Сводная сестра мажора

Пролог

Слава вдруг садится и, расстегнув пуговицы на рукавах рубашки и первые две на груди, стягивает ее через голову и отбрасывает в сторону. Я испуганно сажусь, глядя на него.

— Что ты делаешь? – спрашиваю, облизывая пересохшие губы. Взгляд сам собой сползает на его торс, и я несколько раз подряд заставляю себя вернуться к глазам парня.

— Хочешь потрогать? – отвечает он вопросом, а глаза блестят так, что видно даже в тусклом свете лампы.

— Ты… Ты что, с ума сошел? Ты пьян?

Глупый вопрос, учитывая, что мы только что нормально разговаривали.

— Дай руку, – он протягивает мне свою ладонь, я испуганно моргаю, и он сам берет ее.

Тянет, заставляя коснуться пальцами его плеча, и ведет ниже: грудь, солнечное сплетение, живот… Я должна отдернуть руку, но меня словно парализовало от этих ощущений, от того, как я касаюсь его кожи, его тела. Стучит в висках, сердце заходится в груди, а рука откровенно дрожит.

— Нравится? – голос Славы стал хриплым, парень смотрит на меня, не отрываясь. Он садится ближе, и я испуганно выдыхаю:

— Слава…

— Я даже не трогаю тебя, – он наклоняется к моему уху, и я прикрываю глаза, чувствуя, как внизу живота тяжелеет. – Просто спросил, нравится ли тебе? – он говорит мне эти слова в шею, и по ней бегут мурашки.

— Это безумие, – шепчу я, не открывая глаз, тяжело дышу, цепляясь пальцами за покрывало. – То, что мы делаем сейчас.

— Но тебе нравится?

— Да, – выдыхаю я и испуганно распахиваю глаза. Смотрю на Славу, который сидит на расстоянии не больше десяти сантиметров. – Нет, – добавляю тут же, он только усмехается.

— Нравится, – снова шепчет мне на ухо, а в следующее мгновение его рука зарывается в мои волосы, я судорожно тяну носом воздух. Слава меняет положение, нависает надо мной, толкая плечом мое. Я оказываюсь на спине, а он сверху, снова не касаясь. Только наши тела очень близко друг к другу.

Я хочу сказать, чтобы он остановился, чтобы ушел. Напомнить, что я запрещала ему касаться меня, и не могу. Тело скручено ожиданием, оно напряжено и требует продолжения. Низ живота тянет, и от этого сладко и одновременно плохо, потому что недостаточно, потому что хочется больше. В голове дурман, словно разогнавшаяся кровь усилила действие алкоголя.

— Мы не должны, – шепчу я, – я не хочу… Я не могу так.

— Ничего не будет, – шепчет Слава. – Я обещаю, что… Секса не будет. Я буду касаться тебя только руками.

— Ты что?.. – и тут же чувствую, как его ладонь ложится мне на живот, забравшись под футболку. Меня встряхивает, я не могу этого контролировать, живот дергается, импульсы рассыпаются по всему телу. Я цепляюсь за Славины плечи, отчаянно мотая головой.

— Расслабься, – шепчет он. – Все будет хорошо.

И его рука опускается ниже, к кружевам трусиков.

Глава 1

Регина

— Рэгги!

Я веду взглядом по пестрой толпе в направлении голоса. Ленка машет рукой, пробираясь ко мне. Хихикаю, наблюдая, как она орудует локтями под недовольные возгласы окружающих. Московский вокзал напоминает муравейник: так много людей и все куда-то спешат.

Скорость потока намного больше моей, я чувствую себя неуютно, потому отхожу в сторону, дожидаясь подругу. Через полминуты принимаю ее в объятья, для чего приходится наклониться: в Ленке дай бог метр шестьдесят, а каблуки она носит только по исключительным поводам. Я выше ее сантиметров на пятнадцать, и рядом мы смотримся забавно.

— Ты чемодан так не оставляй, – разжав объятья, Ленка хватает его за ручку. – Это Москва, детка, глазом моргнуть не успеешь, останешься без шмоток. Погнали, закажем такси через приложение, а то вокзальные дерут такие бабки, что в салоне должен быть как минимум золотой унитаз. На, вбей адрес.

Я смеюсь, поправляя ручку спортивной сумки, перекинутой через плечо, и беру телефон. Ленка с энтузиазмом тянет меня вперед, я улыбаюсь в ответ, хотя в глубине души нервничаю. Слишком многое в жизни меняется. Один переезд из провинциального города в Москву уже чего стоит. А еще новый институт, новые люди и… новая семья. Точнее, новая семья мамы.

Когда в начале весны она заявила о своем желании съехаться с мужчиной, я была рада. Ей всего тридцать девять, она хороша собой и заслуживает счастья. Но вот что придется перебраться в Москву – это стало полной неожиданностью. Конечно, мама права, тут для нас обеих больше возможностей, но все равно менять жизнь так кардинально – страшно до ужаса.

— Прошу, – Ленка торжественно открывает передо мной дверцу такси, пока водитель грузит в багажник чемодан и сумку. Залезаю на заднее сиденье, подруга юркает следом.

— Боишься? – спрашивает, когда мы трогаемся с места и долго пытаемся вырулить на основную дорогу, запруженную машинами.

Я была в Москве всего один раз, но мы тогда ходили с мамой по туристическим местам, и ощущения были совсем другими. Сейчас смотрю на этот город как на место, где мне придется жить. И масштабы впечатляют. Четыре полосы движения – это вообще нормально?

— Немного боюсь, – отвечаю подруге, отрываясь от окна. – Все-таки очень странно жить с совершенно незнакомыми людьми. Хорошо, что мама уже там, будет меньше неловкости.

Мама переехала еще в конце мая. Мне нужно было сдать экзамены в институте, потом пройти практику, и только после этого подавать документы на перевод, чтобы оказаться в новом ВУЗе без хвостов.

Мысль об учебе страшит меня еще больше. Ведь я перевожусь в лучший университет Москвы. Знаю, что посодействовал этому мамин новый мужчина, и хотя уверена в своих силах, все равно боюсь. Это ведь ого-го какой уровень знаний.

— Брось, все будет хорошо. Если он позвал твою маму жить вместе, значит готов принять и тебя.

Я киваю, снова отворачиваясь к окну. Да, наверное, так и есть, и все же если мою маму он любит, то меня нет. Это неоспоримый факт. Я чужой ему человек, и остается надеяться на то, что мы сможем поладить, и тогда все будет хорошо. Со своей стороны я готова стараться.

— Просто мама толком так и не рассказала о нем, – делюсь с Леной. – Я знаю, как его зовут, что у него свой бизнес, а еще он нежный, заботливый и очень классный. Ценная информация.

— Она у тебя тихушница, – хмыкает Ленка, наставляя телефон так, чтобы мы обе влезли в селфи.

От неожиданности я выпучиваю глаза и выгляжу по-дурацки, но подруга уже выкладывает фото в сеть, что-то подписывая поверх.

— Выходит, он приезжал в ноябре в командировку, они тогда замутили, провели вместе новогодние праздники, пока ты думала, что она на турбазе с коллегами, а тебе созналась только в начале весны? Неужели ты реально не заметила изменений?

— Ну я видела, что она стала больше за собой следить, и всегда с хорошим настроением… Но даже если бы я подумала о мужчине, то точно не из Москвы.

В рюкзаке звонит телефон, выудив его, отвечаю:

— Привет, мам. Мы с Леной уже в такси, скоро будем.

— Отлично, милая. Я как раз звоню сказать, что опаздываю. Забежала в магазин и застряла… А теперь тут ужасная пробка, надо было сесть в метро, я зачем-то поймала такси. Но ты не переживай, дома сын Юры, он тебе откроет.

Не переживай… Легко ей говорить.

— Хорошо, – мой голос звучит совершенно неуверенно, и я поспешно добавляю, чтобы мама не заметила моего беспокойства: – Я соскучилась, мам.

