Сыграй со мной в любовь

Глава 1

- Пожалуйста, отпустите, я ничего не сделала! – жалобный девичий голос заставляет меня на мгновение зависнуть.

- Не сделала? Так мы как раз это и проверяем, сделала, или не сделала! – кто-то из охранников не церемонится.

- Не надо, пожалуйста… Если вы мне не верите, давайте в полицию позвоним!

- Малышка, мы все выясним без всякой полиции, мирно, полюбовно!

- Нет, пожалуйста! – слышу, что девчонка явно плачет. Да что там творится, чёрт возьми?

- Эй? В чем дело? Что тут происходит? – захожу в сторожку охраны и вижу поистине «чудную» картину.

Два моих архаровца держат девушку, совсем молоденькую, лет двадцать не больше, если не меньше.

Среднего роста, фигурка очень аппетитная, зависаю на некоторых деталях, сглатывая.

Одета она очень строго. Вся из себя такая училка – блузка с жабо и брошкой, ну точно, моя математичка лет двадцать назад такую носила! Юбка прямая до колена, правда, достаточно узкая, красиво обтягивает все, что можно красиво обтянуть. А у этой крошки можно.

Лицо рассмотреть не могу, потому что в сторожке полумрак, но вижу, черные подтеки туши, плывущие по щекам ручьями.

- Так, что тут?

- Да вот, Алексей Николаевич, подозрительную дамочку задержали.

- Подозрительную? – усмехаюсь, да уж, если она подозревается, то только в том, что прибыла из далекого прошлого, из каких-нибудь восьмидесятых. Или в том, что «косплеит» Снежану Аркадьевну из «Нашей Раши».

- Я… я не подозрительная, Алек… Алексей Николаевич. Я искала вас.

- Меня? Интересно. И зачем же вы меня искали?

Делаю два шага вперед, подходя ближе, жестом требую, чтобы ее отпустили.

Это непонятное чудо поднимает голову, и я вижу ее глаза. Необыкновенные глаза. Изумрудные, лучистые, обрамленные длинными ресницами, уголки чуть приподняты. Кошачьи глазки.

Почему-то становится тесно и горячо внизу.

Сейчас я вижу, что эта зареванная девица в костюме училки очень и очень красивая. Я даже слегка присвистываю.

Хотя красоту свою она тщательно упаковала в этот идиотский наряд, и волосы убрала в строгий пучок, а они у неё явно длинные, пушистые.

И как такая красотка тут оказалась? И почему в таком виде?

Ответ у меня один и нахожу я его очень быстро.

Попасть сюда, чтобы дождаться меня она могла только в одном случае – её прислала моя давняя знакомая Элли. Элеонора, которая владеет небольшим модельным агентством. Правда, модели ее не только в фотосессиях и показах участвуют. Есть у них еще одна почетная обязанность. Особого рода услуги, которые очень, очень хорошо оплачиваются.

Был у нас с Элли разговор о том, что я слишком много работаю, мне нужно развеяться, не предполагал, что она додумается «развеять» меня вот таким способом.

Что ж, ей зачет. Я весь в предвкушении.

И эта игра в целомудрие и строгость мне очень нравится.

А вот охрану, по ходу, придется менять.

Нехорошо, когда таких милый девочек пытаются у меня из-под носа увести и прессуют, до слез доводя.

Бросаю взгляд на одного, на второго. Понимают без слов, отступают головы опустив.

А я двигаюсь еще ближе к красотке, встаю почти вплотную.

- Так зачем ты меня искала? – говорю мягче, улыбаюсь, приподнимая заплаканное личико за подбородок.

Губки у нее маленькие, но достаточно пухлые, как у куколки. Свои, без всяких филеров. Скулы остренькие, тоже натуральные. И кожа чистая, ну, не считая потекшей туши.

Хочется выдернуть шпильки, чтобы локоны рассыпались по плечам.

Девочка – высший класс. Явно из новеньких. Элла о ней ничего не говорила. Сюрпрайз удался.

- Я… меня… Меня к вам Элеонора Григорьевна отправила.

Усмехаюсь, готов зааплодировать. Надо же! Элеонора Григорьевна. Ну, Элка, мастерица.

- Григорьевна, говоришь? А как же ты тут-то оказалась?

Снова пристально смотрю на охрану – они что, сразу не вдуплили что крошка ко мне и по каким делам? Нельзя было ее в наш с пацанами коттедж отвезти? Совсем страх потеряли?

- Я вас ждала.

- Ждала, говоришь? – стараюсь сдерживать себя, - Ну, поздравляю, ты дождалась.

Улыбаюсь, слегка сжимая пальцы, потому что хочется взять и провести по ее щеке, по шейке, ниже, еще ниже.

Но не здесь, не при свидетелях.

Опускаю голову, дышит девочка с трудом, дрожит. Чего так испугалась-то? Вроде как привычная должна быть?

Ладно, разберемся.

- Ну, пойдем, раз ждала.

Беру ее за локоть, подталкивая к выходу.

Похоже, вечер сегодня будет намного веселее, чем я его себе представлял!

Уже на выходе поворачиваюсь к охране.

- Объяснительную завтра начальству, по поводу ваших действий.

- Алексей Николаевич, постойте, мы правда думали…

Замираю, смотрю сверху вниз. Они правда думали? Интересно, чем и о чем?

- Алексей Николаевич, да она тут вдоль забора шарохалась, туда, сюда. Высматривала что-то явно. Ну мы и… Знаете же, Шилохвостовых на днях обнесли. Бабки пропали приличные. Так вот видели вроде как ошивалась неподалеку баба, на эту похожая.

- Ясно. Бдительные вы мои. Молодцы. Но премию не ждите. И за дурака меня держать не надо. Представляю, чтобы вы тут с ней сделали, если бы я не пришел.

- Да нет, мы только собирались… документы проверить, вещи, сумку…

- Они… они с меня плащ сняли и… блузку вот, хотели… - малышка всхлипывает.

Странно, только теперь думаю – а чего она так ревет то? Обычно у Элки девицы хорошо обучены, за себя постоять могут и словом, и делом. Сразу знают куда бить и с какой силой. Да и охраняют их.

Ладно, это уже не суть важно.

- Вещи ей отдайте. – голос становится резким, сильно не люблю, когда берут и трогают без спроса что-то моё.

Девчонка натягивает простенький плащик, берет сумочку, достает из нее платочек. Ни дать, ни взять - непорочное дитя, даже меня удивляет.

Наверное, в театральный поступала и провалилась – хотя играет натурально.

Выходим из домика охраны, я приглашаю ее в машину.

Глава 2

Держу крепко, смотрю на неё.

Дрожит явно не от холода. Чёрте что.

Элке позвонить, чтобы сама разобралась со своей крошкой?

Она ей правила игры, что ли не объяснила? Костюмчик напялила, а что играть надо будет до конца не озвучила?

Нажимаю кнопку – окно закрывается, девица снова всхлипывает.

- По… пожалуйста…пустите…

- Орать не будешь – пущу!

Мелко кивает, головушкой своей трясущейся, вроде как обещает не вопить.

Чуть ослабляю захват, но совсем не выпускаю. А она начинает изо всех сил пытаться вывернуться из моих рук.

Да что ж такое! Снова прижимаю.

Губы совсем рядом. Такие манкие, ароматные. Как тут сдерживаться?

Я и не сдерживаюсь. Пью ее как живительный сок.

Она вся в напряжении, тело как деревянное. Э, нет, мне бревно совсем не нужно.

Я привык к другим красавицам.

И игры уже подбешивают. Решила играть недотрогу – я понял, оценил, но уже все.

Стопе. Харе. Можно заканчивать ломать комедию.

Или у неё инструкция?

Может, она обязана до конца держать марку?

Ладно, так может даже интереснее. И все равно бревно не хочется.

- Расслабься. Все в порядке.

- Пожалуйста!

- Что?

- Пустите.

Пустить, говоришь? Ладно.

Ослабляю объятия. Она выворачивается. Сидит, притихшая.

Грудь вздымается, а там есть чему вздыматься, еще как.

Сглатываю, во рту слюна скапливается.

По ходу, мне самому тоже не помешает слегка расслабиться. Выдохнуть.

Ладно, игры в тачке давно не для меня, возраст не тот. И вообще, чего это я тут на неё набросился? Как пацан малолетка.

Давно меня так не колбасило.

Ну, допустим, сначала я хотел ей рот закрыть, прекратить спектакль. А потом-то?

Прикидываю – это ж как давно у меня ничего не было, что я так серьезно оголодал?

Давно. На самом деле. Недели две так точно в пустоту.

Новый контракт, новый объект - дела решали с парнями. Вот, послезавтра все должны закончить, тогда думали и отпраздновать.

Собраться вместе за городом. В любимом нашем местечке. На Волге.

Или вообще умотать в горы, в Красную поляну, на Газпром. Подышать воздухом, в баньке попариться. В море купаться еще рановато, конечно, но теплое джакузи на фоне гор – самое оно.

Опять же, давно мы так не выбирались. Я, Егор, и Жека. Три друга. Три брата.

Братья мы троюродные, вроде как седьмая вода на киселе. Но дружим с детства. Вместе – с пеленок. Один за всех и все за одного. Как мушкетеры. Д’Артаньяна нам только не хватает. Вернее, был у нас и он, только вот… пропал без вести. Не к ночи будет помянут.

Да, вот в выходные-то мы и хотели поехать, расслабиться, взять веселых девчонок, у той же Эллы.

Но Элла решила, что мне расслабон нужен раньше и сильнее.

За такую куколку я с ней не рассчитаюсь!

Подъезжаем к коттеджу. Формально он мой, но мы с парнями пользуемся по очереди. Когда бывает нужно воспользоваться.

Насколько я знаю сегодня место встреч свободно.

Ворота открываются, Степан заезжает, останавливается у входа.

Я выхожу, протягиваю руку Лике- клубнике. Она осторожничает, старается спуститься сама, меня не касаясь. Так не пойдет!

Подхватываю ее подмышки, ставлю рядом с собой. Очень близко, чтобы прочувствовала всю силу моего к ней внимания.

- Пожалуйста.

- Спасибо. После того как принимаешь помощь нужно говорить не пожалуйста, а спасибо. Поняла?

Кивает, двигает плечами, пытаясь освободиться.

Интересно, что будет если пущу?

Отодвигаюсь, жестом приглашая в дом.

Смотрит исподлобья, хмуро, делает шаг, второй… А потом резко разворачивается, толкает меня и несется что есть мочи к воротам, которые еще не закрыты.

Чёрт, бросаюсь за ней, плитка, уложенная на дорожке влажная – днем был дождь, мои сшитые на заказ ботинки ни разу не для того, чтобы бегать, поскальзываюсь, ногу ведет в сторону – только вывиха мне не хватало! – боль простреливает, замираю на мгновение, зависая… Убежит же!

Шумно выдыхаю, собираясь рвануть, несмотря на прострелившие лодыжку молнии, но слышу шипение Степана.

- Стой, Алексей Николаич, догоню твою недотрогу.

С завистью смотрю на его удобные кроссовки – дожил!

Пытаюсь встать на ногу – вроде получается.

Слышу крик, а потом сдавленные визги – Степа явно зажимает её ротик своей лапищей. Водила у меня что надо. С ним и телохранители не нужны. Рост два метра, косая сажень в плечах – кажется, это так называется.

Луна и фонарь освещают дорожку к дому по которой идет Степан, он держит мой непокорный сюрпрайз, который все еще пытается отбиваться.

Вижу, что юбка сбоку треснула по шву, задралась. Коленки у нее зачетные. Красивые коленки.

А вот поведение – воспитывать надо. Наказывать.

Это я умею. Практикую. Не часто, но.

Степан ставит девушку передо мной. Смотрю, тяжело дыша.

- Что же мне с тобой делать Лика-клубника?

- Отпустить. Я домой пойду, и никому ничего не расскажу. Даже Элеоноре Григорьевне.

- Неужели.

- Да. Скажу, что я вам не подошла и все.

- А ты думаешь, что ты не подошла.

- Думаю да. – дрожит как осиновый листок. И глаза шальные.

