Студентка по вызову

Глава 1

– Ну, с богом.

Постучавшись в массивную дверь, я замерла в ожидании, готовая использовать любой повод, любую зацепку, чтобы слинять отсюда – из этого торжественного, выложенного мрамором коридора дорогущего кондоминиума в самом центре Манхеттена.

Это был мой последний шанс избежать собеседования, к которому я была совершенно не готова.

Два предыдущих шанса я позорно прошляпила – в первый раз, когда зачем-то подтвердила, что обязательно приду, в ответ на сообщение от профессора Мэйсона, и во второй раз, когда выходила из такси внизу его дома – там я замешкалась, запутавшись в полах своего длинного кардигана, а когда швейцар распахнул передо мной дверь, сбегать было уже глупо.

А надо было. Потому что я не готова.

Черт возьми, я совершенно не готова объяснять, почему именно мой план магистерской диссертации может заинтересовать Рика-его-величество-Мэйсона – самого востребованного светилу кафедры философии, из-под опеки которого вышло больше звезд, чем грехов из ящика Пандоры! К тому же еще молодого, красивого и всегда невероятно пахнущего – шепотом добавил некто совершенно распущенный, поселившийся с недавнего времени в моей голове.

Эх, не надо было вспоминать, насколько он крут! И так страшно – до колик в животе…

Меня начало слегка потряхивать, а в ответ на раздавшиеся в глубине огромной квартиры шаги, неожиданно задергался левый глаз.   

Надо было дать себе еще месяц – подучить английский, потренироваться на соседке по комнате, благо англоязычная... Никто ведь не поджимал, магистратура только-только началась!

Дура нетерпеливая! Захотелось заграбастать его раньше других, да? Раньше, чем он наберет квоту подопечных, и лавочка закроется? Вот и трясись теперь. Вот и представляй, как будешь сейчас на ломаном английском рассказывать, что же такого сногсшибательного в твоей теории влияния неоплатонизма на развитие современной философской мысли в России.

Шаги остановились в метре от меня, дверь мягко-премягко кликнула...

Может служанка откроет? Горничная? Сказать, что я ошиблась дверью, и сбежать?

Боже, я не готова, не готова…

Мои глаза лихорадочно заметались в поисках выхода, дыхание сжалось в груди…

Дверь открылась.

Поздно.

Одетый в свободные спортивные штаны и футболку, на пороге квартиры стоял сам профессор Мэйсон, собственной великолепной персоной – широченные плечи, накаченная грудь под тонкой белым трикотажем, зачесанные назад, мокрые после душа темно-русые волосы.

Откуда они здесь берутся, хотелось задать риторический вопрос – такие профессора? На каких протеиновых дрожжах их выращивают?

И как, спрашивается, я с таким руководителем буду диссер защищать?!

– Здравствуйте, профессор… – пролепетала, тиская ремень сумки и чуть не падая от волнения в обморок. Стараясь не смотреть туда, где с коротких, мокрых после душа волос стекали на загорелую шею капельки воды.  

Усугубляя мой трепет, профессор не отвечал – медленно, с ног до головы осматривая и чуть не обнюхивая меня – с таким подозрением, будто ожидал увидеть во мне какой-то подвох… Даже, я бы сказала, будто не меня ожидал, а кого-то… другого.

Кого-то… хуже? – пыталась понять я. Или лучше? Или…

Черт, зачем я надела такую короткую юбку?! 

– Сне-джана, не так ли?

Профессор поднял странно горящий взгляд к моему лицу и резко втянул носом воздух, словно хотел вдохнуть меня саму.

Сердце заколотилось по сумасшедшему – он знает, помнит мое имя, мое «первое» имя, как здесь говорят, не просто фамилию!

Вспоминая простейшие слова по-английски, я ответила – заикаясь и уже понимая, что в таком состоянии интервью я сто процентов валю.

– Д-да. Снежана. У меня… назначено. Собеседование. С вами. Может… я позже приду, если вы заняты? – ноги сами шагнули назад, в порыве робкой надежды, что я не вовремя, что что-то там перепутала – время, место? Возможно, я не поняла, и мне было назначено в его кабинете, а не в квартире? Да, там ремонт, но ведь это же и впрямь странно – кто назначает студентам интервью на дому?

Профессор чему-то усмехнулся, отодвигаясь от входа и распахивая передо мной дверь.

– Зачем позже? Давай, как договаривались. Проходи.

В который раз за день надежда умерла.

Подавив дрожь и стараясь не поднимать глаза, я перешагнула свой самый главный в жизни Рубикон.

Теперь дороги назад не было. Либо я сейчас преодолеваю свой страх, перестаю пялиться на все эти идеальные, гладкие мускулы под футболкой, и в четырех предложениях объясняю их хозяину, почему именно он должен стать руководителем моей супер-бупер-перспективной диссертации… либо окончательно расклеюсь, попрошу стакан воды, промямлю что-то про «панические атаки» и «синдром самозванца» и, криво улыбаясь, суну ему в руку синопсис моей будущей работы.

Что конечно же будет означать конец всему, потому что не успею я выйти за дверь, как мой синопсис окажется в корзине для бумаг у Мэйсона под столом.

Остановившись между открытой в гостиную, ультра-современной кухней и, собственно, самой гостиной, довольно аскетично для такой квартиры обставленной, я робко оглянулась.

Глава 2

Качнувшись вперед, девочка оперлась о стену и грациозно наклонилась, второй рукой касаясь карты чуть повыше Сицилии. 