— Я тоже, Регина. Прикупила тебе немного шмоток, надеюсь, понравится. В Москве одеваются совсем не так, как у нас.

Я опускаю взгляд на бежевые летние штаны и обычную футболку, а потом кошусь на Ленку. Она активно строчит кому-то в телефоне, так что не обращает внимания. На подруге шорты с высокой талией и укороченный топ. Светлые волосы распущены и идеально уложены, так что даже блестят.

Я невольно касаюсь своей кудрявой шевелюры, которая после ночи в поезде не поддается нормальному расчесыванию. Пришлось собрать волосы в хвост, но выглядит он, прямо скажем, не очень. Кажется, в копилку моих страхов добавился еще один.

Глава 2

Слава

— Ты серьезно сейчас? – нервно переплетаю пальцы в замок, положив их на стол, и сжимаю челюсти. Отец, поглазев несколько секунд, продолжает есть, как ни в чем не бывало.

— Похоже, что я шучу?

— Нет, не очень. То есть ты, и правда, решил жить с какой-то… женщиной, – я с трудом подавляю желание высказаться грубо. – Притом, что вы с мамой разошлись меньше года назад.

Отец все-таки откладывает в сторону вилку, ну прямо честь оказал.

— Я понимаю, тебе было сложно принять наш с мамой разрыв, но жизнь продолжается, Слав. Мы разошлись, и у каждого своя дорога. Я встретил другую женщину и имею полное право сойтись с ней.

Киваю, отворачиваясь в сторону. Все у него просто. Как вообще он может так легко переступить через столько лет жизни, через маму и их брак, и идти дальше? Прошлый год был ужасным. Ровно с того момента, как мой брат приехал к нам домой и от души врезал отцу по лицу.

Я тогда был в шоке. Как бы там ни было, но родители для меня были личностями неприкосновенными… Да и папа ко мне всегда относился хорошо. Я бросился его защищать, но без особого успеха. Кроме драки потянулась череда проблем из прошлого, которая оказалась неподъемной для нашей семьи. Мама захотела развестись.

Я не готов был так просто отступиться. И потому принял решение остаться с отцом. Он сложно переживал разрыв, я видел это и поддерживал. Тайно надеялся, что пройдет немного времени, и они оба поймут, что совершают ошибку. Мама будет тосковать по мне и нашей семье, а я смогу донести до отца мысль, что он должен бороться за все то хорошее, что было.

Только вот оказалось, не за что бороться. Прошло полгода, а он уже собрался съезжаться с другой. И не просто съезжаться, притащить ее сюда, в эту квартиру.

— И кто она? – отец успел доесть свой ужин, пока я предавался мыслям.

— Ее зовут Алсу. Она из Казани. Мы решили, что за весну она разберется со всеми делами у себя на родине, а потом переедет сюда.

Я только качаю головой.

— То есть у вас типа все серьезно?

Он неопределенно пожимает плечами. Вот как это понимать?

— Я взрослый мужчина, Слав. Всю жизнь прожил с одной женщиной. Не в том возрасте, чтобы тащить домой кого-то, если это несерьезно.

— Так тебе просто нужна нянька? – хмыкаю я, он недовольно хмурит брови.

— Ты следи за выражениями. Алсу не нянька. Она красивая женщина, с которой мне хорошо. Если это продлится долго, я буду рад, нет… Значит, нет. Что загадывать?

— А как же мама? – не выдерживаю я и ломаюсь об его холодное равнодушие.

— Мы развелись с ней. И уже не сойдемся. Поверь, в нашей семье было много проблем, которые годами не имели решения. Просто наступил момент, когда это все перевалило за отметку предельного терпения. И стало уже не спасти.

Я опускаю глаза в тарелку и вяло ковыряю вилкой в еде. Отец из тех, кто ни за что не признает своих ошибок. Чего проще сказать: я много косячил, а потом облажался по-крупному, и она никогда не простит меня. Но нет… Проблем у них было много.

— Слав, – зовет папа, я поднимаю на него взгляд. – Я, правда, рад, что ты остался со мной. Не ожидал, даже немного боялся, как мы с тобой справимся… Но я рад. Ты моя семья, и всегда будешь на первом месте. Тебе нечего бояться того, что в моей жизни кто-то появился.

Натянув улыбку, я киваю. Только вот не готов поверить его словам. Теперь, когда мама уехала за границу, у братьев жены и дети, как ни странно осознавать, но отец действительно самый близкий мне человек. А женщина наверняка захочет забрать все его внимание. Они все такие, от мала до велика. Им нужно все внимание конкретного человека.

— Кстати, – отец, загрузив тарелки в посудомойку, останавливается на выходе из кухни. – У Алсу есть дочь. Она приедет ближе к осени, после того как сдаст сессию в институте. Она твоя ровесница, и скорее всего, вы будете учиться вместе.

Больше ничего не добавив, уходит к себе. Я сижу, неприлично открыв рот. Что, блин?! Это уже меньше всего похоже на незначительную интрижку, которая быстро закончится. Он тащит из провинции какую-то бабу с дочерью моего возраста, устраивает ее в МГУ, и они будут жить с нами! Полная фигня. Нет, я на такое не согласен.

— А ей обязательно жить с нами? – не выдержав, иду в комнату к отцу. Он сидит на кровати с телефоном в руках. – Этой дочери, я имею в виду. Пусть селится в общагу.

— Смешно. У нас большая квартира, Слав, к чему эта бравада?

— К тому, что она мне никто. Как и ее мать. Ты влюблен в эту Алсу, хорошо. А мне-то что? С чего я должен жить с людьми, которых знать не знаю? Может, снимешь мне отдельное жилье?

— Вот что, – он откладывает телефон. – Алсу и ее дочь будут жить с нами. Ты, если хочешь, можешь снять себе квартиру. Только не за мой счет. Ты же блогер, достаточно зарабатываешь, так? Тебе и флаг в руки. А хочешь по-прежнему жить, ни в чем себе не отказывая и не заботясь о деньгах, пожалуйста, смирись с тем фактом, что твоя жизнь изменилась.

Поборов желание с размаху захлопнуть в его комнату дверь, я молча ухожу в свою. Встав в стойку, отжимаюсь, чтобы побороть бушующую внутри злость. Вот так значит он. Вот так у него сын всегда будет на первом месте. Понятно. Ну если он думает, что я смирюсь и просто проглочу все это, то ошибается. Я не дам житья этим казанским дамочкам. Они сами соберут свои шмотки и свалят из нашей жизни.

Глава 3

— Ну ты как? Все хорошо? – мама вваливается в квартиру, груженная кучей фирменных пакетов. – Идем к тебе.

Бросив их на мою кровать, она быстро обнимает меня и целует в лоб.

— Я специально с утра прошвырнулась по магазинам, прикупила тебе кое-что, – сразу отвлекается на пакеты, я прячу руки за спину, глядя, как она вытаскивает оттуда вещи. Когда кидает на кровать короткую юбку, я только вздыхаю.

— Мам, я не ношу такую одежду, ты же знаешь.

— Милая, – она выпрямляется, а я только обращаю внимание, что она тоже сменила стиль, более строго, но при этом очень женственно, ей идет. Но у нее классная фигура, а у меня… Высокий рост, очень худая, грудь маленькая…

— Новая прическа тебе классно, – перебиваю ее, зная, что сейчас мама скажет. Что Москва – это не Казань, и я должна быть в потоке. Или в ресурсе, или в моменте, Короче, в чем-то таком, в чем быть модно, даже если ты не всегда понимаешь, что это значит и зачем тебе нужно.

— Кстати, волосы можно распрямить, – мама, видимо, решила, что таким образом меняет тему, я старательно растягиваю губы в улыбке.

— Мне нравятся кудри.

— В любом случае за ними надо ухаживать. Я запишу тебя к одной моей знакомой, она творит чудеса со внешностью.

Хочется сказать: мам, мне всего девятнадцать, рано творить вообще что бы то ни было. Но я молчу. Так проще, чем вступать в конфликт, который ни к чему не приведет. Ссориться с мамой сейчас ни к чему.

