Сводный брат бесит

Глава 1.

— Дорогая, ты выбрала неподходящее платье, — мама хмурит брови, придирчиво меня рассматривая. — Я же говорила тебе надеть то шелковое.

Я еще раз бросаю на себя взгляд в зеркало. На мне обычное сиреневое платье по колено. В меру праздничное.

— Я не понимаю, почему должна выряжаться на день рождения нашего соседа, с которым мы здороваемся через раз.

Поворачиваю голову к маме. Сама же она оделась в свое самое лучшее и самое дорогое дизайнерское платье: ярко-красное в пол с наполовину открытой спиной, купленное когда-то в бутике в Париже. Ему Бог знает, сколько лет, но надевает его мать в исключительных случаях.

День рождения нашего соседа Сергея Юрьевича Громова — тот самый исключительный случай!?

— Маша, — строго начинает мать. — Быстро переоденься в то платье! Это никуда не годится.

Родительница пересекает мою комнату и открывает шкаф. Достает из него шелковый наряд цвета пыльной розы. Я тяжело сглатываю. Это платье купил мне папа, два года назад в преддверии своего дня рождения. Я как один раз тогда его надела, так больше из шкафа и не доставала.

Отец погиб через месяц, и почему-то именно это платье ранило меня сильнее всего, когда я на него смотрела. Просто вспоминала, как папа повез меня в ЦУМ и пообещал купить мне любое платье, которое я выберу, каким бы дорогим оно ни было.

— Давай, снимай с себя это убожество.

Я делаю глубокий вдох и повинуюсь. Не хочу сейчас ругаться с мамой. Да и платье… Это ведь просто платье. Есть гораздо больше вещей, которые напоминают о папе.

Родительница застегивает на моей спине молнию и расплывается в довольной улыбке.

— Вот теперь ты выглядишь, как надо! И прическа красивая, и макияж.

Еще бы! Мать сегодня наняла специального стилиста, который нас собирал.

— Я по-прежнему не понимаю, что нам с юбилея этого соседа.

— Машенька, сегодня очень важный день! — мама как-то загадочно улыбается.

— И чем же он важный?

— Скоро узнаешь! Пойдем, уже пора.

Мы спускаемся на первый этаж и выходим из дома. За воротами я слышу гул автомобиля, что меня удивляет. Мама заказала такси? До особняка Громова идти всего минут десять.

— Сергей Юрьевич прислал за нами машину, — поясняет родительница, будто читая мои мысли.

И снова на ее лице загадочное выражение. Я открываю калитку и действительно вижу «Мерседес» представительского класса.

— С каких это пор Громов присылает за нами машины?

— Садись, — указывает глазами на заднюю дверь.

Я послушно залезаю в салон. Мама обходит автомобиль сзади и садится рядом. Весь ее вид говорит, что она что-то задумала. Я пристально рассматриваю родительницу, пытаясь отгадать, что за спектакль она устроила. Надела новое бриллиантовое колье, неизвестно откуда взявшееся. Раньше его не было. А вчера целый день провела в спа-салоне.

Что-то тут неладно...

Загадочная улыбка не покидает ее физиономию, пока мы не доезжаем до особняка Громова. В нашем элитном подмосковном поселке его дом — самый роскошный. За большими воротами уже шумит музыка и слышен смех. Мама уверенно заходит во двор, я плетусь следом за ней.

Попав в уложенный красивой плиткой двор, чувствую, как учащается мое сердцебиение.

Спокойно, Маша. Прошло четыре года. Ты уже не тринадцатилетняя сопля.

— А вот и вы! — навстречу нам, улыбаясь до ушей, вышагивает Сергей Юрьевич Громов. Не знаю, сколько лет ему сегодня исполнилось. Выглядит хоть и моложаво, но, например, волосы уже тронуты сединой. Думаю, ему лет 45-50. 

Мужчина приобнимает маму за талию и целует в щеку, задерживаясь на ней губами чуть дольше положенного.

— С днем рождения, Сережа, — как-то уж слишком ласково мурлычет мать, что сильно режет мне слух. — Подарок я тебе попозже вручу.

Сергей Юрьевич расплывается в еще более широкой улыбке, хотя шире уже некуда, берет мамину ладонь и подносит ее к губам. Затем поворачивается ко мне.

— Машенька, как я рад, что ты тоже пришла! — зачем-то обнимает и меня.

— С днем рождения, Сергей Юрьевич, — лепечу, смущенная таким радушном приемом. Тут помимо нас еще человек двести. Он всех обнимает и целует? — Желаю вам счастья и успехов!

— Спасибо, Машенька! — оглядывает меня с головы до ног. — Такая ты красавица стала! Помню, как ты с моим Данькой на велосипедах гоняла по улицам.

При упоминании о сыне Громова по позвоночнику проходит неприятный холодок, а где-то в груди начинает шевелиться плохое предчувствие.

Да, у меня определенно плохое предчувствие...

Ни Сергей Юрьевич, ни мама не замечают моей заминки.

— Анжелочка, — обращается Громов к матери. — Пойдем, я представлю тебя кое-кому. — И оставляя меня стоять одну, они удаляются, о чем-то тихо переговариваясь.

Я провожаю их взглядом, уже вообще ничего не понимая. Какой-то сюр. Наш самый богатый сосед празднует юбилей, созывает на него всю округу, но присылает своего личного водителя именно за нами, да еще и встречает с объятиями и поцелуями. И это при том, что раньше он с нами почти не здоровался.

Глава 2.

Мне послышалось?

— Мы вместе уже некоторое время, — продолжает Сергей Юрьевич. — Недавно я сделал Анжеле предложение, и она согласилась, — на этих словах Громов-старший переводит нежный взгляд на мою маму, а она чуть ли не млеет под ним.

Я смотрю на эту парочку во все глаза, все еще не веря в услышанное. Перевожу растерянный взгляд на Данила. Весь его вид говорит о том, что он тоже в шоке.

— Не понял, — произносит Даня.

— Что непонятного? — тут же строго отвечает Сергей Юрьевич. — Женюсь я. На нашей соседке, Анжеле Борисовне. Ты должен ее помнить.

— Я помню, — кивает Данил. — Но я так же помню, что у Анжелы Борисовны есть муж.

— Мой супруг погиб два года назад, — сухо поясняет мама. — Автокатастрофа.

Лицо Данила тут же вытягивается в изумлении. Парень переводит недоуменный взгляд на меня, будто ищет подтверждение маминым словам.

— В общем, дети, — прерывает затянувшуюся паузу Сергей Юрьевич. — Вот такие у нас новости! Впереди ждет подготовка к свадьбе. Вы друг с другом давно знакомы, дружили в детстве, так что, я уверен, найдете общий язык. А дом у нас большой, места всем хватит.

— Подождите, — оторопело начинаю. — Что значит «дом у нас большой, места всем хватит»?

Плохое предчувствие снова начинает, словно червячок, что-то бередить в груди.

— То и означает, Машенька. Вы с мамой переезжаете жить сюда. Мы же теперь одна семья.

ДА ОНИ ИЗДЕВАЮТСЯ!!!!

Данил в таком же шоке, как и я, хлопает глазами и не знает, что сказать.

— Мам, — зову родительницу сиплым голосом. — А мы можем поговорить наедине?

Знаю, что невежливо с моей стороны сейчас так делать, но мне срочно нужно прояснить у матери, что это за спектакль. Я делаю к ней уверенный шаг, хватаю за локоть и веду на выход из зала, оставляя Громовых вдвоем. Думаю, им сейчас тоже есть, что обсудить.

— Машенька, не сердись, — быстро начинает тараторить мать, пока я тащу ее по коридору. — Я не говорила тебе раньше, потому что хотела, чтобы это был сюрприз.

— Сюрприз!? — я резко останавливаюсь, дойдя до гостиной. — Мама, это полный бред! Ты не можешь выйти за него замуж!

— Почему это не могу?

— А как же папа?

— Твой папа умер, Маша, — шипит сквозь зубы. — А наша с тобой жизнь продолжается. И я думаю в первую очередь о тебе!

— Обо мне!? Мне не нужна никакая новая семья! Тем более Громовы!

— Да? — упирает руки в боки. — А за свой институт ты чем платить собралась?

— Мне до института еще целый год в школе учиться! К тому же я рассчитываю поступить на бюджет.

— А если не поступишь? Умных детей много, а бюджетных мест мало. Маша, мы в проблемах по горло! Твой отец отправился на тот свет и оставил нам кучу долгов! Ты знаешь, что мы уже три месяца не платим за коммуналку? Нам скоро отключат свет и воду!

Ее последние слова поражают меня настолько, что я теряю дар речи. А родительница тем временем продолжает:

— Твой любимый папочка таких дел перед смертью наворотил, что мне вовек не расплатиться! Громов — наш единственный шанс выбраться из болота!

— Не говори так про папу, — выдавливаю могильным голосом.

— Что не говори? Ты многого не знаешь, Маша! Твой отец набрал долгов и отошел на тот свет, а я теперь расхлебываю!

Я стою, словно ведром ледяной воды облитая. Слишком много шокирующей информации за последний час.

— То есть, ты выходишь замуж за Громова только из-за денег? — спрашиваю, помедлив.

Мама поджимает ярко-красные губы.

— Почему сразу из-за денег? Сергей — очень интересный мужчина. Он, безусловно, успешен, но дело не только в этом.

— А в чем, мам?

Родительница открывает рот, порываясь что-то ответить, но, видимо, не находит слов, поэтому захлопывает его. Я горько хмыкаю, давая понять, что мне и так все ясно.