Не играет же? Или играет?

Да кто ты такая, чёрт побери?

- Ошибаешься, малышка. Ты мне очень даже подошла. В дом пошли.

- Нет. Не пойду. Пожалуйста…

Опускает голову и ревет.

Степан смотрит на меня, головой качает.

- Алексей Николаич, может я того… отвезу ее, от греха?

- Куда? – кроха вскидывает голову, смотрит на огромного как медведь Степана. Не знает ведь, что он и мухи не обидит, ну, если не надо обижать. А уж на женщину точно руку не поднимал и не поднимет.

- Домой, туда, где мамка ждет.

Малышка голову опускает, молчит, слезки капают.

А я уже и не хочу ничего. Как отрезало. Но отпустить вот так просто? Хренушки!

- Степан, тут подожди пока. Я скажу, что да как.

Глава 3

- Полина? Откуда ты знаешь о Полине?

Мгновенно превращаюсь в собранного, теперь уже по-настоящему злого мужчину.

Семью мою трогать нельзя. Ни под каким предлогом. То, что имя моей дочери произносит какая-то…

- Я…

- Рот закрыла. И не смей произносить ее имя, поняла. И… вон пошла отсюда. Элеоноре я позвоню, не сомневайся. Думаю, ты у нее больше не работаешь.

- Она… Элеонора Григорьевна так со мной не поступит. Она… она знает, что у меня выхода нет.

- Выхода нет, это значит надо на панель идти? Учиться не пробовала? Нормальным чем-то заработать?

- Я училась! И зарабатываю нормальным!

- Я вижу! Эскорт-услуги! Офигенно нормальный заработок!

- Что? Какие…- ее глаза становятся еще больше, чем раньше. Просто по пять рублей.

- Такие. Думаешь, я не в курсе чем вы там у Элки занимаетесь, модели-шмодели? Название красивое придумали, а на самом деле…

- Я… я ничем таким не занимаюсь я… я музыку преподаю.

- Что? Что ты мне лапшу вешаешь, сикильдявка? Что ты там преподаешь? Где?

- Музыку. В детском саду. У… у вашей дочери.

- Чего? – смотрю на неё и хочется откровенно заржать, что я и делаю. Это недоразумение Элкино, с фантазией. Вот только дочь мою я точно трогать не позволю! – Ты совсем ополоумела, девочка? Страх потеряла?

- Я… я правду говорю… я…Вы не верите? – глазищами хлопает, да закончит она уже этот цирк? - У меня…у меня доказательства есть. Сейчас.

Лезет в свою сумочку – сейчас только замечаю, что это даже не сумочка, небольшой рюкзачок, что на спине у нее болтается. Никогда не пойму страсть девиц к этому убожеству вместо нормальных сумок.

- Вот. – достает какую-то книжку, протягивает мне.

Это не книжка, альбом с фотографиями. На титульном листе надпись – Детский музыкальный сад «Веселые нотки». Что?

Сглатываю, открываю первую страничку. Там фотографии каких-то женщин. Нет, не каких-то. Пару я точно знаю. Воспитатели моей Пушинки - Ирина Сергеевна, и Светлана Владимировна.

Взгляд падает на фото пожилой дамы.

Сглатываю еще раз...

Директор детского сада Элеонора Григорьевна Сазонова. Твою ж…. дивизию…

А рядом… рядом с ней на фото Лика-клубника. В той же скромной строгой блузке с брошкой. И юбка та же. И пучок.

Холодею, чувствуя, как горячий пот начинает течь по спине.

Ангелика Витальевна Клубничная.

Серьезно? У неё фамилия Клубничная? И зовут не Анжелика, а Ангелика? Ангел, значит? Или... все-таки... Лика-клубника… Не зря, значит, я ее так окрестил.

Выходит, она… а я её чуть не…

Зажимаю пальцами переносицу.

Кретин. Идиот.

Воспроизвожу в памяти ту минуту, когда зашел в домик охраны и увидел её.

Ведь сразу подумал – училка!

Дебильная блузка с жабо и брошкой, точно, как у этой придурочной Снежаны Денисовны из глупой передачки. Я сам-то ее не смотрел ни разу, видел пару сюжетов, на мемы разобранных.

Пучок такой строгий, словно ей не двадцать, а…

А, кстати, сколько? Сейчас вот мне кажется, что ей и двадцати нет. Но, разве взяли бы такую молоденькую в элитный детский сад?

- Лет тебе… вам… сколько?

- Это имеет значение? – голосок все еще дрожит, но в нем уже больше уверенности.

Не имеет, конечно, и вообще, я не вправе спрашивать. Но как выпутаться из этой истории?

- Двадцать один, если вам так интересно. – крепнет голос, становится четче, - будет…. Скоро.

- Скоро, это месяцев через одиннадцать? – не могу удержаться, поднимаю глаза на нее. И тут же хочется сквозь землю.

Чёрт, она правда же малышка совсем. Наивная, это теперь невооруженным глазом видно. Может и невинная. Чувствую комок к горлу подступающий.

- Тебе… вам умыться надо. Ванную я покажу.

- Не надо. Я…

- Надо. Поверьте. Пойдемте со мной.

- Я никуда не пойду.

- Не бойтесь. Я… я все понял. Осознал. Принесу свои извинения.

- Принесете? – в ее голосе уже звучит ирония. Ого? Пришла в себя что ли? Осмелела?

- Принесу.

- Ясно.

Принесу. Блин, уже надо приносить, а не трындеть.

- Ванная комната по коридору направо, первая дверь.

- Спасибо.

Идет боязливо от меня отшатываясь. Косится, видимо боясь, что я за ней пойду.

Как только малышка скрывается из виду я закрываю лицо руками и начинаю тихо беззвучно ржать.

Да уж. Попал ты, Александровский! Уж попал так попал!

Малышки нет уже минут десять точно. Лихорадочно соображаю, что же мне делать.

Ну, прощения просить – очевидно.

Хоти и стремно, конечно.

Ну и… как-то надо компенсировать, что ли?

Но как? Деньгами?

Почему-то представляю, как даю её веер из «пятихаток» и получаю этим веером по морде.

Скорее всего ведь так и сделает?

Так, а если на карту перевести? Чтобы не знала, что от меня? Хм, тогда какая же это компенсация?

Цветы – как-то пошло. Конфеты – еще хуже. Вдруг у нее аллергия? И потом, такие как она явно следят за фигурой, не худышки вечно боятся поправиться, это доскам по фигу, они чаще и едят как не в себя, а все плоские.

У сеструхи Варьки есть такая подружка, Алина, вечно клеится ко мне, суповой набор, не за что приятно подержаться. А в ресторане как-то сидели вместе, так она съела больше, чем я.

Мысленно возвращаюсь от чахлых прелестей Алины к шикарному бюсту училки, которая смывает размазанную тушь в моей ванной.

С такой бы в джакузи, на фон гор, было бы зачетно.

Интересно, если предложить сменить род деятельности, и работать с другой Элеонорой – поведется?

Ухмыляюсь, сам понимаю – нет, конечно.

Не из таких, девочка.

И то, что я ее за эскортницу принял – мой косяк.

Так, и как бы все-таки ее… задобрить? Чтобы она не растрепала по всем, что я её тут…Зажимал… И целовал?

Чёрт, понимаю же, что такая вот Лика-клубника и не расскажет ничего.

Постесняется.

Блин… Неожиданно меня ломает от мысли, что я вот так по-дурацки ее обидел, оскорбил, унизил… Такую девчонку хорошую.

Глава 4

Вот интересно даже, куда она сейчас пойдет? На улице ночь. Коттедж этот от ворот километрах в двух. Пешком потащится? А от ворот как? Тут ни автобусы, ни маршрутки не ходят в принципе – коттеджный охраняемый поселок, все на машинах – даже обслуживающий персонал. Или она тоже в поселке живет? Об этом я не подумал.

- Куда? И как? – интересно послушать, и узнать где проживает это… клубничное недоразумение.

- Домой, куда еще? – плечами пожимает. - Уже поздно.

- Вот именно. Поздно. Пешком пойдете? Вы тут живете где-то недалеко?

- Нет. Я живу у станции, но это не важно. Пойду. Всего хорошего.

- До станции километров пятнадцать.

- Да. – вздыхает, - я знаю, но тут в соседнем городке остановка.

- До нее тоже километров пять пилить.

- Ничего страшного. Допилю.

Это ее «допилю» меня добивает окончательно. Значит, не совсем запугана, если отвечает так?

- Я вас отвезу.

- Нет. Спасибо. С вами я не поеду.

- Поедете. Как миленькая. Кстати, - тут неожиданно ловлю мысль, которая сидит в голове и зудит уже давно. – Вы сказали, у вас ко мне дело какое-то? Что за дело?

- Это уже не важно. Не актуально.

- Да? А если подумать хорошенько?

- Я подумала. Спасибо. Всего хорошего.

Поворачивается и молча проходит мимо! Реально собралась «пехом» до городка? Отпустить бы ее, пусть бы топала. Да только… Ладно, у нас в поселке спокойно, даже рабочие тут элитные, везде камер понатыкано, хотя от ворья не спасает порой, но все равно. А вот за воротами можно нарваться на хороший беспредел.

И пойдет она ночью работать уже по другой специальности. И за бесплатно.

- Ангелика… хм… Викторовна…

- Витальевна.

- Ангелика Витальевна, все-таки лучше вам будет проехать со мной. Обещаю вести себя как примерный ученик.

Опускает голову, видимо, соображая, что дальше ломаться – не самый хороший вариант.

- Ладно. Только… водитель ваш. Он…

- Что? Напугал?

Мотает головой, не понятно «да» или «нет». А может… Чёрт, конечно, стыдно ей.

- Я отвезу вас сам.

- А он тут останется?

- Это имеет значение? Он живет тут рядом. Можем его подвезти.

- Да, хорошо.

Выходим из коттеджа. Она удивлённо смотрит на то, как сам по себе гаснет свет. И музыка стихает. Я ухмыляюсь, внимательно наблюдая за ней.

- Умный дом.

- Я поняла.

- Нравится?

Не смотрит на меня, но в лице чуть меняется, не хмурится, но…

Мы уже в машине, направляемся в сторону выезда из поселка. Степан пошел домой пешком.

Училка сидит сзади, тихо как мышка, кажется и не дышит.

Вспоминаю, что она спрашивала про Полину, живет ли моя дочь в доме, в который я могу привести даму низкой социальной ответственности. Интересно…

- Вы спрашивали про мою дочь. Ваш визит как-то связан с ней?

- Это неважно.

- Лика… Ангелика Витальевна, все, что связанно с моей дочерью для меня важно. – стараюсь говорить не грубо, но четко, так, чтобы сразу поняла.

Но она молчит. Ладно, хорошо. Поиграем в молчанку.

Вместо того, чтобы ехать к будке охраны разворачиваюсь, держу курс к дому.

- Вы… вы куда меня везете? Вы…

- Мне нужно заскочить домой буквально на пару минут, возьму документы, потом отвезу вас, у меня как раз дела там, в районе станции. Не таскаться же мне туда обратно?

Вру безбожно, но мне не важно верит она или нет.

Торможу у парадного входа.

- Я могу подождать в машине.

- Нет уж. Полина мне не простит, если узнает, что вы были тут и я вас не пригласил. – даже не задумываюсь над тем, как бы Полина узнала.

- Папа! Папочка!

- Привет, Пушинка!

- Лика! Лика!

Моя солнечная малышка разжимает объятия и несется к «училке», та раскрывает руки, обнимает мою ласточку, прижимает к себе.

- Привет моя сладкая!

- Лика! Ты пр-риехала ко мне! Как обещала! Спасибо! Спасибо!

Смотрю ухмыляясь на музыкантшу, значит, обещала? Краснеет под моим пристальным взглядом, а я…

Я не вовремя вспоминаю, как она раскраснелась, когда я прижимал ее к стене, очень недвусмысленно давая понять какие у меня планы на её аппетитное тело. Чёрт, очень невовремя.

- Полина, прости я ненадолго, времени мало.