Признаться, Рик в принципе не ожидал, что она будет знать, что такое «гуманизм», не говоря уже о том, что сможет показать, где он «зародился».

Если уж совсем по-честному, его совершенно не устраивало такое вот умничанье – по договору с агентством, нанятая для его игры проститутка должна была быть «в меру образованной». Примерно на уровне восьмого класса средней школы.

То есть должна быть в состоянии разобрать буквы в книге, которую он ее заставит читать, пока будет трахать, перегнув через столешницу своего огромного письменного стола.

Да и вообще, предполагалось, что опытная в ролевых играх эскортница, будет валить вопрос за вопросом, чтобы не избежать ни одного, даже самого маленького наказания.

Он уже предвкушал как она, соблазнительно изгибаясь и выпячивая задницу, обшарит всю огромную карту, после чего он заставит ее подойти и примется отчитывать за неготовность ответить на столь простой вопрос. А «студентка» будет всхлипывать и просить простить ее. Желательно на коленях.  

Вместо этого негодяйка совершенно точно и сразу же указала на Италию – хоть ей и пришлось нагнуться для этого нехитрого дела.    

Рик решил, что только из-за вида ее очаровательной попки, еле-еле прикрытой короткой и совершенно нескромной юбочкой, он не будет разочаровываться раньше времени.

Терпение – крайне важный элемент ролевой игры, как говорил Дерек – вальяжный антрополог из Брауна, с которым они вместе надрались на конференции по постмодернизму на позапрошлой неделе. Он-то и уговорил Рика перестать искать какую-то там неведомую «свою женщину» и воспользоваться главной привилегией состоятельного человека – покупать любых женщин, для любых прихотей и в любом количестве.

– Вот ты мечтал когда-нибудь трахнуть студенточку? – пьяно допытывался Дерек, не стесняясь поглядывая на тут же ошивающихся молодых аспиранток.

– Бред какой! Что за сексизм из тебя прет? – Рик не очень достоверно попытался изобразить возмущение. По ухмылке коллеги понял, что не прокатывает, вздохнул и потер переносицу. – Каждый, день, черт тебя загреби. Хотя нет, не каждый. Здесь они хоть одеваются более-менее… А вот в Л.А…. В Л.А., брат мой, можно было из-за кафедры и не выходить вовсе – стояк с утра и до обеда. Там они, понимаешь ли… в купальниках на лекции ходят. Прям так, в топе от бикини… Иногда не успев до конца вытереться после бассейна. Подозреваю, что часть из них делала это специально…

– Охренеть! – шептал Дерек, глядя на него расширенными глазами. – Как ты жил там без шлюх?!

Рик пожал плечами, не желая рассказывать, что женщина у него в Л.А. все же была – пусть и закончилось все не очень хорошо. Коллега по университету, молодая лаборантка с факультета биофизики и вроде бы умная женщина – Ким Рассел отчего-то решила, что между ними начинается «нечто прекрасное» и выедала ему мозг задолго после того, как он пресытился ее податливым, всегда готовым телом.

В общем и целом, мысль нанять проститутку и воплотить с ней те самые грязные мечты о полураздетых студентках легла в его голове на благодатную почву. И стресс снимется, и студентки целы останутся, и обойдется без идиотских обязательств перед явно не «его» женщиной.

Идею насчет конкретной, «профессиональной» ролевушки также подкинул Дерек, хоть Рик и подозревал, что сам-то коллега ни в чем подобном не участвовал.

А уж когда решился позвонить в одно эксклюзивное агентство под названием «Элитные знакомства» и узнал, сколько стоит чистенькая, образованная и непошлая девушка, по возрасту подходящая на роль студентки, удостоверился окончательно – не было у Дерека такого опыта даже во сне. Размеры зарплаты не те.

А вот у самого Рика размеры зарплаты были как раз «те». Все же профессор с мировой известностью в неполные тридцать семь.

Девушку он заказал на сегодня, на восемь вечера, но отчего-то, почти сразу же, та попросила перенести встречу на более раннее время – на четыре. Ему, в принципе, было все равно – разве что пришлось отменить собеседование с какой-то совершенно ненужной студенткой, которая отчего-то решила, что его заинтересует ее магистерская диссертация.

И ведь ладно бы докторская! – качал он в неверии головой, отправляя оба сообщения – одной девушке эротично-командное «Жду тебя ровно в четыре!», а другой – вежливый отказ и обещание позвонить, как только у него появиться свободное время.

После чего стал готовиться к встрече.

А точнее, принялся ходить туда-сюда по своей огромной квартире, нервно лохматить волосы и гадать о том, как вообще встречают женщину легкого поведения.   

Не цветы же ей дарят… А вдруг дарят? Все же у них игра, а не быстрый перепихон…

А может открыть шампанское? Рик сморщился – будет выглядеть будто он празднует конец вынужденного целибата (чем оно в принципе и являлось). Не очень-то по-мужски так радоваться женщине…          

В конце концов он остановился на основательном, горячем душе, а потом и холодном – сбить напряжение вперемежку с возбуждением. Не хватало еще встретить проститутку с дымящейся шишкой наперевес, как восемнадцатилетний подросток, празднующий совершеннолетие на родительские деньги.  

Глава 3

Мне показалось, я ослышалась.

– Эммм… Что, простите? – неожиданно для себя вспомнив, что в таких случаях говорят красивое французское слово «пардон» с ударением на первом слоге.