— Я не перееду сюда жить. Я останусь в нашем доме. Тут десять минут пешком, поселок охраняется. Со мной ничего не случится, если я буду жить там одна.

— Нет, — категорично заявляет. — Я сдала наш дом. В понедельник уже заедут жильцы.

— Что????

— Что слышала, — задирает подбородок кверху. — Завтра же мы начинаем переезд сюда, а наш дом я буду сдавать в аренду.

По коридору слышатся уверенные шаги двух мужчин, и уже через секунду перед нами возникают Громовы. На лице Сергея Юрьевича читается жесткость. На лице Данила злость. Очевидно, их разговор тоже был тяжелым.

— Ну что же, семья, — басит Громов-старший. — Пойдемте праздновать мой юбилей. Сейчас еще объявление гостям сделаем и пригласим всех на свадьбу.

Мама берет под руку своего новоявленного жениха и направляется с ним на выход из дома. Мы же с Данилом остаемся стоять вдвоем. Как только за родителями закрывается дверь, тяжелый взгляд парня ложится на меня.

Глава 3.

Чем ближе я к своему дому, тем сильнее выступают слезы на глазах. Если мама решила меня разыграть, то это было не смешно. Еще и Данил вернулся.

Боже, и как мне жить с ним под одной крышей?

Хлопнув входной дверью так, что она чуть ли не слетает с петель, я взбегаю вверх на второй этаж и закрываюсь в своей комнате. Горячие слезы обиды уже вовсю текут по щекам, размазывая красивый профессиональный макияж. Несколько раз шмыгнув носом, достаю из сумочки телефон и звоню лучшей подруге.

— Алло, — раздается звонкий голос Арины.

— Привет, — всхлипываю.

— Маш, ты плачешь? — тут же серьезнеет. — Что-то случилось?

— Да, — реву.

— Что такое?

— Во-первых, Громов вернулся.

На том конце провода повисает долгая пауза.

— Данил? — осторожно уточняет через некоторое время.

— А есть другой!? — рявкаю.

— Вернулся? — изумляется. — Из закрытой школы в Швейцарии?

— Да. Приехал учиться в институте.

— А в Швейцарии для него институтов не нашлось? — хмыкает.

— Понятия не имею.

— Ой, ну вернулся и вернулся. Подумаешь.

Аринка глубоко убеждена, что четыре года назад не произошло ничего такого страшного, из-за чего бы мне все эти годы приходилось переживать.

— Это еще не все. Моя мама выходит замуж за его отца. Сегодня сделали мне и Данилу торжественное объявление.

В трубке снова тишина. На этот раз я чувствую, как Арина на том конце провода обомлела.

— Ты там? — спрашиваю, когда через несколько десятков секунд Арина по-прежнему не подает признаков жизни.

— Да. Пытаюсь осознать услышанное. Твоя мама выходит замуж за его отца??

— Да, — захожусь новой порцией слез. — И еще она сказала, что сдала наш дом квартирантам, и мы переезжаем к Громовым. Мне придется жить с Данилом в его доме.

Кажется, Арина, никогда не умевшая свистеть, сейчас присвистывает от удивления.

— Офигеть, — произносит и тут же замолкает. — Слушай, — начинает успокаивающим голосом через некоторое время. — Ну, дом Данила больше и красивее, чем твой… Там есть бассейн, насколько я помню.

От попыток подруги меня успокоить мне становится еще хуже.

— Издеваешься???

— Не, ну а что? Ты любишь плавать.

— Да ноги моей не будет в его доме!

— А где ты будешь жить?

— Не знаю. Уеду к бабушке в Рязань.

— А школа!? — ужасается подруга.

— Окончу школу в Рязани. Всего-то год остался.

— Не говорю ерунду! — восклицает в страхе. — У нас выпускной класс! Мы вообще-то собираемся классно потусить на выпускном.

На душе становится тепло и приятно от того, что Аринка переживает, что я на самом деле уеду. Но это все равно не поднимает мне настроения.

— Ладно, Ариш. Извини, что гружу.

— Да ты не грузишь. Просто попробуй отпустить ситуацию. Ну подумаешь, вернулся. Ну подумаешь, твоя мама выходит замуж за его отца. Да по фиг вообще!

Действительно. Как это я сразу не догадалась, что по фиг?

— Тебе же не обязательно с ним общаться, — продолжает подруга. — Попробуй не замечать его, живи своей жизнью. У тебя же куча всего помимо школы! Танцы, фотостудия, репетиторы… Можешь почаще оставаться у меня с ночевкой. Родители не будут против.

— Угу, — мычу растирая по лицу сопли и слезы. — Ладно, Ариш, спасибо, что выслушала.

— Давай, не грусти. Данил не стоит твоих слез.

Я отбиваю звонок и направляюсь в ванную смывать с себя поплывший макияж. Теперь понятно, почему мама пригласила к нам сегодня профессионального визажиста и мастера причесок.

Аккуратно умываюсь, чтобы не забрызгать платье, и переодеваюсь в любимую пижаму. Спускаюсь вниз на кухню и открываю холодильник. Как всегда, пусто. Мама распустила всю прислугу несколько месяцев назад, аргументировав это тем, что нас всего двое, поэтому повар и горничные нам не нужны. Вот только готовить мать не стала. Она питается исключительно обезжиренными йогуртами и рукколой, а я готовлю себе нормальную еду сама.

Достаю из морозилки курицу, привезенную бабушкой из Рязани. Засовываю мясо на разморозку в микроволновку  и направляюсь в кладовку за овощами. Тоже из Рязани от бабушки. Чищу картофель и морковь, нарезаю кубиками. Затем достаю размороженную курицу, натираю ее приправами и вместе с овощами отправляю в духовку.

Маму вряд ли стоит ждать сегодня раньше полуночи. А может, она и вовсе не придет домой. В последнее время она часто стала отсутствовать по ночам. Теперь понятно, где и с кем она пропадала.

В голове не укладывается до сих пор. И мамины слова об отце… Набрал долгов, бросил их на нас… И все это в таком пренебрежительном тоне о папе. Вспоминаю — и снова слезы бегут по лицу.

Глава 4.

— Маша, ну что ты, как черепаха!? — ругается мама. — Давай быстрее!

Я, как могу, затягиваю сбор чемоданов. Ну и еще у меня такое количество вещей, что за голову хочется хвататься. Помимо упакованных сумок со шмотками есть еще несколько пакетов с мусором: там все барахло, к которому я не прикасалась больше трёх лет.

— У меня много вещей, — бурчу, впихивая последнее платье в еле застегивающийся чемодан.

По лестнице раздаются мужские шаги. Это грузчик, которого к нам прислал Громов-старший. Двухметровый мужик берет в руки уже упакованные сумки и направляется с ними к машине.

— У тебя там тааакааая комната будет! — восторженно начинает мама. — В два раза больше твоей, с балконом. А кровать с балдахином, представляешь? Ты же мечтала о кровати с балдахином!

— Я мечтала о кровати с балдахином в пять лет.

— И у Громовых в особняке бассейн, тренажёрный зал, сауна, джакузи! Мы сможем устраивать свое домашнее СПА!

— А я думала, ты выпросишь у своего новоявленного мужа безлимитную банковскую карту и будешь ходить в СПА-салоны. Домашнее СПА — это же не твой уровень, мам, — замечаю с сарказмом.

Но родительница не обращает внимания на мой тон.

— Машенька, вот увидишь, ты мне еще потом спасибо скажешь! Громов оплатит твоё обучение в любов вузе, который ты выберешь!

— Я вообще-то планирую поступить на бюджет.

— А на новогодние праздники мы всей семьей поедем кататься на лыжах. Помощница Сережи уже занимается подборкой тура.

А вот это уже заставляет меня отставить сарказм в сторону и серьезно посмотреть на маму. Вчера перед сном я сама себе пообещала, что не буду зависеть от отца Данила: мне не нужны его деньги ни на личные расходы, ни на репетиторов, ни — Боже упаси! — ни на обучение в вузе. И ехать за его счет в отпуск я тоже не собираюсь.

— Я не поеду, — категорично заявляю.

— Почему это?

— Потому что! Я не буду жить за счет отца Данила.

— Ты уже живешь за его счет, моя дорогая, — в мамином голосе слышатся стальные нотки. — За какие деньги я, по-твоему, оплатила твой одиннадцатый класс в лицее?

Все мое тело простреливает ледяной ужас.

— Что???

— Что слышала, Маша. У меня не было денег оплатить последний год твоего обучения. Серёжа без проблем согласился это сделать, когда я его попросила.

От возмущения я начинаю задыхаться.

— Маша, я не шутила, когда говорила, что твой отец оставил нас с кучей долгов, — продолжает мать. — За десятый класс я еще смогла заплатить, но денег на одиннадцатый у меня уже не было.

— Почему ты мне не сказала!? — возмущённо выкрикиваю. — Я могла бы пойти в обычную школу! Бесплатную!

— Еще чего! Моя дочь не будет сидеть за одной партой с детьми каких-то шахтеров!

— Каких еще шахтеров? В Москве нет шахт!

— Ну не шахтеров, а водителей, значит. Ну или чьи дети ходят в обычные бесплатные школы, — мама брезгливо фыркает.

Мамина меркантильность меня всегда вымораживала. И не только меня, папу тоже. Они из-за этого часто ругались, иногда мне даже казалось, что разведутся. Мама всегда считала, что у нас мало денег и не достаточно красивая жизнь, и она пилила из-за этого папу. Требовала, чтобы он зарабатывал все больше и больше. При этом сама родительница ни дня в своей жизни не работала. А у отца был ресторанный бизнес, который мама после его смерти продала.