— Ты, наверное, есть хочешь! – мама шутливо шлепает себя по лбу. – Идем.

Оказавшись в коридоре, тут же стучит в соседнюю дверь и громко спрашивает:

— Слава, есть будешь?

— Нет! – доносится оттуда, пожав плечами, она порхающей походкой идет дальше, и я следом за ней, задержавшись у забитого книгами стеллажа. Что ж, вкус к литературе неплохой, можно будет зацепить что-то потом, чтобы почитать.

— Почему ты не говорила мне, что Юрий настолько богат? – я понижаю голос возле работающей микроволновки, в которой мама греет блюдо, явно заказанное в доставке еды.

— Не хотела тебя пугать, – пожимает она плечами. – Ты же такая впечатлительная, начала бы думать, что не соответствуешь и еще что-то. Поверь, Юра – отличный человек. Конечно, у него есть свои загоны, и он в чем-то требовательный и строгий, но это никак не связано с деньгами. Просто все мы разные. Ну, милая, – она треплет меня за щеку, как ребенка. – Расслабься. Со Славой же познакомилась?

Микроволновка пищит, останавливаясь, и я только киваю, не желая говорить о моей первой встрече с представителем этой семьи. Мама ставит на стол тарелку с пюре и запеченным мясом, и пока я ем, делает нам кофе.

— Спасибо, вкусно, – говорю ей, моя тарелку.

— Это из доставки, но правда, вкусно. Я наконец могу отдохнуть от всей этой бытовой суеты. Она жутко меня задолбала.

Задолбала за пару лет после смерти бабушки? С учетом того, что часто готовила и убирала дома я?

— Быт – это не мое, – продолжает мама, допивая кофе. – В Москве я чувствую себя на своем месте. Здесь в первую очередь думают о саморазвитии, здесь столько курсов, выставок, интересных людей… И нет дурацкой ограниченности мышления, как у нас, что женщина должна стоять у плиты и рожать детей. Желательно там же.

— И чем же ты тут занимаешься? – я мешаю ложкой пенку в капучино, пока она не становится кремового цвета.

— Ты что, не следишь за моим блогом?

— Ты про блог с одеждой? – уточняю я.

— Да. Сейчас я прохожу курс, после которого смогу сама работать консультантом. Буду помогать людям подбирать одежду, которая подходит их типу фигуры и будет модной и удобной для них.

Я вспоминаю мини-юбку в моей спальне и снова улыбаюсь. Ну может, когда мама окончит курс, она поймет, что удобно носить мне.

— Ты будешь моим первым клиентом, – она складывает ладони в умоляющем жесте, но только это не вопрос, это утверждение.

— Мам, я… Я боюсь, мне будет не до того. Через несколько дней начнется учеба, и сама понимаешь, МГУ – это серьезный ВУЗ, придется много сидеть над учебниками.

— Перестань об этом тревожиться, – она машет рукой. – Если что, Юра тебе поможет, договорится, с кем надо.

— Я бы хотела сама… То есть я хочу учиться, а не просто получить диплом.

— Ну неужели в твоем плотном графике не найдется места для родной матери? – она хлопает глазками с улыбкой, не предполагающей слова “нет”. – Это не займет много времени, не переживай. Ты все успеешь. Главное, расслабься и будь в моменте.

Ну супер. Момент, что надо.

— Ты ведь училась на рекламе в своем институте, Регина? – вопрос Юрия не кажется мне неожиданным.

Весь ужин после знакомства я только и делаю, что жду, когда меня о чем-то спросят. Еда в горло не лезет, несмотря на то, что она действительно вкусная, намного вкуснее того, что готовила мама у нас дома.

— Да, я окончила второй курс на отлично. Многие экзамены и зачеты получила автоматом.

Сидящий напротив меня Слава закатывает глаза, явно записывая мою успеваемость мне же в минус.

Глава 4

В комнате минут десять я прихожу в себя. Никак не могу успокоиться. Только вроде выдыхаю, как снова в голове его слова, и снова пульс взвинчивает вверх. Ложусь на кровать, закрывая глаза, стараюсь медленно дышать, вспоминая слова бабушки.

“Не стоит обращать внимания на дураков, Регина. Они обижают тех, кто слабее только потому, что боятся, что кто-то заметит их слабость. Тогда ведь найдутся те, кто обидят их”.

Потираю лицо руками. Как же мне ее не хватает именно сейчас. Она умерла прямо перед моим поступлением в институт, хорошо, что у меня была золотая медаль в школе, это значительно упростило поступление, тогда я была разбита так сильно, что слабо соображала.

Бабушка была для меня всем: мамой, папой, подругой, сестрой… Никого не было ее ближе, и вот во взрослую жизнь мне пришлось вступать одной, без ее поддерживающей улыбки и крепкой руки.

Я совсем не уверена в том, что смогу что-то рассказать Юрию, он не кажется человеком, который будет разбираться в проблемах общения двух подростков. Ну пригрозит Славе, так станет еще хуже, тот разозлится сильнее. А мама вряд ли будет вообще что-то говорить, она слишком волнуется за то, чтобы все было хорошо в глазах Юрия.

Я оглядываю комнату, по сравнению со Славиной она выглядит безжизненной. Не хватает уюта и атмосферности. Только вот я не чувствую себя вправе обживаться тут. Я гостья, которую приютили, но это не мой дом, не моя семья.

— Ладно, Регина, – бормочу, садясь и притягивая телефон. – Делать все равно нечего. Прорвемся.

Начнется учеба, станет легче, можно будет погрузиться в нее с головой.

Вижу непрочитанные сообщения от Ленки, она писала их еще днем, но я была занята разбором вещей и забыла ответить.

“Ну как там красавчик? Поладили?”
Нет.

“Блин, он такой секси, в жизни даже лучше, чем в блоге”

Нет.

“Ты нашла его в инете?”

Нет.

Наконец сообщение, непосредственно относящееся ко мне:

“Вещи разложила? Обживаешься?”

И следом:

“Может, уговоришь красавчика погулять? Типа показать город, все дела? А я к вам подвалю как бы случайно?”

Нет.

Вздохнув, какое-то время думаю, а потом быстро отвечаю:

“Устала. Проведу вечер с мамой, давно не виделись”.

Ленки в сети нет, я даже рада, что не надо ждать ответа. Поколебавшись, залезаю в ее подписки и, набрав среди них имя, нахожу страницу Славы. Блин, я была права: много голого торса, хотя одетые фото тоже есть, а еще много видео, где он занимается спортом, играет на гитаре, и различных зарисовок под популярные аудиодорожки.

Зачем-то покосившись в сторону двери, открываю одну из фотографий. Слава на ней в полный рост, на нем только джинсы, волосы растрепаны, парень смеется, обнажая белые зубы. Надо же, когда он весел, то выглядит просто милашкой. Даже не подумаешь, что может одним взглядом резать, как делает со мной.

У него идеальный торс с рядами кубиков, очерченными косыми мышцами, широкая спина и сильные руки. Неудивительно, что Ленка на него запала. Славе место в какой-нибудь рекламной кампании… чего угодно, где нужен голый торс. Офигеть.

Нет, я, конечно, видела много торсов на картинках, но когда вот так вживую, это прямо очень странно. Как-то привычней, когда подобные экземпляры обитают в сети, и можно сказать, не очень-то существуют в реальной жизни.

Отложив телефон, я встаю напротив большого зеркала на дверце шкафа. Распускаю растрепавшийся хвост, приглаживаю волосы руками. У меня смуглая кожа, потому что моя отец восточных кровей. Мама говорила, они познакомились на юге, когда она устроилась там на смену вожатой. Кроме его имени, пожалуй, она и сама больше ничего не знала.

У нас не принято говорить ни об отце, ни о беременности в целом, я знаю: она хотела сделать аборт, но бабушка не позволила. Долгое время об этом молчали, а всплыла информация случайно. Любви к маме это, конечно, не прибавило.