За несколько секунд до этого я поднялась от карты, довольно тщательно обведя страну исхода итальянского гуманизма и умудрившись нагнуться так, чтобы не сверкнуть перед профессором нижним бельем.      

Так мне показалось во всяком случае. До того, как я словила его крайне заинтересованный взгляд, направленный на мои ноги повыше колена. Сильно… повыше.

Кровь мгновенно бросилась мне в лицо. Что, черт возьми происходит?! Только пару минут назад я чуть не заставила профессора думать, что я с ним заигрываю, а теперь… теперь он сам пялится мне под юбку?

И с ужасом поняла – он пялится мне под юбку именно потому, что что я с ним якобы «заигрывала»! Я сама дала ему зеленый свет, когда погладила по руке! И продолжаю заигрывать, изогнувшись как шалава к машине будущего клиента.

Не успев осознать всю глубину своего падения, я дернулась и даже немного подскочила – настолько резким голосом Мэйсон повторил свой приказ.

– Подойди ко мне, я сказал.

Черт, черт… Надо как-то объясниться, дать ему понять, что произошла ошибка, что я не пришла сюда соблазнять его и…

Но это же он приказал мне нагнуться! Сам!

Он приказал тебе показать ему Италию, Лукьянова. А сделать это можно было самыми разными способами – и совершенно без всякой надобности нагибаться, выпячивая зад.

Не зная, куда деть трясущиеся руки, я подошла к креслу профессора. Стараясь не смотреть на него, заплетаясь языком, промямлила.

– Простите... Я… я не хотела вас… вы не так поняли…

И только тут я вспомнила, что он позвал меня еще и потому, что я что-то там не так ответила.

Италия! Я ошиблась, указав на Италию, когда он спросил про движение гуманизма!

Но… ведь это спорно! Афинский гуманизм не считается классическим – он всего лишь предвестник! Далекий предшественник!  

Я решила не сдаваться так быстро – пусть я в его глазах уже стопроцентная шлюха, но дуру я из себя делать не позволю!  

– Что вы имеете в виду, профессор? – вскинулась, распрямляя плечи. – Я… я не ошиблась! Я показала именно ту страну, в которой зародился гуманизм, как мы его знаем!

Его глаза опасно вспыхнули, он весь подобрался и подался вперед – так резко, что я отпрянула.

– Поспорить решила? Опасное дело – со мной спорить. Я не жалею проигравших!

Странным образом, мне показалось, что он не разозлился, а как-то весь… раздухарился? Взбудоражился? Напрягся?

И вообще, выглядит так, будто собирается не спорить на академические темы, а запрыгнуть в какой-нибудь дорогущий спорткар и унестись в ночь на скорости двести километров в час.

Даже жилка на виске взбухла от возбуждения.

Я сглотнула слюну, старясь не употреблять этого слова в отношении профессора даже в мыслях.

– Не то чтобы я очень хотела спорить с вами, но…

И тут я сообразила. Я ведь реально могу таким образом отвлечь его от подозрения, что явилась сюда пробивать себе дорогу через постель. Начнем спорить, доказывать что-то друг другу… Слово за слово… Авось и выровняю весь это наш кривой старт.

А там и проект свой втихаря достану… И всё, неловкая тема будет закрыта!  

– А вообще, да – я не согласна! – выпрямившись, я распрямила плечи, готовая к битве. – Не было в Древней Греции никакого гуманизма! Развитие философской мысли было. Математика была! Логика была! А вот гуманизма… не было!

– Не было, говоришь? – профессор сощурил на меня глаза, и я увидела, как его пальцы впиваются в подлокотники кресла.  

– Не было! Ну то есть… мне так кажется.

Я вдруг начала сомневаться – а вдруг я не права?

Но с другой стороны – что я уже теряю? Да ровным счетом ничего, учитывая весь этот дурдом, в который я ввязалась! Наоборот – говорят, на западе профессора любят уверенных в себе, отстаивающих свое мнение студентов. Вот и повышу свои шансы на уважение!  

А окажусь неправа? Ну что ж… Не будет же он меня розгами бить? Попрощаюсь и уйду с гордо поднятой головой.

Что я, в самом деле, расквасилась? Профессоров что ли других на свете нет?

– Ну что ж, поиграем в твою игру! – Мэйсон хлопнул руками по подлокотникам и встал, совершенно бесстыдным образом поправляя на поясе свои широкие, спортивные штаны – будто ему в них тесно было. – Но если я докажу тебе, что ты неправа… у тебя будет только два выхода – вылететь из университета и отправиться туда, откуда тебя принесло в «Большое Яблоко» или… приложить все усилия, чтобы я простил тебе твою наглость и невежество. Очень серьезно… приложить. Я, надеюсь, ты уже в курсе, что ректор нашего с тобой университета – мой очень близкий друг и легко поверит, если я расскажу ему, как ты предлагала мне взятку в обмен на поддержку в академическом процессе?

У девушки так широко раскрылись от изумления глаза, что на мгновение Рик забыл, что все это – искусная, дорого оплаченная игра. А уж когда эти темные глаза заволоклись страхом, он чуть было не потребовал у Снежаны прекратить переигрывать – уже как-то не по себе становилось…

Глава 4

«Не прощаю подобные выходки… не прощаю подобные…»

Мысли барахтались, вертелись в голове нестройной кутерьмой, периодически складываясь в совершенно непостижимый факт – я проспорила в своей попытке показаться умнее, и меня теперь в наказания вышвырнут из университета по ложному обвинению во взятке.

