Тайная семья босса

1. Первая встреча

— Мам, я хочу пить. Мне жарко, — канючит Алиса, едва поспевая за мной.

— Потерпи пять минут. В офисе столько воды — упиться можно, — говорю я, запыхавшись.

А сама мысленно так же мечтаю о глотке чего-нибудь... мокрого и желательно с градусом.

Взвалив на плечо баул с нашими вещами, я еще как-то умудряюсь нести два пакета и держать дочку за руку.

Все потому что ушлый водитель такси решил объехать пробку, а мне теперь приходится надрываться, пыхтеть и потеть, чтобы добраться до работы вовремя.

Автосалон находится не так далеко от остановки, где нас высадили, но тащиться с таким увесистым багажом все же мало приятного.

И это еще полбеды.

Дело в том, что мы с дочкой теперь официально бездомные.

Сегодня нас выселили. 

Женщина, у которой на протяжении года я снимала квартиру, заявилась к нам с утра пораньше и попросила съехать, так как нашелся покупатель. 

Вчера она меня предупреждала о возможном переезде, но я не думала, что это будет уже сегодня. 

Припираться было бессмысленно. Я загрузила в сумки все самое необходимое, а за остальными вещами приеду уже тогда, когда найду новую квартиру.

Как же не вовремя это все свалилось на меня. Только бы бывший муж не разузнал о нашем бедственном положении. Его помощь нам даром не нужна.

— Ну вот же магазин, — взмахом ручки Алиса указывает на вывеску супермаркета, располагающегося через дорогу. 

— А если я опоздаю на работу? Десять минут всего до открытия осталось.

— Ну и что? — с умным видом произносит, дергая за лямку сумки. — Сегодня тебе можно все. Мам, у тебя ведь день рождения!

Точно. Как я могла забыть?

Да проще простого. Когда наваливаются проблемы, уже не до мыслей о праздниках.

Однако на работу заявляться с пустыми руками в свой день рождения как-то не совсем прилично. Коллектив не поймет.

— Ладно, тогда купим еще праздничный тортик! — с энтузиазмом отвечаю дочери, поправляя съехавшую с плеча лямку.

Отстояв огромную очередь в единственную свободную кассу, я расплачиваюсь за два свеженьких торта, бутылку воды, эскимо и упаковку успокоительного.

Алиса довольна как слон. Моя пятилетняя дочурка умудряется на ходу уплетать шоколадное эскимо, пока то не растаяло на палящем солнце, и тащить на себе пакет из магазина.

— Ну вот, опоздали на целых пятнадцать минут, — раздосадовано заключаю я, войдя в тамбур автосалона, где вот уже четыре года работаю на должности помощника директора автосалона.

За исключением генерального я — единственная, кто работает в салоне практически с самого момента его основания.

Горжусь своим постоянством и преданностью компании.

— И что теперь будет? — Алиса хлопает ореховыми глазками, облизывая свои пальцы, по которым стекает пломбир.

Господи, за каких-то пять минут вымазалась с головы до ног.

— Владислав Маркович отчитает меня по полной программе, если соизволит сегодня явиться к самому открытию, — причитаю, мысленно представив себе его надменное выражение лица. 

Проходя зону ресепшена в раскоряку, я напарываюсь на изумленные взгляды девчонок-администраторов.

С натянутой улыбкой здороваюсь с ними, а дальше мы с Алисой оббегаем торговый зал и отдел кредитования и шустро поднимаемся по лестнице на второй этаж, где находится офис.

— А кто такой Владислав Маркович? — интересуется Алиса.

Как бы мне хотелось сказать ей правду: "Лис, а это твой настоящий папа", но я тут же отбрасываю эту мысль и отвечаю:

— Он большой и злой начальник. Начальник всех начальников.

— Начальник твоего начальника? — сводит она бровки к переносице, волоча пакет с тортами по ступенькам.

Черт, и почему я не додумалась купить "Графские развалины"?

— Да, Владислав Маркович — генеральный директор. Он тут самый главный. Главнее нашего Альберта Игнатьевича. С ним нужно быть аккуратней.

С облегчением выдыхаю, вспомнив, что мой кабинет сегодня должен пустовать по причине отъезда непосредственного начальника в двухнедельную командировку.

Но тут же прихожу в уныние, когда осознаю, что все это время мне нужно будет отчитываться перед генеральным.

За те четыре года, что проработала здесь, у нас мало было контактов. Всех их без исключения можно смело отнести к деловым, а вот раньше...

Шесть лет назад мы встречались. Тогда он еще не был важной шишкой, но для меня он был всем: жизнью, воздухом, мечтой. Он был моим сердцебиением.

Мы любили и не могли представить жизнь друг без друга.

По крайней мере, так думала я на тот момент.

Но однажды мое сердцебиение замедлилось. Мечты рухнули, жизнь остановилась, а воздух больше не приносил насыщения.

Влад бросил меня. Без объяснений исчез неизвестно куда, разбив мое сердце вдребезги.

2. День — дребедень

Пять минут мне требуется на то, чтобы перенести вещи из своего кабинета в приемную офиса Владимира Марковича, где пустует рабочее место, еще с утра принадлежавшее ассистентке Лидочке. Еще четыре минуты уходит на то, чтобы прибраться на столе и найти подходящее место для Алисы. Оставшуюся минуту я созерцаю, попутно отправляя своей подружке сигнал бедствия.

Мы с Настей всегда выручали друг друга, когда кто-то из нас попадал в паршивую ситуацию. А а я как раз попала в ситуацию паршивей некуда.

— Мам, а где тут углы? Почему их здесь нет? — дочь приходит в удивление, осматриваясь по сторонам.

— Потому что офис Владислава Марковича круглый. Такая вот планировка. Что, не ожидала? — негромко хихикаю, протирая салфеткой поверхность стола и трубку цифрового рабочего телефона.

