Таинственная шкатулка, или Выбор за тобой

1. Эдуард. Конец командировки. Рассказ Вадика

Вот и подошел к концу срок командировки. Все дела сделаны, цель достигнута. Прощай, славный северный городок, со своими буровыми вышками, скважинами и небритыми работниками! Если честно, мне тут понравилось – хоть какое-то разнообразие. Как раз в данный период жизни мне требовалась смена обстановки и я мысленно благодарил шефа за командировку.

Шофер помог загрузить мою небольшую сумку с вещами и одну двадцатилитровую железную канистру с пластовой водой в багажник своей потрепанной семерки, после чего мы резво запрыгнули в салон. Окна сразу открыли до упора и свежий ветерок разбавил духоту и нагретый воздух машины. Я лениво достал пачку сигарет из заднего кармана шорт, вытащил одну зубами, щелкнул зажигалкой и закурил. Вадик покосился на меня, но ничего не сказал.

– Да ладно, друг, что так смотришь-то? Или думаешь, что у тебя не хватит силы воли? – не сдержался и подколол я молодого шофера. Тот хмуро промолчал и повернул ключ зажигания. Автомобиль загудел. Вадька зачем-то достал тряпку из заднего кармана своего сидения и вышел протирать лобовое стекло, которое и так было чистым. Моя рука непреднамеренно похлопала по нагрудному карману рубашки и убедилась, что кошелек на месте. Подумалось, что не очень хочется возвращаться в свой пыльный и душный N-ск – ведь здесь, в северном городке, было попрохладнее, да и свободы здесь больше, чем там. Никакого контроля!

– Ну ладно, хватит тереть! Поехали уже! У меня поезд через полчаса!

– Успеешь на поезд на свой! Довезем как раз вовремя, не боись.

Я только хмыкнул. Вадька сел в машину, тряпку закинул куда-то в зад салона, от чего в воздухе повисло облако пыли, выжал сцепление и вдавил педаль газа в пол. Двигатель заревел и машина рванулась с места. Вадик отличался агрессивным стилем вождения и не жалел семерку. «В этом автомобиле столько лошадиных сил, вот и пусть носят меня эти лошади» – говаривал он.

– Стой! Останови тут! – попросил я через пять минут езды по городку.

Шофер без лишних вопросов остановился у магазинчика. Я выгрузил свое тело из машины и зашел внутрь. Огляделся. Такого ассортимента для этого магазина, стоящего почти на самой окраине городка я не ожидал!

– Девушка! – обратился я к продавщице, сидевшей по ту сторону прилавка, и разговаривающей с мальчиком лет шести-семи. – Мне, пожалуйста, палку колбасы, булку черного хлеба и два бич-пакета, – перечислил я. – И еще полторашку пива.

Девушка, особо не торопясь, выложила продукты передо мной на прилавок.

– Сколько с меня?

Она назвала цену.

– А что так дорого? – удивился я, за две недели еще не успев привыкнув к северным расценкам.

– Вам ответить? – вызывающе протянула продавщица. Я не стал ввязываться с ней в перепалку.

– И еще, пол-литровую бутылочку пива и пачку сигарет, будьте так добры, – ласково улыбнулся я.

– Пожалуйста, – отчеканила продавщица и назвала новую цену, смотря на меня в упор нагловатым взглядом.

– Сколько-сколько?! – притворно-возмущенно спросил я. – Ну ладно, ладно! – увидев ее недобрый взгляд, я отсчитал деньги без сдачи и положил на прилавок. – Держите! – я сделал паузу, немного подумал, затем решил все-таки спросить.

– А как вас зовут, девушка?

Хотя девушкой эту толстоватую крепкую даму лет за тридцать на вид уже можно было назвать с большой натяжкой.

– А меня никак не зовут! – опять вызывающе ответила она.

– Сама приходишь? – шутя спросил я.

– Все взял? Вот и вали давай, а то щас милицию вызову! Ишь, приезжий нашелся, самый наглый что ли?! – заверещала краснощекая «девушка». Я молча сгреб всё в охапку и еле справился с дверями, чуть не выронив хлеб. Сел в машину.

– Поехали, Вадик! Вроде затарился!

– Поехали.

– Ну и деваха там работает! Просто кошмар! Как она еще всех покупателей не распугала.

– Надька, что ли?

– Не знаю, не сказала!

– У нее мужа недавно сосной придавило. Он лес валил. Сразу и насмерть, – пробормотал парень, не глядя на меня. – А у нее сын-первоклассник.

Я присвистнул и не стал вдаваться в подробности. Все равно водитель такой, что и слова не вытянешь. За две недели, как я его увидел первый раз, так ничего про него и не узнал, кроме того, что он коренной северянин, живет один, недавно бросил курить и с шестнадцати лет работает в этой фирме шофером. В общем, неплохой паренек.

– Друг! У тебя пакет есть? Продукты сложить.

– Сзади погляди.

Я обернулся, взглядом обшарил салон, потом ухитрился засунуть руку в задний кармашек сидения. Достал желтый пожеванный кулек.

– Ладно, сойдет…

Все мои продукты в него влезли, кроме полторашки. Пол-литровую бутылку пива я тут же вскрыл и сделал большой глоток.

– Уф, красота! – мы ехали по проселочной дороге в городок на вокзал. Вокруг высились вечнозеленые сосны и ели. Над головой пролетел вертолет. Мы то и дело отбивались от назойливых комаров, которых в этой местности было в избытке. Тайга, одним словом!

По дороге Вадик ни с того ни с сего начал говорить про эту продавщицу. Я даже удивился его неожиданной разговорчивости.

Надька была ровесницей и подругой его старшей сестры, с которой училась в одном классе. Иногда заходила в гости к ним домой. Вадик поначалу недолюбливал ее, впрочем, как и всех гостей, потому что они нарушали его покой. А Вадик был из таких людей, которые предпочитают особо не общаться с людьми. Интроверт, одним словом.

Надя уже в школьные годы отличалась крепким телом, острым языком и сварливым характером. К Вадьке относилась свысока и частенько над ним подшучивала, на что паренек старался не обращать внимания. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он учился уже в восьмом классе. В то же время начал встречаться с одной девочкой. Звали ее Настя, была она прелестной стройной блондинкой с округлыми формами и умела превосходно целоваться. Вадик чувствовал к ней желание и страсть, но был еще девственником, поэтому смутно представлял, что нужно делать. Да и стеснялся.

Вскоре у сестры наступил день рождения. Ей исполнялась круглая дата – целых двадцать лет, по случаю чего была устроена грандиозная вечеринка. Родителей дома не было, поэтому друзья сестры развлекались, как могли. Среди приглашенных была и Надька, которая на тот момент заканчивала торговое училище. Примерно часов в одиннадцать вечера, когда все напились до чертиков и заняли все комнаты и кровати, Вадька вышел на улицу на лавочку покурить. Тогда они жили с родителями в частном доме. Следом вышла и Надя. Она была порядком выпившая и начала разговор, как говориться, ни о чем. Вадька молча и хмуро ее слушал, даже сильно не сопротивлялся, когда девица обняла его за шею. А потом, когда она начала явно приставать к нему, тоже без лишних разговоров отвел ее в сарай, где между ними и произошла близость на старом сломанном пыльном диване. Каждый получил то, что хотел. Надя – пьяное удовлетворение, Вадик – первый опыт.

Естественно, что о предохранении не было и речи. Поэтому вскоре Надя пришла к нему и рассказала о своей беременности. Хотя, что можно было взять с парня, которому на тот момент не было восемнадцати, а всего лишь четырнадцать с небольшим лет? Вот Надя и не стала поднимать вопрос на поверхность. Поплакала, да и женила на себе своего тогдашнего ухажера.

А теперь у Вадьки растет сын, который в сентябре пойдет в школу. И что теперь делать, когда приемный отец погиб, парень не знает. Пока решил работать в поте лица и помогать деньгами.

Наконец, Вадька затих, выговорившись.

– Ну ты, парень, даешь! Слушай, а почему ты думаешь, что эта Надька от тебя залетела? Может, ребенок вовсе и не твой?

Вадик глянул на меня угрюмо и я понял, что ляпнул лишнее.

– Мой, – упрямо сказал он и замолчал. Я спорить не стал.

– Мы друг у друга первыми были, – буркнул он через пару минут молчания.

Через пятнадцать минут въехали в соседний городок, где находился железнодорожный вокзал. Было на удивление тихо и малолюдно. Обычный будний день. Население занято – все при делах. Еще через пять минут были на вокзале. Поезд на N-скнь должен прибыть с минуты на минуту. На перроне уже толпилась группа из небритых поддатых мужиков с чемоданами. Я поставил свой багаж на пол, достал пачку, вынул сигарету и закурил. Посмотрел на часы на здании вокзала. Без четверти час. Через пару минут послышался гудок приближающегося состава. Толпа оживилась. Поезд приблизился, постепенно снижая скорость, наконец, полностью остановился и зашипел. Проводники открыли двери.

– Ну, бывай, дружище! – улыбнулся я Вадику и протянул ему руку на прощание. – Удачи тебе!

– Счастливо! – последовало крепкой рукопожатие и я впервые увидел белозубую улыбку паренька. Он остался стоять на перроне, засунул руки в карман и провожал меня взглядом.

Когда проводница проверила мой билет с паспортом, я перекинул сумку через плечо, под мышку сунул полторашку пива, в одну руку взял пакет с едой, в другую – канистру и вошел в вагон, нашел свой плацкарт и принялся располагаться. Место мое было левое нижнее. Бутылку с пивом я сразу же поставил на столик у окна. Поднял полку, поставил туда свой багаж, подумав, пакет с едой засунул туда же. Присел на свое место, вытянул ноги в проход. Рука снова автоматически проверила паспорт, билеты и кошелек в нагрудном кармане рубашки.

Подошло еще двое пассажиров – по внешнему виду вахтовики. Их сразу можно определить по давней щетине, небрежности в поведении, отсутствию ухоженности и в большинстве случаев нетрезвости в разной степени. Но в то же время бомжей они не напоминали – всегда прилично выглядели. Мои попутчики скинули вещи и протянули мне руки для пожатия.

– Василий!

– Виктор!

– А я Эдик.

– Ты до N-ска?

– Ага! До конечного пункта!

– И мы тоже. Третьим будешь? – предложил Василий, доставая из сумки бутылку водки и пряча ее под матрац на верхней полке.

– Да не, мужики! Я пиво уже пью, – глазами указал я на полторашку, стоявшую на столике у окна.

– Ну если захочешь, мы против не будем. Хорошие люди для компании всегда нужны. Слышь, а кто еще будет с нами? – спросил Виктор.

– Понятия не имею, – пожал плечами я. И в это время к нам подошла девушка.

2. Дики. Странный совет Джонни. История шрама

Между пирсами, отделяющими пляж от остальных, было метров сто. Довольно просторный каменистый пляж – закрытое частное место, принадлежащее клубу. В данный момент здесь отдыхало человек двадцать. В основном, молодые загорелые парни. Многие были полностью обнажены. Над морем летали чайки, изредка нырявшие в воду за мелкой рыбешкой. На горизонте белели стоящие яхты с треугольными парусами и катера, проносились скутеры. Неподалеку от берега несколько парней осваивали виндсерфинг, база которого располагалась здесь же, на пляже. Инструктор, высокий и худой, с обгорелыми плечами мужчина, с кудрявыми волосами, выбивавшимися из-под белой панамки, в белых шортах, стоял у берега, уперев руки в бока, и изредка давал указания парням.

– Эй, Дики! – услышал раскатистый бас молодой обнаженный парень, развалившийся вальяжно на шезлонге, стоящем прямо около воды. Ему очень не хотелось, чтобы сейчас кто бы-то ни было нарушал его покой. Под ритмичный шум накатывающихся волн, под лучами яркого палящего южного солнца, он дремал после бессонной ночи. Прежде чем обернуться на голос, парень взял левой рукой с рядом стоящего столика бокал с коктейлем и сделал несколько глотков. Затем все же лениво повернул голову и признал в рослом, шоколадного цвета парне, своего коллегу по клубу и хорошего друга Джонни. Тот стоял справа и чуть сзади его шезлонга в желтых шортах и гавайской рубашке, полностью расстегнутой и обнажавшей его могучий гладкий торс с хорошо выделявшимися мышцами. На голове Джонни сидела как влитая светло-желтая шляпа, а глаза прикрывали солнцезащитные узкие очки. Он походил на гангстера на отдыхе.

– Привет, Джонни! Чего это ты шум наводишь в такой час? – недовольно произнес Дики.

– Дело есть, – пробасил «гангстер» и оглянулся. – Ты один?

Парень кивнул и буркнул что-то неопределенное.

– Ну! – повелительно и недовольно кинул он товарищу. Тот подошел вплотную к нему и присел на корточки. Люди, загорающие на этом vip-пляже, не обращали на них никакого внимания.

– В четверг вечером в клубе намечается вечеринка. Приватная. Будет очень известный человек. Кто он, держится в тайне, но я тебе, как другу, скажу. Это Борисов. Он после концерта в «Фестивальном» приедет к нам. Понимаешь, к нам, а не в «Маяк»! – пристально посмотрел на Дики шоколадный парень. Глаза Дики загорелись в предвкушении.

– И?

– Как ты думаешь, сколько желающих будет? Но всем нельзя, сам понимаешь, посторонних не пустят, – терпеливо разъяснял приглушенным басом Джонни. – А насчет тебя вопрос спорный, – развел руками он. Дики быстро сел на шезлонге и спустил ноги на землю.

– Ну? – все так же повелительно и недовольно кинул парень.

–Разберись со своим…, – сделал паузу товарищ, – чтобы не было неприятностей, если считаешь для себя важным присутствовать в списке. Это мой совет, – с этими словами Джонни распрямился, посмотрел в сторону моря. Поправил шляпу.

– Жаркий сегодня денек, – кинул он неопределенно напоследок и неторопливо удалился.

Дики внезапно разозлился, заскрипел зубами, и впился руками в края шезлонга так, что побелели его пальцы. Схватил со столика коктейль и залпом осушил бокал.

Сегодня в Сочи температура воздуха +32, температура морской воды +26. Дики взглянул на часы. Восемнадцать ноль пять. После валяния на пляже, плавания и распития коктейлей в течение дня, общения с парнями, он решил прогуляться перед ночным выступлением. Встал с шезлонга, с разбегу нырнул в теплые волны и сделал заплыв до волнореза и обратно. Воду он любил еще с детства.

Затем прихватил полотенце, крем для загара, рюкзак и пошел в свой домик, находящийся неподалеку от пляжа.

Дома было тихо и душно, несмотря на открытые форточки. В комнате царил полумрак, постель не заправлена, простыни смяты, вещи разбросаны. Воспоминания о прошедшем утре заставили сильнее биться сердце Дики. С Сергеем они вытворяли такое, что заставило его усмехнуться – давно они так не развлекались. И Сергей ушел на работу, а он работал в крупном городском банке, толком не выспавшись. Дики же, наоборот, спал до трех часов дня как убитый.

Этот кирпичный домик они вдвоем снимали у тетки Сергея, не знающей об их отношениях. Здесь было все самое необходимое для парней. В прихожей – большой шкаф для вещей, в комнате – двуспальная кровать, ранее бывшая двумя отдельными кроватями, но после заселения в домик, парни сдвинули их, тумбочка с телевизором, столик, на котором размещались ноутбук и аквариум с рыбками, в углу на полу стоял большой горшок с невысокой пальмой, в другом углу – вентилятор на ножке. В крохотной кухне размещался обеденный стол, холодильник, плита и раковина. И, конечно же, в домике был совмещенный санузел.

Дики на скорую руку навел порядок, заглянул в холодильник на кухне, извлек из него сыр, остатки вчерашнего салата из помидор и огурцов, пару котлет, банан. Съел все, заедая немного подсохшим черным хлебом. Затем он принял душ, косясь на гору грязных вещей в углу, побрился, нашел в шкафу чистые джинсовые шорты, белую майку. Оделся, глянул на себя в зеркало, улыбнулся, обнажив белые зубы. Снова прошел в ванную, побрызгался туалетной водой, подаренной ему Сергеем, уложил волосы гелем и, довольный собой, вышел из дома.