В общем, я смесь татарки и кого-то смуглокожего. Странный типаж, честно говоря. В школе я заметно отличалась от остальных, и это было проблемой. Серьезной проблемой, которая выпила из меня много крови. Дети бывают очень жестокими – вот то, что я знаю точно. Впрочем, взрослые порой не лучше.

Спать я ложусь рано, мама проводит вечер с Юрием, а я в своей комнате с книгой. Наверное, сказывается нервное напряжение плюс переезд, но я вырубаюсь, даже не выключив лампу. Уже среди ночи тянусь к ней, а потом стягиваю брюки и залезаю под одеяло в футболке. Все завтра.

Просыпаюсь рано, уверенная, что все еще спят, нахожу полотенце и иду в ванную. В квартире очень тихо, потому и я стараюсь передвигаться мышкой. Быстро помывшись, закутываюсь в полотенце, забросив вещи на плечо, выглядываю в коридор: никого. Делаю пару шагов, когда подскакиваю на месте от слов:

— Доброе утро.

В прихожей зажигается свет. Вспотевший Слава стягивает кроссовки, разглядывая меня.

— Чего так рано встала?

Я неловко пожимаю плечами.

— Не хотела никому мешать. Юрию, наверное, скоро на работу…

Глава 5

Салон, и впрямь оказывается недалеко от дома, а прямо напротив него через дорогу маленький ларек с вывеской: “Ремонт замков, изготовление ключей”.

— Я думаю, часа за полтора-два управимся, – мама отдает мне связку, – если что, не жди меня, только отпишись тогда. Ну и ключи еще у тебя будут…

— Я занесу их в салон через пять минут, – указываю на ларек, мама переводит на него взгляд.

— Не обращала внимания. Ну видишь, как хорошо получилось. Чмоки!

Серьезно, чмоки?

Сделав копию ключей и закинув оригинал маме, я неспешно иду по улице. На картах недалеко отсюда нарисован сквер, хотя и сама улица очень даже хороша. Я вообще люблю дома, причем любой постройки, в каждой есть свое очарование, даже в тех, что выглядят на первый взгляд ужасающе. Нет, возможно, жить там действительно мало удовольствия, но вот внешне определенная эстетика присутствует.

Взяв большой капучино с собой, я дохожу до сквера. Он не большой, но в городе даже такой маленький зеленый участок радует глаз. Вдоль асфальтированных дорожек стоят лавочки, на одной из них я присаживаюсь. Напротив, за высокими кустарниками видна скейт-площадка, слышен корябающий звук катящихся колес. Я сажусь на другой край скамейки, чтобы посмотреть, и вижу Славу.

Он съезжает на скейте со специальной горки, а девушка снимает его на телефон. Блин, Москва большой город, как мы умудрились опять оказаться в одном месте? Может, потому что не стоит гулять рядом с домом? Да… Капитан Очевидность.

Поколебавшись, я подхожу чуть ближе, оставаясь в тени кустов. Слава не профи, но неплохо катается. Можно будет нарезать классное видео, где уровень не будет понятен.

— Готово! – девушка что-то нажимает в телефоне, Слава подходит к ней сзади, наверное, смотрят видео, обсуждают.

Слава что-то говорит, девушка смеется, щипая его за плечо. Интересно, что между ними? Просто дружба или нечто большее?

— Давай еще снимем! – Слава встает на скейт.

— Футболку сними! – но когда он начинает послушно стягивать, она быстро добавляет: – Погоди, погоди, я камеру настрою.

Я смотрю, как Слава медленно и красиво стягивает футболку, откидывает в сторону и дарит на камеру взгляд, от которого, наверное, должны мурашки бежать по коже. Да ведь и бегут поди у всех его подписчиц.

Услышав рядом голоса, вздрагиваю. Повернувшись, вижу двух девушек примерно моего возраста, которые тоже смотрят на Славу, и быстрым шагом иду в другой конец сквера. Еще не хватало пялится на него, словно фанатка какая-то.

Усевшись так, чтобы было видно и деревья, и улицу, достают блокнот. Я люблю рисовать скетчи по тому, что меня окружает. Именно их мама назвала рисульками, но мне кажется, у меня неплохо получается. В институте одна из преподавательниц даже предлагала подумать о выставке, ну в молодежном формате: договориться с каким-нибудь кафе, например. Но настолько далеко моя уверенность не заходит. Кто придет смотреть на зарисовки никому не известного художника?

Увлекшись, я, как обычно, теряю ощущение времени и перестаю замечать происходящее вокруг. Мне нравится это состояние: вдохновение, которое буквально ведет твою руку, рисует за тебя. Мне кажется, любое творчество происходит вот так: само по себе, а люди просто проводники его в этом мире. Словно кто-то неосязаемый указал, на что смотреть и как рисовать…

— Регина?

Вынырнув из отрешенного состояния, я натыкаюсь взглядом на Славу и ту девушку, что была с ним. У него за спиной рюкзак, к которому прикреплен скейт, видимо, после съемки решили прогуляться.

— Привет, – девушка улыбается мне, но поймав взгляд Славы, улыбку убирает.

Я не понимаю, что теперь происходит: он снова превратился в ледышку, которая меня ненавидит. Быстро спрятав блокнот и карандаши в сумку, я встаю, задевая стакан с недопитым кофе. Он падает мне под ноги и мочит сандалии.

Ребята, как по команде, опускают на них взгляд, а я поджимаю пальцы ног. Одежда у меня, может, и новая, а вот обувь нет. Сандалии потертые и у них уже заметно отваливается подошва.

— Э… – девушка явно не знает, что сказать. – Все нормально?

— Да, конечно, – подняв стакан, выкидываю его в урну и трясу ногой.

— Нам пора, Свет, – это первые слова после того, как Слава позвал меня. Они проходят мимо, а я думаю, что лучше бы он вовсе не акцентировал на мне внимание. Так вышло даже еще более унизительно. Он прямо всем своим видом показал, что со мной нельзя общаться.

Меня охватывает новый страх: а что, если в институте Слава сделает так же? Он популярен, наверняка у него много приятелей, да и на курсе имеет авторитет.

Я прикрываю глаза, убирая волосы назад. Нет, я не буду думать об этом сейчас, заранее нагнетать и трепать себе нервы. Лучше дождаться начала учебы, а там уже видно будет.

Домой я возвращаюсь, не дождавшись мамы. Точнее, когда заглядываю в салон, оказывается, что она ушла. А позвонив, узнаю, что по магазинам.

— Хочешь, лови такси и приезжай ко мне, я скину геолокацию, – предлагает она. – Я только-только зашла. Заодно поищем тебе шмоток для нового образа.

Я хочу отказаться, но, опустив взгляд на поношенные, залитые кофе сандалии, соглашаюсь. Конечно, очень неловко тратить чужие деньги, но пытаюсь себя убедить в том, что одни сандалии не пробьют брешь в бюджете Юрия.

Глава 6

Еще раз критически осматриваю себя в зеркало перед выходом из комнаты. На мне укороченные светлые джинсы и темный пуловер по фигуре. Между ним и джинсами видна тонкая полоска кожи, но я убеждаю себя, что это нормально и незаметно. Выглядит, кстати, стильно. Вынуждена признать, что вкус у мамы имеется, просто важно не менять мой стиль, и тогда мы, возможно, сработаемся в этой ее практике для курсов.

Стукнув, в дверь заглядывает Слава, что за привычка не дожидаться ответа? Окинув меня взглядом, интересуется:

— Поехали?

Кивнув, закидываю сумку на плечо и иду за ним.

— Ну давай, Регина, – мама выходит меня проводить. – Хорошего тебе дня. Слава, береги там нашу девочку.

Слава только хмыкает, даже не знаю, от чего больше: от того, что меня нужно беречь, или от того, что мама назвала меня нашей.

— Пока, мам, – поцеловав ее в щеку, натягиваю кроссовки и выхожу за Славой.

Как только мы остаемся один на один в ожидании лифта, нападает нервозность. Подсознательно жду, что он выкинет какой-нибудь номер, и не могу расслабиться. Этого Слава, наверное, и добивался своим поведением.