Устроившись в кресле, я ввожу на компьютере пароль, вхожу в свою учетку, а затем мысленно готовлю себя к бесконечному трепу по телефону и распоряжениям вышестоящего руководства.

— Наверное, сложно поставить человека в угол в месте, где нет углов, — в итоге выносит дочурка вердикт, облюбовав все помещение.

Шутки шутками, но если на то пошло, Владислав Маркович умудрится найти угол даже в открытом космосе.

Спустя пару рабочих звонков, я замечаю, что Алиса совсем прям помирает со скуки.

Сидит в уголочке, подперев щеку кулачком, на куклу опостылевши смотрит и вздыхает тяжко, что больно слышать. 

А я ее предупреждала, что кроме рисования, тут заняться особо нечем, но вредный генеральный лишил ее и этого занятия.

Недолго думая, я достаю из сумки свой телефон и отключаю на нем блокировку экрана.

— Держи, Лис. Если хочешь, можешь пойти поиграть в переговорную, там места много. Только не отвечай на звонки, умоляю, — зная ее, предупреждаю строго.

Искренне обрадовавшись, она вприпрыжку убегает, закрывает за собой дверь  переговорной, а я решаю переодеть испачканную блузку. Благо вещей у меня с собой целый гардероб.

Опустившись на корточки, я ищу в сумке не мнущийся черный жакет и в этот самый момент откуда-то сверху доносится неестественное покашливание.

Резко выныриваю из-под стола.

Упс.

Передо мной материализуется Владислав Маркович. Почему-то я ощущаю себя преступницей в его глазах, будто он поймал меня за чем-то постыдным.

Мужчина задерживает взгляд на скомканной тряпке в моих руках, которую я тут же прячу за спину.

Головой качает, словно увидел в этом что-то предосудительное.

— Вижу, вы уже устроились? Что ж, отлично! — он вынимает из кармана пиджака визитку и важно кладет ее на стол. — Позвоните в "Глобэкс Банк" и запросите необходимые документы для составления агентского договора. И еще пригласите представителей банка на презентацию. Желательно в ближайшее время.

— Будет сделано, — киваю, нацепив на лицо дежурную улыбку.

Вешаю жакет на спинку кресла. Сразу же поднимаю трубку и клацаю по кнопкам, набирая номер телефона, указанный в визитке, а генеральный тем временем так и стоит над душой.

Не уходит, на дверь переговорной косится, а там Алиса в голос хохочет.

— Что-нибудь еще? — звонко переключаю его внимание на себя.

— Я стесняюсь спросить, а ваша дочь целый день собирается провести здесь? — улавливаю в голосе некую претензию.

Трубка вываливается из руки, мне приходится даже сбросить вызов.

Всего одной фразой он приводит меня в ярость. 

А ведь можно было бы избежать этой стычки, если бы я взяла отпуск за свой счет на недельку-другую, пока все не утрясется.

Я сглатываю тугой ком, застрявший в горле. Не решаюсь посмотреть боссу в глаза и увидеть в них полнейшее безразличие, ни капли надежды на понимание и сострадание.

— Я же вам говорила, у нас проблемы с жильем. С утра еще все пошло наперекосяк, а так обычно Алиса ходит в садик. Вас она напрягает?

— Меня нет. Она будет отвлекать вас от работы.

— Моя подруга должна помочь мне с этим вопросом. Я жду ее звонка. Она заберет Алису, можете не переживать.

Недовольно цыкнув, Влад гордой походкой удаляется в свой кабинет. Однако у меня закрадывается мысль, что он все-таки вошел в мое положение, просто ввиду своего прескверного характера не решился говорить об этом вслух.

Вообще-то он не всегда был таким вредным.

Как правило за всю рабочую неделю мы можем обменяться лишь парочкой фраз. Все шишки в основном летят в Лидочку и Альберта Игнатьевича. А по причине их отсутствия я стала следующей в списке, кто попадает под обстрел.

Нестрашно. Нужно набраться терпения и постараться не обращать внимание на его закидоны. 

***

Уже во второй половине дня на рабочий телефон приходит странный звонок с не менее странного номера.

— Компания "Премиум-Авто", слушаю вас.

— Добрый вечер, а могу я переговорить с Владиславом? — спрашивает мужчина с того конца провода.

3. Допрос с пристрастием, или Сообщение длиною в шесть лет

— Ну, я слушаю тебя внимательно, — Настя решительно идет на абордаж.

Включив режим дознавателя, она ставит на кухонный стол скромный набор для допроса, состоящий из вазочки с "праздничными" печенюшками и двух кружек чая с лимоном.

Подруга устраивается напротив, в качестве затравки сует мне в рот песочный кренделек и выжидательно смотрит на меня своими синими глазами.

Я медленно прожевываю, нарочно оттягивая время.

Ох и несдобровать мне. Она же сейчас всю душу выпотрошит наизнанку.

На первом курсе мы частенько устраивали вечера головомойки и добротной взбучки. За очередным обсуждением насущных вопросов мы поддерживали друга друга, иногда осуждали, читали нотации и даже ссорились по причине расхождений во мнениях.

Правда, вместо лимонного чая напитки были куда погорячее, но одно было неизменным — что бы ни случилось, мы всегда оставались лучшими подругами. Если проблемы, то общие, радость одна на двоих и практически одинаковые судьбы.

У Насти тоже должна была родиться дочь от одного наглого мажора, но кое-что произошло, после чего она еще долгое время приходила в себя. А, справившись с горем, она стала гораздо сильнее духом. Беда закалила ее. Уже ничто не сломит мою подругу.

Свои переживания она привыкла прятать под краской для волос и по их цвету даже можно определить, что творится у нее на душе. Судя по тому, что вчера она перекрасила волосы в розовый, то скорее всего она встретила кого-то.

Но это не точно.

— Да что слушать? Это всего-навсего временные трудности, — уклончиво отвечаю, опустив глаза в кружку. — И не такое проходили.

— Нет, я про другое! Я про твоего гада-Влада, чтоб ему на Пасху яйца разбили!