- Почему? Пап? Ты уезжаешь, да? А можно Лика тут побудет, можно? У нас скор-ро ужин. И чай с печеньем. Мы с Нинель готовили.

- Я не против, Пушинка, но Лика спешит. – смотрю на неё невозмутимо, а она опять покрывается таким нежным румянцем.

Ну, что, малышка, не отвертишься?

- Да я… я тороплюсь, и твой папа сказал, что у него дела.

- Я могу отложить все ради ужина с дочкой, - смотрю на Лику стараясь сохранять невозмутимое выражение.

Конечно, я могу бы просто по-хорошему попросить ее остаться и поужинать, но…

- Лика, Лика, пожалуйста! Ну пожалуйста! – Полина прыгает на места, держа учительницу за ладошки.

- Хорошо…

За столом моя дочурка ни на секунду не умолкает, рассказывает Полине, что у неё огромная комната, много игрушек, и она любит устраивать чаепитие.

- Только игр-рать не с кем, - разводит руками, - а игр-рать я люблю!

Правда, играть она любит. Это точно.

Моя куколка очень подвижная, развитая не по годам. Ей скоро пять, говорить она начала в год, в два уже строила большие, длинные предложения. Правда, букву «р-р» вот только осваивает, но мне сказали, что это нормально.

А еще я знаю, что моя девочка очень любит музыку. Вернее полюбила, как только пошла в этот частный детский сад.

Теперь я понимаю почему.

Я бы тоже полюбил музыку, ели бы со мной занималась…

Так, стоп, Александровский… мысли! Опять! Лучше о них забыть.

И о дамочке этой, вернее, девочке, по сути, по-хорошему, лучше забыть.

Куплю новое фортепиано в детский сад. И гитару. Да, еще аккордеон до кучи. А может…

- Лика… Хм, Ангелика Витальевна, может быть, вам нужно электронное пианино? Знаете, такие сейчас, новые, я видел, японцы делают вроде?

Глава 5

- Вы мне скажете адрес, или мне звонить вашей начальнице и спрашивать у неё?

- Вам не кажется, что это слишком? Может… я не хочу, чтобы вы знали где я живу?

- Боитесь, что я буду вас преследовать? – ухмыляюсь вальяжно, стараясь показать, что в мои планы не входит преследование таких как она. Хотя именно об этом я думаю последний час точно!

- Нет. Не боюсь. Просто… да, ладно, какая разница? Заводская дом четыре.

- Заводская дом четыре. Отлично. Едем.

- Да, спасибо.

Расслабляется, когда я опускаю руку, но почти разу вновь вытягивает как струнка.

Выезжаю за территорию нашего поселка. Дорогу до станции мы сделали сами, довольно качественную, поэтому едем быстро.

Пока рулю вспоминаю, что за улица такая, Заводская, и где там дом четыре. А когда соображаю, где это, прихожу в легкий шок.

Есть у станции три старых-старых барака, постройка годов пятидесятых. Их давно пора сносить, но кто это будет делать? Строить там что-то бессмысленно, расселять людей некуда. Так и живут, бедняги.

И эта малышка, получается, там обитает? Ничего себе…

- Вы там давно…хм, проживаете?

- Давно. Почти с рождения.

И молчит. Интересно, как она там выросла и… сохранилась? Да еще и в музыкальную школу ходила! И училище окончила, наверное? Там же одни… отбросы, по сути? Алкоголики?

- Я поэтому и не хотела вам адрес говорить.

- Почему?

- Потому. Вы сейчас сидите и думаете, как такую как я взяли работать в ваш элитный сад, да?

- Нет. Я думал вовсе не об этом. И сад не мой.

- Я знаю, что вы соучредитель. На ваши деньги его строили и содержат.

- Не только на мои. Несколько жителей поселка вложились. И… деньги за ребенка я плачу как все, так что…

- У меня есть образование, и я имею право с детьми работать, и медкнижка у меня в порядке.

- Я разве что-то сказал?

- Элеонора Григорьевна знает о том, кто я и откуда.

- Лика, притормозите, а? Я разве вас в чем-то обвинил?

Опять молчит. Отворачивается, глядя в окно, словно там что-то важное.

- На углу остановите пожалуйста.

- А к подъезду не проще подъехать?

- Пожалуйста, вы можете сделать так как я прошу, а?

Поворачивается резко, в глазах слезы! И в голосе чувствую истерику. Чёрт. Мне это совсем не нравится.

- Лика, я остановлю там, где вы просите.

- Спасибо.

Как раз подъезжаю к нужному повороту, проезжаю еще метров двести.

Господи, тут хоть один фонарь горит? Темень как в… Не важно. Как ОНА тут ходит?

Торможу, паркуюсь. Лика поворачивается, видимо чтобы поблагодарить, но…Я пока не готов ее отпустить.

- Да… Насчет того, зачем вы ко мне приходили. Вы хотите дополнительно заниматься с Полиной?

Вижу, что она мнется, не знает, что сказать.

- Лика? Хм… Ангелика Витальевна? Вы обещали моей дочери, что будете с ней заниматься?

Вскидывает глаза испуганно.

- Я не обещала! То есть…

- Что? – почему-то хочется быть с ней строгим сейчас. Напугать. Дать понять, что я со своей дочкой играть в такие игры не позволю! Если обещала – надо держать слово!

- Извините.

Опускает голову и… Чёрт, плакать опять вздумала, что ли?

- Лика?

Делаю движение к ней, она видимо замечает и быстро шарахается от меня, дергает дверь – заблокировано.

- Почему вы закрыли?

- Лика, успокойтесь. Я открою.

- Откройте. – не смотрит на меня, через паузу добавляет. - Пожалуйста.

- Лика, вы хотели заниматься с Полиной?

- Да. Она… она очень способная, и ей нравится играть.

- Играть? – удивленно переспрашиваю, - как играть?

- На фортепиано. Я… я в садике с ней занимаюсь. Как-то раз заметила, что она пытается сама, ей интересно, она… она песенку подбирала. И я решила ей помочь. И, знаете, она на самом деле очень способная девочка.

- Ты хочешь сказать, что она сама играет на пианино? Ей всего пять лет!

- Не всего, а уже. Я тоже начала заниматься в пять. И…мне было бы спокойнее, если бы вы называли меня на «вы».

- Извини… те, - добавляю, нагло ухмыляясь. На самом деле обалдел от ее слов.

Полинка играет на пианино! Это же здорово! Мама обрадуется, она в свое время мечтала, чтобы я или моя сестра Варюшка занималась музыкой. Но нам обоим благополучно медведь на ухо… А Поля, значит, способная?

Впрочем, чему я удивляюсь? Гены у моей бывшей все-таки были не плохие.

- Вы меня отпустите?

- Мы еще не все обсудили. И к консенсусу не пришли, - делаю движение, поворачиваясь к ней ближе, а она как лань запуганная к двери жмется.

Вот же, блин…

Я, конечно, тот еще фрукт, весь вечер косяк на косяке!

- Ангелика Витальевна, не бойтесь меня. Я вас не трону. – стараюсь изо всех сил сдержать то ли ухмылку, то ли усмешку…

Тронуть ох как хочется. Но я же вроде для себя решил, что она – табу? Или…

Не или, и не вроде, Александровский! Ты решил! И все! Точка.

- Ангелика…

- Можно просто Лика.

- Лика. Я хочу чтобы вы занимались с Полиной. Что для этого нужно?

- Что нужно? Да… не знаю, наверное…- мнется, явно опасается меня задеть.

- Вы хотели приходить к нам домой заниматься?

- Я? Нет! – вспыхивает, словно я что-то ужасное сказал. -Я.. думала…

- Что?

- Ничего. Не важно.

- Лика! – говорю уже с угрозой в голосе. – вы закончите мямлить уже? Говорите как есть. Вы хотели бы ходить к нам, но после… после сегодняшнего инцидента боитесь, так?

- Нет, я… да… я просто… я не смогу, наверное…

- Почему?

Чёрт, хочется прямо спросить, неужели так не понравилось со мной целоваться? Ага, спроси! Спроси, Лёш! И больше у тебя вообще не будет шансов…

Так, стоп. Кто сказал, что мне нужны эти шансы? Что мне в этой пигалице? Училке закомплексованной, которая в свои двадцать, или сколько там ей, не целовалась ни разу? Там, небось, заросло все… Чё-ёрт… о чем я опять?

А она смотрит испуганно, словно все мысли мои читает!

Глава 6

Господи, что за день такой!

Вернее, что за вечер!

Забегаю в дом, по лестнице вверх, стремительно по коридору, спрятаться в свою комнату, зайти, скрыться…

- Анжееелка! Ты пришла? – ох, мамочки… Пьяный голос отчима все-таки настигает, но я успеваю захлопнуть дверь и закрыть на ключ, прежде чем он вломится.

Анжелка! Ненавижу, когда он так говорит! Ненавижу! А он… может и не назло, просто все мозги уже…

Не думать об этом, не думать! Все хорошо!

Я работаю, нормально зарабатываю, скоро буду еще больше получать и смогу, наконец, уехать из этой халупы!

Я уже присматривалась к новому жилью, которое в соседнем поселке строят. Специальный микрорайон для тех, кто работал на севере, для бывших газовщиков и нефтяников. Квартиры там, конечно, не дешевые, для нас, для местных, но нам делают скидку, потому что вообще-то там должны были строить дома чтобы как раз наши бараки расселить. Мне бы еще хоть немного подкопить на первый взнос!

Ох, и почему я, дурочка, отказалась от трех тысяч за занятие? Он же сам предлагал.

Мамочки… Он…ОН!

Алексей Николаевич Александровский. Отец моей воспитанницы. Один из учредителей нашего детского сада. Очень богатый человек.

И… очень красивый мужчина!

И как мне это забыть теперь?

Он ведь меня за падшую принял! А я, глупая, не поняла сразу. Ох, стыд-то какой!

И отпор нормально дать не смогла. Зажалась, задеревенела вся… В ступор впала от испуга.

Но в то же время…мне было очень любопытно, интересно. Что странно, учитывая мои личные обстоятельства.

Но самым ужасным было то, что… мне понравилось то, что он со мной делал!

Господи, мне ОЧЕНЬ понравилось!

Поцелуи его понравились. И тот первый, дерзкий, даже… пошлый, в машине. Когда он мне рот затыкал и словно клеймил одновременно.

И потом, в том доме…Ох…

Ведь если бы я не сказала про Полину, он бы…Я не смогла бы его остановить, это точно!

Он ведь как танк!

Нет, на самом деле он не огромный, как его водитель, к примеру. Тот как…шкаф. Точно! Шкаф!

А Алексей Николаевич…Алексей… Другой. У него фигура атлетическая, но явно не перекачанная.

Я как-то видела летом как он бегал, и на велосипеде ездил. Он высокий, стройный, поджарый, с красивыми мускулами, бицепсами.

Боже, Лика, о чем ты думаешь! Забудь…

Забудь! А как, если не получается?

И ведь так хорошо понимаю, что мне нельзя! Нельзя даже мечтать о нем!

Такой как я…

Где он и где ты, Клубничная?

Резкая трель телефона заставляет вздрогнуть.

Сообщение пришло?

Открываю и вижу:

«Вы дома, все хорошо?»

Меня в жар бросает. Это он написал мне! Он! Сам! Алексей…Николаевич, конечно, Николаевич! Я не должна называть его просто по имени.

Еще трель. Еще сообщение.

«Ау? Ответь, а то сам пойду проверять!»

Ого… опять на «ты», и так фамильярно! Но мне так приятно, что коленки подкашиваются!

Еще трель, на этот раз звонок. Сглатываю слюну.

- Алло?

- Почему не отвечаете, Лика?

- Я… как раз собиралась.

- С вами все в порядке? Вы дома?

- Да я в своей комнате. Все хорошо.

И именно в этот момент – ох, как по заказу! Дикий вопль.

- Анжееелка! Открой дверь… ссссу…Открой сссказззал.

Понимаю, что мужчина, который находится по ту сторону телефонной трубки слышит эти пьяные выкрики.

- Лика, это кто там?

- Никто, не важно, я дома, со мной все хорошо. Правда. До свидания.