— Ты дочка водителя и ты ходила в обычную школу в Рязани, — напоминаю матери ее настоящие корни.

— Так это когда было! — не сдаётся. — В девяностых все бедно жили!

— И все-таки ты не должна была брать деньги у Сергея Юрьевича на оплату обучения в моем лицее. — Застегиваю последнюю сумку. — Так что кататься на лыжах за счет Громовых я совершенно точно не буду.

Если потребуется, я даже свой загранпаспорт сожгу, но отдыхать за счет папы Данила не поеду!

Мама отмахивается от меня, как от назойливой мухи, и спускается вниз проконтролировать, как грузчик уложил сумки. Не дай бог поверх чемодана с ее дизайнерскими платьями будет стоять что-то еще. Я сгружаю в коробки последние вещи и, обведя на прощанье свою комнату тоскливым взглядом, выхожу на улицу. Мысленно прощаюсь с любимым двором, гамаком и беседкой в саду.

Уже в понедельник здесь будут жить другие люди. От одной только мысли об этом сердце больно щемит.

Ладно, все-то год потерпеть в доме Данила. Как только сдам ЕГЭ, сразу уеду к бабушке в Рязань и пропишусь в ее квартире. Поступлю в институт на бюджет и получу место в общежитии как иногородняя. Параллельно с учебой буду работать. Не важно, где. Хоть официанткой.

От неожиданно пришедшей в голову мысли я застываю с коробкой в руках.

В России же можно работать с 16 лет!!!

В папины рестораны каждые летние каникулы устраивались подрабатывать шестнадцатилетние школьники!

А мне 17 лет! А в декабре исполнится 18!

Глава 5.

— Вот твоя комната, — счастливая мама открывает передо мной белую деревянную дверь на втором этаже особняка Громовых.

Действительно большая. Метров тридцать, наверное. И что удивительно: отделана в девчачьем стиле. Все такое бело-розово-персиковое, что немного подташнивает. Кровать на самом деле с балдахином.

— У тебя будет собственная ванная и собственная гардеробная, — щебечет родительница, пересекая спальню и открывая еще одну дверь. Я следую к ней и вижу гардероб, ведущий в персональную ванную.

Это хорошо. Пользоваться одним душем с Данилом я не готова.

— А вот это кресло, — мама указывает на огромное розовое нечто в углу. — Девятнадцатого века, представь!

— Всегда мечтала о кресле девятнадцатого века, — отвечаю с иронией.

— Вон там выход на балкон, — родительница показывает на стеклянную дверь за персиковой занавеской.

— Хорошо, мам, я все осмотрю, — делаю ей голосом намёк, чтобы оставила меня одну.

— Ладно, располагайся, — целует меня в щеку. — Я пошла.

Мать наконец-то удаляется, а я опускаюсь на огромную кровать, наблюдая, как грузчики заносят в мою новую комнату коробки и сумки с вещами.

Хорошо хоть, я буду жить не рядом с Данилом. Его комната на третьем этаже особняка и в другом крыле. Надеюсь, пересекаться в этом огромном доме мы будем по минимуму. До конца лета осталось меньше месяца. Потом начнется школа, после нее работа, которую я, надеюсь, найду. Приезжать из Москвы я буду поздно и сразу закрываться в этой комнате. Выходить из нее только при большой необходимости. Бассейн, тренажёрный зал, сауна и прочие прелести дворца Громовых мне не нужны.

Да и Данилу наверняка не будет до меня никакого дела. У него начнётся учеба в институте, друзья, тусовки, девушки. Все, как он любит. Данил быстро забудет, что я живу с ним под одной крышей.

Весь день до глубокой ночи я занимаюсь тем, что раскладываю свои многочисленные вещи в новой комнате. Чего греха таить, я всегда мечтала о собственной ванной и гардеробной. Теперь у меня не десять платьев на одной вешалке, а каждое по отдельности. И обувь аккуратно расставлена.

Ванная очень большая. Уже представляю, как буду нежиться здесь с пеной и свечами, и никто не будет долбиться в дверь, поторапливая меня. Обычно маме всегда приспичивает идти в душ именно тогда, когда там я.

Балкон огромный. Это даже не балкон, а терраса с навесом и креслами, чтобы, например, пить кофе по утрам. Вид на прекрасный фруктовый сад Громовых. Загляденье.

Правда, выход на террасу есть и из соседней комнаты. Но в ней вряд ли кто-то живет. Мама говорила, что их с Сергеем Юрьевичем спальня на третьем этаже, а больше в этом доме жильцов нет. Прислуга здесь приходящая и уходящая.

Поздним вечером я тихо спускаюсь на кухню, делаю сэндвич с чаем и возвращаюсь к себе. Мама и Сергей Юрьевич куда-то уехали, Данила нет.

А может, он и вовсе не будет здесь жить? Хотелось бы.

Ну а что? Ему месяц назад исполнилось 18, он поступил в институт. Неужели Громов-старший не подарил единственному сыну квартиру на совершеннолетие?

Но я вдруг вспоминаю правила, которые Данил озвучил мне, и тут же кисну. Он велел не высовываться, когда к нему будут приходить друзья. Значит, все-таки живет здесь. Ну ладно. Может, у него появится девушка и он с ней съедется.

Или притащит ее жить сюда.

О Боже! Только не это.

Мне, конечно, нет совершенно никакого дела до личной жизни Данила, но вот проживать бок о бок с его пассией не испытываю ни малейшего желания. Я в детстве достаточно насмотрелась на его многочисленных подруг. До сих пор глаз дергается, когда вспоминаю.

Традиционный просмотр любимого сериала перед сном как-то не идет. А все потому, что меня, как магнитом, тянет в одну-единственную комнату. Устав сопротивляться самой себе, я тихо спускаюсь на первый этаж и, подсвечивая дорогу фонариком на телефоне, направляюсь в большой мраморный зал.

Десятки лампочек тут же озаряют пространство ярким светом, заставляя меня прищуриться. С участившимся дыханием я подхожу к черному роялю и завороженно на него смотрю. Аж руки чешутся — так сильно хочется сыграть.

Провожу пальцами по клавишам, но не нажимаю.

Но я ведь одна дома? Могу попробовать сыграть. Совсем чуть-чуть. Пять минут.

Опускаюсь на стульчик и начинаю играть незамысловатую мелодию. Звук рояля тут же заполняет пустую комнату, что заставляет мое сердце сжаться от страха быть пойманной. Спокойно, Маша. Ты одна дома. Никого нет.

Я принимаюсь жать клавиши увереннее, и это так меня захватывает, что даже не слышу, как открывается дверь и в зал входит человек. Прихожу в себя, только когда вижу чужую тень на белом мраморном полу.

— Ааа! — вскрикиваю и тут же подскакиваю.

В крови происходит резкий выброс адреналина, из-за которого мое сердце стучит так, что, кажется, выпрыгнет из груди.

— Тихо-тихо! Это я, — Данил поднимает вверх две ладони, давая мне понять, что не имеет злых намерений.

Шумно выпускаю из легких воздух и пытаюсь нормализовать дыхание.

— Ты меня напугал, — произношу через некоторое время, когда сердцебиение возвращается в норму.

Глава 6.

— Машуня, — сквозь сон чувствую, как кто-то трясет меня за плечо. — Мааашааа.

Еле-еле разлепляю веки и замечаю очертания мамы. Тру глаза и понимаю, что родительница уже при полном параде: обесцвеченные волосы уложены кудрями, на лице дневной макияж, одета в платье и с ног до головы надушена новыми духами.

— Маша, просыпайся.

— Что такое? — сонно бормочу.

— Спустись вниз, позавтракаешь со мной и с Сережей.

— Зачем?

— Мы уезжаем по делам.

— И что?

— И то! — повышает голос. — Позавтракай с матерью и со своим новым отцом!

Последняя фраза пробуждает получше любого будильника. Я резко подскакиваю на кровати.

— Никогда ни один твой новый муж не заменит мне папу!

Родительница томно закатывает глаза.

— Маша, будь добра: умойся, расчешись, переоденься и спустись на кухню. Прояви чуточку уважения к человеку, который теперь нас содержит.

На этих словах мать разворачивается и, стуча по паркету шпильками, покидает мою комнату. Я сажусь на постели и оглядываюсь по сторонам. Так непривычно просыпаться в другой спальне.

Но мама права: я должна проявить уважение к человеку, в доме которого теперь живу, хоть и не по своей воле. К тому же о самом Сергее Юрьевиче я ничего плохого сказать не могу. Я быстро умываюсь, чищу зубы, одеваюсь в летний сарафан и спускаюсь на кухню, как раз тогда, когда родительнице и ее новоявленному жениху подают завтрак.

— Всем привет, — смущенно произношу, опускаясь за пустое место.

— Доброе утро, Машенька, — Сергей Юрьевич отрывается от газеты и по-доброму мне улыбается.

Домработница тут же ставит передо мной тарелку каши и кофе с молоком.

— Как спалось на новом месте? — обращается ко мне мама, отправляя в рот свою любимую рукколу.

— Нормально.

— Данил не шумел ночью? — спрашивает Сергей Юрьевич.

— Нет... — осторожно отвечаю.

— Если будет шуметь и мешать спать, смело мне жалуйся. А то он заладил по ночам музыку слушать на весь дом.

Проглатываю ложку овсянки, не успев толком прожевать, и чувствую, как слизкий комок медленно проходит по пищеводу в желудок. Запиваю глотком кофе.

