете Эмили. Мой визит может навести ее на размышления, которые нанесут ненужный вред здоровью. Но на кону репутация Мириам, поэтому мне не остается ничего иного, как нанести визит лорду Рэндольфу. Если повезет узнать, куда направляются беглецы, я смогу догнать их прежде, чем они совершат какую-нибудь глупость.

Джейн поднялась, взяла записку и сунула в карман.

— Но вы не можете ехать в Редмирес одна, миледи. После всего, что случилось…

— Это в прошлом, Бесси. Кроме того, похоже, у меня нет выбора.

— Но ваш отец…

— Произошедшее причинило боль многим людям, — остановила ее Джейн. — Рэндольфы мужественный и гордый род, мне никогда не удастся загладить вину папы, обвиненного в убийстве прежнего лорда Фрэнсиса, к тому же он не тот человек, который способен простить.

— Да уж, они заносчивые, будто павлины. Всегда смотрят свысока. Что мисс Мириам вздумалось водить дружбу с младшим Рэндольфом? Но вам все же не стоит ехать туда одной, миледи, к тому же сейчас.

— Я должна, Бесси. Пожалуйста, не тревожься за меня. И я возьму с собой Спайка. — Девушка окинула взглядом растянувшуюся на полу гончую.

Пес поднялся и повернул к ней голову с печальными глазами, полными обожания.

— Если повезет, роды у кобылы не начнутся до моего возвращения.

Бесси встала и положила руки на хрупкие плечи Джейн.

— Обещайте мне, что будете сдерживать свой нрав, говоря с лордом Рэндольфом. Знаю, какой вы бываете, если крепко разозлитесь.

Джейн вышла из дома и пошла к конюшням, Спайк не отставал от хозяйки. Вскоре она уже ехала к Редмиресу, находящемуся в двух милях севернее.

В любой другой момент она не упустила бы возможности полюбоваться холмами, деревьями в золотисто-багряных нарядах, которые скоро, с наступлением зимы, сбросят. Она всегда любила скакать верхом по полям и лесу, где частенько пугала ланей. Мимо склонов гор, покрытых мхом, по которому прокладывал путь ледяной ручей, давший название поместью. После дождя он становился полноводным, русло значительно расширялось.

Однако сейчас все мысли были о предстоящей встрече в Редмиресе, и на красоту природы вокруг она не обращала внимания. Ах, как грустно, что не на кого опереться в столь печальные моменты жизни!

Мама умерла, когда Джейн было восемь лет, обеих дочерей она оставила на попечение их отца. Эдуард Дейтон, убежденный католик, был ярым сторонником дела якобитов. Он жаждал перемен с того дня 1688 года, когда король-католик Яков II был свергнут с престола и бежал во Францию.

После кончины жены лорд Дейтон вступил в тайную связь с леди Рэндольф из Редмиреса. Ее супруг узнал об этом и, когда та отправилась на свидание, последовал за ней, чтобы вернуть домой. По трагической случайности, кабриолет, в котором лорд Рэндольф направлялся в поместье в сопровождении миледи и Эдуарда Дейтона, съехал с дороги и перевернулся. Лорд скончался на месте. Джейн никогда не знала подробностей произошедшего тем вечером, и по сей день случившееся было окутано тайной. Ей лишь известно, что отец, управлявший, по его словам, экипажем, взял ответственность за смерть соседа на себя. Последствием стала взаимная ненависть двух семейств, длившаяся по сей день вот уже девять лет.

Смерть жены, тяжесть собственной причастности к смерти лорда Рэндольфа со временем стали непереносимы. Эдуард пожелал покинуть Нортумберленд, где все было связано с неприятными воспоминаниями, и посвятить себя делам более полезным и приятным — стараниям якобитов вернуть трон Стюартам. Он уехал во Францию и наведывался домой лишь изредка, чтобы проведать дочерей, оставленных на попечение Эмили, и привезти деньги. Его отстраненность от жизни семьи вызывала боль, гнев и негодование Джейн. Она молила отца вернуться, но так и не была услышана. К тому же продажа земли с целью получения денег привела к тому, что Беквит с трудом выживал. Отец же вместо забот о семье был всецело поглощен интригами двора в изгнании и мечтами монарха в Сен-Жермене вернуть Англию, Ирландию и Шотландию Стюартам. Вышло так, что все хозяйственные хлопоты, как и воспитание сестры, легли на плечи Джейн, оттого она мало знала о происходящем за пределами поместья. В отсутствие отца девушка чувствовала ответственность за все происходящее в семье и в доме, и очень страдала от унизительно низкого положения в иерархии семей Нортумберленда и пренебрежительного к себе отношения. Время от времени ей приходилось общаться с соседями, и никто не слышал от нее жалоб, хотя чаще всего она мечтала, чтобы жизнь ее сложилась по-другому.

Джейн отбросила воспоминания и мысленно обратилась к предстоящей встрече с лордом Фрэнсисом. Попыталась воссоздать образ статного мужчины с запоминающимися внешними данными, которого ей довелось увидеть впервые восемнадцать месяцев назад.

В прекрасную летнюю пору сестры отправились погостить несколько дней у тетушки Эмили, а заодно посетить лавочки в Ньюкасле. Проходя мимо прилавка со свечами, Джейн остановилась вдохнуть аромат ямайского рома, коричной воды, французского и британского бренди. Потом они зашли к торговцу книгами и мануфактурой, купили роскошный шелк, богатую парчу и еще несколько милых безделушек. Уже возвращаясь к коляске, Джейн заметила витрину с восхитительными сладостями. Она отправила Мириам и тетушку вперед, а сама зашла внутрь купить конфет, запах которых сводил с ума, и миндальное печенье, чтобы перекусить по дороге домой.

Она входила в ворота двора гостиницы, когда ее чуть не сбил с ног торопливый всадник. Вскрикнув, Джейн отступила, споткнулась и упала на землю, выронив покупки. Мириам обернулась, увидела, что произошло, и бросилась на помощь. Заметив краем глаза движение, мужчина остановил коня, обернулся и, спрыгнув на землю, поспешил к ней.

Сверху небо закрыла нависшая высокая фигура, Джейн подняла глаза и узнала лорда Фрэнсиса Рэндольфа из Редмиреса.

Протянув темную от загара руку, он помог ей подняться. Ступив на левую ногу, Джейн вскрикнула от боли.

— Вы ушиблись? — спросил он. — Я заметил, вы оступились.

Джейн бросила на него уничтожающий взгляд, глаза ее сверкнули.

— Оступилась? Вовсе нет. Я отскочила в сторону, чтобы ваш конь не затоптал меня насмерть. Вы скакали так быстро, будто за вами гнался сам дьявол.

— Коли так, примите мои извинения. Я вас не заметил.

— Разумеется, — фыркнула Джейн, вырвала руку, которую он сжимал все сильнее, оперлась на столб ворот и принялась стряхивать грязь с юбки.

Осмелившись вновь ступить на ногу, она вскрикнула от боли.

— Вы повредили ногу, — суровым тоном произнес Рэндольф. — Позвольте мне помочь.

— Благодарю, но не стоит беспокоиться, лорд Рэндольф, — произнесла она и вытянула руку в сторону собиравшей свертки Мириам.

Услышав свое имя, мужчина сжал зубы и пристально посмотрел на Джейн.

— Боже мой, это же мисс Дейтон собственной персоной.

Он смотрел на нее так, словно хотел испепелить взглядом, даже воздух между ними раскалился. От Джейн не укрылось, как он мгновенно напрягся, взгляд стал острым, будто хорошо наточенное лезвие. Вот-вот из глаз полетят искры.

Приложив все оставшиеся силы, чтобы придать тону холодности, Джейн произнесла:

— Да, это мое имя. А теперь, если не возражаете, я была бы признательна, если бы вы отошли в сторону и позволили мне продолжить путь. Я отлично справлюсь и без вашей помощи, ведь со мной Мириам. И с ногой не случилось ничего страшного, это лишь растяжение. Как видите, ваше участие излишне.

Она бросила на него взгляд, кричащий, что она скорее умрет, чем примет его помощь, однако выдержка внезапно подвела ее, и на глазах выступили слезы. Причина тому — лишь пронзившая ногу боль и ничто иное. Джейн внутренне сжалась, понимая, что самой ей до коляски не добраться.

Мужчина оглядел ее с ног до головы и прищурился.

— Очень сомневаюсь, что это так. Давайте я вам помогу, не упрямьтесь, пожалуйста. — Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — К вашему сведению, я спешу и уже потратил немало времени впустую.

Прежде чем Джейн успела воспротивиться, он обнял ее рукой за талию, второй подхватил под колени и легко поднял. Она была ошеломлена, как скоро оказалась прижатой к его телу, и ощутила тепло, силу, неожиданную для стройной фигуры, и что-то еще, чему не смогла дать определения.

Дойдя до коляски, лорд усадил ее на сиденье и, к ужасу тети Эмили, отодвинул подол юбки, снял туфельку и принялся изучать ногу цепким взглядом доктора. Чулок не мешал Джейн почувствовать, как крепки его пальцы. Внезапно он резко повернул ступню, и девушка, едва не вскрикнув, вцепилась в бортик, закусила губу, твердо решив не показывать, как сильна боль. Наконец Рэндольф отпустил ее ногу.

— Вы правы, кости целы, небольшое растяжение. Дома велите горничной крепко перевязать ногу и держите в покое. Через несколько дней сможете ходить.

— Хм, благодарю, доктор, — с особой выразительностью произнесла Джейн.

Не обращая внимания на сарказм в ее голосе, лорд Рэндольф криво улыбнулся:

— Я не врач, что, уверен, вам хорошо известно. Однако в свое время мне часто доводилось иметь дело с подобными травмами, но, надо признать, у моих лошадей нет и не было таких прекрасных лодыжек. Поверьте, с вами все будет хорошо, и прошу извинения, что из-за своей невнимательности испортил ваши планы и ожидания от визита в Ньюкасл.

— Да, — слишком резко и невежливо бросила Джейн, — испортили, ведь мне придется несколько дней провести в постели.

— Ваши упреки совершенно справедливы, мисс Дейтон. Если бы я смог все исправить, поверьте, сделал бы это не колеблясь.

Джейн пронзила его взглядом и несколько секунд смотрела не моргая, что позволило убедиться, что мужчина выглядел совершенно искренним в своем раскаянии. От этого она немного смягчилась.

— Полагаю, вы так и сделали бы. Впрочем, это лишь несчастный случай, и я не собираюсь вас упрекать. Вы говорили, что спешите, тогда не смею вас задерживать.

Рэндольф учтиво кивнул Джейн, затем тетушке и Мириам, развернулся и отправился по своим делам.

До сего дня Джейн сохранила воспоминания о встрече с лордом Рэндольфом. Она видела его и после, издалека, но опасалась приближаться и вступать в диалог. Их единственный разговор повлиял на нее совсем не так, как ожидалось, и она дала себе слово в будущем избегать человека, который ненавидел ее лишь за принадлежность к роду Эдуарда Дейтона. Впрочем, с того дня Джейн видела Рэндольфа только раз в Корбридже. Она ожидала в коляске, пока Мириам закончит дела в лавке, и наблюдала, как он разговаривает с несколькими джентльменами у здания, где, судя по виду, располагалось государственное учреждение. От одного взгляда на его подтянутую фигуру неожиданно бросило в дрожь, но вместо того, чтобы отвернуться, она сидела будто зачарованная. Этот человек обладал непреодолимым магнетизмом. В какой-то момент, словно ощутив, что на него смотрят, он медленно повернулся в ее сторону. Взгляды их встретились, и его брови поползли вверх в немом вопросе. Горло ее сжалось, затем она очень некстати вспомнила, какие чувства испытала, когда он взял ее на руки, и жар вновь вспыхнул в теле. Устыдившись того, как сильно забилось сердце, она все же поспешно отвернулась.

После Джейн не встречала Рэндольфа, чему была несказанно рада, в его присутствии она смущалась, что никогда не случалось с другими. Однако всякий раз, посещая Корбридж, ловила себя на том, что выискивает его среди людей. Похоже, против собственной воли.

Сейчас пришлось отвлечься от мыслей и внимательно следить за незнакомой дорогой. Вскоре Джейн вздохнула с облегчением — впереди показался Редмирес, красивый особняк, служивший на протяжении нескольких поколений родовым поместьем Рэндольфов. Задняя стена здания примыкала к старой каменной башне, возведенной в период правления Елизаветы, когда землевладельцам даже в столь отдаленных районах Нортумберленда приходилось задумываться о безопасности людей и животных во время набегов на приграничные владения.

Рэндольфы были родом старым и зажиточным. Добыча угля была издревле самым доходным делом в регионе, участки поделены между несколькими владельцами, в их числе значились и Рэндольфы. Отец нынешнего лорда запомнился Джейн человеком упрямым и властным, симпатии он не вызывал, впрочем, она видела его лишь издали. Сын превзошел родителя. Говорили, что у него лучшие в округе мозги, что в делах он гораздо удачливее прежнего лорда, а характер и манеры его не столь резки.

Особняк был модернизирован еще прежним хозяином. По общему мнению, комнаты достаточно просторны, сад красив и ухожен, радовали глаз установленные статуи и фонтаны, некоторые, как слышала Джейн, привезены из Италии.

Перемены коснулись не только владельцев, но и арендаторов, их дома и прочие хозяйственные постройки тоже были отремонтированы и обновлены.

Сейчас вдоль длинной подъездной дороги выстроилась вереница экипажей, большие окна дома ярко светились. Джейн слишком поздно поняла, что лорд Рэндольф давал бал. Впрочем, это все равно, ее миссия важна, она выполнит задуманное.

Спешившись, девушка отдала поводья подошедшему юноше и велела Спайку ждать. Пес был отлично ею обучен, можно не сомневаться, что он не сдвинется с места до возвращения хозяйки.

Обе створки дверей были распахнуты настежь, позволяя увидеть происходящее внутри. Слышны были звуки музыки — клавесин и гитара. По холлу прохаживались гости в роскошных нарядах, на дамах сверкали драгоценности, мужчины красовались в парадных фраках и напудренных париках.

Внезапно у Джейн появилось желание стать частью этого веселья, и эти мысли вызвали испуг, а потом и рассердили. Но все же она набралась смелости, поднялась по широкой лестнице и вошла в дом. Мир, в который она попала, был совсем непривычным. Девушка словно оказалась внутри дорогой шкатулки с драгоценностями. От великолепия захватывало дух. Все было изысканным и прекрасным, начиная от изящной лестницы и лепнины на потолке. Она оказалась в положении худшем из всех возможных, однако сейчас не время для сожалений. Да, она выглядит ужасно, с растрепанной прической, в мятом темно-синем платье с пятнами после посещения рынка.

К ней подошел лакей, невозмутимо оглядел ее неуместный наряд и неуверенно произнес:

— Могу я вам помочь?

— Да. Я хочу видеть лорда Рэндольфа.

— Узнаю, здесь ли он.

Джейн вскинула голову и посмотрела прямо в глаза слуге:

— Очень на это надеюсь, мне необходимо поговорить с ним незамедлительно.

— Разумеется. — Слуга указал на комнату в стороне от входа. — Извольте подождать, я поищу милорда.

Джейн поспешила войти в комнату, но пространство ее хорошо просматривалось из главной залы. Она стояла на идеально отполированном паркете, глядя на проходящих мимо разодетых гостей. В воздухе витали ароматы духов и помады для париков. В какой-то момент девушка поняла, что совершенно подавлена, сердце терзает зависть к дамам, обладательницам модных нарядов и роскошных украшений. Джейн встряхнулась, расправила плечи и вскинула голову. Не стоит забывать, что ее мать была леди из их круга, протестанткой, но семья отреклась от нее после брака с ее отцом-католиком. Кончина матери вызвала скорбь лишь дорогой сестры Эмили, она же единственная, кто проявил заботу о племянницах.

Воспоминания помогли собраться с силами, столь необходимыми в свете того, какой предстоит разговор.

Гости проходили мимо, заглядывали в приемную, удивленно вскидывали брови, переглядывались с недоумением, но никто не решился подойти. Джейн заметила, что некоторые не скрывали, что шокированы ее видом, слышала шепот и приглушенные возгласы. Как жаль, что она не подумала, прежде чем войти, что будет выглядеть глупо, решив появиться в таком виде в Редмиресе во время пышного бала. Лорд Фрэнсис Рэндольф родился и вырос в роскоши, привык к собственной исключительности, имел репутацию человека властного, сурового и высокомерного — черты многих поколений его рода, подкрепленные соответствующим воспитанием. Желание встретиться вновь у Джейн было определенно не больше, чем у самого Рэндольфа. Однако поступок Мириам вывел ее из себя и разозлил настолько, что напрочь лишил здравомыслия. К тому же Рэндольфы всегда игнорировали Дейтонов, не стремились поддерживать связь с семьей папистов.

Лорд Фрэнсис появился внезапно. Он был статным, мужественным красавцем. Большинство женщин сочли бы его неотразимым. На нем не было парика, зачесанные назад густые темные волосы блестели в свете люстр, он же позволял разглядеть, что глаза хоть и казались карими, были темно-синими. Нос с небольшой горбинкой, рот чересчур широк, но эти недостатки чудесным образом придавали внешности шарм и оригинальность. Он выглядел настоящим щеголем. Отменное телосложение подчеркивал наряд темно-синего бархата, который был скроен так, что широкие плечи казались еще массивнее, а бедра уже. Довершали образ серый жилет и жемчужно-белый галстук, завязанный под самым подбородком. За этим повесой, должно быть, следуют по пятам все самые красивые и богатые женщины в округе. Поговаривали, он человек вспыльчивый, наверняка сейчас крайне недоволен, что его отвлекают от веселья.

Несколько мгновений он смотрел на Джейн так, будто принимал решение, удостоить ли ее аудиенции или нет. Это дало время обоим оценить слабые и сильные стороны противника. Его взгляд медленно скользил сверху вниз и пронзал насквозь от головы до кончиков пальцев. Раньше она не задумывалась, какая реакция последует, сейчас же заметила очевидное напряжение, впрочем, радушного приема она и не ждала. Подобный взгляд Рэндольфа могли выдержать немногие, среди них оказалась и Джейн.

— Прошу простить меня за вторжение, и спасибо, что уделили мне время, лорд Рэндольф. Я Джейн Дейтон и…

Он смотрел на нее с прищуром, настороженно и внимательно, глаза сверкали, наводя на мысль, что он возмущен ее появлением.

— Мне известно, кто вы, мисс Дейтон. Мы уже встречались… полагаю, вы помните, при каких обстоятельствах.

— Отлично помню.

— Надеюсь, ваше выздоровление было скорым, все обошлось без последствий?

— Оно заняло не меньше недели, но я справилась.

Откровенный взгляд наводил на мысль, что он заметил, как вспыхнули ее щеки, и догадался, что жар зародился в глубине тела, под складками платья. Поспешив взять себя в руки, она подняла голову и увидела на губах ироничную улыбку.

— Не припомню, чтобы отправлял вам приглашение на вечер.

Джейн вскинула бровь:

— Разве я выгляжу, как приглашенная на праздник?

Он вновь окинул ее взглядом с головы до ног, уголок губ приподнялся, глаза сверкнули, казалось, он находит ее появление весьма забавным событием.

— Ни в малейшей степени, — покачал головой Рэндольф.

— Мне свойственно действовать спонтанно, — неожиданно для себя произнесла она и стойко выдержала искрометный взгляд.

— Дворецкий сказал, вы приехали по неотложному делу. Что привело вас, мисс Дейтон?

— Дело огромной важности. Это действительно не может ждать. Время имеет существенное значение. — Голос ни разу не дрогнул. Джейн желала, чтобы сердце перестало биться, чтобы его звуки не отвлекали и она справилась бы с состоянием, близким к панике.

Рэндольф ощутимо насторожился, но всем своим видом дал понять, что не собирается облегчать ей задачу.

— Вы меня заинтриговали. Чем же я могу быть вам полезен?

— Мне хотелось бы поговорить наедине, если позволите.

Она покосилась на юную блондинку, порхавшую рядом с лордом, шевеление юбки атласного платья цвета лаванды отвлекало, в глазах рябило от множества фиолетовых бантиков, которыми оно было расшито. Впрочем, нельзя не признать, что девушка смотрелась великолепно, а наряд удачно подчеркивал тонкую талию и пышную грудь. Она излучала уверенность и самодовольство, несомненно осознавая, что красива и привлекает внимание мужчин. Джейн оставалось лишь догадываться, как выглядит она сама на фоне этого прелестного создания.

Следовало бы поправить прическу и сменить платье, прежде чем ехать в Редмирес. Джейн с трудом сдержала желание незаметно выскользнуть из комнаты и бежать без оглядки.

Лорд Рэндольф помедлил, но сделал шаг в сторону.

— Разумеется. У меня есть для вас пять минут. Пройдемте в кабинет, там нам не помешают. — Он повернулся к сопровождавшей его даме, кокетством старавшейся привлечь внимание хозяина дома, что, как показалось Джейн, раздражало и утомляло его. — Извините меня, Маргарет. Идите в столовую, я к вам присоединюсь. Очень скоро, — добавил он, многозначительно посмотрев на Джейн.

Маргарет бросила на нее полный ненависти взгляд и удалилась.

Следуя за Рэндольфом по длинному коридору, Джейн поворачивала голову то в одну, то в другую сторону и с интересом разглядывала собравшихся в комнатах людей. Лорд распахнул дверь рядом с той, где мужчины сидели вокруг стола и увлеченно играли в карты. Она без труда узнала богатых соседей, избегавших общения с их семьей из-за приверженности отца идее восстановления правления Стюартов. Недружелюбное отношение соседей вызывало неудобства, в частности, трудности с перемещением — добираться в Корбридж или Ньюкасл приходилось в обход их земель.

Рэндольф придержал дверь, давая ей возможность войти, затем затворил ее, заглушив звуки веселья. В камине потрескивали поленья, уютно подсвечивая комнату розово-оранжевыми отблесками.

За столом сидел, склонив голову, грузный мужчина в парике. При их появлении он отложил перо, отвлекся от работы и поднялся. Джейн узнала в нем мистера Беркли, управляющего лорда Рэндольфа, доброго и приветливого человека. Она часто видела его, проезжая мимо, и он сам иногда наведывался в Беквит отведать кексы Бесси и поболтать с Сэмом.

— А, мисс Дейтон. — Он поклонился ей с улыбкой. — Приятно вас видеть. Я соберу бумаги и не стану вам мешать.

— И я рада встрече, мистер Беркли. Надеюсь, у вас и миссис Беркли все хорошо?

— Очень хорошо, миледи. Я передам, что вы о ней справлялись.

Когда за управляющим закрылась дверь, Рэндольф подошел к камину и пнул лежавшее у края полено. В дымоход взметнулся поток искр. Затем лорд повернулся к Джейн, принял выжидающую позу, расставив ноги и сложив на груди руки. Она ощущала его твердый взгляд, нескрываемое намерение не щадить и не проявлять деликатность. Обо всем этом говорили твердо сжатые губы и напряженные скулы. К тому же от него исходили флюиды уверенности, силы и властности, которые, правда, плохо маскировали чувственность и сексуальность. Джейн смотрела на него, широко распахнув глаза, чем, кажется, очень его забавляла.

— Чем могу помочь, мисс Дейтон? Позвольте поинтересоваться, что вас так взволновало? Вам от меня что-то нужно? И вероятно, отчаянно, раз вы прибегли к таким методам.

— Вы правы. Дьявол ведет человека туда, куда дьяволу угодно, лорд Рэндольф. — Ее, к несчастью, он привел к этому человеку.

— Говорите быстрее, вы видите, у меня гости.

— Да, вижу. — Джейн с трудом удавалось сохранять холодный тон и сдерживать гнев.

Он не предложил ей сесть — намеренно держал в напряжении, пока она не объяснит цель визита. И еще желал дать понять, что не собирается тратить время на любезности; у него довольно своих забот, незваной гостье стоит поскорее изложить суть дела и убираться восвояси.

— Речь пойдет о моей сестре и вашем брате.

Он посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Эндрю? — Последовал вздох, на лице мелькнуло раздражение, рука легла на каминную полку. — При чем здесь он?

— Он сбежал с моей сестрой.

— Уверен, это недоразумение и скоро все выяснится. Сегодня утром Эндрю отбыл на юг. Насколько мне известно, один. — Голос звучал сильно и уверенно, но на последней фразе дрогнул.

— Он уехал с моей сестрой.

Рэндольф приподнял бровь:

— Вы уверены? Рано утром брат отправился в Ньюкасл, чтобы успеть на станцию к прибытию дилижанса из Эдинбурга в Лондон.

— Мне это известно. Я же вам сказала, с ним моя сестра, — повторила Джейн, интонационно выделяя каждое слово, будто говорила с неразумным ребенком. — Поймите же, лорд Рэндольф, они сбежали.

Мужчина молчал, правда доходила до него крайне медленно.

— Сбежали? — Раздражение было таким же искренним, как удивление. — Бог мой, вы уверены?

— Да. Мириам провела ночь у нашей тети недалеко от Ньюкасла, поэтому я узнала обо всем, только когда днем вернулась из Корбриджа. Она отправила записку. К сожалению, слишком поздно, чтобы их можно было остановить. — Достав из кармана листок, девушка развернула его. — Позвольте я перескажу. Здесь сказано, что она уезжает с Эндрю Рэндольфом, что они решились на побег, потому что влюблены и не могут жить друг без друга. В Лондоне они намерены пожениться. Она добавляет, что очень счастлива и просит за нее не волноваться.

Джейн протянула записку, чтобы Рэндольф мог убедиться в правдивости ее слов. Тот пробежал глазами строчки и вернул письмо.

— Чертов болван! — прорычал он, убирая упавшую на лоб прядь волос.

Джейн поспешно сложила записку, убрала в карман и посмотрела на лорда.

— Надеюсь, сомнений нет, что они сбежали. Поверьте, я вне себя от ярости, в таком же состоянии был бы мой отец, находись он здесь, а не… — Она запнулась.

— …Во Франции, — закончил за нее Рэндольф. — Мне отлично известно, где находится ваш отец, мисс Дейтон, и по какой причине. Впрочем, он скорее уже перебрался в Шотландию, пытается заручиться поддержкой некоторых особ, чтобы помочь Стюартам взойти на трон. Мне также известно, что граф Мар отплыл из Лондона в Абердиншир, где состоится военный совет, который ваш отец не сможет пропустить. Так что он будет неподалеку.

Существовавшее напряжение усилилось, стало очевидно враждебное отношение Фрэнсиса Рэндольфа к ее отцу и всем католикам, посвятившим жизнь возвращению на английский престол короля-католика. Джейн знала, что таких, как Рэндольф, много, они видят в католиках Нортумберленда угрозу для будущего Англии и Шотландии, считают, что те не подчиняются никаким правилам, кроме своих собственных.

— Мне ничего об этом не известно. Впрочем, вы понимаете, что и в этом, и кое в чем другом кроется причина, по которой между Дейтонами и Рэндольфами никогда не может быть ничего общего. Жаль, что моя сестра и ваш брат не подумали о последствиях своего поступка, а они будут грандиозными. Крайне важно, чтобы их нашли прежде, чем они успеют совершить какую-нибудь глупость.

— И что вы намерены делать?

Она опешила.

— Разумеется, отправиться за ними в погоню. Что же еще? Она моя сестра. А потом мне придется разбираться с последствиями, и все из-за необдуманного поступка одного негодника, вашего избалованного судьбой брата. Его действия достойны осуждения.

— Полностью с вами согласен.

— Полагаю, мысль о создании их союза претит вам так же, как мне. — Джейн тряхнула головой. — Когда я найду сестру и верну ее домой, надеюсь, непорочной, какой она и была, вы сможете удержать своего брата подальше от нее.

Слова этой девушки явно забавляли Рэндольфа. На лице появилась легкая улыбка, темно-синие глаза заискрились иронией, при этом взгляд оставался твердым, отчего к тревоге Джейн добавилось любопытство. Интуиция подсказывала, что сейчас, как никогда, важно выглядеть сдержанной и уверенной в своих действиях. Ни в коем случае нельзя дать понять, что на самом деле она близка к панике, начавшей зарождаться еще в ту минуту, когда экономка рассказала о побеге сестры с Эндрю Рэндольфом. Страх так силен, что кажется, будто колени вот-вот подогнутся и она лишится чувств.

— Я здесь не для того, чтобы просить вас о помощи, я надеюсь на сотрудничество. Брак между членами наших семей невозможен, полагаю, в этом вы со мной согласны.

Несколько секунд он смотрел, не моргая. И наконец сказал:

— Согласен. Хотя… Я все годы жил с уверенностью, что каждая девушка мечтает о богатом муже, но Эндрю все еще живет в Редмиресе, хотя и богат. Меня удивляет ваше столь сильное предубеждение против лиц мужского пола моей семьи, ведь во многом мы лучшие.

— Не буду спорить, лорд Рэндольф, но богатство и власть не дают человеку права поступать как заблагорассудится. К тому же безнаказанно.

— Позволю себе заметить, что Эндрю уже двадцать два года, он не нуждается в моей постоянной опеке.

— Тогда и я позволю себе заметить, лорд Рэндольф, что моя сестра тоже обладает своего рода ценностью и должна подарить ее только человеку в высшей степени достойному.

Снисходительная улыбка тронула его губы.

— Вы ясно дали понять, что невысокого мнения о моем брате, мисс Дейтон.

— Это так. Последнее время он буквально преследовал Мириам, чем, как вы понимаете, не мог вызвать моего расположения.

— Вот как? Это для меня новость. Да, вы совершенно верно охарактеризовали моего брата, он баловень судьбы, легко поддающийся влиянию, но добрый и незлобивый. Если это вас успокоит. Эндрю решил переехать жить в Лондон. Кстати, я даже не предполагал, что он знаком с вашей сестрой. У меня, знаете ли, есть другие дела, требующие моего участия. О, я совсем позабыл о хороших манерах. — Он оттолкнулся от каминной полки и сделал шаг к Джейн. — Не желаете выпить? — Свет лучистых глаз пронзал, вызывал странные чувства, объяснения которым у нее не было.

Джейн быстро пришла в себя и отступила на шаг.

— Нет, благодарю. Прошу простить меня за вторжение, надеюсь, вы понимаете мою обеспокоенность.

— Разумеется, я ее разделяю. Вашу сестру необходимо найти и вернуть. Любопытно узнать, когда вы доберетесь до Лондона и как будете ее искать?

— Я хотела узнать детали от вас. Например, куда может отвезти Мириам ваш брат? Вам ведь известно, где он остановится? Впрочем, я думала догнать их до того, как они прибудут в Лондон. Понимаю, это почти невозможно, но все же хотелось бы поддержать этот слабый огонек надежды. В случае неудачи мне необходимо знать, куда он отправится первым делом в Лондоне.

— Могу предположить, что Эндрю привезет вашу сестру к нашей матери.

Джейн вздрогнула, потрясенная, и распахнула глаза от удивления.

— К леди Рэндольф? Не уверена, что ваша матушка будет рада появлению в ее доме моей сестры.

— Возможно, нет, поскольку ваш отец повинен в смерти моего отца. Мой брат сам себе хозяин, мисс Дейтон. К тому же у меня нет сомнений, что ваша сестра ушла с ним по собственной воле.

— Ей всего семнадцать.

— Вот именно, молодых болванов надо успеть подцепить, пока не стало поздно.

— Что же вы будете делать?

— Ситуация не оставляет мне выбора, кроме как приняться за дело самому. Благодарю, что так быстро обратили мое внимание на случившееся.

— Я могу ехать с вами?

— Разумеется, нет. Ждите меня здесь, я сделаю все возможное, чтобы их отыскать. Помочь вы мне не сможете, кроме того, общество друг друга не принесет радости в долгой поездке.

Джейн вспыхнула от негодования. Сжав пальцами складки юбки, она подошла ближе к Рэндольфу:

— Поступайте, как сочтете нужным, лорд Рэндольф, но не думайте, что я останусь дома, пока моя сестра в опасности. Я никогда не поверю, что она вернется ко мне в целости и сохранности. Более того, я не сомневаюсь, что вы не станете ничего делать для нее, попросту бросите на произвол судьбы. У нее нет с собой денег, поэтому она едва ли сможет добраться до дома или найти пристанище в Лондоне. Кроме того, ей могли… причинить вред, поэтому я буду ей необходима.

— Позвольте заверить вас, что у меня и в мыслях не было поступать с вашей сестрой так жестоко. Мне не под силу запретить вам беспокоиться, но со мной вы не поедете.

Ее ледяной взгляд он выдержал с полной невозмутимостью.

— Поверьте, и у меня нет никакого желания сопровождать человека, настроенного против меня так решительно.

Сочтя разумным не терять время, Джейн развернулась и направилась к двери.

— Бога ради, куда вы собрались?

Она справилась с волной отчаяния и быстро взяла себя в руки.

— В погоню. И я отдаю себе отчет, насколько это будет непросто. Возможно, невыполнимо, ведь мне совершенно не известно, где следует искать. Я понятия не имею даже, где живет леди Рэндольф. — Джейн повернулась и посмотрела на него. Ее глаза блестели то ли от слез, то ли от гнева. — Но я должна попытаться. Вы не намерены мне помогать, поэтому я буду действовать самостоятельно. И поверьте, если есть хоть малейший шанс найти сестру, я его использую, пешком пойду в Лондон, но спасу ее.

Джейн вышла в коридор и закрыла за собой дверь. К счастью, людей не было видно — все отправились на ужин в столовую.

Воспоминания о последних днях, проведенных дома с Мириам, вызвали боль в сердце. Сестра всегда была веселой и беззаботной, улыбчивой и шаловливой, как маленький ребенок. Сейчас Джейн понимала, что некоторое время назад она изменилась. Следовало насторожиться, но нет, она не придала этому значения. Нервно-возбужденное состояние Мириам немного утомляло, и Джейн отправила ее к тете Эмили развеяться.

Твердая уверенность в необходимости действовать сменила тревогу и гнев, когда пришла весть о совершенной сестрой глупости. Впрочем, их остатки еще присутствовали в сердце, совместно с верой, что они исчезнут навсегда ко времени возвращения домой вдвоем.

— Мисс Дейтон.

Джейн сбросила обиду, повернулась и увидела перед собой управляющего.

— Вы расстроены, я вижу, и отлично вас понимаю. Его светлость может казаться резким тем, кто его не знает. Да, он властный и суровый человек, порой… — мужчина усмехнулся, — забывает, что ведет разговор не о делах. Поверьте, он может быть очень добрым и сострадательным.

В следующую секунду предмет их разговора вышел из комнаты и, приблизившись широким шагом, остановился рядом.

— Вы злитесь на меня, мисс Дейтон.

— Не без оснований, лорд Рэндольф. Подобное отношение мне не нравится.

— Вы слышите, Беркли, ей не нравится мое отношение!

— Это очевидно, сэр.

— Неудивительно, что ваша сестра сбежала.

— Она не сбежала. Ее увез мошенник, который зовется вашим братом.

— Это детали.

— Но для меня весьма значимые.

— Вы еще называли его баловнем судьбы и негодником.

— И это верно.

— Он бывает самоуверен, тут я соглашусь, но при его обаянии…

— Вот! Такие как раз самые опасные. — Джейн поджала губы.

Рэндольф вскинул бровь:

— Удивительно, откуда это известно леди, проводящей почти все время в Беквите?

— Не ваше дело. — Она бросила на него испепеляющий взгляд, полный презрения. — Вы ничего обо мне не знаете, да и речь сейчас не обо мне. Завтра утром я еду в Лондон.

— Ценю вашу преданность сестре, но в такое путешествие не следует пускаться в одиночку.

— Меня это не остановит.

— Позвольте дать вам совет: откажитесь от этой безрассудной идеи.

— Совет? От вас? — Джейн перевела дыхание. — Будь он мне нужен, вы последний, к кому я обратилась бы. — Глаза ее походили на две льдинки, на щеках появился румянец. — Произошедшее касается меня, как и вас.

— Мисс Дейтон, поверьте, вы поступаете неразумно.

— Неразумно беспокоиться о сестре?

— Но вы не можете ехать в Лондон одна, как и со мной, это неприлично!

— Моя репутация — последнее, что волнует меня в сложившейся ситуации.

— Но дамы не путешествуют в одиночку или наедине с джентльменом.

— У меня не было времени даже думать о том, что я леди, не говоря, чтобы так себя вести.

— Понимаю, ваш отец оставил вас с сестрой в довольно юном возрасте, но представьте, как он отреагировал бы на поездку до самого Лондона в экипаже со старшим Рэндольфом?

— Не думаю, что так же бурно, как на сообщение о том, что младший Рэндольф станет его зятем.

— И вас совсем не волнует собственная репутация?

Взгляды их встретились.

— Почему вы уверены, лорд Рэндольф, что ваша репутация в меньшей опасности, нежели моя?

Он коротко рассмеялся.

— Возможно, и так. Что ж, если вы о себе не думаете, я сдаюсь, мисс Дейтон. Завтра я еду в Лондон, готов взять вас с собой. Но учтите, я намерен отправиться до восхода солнца. Я заеду за вами в Беквит. Ждать не стану, так что будьте готовы.

Он говорил резко, отрывисто, однако раздражения его тон не вызвал, напротив, Джейн переполняло чувство признательности. В конце концов, он согласился ей помочь.

Она внимательнее вгляделась в его красивое лицо и увидела насмешливо-ироничное выражение глаз и легкую улыбку. Внешность его, несомненно, обманчива, ей так хотелось послать его к черту, сказать, что никуда с ним не поедет, но беспокойство за сестру взяло верх.

Рэндольф проводил ее до ожидавшей лошади. Спайк поднялся и завилял хвостом.

— Вы приехали одна?

— Как видите.

— Но возвращаться одной вечером опасно.

— Особенно женщине, верно? — Джейн забралась на лошадь и устроилась в седле.

— Это сказал не я, а вы.

Она посмотрела на него сверху вниз и крепко сжала поводья.

— К вашему сведению, лорд Рэндольф, я не раз ездила по окрестностям в разное время суток и дорогу домой найду даже с завязанными глазами. Я ценю данную мне судьбой возможность поступать так, как хочу.

— И все же вам стоит быть осмотрительнее. Вы излишне легкомысленны.

— Вероятно, но я не представляю, зачем мне лишние тревоги по пустякам. Спокойной ночи, лорд Рэндольф. Буду ждать вас завтра на рассвете.

Глава 2

Плотная темнота уже скрыла холмы, когда Джейн въехала в поместье Беквит. Перед тем, как опуститься за горизонт, осеннее солнце окрасило небо яркими красками всполохов. Прошедшая встреча казалась сейчас не совсем реальной, воспоминания были размытыми. Неужели она действительно решилась на разговор с Рэндольфом? И что значат его предположения по поводу местонахождения отца? Она была уверена, что он во Франции, даже не предполагала, что отец может находиться в Шотландии. Во времена правления королевы Анны протестанты и католики жили в относительном спокойствии, но после ее кончины в прошлом году на трон взошел Георг, он поддерживал восстановление правления Стюартов и возвращение короля Карла III, находящегося во Франции. До сей поры все заговоры якобитов были раскрыты, но никто не знает, что случится в будущем, возможно, их ждет успех.

Джейн молилась, чтобы ничего страшного не произошло. Если заговорщики решатся на вооруженное противостояние, а отец, скорее всего, будет в первых рядах, то страшно подумать, какие последствия следует ожидать семье в случае их неудачи.

Оглядываясь по сторонам, она ощутила, будто попала в изолированное пространство, находится отдельно от остального мира, и здесь все затаилось, замерло в ожидании краха.

Отец уехал во Францию, Мириам, как всегда, витала в облаках, и Джейн чувствовала себя одинокой и всеми покинутой. Ей пришлось взять на себя заботы о землях и благополучии семьи. Пусть отец и сестра ошибаются и не каждый раз поступают верно, но они — самые близкие ей люди, она всегда будет на их стороне. Джейн управляла имением железной рукой, хотя ответственность и обязанности стали для нее тяжелым, болезненным бременем.

Поверить в удачу и милость судьбы было непросто, а в связи с этим — в согласие Рэндольфа взять ее в Лондон. Только сейчас она подумала о том, что много часов подряд ей придется сидеть рядом с ним в экипаже, это вызвало внезапный всплеск эмоций, и приятных, и отрицательных одновременно. Позволив себе погрузиться в воспоминания о прошлом, Джейн вернулась в тот момент, когда он на руках нес ее к экипажу в Ньюкасле. Никогда прежде мужчина не прикасался к ней. От тайных мыслей лицо вспыхнуло румянцем, несмотря на все попытки это предотвратить. Она вовсе не желала, чтобы с этим человеком были связаны такие чувства, но было в нем что-то отличное от всех остальных, и это нечто тронуло душу.

Вернувшись в Беквит, Джейн приступила к сборам, стараясь не думать о причине отъезда, о безрассудном поведении Мириам, ее эгоизме и проблемах, которые это вызвало. У самой же Джейн было такое ощущение, словно ее подвесили в воздухе, чувства и эмоции при этом казались очевидными и всем понятными, будто выставленными намеренно на всеобщее обозрение.

После смерти мамы во время частых отлучек отца за ней приглядывала тетя Эмили и почти не ограничивала свободу. Джейн изучила все уголки поместья и мечтала вырваться за пределы ограниченного мирка, но решалась лишь на посещение Корбриджа в базарные дни, Ньюкасла и нескольких домов местных католиков. Она будто нарочно закрывалась от мира, боясь заглянуть за границу привычного. С возрастом же поняла, что просто плыла по течению, не представляя, как поступить иначе.

Вполне естественные страхи, учитывая, что ее жизнь изменилась в один день.

Сейчас же с болью пришло осознание, как мало она знает и умеет, только читать, писать и считать, пожалуй, еще ездить верхом и управлять поместьем. Она понятия не имеет, как должна вести себя леди, как сделать дом уютным и красивым, как правильно принять в нем гостей.

Джейн было интересно все, в том числе и это, в мечтах она уже постигала что-то новое в жизни. Увидев прекрасных женщин в роскошных нарядах и драгоценностях, испытала то же опустошение, что и в ночь кончины мамы.

Прежде чем лечь спать, Джейн отправилась на конюшню, где встретила Сэма. По ожиданиям, лошадь должна была родить этой ночью, потому момент возвращения в спальню откладывался.

Фрэнсис смотрел на удаляющуюся Джейн Дейтон и несущуюся следом гончую. Девушка великолепно держалась в седле, отлично управлялась с лошадью — ухоженным, грациозным и норовистым животным, переходить дорогу которому опасно. Этим она была похожа на хозяйку.

Он часто видел ее, ибо сам любил прогулки верхом по окрестностям, и тогда тайно наблюдал за ней со стороны. Джейн казалась бесстрашной наездницей, было заметно, что у нее хорошее взаимопонимание с лошадью.

Губы его изогнулись в легкой улыбке — единственном проявлении восхищения гостьей. Она застала его врасплох своим появлением в Редмиресе. Да еще в день званого ужина. Рэндольф часто устраивал балы для местных дворян и деловых партнеров. Многие стремились получить приглашение в Редмирес. Фрэнсис отлично знал, какова их цель, и веселился, играя роль добродушного соседа.

В отличие от отца, в чьей жизни существовали лишь лошади, карты и женщины, Фрэнсис много времени уделял делу. С раннего возраста прилежно изучал, как управляются принадлежащие семье угольные шахты на северо-востоке, а после гибели отца вкладывал значительные средства в новые предприятия, шел к успеху, приумножая богатство и убирая с пути многих идущих рядом соперников.

Он чувствовал, как Джейн Дейтон искренне тревожится о сестре, как сильно обеспокоена, что, впрочем, вполне естественно. Она необычная женщина, яркая, смелая и способная удивлять. А также упрямая сверх меры и самолюбивая. При этом, несмотря на вспыльчивость и силу духа, в ней ощущалась внутренняя доброта. И она очень отличалась от утонченных женщин, ложившихся в его постель, чувственных и знающих, как доставить ему удовольствие.

С самого начала она была насторожена, относилась к нему с опаской, однако смотрела уверенно и твердо выдержала не один пристальный взгляд. В ней он видел жесткость и прямоту, которой не бывает в окружавших его дамах. Она открыто заявила, глядя ему прямо в глаза, что отправится на поиски сестры, чего бы это ни стоило, и он увидел характер, по силе схожий со своим. Она вела себя и говорила как человек уверенный и независимый, что не могло не восхитить. В моменты, когда осмеливалась возражать, в ее глазах вспыхивал огонь, указывая на страстную, сильную натуру, что завораживало настолько, что он не мог отвести взгляда.

Так повелось, видимо, со времен ее родителей, униженных и обиженных в равной степени, что у нее не было выбора, как относиться к Рэндольфам, но все же она явилась в Редмирес с целью предъявить ему претензии из-за эпатажной выходки сестры. Он вспомнил их первую встречу в Ньюкасле, когда он едва не сбил ее с ног. Она была зла на него, и совершенно справедливо.