Я не успеваю нажать на экран, как раздается еще один стук, отчим ногой в дверь колотит и орет.

Господи, как же я от этого устала! Нет, он буйный только в этой фазе. Обычно я прихожу раньше, успеваю даже иногда поужинать. Его нет. Он во дворе с дружками или в гаражах.

Потом приходит.

На самом деле, приходит он не затем, чтобы меня ударить, или сделать мне плохо. Он приходит прощения просить. Сейчас вот упадет там, под дверью, в общем коридоре, будет рыдать, маму вспоминать, говорить, что жизнь её сломал, сгубил… Я все эти его фразы уже наизусть знаю. Они года три уже не меняются. Орет он не долго. Если кто-то из соседей мужчин дома – его быстро затыкают. Закидывают в его комнату и…

Плохо, что из соседей мужчин нормальных только Антон остался, да Дмитрий Егорович. Остальные, кто умер, кто уехал, а кто, как мой отчим, Сергей, спился…

Хорошо, что я у Александровских дома перекусила. У меня в комнате только чайник, чай и кофе. Печенье я вчера доела. Да, есть и не хочется.

Хочется спать. Лечь в кровать и мечтать.

Конечно, еще бы душ принять, но это можно только ночью. И то быстро, а то баба Настя начнет орать, что я ей спать не даю.

- Анжееелка! Детка! Милллая… ты пррраасти меняяя…

Началось.

Падаю на кровать и реву. Как же мне это надоело! Господи, помоги! Сделай так, чтобы я уехала отсюда, и…

Внезапно слышу, как вой отчима резко обрывается. Звуки какие-то странные, словно кинули что-то тяжелое.

Потом кто-то резко дергает мою дверь.

Нет! Ее так просто не откроешь! Плавали – знаем! Специально установила железную, чтобы никто не…

- Лика, ты там? С тобой все хорошо?

Мамочки… неужели это…

- Лика, откройте!

Быстро вскакиваю с кровати, лечу к двери, поворачиваю ключ. И отпрыгиваю, потому что Алексей Николаевич заходит, закрывая собой весь дверной проем.

Вижу, что в коридор выглядывают соседи, но тут же трусливо прячутся.

Александровский заходит в комнату, осматривается.

- Почему темно?

- Я… я легла спать…

- В одежде? Где свет включается? – не дожидаясь ответа сам находит, загорается лампочка и я щурюсь.

Он закрывает за собой дверь, критично оглядывает меня.

- Он тебе что-то сделал? Ударил?

- Нет. Ничего. Я пришла и сразу дверь закрыла.

- Почему плачешь?

А так непонятно, без объяснений?

Опускаю голову. Не знаю, что сказать ему. Просто реально не знаю.

Глава 7

Просто жесть. Не знаю какими словами это описать, но… Уехал от нее, и каждую секунду после ругаю себя последними словами!

Нужно было просто взять в охапку и утащить из этого бомжатника.

Ну как? Как такая девушка там живет? И почему?

Надо бы справки о ней навести, уже подумываю позвонить своему «безопаснику», но в последний момент останавливаюсь.

Так нельзя. Нехорошо. За её спиной начинать какие-то расследования – не порядочно.

Выдыхай, Александровский. Захочет девочка – сама расскажет.

Стоп. Захочет, расскажет? Получается, что, я жду, что мы с ней будет общаться?

Жду. И не только общаться!

Вкус ее губ клубничных запомнил хорошо. И мягкость тела в некоторых особенно важных стратегических местах.

Правда, не очень понимаю, во что это все выльется.

Она педагог моей дочери. Я ее будущий работодатель.

И каким будет наше общение? Чисто деловым?

При чем тут тогда клубничные губы и аппетитные формы?

При том, Лёша, при том! Что ты все понимаешь! Никаким деловым общением с малышкой Ликой ты не ограничишься.

Ты ее в койку потащишь, причем чем постараешься сделать это быстро!

Да, внутренний голос, порой, хочется заставить молчать, пластырем ему рот заклеить, чтобы ни-ни.

Да, я хочу Лику-клубнику не только в качестве преподавателя музыки. Не только затем, чтобы она мне на пианино сыграла. Я бы с ней в другие игры поиграл бы с удовольствием.

А она? Готова ли она играть?

Она ведь, вроде, сказала, что целовалась в первый раз?

Усмехаюсь, глядя на мерцающие впереди огни поселка.

Обманула же? Да? Как она может быть не целованная?

Или польстить хотела? Так вот, сильно, остро, по-взрослому не целовалась?

Чёрт… в любом случае, разве это важно?

Опытная она, или не очень опытная, я ее хочу. Хочу так что сводит все внутри. И звенят бубенчики…

И надо что-то с этим делать.

Твою ж… придурок ты, конченный, Александровский!

Делать что-то надо с местом жительства крошки!

В этой халабуде с алкашами и утырками всякими ей оставаться нельзя.

Но куда ее переселять? Уверен ведь, если сниму ей квартиру – не переедет!

Она что-то там про ипотеку лепетала. Но вряд ли у нее есть бабки на то, чтобы нормальное жилье взять.
Блин, она ведь, наверняка, решила частные уроки давать, чтобы заработать на первый взнос. И потом, чтобы выплачивать.

Надо выяснить, что она хотела купить и где. И помочь. Заплатить ей сразу, авансом, в счёт будущих занятий.

Только вот согласится ли она на это?

Малышка упрямая.

Вспоминаю, как она на меня наорала, глазами сверкала! Такая красивая была, хотя я не из тех, кто привык говорить, что женщины в гневе хороши. Я вообще баб ругающихся терпеть не могу, но эта…

Блин, как я вообще мог уехать от неё? Оставил одну в этом гадюшнике. Вернуться?

Но меня Полинка дома ждет…

Ладно, сегодня буду выключать героя. Не получилось куколку забрать, буду думать, что делать.

Полина ждет меня уже в кроватке, грустная.

- Пап, а Лика пр-равда будет к нам приходить?

- Да, милая, будет.

- А часто?

- Ну… не знаю, а ты как хочешь? – улыбаюсь, перебирая ее золотистые локоны.

- Честно? – ее губы чуть трогает улыбка.

- Конечно честно, а как еще?

Моя дочурка протягивает ручонки, чтобы обнять, притянуть к себе.

- Пап, а можно чтобы она вообще не уходила?

Эх, моя сладкая, словно мысли мои читает! Я тоже бы хотел, чтобы не уходила. Если бы было можно…

- Пусть она с нами живет, а? Я все вр-ремя одна. Нина со мной не успевает. Мне скучно. У нас у всех деток в саду есть няни. А можно мне тоже няню, а? Можно Лика будет моей няней?

Бинго! Моя крошка подает отличную идею!

Если я реально предложу Лике-клубнике стать няней моей дочери? Не все время. Пусть работает в своем саду, а потом, по вечерам пусть занимается с Полиной? Няни же так и работают? Ну, Нинель, моя домработница будет ей помогать, естественно.

Мысль отличная. Она мне очень нравится.

Но только к бабке гадалке не ходи – Лика откажет. Поймет, что у меня в этом есть свои жирный умысел.

А он есть.

Причем… я сам еще не очень соображаю, куда это может меня вывезти.

То, что я сразу понял про Ангелику Витальевну – это не одноразовая девочка. Эту девочку нельзя взять, попользовать и выпилить из жизни, переведя на ее счет круглую сумму.

С неё все будет серьезно и по-взрослому. Если будет.

А вот потяну ли я это по-взрослому – вопрос. И потянет ли она.

Но мой зуд успокоить будет не просто. Скорее всего я и не успокоюсь, пока не попробую.

Значит… значит надо действовать. И методы мои будут не самые чистые.

- Полюшка, если ты так хочешь, чтобы Лика была твоей няней, может ты сама ее об этом попросишь? Тебе она не откажет?

По крайней мере я очень на это надеюсь.

- Я попр-робую, папуль! Почитаешь?

По плану у нас снова «Золушка». Открываю книгу, начинаю читать самый любимый момент – как бедная девушка попадает на бал. Долго читать не приходится – Полька довольно быстро начинает сопеть курносым носиком.

Любуюсь ею. И сердце сжимается.

В такие моменты меня просто корежит – вспоминаю бывшую, мать Полины. Как можно было бросить дочь? Променять вот это чудо на какой-то мифический успех, на карьеру, работу?

Да, она у нас теперь звезда, популярный блогер, ведущая шоу, даже петь уже пробовала – Господи, спаси и сохрани от таких певиц ртом! Деньги зарабатывает приличные. Хотя до моего капитала ей далеко, но апартаменты в Москва-Сити снимать может. Купить – пока нет.

Причем, снимает у меня. Если бы она знала, что я владелец, думаю, удавилась бы.

Встаю, иду в кабинет. Мне еще нужно просмотреть пару документов, открываю ноут и вспоминаю, что так и не спросил какое пианино купить.

Почему-то меня в дрожь бросает, когда я думаю о том, где сейчас Лика. И что она делает. Возможно, лежит на своем узком диванчике в халатике или ночной рубашке. Скромной, девичьей, явно не шелковой и без кружева. Чёрт, я бы на это посмотрел!

Глава 8

Оглядываю улицу, вижу компанию молодых людей. Простые парни, местные.

Это она их что ли, испугалась?

- Лика, вы их знаете?

- Нет, - краснеет, вздыхает, - знаю. Это… в общем… местная компания. С кем-то я в школе училась, кто-то живет рядом. Я… просто не хочу, чтобы видели, что вы меня возите.

- Почему? – спрашиваю, хотя причина понятна.

Она поднимает на меня взгляд, смотрит спокойно.

- Потому что. Пойдут разговоры. У нас крохотный поселок, все друг друга знают. Поэтому я и не хотела, чтобы вы меня возили. Это… неприлично.

- Неприлично? – опять задаю вопрос, хотя опять же прекрасно понимаю, о чем она.

- Алексей Николаевич, пожалуйста… Не нужно.

- Что?

- Не нужно считать меня совсем простой и глупой. Вы живете в своем мире. А я живу в этом. И у нас девушку, которую подвозит домой на шикарной машине холостой мужчина, могут посчитать… В общем, я просто не хочу, чтобы они меня видели. И не хочу, чтобы вы меня возили. Вот и всё.

- Ангелика Витальевна, мы уже обсуждали этот вопрос. Если я не буду вас возить, как вы будете добираться?

- У вас же есть водитель?

- То есть водитель вас возить может, а я нет? – почему-то начинаю слегка звереть.

Она это, кажется, понимает. Молчит некоторое время, украдкой поглядывая на улицу. Там вроде бы пусто. Никого.

- Простите, Алексей Николаевич, я пойду? Мне правда нужно готовится. Завтра занятия. Уже поздно.

- Провожать вас, естественно, не надо?

- Нет.

- А если снова будет буянить этот ваш… родственник.

- Он сегодня на смене, не будет.

Он еще и работать умудряется где-то? Весело.

- А вообще, часто у вас такой цирк?

Вздыхает, не отвечает, давая понять, что это не моё дело. Ладно, не моё так не моё.

- До свидания, Алексей Николаевич.

- До свидания, Лика. Выходить из машины и дверь вам открывать не нужно, я правильно понимаю? – не могу скрыть иронию, бесит меня вся эта ситуация дико.

- Правильно. Спасибо. Я дала Полине задание, она завтра должна сама повторить. А послезавтра я снова к вам приду.

- Я буду ждать. – не знаю, зачем я это сказал. Само вырвалось.

Мне нужно все-таки озвучить ей мое предложение, насчет работы няней у Полины. Но почему-то я не могу. Боюсь, что она категорически откажет, и не передумает.

Ладно. На сегодня я её отпускаю, а потом… как там говорят - «будем посмотреть»?

Лика выходит, аккуратно закрывает дверь машины – у меня доводчики стоят, оно само закроется, но она-то об этом не знает.

Идет к дому быстрым шагом, не глядя по сторонам. И зря не глядя. Потому что не успевает пройти и десяти шагов, как из-за припаркованного фургончика выходит двое парней, явно из той самой шумной дворовой компании и преграждают Лике дорогу.