Или предложат каким-то образом… уговорить профессора не сердиться.   

Охренеть… просто охренеть…

Однако, я все еще не могла поверить в то, что услышала. Серьезно? Раз я окалась в нашем споре неправа, он… что сделает?! Соврет ректору, что я пыталась дать ему на лапу?! Чтоб меня выгнали или того хуже, посадили?!

И ведь поверят даже и без прямых доказательств, если в принципе ему доверяют! Но доказательства есть – вот они! Пришла сама в личные апартаменты, напросилась, можно сказать. Настояла. Проект принесла, чтобы подписал после «сделки». А вот то, что я без денег была – ну так кто ж в наше время взятки наличкой дает?

Да что ж он за профессор-то такой! Сволочь он, а не профессор!

– Ну? Что же ты выбираешь? – развязным голосом поинтересовался этот гад, наблюдая за моими страданиями.

– А?.. – я уставилась на него сквозь слезы, не понимая ни о чем он, ни что вообще происходит.

– Мне уже звонить ректору? Или будешь заглаживать впечатление?  

Мне вдруг стало страшно – я начала смутно понимать, что он имеет в виду. Уж больно вальяжной была его поза – усевшегося прямо передо мной на стол. А этот голос? Медленный, хрипловатый… чуть подслащенный явно ощутимой похотью…

А раздевающий меня взгляд?

Боже, неужели он имеет в виду то, что я подумала?!

У меня внезапно затряслись руки и пришлось спрятать ладони под ляжки, чтобы он не заметил, как они дрожат. Опустив глаза, я уставилась на все еще разложенную у меня на коленях книгу.  

«Софокл в прославленной трагедии «Антигона» передал восхищенный взгляд древнего грека на человека: Много есть чудес на свете, но Человек - их всех чудесней», – бросилось в глаза.

Да чтоб он там сдох во второй раз, этот Софокл! Защитник человечества, то же мне! Перетрахал небось всех розовощеких мальчиков своей академии во имя гуманизма, а мне тут отдувайся за его пустомельство!

И вообще, мы в Нью-Йорке живем или в каком-нибудь зауральском селе, где меня пытается шантажировать местный авторитет, мечтая завалить на сеновале?!

Готовая разразиться гневной отповедью, я стрельнула глазами вверх и… застыла, тяжело глотая слюну. Потому что под мягкой тканью серых спортивных штанов моего профессора, прямо спереди, между слегка расставленных ног, отчетливо топорщился… холм. Серьезный такой, оттягивающий плотный трикотаж холм.  

Совершенно машинально я закрыла глаза, падая обратно в кресло.

Ибо до этого все можно было списать на мои домыслы, а вот теперь домыслы получили вполне конкретное, физическое доказательство.

Он меня хочет. Реально физически… хочет. Захотел, когда я сначала погладила его по руке, а потом, отклячив зад, наклонилась в своей коротенькой юбке, показывая Италию.

Задним умом, анализируя себя, я понимала, что становлюсь жертвой всем известного шовинистического стереотипа – сама-дура-виновата… И что так нельзя, и что я совершенно ни в чем не виновата! И если сейчас скажу, что «не хочу», буду иметь на это полное право.

И все же… все же стереотип играл свою деструктивную роль. Мне действительно стало стыдно и захлестывало чувство вины – спровоцировала мужика, соблазнила… а теперь в кусты?! Нет, дорогуша, так не получится. И отдуваться тебе придется не за Сократа с Софоклом, а за себя любимую. За ту самую, пресловутую, печально известную «короткую юбку».

Щеки неожиданно коснулась чужая рука – прохладная и сухая, до странности нежно поглаживая и очерчивая контур моего лица. Я еще раз сглотнула и нехотя открыла глаза, в душе надеясь, что этот кошмар уйдет, окажется сном или каким-нибудь горячечным бредом…

– Профессор… – начала было осторожно, пытаясь не спугнуть этот момент, когда он судя по всему проникся ко мне эдакой нежностью хищника, желающего поиграть с добычей перед тем, как размазать ее по земле здоровенной когтистой лапой.

Когда-то я слышала лекцию по женской безопасности и запомнила, что именно в такой момент можно попытаться воззвать к совести похитителя.

Однако слова застряли в горле в очередной раз, потому что теперь передо мной красовался не только холм под спортивными штанами, но мощный и мускулистый, совершенно голый мужской торс.

Довольно… охренительный торс. Глаз не оторвать какой торс. Снос башки, если уж быть честными.      

Интересно, почему все красивые мужчины такие подонки?

Заметив, без сомнения восхищенный, мой взгляд, профессор довольно ухмыльнулся. Потянулся куда-то, взял со стола телефон, потыкал в него пальцем… и показал мне экран с уже готовым к звонку контактом ректора Маклеода.    

– Ну что решила, Снежана? Будешь послушной девочкой, или я набираю этот номер?

– Набирайте.

Снежана выдохнула и обреченно закрыла глаза.

Рик уставился на нее, снова не понимая, зачем она так реалистично играет.

Глава 5

Ты собираешься поцеловать проститутку, Рик – предупредил он себя, уже понимая, что все равно сделает это. Что его притягивает к этому ангельскому личику с алыми, порочно-припухшими губами… с такой силой притягивает, что никакой здравый смысл тут не поможет.