На набережной в районе большого Сочи было людно, хотя большинство народа еще купалось в море. Дики взял себе бутылочку холодного пива в магазине, отпил глоток. Набрал номер Сергея. Тот заканчивал работу через десять минут и, узнав где находится Дики, попросил встретить его.

К назначенному времени парень подошел к фонтану. Сергей уже находился там. Он встал с лавочки, на которой сидел и направился навстречу, радостно улыбаясь. Выглядел он как всегда отлично! Дики очень нравилось, когда Сергей одевался строго, хотя тот в свободное время обожал спортивный стиль. Сейчас же на его невысокой, но складной фигуре была надета белая рубашка, серебристый галстук с голубыми полосками, темно-серые брюки со стрелками, на ногах – ботинки. Через плечо небрежно переброшен пиджак, в руках кейс для документов. Голубые глаза искрились радостью. Волосы цвета воронова крыла уложены гелем, но на затылке непокорно торчали вихры. Над верхней губой выделялся небольшой шрам.

Эта отметина появилась у него именно в день их знакомства.

Дики вспомнил ту тихую и безлюдную ночь, когда он возвращался из клуба домой – не в тот кирпичный домик, в котором он живет сейчас, а в маленькую холодную лачужку. Небо было подернуто взлохмаченными тучами, сквозь которые изредка просвечивала луна. Пронизывающий ветер, несмотря на конец апреля, заставлял парня кутаться в куртку и ускорять шаг. Путь его пролегал по мосту через маленькую речку, впадающую в море. Дики смотрел себе под ноги и только зайдя на мост увидел человека, который пытался подняться на ноги. Одной рукой тот опирался в асфальт, а второй хватался за перила, но у него это плохо получилось и он падал на землю. Дики подумал, что человек пьян и решил помочь ему, хотя пьяных не любил. Подойдя ближе, он обнаружил, что перед ним молодой парень, лицо которого было в кровоподтеках, верхняя губа разбита, а нос распух и стал бесформенным. Одет он был не по погоде.

– Эй! – позвал Дики.

Парень уставился на него необычайно голубыми глазами, которые сильно контрастировали с его покалеченным лицом.

– С тобой все в порядке? Что случилось?

– Я… Меня… Четверо… – пробормотал парень. – Отобрали деньги и куртку.

– Понятно. Тебя бы домой надо доставить. Ты где живешь-то?

– Домой? Нет, домой я не пойду! – твердо произнес он.

Дики растерялся.

– А куда ж ты дальше?

– Н-не знаю. Хотел в парк пойти.

– Замерзнешь ведь там!

– Ну и пусть.

– Нет, так не пойдет! Тебя как звать?

– Серега, – произнес парень и икнул.

– А меня Дики.

Молодые люди пожали друг другу руки.

– Слушай, на улице холодно! Давай я тебе такси вызову, поедешь домой, там приведешь себя в порядок.

– Я же сказал, домой не поеду! – упрямо произнес Серега и снова посмотрел прямо в глаза Дики.

– Ладно. Пошли тогда ко мне. Переночуешь ночь, а там видно будет. Я тут недалеко живу.

Дики подхватил парня под руку, помог ему подняться на ноги и они вместе поковыляли к снимаемому им домику.

Дома он повел парня в ванную, включил воду, нашел вату. Первым делом смыл ему кровь с лица, затем обработал раны йодом – пострадавший даже не сопротивлялся. Затем заставил раздеться и принять горячую ванную, чтобы тот согрелся.

Пока Серега отмокал, Дики включил радиатор, потому что в комнате было холодно, поставил греться чайник, затем постелил на полу старенький хозяйский матрац.

Когда гость вышел из ванной, он выглядел намного лучше. Дики невольно засмотрелся на его тело, прикрытое только полотенцем на бедрах, отметил, что парень имеет правильные черты лица и красивые светлые глаза. Серега заметил оценивающий взгляд хозяина и улыбнулся. Дики засмущался и отвел глаза, тут же засуетился в поисках одежды для него. Достав из шкафа спортивный костюм, протянул его гостю.

– Надевай!

– Спасибо, но не стоило.

– Надевай, в доме холодно!

– Ладно, уговорил.

– Как себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Вот и хорошо. Располагайся, сейчас чай принесу.

– Спасибо.

Пока Дики ходил за чаем, Серега оделся и сел на матрац, расстеленный на полу. Потрогал лицо. Прикосновения оказались болезненными, а лицо было каким-то чужим и неестественным.

Приняв предложенный хозяином чай, он окончательно расслабился.

– Так как ты сказал, тебя зовут?

– Дики.

– Американец, что ли?

– Это мой псевдоним. Я под ним выступаю в клубе. Там все меня так зовут, я и привык уже.

– Значит, Дики, – нараспев протянул Серега.

– Ага.

Гость о чем-то задумался и враз погрустнел, опустил голову.

– Знаешь, почему я домой не пошел?

Дики отрицательно помотал головой.

– С отцом не поладил. Видеть его не хочу!

– Проблема отцов и детей не решена? – решил пошутить Дики.

– Все гораздо сложнее. Есть у тебя выпить что-нибудь?

– Коньяк. Пойдет?

– Давай!

Выпив грамм сто, Сергей начал рассказывать.

Несколько лет назад он окончил университет и его призвали на службу Родине. Так как никаких видимых причин отклониться от армии не было, родные и друзья Серегу собрали, отметили застольем и проводили на поезд с парой десятков таких же призывников.

А в военной части началось самое неприятное. Серегу невзлюбили «деды» и на него посыпались подзатыльники и тумаки. Гордая душа парня была возмущена до предела таким поведением «дедов», которые были младше его на несколько лет и окончили только школу. Но их было много, а он – один и сопротивление оборачивалось для него избиениями, на которые высшие чины не обращали внимания, считая это обычной регулировкой внутреннего порядка в части.

В один из вечеров, уже после отбоя, когда вся казарма легла спать, Серега, уморившийся за тяжелый армейский день, почти засыпал. Внезапно его за плечо потрясли и он от неожиданности подскочил. Грубая мужская рука зажала ему рот и сдавленный голос «предложил пройтись с ним» – это был ефрейтор Сидоренко. Парень почувствовал, что дело нечисто, но сопротивляться было бессмысленно – все равно его оставили бы в виноватых, поэтому он всунул ноги в кирзовые сапоги, накинул одежду и пошел следом. Полутемная казарма была наполнена посапыванием и похрапыванием усталых «бойцов», кое-кто еще не спал, несмотря на отбой, и тихо переговаривался. В воздухе висел спертый запах потных портянок и кирзовых сапог.

Ефрейтор подвел Серегу к каптерке и тихонько постучал три раза. За дверью послышалась возня, затем она открылась. Показавшийся в проеме человек с сигаретой в зубах осмотрелся, затем впустил вошедших и вернулся на свое место.

Здесь, в ближнем правом углу большого склада, Серега увидел троих человек. Один – здоровенный верзила, рядовой Пискун, за полтора года нахождения в части так и не дослужившийся до более высокого звания. Он имел непропорциональную фигуру – короткие ноги и длинные руки, доходившие ему чуть ниже колен, с большими ладонями. Второй – младший сержант Гнилин, он же – командир отделения. Этот тип был настоящим зверем, из тех, кто считал, что сила есть, ума не надо, хотя, в отличие от Пискуна, был невысоким и даже несколько худощавым. Они вдвоем дополняли друг друга: Гнилин был головой Пискуна, а тот – его кулаками. Чуть поодаль стоял прапорщик – он и открыл дверь – носивший простую русскую фамилию Иванов, который был начальником склада. Судя по всему, он и пустил сюда всех.

Гнилин и Пискун сидели за столиком, в центре которого стояла пепельница и небольшая картонная коробка. Сопровождающий Сереги прошел к столику, сел на свободный табурет и закурил.

– Ну как тут у вас? Закончили?

– Угу, – пробасил рядовой Пискун, закатал рукав и показал только что выполненную татуировку, которую Сереге при тусклом свете ламп накаливания было сложно разобрать. Видимо, это был обычный рисунок, который делают все желающие в данной военной части с обозначением рода войск.

– Ну вот, теперь ты меченый! – гоготнул ефрейтор. – Я вам следующего привел, – мотнул он головой в сторону Сереги.

Гнилин с вечно недовольным видом достал из-под стола початую бутылку водки и стаканы, разлил на четверых. Солдаты быстро выпили. Командир отделения поднялся на ноги и подошел вплотную к Сереге.

– Ну что, рядовой? Чего смотришь?

– А что делать?

– Садись давай – твоя очередь!

– Я как-нибудь обойдусь.

– Вы слышали, – обернулся младший сержант к остальным, – рядовой не хочет исполнять приказ.

– Не порядок, – покачал головой ефрейтор Сидоренко.

– Рядовой, это приказ! – рявкнул Гнилин. – Садись на стул, будем тебе тату делать!

– Нет.

– Пискун, – обратился младший сержант. Тот понял все без слов, угрожающе встал со своего места, схватил Серегу за шею и буквально вдавил его в стул, навалившись на плечи.

– Сиди давай и не дергайся.

Серега попытался встать, но ему это не удалось – Пискун крепко держал его.

– Какую ему делать будем? – спросил Гнилин.

– Ну этот рядовой у нас отличается от остальных, – гнусно хихикнул ефрейтор и хлопнул в ладоши. – Обычный рисунок ему не пойдет.

– Это точно, – пробасил Пискун, шмыгнув носом. – Давайте напишем ему на лбу «пидор»?

– Хм, это ты неплохо придумал, товарищ рядовой Пискун, – задумчиво протянул прапорщик, до этого молчавший и наблюдающий за происходящим. – только не слишком ли заметно на лбу будет? Вот увидит командир роты, спросит его «откуда?», а наш голубчик возьми и ответь правду.

– Ну тогда давайте на жопе.

– Это уже лучше, – развеселился Гнилин. – Давайте!

– Штаны снимай! – рявкнул младший сержант, выпятив вперед нижнюю губу.

Серега злобно сверкнул глазами и дернулся. Ему удалось выскользнуть из цепких рук верзилы и он заехал ему головой в подбородок. Тот заревел, словно медведь и погнался за Серегой, который пулей метнулся к двери. Ефрейтор молниеносно перегородил ему дорогу и схватил в охапку, но получил удар коленом в пах, отчего согнулся пополам и стал оседать на пол.

3. Эдуард. Красавица Катя. Знакомство

– Молодые люди, здесь четырнадцатое место? – поинтересовался растерянно тонкий голосок, принадлежавший невысокой стройной как тростинка девушке. Грудь у нее была что надо – размер третий, наверное! Сразу решил, что закадрю ее.

– Ага! – враз произнесли мы, открыв рты. Палец даю на отсечение, что мои попутчики около месяца провели в тайге и за это время ни разу не имели дела с женщиной. Впрочем, как и я, только у меня этот срок ограничивался двумя неделями, но все же…

– Вот, – указал я девице, – ваше место верхнее – надо мной.

– Позвольте? – вопросительно посмотрела на меня она.

– Да конечно, пожалуйста! Давайте помогу, – я встал и поднял свою полку. Подождал, пока она разместит свой чемодан как там ей надо было и снова сел. Девушка осталась стоять в нерешительности, держа в руках свою сумочку. Она как будто что-то хотела.

– Да вы не стесняйтесь, присаживайтесь! – пробасил Виктор.

– Молодой человек, – при этом наша попутчица густо покраснела, – вы не могли бы поменяться со мной местами? – на последних словах девушка начала даже заикаться, от чего мне стало совсем неудобно и стыдно непонятно по каким причинам. Поэтому я милостиво согласился.

– Конечно! Понимаю, не очень удобно в таком платьице как у вас, забираться наверх! – при этом мужская часть нашего плацкарта дружно ухмыльнулась, представив, что находится под платьем.

– Спасибо, – пролепетала моя просительница.

– Только у меня одно условие, – при этом пара темно-голубых, почти синих глаз вскинулась на меня в немом вопросе. – Да вы не бойтесь, ничего страшного или неприличного! Я просто хочу попросить вас о встрече по приезду в N-ск. Вы же до N-ска? – уточнил я. Девушка кивнула. Поезд в это время тронулся.

– Ну как? – в моем предложении я не видел ничего предосудительного или неправильного. – И я хоть сейчас залезу наверх и постараюсь не спускаться!

Девушка молча смотрела на меня какое-то время, явно раздумывая, чем ей может грозить моя просьба. Потом она согласно кивнула головой.

– Хорошо.

– Ну и славно!

Пусть думает, что она теперь под моим покровительством, а то совсем перепугалась и трясется бедняжечка. Понимаю ее – одна среди трех мужиков, которые к тому же собрались немножко выпить. Черт знает, что от них можно ожидать!

– Только совсем необязательно все время лежать наверху, – эти слова прозвучали уже более смело.

– Ты докуда едешь? – спросил Василий, сразу перейдя на более фамильярную форму общения, или попросту говоря на «ты».

– До N-ска, она уже сказала, – ответил я за девушку.

– Ну и мы все до него же!

– Ничего, если я тут у вас снизу посижу? – поинтересовался я у своей попутчицы.

– Нет, конечно, сидите пока!

– Спасибо.

Сделал вид, что она меня не интересует. Откинулся на стенку плацкарта и принялся смотреть в окно. Там как раз закончился городок и началась тайга – высокие густо расположенные сосны и ели высились с обеих сторон железной дороги. Ветерок гулял по вагону, со всех сторон слышались громкие мужские голоса. Прошелся проводник, проверил паспорта и билеты у вновь подсевших пассажиров. Принес постельное белье. Мы все по очереди расстелили его.

– Так тебя как зовут, красавица? – спросил Василий у девушки, при этом доставая из-под матраца бутылку водки.

– Катя.

– Катюша, значит. Третьей будешь? – полушутя, полусерьезно спросил вахтовик у нее.

– Нет, что вы, я не пью!

– Это почему же? – удивился Виктор. – В наше время не пить – по волчьи выть! Болеешь, что ли? Что за причина?

– Просто не пью, не люблю.

– Ну как хочешь, навязываться не будем, да, Вась? – на что последовало незамедлительное подтверждение.

– Девушка непьющая попалась нам! – прокомментировал я и взял со столика свою полторашку, открыл ее и отпил глоток уже теплого пива. – А мы вот, в противоположность ей, пьем.

Мужики уже расположились на столе: распечатали водку, достали пластиковые стаканчики. Василий резал колбасу и хлеб, а Виктор разливал.

– Ну что, по первой?!

– Давай! За нашу удачную работу! Чтоб не последний раз! – и мужички приговорили по пятьдесят грамм. Я отвернулся от них, чтобы меня не стошнило, потому что в такую жару один только вид сорокоградусной вызывал такую реакцию. Уж не знаю, как они с такой легкостью глотали теплую водку? Я стал потягивать свое пиво и, как можно незаметнее, изредка бросать любопытные взгляды на девушку. Теперь у меня было время, чтобы разглядеть ее получше. Она сидела в углу возле окна, положив под спину подушку, в руках держала книжку.

Грудь ее была видна над книгой, она вздымалась и опускалась в такт дыханию. Кожа – белая, странно, что в это время еще не загорелая – казалось, что такую подставь под солнце и оно сразу обожжет ее. Волосы свободными светло-русыми локонами спускались по плечам, обрамляя овальной формы лицо. Нос усыпан веснушками, как будто взяли маленькую кисточку и брызнули краской – этакие рыжие пятнышки крохотного размера – получилось довольно мило, вдобавок ее глаза излучали невинность, скромность и доброту. Хотя мне подумалось, что на ее месте с такими параметрами очень трудно, наверное, было сохранять невинность до такого возраста. А дал я Кате на вид не более семнадцати – восемнадцати лет.