***

Я не слышу, что они говорят. Но вижу прекрасно, как она делает шаг в сторону, пытаясь их обойти, но ей не дают этого сделать. Мало того, я вижу, как один из этих уродов, кладет ей руку на плечо.

Твою ж…

Не думая, выскакиваю из тачки, хлопаю дверью – плевать на доводчики.

Иду к ним и слышу:

- Значит так, да, Клубничка, теперь с богатенькими таскаешься? А строила из себя недотрогу. Что, легла уже под него?

- Кирилл, дай пройти.

- Стой, сказал! – и снова нагло хватает её!

- Руки убрал от девушки! – голос мой звучит грозно, я понимаю, что этих двое, но в компании было человек семь. Один против семи хреново. Но я если что успею нажать экстренный вызов для своих безопасников – есть у меня такая прошивка на телефоне. Минут пятнадцать надо будет продержаться.

- О… какие люди…

Вижу перепуганный взгляд Лики, она хлопает ресницами, открывает ротик, чтобы что-то сказать, но не успевает, потому что я двигаюсь вперед, и встаю перед ней, пряча ее за свою спину.

- Проблемы какие-то? – спрашиваю спокойно.

- У нас нет проблем.

- Тогда почему не даете девушке пройти?

- Потому что это моя девушка. И я хочу с ней поговорить, ясно, дядя?

- Твоя? Серьезно? Мне кажется, она с этим не согласна.

- Мы с ней сами разберемся, ладно?

- Нет, не ладно. Ангелика Витальевна, пойдемте, я вас провожу до квартиры.

Поворачиваюсь, беру ее за руку, уверенно веду за собой. Парни явно не ожидали от меня такой прыти, расступаются. Этот Кирилл еще что-то пытается вякнуть вслед, но я не оборачиваюсь, иду быстро, так, что малышке приходится семенить за мной, чуть ли не спотыкаясь.

Останавливаюсь перед подъездом. Там нет никакого домофона, открыть может любой.

- Спасибо вам, извините…

Смотрю на неё, распахиваю дверь.

- Заходите.

- Спасибо, я дальше сама.

- Угу.

Киваю, и прохожу за ней.

Поднимаемся на второй этаж. Она открывает общую дверь, поворачивается ко мне.

- Алексей Николаевич, спасибо вам, но дальше я сама.

- Даже на чай не пригласите? – ухмыляюсь, а внутри злость растет.

Как она может вот так спокойно говорить? Её там сейчас могли…

- Алексей Николаевич… пожалуйста…

- Что?

- Не надо.

Оттормаживаюсь. Стараюсь сдержать эмоции.

- Не надо что, Лика? Вы понимаете, что сейчас могло произойти?

- Ничего бы не произошло. Он бы просто позадирал меня и все.

- Что бы он делал?

- Ну… он…иногда цепляется. Но редко. А тут увидел машину шикарную, дорогую, ну и… Я поэтому не хотела, чтобы вы меня возили.

- А водитель может? Он тоже на этой же тачке ездит. Я не вижу логики, Лика!

- Водителя вашего тут знают. Он местный. Знают, что он просто водитель.

- И что?

- Ох… ну как вам объяснить… - вздыхает, чуть глаза закатывая, - он может меня возить если я у вас работаю. Он же возит вашу… помощницу по дому, да? Вот.

- Я её тоже вожу. Иногда.

- Она вас намного старше. Это другое.

Ага! Это другое! Прекрасная фраза, которая многое объясняет всегда! Бесит.

- Лика, открывайте дверь, я зайду, и мы с вами обсудим одну важную вещь.

Глава 9

Утро совсем не доброе.

Выхожу в ванную, в коридоре наталкиваюсь на соседку, Ирину Григорьевну, ту, с которой совсем не люблю встречаться.

Это она в тот вечер, когда Алексей Николаевич отчима утихомирил ко мне стучала.

Ругалась, что шум опять, потом, что мужиков вожу… Хорошо, ее другие соседи тогда быстро успокоили.

Ирина, по обыкновению, не здоровается.

- Что, папика богатенького нашла-таки в своем «царском селе»?

- Доброе утро.

- С чего ему быть добрым-то? - тут я с ней согласна, - Ну, и как они живут там, богатеи?

- Извините, я спешу.

- Спешит она, ишь… какая… морду воротит…

Она еще что-то бормочет, но я не слушаю, занимаюсь своими делами, сначала умываюсь, потом иду заваривать кофе.

На кухне завтрак готовит Тамара Васильевна, улыбается приветливо – у нас с ней хорошие отношения. Собственно, отношения о всеми нормальные, кроме вот этой Ирины. Тамара спрашивает, как дела в саду, она знакома с Элеонорой Григорьевной, потом откладывает мне на блюдечко пару сырников.

- Бери-бери, а то совсем отощаешь, завтракать надо!

- Я в саду позавтракаю, меня там кормят.

- Когда ты там позавтракаешь? Будешь до обеда голодом сидеть, если не до вечера. Ешь.

- Спасибо.

- Смотри… - наклоняется ниже, говорит шепотом, - я слышала, Кирилл вчера ругался, из-за того, что ты с этим на машине приехала. Ты уж осторожнее будь с ним.

- С кем? – смотрю, не понимаю, о ком из двух она говорит, о Кирилле, или об Алексее Николаевиче? Не знаю, кто еще опаснее…

- Кирилл если что в голову втемяшит, то…

- То, что?

- Сама знаешь, что. Глаз он давно положил на тебя. Значит… Пока не добьется своего не отстанет.

- Не добьется чего? – замираю в панике. Понимаю, о чем говорит тетя Тамара, но…

- Ой, девочка, тебе бы уехать отсюда скорее. Зря ты вообще вернулась. Что там с квартирой, не ясно пока?

Я говорила ей о том, что хочу переехать, постараться взять кредит, ипотеку, но пока это все только в планах.

Вспоминаю слова Алексея Николаевича. Он реально предлагает мне работать няней и жить в его доме? Или… я что-то не так поняла?

Если это просто благотворительная акция, то я не готова. И жалеть себя не позволю. Жила как-то раньше, и теперь выживу.

Но если он и правда готов дать мне шанс, хорошо платить?

Жить в его доме, конечно, не очень удобно. Вернее, удобно еще как, но… находиться постоянно с ним рядом…

Он пугает меня.

Дико пугает.

Потому что…

Возвращаюсь в комнату, ставлю на стол чашку кофе, тарелочку с сырниками, йогурт. Сажусь. Бессильно опускаю голову на руки.

Я не знаю, что мне делать! Увязла, как пчелка в варенье…

Алексей Николаевич не просто пугает меня.

Я сама себе боюсь признаться с этом, но он мне нравится. Очень сильно нравится. До дрожи в коленках. Рядом с ним, мне кажется, я впадаю в какой-то ступор. Становлюсь совсем беспомощной. И чувствую себя глупой и маленькой девочкой.

Нравится… ох, сама-то себе не ври, Лика! Ты ведь в него влюблена…

Щеки мгновенно начинают гореть, когда о нем думаю.

Влюблена… Разве так бывает?

***

Получается, бывает.

Мне кажется, это всё произошло сразу. С того момента, как я его впервые увидела. Я ведь вернулась сюда не так давно. С начала осени.

Как окончила музыкальное училище, так и вернулась. Устроилась на работу в детский сад. И, наверное, в первую же неделю работы увидела ЕГО.

Он забирал свою Полинку, сам. Приехал, вышел из машины, такой спокойный, уверенный, как… как Джеймс Бонд. Не знаю, почему я так подумала тогда, ведь не похож совсем, но ассоциации они такие ассоциации…

Я стояла у крыльца с Элеонорой Григорьевной, Он нас не видел. Заведующая тогда очень точно «считала» мой интерес.

- Это папа твоей любимицы Полины, Алексей Николаевич Александровский. Он один из совладельцев и учредителей нашего садика.

Он как раз присел, раскинул руки и улыбнулся, а я с замиранием сердца наблюдала, как Полина летит к нему в объятия.

А следующее заявление заведующей совсем вогнало меня в краску.

- Одинокий мужчина, холостой, завидный жених.

Я попыталась сделать вид, что мне это не интересно, но Элеонору не так просто было сбить с толку.

- Только, говорят, бабник, каких мало. Любитель женщин, в общем.

- Я… мне это не интересно, я…

- Так я потому и говорю! Чтобы ты такими и не интересовалась. Поматросит и бросит. Хотя…

- Элеонора Григорьевна, вы говорили, что новые инструменты должны привезти. А когда?

- Лика, Лика, всё о работе думаешь. А ты же молоденькая совсем, тебе еще и о себе подумать надо. Развлекаться, с людьми интересными знакомиться. В своем сарае ты с кем можешь общаться? Там одни…

- Я ни с кем не общаюсь. У меня времени нет. Я работаю.

Повернулась, чтобы увидеть, как летят брызги из-под колес… Джеймс Бонд, вернее, Алексей Николаевич уехал…

Потом несколько раз встречала его на пробежке. Он меня не замечал, я как-то все время старалась быть незаметной. Да и… с другой стороны, зачем такому мужчине замечать такую как я?

Нет, я не считаю себя некрасивой, или недостойной. Наоборот. Я знаю, что я красивая. Только пока мне это одни неприятности приносит.

Как говорил мне один из моих преподавателей, старавшийся опекать меня провинциальную глупышку – «рядом с каждой красивой женщиной должен быть сильный мужчина, чтобы охранять красоту».

Увы, мою красоту охранять было некому.

Я сама старалась охранять как могла. Не слишком хорошо, но уж как есть.

Господи, о чём я только думала, когда решилась пойти в его дом и предложить себя в качестве репетитора Полины?

Если бы я только знала, чем обернется тот мой визит!

Пытаюсь пить остывший кофе. Хорошо, что встала я рано, и на работу не опаздываю.

Мне сегодня не нужно к началу занятий, первый урок у самых маленьких, у трехлеток в десять утра.

Глава 10

Голос как гром. Резкий, низкий, очень злой.

И я знаю кому он принадлежит.

Джеймс Бонд. То есть… Алексей Николаевич.

Не успеваю испугаться, когда он резко отрывает от меня Кирилла и тот летит куда-то в сторону. Вскрикиваю от неожиданности и замечаю пристальный, прищуренный взгляд.

- Все в порядке с тобой?

Мгновение, он как будто изучает меня, мое состояние. Я хлопаю глазами, потом начинаю быстро-быстро кивать. Говорить почему-то не могу. Только вижу краем глаза фигуру Кирилла и его руку – он готов напасть!

Открывает рот, чтобы крикнуть, и мой крик накладывается на движение моего нового гостя, который стремительно разворачивается, хватает Кирилла и вытаскивает его в коридор. И я слышу звук удара и хруст.

Мне страшно. Очень. Это мне напоминает… напоминает то, что я хочу забыть.

Вылетаю в коридор, вижу Пригвожденного к стене Кирилла и перекошенное лицо моего нового работодателя.

- Ты… сука, если ты…

- Не надо, пожалуйста. Отпустите его. Пусть уходит.

Бонд поворачивается, нет, сейчас он скорее похож на какого-то другого героя. Снова почему-то смотрит прищуриваясь.

- Жалеешь его? Или, может я вам помешал?

Что? Он серьезно? Почему-то вот сейчас сильно обидно…

- Я просто против… насилия…

- Против? Мне кажется, он как раз собирался тебя там… Нет?

Вспыхиваю, как спичка, резко.

- Он бы не стал. Он…просто отпустите его. Он уйдет.

Алексей Николаевич ухмыляется, но слушает. Опускает руку, осторожно, ловит каждое движение Кирилла, чтобы тот не бросился на него или на меня. Кирилл смотрит исподлобья, недобрым взглядом.

Но ничего не делает.

- Извинись перед девушкой.

Алексей Николаевич говорит тоном, не терпящим возражений, Кирилл ухмыляется.

- Прости, «клубничка», не рассчитал…

- Свободен. – будущий босс указывает на дверь, и Кирилл двигается в том направлении, у выхода поворачивается, усмехается, глядя на нас, но ничего не говоря скрывается в подъезде.