Я резко поднимаю голову и выпаливаю возмущенно:

— Что? Он не мой!

Едва ли чаем не давлюсь, и кренделек встает поперек горла.

Настя отпивает большой глоток и, ничуть не скрывая своей ухмылки, поддакивает.

— Он был сегодня в офисе? Это из-за него у тебя вместо лица пешеходная дорожка? Просто такое чувство, будто по тебе целая толпа прошлась. Уж больно ты помята.

Ну все. Сейчас точно начнется допрос с пристрастием. Мне уже никак его не избежать.

Именно поэтому Настя решила по-быстрому спровадить Алису спать. Чтобы залезть мне под кожу и своими щупальцами вытащить из меня все переживания наружу.

Голова пухнет.

Я не хотела заострять на этом внимание.

Как-то же я продержалась, четыре года работая с человеком, который сначала возвысил меня до небес, а потом бросил, давая вдребезги разбиться о реальность. Но стоило мне допустить встречу Алисы с ним, как расклеилось то, что я склеивала годами. 

И кошки теперь скребут, издирая острыми когтями то, что осталось от сердца. И голос внутри взывает о том, что неправильно было умалчивать... О том, что нужно было поставить перед фактом, невзирая на прошлые обиды, собственную гордость и его равнодушие ко мне.

А сейчас уже поздно. Момент безвозвратно упущен, и время назад не вернуть.

— Влад был сегодня на работе, да, — киваю безрадостно и нагло вру: — Но он никак непричастен к тому, что у меня нет настроения.

Настя прищуривается. Отодвигает в сторонку кружку и наваливается грудью на край стола. 

— Получается, он видел Алису, так?

— Видел, — тяжко вздыхаю. — Сегодня он впервые увидел ее вблизи. Он смотрел на нее, как я сейчас на тебя смотрю.

— И?

— И ничего, — жму плечами, отчего Настя шлепает ладонью по столу.

— Скотобаза!

Она подскакивает на ноги, достает из верхнего шкафчика бутылку травяной настойки. Плеснув пару капель в свою кружку, подруга залпом допивает остатки чая и садится обратно.

— Неужели у него даже в мыслях не промелькнуло, что Алиса может быть его дочь? Это же очевидно! — в гневе она жестикулирует руками, а я шикаю на нее, намекая на то, что дочь может услышать. И Настя уже шепотом продолжает свою гневную тираду: — Поражаюсь тому, какие нынче мужики тупоголовые пошли. Это же простая арифметика, по срокам ведь все срастается.

— Больше, чем уверена, что Влад даже не помнит, что когда-то мы были вместе. И вообще, ты не думала, что у него есть девушка? Мне кажется, есть и даже не одна!

— Пока нет колечка, нет и человечка, а значит нет никаких поводов для беспокойств! — поигрывая бровями, стучит она указательным по безымянному пальцу. — Чужого нам не надо! Но свое надо брать, чье бы оно ни было.

— Настя! — протягиваю, на что подруга цыкает.

— Я восхищаюсь твоей выдержкой, — в открытую продолжает иронизировать, забросив ногу на ногу. — Почти каждый день видеть бывшего, отца своего ребенка и молчать в тряпочку. Но всему когда-то приходит конец. Рано или поздно он сам все поймет. Должен! Стоит только намекнуть. Как вариант, подбросить ему на стол свидетельство о рождении Алисы Владиславовны.

— У меня нет цели что-то кому-то доказывать. Если догадается сам — хорошо, а нет — ничего страшного. Да даже если он все поймет, не уверена, что нам это нужно.

4. Просьба

В приемную я вхожу одна из последних — за пару минут до открытия салона.

И что я вижу?

Ключ от квартиры генерального так и лежит на моем столе, а его самого в офисе нет.

Взбодрившись кофе, я меняю воду в цветах. Надеваю очки и приступаю к своим обязанностям: обзваниваю партнеров, рассылаю приглашения на презентацию, отвечаю на все входящие письма.

Уже ближе к полудню мне звонит Настя и предлагает вместе пообедать в местной кафешке.

"Спускайся, мы Алиской ждем тебя на парковке".

Прочитав сообщение, я сворачиваю рабочую сессию, вешаю сумочку на плечо. Уже несусь из приемной как ошалелая, как вдруг из-за угла на меня бульдозером напирает доставщик с огромным букетом алых роз. Проходу мне не дает. Но пахнет от него совсем не цветами, а чем-то знакомым, опьяняющим....

Я отхожу в сторонку, чтобы пропустить молодого человека, а это оказывается никакой не доставщик.

Лицо Владислава Марковича показывается из-за сотен бутонов и неведомая сила пригвождает меня к полу, после чего следует короткая немая сцена.

— Вы-то как раз мне и нужны! — приветливо выдает он после неловкой заминки, переступает порог приемной.

— Цветы нужно кому-то отправить? — заикаясь, спрашиваю.

Влад проходит к моему столу, опускается на корточки и ставит букет в ведро, накрывая им букет, подаренный коллегами.

Он энергично поднимается во весь рост, разворачивается ко мне лицом и с серьезным видом ставит меня в затруднительное положение:

— Нет, зачем? Это вам.

— От кого? — недоумеваю.

Я поглядываю то на шикарный букет, то на генерального. Штурмую свои мысли.

Это происходит взаправду? Просто цветов в таком объеме мне сроду никто не дарил, а на горизонте нет никого кто бы мог так расщедриться.

— От меня, от кого же еще! — Влад отправляет меня в нокаут, понижая голос до вибрации и ускоряя скорость кровотока.

"А почему тогда не белые?" — хочется следом поинтересоваться, ведь это он привил мне любовь к этим цветам, но мало того, что у меня язык напрочь онемел, так я еще повергнута в шок. Вообще ничего не соображаю.

— Эм-м, с-с-спасибо. Очень красивый букет, — кое-как получается вымолвить, во рту настоящая пустыня, а вместо мозгов — одинокое перекати-поле, гонимое ветром туда-сюда.