Подхватив ее на руки, он невольно отметил, как приятно ощущать тепло ее тела, любоваться вблизи волосами, отливавшими золотом в солнечном свете. Ее влажные глаза были того чудного оттенка зеленого, который напоминал о траве в каплях росы ранним утром. Благодаря высоким скулам глаза казались раскосыми, как у сиамской кошки, а кожа оказалась удивительно теплого кремового оттенка. На фоне деликатных черт выделялся чуть вздернутый нос и говоривший об упрямстве округлый подбородок. Она, несомненно, наделена многими противоречивыми качествами. Иногда она смотрела доверительно и спокойно, но уже в следующую секунду проявляла невиданное упорство.

Некоторое время он с интересом наблюдал за ней, да и какой мужчина лишил бы себя подобного удовольствия! Такую женщину, увидев однажды, забыть невозможно. Он не решался приблизиться к ней лишь из-за вражды между семьями. Ненависть к Дейтонам зародилась в его душе в ночь кончины отца, он не представлял, сможет ли забыть, как изменил его жизнь Эдуард Дейтон.

Что же касается Эндрю, этого молодого болвана… Младший брат плыл по течению жизни, наплевав на ответственность и соблюдение правил, как выяснилось, кроме угодных ему. В последнее время он нарастил мышечную массу и превратился в молодого мужчину с притягательной улыбкой, высоко поднятой головой, уверенного в себе и полного жизненной энергии. Неудивительно, что в него влюбилась младшая из сестер Дейтон. Брат не раз попадал в передряги, но сейчас зашел слишком далеко.

— Итак, вы отправляетесь на поиски лорда Эндрю? — спросил появившийся, будто ниоткуда, Беркли.

— Боюсь, у меня нет выбора.

— Мисс Дейтон очень привлекательная леди.

— Учитывая ситуацию, это последнее, что важно, Беркли. Ей стоит поблагодарить за это отца.

— Ей придется жить с этим позором. Доходы семьи значительно снизились, милорд, трагическое событие, унесшее жизнь вашего отца, нанесло непоправимый урон репутации Эдуарда Дейтона, но кровь их рода все так же хороша, как прежде, в этом вы равны.

— Возможно, Беркли, но отец перевернулся бы в гробу, узнав о связи Эндрю с дочерью человека, соблазнившего его жену.

— Верно, милорд, но это дело дней минувших, вы же принадлежите к новому поколению, кто знает, не вам ли положить конец вражде. Как по мне, соседям и друзьям должно жить в мире.

— Случившееся нельзя забыть, Беркли.

— Нет, конечно, но жизнь продолжается. — Управляющий неожиданно усмехнулся. — И все же миледи — такая красавица, мечта любого мужчины. Вас ждет поездка в приятной компании, милорд. — Он широко улыбнулся Рэндольфу. — Если вы проведете время до Лондона наедине, бьюсь об заклад, в конце пути вам будет все равно, кто родитель миледи. — Он хихикнул и вновь стал серьезным. — Разумеется, вы будете с ней учтивы, ведь ее положение незавидное. Она много работает, чтобы на столе была еда. А сколько ей пришлось выдержать сплетен, разговоров за спиной и злобных взглядов соседей… Вы уж не пугайте, милорд, бедную девочку. Ее жизнь и без того чрезвычайно сложна.

— Я сделаю все от меня зависящее, Беркли, — произнес Фрэнсис, не сдержав язвительности. — Каким бы люди меня не считали, я не жесток.

— Разумеется, милорд, я-то знаю. Желаю вам удачи в поисках брата, надеюсь, они будут плодотворны, несмотря на большой соблазн отвлечься, — бойко произнес Беркли, даже не представляя, что слова его будут пророческими, и отправился ужинать. Он также не мог предположить, какая сложится ситуация для Фрэнсиса Рэндольфа, красивого и пылкого мужчины, наделенного шармом, присущим всем представителям его рода, привыкшего к вниманию женщин.

Фрэнсис же все стоял и смотрел вслед мисс Дейтон, хотя она уже скрылась из вида. Вспомнив слова Беркли, он хитро улыбнулся. Мисс Дейтон, несомненно, обладает всеми качествами бесконечно долго удерживать интерес мужчины. Она смела и отчаянна настолько, что готова, несмотря на очевидную опасность, броситься на помощь, подобное даже мужчине казалось безрассудным. Фрэнсис отвел взгляд от дороги и с горечью подумал, что невероятно сожалеет, к какому семейству принадлежит мисс Дейтон.

У парадного входа Беквита остановился тяжело груженный экипаж, запряженный четверкой старавшихся изо всех сил гнедых лошадей. В сопровождении были двое хорошо вооруженных охранников, конюх и кучер на козлах. Последний ловко спрыгнул и подобрал единственный саквояж, стоящий тут же на земле. Закрепив его рядом с прочим багажом, слуга вернулся на место.

Фрэнсис глянул в окно и, не заметив спутницы, вышел и осмотрел двор. Признаки упадка были очевидны. Сам дом и пристройки отчаянно нуждались в ремонте, клумбы заросли сорняками, трава на лужайке выросла по самое колено.

Не раздумывая долго, Фрэнсис направился к двери, но на крыльцо вышла запыхавшаяся Бесси.

— Где мисс Дейтон? Она еще не готова?

— Не совсем, лорд Рэндольф, — ответила та и, вытянув голову, посмотрела на конюшни. — Она всю ночь глаз не сомкнула, одна лошадь ожеребилась, роды были сложными. Миледи почти готова, только решила проведать жеребенка и мать.

Тихо выругавшись, Фрэнсис направился через двор в конюшню. В помещении было светло, тепло и тихо. С порога окутал очень домашний запах свежей соломы и зерна, а еще животных, навоза и яблок, хранившихся на чердаке. Атмосфера была мирной, безмятежной. Пробежавшая мимо кошка отбросила тень на стену и тотчас исчезла. Несколько кур, устроившихся в стоге сена у входа, подняли и недовольно повернули голову с коричнево-желтыми глазами. Им явно было вполне удобно на своих местах, поэтому их реакция ограничилась всего лишь недовольным кудахтаньем.

Мисс Дейтон Фрэнсис увидел у калитки стойла. Та повернулась, услышав шаги, и что-то быстро сказала пожилому мужчине, который сидел рядом с кобылой и поглаживал ее бок. Тут же лежал, судя по всему, новорожденный жеребенок красивого каштанового окраса. Мутные глазки с любопытством оглядывали окружающих, затем он поднялся, пошатываясь, подошел к матери и стал искать сосок. Тельце смотрелось крошечным на фоне кобылы, но все признаки указывали, что он станет великолепным жеребцом, под стать ей.

— Прекрасный жеребенок, — произнес Фрэнсис, одним взглядом окинув всех присутствующих.

Лошади всегда были его слабостью, а вид новорожденного жеребенка вызывал трепет.

— Да, он очень красивый.

— Рождение любого существа — настоящее чудо.

— На ферме постоянно кто-то рождается или умирает, жизнь не стоит на месте, но рождение животного всегда завораживает, сколько бы раз я ни становилась тому свидетелем. С Леди все было непросто. Я часто приходила проведать, к счастью, она благополучно разрешилась от бремени. Смотрите, он уже сосет мать. Что ж, теперь я готова ехать, лорд Рэндольф.

— У вас была тяжелая ночь.

Она посмотрела на него очень внимательно.

— Я всегда занята делами, не могу позволить себе праздность. Хозяйство требует рук, а их не хватает. Например, лошади. Они очень мне дороги. Если одна вышла из строя, может, заболела, надо иметь варианты для замены. Пойдемте, не будем задерживаться. Мне, как и вам, не терпится отправиться в путь.

— Вы еще не передумали?

Она остановилась и повернулась к нему:

— Нет, разумеется. Жаль, что я вас разочаровала. Эта поездка нарушила и мои планы, в поместье много дел.

— Но вы смогли добиться своего, убедили меня взять вас с собой и не намерены отступать.

— Да, именно так.

Несмотря на сложности в общении, Фрэнсис восхищался этой молодой леди, так ловко манипулировавшей им, заставлявшей делать то, что хочет она. Он шел следом, не отрывая взгляда от ее покачивающихся бедер — не намеренно и жеманно, а грациозно и вполне естественно. Против воли губы его растянулись в улыбке.

— Мисс Дейтон, вы неисправимы.

— Да, мне говорили это и раньше. Вас это беспокоит?

— Ничуть, — ухмыльнулся Фрэнсис. — Признаться, я с нетерпением жду нашей совместной поездки. Компания будет для меня… необычной. Посмотрим, кто из нас сдастся быстрее.

— Кто знает, что нас ждет, лорд Рэндольф, может, к тому времени, когда мы доберемся до Лондона или другого места, где найдем наших заблудших брата и сестру, то поладим так же хорошо, как они, и будем готовы произнести обеты перед священником.

— Уверен, этому не бывать, мисс Дейтон. В этом я действительно уверен.

— О бог мой, я тоже!

Эмоции менялись быстро, веселье уступало досаде. Он шел и думал, что никогда не встречал столь невыносимой женщины, как мисс Дейтон. И одновременно очаровательной и соблазнительной. Черты характера и фигура будоражили кровь. Он довольно улыбнулся, скользнув взглядом по идеально ровной спине, и продолжил следить за мерным покачиванием юбок.

Удивительно, как в одно мгновение ее появление в доме изменило жизнь. И это несмотря на непримиримую вражду семей. Она бросила вызов, который он не мог не принять. К тому же его раззадоривала ее решимость действовать вне зависимости, окажет он поддержку или нет.

— Вижу, ваш кучер уже позаботился о моем багаже, — произнесла Джейн и нахмурилась, увидев охранников: — Полагаете, они необходимы?

— Времена сейчас непростые. Важно проявить бдительность.

Джейн повернулась к стоящей в дверях экономке:

— До свидания, Бесси. Надеюсь, мы с Мириам скоро вернемся. Постарайся не волноваться.

На крыльцо вышел пес и завилял хвостом при виде хозяйки. Увидев, что она садится в экипаж и уезжает без него, он лег на пол, закрыл голову передними лапами и заскулил.

Фрэнсис помог Джейн сесть, оглянулся на собаку. Он готов был поклясться, что пес будет лежать там до их возвращения и следить за дорогой. Затем сам забрался внутрь современного, отлично отделанного экипажа, устроился на диване напротив Джейн и оглядел ее с неподдельным любопытством.

— Располагайтесь поудобнее, мисс Дейтон. Нам предстоит долгий путь. Хочу сразу сообщить, что на некоторое время избавлю вас от своего общества, я люблю иногда ехать снаружи, рядом с кучером и конюхом. — От него не укрылось, что ее на лице мелькнула улыбка. — Кроме того, меня пугает, что ваше присутствие разрушит мои благие намерения.

— Мне остается лишь надеяться, что этого не случится, лорд Рэндольф. — Она хитро улыбнулась и отряхнула соломинки, прилипшие к ткани юбки. — О боже, я ведь всю ночь провела в конюшне, представляю, как выгляжу, в волосах, наверное, полно сена.

— Не сено, мисс Дейтон. Колючки.

— Ох, видимо, я это заслужила.

— Очень точно подмечено, мисс Дейтон.

Экипаж тронулся.

— Полагаю, нет причин, по которым мы не можем вести беседу на темы, которые не оскорбят ни одного из нас.

Она окинула его холодным взглядом и принялась устраиваться удобнее на мягких подушках.

— И что вы предлагаете? Обсудить погоду? Последние сплетни Корбриджа или Ньюкасла? — произнесла она и скривилась.

Рэндольф смотрел на нее сверху вниз, поджав губы. Взгляд его не был теплее.

— Вы всегда такая несговорчивая?

— Бываю, если вынуждают обстоятельства. Или люди.

— Вот как? — Он приподнял бровь.

— Именно.

— Полагаю, это стоит учесть, ведь нам предстоит провести наедине немало времени до самого Лондона.

— Полагаю, стоит. И не думаю, что у нас могут быть схожие интересы, лорд Рэндольф. Если не возражаете, я хотела бы вздремнуть. Не спала всю ночь, и сейчас мне нужен отдых. Хотя бы ненадолго.

Джейн откинула голову и закрыла глаза.

Фрэнсис последовал ее примеру, но продолжал наблюдать за ней из-под полуопущенных век, гадая, сможет ли вынести это путешествие. Он сделан не из камня, а из плоти и крови, его, как любого мужчину, не может не волновать присутствие молодой и красивой женщины. К тому же отличающейся от всех ему знакомых. Она была домашней, от нее исходило тепло человека, привыкшего заботиться о семье. Пример тому — обеспокоенность выходкой сестры. Было в этой девушке нечто особенное — чуткость и доброта. Но глубоко внутри, намеренно сдерживаемая, не пробужденная, скрывалась страстная натура. Что будет, если ее освободить и дать волю? Во сне она походила на ребенка. Его влечение к ней становилось пугающе сильным. Фрэнсис пошевелился, поменял позу и вновь принялся разглядывать профиль спящей девушки. Ничто не помогало, необъяснимым образом он стал наслаждаться пребыванием наедине с ней. Невозможно оторвать взгляд от ее влажных, чуть приоткрытых губ, длинных ресниц, бросающих полукружья теней на щеки. На ней было очень простое дорожное платье зеленого цвета, старомодное, но элегантное, именно оно подтолкнуло Фрэнсиса иначе взглянуть на мисс Дейтон.

Было очевидно, что она выглядит старше своих двадцати или около того лет. Кремовое кружево ворота, гладкая прическа под маленькой шляпкой с плюмажем в зеленых тонах — все подчеркивало природную красоту и утонченность. Манеры — холодные, отстраненные — очень подходили ее внешности.

Внезапно в душе что-то шевельнулось, в груди разлилось тепло. Черт возьми, что с ним происходит?! Перед ним — дочь Эдуарда Дейтона, человека, повинного в смерти отца. Прошлым вечером он был возмущен, оскорблен ее появлением в Редмиресе, как и поведением, но позже не мог не задуматься о впечатлении, произведенном неожиданной гостьей. Она полна противоречий. Человек, наделенный острым умом, искренностью и прямотой, глубоко чувствующий и способный сопереживать. Похоже, Джейн понятия не имела, как пленительно хороша, она не умела, как многие знакомые ему дамы, использовать чары в корыстных целях, чтобы привлечь кавалеров, а потом заставить плясать под свою дудку.

Проспав совсем недолго, Джейн открыла глаза, потянулась, разминая затекшие конечности, и посмотрела в окно, за которым на бескрайних полях овцы мирно пощипывали траву. Позади осталась река Тайн, и девушка поняла, что впервые в жизни покинула Нортумберленд. Сердце забилось от волнения и страха — что ждет впереди. Покачивание экипажа убаюкивало и помогло расслабиться. Ее спутник выглядел так же, как в самом начале путешествия, лишь немного ослабил галстук. Разделявшее их расстояние было ничтожным, что создавало интимную атмосферу. Веки Рэндольфа опущены, но возможности определить, спал ли он, не было.

Для убеждения Мириам вернуться домой помощь лорда необходима, потому придется довериться ему. Оставалось надеяться, что с Божьей помощью она перенесет это путешествие и не повредится рассудком.

Даже сейчас Рэндольф выглядел красивым и горделиво-высокомерным. Строгие черты говорили о внутренней силе и остром уме. Губы были плотно сжаты, между бровями залегла складка, словно тревоги и думы не покидали его даже во сне. Внезапно Джейн пришло в голову, что неожиданное известие и последующий отъезд стали для него не меньшим шоком.

Словно ощутив ее взгляд, Рэндольф открыл глаза и посмотрел на нее в упор:

— А, вижу, вы проснулись. Удалось отдохнуть?

— Немного… хотя лучше мне станет лишь после ночи в удобной постели. — Взгляд ее уперся в спину одного из сидящих впереди на козлах охранников, его присутствие напомнило об опасности затеянного предприятия. — Надеюсь, защита нам не понадобится.

— Однако в дороге всякое может случиться, лучше ко всему быть готовым. И вам повезло, что я согласился вас сопровождать.

— Сопровождать? Я говорила вам, что в этом нет необходимости, что прекрасно справлюсь сама, если получу адрес, где искать. Не стоило менять свои планы из-за меня.

— Тем не менее, поездка переносится легче в приятной компании. — Он улыбнулся, и выражение его лица показалось ей нахальным и самоуверенным. — И я смогу позаботиться, чтобы в определенном смысле вы не пострадали.

Ей кажется или он пытается ее очаровать и одновременно разозлить? Джейн внезапно ощутила внутренний трепет, который отчего-то вызвал его вкрадчивый голос. Не сумев придумать, как лучше отреагировать, она промолчала, но не смогла отвести взгляда от его глаз, завораживающих глубиной и необъяснимым выражением. За окном менялся пейзаж. Джейн моргнула, отвлеклась лишь на мгновение, но в следующую секунду заметила, как взгляд Рэндольфа переместился на ее губы — впечатление было таким, будто он поцеловал ее. Она нервно сглотнула, поражаясь непривычному напряжению в груди, но выдержала скользнувший вниз откровенный взгляд.

Затянувшаяся пауза заставила ее очнуться, чары были разрушены, и она отвернулась к окну.

— Я должна перед вами извиниться, — произнесла Джейн, выровняв дыхание. — Я так разволновалась за Мириам, что не учла ваши чувства. А ведь вам сейчас не легче, чем мне. Как думаете, мы найдем их раньше, чем они поженятся?

— Только в случае, если они передумают и решат вернуться домой. Мы едем той же дорогой, что и почтовый экипаж, поэтому у нас есть шанс встретиться. Или же только в Лондоне. Эндрю станет известно, что сестра отослала вам письмо, и он может догадаться, что о произошедшем узнаю и я и отправлюсь в погоню.

— Столь импульсивные поступки были и раньше свойственны вашему брату?

Рэндольф кивнул:

— Да, но на этот раз за проступок он понесет наказание. Раньше я относился ко всему снисходительно, позволял делать все, что ему заблагорассудится. Деревенская жизнь его утомила, он говорил, что это старомодно. Его интересовала Ост-Индийская компания, торговля, коммерция. В Лондон прибывают трофеи с разных уголков разросшейся империи, это именно то, что привлекает брата. Он хорошо разбирается в цифрах, у него есть идеи, как достичь успеха. Я же, со своей стороны, надеялся, что новое дело усмирит его нрав, но в связи с последними событиями у меня возникают сомнения.

— Вы были близки?

— Насколько могут быть братья, — медленно произнес Рэндольф, и его взгляд заметно потеплел. — Я всегда считал, что из нас двоих ему повезло больше.

— Почему же?

— Он младше. Конечно, родители любили нас одинаково, но мама всегда относилась к нему с большим вниманием. — Мужчина мечтательно улыбнулся. — Она баловала его, чем ужасно испортила. А он всегда пользовался ее добротой. Вы совершенно верно охарактеризовали Эндрю, мисс Дейтон, он избалованный негодник.

— Я хорошо вас понимаю, Мириам была в схожем положении. Ее баловали и слуги, и мама, хотя она умерла, когда сестре было четыре года. Иногда она может вывести из себя, впрочем, у нас разные характеры. Мне нравится думать, что я обладаю терпением и стойкостью, правда, меня часто называют своевольной и гневливой, якобы я становлюсь такой, когда что-то складывается не так, как я хочу. Мириам во многом моя противоположность. Это очень любопытно. Она — человек увлекающийся, использует любую возможность оказаться в центре внимания. Порой напоминает мне котенка, который забрался слишком высоко на дерево, струсил, не знает, что делать, но отчаянно жаждет свободы.

— Кошки отлично умеют спускаться с деревьев.

— Верно. Но считаю, на некоторое время лучше остаться там и ничего не делать. По крайней мере, я всегда буду знать, где она.

— Дерево, в вашем выражении, — это поместье Беквит.

Джейн вздохнула:

— Да. Считаете меня эгоисткой?

— Вовсе нет. Вы лишь демонстрируете, как сильно любите сестру и заботитесь о ее благополучии.

— Это правда, потому и хочу, чтобы она скорее вернулась домой. Она поддалась чувствам, но скоро поймет, какую ошибку совершила.

— В своем послании она призналась в любви к Эндрю.

— Любовь! Это заблуждение, и ничто иное. Ваш брат вскружил Мириам голову, она в плену иллюзий, в такую ловушку часто попадают юные девушки.

— Эндрю хочет на ней жениться, а не соблазнить, — резко заметил Рэндольф.

Джейн поджала губы и отвернулась.

— В одном я уверена: Мириам понравится Лондон.

— Насколько я понимаю, вам пришлось нелегко, ваш отец уехал во Францию, а вас оставил заниматься хозяйством.

Джейн вздохнула:

— Хозяйством и всем остальным. В летние месяцы и в пору сбора урожая я, кажется, все дни провожу вне дома.

— У вас есть хорошие помощники в лице Сэма Купера и его сына.

— Да, верно. На них всегда можно положиться. Но для сбора урожая осенью и подготовки земли к посеву весной мы нанимаем работников. К счастью, вокруг много людей, которым нужна работа. Полагаю, незавидное положение моей семьи дает немало поводов для насмешек и шуток, надеюсь, вы не ожидаете, что я готова воспринять их с улыбкой?

Рэндольф выдержал ее пристальный взгляд.

— Я вовсе не собираюсь над вами подшучивать. Мне хорошо понятно, как вам непросто.

— Это станет понятно любому, кто увидит дом, так отчаянно нуждающийся в ремонте. Некоторые мужчины продают земли, а деньги спускают на выпивку и карты, мой отец тратит их на безнадежное дело. — В голосе слышались злость и горечь, скрыть которые она даже не пыталась. — Несколько лет я наблюдала, как наши владения уменьшаются, а их части переходят в собственность арендаторов.

Джейн замолчала, погрузившись в размышления о будущем семьи. Некогда величественный особняк действительно давно пора ремонтировать. Крыши амбаров протекают, садом давно никто не занимался. Многое запущено, и надежды на улучшение положения нет. Ей тяжело видеть сочувствие в глазах соседей, она понимала, с каким презрением лорд Рэндольф смотрел на Беквит, ставший таким из-за ее отца. Но все же и в ее жилах текла кровь предка по отцовской линии — ее деда, храброго воина, сражавшегося за короля семьдесят лет назад в войне, почти разорившей Англию. Джейн стиснула зубы и терпела, надеясь на чудо. Никому, особенно лорду Рэндольфу, она не смогла бы признаться, что день за днем, словно заведенная кукла, принималась за дела, чтобы обеспечить семью, находила в себе силы всех утешать и подбадривать.

— Как думаете, мы успеем найти их раньше, чем они совершат какую-то глупость? — спросила она, отвлекаясь от тяжелых дум.

Рэндольф покачал головой:

— Откровенно скажу: я не знаю. Остается надеяться, что они изменят свое решение.

— Мне следовало раньше заметить, насколько все серьезно, наверняка были какие-то признаки.

Несколько секунд Рэндольф молчал, но все же ответил, к тому же заметно смягчив тон:

— Не будьте излишне строги к себе. Я ведь тоже не заметил, что Эндрю строил планы. В последнее время я был так увлечен делами, что ничего вокруг не видел. И даже не предполагал, что он знаком с Мириам, а будь и так, мне и в голову не пришло бы, что он способен на нечто подобное. Я несколько раз видел вас с сестрой, она очаровательная девушка, могу понять, что в ней так привлекло брата.

Его интонации насторожили Джейн.

— Что вы имеете в виду, лорд Рэндольф?

— Послушайте, мисс Дейтон, давайте начистоту. Мне известны обстоятельства вашей жизни. Естественно, ваша сестра ухватилась за столь выгодную партию. Какая девушка в здравом уме отвергнет Эндрю Рэндольфа? Только совсем глупая или слепая.

— Как вы смеете обвинять Мириам в корысти? В ней нет и толики этого отвратительного качества.

— Простите. Я уверен, вы правы. Надеюсь, они передумают и решат вернуться домой, тогда мы встретимся на дороге в Нортумберленд.

— Если и так, для Мириам этим все не закончится. Последствия будут ужасны, ведь со временем все равно произошедшее выплывет наружу. В глазах общества она будет порочной, ее станут избегать. А если еще… — Она замолчала, не в силах озвучить предположение.

— Не беспокойтесь, мисс Дейтон, — спешно произнес Рэндольф, словно прочитав ее мысли. — Несмотря на ваше низкое мнение о моем брате, у него немало хороших качеств, например, он джентльмен. Руководствуясь личным кодексом чести, он не сможет лишить невинности юную леди.

Его прямота заставила Джейн покраснеть.

— Надеюсь, это так.

Неожиданно для себя Фрэнсис отметил, что ее смущение его тронуло и показалось очень милым.

— Но мой кодекс чести не диктует столь строгие правила.

— Похоже на то. Хотя вы и уважаемый член общества, лорд Рэндольф. О вас часто говорят, нередко обсуждают многочисленные пороки.

Он рассмеялся:

— Несомненно. При этом искусно вплетают детали, делая из этого образец. С моими пороками приятно жить и наслаждаться жизнью: лучшими лошадьми и винами, а также самыми привлекательными дамами. Впрочем, не буду говорить о том, что вам и так известно.

Джейн пристально посмотрела ему в глаза:

— Вот и не говорите. Я предпочитаю сама составлять мнение о людях. И вы не исключение.

— И что же вы обо мне думаете?

Щеки ее опять покрылись румянцем.

— Пока у меня не было времени проанализировать ваш характер, но не думаю, что мое мнение совпадет с тем, что о вас говорят в обществе.

— Вот как? Что вы за человек, мисс Дейтон?

Она улыбнулась:

— Весьма заурядный, лорд Рэндольф. Во мне нет ничего необычного. Но сейчас вам следует думать не обо мне, а о Мириам, и о том, как заставить эту пару отказаться от безумных планов.

— Вы должны понимать, что не так просто заставить людей отказаться от задуманного, тем паче, если они что-то твердо решили. Впрочем, ваша сестра может не захотеть отказаться от веры.

Джейн бросила на лорда резкий взгляд:

— От веры? О чем вы? Для вас мои слова станут неожиданностью, лорд Рэндольф, но моя сестра протестантка, так что в этом проблемы не будет. Еще перед своей свадьбой мама настояла, что дети будут воспитываться в ее вере. Таково было условие, и отец согласился.

— Я лишь строил предположения на случай, если они захотят обвенчаться, прошу меня простить. Будем надеяться, что мы найдем их раньше, чем они успеют сделать какой-либо шаг.

— Вы читаете мои мысли.

— Однако семнадцать лет не слишком рано для замужества. В этом возрасте многие девушки уже крестят первенца.

— Бессердечное заявление.

— Но это факт. Сколько вам лет, мисс Дейтон? Девятнадцать? Двадцать? К такому возрасту почти все девушки уже замужем или примеряют судьбу старой девы.

— Мне двадцать один год, и я не намерена выходить замуж.

Повисла тишина. Джейн не имела желания продолжать разговор, ей было о чем подумать и так приятно наблюдать за происходящим снаружи экипажа, в отличие от ее спутника! Он сидел с невозмутимым видом, скрестив руки на груди и вытянув ноги. Выражение глаз неуловимо изменилось, но они оставались по-прежнему красивыми. В целом в нем было нечто притягательное, это нельзя не признать. Рядом с ним она наполнялась жизненной энергией, его присутствие бодрило. Обеспокоенная таким поворотом мысли, Джейн сосредоточилась на пейзаже, а затем и вовсе откинулась на мягкий подголовник и закрыла глаза. Мысли ее, однако, были о том разговоре, который она недавно так легко вела с Рэндольфом. Готова ли она составить мнение? За то короткое время, проведенное в его обществе, она пришла к выводу, что услышанное о нем не дает полную характеристику личности, не позволяет составить список достоинств и недостатков. Помимо отличных внешних данных и насмешливой улыбки, он определенно обладал харизмой. Но за всем этим, за синими глазами, отстраненностью, ставшей невидимой стеной, которой он отгораживался от мира, скрывалось еще что-то гораздо более значимое, волнующее, хотя добраться до него и узнать чрезвычайно опасно.

Джейн остановила себя, напомнив, что это ее не касается. Перед ней просто красивый мужчина. Сейчас важно лишь то, что он помогает ей решить семейную проблему. После того, как Мириам найдется, ее общение с лордом Рэндольфом прекратится за ненадобностью.

Глава 3

Уже сгущались сумерки, когда экипаж остановился у выбранной для ночлега гостиницы. Фрэнсис вышел и предложил руку Джейн. Прикосновение ее пальцев оказалось неожиданно легким и нежным. Когда она ступила на землю, он поспешил выпустить их и зашагал следом к двери, опять же не в силах оторвать взгляд от покачивающихся юбок, и не мог не отметить в очередной раз грацию и утонченность.

В экипаже она изменила прическу, распустила волосы, закрепив в двух местах, и теперь они лежали на спине красивой волной. Простое платье показалось ему оскорблением такой красоты и восхищающей женственности.

Рэндольф прищурился, мысленно сбросил со спутницы одежды и принялся примерять более достойные, из богатых тканей, не забыв отметить момент, когда она оставалась обнаженной, тогда фантазия рисовала особенно впечатляющие картины. Тело мгновенно ответило сильной реакцией, он зажмурился и возблагодарил темноту. Однако образ не исчез, продолжал стоять перед глазами, мучить и волновать кровь.

Они оказались не единственными путниками, искавшими здесь приют, таверна внизу была заполнена до отказа. Джейн с облегчением выдохнула, радуясь, что Рэндольфу удалось получить номер с отдельной гостиной, где можно спокойно поужинать. Впрочем, он не появился, когда принесли еду, а спустился вниз, где, вероятно, нашел более приятную компанию в общей зале. Закончив трапезу, Джейн решила не уходить в свою комнату, а устроилась на стоящем недалеко от окна диване. Скинула обувь, поджала под себя ноги и стала смотреть на огонь в камине. Усталость все же не удалось преодолеть, глаза закрылись, и она незаметно для себя задремала. Неизвестно, сколько прошло времени, но проснулась она от звука открываемой двери. Лорд Рэндольф прошел сразу к камину, словно истосковался по теплу. Склонив голову, он стоял, не шевелясь, и смотрел на тлеющие угли. В позе ощущалась натянутость. Джейн воспользовалась случаем изучить его в момент, когда он считал, что его никто не видит. Лицо напряженное, что заметно даже в профиль, суровое и высокомерное выражение, сейчас он похож на высеченный из камня монумент. Внезапно дверь распахнулась и появился слуга.

— Ваш бренди, лорд Рэндольф.

— Благодарю. Поставьте на стол, я сам налью.

Слуга сделал, как было велено, и удалился. Рэндольф подкинул в огонь поленья, и теперь тишину в комнате нарушал лишь их треск. Джейн, не шевелясь, наблюдала, как Рэндольф налил себе щедрую порцию бренди и вернулся к огню. Сделав большой глоток, он неожиданно повернулся в ее сторону, будто, подобно дикому животному, почувствовал присутствие другого живого существа. Тишина стала давить, и Джейн опустила ноги на пол.

— Не хотела вас беспокоить. Я случайно заснула.

— Вам стоило расположиться в своей комнате.

— Я так и сделаю. Вы ужинали?

Он мотнул головой, скинул верхнюю одежду и остался в камзоле, затем сел в кресло у камина и вытянул ноги.

— Задержитесь на минуту, у меня новости, которые вам будут интересны.

Джейн подошла и села в стоящее рядом кресло.

— Я говорил с посыльным, который едет из Шотландии в Лондон. В Бремаре граф Мар поднял знамя короля в изгнании.

— Восстание?

Рэндольф кивнул:

— Очень может быть. Якобиты собрали много мужчин в Шотландии и на севере Англии. Войска в Шотландии находятся под командованием герцога Аргайла. Кабинет министров уже отдал приказ на арест лидеров якобитов.

— С того дня, как король Яков оставил трон и бежал, по дороге бросив большую государственную печать в Темзу, высказывалось немало предположений, которые стали причиной беспокойства и догадок. Теперь якобиты хотят возвести на трон его сына, следующего Карла Стюарта, так что борьба не окончена. Скажите, она безнадежна?

— Не мне судить.

— Но Франция…

— Франция измучена войнами, недавно скончался король Людовик, в связи с этим маловероятно, что она захочет сыграть роль в восстановлении Стюартов.

Джейн вздохнула, откинулась на спинку кресла и перевела взгляд на огонь.

— Это для меня не станет неожиданностью. Я давно ожидала чего-то подобного. Несмотря на все пережитое, отец придерживался принципов, не отступил от веры. Возвращение католика на трон, пусть и на короткий срок, было ему выгодно. Отец надеялся, что Яков, хоть и в преклонных летах, но вернется к власти в Англии. Не сомневаюсь, он и сейчас готов откликнуться на призыв Стюартов к оружию.

— Он глуп, раз верит в такое.

Джейн показалось, что на голове зашевелились волосы.

— Он вовсе не такой.

— Разумеется, вы защищаете его, как дочь. Я же, со своей стороны, не понимаю привлекательности занятия, которое делает богатых людей бедными.

— Не понимаете? Лично я не могу встать ни на одну сторону, рассуждения о политике и религии оставляю другим. Но все же нельзя отрицать, что многие люди отдали жизнь за свои убеждения, ими я не могу не восхищаться. Если восставшие добьются цели, отцу будет приятно знать, что он внес свою лепту. И немалую. А таких были единицы.

— Этому не бывать. Карл III никогда не сядет на трон, но люди тратят на восстановление его правления целые состояния.

— Якобиты действуют не совсем так. — Джейн посмотрела на него с осуждением. — Вам и людям ваших взглядов они кажутся безумцами. К тому же вы не питаете симпатию к моему отцу, не так ли, лорд Рэндольф?

— Я мог бы его ненавидеть, но не считаю нужным тратить на этого человека силы и мысли.

— Отец неплохой человек. У него развитый ум и сила характера. Я скажу это, отбросив личные обиды из-за его стремления проводить время во Франции, а не дома с семьей. Такие люди, как он, готовы, несмотря ни на что, отстаивать свои убеждения, даже если они расходятся с общепринятым порядком вещей. Это всегда вызывало мое восхищение. Я хорошо понимаю, какому делу он предан, поэтому меня уже ничто не удивит.

— Он должен осознавать, какую позицию заняли министры, — земли якобитов будут конфискованы в пользу арендаторов, поддерживающих власть в Англии.

Джейн не могла не тронуть эта новость.

— Уверена, он осознает. Но верен Стюартам и готов к такой жертве. Кроме того, он уже продал так много земли в Беквите, что ее почти не осталось.

— Ваш отец бывает дома?

— Нечасто. В последний раз мы видели его год назад. Он возвращался во Францию, привез нам деньги. Не знаю, где он их берет, но считаю их благом, посланным свыше. И я трачу очень разумно, например, чиню какую-нибудь из протекающих крыш.

— Но ваш отец должен быть верен не только монарху, но и своей семье. Если восстание закончится неудачей, а так и будет, страдать придется его детям, то есть вам. Неужели вас это не тревожит?

В глазах Джейн вспыхнул гнев.

— Разумеется, тревожит. Каждый день и каждую ночь. Было время, когда я искренне надеялась, что он откажется от этого дела, не будет больше подвергать опасности ни себя, ни нас. Но тщетно. Его решимость продолжать участвовать в заговорах слишком велика, ее не смогла вынести мама, до самой смерти она тяжело переживала каждый его шаг.

— У вас есть все основания злиться на отца. Простите, если мои слова вас напугали. Я не хотел вас расстроить.

— Вы меня не расстроили, лорд Рэндольф. Мне непременно нужно знать о возможной опасности, чтобы действовать соответственно и быть подготовленной, когда придет время. — Взгляд ее стал напряженным, лицо помрачнело.

— Возможно, все не так плохо, я могу ошибаться.

— Боюсь, вы все же правы.

— А что по поводу ситуации с вашей сестрой? Как отец воспримет ее побег?

— Если бы Мириам сбежала с любым другим мужчиной, я не возражала бы, ведь это для нее шанс не вовлекаться в возможные события в семье. Вы не представляете, сколько раз я ругала ее за разговоры при встрече с вашим братом! И за просьбы принять его в доме. Была в бешенстве, запрещала ей даже смотреть в его сторону. Мириам никогда не воспринимала упреки с покорной молчаливостью. Приходилось терпеть и ее слезы, и дурное настроение. Именно по этой причине я отправила ее к тете, живущей неподалеку от Ньюкасла. Ах, какой это было ошибкой! — Она помолчала, мысленно обратившись к отцу. — Я никогда не забывала об опасности, грозящей отцу. В случае восстания он может быть схвачен, пощады ему не будет. — Она посмотрела на Рэндольфа, не сводившего с нее глаз, и слабо улыбнулась. — Разумеется, вы скажете, что он недостоин милости и сострадания. Единственное, на что может рассчитывать, — милосердный палач, который сделает его кончину быстрой.

— Конец его уже предопределен, и не мне решать, каким он будет.

— Все могло сложиться великолепным образом, когда король удостоил его титула барона и наградил землями, которые могут передаваться по наследству, но это не принесло нам пользы. Нас так и не приняли в высшем обществе, к тому же титул позже был отозван по причине совершенной измены.

— Должно быть, это стало для вас ударом.

— Отец не просил делать его бароном, — многозначительно произнесла Джейн. — Он внушил нам, что в титулах нет смысла. Вы можете не разделять его взгляды, не принадлежать той же религии, но нельзя не согласиться, что следование принципам требует большого мужества.

Брошенный на него взгляд говорил, что она всегда будет защищать отца от любых нападок. Это могло сделать их отношения хуже прежнего, но ей было важно, чтобы Рэндольф не считал Эдуарда Дейтона бесхребетным глупцом, впрочем, и ее тоже. Она находилась под впечатлением от его религиозности и преданности делу и была готова от всех требовать должного пред тем преклонения. Теперь она ждала реакции Рэндольфа и надеялась, что она будет именно такой, какой следует.

— Вашему отцу повезло с дочерью. Не каждая обладает таким терпением, готовностью поддержать, как и здравомыслием. Но стоит отметить, что он оставил дочерей среди врагов их рода.

Стоило представить последствия для нее и Мириам, и ледяной страх пробирал до костей. Каждое сказанное слово стрелой впивалось в сердце. Она смотрела на собеседника, как на человека, бросившего ей в лицо правду, которую она предпочитала не воспринимать.

— Я не питаю иллюзий по поводу моего положения, но не стоит недооценивать отца. К тому же вы совсем его не знаете.

Фрэнсис несколько секунд смотрел на нее и молчал.

— Думаю, ему лучше оставаться во Франции, — наконец произнес он.

— Этого не будет. И мне понятно, почему он вернулся. — Она опустила голову. — Ни время, ни расстояние не стерли любовь к своей стране, к месту, где он родился. Он постарел и устал от борьбы, к тому же наверняка не хочет, чтобы после кончины кости его покоились на чужбине. Но будьте уверены, ни в долинах Шотландии, ни в домах католиков по другую сторону от границы мира не ждите, пока Стюарт не будет восстановлен на престоле.

— Этого не произойдет. В Англии протестантам живется лучше. Я не предвзят, скажу больше, придерживаюсь широких взглядов, уверен, что каждый человек должен следовать туда, куда ведет его сердце, и в делах, и в религии. Но не стоит забывать, что Англия — страна протестантов, здесь не потерпят монарха-католика.

Джейн поднялась с места и сурово посмотрела на Рэндольфа.

— Вы правы. Прошу меня простить, я удаляюсь к себе. — Она с достоинством прошла по комнате, остановилась у двери и оглянулась. Облизнув губы, сделала глубокий вдох и произнесла: — Я понимаю, происходящее вам неприятно, как и мне. Возможно, вы презираете меня из-за моего происхождения.

Фрэнсис быстро встал с кресла, подошел к ней и заглянул в глаза. Взгляд был таким пристальным, словно он намеревался исследовать самые потаенные ее мысли. Положив руки ей на плечи, чуть отстранился и оглядел девушку с интересом. Сила рук была так очевидна, что она ощутила себя рядом с ним слабым ребенком.

— Вы не правы, — произнес он с улыбкой. — Поверьте, я очень далек от этого. Но вижу, как вы расстроены.

— Ничего особенного, просто воспоминания. — Джейн отвела взгляд.

Фрэнсис сам знал все о грустных мыслях и неприятных воспоминаниях, кроме того, не сомневался, что у мисс Дейтон немало на то поводов.

— Что больше всего вас огорчило? Новость о восстании?

В темно-синих глазах неожиданно появилась нежность. Удивление вывело Джейн из задумчивости. Она сейчас вспомнила последний визит отца в Беквит. Он уехал довольно быстро, а она долго задавалась вопросом, увидит ли его снова. Интересно, он сейчас в Шотландии или в Англии? Угрожает ли ему опасность? У нее всегда было много дел и мало времени для размышлений о прошлом. Джейн моргнула, сглотнув слезы. Отец наверняка не желал бы, чтобы она часто оборачивалась назад.

Рэндольф смотрел на нее пристально, чуть нахмурившись, словно стремился одним усилием воли сделать ее жизнь легче.

— Я… Со мной все хорошо. — Джейн даже смогла улыбнуться.

Рэндольф немного расслабился. Коснувшись ее подбородка, склонился к самому ее лицу, отчего ее сердце забилось сильнее. Его волосы переливались в свете огня, палец нежно скользнул по ее нижней губе.

Джейн вздрогнула, вспомнив обстоятельства их встречи, и отступила на шаг.

— Я видел немало женщин, но ни одна из них не будоражила мое воображение, как вы, мисс Дейтон. Вы опасная соблазнительница, ваша невинность манит и лишает рассудка. Мне будет тяжело видеть вас каждый день и не иметь возможности прикоснуться.

Голос его стал вкрадчивым и мягким. Взгляд ощущался так же отчетливо, как прикосновение. Уверенность ее стала растворяться в тепле, поднимавшемся в теле. С поразительной ясностью она поняла, что сейчас происходит между ними. Перед ней не враг, но она не может допустить того, чего он желает. Собрав остатки воли и самообладания, она отступила еще на шаг.

— Вам следует быть осторожнее, лорд Рэндольф, и не забывайте, кто я и почему мы здесь.

Она вскинула голову, развернулась и скрылась в комнате.

Ранним утром экипаж уже вез их на юг. Погода была хорошей, хотя клубы низкого тумана еще цеплялись за холмы. Когда Рэндольф сообщил Джейн о возможном восстании, у нее в душе сразу появилась уверенность, что оно произойдет. Девушка и раньше чувствовала приближение неприятного и очень важного, слишком очевидным знаком была цепь пугающих событий, которые она не способна предотвратить. Выступление якобитов приведет к переменам — успех или неудача в любом случае изменят ее жизнь.

Лорд Рэндольф ехал снаружи с кучером до самой остановки днем с целью перекусить и размяться. Затем вернулся в экипаж, и остальную часть пути молодые люди вели довольно приятную беседу, временами легкую и веселую, что изменило настроение Джейн к лучшему и немного снизило градус внутренней тревоги.

Фрэнсис поменял позу и обратился к спутнице с вопросом:

— Когда все это закончится, мисс Дейтон, сможете ли вы простить меня за то, что вовремя не остановил брата? Я виноват, что не обратил внимания на его увлечение.

Джейн была застигнута врасплох, оттого не сразу нашлась, что ответить. Помедлив, она покачала головой, и волна лежащих на плечах волос пришла в движение, лучи солнца подсветили ее, придали яркости.

— Скажу, — начала Джейн с улыбкой, хотя старалась сохранить серьезное выражение лица, — что смогла бы вас простить, поскольку понимаю, как все случилось. Это легче сделать, чем забыть об ужасном матрасе в гостинице. Надеюсь, в Йорке будет лучше.

Фрэнсис захохотал и на несколько мгновений стал обаятельным и веселым мужчиной. Перемены смутили Джейн, хотя было отрадно понять, что он не лишен чувства юмора.

— Я позабочусь, чтобы номер был удобным для вас во всех отношениях. Но, поверьте, по мере продвижения на юг гостиницы становятся все лучше. По крайней мере, мне всегда так казалось. Но я не рассчитываю на долгий отдых, надо добраться до Лондона до того, как мой брат и ваша сестра совершат какой-нибудь глупый поступок.

— Вполне согласна с вами. И надеюсь, они оба помнят об отношениях между нашими семьями на протяжении последних девяти лет.

— А какими были эти отношения?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Мы были врагами, что же еще?

Рэндольф вспыхнул:

— Разумеется, что же еще. Признаюсь, я не питаю уважения к вашему отцу, ведь он повинен в смерти родного для меня человека. Но вы — другое дело, мисс Дейтон. Вы мне интересны, я хочу узнать вас лучше. Раз мы вынуждены проводить время вместе, может, нам проявить взаимную учтивость?

— Пожалуй, так будет лучше.

— Значит, решено.

— Да. Вы часто бывали в Лондоне?

— Не скажу, что часто, но время от времени навещал маму. Ваша матушка из Нортумберленда?

— Ее семья жила в Бервике, но все уже ушли в мир иной, кроме вдовствующей тетушки Эмили.

— Она познакомилась с вашим отцом в Бервике?

— В Ньюкасле. Гостила у тети Эмили. Они с первого мгновения ощутили взаимную симпатию, но мои бабушка и дедушка были против брака.

— Почему же?

— Отец католик. Но мама была настроена решительно, заверила родителей, что дети их будут протестантами, и они в конце концов сдались. — Джейн задумчиво улыбнулась. — Несмотря на все недостатки, отец очень любил маму, даже гордился тем, как она смело перечит ему и высказывает свое мнение. Он часто говорил, что она упряма и вспыльчива, как мужчина, и от этой вспыльчивости могут дрогнуть горы.