В лифте поворачиваюсь в сторону зеркала и вижу, что он рассматривает меня в отражении. Когда мы встречаемся взглядами, поворачивает ко мне голову, усмехаясь.

— Чего ждешь от института, Регина? – спрашивает вдруг.

— Не знаю. У меня в планах только учеба, так что остальное не особенно интересует.

— Так ты все-таки занудная ботаничка?

— Да, – киваю, отвечая смелым взглядом. – Не вижу ничего постыдного в том, чтобы учиться.

Слава ничего на это не говорит, вместе мы проходим мимо консьержки до парковки. У Славы темно-синяя “Ауди”, вся такая гладкая и блестящая, что невозможно не задержать глаз. Почему-то немецкие машины среди прочих всегда выделяются. Наверное, у меня к ним подсознательная любовь.

До института не очень далеко ехать, я специально посмотрела расстояние на картах, но московские пробки вынуждают выбираться из дома сильно раньше.

— Почему не ездить на метро? – спрашиваю я, глядя в окно на ровный строй машин, уходящий далеко вперед. – Можно сэкономить время.

— Езди, кто тебе мешает.

Действительно.

— Ты вообще можешь разговор поддержать, чтобы не пытаться меня задеть? – все-таки спрашиваю Славу. Он кидает быстрый взгляд.

— Я предлагаю не вести разговоров.

И тут же врубает музыку, даже если бы я хотела что-то ответить, то не успела бы. Ладно. Никаких разговоров, никакого контакта, никаких взаимоотношений. Отлично.

Недалеко от института Слава убирает звук и говорит:

— Высажу тебя возле входа, в институте не общаемся.

Я вздергиваю брови в удивлении.

— То есть делаем вид, что незнакомы? – интересуюсь на всякий случай.

— Да. Двигай.

Он тормозит возле разросшегося кустарника, я спешно вылезаю из машины. Аккуратно хлопнув дверцей, провожаю взглядом, а потом не спеша двигаю к зданию, закинув сумку на плечо.

Рядом с институтом очень много людей, гомон студентов не прекращается ни на секунду. За углом кто-то толпой курит, я быстро иду к широкому крыльцу, глядя вниз. Не замечаю, как обхватываю себя за плечи, только возле двери обращаю на это внимание.

Я боюсь. Да, что скрывать. Плохо, что это не только волнение перед чем-то новым, а именно страх того, как ко мне отнесутся. В казанском институте повезло, никто меня особенно не доставал, так, пара придурков попалась, но это были единичные случаи.

И все равно, каждый раз, когда я попадаю в большое скопление людей, чувствую себя неуютно. Кажется, все смотрят на меня, обсуждают, и кто-нибудь непременно спросит, почему я не такая, как все.

— Эй, стой, – окликает меня охранник. – Студенческий?

— А… – я растерянно оглядываюсь. – Я только перевелась из другого ВУЗа…

— Фамилия?

— Юсупова. Регина Юсупова.

Мужчина ведет ручкой по списку и отмечает меня галочкой.

— Проходите. Не забудьте получить документы в деканате.

— Спасибо.

Некоторое время я топчусь в холле, периодически задеваемая пробегающими мимо студентами. Осматриваюсь, стоя в углу, набираюсь смелости, чтобы пойти на свой факультет.

Если в первую секунду, когда Слава сказал, что мы будем делать вид, что незнакомы, я испытала недоумение и злость, то сейчас мне даже жаль, что он так подло меня кинул. Быть одной среди незнакомых ребят для меня сущий ад.

Наконец я заставлю себя пойти на лестницу, поднимаюсь на нужный этаж, нахожу в расписании аудиторию, и возле нее снова замираю. Вдыхаю, выдыхаю, сердце колотится, заглушая шум вокруг, руки предательски дрожат, и я прячу их в карманы джинсов. Я просто войду и поздороваюсь. Никто не будет смотреть на меня косо и отпускать дебильные шутки. Это Москва, лучший университет города, интернациональность – это норма, и всем плевать, что я отличаюсь.

Глава 7

Я пытаюсь всем своим видом показать, что он не должен так делать, но Славе просто плевать. Посмотрев мне в глаза, он снова опускается взглядом ниже, я хочу дышать ровно, но не могу. Сердце стучит быстро, внизу живота становится горячее.

А потом Слава смотрит на мою грудь, и я чувствую, как она предательски напрягается, и через тонкую ткань отчетливо проступают соски. Мое тело сходит с ума, и я не знаю, как остановить этот процесс. Испугавшись своих реакций, а главное, того, что Слава их заметил, я отворачиваюсь и отхожу на пару шагов. Вдыхаю и выдыхаю, только тогда понимая, что не слышала и не видела ничего вокруг.

Мне на плечи ложится мой пуловер, и я вздрагиваю. Ленка, обойдя меня, связывает спереди рукава между собой, чтобы он не упал.

— Не переживай, быстро высохнет, – говорит мне, я выдавливаю улыбку.

Почему-то сейчас мне жутко перед ней стыдно, особенно, когда повернувшись, я снова ловлю Славин взгляд. Как будто мы ее обманули сейчас, пока она опускала голову, а мы со Славой… Тряхнув волосами, заставляю себя откинуть эти мысли.

— Мороженое допивать будешь? – спрашивает Ленка весело, взяв в руки мой стаканчик.

Я забираю его, присаживаясь так, чтобы видеть город, и аккуратно ем, прислушиваясь к разговору позади меня.

— У тебя ведь скоро день рождения? – спрашивает Ленка. Она ответственно подошла к вопросу соблазнения, я смотрю. Узнала все, что можно. – Как будешь праздновать?

— Заказал лимузин, покатаемся по городу, потом завалимся в дом в Барвихе.

— Ничего себе, – Ленка присвистывает, я мысленно тоже качаю головой. Празднование с размахом. – Большая компания?

— Человек двадцать.

— Ты хоть пили сториз, что ли, интересно будет посмотреть.

Слава усмехается, а потом говорит:

— Так приходи, посмотришь вживую.

Чуть не поперхнувшись мороженым, я оборачиваюсь, Ленка, кажется, поражена не меньше моего.

— Ты серьезно? – спрашивает его, Слава только пожимает плечами.

— Почему нет? Вечером добавлю тебя в чат.

Ленка реально поражена и восхищена. Похлопав несколько секунд ресницами, она, едва сдерживая эмоции, говорит:

— Хорошо. Спасибо большое. Рэгги же тоже приглашена?

Я расширяю глаза, Слава переводит на меня взгляд. Да уж, неловкий момент. Стоило, наверное, объяснить Ленке, что между мной и сводным братом общение на самом деле не очень-то задалось.

— Конечно, – Слава посылает мне холодную улыбку, я отворачиваюсь, крутя в руках стаканчик с мороженым.

Конечно… Конечно, я не пойду, мы оба это понимаем, и на самом деле Слава меня не приглашает, просто сглаживает неловкую ситуацию. Старается открыто не демонстрировать ненависть, чтобы к нему было не придраться.

Ленка начинает радостно щебетать, расспрашивая о подробностях, я погружаюсь в свои мысли, глядя на город. Выходит, Слава к ней благосклонен? То есть она ему нравится? Иначе бы не стал он ее звать на свой день рождения, они видятся-то всего второй раз. Конечно, я не знаю, насколько далеко зашло их общение в интернете…

Однако вот так не скажешь, что прямо очень далеко. Ну да, флирт присутствует… А если они реально замутят? Я пытаюсь представить Ленку со Славой, и не могу. Точнее, могу, но не хочу. Что же выходит, он у меня и подругу заберет? Или в этом и есть его план? Нет, это слишком – встречаться с подругой назло мне.

Мы гуляем еще около часа, а потом подвозим Ленку до метро. За все это время я почти не говорю, если только вставляю пару слов для поддержания беседы и обозначения, что я здесь, и слышу, о чем речь. Немного обидно, я хотела провести время с Ленкой, поболтать, погулять, а толком ничего не вышло.