Пользуясь моим временным замешательством, Влад приближается ко мне. Он снимает с плеча мою сумку, на стол ее ставит, а потом деликатно кладет ладонь на мою талию и ведет меня в сторону своего кабинета.

— Пройдемте, мне нужно с вами кое о чем переговорить.

— Сейчас? Я не могу. Меня ждут. Я на обед собиралась, — опомнившись, я отшатываюсь от Влада, а он только сильнее пережимает рукой мою талию. Вздохнуть не дает.

— Это ненадолго. Вы сможете пойти на обед сразу после нашего разговора. Более того, я могу дать вам отгул на весь день.

Что на него нашло? И что это у него на лице? Улыбка? Быть того не может.

Он закрывается и, снимая на ходу пиджак, проходит за свой стол. В кожаном кресле устраивается.

— Юлия Андреевна, будьте добры, присядьте, пожалуйста, — велит он, указав на кресло напротив. — У меня к вам серьезный разговор.

Мне требуется пару секунд, чтобы удостовериться, что я не брежу.

Просто обычно этот мужчина сварлив и придирчив, а тут и цветы с утра пораньше преподнес и в одном предложении упомянул сразу и "будьте добры", и "пожалуйста".

Если еще "спасибо" и "на здоровье" скажет, то точно усомнюсь в своей адекватности.

Подчинившись, я присаживаюсь на краешек кресла. А мысленно нахожусь на низком старте на случай, если надо будет по-быстрому улизнуть из кабинета Владислава Марковича.

Я расправляю несуществующие складки на своей юбке. Тяжко вздохнув, жду. Чего — не знаю.

Чует сердечко, сейчас босс выдаст такое, после чего мне придется собирать свои пожитки и выгружать из архива старое резюме.

Но я вроде бы нигде не проштрафилась, за что меня можно было вздрючить.

Генеральный с задумчивым видом разглядывает улицу из панорамного окна, восседая в кресле. Двумя пальцами ослабляет узелок своего галстука, пальцами другой руки барабанит по столешнице ритм, сравнимый с похоронным маршем.

Как символично...

А то сотни моих нервных клеток он уже убил тем, что нарочно держит меня в нервном напряжении.

Я неестественно прочищаю горло.

Моргнув, босс резко переводит на меня свой проникновенный взгляд. Эти глаза раньше были похожи на ночное небо в лунном свете, а последние четыре года напоминают мне лишь два обуглившихся "ничего".

— Значит, так. Не буду ходить вокруг, да около, — заявляет он. Кладет руки на стол и сцепляет длинные пальцы в замок. — Вчера со мной созвонился отец. Это был довольно неожиданный звонок, мы не общались с ним порядка пяти лет. Разругались в пух и прах из-за банальных расхождений во мнении касательного моего прошлого и будущего, но не в этом суть! — фыркает раздраженно, я внимательно жду сути. — Вчера он, к сожалению, вспомнил, что у него есть родной сын. Мой отец соизволил сделать шаг к примирению. Правда, есть в этой истории одно "но". 

5. Папайя!

На парковке для клиентов салона Настя встречает меня с уже привычным гонором:

— Юль, колись, ты мне что-то недоговариваешь?

— Ты о чем вообще?

Я туговато соображаю. Думала, свежий воздух поможет мне собраться с мыслями, но фиг там. Стало только хуже.

После разговора с генеральным разжиженный мозг включил режим автопилота. Ноги сами волокли меня, что я не помню, как выбралась на улицу. 

— Ты в курсе, что этот твой Владик-лимонадик минут пять назад подошел к нам ни с того ни с сего? — подруга жужжит прямо в ухо, больно хватанув меня за предплечье.

— Вообще-то не к нам, а ко мне! Морковыч хотел поговорить со мной, — деловито поправляет ее голос Алиски, а самой дочери я почему-то не вижу.

Рядом с нами стоит полутораметровый плюшевый медведь с бантом на шее цвета спелой тыквы.

В испуге я даже отпрыгиваю от этого мохнатого монстра и зажмуриваюсь, подумав, что на фоне стресса, у меня возникли глюки. Лишь встряхнув головой и хорошенечко присмотревшись, я замечаю, что дочь обнимает игрушку, которая больше и шире ее раза в два. Счастливая. Светится вся, ослепляя лучезарной улыбкой похлеще солнца, а взгляд такой хитрющий, словно замышляет заговор.

Тем временем подружка моя метает громы и молнии, которые рикошетят прямо в меня.

— Он случайно не того? — спрашивает она, складывая руки на груди.

— Кого? — моргаю я.

Она наклоняется ко мне и сквозь зубы тихо проговаривает:

— Не извращенец ли он часом?

Через все тело словно электрический разряд пропустили. Звездануло так, что я отшатываюсь от Насти и обалдело выкатываю глаза на нее.

— Ты с ума совсем сошла!? — пискнув, я кручу у виска и отмахиваюсь от нее, как от мухи надоедливой. — Как тебе в голову могло такое прийти?

Настя фыркает и руками разводит в стороны.

— А откуда мне знать? Я только на минутку отвлеклась на звонок, а потом смотрю, Алиска уже с Владом у его машины трется и косолапого принимает. Шушукались они минуты две, но твоя вредная дочь ни в какую не сознается что он ей говорил!

— Потому что я пообещала дяде Владу, что это останется между нами! Это тайна! — официальным тоном произносит Алиса, крепче стискивая руками игрушку.

На такую реплику Настя задирает вверх голову и заходится смехом на всю округу.

— Дядя? Алиса, никакой он тебе не дядя! Это же твой пап...

Я на рефлексе вскидываю руку. Стремглав бросаюсь на подругу, едва ли не выпрыгивая из своих туфель, и суетливо припечатываю к ее неконтролируемому рту свою ладонь, пока она не сболтнула ничего лишнего, а потом как подбитая курица отчаянно выкрикиваю:

— Паа-а-пайя! 