— Черта, которую унаследовала дочь.

Девушка улыбнулась:

— Полагаю, вы имели в виду мое стремление всегда высказывать свое мнение.

— Разумеется. Ваша матушка, вероятно, была редкой женщиной.

Джейн встретилась с ним взглядом и увидела в глазах искренность, а на губах улыбку.

— Да, это так. Она была яркой и очаровательной. Благодаря ей наше детство было радостным и беззаботным… — Джейн запнулась, одолеваемая воспоминаниями. — Это все было до того, как она заболела, а потом умерла. Мне было восемь. Я очень скучаю по ней. Не хочу так же тосковать по Мириам, если она не вернется в Беквит. У нее свободолюбивая, широкая душа, в ней нет ни одного плохого качества. Она, конечно, бывает иногда вспыльчивой, но хорошо понимает, когда заходит слишком далеко, и сразу становится милой и послушной. От нее исходит такое тепло, что быстро забываешь о ее проделках.

— Мы отстали от них всего на день и должны прибыть в Лондон до того, как они совершат опрометчивый поступок. Возможно, они уже пожалели об импульсивном решении.

— Я молю Бога, чтобы так и было. Без отца и Мириам жизнь моя будет невыносимо пустой.

— Мне сложно понять, как вам удалось выдерживать такое напряжение. Не говоря уже о последующем отъезде вашего отца во Францию.

— Не скрою, это было непросто. Я очень долго скучала по маме. Она ушла намного раньше, чем обычно наступает срок окончания человеческой жизни. Я и сейчас помню ее голос, запах… Когда становится совсем трудно, появляется желание обратиться к ней за советом, найти успокоение в мыслях о ней. Постепенно я справилась с шоком от того, что на меня легли все хозяйственные заботы. Без Бесси мне было бы невыносимо. В немалой степени помогли ее безграничная доброта и преданность.

— Возможно, вам пойдет на пользу небольшая отлучка из дома.

Джейн вздохнула.

— Возможно, — пробормотала она. — Но к моему возвращению дел только прибавится.

До гостиницы «Черный лебедь» на Кони-стрит в Йорке они добрались уже в сумерках. В фойе царила атмосфера респектабельности и благополучия, хотя в столовой, помимо знатной публики, попадались и люди среднего достатка, остановившиеся на ужин. Прислуга перемещалась с завидной скоростью, стремясь угодить каждому постояльцу. Лорд Рэндольф вновь оплатил большой номер с гостиной, где можно было трапезничать в уединении. Он так же расспросил служащих об Эндрю и Мириам, но ничего не узнал.

Джейн, не привыкшая к столь долгому сидению без дела, выразила желание прогуляться по городу.

Солнце медленно исчезало за крышами домов, бросая последние лучи на мощеные улицы. Джейн и Рэндольф направились к кафедральному собору, который девушка сочла самым красивым зданием, когда-либо виденным ею в жизни. Фрэнсис хорошо знал его историю. Они шли по улочкам, тянущимся вдоль стены из известняка, и Джейн с интересом слушала рассказ. Обратно возвращались через Павемент и, не дойдя до реки Уз, свернули к «Черному лебедю», где каждый уголок казался наполнен ароматами кушаний.

Хотя ужин и был довольно спешно накрыт в комнатах лорда Рэндольфа, Джейн к тому моменту уже сглатывала слюну, ощущая, как желудок скручивает от голода. Приступив к еде незамедлительно, путешественники мало разговаривали, ведь оба уже очень хотели есть.

— Вы явно проголодались, — заметил Рэндольф, наблюдая, с каким аппетитом девушка накинулась на мясной пирог.

— Верно, к тому же пирог великолепен.

— Так и должно быть, учитывая цены в этом заведении.

— Я благодарна, что вы взяли расходы на себя, хотя у меня довольно средств для поездки, я могу все вам возместить.

— Мне и в голову не пришло бы взять с вас деньги, мисс Дейтон. Сохраните деньги для обратной дороги на случай, если я решу остаться в Лондоне. Воспользуюсь шансом встретиться с некоторыми деловыми партнерами. И маму я давно не видел.

— Уверена, она будет счастлива встрече, — произнесла Джейн, подумав, что о себе такого не сказала бы, и вернулась к трапезе. Даже любопытно, как леди Рэндольф отреагирует на ее появление? — Не могу вспомнить, когда последний раз съедала так много. Обычно я настолько занята, что даже не замечаю, что проглатываю. — Она замолчала, взяла бокал с вином и посмотрела на собеседника. Тот, в противоположность ей, поглощал пищу медленно, смакуя каждый кусок. — Бесси говорит, что еда должна быть обильной, что мы едим не для того, чтобы утолить аппетит, а для того, чтобы набраться сил.

— Мудрые слова.

— Мне понравился ужин. Необходимо, чтобы в желудке было что-то, поддерживающее в пути. Но немного, ведь я последние дни только сижу и ничего не делаю, боюсь, по возвращении в Нортумберленд так располнею, что Бесси меня не узнает.

Закончив ужин, они не вышли из-за стола, а провели еще некоторое время вместе, попивая вино, найдя неожиданное удовольствие в обществе друг друга. Джейн попросила Рэндольфа рассказать о Лондоне, его самых выдающихся местах, а потом и о дворе короля Георга.

— Если вы никогда там не были, то после Нортумберленда вам все покажется удивительным.

— Я в этом не сомневаюсь, но не намерена задерживаться так долго, чтобы это прочувствовать. Как думаете, леди Рэндольф меня примет? Полагаю, ей очень не понравится появление в жизни обеих дочерей Эдуарда Дейтона.

Фрэнсис нахмурился:

— С чего же такие мысли? Не забывайте, их связывала дружба. Мама относилась к ситуации более снисходительно, в отличие от меня. Всегда говорила, что произошедшее было несчастным случаем. — Мужчина слабо улыбнулся. — Не волнуйтесь, она вам не откажет.

— Очень на это надеюсь.

— Вам было известно о близости между вашим отцом и моей матерью?

Джейн потупила взгляд, сожалея, что он упомянул об этом.

— Тогда нет. Я была мала. Уже позже до меня дошли сплетни, что неудивительно. Я не хотела верить, Бесси мне все объяснила.

— Об этом говорил весь Нортумберленд. Поэтому мама уехала в Лондон, жизнь в Редмиресе после кончины отца была невыносима.

— А наш отец полностью погрузился в борьбу за трон для короля и почти все время проводил во Франции. Нам с Мириам было непросто. Мама умерла, отец уехал далеко, это для нас было сродни смерти. Я знаю, вы винили во всем отца, не отрицайте. Я же не винила вас лично, но была зла на весь ваш род за те страдания, которые пришлось вынести.

Рэндольф кивнул:

— Не стану отрицать, я считал Дейтона причиной всех несчастий, не хотел больше никогда его видеть. После тех событий жизнь моя и Эндрю изменилась, нам было тяжело расставаться с мамой, когда она решила уехать жить в Лондон. Одновременно мы потеряли обоих родителей.

— Вам, несомненно, было трудно. Поверьте, произошедшее повлияло и на нашего отца, он так и не смог простить себя. Как думаете, он и ваша мать любили друг друга?

Фрэнсис шумно выдохнул, откинулся на спинку стула и сосредоточился на красной жидкости в бокале.

— Я не знаю. Она отказывалась говорить об этом. Покинув Редмирес и вернувшись в Лондон к друзьям, среди которых когда-то была счастлива, она вновь ожила. — Мужчина перевел взгляд на Джейн: — В чем дело? Вы нахмурились. Что-то задумали?

— Интересно, что заставило ее искать любовь вне семьи?

— Моего отца было непросто любить. В нем была сила, с которой приходилось считаться. Временами, откровенно говоря, он был совершенно непереносим.

— И, подозреваю, недолюбливал католиков.

— Он их ненавидел и не скрывал этого. К тому же воспитывал так и нас с Эндрю.

— И у него получилось? Вы ненавидите католиков?

— Нет. Знайте, мое мнение не зависит от людей, я составляю его сам. Мой отец был сильным, прямолинейным человеком, некоторые считали его высокомерным и властным. С ним было непросто общаться и соответствовать. Впрочем, в семье никогда не было сомнений, что я продолжу его дело. Я полюбил Редмирес еще ребенком и не мог представить свою жизнь в каком-либо ином месте.

Джейн улыбнулась своим мыслям. Скорее всего, Рэндольф намеренно не позволял себе демонстрировать свою любовь и привязанность к родному дому.

— Мне кажется, Лондон совсем не ваше место, как и не мое. А что же Эндрю? Он так же, как вы, любит Редмирес?

Фрэнсис покачал головой:

— Эндрю намного меньше. Он пытался соответствовать ожиданиям отца, но не вышло. Наши интересы совсем разные. Отец был тверд в устремлениях, чем часто пугал маму.

— Мне жаль.

— Это все в прошлом, как сказал бы Беркли, пусть все там и остается. — Он замолчал и перевел взгляд на Джейн: — Мне подумалось, мисс Дейтон, что такую очаровательную девушку, как вы, должна окружать толпа блестящих кавалеров. Полагаю, так и будет, когда мы приедем в Лондон. Вам может так это понравиться, что вы не пожелаете возвращаться в Нортумберленд.

Джейн почувствовала, как румянец заливает щеки против ее воли.

— У меня слишком много дел в Беквите, я не могу позволить себе тратить время на легкомысленные вещи.

— И вы не позволите ничему и никому изменить ваши планы?

— Нет.

— Даже любви? — произнес он, понизив голос.

— Да.

— Вы боитесь любви?

— Нет, разумеется, нет.

— Отчего-то я вам не верю.

— Вы вправе верить, во что пожелаете, но это правда.

Джейн стало не по себе из-за излишне пристального внимания Рэндольфа.

— Если это правда, как говорите, почему же вы прячетесь от любви за стенами Беквита?

— Я не прячусь, лорд Рэндольф, я тружусь. Обстоятельства вынудили меня уволить немало работников дома и поместья. Поэтому я сама готовлю еду и молочные продукты, шью и собираю урожай в полях, еще оставшихся в нашем владении. Я помогаю принимать роды у животных и делаю многое другое.

— Уверен, вы отлично со всем справляетесь. Я восхищаюсь силой вашего духа. И в то же время убежден, не будь у вас столько дел по хозяйству, вы все равно предпочли бы оставаться в стороне от остального мира, стали бы невидимой. — Он улыбнулся, перехватив ее удивленный взгляд. — Прошу простить, если мои слова вас задели, но вы не можете не признать, что в них есть доля правды.

— Будь и так, я никогда не призналась бы вам. Я не боюсь любви, но на данный момент не ищу ее. Мне это неинтересно.

— Вы действительно уникальная женщина.

Джейн смотрела настороженно:

— Вы смеетесь надо мной?

— Мне и в голову не пришло бы. Просто вы, мисс Дейтон, полны очарования.

Можно ли злиться на мужчину с такой обворожительной улыбкой? И он посмеивается над ней по-доброму, как она надеялась. Мысли заставили улыбнуться в ответ.

— То, что о вас говорят, истинная правда, вы настоящий плут, лорд Рэндольф, к тому же высокомерный и властный!

Он усмехнулся:

— Я и не отрицаю. Все, что мне нужно, — красивая, обаятельная и чрезвычайно терпеливая женщина рядом, чтобы наставляла меня на путь истинный.

— Желаю успеха в поисках. Что же до меня, нетерпение и вспыльчивость всегда были главными моими недостатками. Но я уверена, где-то живет девушка, готовая польститься на ваши сладкие речи и потратить много сил и времени для выполнения столь сложной задачи. Кстати, леди, которая была рядом с вами в момент моего визита, кажется, как раз готова на все ради вашего внимания.

Он тихо рассмеялся:

— Вы имеете в виду Маргарет Кроуфорд, дочь лорда Кроуфорда из Корбриджа? Да, она очень подходит на роль моей второй половины, у нее, спешу вас заверить, покладистый характер. Она смогла бы управлять Редмиресом с присущим ей изяществом и вкусом, она уравновешенна и обучена всему, что необходимо знать и уметь хозяйке поместья.

— Однако есть и но, верно? В противном случае вы рассматривали бы возможность жениться на ней с тем же хладнокровием и беспристрастностью, с которой ведете дела.

Рэндольф пожал плечами:

— Почему вы ждете от меня иного? Я не больше остальных склонен к сентиментальности в вопросах брака и отношусь к нему как к удачному контракту. К тому же, учитывая исходные данные, наш брак был бы взаимовыгодным и успешным с деловой точки зрения.

— Как же невыносимо скучно оперировать такими терминами в этом вопросе! Замужество — не сделка.

Рэндольф слушал ее с блеском в глазах.

— Ее отец был бы рад моему вниманию к дочери, но эта особа не для меня.

— Очевидно, она ищет вашего расположения.

— Это так. Разумеется, настанет день, когда я вынужден буду жениться, но мне самому решать, когда это случится. И не раньше того, как я встречу женщину, с которой решу провести жизнь.

Джейн рассмеялась:

— Что ж, желаю вам успеха. Уверена, с возрастом человек становится более избирательным. А теперь, если не возражаете, я пойду спать.

Джейн встала, все еще размышляя о непринужденном разговоре с Рэндольфом. Повернулась и заметила в глубине его глаз нечто новое, необычное, отчего по спине побежали мурашки. Казалось, он все осознает и согласен с ее последним заявлением. Она остановилась, ощутив опасное притяжение к этому сильному и опытному мужчине. А ведь она давала себе слово, что будет сопротивляться его обаянию и сосредоточится лишь на самом важном на данный момент — поисках Мириам! Закончив дело, расстанется с лордом Рэндольфом навсегда и уйдет не оглянувшись.

Глава 4

Фрэнсис поднялся из-за стола и прошел следом за Джейн к двери ее комнаты. Единственным желанием сейчас было заключить ее в объятия, но внутренний голос подсказывал, что это будет совершенно неправильно. Между ними была стена, мисс Дейтон будто намеренно возвела ее, желая оградиться от всех, и прежде всего от людей равного социального статуса. Странно, но это его унижало.

Она всем сердцем предана тем, кого любит, — качество, встречающееся довольно редко. При этом не готова растрачивать себя по частичкам — свои время, силы, заботу. Похоже, сейчас самым близким для нее человеком, кроме сестры, была экономка Бесси.

Он стоял напротив и пристально смотрел из-под полуопущенных век. Тени ее пушистых ресниц сделали зеленые зрачки темнее. Он с трудом сдержался, чтобы не протянуть руку и освободить волосы из плена прически, ощутить их мягкость кожей и вдохнуть аромат. Нет, он не должен даже думать об этом! Но почему же нет? Он не заметил, как завел спор с самим собой. Один поцелуй не принесет вреда. Соблазн велик, однако утром он может пожалеть о невоздержанности. Если уж сожалеть, то о чем-то более существенном.

Проведенное вместе время увеличивало влечение к ней. Было в этой девушке нечто притягивающее внимание, и это не только внешняя красота. Ее присутствие распаляло внутренний огонь, заставляло самому себе бросить вызов.

Рэндольф взял руку Джейн и положил себе на плечо, привлек ближе и сразу ощутил пробуждение древних инстинктов.

— Что вы делаете? — Она вздрогнула и попыталась вырваться. Румянец окрасил щеки, причиной его было возмущение и отчасти смущение. — Вы ведете себя недопустимо. Я не давала вам повода обращаться со мной так вольно.

Губы Фрэнсиса изогнулись в лукавой улыбке, но он не отпустил ее. Вспомнились слова Беркли, что его будет одолевать соблазн. Возможно, при подъезде к Лондону ему действительно станет все равно, кто ее родитель. Ах, как все же Беркли проницателен!

— Я хотел бы… поцеловать вас, но не стану этого делать. А вы испытываете то же желание, Джейн?

Он ощутил ладонями, как она расслабилась и перестала сопротивляться.

— Я… Я…

— Всего на минуту я прошу вас забыть обо всем. Разве вы не находите мгновение полным очарования? — тихо произнес он, видя, как она прикусила нижнюю губку, противясь и страхам, и соблазнам.

Это задевало самые тонкие струны души. Едва касаясь, он провел кончиком пальца по мягкой линии ее подбородка и почувствовал, как она прерывисто выдохнула, разомкнув губы.

Так и не дождавшись ответа, Фрэнсис продолжал:

— Как мне вас уговорить? Как помочь принять решение? Вы позволите вас поцеловать?

Она медленно покачала головой, не сводя при этом взгляда с его губ, которые уже были совсем близко.

Фрэнсис ощущал, как борются в ней две силы, как мучительны сомнения. Подавшись вперед, он коснулся ее губ, провел руками вдоль спины. От острого вкуса закружилась голова, силы воздействия добавил ее неожиданный ответ на поцелуй. Он отстранился и припал к ее шее, осмелился коснуться кончиком языка мочки уха. Затем вновь поцеловал в губы, на этот раз более страстно, не скрывая нарастающего желания.

Настал момент, когда Фрэнсис счел нужным покончить с ласками, отстранился и широко улыбнулся девушке. Он не ожидал, что столь невинный поцелуй произведет на него впечатление, сравнимое по силе с шоком, так он был сладок и приятен.

Нельзя было не отметить выражение лица Джейн. Она была ошеломлена, о чем говорили широко распахнутые глаза и приоткрытый рот.

В тусклом свете единственной свечи она выглядела загадочно. Взгляд затуманился, стал отстраненным, но мужчина успел заметить в глазах искры страсти.

— Вижу, вам нравятся поцелуи, — произнес он и усмехнулся. — Неудивительно, что вы не в силах говорить.

— Пожалуй, — пробормотала она и отступила. — У меня перехватило дыхание.

— Не хотелось бы вас разочаровать.

Джейн не подозревала, что ее волосы могут переливаться множеством оттенков. Она вгляделась в лицо Фрэнсиса, не смогла понять его выражение и задумалась.

— Еще один поцелуй перед сном?

— Одного довольно. У вас слишком завышенные ожидания.

— Я могу быть настолько нежным, насколько ты хочешь, Джейн.

— Что вы делаете? Соблазняете меня?

Рэндольф приглушенно усмехнулся и провел пальцем по ее щеке. Юное лицо с нежно-розовой кожей, открытый взгляд беззащитного создания.

— А ты как думаешь, что я делаю?

Джейн отступила на шаг.

— Знаете, у меня есть идея получше, лорд Рэндольф, мы разойдемся по комнатам, и я останусь наедине с тем, что еще осталось от моей гордости.

Глаза Фрэнсиса сверкнули, губы медленно растянулись в улыбку.

— Ты разумная девушка, Джейн.

— Да, это так. А вы негодяй, Фрэнсис Рэндольф, для вас я лишь одна в череде покоренных вами женщин.

Он тряхнул головой и рассмеялся в голос. Будучи джентльменом, он не мог сказать, что все партнерши оказывались в постели без всякого воздействия с его стороны. Он предпочитал связи без взаимных обязательств с женщинами умными и утонченными.

— Скажу лишь, что правду предпочту сохранить невысказанной, — произнес он, пристально глядя ей в глаза.

— Вы всегда получаете, что пожелаете?

— Почти всегда. Видимо, по причине того, что я высокомерный и невнимательный. И еще эгоистичный.

— Скорее все вместе, — поспешно добавила она, стараясь не смотреть на его губы, все еще находящиеся непозволительно близко.

— Я вас утомил своим присутствием, мисс Дейтон?

— Вы знаете, что да. Дали мне повод ощутить себя не вашей попутчицей, а лакомым кусочком, который собираетесь проглотить.

Фрэнсис удовлетворенно ухмыльнулся:

— И весьма аппетитным кусочком. — Он опустил глаза и посмотрел на лиф платья, плотно облегающий грудь, привлекательную как по форме, так и по размеру.

Тело вновь отозвалось однозначной реакцией на близость женщины. Впечатление, не имеющее четкого определения. Возможно, всему виной атмосфера полумрака из-за недостаточного количества горящих свечей, но ему казалось, Джейн каким-то образом изменилась. Что происходит? В каждом повороте головы, в уголках губ, когда улыбка ее становилась загадочной, он замечал новое. Лицо обращено к нему, взгляд же задумчивый, словно смотрит внутрь, глаза внезапно заблестели, будто свет упал на кусочки бархата нежно-зеленого цвета.

— Зачем тебе уходить? — Он отметил, как тяжело ее дыхание, скорее всего, причина именно в его близости.

Не двинувшись с места, Фрэнсис продолжал смотреть на нее, увлекая, интригуя, очаровывая. В его синих глазах пылала страсть, губы еще помнили поцелуй.

— Так лучше. Вы действительно самый настойчивый из всех мужчин на свете.

— Возможно. Вы — женщина, я — мужчина, мы здесь вдвоем, нас никто не видит.

Сбитая с толку ласковым тоном и теплом в глазах, Джейн не смогла сразу определить, говорит ли он искренне или смеется над ней.

Она никогда не находилась в обществе мужчины, упорно стремящегося добиться своей цели.

— Речи ваши сладки, но, пожалуйста, контролируйте свою похоть. Не стоит так себя вести со мной. — Девушка оттолкнула руку, потянувшуюся к ее щеке.

Его лицо она видела нечетко, но глаза Фрэнсиса приобрели неожиданно веселое выражение — он смеялся над ней.

Прядь ее волос упала на лицо, что придало девушке еще более незащищенный вид и будто стерло несколько лет. Однако ее взгляд стал строже, кажется, она даже разозлилась на него по-настоящему.

Рэндольф взял ее за плечи и привлек к себе.

— Я говорил, мисс Дейтон, что я — мужчина. — Смешливые нотки исчезли из голоса. — Со всеми потребностями и желаниями, нам присущими. А ты, любовь моя, так привлекательна, что мне мучительно видеть тебя рядом и не иметь возможности прикоснуться.

Джейн не попыталась освободиться, и он вновь поцеловал ее. Единственным желанием было как можно дольше оставаться рядом, наслаждаться сладостью губ и теплом. Он едва не застонал от удовольствия, кровь разносила по телу вспыхнувший огонь. Сила страсти удивляла, поцелуй становился все более пылким, такой способен подарить легкость и заставить забыть обо всем. Руки поддерживали ее за спину, не позволяя отклониться, заставляя удерживать столь приятный контакт тел.

Однако разум взял верх над чувствами. Джейн прижала ладони к груди Фрэнсиса и оттолкнула его. От неожиданности он отпрянул и посмотрел многозначительно:

— Пожалуйста, не делайте этого. Меня не удастся так легко соблазнить, не пытайтесь даже. Когда мы встретились в Редмиресе, вы ясно дали понять, что не находите меня интересной, к тому же я для вас враг уже потому, что являюсь дочерью вашего врага.

— Ваш отец — да, но не вы.

— Посмотрим, лорд Рэндольф. Я только что поцеловала человека, к которому всегда относилась с ответным презрением, и не без основания. Теперь у меня есть повод презирать саму себя. Отец был бы разочарован мной.

— Мисс Дейтон, — произнес Фрэнсис твердо и понизив голос, — мне не известно о ваших отношениях с отцом, но произошедшее между нами уже не изменишь.

— А вы хотели бы? — спросила она. — Хотели изменить?

— Нет. Я не жалею и никогда не пожалею, что поцеловал вас. Лишь о том, что причинил беспокойство. — Его высокомерный вид и тон рассердили ее, но он продолжал, не давая ей шанса высказаться: — Все произошедшее не было против вашей воли, я чувствовал, как вы мне ответили. Надеюсь, это вы не станете отрицать, мисс Дейтон?

— Нет, — прошептала Джейн, словно боясь придать словам эмоциональную окраску, которую сможет уловить Фрэнсис.

— Рад слышать.

— Я устала, возможно, выпила слишком много вина. Вы застали меня врасплох, в минуту слабости. Ничего подобного не должно было случиться. — Она обхватила себя руками. — Разве это не очевидно? Чего вы добиваетесь? Вам мало того, что Эндрю соблазнил мою сестру, вы решили соблазнить меня? Я до конца дней буду сожалеть о таком своем поведении, и если вы джентльмен, то забудете обо всем, что между нами было.

Фрэнсис слушал ее, замерев, несмотря на вызов в голосе и вздернутый подбородок. За время их путешествия он не раз сталкивался с проявлением силы ее характера и каждый раз поражался. Казалось, ничто не способно выбить Джейн из колеи. Но сейчас, приглядевшись, он впервые заметил синеватые тени под глазами, очевидно, побег сестры повлиял на нее больше, чем ему казалось.

«Она удивительная, — подумал Фрэнсис. — Смелая, решительная». Возможно, ему не было бы дела до того, что она смотрит на него с опаской, видит в нем животное, но его влекло к этой женщине с невиданной ранее силой.

Фрэнсис выдохнул и произнес тихо, почти без эмоций:

— Вы просите о невозможном. Произошедшее никто из нас не сможет стереть из памяти.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого добиться.

— Со своей стороны, я попытаюсь сдерживаться, когда мы с вами наедине, как бы трудно это ни было.

Фрэнсис смотрел на Джейн сверху вниз, губы изогнулись, на лице появилась легкая, но раздражающая улыбка. Взгляд его пронзал насквозь, он вновь вернулся в тот момент, когда губы их соприкасались в поцелуе. Это будет случаться с ним еще не раз. Он разглядывал Джейн, подмечая мельчайшие черты. Скрытая под обаянием чувственность волновала сердце, будила воображение, рисуя сцены ласк. Он желал ее, как ни одну женщину в своей жизни.

— Я поцеловал вас. Вы ответили, что говорит о том, что вам понравилось.

Недовольная его дерзким напоминанием о собственном недозволительном поведении, Джейн посмотрела строго и с укоризной, что было еще и способом самозащиты.

— У вас разыгралось воображение. Возможно, вам надо отдохнуть.

Щека Фрэнсиса дернулась, блеск в глазах стал очевиднее.

— Уверяю вас, я не намерен усмирять фантазию, и тема видится мне привлекательной. И не просите меня поделиться с вами, картины слишком откровенны, это не для ушей невинной девушки.

— Вы правы, лучше держите их при себе. И знайте, я говорю серьезно. Такое поведение мне несвойственно. Вам стоит оставить дальнейшие попытки меня соблазнить. Поцелуй — лишь момент слабости. Он не может изменить прошлого. Пропасть между нами огромна, я, если и могла бы стать вашей женщиной, то только той, которую посещают тайно, под покровом ночи. К тому же вам стоит учитывать чувства вашей матери. Наши отношения должны остаться сугубо деловыми, без намеков на произошедшее. Для меня сейчас нет ничего важнее поисков сестры. Я мечтаю скорее добраться до Лондона и увезти Мириам подальше от вашего брата.

Джейн открыто высказала сожаление из-за случившегося между ними, но такая ее реакция не только удивила, но и в некоторой степени порадовала Фрэнсиса. И вызвала новую волну желания. От волнения щеки девушки порозовели, она облизала губы и вскинула подбородок.

— Неплохая речь. Однако ответ на мой поцелуй подсказывает, что нас еще ждут очень приятные моменты. Что бы вы ни говорили, ваши чувства очевидны, поэтому позвольте вам не поверить.

— Посмотрим.

— Что скажете о моем методе убеждения?

Джейн бросила на него испепеляющий взгляд и медленно выдохнула:

— Пусть мне и не стоит полагаться на сердце и разум в деле противостояния, но хотелось бы, чтобы мужчина целовал меня с чувством, а не ради развлечения. Если решили со мной пофлиртовать, знайте, подобное для меня неприемлемо. Итак, лорд Рэндольф, закончим эту любовную игру, я иду спать.

— Фрэнсис.

Она повернулась:

— Что, простите?

— Хотел просить называть меня Фрэнсис.

— Не думаю, что это уместно, более того, это совсем неправильно. Для меня вы лорд Рэндольф.

— У вас есть разрешение называть меня по имени.

— Очень щедро.

Он широко улыбнулся:

— Да, у меня есть и положительные черты.

— Пожалуй. — Она тихо рассмеялась. — Они есть у всех, должны быть и у вас.

— Так вы станете называть меня Фрэнсис?

— Вам уже известно, что я человек не обычный, потому… да… Фрэнсис.

По телу побежали мурашки от звуков собственного имени.

— Благодарю вас. Не желаете ли в свою очередь позволить мне обращаться к вам так же?

— Мне кажется, вы будете так поступать даже вопреки моей воле.

— Я правильно понимаю: это означает «да»?

Джейн кивнула.

— А теперь могу я лечь спать?

— Спокойной ночи, Джейн. Постарайтесь хорошо выспаться.

— Непременно. Надеюсь, вы тоже.

Фрэнсис проводил ее взглядом, еще раз поразившись реакции своего тела. В Джейн черты юной девушки удивительным образом уживались с качествами опытной женщины, во многом она была наивна, но по-житейски одновременно и мудра. В ней была чувственность, воспоминания о которой не давали ему заснуть. Он ощущал приятную сладость на губах. Затуманенный взгляд сфокусирован на ней, пока она не скрылась за дверью. Она была так прекрасна, так чиста и готова принадлежать мужчине!

Фрэнсис с удивлением вынужден был признать, что наслаждается путешествием с этой ясноглазой красавицей и не будет против, если из-за чего-то их прибытие в Лондон отложится. Знакомство с Джейн Дейтон стало глотком свежего воздуха, как прогулка для человека, многие годы запертого в четырех стенах. Однако нельзя забывать, что она ранима и перенесла серьезную психологическую травму. Нельзя позволять себе воспользоваться ее наивностью, осознавая, что она непременно потянется к тому, к кому проникнется доверием. Ей нужен в жизни человек, на которого можно положиться, а не пылкий соблазнитель. Желание раззадоривало, волновало кровь. Он поддался желаниям сердца, но внезапно ощутил толчок, будто удар в грудь, который заставил остановиться. Предупреждение. Он слишком часто за время их путешествия мечтал о Джейн, его внимание было приковано к ней с одной лишь мыслью.

Фрэнсис нахмурился, подобрался и расправил плечи. Внезапно разозлился на себя за то, как по-мальчишески легко поддался ее очарованию, позволил себе неожиданный порыв страсти. Что же с ним происходит? Может, она волшебница, наложившая на него заклятие? Затем последовало ошеломляющее осознание, сколько проблем породит связь между ними. В этом с Джейн нельзя не согласиться.

Джейн пребывала в странном состоянии, сначала мысленно уплывала куда-то далеко в глубины Вселенной, потом ее внезапно охватывал восторг, а следом — отчетливые дурные предчувствия. Только оказавшись наедине с собой в комнате, она поняла, что совершила. Дочь Эдуарда Дейтона упала в объятия заклятого врага семьи — Фрэнсиса Рэндольфа. Сердце сжалось от мук раскаяния. Она позволила ему поцеловать себя по непонятной причине, которая крылась слишком глубоко внутри, чтобы ее разглядеть. Сейчас Джейн думала только об отце, страдала от стыда, чувствовала себя предателем.

Но все же нельзя отрицать, что Фрэнсис лишь умело раздул огонь, который тлел уже довольно давно. Джейн замерла, погрузившись в размышления, внезапно тоненький голос в голове произнес: «Может, он просто решил тобой воспользоваться?» Нежелательное предположение, от которого она поспешила отмахнуться. Ничего подобного она просто не вынесет.

И все же Джейн с трепетом невинной девушки лелеяла воспоминания о сладостном волнении, о новых ощущениях, которые искусно пробудил в ней Фрэнсис Рэндольф. Ничего похожего она никогда не испытывала, более того, даже не подозревала об их существовании. Похоже на пребывание в теплом коконе в новом мире чувственных отношений. Сначала поцелуй был невинным, сдержанным, но она уже тогда была способна думать только о прикосновениях, о мягких губах и теплом дыхании. Очень беспокоили навязчивые мысли, легко ли любить такого мужчину. Она их прогоняла, но они вновь возвращались и все больше походили на искушающих и дразнящих бесов, выпрыгивающих из ниоткуда в момент, когда она совсем не была готова. Внутри новые чувства и эмоции сменяли друг друга, но пиком стал взрыв гнева, от которого Джейн задрожала всем телом. Она едва не потерялась в сладостном безумии, заглушившем разум и волю, поймала себя на том, что возбужденно отвечает на ласки.

Этот поцелуй был пустяком, но одновременно невероятно значимым, он пробудил то, чему она не могла дать объяснение. Произошедшее между ней и Фрэнсисом было всплеском неизвестно как появившегося влечения, усиливаемого осознанием совершения чего-то запретного. Поведение Рэндольфа возмутило, разозлило, но все же нельзя не признать, что она, пожалуй, впервые в жизни ощутила себя живой. Выходит, тело предало ее? Неужели она так слаба?

С поразительной ясностью Джейн поняла, что да, такой она становится рядом с Фрэнсисом Рэндольфом.

Он ей не враг, никогда не был врагом. Более того, он вызвал в ней желание узнать его лучше, возможно, заставить забыть о ненависти, которую он испытывал к отцу. Но как это сделать, как прорвать гноящийся нарыв, когда разум велит молчать? Едва отстранившись от Фрэнсиса после поцелуя, Джейн испытала столь сильное желание вновь прижаться к нему, что губы стало покалывать, а кровь будто закипела. Между ними тогда встал образ отца. И так будет всегда. Ничто не сможет стереть из памяти людей произошедшее много лет назад.

Джейн медленно, будто в тумане, прошла к кровати и легла. Она снова и снова возвращалась к новым ощущениям, изучала их, разглядывала с разных сторон, отчего сон постоянно ускользал.

Воспоминания о вкусе поцелуя на губах, нежности прикосновений и пылкости подтолкнули ее к выводу, что под видимым всем образом скрывается совсем другой мужчина. Джейн закуталась в одеяло и свернулась в клубок, однако это не помогло заглушить чувства, они, как и прежде, рвались наружу, как ни старалась, она не могла забыть о поцелуе. Все прочие тревоги она заставила себя забыть, не желая портить очарование момента. Глубоко погрузившись в думы, девушка не заметила, как провалилась в сон.

Поцелуй едва уловимо изменил их отношения. Восприятие малейших эмоций друг друга стало острее. Йорк давно остался позади, они ехали то молча, то беседовали, потом дремали в теплом экипаже, где теперь царил мир, не было споров и разногласий. Фрэнсис больше не пытался ее поцеловать. Моменты остались в прошлом, но воспоминания все еще жили в сердце.

Когда Лондон был уже близко, Рэндольф вновь решил дистанцироваться от Джейн и перебрался наверх к кучеру и охране. Его не только увлекали виды, в удовольствии насладиться которыми он не хотел себе отказывать, но основной причиной было внезапное осознание, как он слаб перед этой девушкой. Он никогда не встречал особу женского пола, обладающую таким сильным и свободолюбивым духом, такую искреннюю и непосредственную. Он знал, что она всегда будет высказываться прямо и честно, ее взгляд, часто сбивающий с толку, говорил о живом и независимом мышлении.

Она обладала темпераментом, характером сильным и решительным, явно доставшимся в наследие от предков из Нортумберленда, что присутствовало и в нем самом и добавляло горячности страстной натуре. Как ни странно, он больше не пытался забыть, из какого она рода, этот факт больше не мешал получать удовольствие от общения.

А ведь изначально он не раз повторял себе, что должен всегда помнить, что в жилах ее течет кровь порочных Дейтонов, что соблазнение действующим лордом семейства его матери привело ее к предательству супруга, что в день гибели отца экипажем управлял Эдуард. Отец Джейн — его заклятый враг, испытывать чувства к его дочери недопустимо. Но приходится признать, что он очарован ею с момента первой встречи в Ньюкасле.

На подъезде к Лондону Фрэнсис обратил внимание, что озабочен только мыслями о Джейн. Он посмотрел на ее сложенные на юбке ладони, подался вперед и произнес:

— Вы стали тихой и задумчивой, Джейн. Непривычно, ведь вы всегда словоохотливы. Не хотел вас тревожить, но вы кажетесь мне озабоченной. Вас взволновало приближение к Лондону?

— Да, именно так.

— Я давно почувствовал, как изменилось ваше состояние. Хотите об этом поговорить?

Она вздохнула, поерзала на диване и посмотрела ему прямо в глаза:

— Это, конечно, глупо с моей стороны, но по мере приближения к Лондону меня все больше тревожит предстоящая встреча с Мириам и вашей матушкой. Мне трудно принять все произошедшее. С одной стороны, я с нетерпением жду, когда дело наше будет выполнено и мы вернемся в Нортумберленд, но с другой — меня пугает неотвратимая необходимость столкнуться с упрямством Мириам.

— Будем надеяться, мы сможем убедить и Эндрю, и вашу сестру прийти к здравому решению.

Легкая улыбка тронула уголки ее рта.

— О, Фрэнсис, как бы я справлялась без вас в последние дни?

Он нервно улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, чувство самодостаточности никогда не разовьется в вас так сильно, что помешает обратиться ко мне за помощью.

Оба замолчали, наслаждаясь последними часами пребывания в этом особенном, теплом и принадлежащем только им мире, ограниченном стенами экипажа.

Фрэнсис во все глаза смотрел на Джейн и размышлял.

— Что такое, Фрэнсис? — спросила она, перехватив его взгляд.

— Хочу признаться, что у меня никогда не было такого приятного путешествия в обществе прекрасной спутницы, — ответил он, понизив голос.

— Приятный комплимент, Фрэнсис. Впрочем, все могло быть немного лучше.

Его глаза сверкнули.

— Вам не очень здесь нравится. Причина в необходимости находиться со мной наедине.

— Я этого не говорила. И совсем не это имела в виду.

— Какое облегчение! Какие бы мысли ни посещали вас, Джейн, хочу сказать, что предпочел бы остаться навсегда для вас другом, а не врагом.

Искренность в каждом слове вызвала на ее лице благодарную улыбку.

— Удивительно, как схожие цели привели нас к дружбе. В данный момент, когда весь мир будто против меня, это очень утешает.

Джейн отвернулась, вытянула шею и стала разглядывать в окно улицы Лондона, не желая пропустить ничего, что помогло бы составить первое впечатление. Поездка почти завершилась и выдалась не такой тяжелой, как она с опаской ожидала. Воспоминания об их поцелуе стали для нее как дурман, она то и дело мысленно воссоздавала ту ситуацию, и тело сразу пронзало то новое, невероятное чувство, заставившее иначе посмотреть на прошлую жизнь. Она и сейчас ощущала губы Фрэнсиса и отметила, что в такие моменты чувствовала внутреннее удовлетворение.

Фрэнсис был очень внимателен к ее желаниям и комфорту. Они значительно сблизились, и он начинал ей нравиться, что было совсем нежелательно. Невозможно оставаться равнодушно-спокойной, когда рядом сильный, яркий мужчина, когда тепло его глаз так приятно согревает. Позже, в Лондоне, она вновь соберется, а сейчас еще немного позволит себе оставаться слабой и, пусть недолго, насладится мужским вниманием.

Он следил за ней, прядь его темных волос сползла на лоб, глаза, однако, оставались ласковыми, губы готовы были в любой момент растянуться в улыбке. Никогда он еще не казался ей таким привлекательным. С трудом удавалось сдержать желание прижаться к нему, почувствовать, как проходит внутренняя дрожь, ощутить прикосновение его пальцев к волосам. Фрэнсис улыбнулся, словно смог прочитать ее мысли.

Первое ее знакомство с городом получилось незабываемым. Осенний день выдался ясным, ветер разогнал тучи, оставив небо чистым, а воздух кристально звонким, дав возможность хорошо разглядеть каждое здание.

Джейн никогда не бывала в Лондоне, но он всегда виделся ей местом полным очарования. Она и Мириам с вниманием слушали рассказы гостей Беквита о лондонской жизни, о дамах и кавалерах при дворе короля Георга. Казалось, все там иначе, не похоже на так привычное им в Нортумберленде.

В том Лондоне, который увидела Джейн, краски и звуки смешались удивительным образом, образуя самобытные картины. Казалось, все существующее в мире собралось в одном месте. По улицам проносились на невероятной скорости грохочущие экипажи, лавировали между домами и вписывались в узкие переулки. Колеса бойко стучали по булыжной мостовой. По тротуарам двигались толпы людей, спешащих каждый по своим делам, громко кричали торговцы, предлагая свой товар. Они проехались по фешенебельным центральным улицам, пересекли площадь, вскоре свернули и остановились у скромного особняка на тихой улочке. Фрэнсис вышел первым и предложил руку Джейн. Они прошли по дорожке, поднялись по лестнице в несколько ступеней, с изящными перилами и двумя большими фонарями. Дверь им открыла миловидная служанка, за ней они прошли в просторный холл. Дом изнутри выглядел большим, был здесь и сад, обнесенный каменной стеной, — истинный Эдем в миниатюре. На верхней площадке у лестницы появилась женщина и поспешно стала спускаться.

— Мама! — Фрэнсис крепко обнял ее.

Джейн отступила, но не отказала себе в возможности понаблюдать за встречей.

Леди Рэндольф была дамой весьма привлекательной и несла себя с уверенностью и грацией. Джейн решила, что ей немного за пятьдесят. Карие глаза, темно-каштановые волосы с редкими серебряными прядями, уложенные в прическу с шиньоном. Статную фигуру подчеркивало серо-голубое платье. В каждом ее движении чувствовалась уверенность в себе.

Внезапно Джейн ощутила волнение, причин для которого у нее не было. Леди Рэндольф заметила спутницу сына и одарила ее лучезарной улыбкой. Удивление, если оно и появилось, было удачно скрыто.

— Вы, должно быть, Джейн. — Несколько секунд дама молча смотрела на нее. — Вы с Мириам так выросли! Должно быть, уже и не помните, что мы встречались вскоре после того, как ваша мать… — Женщина замолчала, и Джейн была уверена, что она заметила, как увлажнились ее глаза.

— Не помню, — твердо произнесла Джейн.

— Разумеется, нет. Рада знакомству с вами, Джейн, добро пожаловать в мой дом. Я ожидала вас, хотя, признаюсь, не так скоро.

Она определенно дама добрая и великодушная, Джейн поняла, что с первого мгновения прониклась к ней симпатией. В леди Рэндольф была утонченность и обаяние красивой женщины, как выяснилось позже, она так же умела дружить. Неудивительно, что отец ею увлекся.

— Прошу простить мне внезапное вторжение, леди Рэндольф.

— Вы ничуть меня не потревожили, моя дорогая. Напротив, я вам рада. Мириам и Эндрю приехали вчера, это был большой сюрприз.

— Эндрю здесь? — спросил Фрэнсис и огляделся, будто ожидал увидеть его выходящим из какой-либо комнаты.

— Его сейчас нет, кажется, уехал встретиться с одним из друзей, но в любой момент может вернуться. Мириам — очаровательная девушка, хочу заметить, — сейчас в саду. — Она повернулась к Джейн: — Вы не представляете, как я была удивлена, когда узнала об обстоятельствах, которые привели их в Лондон. Я так понимаю, они покинули Ньюкасл, никому не сказав ни слова, что крайне безответственно с их стороны. Поэтому я полагала, что скоро вы отправитесь в погоню, хотя и не ожидала, что вместе.

— Я знал, что Эндрю направляется в Лондон, — произнес Фрэнсис, — но мне не было известно, что вместе с ним мисс Дейтон. О том, что это побег, я узнал от Джейн, когда она явилась в Редмирес.

— И вы решили объединить усилия, — заключила леди Рэндольф.

В следующую секунду дверь открылась и вошел младший брат Фрэнсиса. Он был не такого высокого роста, но все же не менее привлекательный, к тому же улыбчивый молодой мужчина с непослушными каштановыми волосами и лучистыми синими глазами. Оглядев присутствующих, он заметно помрачнел:

— О боже! Фрэнсис! Как ты здесь оказался? Мисс Дейтон… Я не думал…

— Что же? Не ожидали, что мы поедем за вами?

Фрэнсис нахмурился, но быстро взял себя в руки.

— Какого черта ты все это затеял, Эндрю?! — грозно произнес он. — Ты сообщил мне, что едешь в Лондон, но утаил, что берешь с собой мисс Дейтон. Что скажешь в свое оправдание?

Не отрывая взгляд от ледяных глаз Фрэнсиса, Эндрю поправил шейный платок и сглотнул.

— Понимаю твое состояние, я… должен был сказать тебе… — Он замолчал, не в силах противостоять гневу брата. Путаница в голове не позволяла выстроить связную речь.

— Ты повел себя как полный болван, Эндрю, эгоистичный глупец, — продолжал Фрэнсис, не дав брату время перевести дыхание. — Я разочарован в тебе, глубоко разочарован. Ради всего святого, ответь, что заставило вас так поступить? Ты ведь знал мисс Дейтон — весьма благочестивую юную леди — совсем недолго.

— Мы были знакомы много месяцев. Я отношусь к ней с большим уважением, но должен признать, что чувство мое появилось сразу. — Эндрю вскинул голову и старался держаться под стать серьезному брату. — Мириам сама того желала… она…

Джейн больше не могла хранить молчание, поэтому решительно сделала шаг вперед.

— Не смейте даже пытаться обвинить во всем мою сестру. Вы прекрасно отдавали себя отчет, что делаете, замышляя этот возмутительный побег. Вы понимаете, какой урон нанесли ее репутации? Вы провели вместе не менее четырех дней и ночей. Как я могу вам доверять, может, вы ничем не отличаетесь от прочих молодых распутников?

Эндрю отпрянул, по лицу было видно, как глубоко он оскорблен услышанным.

— Если бы я желал лишь соблазнить Мириам, мисс Дейтон, не привел бы ее в дом своей матери. Вы все неправильно поняли. Я не подлец. Я уважаю Мириам и не прикоснусь к ней, пока она не станет моей женой.

— Женой? Мириам всего семнадцать. Своим поступком вы разрушили ее жизнь, ее возможные мечты.

— Джейн, довольно. — Фрэнсис осторожно, но уверенно сжал ее руку.

Она тут же с гневом вырвала ее.

— Довольно? Эта глупая девчонка, моя сестра, была так польщена вниманием вашего брата, что растаяла и позволила увлечь себя сладкими речами. Неизвестно, что вообще он ей наговорил. Откуда мне знать, может, он обманывает нас, а сам уже соблазнил ее?

— Остановитесь, Джейн. — Фрэнсис посмотрел многозначительно. — Успокойтесь. Мама проводит вас в комнату, а я выслушаю Эндрю. Потом она отправит к вам Мириам, и вы сможете все обсудить наедине.

Леди Рэндольф протянула Джейн руку:

— Ах, конечно, моя дорогая. Я совсем забыла о хороших манерах и держу вас в холле. Вы, разумеется, устали с дороги, хотя мне всегда было сложно понять, отчего человек устает, весь день просидев в экипаже? Удивительно, но это так.

Леди увлекла Джейн к широкой лестнице, поднимаясь, она отметила, что перила идеально отполированы, а цветы в вазах свежие.

— У вас очень красивый дом, леди Рэндольф, — не удержалась от похвалы Джейн.

— Я с вами согласна, — улыбнулась та в ответ. — Провожу вас в комнату, она будет у вас одна на двоих с Мириам, и пришлю горничную с горячей водой. Дом небольшой, но, надеюсь, вам будет комфортно. Непривычно, что здесь так много людей. Позже я сообщу Мириам, что вы хотите ее видеть, вам, безусловно, есть о чем поговорить.

— Благодарю вас, леди Рэндольф. Вы очень добры. Действительно, мне надо многое сказать Мириам.

Леди Рэндольф улыбнулась:

— Мириам повезло, у нее внимательная и заботливая сестра.

Дамы вошли в уютную, просторную спальню с видом на сад. Джейн осталась одна у окна. Она рассматривала высокие каменные здания напротив и думала, что мечта Мириам перебраться в Лондон все же сбылась. Богатство города ослепляло: люди носили красивую одежду, вели себя и говорили совсем иначе, здесь ощущалась атмосфера благополучия и радости. От того собственное положение казалось еще печальнее. Мириам часто жаловалась, говорила, что хочет увидеть что-то помимо поместья Беквит, жизнь не может быть так ограниченна. Неудивительно, что она позволила Эндрю Рэндольфу увезти ее.

Глава 5

Джейн не пришлось ждать сестру долго. Мириам вошла, тихо ступая. Нереальность происходящего вызвала всплеск раздражения. Невозможно смириться с тем, что сестра станет членом семьи Рэндольф. Сердце сжалось от вида знакомой фигуры, хрупкой и по-детски трогательной. Вполне объяснимо, почему люди тянутся к ней, она очень красивая девушка и с чистой душой.

Едва Джейн взглянула на Мириам, сразу стало ясно, что та подавлена из-за чувства вины. Сделав шаг, она остановилась, протянула руки, но сразу одернула себя.

— Не думала, что ты последуешь за мной, Джейн.

— Я приехала, — сурово начала та, — чтобы забрать тебя домой. Как ты могла предположить, что я позволю тебе сбежать? Неужели ты не подумала обо мне, о том, как я буду потрясена и встревожена, узнав, как вы поступили?

— Разумеется, я об этом думала, но не могла ничего рассказать заранее, я ведь знала, что ты захочешь меня остановить.

— Захочу. — Хорошо бы сейчас взять сестру за плечи и хорошенько встряхнуть, может, тогда к ней вернется способность мыслить здраво. — Какой бы я была сестрой, если бы не захотела? Объясни мне, почему именно Эндрю Рэндольф? Почему, Мириам? Зачем ты так поступила? Неужели я была строга с тобой, что ты побоялась мне открыться?

Мириам неуверенно подошла ближе.

— Ты всегда занята, найти время поговорить с тобой невозможно. — Она посмотрела на нее мельком, с легким укором. — Нетрудно представить, как ты зла на меня, Джейн, возможно, никогда не сможешь простить. Это слишком серьезно, чтобы даже пытаться просить о прощении. Но я все же надеюсь, что ты пожелаешь меня выслушать и, может, хоть отчасти поймешь. Прошу тебя, попытайся.

— Ты должна понимать, что из этого… увлечения не выйдет ничего путного. Потому что все возможное ты уже получила, следующего шага не будет.

Мириам выпрямилась и вскинула подбородок:

— Это не увлечение. Я люблю Эндрю, а он любит меня. Он — весь мой мир. Если за это я должна заплатить разлукой с тобой, если это цена за сохранение гордости и права самой решать, какой будет моя жизнь, я готова.

Слезы лились по щекам Мириам. Сестра — часть ее, ее жизнь. Слезы разрывали сердце, первым порывом было обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Однако следом изнутри стал подниматься гнев. Он жил в ней все время, рядом с тоской и отчаянием. И еще страх, что, поддавшись ему, она может уничтожить их отношения. В отсутствие отца Мириам была самым близким и дорогим ей человеком, представить жизнь без нее невозможно.

Джейн поморщилась и принялась ругать себя за эгоизм, но измениться в одно мгновение не могла. Все же времени для того, чтобы разобраться со своими мыслями и чувствами, у нее нет. Джейн перевела дыхание и заставила себя сократить еще немного разделявшее их расстояние.

— Я не могу, Мириам. Ты должна вернуться со мной. Только представь, что будет с отцом, когда он узнает, он никогда не даст благословение на брак с Эндрю Рэндольфом.

— Я отлично могу представить реакцию папы. Но его нет рядом. Его никогда нет рядом, и я думаю, уже не будет. Наша жизнь его совершенно не волнует.

— Ты ошибаешься, Мириам. Его ведь обвинили в гибели отца Эндрю. Это нельзя забыть.

— Я помню. Но это не изменит наши с Эндрю чувства друг к другу. Тебе уже двадцать один год, после отъезда отца всеми делами в поместье занималась ты. Умоляю, разреши мне выйти замуж за Эндрю, благослови нас.

Джейн внезапно ощутила всю тяжесть ситуации. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Гнев, сострадание, страх были такой силы, что подавили все прочие чувства. Сейчас она все ощущала особенно остро. Но сильнее всего именно страх.

Мириам подняла голову, из глаз продолжали литься слезы.

— Ты злишься на меня, Джейн, и я тебя не виню. Я все понимаю, я ведь причинила тебе столько беспокойства. Мне жаль, поверь.

Джейн вздохнула, опустилась на кровать и провела рукой по покрывалу.

— Я тревожусь за тебя, Мириам. Твое письмо ничего не объяснило, лишь разволновало. Я была растеряна, не знала, что делать.

— Прошу тебя, не держи зла на Эндрю, идея побега была моей.

— Я не могу, Мириам, но поверь, это ничто по сравнению с гневом Фрэнсиса.

Сестра подняла на нее полные ужаса глаза.

— Фрэнсиса? Его брата?

— Разве ты не видела его?

— Нет. Леди Рэндольф провела меня через заднюю дверь. Что он здесь делает?

Джейн вкратце рассказала, что произошло после того, как она прочитала послание, и как вышло, что Фрэнсис Рэндольф поехал с ней.

— Он недоволен поведением брата, Мириам, полагаю, ты понимаешь, в чем причина.

— Я должна увидеть Эндрю. Нельзя позволить ему взять всю вину на себя.

— Дай им возможность поговорить наедине. Надеюсь, когда настанет время нам спуститься, гнев Фрэнсиса поутихнет. — Джейн перевела дыхание, размышляя, как сейчас лучше поступить. — Леди Рэндольф оказалась совсем не такой, как я ожидала. Она милая.

— Да, и очень добрая. Хотя разозлилась на Эндрю за то, что он привез меня в Лондон. Теперь я думаю, она надеялась, что вы примчитесь следом и разберетесь с проблемой. Поверь, мы вовсе не хотели заставлять всех тревожиться. Мы просто любим друг друга и хотим пожениться. Джейн, как тебе кажется, была ли доля правды в том, что говорили о смерти ее мужа? И о том, что она влюблена в нашего отца?

— Возможно. Точно мне неизвестно. Но что теперь нам делать, Мириам? Мы не можем здесь оставаться, необходимо как можно скорее вернуться в Нортумберленд. Поговаривают, скоро будет восстание, что отец в Шотландии, его могут арестовать.

Мириам побледнела:

— Я не знала.

— Неудивительно. Твой разум затуманил Эндрю Рэндольф, ты ослеплена, думаешь только о том, как выйти за него замуж. — Она вздохнула и устало покачала головой. — Я сама узнала о вероятном восстании уже на полпути к Лондону. В твоей ситуации это ничего не меняет, ты не выйдешь за Эндрю, отец никогда не благословит этот брак.

— Отца здесь нет, Джейн. Если его арестуют, последствия для нас могут быть ужасными. Еще одна причина для меня не возвращаться в Нортумберленд.

— А ты подумала обо мне? Я не могу не вернуться. Поместьем Беквит надо управлять.

— Я понимаю. Но ты не одна, Джейн. Рядом Сэм, есть и другие помощники. И Бесси, которая отлично справляется с домом. У меня тоже есть право жить так, как считаю нужным. Я хочу стать женой Эндрю. Я не могу без него. И это не вздор, Джейн.

— Это пустое увлечение.

— Нет, это любовь.

— Ты должна вернуться со мной домой. Поверь, ты сильнее, чем думаешь. Через пару дней вернешься назад, и все произошедшее покажется досадным пустяком. Прошу, Мириам, не допусти, чтобы нашей семье был нанесен непоправимый удар. Если ты действительно любишь Эндрю, как утверждаешь, мы вернемся к этому позже, когда обстоятельства изменятся.

— Ты, вероятно, так и поступила бы, Джейн. — Тон Мириам стал резким. — Но я не обладаю твоей стойкостью. И что, скажи, мне делать, пока эти самые обстоятельства не изменились? Скажи, что надо подождать, пока мне исполнится двадцать один год. Если я сейчас позволю себе слабость, значит, никогда в жизни не стану твердой и уверенной в себе. Я понимаю, ты заботишься о моем благополучии, но у нас с Эндрю уже есть планы на будущее. Я… я не откажусь от него. Ты, разумеется, считаешь, что я еще маленькая и глупая, сама не понимаю, чего хочу. Но пойми, я люблю его.

На лице Мириам было отчаяние такой силы, что Джейн смягчилась.

— Я понимаю, милая. — Она перевела дыхание и продолжала: — И понимаю, что ты уже не ребенок. Но все же, Мириам, ты уверена, что тебе еще не рано выходить замуж?

— Да, я уверена. Побег был целиком моей идеей. Я уговорила Эндрю. Ты не должна думать о нем плохо.

— Прости, если недооценила его. Он славный молодой человек.

Сестра посмотрела на нее с надеждой.

— Ты правда так думаешь? О, Джейн, я не могу передать, как это важно для меня.

— Мы поговорим позже. У тебя всегда были завышенные требования к жизни, Мириам, но не забывай, они обоснованы лишь для тех, кто может себе многое позволить. Наша семья благородна, воспитание безупречное, однако связь нашего отца с якобитами значительно ухудшила наше финансовое положение.

— Эндрю это совершенно не тревожит. — Мириам прошла к окну, Джейн встала рядом с сестрой. — Смотри, Джейн. Ты видишь это. — Она взяла ее за руку и развернула туда, где за садом можно было увидеть городские улицы. — Здесь живут все самые богатые люди Лондона. Это потрясающий, захватывающий мир. И Нортумберленд так далек от него!

— Верно, Мириам, но Лондон не для нас. Он подходит леди Рэндольф, а мы очень от нее отличаемся, у нас нет ни модных нарядов, ни влиятельных друзей. Нам не стоит надеяться попасть в этот мир.

— Откуда столько пессимизма, Джейн? Все изменится к лучшему, вот увидишь.

Джейн сомневалась в этом, и сомнения возросли, когда, собираясь к ужину, она увидела в выходящем в сад окне Мириам и Эндрю. Они сидели на лавочке очень близко и увлеченно вели беседу.

Джейн сокрушенно вздохнула. Что же делать с сестрой? Проблема оказалась серьезнее, чем она ожидала. Видимо, с ее стороны было наивно полагать, что она приедет в Лондон и с легкостью убедит сестру вернуться домой.

Джейн надела привезенное с собой платье, видавшее лучшие времена. Оно было единственным летним нарядом для особых случаев, которых в ее жизни совсем не случалось, к тому же другого у нее попросту не было. Не дав себе ни минуты на колебания, она спустилась в холл.

Свет дня угасал, в комнатах зажгли бра и люстры. Открытая дверь столовой позволяла разглядеть стол, сверкавший серебром и хрусталем, а в дальнем углу — камин, выложенный мрамором, над ним висело огромное зеркало в золоченой раме. В этом доме все было создано для удобства и комфорта хозяйки, во всем чувствовался ее вкус и любовь к прекрасному. В холле появилась экономка леди Рэндольф — тихая опрятная женщина, по-видимому приученная предугадывать желания госпожи, — предложила гостье пройти в столовую и сообщила, что миледи скоро спустится.

Джейн вошла и сразу увидела Фрэнсиса, наливавшего в бокал вино. На нем были идеально скроенный фрак и бриджи, жемчужно-серый жилет с цветами, вышитыми шелковой нитью, и белоснежный шейный платок, выгодно подчеркивающий темный цвет волос и синеву глаз. Он выглядел импозантным, ее сердце, как и прежде, отреагировало учащением ритма.

Фрэнсис взял второй бокал, наполнил его и протянул ей.

— Итак? — произнес он. — Как прошел разговор с сестрой?

— Мириам совсем не раскаивается. — Джейн благодарно кивнула и сделала глоток вина. — Она не вернется в Нортумберленд, в этом она непреклонна. Не представляю, что мне делать? Я не смогу заставить ее вернуться домой, но и здесь она оставаться не может, невозможно пользоваться гостеприимством вашей матери. Как я была беспечна, мне следовало лучше следить за ней в Беквите!

— Не вините себя, Джейн. Сядьте и отдохните.

Он провел ее к одному из стульев, обращенных высокими спинками к окну. Сам занял место напротив, вытянул перед собой и скрестил длинные ноги.

— Но я несу за нее ответственность. Отца нет рядом, а Мириам несовершеннолетняя. — Она расправила плечи. — Простите, Фрэнсис, я понимаю, никто из нас не хотел, чтобы так вышло.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь вкусом вина, покоем и треском поленьев в камине. Джейн не сразу поняла, что не может отвести взгляда от синих глаз Рэндольфа, любуется волнами темных волос — во всем его облике был магнетизм, которому она не в силах противостоять. Казалось, даже помещения оживают с его появлением, наполняются бодрящей энергией.

— Полагаю, вы рады встрече с мамой.

— Очень. К сожалению, мы не можем видеться так часто, как я хотел бы, из-за ее предпочтения жить в Лондоне. Мое внезапное появление с прекрасной юной леди, а передо мной не менее эффектный приезд брата, стало причиной суматохи в доме и дало немало поводов для сплетен слугам. — Он тихо рассмеялся. — Представляю, что будет твориться в Нортумберленде, когда станет известно, что мы с братом один за другим прибыли в Лондон и каждый с сестрой Дейтон. Ведь новости там распространяются со скоростью ветра.

Его слова встревожили Джейн.

— Очень надеюсь, этого не случится. Меня больше волнует репутация Мириам, чем собственная, ведь она уже на грани позора. Очень надеюсь, мы скоро вернемся в Беквит и урок сделает ее мудрее.

— Сомневаюсь, что распространения слухов удастся избежать. К тому же не забывайте: Мириам видели на станции с Эндрю. И всем соседям уже наверняка известно, что мы отправились в погоню вместе.

Джейн смотрела на него не моргая.

— Да, мне надо было подумать об этом до отъезда, но тогда я была в отчаянии. Мне надо было отправиться на дилижансе.

— Я не смог бы этого допустить. Потому и предложил помощь. — Глаза его сияли, губы растянулись в очаровательную улыбку. — Я сделал то, что сделал бы каждый джентльмен на моем месте, — вызвался вас сопровождать.

Сердце Джейн подпрыгнуло, перехватив его теплый взгляд. В следующую секунду в комнату вошли Мириам и Эндрю, дав ей возможность оставить заявление без ответа.

— Вот ты где. — Мириам направилась к сестре.

— Как видишь. — Джейн поднялась, поставила пустой бокал на столик с напитками и повернулась.

— Фрэнсис, позвольте мне представить вам мою сестру Мириам. Уверена, вы видели ее и раньше, но едва ли были представлены официально.

Девушка присела в реверансе, глаза ее сияли, она выглядела воплощением чистоты и невинности, будто не совершила ничего плохого, а если и совершила, то была уверена, что получит прощение.

— Рад знакомству, мисс Дейтон. — Фрэнсис встал рядом. — Хотя не стану отрицать, что предпочел бы знакомство при других обстоятельствах.

— Уверена, это так, — смутившись, произнесла Мириам. — Я… понимаю, что мы с Эндрю доставили всем много хлопот.

— Что было совершенно излишним. — Фрэнсис перевел многозначительный взгляд на брата. — Наша основная задача вернуть вас в Нортумберленд.

— А моя основная задача — сделать Мириам счастливой, — произнес ему в тон Эндрю. — Мы прошли через все это не для того, чтобы в результате вернуться.

— Это не обсуждается. Впрочем, раз ты намерен трудиться в Ост-Индской компании здесь, в Лондоне, то можешь остаться, а я сопровожу Джейн с сестрой в Беквит.

Эндрю сделал шаг вперед:

— Нет, Фрэнсис. Ты не имеешь права распоряжаться.

— Имею и буду распоряжаться, Эндрю. Я желаю, чтобы все детали неприятного инцидента остались между нами и мы все хранили молчание. И ты не будешь поддерживать связь с мисс Дейтон, когда она вернется на север. Это ясно?

— Но почему, Фрэнсис? Причина лишь в ее семье? Мне известно, что произошло между нашими родителями в прошлом, и считаю, все нужно забыть и там оставить. Ни меня, ни Мириам нельзя вынуждать нести это бремя, мы ни в чем не виноваты, как и ты, брат, и вы, мисс Дейтон. — Молодой человек в упор посмотрел на Джейн. — Надо быть глупцом, чтобы позволить подобному сломать себе жизнь.

— Возможно, в твоих словах есть доля правды, Эндрю, но я принял решение и не изменю его. Мисс Дейтон вернется с сестрой в Беквит.

На мгновение Джейн показалось, что Эндрю готов сдаться под давлением гнева и авторитета старшего брата, но он вскинул голову, в глазах мелькнула решимость, которой оставалось только восхититься.

— Нет, Фрэнсис. В моем возрасте я имею право сам планировать свою судьбу. — Он взял руку Мириам, и Джейн отметила, что пальцы его дрогнули, а лицо стало бледным. — Я не расстанусь с Мириам. Прошу, дай мне шанс доказать, что мои чувства сильны и я настроен серьезно. Я готов защищать ее, оберегать и любить до конца дней.

Джейн смотрела на него во все глаза и видела, что он говорит искренне, отчего в сердце шевельнулось сочувствие. Эндрю с трудом выдерживает тяжесть свалившихся трудностей. Глаза его стали влажными, и он быстро заморгал. Как ни странно, у нее самой не осталось сомнений, что он испытывает к сестре нежные чувства и станет ей надежной опорой в жизни. Гнев, вспыхнувший в момент, когда она узнала о побеге, прошел. Теперь она была твердо уверена, что Эндрю Рэндольф совсем не похож на старшего брата и не будет похож, даже если доживет до ста лет.

— Что ж, — раздался голос стоящей в дверях леди Рэндольф, — вижу, все ждут только меня. Я уверена, вы голодны, поэтому прошу садиться. Джейн, надеюсь, вам понравилась комната?

— Да, благодарю.

— Эндрю, вы с братом пришли к единому мнению?

— Фрэнсис бывает совершенно невыносим, — проворчал тот, усаживаясь рядом с Мириам.

— Не могу с тобой не согласиться, — улыбнулась мать и принялась раскладывать на коленях салфетку. — Я прошу вас обоих опустить мечи из уважения ко мне. По крайней мере, до окончания ужина. Еда восхитительна, надо отнестись к процессу ее приема со всем вниманием. Вам обоим будет плохо, если заработаете несварение желудка. К тому же не могу не согласиться, что Фрэнсис временами ведет себя чересчур властно. Вы согласны со мной, Джейн? Вам пришлось терпеть его довольно долго — всю дорогу до Лондона.

— Тревоги напрасны, мама. — Фрэнсис рассмеялся и занял место напротив Джейн. — Я был воплощением идеального джентльмена. Уверен, Джейн с этим согласится.

Та приподняла бровь, готовая сообщить леди Рэндольф, что ее сын наделен контрастными чертами характера, но вместо этого произнесла:

— Разумеется, хотя это не значит, что наши мнения во всем схожи.

— Надеюсь, что так. Этого и не должно быть. Если вы не согласны, надо непременно сказать. Вы должны быть снисходительны к нему, Джейн. — Женщина сделала знак слугам подавать еду. — Он привык к другому, ведь леди из его окружения более сговорчивы. Но в хорошем расположении духа он бывает очень мил.

— Большинство дам считают меня привлекательным и рады моему обществу.

— Не сомневаюсь, что так и есть. — Джейн посмотрела прямо ему в глаза и задержала взгляд. Ответом ей стала дьявольски очаровательная улыбка Фрэнсиса Рэндольфа, которая могла бы обаять и птиц на деревьях, но сидящая напротив пташка не была готова падать к его ногам из-за томного взгляда и сладких речей. — Вы можете остаться здесь, в Лондоне, и проверить, насколько действенны ваши чары. Я вернусь домой одна, не хочу лишать дам столь блестящего кавалера.

Леди Рэндольф тихо рассмеялась. Похоже, ей нравилась перепалка между гостьей и старшим сыном.

— Я думаю, вы достойный противник Фрэнсису, моя дорогая. Могу предложить вам немного отложить возвращение на север. Сын говорил, вы впервые в Лондоне, будет нехорошо, если уедете, так и не посмотрев город. Вы можете оставаться в доме, сколько пожелаете, я буду рада показать вам достопримечательности, и, возможно, вечером мы могли бы сходить в театр.

— Очень щедрое предложение, леди Рэндольф. — Джейн была искренне тронута. — Но я… мы… полагаю, нам не следует задерживаться. К тому же у нас нет с собой необходимой одежды для длительного пребывания, не говоря уже о посещении театра. Я не думаю…

— Это можно легко исправить. На чердаке хранится несколько сундуков с платьями. Вы можете посмотреть, возможно, вам что-то придется по вкусу. Несколько стежков тут и там, и они отлично сядут по фигуре, я уверена.

Джейн не могла бы объяснить, почему считает нужным отказаться, но попыталась сделать именно это.

— Вы чрезвычайно добры, леди Рэндольф, но мы не можем принять…

— Подумайте лучше, Джейн, — вмешался Фрэнсис. — Одежда — пустяковая проблема, ее легко решить.

— Конечно, — поддержала сына его мать. — Я сама этим займусь.

— Я останусь в Лондоне на пару недель. Это время даст возможность лучше разобраться в ситуации, в которую поставили нас мой брат и ваша сестра. И вы, Джейн, сможете поехать со мной, когда я решу вернуться в Редмирес. Таким образом, вам не придется путешествовать в одиночку.

— Не в одиночку, Фрэнсис. Со мной будет Мириам.

— Джейн, — подала голос Мириам, — я же сказала тебе, что не вернусь в Беквит.

— Предлагаю закончить этот разговор на сегодня, — решительно произнесла леди Рэндольф. — Думать всегда лучше утром.

— Ничего не изменится, мама, — заявил Эндрю.

Он явно был настроен стоять на своем.

— Я и не ожидаю, что ты передумаешь.

Оставшееся время ужина Джейн развлекала сама хозяйка. Она была любезной, доброй, внимательной и умной. Смех и обаяние этой женщины не могли оставить девушку равнодушной. В какой-то момент она ощутила, как исчезает напряжение, существовавшее все дни пути на юг. Они обсуждали последние лондонские сплетни и новые перспективы Эндрю в Ост-Индской компании. Леди Рэндольф не скрывала, что поощряет сына и ждет его успехов.

После трапезы все перешли в гостиную, где пили кофе и горячий шоколад.

Джейн поглядывала на сестру, сидящую рядом с Эндрю на диване. На ней было красивое шелковое платье, тонкими пальчиками она придерживала изящную чашку и бросала влюбленные взгляды на своего избранника. Удивительно, насколько гармонично она вписалась в общую картину дома, словно действительно была частью семьи.

Кстати, откуда это платье? Позже выяснилось, что оно одно из тех, которые пылились в сундуках наверху. Внезапно Джейн ощутила себя неуклюжей деревенской девушкой.

Вечер прошел в непринужденной и очень доброжелательной атмосфере. От Джейн не укрылось, что Фрэнсис стал тихим и задумчивым. Согретая вином и приятной беседой, она довольно рано удалилась в отведенную ей комнату.

Укладываясь в постель, Джейн дала себе слово, что завтра непременно поставит точку в разговоре с Мириам о возвращении на север.

Открыв утром глаза, Джейн увидела, как солнечный свет заливает спальню. Не привыкшая к такой роскоши, как долгий сон, она с удовольствием потянулась в кровати, ощущая себя при этом непривычно счастливой. Ее приезд в Лондон был спонтанным, организованным в панике из-за поступка сестры, но сейчас она успокоилась и готовилась принять все, что ждет впереди.

Дома она в это время уже давно бодрствовала бы, прежде чем приступить к обильному завтраку, приготовленному Бесси.

Сейчас же все происходящее, как и пробуждение в доме леди Рэндольф, казалось чем-то нереальным, будто сном. Однако женщина, у которой был роман с их отцом, принимала их с Мириам в доме без намека на неловкость.

Одевшись, Джейн внезапно ощутила сильный голод и вместе с Мириам поспешила спуститься к завтраку. Сестра, как обычно, была весела. То, что заботило ее любимого Эндрю, ей вовсе не казалось преградой.

К их удивлению, Фрэнсиса уже не было дома, леди Рэндольф сообщила, что он рано уехал по делам.

— Он не сказал, когда вернется? — Джейн не хотела даже себе самой признаваться, что будет скучать по человеку, к постоянному присутствию которого привыкла за время путешествия.

— Возможно, днем. Он велел мне занять вас, так что, учитывая чудесную погоду, я велела готовить экипаж и предлагаю вам с Мириам экскурсию по Лондону. Что скажете?

— Да, спасибо. Мне лишь неловко, что мы доставляем вам столько хлопот.

— Что за ерунда? Вы не представляете, как я соскучилась по компании. И с удовольствием проведу с вами время. Что бы вас заинтересовало больше, Джейн? Что вы любите? Музыку, живопись или что-то иное?

— Да, все это, очень, но дома у меня мало времени на развлечения.

— Тогда мы непременно посмотрим все. И надо посетить театр, выбрать день, когда сможем отправиться туда все вместе. Уверена, вечерние развлечения вам тоже понравятся.

Джейн задумчиво намазывала клубничный джем на кусочек пшеничного хлеба, чувствуя на себе заинтересованный взгляд Мириам.

Из сундуков достали платья, и теперь они были разложены перед Джейн и Мириам. Ткани переливались, поражая красотой, отменным качеством и многообразием цветов. Джейн выбрала для себя платье из шелка сапфирового цвета, с благоговением провела рукой по материи, взяла иглу и сразу приступила к работе. К счастью, шить она умела весьма неплохо. Мириам, помимо платья, выбрала для себя отороченный мехом плащ.

После ланча подали коляску, и леди Рэндольф пригласила всех занимать места. Мириам села рядом с Эндрю, и глаза ее блестели от радости и волнения из-за предстоящей прогулки.

Лондон выглядел по-утреннему свежим под голубым небом, на котором попадались лишь редкие облака, не способные стать преградой льющемуся в изобилии солнечному свету.

Джейн и Мириам наслаждались видами и звуками города, который, по словам их матери, был лучшим местом на земле.

Деревья, предчувствуя осень, начали менять цвет листвы, клумбы же еще были по-летнему красочными. Сияли витрины и окна домов, каменные здания выглядели очень величественно, вверх устремлялись многочисленные шпили. Торговец предлагал прохожим булочки, дворник спешно убирал оставленные лошадьми кучи.

Ввиду большого количества дел, Фрэнсис не появился дома до самого ужина. Джейн удивлялась, как скучала по нему, полным надежды взглядом то и дело окидывала подъездную дорогу. Вспомнилось, какое волнение она испытывала в его присутствии, но не могла не думать о нем: перед глазами появился строгий профиль, напряженный взгляд устремлен вдаль — так было всякий раз, когда он не знал, что за ним наблюдают. Предательская чувствительность напомнила о прикосновении его губ и рук, о том удовольствии, которые они вызвали против ее воли. Внезапно сердце забилось сильнее. В чем же причина? Восхищение?

Любовь? Нет, разумеется, нет. Слишком рано говорить о серьезных чувствах, однако бессмысленно отрицать, что ее влечет к Фрэнсису, его общество ей приятно. Джейн спохватилась и поспешила отбросить неблаговидные мысли. Очень глупо с ее стороны романтизировать произошедшее между ними только потому, что Фрэнсис красивый мужчина, искусно пробудивший в ней желание, а причина — в ее слабости и неподобающем влечении к нему.

Наступил вечер, когда было запланировано посещение театра. Джейн и Мириам сидели перед зеркалом, Мириам безостановочно болтала. Джейн слушала ее молча и в зеркало наблюдала, как служанка укладывает волосы в высокую прическу, оставив по обе стороны лица две пряди, ниспадающие почти до самых открытых плеч. Она с интересом разглядывала себя в овальном зеркале, время от времени кивая в такт словам Мириам, хотя не улавливала смысл сказанного. Сейчас она могла думать только о том, что вскоре станет частью светской жизни Лондона. Немало услышанных историй о местной элите заставляли нервничать еще больше. На ней было платье из лиловой тафты с серебряным кружевом, положенным по линии декольте, оно сидело великолепно и подходило для любого случая.

Леди Рэндольф решила воспользоваться тем, что они будут выезжать вечером, и после театра запланировала поздний ужин в ресторане.

Первой в фойе Ковент-Гардена вошла Мириам, ведя, по обыкновению, веселый разговор с Эндрю. Фрэнсис и Джейн притягивали к себе немало завистливых взглядов, эту пару не могла не выделить статность кавалера и красота дамы. К леди Рэндольф подходили друзья и знакомые, желающие выразить свое почтение, ее встречали радушными улыбками. Кажется, она знала всех здесь собравшихся, поэтому кольцо вокруг них становилось все плотнее. Несколько молодых людей пробрались к центру, привлеченные видом новой красавицы. Они стояли и откровенно разглядывали Джейн, которая, по всеобщему мнению, вблизи оказалась неотразима. На их лицах вскоре появилось разочарование, когда Фрэнсис, бросив пару шуток, взял ее за руку и увлек в сторону, подальше от толпы. Таков был его способ проявить заботу, а она была польщена его стремлением.

Они заняли места в ложе, выкупленной Фрэнсисом. Джейн удивлялась себе, с каким энтузиазмом она следила за происходящим вокруг и все впитывала. В антракте публика вышла в фойе, отовсюду слышались разговоры и смех. Решив не следовать за леди Рэндольф, Эндрю и Мириам, Джейн осталась в ложе и с восторгом разглядывала зал и наблюдала за людьми. Для нее была счастьем внезапно выдавшаяся возможность просто смотреть на нарядных дам, порхающих в проходах и флиртующих с джентльменами, явно не их мужьями.

На соседний стул опустился Фрэнсис, он наслаждался тем эффектом, который произвел на нее театр. В свете канделябров мужчина казался еще прекраснее во фраке из темно-зеленого бархата с шелковым шарфом на шее. Джейн развернула веер и смущенно улыбнулась.

Каждое ее движение, поворот головы свидетельствовали о грации и высоком происхождении. Несмотря на то что все для нее здесь было ново, она вела себя так, словно у нее раньше было немало подобных вечеров. Впрочем, она с интересом слушала рассказ Фрэнсиса о зрителях из других лож, среди которых, помимо знати, были общественные и политические деятели. Девушка даже выразила желание до ухода познакомиться с некоторыми из них.

Воздух наполнился дурманящими ароматами духов и помады для волос, и Джейн стала активнее обмахиваться веером.

— Вам понравился спектакль? — спросил Фрэнсис, отметив, как сияют ее глаза.

— О да. Не думала, что театр — это так захватывающе. Никогда не забуду этот вечер.

— Вы полны сюрпризов, Джейн.

— Почему же?

— Выглядите завсегдатаем подобных мероприятий, при этом сохранили восхитительную свежесть взгляда человека с севера. Глядя на вас, обмахивающуюся веером, сложно представить, что вы та же девушка, которая совсем недавно принимала роды у кобылы. Вы поразительно плодотворно использовали проведенное в Лондоне время.

Джейн с полуулыбкой на губах разглядывала в бинокль публику внизу, стремясь запомнить каждую деталь, чтобы потом, по возвращении в Нортумберленд, размышлять над увиденным. Внезапно она с хлопком сложила веер и повернулась к собеседнику:

— Именно так, Фрэнсис. Увиденное может восхищать и впечатлять. Но поверьте, я все та же Джейн. Внешность можно изменить, но внутри я останусь прежней. Расскажите, куда мы отправимся после спектакля?

— Я заказал столик в своем любимом ресторане, он славится отменными устрицами. Вы любите устрицы, Джейн?

— Не знаю, я никогда не ела устриц.

Синие глаза мужчины подернула пелена, он смотрел на нее неотрывно.

— Значит, это будет новое впечатление. Вам определенно понравится.

В целом вечер выдался замечательным, насыщенным культурными и гастрономическими впечатлениями. Выходя из театра под руку с Фрэнсисом, Джейн чувствовала на себе взгляды окружающих. Ужинали они в ресторане неподалеку — излюбленном месте театралов и актеров. Фрэнсис занял место рядом с Джейн и весь вечер любовался ею, удивляясь, как быстро она стала частью общества. Никакого смущения и неловкости, в первые же минуты, едва переступив порог заведения, она превратилась в девушку из высшего света Лондона, будто была рождена и прожила всю жизнь здесь, а не на далеком севере. Она от души веселилась, отдала должное устрицам и выпила изрядное количество дорогого шампанского. При этом Джейн внимательно изучала окружающих — представителей недоступного ей ранее мира высшего света, людей утонченных и элегантных, а также образованных и воспитанных.

Отовсюду слышались веселые разговоры, знакомые и друзья подходили к их столику, чтобы переброситься парой фраз, некоторые садились для разговора. В зале царил дух общего большого праздника. Все с удовольствием смеялись даже по пустякам, Фрэнсис не отходил от Джейн ни на шаг, а большую часть времени не сводил с нее глаз. Леди Рэндольф умело следила за тем, чтобы за столом всегда велась интересная беседа.

Джейн поймала себя на мысли, как же удивительно и прекрасно жить в окружении такого количества людей, не страдая от одиночества. Но возможно, ей и не место в такой компании, учитывая ее положение.

— У вас прекрасные друзья, Фрэнсис.

— Да, в этом нам всем повезло.

— А что скажете обо мне? — с озорным блеском в глазах спросила Джейн, взяла бокал и лихо сделала глоток.

От вина сразу стало жарко, щеки ее запылали.

Комплиментов она не услышала, а увидела задумчивый взгляд.

— Полагаю, вам отлично известно, какого я о вас мнения, Джейн. Вы совсем не такая, как я думал.

— О, что это было? Я считала, вы ко мне равнодушны.

— Вовсе нет. Мне всегда с трудом давались признания, я не умею говорить красиво то, что так приятно женщинам. Кажется, это косноязычие у меня от отца, поэтому мама и влюбилась в другого. Скажу, я рад, что вам понравился Лондон.

— Может ли он не понравиться? У вас много возможностей занять свое время, Фрэнсис.

Он кивнул.

— У меня здесь немало дел. Пока я в городе, встречаюсь со многими людьми. — Улыбка от приятных мыслей тронула его губы и глаза. Потерев костяшками пальцев щеку, он произнес: — Должен ли я сделать вывод, что вам приятно мое общество?

Джейн залилась румянцем.

— Могу представить, как серьезно будет задета ваша гордость, если я отвечу отрицательно, но скажу, что да, я действительно рада, что вы рядом.

— Хотите, чтобы я всегда был под рукой? — иронично спросил он.

— У вашей мамы активная жизнь, а Эндрю и Мириам не видят никого, кроме друг друга.

— Остаюсь только я. Днем вам меня не хватало?

— В некотором роде. Я привыкла, что вы рядом.

— Подумаю, что сделать, чтобы вам угодить.

— Благодарю. Этим вы меня порадуете. Когда все закончится, я буду скучать по вашим шуткам.

— Оставайтесь в Лондоне еще на некоторое время. Я не тороплюсь возвращаться в Нортумберленд.

— Нет, Фрэнсис, — произнесла Джейн, удивившись, как непросто дались слова.

Сожаление в его глазах было искренним. Вздохнув, он откинулся на спинку стула, не сводя, однако, с нее глаз.

— Тогда беру на себя обязательство не давать вам скучать оставшиеся дни. И заранее прошу простить, если воспользуюсь силой убеждения, чтобы заставить вас изменить решение.

Джейн рассмеялась. Скорее всего, она не представляла, как соблазнительно выглядит с этим румянцем на щеках и блеском в глазах.

— Как вам угодно, но и с моим умением влиять на людей стоит считаться.

Фрэнсис ухмыльнулся:

— Вы продемонстрировали его сегодня вечером, поистине сотворили чудо. В театре многие не сводили с вас глаз. Удивительно, какое влияние оказывает на мужчин красивая женщина, даже на тех, кто женат. Если останетесь в Лондоне, скоро все они будут у ваших ног, вы разобьете немало сердец, что уже сделали однажды, когда я поцеловал вас в Йорке.

— Только одно. И мне хотелось бы разорвать его на кусочки за столь дерзкие высказывания. — Джейн улыбалась, удивленная и польщенная его словами, хотя и была уверена, что он шутит.

Фрэнсис улыбнулся в ответ.

— Боюсь, в общении со мной вам придется поддерживать остроту ума и мужество. Так что будьте осторожны, Джейн. Если хотите и в будущем продолжать проводить время в моем обществе, готовьтесь иногда оказаться не в своей стихии.

Брови ее поползли вверх.

— У меня было время изучить ваш характер, — неожиданно твердо произнесла она.

— Вы — лучшее, что происходило со мной за последнее время. Я готов задержаться в Лондоне, если вы останетесь со мной, это даст возможность лучше узнать друг друга.

Он долго не отводил от нее взгляд, в котором виделось напряжение, но потом появилось чувство, позволившее ему открыть для себя, насколько велика ее потребность в понимании. Возможно ли, что после прежней вражды, которой были омрачены первые часы их общения, они пришли к тому, что небезразличны друг другу?

Общий разговор за столом коснулся и просмотренной театральной пьесы, и будущих возможных развлечений, которые Джейн было жаль пропустить, но она твердо решила вернуться в Нортумберленд вместе с сестрой. Она перевела взгляд на Мириам, глаза которой неожиданно сверкнули гневом, и обратно на даму, с которой вела беседу.

Выйдя из ресторана, они соединились с пестрой, веселой толпой прогуливающихся по улице, где располагался Ковент-Гарден. Рука Фрэнсиса защищала ее от прохожих. Со временем поток их поредел, идти стало легче. Однако Фрэнсис держал ее под локоть на всем пути до экипажа.

Глава 6

Возвратившись домой, леди Рэндольф удалилась к себе, Мириам и Эндрю устроились в малой гостиной, а Джейн хотела пойти спать, но у Фрэнсиса были другие планы, поэтому он, налив два бокала вина, увлек Джейн в библиотеку, надеясь, что там им никто не помешает.

Медленно потягивая вино, девушка прошла вдоль рядов стеллажей, закрывавших все стены, просматривая названия книг, на которые падал взгляд. Фрэнсис наблюдал за ней, положив руку на каминную полку. Ее наряд из роскошной тафты придавал образу большую привлекательность, высокая прическа, открывавшая лицо и шею, подчеркивала хрупкость и нежность, но добавила соблазнительности, соединив, таким образом, противоположные черты. Нежно-розовые губы ее манили, вызывали желание как можно дольше смаковать их вкус, если уж им суждено расстаться на ночь.

В ней произошли заметные изменения, но мужчина не желал задерживать на этом внимание. Глаза все чаще сияли, она чаще смеялась по пустякам, что было хорошим знаком. В ней появилась беззаботная, непринужденная манера держаться, свойственная людям их круга и столь сильно отличавшаяся от ее прежней. Глаза стали для него самыми прекрасными и лучистыми, таких красивых он не видел никогда в жизни. Даже цвет изменился на ярко-зеленый, будто что-то подсвечивало их изнутри. Видеть ее в платье, которое по-новому представляло соблазнительные изгибы фигуры, стало пыткой, тяжело переносимой и сладостной одновременно.

Джейн развернулась и пошла в его сторону, каждое ее движение казалось верхом грациозности, при этом была в них трогательная неуверенность олененка. Она остановилась так близко, что можно было ощутить тепло ее дыхания и сладкий аромат. Вспыхнувший в его теле огонь грозил сжечь изнутри. Фрэнсис не отличался железным самообладанием, чтобы спокойно смотреть на женские прелести, каждый день представляемые взору. Впрочем, сейчас он стал реагировать значительно острее, только находясь рядом с Джейн.

— Здесь очень красиво. — Голос вывел его из задумчивости. Джейн села в кресло у камина и продолжила: — Легко можно найти что-то интересное для чтения.

— Чтение — любимое занятие мамы. Она гордится своей библиотекой, это ее любимая комната в доме. Уверен, она не будет возражать, если вы захотите взять одну из книг.

— Не сомневаюсь, ваша мама добрая.

— Я рад, что вы поладили. Учитывая события прошлого, вам обеим было нелегко.

— Важно, что мы обе стремились к хорошим отношениям, к тому же я искренне симпатизирую леди Рэндольф. Впрочем, наверняка случались моменты, когда вы жалели о своем импульсивном решении привезти меня в Лондон.

Фрэнсис приподнял бровь и посмотрел на девушку с неподдельным изумлением.

— Ни одной минуты. Ваше общество мне приятно.

— Вы справились бы с ситуацией и без меня, хотя не представляю, что бы это означало для моей сестры.

Губы его изогнулись в полуулыбке. Он стоял спиной к огню и смотрел на нее сверху вниз. Прядь его волос упала на лоб, полумрак сделал черты мягче.

— Знаете, несмотря на своеобразное начало нашего общения, я ни о чем не жалею. Вы прекраснее любого создания, блистающего нарядами на светских вечерах.

Джейн рассмеялась:

— А вы, милорд, льстец.

— Это не лесть. — Лицо мужчины оставалось серьезным, но в голосе появились веселые нотки. — Это правда. — Посмотрев на нее с нежностью, он опустился в соседнее кресло и принялся разглядывать, как красиво переливаются ее волосы в свете пламени, а при каждом движении длинных ресниц на лицо падают тени. Рядом с ней он попадал под воздействие будто некой ауры, искрящейся и чистой, что оказывало влияние и на него. — Ранее вы говорили, что хотели бы проводить со мной больше времени. Это серьезно?

— Разумеется. Иначе зачем бы я это сказала?

— Вы не представляете, как мне отрадно это слышать.

Изящные брови Джейн приподнялись в невысказанном вопросе.

— Нет, Фрэнсис, по правде говоря, не представляю.

— Но теперь вы должны понимать. Я мечтаю вновь прикоснуться к вам. Вы — искушение, которому трудно противостоять.

— Не забывайте, между нами множество барьеров, и в самом начале вы прежде всего увидели во мне врага. Наши семьи разделило множество серьезных обид и обвинений.

— И нам предстоит все исправить, верно?

— Сможем ли мы?

Задержавшись на ее глазах, взгляд Фрэнсиса скользнул вниз, к вырезу платья, затем обратно. Она отвернулась, встала и нервным движением принялась приглаживать юбки.

— Вечер был долгим, Фрэнсис. Я хочу спать.

Он проводил ее до двери, где она обернулась к нему:

— Спокойной ночи, Фрэнсис. Спасибо за прекрасный день. Мне все очень понравилось, и я с удовольствием буду еще долго вспоминать это время.

Она была так прекрасна, что невозможно отвести глаз. Он ощутил острую потребность сделать ей приятное, следом по телу разлилось тепло, говорившее о желании более смелом, первобытном, которому хотелось отдаваться снова и снова.

— Спокойной ночи, Джейн. Но прежде, чем вы уйдете, позвольте завершить этот прекрасный вечер поцелуем.