Когда подруга, послав нам воздушные поцелуи, уходит, и Слава трогается с места, в салоне опять повышается градус напряжения. Я суетливо поправляю узел рукавов, натягивая его ниже, чтобы прикрыть открытый верх. Наверное, мы должны обсудить случившееся. Я должна сказать, что он переходит рамки приличия, и что он не должен себе позволять… Но я не могу разлепить губы. Одна мысль, что он напомнит мне о моем возбуждении, приводит в панику. О каких рамках приличия вообще тут можно говорить?

Лучше бы он включил музыку, ехать в тишине по начавшимся пробкам – мучение. Я придвигаюсь к окну, но так как мы движемся еле-еле, долго пялиться на улицу не выходит, снова лезут непрошенные мысли. Нужно поговорить о чем-нибудь другом. А если Слава не захочет, то включит музыку. Я не против.

Снова пересаживаюсь ближе к середине. Оттянув вниз узел, складываю руки на коленях и, кашлянув, говорю:

— Ты можешь не переживать, я, конечно, не пойду на твой день рождения. Совру Ленке что-нибудь.

Слава смотрит через зеркало заднего вида, а потом разворачивается ко мне корпусом.

— Можешь прийти, я не против.

И снова возвращает внимание дороге, оставляя меня с очередным ворохом мыслей. Прежде чем они погребают меня, я спрашиваю:

— Ты сейчас серьезно?

— Почему нет? – Слава пожимает плечами. Это его любимые слова, что ли? – Мне даже интересно посмотреть на тебя в неформальной обстановке.

Глава 8

— Один большой латте для Антона, – кидает мне Вадим.

Взяв стакан и подписав, я начинаю делать заказ. В Казани я тоже работала в кофейне, так что все это для меня привычно. Правда, тут больше поток людей, но и зарплату предложили хорошую, несмотря на то, что я буду работать только четыре дня в неделю во вторую смену. Плюс удобно, что кофейня недалеко от института, всего пятнадцать минут пешком.

Ставлю стаканчик на стол и замираю: следующий в очереди стоит Слава и смотрит на меня. Пряча взгляд, я делаю шаг за Вадима, слыша, как он говорит:

— Заказывайте.

— Средний капучино.

— Для кого?

Мы снова встречаемся взглядами.

— Для Славы.

— Средний капучино для Славы, – Вадим повышает голос, не поворачиваясь ко мне, я беру стаканчик, когда, обойдя очередь, возле прилавка возникает высокая стройная блондинка с кукольным лицом. На ней короткое платье с декольте таким, что грудь из него почти вываливается. И грудь такая… Внушительная.

— Успела пробраться, – с улыбкой она чмокает Славу в щеку и стирает след помады большим пальцем. – Извини, что задержалась.

— Ничего, – он коротко улыбается, а я, очнувшись, делаю капучино.

— Мне, пожалуйста, раф с соленой карамелью, – слышу ее заказ и закатываю глаза, даже не знаю, почему.

— Для кого?

— Иннес.

— Раф с соленой карамелью для Иннес, – повторяет Вадим, когда я ставлю перед Славой капучино.

— Спасибо, – он смотрит на меня, я отворачиваюсь, пряча взгляд.

— Рада, что ты согласился на съемку, – слышу голос Иннес.

— Мне это тоже выгодно, – в отличие от ее бодрого, Славин звучит абсолютно равнодушно.

— Не переживай, я не буду к тебе приставать на съемке, – хихикает она, я поворачиваю голову. – Если только после, – Иннес говорит это ему на ухо, но не особенно понижая голос.

Закатывая глаза, я отворачиваюсь. Чтоб она подавилась своим рафом. А лучше пусть оба. Черт, почему я такая злая сейчас? Меня эта ситуация вообще не должна трогать. Слава свободный парень, может делать, что хочет. На съемке, после съемки… Да хоть и вообще без съемки.

— Раф с соленой карамелью, – ставлю стаканчик на стол, Слава снова упирается в меня хмурым взглядом.

Я отвечаю таким же. Не знаю, отчего уж он не в восторге, но раз выражает свое мнение, я имею право выразить свое. Да, такие девицы, как Иннес, мне не нравятся. Едва заметно поморщившись, возвращаюсь к работе, успев заметить, что Слава на мою реакцию усмехается.

Заканчиваю я в десять. Это третий рабочий день, и я пока еще сильно устаю с непривычки, в метро все силы уходят на то, чтобы не уснуть. Сложно втянуться в график: учеба, потом в библиотеке я делаю домашку, потом иду на работу. Времени на отдых не остается.

В квартиру захожу тихонько, везде, кроме Славиной комнаты, погашен свет. Щелкнув замком, стягиваю кроссовки и в темноте добираюсь до своей комнаты. Бесшумно прикрыв дверь, кидаю на кровать рюкзак, но выдохнуть спокойно не успеваю. Вместе со стуком появляется Слава. Вот черт. Правда, шум не поднимает, закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, интересуется:

— Зачем ты устроилась в кофейню?

Ну вот, начинается.

— Тебе какая разница? – складываю я на груди руки.

— Твоя мать ведь не знает, что ты работаешь. Она думает, ты пошла на какие-то курсы.

— Тебя это не касается.

Я прохожу к шкафу, но не успеваю отодвинуть дверцу в сторону, Слава оказывается возле меня. Я резко разворачиваюсь к нему лицом.

— Выйди из комнаты, – делаю шаг, но он даже не думает слушаться. Его рука ложится мне на живот и толкает назад, в дверцу. Нависнув надо мной, Слава почти по слогам повторяет вопрос:

— Зачем ты устроилась на работу?

— Потому что хочу, – не выдерживаю я, задирая подбородок. – Мне так удобнее. Я не люблю зависеть от других, ясно? Хочу иметь свои деньги.

Слава щурится, разглядывая меня с недоверием, а я вдруг осознаю, что он так и не убрал руку с моего живота. Дергаюсь вперед, но он снова прижимает меня к стене, надавливая. Дыхание спирает, а прямо под его ладонью простреливает импульсом. Я испуганно сжимаю ноги, и кажется, Слава это замечает.

Его взгляд меняется, а следом он аккуратно двигает большим пальцем вниз, задевает кромку футболки и касается кожи возле брюк. Я слишком громко выдыхаю носом, заставляя себя не прикрыть глаза, тело становится ватным, в ушах закладывает.

А в следующее мгновенье я отталкиваю Славу. Он уже не сопротивляется, просто смотрит. Но смотрит так, что мне хочется спрятаться, прикрыться, потому что ощущение, что я перед ним абсолютно голая.

— Никогда больше не заходи в мою комнату, – голос дрожит, но мне плевать. – Не подходи ближе, чем на расстояние вытянутой руки, и никогда, никогда не смей касаться меня. Это понятно?

Слава поджимает губы, его взгляд привычно леденеет.

— Предельно, – кидает он мне и уходит, бесшумно закрыв за собой дверь.

Глава 9

Я резко отворачиваюсь, опуская глаза, потому что видеть лица окружающих мне не хочется. Кажется, я просто не смогу скрыть свою растерянность. Конечно, они решили, что мы пара, а Слава им подыгрывает, но мне сложно делать вид, что ничего эдакого не происходит. Потому что его ладони на моем животе, а моя спина прижата к его груди, и мне даже кажется, я слышу, как быстро стучит Славино сердце.

— Регина просто очень скромная, – говорит Слава. – Поэтому не наседайте. Мы познакомились… Через знакомых.

Я все-таки усмехаюсь. Вот ведь, даже не соврал, если вдуматься.

— Ты ни разу не засветил ее в сториз, я поражена, – Арина улыбается. – Личная жизнь все-таки под запретом для остальных?

— Нам пора, – Слава отпускает меня, но тут же переплетает наши пальцы. – Все вопросы задашь в окошко опросника.

— Ну ты и гад, – Арина смеется, совершенно не обидевшись, я со всеми прощаюсь, и мы со Славой идем на дорогу, ведущую из парка.

