Бывшие. Ты забыл нас, босс!

1. Первая встреча

— Мам, пить хочу! И жарко, — ноет Алиса, еле поспевая за мной.

— Сейчас, солнышко, потерпи немного. В офисе воды – хоть упейся, — отвечаю, стараясь не выдать одышку. А сама мысленно также мечтаю о глотке чего-нибудь... мокрого и желательно с градусом.

На плече – неподъемный баул с вещами, в руках – два пакета, и при этом я еще умудряюсь держать дочку за руку. Спасибо ушлому таксисту, решившему объехать пробку! Теперь приходится надрываться, пыхтеть и обливаться потом, чтобы не опоздать на работу. Автосалон, конечно, недалеко от остановки находится, но с таким грузом тащиться – удовольствие сомнительное.

И это еще полбеды.

Дело в том, что мы с дочкой теперь официально бездомные.

Сегодня нас выставили на улицу. Хозяйка квартиры, которую я снимала последний год, заявилась ни свет ни заря и попросила съехать, потому что нашелся покупатель. Вчера она обмолвилась о возможном переезде, но я и подумать не могла, что это случится уже сегодня. Спорить было бесполезно. Я запихнула в сумки самое необходимое, а за остальным добром вернусь, когда найду новое жилье.

Как же все это не вовремя! Лишь бы бывший муж не прознал о нашем бедственном положении. Его помощь нам даром не нужна.

— Смотри, мам, магазин! — Алиса машет ручкой в сторону супермаркета через дорогу.

— А если я опоздаю на работу? До открытия всего десять минут!

— Ну и что? — она дергает лямку сумки и смотрит на меня с умным видом. – Сегодня тебе можно все. У тебя же день рождения!

Точно. Как я могла забыть?

Да проще простого. Когда наваливаются проблемы, не до праздников. Но появляться на работе с пустыми руками в свой день рождения – как-то совсем уж неприлично. Коллектив не поймет.

— Ладно, тогда купим еще праздничный тортик! — с энтузиазмом отвечаю я, поправляя сползающую с плеча лямку.

После мучительного стояния в очереди к единственной работающей кассе я расплачиваюсь за два свежих торта, бутылку воды, эскимо и упаковку успокоительного.

Алиса довольна как слон. Моя пятилетняя дочурка умудряется на ходу уплетать шоколадное эскимо, пока оно не растаяло на палящем солнце, и тащить пакет из магазина.

— Ну вот, опоздали на целых пятнадцать минут, — с досадой констатирую я, входя в фойе автосалона, где вот уже четыре года работаю помощником директора. Если не считать генерального, я – единственная, кто работает здесь практически с самого основания. Горжусь своим постоянством и преданностью компании.

— И что теперь будет? — Алиса хлопает своими ореховыми глазками, облизывая пальцы, перепачканные пломбиром.

Господи, за какие-то пять минут вымазалась с головы до ног!

— Владислав Маркович отчитает меня по полной программе, если соизволит явиться к самому открытию, — причитаю я, живо представив его надменное лицо.

Пробираясь сквозь зону ресепшена, я ловлю на себе удивленные взгляды девчонок-администраторов. С натянутой улыбкой здороваюсь и, обогнув торговый зал и отдел кредитования, мы с Алисой спешим по лестнице на второй этаж, в офис.

— А кто такой Владислав Маркович? — интересуется Алиса.

Как бы мне хотелось сказать ей правду: "Лис, а это твой настоящий папа", но я тут же отбрасываю эту мысль.

— Он большой и злой начальник. Начальник всех начальников.

— Начальник твоего начальника? — она сводит бровки к переносице, волоча пакет с тортами по ступенькам.

Черт, и почему я не додумалась купить "Графские развалины"?

— Да, Владислав Маркович – генеральный директор. Он тут самый главный. Главнее нашего Альберта Игнатьевича. С ним нужно быть аккуратнее.

С облегчением выдыхаю, вспомнив, что кабинет моего непосредственного начальника сегодня пустует – он уехал в двухнедельную командировку. Но тут же прихожу в уныние, осознав, что все это время мне придется отчитываться перед генеральным. За четыре года работы здесь у нас было мало контактов. Все они исключительно деловые, а вот раньше…

Шесть лет назад мы встречались. Тогда он еще не был важной шишкой, но для меня он был всем: жизнью, воздухом, мечтой. Он был моим сердцебиением. Мы любили и не могли представить жизни друг без друга. По крайней мере, так думала я на тот момент.

Но однажды мое сердцебиение замедлилось. Мечты рухнули, жизнь остановилась, а воздух перестал приносить насыщение. Влад бросил меня. Без объяснений исчез в неизвестном направлении, разбив мое сердце вдребезги. Тогда я поняла, что это была не любовь. Нашу любовь можно было назвать игрой в одни ворота, ведь оказалось, что из нас двоих любила только я.

В тот злополучный день я сделала тест на беременность. Я была так счастлива и уже в красках представляла себе наше будущее.

Глядя на две полоски, дрожащими пальцами набрала его номер, полная надежды и предвкушения. Но вместо привычного "я люблю тебя" в ответ прозвучали лишь короткие гудки, а затем пришло ледяное сообщение:

"Юль, прости, но всё зашло слишком далеко. Быть с тобой из-за ребенка я не хочу. Нам нужно расстаться, а от беременности тебе лучше избавиться".