Я почувствовал, что мой «товарищ» ожил и начал шевелиться. Ну нет, так не пойдет! Это как называется, что спустя две недели без женского общества, я уже хочу первую попавшуюся девушку. Усилием воли я заставил дружка успокоится и дал себе слово, что как приеду, так сразу же пойду мириться к своей подруге. Прилагательное «бывшая» к ней я еще не мог применить, так как мы не обсудили причины нашей ссоры. Был просто бурный наезд в мою сторону на следующий день после того, как я пришел к ней пьяный и начал высказывать свои претензии по поводу ее поведения по жизни. Ее реакцию я принял как неестественную и решил повременить с примирением. А на следующий день как раз пришел приказ от шефа, что мне придется ехать на север в сотрудничающую с нами организацию на целых полмесяца. Честно говоря, я практически не вспоминал про Варьку все это время.

Чтобы отвлечься, я достал кроссворды, оставшиеся еще с прошлой дороги и принялся разгадывать их. На самом деле я не любитель такого досуга, но сейчас надо было чем-то себя занять, так как до города сутки езды, а убивать время с вахтовиками за распитием водки не хотелось. Они как раз к тому времени уже оживленно беседовали о каких-то своих темах.

– Кать? Извините, можно вас? – как можно деликатнее обратился я к ней.

Девушка оторвалась от книги и посмотрела на меня вопросительно.

– Поможете кроссворд разгадать? Сижу тут, силюсь вспомнить некоторые слова, да никак не получается.

– А в чем загвоздка возникла?

Я придвинулся к ней ближе, она тоже наклонилась в мою сторону и мы принялись заполнять пустые клеточки. Через минут двадцать мы уже сидели еще ближе друг к другу и я про себя потирал руки. Клюет! В это время к нам в плацкарт заглянул продавец газет и сунул нам на рассмотрение стопку свежей «макулатуры». Виктор и Василий недоуменно посмотрели в его сторону и отвернулись. Я решил взять последний номер объемной цветной газеты.

– Давайте читать вместе? – предложил я Кате. Она согласилась и я придвинулся к ней почти вплотную – плечо к плечу. Мы уткнулись в газету и погрузились в довольно занимательное чтение. Особенно мне всегда нравилась колонка «С ног на голову», где читатели рассказывали о случаях из ряда вон выходящих. Так и на этот раз.

Неизвестная женщина, лет под сорок, у которой несколько лет назад умер муж, стала на себе ловить неоднозначные и заинтересованные взгляды сына шестнадцати лет. Внимания особого она этому не придавала, хотя слегка насторожилась. И в один прекрасный выходной день приняла она ванную, вышла и прилегла на диван отдохнуть. Сына попросила принести ей чего-нибудь попить. Молодой человек принес кружку с водой, присел рядом на диван, положил руку ей на бедро и пока женщина пила, начал поглаживать ногу. Женщина опешила, а сын тем временем ее поцеловал. Далее она, стосковавшаяся по мужской ласке, с собой не смогла совладать и не препятствовала ласковым действиям сына. И «это» случилось между ними. В итоге женщине стало очень стыдно и она через газету каялась в содеянном.

Вот такие дела творятся на белом свете!

Через полчаса, а может и больше, я почувствовал голод и решил перекусить.

– Кушать хотите? – спросил я у попутчицы, на что она отрицательно помотала головой.

– А будете? Со мной за компанию, – решил я шуткой спровоцировать ее. Она посмотрела на меня и все-таки согласилась. Ну что стоит молодому парню уломать девушку? Да ничего! Настроение поднялось. Попросил Катю на минутку привстать, достал из-под полки продукты, она тоже достала свой пакет с едой и мы принялись готовить себе кушать. Я, к сожалению, не мог похвастаться наличием у себя деликатесов, отчего мне даже немного стало стыдно за то, что пригласить к трапезе – пригласил, а особых яств-то и не имел, но сразу отбросил весь стыд. Чем богаты, тем и рады! Пусть и этому радуется. Зато у Кати оказалась копченая курица и целая банка салата с крабовыми палочками.

– Угощайтесь, – протянула она мне бедрышко и салат. Я не отказался.

– Вот черт! Извините, забыл представиться. Меня Эдик зовут! И… давай на «ты» уже, сколько можно важничать?!

– Давай… Эдик. Очень приятно познакомиться!

– И мне! – При этом я взял бич-пакет, пошел и залил его кипятком из бака. Пришел обратно, сел и сразу от аромата и вида еды чуть не захлебнулся слюнями. Принялся уплетать за обе щеки, так как не ел с самого утра. Катя попила яблочный сок и совсем немножко поела салата.

– Так ты из N-ска? – спросил я у нее, прожевав первый кусочек курицы.

– Да, теперь там живу. А вообще, родилась в селе, но когда мне было четыре годика, мои родители переехали в город.

– Ну и правильно, чего в селе делать-то!

– Да, к тому же еще одной причиной было то, что у меня отец с бабушкой не очень ладил. Он считал, что она его не жалует и заговор сделала против него. Вот они с мамой моей с тех пор стали не очень дружно жить, и пять лет назад развелись.

– Ого! Да ты, наверное, тоже потомственная колдунья? – полушутя поинтересовался я, доедая курицу.

– Да нет, какая я колдунья! Бабушка просто знала некоторые рецепты оздоровления с помощью разных трав, не более того. Уж не знаю, почему папа так думал.

– Да ерунда все эти заговоры, не верю я в них! Мало ли причин у них было для ссор? У меня родители тоже все время ругались, знаешь, из-за каждого пустяка! Меня это так все время беспокоило, слышать неприятно было как они друг друга «ласково» называли. Теперь обоим под пятьдесят, так вроде приживаться стали, уже меньше скандалят, – я принялся за бич-пакет, который к этому времени уже запарился.

– Я понимаю тебя, мне вот вообще страшно становилось от их ссор. Как начнут с какой-нибудь мелочи, а потом мама заканчивает в слезах, а папа обязательно вспоминает бабушку. И вообще, чего это мы про скандалы? Может, тему сменим? Ты чем занимаешься, Эдик?

– Давай сменим. Хм, если ты имеешь в виду мою работу, то я работаю инженером-геологом. Только не спрашивай, где, все равно не скажу, – бич-пакет оказался чересчур острым и в горле сильно запершило.

– Хорошо, не буду спрашивать. Ты давно работаешь? А вообще, где учился? В Нефтегазовом университете?

Я кашлянул.

– Само собой в Нефтегазе, на такую специальность больше негде вроде, – пожал я плечами. – Работаю уже четыре года – с пятого курса. Нравится, не жалуюсь. А ты чем занимаешься? – пошел я разведывать обстановку. Девушка посмотрела на меня своими синими глазами. А я закашлялся, так как красный жгучий перец стал нестерпимо драть горло.

– Что с тобой? – повернулись ко мне вахтовики, к этому времени почти прикончив водку.

– Да нет, ничего, просто… перец жжет! – выдавил я, мужики недоуменно на меня посмотрели, потом враз загоготали. Через секунду до меня дошла причина их смеха.

– Ну вы, извращенцы! Я ж красный перец имел в виду!

– На тогда водочкой запей, может, полегчает?! – заботливо предложил Василий.

– Вы что, хотите смерти моей?!

– Эдик, не ешь больше эту гадость! Лучше сок попей и курицу еще поешь. Мне не жалко, все равно одной не справится.

– Хорошо, – улыбнулся я ей. – Так на чем мы остановились?

– А! Насчет того, чем я занимаюсь. Еще учусь… На историка.

– Да ты что?! И на каком курсе?

– На четвертом!

– Перешла или закончила?

– Третий закончила, буду на четвертом учится.

Я тут же принялся прикидывать, сколько же лет Кате. Так, школу обычно заканчивают в семнадцать лет, плюс три года университета – это получается лет двадцать. Ну ничего, самый сок, хотя выглядит моложе своих лет.

– И чего это тебя на север потянуло? Все нормальные люди летом на юг ездят, на море, – акцентировал я внимание на последнем слове.

– У меня на севере тетя живет. Я к ней ездила, с сестрой двоюродной общалась, а то не виделись уже несколько лет. А на море… На море меня родители пообещали отправить, когда диплом получу, так что еще два годика и увижу его! – улыбнулась моя новая знакомая. – А ты сам что на севере забыл?

– Угадай, что геолог может летом там делать? Конечно, в командировке был. Ужас, конечно, на буровой две недели провести! Комары, гады, по-моему, ни одного живого места не оставили! – воскликнул я и тут же захотелось до ужаса почесаться. – Как тебе белые ночи?

– Странно так, вроде ночь, но так светло, будто днем, только солнца нет. В нашем городе не так…

– А на юге вообще не бывает белых ночей, представляешь?! Вот я был в Сочи, так не зря же в песенке поется «в городе Сочи темные ночи» – там только солнце в море сядет, как сразу темно становится, небо почти черное, и звезды такие яркие и созвездия совершенно другие… А по набережной одно удовольствие гулять – бары и кафе на каждом шагу, столько развлечений, что просто даже посмотреть на все это приятно, музыканты вживую поют… Вот когда устанешь от шумной набережной, спустишься на берег, сядешь на камни, позади тебя останется вся суета, над головой звездное небо, а впереди – ночное море. Вдалеке светятся огоньки с кораблей и катеров, ветер доносит запах рыбы, водорослей и соли… И волны с шумом и пеной бьются в своем ритме… Романтика, одним словом!

– Да уж… Ты так рассказываешь, что мне безумно захотелось на море. Прямо сейчас, а не через два года!

– Да не заметишь, как это время пролетит, еще жалеть будешь, что так быстро!

Катя покивала головой и задумчиво замолчала. Я наконец-то почувствовал приятную тяжесть на желудке, дожевал хлеб и убрал за собой остатки пищи. Взял бутылку пива и сделал протяжный глоток.

– Ах, хорошо! – похлопал я себя по животу. – Спасибо, тебе милая девушка, не дала умереть парню в самом расцвете сил от голода!

– Пожалуйста! Хорошему человеку всегда приятно сделать доброе дело! – она улыбнулась, чем вызвала и мою улыбку в ответ.

– Ладно, я сейчас подремлю, – предупредил я девушку, потому что мои веки стали тяжелыми и глаза начали слипаться.

Она кивнула. А я взобрался на верхнюю полку, окинул взглядом мужиков, которые продолжали свои разговоры и провалился в сон.

4. Дики. Происшествие в каптерке. Ссора с отцом

Очнулся Серега лежащим на животе поперек стула. Голова раскалывалась, отчего он сделал вывод, что эти подонки ударили его чем-то по ней. Руки его были связаны веревкой. Он хотел пошевелится, но понял, что на нем сверху кто-то сидит и не позволяет встать на ноги.

– Он очнулся вроде! – прошептал Пискун и поерзал, отчего Серега чуть не задохнулся – этот верзила весил около центнера. В это время перед глазами парня появилось довольное лицо Гнилина.

– Мы почти заканчиваем, – улыбнулся он во весь рот, сверкая передними золотыми зубами. И только тут до ушей Сереги дошел звук, напоминающий жужжание бормашины и он понял, что лежит на стуле со спущенными штанами.

– Сволочи! – заорал Серега и начал отчаянно сопротивляться, за что Гнилин схватил его за нос и начал выворачивать.

– Лежи спокойно, сука! Иначе будет хуже, – угрожающе произнес он.

– Отпусти!

– Уже немного осталось, потерпи, голубчик! Сидоренко, давай скорее, а то он начинает нервничать!

– Уроды!

Гнилин схватил Серегу за ухо.

– Сука! Забыл, как надо разговаривать со старшим по званию?!

– Пошел ты!

Младший сержант разъярился не на шутку, но сдержал себя.

– Ничего-ничего, – пробормотал он. – Еще пожалеешь, что не уважаешь своего командира.

– Все, готово! – радостно сообщил Сидоренко и присел рядом с Гнилиным перед лицом Сереги. – Теперь ты у нас с татуировкой! Красавец!

Все трое заржали.

– Вставай!

Пискун хлопнул его по ягодице и отошел в сторонку.

Серега побелел от злости и унижения, и ему вдруг захотелось плакать. Он встал на ноги и медленно натянул на бедра штаны. Ягодицы болели от только что нанесенной татуировки неизвестного содержания. То, что это была какая-то мерзость, парень не сомневался.

– А теперь, голубчик, в наказание за свое непослушание обслужи-ка «дедушку»! – довольно сощурил глаза Гнилин.

Серега огляделся и заметил, что прапорщика в каптерке не было. Под столиком стояло две пустых бутылки водки. Значит, твари нажрались и решили поиздеваться всласть. Серега посмотрел на всех троих ненавидящим взглядом. Интересно, выйдет ли он сегодня отсюда живой? Тогда «дед» вдруг ударил его кулаком в живот.

– Исполняй приказ!

Парень загнулся, задыхаясь и пытаясь ухватить воздух ртом. Сидоренко и Пискун подбежали и схватили его за руки. Он попытался вырваться, но пьяные старослужащие крепко держали его.

– А ну, тихо! Давай-ка, голубчик, поработай ротиком! – презрительно пробормотал младший сержант.

Двое накинулись на Серегу, страшно ругаясь и матерясь, и силой поставили его на колени перед командиром отделения, насели сверху, чтобы не вырвался. В это время Гнилин неспешно стал расстегивать ремень, затем ширинку.

– Пошел ты! – сквозь зубы процедил Серега.

– Что ты сказал?! – заорал тот, потом осекся и сбавил тон. – Ты че, не понял? Я сказал, обслужи меня!

Серега побелел и помотал головой.

– Лучше убей меня.

На него тут же со всех сторон посыпались удары кулаками.

– Да ты же голубой! По тебе же сразу видно! Что тебе стоит? – Разошелся «дед». Его серые глаза были подернуты мутной пеленой, верхняя губа некрасиво дергалась, каждый раз обнажая передние золотые зубы. – Ты ведь там, в своем Бобруйске, не один член отсосал, ведь так!? А, педик?! Теперь у тебя на жопе и тату об этом говорит. Давай-давай! Я жду! Ну! За дело!

Двое державших парня стали бить его по спине и голове и подталкивать к промежности «деда», который уже спустил штаны с бедер и свысока смотрел на Серегу. А тот понял, что у него есть только два выхода – либо сделать то, что просит этот подонок, и потерять свою честь раз и навсегда, либо быть избитым, вероятно до смерти.

Серега посмотрел на «деда», кивнул. Тот ухмыльнулся и придвинулся ближе. Солдаты засмеялись, а парень, насколько позволяли ему движения, размахнулся и заехал тому между ног головой. «Дед» взвыл…

Сергей пролежал в госпитале долго. Во время этой стычки он получил переломы рук и ног, сотрясение мозга, была травмирована печень, и это не считая большого количество ушибов – гады постарались на славу. Били так, чтобы на всю жизнь запомнил. Но, видимо, он родился в рубашке, потому что на нем все зажило довольно быстро, без осложнений. Лежа на больничной койке парень понимал, что возвращаться в ту же часть ему грозило смертельным исходом.

На этом месте рассказа Серега остановился и посмотрел на хозяина, лежащего на диване. В комнате было темно и практически ничего не видно.

– Эй, Дики! Ты еще не спишь?

– Нет. Я слушаю, – уставилась на него пара глаз, белки которых блестели в темноте от света фонаря за окном.

– Ты не против, если я еще выпью?

– Пей сколько хочешь.

– Спасибо.

Налив себе еще сто грамм коньяка, Сергей выпил его залпом, поморщился. Затем продолжил рассказ.

Когда его выписали из госпиталя, он сбежал. Дезертировал, одним словом. Город, в котором он служил, находился неподалеку от Сочи, поэтому дома он был вечером этого же дня. Родители, от которых начальство военной части сокрыло всю информацию о состоянии Сереги, даже и не догадывались о том, что ему пришлось перенести, но были рады и удивлены одновременно. Правда, отец, который в свое время дослужился в армии до капитана, был озабочен бегством сына и считал его поступок позором. Он стал допытываться, что послужило поводом для дезертирства, и Серега ему признался. Тогда отец, до сих пор поддерживающий связи в военными, без лишних вопросов позвонил, кому надо и уладил дело.