— А давно Данил вернулся? — осторожно интересуюсь.

— В начале июля. Окончил в Швейцарии школу и приехал поступать в институт.

— Ясно…

Значит, он уже месяц тут. Но судя по тому, как Данила приветствовали друзья на юбилее отца, он еще с ними не встречался. Интересно, чем занимался весь месяц?

Наверное, «непонятными девицами» занимался. Ну да, вполне в его стиле.

— Доброе утро, любимая семья!

Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Данил с улыбкой, как у чеширского кота, вплывает на кухню и занимает место ровно напротив меня. Он в одних спортивных штанах и с голым торсом. На шею наброшено небольшое полотенце, волосы мокрые, а на груди остались капли воды после душа.

— Доброе, — сурово произносит Сергей Юрьевич, смеряя сына строгим взглядом. — Ты бы оделся. Тут девушки.

— Да ладно, пап! Мы же семья. — Поворачивает голову к моей матери. — Анжела Борисовна, можно я буду называть вас мамой?

Родительница, явно не ожидавшая такого вопроса, давится рукколой и начинает кашлять. Я замираю с ложкой каши в руках и перевожу недоуменный взгляд с мамы на Данила и с Данила на Сергея Юрьевича, который заботливо стучит матери по спине.

— Ну, если ты хочешь, — выдавливает мама, откашлявшись. Делает пару глотков воды с лимоном. — Если ты хочешь, — уже чуть более уверенно. — То я не против. Маша, думаю, не будет ревновать. Да, Маш?

Громов-младший, Громов-старший и мама одновременно смотрят на меня. Моих сил хватает только на то, чтобы кивнуть.

— Прекрасно! — Данил расплывается в еще более широкой улыбке. — Спасибо, папа! Наконец-то ты подарил мне настоящую семью. Ты же знаешь, как я всегда мечтал о маме и младшей сестренке.

Сергей Юрьевич сначала бледнеет, потом багровеет. Сверлит сына недовольным взглядом, но вслух ничего не говорит.

Конечно, я прекрасно узнаю и этот сарказм в голосе Данила, и это выражение его лица, когда он всех ненавидит и презирает. Он не рад нашему с мамой появлению в его жизни, и я не могу винить его за это. Я тоже не рада.

— Реклама известной на всю Россию компании по добыче газа не врала, когда говорила, что мечты сбываются, — иронично продолжает, отправляя в рот кусок омлета, который перед ним только что поставила домработница. — Мечтал с детства о маме и наконец-то в 18 лет получил. Да еще какую! Я уверен, что в конкурсе «Мать года» Анжела Борисовна заняла бы первое место. Пап, знаешь, что я всегда загадывал в детстве на день рождения, когда задувал свечи?

Сергей Юрьевич продолжает тяжело смотреть на сына, отложив газету в сторону, и не отвечает на его вопрос.

— Я загадывал, чтобы у меня появились мама и сестра, — делает глоток из кружки.

Глава 7.

Я решаю весь день не выходить из своей комнаты и искать работу. Создаю резюме на нескольких соответствующих сайтах и принимаюсь рассылать его по всем вакансиям, где указано, что опыт не требуется. Но все-таки в качестве предыдущего места работы я указавыю папин ресторан. Иногда на каникулах я помогала отцу: то ходила с подносом по залу, то контролировала поставки продуктов, то шинковала на кухне овощи для повара.

Как итог, к вечеру меня приглашают на собеседование несколько заведений общепита: ресторан, студенческое кафе и бар. Студенческое кафе я сразу отметаю. Мне нужны деньги, то есть, нормальные чаевые, а студенты вряд ли смогут их оставлять. Ресторан назначает мне собеседование на завтрашний вечер, а вот бар ждет в гости уже сегодня.

Часы показывают четыре часа вечера, я не ела с завтрака. Данил после нашего разговора в коридоре закрылся в своей комнате и не подавал признаков жизни. Ну или он куда-то ушел, а я не услышала, так как была слишком увлечена поиском работы.

Тихо выхожу из спальни и пробираюсь на кухню. Быстро сооружаю бутерброд, наливаю в стакан сок и возвращаюсь в комнату. Через полтора часа мне уже нужно быть в баре на собеседовании. Быстро съедаю бутер, запиваю его и принимаюсь собираться.

Черт, как одеться на собеседование?

Это бар, в который приходят выпить и повеселиться. Днём в нем относительно тихо и спокойно, но в десять вечера начинаются дискотеки. Так как я еще не совершеннолетняя, то работать буду в дневные смены.

Я останавливаю выбор на юбке по колено и белой блузке. Делаю легкий макияж и тихо ухожу из дома. Раньше я ездила в Москву на такси, но в этот раз решаю поэкономить деньги. Направляюсь на выход из посёлка, затем на трассу и останавливаюсь у автобусной остановки. Через десять минут подъезжает маршрутка.

В бар в центре Москвы я приезжаю ровно к назначенному времени. В помещении весь интерьер из дерева, посередине зала расположена барная стойка, а по бокам столики. Бармен с татуировками на руках и тоннелями в ушах, официантки ему под стать: в топах, коротких шортах и мини-юбках.

Одеваться в классическую юбку и рубашку, кажется, было ошибкой.

— Здравствуйте. Вы бронировали столик? — ко мне подходит девушка-хостес с розовыми волосами и пирсингом в губе.

— Здравствуйте. Нет, я на собеседование к Елене.

— Мария?

— Да.

— Пойдемте я вас провожу.

Я иду вслед за девушкой в черной мини-юбке, едва прикрывающей ягодицы. На официантках, кстати, такие же.

Это дресс-код?

Начинаю чувствовать себя неуютно.

Хостес стучит в деревянную дверь и тут же ее открывает.

— Пришла Мария на собеседование.

— Пусть заходит.

Розововолосая девушка одаривает меня последней улыбкой и удаляется. Глубоко вдохнув для успокоения нервов, неуверенно вхожу в кабинет. За столом сидит светловолосая женщина лет сорока. Выглядит обычно, а не так неформально, как персонал бара.

— Здравствуйте, — мой голос почему-то выходит писклявым.

— Проходи, садись, — указывает глазами на стол напротив своего стола.

Опускаюсь на самый краешек.

— Итак, — начинает женщина, — опыта совсем нет, я правильно понимаю?

— Долгого и постоянного нет, но я немного подрабатывала в одном ресторане.

— Вижу-вижу. — Переводит взгляд с моего резюме на меня. — Ладно, некогда ходить вокруг, да около. Плохо, что ты еще несовершеннолетняя, по ночам очень большой наплыв клиентов, персонал еле справляется. Даже хостесу приходится брать в руки поднос. Но днем нам тоже не хватает одной официантки.

— Извините, — подаю голос. — Я бы сразу хотела поставить вас в известность, что еще учусь в школе. До конца августа я могу работать днем в любое время, а начиная с сентября, после обеда.

— Мы открываемся в 12, поэтому если ты сможешь приезжать на работу к трем, будет нормально.

— Да, к трем я смогу! — радостно восклицаю.

— Хорошо, тогда твой график два/два с трех до десяти. Оформляем по трудовой, зарплата на уровне МРОТ*. Чаевые идут в общий котел и после смены делятся поровну между всеми официантами, барменами и хостесом. Нужно сделать медкнижку. Испытательный срок два дня.

— Я согласна!

— Отлично. Тогда, — бросает взгляд на настольный календарь. — Жду тебя с медкнижкой послезавтра. Форму мы тебе выдадим.

— А какая форма? — осторожно уточняю.

— Короткие топы, мини-юбки и мини-шорты. У нас максимально неформальные клиенты.

— Понятно, — выдавливаю улыбку, стараясь не подать вида, что уж слишком откровенная форма официанток мне не очень понравилась.

— Тогда послезавтра жду тебя, — улыбается.

— До послезавтра, — вежливо откланиваюсь.

За дверью я мгновение перевожу дыхание, а потом радостно сжимаю ладони в кулаки.

— Йес! Йес! Йес!

В зал я выруливаю со счастливой улыбкой до ушей.

Глава 8.

Я возвращаюсь домой поздно, но несмотря на то, что на улице уже темно, в особняке Громовых никого нет. Мама и Сергей Юрьевич еще не вернулись, Данил, по всей видимости, тоже куда-то свалил.

Интересно, куда родительница уехала на целый день с Громовым-старшим?

Впрочем, мне же лучше, что мамы нет. А то бы обязательно пристала с вопросом, где я была. О том, что я устраиваюсь на работу, говорить матери я не хочу. Надеюсь, с появлением нового мужа у нее теперь каждый день будут дела.

В прекрасном расположении духа я вытягиваюсь на кровати и звоню Аринке.

— Алло, привет, — звенит ее радостный голос.

— Привет. Как дела?

— Нормально. Ты как?

— Я устроилась на работу.

Секундная пауза.

— Что? — громко удивляется. — Куда?

— Официанткой в один бар в центре.

— Зачем!? Маша, ты с ума сошла!

Когда-то я была такой же беспечной, как моя лучшая подруга. Но потом умер папа, и мои ценности резко изменились. Работа официанткой уже не кажется мне второсортной, а вот для Арины все еще да.

— Затем, что мне нужны деньги, — вздыхаю.

— Зачем? — повторяет, словно попугай.

— Чтобы не жить за счет отца Данила. Мне достаточно того, что я нахожусь в их доме. Еще и деньги Громовых тратить я не собираюсь. — В подтверждение своих слов я поднимаюсь с кровати и выключаю в комнате свет, чтобы не жечь зря электричество.