Мы с Александровским молчим.

Я не знаю, что сказать. Правда. Ситуация дикая и противная. Не нахожу ничего глупее чем спросить:

- Что вы тут делаете?

- Что? – он опять смотрит на меня как-то по-особенному, пристально. Почему-то хочется поёжиться под этим взглядом. – Спасаю вас, видимо. Или нет? Может, я не прав?

- Спасибо. Я… ой… я на работу опаздываю, маршрутка…

Я бегом возвращаюсь в комнату. Он идет за мной. Прикрывает дверь.

Я хватаю сумку, плащ, поворачиваюсь к выходу и чуть не сталкиваюсь с ним нос к носу.

- Какая работа? Вещи собирайте, переезжать будем. – он снова говорит мне «вы» и… это как-то пугает.

- Я… Я не знаю, мне… на работу, правда. Там занятие. В младшей группе. – теряюсь, так словно с ним разговаривать!

- Когда? Время точно? – голос звучит жестко, требовательно.

- В десять. Ровно в десять.

- А сейчас девять только. За час соберете часть вещей, до садика я вас подвезу.

- Я не успею, и мне надо быть в половину, подготовить всё. – я мнусь, мне неудобно отказываться, и хотелось бы поехать с ним.

- Хорошо. До которого часа работаете? – опять прищуривается.

- Я… вообще до шести. Но… иногда задерживаюсь.

- Почему? Не успеваете? – теперь бровь приподнимает.

- Нет просто…

Не могу же я ему сказать, что иногда мне просто не хочется возвращаться домой? В эту квартиру, в эту комнату… Несмотря на все хорошие воспоминания…

- Сегодня в шесть я за вами заеду, привезу вас сюда, будем собирать ваши вещи. Здесь вам оставаться нельзя. Ясно?

- Да.

- Что «да»?

- Мне ясно.

- То есть… вы согласны переехать к нам и работать у нас?

Согласны? Он разве спрашивал о моем согласии?

- Мне ясно, что оставаться тут я не могу. А вот куда мне ехать… Я могу снять квартиру.

Как-то так получается, что он поворачивается и почти прижимает меня спиной к двери.

Ох, Лика, Лика, клубника…

Положить бы тебя на колено, да хорошенько вдарить по заднице! Чтобы… Чтобы не нарывалась больше! И глупостей не делала!

Какого вот она этого хрена в квартиру пустила? И в комнату?

Или… может я что не так понял, и у них тут свидание было? Тайное? А может и не тайное…

Мне она не разрешила вчера в квартиру зайти, а этого, получается, пустила?

Ох, Лика, как же я зол! Хорошо, что ты даже не догадываешься о степени моей злости!

- Что, Алексей Николаевич?

- Почему ты не хочешь работать и жить у меня?

Стою, почти прижав ее к стене, напираю, авторитетом так сказать, давлю. Пока только авторитетом. Руками не трогаю.

- Почему? – глазки свои фиалковые распахивает, смотрит, подбородочек задрав. – Вот, поэтому! Вы меня в угол загнали! Вы…обещали не трогать, и…

Поднимаю руки, словно по команде сдавайся.

- А я разве трогаю?

Краснеет снова, губу закусывает, носиком шмыгает.

Чёрт, мало ее тот кент напугал, я еще добавляю.

- Лика, я обещаю, что у нас с вами будут сугубо деловые отношения. По крайней мере пока… пока вы… - ох ты, как же это сказать-то?

- Пока я - что?

- Ничего, не важно. Деловые. Точка. Тем более… - очень кстати вспоминаю о том, что мне предстоит важная деловая поездка, - тем более я через неделю улетаю в командировку, на конференцию. Меня не будет дней пять-шесть точно. Обживетесь, осмотритесь. Если… если потом поймете, что вам не подходит работа с проживанием – будем думать куда вас…Поселить.

Это я, конечно, так сказал, для виду. Никуда мне не хочется её селить. Вернее, хочется. Поселить в своей спальне. Надолго. По крайней мере одноразовыми эти отношения точно не будут. Я за раз не успею попробовать всю Клубничку так, как хочу.

Вижу, что она задумалась. Головой качает.

Потом поднимает на меня взгляд. Ох, эти глаза…

У меня все внутри загорается от того, как она смотрит. Чёрт, может ну его, разводить тут политесы? Строить из себя интеллигента?

Глава 11

- Вот ваша комната, спальня, вот тут ванная, да, Алексей Николаевич еще сказал, что вам, возможно, кабинет потребуется…

- Нет, нет… не надо!

- Надо, Лика, вы же работаете? – я думала, что хозяин дома остался внизу, но он, оказывается тоже поднялся, чтобы показать моё новое пристанище.

Правда, эту роскошную комнату называть так язык, конечно, не поворачивается.

Очень уютная спальня, большая кровать, мебель вся очень изысканная, всё в моих любимых нежно-бирюзовых тонах. Тут есть и шкаф большой, и тумбочки, и столик журнальный с креслом. И места так много! Моих, наверное, комнаты две точно сюда бы вошли.

Оглядываю свое новое пристанище, понимая, что щеки опять наливаются алым…

И сердце стучит как бешеное.

Неужели… неужели это все правда? Я на самом деле буду тут жить?

Жить рядом с… рядом с НИМ!

О, господи… Лика! Нет!

Нельзя думать об этом. Нельзя, нельзя, нельзя!

Нужно стараться сохранять спокойствие и невозмутимость!

Но… разве можно, когда он вот тут, совсем рядом, и…

Этот его аромат… Вернее, аромат одеколона, конечно. Я не знаю, что в него входит, не разбираюсь в этих, как говорят нотах – нота сандала, нота хвои, нота цитруса…

У меня другие ноты – до, ре, ми, фа, соль, ля, си…

Но чтобы там ни было, какие бы ноты не звучали в его аромате, у меня от них голова кружится, наверное, так же, как от Первого концерта Чайковского, который я не могу слушать без слез восторга!

Но в этом его аромате не только ноты эфирных масел. Главный ингредиент – он сам. Этот мужчина. Запах, который принадлежит только ему, и никому больше…

Ох, Лика, Лика…

Ты никогда не сможешь быть с таким мужчиной как… как Алексей.

Он не для тебя.

И это ранит до слез.

Но я должна держаться!

Мне просто… мне просто нужна эта работа, потому что я хочу изменить свою жизнь. Купить себе небольшую квартирку и жить там, закрыв навсегда дверь в прошлое…

- Ангелика Витальевна?

- А? Что? Ой… простите… - снова мучительно краснею, и ком в горле. Размечталась, глупая…- Простите, что вы сказали?

Эта его ухмылка, такая…

Он словно все мысли мои читает! И… это пугает.

Не хочу, чтобы он знал о моем отношении! Он должен думать, что я…

Я неприступна как скала! И точка!

Да уж… и глупа как пробка…

- Я предложил оборудовать для вас отдельный кабинет, хотел, чтобы вы посмотрели пару помещений, выбрали, где будет удобно.

Еще помещение? Зачем?

С удивлением оглядываю комнату, смотрю на него.

- Я работать могу и тут. Здесь так много места!

Уголок его рта снова ползет вверх.

А я, наоборот, мучительно стараюсь сохранить серьез.

Почему-то боюсь улыбнуться, вдруг неправильно поймет он, или его…домоправительница.

Не знаю, как еще её назвать. Домработницей почему-то мне не нравится. Как-то… унизительно, что ли? Возможно, это просто мое воспитание.

Еще от прабабушки Ангелики, той самой в честь которой меня назвали.

Домработница – для меня какой-то пережиток прошлого, хотя я прекрасно понимаю, что для многих это счастливое настоящее.

Наверное, справедливо назвать ее просто помощницей по дому, да?

Нинель мне кажется очень душевной, она как-то сразу ко мне хорошо отнеслась.

Стараюсь переключить свое внимание, но все равно вижу, как он сканирует меня взглядом.

- Нинель, надо в таком случае подобрать сюда стол, купить стул хороший. – о, Господи, только не это!

- Не нужно ничего покупать, я обойдусь! – протестую, но понимаю, что вряд ли меня услышат.

Мой Джеймс Бонд уже поднимает бровь – он так делает, выражая недоумение, когда кто-то идёт против него. Не привык, что ему перечат, явно.

Да я, вроде и не очень хочу перечить, особенно в нынешней моей ситуации. Мне надо стараться быть тише воды, ниже травы.

Но управлять собой я тоже не дам. Не такая я.

Мягко, но сделаю по-своему!

Кажется, Алексей Николаевич это тоже уже понимает.

Нинель предлагает мне пока оставить вещи так, и зовет всех к ужину, обещая помочь потом всё разложить.

- Я сама справлюсь, спасибо, - вещей у меня на самом деле совсем не много. Подумала, что, если что-то понадобится – всегда могу вернуться и забрать.

О том, что я уезжаю сказала только Тамаре Васильевне. Отчим после смены не появлялся, опять, наверное, придет ночью, будет буянить. Ирина видела, как я вещи выносила, поджала губы, что-то шептала вслед. Я не прислушивалась.

За ужином Полинку не угомонить – так радуется, что мы будем вместе! Алексей Николаевич предлагает отметить моё новоселье, но я отказываюсь, снова дико смущаясь.

- Ну, уж игристого-то можно выпить, детка, праздник же сегодня! В доме гости. – Нинель подносит хозяину дома красивую бутылку.

Мне неловко, не хочется, чтобы думали, что я тут…

Что у меня какая-то цель, что я имею виды на хозяина дома. Страшно боюсь, что кто-то может подумать именно так! Хотя пока «кто-то» - это только Нинель и, пожалуй, водитель, который видел, как мы приехали.

Да, мне очень нравится мой… мой новый хозяин, если можно так сказать… Нет, скорее, клиент, хотя это тоже звучит двусмысленно.

Отец ученицы – так будет верно.

Я понимаю, что ступила на опасный путь. Мне нужно как-то перебороть себя! Не думать о нем, не мечтать. Хотя бы не мечтать в его присутствии.

- Не гости, новые жители, Нина, которые, я надеюсь, останутся тут надолго…- слушая его почти перестаю дышать.

Он ничего такого не имеет в виду, Лика! Не обольщайся! Ты должна вести себя с ним как… как с отцом твоей ученицы, не более! Иначе…

Переступишь черту, а за ней… за ней ничего. Боль. Разочарование.

И мучительный стыд…

Алексей Николаевич, улыбается мне, и берет бутылку. Ему, похоже, все равно, что я сказала нет. И я понимаю, что в этом придется уступить.

Собственно, нет же ничего такого? Просто бокал шипучки за мое новоселье?

Глава 12

Воскресенье утром я обычно езжу вместе с Полинкой в фитнес-центр, который построили при отеле, расположенном недалеко от нашего посёлка.

Моя сладкая Пушинка любит плескаться в бассейне, я, собственно, тоже. Обычно занимаюсь дома, плаваю тоже. Но эти походы для нас уже традиция.

Проплываю третий километр, и всё время думаю о том, что хорошо бы было взять с собой Лику. И почему я не додумался?

Увидеть её в купальнике.

С одной стороны – охренеть как любопытно, с другой – и что мне потом с собой делать?

В домашний бассейн она так ни разу и не ходила – это я от Нинель узнал. Вообще, помощница на Лику не нарадуется, даже уже делала мне тонкие намёки, чтобы я к девочке присмотрелся, девочка правильная…

Постарался объяснить Нинель, что про «правильность» я в курсе, и намёки лучше бы прекратить, особенно в присутствии нашей новой няни.

После фитнеса идем в ресторан, снова жалею, что не решился пригласить Лику.

Приезжаем домой, и меня с порога «радуют» новостью. Оказывается, Лика вызвала такси и уехала, около двух часов назад.

Куда? Ответ очевиден. Твою ж…

Она бессмертная что ли?

Передаю Полину в руки помощницы, запрыгиваю в тачку, гоню как полоумный.

Дверь в квартиру можно не ломать – открыто. Подозреваю, что некоторые жильцы, которые уже с утра на рогах, не замарачиваются такими вещами как закрыть доступ в помещение посторонним.