Он склонился и коснулся губами ее лба. Коротко и нежно, будто бабочка пролетела и задела крылышком. Затем щеки. Мужчина словно нарочно медлил, прокладывал путь к цели. Потом он привлек Джейн к себе и обнял. Ее дыхание ощутимо участилось, девушка замерла, ожидая, когда губы их соприкоснутся. Фрэнсис уже склонился было к ее рту, но в последнюю секунду отодвинулся в сторону, словно намереваясь поцеловать в щеку. И тут Джейн удивила его тем, что резко повернулась и поцеловала его сама. Он больше не в силах был сдерживать страсть, терзавшую его на протяжении всего вечера. Поцелуй их был долгим, жадным и одновременно нежным. Сладким, но с некоей горчинкой.

Оторвавшись от нее, Фрэнсис посмотрел в ее зеленые глаза, которые действовали опьяняюще, сильнее крепкого вина. Ее милое лицо было чистым и открытым.

— Я не понимаю, что ты со мной делаешь, — пробормотала девушка. — Наедине с тобой я становлюсь другим человеком. — Глаза ее заметно потемнели.

Его пронзительный взгляд ласкал.

— Ты… прелестна, Джейн. Мне тяжело быть рядом и просто смотреть на тебя.

Она улыбнулась в ответ, а потом тихо рассмеялась:

— На этой ноте предлагаю завершить вечер. Спокойной ночи, Фрэнсис.

Жизнь в доме леди Рэндольф казалась и Джейн, и Мириам прекрасной, как и хранившиеся на чердаке платья, которые, по словам хозяйки, она рада была предоставить сестрам. Лондон был местом совершенно отличным от унылых реалий Беквита. Мириам пребывала в постоянном восторге, все здесь казалось ей необыкновенным. Джейн также позволила себе на время забыть о хозяйстве и домашних рутинных заботах, о тысячах вещей, которые требовалось сделать для обеспечения относительно комфортного существования.

В какой-то момент мир роскоши, в который попали сестры, показался ей чем-то нереальным. В нем не было одиночества, страха и постоянной борьбы, а это для нее непривычно. Леди Рэндольф позаботилась, чтобы им никогда не было скучно и чтобы они ни в чем не нуждались. Теперь, оставаясь наедине с Фрэнсисом на довольно длительное время, Джейн получала удовольствие от этой возможности, даже сердце начинало биться быстрее.

Развлечений было множество: мюзиклы и театральные представления, званые ужины в нарядных гостиных, где щедрость сравнима с рогом изобилия. Однако Джейн часто вспоминала, что отец сейчас на севере и ему может грозить опасность во время неминуемого восстания якобитов. Вдруг ему понадобится ее помощь, а она так далеко?

Одолеваемая тяжелыми думами, Джейн стояла на коленях между диваном и одним из сундуков, принесенных слугами с чердака и установленного в малой гостиной. Красивые платья, отвергнутые леди Рэндольф, беспорядочно лежали на ковре. Такую картину и увидел вошедший Фрэнсис. Выбранное Джейн платье, которое она взялась переделать самостоятельно, было расстелено на диване.

— Вы заняты, Джейн? — спросил Фрэнсис, оглядываясь.

— Как видите. — Она села на пятки и убрала прядь с лица. — Леди Рэндольф очень щедра, она подарила нам еще несколько платьев, заверив, что ей они больше не нужны. — На лице появилось смущение, когда она оглядела в очередной раз роскошные наряды из тонких тканей разных фактур и оттенков, украшенные вышивкой, рюшами, воланами и разноцветными бусинами. — Мириам мне помогала, но ушла, когда со встречи с друзьями вернулся Эндрю. В ней столько энергии, что порой ее присутствие тяготит. — Джейн перевела дыхание. — Надо заметить, Мириам не признает полумер. Леди Рэндольф настояла, чтобы я взяла все платья, которые мне понравятся, хотя я пыталась убедить ее, что в Беквите они мне совсем не нужны. Сложно поверить, что человек может быть настолько добрым. Наряды ее великолепны, боюсь, я не умею такие носить, потому пытаюсь выбрать из них самые консервативные. — Она подняла глаза на Фрэнсиса. — Едва ли в Нортумберленде мне представится случай их надеть. Мне ни к чему так много.

— Уверен, в будущем вам представится не один случай. Раз вам так нелегко выбрать, позвольте помочь. — Он порылся в сундуке и достал наряд из шелка цвета шафрана. — Этот цвет подчеркнет красоту ваших волос. Как вам ткань?

— Но… О да, она великолепна. Но слишком много рюшей.

Фрэнсис вытянул в руке платье и внимательно оглядел.

— Полная ерунда. Оно очень вам пойдет. Кое-где рюши можете убрать и ушить в некоторых местах…

— Я вижу, Фрэнсис, — Джейн встала, — вы умеете выбирать наряды для женщины.

— У меня был некоторый опыт, — усмехнулся он, сел на диван, вытянул перед собой длинные ноги в ботфортах и принялся наблюдать, как она подшивает подол.

Лицо Джейн изменилось, стало серьезным и сосредоточенным.

— В доме так тихо. Мама ушла?

— Да, с визитом к подруге. А Мириам и Эндрю отправились кататься в парк. С горничной, разумеется. На этом я настояла.

Фрэнсис улыбнулся:

— По моему мнению, вы раньше не блюли сестру так строго. — Взгляд ласкал ее лицо. — Лондон вам на пользу, Джейн. Вы расслабились и уже не похожи на ту девушку, которая выехала со мной из Нортумберленда. Но вы не чувствуете себя здесь так комфортно, как дома, я прав?

— Нет, но близки к истине. Признаю, я наслаждаюсь легкостью жизни, но стараюсь не привыкать, чтобы не разлениться. Я немного нервничаю, что не нахожу, чем полезным заняться в доме. Я не привыкла вставать после восхода солнца, не привыкла, что меня ожидает горячая вода для умывания и роскошный завтрак в столовой.

— Наслаждайтесь этим, пока есть возможность.

Она пристально посмотрела ему в глаза. Лучи солнца выгодно подсвечивали ее лицо с одной стороны, отчего оно казалось еще красивее. Он не мог не залюбоваться ею.

— Жизнь не позволила мне привыкнуть к праздности, как и к долгим чаепитиям и к светским беседам в салонах.

— Мама рада, что вы здесь.

— Я знаю, но настанет день, когда нам надо будет уехать.

— Вы говорили с Мириам о возвращении в Беквит?

— Я пыталась, но она отказывается это обсуждать. Говорит, приняла решение, что выйдет замуж за Эндрю.

— Могу я высказаться?

— Разумеется, можете.

— Будет ли их брак таким ужасным фактом?

Глаза Джейн стали круглыми.

— Я много думала об этом, смириться будет непросто. А вы, получается, теперь не возражаете?

Фрэнсис натянуто улыбнулся:

— Нет, не возражаю. Очевидно, что они влюблены. Возможно, нам стоит забыть прошлое, Джейн. Только представьте, как будет страдать Мириам, если вы увезете ее в Нортумберленд? Она может никогда вас не простить.

Джейн села в кресло лицом к нему.

— Я понимаю. Она меня возненавидит. Но что же мне делать, Фрэнсис?

— Уступите, Джейн. Я уверен, мама будет рада назвать Мириам своей невесткой.

— Она… замечательная женщина. Порой, когда мы остаемся наедине, у меня возникает ощущение, что она хочет что-то мне сказать, но не решается. У нее железная воля, а острота ума поражает.

— Вы правы. Она ни на минуту не теряет бдительности, постоянно держит в фокусе все происходящее вокруг. Но человек, способный выдержать ее взгляд, не может не заметить в глазах печаль, которая появилась после отъезда из Редмиреса. Прошло немало времени, но мама так и не оправилась после трагедии — двойной трагедии, Джейн. Ведь она потеряла не только мужа, но и мужчину, которого любила — вашего отца. Взгляд ее потух. Вы должны понимать, почему она приветствует союз Эндрю и Мириам — они оба тоже любят друг друга. Неужели вы сможете их разлучить?

Джейн потупилась и принялась разглядывать пальцы.

Незаметно для них отворилась дверь, и в гостиную вошла леди Рэндольф. Она сразу поняла, каков предмет разговора, и это глубоко ее тронуло, и она тихо вышла.

Джейн посмотрела на Фрэнсиса и произнесла:

— Нет, не смогу. Но мне не стоит дольше оставаться в Лондоне, пора вернуться в поместье и заняться делами. Ваше гостеприимство было щедрым, но мне надо вернуться домой еще и по причине возможных беспорядков на севере. Кстати, вы не получали никаких вестей?

— Совсем немного, лишь о том, что многие якобиты, откликнувшиеся на призыв лидера, уже арестованы. Столкновения неминуемы.

— Это может привести к гражданской войне, — почти шепотом произнесла Джейн.

— Очень возможно. Большинство дворян Нортумберленда поддержат восставших, а граждане Ньюкасла будут за короля Георга. Графу Мару удалось привлечь на свою сторону многих людей из кланов Хайленда и северо-востока. Для вас, Джейн, полагаю, разумнее остаться здесь, в Лондоне, с нами и Мириам, дистанцироваться от беспорядков.

— Нет. На случай войны я должна быть дома. Хуже всего — неопределенность, незнание, что происходит на самом деле. Кроме того, я… скучаю по поместью и могу… понадобиться отцу.

Лицо Фрэнсиса стало напряженным, он подался вперед:

— Послушайте меня, Джейн. Заговор против короля и кабинета министров вселил в протестующих дух мщения и ненависти к протестантам. Католиков считают воинственными и ненавидят даже тех, кто ни в чем не повинен, люди боятся открытых столкновений. Любого, кто участвует в заговоре против короля, бросят в тюрьму. Выступившие в поддержку меньшинства потеряют голову. Как бы ни стали развиваться события, ваш отец в любом случае пострадает.

По глазам Джейн он видел, что ей трудно осознать всю серьезность происходящего, но слова причиняют боль, каждое из них наносит удар по сердцу, будто молотом. Взгляд ее стал таким острым, что пронзал насквозь.

— Я очень боюсь, что может произойти, — прошептала она. — О боже. Это погубит его. На этот раз он точно будет повешен, а имущество конфискуют в пользу короны. Помоги ему, Господи!

Фрэнсис не спускал с нее глаз и видел отражение на лице внутреннего страха и паники. Он не сомневался, что Эдуард Дейтон сам себя погубит, за его жизнь он не дал бы сейчас и гроша, но никогда не решился бы сказать такое Джейн, сделать ей еще больнее. Если ее отца обвинят в измене королю, последствий не избежать.

Моток ниток выпал из рук Джейн. Фрэнсис встал и потянулся за ним, а затем подошел и сел рядом с девушкой, с удовольствием вдохнул ее сладкий аромат. Он хотел забыть сейчас о серьезности положения, об угрозе ее отцу и думать только о том, как прекрасны ее лицо с легким румянцем и ясные зеленые глаза, особенно яркие в солнечном свете. Он никогда в жизни не встречал такую необыкновенную девушку. Несколько мгновений мужчина смотрел на нее, не шевелясь, затем убрал прядь ее волос, коснулся щеки. Джейн вздрогнула, но не отстранилась, что воодушевило.

— Скажите, Джейн, вы еще мечтаете, как раньше, когда были маленькой девочкой?

— Иногда. И еще я часто вспоминаю маму.

— Вы дрожите.

Закрепив иголку на ткани, она повернула голову и посмотрела на него очень серьезно.

— Это ваша вина, не смейте упрекать меня в том, что между нами так все сложилось. Вы на меня так действуете, Фрэнсис, хотя я совсем того не желаю. Это ощущение возникло в ту первую нашу встречу в Ньюкасле, когда вы сбили меня с ног. Я была уверена, что должна вас ненавидеть из-за того, как умер ваш отец. И я искренне пыталась, но всякий раз видела совсем не того человека, которого нарисовало мое воображение. Ему удалось растопить лед ненависти в моем сердце, и это меня смущает. Я приказала себе не любить вас, но и это у меня не получилось. Потом, после нашего поцелуя, я совсем растерялась, не знала, что делать.

— Это хорошо, что ваше мнение обо мне поменялось. Я видел ваши колебания.

— Видели? Впрочем, пожалуй, я вам верю. Кажется, вы остро чувствуете все мои внутренние страхи. Я никогда в жизни не испытывала столь сильные сомнения, как лучше поступить. Когда я ехала в Редмирес на встречу с вами, то меньше всего хотела, чтобы вы мне понравились, я не желала иметь с вами ничего общего по причине того, кем вы являетесь. Приняв ваше предложение отправиться в Лондон вместе, я создала себе еще больше проблем. Так сошлось, что в тот период страхи мои приобрели наивысшую силу.

— И сейчас это повторилось?

— К вашему сведению, да. Я признаю.

Фрэнсис не сводил с нее глаз, тронутый признанием и возбужденный близостью.

— Вы боитесь меня, Джейн?

— Не вас, — тихо произнесла она и покраснела. — Я боюсь того, что между нами может произойти.

— Вы должны были осознавать, что это возможно, когда соглашались на совместную поездку. К такой женщине, как вы, мужчина не может оставаться равнодушным. Я не отрицаю, что меня влечет к вам, Джейн. У меня было немало женщин, я получал удовольствие от общения с каждой, но ни одна не тронула мое сердце. Они были для меня лишь развлечением. О, как бы я желал, чтобы и вы стали лишь очередным. Поверьте, я никогда не хотел, чтобы так случилось, но понимаю, что должен быть с вами откровенен. После кончины отца я изо всех сил старался держаться, чтобы жить дальше, погрузился в дела, продолжил с того момента, где он остановился. Я пытался смириться с горем мамы, ее отсутствием в Редмиресе и еще позабыть о ее связи с вашим отцом, что и разрушило нашу жизнь. — Лорд перевел дыхание. — И вот однажды в Ньюкасле я встретил девушку. Это были вы, Джейн. Тот день все изменил безвозвратно. Вы понравились мне сразу, произвели столь сильное впечатление, что вскоре я поймал себя на мысли, что всюду ищу вас глазами. Не ваша вина в том, что вы оказались дочерью Эдуарда Дейтона, убийцы моего отца. Я никогда не смогу это забыть, но, поверьте, готов с этим жить.

— Вы правы, Фрэнсис, в том, кто я, нет моей вины. Более того, несмотря на произошедшее и на то, как он уехал и оставил нас с Мириам, я все равно люблю его и очень скучаю.

— Разумеется.

— Боюсь, я никогда не смогу распоряжаться собой по своему желанию, ведь после отъезда отца мне пришлось взять на себя управление поместьем и заботы о сестре.

— Все настолько плохо? — Ее искренность и тихое сострадание причинили боль.

— Это было непросто, — сдержанно ответила Джейн.

— Когда визит в Лондон закончится, вы спокойно вернетесь в Нортумберленд к прежней жизни. Она ни для кого из нас не была дорогой, устланной лепестками роз, скорее шипами от них, однако случилось так, как случилось, и мы такие, какие есть.

— Вы правы. Между нами стоит очень многое. Хотя, говорят, крапива не жалит, если набраться смелости и сжать ее крепко.

— Давайте докажем, что это так.

Фрэнсис положил руки на ее плечи и крепко сжал. Не отводя глаз, привлек к себе. Джейн была настолько ошеломлена, что даже не сопротивлялась. Она оставалась неподвижной даже в момент, когда его губы коснулись ее губ. Они оказались прохладными и на удивление мягкими. Сначала он целовал ее нежно, но потом все более требовательно и страстно. Вскоре, отстранившись, коснулся ее шеи, мочки уха, затем вновь припал к губам. Этот поцелуй был самым страстным, удивительным, нежным, эротичным и желанным.

Фрэнсис приподнял ее голову за подбородок.

— Поцелуйте меня, Джейн. — Голос хриплый, интонации требовательные.

Она ответила ему и вскоре погрузилась в сладостное забытье. Словно издалека, до нее долетали приглушенные стоны. Ответная страсть вызывала в нем желание большего. Он тяжело дышал, когда заставил себя оторваться от нее. Она убрала руку с его плеча и медленно провела кончиком пальца по его щеке, затем по резко очерченной линии челюсти и вниз, по шее. Сделав шаг назад, она освободилась из его объятий и улыбнулась.

— Вы полны сюрпризов, Фрэнсис. Да, я только призналась вам во многом, но вы не должны целовать меня так, будто это что-то меняет. Этого не будет, ничего не изменить. Расскажите, как произошедшее изменило вас? Прошу, будьте со мной так же честны, как и я.

Фрэнсис вздохнул и откинулся на спинку дивана.

— После того как отец погиб, я смог заставить себя оставаться стойким и жить дальше. Все думают, что я все забыл, но я отлично помню тот день, когда увидел изуродованное тело отца. Иногда мне кажется, что с той поры я ни разу не смог вдохнуть полной грудью. — Мужчина подался вперед, коснулся пальцами подбородка девушки и повернул ее голову к себе. — Не думаю, что я любил отца, такого сурового человека непросто любить, но он мой отец. Что же до вашего отца, скажу: да, я его ненавидел по той же причине, что и вы весь наш род, ведь события той ночи остались скрыты от нас обоих. Мама не поддерживала разговоры на эту тему.

— Неудивительно. Полагаю, она была опустошена.

— Случившееся глубоко ее ранило. Поверьте, в моей жизни все изменилось, когда вы появились в Редмиресе. Мне показалось, я снова могу дышать, будто развеялся туман, в котором я блуждал долгое время. Злоба терзала меня, это длилось слишком долго. Признаю, я был зол и на вашего отца, и на мою мать, но теперь здесь, в Лондоне, я понял, что пора всему положить конец. Мне безразлично, из какой вы семьи. Вы — самостоятельная личность, Джейн, в этом истина. Но вы правы, что никогда не станете частью этого мира, вам лучше вернуться в Нортумберленд.

Джейн встала и, подхватив платье, которое подшивала, прошла к дверям. Фрэнсис проводил ее взглядом, полным, как могло показаться, в равной степени и обиды, и сожаления. Как бы то ни было, на душе ее было еще легко, она поднималась по лестнице неспешно, вспоминая ощущения его губ на своих устах, отчетливо осознавая, что это именно то, чего она всегда будет желать и помнить.

Она оставила его заявление без ответа, так как не нашла подходящих слов, к тому же сама считала, что отъезд будет правильным поступком. С каждым днем она все сильнее влюблялась и решила, что это станет проблемой только в том случае, если она не запретит себе испытывать чувства, поэтому твердо вознамерилась не давать волю эмоциям, которые пробуждало появление рядом Фрэнсиса Рэндольфа. Джейн считала себя взрослой и наделенной здравым смыслом, а он подсказывал ей, что любые отношения с Фрэнсисом, выходящие за рамки существующих, станут катастрофическими.

На следующий день приглашенные для разговора Фрэнсисом Мириам и Джейн вошли в гостиную и сразу увидели стоящих в центре леди Рэндольф и сыновей. Эндрю сразу подошел к Мириам, провел ее к дивану, усадил, опустился рядом и взял за руку.

— Вы хотели нас видеть? — спросила Джейн.

Атмосфера в комнате была напряженной, что наводило на мысль о серьезном разговоре и заставляло нервничать. Она посмотрела на Фрэнсиса, надеясь на объяснения, но лицо его было непроницаемым.

— Садитесь и вы, Джейн, — сказал он. — У мамы есть сообщение для всех нас.

— Да, да, — тихо произнесла леди Рэндольф. — Я должна сообщить вам… Следовало сделать это давно, я все откладывала, но больше не могу.

Джейн внимательно посмотрела на женщину, та выглядела спокойной и собранной, но было очевидно, что внутри она трепещет. Эмоции переполняли ее, видимо, это и заставило перейти прямо к сути.

— Ваш отец не был повинен в том, что экипаж перевернулся. В тот момент его там даже не было. Коляской управляла я. Мы встретились с вашим отцом в Ньюкасле. Уильям, мой муж, был в отъезде, но вернулся рано. Он застал меня… И разумеется, был взбешен. Он увел меня, и мы уехали вместе, а Эдуард последовал за нами верхом. Он подъехал после аварии, когда наш экипаж уже съехал с дороги и перевернулся. Уильям получил серьезную травму головы и скончался мгновенно. Эдуард взял вину на себя. Уильям погиб по моей вине.

— Нет, мама, не говорите так. — Эндрю был потрясен услышанным. — Это был несчастный случай.

— Все случилось из-за меня, Эндрю. Я решилась на встречу, я управляла экипажем, чтобы сохранить произошедшее в тайне. Твой отец был в Ньюкасле, он проводил там много времени со своей любовницей. После таких свиданий он всегда возвращался поздно и в изрядном подпитии. К сожалению, в тот вечер он вернулся раньше обычного и выпил намного больше. Не найдя меня дома, он заподозрил, что я встречаюсь с Эдуардом, и в ярости отправился за мной. Мы встретились на улице, по дороге от одного дома к другому. Высокомерие всегда застило ему глаза, он не замечал ничего, кроме своих чувств. Не буду описывать в подробностях произошедшее потом, скажу лишь, что сцена была безобразной. Уильям привязал свою лошадь к моей коляске и заявил, что заставит Эдуарда заплатить за все. Потом случилась авария, Уильяма выбросило из экипажа на дорогу. Когда я подошла к нему, он был уже мертв. После этого я делала то, что велел Эдуард.

Джейн слушала, постепенно постигая смысл.

— Раз это был несчастный случай, не важно, кто управлял коляской. Отцу не стоило заходить так далеко и брать вину на себя.

— Он хотел уберечь меня, потому и не позволил признать себя виноватой перед всем обществом, тогда на мне было бы клеймо, что повлияло бы на моих сыновей. Эдуард совершил поистине благородный поступок.

— А я и Мириам? — спросила Джейн, не в силах скрыть досаду. — Мы были ему безразличны? Неужели никто не подумал, что будет с нами, когда станет известно об убийстве отцом вашего мужа? Как отец мог так с нами поступить? И вы позволили?

Леди Рэндольф посмотрела ей в глаза, по ним было видно, как много и долго она страдала.

— Мне жаль, что так случилось, Джейн. Поверьте, это так. Хотя я понимаю, мне нет прощения. Каждая минута того вечера останется в моей памяти навсегда. Все прошедшие годы я старалась примириться и забыть, что Уильям погиб из-за меня. У меня не получилось. Мне больно, но я ничего не смогла с собой сделать. Мне пришлось уехать из Редмиреса. Мысль о расставании с вашим отцом приносила невероятные страдания, но мы решили, что это единственный выход, несмотря на любовь, которую испытывали друг к другу. Вы, Джейн, и Мириам вправе обвинить меня, что я лишила вас отца. Надеюсь, вы четверо, наши дети, простите нас.

Первым заговорил Фрэнсис:

— У меня всегда были подозрения, что в ту ночь произошло совсем не то, о чем нам рассказывали.

— Я понимаю твои чувства, Фрэнсис. Но что может сделать закон, если человек заявляет о своей вине и настаивает на этом? При полном отсутствии свидетелей.

Джейн заметила, как тяжело Фрэнсис перевел дыхание, как побледнели его губы. Он до сих пор пребывал в напряжении, с которым слушал мать.

— Вы оба сговорились и дали ложные показания, — процедил он.

Его мать кивнула:

— Да. Эдуард желал, чтобы было только так, а не иначе.

— Вы хотите сказать, наш отец ни в чем не виноват? — вступила в разговор Мириам.

— Да, Мириам, я хочу сказать именно это. — Леди Рэндольф посмотрела на Джейн, в глазах ее была глубокая печаль и раскаяние. — Женщины не всегда имеют право решать, какой станет их жизнь. Я жила в Лондоне и уехала в Редмирес после замужества. Наш брак был устроен родителями. Нортумберленд был мне ненавистен, само пространство казалось мне пустым. Я мечтала вырваться оттуда до того возраста, когда еще буду помнить, что такое смех и азарт молодости. Этим мне пришлось пожертвовать ради бессмысленного брака. Но потом я встретила Эдуарда и влюбилась. Впервые в жизни. Так я никого не любила и уже не полюблю. Подобное чувство бывает лишь единожды в жизни.

— Однако вы приняли решение расстаться. — Джейн была удивлена. — Как такое возможно, если вы любили друг друга?

— Причина в муках совести, чувстве вины, в терзающей сердце печали — всего этого было слишком много даже для нас двоих. Мы решили, что расставание — лучшее, что мы можем сделать. Я очень виновата перед вами. Я совершила непоправимую ошибку, позволив Эдуарду уговорить себя согласиться, что он возьмет вину на себя. Но знайте, я за все заплатила. Он заставил меня поклясться, что я никогда не открою правду о той ночи. Я держалась десять лет, но больше не могу. Вы когда-нибудь простите меня? Ты, Джейн, и ты, Мириам? — Она повернулась к одной, потом к другой сестре. — Впрочем, я не жду, что вы дадите ответ сейчас же.

На глаза Джейн навернулись обжигающие слезы. Внутри что-то надорвалось. Она ощутила нарастающий гнев, схожий с тем, который испытывала к отцу много лет назад. Ей стало страшно, что этот гнев подтолкнет ее к необдуманным действиям против леди Рэндольф. Получается, именно она разрушила их с сестрой жизнь, лишила отца и возможности стать счастливыми.

— Джейн, вы меня слышите? — умоляюще спросила леди Рэндольф.

— Да, я слышу. Я все поняла. — Картины перед глазами были, как никогда, яркими. Она вспомнила в деталях тот день, когда отец уехал во Францию, взяв с нее слово заботиться о Мириам и поместье. Тогда ей было двенадцать.

Джейн поспешно встала, единственным желанием было скорее покинуть гостиную, остаться наедине с собой и обдумать все сказанное леди Рэндольф.

— Прошу меня простить. Я… Мне надо побыть одной. — Она не могла отвести взгляда от хозяйки дома, как и произнести еще хоть слово, горло сдавило от необъяснимой жалости к ее страданиям и до сих пор терзавшему ее душу чувству вины.

Джейн прошла в сад, решив не подниматься в спальню, опасаясь появления Мириам, — сейчас она не готова к разговору с ней. Потрясенная, девушка шагала по тропинке, уводящей от дома, и остановилась у каменной стены, поросшей красным плющом. Хорошо бы идти дальше, туда, где раскинулся бы перед ней весь Лондон — место неизвестное, где все чужое и нет ничего родного, как дома.

— Вы в порядке, Джейн?

Не оборачиваясь, она кивнула. Хорошо, что это Фрэнсис, а не кто другой.

— Да, я…

Он подошел, развернул ее к себе, взяв за плечи, и посмотрел в глаза. Такое выражение она никогда не видела на его лице раньше: обида перемежалась с нежностью и болью. Была еще едва уловимая мольба о понимании, о прощении за произошедшее много лет назад.

— Мне очень жаль, что так получилось, Джейн. Но отрадно, что мы все наконец узнали правду. — Он обнял ее и прижал к груди, стараясь помочь сдержать дрожь. — Вы расстроены, это объяснимо. — Мужчина продолжал шептать ей на ухо добрые слова, успокаивал, как ребенка.

Джейн не сдержалась и заплакала, хотя в жизни подобное случалось с ней очень редко. Она положила голову Фрэнсису на грудь. Время шло, слезы высохли, оставив лишь страдания в сердце. Джейн перестала всхлипывать, подняла голову и заглянула в темно-синие глаза. Фрэнсис улыбнулся и коснулся ладонью ее щеки.

— Вам лучше?

— Кажется, да. Мне неловко, что я позволила себе подобное, не переношу плакс. Обычно я так себя не веду.

— Я знаю, Джейн. Вы твердая, упорная, сильная духом, мне это в вас нравится. Хотя и в такие минуты мне приятно быть рядом, и я чувствую себя сильным, способным защитить. Есть и еще нечто не менее важное, но об этом я заставлю себя забыть, чтобы дать вам возможность успокоиться и обрести равновесие. Поверьте, я сам испытал шок, узнав, что на самом деле произошло с отцом.

Джейн вытерла слезы и освободилась из его объятий.

— Разумеется, иначе и быть не могло. Ваше состояние, должно быть, схоже с моим.

— Да, пожалуй. Я шокирован, не могу поверить, что мама столько лет от нас скрывала эту постыдную тайну. Разочарование можно выразить по-разному, Джейн, но правда все равно остается неприглядной, порой отвратительной.

— Но почему все должно было так случиться?

— Разумом я все понимаю, однако в самом потаенном уголке засела мысль, что, не будь у мамы романа с вашим отцом, мой родной отец был бы жив. Эта мысль не дает мне покоя. Мама многие годы страдала от чувства вины. Но нельзя отрицать, что ваш отец соблазнил замужнюю женщину.

— Он спас ее честь, уберег от страшного скандала. Для вас это ничего не значит?

— Не хотите ли сказать, что я обязан благодарить его за это?

— Нет, я не намерена заходить так далеко. Потребуется время, чтобы смириться с тем, что произошло тем вечером. Насколько я поняла, ваша мама была несчастна в браке, между ней и моим отцом возникло взаимное влечение, никто из них не смог устоять. Чувства их были глубоки настолько, что мой отец поставил под угрозу свою честь, но сберег репутацию вашей матери, сделал все, чтобы уберечь ее от позора. Такая сильная любовь достойна уважения.

— Мы никогда не узнаем всей правды, как все тогда было. И здесь нет моего отца, он ничего не сможет сказать в свою защиту.

— Нет. Правду узнать было очень больно, но я рада, что она нам открылась. В глубине души я чувствовала, что все не так, как мне рассказывали, я рада, что с отца сняли вину. Я знала, что мои родители были очень близки, мама любила отца, это было очевидно любому, кто видел их вместе. Интересно, увлекся бы он леди Рэндольф, если бы мама осталась жива?

— Кто знает? На этот вопрос мы никогда не получим ответа, Джейн.

— Вы верите словам мамы безоговорочно? О том, что мой отец принял на себя каждую крупицу вины? Стал, скажем так, козлом отпущения?

— Я всецело ей доверяю и очень сочувствую, что ей пришлось все эти годы скрывать правду. Произошедшее было несчастным случаем. Все мы ощутили на себе влияние той страшной аварии. Мама никому не желала зла, и не думайте, что она не заплатила свою цену.

— Как и мой отец, и я, и Мириам. Если бы не это происшествие, возможно, он не уехал бы во Францию, оставив нас на произвол судьбы. Впрочем, он был одержим идеей вернуть трон Стюартам, рано или поздно, подозреваю, это все равно случилось бы. Знаете, я внезапно почувствовала, как повел себя в тот момент отец, как он начал смело действовать и сделал то, о чем мы теперь знаем. Я так же хорошо чувствую, как страдала женщина, которую он любил и которая позволила ему так поступить. Как она бежала из Нортумберленда в Лондон, мечтая оказаться подальше от всего, что напоминало бы о том ужасном событии. Я не сомневаюсь, что в тавернах Нортумберленда до сих пор то и дело вспоминают ту трагедию. Если бы возлюбленная моего отца не выдержала, сломалась, благородный жест его был бы напрасен. Он хотел, чтобы она жила, не обремененная тяжестью позора, сам же посвятил себя делу, которое считал жизненно важным.

Она обхватила себя за плечи, отвернулась, переведя взгляд с Фрэнсиса на клумбы, затем на траву, которую уже тронул сгустившийся туман. Это выглядело очень по-зимнему и напоминало о времени года, которое могло остаться в сердце навсегда. Фрэнсис встал так, чтобы она видела его лицо, и посмотрел с тревогой.

— Я искренне сочувствую вам из-за того, что пришлось пережить в связи с известными событиями. Они затронули каждого члена наших семей, но вас больше остальных. Вы особенная, Джейн. — Он ласково погладил ее по щеке.

Она покраснела, восхищенная похвалой. Взгляд его был нежным и немного изменившимся, появилось в нем то, что он открыл для себя — в ней или самом себе — только сейчас. Этот момент был одним из тех редких между мужчиной и женщиной, когда нет нужды в словах, когда все ясно без них.

Тишину нарушил голос леди Рэндольф. Выражение лица Фрэнсиса сразу изменилось. Он смотрел через плечо Джейн на приближающуюся к ним мать.

Глава 7

— Я так и думала, что найду вас здесь. Поверьте, Джейн, я понимаю, как вы расстроены услышанным. Мне очень жаль, это правда. И мне хотелось бы, чтобы этого разговора вовсе не было, но, с другой стороны, уверена, для вас стало облегчением узнать, что ваш отец поступил благородно.

— Да, в некоторой степени это облегчение. Мне остается лишь сожалеть, что до момента раскрытия правды прошло так много времени.

— И за это я приношу извинения. Я не могла простить, зная, что Эдуард пострадал от моих действий.

— А как же мой отец? — резко произнес Фрэнсис. — Вы с Эдуардом Дейтоном, по крайней мере, выжили, ему повезло меньше.

— Леди Рэндольф, расскажите, каким был ваш муж? — попросила Джейн, задумав увести разговор подальше от темы трагедии. — Я видела его, но мельком и плохо помню.

— Он был великаном с темными волосами, высокомерный и властный, из тех, которые считают женщин специально созданными богами для служения мужчинам. Он часто высказывался прямолинейно только для того, чтобы увидеть реакцию людей, в очередной раз убедиться, что злит их и раздражает. — Она вздохнула и устремила взгляд куда-то вдаль, будто пыталась вновь вернуться в прошлое, в те годы, которые провела в Редмиресе. — Я не хочу жить в Нортумберленде, среди овец и коз, в тиши полей, но, возможно, однажды я приеду погостить. — Она резко повернулась к Джейн: — Полагаю, вам нелегко было управляться с поместьем после отъезда отца во Францию.

— Я научилась выживать, леди Рэндольф. Мой жизненный путь извилист, но я справлюсь со всем, чего бы мне это ни стоило.

— У вас есть планы на будущее?

— Я не планирую дальше дня сегодняшнего.

— Мне понятна ваша точка зрения.

— И поэтому мне пора готовиться к отъезду на север. Я пробыла в Лондоне дольше, чем предполагала. Уже ноябрь, если я задержусь, проехать по дорогам будет невозможно. Кроме того, в случае восстания я могу понадобиться отцу.

Взгляд леди Рэндольф затуманился, и она кивнула.

— Я понимаю. Эдуарду повезло иметь такую дочь. Я не могу принять происходящее, то, что люди берут в руки оружие из-за религии и желания видеть на троне определенного монарха, но молюсь, чтобы для Эдуарда все закончилось благополучно.

Джейн кивнула:

— Помоги нам Бог.

Леди Рэндольф перевела дыхание.

— Я часто мысленно возвращаюсь к тому, что произошло, как получилось, что я позволила ему взять вину на себя. У меня было много времени для размышлений, правда, в этом нет никакого смысла, но и забыть у меня не получалось. Мне слишком долго приходилось выносить боль и страдания. Порой мне казалось, что я была не в себе тем вечером. Впрочем, меня ничто не может оправдать. Когда в доме появились Мириам, а затем вы, я решила, что это мой шанс искупить вину. Единственное, что я могла, — это отдавать. Поверьте, я буду искренне рада, если Эндрю с Мириам поженятся и поживут здесь какое-то время, до той поры, когда Эндрю получит место в Ост-Индской компании.

— У Мириам нет приданого.

— Это не имеет значения. Они любят друг друга, а лучшего повода для заключения брака и быть не может. Я очень рада за них. Что может быть прекраснее любви! А что скажешь ты, Фрэнсис?

— Я согласен.

— Ах, как я рада это слышать!

И Джейн сдалась. Могла ли она противостоять такому напору?

— Я не желаю выглядеть эгоисткой, завидующей сестре, которой представился шанс обрести счастье. Как скоро они смогут пожениться?

— Если вы даете согласие, Джейн, — вступил в разговор Фрэнсис, — я организую все в течение двух недель.

— Так скоро?

— Да. Мы ведь не будем устраивать большое празднество, всего несколько друзей.

Мириам была в восторге, когда Джейн объявила, что она может выйти замуж за Эндрю, и сразу начала мечтать, каким будет предстоящий праздник.

Джейн надеялась, что она поступила правильно, согласившись на замужество сестры. Любопытно, что сказал бы их отец? Исходя из того, что она недавно узнала, он, скорее всего, не был бы против союза между их семьями. Сказал бы, что Мириам теперь будет в надежных руках.

Джейн очень хотела скорее вернуться в Нортумберленд, и надеялась, что свадьба пройдет, как и условлено, не позднее, чем через две недели.

* * *

День венчания наконец настал. Мириам в прекрасном кружевном наряде, похожем на облако, шла по проходу церкви к алтарю, где ее ждал жених и где им предстояло произнести клятву. Эндрю смотрел на будущую жену с такой гордостью и обожанием, что в глазах Мириам встали слезы.

Джейн испытывала смешанные чувства. Во время церемонии влюбленные выглядели счастливыми и полными надежд на прекрасное будущее. Сердце Джейн кольнула тоска. Она была рада за сестру, но понимала, что будет скучать по ней.

Джейн перевела взгляд с Мириам на Фрэнсиса, стоявшего рядом с братом. Голова его возвышалась над всеми, руки сцеплены за спиной, ноги чуть расставлены. Она наблюдала за ним, чувствуя, как теплеет на сердце. Строгий профиль казался прекрасным, оттененный костюмом из ткани полночного синего цвета. Его красота казалась ей совершенной.

Фрэнсис почувствовал на себе взгляд, повернулся, и они встретились глазами. Джейн отчетливо увидела, как велико его напряжение.

После венчания молодожены прибыли в дом леди Рэндольф, к ее огромной радости.

Организованный по случаю прием был не слишком большим, но роскошным. За ужином Джейн была погружена в свои мысли, как полагал Фрэнсис, о поместье, куда ей предстояло отбыть на следующий день. Он предложил ей немного пройтись, и был рад, что она согласилась.

— Погода для прогулки по саду неподходящая, но мне в голову не приходит, где мы еще можем остаться наедине. — Он взял лежащую на стуле в холле шаль и накинул ей на плечи. — Это немного вас согреет.

На улице Джейн полной грудью вдохнула прохладный воздух.

— Как вы узнали, что я мечтала уйти?

— Вы были озабочены чем-то. Все внимание гостей сейчас приковано к жениху и невесте, прогулка на свежем воздухе пойдет вам на пользу.

— Освежить голову было бы прекрасно, пожалуй, я выпила слишком много шампанского. — Джейн приглушенно рассмеялась. — Мне не скоро доведется сделать это снова. Свадьба получилась прекрасной, как думаете?

— Лучше и быть не могло, — кивнул Фрэнсис. — Впрочем, подружка невесты затмила ее саму.

— Мириам была очень красивой невестой. Похожа на ангела. Мне кажется, ваш брат так подумал. — Она повернулась и посмотрела на Фрэнсиса. Глаза ее сияли, на щеках появился румянец. — А что скажете о моем платье? — Она выпустила его руку, приподняла пышные юбки темно-розового платья, открыв лодыжки, и закружилась, переступая маленькими ножками в изящных туфельках. — Вы должны признать, что прежний наряд мне удалось значительно улучшить.

Фрэнсис, изогнув бровь, смотрел на нее оценивающе.

— Зачем вы спрашиваете? Очевидно, что выглядите вы восхитительно. Не замечал раньше за вами склонности к тщеславию. Вы уже не та юная леди, которая приехала со мной в Лондон.

— С помощью одежды любая женщина легко превратится из воробья в лебедя. Я так понимаю, вы одобряете изменения? В таком наряде я не похожа на нищенку и больше подхожу на роль вашей спутницы?

— Полностью подходите. Жаль лишь, что изменения поверхностны. — Он лукаво ей подмигнул. — Ваши глаза сияют, румяные щечки прекраснее розы в саду, но внутри чертополохом колючим засела дума о том, что происходит на севере, в поместье.

Легкость, обретенная благодаря шампанскому, помогла Джейн, ей удалось скрыть испуг за натянутой улыбкой и поднять на собеседника глаза столь невинные, которые смогли бы растопить толстый слой льда. Но только не обмануть Фрэнсиса.

— Не пытайтесь меня провести. Помните, я хорошо вас знаю. Но не сдержусь и скажу комплимент: вы на самом деле выглядите очаровательно. — Он осмотрел ее с головы до ног.

— Но… Разве это не правда? — Она хитро ему улыбнулась.

— Я предпочел бы, чтобы это было для вас больше чем комплимент.

— Это меня и беспокоит. — Она взяла его под руку и пошла по дорожке.

— Не знай я вас лучше, видя, как сверкают глаза, решил бы, что вы влюблены.

— В кого же? В вас?

— Почему бы нет?

— Потому, что я еще не лишилась здравого смысла и не позволю себе чувства к такому повесе.

— Я очень упорный и заставлю вас изменить мнение.

— Можете попробовать, но знайте, что потратите время впустую.

Он посмотрел на нее в упор, и глаза его сверкнули.

— Увидим.

Они прогуливались по саду, и Джейн было легко и спокойно рядом с Фрэнсисом. Оглядывая кусты и клумбы, она невольно задумалась, как они будут выглядеть весной в пору цветения. Потом они говорили о разных пустяках, довольные обществом друг друга.

Через некоторое время они свернули к дому и вскоре увидели идущую к ним леди Рэндольф. Приблизившись, она оглядела их с улыбкой.

— Вы двое были бы прекрасной парой.

Глаза Фрэнсиса сверкнули.

— Мама, ты слишком много на себя берешь.

— Да? Что ж, жаль. Полагаю, эту черту приобретаешь с возрастом, когда остается мало времени, в том числе говорить обиняками. Прости меня, дорогая. — Она посмотрела на Джейн. — Я привыкла высказывать свое мнение. Вы очень хорошая, даже слишком, чтобы это было правдой, при этом красивы. Если решите остаться в Лондоне, вскоре станете самой популярной среди юных девушек. Такая партия, с приданым или без, порадовала бы любого мужчину. Что же касается тебя, Фрэнсис, ты настоящий дворянин, при этом хорошо ведешь дела. Я горжусь тобой, а в обществе тобой восхищаются. Скажи, тебе, случайно, не приглянулась никакая девушка с севера?

— Мама, это мое личное дело.

Леди Рэндольф тихо рассмеялась:

— Конечно, мой дорогой, я не стану вмешиваться. Но вы очень хорошо смотритесь вместе. 6 X. Диксон «Страстный поцелуй лорда»

Джейн покосилась на спутника, на губах которого появилась кривая усмешка.

— Ты излишне за меня волнуешься, мама, и на этот раз зашла слишком далеко. Ты смущаешь Джейн. Прошу, оставь нам устройство собственной жизни.

— Да, разумеется, — с улыбкой ответила дама, сделала шаг, чтобы уйти, но остановилась. — Моя вина в том, что я поступаю так же, как поступил бы твой отец, — непременно вмешался бы. Но… надеюсь, вы запомните мои слова. Я бросила семя и теперь буду ждать, когда оно прорастет.

Джейн смотрела вслед леди Рэндольф, пытаясь осознать, верно ли все поняла, та только что дала понять, что одобрила бы их брак с Фрэнсисом? Несколько мгновений она не могла пошевелиться, так силен был шок.

— Я не ослышалась? — наконец пролепетала она. — Ваша матушка только что предложила нам…

— Пожениться, — кивнул Фрэнсис. — Да, именно так. Последние десять лет она ждет, когда я наконец обзаведусь женой и детьми. И да, мама всегда высказывает свое мнение прямо.

Легкость, с которой он говорил о таких интимных вещах, свет глаз и улыбка на лице вызвали негодование Джейн. Мысли в голове кружились беспорядочным вихрем. Она пыталась представить себя в роли супруги Фрэнсиса — дамы в роскошных нарядах и драгоценностях. И поспешила стереть возникающие в голове образы.

— Я успела привязаться к вашей матушке, испытываю к ней бескрайнее уважение. Пожалуй, готова признать, что вы правы. Она весьма прямолинейна.

Фрэнсис во все глаза смотрел на стоящую перед ним девушку чудесной красоты, на вздымающуюся от частого дыхания грудь, приоткрытую вырезом платья.

— Вас удивляет, что мама вмешивается в мою личную жизнь?

— Мать имеет на это право. Мне приятно, что она считает меня достойной ее сына.

— Скорее всего, это была шутка, хотя скажу, что ее выбор и мне по душе.

— Бог мой! Сейчас вы еще скажете, что готовы следовать ее совету. В последнее время в моей жизни произошло много событий, еще одна свадьба не входит в мои планы, и я не собираюсь замуж.

— Не стоит принимать все так эмоционально, Джейн, — произнес Фрэнсис и хитро улыбнулся. — Я полностью разделяю ваше отношение к институту брака.

— Вот как?

— Именно. Впрочем, неужели быть замужем за мной так ужасно?

Джейн была поражена услышанным. Он говорит это серьезно?

Фрэнсис коснулся рукой ее щеки, и по телу девушки пробежала дрожь. Глаза, напротив, вспыхнули огнем, подсказывая, что следующий его шаг будет смелее. Джейн затаила дыхание, ощутив теперь жар в теле.

— Я же сказала вам, что сейчас не хочу думать о замужестве. — Она отступила назад, заставляя его убрать руку.

— Все изменилось, Джейн. Вам больше не надо чувствовать вину перед отцом за то, что вас влечет к одному из Рэндольфов. — Он старался встретиться с ней взглядом, будто желая увидеть согласие.

Предательское тепло стало разливаться по телу Джейн. В его глазах отчетливо читалось то, что он хотел сказать, не было нужды пытаться угадать слова и желания.

— Да, любовь отца к вашей матери освобождает меня от этого. Полагаю, новость о нашем браке его порадовала бы. Надеюсь, отец в любом случае принял бы мой выбор супруга, если бы понял, что я счастлива.

— В то время, как я изо всех сил пытаюсь добиться вашего расположения, надеюсь хоть на крошечную привязанность, вы мечтаете о скорейшем возвращении в Нортумберленд, где забудете о Лондоне и обо мне.

Выражение его лица было наигранно расстроенным, и Джейн стало неприятно, что он так легко шутит на столь деликатную тему. Впрочем, ей удалось сохранить спокойствие на лице и легкость в голосе.

— Ах, Фрэнсис, прошу меня простить. Я очень расстроила вас, не упав, сраженная вашими чарами?

— Можно и так сказать. Мое самолюбие сильно уязвлено.

— Не тревожьтесь, Фрэнсис, — продолжала она сладким голосом. — Не стоит так остро реагировать. Вы ведь с удовольствием проводили со мной время в Лондоне, признайтесь. Вы находите мое общество приятным, даже когда не целуете меня до головокружения.

— Рад, что вы не считаете, что после этих поцелуев я обязан на вас жениться.

— Подобное даже не приходило мне в голову. Но вы должны признать, что сами хотели поцеловать меня.

— Всякий раз, когда вы становились упрямы или слишком импульсивны.

— Импульсивна? Я никогда не бываю импульсивной!

— В вас есть все черты женщины.

— Причина в вас, из-за вас я становлюсь такой. У вас, любезный лорд, есть все задатки чудовища.

Фрэнсис довольно усмехнулся:

— Ничего подобного. Если бы вы узнали меня ближе, поняли бы, каким внимательным и нежным я могу быть. Тогда стали бы испытывать ко мне иные чувства.

Джейн улыбнулась, давая понять, что считает их перепалку игрой, хотя отлично видела, что Фрэнсис говорит серьезно.

— Шарм часто становится эффективным оружием, но меня не так легко завоевать. Надеюсь, вы поняли это еще по дороге в Лондон.

— Таким образом хотите поставить меня на место?

— Расценивайте, как пожелаете.

— Мне казалось, я вел себя достойно, учитывая сложность обстоятельств.

— И вы будете продолжать так себя вести до той минуты, когда нам предстоит расстаться.

Фрэнсис хмыкнул и вгляделся в ее лицо, на котором отразилось внутреннее смятение.

— Вы не привыкли идти на уступки, верно? Только не говорите, что наша поездка в Лондон вам не понравилась.

— Я сказала бы, это было весьма поучительно, дало мне полезный опыт и взбодрило. Но какие бы вы ни строили планы на мой счет, повторю: вы напрасно тратите время.

Фрэнсис приподнял бровь, взгляд его стал веселым.

— Пожалуйста, объясните, Джейн. Я не вполне вас понял.

— Если вы надеетесь на обратном пути соблазнить меня, советую оставить надежды. Я не собираюсь стать развлечением для скучающего распутника, равно как и легкой добычей.

Фрэнсис рассмеялся, пораженный ее откровенностью.

— Меня обвиняли во многих грехах, но никогда в распутстве. Что же касается женщин, я всегда серьезен в своих намерениях, вы неверно меня поняли, Джейн.

— Напротив, я отлично вас поняла и прошу не придавать излишнего значения тому, что мы много времени провели вместе.

— Но иначе я не могу.

Они шли к дому, храня молчание. Фрэнсис иногда кивал в такт мыслям.

— Кстати, кроме шуток, — внезапно произнес он уже серьезным тоном, — я много думал, как все сложится, когда мы вернемся на север, когда вы окажетесь в том доме, куда так стремитесь. Полагаю, в ваших же интересах, если там мы не будем встречаться так запросто, как сейчас.

Она посмотрела на него с удивлением и опаской, пораженная внезапными переменами, — голос его стал серьезным, а взгляд острым. Шутки закончены. Казалось, она давно ждала чего-то подобного и боялась одновременно. Предчувствие возникало всякий раз, стоило подумать о возвращении домой. И вот слова произнесены. Но слишком поздно, он непременно станет ее первым разочарованием в любви, ведь чувство уже жило в ее сердце.

— Что вы такое говорите, Фрэнсис? — Она была в смятении, и он понял ее состояние.

— Не смотрите на меня так, Джейн. И пожалуйста, выслушайте. Дело не в вас и не во мне, даже не в сложившихся у нас отношениях. Но может так случиться, что, вернувшись, мы пересмотрим произошедшее и дадим иную оценку. Ваш отец может пуститься в бега и найдет укрытие в Беквите, его непременно будут искать. Если найдут и увезут, последствия будут страшными. Подумайте об этом, Джейн. Учитывая положение моего отца в обществе, его известное отношение к католикам и безусловная вера в то, что его взгляды разделяет сын, я смогу предоставить лучшую защиту, не вызвав при этом подозрений.

Джейн полагала, что он начал издалека с целью подвести ее к тому, что не желает продолжения отношений и встреч в дальнейшем, когда они приедут в Нортумберленд и все вернется на круги своя. Достоинство и страх быть отвергнутой не позволяли открыть, что у нее на сердце, поэтому она лишь молча слушала. Признания навеки останутся невысказанными. Он никогда не узнает о ее готовности страстно молить, не отворачиваться от нее, думать, как тяжело подавить свои чувства, и стараться отбросить мысли о разлуке. Фрэнсис был достаточно милосерден и предложил ей защиту, но в то же время не было в его глазах связанного с расставанием сожаления, которое она так надеялась увидеть. В будущем ее ждет вновь беспросветное одиночество.

— Какой, должно быть, наивной я кажусь вам, Фрэнсис! Не думайте, я не жду от вас предложения руки и сердца, это никогда не приходило мне в голову. Сейчас моя жизнь чрезвычайно насыщена событиями, у меня нет времени строить матримониальные планы. Но все же… скажите, о чем вы думали, когда целовали меня? Просто развлекались со мной, чтобы развеять скуку в пути?

— Нет. Я не посмел бы. Я поцеловал вас, потому что хотел. Очень хотел, если уж быть до конца честным. Насколько помню, вы не возражали, вы по страстности не уступали мне.

— Мне стыдно, что я все же так легко уступила.

— Не стоит себя корить! И к чему слова? Поверьте, я никогда осознанно не причинил бы вам вреда. Надо ли объяснять все подробно? Поймите, если нас будут видеть вместе в Нортумберленде, мне будет сложнее помочь вам в случае необходимости. Вы же знаете, как разносятся слухи, что будут говорить люди, когда станут видеть нас вместе.

— Вас беспокоит, что подумают люди?

— Ни в малейшей степени, я давно перестал обращать внимание на сплетни. Но меня беспокоит, как они повлияют на вашу репутацию. Нам обоим будет непросто, если мы будем часто видеться.

Джейн бросила на него многозначительный взгляд.

— Нет нужды объяснять мне все в мельчайших деталях, Фрэнсис. В свете никому не известно, что произошло на самом деле между нашими семьями, и правда никогда не откроется. Из-за отца я нахожусь в положении изгоя, вы навредите себе, если станете появляться в Беквите. Я все понимаю и обещаю, что никогда не буду просить вас о помощи. Я совсем не желаю подвергать опасности еще и вас. Вам не о чем тревожиться. Если мы встретимся в Корбридже или Ньюкасле, я пройду мимо.

— Это же нелепо, Джейн. Позвольте мне объяснить, вы неверно поняли…

— О, я так не думаю. Я отлично вас поняла. А теперь проводите меня в дом. И больше не будем возвращаться к теме нашего разговора.

Душа разрывалась от боли, поток слез готов был вот-вот хлынуть из глаз. Внутри будто умерло что-то, ставшее свидетелем страданий наивной, глупой, переполняемой надеждами на лучшее Джейн Дейтон, которая впервые в жизни полюбила, и полюбила всем сердцем.

Направляясь в конюшню, Фрэнсис упорно отказывался признаваться себе, что больше всего на свете сейчас хотел бы вернуться в дом, к Джейн, заключить ее в объятия, разогнать все страхи и сделать все, чтобы их сменили радужные надежды. К тому же ему все же придется вернуться к поднятой теме и еще раз объяснить, почему он считает необходимым держаться друг от друга на расстоянии по возвращении в Нортумберленд. Восстание якобитов на севере беспокоило его больше, чем он готов был признаться Джейн — не хотел излишне ее волновать. Однако был честен с ней: если Эдуарду Дейтону придется скрываться, ситуация для всей семьи будет ужасной. Он сможет помочь лишь в том случае, если все вокруг будут уверены, что его ненависть к якобитам так же велика, как у его отца.

Фрэнсису не хотелось думать, что Джейн может так легко забыть его после всех тех проведенных наедине минут, после нескольких недель жизни под одной крышей в доме его матери. В далекое будущее он старался не заглядывать, не строить предположения, как будет складываться жизнь после восстания, но хорошо понимал, что до разрешения ситуации с якобитами ему не стоит надеяться поцеловать Джейн.

Тогда Фрэнсис еще не знал, что между планами и реальностью лежит огромное пространство, способное растянуться на много миль. Ему все станет ясно, но позже, в Йорке, где они остановятся по пути на север.

Сказанное Фрэнсисом стало огромным ударом для Джейн, разрушило их мир, создаваемый день за днем все время, которое они провели вместе. Она от всей души желала поверить, что он искренне тревожился о ее репутации, но никак не могла себя убедить в этом. Объяснения не нужны, и без них понятно, как будет истолковано в их родных краях появление лорда Рэндольфа в обществе девушки из обедневшей семьи, отец которой изменил королю и бежал из страны, ко всему прочему обвиненный в гибели человека. Все это создаст Фрэнсису ненужные сложности. Она ведь знала все это и раньше, как можно быть такой наивной и позволить себе думать, что ему приятно проводить с ней время! Его планы на жизнь никогда не были и не могут быть связаны с ней, они близко общались лишь потому, что их свели вместе обстоятельства. Лондон — не то место, где может протекать ее жизнь, путешествие было коротким мигом, восхитительной возможностью отвлечься от рутины и отдохнуть, ощутить себя свободной, будто птица. Она могла часто, как никогда раньше, наслаждаться красотой утра, возможностью заниматься тем, чем хочется, а не в чем есть необходимость, и находиться рядом с Фрэнсисом, которого полюбила всем сердцем, не испытывая при этом и толики сожаления.

Часы, проведенные вместе, стали чудесным временем веселья и смеха, а ведь она уже почти забыла, каково это. Теперь будущее без Фрэнсиса виделось мрачным, холодным и совершенно лишенным радости. И более сложным из-за одиночества, особенно после полученного опыта жизни в семье, рядом с мужчиной. За то короткое время она успела приобрести зависимость от него. Джейн закрыла глаза и позволила себе постыдную слабость — воспоминания о том, как Фрэнсис обнимал ее, прикасался губами, о том волнении, которое ее охватывало. Несколько раз тряхнув головой, она попыталась прогнать видения.

Она делилась с Фрэнсисом очень личными мыслями, сейчас, в свете скорого возвращения в Нортумберленд, подобное поведение стало казаться возмутительным и постыдным. Жизнь в Лондоне дала необыкновенный опыт, внутри она заметно изменилась, появилась некая сила, подталкивающая к действиям, к сожалению, пока неясным. Частички ее прежней жизнь разбросала и оставила лежать неподалеку, видимыми, но уже чужими. Стать такой, как раньше, уже невозможно, как и взять назад сказанное. Пожалуй, лучше больше никогда не встречаться с человеком, который так внезапно появился в ее жизни и с которым она была излишне откровенной.

Пожалуй, Фрэнсис прав. Джейн не была глупа и понимала, что борется и должна противостоять волне, которая готова накрыть ее с головой. Надо сохранять здравомыслие, в сложившейся ситуации было бы ошибкой поддаваться романтическому увлечению, тем более которому не суждено закончиться так, как ей хотелось бы.

Внешне между ними ничего не изменилось. Отношения могут казаться дружескими, быть наделены характерными чертами даже в том случае, если это не так. После серьезного разговора они все говорили и делали напоказ. Но чувства, которые Джейн испытывала, не исчезли, это не могло произойти так быстро, она лишь спрятала их в дальний уголок сердца.

Утром их отбытия на север Джейн спустилась вниз решительная и даже выглядела царственно в своем темно-зеленом дорожном платье с манжетами, отделанными тонким кружевом. Сверху она накинула теплый шерстяной плащ, волосы просто перевязала лентой, позволив свободно лежать на спине.

Фрэнсис несколько секунд неотрывно смотрел на нее, потом кивнул. Он не заметил перемен после неприятного разговора, который воспринял одобрительно. Однако это не облегчило его подавленного состояния из-за вынужденной необходимости сдерживать страстные желания.

Вскоре Джейн уже прощалась с Мириам. Сестра склонила голову и задумчиво оглядела ее.

— А как ваши отношения с Фрэнсисом? Вы провели много времени вместе, вы явно относитесь друг к другу с теплотой. Что-то случилось между вами по пути в Лондон? Думаю, будь что-то серьезное, ты со мной поделилась бы.

— Ничего не случилось, Мириам.

— Случилось, Джейн. Я чувствую.

Та потупила взгляд и залилась румянцем.

— Что ж, хорошо, я скажу… Он… он меня поцеловал.

Глаза Мириам вспыхнули.

— Он… поцеловал? Бог мой! И тебе понравилось?

— Нет… Не знаю…

— Я знаю. Последние дни я внимательно за тобой наблюдала и почти уверена, что ты влюблена в него.

Джейн покраснела еще сильнее. Как бы ей хотелось убедительно развеять все подозрения в испытываемых чувствах, но от цепкого взгляда сестры, похоже, ничто не укроется.

— Я… Мне приятно его общество, но ничего больше, поверь. Я мечтаю скорее вернуться в Беквит, Мириам, мне будет чем занять себя после долгого отсутствия.

— Ты должна прежде думать о себе, Джейн. Фрэнсису ты небезразлична, это очевидно. — Она вздохнула и обняла сестру за плечи. — Я буду скучать по тебе. Надеюсь, ты за меня рада.

Джейн с грустью вгляделась в ее лицо. Оно было серьезным, но глаза при этом светились от счастья — такого никогда не было раньше. Мириам менялась, стоило хотя бы подумать об Эндрю. Это ее жизнь, она наслаждается каждым мгновением. Возмущение побегом сестры еще не прошло, но Джейн убедила себя, что должна уважительно относиться к ее выбору. И этот свет в глазах Мириам — подтверждение, что выбор верный. Ее же собственное сердце сжимает тоска.

— Я люблю тебя, Мириам.

— Я знаю, Джейн. — Сестра с улыбкой провела рукой по ее голове, и это был самый прекрасный жест в жизни Джейн.

— У тебя есть то, что крайне редко случается с женщиной. Береги это, милая.

Проведенные в Лондоне дни навсегда останутся в памяти. Джейн закрывала глаза и вновь проживала моменты, когда гуляла по парку, вспоминала прочие незначительные на первый взгляд вещи, но в то же время очень приятные. Ритм города проник в нее, отдавался бешеной пульсацией в голове. Никогда раньше она не казалась себе такой молодой, живой и полной сил, начала даже ощущать себя своей в семье Рэндольф. С каждым у нее было что-то общее, они легко находили темы для разговора, поводы для смеха и веселья, с ними ей удавалось расслабиться и наслаждаться жизнью, чего раньше она никогда не испытывала. Девушка впервые чувствовала себя свободной и раскованной, а Нортумберленд казался ей призрачным и далеким. И вот она возвращается домой после всего произошедшего и понимает, что многое изменилось безвозвратно, разрушен ее прежний маленький мирок, она испытала и увидела то, на что не надеялась. Пройдет немало времени, прежде чем она сможет все осмыслить.

Недолгий период посещения Лондона закончился, как и все в жизни. На Джейн внезапно навалилась тяжесть осознания, что ей скоро предстоит расстаться и с Фрэнсисом, и это пронзило ее неожиданно острой болью. Учитывая все обстоятельства, он был с ней галантным до такой степени, какой она совсем не ожидала. Они оба сохранят воспоминания о минутах, проведенных наедине, и оставят это навсегда в прошлом. Джейн было сложно признаться даже самой себе, что в ее душе жила надежда, что когда-нибудь они все же смогут вновь проводить время вместе. Пустые, бесполезные мечты. Этому никогда не бывать. На подобное везение ей не стоит рассчитывать. Однако никто не может ей запретить мечтать.

Удача сопутствовала им в дороге, и вскоре они без происшествий добрались до Йорка. Джейн коротала время в экипаже за чтением книги, подаренной ей леди Рэндольф со словами, что она поможет скрасить тяготы дороги. Фрэнсис нашел спасение от тоски, перебравшись наверх к кучеру. Отдаление их друг от друга было весьма ощутимо.

По мере приближения к дому Фрэнсиса все больше тревожила ситуация на севере. Он старался узнать последние новости в каждом месте, где они останавливались отдохнуть, поесть и сменить лошадей. Как и предполагалось, все они были неутешительными. Имели место сражения не только при Шерифмуире, в Шотландии, но и на севере и западе Англии, что усиливало угрозу существующему режиму. Реакция была скорой, на север отправили войска для подавления мятежных якобитов. Битва при Шерифмуире не дала ожидаемых результатов — обе стороны объявили себя победителями. Однако неспособность графа Мара одержать решающую победу и взять под контроль центральную часть Шотландии означала поражение восставших. Последовали еще удары — якобиты капитулировали в Престоне и Ланкашире. Более тысячи человек, брошенных в темницы Лондона, должны были предстать перед судом.

Понимая, как будет волноваться Джейн, Фрэнсис не поделился с ней тем, что узнал. К сожалению, к моменту прибытия в Йорк события на севере стали главной темой разговоров. «Черный лебедь» был до отказа заполнен путниками. В камине ярко горел огонь, в воздухе витали ароматы еды. После быстрого разговора с трактирщиком молодые люди получили две комнаты и устроились в таверне за столом в углу, где им подали ужин. До них доносились обрывки разговора группы людей у барной стойки, обсуждающей битвы и поражения якобитов и отправляемых в Лондон пленных.

Фрэнсис наблюдал за Джейн. Она с равным вниманием слушала разговоры и отдавала должное вкусной еде. Через некоторое время аппетит у нее, кажется, исчез, с ее лица сошли краски. Несколько минут она сидела будто застывшее изваяние, затем поднялась, извинилась и собралась уходить.

Фрэнсис поднялся следом:

— Джейн, если я вам понадоблюсь, моя комната рядом.

— Благодарю, — произнесла она и удалилась, даже не удостоив его взглядом.

От страха за отца становилось дурно. При неудачном исходе битвы, если он не попал в плен, значит, будет вынужден скрываться. Предчувствия подсказывали, что трагедии не избежать, но каков будет исход, сейчас предположить невозможно, и это действовало на нервы. Джейн была растеряна и напугана, казалась себе беспомощной перед лицом страшных событий. Сон то и дело отступал, унося с собой рисуемые воображением кровавые сцены и образ отца.

Джейн поднялась с кровати, ощутив острую потребность поговорить с Фрэнсисом. Даже не подумав об одежде, вышла в коридор, поражаясь, как громко бьется ее сердце. Снизу доносились звуки веселья и разговоров, давая понять, что время не совсем позднее. Подойдя к двери соседней комнаты, она робко постучала, моля Бога, чтобы Фрэнсис еще не отошел ко сну или не был в общей гостиной с кучером или охраной.

— Фрэнсис, я могу с вами поговорить? — спросила Джейн, когда дверь приоткрылась.

Она распахнулась шире. Фрэнсис вернулся совсем недавно, после нескольких стаканов бренди в компании слуг.

— Вам уже следует быть в постели, Джейн.

Она отвернулась, пораженная тем, что он явно ее ждал.

— Не могу уснуть.

— Я не настолько бесчувственный, чтобы не понять, что у вас на сердце. Вы ведь слышали разговор тех мужчин, верно?

— Разве его можно было не услышать? Мне так страшно… — Девушка глубоко вздохнула, испуг отразился на ее лице, а следом растерянность, будто она не понимала, как вышло, что происходившее ей неизвестно. Взгляд стал напряженным, глаза показывали всю степень обеспокоенности. Кроме того, о волнении говорил и тот факт, что одета она была в одну ночную сорочку, чего, похоже, не замечала. Фрэнсис не мог не залюбоваться лежавшими на плечах чудесными волосами.

— Я постоянно думаю о том, что может случиться с отцом. Если его поймают, то объявят предателем и отправят на виселицу. Я не вынесу его смерти. — Она шумно сглотнула вставший в горле ком. — Как это ужасно… — Джейн принялась ходить по комнате. — И все это происходило, пока я была в Лондоне. Мне надо было оставаться в Нортумберленде, а не отправляться в погоню за Мириам. Ведь я могла ему понадобиться. Дай бог, он сможет выбраться невредимым и вернуться во Францию. Помоги ему, Господь, — прошептала Джейн.

Фрэнсис не отводил от нее глаз и видел, сколько чувств было вложено в мольбу, а также ужас и неуверенность, как лучше поступить.

— У вас есть причина для расстройства. Жаль, но то, что вы слышали, действительно имеет место быть. Я не буду пытаться успокоить вас, отрицая это, рисуя радужные картины, но все же есть надежда, что ситуация не так страшна, как вы думаете. Люди имеют склонность преувеличивать.

Фрэнсис говорил на удивление спокойно, почти нежно. Джейн покраснела от смущения. Он смотрел на нее сверху вниз, и на мгновение ей показалось, что на лице появилось выражение, которого не бывало раньше. Она стала вглядываться, надеясь найти подтверждения правоты. Но, мелькнув, выражение исчезло, уступив место серьезности.

— Боюсь, на этот раз они правы. Я постоянно думаю о том, что услышала. Вы знали о происходящем в Шерифмуире, Фрэнсис?

— Знал. Но надеялся, что мы успеем благополучно добраться до Нортумберленда прежде, чем слухи дойдут до вас. Мне больно осознавать, что подвел вас.

Она подняла на него удивленные глаза:

— Подвели меня? Что вы такое говорите? Без вас я не добралась бы до Лондона, кроме того, вы и леди Рэндольф так много сделали для меня! Вы же не могли предугадать, как поведут себя заговорщики, и тем более не могли ни на что повлиять.

— Да, но мне следовало убедить вас задержаться в Лондоне еще на некоторое время.

Джейн открыла рот, чтобы возразить, но он прижал палец к ее губам. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сдержать внезапно выступившие слезы, когда Фрэнсис склонился и поцеловал ее в лоб. В следующее мгновение он прижал ее к себе, и она совсем не возражала, напротив, это оказалось именно тем, что ей было нужно, тем, чего она подсознательно ждала.

Джейн прижалась щекой к его груди и ощутила благословенное, ставшее знакомым тепло. Ей удалось не расплакаться, ведь это было совсем не к месту. Говорить она тоже не могла из-за давления в горле. Но и это было не нужно, главное — Фрэнсис рядом. Его присутствие, его объятия — лучшая защита от невзгод.

Джейн пошевелилась и уткнулась носом ему в плечо, чувствуя, как рука нежно гладит ее по голове.

— Вы необыкновенная, Джейн. Я не представлял, что такая женщина есть на свете. — Сейчас он был совсем не похож на того Фрэнсиса Рэндольфа, каким она себе представляла его раньше. — Вы красивая и добрая, и точно не заслужили таких трудностей в жизни.

Она подняла голову и заглянула в его бездонные синие глаза.

— Возможно, нет, но я ничего не могу сделать, чтобы их избежать.

Она провела пальцем по его щеке — колючей и теплой. Он перехватил ее руку и нежно поцеловал ладонь, а затем кончик каждого пальца. Джейн положила голову ему на плечо и прерывисто вздохнула.

— Прошу вас, не заставляйте меня уйти.

— Оставайтесь, если хотите.

— Да, я останусь. — Голос ее дрогнул.

Фрэнсис смотрел так, будто намеревался прожечь ее взглядом. В воздухе появилось напряжение от желаний и ожиданий. Синие глаза потемнели почти до черноты.

Джейн поняла, о чем он думает, и это немного испугало. Такое молчание красноречивее слов. Решение принимать ей, и она, разумеется, должна спешно уйти, пока не передумала, пока есть время.

Фрэнсис обнял ее крепче, тепло стало ощутимо сильнее, а следом и аромат мужского тела. Разум ее затуманился, причина, по которой она сюда пришла, отступила на второй план. Фрэнсис не шевелился, но и не собирался отпускать ее. Грудь сдавило, но потом внутри стало разливаться тепло, сладкое, будто медовый хмельной напиток. Она запрокинула голову, и его лицо сразу оказалось рядом, так близко, что губы их почти соприкасались. Оба потеряли счет времени, возможно, прошла целая жизнь, пока они не отводили глаз друг от друга, прислушиваясь к новым для обоих эмоциям и чувствам, которые никто не смог бы выразить словами.

Нежный взгляд стал твердым, будто гипнотизировал ее. Джейн выдохнула, готовая раствориться в этом моменте. А потом они целовались страстно и мучительно долго. Джейн отстранилась и покосилась на кровать. Фрэнсис улыбнулся, подошел и сбросил на пол покрывало. Джейн улыбнулась в ответ, она не собиралась возражать.

Глава 8

— Оставьте тревоги, Джейн. Сегодня вы можете разделить со мной постель. — Он окинул взглядом ее ночное одеяние. — Отрадно видеть, что вы готовы. Даю вам слово: если вы пожелаете просто заснуть рядом, чтобы ощутить себя в безопасности, так и будет.

Джейн покраснела и потупилась. Он же подхватил ее на руки и осторожно опустил на кровать. Поблагодарив его взглядом, она перевернулась на бок, подтянула колени к груди и закрыла глаза.

— Именно этого я и желаю, — пробормотала она. — Но обойдемся без обещаний и обязательств. Посмотрим, куда приведет нас этот путь. В жизни всякое возможно.

— Да, это верно. А теперь отдыхайте.

Любое ее возражение утонуло бы в море тепла, нарастающего в душе ощущения внутреннего комфорта и покоя. Фрэнсис накрыл ее одеялом, и больше она ничего не помнила. Ни того, как он убрал прядь волос с ее лица, как нежно коснулся губами щеки, прежде чем лечь рядом. Чуть позже он осмелился придвинуться ближе и обнять ее, но очень осторожно, чтобы не нарушить ее сон. Не знала Джейн и того, что ночью сама прижалась к нему, в стремлении еще увереннее почувствовать защиту.

Фрэнсис спал, довольствуясь тем, что может обнять Джейн. В какой-то момент она переместилась, закинула на него ногу и зашевелилась, устраиваясь удобнее. Его рука напряглась в ответ. Оживающий разум не остановил от полубессознательного жеста — она прижалась щекой к его груди. Но через мгновение глаза распахнулись, и в них мелькнул ужас.

— Фрэнсис! — Она попыталась сесть. — Бог мой, что вы, должно быть, обо мне думаете! Поверьте, явившись к вам, я… я хотела совсем не… этого. Просто… мне было невыносимо одной.

Внезапно ощутив прилив нежности, Фрэнсис вскинул голову и произнес:

— Я рад, что оказался рядом и мог быть полезен.

Подняв руку, он принялся поправлять ее спутанные полосы, перебирать пальцами, любуясь лежащими на плечах блестящими прядями.

— Я мечтал об этом с той поры, как увидел вас впервые. Чудесные волосы, Джейн.

От его слов по телу разлилось блаженное тепло, от которого она становилась вялой и расслабленной, новые чувства распускались бутонами, готовились пышно цвести, осознав, что время их пришло. Словно поняв это, Фрэнсис склонился к ее губам и прижался сильнее, в некоторых частях тела появилась твердость. От осознания этого кровь побежала быстрее по ее венам, что не мешало томной мягкости — чему-то совершенно новому, чего она не знала раньше и не считала возможным.

— Вы хотите уйти, Джейн? Прошу, не считайте себя обязанной остаться.

Сила взаимного притяжения была очевидна, но признать это было не так легко, хотя оба знали, что теперь, когда Нортумберленд совсем рядом, они, возможно, видятся вот так в последний раз. Собрав все силы, отбросив страхи и мысли о разлуке, Джейн покачала головой.

— Нет, я не хочу уходить. Пока не хочу.

Синие глаза напротив потемнели, она вглядывалась в них все внимательнее, ведь они могли сказать больше слов. Ей надо уходить, пока еще есть время и возможность сделать выбор, но она не могла себя заставить поступить правильно, не могла преодолеть огромное физическое желание и эмоциональное влечение. Фрэнсис стал значить для нее очень много, но сильна еще боязнь сделать шаг и войти туда, откуда нет возврата. Внутренний голос продолжал нашептывать, что связь с Фрэнсисом не принесет ей ничего, кроме страданий, сердце же подталкивало следовать его советам и не бороться с собой. Как бы ей хотелось забыть обо всем на свете, о всех правилах и законах, позволить себе стать женщиной, любящей и желающей мужчину! Тогда в будущем, которое отсюда видится мрачным и пустым, у нее будут хотя бы эти приятные воспоминания.

Взгляд Фрэнсиса ласкал, она видела по глазам, что чувства их схожи. С его темпераментом непросто сдерживаться, когда женщина так близко, к тому же женщина, на которой почти нет одежды. Он позволил себе коснуться рукой ее груди, затем провел ладонью по спине и прижал к себе еще сильнее. Губы их встретились, поцелуй заставил забыть обо всем. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем биение сердца замедлилось и к ней стала возвращаться способность мыслить. Возбуждение росло, а возможность Фрэнсиса совладать с собой слабела.

Подтверждением стало его собственное признание. Он оторвался от ее губ, чуть отстранился и заговорил тихим, сдавленным голосом:

— Мужчина не может контролировать реакцию тела на красивую женщину. В моменты, когда вы рядом, Джейн, я испытываю потребность обладать вами, она появилась уже давно, во время нашего совместного путешествия в Лондон. Я мужчина, наделенный всеми преимуществами и недостатками пола. Мне нравится, когда вы рядом, вы маните своей нежностью и красотой, вы украсили своим присутствием дом матери, как изысканный цветок, аромат которого пьянит. Но знайте, несмотря на желание быть с вами, я никогда не причиню вам вреда.

Звуки долетали до нее приглушенными пеленой страсти. Он говорил искренне и пылко, это согревало душу и тело. Джейн провела рукой по его щеке и улыбнулась:

— Я знаю, Фрэнсис. Я все понимаю, и желания мои осознанны. — С губ сорвался вздох. — Я думала, ты хочешь, чтобы мы скорее расстались. Скажи, ты передумал?

— Пожалуй, да, — ответил он, пораженный ее словами. — Мне непросто сдерживаться, оставаясь при этом заботливым и нежным. Голод растет во мне, кажется, он доведет меня до гибели.

Он поднялся, скинул бриджи и рубашку и вновь лег рядом. Джейн села и стянула сорочку через голову одним резким движением.

Фрэнсис замер, ошеломленный ее действиями, но все же потянулся к ней и заключил в объятия. Ладонь накрыла округлую грудь, затем он, склонившись, принялся ласкать ее кончиком языка. Джейн откинула голову на подушки и застонала, пораженная, какой силы огонь желания ему удалось разжечь. Фрэнсис приподнялся, навис над ней и провел теплой ладонью по горячей коже. Тело под его рукой начинало пульсировать, жар рвался наружу. Сердце в груди билось так, что удары, кажется, заглушали все остальные звуки.

Они лежали в одной постели, Фрэнсис держал ее в своих объятиях, но медлил, не позволяя себе заняться с ней любовью. Возможно, не мог поверить, что она готова отдаться ему, что желания их одинаково сильны.

В самую первую их встречу его поразило сочетание в ней девичьей невинности и смелости зрелой личности. Сейчас Фрэнсис не мог оторваться от ее тела, которое казалось совершенным благодаря пламени свечей, отблески которого выгодно играли на ее коже. Ласки она принимала с покорностью и восторгом, извивалась в его объятиях, переполняемая новыми чувствами, схожими с теми, которые он испытывал сам каждый раз, когда целовал ее.

Ее невинность возбуждала, как и робкие шаги в познании науки любви, он мечтал показать ей, что такое настоящий экстаз.

Руки Джейн лежали на его спине, ноги обвивали тело. Пряди роскошных волос падали на плечи их обоих. Губы были мягкими, восхитительно сладкими и приветствовали каждый поцелуй.

Кровь готова была закипеть в тот момент, когда губы их в очередной раз соприкоснулись. Силу желания, которое могло разрушить все, уже нельзя было игнорировать. Огонь подпитывал и аромат Джейн, который ударял в голову и дурманил всякий раз, когда она оказывалась рядом.

Поддавшись внутреннему порыву, он перевернул ее на спину и лег сверху, не пытаясь удерживать вес, проник в нее и стал целовать со всей несдерживаемой страстью. Юное тело было податливым, реагировало на каждое прикосновение, на каждую ласку. Стоны и вырывавшиеся из груди звуки говорили о восторженном принятии происходящего. Фрэнсису пришла в голову мысль, что она осознала необходимость утолить растущий голод, а в следующую секунду мир ее изменился, волной нахлынуло нечто новое и прекрасное, объединяя их в одно целое.

Утихла дрожь в теле, прерывистое дыхание постепенно стало ровным, но кожа еще блестела от покрывавшего ее пота, когда Фрэнсис вспомнил, что совсем недавно сомневался, так ли хороша идея об интимных отношениях с Джейн. После акта любви он пребывал в состоянии эйфории, похожем на полусон, его мысли были мимолетны и сбивчивы, но связаны только с женщиной рядом. Она пошевелилась, и он перекатился в сторону, по-прежнему прижимая ее к себе, слушая, как бьется сердце, впитывая жар ее тела, волнующий аромат, сейчас чуть изменившийся.

Джейн положила голову на сгиб его руки, склонившись, он поцеловал ее в золотистую макушку. Ее обнаженное тело светилось и казалось еще прекраснее. Поразительно и приятно, что она ответила ему с той же страстью. Странным образом Джейн подарила удовлетворение, но и раззадорила больше прежнего. Губы ее разомкнулись, теплый поток дыхания вырвался и побежал по его груди, щекоча кожу.

— Как ты себя чувствуешь, Джейн?

Она открыла глаза и сонно моргнула:

— Счастливой. И желанной. Никогда не думала, что такое возможно. Я ничего не знала… Всегда считала, что женщина обязана угождать мужу, что плотские отношения — это обязанность. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного!

Фрэнсис был удивлен такой реакцией. Был готов скорее к слезам, упрекам, осуждению, но не спокойному принятию, даже радости.

— Невероятно, — продолжала Джейн, — я думала, мне будет стыдно, но нет. Такое ощущение, что я получила свободу, но вот отчего, не имею понятия. Когда я пришла к тебе, совсем не ожидала оказаться в твоей постели.

— И ты не жалеешь?

Запрокинув голову, она посмотрела ему в глаза.

— Ни в малейшей степени. Твоя кровать гораздо удобнее моей.

Он тихо рассмеялся и наградил ее долгим, неторопливым поцелуем, от которого у обоих участился пульс.

— Это все, что привлекает тебя в моей кровати? Удобство? — Он убрал локон с ее лица. — Не представляешь, как ты прекрасна в этом состоянии неги.

— Я? Сложно поверить.

Фрэнсис неотрывно смотрел в ее глаза и смог разглядеть саму ее душу, где жила сила, способная погубить любого мужчину. Сердце его переполняли чувства такие бурные, что причиняли боль.

— И у тебя красивая улыбка.

А потом они опять занимались любовью. Не так страстно, но неистово, словно этот раз был последним. Джейн не представляла, как много способно подарить ее тело, сколько она может получить от Фрэнсиса. Они долго наслаждались друг другом — бесстыдные, жадные, одурманенные, — пока наконец не уснули, обессилев.

Рядом зашевелился Фрэнсис, Джейн открыла глаза, попыталась сосредоточиться и вспомнила.

— Мне лучше уйти, пока гостиница спит. Появление в ночной сорочке в коридоре приведет в ужас всякого, кто меня увидит. — Она говорила хрипло, попутно пытаясь прогнать сон.

Сев, она потянулась за рубашкой и спешно натянула через голову. Затем встала и склонилась к его лицу, чтобы поцеловать на прощание. Он взял ее голову в ладони и потянулся к губам.

— Фрэнсис, я должна…

Он остановил ее поцелуем, вложив в него всю нежность, чувства и желание, которое испытывал с той минуты, как открыл глаза.

Надо признать, он был приятно удивлен, что Джейн не демонстрировала, что шокирована или смущена тем, что между ними произошло. Он вспомнил, как говорил ей о том, какими видит их отношения по возвращении в Нортумберленд. Тогда он был уверен, что хочет и может этим ее успокоить.

Она сразу отступила назад, стоило ему убрать руки. Пытливый взгляд позволил разглядеть легкий румянец на щеках, отчего сердце наполнилось нежностью.

— …Сказать, что наши встречи наедине будут невозможны после возвращения в Нортумберленд? Джейн, ты неправильно меня поняла, я имел в виду, что разумнее держаться на некотором расстоянии друг от друга.

— Я тебя не поняла?

— Боюсь, что да. Я сказал, что могу быть единственным, кто поможет твоему отцу, если ему удастся спастись и придется скрываться, но для этого нас не должны видеть вместе. Но я упустил самое важное: я не собираюсь отказываться от тебя. Это невозможно, ведь ты стала дорогим мне человеком. Ты понимаешь меня, Джейн?

— Да. — Она кивнула. — Похоже, по глупости я неверно истолковала твои намерения. Очень благородно, Фрэнсис. Прежде чем уйти, мне хотелось бы сказать тебе кое-что.

— Да?

— Мне ничего от тебя не нужно. Эта ночь была для меня особенной, она очень много значила. Я лишь хотела заняться с тобой любовью и совсем не желаю, чтобы ты считал себя чем-то мне обязанным. Я понятия не имею, что ждет меня дома. Участвовал ли отец в восстании, вернулся ли во Францию или скрывается от правосудия. Принимать решения я смогу только после того, как ситуация прояснится. Если отец в бегах, а поместье Беквит под угрозой конфискации, то, если представится возможность, я уеду с отцом во Францию. К счастью, теперь я могу не тревожиться за Мириам.

Не дав Фрэнсису время опомниться, она развернулась и вышла из комнаты.

Он еще долго лежал без сна, с течением времени стало казаться, что произошедшее было плодом воображения. До сего дня воспоминания о Джейн вызывали отклик в теле, будили чувства, которые он испытывал в ее обществе. Возможно ли забыть, как она трепетала от его поцелуев? Проведенная вместе ночь изменила жизнь. Он принялся изучать новые ощущения, разливавшиеся теплом в груди, и внезапно понял: это любовь.

«Как долго это продлится?» — спросил он себя. С другими женщинами он не испытывал ничего подобного. Потребовалось напрячься, чтобы вспомнить. Всякий раз это была скучная, пустая, бессмысленная плотская любовь, если слово «любовь» вообще применимо. Но с Джейн все оказалось совсем иначе, он провел ночь словно в чудесном сне…

Дрема то наваливалась, то отступала, но Фрэнсис продолжал думать теперь над тем, как удержать женщину, которая так много для него значила.

За завтраком Джейн не встретила Фрэнсиса, он был во дворе, занимался приготовлением к последней части путешествия. Желудок каждый раз сжимался, стоило вспомнить о том, что происходило между ними в его комнате. Закончив кое-как трапезу, она вышла на улицу, где уже ждал подготовленный для отправления экипаж. Теперь она увидела Фрэнсиса, сидящего на козлах и внимательно следившего за тем, как впрягают лошадей. Лицо его было суровым, совершенно непроницаемым, будто застывшим. Джейн не ожидала, что это вызовет у нее столь сильные эмоции, пугающие, опасные и сбивающие с толку.

В голову ударил жар из-за ярких картин, нарисованных воображением, напомнивших, какими распутными вещами они занимались вчера наедине.

Ей всегда казалось, что впечатления о первой близости с мужчиной будут путаными и нечеткими. Она часто видела, как спариваются животные, казалось, наспех, походя. Но все произошло совсем по-другому. Фрэнсис сделал все так, что ей казалось, будто она сама сдалась, чтобы впустить в жизнь нечто важное, новое и в то же время давно желанное. Она могла уйти в любой момент, но очень хотелось, чтобы Фрэнсис помог ей избавиться от вечного чувства одиночества.

Она до сих пор ощущала кожей его прикосновения, ведь не было ни дюйма ее тела, которого не коснулись бы его губы. Он действовал умело, уверенно рушил все выстроенные ею преграды, которые предполагали сохранить сдержанность. В его арсенале было множество способов пробудить, разжечь новые желания, о существовании которых она не догадывалась. Он позволил ей испытать то, что казалось немыслимым, на это был способен он, и только он.

Джейн понимала, что больше не в силах прятать влечение к нему за внешним безразличием. Что же он с ней сотворил? Может, она сама по себе настолько распутна, что опять желает заняться с ним любовью?

Поддавшись порыву, она заявила, что отправится с отцом, если тому выдастся шанс уехать во Францию, однако ей была невыносима мысль, что в этом случае придется, возможно, навсегда расстаться с Фрэнсисом. Как они будут жить друг без друга?

Выступившие слезы размыли картину перед глазами. Она не сможет выйти за него замуж, впрочем, он и не делал ей предложение, но и сложившиеся отношения нельзя продолжать.

Она совершила шаг, после которого уже не сможет рассчитывать на союз с другим мужчиной, к тому же она грешна не только телом, но и душой. Она будет снова и снова желать оказаться в объятиях Фрэнсиса, он пробудил в ней чувства, от которых она не сможет и не захочет отказаться. Ее не остановит даже громкий голос подсознания, взывающий к разуму.

Джейн заметила краем глаза, что Фрэнсис разглядывает ее профиль. Она повернулась, и на лице его появилась чарующая улыбка.

— Как вы себя чувствуете этим утром, Джейн? Хорошо спали?

Глаза ее вспыхнули, щеки порозовели.

— Вам ли спрашивать, — пробормотала она себе под нос.

— А я скучал, когда вы ушли, — добавил он, понизив голос.

— Вот как?

— Ваше общество мне приятно. А вы думали обо мне?

Под его взглядом Джейн теряла самообладание.

— Да, — призналась она, решив, что отрицать будет глупо.

— До самого утра?

— Не важно, я не буду потакать вашей самоуверенности, ваше самомнение и так завышено.

Фрэнсис с улыбкой проследил, как она садится в экипаж, чтобы отправиться наконец в Дарем.

Вскоре и этот город остался позади, до поместья Беквит было всего несколько часов пути. Джейн устала физически и морально от постоянных мыслей, что может ожидать ее дома. Фрэнсис ощутил перемены в ее настроении и по мере продвижения на север уже не пытался завести разговор.

После расставания с Мириам Джейн еще сильнее ощутила пустоту внутри, и она усиливалась с каждым днем, проведенным порознь. Никогда в жизни девушка не чувствовала себя такой одинокой.

Лошади замедляли ход, и в душе росло нетерпение. Внезапно усталость от долгой, насыщенной событиями поездки навалилась на нее, вызвав лишь одно желание — принять ванну и лечь спать.

На открытую всем ветрам долину опустились сумерки, сделав коричневыми и без того поблекшие обычно розово-фиолетовые вересковые заросли. Потревоженная стайка ланей на опушке леса подняла голову и проводила экипаж спокойным взглядом. Джейн улыбнулась, увидев взлетевшую ввысь ржанку. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, порадовалась тому, что наконец вернулась в родные места.

Фрэнсис тоже следил за полетом ржанки, но не ощущал того восторга, что Джейн. Причина была в том, что благодаря расспросам людей на каждой остановке он лучше ее знал, каково настоящее положение дел в Нортумберленде. Настроение его значительно испортилось, выражение лица стало мрачным. Возможно, со стороны он и выглядел владеющим собой, но мысли были сумбурными, не покидало ощущение приближающейся катастрофы.

Фрэнсис знал, что восстание в Англии и Шотландии закончилось. После пересечения границы Нортумберленда оба остро ощутили, как изменилась атмосфера. Власти обыскивали дома в поисках всех причастных к восстанию якобитов.

— Со мной все будет в порядке, не тревожьтесь.

— Я перестал бы себя уважать, если бы в подобной ситуации мог оставаться спокойным.

Похоже, он говорил искренне. Джейн прочла это по глазам. Он действительно волнуется за нее, хочет защитить и помочь.

— Со мной все будет в порядке, Фрэнсис, — повторила Джейн. — Поезжайте, вам, должно быть, не терпится скорее оказаться в Редмиресе.

Фрэнсис перевел взгляд с Джейн на ожидавшую ее Бесси и обратно.

— Вы уверены?

— Да, спасибо.

Он открыл дверцу экипажа. И уехал.

Слезы от тоски и боли навернулись на глаза, но девушка справилась с собой. Она была в отчаянии, что пришлось навсегда расстаться с Фрэнсисом, и дрожала от страха из-за отсутствия сведений об отце. Джейн выдохнула и расправила плечи. Сейчас не время для истерик. Дождавшись, когда экипаж преодолеет подъездную дорогу и выедет за ворота, она повернулась к экономке:

— Бесси, скажи, как дела? Только правду.