Да и о каком здравом смысле может идти речь, когда в голове пожар, и по венам пожар, а в штанах все колом стоит, так что уже больно!

Ни секунды больше не размышляя, он дернул девушку к себе за талию… и растаял, впечатавшись ртом в ее губы – сладкие и упругие, как молодой персик… Подхватил ее рукой за попу, и, стараясь не лезть больше пальцами в прореху в лосинах, приподнял и прижал к собственному паху, раздвигая коленом ноги…

– Ммм… – промычала она неразборчивое, судорожно сжимая его плечи – не то отталкивая, не то притягивая к себе.

Нет, не промычала – с восторгом понял вдруг Рик. Простонала! Простонала, черт бы ее побрал – раскрываясь и расслабляясь в его руках! Наконец-то!

Судорожно, жадно он продолжал целовать ее – пытаясь разжечь в ней ответный огонь… в восторге от того, как она вздрагивает, каждый раз, когда он касается ее языка… Одновременно пытался понять, отчего именно Снежана простонала – что он сделал такого, отчего ее колени вдруг превратились в желе и она повисла на нем, пальцами впиваясь в плечи.     

Колено! – понял после того, она в очередной раз передернулась и слабо пискнула ему в рот. У нее крыша едет от грубого втирания колена ей в промежность. Что ж, вполне естественно – учитывая, что до этого он успел дать ей прочувствовать, каково это – «голое прикосновение» к ее самому чувствительному месту...

Хотя, о чем это он. У девушки ее профессии этих прикосновений каждый день – по сотне раз, если не больше… А значит… значит, он не просто так приласкал ее там, а приласкал как надо! Так, что даже опытную проститутку повело от его пальцев!

Стараясь не думать о том, что напоминает идиотов, которые с гордостью рассказывают, как довели до оргазма путану, он решил продолжать экспериментировать…

Потому что закинуть ее ноги себе на плечи, ворваться внутрь и тут же кончить он успеет всегда.

Не убирая чудодейственного колена, Рик слегка отстранился, заставил себя прекратить поцелуй – с удовольствием заметив, что Снежана сама потянулась за ним… буквально на секунду – но потянулась.

– Так приятно? – не сводя с ее лица глаз, медленно, круговыми движениями он терся коленом у нее между ног, для верности задрав спереди юбку, чтоб не мешала.     

Снежана не отвечала, но по чуть закатанным зрачкам и полураскрытому рту, с каждым толчком выдыхающим чуть слышное «о…» он видел – да, ей приятно… Очень приятно. Так приятно, что в трусиках у нее уже точно озеро...

От одной этой мысли его так повело, что чуть не вжался в ее промежность кое-чем поважнее колена… О да. Два-три толчка ему бы точно хватило…     

Но кончить в первый раз он хотел не куда-нибудь, а ей в рот. Или в крайнем случае, между сисек.

Кстати, о сиськах…         

Рик вдруг понял, что так увлекся тем, что у девушки между ног, что совсем забыл про грудь! А ведь она у нее, без сомнения, замечательная!

Зафиксировав Снежану все тем же коленом, одним ловким движением он дернул во все стороны полы ее рубашки, наплевав на пуговицы. Всегда хотелось это сделать – вот так взять и рывком!

Снежана ойкнула, закрываясь, но он не позволил – зарычал на нее, как дикий зверь.

– Не дергайся, я заплачу!

Весь разум потерял при виде открывшихся его взору небольших, идеальной формы полушарий, прикрытых тонким лифчиком, и хорошо заметных розовых, остреньких и ОЧЕНЬ напряженных сосков под ним. Рванул лифчик наверх, и прям так, не снимая полностью, нырнул головой и сильно втянул один из сосков в рот.

– Ммм… – глухо заурчал, закрывая глаза, шалея от ощущения, от сладости, от запаха ее кожи и от всего ее женского естества…

– О божебоже, что вы… – зачастила девушка – судорожно, сквозь зубы, дергаясь под ним и почти выдирая на макушке волосы...

Дыхание вырывалось из ее рта скомканными, рваными вздохами, спина выгнулась дугой, а ноги стискивали его так крепко, словно она хотела их сжать, сдвинуть между собой.

И Рик внезапно понял почему, понял, что если позволит ей сейчас как следует потереться об него – она кончит! Прямо так, на столе – пока он ласкает ее невероятно чувствительную грудь… Еще, наверняка, и оборется до хрипоты…   

Комната слегка поплыла перед глазами, и он схватился за собственный пах, зажимая там все и зажмуриваясь, продолжая всасывать и перекатывать языком розовую вершинку…

– Пожалуйста-пожалуйста… – заныла под ним Снежана, выгибаясь еще круче и мотая по столу головой, сама не зная, чего требовать.  

Зато Рик знал – очень хорошо знал.

Что ж, придется отложить «в рот» - никакой рот не сравнится с мокрой, жаждущей его норкой! Это нельзя упускать ни в коем случае, даже если он тут же, на месте и обкончается вместе с ней, рыча и видя искры перед глазами.  

Презерватив! – в последний момент вспомнил, сам не веря, что может связно думать, когда пар из ушей валит. Сунул руку в карман, вытащил резинку, привычным жестом порвал, невольно представляя, как в следующий раз заставит Снежану саму надеть его и раскатать по члену губами…

Глава 6

Домой я доехала все в той же прострации, чуть не проехав свою остановку.