— Если бы не спалились, все прошло бы нормально, да? – спрашиваю через несколько метров.

— И так нормально. Спасибо за помощь.

— Пожалуйста. Охотный ряд далеко?

— Нет. Я подкину тебя. Кстати, сходи как-нибудь в этот парк, тебе понравится. Тут есть навесной мост. Он держится на опорах, а сам стрелкой располагается прямо над рекой, – Слава жестикулирует, объясняя, а я только понимаю, что моя рука по-прежнему в его.

Он, кажется, тоже до этого момента не обращал внимания. Мы аккуратно отпускаем друг друга, я потираю ладонь, отворачиваясь и закусывая губу. Мы шли так несколько минут, а я не чувствовала никакой неловкости. Как так?

— Обязательно схожу сюда, – бормочу я, чтобы нарушить воцарившееся молчание. Слава только усмехается, пряча руки в карманы.

Остаток пути выходит коротким, мы молчим, только тормознув, Слава напоминает о времени и месте.

— Да, конечно, – киваю я, отстегивая ремень, – спасибо, что подвез.

Слава ничего не отвечает, кидает “пока” и трогается с места, когда я хлопаю дверцей. Проводив его машину взглядом, я вижу маму, идущую мне навстречу. Машу ей рукой, стараясь отделаться от странных ощущений. То, что произошло сегодня: эта встреча с его родными, каким он был с ними, как говорил со мной – это все настолько не похоже на Славу, которого я знаю, что возникает вопрос: а знаю ли я его вообще?

— Идем, – мама выдергивает меня из мыслей. – Времени немного, а нам надо подобрать идеальный лук.

К идеальному луку, как оказалось, у нас с мамой разные подходы. Мне хотелось чего-то простого, а маме, конечно, навороченного. В итоге мы сошлись на черном платье. Оно сделано как топ с юбкой до середины бедра, между которыми на талии протянуты пояса. Верх сзади на завязках, выреза нет, но открыты плечи, все сидит по фигуре. По-моему, выглядит элегантно и модно. Хотя я все равно буду себя чувствовать скованно. В таких платьях я никогда раньше не ходила.

Славы дома не оказывается, я так понимаю, он уже не приедет сюда. Времени как раз осталось, чтобы собраться и перекусить.

— Может, выпрямить волосы? – вносит предложение мама, она вьется вокруг меня с таким волнением, как будто я не на вечеринку собираюсь, а на вручение премии как минимум.

Я хочу отказаться, но внезапно задумываюсь. А почему бы и не попробовать? Вряд ли это будет выглядеть ужасно, на один вечер сменю образ, что в этом такого? Процедура, правда, занимает больше времени, чем я рассчитывала, и до метро мне приходится чуть ли не бегом бежать. Хорошо, что обувь я выбрала удобную, без каблука, а то сломала бы ноги однозначно.

В итоге я прихожу на место встречи последней.

— Рэгги! – Ленка радостно машет мне рукой, она уже явно влилась в тусовку, потому что секунду назад с кем-то оживленно болтала. – Да ты просто секс ходячий! – выдает мне, подбежав и обняв. – Вот это да! Кто постарался над образом?

— Мама, – не принижаю я ее заслуги, потому что большая часть похвалы все-таки заслуженно должна достаться ей.

— Огонь. Просто бомба. Я даже не думала, что ты можешь быть такой сногсшибательной.

— Спасибо, – ее слова вселяют в меня уверенность, которой так не хватало.

К тому же ловлю заинтересованные взгляды вокруг, и теперь кажется, что это не потому, что я здесь лишняя. Я ведь могу быть просто интересна людям, так?

— Ты тоже классно выглядишь, – замечаю подруге, в этот момент из-за поворота показывается огромный лимузин, и все начинают хлопать в ладоши и кричать, парни свистят.

Откуда-то возникает фотограф, многие снимают на телефоны, как открывается дверца лимузина и появляется Слава. На мгновенье я, и правда, чувствую себя так, словно попала на вручение премии, даже радуюсь, что мама настояла на том, чтобы собрать меня.

Одновременно все происходящее и интересно, и крайне странно. Как раздвоение личности происходит, не знаешь, что делать: то ли просто находиться в моменте, то ли погрузиться в мир гаджетов и виртуальной реальности. Как Слава вообще умудряется все это сочетать?

На него все налетают, обнимают, поздравляют, стоит такой шум и гвалт, что я отхожу в сторону, потому что совсем к такому не привыкла.

Глава 10

Я испуганно дергаюсь, но куда там, Слава держит крепко, не давая отстраниться и на миллиметр. Для верности даже кладет руку сзади мне на шею, надавливая, я кажусь себе сгустком напряжения, сквозь который пробиваются невероятные ощущения от касаний и самого поцелуя.

Когда перемешивается наше дыхание, когда его пальцы едва ощутимо гладят мое тело, я цепляюсь за его плечи, с трудом отвечая. Не потому что не хочу, нет, потому что меня прошибает волной дрожи, мое тело тянется навстречу Славе, мои губы горят.

Он снова надавливает мне на шею, и следом добавляет к поцелую язык. Горячая волна проходит по телу, оседая внизу живота, сердце бьется, как сумасшедшее, забирая возможность дышать ровно. Я крепче сжимаю пальцы на плечах Славы, на краю сознания пытаясь убедить себя, что это только спор, нужно перетерпеть, скоро все кончится.

И не хочу, чтобы это кончалось, даже не замечаю, как отвечаю на его поцелуй, как зарываюсь рукой в волосы. А потом все резко обрывается. Слава отстраняется первым, и снова раздаются свист и крики ребят. Я не слышу их, смотрю ему в глаза и почти испуганно убираю руки: его взгляд снова леденеет.

— Блог твой, – кидает он мне, быстро отходя к столу.

Распечатав бутылку текилы, выпивает залпом две рюмки, после чего уходит, не глядя в мою сторону. Я наблюдаю это, не слыша восторженных возгласов Ленки, которая дергает меня за локоть. Ему было противно настолько, что пришлось даже запивать алкоголем. Он от текилы меньше морщился, кажется, чем от нашего поцелуя.

А я такая идиотка. Касаюсь своих губ, чувствуя, как глазам подступают слезы. Что я натворила? Зачем согласилась? Зачем мне этот блог? Я ведь поцеловалась с парнем, впервые поцеловалась вот так, по-взрослому. До этого были только невинные поцелуи в губы, и никогда вот такого.

Потому что я не хотела идти дальше именно с теми парнями, потому что такой поцелуй – это переход на новую ступень отношений, это очень важно. А теперь выходит, что мой первый настоящий поцелуй был с парнем, который меня ненавидит. А мне к тому же было хорошо. Так понравилось, что колени дрожали, и боялась упасть. Идиотка. Какая же идиотка.

Быстро подойдя к столу, я наливаю текилу в стаканчик, оставленный Славой. Руки дрожат, так что выходит не меньше половины. С трудом пью, пару раз давясь, уверенная, что сейчас все пойдет обратно, но нет, наконец стаканчик пуст.

В голове сразу наступает туман, даже отвратительная горечь во рту перестает иметь значение. Меня ведет, приходится схватиться за угол стола. Картинка как будто размывается, я с трудом разбираю смысл того, что говорит Лена – это требует слишком много усилий.

— Я сейчас, – бормочу в надежде, что она не будет меня останавливать. Слава богу, меня не останавливает никто. Пошатываясь, я дохожу до прихожей. Нужно найти мою сумку и лечь спать. Это сейчас единственно верное решение.

Застываю, приложившись лбом к прохладной двери. Вот так хорошо, немного постою и пойду. Зачем я сюда пришла? Наверное, хотела пойти домой. Нет, нет… Мы где-то за городом. У Славы день рождения, и мы целовались. Боже, я целовалась со Славой, и мне понравилось. Отвратительно. Я отвратительна.