— Маша, ты ненормальная.

— Нет, я как раз-таки нормальная.

«А вот моя мама — нет», с прискорбием добавляет внутренний голос.

Аринка недовольно цокает.

— Ты их там что, объела? Маш, не говори ерунду.

— Я не буду жить на деньги отца Данила, — упрямо повторяю.

— А если бы это был отец не Данила, а какого-нибудь Васи или Пети, которого ты никогда раньше не встречала?

Вопрос Арины загоняет меня в ступор. Я молчу в трубку, пытаясь в первую очередь честно на него ответить самой себе.

— Не важно, чей это отец! — наконец, изрекаю. — Главное, что не мой.

— Ну так я и думала. Дело в Даниле.

— Нет!

— Да, Маша. Не обманывай хотя бы себя.

Звонок лучшей подруге уже не кажется мне такой хорошей идеей. Я все-таки надеялась, что Аринка за меня порадуется.

— Маш, вот тебе не по фиг на Данила? — продолжает. — Ты сто лет его не видела. Какое тебе вообще до него дело?

— Никакого, — быстро отвечаю.

— Вот именно. Зачем ты тогда выдумываешь не пойми что? Зачем тебе эта работа официанткой? А как ты в школу ходить будешь?

— Мне разрешили приходить на работу к трём, — оправдываюсь.

— А уроки когда делать? А к экзаменам когда готовиться? У нас выпускной класс!

— Я надеялась, что ты порадуешься за меня!

— Чему радоваться, Маш? — Арина повышает голос. — Тому что ты себе придумала проблемы на пустом месте?

— Я не буду жить за счет Данила! — рявкаю. — Мне ничего от него не нужно!

— Значит, ты признаешь, что дело в Даниле, а не просто в новом муже твоей мамы?

— Я имела в виду за счет отца Данила, — поправляю себя.

— Нет, ты имела в виду не отца Данила, а самого Данила!

Я закатываю глаза и издаю обреченный вздох.

— Почему ты не можешь просто меня поддержать?

— Потому что ты творишь какую-то фигню!

В этот момент снизу доносятся хлопок входной двери и посторонние голоса, поэтому я решаю прекратить разговор с подругой.

— Ладно, Арин. Мне пора.

— Ну вот, ты на меня обиделась, — произносит грустным голосом.

— Не обиделась. Просто мама вернулась. Сейчас наверняка зайдёт ко мне.

— Маш, подумай над моими словами, — повторяет. — Ну ты правда перегибаешь.

— Хорошо, Ариш. Давай, созвонимся еще. Пока!

— Давай, пока.

Быстро отключаю звонок и отбрасываю телефон в сторону. Мое хорошее настроение резко ушло в отрицательную плоскость. Ниоткуда нет поддержки! Мама занята своей жизнью, а лучшая подруга критикует!

Я продолжаю лежать ужасно злой, когда понимаю, что голоса, которые доносятся снизу, — это не мать и Сергей Юрьевич. Это Данил и его дебильные друзья.

Поднимаюсь с постели и тихонечко открываю дверь комнаты. Так и есть. Данил в гостиной на первом этаже со своей компанией. Увлечённо болтают и смеются.

— Ну что, Гром, какие планы на жизнь? — спрашивает знакомый мужской голос.

— Да никаких особо. В институте учиться буду.

Глава 9.

ДАНИЛ

Маша поднимается вверх по лестнице, виляя задницей в коротких шортах, и я обращаю внимание, что Сева на неё пялится. Моя злость увеличивается в геометрической прогрессии. Мне хочется втащить Савелию, а потом рвануть на второй этаж вслед за Машкой и надавать ей по этой самой заднице.

— Даня, это правда? — могильным голосом спрашивает Даша. — Вы с ней действительно живете вместе?

У меня нет возможности трезво соображать. Машина выходка может иметь очень серьёзные последствия, и любое сейчас сказанное мною слово рискует сыграть против нас.

— Ребят, извините, но вам лучше уйти, — я поднимаюсь на ноги, поторапливая тем самым друзей.

— Даня, да это бред какой-то! — не успокаивается Даша. — Я не верю, что ты живешь с ней, — «с ней» она произносит настолько пренебрежительным тоном, что это режет мне слух. — Да это прикол какой-то! Твоя подруга решила нас развести, а ты ей подыгрываешь, — на последних словах Даша слегка смеётся, будто это действительно была шутка.

— Гром, это был не смешной прикол, — присоединяется Сева.

— А тебе то что? — наезжаю на него.

— Слушайте, ребят, — из кресла встает Аля. — Уже поздно, пора домой.

Я благодарен рыжей за то, что она правильно понимает намёк. Да даже не намёк, я прямым текстом говорю им всем, чтобы убирались.

— По поводу клуба потом скажи, Даш, на какой день забронируешь столик, — друзья так и продолжают стоять, не двигаясь, поэтому я сам подхожу к входной двери и открываю ее для них.

Даша и Сева наконец-то отмирают, и троица с растерянными лицами дружно направляется на выход.

— Девочки, подождите меня у машины, — велит им Сева, когда мы спускаемся по ступенькам крыльца.

Даша и Аля послушно выходят за ворота, а вот Савелий остаётся со мной. Хочет поговорить. Но я сейчас настолько злой, что кулаки сжимаются сами собой.

— Гром, вы с Машей встречаетесь?

Я смотрю в лицо друга, но не вижу его. Прямо сейчас в эту самую секунду у меня перед глазами стоит картина четырехлетней давности, и мне приходится сдерживать злость из последних сил.

— А у фразы «мы живем вместе» может быть какой-то ещё смысл?

В нашем с Машей случае смысл действительно другой, но Севе об этом знать не следует. По крайней мере пока.

— Я помню, что Маша младше нас на год. Ей семнадцать, Гром.

Ппц, как тяжело держать себя в руках. Мысленно я уже десять раз выбил Севе зубы.

— Сева, ты хочешь мне что-то сказать? — повышаю голос.

Друг смеряет меня внимательным взглядом.

— А как ей вообще родители разрешили с тобой жить? Она же ещё в школе учится.

Ладонь против моей воли опускается на плечо Савелия.

— Сева, а давай ты не будешь лезть не в своё дело? — взглядом даю ему понять, что не шучу. — Тебе не следует проявлять к Маше интерес.

— Это еще почему? — произносит с вызовом.

— Ну ты же слышал, мы живем вместе.

— Да это какая-то разводка! — смеётся. — Я помню, что у Маши очень хорошее чувство юмора.

Помнит он.

— А давай ты забудешь все, что касается Маши? — цежу сквозь зубы.

Савелий прищуривают глаза, но вслух ничего не говорит. Оценивает мое состояние.

— Сев, мы же с тобой друзья? — продолжаю.

— Да, конечно.

— Тогда я по-дружески тебя прошу, — делаю акцент на слове «по-дружески». — Держись от Маши подальше.

Савелий фыркает и делает шаг назад, чтобы сбросить со своего плеча мою руку.

— И когда же вы с Машей успели съехаться? — спрашивает с сарказмом. — Ты чуть больше месяца, как вернулся.

Мое терпение лопается. Я делаю резкий шаг к Севе и хватаю его за грудки.

— Я не шутил, когда говорил тебе держаться от Маши подальше четыре года назад, я не шучу и сейчас, — шиплю ему в лицо. — Не смей приближаться к ней.

Сева толкает меня в грудь, и я все-таки выпускаю его из захвата.

— Остынь, Гром.

— Сева, ты идёшь? — раздается из-за ворот визглявый Дашин голос.

— Иду! — кричит ей и делает несколько шагов назад, продолжая сверлить меня взглядом. Наконец, разворачивается и скрывается за калиткой.

Как только заводится автомобиль, я возвращаюсь в дом и взбегаю вверх по ступенькам. В Машину комнату я решаю войти без стука. Распахиваю дверь и сразу натыкаюсь взглядом на девушку. Она стоит, облокотившись на письменной стол и скрестив на груди руки. Ждет меня.

— Ну и что это было? — делаю к ней шаг.

Пожимает плечами.

— Поздоровалась с твоими друзьями. А что такого? — и глазками блым-блым.

Сама простота.

Не могу удержаться и внимательно оглядываю ее соблазнительное тело. Маша стала еще красивее. Занятия художественной гимнастикой не прошли для девушки даром, она очень гибкая, у нее идеально ровная осанка, стройные ноги.

Глава 10.

Данил уходит из моей комнаты, а я остаюсь дрожать, как осиновый лист. Его слова повергли меня в шок. Просто в голове не укладывается…

— Дорогая, чего не выходишь поздороваться? — в комнату заходит мама.

— Почему вы женитесь? — сходу на нее налетаю.

На мамином лице проскальзывает удивление.

— Ты это сейчас к чему?

— Ты выходишь замуж из-за денег, это я уже поняла. А Сергей Юрьевич почему на тебе женится?

Мама быстро закрывает в мою комнату дверь. Я знаю, что Данил находится за стенкой и, возможно, будет слышать наш разговор, но мне уже все равно.

— Машуня, — мама начинает сахарным голоском. — Мы с Сережей давно знакомы, не первый год соседи. В какой-то момент мы посмотрели друг на друга по-другому…

— В какой именно момент, мама? — почему-то на глаза наворачиваются слезы. — Когда на тебя свалились папины долги, а он решил пойти на выборы губернатора и стал искать подходящую для этой роли жену?

Мама набирает в грудь побольше воздуха.

— Я так понимаю, ты уже все знаешь.

— Да. Данил мне рассказал. Вы женитесь из-за взаимной выгоды!