— Папайя? Дядя Влад папайя? — нахмурившись, дочь зыркает на нас снизу вверх как на умалишенных, чем вводит в ступор.

Натянуто улыбнувшись, я не придумываю ничего лучше, чем забрать у нее плюшевую игрушку, которая оказывается к тому же еще и тяжелой.

Нашел чем уважить мою дочь... С козырей сразу пошел. 

— Нет! Эм-м.. назовем мишку "Папайей"! У него и бант в цвет! Правда же классно? — кое-как выкрутившись, я взваливаю медведя на плечо, бросаю сердитый взгляд на пришибленную Настю и сквозь зубы цежу: — А с тобой я потом поговорю!

— Мама, ну какая папайя? Это ж цвет морковки! — Лисичка делает мне замечание, указав на бантик. — "Морковычем" и назовем! В честь дяди Влада!

Я скоро свихнусь, вне всяких сомнений...

Я не рассказала Насте о сути нашего с Владом соглашения.

Лучше ей не знать всех подробностей, иначе та порвет моего босса на британский флаг, узнав, что нас теперь скрепляет договор. Я ограничилась лишь легендой о том, что он на добровольных началах решил оказать нам помощь с жильем. По факту так и получается — жилье взамен на просьбу.

В глазах моей подруги Влад значительно продвинулся в "рейтинге потенциальных отцов" для Алисы. Теперь он представляет собой благородного рыцаря в блестящих доспехах, а в моих же глазах он как был эгоистом, так эгоистом и остался. Как был чудаком на букву "м", им и остается по сей день...

Как у него только язык повернулся — предложить подобное той, которая грезила мечтами создать с ним большую и дружную семью.

Мечта идиота сбылась, только вот с опозданием, небольшой погрешностью в виде договора о неразглашении и быстротечностью, ведь через каких-то пару дней наша мнимая семейная идиллия обратится в пыль...

После обеда мы загружаем "Марковыча" в Настину машину. Подруга уезжает по своим делам, а мы с Алисой возвращаемся в офис, где царит непривычная тишина.

— Дочь, так и о чем ты разговаривала с Владиславом Марковичем? — выпытываю я из нее, с опаской поглядывая на дверь, где скрывается генеральный.

Алиса увлечена разглядыванием подаренного им букета. Склонившись над ведром, она нюхает прекрасные бутоны и отстраненно при этом отвечает:

— Он спрашивал, участвовала ли я в садике в сценках.

6. Подготовка перед притворством

А Влад хорошо подготовился. Он уже все распланировал, просчитал. Хитрец заранее знал, что я соглашусь на все его условия.

Почему? Да потому что в его машине заблаговременно было установлено детское кресло, в котором сейчас сидит Алиса.

Я конечно подозревала, что не отличаюсь особой эксцентричностью, но не думала, что настолько уж предсказуема.

Всю дорогу мы едем молча. Алиса, сидя сзади нас, тоже не подает никаких звуков. Притаилась или снова что-то замышляет.

Тишина давит на меня, стены консервной банки с каждым километром сужаются.

Нервишки шалят, как перед защитой диплома.

Это все Влад виноват. Мне не по себе находиться рядом с ним. Ехать в его машине к нему же домой...

Я то и дело ощущаю на своем лице его прожигающий взгляд, но всячески делаю вид, что не замечаю этого.

Отстраненно разглядываю пейзажи за окном, и ничуть не удивляюсь, когда по прошествии двадцати минут, мы въезжаем на территорию поселка "Элитного", предварительно пройдя зону контрольно-пропускного пункта.

Мысленно насмехаюсь. А я ведь подозревала, что он может жить там, куда простолюдинка, вроде меня, может попасть только проездом или же, согласившись на дурацкую авантюру.

Хотя, где же еще мог пустить корни молодой миллионер, как не в месте, где сконцентрировано наибольшее скопление толстосумов?

Эффектно крутанув ладонью руль, Влад сворачивает на переулок и останавливается напротив пафосного дома, построенного по самым современным технологиям. Стекол в нем больше, чем стен, что невольно начинаешь проводить параллель с гигантским аквариумом или с торгово-выставочным центром.

Качаю головой, закрываю глаза и откидываюсь на подголовник. Дышу глубоко и часто, пальцами вцепившись в кожаную обивку сиденья.

Господи, сегодняшний день еще вчера не задался.... Под чем я только подписалась...

Когда я разлепляю глаза, мы уже оказываемся в гараже, который своими размерами превосходит мою скромную съемную квартиру.

— Ну вот мы и дома, — произносит Влад, оглянувшись на Алиску. — Предупреждаю, жилых комнат только две, поэтому лучше сразу бежать и занимать любую понравившуюся.

— Мам, а давай на перегонки? — с огромным энтузиазмом предлагает дочь, освобождаясь от ремней безопасности.

Ничего ответить не успеваю.

Сиганув из машины, Алиса мчится к двери, словно точно знает, что через нее можно попасть внутрь дома, а Влад с растущей улыбкой на губах провожает ее спину, пока она не юркает за дверь.

В машине остаемся только мы вдвоем.

Сумрак повисает над нами, воздух накаляется. С каждым вздохом только волнительней становится.

Ладони потеют, взгляд мой мечется из стороны в сторону. Я нервно жую нижнюю губу, чувствуя как по позвоночнику вниз ползет неприятная дрожь.

Как мне вести себя рядом с ним? Могу ли я заговаривать о нашем прошлом? Что вообще он ждет от меня?

Надо бы на берегу обо всем договориться...

Странно, вроде взрослая женщина, а чувствую себя наивным подростком, оказавшимся рядом с предметом своего обожания.

И ощущения накрывают непонятные, словно я ослушалась маму и намереваюсь сделать то, после чего девочки обычно становятся женщинами.

В нашем договоре же нет ничего предосудительного. Мы два взрослых, в меру приличных человека, решивших извлечь из этого свою выгоду. Договор ни к чему не обязывает.

Это настоящий брак подразумевает собой интимные отношения, поцелуйчики, общую кровать и все такое прочее, а фиктивный брак предусматривает лишь фикцию. Мы будем притворяться, только и всего...

Ну и что, что каких-то шесть лет назад Влад видел меня голенькой чаще, чем завтракал. Ну и что, что порой мы не вылезали из постели сутками напролет...

То ведь было шесть лет назад, а нынешние обстоятельства складываются иным образом. 

В данном случае от меня многое зависит. На кону репутация Влада. Он понимает это, и поэтому не позволит себе ничего лишнего в отношении меня. Он будет паинькой, дабы в глазах отца не стать посмешищем.

Боковым зрением я замечаю, как генеральный разворачивается корпусом, скрипя кожаной обивкой кресла. 

Я подаюсь назад, когда он забрасывает руку на подголовник моего сиденья и в открытую изучает меня. Долго и неотрывно, что кажется время замедляет ход.

Он хочет что-то сказать или ждет от меня каких-то слов?

Осмеливаюсь посмотреть ему в глаза. В полутьме они становятся засасывающими глубокими воронками. Зловещими и не сулящими ничего хорошего. 

Невозмутимое лицо Влада оказывается так близко. Неприлично близко, что я даже ощущаю тепло его дыхания. Несправедливо длинные ресницы, острые русые брови с изломом, ухоженная растительность на мужественной челюсти, смуглая кожа, широкие плечи, сильные руки с выступающим рисунком вен...

От всего этого я когда-то сходила с ума, а сейчас ощущаю лишь болезненный укол в сердце и сквозящий холод там, где когда-то струилось привычное тепло. Так бывает, когда осознаешь, что это уже давно не твое. Что это уже не то, от чего можно было бы сходить с ума. Этого ничтожно мало. 

7. Опробовать на практике

Мы с Владом оказались в одинаково равном положении, где нет четкого разделения на правых и неправых. Где нам одинаково паршиво буквально от всего: от неосмысленных фраз, от непреднамеренных действий, за которыми не угадаешь, что скрывается.

Еще какое-то время он переминается с ноги на ногу, выглядя при этом максимально смехотворно.

Чтобы не нагнетать обстановку, он оставляет нас в своей спальне, сказав, что ему нужно совершить пару важных звонков. И это единственное правильное решение, которое он принял за последние сутки.

Так как вещей у нас нет, следовательно заниматься обустройством быта тоже мало смысла, я ненадолго залипаю в телевизор. Безделье быстро наскучивает, тогда я занимаю себя сменой постельного белья, после чего достаю из-под кровати красные труселя и оставляю Алису. Пока она смотрит мультики на плазме, я отправляюсь исследовать владения, которые станут моими на предстоящие несколько дней.

Тщательно обозреваю все углы второго этажа: комнаты, кабинет, ванную комнату. Нахожу спальню, в которой обосновался Влад, и решаю проявить свою изобретательность. 

— Уж не знаю, какие именно вещи ты хотел перенести, но я подумала, что без этого тебе точно не обойтись. Не благодари...

Я достаю из кармана непристойные трусы, вздеваю их на ночник, стоявший на прикроватной тумбе. Выравниваю по центру, чтобы отверстие четко проделось на лампочку. Затем отряхиваю ручки, улыбаюсь своему отражению в зеркале и сваливаю по-тихому, пока генеральный не объявился и не нарвался на мой сюрприз.

С чувством внутренней легкости я бабочкой порхаю на первый этаж, огибаю гостиную и холл, оформленные в таком же африканском стиле, что и спальня хозяина. Далее я отправляюсь в кухню и произвожу там тщательный обыск.

Рентгеновским взглядом осматриваю все поверхности и посуду, аккуратно сложенную в шкафчиках. Заглядываю в холодильник.

В конечном счете я прихожу к выводу, что все это фигня. Нас быстренько определят в участников заговора, далеко ходить не нужно.

Если отец Влада не обделен серым веществом, в чем я нисколько не сомневаюсь, он раскроет обман сразу же как только войдет на порог этого дома.

— Что притихла, женушка? Может, есть какие-то замечания? Говори, как есть.

Помещение гостиной равномерно заполняется бархатистым тембром, способным оправить в глубокое беспамятство. Однако мой мозг уже натренирован. Он адаптировался под ситуацию. Разум с ловкостью выбирается из заложников, и цепляется за немыслимый хаос, где есть только я и задание, которое мне было поручено. 

Влад нашел меня за любованием моделек гоночных болидов и какого-то кубка, врученного за первое место в гонках.

Странно. Никогда не слышала, чтобы он интересовался гонками, и уж тем более участвовал в них.

Встрепенувшись, выхожу из состоянии задумчивости. Ставлю увесистый кубок обратно на полочку и разворачиваюсь к нему лицом.

Судя по его влажным волосам и мокрым следам на домашних футболке и штанишках, он нашел время, чтобы принять душ.

От былой растерянности не осталось видимых следов. Он собран и до неприличия равнодушен внешне, но так вышло, что его спокойствие прямо пропорционально моей расчетливости.

И тут уже дело не в том, вычислят ли нас или нам удастся выйти сухими из воды.

Отныне меня волнует только финансовая составляющая. Ради наживы и удовлетворения собственных амбиций, я лепешкой расшибусь, стерплю любое унижение, но заполучу те деньги, которые Влад мне пообещал, раз ни на что другое я рассчитывать не могу.

А на его папашу и на него самого мне по барабану.

Нацепив маску отъявленной стервы, я скрещиваю руки на груди.

— Сколько у нас есть времени до приезда гостей?

— Отец летит через Москву, — испускает заколебавшийся выдох, что свидетельствует о том, что он все-таки нервничает. — Заночует в отеле, с утра встретится с партнерами, а ближе к вечеру уже будет на месте. Получается, у нас есть максимум сутки на все про все.

— Тогда нам нужно поспешить! Я созвонюсь с Настей, она привезет кое-какие вещи. Еще закажу доставку из нашей квартиры, где мы жили, пока нас не выселили, — засучиваю я рукава в прямом и переносном смысле, на что Влад скептически изгибает бровь. — Сюда нужны игрушки! Тонна игрушек, если на то пошло. А еще нужны фотографии, рамки под них и Алискины рисунки, а также всесезонная одежда, чтобы не навести на себя подозрений.

Влад мыкается из стороны в сторону, но кивает, соглашаясь со всем. Тогда я протягиваю к нему руку ладонью кверху.

— Покажи мне свой телефон, — говорю я с нажимом.

Влад ставит меня на игнор. Недоверчиво косится на мою ладонь, затем смотрит в глаза, которые сами собой закатываются.

Как же он меня раздражает. Бесит до зубного скрежетания.

— Послушай, осел, это тебе или мне нужно? — дерзко бросаю и руками всплескиваю, не увидев в нем заинтересованности. У Влада рот набок перекашивается от моей бестактности. — Давай начистоту, ты ведь совсем не вписываешься в рамки семейного человека. Только идиот может поверить в то, что у такого отвратительного человека есть семья. Да ты даже не похож на того, кто может произнести слово "семья", не поморщившись!

8. Среди ночи...

Ужинаем мы с Владом по отдельности: он на кухне, мы с дочкой подальше от него — в гостиной, после чего к нам приезжает целый грузовик с вещами из съемной квартиры.

Этого добра должно вполне хватить для того, чтобы искусственно создать семейную атмосферу.

Если убрать за скобки некоторые нюансы вроде холодильника, в котором мышь повесилась, и отсутствие принадлежностей для ванны, можно подумать, что в этом доме действительно проживает ни в чем не нуждающаяся семья.

Далее я осуществляю еще парочку заказов, оформляю "родительскую" спальню и ванную комнату, раскладываю привезенные продукты в холодильник.

В общем верчусь как бешеная белка в колесе, а Влад тем временем оформляет доставку и сборку детской мебели. Мужчины в рабочих комбинезонах устанавливают ее в свободной комнате, которую Влад выделил "нашей" дочери в качестве детской на момент приезда новоиспеченного дедушки.

Счастью Алисы нет конца и края. В ее больших ореховых глазах, обрамленных длинными темными ресницами, застыли восторг и признательность по отношению к папаше. Особенно если учесть, что эту дорогущую мебель мы вправе забрать в свою новую квартиру, щедро преподнесенную Владом... пока что только на бумаге.

Вся эта суматоха стихает ближе к полуночи. Алиска уже сладко сопит, звездочкой распластавшись на кровати.

Я принимаю душ, переодеваюсь в застиранную и уже давно выцветшую пижаму, развешиваю наши вещи в гардеробной, а затем отправляюсь в детскую с проверкой.

Там я из последних сил навожу финальные штрихи. Сооружаю уголок, куда распределяю все игрушки Лисички. Развешиваю ее рисунки на стенах и расставляю рамочки с фотографиями, заблаговременно отредактированные Владом в фотошопе.

А он хорошо над ними потрудился. Качественно, что и не скажешь, что это подделка. Имитация, как и все в этом доме.

Взяв с полочки одну такую фотографию, я на миг теряю связь с реальностью. Мысли переносит меня куда-то в параллельную вселенную.

А куда же еще?

Ведь только в параллельном измерении у нас могло быть совместное будущее. Прекрасное будущее. Одно на троих.

Я неосознанно провожу подушечкой пальца по изображению Влада, с трепетом смотрящего на меня. Ощущаю электрический импульс, проходящий сквозь тело, как при прыжке в неизвестность. Тягучий сгусток энергии движется по моим венам и концентрируется в области грудной клетки, разнося по телу тепло и приводя меня к гармонии. Но постепенно его улыбчивое лицо становится нечетким и мутным, словно оно мистическим образом испаряется со снимка, потому что на самом деле на нем его быть не должно. И только позже я осознаю, что картинка просто расплывается из-за скапливающихся в уголках глаз слез.

Дикость какая...

Ну уж нет. Он недостоин этого. Ни одна слезинка не прольется из моих глаз из-за этого негодяя.

Утираю влагу с нижних век, ставлю фотографию на полочку и выключаю в комнате свет. На мысках иду по темному коридору, надеясь, что по дороге не встречусь с Владом.

Он уже давненько не попадался мне на глаза. С тех самых пор как привезли доставку.

Оно и к лучшему. Мне необходимо набраться сил и попытаться восстановиться эмоционально, иначе весь план полетит к чертям собачьим.

Войдя в спальню, я на полусогнутых добираюсь до кровати. За целый день вымоталась так, что готова уснуть прямо на ходу.

Поцеловав свое сокровище в сладкую щечку, я тушу свет и устраиваюсь рядышком с ней.

Стоит мне положить голову на подушку, как я моментально впадаю в состояние невесомости. Меня уносит в ту самую параллельную вселенную, где время течет медленней, мечты осуществляются, а незыблемое счастье представляет собой что-то обыденное и приземленное, но сон длится недолго. Посторонний шорох в комнате заставляет меня распрощаться с умиротворяющим воздействием и проснуться. Затаив дыхание, я ощущаю как матрас прогибается под чужим весом, а потом в тишине слышу как постельное белье шелестит и кто-то посапывает, находясь на противоположном краю кровати.

Резко продираю слипшиеся глаза. В растерянности шарю рукой рядом с собой.

Нет, это точно не Алиса устроила возню среди ночи. Она по-прежнему спит беспробудным сном. Но вот за ней я замечаю темную фигуру, контрастирующую на фоне белоснежного одеяла. А еще чья-то грудь плавно поднимается и опадает.

Сначала не на шутку пугаюсь, но узнаваемый аромат парфюма, заполнивший комнату, не дает панике обрести силу.

— Ты что тут делаешь? — сиплю я чуть слышно, вскакивая в сидячее положение.

 На противоположном краю кровати вздрагивают так, что каркас ходуном начинает ходить. 

— Твою-то мать! — Влад переходит на ультразвук, шумит почем зря, схватившись на сердце, словно сейчас помрет. — Я чуть того.. это, ты же...

Не даю ему договорить.

Я резко переваливаюсь на его сторону, стараясь при этом не задеть мирно спящую Алису между нами, и со всего размаха припечатываю свою ладонь к его рту. Смачный шлепок по губам эхом разносится по периметру, после чего в доме воцаряется тишина и покой.

Дочь двигает ручкой, носик потирает, но, слава богу, не просыпается от визгов своего папаши-идиота.

9. Оглушающий "поцелуй"

Влад

Снился такой приятный сон. Красочный, насыщенный на эмоции, что бывает в крайне редких случаях.

Кажется, уже и забыл, когда спал сном младенца. Не помню, когда в последний раз ощущал легкость при погружении и бодростью при пробуждении. Обычно мне являются во снах пустота, мрак непроглядный и неизменное одиночество. Как будто не только сознание, но и всего целиком заточили в вакуум, где я безрезультатно и непонятно для каких целей ищу выход, утерянные воспоминания.

На последней диагностике невролог утверждал, что поводов для беспокойств нет. Мой психолог с ним солидарна. 

А я привык полагаться на статистику и общий анализ, но на протяжении последних лет не могу отделаться от чувства окружающей меня пустоты и одиночного плена.

Нутро подсказывает, что это неспроста. Я что-то упустил, потерял. Что-то значимое, что кардинально может поменять мою жизнь.

Вообще-то на жизнь я нисколько не жаловался, но сегодня та пустота, которая уже стала неотъемлемой частью меня, во сне постепенно заполнялась чем-то живым. Во льдах зарождалось тепло, проблемы скрывались за беззаботностью.

Это ни с чем несравнимо. Я смог почувствовать разницу.

Впервые за долгое время мне не хотелось просыпаться. Хотелось зависнуть в своем сне еще на какое-то время.

Однако меня буквально вышвыривает из него.

— Влад, вставай! Слышишь? — прорывается суматошный девичий голос.

Я не могу разобрать откуда он исходит. Реален ли он или я слышу его во сне.

— Я считаю до трех, если ты не проснешься, то тебе не поздоровится! Один! Два-а-а-а! Два с половиной, два с хвостиком, два кончается. Два уже на ниточке висит, на сопельке...

Дожил! На таймер в собственном доме поставили.

Что-то новенькое...

— Дядь Влад, ну вставай! Хватит уже дрыхнуть, — пищит ребятенок, легонько толкая меня в плечо, чуть ощутимей щекотки. — Мам, а может он умер?

— Пока еще нет, но на счет "три" у него есть все шансы!

Во дела!

Выходит, мне это не приснилось.

Юля с ее дочуркой и впрямь у меня дома. И эту ночь я провел с ними.

Обалдеть! Сам себе удивляюсь.

Так вот, значит, в чем кроется этот прилив сил.

Горы бы свернул, но я лишь продолжаю мять подушку, делая вид, что сплю.

Мне не терпится узнать, что будет дальше "двух на сопельке".

— Тогда, может, его заколдовала злая ведьма и он превратился в спящую красавицу? — голос Алисы совсем близко, словно она склонилась надо мной.

Кое-как сдерживаю себя, чтобы не заржать во всю мощь своих легких.

— Лис, ну какая бы ведьма его заколдовала? Мы же все время были здесь. Да ты посмотри на него, — с наигранной строгостью проговаривает Юля. — До красавицы ему далеко. По-моему, он больше похож на Шрека.

Комната заполняется звонким детским смехом и фырканьем Юли. Снова пыжиться приходится, чтобы не наполнить ее еще и утробным гоготом.

Лысый огр с зеленой рожей и с рогами вместо ушей — это сильно.

— Я не то хотела сказать. Я имела в виду спящего красавца, — не унимается девчонка.

— А до красавца ему еще дальше! — вредничает Юля в ответ.

Так и хочется ей язык показать.

 — Мам, а ты попробуй его поцеловать, — предлагает ребенок достойный вариант, я оживляюсь. — Может, тогда он проснется и превратится в рыцаря?

Классная девчушка. Смышленая. Восторгаюсь ею с того самого момента, как она развела меня на три путевки на "Мандивы". В искусстве манипулирования людьми ей нет равных.

Алиса сразу мне понравилась. Прям с первого взгляда очаровала. А уж, когда она героически вступилась за свою мать, я понял, что с этой девчушкой шутки плохи. 

Ну разве такое чудо может кому-то не понравиться?

И мысли у нее идут в верном направлении. Не то что у ее брюзгливой мамочки.

Поцелуй вне всяких сомнений привел бы меня в чувство на раз-два. А вот что насчет того, чтобы рыцарем заделаться — так в этом я сильно сомневаюсь. Над истинным благородством мне еще пахать и пахать.

В комнате тем временем прекращается возня, даже Алиса приумолкла.

На мои прикрытые веки ложится тень. Кто-то нависает надо мной. И я догадываюсь кто. Я слышу ее дыхание, направленное на мое лицо.

Неужели Юля решила в действии проверить теорию своей дочери?

Особа она весьма непредсказуемая. Как что-нибудь отчебучит — хоть стой, хоть валяйся.

Ну а вдруг меня действительно ждет пробуждающий поцелуй?

— Ну все, сам напросился! Три-и-и-и! — выпаливает она решительно.

На всякий случай я выпячиваю свои губы в ожидании безобидного поцелуя, чуть приоткрываю глаза. Но фиг мне, а не поцелуй.

Смачная пощечина, заряженная со всего размаха, оглушает меня до разрыва перепонок, после чего щеку охватывает огнем, словно на рожу вспрыснули кислоту.