Серега потихоньку пришел в себя, в косметическом салоне свел татуировку на ягодицах (хотя там остались шрамы), устроился на работу в банк по своей специальности и жизнь пошла размеренная. До сегодняшнего дня.

Сегодня отец отмечал свой день рождения – пятидесятилетний юбилей. Гостей было много, в том числе и военные. Они праздновали долго – последний гость ушел далеко за полночь. За столом остались только отец, да сын. Они долго разговаривали обо всем, пока отец вдруг не вспомнил инцидент, произошедший с Серегой в армии. Выпив еще рюмку водки, он начал откровенничать про свою службу и Сереге стало не по себе. Оказывается, отец в свое время, подобно Гнилину, тоже издевался над новобранцами, иногда избивал их с друзьями, иногда еще хуже – совершал изнасилования, особенно женоподобных парней. При воспоминании о своих деяниях на глазах у отца появились крупные слезы. Он говорил Сереге, что это была вынужденная мера, что неуставные отношения в армии только способствуют поддержанию порядка и дисциплины, просто иногда командиры перебарщивают и рядовые страдают больше, чем положено.

– В армии так, сынок: если не ты, то тебя, – говорил отец, вытирая слезу. – Да и не только в армии – везде так. С нее для многих парней начинается серьезная взрослая жизнь и армия помогает стать настоящими мужчинами. Если будешь слаб и не докажешь, что ты – мужчина, тебя мигом опустят те, кто сильнее. Это закон природы. Пойми, сынок, если бы я так не делал, то меня быстро бы причислили в отряд слабаков и тогда уже надо мной бы издевались, а я так не хотел! Надеюсь, те парни, над которыми я глумился с товарищами, поняли этот закон природы и сейчас живут достойно, как настоящие мужчины. Никогда, запомни, никогда не бойся того, кто сильнее тебя. Ты тоже сильный и ты можешь дать отпор. Главное – не сдавайся, борись до последнего, пока в тебе есть силы и пока ты дышишь.

Вот я тебе это сейчас говорю, но меня все равно гложет совесть за причиненные страдания тем парнишкам. На мне, сын, висит этот груз и никак мне его не снять! Ну хоть ты скажи, что не сердишься на меня за мою молодость!

Сергей сидел и молчал все это время. Он никак не мог согласиться с отцом и его зверскими поступками.

– Ну что ты молчишь, сын?

– Отец! Я возмущен до предела! Ведь со мной чуть не поступили точно так же! А если бы я не смог вырваться и меня бы изнасиловали эти звери?

– Я тобой горжусь – ведь ты не сдался!

– Мне никогда не понять тебя, отец, и я не смогу это простить, так же, как не смогу простить этих извергов! Ведь у меня теперь отметка на всю жизнь! – кричал Серега.

– Сережка, прости их, они не ведали, что творят! Когда-нибудь они поймут свои ошибки.

– Да, но тогда будет слишком поздно! Как можно издеваться и насиловать тех, кто слабее тебя?! Ведь они, по сути, ни в чем виноваты. Просто они такие!

– Согласен. Но я со своим характером не мог терпеть таких хлюпиков рядом с собой и делал все, чтобы их вывести из равновесия, хотел, чтобы они проявили свою мужскую сущность и дали мне, наконец, в лоб. Но они этого не делали, а я злился еще больше! Терпеть не могу слабаков! Мужик должен быть мужиком. И такие парни только позорят весь род мужской!

– Вот ты как говоришь?! А я тебя чем-нибудь опозорил?

Отец замолчал, задумался. От этого разговора его круглое лицо раскраснелось, а на лбу вступили капельки пота. Он взял со стола салфетку и вытерся. Сергей тем временем продолжал.

– Интересно, что бы ты сделал, если бы ты узнал, что я поддался тем подонкам? Как бы ты отреагировал, если бы узнал, что твоего сына изнасиловали?

– Я бы порвал их на куски!

– Тебе не кажется, что ответ логически не вяжется с тем, что ты только что говорил?

– Может, и так, но ведь ты – мой сын!

Сергей на секунду задумался. Его нижняя губа задрожала.

– Да, я твой сын. И я натерпелся за то недолгое время, что отдавал долг Родине. А знаешь ли ты, отец, что я тебе хочу сказать? Признаюсь тебе честно, я – гомосексуалист. И если бы мне вдруг понравился этот Гнилин, я бы с удовольствием оказал ему услугу! Но дело в том, что он…

Серега не успел закончить, потому что отец взревел и набросился на него, повалил на пол и сомкнул руки на шее у сына. Его красные глаза выражали отчаяние и обреченность и постепенно наполнялись слезами, которые скапливались в уголках глаз крупными и блестящими каплями. Губы скривились и шептали только одно слово: «убью».

Тут в комнату вбежала мать, видимо, разбуженная криками, и принялась оттаскивать отца от Сереги, который уже задыхался и хрипел. Внезапно отец отпустил парня, медленно поднялся на ноги, затрясся, сел на диван и беззвучно заплакал, закрыв лицо руками. Мать помогла Сереге подняться на ноги.

– Что тут произошло?! – закричала мать.

– Господи, за что? – тихо бормотал отец.

– Ненавижу! – прошептал сын, схватил куртку и выскочил из дома.

Серега вздохнул, потрогал разбитую губу и поморщился.

– Вот такие дела, – сказал он и посмотрел на Дики.

– Тебе не жалко отца? Я прекрасно понимаю его чувства.

– Нисколько! Он сам виноват. Слишком суровый и принципиальный, он всегда идет на поводу у своих принципов. И это мешает ему смотреть на мир объективно.

Наступила тишина, которую нарушил Дики.

– Что ты собираешься делать дальше?

– Не знаю, – опустошенно произнес Серега и опустил голову. Начал ковырять ногти на ругах.

– Можешь пока пожить у меня.

– У тебя? – Серега вскинул глаза на хозяина. – А тебя не смущает, что я голубой?

Дики помотал головой и улыбнулся.

– Не смущает.

И в этот момент оба почувствовали, как между ними проскочил электрический разряд.

– Дики! – радостно вырвалось у парня в белоснежной рубашке, когда они оказались на расстоянии в метр, хотя в его голосе проскользнули нотки усталости. Сергей как мог, одной рукой обнял загорелого Дики, а тот похлопал его по плечу.

– Я так соскучился! – шепнул Сергей другу. Тот в ответ улыбнулся. И они принялись обмениваться событиями, произошедшими за день.

Со стороны могло показаться удивительным, что может связывать двух совершенно разных с виду человека. Один – высокий светловолосый, статный, с горой мышц, самоуверенный, с модельной внешностью, второй – невысокий брюнет, по виду среднестатистический менеджер.

– Что сегодня делать будешь? – поинтересовался Дики у своего друга. Тот нахмурился.

– Зайду в клуб.

– В клуб? Но сегодня там ничего интересного не будет, – как можно безразличнее констатировал Дики.

– Мне ничего и не надо. Достаточно будет на тебя посмотреть, – спокойно ответил Сергей.

– Хорошо. Как хочешь. Пойдешь к открытию или попозже?

– Посмотрим, – уклончиво ответил Сергей.

Дики нахмурился. Как бы чего его друг не задумал. Еще предстоит приватная вечеринка с Борисовым, которая грозит вылиться в головную боль, если Сергей узнает.

5. Эдуард. Пикап на практике. Разговоры о нравах

Часа через два мочевой пузырь не выдержал и разбудил меня. Я спустился вниз, надел свои туфли. Василий с Виктором к этому времени устали болтать и храпели каждый на своих полках, Катя тоже мирно посапывала, завернувшись в простынь, на груди ее лежала книжка. Я нагнулся, стараясь не дышать, и прочитал заглавие: «Курс начинающей стервы». Я тихонечко присвистнул и про себя рассмеялся. Как-то не вязался у меня образ Кати и понятие «стерва». Со стервами, конечно, любопытно играть в игры, соревноваться – кто кого, но утомительно это и наскучивает, а затем и надоедает. Я как-то имел несколько раз дело с такими. После того, как они отдавались мне в постели, сразу становилось ясно, насколько наигран этот образ. Но это только, если девушка намеренно вырабатывала в себе стервозные качества. Другое дело, если она прирожденная стерва. Но такие мне еще не встречались.

Стерва – это всего лишь маска. Она придает женщинам уверенность, в ней они кажутся успешными, неприступными, готовыми идти по трупам и так далее. Но как только остаются наедине с собой и снимают маску, сразу открывается вся их слабость и беззащитность, обнажается душа. Палец даю на отсечение, что стервы частенько плачут от одиночества. Далеко не всем девушкам идет такая маска. По мне, так лучше скромных, ласковых и добрых нет – они такие беззащитные и доверчивые. Стоит только им показать, какой ты хороший, что увлечен такой девушкой и готов ее защищать от всего и всех, как она уже твоя.

Вообще, в женщине всего должно быть понемножку. Как там говорится, точно не помню: «на кухне женщина должна быть хозяйкой, с детьми – заботливой матерью, на работе – стервой, в постели – львицей».

Сделав свои дела в туалете, покурив в тамбуре, я вернулся и присел на краешек нижней полки. Взял свою бутылку с пивом, допил остатки. Катя заворочалась и открыла глаза, посмотрела на меня.

– Доброе утро, – усмехнулся я.

Она улыбнулась.

– Видишь, я тоже уснула, читая, – пробормотала Катя, покраснев, и быстро закрыла книгу, убрала ее под подушку. Я сделал вид, что ничего не заметил. Она приподнялась, села, протерла глаза, посмотрела за окно. Ничего нового там не было, только леса.

– Вставай, а я тебе чай принесу!

– Ой, спасибо.

Я взял ее кружку, пошел к проводнику, попросил себе стакан с ложкой, два пакетика с чаем, два с сахаром, налил кипяток, принес, поставил на столик.

– Держи. Сахар не клал.

– Спасибо, Эдик. Я без сахара пью. Мне нравится вкус и аромат самого чая. А то когда он сладкий, без разницы какой сорт, по-моему, так вообще особого различия не ощущается. Вот в столовой университета так я вообще чай не беру. Мало того, что он непонятно какого происхождения, так еще и сахара мало и все это напоминает какое-то пойло. Уж лучше сок пить – и то полезнее.

– Молодец! Сахар и соль – белая смерть! Ну а я вот какой-то непутевый. И чай с сахаром пью, и без соли кушать не могу, и курю, и пью. Наркотики, только, не употребляю – вот что правда, так правда! – смеясь сказал я.

– Ну и зря все это употребляешь! Вредно же! Заботиться нужно об организме своем.

– Так, дорогая, – поучительным тоном произнес я, – жить вообще вредно – от этого умирают. Подумаешь, умру на несколько лет раньше, так зато при жизни не отказывая себе в удовольствиях.

– Какое же удовольствие, например, от курения?! Дым воняет, пальцы воняют, одежда вся прокуренная и изо рта несет. Фу!

– Кому не нравится, пусть рядом не находиться, – смешливо высказался я, в душе все-таки оскорбившись на такие слова. Что от меня несет, еще никто не говорил, а большинство моих знакомых девушек курят и бросать не собираются. – И ради кого-то я тоже не собираюсь отказываться от сигарет.

– Я разве тебе что-то говорю? Просто высказала свое субъективное мнение, вот и все! Кури себе на здоровье, только знай, что не всем запах сигаретного дыма приносит несказанное удовольствие, – надула губки Катя.

– Принял к сведению. Ладно, давай сменим тему! Ты лучше скажи, какие планы на лето?

– На лето? Если честно, то никаких особенных. К бабушке вот еще съездить надо на пару неделек. Но это в августе.

– Везет студентам. А я вот вернусь на работу и буду трудится, трудится и еще раз трудится… У меня отпуск скорее всего осенью будет, потому что к концу лета надо много отчетов сдать по договорам. Может, к морю махну. Давненько не был, соскучился уже по курортному отдыху. Пальмы там, девочки, вино, море, солнце! Развлекайся – не хочу!

– И часто ты так с девочками развлекаешься? – неожиданно спросила она меня.

– Когда как, – кашлянул я. – С моей работой могу сказать, что не часто. У меня вообще-то подруга есть, – ляпнул я ни с того ни сего и понял, что свидание с Катей может сорваться. – Была, – я задумался и решил, что все же лучше сразу сказать правду. – Или есть. Даже не знаю теперь точно. Вот приеду в город и выясню с ней все до конца.

– Так значит, девушка, – протянула моя спутница. – Зачем же со мной встретиться хочешь?

– Потому что ты мне нравишься. Если у меня есть девушка, что из этого? Я ей предложение руки и сердца не делал, обязательств не давал. Я человек свободный, себя не собираюсь ограничивать в желаниях. Да и вообще, я же тебя в постель к себе не тащу, а просто о свидании договариваюсь. А ты что, такая правильная, что не признаешь свиданий с мужчинами, у которых есть подруги?

Катя покраснела и, судя по всему, оскорбилась.

– Во-первых, я не понимаю тех, кто начинает гулять направо и налево. Скажи, зачем же тогда вообще заводить какие-то отношения? Во-вторых, мне не нравится эта ситуация, ведь твоей девушке наверняка будет обидно, если она узнает, а я не хочу, чтобы кто-то обижался. В-третьих, хочу поинтересоваться, почему мужчины такие существа – им все время хочется каких-то приключений и похождений?

– Можно, я просто проигнорирую все твои замечания и просто спрошу? Ты согласна на встречу или нет? Только скажи мне «да» или «нет», – я решил рубануть с плеча, чтобы не пререкаться, а то еще не дай бог, Катя обидится из-за моего сугубо личного мнения, если начну отвечать. – «Да» или «нет»?

Катя замолчала, посмотрела на меня исподлобья.

– Да. На самом деле лично я ничего не теряю из-за этой встречи. Вот поэтому и согласилась.

– Умница! – я в порыве радости приобнял ее и поцеловал в щеку, отчего она отдернулась и покраснела.

– Что, воняет сигаретами? – притворно непонимающе вскинул я брови.

– Эдя, ты времени зря не теряешь, уже к девушке пристаешь? – прокряхтел Василий со своего места. Он, оказывается, уже проснулся и наблюдал за нами со своей верхней полки.

– Нравится мне она, – подмигнул я ему и посмотрел на реакцию белокурой синеглазки. Краска еще заливала ее щеки и она промолчала.

– Если нравится, тогда другое дело. Бери ее под руку – и в ЗАГС, а то вы молодые взяли моду – сначала дай пожить, а потом уж, если что, то и расписываться. У меня вот доча тоже так с парнем вот уже пять лет живут. Никак не хочет зятек регистрировать отношения. Че, говорит, и так все хорошо. А я вот думаю, как детей им рожать? Доче-то вот уже двадцать четыре стукнет, а она не решается заводить ребенка. А все почему? Потому что нет у нее гарантии, что не уйдет он от нее. Кому она потом нужна будет, кроме нас с женой, естественно, беременная или с ребенком? Нынешние парни хитрые стали – им только главное, чтобы по-хозяйству, да в постели. А если не в браке, так это значит, что нет у девки никаких прав на мужика. Вот мужики и уходят, считая, что правы, мол не расписаны, значит свободны от обязательств. Удобно им, видишь ли. Ну че, не так что ли? А, Эдя, скажи от имени молодежи!

– Да прав ты, отчасти! Только ведь не все такие. Есть и те, у кого понятие честь, совесть, ответственность еще играют свою роль.

– Так такие все по закону делают! Чего им, ответственным, бояться-то?

– Давай-ка у нашей белокурой спутницы спросим! Вот у тебя, Катя, какое мнение на этот счет? Надо, прожив какое-то время, в ЗАГС идти? И зачем вообще регистрировать отношения, если при совместном житие все хорошо?

– Ну знаешь, на первый вопрос я могу дать только положительный ответ. Во-первых, без каких-то гарантий как же совместное имущество наживать, ребенка рожать? Чаще ведь мужчины противники официальных отношений, потому что у них в крови – стремление к свободе. Я уже у Эдика спрашивала, почему всем мужчинам хочется каких-то приключений и похождений, хотя и так все ясно – инстинкты, которыми они не хотят управлять!