— Маша, ты еще слишком маленькая и веришь в сказки про большую и вечную любовь. Вот только жизнь не сказка.

— Поэтому жениться надо по расчету?

— Жениться надо по уму. — Внимательно на меня смотрит. — Маша, я тебе сейчас скажу одну важную вещь. Браки бывают трех типов: по любви, по расчету и по уму. По любви — это когда с милым рай и в шалаше. У меня так было с твоим папой, — на этих словах она брезгливо кривит лицо, что меня сильно задевает. — По расчету — это когда и с толстым, и со старым — лишь бы был богатый. А по уму — это как у меня с Сережей. Нам хорошо друг с другом, он делает меня счастливой, а я его. Но, конечно, будь он красивым, но бедным, или богатым, но страшным, я бы за него замуж не пошла.

До чего же противно это слышать. Поверить не могу, что моя мама вот такая. И самое ужасное — Данил это понимает. Громову прекрасно известно, что моя мама выходит замуж за его отца только ради денег.

Чувствую, как от этой мысли стремительно краснеют щеки. Сквозь землю провалиться можно.

— И что теперь? — выдавливаю из себя.

— В каком смысле? Ничего страшного не случилось, Маша! Завтра поедем с тобой в свадебный салон выбирать мне платье! — мама от радости прихлопывает в ладоши.

— У меня нет желания выбирать тебе свадебное платье.

Это правда. Ну и еще завтра мне надо ехать в поликлинику за медкнижкой для работы. Я написала смс заму главврача, который делал медкнижки сотрудникам папиного ресторана, и он согласился помочь. У меня нет недели, чтобы честно проходить всех врачей. Меня ждут на работе через два дня.

— Маша, на что ты обиделась? — упирает руки в боки.

Действительно, на что я обиделась? Возможно, на то, что Данил знает, что моей матери нужны деньги Громовых?

— А что с выборами? — перевожу тему.

— Ой, они еще не скоро, — машет рукой.

— Когда?

— В конце марта.

— Через полгода, значит. А свадьба у вас когда?

— Пока непонятно. — Закатывает глаза. — Хотели в декабре, но кое-кто из очень важных гостей в это время будет отсутствовать, поэтому, возможно, в феврале. Ну и надо согласовать свадьбу с Сережиным политтехнологом, когда ее лучше делать с точки зрения пиара.

— Что!? — восклицаю. — Какой еще пиар на свадьбе?

— Пиар — это обязательная часть жизни любого политика. А учитывая, что у Сережи скоро выборы — так тем более.

Сергей Юрьевич и сейчас чиновник. Работает в каком-то министерстве.

— В общем, Маш, завтра мы с тобой едем выбирать мне платье, — мама разворачивается к двери.

— Я не поеду. У меня другие планы.

— Какие? — удивляется.

— С Ариной встречаюсь, — выдумываю на ходу.

— Твоя Арина подождет, — строго говорит. — А завтра мы едем в свадебный салон, и это не обсуждается.

Я не люблю ругаться с мамой. Во многом это из-за того, что ее не переубедить. Она, как истинный овен, если уперлась башкой в стену, то это навсегда. Можно с ней спорить, доказывать свою точку зрению, но все будет бесполезно.

— Только во второй половине дня, — нехотя соглашаюсь.

В первой половине я все-таки поеду в поликлинику.

— Да, во второй половине. Я записана на три часа дня. Данил!

Я резко дергаюсь, когда мама, сделав шаг в коридор, кричит его имя.

— Я тут, — открывает дверь своей спальни.

По телу снова бегут неприятные мурашки. Я не вижу Громова, но все равно испытываю ужасное чувство стыда перед ним.

— Мы с Машей завтра едем в свадебный салон выбирать мне платье. Хочешь с нами?

Мое лицо полыхает адским пламенем испанского стыда. Господи, если можно от позора потерять сознание, то я в шаге от этого.

Глава 11.

— Маша, где ты была так долго!? Только тебя ждем! — налетает на меня мама, не успеваю я переступить порог дома Громовых.

В гостиной она вдвоем с Данилом. В глубине души я надеялась, что он пошутил, когда согласился поехать со мной и матерью в свадебный салон выбирать ей платье. Но, по всей видимости, не пошутил.

— Ездила по делам.

— По каким еще делам?

За медкнижкой для работы.

— С Ариной встречалась.

Маму мой ответ полностью удовлетворяет, а вот Данил прищуривает глаза и смотрит на меня с подозрением. Не поверил.

Да мне, в общем-то, наплевать.

Дорога до свадебного салона в центре Москвы занимает полтора часа. Это неожиданно, но мы едем на машине Данила, ключи от которой Сергей Юрьевич у него забрал. Но как-то слишком быстро вернул.

Я сижу на заднем сиденье и все время ощущаю на себе взгляд парня в зеркале. В какой-то момент мне уже хочется сделать ему замечание и попросить следить за дорогой, а не за мной. Неуютно мне под его взглядом. Что-то коробит и царапает на душе. Поэтому я все время в машине пялюсь то в телефон, то в окно, а параллельно нервно дергаю ногой в ожидании, когда мы приедем.

Данил не остаётся ждать в автомобиле, а заходит с нами в салон. Он что, реально будет выбирать с нами свадебное платье!? Ему заняться больше нечем? Похоже на то.

— Я хочу померить вот эти платья, — мама показывает продавцу-консультанту фотографии на телефоне.

— Хорошо, сейчас принесу. Пока проходите в примерочную. — Оборачивается к нам с Данилом. — Вода? Чай? Кофе? Шампанское?

— Ничего, — быстро отвечаю.

— Мне кофе, пожалуйста, — просит Данил, вальяжно усаживаясь рядом со мной на диванчике напротив примерочной.

Диванчик не сказать, что большой, поэтому его нога в джинсах касается моей в короткой юбке.

— Где ты была утром? — тихо спрашивает.

— Что? — вопрос Данила настолько неожиданный, что я поворачиваю к нему голову.

— Куда ты ездила утром?

Несколько секунд я смотрю на него, недоуменно хлопая ресницами.

— Я же сказала: с Ариной виделась.

Зачем я вообще что-то ему отвечаю?

Правая бровь Данила ползет вверх.

— Неужели?

— А тебе вообще какое дело, где я была? — рявкаю. — Я не собираюсь перед тобой отчитываться.

На мое счастье, в этот момент приходит продавец-консультант с охапкой свадебных платьев. Она развешивает их у примерочной, а потом с одним пышным белым ныряет к маме. В этот момент другая девушка подает Данилу кофе.

Салон красивый. Я с любопытством верчу головой по сторонам. Яркое освещение, белый мрамор на полу, высоченные потолки. И повсюду платья. У нескольких других примерочных на таких же диванчиках сидят девушки с бокалами шампанского в руках и дружно раздают советы невестам в платьях.

— Это лучше, чем предыдущее, — громко говорит одна, делая глоток алкогольной газированной жидкости.

Невеста хмурится.

— А мне все равно не нравится.

Консультант подает ей новое платье.

Наверное, это прикольно — вот так выбирать себе свадебное платье с лучшими подружками. Как в американских фильмах.

— Ну что скажете? — врезается в уши мамин голос.

Я отрываюсь от девушек у соседней примерочной и возвращаю внимание родительнице.

— Красиво! — восклицает Данил.

— Мам, ты в этом платье похожа на торт, — честно ей говорю.

— Почему? — удивляется.

— Зачем такое пышное? Кто сказал, что замуж должна выходить Екатерина вторая?

На ней платье, как из 19 века. В таких тогда ходили на балы. Под этой пышной юбкой, кстати, легко можно спрятать человека.

— Я невысокого роста, мне не подойдет платье-рыбка, если ты об этом! И Данил сказал, что красивое.

— Можно померить платье А-силуэта, — встревает консультант.

— Давайте сначала те, что я показала, — мама скрывается за тяжелой занавеской примерочной.

Я смотрю на Данила.

— Зачем ты сказал, что это было красивое платье, если оно на самом деле ужасное? У тебя все настолько плохо со вкусом?

Он тихо смеется.

— Эта свадьба и так будет цирком. Если устраивать балаган, то по полной программе.

Ах вот оно что. Он теперь специально все некрасивые платья будет называть красивыми и сбивать маму с толку.

Следующее платье не такое пышное, как первое, но не менее ужасное. Господи, что случилось с мамой? Она же всегда умела стильно одеваться! Так почему на собственную свадьбу она выбирает такие наряды? Это с каким-то уж очень глубоким декольте. Неприлично глубоким.

— Сереже понравится, — мать довольно осматривает себя в зеркало.

Глава 12.

— Маш, за пятым столиком посетители долго ждут! — кричит мне официантка Оля.

Первый рабочий день проходит очень не просто. Я ношусь в мыле между столиками, а все равно не успеваю. Официантов мало, клиентов много, а ведь каждому из них еще надо улыбаться и демонстрировать радушный прием. Это очень тяжелая работа.

Обеденный перерыв всего полчаса, и все эти 30 минут я сижу без сил в подсобке для персонала.

— Устала? — участливо спрашивает бармен Вася.

— Умираю, — вытягиваю ноги на табуретку напротив.

— Коктейльчик хочешь?

— Нет, спасибо.

— А ты ела?

— Нет, что-то я без аппетита.

— Не, ну так дело не пойдет, — категорично заявляет и открывает холодильник для сотрудников. Достает оттуда йогурт и яблоко и кладет на стол передо мной. — Поешь.

— Ой, Вась, да у меня правда аппетита нет.