Каким-то чудом вспомнила, что надо бы зайти в магазинчик в переходе, посмотреть, нет ли там колготок. Зашла, купила, даже не обращая внимание на размер, и тут же, в общественном туалете переоделась, выкинув рванье вместе с трусами в мусорку. Отлично понимая, что если я решу, что меня все же изнасиловали, никаких доказательств у меня теперь не будет.

Душ приняла, одежду рваную выбросила, разрывов явно никаких нет – уже почти и не болит совсем между бедер. Кому и что я докажу теперь?

Да и надо ли, учитывая, что сама поддалась на угрозы и шантаж, сама ноги расставила, а в конце даже умудрилась удовольствие получить?

Уж лучше забыть об о всем этом – тем более, что мой план с телефоном сработал на удивление гладко – я даже была слегка шокирована легкостью, с которой профессор отдал мне свой телефон – учитывая, что я вполне могла позвонить с него тому же ректору.

Отчего-то посомневалась, прислушиваясь к звукам в душе – похоже, этот гад еще и напевал что-то на радостях. Взяла себя в руки, быстро собрала все, что могло помочь ему найти меня, стерла нашу переписку, контакт… и ушла из этой богатой квартиры, стараясь не оглядываться, чтоб ненароком не передумать.

И вот теперь, медленно, не обращая внимания на толпящихся в коридорах соседей, я добрела до своей комнаты. Не глядя вытащила ключ, отперла дверь со второй попытки, включила свет…

И взвизгнула, зажмуриваясь и пытаясь выкинуть из головы открывшуюся мне сцену из любительского порно – с соседкиной кровати вытянутые ко мне мужские ноги с грязными пятками, а на них – вернее на том, что торчало между ними – с упоением и стонами прыгала моя соседка, третьекурсница из Нью-Джерси, Ванесса Доглби.

– Выключи! Выключи немедленно свет! – завизжала на меня Ванесса, пока я тупо стояла у входа, не зная, то ли бежать отсюда, то ли захлопнуть за собой дверь, потому что сзади меня был только коридор с бродящими по нему студентами.

Все еще не открывая глаз, я дотянулась до выключателя, щелкнула им и ретировалась в коридор, бормоча извинения.     

Ждала я не очень долго – вероятно, сбила этим «прыгунам» весь настрой. Через пару минут, старательно делая вид, что он тут не причем, мимо меня проскользнул незнакомый парень – высокий, смуглый брюнет с трехдневный щетиной на щеках. Довольно симпатичный, и даже, можно сказать, брутальный, но все, о чем я могла думать, глядя на него – это его пятки. Его грязные, уродливые, заскорузлые пятки.

Все-таки не зря мужики в порнухах в ботинках трахаются, а женщины в туфлях. Пятки – это не эротично от слова совсем. Хотя у Мэйсона, наверняка, даже пятки красивые...  

Я скривилась и чуть не хлопнула себя по щеке, не понимая, как могу даже думать о нем в этом контексте – после всего, что между нами произошло. Изо всех сил стараясь переключиться на настоящее (как бы неприятно оно ни было), я зашла обратно в комнату и ойкнула, наткнувшись взглядом на Ванессу, все еще голую, но слава богу, забравшуюся под тонкую простыню.

В который раз пожалела, что выбрала для проживания не дом для аспирантов, а общую, студенческую общагу, где отдельные комнаты не полагались. И ведь стоило бы на каких-нибудь пару сотен баксов дороже! Но нет, пожалела, сэкономить хотела! Сиди теперь, общайся с посторонней голой девицей, когда больше всего на свете хочется забраться в кровать, отвернуться и поплакать.

Реальность оказалась гораздо хуже, чем я предполагала. Вместо того, чтобы начать трепаться о себе и своем любовнике – чего я опасалась, но все же рассчитывала пережить – Ванесса решила, что самое время начать расспрашивать о том, что случилось со мной, и почему я выгляжу так, будто по меня поимела вся Красная Армия.    

– Слушай, я немного… не в настроении… – отмазалась я, радуясь, что хотя бы не сказала ей, к кому ходила. А то она быстро сложит два и два.

– Так нечестно, – обиженно вытянула губки соседка. – Ты меня застала за трахом, и мне будет некомфортно с тобой жить, пока сама что-нибудь интимное про себя не расскажешь! Знаешь, как мне стыдно теперь!

У меня даже челюсть отвисла. Что за идиотская логика?! Или это какое-то извращение модной идеологии «обиженности»? Когда требуется из кожи вон лезть, лишь бы кто-нибудь себя «некомфортно» не чувствовал?

– Так это я виновата, что ты здесь трахаешься с посторонними мужиками?! В нашей общей комнате!

– Ты сказала, тебя долго не будет, – пожала плечами Ванесса. – К тому же, это не посторонний. Это Дэниэль, аспирант, младший лектор по какой-то математической мути... Я его в деканате подцепила – мы вместе там в архиве подрабатываем.  

А вот тут мне пришлось присесть на кровать – ноги внезапно ослабли.

– Аспирант? – голос резко охрип и пришлось слегка прокашляться.

– Ага. Только не говори никому, а то его уволят… – Ванесса потянулась за собственным телефоном и принялась набирать сообщение.

– Я-то не скажу… А ты не говорила ему, как меня зовут?   

Ванесса нахмурилась.

– Нет вроде. А что?

– Да так… – смутившись, я встала и пошла к нашей маленькой, импровизированной кухоньке – у дальней стены тумба с установленными на ней чайником и подносом с множеством пакетиков и баночек. Открыла дверцы тумбы, достала чашку, включила кнопку чайника.