— Не очень, миледи.

— Отец?

— Милорд здесь. Не хотела говорить об этом в присутствии лорда Рэндольфа, ведь он человек короля. Милорд смог спастись в битве при Шерифмуире, сбежал от преследователей, не представляю, как он добрался до поместья?

Сердце Джейн едва не остановилось.

— Где он?

— В тайной комнате за библиотекой.

— Я иду к нему.

— Он ранен в бок, резаная рана мечом. Слава богу, он в сознании и сохраняет ясность ума, но рана плохая и глубокая. Молюсь, чтобы не было заражения. Я обработала ее, как могла. Постарайтесь держаться ради него. Знаете, миледи, первым делом он спросил о вас.

Джейн вошла в дом, но обернулась, услышав топот копыт. Вскоре у крыльца спешилось несколько всадников. Они с шумом поднялись по ступеням, и Бесси вернулась открыть им дверь.

Дрожь нехорошего предчувствия пробежала по спине. Джейн подняла голову и оглядела трех солдат в форме королевской армии. Один из них вышел вперед и остановился, увидев женщин. Джейн с трудом сдерживала страх и ненависть. Они с Бесси стояли бок о бок, не сводя глаз с мужчин. Воздух напоминал тот, что бывает перед грозой. Как они смеют врываться в ее дом?! Она решительно встретила грозный взгляд стоявшего перед ней солдата, вероятно, старшего из трех. Он скривился и посмотрел на нее дерзко, с вызовом. Если он думает этим лишить ее самообладания, то глубоко ошибается.

Ледяная рука сжала горло, но Джейн вспомнила, что она старшая дочь Эдуарда Дейтона и обязана держаться со всем достоинством, на какое способна.

— Что вы хотите, сэр? — спросила она, оставаясь стоять неподвижно. — Ведь это не дружеский визит.

Мужчина едва заметно улыбнулся, отчего по спине девушки побежали мурашки.

— Вы Джейн Дейтон, дочь Эдуарда Дейтона?

— Да, это я.

— Капитан Уолтон. Я здесь не для того, чтобы выразить почтение. Прошу простить за вторжение, но вы должны знать, какова причина. Мы разыскиваем якобитов, сбежавших после битвы при Шерифмуире.

— Якобитов?

— Ваш отец, Эдуард Дейтон, якобит, он среди беглецов, как вам известно. Его видели направляющимся на юг. Мы ведем масштабные поиски и непременно его задержим. Вы его видели?

— В этом доме нет якобитов.

— Что? А как же вы, его дочь?

— Я не католичка, к вашему сведению, а если и была бы, то не обязательно была бы якобиткой. Последний раз я видела отца год назад.

Мужчина оглядел ее с прищуром, словно пытался определить, насколько она честна с ним.

— Вы хотите сказать, мой отец опасен?

— Любой отчаявшийся человек опасен, миледи, — холодно ответил офицер. — По моим сведениям, он ранен, не могу сказать, насколько серьезно. Куда идти раненому, как не к родным?

— Тогда я буду молиться, чтобы отец выжил.

— Будем молиться, чтобы все молитвы были услышаны.

Мужчина сделал шаг вперед и посмотрел ей в глаза с нескрываемой угрозой:

— Эдуарда Дейтона непременно поймают и допросят. Мы надеемся, что он назовет имена всех своих сподвижников. Если он здесь, я требую, чтобы вы его выдали. — Он оглядел холл с таким видом, будто ждал, когда на фоне дубовых панелей появится хозяин особняка.

— В этом доме нет беглецов, — твердо произнесла Бесси.

— Будь и так, едва ли вы признались бы, — холодно парировал офицер. — Я с удовольствием обыскал бы дом, но получил приказ срочно прибыть в другое место.

— Не станем вас удерживать. Если повстречаете отца, могу я рассчитывать на любезность, что вы дадите мне знать?

Взгляд пронзил ее, губы уродливо скривились в натянутой улыбке.

— Приму к вниманию вашу просьбу. Будьте уверены, мы вернемся. Надеюсь, вы дважды подумаете, прежде чем оказать помощь любому из мятежников, появившемуся у порога этого дома. Для укрывателей изменников последствия будут страшными.

Джейн выдержала его взгляд, ни намеком не дав понять, что напугана, хотя от нее не укрылось, что офицер сжал рукоять сабли, готовый в любую минуту выхватить ее и нанести УДар.

Видимо решив, что здесь беглеца он не найдет, капитан быстро поклонился, развернулся на каблуках и вышел. Солдаты последовали за ним, а Бесси поспешила закрыть дверь.

Джейн показалось, что ее голову сжало железным обручем, во рту появился вкус пепла. Ногти спрятанных в складках юбки рук до боли впились в ладони. Теперь на лице ее отчетливо читались тревога и страх за отца.

Женщины прошли в библиотеку только после того, как солдаты выехали за ворота особняка. Потянув едва заметный рычаг за книжными стеллажами, Джейн открыла дверь, ведущую в достаточно просторную комнату. Подобных помещений и тайных ходов в доме было немало, ведь строился он в тот период, когда они были необходимы. Род Дейтонов всегда был католическим, они слушали мессу, исповедовали истинную веру и были готовы дать кров каждому, кто пострадал за нее или бросил вызов протестантам.

Из темноты вышел отец — высокий мужчина с изможденным лицом, на котором была печать страданий то ли от боли, то ли от того, что он слишком много знал. Сейчас он выглядел намного старше своих лет и значительно хуже, чем год назад, когда они виделись в последний раз, плечи отчетливо опустились, правда, осанка его все еще была ровной. В зачесанных назад длинных волосах появилось больше седины. Морщины у рта стали глубже, темные глаза смотрели настороженно.

Увидев дочь, он протянул к ней руки, словно искал защиты.

— Джейн, слава богу, это ты! Бесси сказала мне, что ты в Лондоне.

— Да, я расскажу об этом позже. А сейчас сядьте к огню. Только что приходили солдаты, искали вас. И они вернутся, я в этом уверена, чтобы обыскать дом. Им известно, что вы бежали после битвы при Шерифмуире, и о вашем ранении тоже.

Мужчина поднял голову:

— Я ожидал, что они придут, но не думал, что так скоро!

Огонь подсветил лицо, на котором было написано отчаяние. Фортуна отвернулась от него, судьба подбрасывала новые, не менее сложные испытания.

Вошла Бесси с подносом еды, налила в стакан бренди и вложила его в руку Дейтона.

— Рана причиняет очень сильную боль? — спросила Джейн, заметив, что рубашка под кожаным камзолом пропитана кровью.

— Сейчас значительно меньше.

— Я принесу чистую одежду. Скажите, отец, зачем все это? — Она села напротив, размышляя, как лучше поступить, чтобы помочь. В воздухе витало напряжение от невысказанных претензий. Джейн хотела определенности, она должна понимать, чего ожидать в будущем, ей надо проявить силу в поступках, мыслях и словах. — Происходящее очень меня тревожит.

Джейн говорила и не могла остановиться. Рассказала отцу о страхах за его жизнь, за их будущее, ведь события повлияют на всех, а она совсем одна, рядом нет даже Мириам, которая могла бы ее поддержать.

Отец смотрел неотрывно, потрясенный. На мгновение она даже решила, что ему стало хуже. В глазах мелькнул ужас, потом лицо стало мрачным. Джейн увидела подтверждение того, что самые страшные ее опасения имеют основания, их жизнь вскоре могут разрушить страшные события.

— Прости, Джейн. Я понимаю, как тебе тяжело.

Она вспыхнула, гнев с трудом удалось сдержать.

— Я никогда не смогу забыть, сколько несчастий нам принесла деятельность якобитов и ваша измена королю. Мы столько страдали! Я прошу, будьте хотя бы сейчас со мной откровенны. Я знаю, вас ищут, я глубоко обеспокоена серьезностью положения. Но в этом нет моей вины, учитывая степень вашего участия в организации восстания. Я понимаю, что вы все делали ради веры, но неужели трудно было хоть немного подумать о семье? Вы пожертвовали нами ради интриг и эфемерных целей. Неужели вы всегда будете действовать так вероломно и бездумно? Иначе невозможно?

Джейн уже понимала, что не получит от отца таких ответов, какие очень надеялась услышать. Годы приучили его не делиться мыслями, ведь, произнесенные вслух, они могут стать приговором. Видимо, отец настроен молчать и ждать, как будут развиваться события. Он учил ее быть честной, уважительной, но сейчас сам не в состоянии следовать собственному учению.

— Нет, Джейн. — Дейтон покачал головой, уклоняясь от ее взгляда. — Невозможно. Для меня — невозможно. Я по-прежнему предан делу, которому посвятил жизнь.

— И в которую втянули нас.

Ситуация с якобитами была знакома Джейн с детства, тогда она очень обижалась на короля, живущего за морем, потому что он забирал у нее отца, из-за короля Дейтон был в постоянной опасности.

На глазах отца выступили слезы, ставшие следствием страданий из-за причиненной детям боли.

— Время не лишило меня честолюбия, Джейн, но возраст отдаляет меня от молодых горячих голов новой эры. Я больше не могу быть в первых рядах. Я вернулся, чтобы найти тех, кто нас поддержит, но боюсь, слишком поздно.

— Я так и думала… — протянула Джейн. — Этот путь опасен, отец.

— Где Мириам? Почему ее здесь нет?

Джейн вздохнула. Реакция отца непредсказуема, но она обязана рассказать.

Дейтон был несказанно удивлен, пожалуй, шокирован новостью о побеге младшей дочери с Эндрю Рэндольфом, но промолчал. Джейн поведала еще и том, что леди Рэндольф открыла им тайну, которую хранила много лет, — о трагическом происшествии и роли Эдуарда Дейтона.

Отец выслушал спокойно, помедлил и кивнул:

— Да, Джейн, это все сделал я. Коляской управляла она, но я не мог допустить, чтобы она взяла вину на себя. Но мне ясно, почему она вам открылась. Она истязала себя слишком долго, наказание было тяжелым. Самым важным в жизни для нее всегда были сыновья, она не хотела, чтобы они пострадали еще больше, ведь они уже потеряли отца.

— А как же я и Мириам? — спросила Джейн с горечью в голосе. — Вас не волновало, как это скажется на нас?

— Разумеется, волновало. Поверь, я немало мучился. Но ты была мала, Джейн. Как я мог рассказать ребенку столь сложные для понимания вещи? И у вас была тетя Эмили и Бесси. Я знал, что они хорошо о вас позаботятся.

— Так и было. Но ничто не смогло стереть пятно позора с нашего рода. И все из-за одного вашего поступка, отец.

Нервы были на пределе, Джейн даже было страшно засыпать. Она лежала в оцепенении, страдая от боли, сжимающего сердце страха и острого ощущения беспомощности. Опять рядом нет никого, к кому можно обратиться за поддержкой. Самой судьбой ей уготовано страдать, будучи всегда отрезанной от мира.

Внезапно она насторожилась и напрягла слух. В тишине ночи звуки особенно пугали, ритмичные удары железных подков по булыжникам сообщили о приближении человека. Она поспешно встала с постели и медленно подошла к окну. Решившись отодвинуть край толстой портьеры, сразу увидела в свете луны очертания всадников. От страха по телу пробежала дрожь, она накинула халат, затянула пояс на талии и бросилась прочь из комнаты вниз по лестнице. Тишину дома нарушил осторожный стук в дверь. Джейн каждую минуту ждала, что вернутся солдаты, поэтому едва не вскрикнула, увидев перед собой Фрэнсиса, а рядом с ним мистера Беркли, обоих в широкополых шляпах и темных плащах.

Глава 9

Фрэнсис прошел в холл, повернулся и посмотрел на Джейн очень пристально, будто пытался проникнуть в мысли. Будучи верным королю Георгу, он считал, что поступит правильно, внешне отдалившись от Джейн лишь для того, чтобы иметь возможность помочь, не бросив на себя тень подозрений. Он не мог не заметить отразившиеся на ее лице страдания, и это тронуло сердце. Вероятно, случилось нечто, и вынести груз ей непросто.

Если визит и удивил ее, то внешне это никак не проявлялось. Фрэнсис ожидал увидеть вызов в глазах и высокомерную позу, но не было ни того ни другого. Зеленые глаза были полны печали и тоски. Это поразило его настолько, что перехватило дыхание.

Джейн подошла к нему и заговорила неожиданно спокойно.

— Странно видеть вас здесь, Фрэнсис. Простите за мой внешний вид, но согласитесь, время для визита необычное.

— Я беспокоился о вас.

— Вот как? В этом нет необходимости.

— Вы так считаете? Разве весь Нортумберленд не встревожен тем, что солдаты рыщут по домам в поиске беглецов? Ваш отец скрывается, наверняка они придут сюда.

— Уже приходили. Вскоре после моего возвращения. Я полагала, вы встретились на дороге.

— Нет, я их не видел. Известно, что с вашим отцом?

Джейн кивнула:

— Он здесь.

— Значит, Господь не зря направил меня сюда.

— Поверьте, вам не стоило…

— Хотите сказать, мне надо было сидеть и ждать, когда вас арестуют? Я не позволю, чтобы вы взвалили все заботы на себя, Джейн.

— Я уже приняла решение, Фрэнсис. Вам нужно знать лишь то, что я готова на все ради спасения отца, даже на то, что вызовет гнев короны.

— Вам известно, каково наказание за пособничество мятежникам?

— Известно, однако, как христианка и дочь, я обязана заботиться об отце. И буду помогать ему во всем.

— Знайте, я здесь для того же. Ситуация крайне сложная. Вы справляетесь?

— Насколько могу. Что мне еще остается? Вы не выдадите его, правда, Фрэнсис?

— Разумеется, нет. Мне больно, что вы так обо мне думаете.

Джейн вздохнула, закрыла ладонями глаза и покачала головой:

— У меня в голове такая страшная путаница.

Она изо всех сил старалась не демонстрировать тревогу, беспокойство за отца и отчаяние, и в определенной степени ей это удавалось, но эмоциональный груз тяготил невыносимо.

Взгляд Фрэнсиса потеплел. Джейн выглядела измученной и усталой, ей, определенно, непросто сохранять самообладание, когда внутри все дрожит от страха. Сказывается еще и тот факт, что она с юного возраста несет ответственность за поместье, занимается возложенными на нее хозяйственными делами. Это тяжкий труд, он не для леди. Сердце сжималось от мысли, что ей пришлось пережить за прошедшие годы.

Джейн выглядела опустошенной, но он не мог отвести взгляда от ее бледного лица, мелькнуло желание обнять ее и поцеловать, успокоить, обещать, что все закончится хорошо. К сожалению, это невозможно, между ними серьезная преграда.

— Отведите меня к лорду Дейтону, Джейн, — сказал Фрэнсис и выругался про себя, не дождавшись ответа. — Джейн, прошу вас. Мне можно доверять. Ему нельзя здесь оставаться, необходимо его перевезти.

— Но что я могу сделать?! — воскликнула она, не сдержав эмоций. — Где он будет в безопасности?

— В Редмиресе. Я отвезу вашего отца в Редмирес.

— В Редмирес?! Что вы такое говорите?

— Я не имею никакого отношения к якобитам, Джейн. Никому в голову не придет искать у меня одного из них.

— Но… слуги. Они донесут.

— Потому я просил Беркли помочь мне. Мы поместим Дейтона в башню, там можно скрываться достаточно долго, не привлекая внимания, там его никто не увидит. Джейн, пожалуйста, доверьтесь мне. И отведите меня к вашему отцу.

Эдуард Дейтон сидел в кресле у камина в библиотеке, неподалеку от двери в тайную комнату. Если солдаты появятся внезапно, у него будет время спрятаться в убежище. Появление в дверях Фрэнсиса заставило его насторожиться, он поднял опущенную голову и впился взглядом в незваного гостя. Затем встал, держась за бок, и сделал шаг.

Фрэнсис остался недвижим, он молча разглядывал мужчину, пользуясь тем, что пламя подсвечивает его, позволяя разглядеть черты. Нельзя не признать, что внешность Дейтона впечатляла благодаря высокому росту, широким плечам и величественной стати. В поединке на саблях у него было бы немало преимуществ.

— Я Фрэнсис Рэндольф, вы помните меня?

— Да, я узнаю вас, хотя не видел много лет.

— Я приехал перевезти вас в безопасное место, сэр. Ваше пребывание в этом доме представляет угрозу для Джейн. Вы не подумали об этом, находясь у северных границ с Маром?

— Так и сделал, если бы рассчитывал выжить. Но тогда я не думал о геройстве, из-за ранения я был бесполезен в бою. — Он посмотрел на вставшую рядом дочь. — У меня много недостатков, Джейн, и маловато достоинств. Если сможешь, прости меня за ту боль, которую я причинил. Однако ничто не заставит меня свернуть с пути и отказаться от преданности Карлу Стюарту. Я уйду, как только мне станет лучше.

Фрэнсис коротко кивнул. В глазах Дейтона он отчетливо видел печаль и искреннее сожаление, что поставил под угрозу жизнь дочери.

— Рана очень вас мучает?

Он кивнул:

— Могло быть и хуже, но теперь все заживет благодаря Бесси. — Он слабо улыбнулся. — Она всегда умела сделать жизнь лучше.

— Власти объявили охоту на всех, кто был при Шерифмуире, солдаты ищут по всему Нортумберленду и непременно явятся сюда вновь. Оставаться здесь вам опасно.

— Когда надо уходить?

— Незамедлительно, — произнес Фрэнсис и добавил, увидев сомнение в глазах лорда: — Доверьтесь мне. Позвольте помочь вам и… Джейн. Ваше пребывание в доме представляет угрозу и для нее.

— Я могу попытаться добраться до Ньюкасла и сесть на корабль в Нидерланды.

— Если готовы прятаться в канавах и положиться на удачу, тогда так и поступайте. В Ньюкасле почти все население враждебно настроено к якобитам, отправиться туда — все равно что сдаться.

— И куда советуете отправиться вы?

— Туда, где вас никто не станет искать.

— Куда же?

— Я предлагаю вам башню в Редмиресе. — Удивление в глазах Дейтона заставило Фрэнсиса продолжить: — Я пользуюсь большим уважением местных прихожан, не забывайте, мой отец ненавидел католиков, и меня никто не заподозрит в укрывательстве.

— Почему вы готовы подвергать себя опасности?

Фрэнсис с грустью улыбнулся:

— Мы стали одной семьей с той минуты, как мой брат женился на вашей дочери, а в семье все должны поддерживать друг друга вне зависимости от вероисповедания.

— У вас есть новости о том, что происходит в Престоне?

— Якобиты сдались. Много пленных. Их отправляют в Лондон.

Лицо Дейтона дрогнуло, но через пару мгновений стало прежним.

— Да помилует их Бог, — тихо произнес он, до глубины души тронутый известием. — Потому что король так не поступит. Как все нелепо! Мы приехали в Англию с большими надеждами победить, казалось, Всевышний на нашей стороне. А все закончилось поражением.

— Войско графа Мара и герцога Аргайла продолжают борьбу на территории Шотландии.

Дейтон покачал головой:

— Я сражался за короля Якова, за свои идеалы и ни о чем не жалею. Пока у меня есть силы, пока я на свободе, буду делать все, что могу, для восшествия на престол короля Карла.

Фрэнсиса поразило, с каким жаром говорил этот человек. Глаза горели на запущенном, щетинистом лице, он гордился тем, что делал, был тверд в своих убеждениях, собирался до конца жизни бороться за то, что считал правильным. Фрэнсис ощутил неожиданное восхищение силой натуры, оно частично вытеснило обиду, которую он совсем недавно испытывал к Дейтону. Следом нахлынуло чувство вины, отвага и решимость стоящего напротив мужчины вызвали в душе стыд за себя.

Фрэнсис повернулся к Джейн:

— Мы уедем вдвоем, Беркли останется с вами. Если за домом следят, то увидят, как двое вошли в дом и двое же вышли. Беркли вернется в Редмирес позже.

— Благодарю, Фрэнсис, я ценю то, что вы для меня делаете.

Он собрался уходить, но остановился и повернулся к Дейтону:

— Я только что вернулся из Лондона, где проводил много времени с мамой. Она рассказала мне, что произошло тем вечером, когда погиб мой отец. И призналась, что экипажем управляла сама. Можете считать мою нынешнюю помощь жестом благодарности.

Мужчины вышли из библиотеки и прошли в холл, где ждал Беркли.

— Я оставлю вас на некоторое время, — обратился Фрэнсис к Эдуарду Дейтону. — Наденьте его плащ и шляпу, постарайтесь скрыть лицо. Мне надо поговорить с Джейн, прежде чем мы уйдем.

Взяв девушку за руку, он вывел ее на улицу и потянул в тень. Даже самый бессердечный человек понял бы, какие она испытывает чувства в связи с положением отца. События последних часов глубоко впечатлили ее.

— Я понимаю, что ты волнуешься, Джейн, но уверяю, о твоем отце хорошо позаботятся.

— Я тебе верю, но переживаю за него и ничего не могу с собой поделать.

— Ты должна. Подумай, как будет хорошо, если солдаты не найдут его, когда вернутся. — Он приподнял ее голову за подбородок. — Тебе они ничего не сделают, я уверен. Оставайся такой же смелой, как раньше. — Он коснулся ее щеки.

Джейн положила свою руку сверху. Этого было достаточно, чтобы в голову ударил жар, желание волновало изнутри — все из-за легкого прикосновения. Фрэнсис не понимал, отчего Джейн имеет такое на него влияние, почему он хочет ее с такой страстью, хочет получить все, что женщина может дать мужчине.

— Мне невыносимо тяжело оставлять тебя сейчас одну. В округе полно солдат, шпионов, осведомителей. Полагаю, Беквит в результате будет захвачен. Обещай мне, если возникнут проблемы, ты сразу приедешь ко мне или дашь знать.

— Да, обещаю. Хотя твоя безопасность волнует меня не меньше, чем положение отца.

— Не волнуйся, я сам в некоторой степени закон на этих землях.

Он склонился к ее губам. Поцелуй был коротким, но Фрэнсис надеялся, что он немного ее успокоит.

Джейн смотрела вслед Фрэнсису и отцу, с трудом сдерживая тревогу. Оба в черных плащах, шляпы надвинуты на лица, чтобы их невозможно было разглядеть. Фрэнсис уверял, что в Редмиресе отец будет в безопасности, но она все равно волновалась, что солдаты найдут его и там.

— С вашим отцом ничего не случится. — Рядом встал мистер Беркли. — Постарайтесь успокоиться.

— Вы так уверены, мистер Беркли? Но почему?

— Да, я уверен.

Через два часа после ухода Фрэнсиса и Дейтона управляющий Редмиреса сел на лошадь и покинул поместье Беквит.

Ситуация была напряженной, солдаты ежедневно обыскивали дома в поисках мятежников, вернулись они и в поместье Беквит. Джейн так долго находилась в состоянии тревожного ожидания, что для нее стало облегчением сообщение, что во дворе появились несколько человек в форме. Не утруждая себя докладом, они проследовали в холл, затем в гостиную, где находилась Джейн.

— Вашего отца не нашли! — прорычал капитан Уолтон. — У меня есть полномочия обыскать каждый дюйм особняка и всего поместья. Надеюсь, вы проявите благоразумие и не станете возражать.

— Мои возражения едва ли вас остановят. Ищите, где считаете нужным, — в доме, конюшнях, по всей территории. Не в моей власти запретить вам. Но знайте, вы никого не найдете. Зачем отцу приходить туда, где его первым делом станут искать?

— Будьте уверены, если он здесь, мы его отыщем. — Офицер повернулся к следовавшим за ним людям. — Начинайте! — приказал он. — Переверните здесь все вверх дном!

Джейн наблюдала, как они расходятся по комнатам, оставляя на полу следы грязных сапог. Казалось, топот отдается даже в голове. Внутри все стянулось в тугой узел, хотя причин для паники не было, ведь в доме нет ни отца, ни других его товарищей-якобитов. Надо благодарить Бога и Фрэнсиса, который увез его в безопасное место.

Джейн стояла без движения, прислушиваясь к доносящимся звукам. Никогда на ее памяти в особняке не звучало столько голосов сразу, по нему не ходило столько людей, производя неимоверный шум. Последний раз столь же громко здесь звучал детский смех, когда они с Мириам были маленькими. Эти стены наверняка все помнят.

Джейн вздрогнула от грохота — на пол повалились картины и содранные со стен деревянные панели. Дверцы всех шкафов распахивались, полки освобождались от вещей и книг, теперь их содержимое валялось на полу. Вся прочая мебель в доме была перевернута. Удовлетворившись на этом, солдаты отправились в конюшни. Казалось, эти ужасные обыски не закончатся никогда.

Но они все же закончились, хотя были очень тщательными и продлились долго. Солдаты вернулись в гостиную. Капитан хмуро посмотрел на Джейн, он был явно раздосадован, что Эдуард Дейтон так и не пойман.

— Итак, капитан? — Джейн вскинула бровь. — Вы довольны?

— Нет. Мы нашли тайную комнату рядом с библиотекой, а там подтверждения недавнего пребывания человека. Кто это был, мисс Дейтон? Ваш отец? Так где же он теперь?

Джейн побледнела, но промолчала. Почему ей не пришло в голову как следует убрать в комнате?

— Он все еще здесь, в доме? — продолжал допрос офицер. — Сколько в особняке еще тайных помещений, где может спрятаться человек? Подумайте, прежде чем ответить, мисс Дейтон. Подумайте, что ложь будет значить для вас. Признавайтесь, он был здесь? Где он теперь?

Джейн вскинула голову и посмотрела на Уолтона с презрением:

— Я говорила вам и раньше: его здесь нет.

— Надеюсь, вы хорошо подумаете, прежде чем оказывать содействие изменникам, которые могут появиться на пороге Беквита. Последствия для всех будут страшными. — Он перевел суровый взгляд с Джейн на Бесси, вошедшей недавно и занявшей место в кресле у камина. — Эдуард Дейтон будет найден! — громогласно продолжал Уолтон. — Мы его найдем, не сомневайтесь!

Джейн с вызовом встретила его взгляд и не пошевелилась, пока капитан не закончил говорить. Она думала лишь о том, как не позволить страху отразиться на лице и стать очевидным для присутствующих.

— От всей души надеюсь, что этого не случится, — произнесла девушка неожиданно для себя уверенно и твердо.

Капитан Уолтон пронзил ее пристальным взглядом:

— Увидим. Дом большой, и я уверен, Дейтон прячется где-то здесь. — На его лице появилась зловещая улыбка. — Если он не сдастся сам, придется его выкурить из укрытия! — Он резко развернулся и зашагал к выходу, солдаты двинулись следом.

Когда в доме вновь стало тихо, Бесси поднялась и встала рядом с Джейн.

— Слава богу, ушли. Надеюсь, больше мы их не увидим. Как теперь приводить дом в порядок?

— Да, Бесси, ушли. — Джейн с облегчением вздохнула. — Что же касается дома, это сейчас беспокоит меня меньше всего. Поместье будет либо конфисковано, либо солдаты его сожгут, будет в доме порядок или нет, не имеет значения.

Несколько последующих дней прошли в тишине и неведении. Джейн, не выдержав, оседлала лошадь и отправилась на прогулку в сторону Редмиреса, предварительно заперев в сарае Спайка, чтобы он не понесся за ней следом. Ей было известно, где расположился солдат, оставленный капитаном Уолтоном следить за домом, поэтому она поехала в обход, другим путем, держась подальше от главных дорог.

Впереди был вечер, уже сгущались сумерки, темнота становилась все плотнее. Внезапно Джейн увидела впереди очертания строения, похожего на те, которые часто встречались на территории Нортумберленда, но все же несколько отличного от привычных, и поняла, что она на окраине Редмиреса. Башня выглядела заброшенной, но еще крепкой. Вероятно, так и было, ведь, по заверениям Фрэнсиса, здесь отец мог в безопасности переждать угрозу ареста.

У входа в особняк ее встретил мистер Беркли, проводил внутрь и оставил, чтобы сообщить о ее приходе лорду Рэндольфу. Тот появился почти сразу и увел в комнаты, подальше от глаз любопытных слуг. Закрыв дверь кабинета, встал рядом и взял ее руки в свои.

— Ты меня удивляешь, Джейн. Время позднее. Я не ожидал тебя сейчас увидеть.

— Прости меня, Фрэнсис, не смогла сдержаться. От тебя не было вестей, мне надо узнать, как отец.

— Отец? А я было подумал, ты пришла ко мне.

За искорками смеха в глазах она увидела страстное желание, не имевшее никакого отношения к сложной ситуации. Сердце забилось сильнее. Он пробудил в ней чувственность, о существовании которой она не подозревала, поэтому сейчас трудно удерживать в голове лишь те мысли, которые приличны для добропорядочной леди. Одно лишь присутствие Фрэнсиса делало ее другим человеком и заставляло бояться собственных чувств, того, куда они могут ее завести.

— Ты вполне способен позаботиться о себе сам, Фрэнсис, а отец нет. Я прошу тебя быть милосерднее.

Он тихо рассмеялся, ее осторожный упрек, видимо, лишь развеселил его.

— Всякий раз оказываясь рядом с тобой, я понимаю, что должен к этому стремиться. Прошу прощения, что ничего не сообщил, опасался, что за поместьем следят. Сейчас главное — спасти твоего отца. Что происходит в Беквите?

— К сожалению, ничего хорошего. Солдаты вернулись, обыскали дом, теперь там творится невообразимое. Они вскрывали полы, сдирали панели со стен, много чего натворили. Привести дом в порядок будет непросто.

Фрэнсис сжал ее плечи и с тревогой посмотрел в глаза:

— Проклятие! Тебя они не тронули, Джейн?

Она покачала головой:

— Нет. Но капитан Уолтон действительно неприятный тип. Обещал вернуться вновь и сжечь дом, если не найдет отца. Надеюсь, ты не попадешь под подозрение.

— Сомневаюсь, что они явятся обыскивать Редмирес, но лорда Дейтона все же лучше увезти в другое место.

— Они выставили пост наблюдения за моим домом. К счастью, я знаю, где он, и смогла обойти. Ты отведешь меня к отцу? Я хочу его увидеть.

— Да, разумеется. Идем.

Они покинули дом и направились к башне. Подвал использовался как склад, на верхние этажи вела отчаянно нуждающаяся в ремонте каменная лестница. Джейн поднялась за Фрэнсисом и остановилась, ожидая, пока он четыре раза постучит. Послышались звуки, отодвинулся засов, и тяжелая дверь отворилась.

Фрэнсис вошел и проделал все в обратном порядке.

— Я прошу прощения, что приходится находиться в полуразрушенном помещении. Здесь тягостно и мрачно, но главное, оно неплохо выполняет роль убежища. Никому не придет в голову сюда наведаться, всем в округе известно, что это земля Рэндольфов. Я постарался сделать так, чтобы пребывание здесь вашего отца было комфортным, насколько возможно, учитывая ситуацию. — Он указал рукой на соломенный матрас. — Беркли за всем следит.

— Да, он очень внимателен ко мне. Перевязал рану, принес достаточно еды и питья. Даже проводит со мной время — развлекает партиями в шахматы. — Дейтон кивнул в сторону доски с расставленными фигурами на перевернутом ящике, служившем столом. — Он принес мне книги, так что я не скучаю, Джейн. И не мерзну, благодаря наличию нескольких одеял, можно даже не разжигать огонь, чтобы дым не привлек внимания.

— А что же слуги? — спросила Джейн, повернувшись к Фрэнсису. — Они ничего не подозревают?

— Нет, мы очень осторожны. Но если и заподозрят, думаю, ради сохранения места не станут распускать слухи.

Одна свеча давала мало света, но Джейн удалось разглядеть драпировки на стенах, порванные в нескольких местах, открывающие плесень. Небольшие окна-бойницы располагались высоко от пола, покрытого подгнившим тростником. Отец пытался ее успокоить, но несложно представить, как тягостно его пребывание здесь, как медленно тянутся часы.

Джейн провела некоторое время с отцом, а позже, когда явился мистер Беркли с ужином, прошла в особняк. Она намеревалась сразу же уехать, но Фрэнсис попросил ее ненадолго задержаться, заявив, что им надо обсудить один вопрос. В доме было тихо, слуги занимались своими делами. В кабинете горел камин. Фрэнсис налил им мадеры и пригласил занять кресло.

— О чем ты хотел поговорить?

— Мне кажется, пришло время дать определение происходящему между нами.

Словно сама страсть подтолкнула его к этому разговору. Смутившись, Джейн покачала головой:

— Я… прости, Фрэнсис… я не понимаю. Мы, кажется, друзья…

Взгляд его несколько секунд блуждал по ее лицу, наконец он негромко произнес:

— Мы больше чем друзья.

Она подняла на него глаза и затаила дыхание. Лицо его оставалось непроницаемым, лишь пытливый взгляд проникал, казалось, вглубь.

Джейн собрала оставшиеся силы, отбросила страхи за отца и прочие переживания, как и мысли о том, что в целом происходит в Нортумберленде.

— Не знаю, о чем ты думаешь, — произнесла она так же негромко, — но, пожалуй, да, ты прав, мы больше чем друзья.

Фрэнсис поболтал янтарную жидкость в бокале, выпил одним глотком и отставил пустой бокал.

— Я тревожусь за тебя, Джейн, больше, чем ты можешь предположить. Особенно после обыска в поместье.

— Капитан Уолтон ясно дал понять, что арестует меня за помощь отцу, если найдет его в доме. Не стану отрицать, меня это пугает. Он явно не поверил, что я ничего не знаю о местонахождении отца. Боюсь, он подожжет дом или сделает еще что-то.

Джейн не могла и не старалась скрыть страх. Вся ее жизнь могла измениться в один момент, несложно представить, как она тогда будет себя чувствовать.

— Я понимаю, у тебя есть все основания для страха и переживаний.

— Создается впечатление, что мой отец единственный принимал участие в восстании. Весь Нортумберленд поддерживал якобитов, и где теперь эти люди?

— Полагаю, скрываются или находятся рядом с Маром. Обыски велись не только в одном Беквите. У Уолтона нехорошая репутация в округе. Он активно делает карьеру, поэтому настроен найти как можно больше беглецов. Он поощряет наговоры на любого, сам не брезгует подтасовкой фактов против взявших в руки оружие или сочувствующих мятежникам, таким образом он добывает немало грязных деталей их деятельности в прошлом и настоящем.

— И этому верят?

— Те, кто не любит католиков, возмущены их попыткой получить власть.

— А какого мнения придерживаешься ты, Фрэнсис? Ты тоже ненавидишь католиков?

— Я считаю себя человеком разумным и уважаю право на свободу выбора. Каждый волен сам решать, как поступать, и я готов это уважать, если нет вреда окружающим.

Джейн вздохнула и покачала головой. Теперь больше, чем раньше, она чувствовала сложность собственного положения.

— Хотелось бы, чтобы и остальные придерживались такого мнения. Меня совсем не удивляют действия солдат. Моего жизненного опыта вполне достаточно для понимания низкой и бесстыдной природы человека. Мне известно, как люди бывают резки в выражении своего мнения. Отец не был единственным, в Нортумберленде многие сочувствуют католикам, многие сами участвовали в восстании. Если отца поймают, моя жизнь тоже будет кончена, возможные последствия мне хорошо понятны, но я не хочу об этом говорить.

— Тогда не будем, — кивнул Фрэнсис. — Однако знай, я сделаю для тебя все, что могу. Мое влияние велико как в Ньюкасле, так и в других регионах.

— Спасибо, Фрэнсис. Поверь, эти слова много для меня значат. Сторонников католиков немало, но они боятся выдать себя. Если бы удалось увезти отца во Францию, я поехала бы с ним.

Раздражение исказило черты Фрэнсиса.

— Что за нелепые мысли? Почему ты так хочешь уехать?

Джейн сжала зубы, глаза ее сверкнули, она смотрела так, будто готовилась защищаться.

— Почему нелепые? Что еще мне остается делать? Очень скоро у меня не будет дома. Отец слаб, ему не обойтись без моей помощи.

Фрэнсис подался вперед, склонился, опираясь на локти. Джейн обладает удивительной способностью выводить его из себя парой острых фраз, причинять боль хуже самого острого клинка.

— Пока твой отец в Редмиресе, ни о чем подобном не может быть и речи. Нравится тебе или нет, но надо это принять. Можешь бросить вызов сплетникам и остаться со мной здесь. Я лишь хочу, чтобы ты потом не пришла к печальному выводу, что совершила ошибку. Из-за произошедшего между нами я чувствую себя ответственным за тебя, обязанным позаботиться о твоем отце, и я это сделаю.

Джейн сверкнула глазами и встала.

— Я верю тебе, Фрэнсис. Но это не дает тебе права назначать себя моим защитником, точнее, ангелом-хранителем. — В голосе слышался ядовитый сарказм, что вызвало ответную вспышку гнева Фрэнсиса.

— Каким бы титулом ты ни наградила меня, Джейн, останешься со мной до принятия решения перевезти твоего отца. Если в тот день ты сочтешь нужным отправиться с ним, я не встану у тебя на пути. У каждого человека есть данное Богом право выбирать, как жить.

— Отцу, скорее всего, придется уехать, у него не будет возможности остаться в Англии, а у меня — иной, кроме как отправиться с ним.

Взгляд Фрэнсиса стал серьезным, он чувствовал, как в груди медленно образуется пустота.

— Послушай меня, Джейн. Я не вижу причин, по которым ты должна бежать с ним. Он уже много лет сам о себе заботится, ранение не такое серьезное, чтобы требовался еще кто-то.

Джейн поджала губы и отвернулась. Она не могла сказать, что главной причиной отъезда станет он, Фрэнсис Рэндольф, и ее любовь к нему. Она полюбила его со всей страстью и не желала в жизни ничего так сильно, как быть рядом. И забыть данную некогда себе клятву не попадаться в его сети. Она приняла решение отправиться с отцом во Францию и не отступится.

— Я приняла решение.

Она уже собралась уходить, но тут Фрэнсис взял ее руку и прижал к своей груди.

— У меня еще есть время заставить тебя передумать.

— Это невозможно, Фрэнсис.

— У меня нет права, я понимаю, но если я скажу, что не могу жить без тебя?

Каждый звук остро ранил сердце. Серьезное выражение лица взволновало.

— Возможно, я могла бы поверить, что это правда, — прошептала Джейн.

Фрэнсис переложил ее руки на свои плечи и привлек к себе.

— А если скажу, что не хочу, чтобы ты уходила, хочу, чтобы ты осталась со мной? Возможно, мысли мои эгоистичны, но искренны. Мне сложно представить, как я буду жить, не видя тебя.

Джейн не могла поверить, что все это он говорит ей.

— Я ответила бы, что все равно уеду. — Губы ее дрожали от внутреннего напряжения.

Сопротивляться настойчивому взгляду было непросто, казалось, он проникает в самые дальние уголки души. Джейн шагнула в сторону и направилась к двери, но через мгновение сильные руки обхватили ее за талию. Фрэнсис прижался грудью к ее спине и уткнулся носом в шею. Он был так близко, что ароматы тела окутывали, будили чувства и лишали сил сопротивляться. Фрэнсис развернул ее к себе лицом и поцеловал. Все произошло так быстро, что она не успела ничего понять, лишь с опозданием осознала, что отвечает на его поцелуй. Не желая больше сопротивляться, она последний раз легко ударила Фрэнсиса в грудь и закрыла глаза.

Они наслаждались друг другом, смакуя каждое мгновение, пока она не ощутила, что потребность удовлетворить желание велика настолько, что вскоре ее уже невозможно будет унять. Она отстранилась, глотнув ртом воздух, отчего губам сразу стало холодно, и попыталась вырваться из его объятий. Ей это не удалось, Фрэнсис держал ее крепко.

— Не надо, Фрэнсис. Пожалуйста, отпусти меня.

— Ни за что. Я так долго ждал этого!

— В самом начале нашего знакомства был момент, когда я дала тебе понять, что не стоит пытаться меня соблазнить.

— А я ответил, что смогу тебя убедить сдаться, что и произошло в Йорке. Прошу, Джейн, не отталкивай меня и сейчас. — Он говорил, не отрывая взгляда от ее губ. — В чем дело? Ты боишься невольно воскресить возникшие той ночью чувства? — Ритмичные звуки, мягкие интонации — все это действовало гипнотически, словно Фрэнсис шептал заклинание.

Джейн смотрела, широко распахнув глаза. Он стоял перед ней, высокий и сильный, лицо с четкими, строгими чертами было совсем близко.

— Да. Да, я этого боюсь.

Она пошевелилась и встала вполоборота к нему, надеясь, что в следующую минуту сможет убежать — терпеть его присутствие было невыносимо. О той ночи она не забудет никогда. Сейчас вспомнилось, как выглядел Фрэнсис после занятий любовью. Тогда она была шокирована видом обнаженного мужского тела, разглядывала его исподволь, чем удивляла себя еще больше. Волнение шевельнулось, когда она представила его без одежды, с кожей, блестящей от покрывавшего ее пота. Картина произвела сильное воздействие, как и всякий раз прежде, и теперь Джейн уже не была так уверена в силе выдержки. Каждое появление рядом Фрэнсиса напоминало о произошедшем между ними, чувства сдерживать становилось все сложнее, а страхи за будущее чудесным образом отступали. К тому же огонь в его глазах заражал, не мог оставить равнодушной.

— Отчаяние подтолкнуло тебя к решению покинуть Англию. Позволь мне предложить другой выход из ситуации. В этом случае ты сможешь остаться и жить в родных местах в покое.

Джейн склонила голову набок и посмотрела с подозрением:

— И что мне для этого надо сделать?

— Забудь на некоторое время об отце. Я не принимаю поспешные решения в вопросах длительных отношений, но сейчас хочу просить тебя выйти за меня замуж. Позволь мне привести тебя в Редмирес в качестве моей супруги и хозяйки.

Джейн от чувств лишилась дара речи. Фрэнсис же, напротив, казался спокойным и уверенным. Интересно, в чем причина столь спешных и радикальных перемен? Она знала точно, что ее они не порадуют.

— Твоей супругой? Но… еще в Йорке я сказала, что ты не должен считать себя обязанным мне. Я сама отдалась тебе и ничего не жду от тебя.

— Рассмотри и этот вариант, Джейн, прежде чем принять окончательное решение уехать во Францию. Положение моей жены будет тебе очень выгодно.

— Да? И чем же?

— Беквит, вероятнее всего, будет конфискован, следовательно, жизнь твоя будет под угрозой. Тебе будут нужны дом и защита, а я могу это дать. Во всем Нортумберленде не будет человека, который позволит себе напасть на тебя.

Джейн резко повернулась и напряженно посмотрела на него.

— Спасибо за предложение, — произнесла она, — и за тревогу обо мне, но мне не хотелось бы усложнять тебе жизнь. Я справлюсь и без твоей помощи. Но скажи, а тебе какая выгода от брака со мной? Мне ведь нечего тебе дать.

Она была смущена и подавлена осознанием собственной бедности и униженного положения, это Фрэнсису удалось подчеркнуть, скорее всего не желая.

— У меня будешь ты, Джейн. — Он взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза. Взгляд был искренним и полным чувств. — Я ощущаю себя юнцом. Мое влечение к тебе огромно, с ним ничего нельзя поделать. Оно появилось в момент нашей первой встречи и со временем лишь усиливалось, хотя, видит бог, я старался от него избавиться.

Джейн не могла поверить, что это происходит наяву. Фрэнсис стал для нее особенным человеком, благодаря ему она испытывала чувства и эмоции, о существовании которых не подозревала ранее. Нынешнее смущение отчасти связано с тем, что Фрэнсис совсем рядом, сердцебиение учащалось всякий раз, когда он был так близко. Что он с ней делает, почему так велико желание быть с ним? Именно оно заставляет идти на сделку с совестью и цепляться за каждую возможность увидеться.

Никогда прежде она не чувствовала себя такой желанной, их ласки и поцелуи странным образом не казались ей греховными или постыдными. Сможет ли она вынести расставание с Фрэнсисом? Можно ли обмануть себя, убеждая, что способна уйти навсегда?

— Прости, если мои манеры в столь важный момент показались тебе холодными, неэмоциональными, но ты женщина, которую очень сложно покорить. Поверь, я был бы глубоко опечален нашим расставанием, как и ссорой, способной поместить нас на разные края пропасти, заполненной непониманием и гневом. Скажи, тебя делает несчастной мысль о браке со мной?

Слова потрясли Джейн, она растерялась и совершенно не представляла, что ответить. В глубине души она мечтала лишь о том, чтобы броситься в его объятия, признаться в любви и прекратить наконец глупые обсуждения и препирательства, прижаться к нему всем телом и забыть навсегда о страхе и бедности. Но она ведь уже приняла решение об отъезде во Францию.

— Нет, эта мысль не делает меня несчастной. Вовсе нет.

— Тогда объясни, почему мое предложение вызвало недовольство? Может, поговорив, мы сможем во всем разобраться?

— Сможем ли?

— Я мечтаю избавить тебя от боли, Джейн, хочу видеть счастливой, как тогда, в Лондоне. Неужели ты столь низкого о себе мнения, что полагаешь, будто я готов взять тебя в жены лишь из жалости? Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что словами можно выразить мои чувства к тебе.

— Не знаю, что и думать… Мне хотелось бы, чтобы ты принимал меня такой, какая я есть.

— Не знаю, изменит ли что-то мое признание, но скажу, что не только похоть заставляет меня желать проводить с тобой как можно больше времени. Мне приятно, когда ты рядом, я хочу назвать тебя своей. 8 X. Диксон «Страстный поцелуй лорда»

Джейн смотрела на него с возрастающим изумлением. Его слова находили отклик в ее душе, но нет, она не должна себе позволять.

— Фрэнсис, — произнесла она, надеясь, что смогла придать лицу серьезность, — я приняла решение. Когда отец сможет уехать, я поеду с ним. Так нужно. Моя обязанность — заботиться о нем.

Он горько рассмеялся:

— Да, разумеется. Твоя обязанность.

Она каждой клеточкой ощущала его досаду. Подалась вперед и взяла его ладони в свои.

— Отчего такой тон, Фрэнсис? Тебе лучше всех известно, как обстоят дела, я вынуждена ехать с отцом, у меня нет выбора. — Хотя сейчас думать о дне расставания с Фрэнсисом она не желала, боясь, что сердце не выдержит и разорвется.

Он слабо улыбнулся и посмотрел на нее с нежностью. Освободив руки, погладил ее по щеке.

— Тогда я сделаю все, что смогу, для организации вашего отъезда. Но твой отец должен пока оставаться в башне. Надеюсь, мы встречаемся не последний раз, я буду снова и снова пытаться тебя отговорить. И попрошу тебя дать мне слово.

— Вот как?

— Я не могу об этом умолчать. Ты могла забеременеть, а если так и случилось, обещай, что изменишь решение, останешься и выйдешь за меня замуж.

Слезы подступили к самому горлу, Джейн несколько секунд не могла заставить себя заговорить, но проглотила рыдания, понимая, что должна быть сильной.

— Не думаю, что… вероятность велика, но… да, да, Фрэнсис. Если пойму, что у меня будет ребенок, я выйду за тебя. Но все же сначала уеду с отцом во Францию, устрою его и тогда вернусь. Ты готов согласиться с этим?

— Нет, не готов, но понимаю, что придется тебя отпустить.

— Спасибо. А теперь мне пора возвращаться. Бесси очень нервничает, когда я долго отсутствую.

— Джейн, я прошу тебя, останься в Редмиресе, здесь ты будешь в безопасности. Так лучше, поверь.

Она видела, что он пытается убедить в большей степени себя, а не только ее.

— Я знаю, но не могу бросить дом. И никому не позволю испугать меня и заставить сбежать.

— Тогда я поеду с тобой, ехать одной в темное время неразумно.

Они добрались до Беквита, не столкнувшись с солдатами, и без прочих происшествий. Фрэнсис развернул коня, лишь убедившись, что Джейн скрылась в доме. Заперев дверь, отстранившись от внешнего мира, она прошла к камину в гостиной, опустилась на край кресла и стала смотреть на огонь. Мысленно, впрочем, она оставалась рядом с Фрэнсисом. Вспоминала отдельные моменты последних недель их знакомства, анализировала дотошно, разбирая по словам и жестам, а потом попыталась упорядочить эмоции. Неразумно отрицать, что их влекло друг к другу с самого начала. Фрэнсис понимал ее, будто имел возможность проникнуть в мысли, он относился к ней с теплом, умел порадовать и развеселить так, как никто раньше. После того как отношения их стали близкими, в ней появились новые потребности, которые только он умел удовлетворить. Он сразу дал ей понять, что хочет ее как мужчина женщину.

Она была словно околдована им, с трудом сдерживалась, не позволяла чувствам взять верх над разумом. Часто думала о том, как вышло, что он имеет на нее такое влияние, рядом с ним она становится покорной. Как она могла подумать разорвать отношения и уехать от него навсегда?

Глава 10

Сэм вышел из конюшни за час до полуночи. Лошади по непонятной причине разволновались, пришлось пойти проверить и убедиться, что причин нет. После конюшни, по старой привычке, он обошел дом, посмотрел, не оставлены ли открытыми окна, способные привлечь грабителей. Сэм шел по двору, когда заметил какое-то шевеление сбоку, в окне первого этажа. Решив, что это мисс Джейн или Бесси, он спокойно пошел дальше. Обойдя дом и не заметив ничего подозрительного, вернулся в свое жилище над конюшнями. К сожалению, он не обратил внимания на неподвижно стоящую у окна фигуру, неотрывно следившую за ним. Через некоторое время в доме начался пожар.

Джейн разбудил приступ страха. Она резко села в кровати и сразу уловила запах гари. Накинув халат, бросилась к двери, из-под которой уже сочился дым. В панике Джейн выбежала в коридор, выкрикивая имя Бесси и радуясь, что больше не о ком беспокоиться, — в доме они вдвоем. Отовсюду слышались рокочущие звуки, летели потоки искр. Пламя сжирало все на своем пути, ветер разносил летевшие из окон первого этажа клочья. Скоро загорится лестница, и тогда они окажутся в ловушке, надо выбираться немедленно.

Бесси выбежала из спальни, натягивая на ходу платье, седые волосы выбивались из-под ночного чепца.

— Идемте скорее на улицу, — выпалила она, схватила Джейн за руку и потащила к лестнице. — Забудьте об одежде, времени нет. Скорее. Огонь распространяется быстро.

Прижав ладони к лицу, они стали спускаться по ступеням, языки пламени уже подбирались к сухим доскам. В комнатах творилось невообразимое. Перекрытия рушились, балки падали на пол.

Бесси оступилась, но Джейн поддержала ее и повела к двери. От дыма глаза слезились, идти было трудно. Сэм появился на пороге, когда они уже добрались до выхода.

— Мы в порядке, — сообщила ему Джейн. — Немедленно выходим на улицу. Что ты задумал? — спросила она, видя, что он направляется к лестнице. — Зачем ты идешь наверх?

— Там кто-то есть, — произнес он взволнованно и настойчиво. — Надо проверить и помочь выбраться, если потребуется.

— Там никого не может быть, Сэм. В доме только я и Бесси.

— Нет! — прокричал он, грохот пожара заглушал звуки голоса. — Я видел человека в окне, сначала решил, что это вы или Бесси! Потом подошел ближе и понял, что это мужчина в форме!

Джейн повернулась и оглядела лестницу. Огонь медленно захватывал пространство.

— Туда нельзя, Сэм! Ты можешь не вернуться! — Она закашлялась и вытерла слезящиеся глаза. — Через пару минут лестница рухнет.

В подтверждение ее слов упали первые ступени. Джейн бросилась к Сэму, схватила его за руку и потащила к двери, мельком взглянув на верхнюю площадку. Сердце едва не остановилось, когда она увидела фигуру в мундире. Решив, что ей померещилось, потерла глаза и в следующую секунду все поняла.

— Капитан Уолтон, спускайтесь, надо выбираться!

Она видела, как покраснело его лицо от злобы и высокой температуры, как неистово сверкали глаза. Пламя распространялось по помещению, стены окутал едкий дым. Уолтон сделал шаг, намереваясь рискнуть и сойти вниз по тому, что еще оставалось от лестницы, но в следующую секунду на него рухнула с потолка горящая балка, один конец ее ударил мужчину по голове, от россыпи искр загорелась его одежда. Он повалился вперед и сверзился на пол холла, кашляя, но вскоре затих. Сэм бросился на помощь, несмотря на неестественную позу тела, потянул за ногу к двери. Джейн больше не могла выносить жару и совсем не желала быть зажаренной заживо, потому поспешила следом, выбежала на крыльцо и полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух.

Она встала рядом с Бесси, наблюдающей, как огонь распространяется и движется в сторону конюшни. Разбитые окна выпускали наружу огромные языки пламени, которые вздымались высоко вверх. Пожар уже невозможно было взять под контроль и тем более потушить.

К дому стали приходить люди из окрестных деревень и домов неподалеку. Ничем не в силах помочь, они просто стояли и смотрели, как особняк превращается в пепелище.

Куски крыши летели вверх и в стороны, затем с грохотом падали. Огонь, казалось, закоптил даже небо. Дом напоминал живое существо, бьющееся в агонии. Зрелище было ужасающим.

Фрэнсиса разбудил Беркли. Он засиделся в башне за увлекательной партией в шахматы с Дейтоном и увидел пламя над Беквитом. Спешно одевшись, Фрэнсис спустился на улицу, где его уже ждал управляющий с запряженными лошадьми. Действовать предстояло быстро. Вскоре мужчины уже скакали во весь опор. По мере приближения к Беквиту пожар виделся все масштабнее. Фрэнсис мог думать только о Джейн и о том, что могло случиться, страх сделал его мрачным и молчаливым. Он отчаянно молился, чтобы Бог уберег ее и помог выбраться невредимой.

В Беквите они увидели страшную картину. Особняк превратился в груду обгорелых деревяшек, неподалеку стояла Джейн, босая и в ночной сорочке. Лицо ее было бледным, волосы растрепались и переливались разными цветами от рыжего до золотого, словно впитали цвета огня. Фрэнсис сразу направился к ней и отвел подальше, закрывая собой от летающих в воздухе обломков. Собравшиеся во все глаза таращились на лорда Рэндольфа, но он не обращал на них внимания. Джейн подняла голову и окинула его рассеянным взглядом, затем приложила руку к сердцу и всхлипнула, задыхаясь.

Фрэнсис не мог думать ни о чем, кроме ее состояния. Он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Слава богу, — прошептал он на ухо, — слава богу, ты жива, с тобой все хорошо. Я боялся, что потерял тебя. — Он с облегчением выдохнул.

Она обвила руками его шею и прижалась лбом к груди, чувствуя себя совершенно разбитой, не способной говорить. К тому же горло саднило от дыма. Фрэнсис заметил неподалеку Бесси, рядом Сэма и бросился к ним.

— Бесси, вы в порядке? Сэм?

— Да, лорд Рэндольф, мы успели вовремя выбраться, — ответила Бесси.

— Бога ради, объясните, как это случилось?

— Мы уверены, это поджог.

— Вы кого-то видели?

— Я видел, — вмешался Сэм. — Незадолго до начала пожара я пошел проверить конюшню и увидел фигуру в окне первого этажа, но решил, что это мисс Джейн или Бесси.

— Вы можете сказать точнее? Как тот человек выглядел?

— Это был Уолтон, — произнесла приблизившаяся к ним Джейн.

— Ты уверена?

— Да.

Фрэнсис обнял ее за плечи и ощутил, как напряжение сковало тело девушки. Во многом это его вина, следовало быть внимательнее к словам Джейн, ведь она говорила о предупреждении капитана поджечь дом.

— Он… мы увидели его в доме, когда уходили, — прошептала Джейн. — Он… оказался наверху в плену огня. Непонятно, почему он не покинул дом после поджога и вот… погиб. Он… там. — Она указала на обугленное тело. — Все происходило очень быстро, он был далеко, мы не могли ему помочь. Капитан Уолтон грозил мне, что выкурит отца из дома, он, видимо, и имел в виду нечто подобное. Мне надо было серьезнее отнестись к его словам, понять, что он не отступится, пока не найдет отца.

Фрэнсис посмотрел в ее бледное лицо, потемневшие, полные страха глаза, покрасневшие от дыма, и ощутил, как внутри закипает гнев, который походил на разрастающийся в груди шар, заставляющий действовать и грозящий лопнуть.

Он все еще обнимал Джейн, чувствовал, как бьется ее сердце, как пробегает по телу легкая дрожь. Она прижималась к нему, подсознательно надеясь на утешение. Он погладил ее по голове, достал из спутавшихся волос несколько лепестков пепла.

— Как ты здесь оказался? — спросила она.

— Огонь виден из Редмиреса, он закрыл все небо на много миль. Я понял, что это может быть только Беквит.

Джейн перевела взгляд на дом, несколько мгновений пристально смотрела, будто переносясь в пространстве в его стенах.

— Ничего не осталось. Нам ничего не удалось спасти из огня. У меня даже не было времени одеться.

— Мы разберемся со всем этим завтра, Джейн. — Фрэнсис почувствовал, что ее дрожь усиливается, и решил, что надо скорее действовать. — У тебя шок, ты замерзла.

— Все в порядке, хотя, не скрою, я потрясена.

Фрэнсис посмотрел на Сэма:

— Не могли бы вы приготовить карету и отвезти Джейн в Редмирес? И Бесси, разумеется. Беркли поедет с вами и распорядится, чтобы о вас позаботились. Я останусь здесь, за всем прослежу. Огонь потухнет, но тление продлится еще несколько дней. Я вернусь один, позже.

Джейн растерянно огляделась:

— А где Спайк?

— Он в конюшне, с лошадьми. Животные нервничают, но не пострадали. Скоро придут в себя.

Фрэнсис помог Джейн сесть в карету рядом с Бесси.

— Все, что у меня было, осталось здесь, в этом доме. Теперь у меня есть только воспоминания. Что ж, будет легче уехать во Францию.

Фрэнсис ей не ответил, сделал знак кучеру, и карета тронулась с места. Он проводил ее взглядом, затем повернулся к тому, что осталось от капитана Уолтона. Настало время заняться его телом.

Джейн услышала звук скачущей по гравийной дорожке лошади, заставила свое измученное тело выбраться из постели в Редмиресе и подошла к окну как раз в тот момент, когда Фрэнсис уже передал поводья слуге и направился к ступеням. Она сунула ноги в мягкие тапочки, принесенные заботливой горничной, накинула ею же оставленный чистый халат и поспешила из комнаты в коридор и далее вниз по лестнице.

Лакей указал ей на кабинет, где она нашла Фрэнсиса стоящим у окна. Он задумчиво наблюдал за восходом солнца, за лучами цвета поблекшего янтаря, стремящимися пронзить легкие облака и пелену тумана, покрывавшую еще спящий сад, а за ним холмы и болота.

Он стоял к ней спиной, поэтому она позволила себе несколько секунд понаблюдать за ним. Волосы его были растрепаны и в некоторых местах опалены. Камзол и панталоны испорчены, рукава некогда белой сорочки закатаны, жилистые руки обнажены. Джейн не выдала себя ни звуком, но он, вероятно, почувствовал ее появление, развернулся и приветственно раскрыл объятия. Она пробежала по ковру, упала ему на грудь и сразу ощутила, как ладони ложатся на спину. Она вцепилась пальцами в сорочку и замерла. Следствием случившегося стал шок, который прокрался в самые глубокие слои ее Вселенной, она мечтала, что сможет остаться рядом с Фрэнсисом, пока не избавится от всех воспоминаний.

Девушка подняла голову, и ее красивые глаза наполнились ужасом и слезами. Из груди вырвался жалобный стон. Он крепче прижал ее и уткнулся носом в благоухающие травами вымытые волосы. Джейн походила на ребенка, который боится отпустить родного человека, она хотела что-то сказать, но не могла подобрать слова. Обжигающие слезы катились по щекам, рыдания рвались из горла. Боль ее была так велика, что невозможно было выразить. Фрэнсис почувствовал, как содрогнулось ее тело, и обнял крепче.

— Поплачь, любовь моя, — прошептал он. — Тебе довелось пережить страшное. Такое невозможно забыть. И ты не одинока. Та же участь постигла многих в Нортумберленде. И пострадавших станет еще больше, прежде чем все закончится. Поверь, я последний человек в этом мире, который хотел бы увидеть тебя страдающей.

— Моя любовь? Ты сказал «моя любовь»?

— Да. Моя любовь. Я люблю тебя, Джейн. Я люблю тебя и не могу думать о том, что ты меня покинешь.

— Ты… говоришь серьезно?

— Я не стал бы шутить по такому поводу. Скажи, а ты? Ты любишь меня?

Джейн посмотрела ему в глаза:

— Всем сердцем. Можешь надо мной смеяться, но я действительно тебя люблю.

— Я не буду смеяться, любовь моя, Джейн, моя драгоценная девочка. Я понял, что влюбился, еще в тот вечер, когда ты явилась в мой дом в разгар бала, когда я развлекал сливки общества Нортумберленда.

Джейн с трудом верилось, что он испытывал к ней столь сильное чувство, к тому же так давно. В груди разливалось счастье.

Фрэнсис не отрывал от нее глаз и гладил пальцами волосы.

— Наши чувства слишком сильны, чтобы их заглушить. Скажи, когда я обнимаю тебя, разве ты не чувствуешь то же, что и я?

Джейн чуть склонила голову. Она была готова утонуть в его глазах восхитительной синевы.

— Я чувствую именно это. И всегда чувствовала, но считала нужным бороться из страха, что не смогу уехать от тебя, когда придет время.

Фрэнсис вздохнул, поцеловал ее в макушку и взял за руку.

— Не будем говорить об этом сейчас. Я выгляжу ужасно, от меня пахнет дымом.

— Ты кажешься мне красивым, как никогда.

— Ты спала? — Он взял в руку еще влажную прядь ее волос.

— Нет, не могла перестать думать о том, что случилось. И еще беспокоилась о тебе.

— Не стоит беспокоиться обо мне.

— Разве я могу?

— Я благодарю Бога, что подарил мне тебя.

— А я благодарю Бога за тебя, Фрэнсис. Не представляю, как пережила бы события последних недель, не будь тебя рядом. Не говоря о прошлой ночи… Это был настоящий кошмар.

Фрэнсис посмотрел на молодую женщину в его объятиях, в ее зеленые глаза и ощутил себя самым смелым мужчиной на свете. Он обнял Джейн сильнее и подумал, что сейчас его любовь к ней поистине огромна.

Последующие дни были наполнены страданиями, Джейн никак не могла смириться с потерей дома. Тело капитана Уолтона доставили семье, а по домам продолжили искать беглецов. Карл Стюарт прибыл в Питерхед, надеясь, что его присутствие поднимет боевой дух якобитов, но большая часть их уже дезертировала. Случившееся глубоко опечалило отца Джейн. В мире не было слов, способных облегчить его страдания. Эдуард Дейтон мечтал скорее отбыть во Францию вместе с дочерью. Бесси через день после пожара уехала с Сэмом и его сыном в Корбридж, где собиралась пожить у сестры. Фрэнсис нанял рабочих, поручив разобрать, насколько возможно, пепелище и навести некое подобие порядка. Ему пришлось все взять на себя, Джейн была слаба и растеряна, помимо потери дома ее заботила и судьба нескольких оставшихся арендаторов. Ответственность за них лежала на ней, до сих пор она справлялась, но в то время у нее было поместье. Отец решил продать то, что от него осталось, и Фрэнсис заверил его, что возьмется за это лично. Самым радостным для Джейн был день, когда Фрэнсис привез в Редмирес Спайка. Пес вилял хвостом и всячески старался показать, как рад воссоединению с любимой хозяйкой.

Слуги в Редмиресе были с ней очень любезны, но не вполне понимали, каково ее положение. Все они были верны Рэндольфам, но трудно поверить, что им не известно о беглеце в башне. Джейн удивило, как быстро нашлась для нее одежда — у леди Рэндольф были существенные запасы нарядов не только в Лондоне, часть гардероба она оставила перед отъездом в поместье. Фрэнсис заверил, что мама никогда больше их не наденет. Он больше не заводил разговоров о женитьбе, но она заметила, что в его голосе появились новые интонации. Вероятно, между ними установилась некая связь, исключительная, особенная, и это тронуло ее сердце.

Приближалось Рождество. Леди Рэндольф пришла довольно смелая идея отправиться на север в то время, когда по дорогам труднее всего проехать, впрочем, Фрэнсис был рад, что мама решилась на такую поездку. Она покинула Редмирес вскоре после кончины супруга, и с того времени здесь не бывала.

Джейн смотрела на приветственные объятия матери и сына, стоящих посреди большого зала, и любовалась леди Рэндольф, ее красотой, легкостью и уверенностью в себе. Женщина выглядела настоящей хозяйкой и украшением Редмиреса, казалось, эта дама связана с местом многими поколениями предков.

Фрэнсис выпустил мать из объятий, но остался стоять рядом, глядя на нее с восторгом и гордостью.

— Как неожиданно твое здесь появление! Признаюсь, ты последняя, кого я ожидал увидеть.

Женщина рассмеялась:

— Это не простой визит, мой дорогой, я решила, что молодоженам надо позволить побыть наедине, поэтому отправилась в Редмирес. Надеюсь, ты рад меня видеть.

— Разумеется, очень рад. Хотя не думал, что ты появишься в Нортумберленде, знаю, как тебе ненавистна деревня, ты всегда предпочитала город.

— Надо уделить внимание и старшему сыну.

Она повернулась, почувствовав присутствие еще одного человека, и увидела в дверях Джейн. Прежде чем та успела сказать слово, леди Рэндольф подошла и крепко обняла ее.

— Как я рада вас видеть, моя дорогая Джейн! Мне будет приятно, если вы скрасите мое пребывание в поместье.

Она опустила руки, и Джейн сделала шаг назад, растроганная неожиданно бурным приветствием. Миледи собралась что-то сказать, но промолчала, увидев суровое выражение лица Джейн. Она перевела взгляд с нее на сына:

— Надеюсь, все в порядке? Что-то случилось?

Фрэнсис с неохотой кивнул:

— Да. Мы все объясним. Но прежде тебе лучше отдохнуть с дороги.

Джейн и леди Рэндольф сидели в библиотеке, наслаждаясь горячим шоколадом, и смотрели на открывающийся из окна унылый северный пейзаж. Фрэнсис уехал на деловую встречу в Ньюкасл, его ждали не раньше вечера. Леди Рэндольф находилась под впечатлением рассказа о том, что произошло в жизни Джейн. Сообщение, что Эдуард Дейтон прячется от правосудия в башне, было воспринято молча и без ответной реакции. После миледи все же прослезилась, потребовалось время, чтобы она успокоилась, а потом отправилась в башню навестить Эдуарда.

— Фрэнсис сказал, вы собираетесь уехать во Францию с отцом. Когда будет безопасно выехать из страны.

— У меня больше нет дома, ничто меня не связывает с этими землями. К тому же я нужна отцу, должна быть рядом с ним. Полагаю, мне надо готовиться к отъезду.

Леди Рэндольф поставила чашку на столик.

— Оставьте это мне.

— Нет… как же… это невозможно.

— Джейн, мы с вашим отцом много говорили, вспоминали прошлое. И у нас появились планы. Я решила, что, когда придет время, поеду с ним. Мы оба этого хотим.

— Но он еще слаб, рана его беспокоит…

— Не думаю, что она представляет угрозу жизни. Эдуард сильный мужчина. Он перенес немало трудностей в прошлом, вынесет и это. Кроме того, вы же не думаете, что Фрэнсис позволит вам так просто сбежать во Францию?

— Почему нет? — Джейн старалась не замечать острую боль, пронзившую сердце. Леди Рэндольф улыбнулась так, что она покраснела, отвела взгляд и пролепетала: — Я не знаю.

— Я никогда не претендовала на звание мудрой женщины, но годы преподнесли мне несколько уроков, большинство посредством мужа. Самый важный — понимание, что любовь — редкий и чудесный дар. Не стоит принимать это как должное. Полагаю, вы любите Фрэнсиса, Джейн. Я права?

— Всем сердцем, леди Рэндольф.

— Тогда вам следует остаться. Много лет назад я сама уезжала — бежала — отсюда, запретив себе испытывать чувства к замечательному человеку, доказавшему мне, что он наделен самой главной чертой — преданностью. Не повторяйте моей ошибки, Джейн. Не пытайтесь заглушить чувства в сердце. Вы потом очень пожалеете.

Джейн подняла глаза и увидела перед собой женщину, до сих пор страдающую из-за событий далекого прошлого.

— Видимо, вы говорите о моем отце.

Улыбка тронула губы леди Рэндольф.

— Да. Я рада, что нам еще не поздно изменить жизнь.

— Не поздно? Вы уверены?

— Я уверена, Джейн. Я поеду во Францию с Эдуардом. Мне больно, что он вынужден скрываться в этой ужасной башне. Эндрю и Мириам будут жить в лондонском доме. Этот период жизни для меня в прошлом, и я совсем не жалею о нем. Я приятно проводила там время. Теперь же с нетерпением жду начала новой жизни с Эдуардом. И Париж — такое чудесное место! Мы оба этого хотим. Что же касается вас, моя дорогая, — она потянулась и пожала руку Джейн, — скажу, что Фрэнсис любит вас безмерно и мечтает лишь о том, что вы станете его супругой.

Джейн потупила взгляд, чтобы скрыть выступившие слезы. Надо быть благодарной леди Рэндольф, освободившей ее от обязанности заботиться об отце. Джейн не раз представляла себе отъезд и понимала, что не сможет покинуть Англию, ведь это означало бы расстаться с Фрэнсисом навсегда.

К тому же леди Рэндольф даст отцу то, что никогда не сможет дать дочь. И все же внутри образовалась пустота.

Фрэнсис вернулся поздним вечером, Джейн дремала в кресле у камина. Будто почувствовав его присутствие, пошевелилась, открыла глаза и посмотрела ему прямо в лицо. Удивленно отпрянула, увидев радость. В глазах читалось пылкое признание в любви.

Джейн встала и позволила заключить себя в объятия.

— Ты поздно, Фрэнсис. Пропустил ужин.

— И очень по тебе соскучился. Я позже спущусь в кухню и что-нибудь съем.

Он зарылся лицом в ее чудесно благоухающие волосы, сердце вновь сжалось от сострадания ее боли.

— Г де мама?

— В башне с отцом. Они почти все время проводят вместе.

Девушка не могла оторвать от него глаз, таяла в его руках от нежности в каждом жесте и взгляде. Его пальцы осторожно убрали выбившие пряди волос, он склонил голову и стал покрывать ее лицо поцелуями.

— Она говорила тебе, что собирается уехать с отцом в Гаагу, оттуда во Францию?

— Открыто — нет, но я подозревал, что решение принято.

— Почему ты скрыл от меня?

— Я намекал. Не знал точно, но подозревал. Ты против?

— Против чего? Того, чтобы они уехали вместе? Нет, разумеется. Если они оба хотят, я от души желаю им счастья. Меня лишь тревожит, сможет ли отец скрыться от тех, кто его ищет?

— Скажи, Джейн, ты осознаешь, что такие перемены значат для нас?

— Может, ты мне объяснишь?

— Это означает, что тебе не надо ехать с отцом, ты можешь остаться здесь и выйти за меня замуж. Я уже говорил с Дейтоном.

— И что же?

— Он дал согласие. Скажу больше: он был в восторге. И повторю, Джейн: я хочу видеть тебя своей женой.

Нельзя передать, какое впечатление произвели на девушку его слова! Она впервые в жизни позволила себе забыть обо всем и наслаждаться счастьем. А это означало — всегда быть рядом с Фрэнсисом.

Он обнял ее и поцеловал в макушку.

— Наши чувства друг к другу слишком сильны, чтобы их отрицать, Джейн. Можешь ли ты утверждать, что не чувствуешь того, что и я? Что тело не дрожит от возбуждения во время поцелуя, что ты не желаешь того же, что и я?

Она смотрела в его глаза, рискуя утонуть в их синеве.

— Я чувствую именно это, Фрэнсис. Знай, я никогда не смогла бы оставить тебя и уехать. — Она потянулась и коснулась губами теплой кожи на шее. — И я больше всего на свете хочу стать твоей женой.

Леди Рэндольф была в восторге от сообщения об их решении пожениться, хотя оно совсем ее не удивило.

— Тогда сделайте это до того, как мы уедем во Францию. Эдуард тоже будет рад за вас. И ему будет легче уехать, зная, что не оставляет дочь одну.

Их свадьбе предстояло стать самым приятным и крупным событием в Нортумберленде за последнее время, поэтому скрыть это от общества не удалось. Друзья и соседи Фрэнсиса потянулись с визитами, все были любезны и вежливы, но на лицах читалось нескрываемое любопытство. Всем не терпелось узнать как можно больше подробностей и о пожаре в Беквите, и о том, как же вышло, что Джейн выходит за самого завидного холостяка Нортумберленда, да еще так внезапно. Она почти физически ощущала в каждом направленном на нее взгляде вопрос: «Почему лорд Рэндольф женится на нищей соседке, отец которой к тому же разыскивается за измену королю Георгу, когда у молодого мужчины были все шансы заключить выгодный союз с лучшей девушкой на выданье во всем графстве?» Разговоры так или иначе касались темы пожара, поддержки Дейтоном Карла Стюарта и якобитов и причиняли боль Джейн. Ей становилось не по себе даже при мысли о том, какие в округе ходят слухи. Теперь эти ядовитые сплетники получат достаточно информации для злословия.

Джейн было трудно свыкнуться, что жизнь ее вскоре изменится, она выйдет замуж за Фрэнсиса, станет хозяйкой Редмиреса и, действительно, сама этого хочет. Бывали моменты, когда мысль о том, что они всегда будут вместе, согревала душу, но так же часто сердце сжимала боль, что ее дома, поместья Беквит, больше нет. Настало время принять ситуацию, как бы сложна она ни была. Отстраивать особняк нет смысла, ведь в нем никто не будет жить, к тому же, вероятнее всего, его конфискуют из-за предательских по отношению к короне действий отца. Фрэнсис дал слово сделать то, что было ему под силу в таком положении, — выкупить землю и присоединить ее к Редмиресу.

Джейн и Фрэнсис обвенчались в церкви в Корбридже. Церемония получилась скромной и с налетом грусти, на невесте было платье из кремового сатина, волосы убраны в красивую пышную прическу. Джейн невероятно сожалела, что в этот день рядом нет ни Мириам, ни отца. Как она и хотела, венчание провели по всем правилам в англиканской церкви — их семья будет держаться подальше от религиозных распрей, они всегда будут строго следовать заповедям и законам веры. Так было и у Мириам.

Фрэнсис, облаченный в великолепный костюм из бархата бордового цвета, с нежностью смотрел на невесту, произнося клятву.

— Ты прекрасна, — прошептал он, закончив.

Похвала была предназначена только ей, больше его слова никто не услышал.

Джейн излучала счастье, она вся светилась, не только великолепные зеленые глаза, но даже волосы.

Фрэнсис уверенно положил ее руку на свою и повел к ожидавшему у церкви экипажу.

В Редмиресе она вместе с Фрэнсисом встречала немногочисленных гостей — в основном друзей и деловых партнеров мужа. С особенной радостью приветствовала тетушку Эмили. Та была рада за племянницу, ставшую женой блестящего лорда Рэндольфа, но и не в меньшей степени потрясена ее рассказом о трагических событиях: пожаре, уничтожившем Беквит, ранении и бегстве отца. Его местонахождение Джейн решила на всякий случай сохранить в тайне.

Заметив нервозное состояние молодой жены, к ней подошел Фрэнсис и вывел из залы.

— Что-то случилось, Джейн? — мягко спросил он, когда они остались наедине. — Ты выглядишь обеспокоенной. Мне кажется, у тебя нет для этого повода.

Она подняла глаза на высокого мужчину, с которым вскоре останется наедине в тишине спальни.

— Ты очень проницателен, Фрэнсис. Раз уж тебя интересует мое состояние, — она залилась нежно-розовым румянцем, — скажу, что оно связано с событием, которое должно произойти в будущем. — От волнения по телу пробежала дрожь. Джейн с нетерпением и предвкушением пыталась представить, какой же будет реакция молодого мужа на ее новость. — Не знаю, почему судьба распорядилась так и почему я испытываю все эти ощущения, но так уж случилось, что я ношу твоего ребенка.

Фрэнсис смотрел на нее и молчал, вероятно, смысл слов дошел до него не сразу. Затем глаза его вспыхнули от радости, он обнял Джейн и прижал к себе.

— Моя милая, моя прекрасная жена, спасибо тебе, — прошептал он, касаясь щекой ее волос.

Реакция его тела смутила ее и порадовала. К тому же молодая женщина чувствовала, что радость эта искренняя и безграничная.

Фрэнсис отстранился, посмотрел в ее влажные глаза, задержал взгляд на губах и оглядел ею всю с головы до ног.

— Ты уверена?

Джейн вскинула голову и улыбнулась:

— Насколько можно быть уверенной на этом сроке. Вижу, тебя радует перспектива стать отцом.

— Радует? Это совсем неподходящее слово. У меня не было такого опыта, но мысль о появлении в жизни ребенка наполняет меня счастьем и благодарностью тебе, моя любовь. Я не смел надеяться, что ты ответишь на мои чувства, а рождение ребенка станет для меня королевским подарком. — Он поцеловал ее в губы, потом в щеку и широко улыбнулся. — Мы должны вернуться к гостям, Джейн. Пусть это пока останется нашей тайной. Родителям мы сообщим позже, сразу, как только представится подходящий момент.

Позже они лежали на огромной кровати, узнавая заново тела друг друга.

— Ты прекрасна, — произнес Фрэнсис, протяжно выдохнув.

На мгновение он замер, желая насладиться красотой ее лица, раскрасневшегося от возбуждения, с глазами, потемневшими от страсти, и губами, жаждущими поцелуев. Такому искушению не смог бы противиться ни один мужчина. Она была невероятно соблазнительной и красивой, молодой и пылкой, и в то же время чистой и самой желанной на свете.

Казалось, он ждал ее все прошедшие годы, ему нужна именно она, с ней он должен идти рука об руку по жизни.

Фрэнсис провел кончиком пальца по ее небольшой, но почти совершенной формы округлой груди. Эта женщина похожа на волшебное творение природы, дикого олененка, существо, созданное из солнечного света и тени леса. Она потянулась, напомнив нежущуюся кошечку, взяла его лицо в ладони и привлекла к себе.

Они занимались любовью. Забыв обо всех ограничениях, отбросив мысли о прошлом и будущем. Сейчас важно было лишь происходящее в настоящем, лишь они вдвоем, их любовь и верность друг другу, как супругам и любовникам. Первый акт любви был бурным, бешеным, наполненным отчаянной потребностью, удовольствием, пульсацией вен. Джейн изгибалась, подавалась вперед, чтобы принять любимого. Второй раз они, еще уставшие, помнившие прежний ритм, сдерживались, желая медленно насладиться каждым мигом, погрузиться в божественно-сладостную истому. Однако ничто не вечно, и это должно закончиться, пока не свело их обоих с ума.

Они получали огромное удовольствие от медленного, неторопливого познания, изучения на вкус, что могли позволить себе после утоления первого голода, после получения радости, казавшейся безмерной. Они восполнили ту пустоту, появившуюся после первой совместной ночи в Йорке. Джейн чувствовала себя восхитительно, она любима и желанна. Она преодолела значительный отрезок жизни с того дня, как впервые переступила порог Редмиреса, и теперь чувствовала себя старше, мудрее и счастливее.

Джейн пробудилась ото сна влажным туманным утром и с удовольствием потянулась. Рядом, прижавшись к ней, лежал любимый мужчина, близость его дарила покой и чувство уверенности. Прошедшая ночь была самой чувственной и прекрасной в жизни, она наслаждалась возможностью вновь и вновь принадлежать этому пылкому мужчине — ее мужу. Он имел над ней власть, но только он способен подарить невероятное наслаждение, вознести к высотам, о которых она и мечтать не могла, заставить вырываться крики и стоны удовольствия.

Фрэнсис проснулся, нашел ее губы и поцеловал. Ладонь его скользила по нежной, гладкой коже тела, по изгибам талии, бедер, ягодиц. Джейн любовалась им из-под полуприкрытых век, на губах играла счастливая улыбка жены, влюбленной в мужа.

— Ты на удивление бодр, милый, — сонно пробормотала она, изгибаясь всем телом, и потянулась к груди, покрытой темной порослью.

— И уже давно. О чем ты думаешь?

— О том, что ты сделал меня очень счастливой. Никогда не чувствовала себя лучше. Откровенно признаться, я не представляла, что когда-нибудь смогу ощущать это всепоглощающее желание. Это так чудесно! — Она перевернулась на живот, положила подбородок на согнутые в локтях руки, чтобы лучше видеть лицо Фрэнсиса. — А ты как себя чувствуешь? Расскажи мне.

Он медленно провел пальцем по ее плечу, любуясь красотой линий.

— Я думал о том, что ты удивительная и мне очень повезло в жизни. Иногда ты похожа на искусную, грациозную танцовщицу, а иногда на робкого олененка, осторожного и трепетного. Любую другую женщину я изучил бы досконально после этих нескольких недель общения, с тобой же все иначе. О тебе я до сих пор знаю очень мало.

Джейн подобралась ближе и тихо рассмеялась.

— Но ведь так приятно узнавать каждый день что-то новое. — Она наклонилась и поцеловала его в живот, а затем прижалась щекой и кокетливо посмотрела в глаза. Ее желание было легко читаемо.

Следующие несколько дней Джейн пребывала в подавленном состоянии, и связано это было с подготовкой отца к отъезду. В первый день наступившего нового года Фрэнсису удалось в условиях строжайшей секретности организовать переправку Эдуарда Дейтона на корабле из Саут-Блайта, что к югу от Ньюкасла, в Гаагу. Капитан был католиком, он не афишировал свои взгляды, но был человеком, которому можно довериться.

Фрэнсис понимал, как тяжело будет Джейн прощаться с отцом. Сердце сжималось от боли, когда он молча смотрел, как она надевает черный плащ из шерсти, а первые лучи утреннего солнца добавляют золотистого цвета волосам. Ему и сейчас было трудно поверить, как быстро эта женщина ворвалась в его жизнь, завладела его сердцем и душой и уже готовилась вскоре родить ребенка. Одного ее присутствия достаточно, чтобы краски, которыми судьба рисовала предстоящий день, становились ярче.

После раннего завтрака они сели в просторный, современный экипаж и покинули Редмирес. К счастью, погода была прекрасной, а воздух свежим. Эдуард Дейтон, довольный приближением к побережью, сидел рядом с леди Рэндольф, на нем были черный плащ и шляпа, низко надвинутая на лоб. Джейн устроилась напротив рядом с Фрэнсисом. Все пребывали в напряжении, ведь риск велик, экипаж в любом месте могли остановить для обыска. К счастью, кучер Рэндольфов был в округе человеком известным, завидев его издали, солдаты, скорее всего, пропустили бы их без задержки. Они совсем недавно проехали мимо небольшого отряда, к счастью, на них не обратили никакого внимания, таким образом, поездка до берега закончилась без происшествий.

В Саут-Блайте было тихо и безлюдно. Они прошли к гавани, где уже ожидал отхода небольшой корабль. Оставалось надеяться, что он быстро довезет путников до Гааги. Кучер принялся переносить багаж на борт, а четверо пассажиров стояли на берегу и молча за ним наблюдали. Джейн понимала, что настал момент прощания, которого она очень боялась. Увидит ли она отца снова? Вероятнее всего, нет. Капитан сообщил, что близится прилив, поэтому необходимо отплыть в течение получаса.

Эдуард Дейтон повернулся к Фрэнсису.

— Спасибо, лорд Рэндольф, — с чувством произнес он. — Я очень признателен вам за помощь и все предпринятые меры предосторожности. Я знаю, что никогда не смогу открыто приехать в Англию, но верю, что люди будут помнить о моем вкладе в борьбу и восстание. Я у вас в долгу, который, вероятно, никогда не смогу отдать.

— Я сделал то, что считал правильным, в том числе для Джейн. — Фрэнсис обнял жену и привлек к себе. — Вам потребовалось немало мужества для того, что вы сделали ради человека, которого хотели с гордостью назвать королем.

— Это еще не конец. Битва будет продолжена. — Эдуард посмотрел на дочь. — Прости меня, Джейн, но по-другому я не могу. Я прожил на свете шестьдесят лет, и моя самая большая печаль, что мои идеалы увели меня далеко от тебя и Мириам. Поверь, я говорю искренне. Будь я в силах, сделал бы все, чтобы загладить свою вину за невнимание и необдуманные поступки.

Джейн неотрывно смотрела в поблекшие с возрастом глаза отца и понимала, что тот говорит правду. Поцеловав, она долго глядела ему вслед. Им больше нечего было сказать друг ДРУГУ-

Леди Рэндольф обняла Джейн, отстранилась на расстояние вытянутой руки и взглянула на нее со всей серьезностью.

— Не волнуйтесь, Джейн, я буду заботиться о вашем отце.

— Я знаю, — прошептала та в ответ.

— Мы оба всегда мечтали быть вместе. Судьбой нам дан второй шанс обрести счастье, и мы намерены воспользоваться им в полной мере. Я непременно отправлю вам весточку из Гааги и обещаю писать часто, когда доберемся до Франции. Кто знает, возможно, однажды ты сможешь уговорить Фрэнсиса нас навестить. — Женщина улыбнулась, глаза ее сверкнули. — А мы с нетерпением будем ждать возможности повидаться с внуком.

Джейн кивнула, горло сдавило от рвущихся рыданий, не позволяя произнести даже слово.

На обратном пути в Редмирес они заехали в Корбридж проведать Бесси, которая жила теперь с сестрой и ее мужем. Пожар очень повлиял на бывшую экономку Беквита, словно отнял у нее несколько лет жизни, и отбил желание служить в поместье, хотя Джейн предупредила, что для нее всегда найдется место в Редмиресе, если она передумает.

После Корбриджа Джейн попросила Фрэнсиса отвести ее в Беквит. После той страшной ночи, когда огонь уничтожил особняк, она ни разу там не была. И вот она стоит и смотрит на то, что осталось от родного дома. Ничто, ни одна доска не осталась неповрежденной. Руины и зловещая тишина, почерневшие дымоходы, тянущиеся к небу. Все, некогда прекрасное, проходит через муки и умирает. Сейчас было трудно представить, каким здание было прежде, а ведь она любила Беквит всей душой, она здесь родилась, он был ее единственным домом. Боль пронзила сердце, стоило вспомнить ночь, когда она уехала отсюда, босая, в одной ночной сорочке.

Не сдержав эмоций, Джейн отвернулась. Надо справиться с собой, забыть о горестях прошлого и обратить взор в будущее, к новой жизни, которую она готовилась подарить миру. Она подошла к Фрэнсису, крепко обняла его, прижалась к груди, чувствуя, как сильные мужские руки обвивают ее, образуя будто защитный кокон, огораживающий от всех прошлых невзгод и боли. Боли от расставания с Мириам и отцом. В объятиях Фрэнсиса она погружалась в то сладостное состояние покоя, которое впервые ощутила в Лондоне. Она обрела счастье, о котором и мечтать не смела, и была рада, что не стала противиться высшей воле, позволила судьбе решать, какой будет ее, а теперь их совместная жизнь.

Фрэнсис приподнял ее лицо, пытливо посмотрел в глаза и вытер пальцем слезы со щеки.

— Ты плачешь. Скажи, Джейн, как ты себя чувствуешь?

— Это слезы счастья. И от осознания, что теперь все будет хорошо, самое плохое осталось в прошлом, призраки погребены под руинами.

Мужчина склонился и на мгновение коснулся ее губ.

— Ты права. Пора забыть прошлое и жить с надеждой на радостное и светлое будущее.

— Что же касается дома… — Джейн еще раз оглядела развалины. — Полагаю, его не стоит восстанавливать. Все должно быть погребено.

Фрэнсис задумчиво огляделся и кивнул.

— Зная тебя, я уверен, что решение это обдуманное и, скорее всего, далось нелегко.

— Буду тебе очень благодарна, если ты займешься юридическим оформлением. Сделай все, что нужно, ты лучше меня в этом разбираешься. Я же хочу лишь жить с тобой в Редмиресе в тишине и покое.

— Ты не пожалеешь о своем выборе, Джейн.

— Я знаю. Прежде всего в жизни мне необходимо то, что нельзя купить, продать или выменять. Мне нужен только ты, Фрэнсис. Я уже говорила сегодня, что люблю тебя?

— Говорила, моя любовь, но слушать эти чудесные слова я готов постоянно. Никогда не забывай, что ты моя жена, я люблю тебя всем сердцем.

Душу переполняла радость от того, что она перед Богом связана с этим прекрасным, сильным мужчиной. Джейн обняла его за талию, поцеловала и с наслаждением вдохнула ставший знакомым аромат. В этом поцелуе была вся нерастраченная за годы жизни любовь, и Фрэнсис это почувствовал. Она отдавала ему все, что имела, и он принял дар с жадностью, впитал в себя, почувствовал, как тепло передалось и разнеслось по всему телу.

В конце лета появился на свет их сын, Чарльз Эдуард Рэндольф. Фрэнсис с облегчением склонился над женой — наконец-то свершилось! Зная, как опасны могут быть роды, он пережил несколько непростых часов. Джейн сидела перед ним, оперевшись спиной на подушку, приложив младенца к груди.

— Познакомься с сыном, Фрэнсис. Он совершенство, как ты и предполагал.

Фрэнсис взял сына на руки и сел рядом с женой. Джейн с гордостью и восторгом смотрела, как он улыбается, разглядывая сморщенное личико.

— Ты доволен, Фрэнсис?

Он повернулся, и глаза его засветились любовью и счастьем. Потянувшись, он убрал с порозовевшей щеки прядь светлых волос, губы растянулись в улыбке.

— Доволен — не совсем подходящее слово. Мой сын прекрасен, как и его мать. — В каждом слове отразились все эмоции, испытанные за последние часы в ожидании появления на свет малыша.

— У него темные волосы, как у отца. — Джейн подняла на мужа ясные, полные любви глаза.

Фрэнсис подался вперед, прижался лбом к голове Джейн, и они, словно вознося безмолвную молитву благодарности, залюбовались сыном, ставшим благословением их любви.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.