— Ешь давай, а то к концу смены совсем свалишься. Под вечер поток клиентов только увеличится.

Для себя Вася достает из холодильника контейнер с едой, греет его в микроволновке и садится со мной за стол. Мне неудобно перед парнем, поэтому я беру яблоко и откусываю кусочек.

— Ты давно тут работаешь? — спрашиваю, прожевав.

— Два года.

— Прилично.

— Да, но пора уже уходить.

— Почему?

— У меня начинается третий курс универа, надо искать работу по специальности.

— А на кого ты учишься? — еще раз кусаю яблоко.

— На юриста. У меня была в этом месяце практика в юридической компании, мне предложили там остаться, но стажерам они совсем мало платят. Здесь я больше зарабатываю, поэтому отказался. А сейчас думаю, что зря. Не буду же я всю жизнь коктейли делать, надо уже и по профессии что-то искать.

В этот момент в голову вдруг некстати закрадывается вопрос: а в какой институт поступил Данил? На кого он будет учиться?

— А ты где учишься? — пробивается сквозь мысли вопрос Васи.

— Я еще в школе. 11 класс начинается.

Вася удивленно таращит на меня глаза.

— А сколько тебе лет?

— Семнадцать.

Парень отложил вилку в контейнер с пловом и без зазрения совести рассматривает меня с головы до ног.

— Выглядишь старше, — констатирует.

— Это комплимент? — пытаюсь пошутить.

— Не знаю, реши сама. И ты будешь работать в ночные смены?

Качаю головой.

— Нет, я только днем.

— Ну готовься к тому, что управляющая Лена попросит тебя подменять кого-то и ночью.

— Ээ-э, — теряюсь. — Но я же несовершеннолетняя.

— Ну и кто об этом знает, кроме нас? — скептичен.

— А вдруг проверка какая-нибудь нагрянет…

— Я за два года не видел тут ни одной проверки. Сейчас же эти, как их, — морщится, вспоминая. — Надзорные каникулы! Типа не кошмарить малый бизнес и все такое. Проверяющие органы могут проводить только внеплановые проверки малого и среднего бизнеса, а на плановые у них мораторий от государства.

Я удивленно смотрю на парня, даже перестав кусать яблоко.

— А если придет ночью внеплановая проверка?

— Ну за два года, что я тут работаю, ни разу никто не приходил. Да и что тут у нас проверять? Бар работает полностью вбелую: карты принимаем, налоги платим, все сотрудники оформлены по трудовой, курить в помещении не разрешаем, при заказе алкоголя просим показать паспорт.

— Понятно.

Я вдруг вспоминаю, что в папиных ресторанах тоже никогда не было проверок. Я могла многого не знать, но совершенно точно отец ни разу не жаловался, что в заведение пришли контролирующие органы и не дают работать.

— Но ночью работать лучше, чем днем, — продолжает Вася. — Чаевых больше.

А вот это уже интересная информация.

Дожевав яблоко и съев йогурт, я возвращаюсь обратно в зал и беру в руки поднос. Посетители и так оставляют очень неплохие чаевые, это сколько же зарабатывают официанты по ночам? Если здесь каждый день такие доходы, а не только сегодня, то я очень быстро смогу скопить приличную сумму денег. Может, даже получится снимать небольшую квартирку в Москве.

По итогам работы в первый день у управляющей Лены нет ко мне нареканий, у других официанток тоже. Но испытательный срок два дня, поэтому еще и завтра я буду работать только за чаевые. Если снова все пройдёт нормально, то меня оформят в штат.

Клиенты преимущественно противные. Одна мне высказывала за то, что я принесла ей остывший стейк, другая за то, что в меню не было указано, что блюдо содержит чеснок. Еще несколько остались недовольны тем, что их заказ слишком долго готовился. Еще один придурок предпринимал попытки познакомиться со мной.

Глава 13.

За те несколько секунд, что Данил громко шагает до двери, я успеваю пожалеть о содеянном, передумать жалеть и снова пожалеть. Даже возникает мысль забежать в свою комнату и сделать вид, что это была не я.

Но поздно что-либо предпринимать, потому что дверь распахивается и на пороге возникает Данил. На нем одни спортивные штаны серого цвета, и я вдруг зависаю рассматривая его сильный торс.

— Привет, — прерывает затянувшуюся между нами паузу.

— Привет, — отмираю и быстро перевожу взгляд с кубиков его пресса на лицо. — Мне не нужно это платье, забери его себе, — сую Данилу в руки, и ему ничего не остается, кроме как принять. — А лучше подари его своей подружке, которая у тебя сейчас в гостях. И знаешь, что? Если я захочу, то приведу к себе парня. В конце концов, это дом твоего папы, а не твой, а Сергей Юрьевич не запрещал мне приводить парней. И, кстати, твоя подружка слишком громко смеется и мешает мне спать. Попроси ее делать это потише! — я выпаливаю всё разом и перевожу дыхание.

Фух.

Лицо Данила из невозмутимого превращается в насмешливое. Брови ползут вверх, губы расплываются в хитренькой улыбочке.

— Маша, ты не заболела? — опускает ладонь мне на лоб. — Нет, не горячий. — Убирает руку. — Но в любом случае ты бредишь, потому что у меня нет никакой девушки в гостях.

— Как это нет? — упираю руки в боки. — Я слышала сейчас женский смех в твоей комнате.

— Я фильм смотрю. Это там смеялись.

— Я слышала твой голос и женский смех! Не надо делать из меня дуру.

— Если ты мне не веришь, можешь проверить, — и Данил распахивает дверь.

Машинально перевожу взгляд за его спину и действительно не вижу в комнате девушки. На смятой кровати лежит ноутбук.

Наверняка попросил ее спрятаться.

Отпихиваю Данила и прохожу в его спальню. Я никогда раньше не была в этой комнате, когда мы с Данилом были друзьями, он спал на третьем этаже. Размеры его новой комнаты сопоставимы с моей, вот только тут нет ванной и гардеробной.

Я придирчиво осматриваю каждый угол в поисках посторонней девушки.

— Можешь еще заглянуть под кровать и проверить в шкафу, — дает мне подсказку.

— Обязательно.

Я подхожу к кровати и наклоняюсь. Моему взору открывается толстый слой пыли. Я сразу поняла, что горничные в доме Громовых работают «на отвали». Распахиваю дверцы шкафа. Одежда аккуратно висит на вешалках, признаков посторонней девушки тоже нет. Но я ведь не сумасшедшая, я точно слышала женский смех и не из динамиков компьютера. Может, она на балконе? Иду туда. Тоже пусто.

И только в этот момент я понимаю, что выгляжу, как ревнивая жена, которая пытается отыскать у мужа любовницу.

Боже, какой позор. Я что, действительно сейчас заглядывала под кровать и в шкаф Данила в поисках посторонней девушки?

Маша, ты в своем уме!?

В растерянности возвращаюсь обратно в комнату и стою перед Данилом, потупив взгляд.

— Ну что? Нашла у меня девушку? — тихо смеется.

— Слушай, я пойду к себе. Извини, что помешала смотреть фильм. Но сделай, пожалуйста, потише.

Рассматривая свои розовые тапочки я дохожу до дверного проема, в котором продолжает стоять Данил.

— Пропусти.

— Выход платный.

Резко вздергиваю голову. На его лице все еще насмехательское выражение. Стоит, привалившись к косяку и скрестив на груди руки с зажатым в них платьем.

— Сколько с меня?

Поразительно, если Данил всерьез решит брать с меня деньги. Они у меня есть, я заработала хорошие чаевые, но как-то не рассчитывала отдавать их все Данилу.

— Честно ответить на парочку моих вопросов.

— То есть, выход не за деньги?

— Нет, конечно. Зачем мне от тебя деньги?

— Ну ладно. Что за вопросы?

На самом деле мне это не нравится. К тому же я необдуманно заявилась к нему в комнату в своей любимой пижаме. Данил меня уже один раз в ней видел, но ни к чему ходить в ней перед ним часто.

— Первый вопрос: где ты сегодня была?

Быстро соображаю, что ответить.

— Эм, провела день с Ариной.

— Вранье.

Я в недоумении замолкаю. Сейчас выражение его лица стала серьезным, насмешку, как рукой сняло.

— Я целый день была со своей лучшей подругой Ариной. Помнишь ее?

— Помню. Но день ты провела не с ней.

— Не хочешь — не верь, — безразлично пожимаю плечами.

— Твоя Арина сегодня целый день постила фотографии из Испании. Ты была сегодня в Испании?

— Что? — восклицаю. — Откуда ты знаешь?

— Посмотрел ее Инстаграм.

— Какого фига ты смотришь инстаграм моей подруги?

— Тебя целый день не было дома, я решил посмотреть по соцсетям, где ты. У тебя не было новых фотографий, а у твоей подруги фотосессия в режиме реального времени из Испании.

Глава 14.

Перепутал меня с другой девушкой. Ну вы посмотрите на него. Пф, да ну и по фиг. Даже хорошо, что обнял, потому что перепутал. Не хватало еще, чтобы обнимал, потому что я это я.

Мысли хаотично носятся в голове, пока я трясущимися руками стягиваю с себя пижаму и джинсы с футболкой. Принимаюсь делать макияж и вдруг вспоминаю, что забыла умыться и почистить зубы. Со злости отшвыриваю в сторону пудру и направляюсь в ванную. Так остервенело тру лицо спонжем с гелем, что рискую разодрать щеки.

«Извини, перепутал тебя во сне с другой девушкой».

До сих пор звенит в ушах.

Да пошел ты, Данил!