Глава 7

Несколько минут после того, как вышел из ванной, Рик пребывал в полнейшей растерянности. Ходил по комнатам, звал ее, уговаривал не дурить и не играть с ним в прятки. Думал даже поначалу, что это она ролевушку продолжает, по плану которой он теперь должен начать ее утешать и извиняться – что выльется в какое-нибудь страстное куни на кухонном островке.

А когда, наконец, осознал, что она реально ушла, и не то, что на ночь не останется, но слиняла аж на целых ДВА ЧАСА раньше обговоренного времени! – разозлился не по-детски.

Вспомнил все существующие в английском языке маты, залпом выпил полстакана коньяка… врезал даже в дверь кулаком, чуть не сломав себе костяшки.

И ведь оставил-то девчонку на каких-то пять минут, пока мылся и приводил себя в порядок!

Пел еще в ванной, кретин – что еще больше заглушило звуки ее ухода «по-английски».

И что обиднее всего – чувствовал, что она собирается слинять! Чувствовал тревогу, но предпочел проигнорировать, не желая признавать, что от него в принципе кто-то хочет слинять. Что кому-то его сексуальное мастерство могло не понравиться.

А ей явно что-то не понравилось, капризной дурочке, хоть он и заставил ее покричать от удовольствия.

С одной стороны, понятно, что. Наверняка, лишаться девственности не самое приятное занятие… но ведь он никого не заставлял! Знала, на что шла!

А может, не знала? Может, не ожидала, что он будет таким грубым?

Да и был ли он грубым? Черт возьми, да учитывая то, что он вообще не был в курсе ее маленькой проблемы – он был аккуратен как хирург! У этой принцессы уже через пять минут ничего не болело! И крови было самую малость! Только на резинке и осталось!

– И вообще… Могла бы и сказать. Идиотка… – проворчал, постепенно успокаиваясь и решая, звонить ли в агентство – жаловаться на сбежавшую раньше времени проститутку.

С одной стороны – отчего бы и не пожаловаться? Разве он не неудовлетворенный клиент? У него как минимум еще шесть на девять намечалось, не говоря уже про ее сладкую попку, без сомнения давно распечатанную. Это ж ее, родимую, «девственницы» из секс-индустрии используют, чтобы сохранить свой главный козырь – с которым можно потом и замуж выскочить, убедив какого-нибудь арабского шейха в своей абсолютной невинности.

Да и не только в замужестве дело, вспомнил Рик – ролики 18+, в которых кого-то трахают в первый раз, особенно группой, разыгрывая изнасилование, невероятно популярны на всех порносайтах, и без сомнения, ОЧЕНЬ хорошо оплачиваются. Это явно стоит того, чтобы не прям так сразу лишаться девственной плевы. Не с первым же клиентом, во всяком случае. Не с кем попало.

Улыбка невольно растянула его губы, и он положил телефон, на котором уже набрал номер агентства. А ведь он, получается, и есть тот самый – «не кто попало». Девочка ведь свое самое главное, самое сокровенное, и возможно, единственное богатство ему отдала.

Ага, поморщился он. Отдала и свалила в закат, решив, что он и так должен быть по гроб жизни благодарен за такой подарок.

Рик вдруг забеспокоился – а вдруг у нее травма? Не физическая, в этом он точно был уверен. Моральная травма – вот что страшно. Особенно, если окажется, что он же, косвенным образом, в ней и виноват.

Вдруг, потеряв девственность, девушка осознала, кто она и чем занимается? Задумалась, куда идет по жизни, начала переосмыслять губящие ее решения…

– Твою ж мать, вот только психологом у проститутки я не работал! – разозлился он наконец – на себя даже больше, чем на нее. Его тут развели, как лоха, а он сопли распускает, дебил.

Впрочем, это уже неважно, решил он. Важно вернуть ее и заставить отработать хотя бы то, что ей заплатили. И нежным он теперь точно не будет – за все заплатит маленькая дрянь!

У него аж дух захватило при мысли о том, что он с ней сделает – как заставит ползать на коленях, вымаливая прощения, представил ее прекрасные глаза на уровне ширинки… и как медленно-медленно она опускается на него ртом, захватывая целиком – прямо в горло, до самых гланд. И дальше, и глубже, не выпуская и не отводя от него расширенного, возбужденного взгляда...

Полотенце на его бедрах оттопырилось, и ему пришлось придерживать его рукой, пока снимал блокировку с телефона. Что было чревато потерей самого телефона, потому что руки вспотели, и дивайс в любое мгновение мог выпасть и полететь на каменную плитку.

Однако, терпения уже не было.

Поколебавшись между жалобой в агентство и звонком самой девушке, Рик смилостивился и выбрал последнее. Все же, лучше пусть он сам ее накажет, чем хозяева, а, по сути, сутенеры, влепят ей какой-нибудь гигантский штраф или еще что похуже.  

Пока решал, успел открыть приложение телефона, полез в звонки, сообщения...

И нахмурился, уставился на последнее – его переписку с той студенткой, что навязывалась к нему в аспирантки. А точнее, его отказ ей – вежливое и холодное «я вам позвоню на той неделе, когда появится время».

Прокрутил сообщения вниз и снова вверх…  

– Да где же оно… – пробормотал, тупо прокручивая заголовки всех его последних бесед.

Переписки с прекрасной путаной, заканчивающейся его словами «жду тебя ровно в четыре» категорически не было.