Стучаться надо? Да, как бы не так!

Распахиваю дверь в комнату Лики.

Она стоит у шкафа, перебирает вещи, что-то укладывает в коробку, тихо что-то напевает – на ней огромные смешные наушники, наверное, жутко неудобные, надо будет подарить ей беспроводные, делаю пометку в голове, постараюсь не забыть.

Поворачивается, ахает, увидев меня, снимает наушники, глаза как два блюдечка.

- Здравствуйте…

- Виделись. За завтраком. Забыла?

- Нет, я…

- Лика, у вас… простите, совсем нет мозгов? – сам не понимаю, откуда во мне эта ярость, и почему я так резок и зол!

- Что? Вы… Почему вы так разговариваете со мной? – и сразу губки дрожат! Нет, ну ни хрена ж себе!

- Потому что я вас отсюда увез не затем, чтобы вы возвращались, ясно?

- Нет. Не ясно. – в позу встает, явно, фигурально выражаясь, да и не фигурально – руки в бок! - Мне надо собрать вещи. Я говорила вам, что…

- Можно было меня попросить помочь?

- Алексей Николаевич…

- Я уже тридцать три года Алексей Николаевич. Или, может, у вас тут свидание было, с этим вашим… Как его назвать-то? Ромео, Отелло? Или…Гамлет, принц датский?

- Его зовут Кирилл, и он уехал.

Так, то есть она в курсе его передвижений? Хмурюсь, а клубничка словно на мои мысли отвечает.

- Я вчера позвонила соседке, Тамаре Васильевне. Она мне сказала, что Кирилл уехал в Москву, его тут нет, и отчим на смене, поэтому я и решила…

- Мне можно было сообщить?

- Зачем? Я… я же не в плену у вас, верно?

Да уж, верно, к сожалению…

Неожиданно вижу, что Лика прячет улыбку, и… всю мою злость как рукой снимает.

- Все уже собрали?

- Да, почти, осталось вот, совсем не много.

- В машину что-то нужно отнести?

- Нет, спасибо, я сама…

- Сама! Запомните, Лика, женщина не таскает ничего, когда с ней рядом есть мужчина. Уяснили? Вот. Показывайте, что нести?

По дороге краснея просит меня завезти ее в магазин, что-то забыла купить. Я совершенно бесцеремонно спрашиваю, что, только потом понимая, что у девочек могут быть личные, интимные секреты. По тому, как Лика еще больше покраснела понимаю, что мысли мои в нужном направлении пошли.

Чёрт, а мне ведь хочется все её интимные секреты узнать! Очень.

Надо уже как-то действовать, что ли? Или… рано?

Надо дать ей еще немного времени, и оно у меня и у неё как раз будет.

Возвращаемся домой, и до ужина не видимся. После ужина я сообщаю, что утром улетаю в ту самую командировку.

- Полина с вами и с Нинель. По всем вопросам можете к ней обращаться. Если нужно будет что-то купить для Полины – вот карта. Лимит не ограничен.

- Зачем? – пугается, кажется, впервые не краснеет, а бледнеет. – не нужно.

- Лика, Полине могут понадобиться какие-то вещи. Сейчас резко потеплело, она из летних вещей, скорее всего выросла. Можете поехать с ней в торговый центр, она покажет вам любимые магазины. А Степан отвезет. – Степана она, к счастью, больше не боится.

- Хорошо. Я поняла.

- Ну, тогда давайте прощаться, Лика-клубника?

- До… до свидания. – опускает голову, смущенно.

- До свидания? И это всё? – иронично поднимаю брови? – так скупо?

Поднимает голову, смотрит испуганно, во все глаза…

- Счастливого пути?

- Ответ неверный. – ухмыляюсь, совершенно не понимая, что я вообще делаю.

- Извините, я пойду? Счастливо вам завтра долететь. – уходит, гордо голову подняв.

А я стою и «лыбу давлю», как идиот…

Неделя прошла, а я никак не продвинулся в завоевании моей Клубничной няни? И что-то мне подсказывает, что всё я делаю правильно. Тут ни в коем случае нельзя формировать!

Звонит Егор – завтра мы летим вместе, обсуждаем какие-то последние вопросы. Засиживаюсь в гостиной допоздна, хотя вставать так рано, что проще уже и не ложиться.

Поднимаюсь наверх, вижу слабую полоску света под дверью Лики. Не спит? Или просто ночник оставляет, потому что темноты боится?

В следующий момент слышу резкий крик и срываясь с места за мгновение преодолеваю пару метров до ее комнаты, влетаю туда и замираю.

Капец…

Сглатываю с трудом. И смотрю, чёрт, кажется даже не дыша.

И она на меня смотрит и не дышит.

Не знаю, сколько мгновений длится эта пауза, понимаю только, что в голове у меня четкая, однозначная мысль.

Эта девушка, женщина, определенно станет моей. Причем в самое ближайшее время. Чего бы мне это не стоило.

После того, что я сейчас вижу… Разве можно будет от такой красоты отказаться?

Глава 13

Сердце колошматит по ребрам с дикой силой.

Мне так нереально страшно!

Не потому, что в мою комнату пробрался какой-то неведомый страшный паук, огромный как… не знаю кто!

А потому…

Потому что я вижу в глазах мужчины, сидящего напротив такое неприкрытое, страстное желание!

Боже, это… это и страшно и так дико хочется попробовать…

Мамочки, о чем я только думаю!

Мне вообще сегодня весь день не везет! Я ведь хотела сообщить Алексею Николаевичу, что мне надо заехать домой! Оказалось, что вещей я взяла мало, не подумала о том, что уже лето на носу. Да и по работе многого недосчиталась, книг, методичек, нот…

Собиралась впопыхах, под его пристальным взглядом. Нервничала. Голова вообще не варила. Тогда еще думала – как, как я буду жить с ним под одной крышей, если я перестаю соображать, когда он появляется в радиусе пяти метров?

Но, как ни странно, в его доме я довольно быстро освоилась. Просто очень четко себя контролирую. Играю роль спокойной, выдержанной, безэмоциональной няни, для которой отец ее подопечной – работодатель.

Ну, стараюсь играть.

Очень тяжело мне даются даже не совместные завтраки и ужины, когда мне мучительно больно оттого, что кажется – я ему совсем безразлична…

Тяжело мне ночами. Никогда не думала, что я могу быть настолько…настолько зависимой. Каждую ночь пытаюсь уснуть, ворочаюсь в постели, охваченная каким-то диким томлением. Низ живота скручивает спиралью. Хочется…

О, Господи… это ужасно, но мне хочется почувствовать его руки на своем теле. Опять. Хочется почувствовать его губы. Ощутить силу объятий.

Нельзя об этом думать, совсем нельзя, но…

Я и домой возвращаюсь не просто за вещами, а затем, чтобы выдохнуть. Снять напряжение этой недели. Хоть ненадолго расслабиться!

Нинель говорит, что не нужно ему сообщать, мол, зачем лишний раз беспокоить?

- На такси, туда обратно, быстренько доберешься, только долго не задерживайся. Он обычно с Полюшкой часа два в бассейне, потом еще обедают в ресторане, так что…

Увы, прогнозы Нины не оправдались. Разъяренный Алексей Николаевич на моем пороге.

Я почти не слышу того, что он мне говорит. Голова кружится. От его запаха, от близости.

От его слов.

И стыдно, и так… так приятно, что он волновался за меня, думал обо мне.

Сообщаю Тамаре Васильевне, что снова уезжаю, оставляю ей запасные ключи на всякий случай. Прошу никому особенно не говорить куда я, хотя… все и так уже все знают. Вон, Ирина при встрече презрительно «подстилкой» окрестила. Ну и ладно…

После ужина мой начальник сообщает о том, что уезжает на несколько дней.

Мне бы радоваться, а на душе неожиданно такая тоска…

Он ведь все эти дни на самом деле ко мне относился почтительно. Как к няне и учительнице дочери ни больше, ни меньше.

Да, я этого и хотела! Но…

Почему мне казалось, что он…что он хоть как-то проявит ту заинтересованность, которая сквозила раньше? В ту нашу первую нелепую встречу, когда он принял меня за девушку… с низкой социальной ответственностью – кажется, так сейчас модно говорить? Эскортницу? Боже, какой стыд! Но я чувствовала его интерес и желание!

И боялась его.

И… мечтала о нём.

А получилось – зря боялась. И… мечтать не вредно.

Эх, Лика-клубника…

Прощаясь, он, кажется, на что-то намекает? Или это только кажется?

Опять не могу уснуть, читаю книгу. Решаюсь пойти принять ванну. Бросаю в воду соль с ароматом персика, тщательно тру мочалкой тело, словно хочу наказать сама себя за то, что испытываю.

Выхожу разгоряченная, и кажется, ванна только усугубила мое состояние.

Мне нужно что-то делать с собой!

Иду к кровати, внезапно слышу странный звук, похожий на стрекот, а потом…

Потом вижу на полу ЭТО! Не знаю, что, но оно большое и страшное! В свете ночника его не очень хорошо видно, да я и не успеваю разглядеть, вижу, что оно ползет в мою сторону и с диким воплем швыряю на него полотенце.

Стою посреди комнаты в чем мать родила. Меня трясет от страха. А потом…

Потом дверь открывается и в мою спальню залетает Алексей Николаевич.

И смотрит на меня.

А я… вместо того, чтобы моментально прикрыться, схватить хоть что-то чтобы спрятать наготу стою перед ним, оглушенная сознанием того, что он видит меня всю!

Первый мужчина, который видит меня обнаженную.

Ох, мамочки!

И внизу живота становится тяжело, и чувствую, что грудь словно наливается, поджимается…

Потом, наконец, до меня доходит что надо делать и я разворачиваюсь, умоляя его выйти.

Натягиваю ночную рубашку, опускаюсь на кровать… и что делать?

О напугавшей меня букашке уже и не вспоминаю.

Перед глазами жадный взгляд хозяина дома. Там, в глубине, было такое…

Дикое, первобытное, манкое…

С трудом соображаю, что происходит, когда он возвращается.

Стараюсь переключить внимание на то, что находится под полотенцем. Но трясет меня не потому, что у меня арахнофобия…

У меня скорее Алексофобия. Или Алексомания…

Глупая я, дурочка… Сама себе яму выкопала.

Не нужно было вестись на предложение Элеоноры Григорьевны подработать преподавателем музыки у его дочери.

Не знал бы он меня и не знал. И я бы не знала.

Не знала, как голова кружится, когда он рядом сидит. Когда слышу его шаги в коридоре или низкий, цепляющий, бархатный голос.

Или этот мужской аромат, в котором собраны самые страстные ноты…

Зачем он ко мне в спальню зашел?

Зачем я кричала как потерпевшая?

И как теперь попросить его выйти?

Алексей Николаевич поднимает полотенце, а я снова в панике. Вот он сейчас убьет это несчастное создание и уйдет со спокойной душой. Ему к поездке готовится. А я?

Так, Клубничная, хватит! Возьми себя в руки! Хоть постарайся!

Дышу глубоко. Надо как-то выровнять сердечный ритм.

- Кто там? – спрашиваю, надеясь уже поскорее закончить это ночной приключение.

Глава 14

- Лика…

Чувствую, как она дрожит. И сердце у неё так стучит – на расстоянии, кажется слышно. У меня у самого тоже мотор вращается в бешеном темпе.

Ненормально это.

Башню сносит капитально.

Хочется забыть на хрен про все установки, забить на все.

Она сидит совсем рядом, аромат ее ноздри забивает, и эти голые красивые коленки на полу. Стоит только протянуть ладонь…

Поднять ее на руки, прижать к себе, опустить на постель, задрать эту чертову футболку и пировать всю ночь…

Обжигая поцелуями, распаляя, доводя до грани, упиваясь её невинными эмоциями, её первыми ощущениями, впечатлениями, страхом и удовольствием.

Клеймо свое на ней поставить хочется.

Первый. Раз и навсегда!

И… единственный?

Чёрт, это было бы…

Не знаю, раньше мне казалось, что никакой разницы. Свобода в отношениях. Свобода любить. Сегодня можно эту, завтра другую. Женился, когда, остепенился вроде, но так… почему-то в башке все время сидела мысль, что это временное явление – верность. Да, было по кайфу осознавать, что есть женщина, принадлежащая только мне. Сначала. Потом все стало разваливаться, и я понял, что нет желания всю жизнь провести только с ней. Да и у жены такого желания не было. Превратилась в какую-то дебильную «инстасамку».

Я после жены и не думал о том, каково это – быть для кого-то единственным.

А теперь смотрю на Лику-клубнику и… думаю.

И хочется именно единственным быть для неё.

Чтобы она – только моя!

Надолго ли?

Хм… хороший вопрос, ведь если единственная, то это навсегда?

Внутри вибрирует все от этой мысли.

Чувствую ее аромат. Аромат женщины.

Она… понимаю, что она сейчас готова меня впустить. Готова броситься в этот омут вместе со мной. Пить желание. Наслаждаться…

Но…

- Спокойной ночи, Лика-клубника…

Не знаю, каким диким усилием воли заставляю себя повернуться и выйти из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Захожу к себе. Срываю футболку, брюки, кидаю все на стул, захожу в ванную комнату.

Душ тропический, ледяной. Должен спасти.

Стою мужественно под обжигающе-холодными струями, и…

Все равно думаю о том, как стоял бы сейчас с ней, прижимая ее к мраморной стеночке, слизывая с ароматной кожи сладкие капли.

Хорошо, что я ушел сегодня. Просто отлично!

Я же видел в каком она состоянии? Видел.

Сама шла в руки, добыча моя необыкновенная. Самочка ласковая, нежная, трепетная, невинная!

Сама шла!

Но…

Я поступил правильно. Нужно еще глубже загнать крючок, зацепить.

Больше хотеть будет!

Спать мне осталось четыре часа, но, как ни странно, я засыпаю и встаю вовремя.

Быстро сам готовлю кофе, разогреваю приготовленный Нинель заранее бутерброд.

Еще час и мы в Шереметьево. Летим в Екатеринбург.

Кольцово встречает нас прекрасной погодой. Тут тоже по-летнему тепло и ясно. Город я видел уже не раз, и мне он нравится. Есть в нем что-то… такое уютное.

Отель мы всегда выбираем один и тот же, в самом центре, на набережной, пять звезд. Заселяемся с Егором в соседние номера -люкс.

Друг сразу что-то говорит о вечерних посиделках.

- Знакомый депутат Шаньгин, обещал нам хорошую компанию. Так что, расслабимся. Можно потом еще в сауну, а?

Расслабимся.

Представляю красоток, которые придут в ресторан. Гламурные, раскрашенные, в обтягивающих платьях с декольте, чтобы сразу бронебойными, точно в цель.

Только вот цель моя теперь хорошо защищена.

- Подумаю, брат, не уверен.

- Ты что? Лексус, тебя рептилоиды похитили что ли? Не узнаю? Или ты у нас чипированный?

- Слыш, Егоридзе… фильтруй. Просто… не хочу и все. Что неясно?

- Не ясно? Да, ваще всё не ясно! Ты это… часом… может, заразу подхватил? Или… ты скажи, у меня есть крутой доктор Хаус на примете.

- Отвали, слышь? В ресторан я приду, не отказываюсь, насчет девочек и сауны… сорян, но я пас.

Егор смотрит удивленно, потом рот его раздвигается в наглой, но довольной ухмылке.

- Фея, да? Та самая? Которую я видел? Кто она, ты вроде говорил?

- Я не говорил. Сказал только, чтобы ты её развидел, ясно?

- Лексус, мы же друзья? Ты ж ничего не скрывал?

- Я не скрываю. Просто… Егор, правда, давай не трогать эту тему, ладно?

Друг смотрит на меня как-то странно, потом ухмыляется, закатывает глаза.

Но молчит. Знает, что если я сказал, то…

Правда уже вечером, когда я методично игнорю все сети, расставляемые для меня екатеринбургскими красавицами, Егор наклоняется и шепчет прямо в ухо, паразит:

- Я все понял, Лексус. На свадьбу только пригласишь?

Чёрт…

Какая свадьба? Мы… хочется сказать, что у нас даже не было ничего, но совру.

Было. Те поцелуи… они были. И ее дрожащее тело в моих руках.

И ее взгляд вчера ночью. И запах…

И обнаженное тело богини… такое прекрасное, чувственное, нежное…

О-о… снова в холодный душ!

Кажется, эти дни тянутся невероятно.

Домой я, конечно, звоню, но разговариваю или с Нинель, или с Полинкой. Даже во время видеосвязи моя клубничная няня не маячит на заднем плане.

Как специально!

Неужели наказывает за тот отказ? За то, что той ночью я просто ушел?

Бред. Или…

На четвертый не выдерживаю.

«Майские жуки больше не беспокоят»?

Пауза. Хотя прочитала сразу. Не отвечает. Блин.

Как мальчишка я пялюсь в телефон, ожидая реакции.

«Спасибо. Больше нет» и… смайлик!

Она мне отправила смайлик. Просто улыбающуюся рожицу! А меня расколбасило!

Даже Егор за ужином заметил, что со мной что-то не так.

И, конечно, увидел, телефон в руках, и то, что я что-то строчу.

- Лексус, really?

- Что тебе?

- Переписка? С ней, да?

- Отвали.

- Хорошо.

Вижу, что друг тоже достает телефон и кому-то строчит. И почти сразу я получаю сообщение от сестры:

Глава 15

Не так часто вижу свою помощницу по дому в таком состоянии. Сразу каменею. Что могло произойти?
С дочкой все в порядке, я с ней днем разговаривал.

Или… за это время все поменялось?

- Что случилось? – стараюсь говорить спокойно.

- Ой, простите, Алексей Николаевич… Я, как всегда, с порога… Но просто…

- Что случилось, Нинель? – сам чувствую, как в голосе появляются дребезжащие ноты. – Полина?

- Нет, слава Богу…

Чёрт. Неужели Лика? Снова сбежала что ли?

- Нинель, говорите уже!

- Лика…она…

- Опять домой вернулась? – почему-то в этот момент меня охватывает дикая ярость.

Домой свалила, значит? После всего? После нашей переписки? Интересно… этот гопник что ли её там ждет? Или что? Что она вообще забыла в том бараке? Какого хрена ее туда тянет как мотылька на свет? Если реально свалила – всё, умываю руки! Пусть живёт, как знает!

Достало…

Понимаю, что пока я мысленно ядом исхожу Нинель продолжает что-то говорить…

- Что?

- Температура под сорок! Я хотела врача, а она…

- Что? – теперь меня словно ледяным душем окатили. – температура?

- Да, очень высокая, и слабость. Вирус, наверное… я Полину изолировала, вызвала на завтра врача…

- Какое завтра? Сейчас, срочно! Чёрт… она у себя?

- Алексей Николаевич, только вы не заходите, она, наверное, спит уже, и вообще… вдруг это опасно? Я вам маску дам…

- Какую, блин, маску?

Прыгаю через три ступеньки, мгновенно оказываюсь на втором этаже – дверь в её комнату закрыта. Стучу осторожно.

- Лика? Лика… это я…

За дверью тихо, но я все-таки приоткрываю.

Она лежит на кровати, укрыта одеялом и пледом. Не спит. Горит ночник, и я вижу ее глаза. Воспаленные, больные…

И сердце опять в пятки уходит. Что с ней? Почему? Как ей помочь?

- Лика? – захожу в комнату, делаю пару шагов к кровати.

- Нет, не подходите… не надо… - голос такой слабенький, как у Полинки бывает, когда она болеет, жалко ее немыслимо!

- Лика…

- Я… выпила жаропонижающее… мне… лучше…

Ни хрена ей не лучше! Точно!

Достаю телефон. Набираю номер.

- Алло, «Мед. Реал»? Александровский беспокоит. Мне срочно нужен врач. Сейчас. Молодая девушка, высокая температура, слабость. Больше ничего не знаю, врача пришлите срочно!

Слышу всхлип.

- Лика, успокойтесь, врач нужен. Приедут, анализы возьмут, если нужно, капельницу поставят, дадут лекарства. Может, сейчас вам нужно что-то?

Головой качает, еле-еле… Хочется подойти поближе, сесть рядом, руку на лоб положить…

- Алексей Николаевич, я ей чай с ромашкой заварила, она вот только выпила… Вы с дороги бы не заходили, мало ли что у неё, вы еще свои микробы принесли.

Да, точно, ломанулся я сразу, перепугался…

- Лика я еще зайду.

Быстро бегу в душ, потом захожу к Полине – она грустная лежит в кровати, с ней Ася – дочь Нинель.

- Папочка… Лике плохо, меня к ней не пускают!

Малышка моя тут же заливается слезами, тянет ручонки, чтобы я её обнял.

- Алексей Николаевич, мы… ну правда, куда? Мало ли что? – Ася оправдывается, я кладу ладонь ей на плечо.

- Всё правильно сделали, идите, я сам уложу Полину, вы с Ниной встречайте врача, скоро приедут, и мне сообщите, как только они появятся, хорошо?

- Да, конечно, - девушка выходит, пожелав Пушинке спокойной ночи, а я сажусь рядом с моей принцессой.

- Что, малыш, расстроилась из-за Лики?

Кивает.

- Я так хотела с ней поигр-рать! С ней так весел-ло! Она такая милая… и вот…

- Не грусти, маленькая, Лика поправится, и будет с тобой опять играть!

- Она от нас не уйдет?

Я бы сам хотел это знать!

- А тебе будет хорошо, если она останется?

- Да! Очень хор-рошо. Я хочу, чтобы она всегда была со мной.

Пушинка привстает, обнимает меня за шею, и выдает.

- Хочу, чтобы она была не няней, а моей мамой.

Моя бедная девочка родную мать и не помнит. Впрочем, такую родную, может, и не стоит помнить?

- Пушинка, давай ты сейчас закроешь глазки и будешь спать, и видеть самые красивые сны, ладно? А я пойду поговорю с доктором, узнаю, что там стряслось с нашей Ликой-клубникой?

- Лика-клубника! Так кр-расиво! Можно я тоже буду ее так называть?

- Тебе всё можно родная.

Целую в лоб, а сам думаю, раньше бы она меня засыпала миллионом вопросов о поездке, стала бы требовать подарки, сувениры, гостинцы. А сейчас… даже не вспомнила, что меня неделю вообще-то не было!

- Малыш, ты по мне скучала?

- Конечно скучала! Мы вместе с Ликой скучали!

- Неужели? И… как?

- Мне было гр-рустно и ей тоже. Она меня спр-росила, почему я гр-рущу, я сказала – из-за того, что папы нет. А потом я спр-росила, почему гр-рустит она…

- И что она ответила?

- Она… она сказала, что это секр-рет. Чтобы я никому не говор-рила. А потом, - Полинка переходит на громкий шепот, делает круглые глаза, - потом она сказала, что ей тоже гр-рустно, потому что тебя нет. Вот.

Усмехаюсь непроизвольно, скучала, значит…

- Пап, женись на Лике, а?

Хм… такого предложения мне точно еще никто не делал…

«Скорая» из платной клиники приезжает минут через десять.

К Лике в спальню заходят доктор, женщина, слегка за тридцать и совсем молоденькая медсестра.

Я, стою прямо у приоткрытой двери – было желание войти вместе с ними, но я посчитал, что это все-таки не совсем удобно.

Врач расспрашивает Лику о том, что она делала, где была. Выясняется, что в саду у некоторых детей был вирус. Высокая температура, слабость, головная боль. Сестра берет анализ крови из вены. Доктор продолжает задавать вопросы.

- Аллергия на что-то есть?

- Нет, - голосок у Лики слабый совсем, - только на солнце иногда появляется.

Интересно, аллергия на солнце? Ни разу не слышал о таком. То есть мне мою клубнику даже на море нельзя будет вывезти? А я уже представлял ее в купальнике, где-нибудь на красивом пляже…куда там любят девушки ездить? Мальдивы? Бали? Турция? Таиланд? Я готов…