– Ну конечно, связанный по рукам и ногам обязательствами мужик – это уже не мужик, а какой-то жалкий… мужчинка! – вставил я свое замечание.

– О чем спор? – проснулся Виктор.

– Так ли уж нужен штамп в паспорте при совместном сожительстве?

– Так штамп только бабам и нужен! А на самом деле настоящий мужчина должен уважать мнение любимой женщины и защищать ее – это его прямая обязанность. Потому что, – подмигнул нам Виктор, – гулять можно и так и этак, главное, чтобы никто не узнал. А если мужик решил уйти, то он сделает это в любом случае, а если он еще и наглый, то и заберет себе большую часть имущества. Так что, Катенька, смотри в оба, прежде чем связываться с кем-то.

– Правильно, Витька! Слышь, а может еще пол-литра возьмем?

– А че, можно, проспались ведь уже, а времени еще только семь!

– Ну пошли, перекурим, да покумекаем, че к чему, – сказал Василий, еле спускаясь с верхней полки и кряхтя при этом.

– Ага, пошли, – и вахтовики потопали в сторону тамбура.

Я повернулся к Кате.

– Нам рано еще такие вещи обсуждать, – подмигнул ей, – может, лучше, газету почитаем?

– Согласна, давай.

Катя откинулась на стенку плацкарта, я придвинулся к ней и положил голову ей на плечо, достал газету. От тепла женского тела мне было приятно, но потом стало нестерпимо жарко от ощущения этой милой блондинки под боком. Я занервничал и заерзал. Мысли заработали быстрее. Как жалко, что мы в поезде!

– Тебе удобно? – спросила меня она.

Я утвердительно буркнул в ответ и понял, что эта девушка мне определенно начинает нравится и я ее хочу не просто трахнуть пару раз, а хочу постоянно защищать, оберегать и любить постоянно… Такую беззащитную, трогательную, нежную, маленькую… Распустил слюни, блин! Я читал, а строчки проплывали мимо моего сознания, смысл читаемого тут же утрачивался. Рука нестерпимо чесалась – так мне хотелось погладить и помять грудь девушки, ну или хотя бы просто обнять ее за талию. Я еле сдерживался, чтобы не уткнуться губами и носом ей в шейку – такой сексуальный и естественный аромат исходил от нее. И как только я представил, какая нежная у нее там кожа, почувствовал шевеление в штанах.

– Ты дочитал?

– Да, – машинально ответил я, даже не вникнув в суть вопроса. Катя потянулась, чтобы перевернуть страницу и случайно дотронулась до моей ладони. Меня словно ударило током – такие нестерпимые остро-сладкие были ощущения, и сразу бросило в жар. Я быстро оценил обстановку, понял, что нужно начинать действовать. Взял Катину руку в свою и поднес к губам. Она не сопротивлялась. Я поцеловал ее в ладонь, затем в локтевой сгиб, далее хотел поцеловать в плечо, но Катя повела им, отодвигаясь. Я придвинулся к ней и продолжил поцелуи.

– Не надо, – еле слышно произнесла девушка.

– Хорошо, – ответил я на ее слабый протест и поцеловал ее в шею. Катя попыталась отодвинуть меня.

– Эдик, тут люди, не надо.

– Хорошо, – и поцеловал ее в подбородок.

– Эдик, – воскликнула Катя.

Я понял, что надо срочно идти в тамбур курить, подумалось мне.

– Хорошо! Как хочешь, – соскочил я с места и отправился по проходу в конец вагона. Люди занимались кто чем: кто-то спал, кто-то ел, кто-то пил, кто-то читал, в общем, ни у кого схожих со мной проблем я не заметил.

В тамбуре уже стоял один небритый мужик в майке и курил. Затянувшись, я принялся размышлять о том, что сейчас происходит. Во-первых, Катю хочу однозначно; во-вторых, хочу продолжать с ней общение и за пределами поезда; в-третьих, у меня есть подруга; в-четвертых, мне еще ехать больше полусуток…

Я вернулся на свое место, и, не глядя на девушку, залез молча на верхнюю полку. Закрыл глаза. Со всех сторон сразу окутали мысли. Какая же все-таки странная жизнь! Никогда не подумаешь, где вляпаешься по самые уши! Ну ничего, как-нибудь прорвемся!

Часов в десять вечера я проснулся, посмотрел за окно – уже слегка начало темнеть и по-прежнему сплошные леса. Потянулся, затем свесил голову и посмотрел вниз. Катя вроде спала, Василий с Виктором мирно храпели. Быстро они справились и вырубились! В поезде было тихо – большинство людей уже спало, а остальные разговаривали на полтона ниже.

Я слез вниз, сел на краешек Катиной полки. Положил руку ей на колено и погладил. Она вздрогнула и открыла глаза, посмотрела на меня недоверчиво. Безо всякого выражения, предложил чаю. Она не отказалась.

Моя попутчица приняла сидячее положение и взяла чашку из моих рук, стала пить и кидать на меня виноватые взгляды. Я обнял девушку за коленки. Она промолчала и тогда я решительно наклонился к ней и поцеловал в уголок рта. Почувствовал вкус ее мягких женских губ и приятное тепло разлилось по телу от этого целомудренного поцелуя.

– Ты такая сладкая.

Отстранившись, Катя сидела, молча, не шелохнувшись и смотрела на меня во все глаза. И я понял, что она тоже хочет меня. Резко притянув ее к себе, поцеловал более страстно. Меня бросило в жар от ее вкуса, запаха, от ее женственности, и от совокупности всех этих ощущений было очень трудно себя сдержать, чтобы не накинуться на нее. Только этого мне еще не хватало, чтобы в поезде наброситься на девушку и заняться с ней сексом. Хотя подобное было в моей жизни.

Было это лет шесть назад. Я возвращался с отдыха в Адлере в родной город. Ехать было очень долго – почти трое суток и чтобы хоть как-то скоротать время, мы с другом принялись кадрить всех симпатичных девчонок в нашем вагоне. К концу дня мы уже определились с подругами и весело с ними болтали. Девчонки оказались из соседнего города – почти до самого дома будут попутчицами! Каждый из нас, включая и Надьку с Машкой, везли по нескольку литров вина домой. Ну, естественно, оно тут же пошло в ход, потом заиграли гормоны и к вечеру мы уже ходили в тамбур целоваться.

Я несколько раз предлагал своей Надьке воспользоваться свободным туалетом или тамбуром, но она отказывалась. На утро на трезвую голову ее, конечно, понял. Еще бы – стоя, в таком неудобном месте и при страшной трясучке! Днем мы продолжали наше общение и к вечеру мне пришла одна идея как «это» сделать. Дело в том, что мы с Коляном ехали на «боковушках» и я вспомнил, что когда-то давно видел как одна бабка подоткнула край одеяла под матрац верхней полки и таким образом завесила им свою внучку, лежащую снизу. Получилась своеобразная и надежная ширма от посторонних глаз.

И вот, когда стало совсем темно и в поезде приглушили свет, я отправил Коляна к своей подруге, пообещав, что попозже ему уступлю свое «убежище». Мы с Надей залезли вдвоем с ногами на полку за скрывающее нас ото всех одеяло, оставшись лишь наедине в полумраке, да с проплывающими мимо нас пейзажами под луной.

Ощущения были довольно щекотливые, и одно дело, когда мы просто сидели в интимной и располагающей к сексу обстановке вдвоем с девушкой и совсем другие, когда «процесс» был в самом разгаре. Потому что люди, да и проводники изредка проходили мимо нашего «шалаша» и мало ли что им взбрело бы в голову. Я думал об этом, но тем не менее процесс продолжал… В общем, дело было сделано и воспоминания с той поездки остались обалденные!

Сейчас, естественно, мы были не на боковых местах, я уже старше, да и Катя – совсем не та девушка, с которой можно заняться сексом в поезде, а потом разойтись в разные стороны, как будто ничего и не бывало. Поэтому я только лишь целовал ее и чувствовал, как пожар разгорается все сильнее и так просто его уже не потушить. Моя милая спутница видимо, тоже поняла это и отстранилась от меня.

– Все, надо остановиться! – она тяжело дышала, а щеки ее горели. Я сел рядом, взял ее ладонь в свою руку и мы принялись смотреть в окно на проплывающие пейзажи и на недвижимо висящую луну на северном светлом небе. Каждый думал о своем, но, даю палец на отсечение, наши мысли были схожи.

6. Дики. Сэм показывает, кто хозяин. Безуспешная попытка Сони

– Давай, иди парень! Твой выход! – прокричал Сэм, стараясь перекрыть своим голосом громкую музыку. Сэм был среди парней, участвующих в шоу в гей-клубе под названием «Семь гномов», самым главным. Он следил за порядком в клубе, приглашал новых парней, составлял шоу-программу на месяц вперед, договаривался с арт-группами, в общем, улаживал многие вопросы клуба и был управляющим. Сам себя он называл незаменимым человеком. Сэм любил все блестящее, как сорока, и сейчас нацепил на себя сиреневый пиджак, усыпанный блестками, на шею повесил увесистую золотую цепь с маленьким ключиком, на левую руку надел золотые часы с большим браслетом, которые он постоянно поправлял, на ноги – узкие кожаные штаны, обтягивающие его мускулистые ноги, картину завершали туфли с длинными и загнутыми носками. Волосы он зачесывал набок и прилизывал их гелем. Если повнимательнее присмотреться в его лицо, то можно было найти некое сходство с Микки Рурком. В целом, Сэм со своим бледным лицом, которое он тщательно прятал от солнца, аргументируя это тем, что кожа от ультрафиолета стареет быстрее и возрастают шансы заиметь рак кожи, выглядел нелепо, но, тем не менее, привлекательно. Сэм обожал нацепить на себя черную шляпу с узкими полями и, поправляя ее указательным пальцем, вертясь перед зеркалом, говорить себе под нос, так чтобы никто не слышал: «И почему меня еще не заметил ни один режиссер?!». Никто не обращал на эту его причуду внимания, так как почти все парни были заняты исключительно собой. По слухам, у него было криминальное прошлое, о котором сам Сэм никому и ничего не рассказывал, поэтому парни его слегка побаивались. На вид ему было около сорока лет.

– Давай! Публика тебя ждет! – проорал Сэмми в самое ухо Дики, который в это время проверял свою готовность перед зеркалом, и незаметно шлепнул его по заду с похотливой улыбкой. Парень быстрым шагом прошел к занавесу, отделяющему сцену от гримерки, резко откинул его в сторону и вышел на сцену под специально для него звучащую музыку. Яркий свет прожекторов, направленных прямо на него, ослепил его и заставил инстинктивно прищуриться, но через секунду его глаза привыкли и приняли привычное сценическое выражение неприступности и самоуверенности.

Дики начал танцевать. Самозабвенно, подчиняясь музыке. Его движения были грациозны и плавны, но в то же время сильны и размашисты. Он старался не смотреть на присутствующих в зале и вообще на то, что там происходит. Он смотрел поверх всех голов, туда, где противоположная стена соединяется с потолком. Он откинул все мысли и поддался музыке, слился с ней в едином ритме. Сегодня, да и в основном всегда, Дики выходил на сцену в образе средневекового рыцаря в металлических тяжелых доспехах, с длинным мечом, который старик Фрейд расценил бы как фаллический символ.

Дики искусно размахивал мечом, падал на колено, рубил невидимого противника, стараясь раскрошить его на куски, уворачивался от предполагаемых ударов. Через какое-то время на нем не было кольчуги, затем – нижней рубахи, скрывающей его мускулистый блестящий торс, и вот уже и его кожаные штаны слетели от одного движения умелой рукой и Дики остался в одних плавках серебристого цвета с мечом в руке. Внезапно он сделал взмах меча, имитирующий убийство врага, поднял гордо над головой меч и спрыгнул по-кошачьи в зал. Музыка все еще продолжалась и Дики прошелся не спеша и танцуя по залу, собирая под резинку плавок разномастные купюры. За одним из дальних столиков он признал Сергея, который сидел с сумрачным лицом. Дики направился к нему, краем глаза заметив наблюдающего за ним Сэма, и начал двигать бедрами перед парнем под музыку, поглаживая его по груди и плечам. Тот резко сунул под резинку плавок листок бумаги, сложенный в несколько раз, и схватил Дики за ягодицы.

Стриптизер развернулся и прошел на сцену, величественно кивнул зрителям головой. Музыка стихла и в зале раздалась буря аплодисментов, посетители одобрительно засвистели, а стриптизер, улыбнувшись публике, неспешно удалился за кулисы. Выступление состоялось.

– Ты, герой, парень! Настоящий герой! – насмешливо произнес Сэм, оказавшись за спиной у Дики, и поправил свои часы. – Сколько денег собрал? – поинтересовался он как бы невзначай, косясь на «улов» под резинкой плавок.

– Сэмми, у тебя длинный нос! – недовольно изрек Дики, пересчитывая чаевые. На глаза ему попался сложенный вчетверо листок белой бумаги.

– Следи за языком, Дики! Ты забыл, кто о тебе заботится? – тихо и с угрозой в голосе произнес Сэм. – Я, между прочим, видел, как ты крутился перед своим любовником. Я тебе не раз говорил запомнить, кто хозяин.

– Ну ладно, ладно, Сэм, не обижайся, – проворчал Дики, разворачивая записку.

– Не забывай, десять процентов моих! – кинул он ему, а затем, повернувшись к Кольту, стоящему перед зеркалом, заорал, – Парень, твой выход! Давай, публика тебя ждет!

– Да знаю я, отстань, – отмахнулся Дики, уткнувшись в записку.

«Милый Дики, я тебя очень люблю и очень ревную. Мое сердце не может выдержать, когда десятки или сотни глаз поглощены тобой, твоим сексуальным телом, твоими движениями, наполненными страстью, твоим гипнотизирующим взглядом! Я хочу, чтобы ты был только моим, но знаю, что это невозможно. И поэтому ревную. Иногда я думаю, что лучше умереть, чем знать, что все присутствующие в зале зрители хотят тебя, представляют свои жирные волосатые тела в сплетенном с тобой любовном клубке. Мне очень сложно, любимый, осознавать это. А ты иногда бываешь чересчур самоуверенным и самовлюбленным и все меньше обращаешь внимание на меня. Может, мне и правда стоит умереть?»

– Ну?! – требовательно встал сбоку Сэм, нервно теребя браслет часов и пуская дым сигаретой, зажатой в зубах. Курил Сэм не что-нибудь, а «Botzman’s Tabak» – одну из самых дорогих марок сигарет – и сладковатый запах заполнял помещение за кулисами, где было еще несколько человек.

– На! Забери все! – сдавленно выдавил Дики, быстро надел свои повседневные вещи и направился к выходу искать Сергея. Сэм схватил его за руку на полпути.

– Ты куда собрался, парень? Неужели, побежал за своим любовничком? Ну, уж нет! Старина Сэм никуда тебя не пустит.

– Отпусти руку, – разозлился Дики.

– Что ты сказал? Повтори, я не расслышал! – и Сэм отвесил ему звонкую пощечину. – Поосторожнее со словами, парень. Не забывай, кто перед тобой.

– Повторяю еще раз, отпусти руку! – попытался вырваться Дики, но Сэм только сильнее завернул руку за спину и потащил его за собой. Перед маленькой дверью он остановился, достал ключ, поковырялся им в замке, и втолкнул внутрь крохотного помещения сопротивляющегося парня. Зашел следом сам и запер за собой дверь. Щелкнул выключателем.

– Молчи, мразь! Теперь ты снова мой, – зло прикрикнул управляющий, вешая свой пиджак на крючок для одежды.

Дики гордо и презрительно смотрел на стоящего перед ним мужчину. Тот, заметив его взгляд, достал из-за спины пистолет и направил ему в лоб.

– Не смеши меня, парень. Делай то, что я говорю. А я говорю, чтобы ты раздевался. Ты знаешь, чего я хочу, иначе сам знаешь, что будет, уж извини за тавтологию!

Дики вздохнул и огляделся. Помещение было очень маленьким, метра два на два, отделанное темно-синей плотной тканью, на потолке висела ультрафиолетовая лампочка. При строительстве клуба здесь, видимо, планировался туалет или кладовка, но в настоящее время это помещение использовал только Сэм для своих личных нужд. Одной из его нужд было удовлетворение своих сексуальных потребностей в особо извращенной форме с парнями из клуба. Дики был единственным, кому эти забавы не нравились, но, по злой воле судьбы, Сэм предпочитал его всем остальным.

На полочке длиной во всю стену лежали наручники, плетки, хлысты, кожаные маски, цепи, различной длины и толщины насадки на фаллос, шарики, кляпы и прочие садомазохистские игрушки. В стену на высоте вытянутых вверх рук были вмонтированы крюки.

Дики знал, что отказываться он не имеет права, и это сильно давило на него, приходилось перебарывать себя и отдаваться воле управляющего. Временами Дики почти терял контроль и готов был убить Сэма, но в самый последний момент, когда его рука крепко сжималась в кулак, а глаз находил самое уязвленное место на теле мужчины, в его мозгу, словно вспышка, возникала мысль о последствиях. Он не мог отказать Сэму, потому что у них существовала договоренность, которую он не мог нарушить и управляющий этим пользовался сполна. И поэтому сейчас Дики стал послушно исполнять приказ.

Когда он обнажился до плавок, Сэм ткнул ему в спину дулом пистолета и толкнул к стене. Дотянулся до наручников на полке, и пристегнул поочередно руки парня к крючкам на стене. Следом взял кляп и плотно вставил ему в рот.

– Ну что, вот и снова пришло наше с тобой время, да парень? Ты думаешь, что ты сильнее Сэма, но нет. Никуда ты от меня не денешься, – сдавленно говорил управляющий, стягивая плавки с парня, а следом спуская свои штаны. Его глаза сверкали, как у безумца. – Я всегда буду трахать тебя, потому что только ты можешь меня удовлетворить так, как мне надо и только ты из всех остальных хочешь меня по-настоящему, не имея корыстного интереса заискивать передо мной. Хотя ты и не признаешься в этом, но мне не нужно твоих слов, я и так чувствую, как ты меня хочешь: от тебя исходит энергия желания, она пронзает тебя с ног до головы и передается мне, а я теряю от нее голову, она питает меня. Тебе на самом деле не нужен твой любовник, твой Сергей, этот юнец! Что он знает о том, как надо доставить удовольствие такому парню как ты?! Уж я-то знаю, он для тебя лишь прикрытие. Ты его используешь, гадкий мальчишка! Сколько раз я тебе говорил бросить его. Тебе нужен только я один. Только я знаю твою тайну. Обещаю ее никому не говорить, если ты сейчас пообещаешь сделать все, что я скажу. Ну?

Пленник молча слушал монолог, затем кивнул.

– Я не слышу!

– Да.

– Что да? Обещай!

– Обещаю!

– Я начинаю терять терпение, парень! Повторяй за мной: обещаю делать все, что ты скажешь, Сэм!

– Обещаю делать все, что ты скажешь, Сэм! – с еле скрываемой злобой выдавил пленник.

– Отлично, – улыбнулся Сэм. – Я хочу наказать тебя. И знаешь за что? За то, что ты трахаешься со своим юнцом и ничего ему не говоришь про меня. Мне кажется, так не честно. Он должен знать про наши с тобой посещения этой синей комнатки для утех, он должен быть в курсе, чем мы тут с тобой занимаемся и какое наслаждение получаем оба. Оба, а не только я один! Ты думаешь, я не замечал, как из твоих губ вырывался стон блаженства, и не один раз, хотя ты старательно его давил в себе? Как ты думаешь, что сделает твой юнец, когда он узнает обо все этом?! А?!

– Ты не скажешь ему!

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ему не следует это знать.

– Почему же? Разве он не имеет права знать правду?

– Правду?! – рассмеялся Дики. – О какой правде ты говоришь? Ты принуждаешь меня к связи с тобой, шантажируешь – вот это правда! А Сергей здесь совсем не причем!

– Я тоже считаю, что твой юнец ни при чем! Совсем не причем! Вот как ты думаешь, правильно ли ты поступаешь, имея с ним так называемую, – при этом Сэмми поморщился, – любовную связь?

– Я его люблю.

– Любишь? Не смеши меня! Ты любишь славу, деньги и настоящий секс! А его ты не любишь, его ты используешь, ведь он удобен для тебя, согласись? Он готовит тебе вкусную еду, стирает твои наряды, одаривает тебя своей любовью, и ты живешь у него практически бесплатно!

Дики промолчал, а в это время Сэм с презрительной ухмылкой потянулся к полочке за «игрушками».

– Привет! – услышал Дики справа женский голос и тут же его обладательница предстала перед глазами. – Можно присесть? – спросила она и, не дожидаясь ответа, плавно опустилась на пластмассовый стул. Дики уже привык к повышенному женскому вниманию. Здесь, в Сочи с начала сезона с ним уже столько раз предпринимали попытки познакомиться, что он перестал удивляться, и просто принимал, в зависимости от настроения, безразличный или заинтересованный вид и вполуха выслушивал массу информации, в основном не представлявшей для него никакого интереса. Так и на этот раз, он вскользь окинул девушку с головы до ног и продолжил пить прохладное свежее разливное пиво из запотевшего бокала. Девушке на вид было не больше двадцати лет. На ней был одет купальник оранжевого цвета, непосредственно прикрывавший только самые интимные детали и полупрозрачный большой платок, обернутый вокруг тела. На левой руке, согнутой в локте, висела большая пляжная сумка. Волосы девушки маленькими кудряшками ниспадали на загорелые плечи. На вид – обычная провинциальная девушка, которая вырвалась из своего городка к морю и поэтому желала оторваться по-полной.

– А я тебя где-то видела! – попыталась она завязать беседу.

Дики продолжил сидеть, не реагируя. Затем без особого интереса посмотрел в янтарные глаза девушки.

– Это случайно не ты работаешь в «Семь гномов»? Вот там я тебя, кажется, и видела, – сморщив лоб, поделилась с Дики этой новостью девушка.

Дики усмехнулся. «Работаешь», сказала эта девица. Это, наверное, ее родители работают с восьми утра до пяти вечера, чтобы обеспечить свою семью и свою дочь; работают с утра и до вечера, не видя белого света, кроме как из окна своей работы; приходят домой, делают в лучшем случае пару дел по дому и им уже больше ничего не надо в этот вечер, лишь добраться до кровати и посмотреть телевизор или почитать книжку; имеют два выходных, в которые пытаются сделать все накопившие за неделю дела и поэтому ни черта не отдыхая. И все это ради того, чтобы их дочь имела возможность не задумываться о добывании себе на жизнь, ходить к парикмахеру в недорогой салон, чтобы сделать вот такие дешевые кудряшки, и хотя бы на пару недель съездить к морю, чтобы потом похвастаться перед подружками и показать им свои фотографии у моря под пальмами или рассказать о курортном романе с каким-нибудь симпатичным загорелым парнем.

«Работаешь», снова презрительно фыркнул про себя Дики. Нет, он не работает, он делает то, что ему нравится и доставляет удовольствие, делает то, что приносит деньги, славу и поклонников. А в данный момент он расслабляется и попивает пиво в этом баре, оформленном в стиле «Латинос» под негромкую музыку, собирается с мыслями, а эта девушка вот так беспардонно вторгается в его жизнь.

– Тебя, кажется, зовут Дики?! – продолжала беспечно трещать девушка. – А меня – Соня.

Дики еле заметно кивнул.

– Вот и познакомились! – улыбнулась она. – Ты в Сочи живешь? Хотя, наверное, вопрос глупый! – засмеялась Соня. – Если ты тут работаешь, то, естественно, и живешь! – показала свое логическое мышление девушка и повернула лицо в профиль, демонстрируя Дики красивый ракурс. – Красивая у тебя рубашечка! – заметила она. Дики и сам это знал. Это была его самая любимая гавайская рубашка, которую они выбирали вместе с Сергеем.

– Ты часто тут бываешь? – поинтересовалась она, глядя на него уже исподлобья и стреляя янтарным глазками. Не дождавшись ответа, надула губы. – Чего ты такой молчаливый? Я тебе мешаю, да? Ты не хочешь, чтобы я тут сидела? Ну ладно, Дики! Я тогда пойду, да? – нехотя спросила Соня. И снова не дождалась ответа.

– Хорошо, вот тогда тебе мой номерок, – с этими словами девушка ловко вытащила из маленького бокового кармашка сумки листок бумаги с номером и подписью и придвинула к парню, – если захочешь, звони – погуляем.

Затем девушка еще раз внимательно посмотрела на молчаливого парня и откинула за ухо прядь волос, показывая Дики свое ушко с серьгами-кольцами и тонкую шею.

– Дики! А ты, случайно не немой?! – и прищурила правый глаз, левым буравя парня насквозь. Девушка явно провоцировала его на разговор и он это знал, поэтому, собрав все свое самообладание в кулак, чересчур громко отхлебнул начавшее выдыхаться пиво.

– Что ж, ты, похоже, редкостный грубиян, раз не удостаиваешь вниманием девушку! – рассмеялась весело Соня, хотя в ее душе остался легкий осадок. Она встала со стула, вышла из-за столика и сделала два шага в сторону, затем, словно что-то вспомнив, снова остановилась и полуобернулась к Дики.

– Ты правда гей?! – сделала она жалобное лицо и, зная, что не дождется ответа, пошла прочь, гордо задрав носик. Этот красивый парень был как раз в ее вкусе и ей стало грустно, что все ее попытки флирта не увенчались успехом.

7. Эдуард. История, рассказанная в вагоне-ресторане. Номерок телефона

Я проснулся в девять утра, посмотрел на еще спящую Катю и решил поваляться еще часок. Смотрел за окно и удивлялся, какая же все-таки у нас большая страна Россия! Вот был я в небольшом северном городке, вроде и область одна – N-ская, а ехать до него сутки. А ведь можно еще дальше поехать – до самой Обской губы, и еще дальше – до Северного Ледовитого океана – это еще больше суток. Правда, туда на поезде вряд ли доедешь – сплошные болота, а вот на самолете или вертолете можно долететь. А если с запада на восток или с востока на запад? От Хабаровска только до Москвы около семи-восьми суток на поезде! Я не представляю, как это можно вынести, мне вот трое суток кажутся страшной пыткой – это не помыться нормально, не покушать, а сколько соседей придется вытерпеть! Я бы от безделья и гиподинамии помер. Зато сколько пейзажей за окном сменится – и горы тебе, и степи, и леса, и реки. А городов сколько проедешь!

Практически на всем протяжении средней полосы России одинаковы только деревни и села. Домики деревянные, кособокие, с резными наличниками, широкими воротами и с большими огородами. Летом почти у каждого дома пасется самый разнообразный домашний скот: утки, куры, гуси, индюшки, свиньи, козы, барашки. Сразу вспоминается время, проведенное у бабушки, когда меня, еще мальчишкой, отправляли на все лето в деревню.

Я ностальгически вздохнул, потянулся, взял пакет с зубной щеткой, пастой, мылом, полотенцем, бритвенным станком. Спустился со свой полки и пошел в туалет освежиться. Несколько минут ждал, пока он освободится, в итоге оттуда вышла полная женщина с дочкой.

Приведя себя в порядок, вернулся. Вахтовики уже проснулись и кряхтели с похмелья.

– Слышь, Эдя, сходи нам за пивом, мы тебе денег дадим. А то сам понимаешь, какое состояние, – попросил Василий. Да уж, выглядели они оба неважнецки: охрипшие, опухшие, да и щетина не придавала им лучший вид. Я пожалел бедных мужиков и пошел в вагон-ресторан. Взял им четыре бутылки пива, а себе – минералку. Подумав, попросил еще мятную жвачку. Прочитал на бэйджике у официантки ее имя.

– Татьяна, а можно спросить?

Девушка улыбнулась и кивнула.

– Мне позарез цветы нужны.

– Где же их взять? У нас только еда да напитки! – округлила глаза худощавая работница ресторана.

– А вот эти, – указал я на стоявший в вазочке на барной стойке небольшой букетик цветов.

– Так это… они тут же стоят, в ресторане! – еще больше стали глаза официантки.

– Таня, очень нужно! – смотрел я на нее так, будто она – моя последняя надежда. Девушка стояла и раздумывала, не зная, что со мной делать. Я решил поднадавить.

– Ну пожалуйста! Вы мне очень поможете. Мне девушка сообщила, что она ждет ребенка и я хочу ее порадовать.

– Что же, если так, то берите! А пиво вам для того, чтобы хорошенько отметить? – насмешливо произнесла Татьяна.

– Пиво для друзей! А вам большое спасибо! Вы очень добры, буду помнить вас и знать, что мир не без добрых людей! – я широко улыбнулся, положил в пакет пиво, минералку, взял цветы.

– Только не забудьте в воду поставить! Попросите у проводника стакан! – услышал я напоследок и довольный пошел в свой плацкарт.

Катя уже проснулась и собиралась идти в туалет приводить себя в порядок. Я поставил пакет с пивом Василию на грудь, от чего он радостно улыбнулся. Протянул девушке букетик.

– Это мне?! – сильно удивилась моя белокурая барышня. – За что?

– Просто так! Порадовать тебя решил. Доброе утро!

– Спасибо… Доброе… – при этом ее лицо залил румянец.

– Сейчас, подожди! – и я пошел снова тревожить проводника. Взял у него стакан, в туалете набрал воды и принес Кате. Она поставила в него цветы.

– Красиво, правда?

– Угу, – буркнул я и понял, что не знаю, как себя теперь дальше вести.

– Я скоро вернусь, – сказала она и направилась в туалет.

– Давай.

Я присел. Василий с Виктором уже похмелялись и их лица приняли более человеческий вид.

Что же делать дальше? Очарование вечера немного спало, напряжение забрал сон, мысли порастерялись за ночь. Может, это у меня спермотоксикоз вчера был? Да кто его знает! Посмотрим, что дальше будет.

А дальше в животе забурлило. И когда вернулась Катя: свежая, расчесанная, накрашенная, я сделал предложение.

– Собирайся и пойдем в ресторан завтракать! Все равно, я у тебя почти все вчера съел, а от моего бич-пакета, боюсь, будет изжога. Возражения не принимаются! Я угощаю, – бодренько сообщил я. Она помедлила, размышляя, затем подхватила свою сумочку и мы пошли.

В ресторане было пусто и прохладно. Мы присели за столик у окна. Тут же подошла Татьяна и подала меню. Окинула мою спутницу многозначительным взглядом и удалилась. Я себе выбрал салат «Греческий», окрошку, рагу из баранины и пару кусочков хлеба. Катя выбрала салат с крабовыми палочками и яичницу с беконом, от хлеба отказалась.

– Может что-нибудь другое выберешь? А то яичницу какую-то, – мне показалось, что девушка стесняется и поэтому заказывает блюда попроще.

– Это же завтрак! А яйца на завтрак очень полезны, – поучительно произнесла она и с этим аргументом я спорить не стал, хотя все равно остался при своем мнении.

– Что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, я же не пью! Тем более по утрам.

– Да какое утро? Уж скоро одиннадцать. Ладно, как хочешь, а я возьму себе коньяк.

Мы сделали заказ вновь подошедшей официантке и я решил разведать почву.

– Чем вообще занимаешься в свободное время?

– У меня практически и нет свободного времени. Учеба, потом настольный теннис по вторникам, четвергам и субботам. По понедельникам, средам и пятницам дополнительные курсы английского. Ну а если выдается свободное время, то маме помогаю по дому.

– А развлечения? Клубы там, кино?

– Иногда бывает, что друзья вытаскивают меня. В боулинг люблю играть. А в клубы не хожу.

– Что так?

– Это долгая и грустная история.

– Мы же не торопимся? Еще три часа ехать. Хотя если не хочешь, то не говори. Я не настаиваю.

– Хорошо, – немного поколебавшись, согласилась моя спутница. – Расскажу. Три года назад у меня парень был. Очень хороший человек. Я таких как он больше не видела, – Катя замолкла, а я напрягся, приготовившись услышать продолжение. – Мы с ним полгода встречались, потом он ко мне жить переехал. Все шло прекрасно, уже о свадьбе поговаривали с моими и его родителями. А Игорек у меня был очень компанейский, любил по гостям ходить, в походы, по всяким развлекательным заведениям. С ним не соскучиться было, я знала, что мне с ним ничего не угрожает, он меня всегда защищал. Я его до сих пор люблю. – Катерина снова замолчала, пытаясь справится с накатившими слезами. Я занервничал и подумал, что, наверное, не стоило уговаривать ее рассказывать. Захотелось курить, но я отчаянно решил держаться до последнего и не дымить при девушке.

– Так вот, – продолжала она, – в один прекрасный субботний вечер мы пошли с ним и друзьями в клуб на дискотеку. Я вообще-то не очень этот клуб люблю еще с тех слухов про спрятанные наркоманами зараженные лезвия в перилах. Как-то не хотелось порезаться и потом проверяться, заразился ты ВИЧем, или того хуже – СПИДом, или нет.

– Помню-помню такое, было несколько лет назад. Правда, ни разу про реальные случаи не слышал. Ладно, продолжай.

– Ну и все началось с банальной перепалки между каким-то парнем, пригласившим меня на танец, и Игорьком. Игорь пытался вежливо ему втолковать, что я – его девушка, но тот даже слышать не хотел. И начал обзываться, даже толкнул Игоря. Они договорились за пределами клуба поговорить, а я его отговаривала, чтобы он не ходил. Мало ли что у того на уме, – тут у Кати задрожали губы, сдержаться она не смогла и по ее щекам покатились слезы. – В общем, вышел он с друзьями, а мне сказал ждать в клубе. Вот я и ждала пять минут, десять, пятнадцать… Потом не вытерпела и вышла на улицу. Обошла клуб и вдруг услышала милицейскую сирену. Смотрю… – и тут из глаз Кати покатились слезы. Крупные и блестящие. Мне стало очень жаль девушку и я укорил себя за то, что вызвал эти воспоминания. Но ведь такое случается сплошь и рядом.

Я встал со своего места, подошел к девушке, обнял ее за плечи и прижал ее голову к себе. Погладил робко. Тут подошла официантка со стаканом воды, протянула его Кате.

– Возьмите, попейте.

Потом посмотрела на меня недобро и тихо шепнула:

– Вашей девушке в ее положении слезы совсем ни к чему!

Я стушевался.

В это время Катя встрепенулась, выпрямилась на стуле, взяла со стола салфетку, вытерла слезы, аккуратно высморкалась своим покрасневшим и веснушчатым носиком, повернула голову к окну.

– Извини, Эдик. Я не сдержалась… Эмоции, сам понимаешь…

Я кивнул и продолжил кушать. Ждал, пока девушка придет в себя. А она невидящим взглядом смотрела за окно, затем взяла еще одну салфетку, промокнула глаза, отпила пару глотков воды и посмотрела на меня.

– Вот с тех самых пор и не хожу по клубам.

Я кивнул понимающе.

– Доедай.

– Аппетит что-то пропал, – вздохнула Катя.

– Бывает, – жуя протянул я.

В полдень по вагону прошелся проводник и предупредил всех, что скоро конечная станция и чтобы пассажиры готовились и сдавали постельное белье. Я не торопясь собрал свою постель, помог Кате свернуть матрац и убрал его на верхнюю полку. Сел рядом с ней.

Вахтовики, уже давно сдавшие постель, сидели и попивали пиво. На их бородатых и помятых лицах сияли улыбки.

– А вот и моя деревня, – ткнул пальцем в окно Виктор, за которым проплывали деревянные домики, – тут я родился и вырос, пока в N-ск не переехал жить. Там ведь отец мой живет! Я уж как… – замолчал он, начав что-то считать в уме и загибать пальцы, – пять месяцев к нему не наведывался! Бля… Завтра же соберу семью и завалюсь к отцу!

– Да ты че? – неодобрительно замотал головой Василий. – Вдруг помер твой батя!

– Сплюнь! – нахмурился Витя. Через пару секунд поплевал через левое плечо и три раза постучал по столу. – Звоню ведь ему!

Я подумал, что с родителями тоже давно не виделся. Только изредка, когда мама сама звонила мне, разговаривал с ней. Стало стыдно.

Вот ведь как! Пока маленький, родители нужны, а когда вырастаешь – забываешь про то, что они сделали для тебя. Родили, воспитали, дали образование, да и вообще, старались, как могли, о своих потребностях забывали, лишь бы тебе хорошо было.

Нет, так не пойдет! Надо будет обязательно навестить их с подарками.

Через сорок минут поезд прибыл в N-ск на новенький вокзал.

– Кать! – обратился я к ней. – Номерок-то дашь?

Она посмотрела на меня, улыбнулась.

– Записывай!

Я достал свой телефон, записал, сделал вызов. В Катиной сумке раздалась мелодия.

– Это я, – подмигнул я ей.

– Я запишу.

– Кать! – снова обратился я к девушке, уже собравшуюся на выход и придержал ее за локоть. Она обернулась.

– Тебя кто встречает?

– Брат. И мама.

– Давай сумку, я помогу.

Она засмеялась, посмотрев на меня.

– Да ты и так весь в багаже.

Я в одной руке держал канистру, а в другой – дорожную сумку.

– Ничего, в зубах понесу! – улыбнулся ей.

– Не беспокойся! Моя сумка на колесиках!

– Ну ладно, – успокоился я.

Мы подошли к выходу из вагона. У поезда была толпа встречающих. Я спустился первым на перрон, окинул бегло взглядом людей. Вздохнул, так как знакомых не обнаружил. А чего я еще мог ожидать? Сам никого не предупредил, когда приеду.

Помог Кате спуститься. Тут же к ней подбежали двое и принялись ее обнимать. Невысокая моложавая женщина в длинном свободном платье и высокий светловолосый парень примерно моего возраста в коричневой майке и джинсовых шортах. Пока они обнимались, я вытащил сигарету и закурил. Ждал, пока Катя освободится. А она, подхватив под руки мать и брата, направилась к выходу. Я напрягся в ожидании, но с места не сдвинулся, все так же молча куря.

Внезапно Катя обернулась, остановилась, и, что-то сказав маме, подбежала ко мне. Я смотрел на нее, прищурившись и немного обидевшись.

– Эдик… Созвонимся тогда, если что, – она вопросительно смотрела на меня. Я молча кивнул. Выкинул сигарету на перрон, придавил ботинком. Потом не сдержался и улыбнулся. Протянул ей руку. Она легонько пожала ее своей ладошкой.

– Давай, иди к своим! – с этими словами, подхватив багаж, пошел к стоянке такси, не оборачиваясь. Еще надо было заехать в лабораторию на окраине города и оставить канистру с пластовой водой.

8. Дики. Оправдание перед Сергеем. Прибытие гостей в клуб

– Сережа, – я сегодня ночевать домой не приду, – скрестив на левой руке пальцы, грустным голосом сообщил Дики по телефону Сергею. В трубке воцарило молчание, не предвещающее ничего хорошего. – К нам сегодня приезжает один очень известный человек, имя которого я пока еще не знаю, поэтому у нас аврал и, думаю, что придется быть в клубе до утра, если не до обеда.

– Почему ты мне не сообщил раньше? – без интонации спросили в трубке.

– Сережа, я узнал об этом только сейчас, – врал Дики, переступая нервно ногами. Он посмотрел на часы. Почти десять вечера, скоро должны подъехать те, кого в клубе ждали давно и с нетерпением. – Пожалуйста, постарайся меня понять, я ведь не могу просто так взять и уйти! Я тебе потом все-все расскажу, милый!

Неподалеку курили Джонни, Сэм, Кольт и еще несколько парней. Чернокожий парень изредка поглядывал озабоченно на Дики, который стоял в десяти метрах от них и общался по телефону. По всему было видно, что тот разговаривает со своим парнем и изворачивается как может. Джонни не любил Сергея из-за его безумной ревности по пустякам. Бывали случаи, что, придя вечером в клуб, он принимал излишнюю дозу спиртного и придирался к посетителям, которые, как казалось Сергею, оказывали повышенное внимание к его возлюбленному, хотя в трезвом виде парень был вполне адекватным. Из-за этого у Дики возникали проблемы. Это и имел в виду Джонни, прося Дики разобраться с Сергеем перед предстоящей вечеринкой.

– Эй, парень! – окликнул Сэм Дики, заводя парней в клуб, – Парень, мы тебя ждем, поторопись!

– Ты понимаешь, что мы и так почти не видимся и наши с тобой отношения сходят на нет! – грустно говорил Сергей.

– Я понимаю, конечно, что мы мало видимся. Но что я могу поделать? Бросить клуб и пойти торговать вареной кукурузой в переходе? Мне и так стоило больших трудов сюда попасть и еще больших удержаться! – чуть не кричал Дики, игнорируя Сэма. Потом, успокоившись, продолжил, – Сережа, все будет хорошо. Потерпи уж… Я сам по тебе скучаю.

– Хорошо. Я буду ждать тебя, – тихо проговорил Сергей.

– И я тебя, ты же знаешь.

В трубке послышались короткие гудки. Дики с большим облегчением спрятал телефон в задний карман штанов и прошел в клуб. К нему сразу же подошел Сэм, положил руку на плечо и, заглянул внимательно в глаза.

– С тобой все в порядке?

– Да, – буркнул Дики. – Ну что там слышно?

– Скоро будут. Да ты расслабься, парень и подготовься, – довольно крякнул Сэм, покручивая браслет своих любимых часов. – А народ все ломится, – между прочим заметил он и пошел по своим делам. В сегодняшний вечер клуб был закрыт для посетителей и охрана никого не пропускала. Народ по незнанию прибывал и, узнав о приватной вечеринке, разочарованно разворачивался и отбывал в другие злачные места.

Почти у всех работников клуба возникал вопрос, почему Борисов выбрал именно «Семь гномов»? Ходил слух, что директор клуба имел раньше с ним непродолжительную связь, и сейчас знаменитость решила наведаться в гости с дружеским визитом. Вся информация должна была храниться в секрете до самого приезда, но кто-то не смог сдержаться и поэтому о визите узнали разномастные журналисты, которые уже дежурили под клубом, маскируясь под случайных прохожих. Но, конечно же, было приглашена пара известных и проверенных журналистов.

В одиннадцать часов охранник, дежуривший у черного входа, сообщил, что первая машина подъехала. Об этом тут же узнал директор и вышел встречать гостей из своего кабинета. Директор сегодня выглядел очень хорошо, впрочем, как и всегда, на вид ему не дать больше тридцати лет, хотя ему было под сорок. Его стройная фигура была облачена в белую рубашку с поднятым воротником и черные брюки на подтяжках. Короткие волосы, выкрашенные в белый цвет, были слегка взъерошены. В ушах – по небольшой сережке. Легкая щетина придавала мужественный вид этому подтянутому человеку.

– Борисов! – воскликнул, Лексус, а именно так его звали парни, потому как ездил Николай Анатольевич, директор клуба, на черном тонированном «Лексусе», и протянул к гостю обе руки. На лице Борисова заиграла игривая радостная улыбка и он дружелюбно прильнул к нему. Директор немного смутился, кашлянул, и предложил пройти в зал, где были приготовлены столики.

Борисов, сверкая глазами и не спуская с уст умиротворенную улыбку, цокая каблуками, прошел в зал за Лексусом. Следом за Борисовым прошла его администратор – моложавая женщина в легком, но строгом платье и две «овчарки», одетые, несмотря на такую жару, в строгие костюмы. Также с Борисовым прибыла молодая пара – парень и девушка, ничем особо не приметные, которые надменно, тем не менее с любопытством оглядывали все вокруг. Парень немного смахивал внешностью на Мумий Тролля.

Прибывшие расселись за приготовленным столом и принялись недовольно делится впечатлением о папарацци, которые караулили возле клуба. «Овчарки» внимательно осмотрели зал, не пропустив ни одного угла, сели рядом с Борисовым и их лица застыли камнем.

Через некоторое время подъехали остальные высокопоставленные и известные гости.

Директор подал знак и все забегали. Диджей уже сменил бодрую музыку, игравшую до этого момента, и поставил lounge, официанты засуетились. К Борисову подошли журналисты, сидевшие до этого неприметно в дальнем углу зала. «Овчарки» напряглись и приготовились было наброситься на них, но артист, поставленный в известность заранее, сделал легкий жест рукой, после чего охранники успокоились. Журналисты представились и попросили дать мини-интервью. Артист отошел с ними в сторонку и вежливо ответил на все вопросы, затем позволил заснять себя пару раз вместе с Лексусом. После этого охрана клуба проводила журналистов к выходу и заперла за ними дверь. А Борисов, освободившись, подсел к Лексусу и остальным гостям, они принялись оживленно беседовать, поглощать вкусные блюда и пить дорогие напитки под начавшуюся развлекательную программу. Об этом Сэм позаботился заранее. В списке были групповые и индивидуальные шоу-танцы, стриптиз, подтанцовка, шоу специально приглашенных толстушек, выступление какого-то молодого начинающего певца – поклонника Борисова и знакомого Сэма, и шоу трансвеститов. Сэм знал, во сколько директору обошелся сегодняшний вечер, на это было не главным.

Гости веселились и отдыхали по полной программе. Их аплодисменты и выкрики были слышны, наверное, даже за пределами клуба, но это никого не смущало. Гости налегали кто на водку, кто на коньяк, а кто на коктейли. Через какое-то время «Мумий Тролль», практически не прикасавшийся ни к еде, ни к выпивке, оказался в центре внимания и вокруг него образовалась кучка гостей. Перед ними на столике оказался небольшой металлический поднос с белыми дорожками, которые убывали на глазах, как только очередной гость склонялся над подносом с трубочкой.

– Отличный у тебя кокс, Ваха!

– Первоклассная дурь!

– Для вас старался! – отвечал «Мумий Тролль» и на губах его играла легкая улыбка джинна, видевшего, как довольны глаза хозяина от исполнившегося желания.

Через некоторое время Борисов зашептался с Лексусом. Николай Анатольевич кивнул, пальцем подозвал Сэма, внимательно наблюдавшего за происходящим за столом, и передал просьбу Борисова. Сэм внимательно выслушал и прошел в подсобку, где находились незанятые парни. Встал в центре и сложил руки на груди.

– Слушайте внимательно! Срочно нужна девочка для телохранителей Борисова. Я, к сожалению, не по девочкам, поэтому в растерянности. Может, у кого имеется знакомая, которая не против развлечь таких бравых парней? – строго спросил Сэм. Парни задумались. У каждого на примете были девочки, но не такие, которых можно было отдать «овчаркам» на растерзание, поэтому парни хмуро отрицательно качали головой.

– Да вы что?! – рассвирипел Сэм, – Это же сам Борисов попросил! И если мы в ближайшее время не предоставим девочку, Лексус нас всех вышвырнет! Всех!!! – Сэм дико вращал глазами и злобно осмотрел каждого. Его шляпа съехала на глаза и он резко поправил ее. Затем подошел к Дики, ткнул в него указательным пальцем. – Ты! Тебя назначаю ответственным за это дело. Можешь привести хоть кого: хоть свою подружку, хоть проститутку. Понял?! Иначе уволю! А остальные бегом за стол к Борисову. Он велел! – И парни, переглядываясь и перешептываясь, пошли в зал.

9. Эдуард. Прокол с Варей. Случайная встреча в кафе

На следующий день, сидя в кабинете за компьютером и составляя отчет по командировке, я периодически вспоминал то о Варе, то о Кате. Вчера было не до них, а сегодня рабочее настроение и суета захватили меня с головой, поэтому особо размышлять о женщинах было тоже некогда. Еще шеф торопил как всегда. Поэтому я сидел в кабинете в окружении коллег, каждый из которых смотрел в свой монитор, и делал свою работу. Кондиционер тихонько гудел и обдавал прохладным воздухом, что спасало от духоты за окном.

В обеденный перерыв я вышел на крыльцо, где уже дымили несколько сотрудников Лукойла, облокотился на перила и закурил сигарету. Солнце нещадно палило.

– Прикурить не найдется? – подошел ко мне наш новый сотрудник Коля. Я лениво оглядел его с ног до головы. Сразу отметил, что парень знает себе цену и любит за собой ухаживать. Подал ему зажигалку.

– Все никак не дойду до магазина, – оправдался Коля и смущенно улыбнулся. – Вот и приходится временно просить огонь.

– Так сходи прямо сейчас, что тебе мешает? – предложил я ему.

Парень постоял еще пару секунд возле меня.

– Действительно, так и сделаю, – улыбнулся он и пошел по направлению к ближайшему магазину.

Я достал телефон и набрал Варю. В трубке раздались длинные гудки. Я смотрел на прохожих и ждал, когда на том конце провода ответят. Мимо прошла девушка, которая с виду мне напомнила Катю. Такая же невысокая, стройная, с большой грудью и светлыми волосами. Вспомнил наше совместное чтение газеты и свои ощущения. И вышло совсем естественно, что, когда трубка наконец-то женским голосом мне ответила многозначительным «Да?», я ласково сказал:

– Привет, Катя! Чем занимаешься? – и тут понял, что допустил большую ошибку. В трубке помолчали, явно размышляя, как бы поделикатнее меня послать, поэтому я поспешил исправить ситуацию. – Тьфу ты! Имя какое-то вырвалось! Варя, хочу с тобой поговорить.

В трубке раздались пожелания о том, куда мне в данный момент пойти, вперемешку с нецензурными оборотами.

– Варя! Варя! – закричал я в телефон. – Подожди! Не клади трубку!

Раздались короткие гудки. Я вздохнул. Подумал, что не судьба, видимо, восстановить отношения с Варей. И плакали мои надежды сегодня отлично провести вечер.

Я задумался на несколько секунд. А что, собственно, меня связывало с Варей?

Во-первых, два с половиной месяца отношений, из которых последние полтора несколько раз в неделю занимались сексом. Она оказалась крепким орешком, уломал ее на постель через две недели. Она была такой девушкой, которые сначала присматриваются к парню, как сильно бы он им не понравился. Как она мне сказала: «Я должна убедиться, что могу довериться мужчине, прежде чем переспать с ним». Немного старомодных взглядов, но она мне нравилась, секс с ней мне тоже нравился, хоть и был без особых изысков.

Во-вторых, Варя была довольно умной девушкой и общение с ней мне доставляло интерес. Она могла поддерживать практически любые темы, а если не могла, то плавно съезжала на другие. Правда, иногда ее умность переходила в излишнюю правильность и занудство, что меня слегка бесило, так как я придерживался мнения: «Что естественно, то не безобразно». Самое последнее, что меня взбесило, это ее высказывание, что она не терпит, когда парень писает где-нибудь «за углом», а потом возвращается и берет ее за руку или прикасается. Той рукой, которой только что придерживал свой орган. Последнюю мысль она не озвучила, но я догадался, что она именно это и имеет в виду. Брезгует. И предложила мне в следующий раз потерпеть до цивилизованного туалета.

В-третьих, она классно делала массаж. Я или сразу засыпал, или сразу возбуждался. Это больше всего было жаль потерять.

Вот, в принципе, и все, что мне нравилось в Варваре (она, к слову, не любит, когда ее так называют). Ну и хрен с ней! Есть куча девушек вокруг получше ее.

Я подумал и позвонил Кате. Спустя минуту длинных гудков я сбросил. Набрал еще раз – та же история. Постоял, выкурил еще одну сигарету и пошел в ближайшую пиццерию перекусить, так как желудок уже яростно напоминал о себе.

– Тихо, тихо, малыш, – похлопал я себя по животу, – сейчас дам еду.

Как всегда в ближайшей пиццерии в это время народу было до отвала. Даже мест свободных не было. Я решил действовать на авось. Занял очередь и принялся ждать, рассматривая клипы на больших плазменных панелях. В помещении была страшная жара и духота. Очередь из потных голодных тел, то и дело вытирающихся платками, ухудшила мое настроение. Я не выдержал и вышел на улицу – тут хоть воздух свежий. Решил просто прогуляться. Черт с ним, с голодом. Как-нибудь переживу.

Пошел по улице, ведущей к железнодорожному вокзалу. Прошел администрацию города, расположенную справа. В тени голубых елей укрывалась праздная молодежь, потягивающая пиво. Я бы тоже не отказался от бутылочки этого хмельного напитка, но предстоял еще разговор с шефом. Вспомнил, как один из наших сотрудников постоянно жевал лук после обеда, ссылаясь на простуду. А потом я узнал, что он просто в обед иногда выпивает по одной-две бутылки пива. А запах лука, понятное дело, людей заставляет держаться на приличном расстоянии и перекрывает перегар. Так же делать мне не хотелось.

Слева располагался пешеходный бульвар со своими аттракционами и кучей кафе-баров-ресторанов, и цирк. Зимой тут всегда выстраивается целый ледовый городок со сказочными фигурами, а летом гуляет толпа народу, катаются роллеры, велосипедисты – для них даже построен свой роллердром. У цирка толкалось несколько групп детей во главе с вожатыми – школьников из лагеря привезли на представление. Рядом ходил толстый клоун с красными щеками и в остроносых громадных ботинках, развлекая детишек.

Далее я перешел через дорогу и слева показалось здание театра. Старинное, окруженное высокими тополями, березами и пушистыми елями. Перед ним в тени деревьев стояло летнее кафе, в котором, как я приметил, были свободные места. Вот и отлично! Я перешел через дорогу, не дожидаясь зеленого сигнала светофора, и в два счета оказался в кафе. К моей радости, кроме кока-колы, пива и разных закусок к нему, тут подавали еще и чай, кофе, пиццу, чебуреки и пирожки с разными начинками. Я заказал четыре пирожка с мясом и чашку чая. Сначала хотел две, но потом вспомнил, что запивать еду не следует, потому что при этом разбавляется желудочный сок и процесс переваривания пищи растягивается во времени. И содержимое желудка начинает бродить, от чего могут возникнуть всякие неприятные явления. Я поморщился.

Взяв свой заказ на подносе у работницы кафе, предварительно расплатившись и прихватив несколько салфеток со стойки, я расположился за одним из пустых столиков. Кроме меня тут еще сидела компания из двух парней и трех девушек, которые распивали пиво из пластиковых стаканчиков и громко спорили о том, в какое место вечером поехать купаться. За другим столиком сидели три мужика угрюмого вида, пьющие пиво. Чтобы не видели официанты, они под столом наливали себе водку в стаканы, а потом добавляли из бутылки пиво. За несколькими столиками сидели работяги, так же как и я, зашедшие перекусить.

Я начал усердно пережевывать слегка резиновые пирожки. Свободной рукой достал телефон и снова набрал номер Кати. И на этот раз никто не ответил. Я отпил чай, который на удивление оказался очень вкусным. С легким оттенком смородины. Удивительно – в такой забегаловке и такой чай!

Кафе от основной улицы было отгорожено аккуратно подстриженными кустами и деревьями, которые шелестели листвой на ветру, поэтому тут было довольно спокойно и тихо, и я снова вспомнил свою командировку в северный городок, где была такая же атмосфера. Вспомнил молчаливого Вадьку, его рассказ про сына. Вот ведь какие проблемы у людей бывают. Не то, что у меня – вроде все спокойно, гладко, без подобных эксцессов, даже в некотором роде скучно.

Внезапно кто-то положил руку мне на голову, от чего я вздрогнул.

– Опять всухомятку питаешься?

Я обернулся и увидел Катю в сопровождении подруги. Очень удивился. Катя выглядела как всегда неотразимо: белокурые волосы ниспадали по плечам, на голове их удерживал обруч, розовое платье выше колена придавало ей слегка озорной вид, белые сандалии на невысоком каблуке на стройных ножках. Катина спутница, напротив, всем своим видом демонстрировала свободу и вызов: белая майка с надписью «Fucking not a crime» и темно-синие джинсовые бриджи, на ногах – сандалии, короткая стрижка на темных торчащих волосах и большие солнцезащитные очки, скрывающие глаза. Подруги мне улыбнулись и направились к соседнему столику, о чем-то перешептываясь. Я окликнул их.

– Девушки! Катя! Садитесь ко мне. Поговорим, пока у меня есть немного времени.

Они, подумав и помедлив для вида, все же расположились за моим столиком. На мой вопрос, что они будут, они категорически отказались, чтобы я платил. Катина подруга назвала свое имя коротко и отрывисто.

– Маша!

Почти как проститутка Мэрилин представилась Даниле Багрову из фильма «Брат-2», подумалось мне. Девушка протянула мне руку, я в ответ представился и легонько пожал ее ладонь. Она сразу же пошла делать заказ.

– Как дела? – спросил я Катю. Она сидела передо мной, вся такая легкая, воздушная, радостная, заражая и меня своим хорошим настроением.

– Лучше всех, – весело сказала она и улыбнулась. Я растаял, и на моих губах непроизвольно заиграла улыбка.

– А я тебе сегодня звонил несколько раз – ты трубку не брала, – констатировал я.

– Мы с Машей специально телефоны дома оставили, чтобы никто не отвлекал. Мы так иногда делаем, чтобы спокойно погулять и вспомнить те времена, когда не было сотовых.

– Ты серьезно? – удивился я, уже не представлявший своей жизни без мобильника.

– Да. Интересные ощущения поначалу. Как будто чего-то не хватает все время. А потом привыкаешь!

– И часто это вы?

– По-настроению! Вот сегодня именно такое желание появилось.

– А вечером что? Английский или теннис? – вспомнил я слова девушки об отсутствии свободного времени. Меня ослепила лучезарная улыбка и оглушил веселый смех.

– Так лето же! – простодушно заметила она и замолчала.

– Кать! – обратился я к девушке. В это время подошла Маша и поставила на стол поднос с двумя стаканами сока. По виду – яблочный и апельсиновый. Катя благодарственно кивнула Маше, потом обратила свой взгляд на меня. Вопросительно посмотрела. Следом за ней и ее подруга. Я почему-то смутился.

– Эдик, ты что-то хотел сказать?

– Да, – начал я, досчитав до трех, и напустил я на себя наигранную уверенность и спокойствие. – Хочу с тобой встретиться.

– А сейчас чем тебе не встреча?

– Сейчас не в счет, я на работе. Да и ты не одна, а с подругой.

– Ну и что? – беспечно смотрела на меня девушка. В присутствии подруги она была увереннее, не то, что тогда – в поезде – сама скромность. Я вспомнил тот момент, когда впервые ее увидел: такую трогательную и робкую.

– К тому же, – я взглянул на часы, – у меня осталось тридцать минут обеденного перерыва.

– Как жаль, – себе под нос и иронично, сморщив лоб, сказала Маша.

– Как жаль, – вторила ей Катя, вздохнув.

– Как жаль, – машинально повторил за ними я, потом нахмурился. – Не хорошо забывать про свои обещания!

– Обещанного три года ждут, – так же сморщив лоб и отпив сок протянула Маша.

– Вот так! – с интересом посмотрела на меня Катя.

Я задумался. Почему-то захотелось стукнуть эту Машу чем-нибудь тяжелым за то, что она все начала портить своими комментариями. Меня жутко всегда бесило то, что практически у каждой девчонки всегда оказывается такая подруга, которая не молчат в тряпочку, а сует свой длинный нос в разговоры и отношения между парнем и своей подругой. Вот и эта Маша – ну кто ее тянет за язык, даже если у нас с Катей и не свидание совсем?! Взяв себя в руки и досчитав до десяти, я дожевал второй пирожок.

– Вы уже купались в этом году? – поинтересовался я у девушек, сменив тему.

– Нет еще, – ответила Катя.

– Мы сегодня на дачу ко мне поедем, там и искупаемся, – встряла Маша.

Катя помолчала, рассматривая меня, явно раздумывая над чем-то.

– Не хочешь с нами? Вот тебе и свидание будет.

Маша неодобрительно посмотрела на подругу сквозь темные очки. Интересно, ее действительно здесь, в тени, ослепляет солнце или у нее все-таки фингал под глазом… или даже под двумя? Я бы даже понял того, кто ей его поставил.

– А что, действительно, поехали? – предложила мне Катя. Затем повернулась к подруге, – Маша, а что, пусть едет с нами? С мужчиной не так страшно будет там ночевать.

– Так вы с ночевой?

– Конечно, а чего ехать на ночь глядя домой?

Я секунду размышлял над предложением. А почему бы и нет? В принципе, купание – это очень даже неплохой вариант встречи. Я представил тело девушки в одном купальнике, ее грудь, дерзко выпирающую из бюстгальтера, и немного завелся. Пусть даже на встрече Катя будет со своей подружкой, что с того? Авось, что-нибудь, да выгорит.

– Хорошо, поехали! На моей машине вас не испугает?

– У меня, вообще-то свое авто! – нахмурилась Маша.

– Маша, – как можно ласковее произнес я, – мне завтра на работу, поэтому я мог бы вас развезти по домам, а потом сразу по своим делам.

– Еще скажи, что тебе к восьми на работу? – воскликнули подруги одновременно.

– К девяти, – вздохнул я.

– Нет, мы так не согласны! – категорично произнесла Маша. – Если хочешь, езжай на своей, а мы – на моей. Поедешь следом за нами.

– Правда, Эдик, мы же на каникулах, хотим поспать подольше, – мягко произнесла Катя, уговаривая меня. Я поразмыслил пару мгновений.

– Договорились! – улыбнулся я. – Понимаю вас, сам студентом был! Так во сколько встретимся?

Девушки посмотрели друг на друга.

– В три, – сказала твердо Маша.

– В пять, – почти одновременно с ней выпалила Катя.

– В полседьмого! – гнул свою линию я.

– Еще чего! Чтобы мы приехали в полночь? – возмутилась Маша. Я ее уже ненавидел всей душой.

– Маша, давай в пять! Эдик, можешь пораньше уйти с работы?

– Катя! – воскликнула возмущенно Маша. – Мы же договаривались пораньше!

– Маша, ну видишь, Эдик не может так рано уйти с работы!

Я наблюдал за перепалкой девушек и с грустью понимал, что мое мнение их совершенно не волнует. Вот она – эмансипация и феминизм!

– Так! Давайте в полпятого! Компромисс! – пожал я плечами, уже думая, что сказать шефу.

– Хорошо, – недовольно буркнула Маша. – У ДК «Строитель» в полпятого! И без опозданий!

– Договорились! – невозмутимо, как агент 007, произнес я, игнорируя последнее замечание стервозной подруги.

– Пять минут ждем и уезжаем без тебя. Понял?

– Конечно, Маша.

– Не забудь с собой взять купальные плавки и полотенце. И зубную щетку! – предупредила меня Катя. Я кивнул.

– Ты когда на связи появишься?

– Часа через полтора.

– Я еще позвоню.

– Звони, – улыбнулась Катя.

Я посмотрел на часы, дожевал третий пирожок, допил чай.

– Все, я пошел, рад был встретиться! – с этими словами я протянул Кате руку для пожатия. Маша предупредительно схватила салфетку со стола и вложила мне в ладонь.

– Пока! Удачно доработать! – сказала мне Катя. Я улыбнулся ей, кивнул на прощание и пошел, кусая четвертый пирожок на ходу. Размышлял над этой встречей. Подруга девушки, которая мне нравится – сука и стерва, которая хорошо играет эту роль. Сразу придумалось ей прозвище: «Сурва» Вспомнил, что в поезде Катя читала книжку о стервах. Конечно, ей до подруги далеко!