И с кем же он меня перепутал, интересно? С Дашей своей, наверное.

Я на таком взводе, что хочется засунуть голову под холодную воду, чтобы остыть, но останавливает лишь то, что некогда сушить волосы. Когда я возвращаюсь в комнату, руки уже не так дрожат. Заставляю себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Спокойно, Маша. Мало ли что этот идиот тебе сказал.

Да и вообще, не по фиг ли, кого он там планировал обнимать вместо тебя?

Конечно, по фиг.

Сегодня суббота и день на работе очень тяжелый. Клиенты прут с самого момента открытия бара. Я ношусь, как угорелая, между столиками, поднося клиентам то пиво, то бургеры. В какой-то момент я понимаю, что меня начинает мутить от запахов жирного фастфуда.

Отпрашиваюсь на 15 минут у старшей официантки и выхожу на улицу подышать. Огибаю бар и приваливаюсь к стене. Августовский зной сделал воздух тяжелым, а вперемешку с уличной пылью вообще невозможно вдохнуть.

— Вау, какие ноги! — прилетает мне справа.

Поворачиваю на голос голову и вижу перед собой двух парней, гоповатого вида.

— Скучаешь?

— Нет, — буркаю и отворачиваюсь. Пятнадцать минут, блин, не дадут спокойно постоять.

— А мне кажется, что скучаешь, — один из гопников облокачивается рукой на стену в полуметре от меня.

— Когда кажется, креститься надо. Ребят, идите, куда шли, я не собираюсь с вами знакомиться.

— А чо ты такая дерзкая? — произносит второй, подходя ближе.

Возвожу глаза к небу.

— Ребят, ну правда, попытайте удачу с какой-нибудь другой девушкой.

— А нам ты понравилась.

Я молча разворачиваюсь и хочу вернуться в бар, когда один из гопников преграждает мне путь. Рядом с ним становится второй.

— Ну что вам?

— Познакомиться хотим.

Мне уже становится не по себе. Средь бела дня ко мне пристают два идиота. И что делать? Кричать? В принципе бар на оживленной улице.

— Маша, все хорошо? — из-за спины гопников показывается бармен Вася.

— Да, Вась, я уже возвращаюсь.

Левые парни тут же рассасываются с дороги, и Вася уводит меня обратно к бару.

— Спасибо тебе, — тихо говорю ему.

— Не за что.

— Ты просто так вышел?

— Говорил по телефону и услышал твой голос.

— Спасибо.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спрашивает.

Мы стоим у двери в бар, гопников в поле моего зрения нет. Вася так по-доброму на меня смотрит, что на душе становится приятно.

— А ты ела? — спрашивает парень.

— Еще нет.

— Хотя бы яблоко съешь. Я положил в холодильник пакет.

Опять он собирается меня подкармливать. Мелочь, а приятно.

— Спасибо, Вась, — снова благодарю. — Пойду съем.

Как только я снова переступаю порог бара, в нос тут же ударяет противный запах жира. Я быстро пересекаю зал и захожу в подсобку для персонала. В холодильнике нахожу большой пакет зеленых яблок, достаю одно, мою в раковине и откусываю, наслаждаясь кисло-сладким вкусом.

— Маш, ну ты скоро? — ко мне вваливается старшая официантка.

— Да, иду.

Быстро доедаю и возвращаюсь в зал. Снова одна клиентка недовольна тем, что вишневое пиво слишком кислое, а другой считает, что ему принесли жесткий стейк. К 10 вечера, когда мне уже пора уходить, я не чувствую ног.

— Маша, зайди ко мне в кабинет, — говорит управляющая Лена в конце моей смены.

Сегодня у меня был последний день испытательного срока. Мне немного страшно, что по каким-то причинам Лена не захочет брать меня в штат. Я осторожно ступаю по деревянному полу ее кабинет и присаживаюсь на краешек стула.

— Ну, ты неплохо работаешь, ребята на тебя не жаловались, посетители тоже, поэтому оформляем.

С плеч падает гора.

— Но есть одна проблема, — продолжает.

Гора на плечах снова вырастает. Ну конечно, не может быть все идеально.

— Нам по-прежнему не хватает одной официантки в ночную смену, поэтому я все-таки попрошу тебя иногда выходить. По крайней мере, пока мы не найдем еще одного человека.

Глава 15.

— Хочу с кокосовым кремом! — произносит мама, посмаковав во рту кусочек торта.

Мы на дегустации для свадьбы. Нам принесли семь кусков тортов с разными начинками: кокосовый «Рафаэлло», ванильный с творожным кремом, красный бархат, йогуртовое суфле, трюфельный, сникерс, морковный и маскарпоневый с фруктами. «Нам» — это мне, маме и Данилу.

Он снова увязался со мной и родительницей по свадебным делам. Как будто ему эта свадьба интересна. Как будто у него нет своих личных дел.

— Мам, кокосовый слишком приторный, не всем гостям может понравиться, — отвечаю.

— Да брось, все любят конфеты «Рафаэлло».

— Но не после того, как обожрались основными блюдами и напились водки, — замечает Данил. — Торт же в самом конце будет. Мне кажется, надо что-то нейтральное и легкое.

Да вы только посмотрите на этого эксперта по застольям!

— А какой тогда? — сникает мама.

— Мне понравился маскарпоневый с фруктами, — говорю.

— Или маскарпоневый, как предлагает Маша, или творожный, — советует Данил.

— Мне ни тот, ни другой не понравились, — воротит нос мать.

Я закатываю глаза.

— Мам, ты все равно не будешь есть ничего, кроме листьев салата, ты же на диете. Торт должен понравиться гостям, а не тебе.

— Это моя свадьба! — взвизгивает. — На ней все будет так, как захочу я! Мне хватило свадьбы с твоим отцом, на которой командовала его мать.

Упоминание о покойной бабушке коробит меня, особенно в присутствии Данила. Я опускаю глаза на кусок торта в своей тарелке, чувствуя на себе внимательный взгляд Громова.

У мамы и бабушки по отцу всегда были плохие отношения. Да, бабушка была очень властной женщиной, но и маму она часто критиковала за дело. Например, что родительница не хочет готовить для мужа и дочки, а ограничивается заказами готовой еды. Мама в свою очередь придумала для свекрови прозвище «свекрыса» и только так ее и называла.

— Анжела Борисовна, вы, наверное, не знаете, что у моего папы аллергия на орехи, — говорит Данил. — Возможно, после шашлыков и коньяка ему будет не до торта, но если он все-таки захочет десерт, то будет крайне огорчён кокосовым кремом.

— Да? У Сережи аллергия на орехи?

— Да.

— Ммм, — мама тут же сникла. — Ну ладно тогда.

А вот сейчас я отчетливо помню, как однажды в детстве мы с Данилом ели ореховое мороженое у него дома, и Сергей Юрьевич ел его вместе с нами. Я внимательно смотрю на Громова. Парень перехватывает мой взгляд и подмигивает.

— Ну тогда какой? — подводит итог мама. — Творожный? Маскарпоневый?

— Маскарпоневый с фруктами, — опережает меня Данил.

— Хорошо, — соглашается и встает с места, чтобы договориться о деталях с владельцем кондитерской.

— Насколько я помню, ты не любишь маскарпоне, — говорю Данилу.

На его лице изображается удивление.

— Надо же, ты хоть что-то обо мне помнишь.

Не хоть что-то, а много. И даже не много, а все. Я помню о Даниле все. Что чай пьёт без сахара, что у него аллергия на цитрусы, что не любит сыр. Любой, включая маскарпоне.

— Можешь считать, что мои вкусы изменились, — поясняет, не дожидаясь от меня ответа.

— Ты даже не притронулся к маскарпоневому торту, — указываю головой на кусок в его тарелке.

Данил шумно выпускает воздух, как человек, которого поймали на лжи и которому больше не отвертеться.

— Тебе понравился маскарпоневый торт? Так радуйся, что на свадьбе будет он.

— Пфф, мне вообще по фиг на эту свадьбу.

— Представь себе, мне тоже. И последнее, о чем я думаю в своей жизни, — это какой там будет торт.

— Зачем тогда поехал с нами на дегустацию? — огрызаюсь.

— Чтобы тебя побесить. Это достаточная причина?

Я не успеваю ответить Данилу, потому что возвращается мама. Мы едем домой на машине Громова. Я снова сижу на заднем сиденье и снова чувствую на себе его взгляд в зеркале.

Пора бы уже вернуться к своей установке не общаться с Данилом, а то в последнее время ни дня не проходит, чтобы я с ним не обмолвилась хотя бы парой слов. А сегодня мы вообще завтракали крайне странной компанией: я, мама, Сергей Юрьевич, Данил и… Даша. Она протрезвела и вела себя, как ни в чем не бывало. Вообще непонятно для чего Данил притащил пьяную подругу спать к нам домой. Отвёз бы ее к ней, насколько я помню, она недалеко живет.

Но самым ужасным было то, что Сергей Юрьевич и мама восприняли ее как девушку Данила. А она еще за столом села рядом с ним и всякий раз старалась будто невзначай прикоснуться. Тошно было смотреть.

В последующие дни я строго следую своей установке не общаться с Громовым-младшим. Завтракать спускаюсь, когда на кухне уже никого нет, после работы закрываюсь в своей комнате и не выхожу, в выходные дни стараюсь уходить из дома. Благо, Арина вернулась из Испании, и мне есть, с кем проводить время. К тому же совсем скоро начнётся школа, и пора готовиться к учебному году. На накопленные чаевые я покупаю одежду, обувь, косметику.