Глава 8

Спустя какое-то время, допив все, что еще оставалось в бутылке, Рик постепенно начал успокаиваться.

Да, он, конечно, виноват. Страшно и безусловно виноват перед ни в чем неповинной девочкой.

Но ведь он спросил, уточнил – Снежана ли? Зачем же она ответила – «да»? Из стеснения? Не так его поняла? Вроде как с английским у нее все в порядке было.

Ведь не может же так быть, что ее зовут тем же редким именем, что и проститутку? Тем более, скорее всего это вообще не имя, а сценический псевдоним – проститутки ведь часто берут изысканные и вычурные псевдонимы. Виолетта, Роксана… Мерилин…

Не то, чтобы он имел раньше дело с проститутками, но, по крайней мере, с порно-актрисами именно так дело и обстоит.

Нет, решил он. Не бывает таких совпадений. Да и имени, скорее всего, такого не бывает.

Однако же, проверить не помешает.

На несколько минут его отвлек звонок в дверь – принесли ужин, что он заказал ранее из ресторана. Ужин, который должен был быть разделен с оставшейся на ночь Снежаной.

Да-да. С той самой Снежаной, которую он фактически изнасиловал. И которая сидела бы сейчас рядом с ним за столом, сломанная и угрюмая, ковыряя вилкой потерявшую вкус еду… А он продолжал бы восхищаться, какая она отличная актриса, и строил бы свои пошленькие планы на оставшийся вечер. И продолжал бы, урод такой, заставлять и принуждать ее к сексу, отрываясь по полной программе… Все ж уплочено, «сэр»!

– Тьфу! – с омерзением к себе сунул коробку с этим проклятым ужином на двоих в холодильник, Рик вытащил из холодильника банку с оливками, уселся в офисе за компьютер и принялся искать ту, перед которой он теперь был в неоплатном долгу.    

Для начала проверил список преподавателей университета – если девочка хотя бы кому-то ассистирует, хотя бы временно или на добровольных началах, она будет в этом списке. 

Не было.

Он вздохнул. Среди студентов ее найти будет тяжелее. Как бы не пришлось в деканат наведаться…

– Снежана, Снежана… – бормотал он, вбивая в поиск разные варианты орфографии этого странного имени. Попробовал и Snejana, и Snezhana и даже Snezhane, на английский манер. Прогуглил этимологию этого имени – действительно, оно существовало. И даже имело довольно красивое значение – снежная, белоснежная.

– Snowwhite! Белоснежка! – поняла вдруг он. И чуть оливкой не подавился, поняв, до какой степени это имя ей подходит – чистая, юная Белоснежка из Диснеевского мультфильма! Такая же идеальная, белейшая кожа с персиковым румянцем, те же сочные, гладкие, каштановые волосы, глаза даже похожи – большие, ореховые, с густыми, темными ресницами…

И с этим осознанием его вдруг такое отвращение к себе захлестнуло, что чуть не завыл. Она ведь и по характеру такая – открытая, милая и покладистая. Девочка-принцесса из сказки – таких больше не делают в современном мире. Наслышалась, небось, о нем, светиле факультета, пришла просить поддержки… Как к старшему пришла – тому, кому можно доверять. Кто выслушает, поймет и не обидит… Проект небось принесла показать…   

– Сссука… – Рик несколько раз ударил себя кулаком в лоб, а потом закрыл все лицо ладонями, пытаясь восстановить дыхание. Похоже, ему тоже психолог теперь не помешает – с такой ненавистью к себе жить непросто.    

Однако, раскисать не время, решил он спустя пару минут – Белоснежке всяко хуже сейчас, где бы она ни была. Стиснув челюсть в волевой попытке взять себя в руки, открыл сайт факультета философии – вряд ли девушка пришла бы к нему, если бы училась на другом.

Залогинился как преподаватель, открыл закладку «курсы» и для начала проверил список своих студентов – тех, кто записался на три его курса в этом семестре.

Снежаны среди них не было.

– Окей, ожидаемо… – пробормотал, стараясь не поддаваться чувству разочарования. Кто сказал, что это будет просто?

Следующим шагом вбил в поиск университетского сайта ее имя – опробовав по очереди все варианты произношения.

Ничего. То есть, почти ничего – единственная Снежана, которую он таким образом нашел, никак не тянула на молодую, русскую студентку. Хотя бы потому что имела испанскую фамилию и была свободным слушателем его курсов – что обычно говорило о преклонном возрасте.

Оставалось еще два варианта, но второй задействовать пока не хотелось – уж больно он был кардинальным.

Для первого надо было набрать деканат.

– Добрый вечер! – обрадованный, что там все еще работают, проорал Рик в ответ на усталое приветствие незнакомого администратора. – Я бы хотел просмотреть список всех студентов философского факультета. А заодно и исторического. Кто-то забыл у меня в кабинете эссе – без фамилии и указания курса.

Он ожидал чего угодно – расспросов, оправданий что никак не могут предоставить ему такую информацию, просьбу звонить ректору, принести забытую вещь в деканат…

– Нет проблем, – ответил усталый голос. – Вышлем весь список. Только с утра, профессор, сейчас уже никого нет, кто мог бы выполнить вашу задачу...

«Никаких с утра!» – чуть было не заорал он. – «Шлите прямо сейчас!»

И все же сдержался – такое нетерпение вызвало бы кучу подозрений, а в данной ситуации надо было действовать решительно, но без огласки.