Я опускаюсь на пол и тупо пялюсь перед собой. Останусь прямо тут, какая кому разница. Взгляд упирается в знакомую спортивную сумку. Я приехала с ней, там пижама для сна. Точно, я хотела пойти спать. Схватив сумку, по стенке встаю, а потом велю себе собраться. Немного усилий, Регина. Дойти до второго этажа и рухнуть в ближайшую комнату.

Я не знаю, сколько времени иду, глядя на заветную лестницу, сколько поднимаюсь по ней, меня никто не останавливает, значит, наверное, не так уж и долго. Мне-то кажется, проходит вечность, прежде чем я открываю дверь на втором этаже. Шарю рукой по стене с одной стороны, потом с другой, не найдя выключателя, закрываю дверь и на ощупь иду.

Вскоре колени упираются в кровать. Хорошо. Надо как-то снять это платье, надеть футболку и шорты, и все будет кончено. Я наконец смогу уснуть. Первая часть оказывается довольно сложной. Я никак не могу вылезти из узкого платья, даже плакать хочется, честное слово, кто придумывает подобные наряды?

Наконец, мне это удается, я натягиваю футболку и падаю на кровать, тяжело дыша. Боже, алкоголь – это зло. Мне так плохо, комната кружится перед глазами. Зато сейчас мне по большому счету плевать на то, что произошло внизу, на эмоции просто нет сил. Хочется уснуть. Где там мои шорты? Не двигаясь, я свешиваю руку с кровати в надежде подцепить сумку, но ее нигде нет. В итоге я вырубаюсь прямо так, с висящей с кровати рукой.

Слава

Вернувшись с улицы, я то и дело выискиваю глазами Регину, но ее нигде нет. Уже почти час прошел с момента поцелуя, где она вообще шатается? Ленка понятия не имеет, напилась и сосется с Мишкой в темном углу. Что за подруга такая?

Я снова оглядываю царящее веселье вокруг. Кажется, всем хорошо. Кроме меня. Я старательно улыбаюсь весь вечер, но раскопать в себе искреннюю радость так и не получается, даже бухло не спасает. Все кажется каким-то ненастоящим, дунь – и рассыплется, как карточный домик.

С тех пор как развелись родители, такой мне кажется вся жизнь вокруг. Пропало ощущение того, что есть вещи, которые невозможно уничтожить. Любовь, верность, семья, преданность, дружба, – все это стало вдруг только набором слов. Вот они все сейчас бухают, обнимают меня, говорят тосты, но нет никакой уверенности, что хоть один из них останется рядом, случись беда.

Глава 11

Слава

Регина молчит, вижу краем глаза, как она аккуратно ложится на кровать на бок, лицом ко мне.

— Если все врут, значит, и ты тоже? – спрашивает неуверенно.

Усмехнувшись, смотрю на нее. Под глазами немного размазался макияж, но удивительным образом это ее не портит. Выпрямленные волосы уже начинали немного завиваться обратно. Честно сказать, несмотря на то, что сегодня у нее охрененный лук, обычная она нравится мне больше. Может, потому что так чувствует себя естественно, и мне это нравится в ней: что она не пытается выставлять себя напоказ.

— Конечно, вру, Регина, – отвечаю ей. – Думаешь, жизнь в соцсети это реальная жизнь? Да от нее там почти ничего нет. Даже личная история и естественность – только часть продуманного образа. Вот и все.

— Но почему же ты не хочешь быть настоящим? – кажется, она и впрямь удивлена этим фактом. Я поворачиваюсь на бок, чтобы быть с ней лицом к лицу.

— Потому что настоящие мы никому не нужны. Всем нужны только выдуманные образы. Или выгодные, или удобные, и так далее. А по-настоящему твои проблемы и трудности нужны только тебе одному.

— Это не так, – говорит Регина через некоторое время. Даже смешно, что мы тут лежим и всерьез говорим об этом. Я и она.

— Да ладно? И кому есть до тебя дело? Твоей матери? Или твоей подруге? Кому, Регина?

Она молчит, уголки губ опускаются.

— Моей бабушке было дело. И вообще, уверена, есть люди, которые тебя любят и им точно не плевать на твои проблемы. Просто ты сам не хочешь делиться. Ты разочаровался из-за того, что твои родители расстались, но это вовсе не значит, что все люди несут в себе только разочарование.

— Ты идеалистка, Регина? – усмехаюсь я. – Наверное, и в любовь веришь, да? Ждешь прекрасного принца, который увезет тебя в закат на белом коне?

— Что плохого в том, что я верю в хорошее, – вспыхивает она.

Уверен, храбрость в ней от алкоголя, который еще играет в крови. Раньше бы Регина сбежала еще в тот момент, когда я сказал, что это моя спальня. Но мне даже любопытно сейчас болтать с ней, понять ее.

Я сильно удивился, когда узнал, что она устроилась баристой. Несколько часов съемки не мог понять, нафига? Сосредоточиться не мог, чуть все не запорол. Ну нафига ей горбатиться после учебы, загонять себя, стоя несколько часов на ногах, ради небольшой суммы, когда ее мать тянет из моего отца такие бабки и может дать ей.

Бред какой-то, не поддается логике. Я так был занят этими мыслями, что отказался продолжить вечер с Иннес, хотя вообще-то планировал. Мы вроде как давно флиртуем друг с другом, и она явно не прочь перевести наши отношения в другую плоскость. А я… Еще месяц назад поддержал бы эту идею, а тогда помчался домой, чтобы выбить из Регины ответы на вопросы.

И даже зауважал ее, когда понял: она действительно хочет быть независимой и готова работать ради этого. А могла жить припеваючи. Правда, потом все опять вышло из-под контроля, когда я переступил черту, и она меня оттолкнула.

— Так и что, ты любила кого-нибудь? – спрашиваю ее. – Или тебя кто-то любил? Те парни, с которыми ты встречалась, тоже, наверное, казались теми самыми поначалу? А потом что? Ничего. Нет никаких тех самых, все только чушь собачья. Иногда это выясняется быстро, иногда через тридцать лет, но все равно…

— Неправда! – она горячо возражает, поднимаясь на локте. – Есть любовь!

— Есть химия, притяжение, секс. Все остальное, только игра воображения, таблетка, которая создает иллюзию счастья.

Регина качает головой, потом снова ложится на подушку, я рассматриваю ее задумчивое лицо. Она кусает губы, явно подыскивая слова. А я вспоминаю о том, как час назад целовал эти самые губы, и как между нами было все, что я сказал: химия, притяжение, секс…

Воспоминание разгоняет по телу кровь, я чувствую легкое возбуждение, и думаю о том, что уже успела попробовать в этом плане Регина? Судя по ее смущению, неуверенности, по тому, как она целовала меня, у нее далеко не богатый опыт общения с парнями.

Особенно если она на самом деле считает себя некрасивой. Значит, и ведет себя так же: зажатая, колючая, недавалка, так я ее назвал? Только вот мне нравится и ее смущение, и то, как она пытается со мной спорить, злясь и глядя исподлобья. Это заводит.

И сейчас я ее хочу. Ни черта не помогают разговоры. Все равно перед глазами картинка, которую я увидел, включив лампу. Еще и губы она постоянно кусает, что тоже не помогает отвлечься. Дожил, блин. Хочу трахнуть девчонку, которую две недели назад терпеть не мог.

Я спрашиваю, глядя на нее в упор:

— Ты девственница?

Регина

Я краснею. Краснею, как помидор и ничего не могу с этим поделать. Уверена, даже тусклый далекий свет и смуглая кожа не могут скрыть моего смущения. Я и так весь разговор чувствую себя странно и неуверенно, потому что это ведь мы: я и Слава. Мы вообще не общаемся, а если между нами возникает диалог, то это обычно тихая ругань или издевательства с его стороны.

А сейчас мы говорим серьезно о важных вещах. И мне искренне жаль того, что Слава так сильно разочаровался в людях и жизни. Замкнулся из-за этого настолько, что все вокруг замечают, что его жизнь перестала быть светлой, как это было раньше. А потом он вдруг, ни с того, ни с сего спрашивает: