Танец судьбы

1

Три последние ступени дались особенно тяжело, но наконец Блэр все же втащила на тележке последнюю коробку на самый верх. Еле протиснувшись в дверь, она завезла ее в квартиру и водрузила на две другие коробки. Руки Блэр дрожали от напряжения, ноги болели.

Она тяжело вздохнула и медленно, с наслаждением выдохнула воздух.

– Слава Богу, последняя, – подумала она.

Негнущимися руками она обхватила верх коробки и подождала, пока восстановится дыхание, а выпрямившись, почувствовала такое напряжение в пояснице, что невольно застонала. Интересно, есть ли в ее теле хоть одна клеточка, которая сейчас не болит?

Взглянув на ручные часы, Блэр сердито поджала губы. Вот уже два часа, как она позвонила в фирму «Тонус» и вызвала массажиста, а его все нет. Прожив на одном месте более восьми лет, она начисто забыла, как физически изматываешься при переездах. Сейчас ей нужен хороший массаж, чтобы снять напряжение мышц.

Телефон в квартире еще не установили, так что звонить на фирму пришлось с улицы. Диспетчер обещал прислать массажиста в течение часа.

– Вот так обслуживание, – проворчала Блэр, стягивая цветастый платок, покрывавший ее длинные темные волосы. Платок спустился на плечи, развернувшись как свиток. Если темп жизни в этом провинциальном городке такой же, как в этой фирме, она через неделю просто взбесится с тоски.

Блэр обвела взглядом трехкомнатную квартиру – свое пристанище на ближайшие шесть месяцев. Заваленная коробками и узлами квартира выглядела не слишком привлекательно, но, если напрячь воображение, ее можно представить себе вполне уютной. Пэм заверила ее, что это лучшая квартира в самом тихом уголке города.

– Если, конечно, ты не намерена поселиться в одном из стандартных многоквартирных домов, – добавила она, – а, как я понимаю, ты этого не хочешь.

Подруга Блэр – Пэм Дельгадо – перебралась в этот маленький городок на атлантическом побережье Лонг-Айленда уже несколько лет назад. Блэр, недавно приехавшей из Нью-Йорка, пришлось признать, что квартира над гаражом, расположенная за старинным особняком в викторианском стиле на тихой тенистой улице, значительно симпатичнее тех, что сдаются в больших бетонных домах.

Чтобы пройти в маленькую кухню, примыкающую к большой комнате, служащей гостиной и спальней, Блэр пришлось обогнуть гору коробок. Ее приятно удивило, что холодильнику на вид не более двадцати лет. В морозильном отделении стояло ведерко со льдом. Взяв несколько кусочков льда, Блэр положила их в высокий бокал и открыла баночку с содовой. Не успела она наполнить бокал, как послышался стук в дверь.

– Ну, вот. Попить не дадут! – пробормотала она. Отхлебнув напиток, еще не успевший охладиться, Блэр снова обошла коробки и открыла дверь. – Не очень-то вы торопитесь, – недовольно сказала она.

– Прошу прощения, – ответил незнакомец.

Взгляд Блэр уперся в могучую грудь, и ей пришлось сильно откинуть голову, чтобы увидеть его глаза. Боже! Она никогда не встречала таких загадочных глаз, потрясающе голубых, с длинными загибающимися кверху ресницами, темными у основания и золотистыми на концах. На загорелом лице выделялись тонкие белые линии мелких морщинок: они шли от уголков глаз к вискам. Из-под хорошо очерченных густых бровей незнакомец смотрел на Блэр так же пристально, как и она на него.

Не выдержав этого взгляда, она чуть опустила глаза, решив, что так будет безопаснее. Но теперь перед ней были его усы, такие же золотисто-каштановые, как и брови. Они изгибались над широким чувственным ртом. Сильный и решительный подбородок пересекала вертикальная линия. Стараясь не рассматривать незнакомца, Блэр скользнула взглядом по прекрасно очерченному носу, чуть впалым щекам и крепким скулам. Она заметила, что взгляд незнакомца все так же пристально устремлен на нее. За всю жизнь Блэр не встречала более привлекательного мужчины. Она почувствовала, что у нее отнимается язык. С трудом взяв себя в руки, стараясь не заикаться, Блэр проговорила:

– Вам, видимо, не смогли объяснить, как сюда добраться.

– Да, – кивнул он. У него были густые волнистые русые волосы, чуть посеребренные на висках.

– Ну, тогда не удивительно, что вы опоздали больше чем на час. В этом городе ни на одной улице нет таблички с ее названием, – сердито заметила она и отступила, пропуская его. – Входите. Вы сейчас нужны мне еще больше, чем в тот момент, когда я звонила.

Он вошел, и Блэр поспешила закрыть дверь, поскольку воздух в квартире охлаждал оконный кондиционер. У вошедшего не было при себе никаких массажных приспособлений: он располагал только телом, при виде которого слегка оробел бы даже самый грозный футбольный судья.

Он прекрасно смотрелся в белых шортах и голубой рубашке с короткими рукавами. Загорелым было не только его лицо, но и все тело, покрытое пушком того же золотистого цвета, что и шевелюра. Его длинные ноги казались тонковатыми, но, когда он перелезал через попавшуюся под ноги коробку, крепкие мышцы на икрах и бедрах сразу напряглись и заиграли. Блэр могла оценить их вполне профессионально. Ей были хорошо известны все мышцы человеческого тела, их назначение и разнообразные способы накачки.

– Вы не захватили с собой раскладной столик или что-нибудь в этом роде? – спросила она.

Он остановился и обернулся к ней.

– Нет.

Блэр вздохнула.

– Жаль. Даже не знаю, где расположиться. А что если на кухонном столе? Я постелила на него стеганое одеяло. – Она нерешительно кивнула в сторону стола. – Можно было бы застелить диван, но, боюсь, что в этих коробках не разыскать постельного белья. Тут сам черт ногу сломит. А массаж мне необходим немедленно. Так что, если вы не возражаете, давайте воспользуемся кухонным столом.

В уголках его глаз резче обозначились морщинки, но даже придирчивый наблюдатель не заметил бы и намека на улыбку.

Он спокойно ответил:

– Не возражаю.

Его лаконичность начинала раздражать Блэр. Она чувствовала себя дурочкой, лепечущей ерунду, тогда как он держался невозмутимо и несколько отстраненно, явно наблюдая за ней со снисходительным интересом. Он даже не извинился за опоздание. Правда, он совсем не походил на человека, у которого извинения легко слетают с уст. Он не отрываясь смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Ей вдруг почудилось, что он, сохраняя невозмутимость, едва удерживается от смеха. Но почему? Этого она не могла понять.

Блэр заметила, как он оглядел ее маленькую фигуру. Сроду не отличавшаяся застенчивостью, она вдруг явно испытала непостижимое желание укрыться от этого взгляда, который заставлял ее краснеть от смущения. В одежде Блэр явно не было ничего завлекающего, однако под этим неторопливым оценивающим взглядом она почувствовала, что короткие шорты и белая вязаная блузочка, едва прикрывающая грудь, – самая несообразная одежда.

Если бы он отпустил какую-нибудь плоскую шуточку, вроде тех, что ей частенько приходилось слышать в свой адрес на улицах Нью-Йорка, она нашла бы, что ему ответить. А если бы он похвалил ее хороший мышечный тонус, длину и форму ее ног, отличную осанку, Блэр, поблагодарив его, тут же забыла бы об этом. Она не теряется в таких случаях. Но он молчал, хотя его взгляд был весьма красноречив. Блэр смутилась.

– Ну так что, начнем? – Уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.

При звуке его голоса по спине Блэр побежали мурашки. Было необычайно приятно слышать этот глубокий, слегка раскатистый баритон. Интересно, какие еще интонации бывают у этого голоса?

– Может быть, мне следует для начала раздеться?

Одна из его бровей насмешливо приподнялась.

– Пожалуй.

– Я вернусь через минуту.

Она торопливо прошла в ванную, где у нее была приготовлена извлеченная из коробки простыня. Расстегивая молнию на шортах, Блэр заметила, что ее пальцы дрожат. В чем дело? Откуда это нервозность? Ей десятки раз делали массаж, причем часто это происходило в ее квартире в Манхэттене, в самой интимной обстановке, и это никогда не вызывало ни малейшего волнения. Она и сегодня была совершенно спокойна, пока не увидела этого массажиста. Если этот парень так действует на нее, может, лучше, пока не поздно, отказаться от массажа?

Однако тянущая боль в ногах убедила Блэр, что стоит рискнуть. Нужно успокоить утомленные, перегруженные мышцы. Да и доктор рекомендовал ей массаж как хорошее терапевтическое средство. Что за глупости! Нужно взять себя в руки. Блэр, которой было уже под тридцать, еще ни от чего не падала в обморок. Сняв одежду и завернувшись в простыню, она энергичным движением открыла дверь и вышла из ванной.

– Полагаю, что массажного масла у вас тоже нет? – сухо сказала она.

– Нет, – подтвердил он.

– Что ж, этим вы меня не огорчите. У масел, применяемых массажистами, часто бывает лекарственный запах. Попробуйте вот это. – Она подала ему принесенный из ванной пластиковый флакончик с маслом, источающим ее любимый аромат. – Вот еще полотенце для того, чтобы, когда… Словом, оно понадобится. – Она постаралась закончить фразу уверенным тоном и протянула ему сложенное махровое полотенце.

Хоть бы он перестал глазеть на нее. Ей случалось переодеваться в маленьких уборных, как с женщинами, так и с мужчинами, но при этом все думали только о том, чтобы побыстрее подготовиться к новому выходу. Зачастую Блэр даже не успевала добежать до уборной и ей приходилось переодеваться прямо за сценой без всяких ширм или перегородок. Почему же сейчас она охвачена девическим смущением от собственной наготы под простыней? Пытаясь чем-то отвлечь его от сосредоточенного созерцания ее обнаженных плеч, Блэр сказала:

– Перед вашим приходом я… пила содовую. Не хотите ли глоточек?

– Нет, спасибо. Может, потом, когда мы закончим.

Блэр отвернулась и прошествовала к большому кухонному столу прямоугольной формы, на котором она вполне могла уместиться лежа. Стол был покрыт старым стеганым одеялом, которое она обнаружила в одном из шкафов.

– Думаю, будет удобно, – сказал он.

– На столе?

– На одеяле.

– О! – Она смущенно взглянула на линялое одеяло. – Надеюсь, что да. Я получила его в придачу к квартире, – пояснила она.

– Как я понимаю, вы только что въехали?

– Да.

Блэр легла на стол лицом вниз, потянулась и немного поерзала, стараясь устроиться поудобней. От одеяла поверхность стола не стала намного мягче. Слегка приподнявшись, она распахнула под собой простыню и устроилась на одеяле, вытянув локти вперед и положив одну ладонь на другую.

– Ну как вам эта квартира? – спросил он.

– Как временное жилище она совсем неплоха. – Блэр положила щеку на сложенные ладони и отвернулась от него. – Я пробуду здесь не больше шести месяцев.

– Вы из Нью-Йорка?

– Да, оттуда, но моя родина не там.

– А где?

– В Миннесоте.

Блэр непроизвольно сглотнула, так как в этот момент он сдернул с нее простыню и покрыл ее бедра полотенцем. Почему-то сейчас оно казалось ей ужасно узким, не шире бинта. Она физически ощущала жгучий взгляд мужчины на своем беззащитном теле.

Прошло несколько бесконечных мгновений. Он молчал. Она затаила дыхание. Оба замерли.

Наконец, не выдержав этого напряженного молчания, Блэр повернула голову и спросила:

– Что-то не так?

Он кашлянул.

– Нет-нет, все в порядке. Я разминаю пальцы.

Не видя его, она явственно ощущала, как он наливает на ладонь немного массажного масла и размазывает его по другой ладони. Потом он положил ладони на ее плечи, неторопливо и мягко коснулся ее напряженных мышц и принялся разглаживать их, одновременно нанося на них душистое масло. Когда он немного усилил давление, Блэр показалось, что она попала в руки волшебника. Напряженность и скованность мышц стали тут же исчезать.

– Вы давно работаете в фирме?

– В фирме?

– Ну да. Вы давно уже там служите?

– Хм-м… нет. Я вообще-то там не работаю. Я, так сказать, свободный художник.

– А как у вас с клиентурой в таком маленьком городе? Не простаиваете без дела?

– Нет, как это ни странно, не простаиваю.

Теперь обе его руки были на плече Блэр. Под их нажимом ее мышцы расслаблялись все больше и больше.

– У вас руки не такие, как у других массажистов. У вас на них мозоли.

– Что ж, извините.

– Нет-нет, я не к тому. Просто я обратила на это внимание.

– Мне довольно часто приходится иметь дело с тяжестями. От этого и мозоли.

– Ясно, ваша деятельность связана с разнообразными физическими нагрузками.

– Пожалуй, да.

– Я так и подумала, ведь вы прекрасно физически развиты.

– Вы тоже.

Его руки скользнули с плеч к подмышкам, где кожа Блэр была нежной и чувствительной. Затем его ладони прошлись по направлению к позвоночнику, и Блэр почувствовала, какие у него большие и сильные руки. Чуть усилив нажим, он запросто мог бы переломать ей ребра. Блэр облегченно вздохнула, когда он стал спускаться вниз по позвоночнику, переходя к менее чувствительным участкам тела.

– Я танцовщица, и мне приходится постоянно поддерживать форму.

– И где же вы танцуете? В балете?

– Я каждый день посещаю балетный класс, но танцую в основном в музыкальных комедиях.

– Вот это да! И в каких же шоу вы участвовали?

Она рассмеялась.

– Да почти во всех. Где один раз, а где и несколько. И на Бродвее, и в других местах. Иногда подолгу путешествовала с гастрольной труппой.

– Видно, вы этим давно занимаетесь?

– Да. С тех пор, как окончила школу. К ужасу моих родителей, я поехала в Нью-Йорк, тогда как мои одноклассники готовились к поступлению в колледж.

– Так родители были против?

– Не то слово. Даже после того, как я, занимаясь по вечерам, получила степень бакалавра, они все еще считали, что я пошла по плохой дорожке Я годами твердила им, что хочу поехать в Нью-Йорк, чтобы учиться и танцевать, но они только посмеивались надо мной, полагая, что эта подростковая дурь со временем выветрится, особенно если я встречу в своем городе неотразимого юношу и счастливый брак вытеснит из моей головы безумные мечты.

– Но вы оставались непреклонной.

– Твердой как скала.

– Но сейчас они наверняка гордятся вами.

– В какой-то степени да, – медленно проговорила она. Когда она вспоминала о той боли, которую причинила отцу и матери, ей всегда становилось грустно. Столько лет она добивалась того, чтобы они признали и одобрили избранный ею путь. Напрасно. Они так и не примирились с ее призванием. – Родители будут считать мою жизнь удачной только после того, как я выйду замуж и подарю им внуков.

Его большие пальцы с нажимом массировали каждый позвонок. Эти движения завораживали. Блэр казалось, что ее позвонки начинают таять. Постепенно его руки спустились к талии и легли на бедра Блэр. Полотенце сдвинулось на несколько сантиметров вниз. Плавными и мягкими движениями без сильного нажима он разминал и разглаживал ее кожу и мьшщы, изгоняя из них усталость. Блэр испытывала настоящее физическое наслаждение. Сладко вздохнув, она зажмурила глаза.

– У ваших родителей, должно быть, кроме вас нет других детей.

– Да что вы, – как сквозь сон пробормотала она. – У меня двое братьев и сестра, и они одарили родителей таким количеством внуков, что им не хватает денег на подарки к дням рождения.

Он рассмеялся, и Блэр понравился его смех. Он действовал успокаивающе, как и его руки, которые сейчас мерно поглаживали ее поясницу, заканчивая каждое поглаживание мягким нажимом.

– Верно, все родители так устроены. Они счастливы лишь тогда, когда дети отвечают их представлениям об успехе.

– Кажется, родители нового поколения все же немного другие. У моей подруги Пэм пятеро детей, и в каждом из них она видит особую личность. Вы, возможно, знакомы с ней. Пэм Дельгадо. Она живет здесь, в Тайдлендсе, и уговорила меня приехать сюда.

– Я знаю эту семью. Муж вашей подруги, кажется, работает в полиции?

– Да-да, – обрадовалась Блэр, вскользь отметив про себя, что его руки снова легли на ее грудную клетку. – Знай вы, какой была Пэм десять лет назад, вы сейчас не поверили бы своим глазам. Она бросила танцы ради того, чтобы выйти замуж за Джо, и поселилась в маленьком городке. Мне до сих пор странно сознавать, что моя подруга, которая выдерживала полуголодные диеты и изнурительные занятия в балетных классах, превратилась в счастливую мать пятерых маленьких Дельгадо.

– Вам это не очень по душе?

Блэр пожала плечами.

– Это не мое дело, просто мне трудно понять, как можно бросить танцевать не по принуждению, а по своей воле.

Его пальцы прохаживались вверх и вниз по ребрам Блэр, а основания ладоней медленно продвигались вдоль позвоночника. Вдруг по ней словно пробежал ток. Это его пальцы, соскользнув со спины на бока Блэр, осторожно коснулись ее грудей. Она чуть-чуть приподнялась, оторвав от поверхности стола прижатое к ней тело и подставив его под нежные, едва ощутимые прикосновения. На несколько секунд, показавшихся Блэр ужасно долгами, он убрал руки с ее тела, чтобы взять еще масла, затем приступил к массажу подколенных ямок.

– Если вы так жаждете танцевать, то почему оказались здесь? Зачем перебрались сюда, столько лет прожив в Нью-Йорке? Вряд ли вам будет удобно добираться туда отсюда.

Он перешел к одной из икроножных мышц, начав разминать ее обеими руками. Ритмичные нажимы порождали приятную истому. Блэр еще больше расслабилась. Блэр не хотела признаться даже себе, что, когда его пальцы, как птичьи перья, едва ощутимо прикасаются к ее грудям, она испытывает удовольствие сродни эротическому. Видно оттого, что ее сердце было прижато к жесткой поверхности стола, кровь пульсировала в висках Блэр. Сейчас он снова применял обычные массажные приемы, и Блэр с недоумением размышляла, случайным ли было это ощущение или всему виной ее необыкновенная чувствительность. Но ведь к ее телу постоянно прикасались мужчины. Когда танцуешь с партнером, правильность того или иного па почти всегда зависит от его поддержки. Тут уж никто не помышляет ни о скромности, ни о застенчивости. Хотя в таких случаях руки партнера порой касались даже самых интимных ее мест, Блэр не припоминала, чтобы от этого перехватывало дыхание, а в животе клокотал теплый комок энергии.

– Вы мне не ответили.

Он наклонился прямо над ее головой, и звук его голоса вернул ее к реальности. Хотя ему и не обязательно было кричать ей в самое ухо, Блэр обрадовалась, что он отвлек ее от размышлений, в которых ей чудилась смутная тревога. Но – час от часу не легче – его руки начали подниматься к ее бедрам.

– Извините. Мне… пришлось на время оставить сцену. На этом настаивают врачи.

Поколачивание бедер на секунду прервалось.

– Почему?

– В основном из-за колен. У меня повреждено несколько сухожилий и хрящей. Чтобы все восстановилось, нужно некоторое время.

– Когда же вы сможете вернуться к танцам?

– Через шесть месяцев, – спокойно ответила она, вспомнив, с какой болью выслушала приговор врача. Это был третий по счету специалист, к которому она обратилась, не желая верить диагнозу, поставленному первыми двумя, считая их шарлатанами, интересующимися ее чековой книжкой, а не коленями.

Он продолжал массаж.

– Кажется, это серьезно.

– О, нет, – резко ответила она и закрыла глаза, напряженно пытаясь отделаться от этой неприятной мысли. – Нет, – повторила она уже более мягко, стараясь, однако, говорить уверенно. – Такое часто случается с профессиональными танцорами: воспаления связок, растяжения, перенапряжение мышц. Несколько месяцев отдыха, и я буду в порядке.

– Вы совсем не можете танцевать?

– Могу выполнять минимальный тренаж для поддержки мышечного тонуса Но без больших нагрузок.

На две-три минуты воцарилось молчание. Блэр старалась подавить неприятные эмоции. Одна из них была связана с необходимостью прервать на время свою профессиональную деятельность. Другая – с тем, что в ней против воли все сильнее разгорался неукротимый огонь. Виной всему прикосновения этих огромных рук с мозолями на пальцах к очень чувствительным точкам ее тела, расположенным на тыльной стороне бедер.

– Неужели вы сами перетащили все эти коробки? – прервал он наконец тягостное молчание.

– Да. Пэм одолжила мне на несколько дней свой фургончик. Я сегодня утром приехала в нем из Нью-Йорка, и мне не хотелось ждать, пока кто-нибудь поможет мне разгрузиться.

– Таскать самой такой груз вверх по лестнице? Вряд ли это полезно для ваших коленок.

– На них это не отразилось.

На самом деле к концу работы колени Блэр очень даже стали побаливать, но она сочла за лучшее отрицать это, как отрицала раньше, что с ними неладно. Блэр понимала, что в этом самообмане есть что-то детское. Проблемы не исчезают, если их пытаются скрывать. А все же она отвергала мысль, что ей, может быть, никогда уже не удастся танцевать. Для нее это было все равно что перестать дышать. Без этого она не представляла себе жизни.

– Вы, несомненно, могли попросить кого-нибудь помочь вам.

– У детей Пэм на сегодня запланирована поездка на пляж, и я просила ее не огорчать их. Она обещала заехать позже вместе с Джо и помочь мне, но я не хотела ни ждать так долго, ни обременять их заботами. Вообще-то здесь есть мужчина, который живет в доме напротив. У него я и снимаю эту квартиру. Пэм сказала, что при необходимости можно обратиться к нему, но я его пока даже не видела. Ключ он передал через Пэм; у нее я и взяла его утром.

– Значит, вы с ним еще не встречались?

– Еще нет. Он – приятель Пэм. Это она помогла мне снять такую квартиру. А он, кажется, плотник или что-то в этом роде.

– Не сомневаюсь, что он охотно помог бы такой очаровательной женщине поднять наверх все ее коробки.

– Наверное, помог бы, – согласилась Блэр, – но мне не хотелось одолжаться.

– Ясно. Вы – человек независимый.

– Именно так. И мне это нравится.

Он передвинул стул к самому краю стола. Глянув через плечо, она увидела, как он садится. Блэр почувствовала облегчение – его руки больше не касались ее бедер.

Взяв ее маленькую ногу в ладони, он начал массировать стопу большим пальцем.

– Черт возьми! Что вы сделали с ногами?

– Что? Безобразны? – Блэр рассмеялась. – Туфельки танцовщицы закрывают только пальцы. Отсюда водяные пузыри, которые превращаются в мозоли. Чем крупнее пузыри, тем больше мозолей. Через несколько лет ступни становятся похожими на копыта.

Он смазал массажным маслом шишки и утолщения на ее стопах. Блэр не позволила бы это сделать, если бы ей предстояло танцевать. Мозоли были нужны. В течение нескольких месяцев танцовщицы ждали, пока они затвердеют и позволят выдерживать большие нагрузки. Но сейчас она может разрешить ему массировать и растирать свои истерзанные стопы. Его сильные пальцы по очереди обхватывали каждый из ее пальцев, сжимали, вытягивали и крутили их.

Подняв стопу Блэр, он начал вращать ее. Блэр стала непроизвольно помогать ему.

– Нет, нет, расслабьтесь, – улыбнулся он. – Не стоит делать за меня мою работу.

Закончив со стопой, он начал так же, но очень осторожно вращать ее ногу в коленном суставе. Если вначале она старалась держать процесс массажа под контролем, то теперь полностью расслабилась, предоставив ему снимать остатки напряжения с ее усталых мышц и выкручивать суставы, которые становились от этого необыкновенно подвижными.

Промассировав вторую ногу, он положил ее на одеяло. Блэр ощущала приятную тяжесть во всем теле. Казалось, все ее косточки размягчились, как вареные макароны. Она лежала с закрытыми глазами, не в силах поднять отяжелевшие веки. Ей хотелось, чтобы блаженство, дарованное ей мужчиной с такими волшебными руками, никогда не кончалось. Благодаря ему она расслабилась и получила облегчение, а об этом она и не мечтала с тех пор, как вышла из приемной своего доктора на Парк-авеню и, хромая, поплелась домой. От тоски и разочарования слезы катились тогда по ее щекам.

– Теперь перевернитесь на спину, – не повышая голоса, скомандовал он.

Блэр повиновалась и, не открывая глаз, одним плавным движением перекатилась на спину. Она услышала вздох, но тут же на ее грудь и нижнюю часть живота было наброшено полотенце. Этот вздох смутно встревожил Блэр, но, полусонная, она не сосредоточилась на нем.

Он подошел к противоположному краю стола и встал позади ее головы. Запах масла усилился, и Блэр поняла, что он наливает его на руки. Когда он слегка наклонился, чтобы поставить флакон с маслом на стол, Блэр ощутила, как его бедра прижимаются к ее голове. Затем почувствовала, как смазанные маслом руки нежно легли на ее плечи и медленными, размеренными движениями начали втирать в них масло. Его дыхание касалось ее лица.

Не снимая ладоней с ее плеч, он начал массировать предплечья большими пальцами. Его движения, легкие и свободные, были, пожалуй, необязательными для терапевтического массажа. Впрочем, Блэр не придала этому значения. Под действием этих волшебных рук она словно воспарила и думала лишь о том, чем еще займутся эти руки.

Ее любопытство вскоре было удовлетворено. Его руки медленно переместились к верхней части груди. Казалось, от их прикосновений кожа ее обновляется. В груди Блэр, где-то в самой глубине, проснулось желание и, разгораясь, устремилось наружу. Ее соски все более набухали. Она хотела от этих рук только одного – новых ласк. Его пальцы продвигались к частям ее тела, жаждущим прикосновений. Если бы не полузабытье Блэр, она схватила бы его руки и прижала бы их к своим горящим грудям, к воспаленным соскам. Когда его руки неохотно отодвинулись от этих опасных мест, Блэр почти бессознательно издала слабый протестующий звук, похожий на стон.

Он взял совершенно безвольную руку Блэр, потянул ее и прижал к своей груди. Затем начал массировать мышцы, почти не давя на них. Его пальцы, легко обхватывающие ее руку в любом месте, осторожно разминали мышцы, двигаясь от подмышки к кисти, которая, как поникший цветок, покоилась на его широкой груди. Он наклонил голову, и она ощутила его дыхание на кончиках пальцев.

Блэр вдруг подумала, что будет, если она коснется ложбинки на его подбородке или потрогает его усы. Конечно, она не сделает этого, не так же она безрассудна. Впрочем, если бы она и решилась рискнуть, ей сейчас не хватило бы сил и на это. От этих мыслей по жилам Блэр словно потекло что-то теплое и густое, вроде патоки.

Между тем пальцы одной его руки добрались до ее тонкого запястья. Другая рука круговыми движениями поглаживала ее ладонь. Он несколько раз согнул руку Блэр в запястье, но на этот раз она уже не пыталась помочь ему. Он методично массировал каждый ее палец от основания до кончика, без устали поглаживая их. Как приятны его прикосновения! Вот он касается кончиков ее пальцев чем-то теплым и нежным, наверное, языком. О, ее руке повезло! Она получила самый лучший, пронизывающий насквозь, обольстительный, эротический массаж. Блэр, собравшись с духом, заставила себя открыть глаза, после чего убедилась в том, что ее мечты расходятся с реальностью. Он и не думал касаться ее пальцев языком. Она встретила взгляд его неправдоподобно голубых глаз. Приподняв другую руку Блэр, он прижимал к груди теперь уже обе. Он держал их своими руками, подведя под них локти. Положив ладони на ее подбородок, он начал большими пальцами массировать скулы Блэр.

– Интересно, мог ли я когда-нибудь видеть вас на сцене? – спросил он тоном гипнотизера. – Вы что, спите?

– На сцене? – переспросила Блэр, с удовлетворением отметив, что еще способна воспринимать его слова и даже отвечать. – Не знаю.

– В каких представлениях я мог видеть вас?

Держать глаза открытыми было слишком трудно, и Блэр снова закрыла их. Его руки лежали на ее ключицах, а большие пальцы разглаживали кожу шеи.

– Я… я танцевала в телевизионной рекламе апельсинового сока.

– Да? – Теперь очередь дошла до висков. Массируя их, он перекатывал голову Блэр с одной стороны на другую, прижимая ее по-прежнему к своим твердым, как камень, бедрам.

– Я плясала на игровом автомате, где бегали шарики. На меня накатывался огромный серебряный шар, а я, как лягушка, перепрыгивала через него.

– Я видел эту рекламу, но…

– Я была там совсем в другом обличье. На мне был парик из фольги и невероятного размера очки в виде ромашек с ярко-желтыми стеклами.

Его большие пальцы были на середине линии, отделяющей лоб от волос. Разглаживая ее лоб, он перемещал пальцы к ушам по кривой, напоминающей по форме сердце.

– Не могу представить вас в серебристом парике. Вижу вас только такой, как сейчас, – с блестящими темными волосами. Очки в виде ромашек в желтыми стеклами? Нет. Ничего такого не нужно. Пусть будут только эти зеленые глаза, бездонные как море.

При этих словах глаза Блэр, как по команде, открылись и с величайшим вниманием посмотрели на него. Он в этот момент разглаживал указательными пальцами ее красиво выгнутые черные брови.

Блэр понимала, что этого не следует ему позволять. А вдруг он какой-нибудь маньяк или… Нет, она не могла придумать достаточно веского основания, чтобы воспрепятствовать неизбежному. Он стоял, склонившись над ней, и ее руки были все так же прижаты к его груди. Блэр отчетливо видела каждую крапинку в его небесно-голубых глазах. Их блеск завораживал ее, парализуя ее сознание.

– Я не могу вообразить вас иной. Я не желал бы изменить в вас ни единой черточки.

После нежного прикосновения его пальцев к ее щекам, Блэр почувствовала, как к ней прикоснулись его шелковистые усы. Медленно, но неотвратимо его губы приближались к ее рту. Блэр ощутила его дыхание. Это сводило ее с ума. Но в тот миг, когда их губы сблизились, раздался стук в дверь.

Блэр едва не застонала от досады. Он вздохнул и выпрямился, освободив ее руки, затем, перелезая через коробки, добрался до двери. Блэр поспешно привстала и потянулась за простыней, но вдруг залилась краской. Дверь, которую она забыла запереть, открылась.

– Здравствуйте, – произнес вошедший почти женским голосом. – Извините, что так опоздал, но наш секретарь перепутал все вызовы.

Высокий блондин, который массировал Блэр, похоже, не собирался возражать. Вошедший был моложе, чем он, в белых брюках и белой рубашке с короткими рукавами.

Несколько удивленно он сказал:

– Я массажист.