В тот миг мое сердце словно замерло. Окаменело. С тех пор оно бьется вхолостую, отсчитывая удары безжизненно и глухо.

2. День — дребедень

Пять минут у меня уходит на то, чтобы перенести вещи из кабинета в приемную к Владимиру Марковичу, где сиротливо пустует рабочее место Лидочки. Еще четыре – на то, чтобы хоть немного прибрать стол и найти укромный уголок для Алисы. Последнюю минуту я трачу на безмолвную мольбу о помощи, отправляя подруге отчаянный сигнал SOS.

Мы с Настей всегда выручали друг друга, когда кто-то из нас попадал в паршивую ситуацию. А а я как раз попала в ситуацию паршивей некуда.

— Мам, а где тут углы? Почему их здесь нет? — Алиса с неподдельным удивлением оглядывает помещение.

— Потому что офис Владислава Марковича круглый, вот такая причудливая планировка. Не ожидала? — негромко хихикаю, протирая салфеткой поверхность стола и трубку цифрового рабочего телефона.

Устроившись в кресле, я ввожу на компьютере пароль, вхожу в свою учетку, а затем мысленно готовлю себя к бесконечному потоку телефонных разговоров и распоряжениям вышестоящего руководства.

— Наверное, сложно поставить в угол того, кто провинился, в месте, где нет совсем нет углов, — задумчиво подмечает дочка, уже освоившись на новом месте.

Шутки шутками, но если Владислав Маркович захочет, он и в открытом космосе умудрится найти угол.

После пары утомительных рабочих звонков я замечаю, что Алиса откровенно скучает. Сидит в уголочке, подперев щеку кулачком, смотрит на опостылевшую куклу и так тяжело вздыхает, что сердце щемит.

А ведь я предупреждала ее, что кроме рисования, здесь особо нечем заняться, но вредный генеральный лишил ее и этого развлечения.

Недолго думая, я достаю из сумки свой телефон и отключаю на нем блокировку экрана.

— Держи, Лис. Если хочешь, можешь пойти поиграть в переговорную, там места много. Только не отвечай на звонки, умоляю, — строго наказываю я, зная ее непоседливый нрав.

Лицо Алисы расцветает от радости, и она, подпрыгивая, убегает в переговорную и плотно прикрывает за собой дверь.

А я решаю переодеть испачканную блузку. Благо, вещей в моей сумке – целый гардероб.

Опустившись на корточки, я начинаю рыться в поисках немнущегося черного жакета, и в этот самый момент откуда-то сверху доносится неестественное покашливание.

Я резко выныриваю из-под стола.

Да чтоб меня!

Передо мной стоит Владислав Маркович собственной персоной. А я вдруг чувствую себя школьницей, застигнутой за чем-то постыдным.

Его взгляд задерживается на скомканном жакете, я тут же прячу его за спину. Генеральный качает головой, словно увидел в этом что-то предосудительное.

— Вижу, вы уже осваиваетесь? Что ж, отлично! — Влад достает из кармана пиджака визитку и с важным видом кладет на стол. — Позвоните в "Глобэкс Банк" и запросите необходимые документы для составления агентского договора. И еще пригласите представителей банка на презентацию. Желательно в ближайшее время.

— Будет сделано, — киваю я, натянув на лицо дежурную улыбку.

Повесив жакет на спинку кресла, я тут же хватаю трубку и принимаюсь набирать номер, указанный на визитке. Генеральный же продолжает стоять над душой. Не уходит. Косится на дверь переговорной, а там Алиса в голос хохочет.

— Что-нибудь еще? — я звонко переключаю его внимание на себя.

— Я стесняюсь спросить, а ваша дочь планирует провести здесь целый день? — в его голосе звучит неприкрытая претензия.

Трубка вываливается из руки, мне приходится даже сбросить вызов.

Всего одной фразой он приводит меня в ярость.

А ведь можно было избежать этой неловкой ситуации, если бы я просто взяла отпуск за свой счет на недельку-другую, пока все не утрясется.

Я сглатываю тугой ком, застрявший в горле, не решаясь взглянуть боссу в глаза и увидеть в них равнодушие и отсутствие даже намека на сочувствие.

— Я же говорила вам, у нас проблемы с жильем. Да и сегодня все пошло наперекосяк, а так Алиса ходит в садик. Она вам мешает?

— Не мне. Она будет отвлекать вас от работы.

— Моя подруга должна помочь мне с этим вопросом. Я жду ее звонка. Она заберет Алису, можете не переживать.

Недовольно цокнув, Влад гордой походкой удаляется в свой кабинет. Но где-то в глубине моей души появляется робкая надежда: а вдруг он все-таки вошел в мое положение, просто его скверный характер не позволил признать это вслух?

Вообще-то, он не всегда был таким брюзгой.

Обычно за всю рабочую неделю мы обмениваемся лишь парой дежурных фраз. Основной град недовольства обрушивается на Лидочку и Альберта Игнатьевича. А ввиду их отсутствия я стала следующей мишенью в этом списке.

Ничего страшного. Наберусь терпения и постараюсь игнорировать его закидоны.

***

Уже во второй половине дня на рабочий телефон приходит странный звонок с не менее странного номера.

— Компания "Премиум-Авто", слушаю вас.

— Добрый вечер, могу ли я переговорить с Владиславом? — спрашивают чуть хрипловатым и надтреснутым голосом, который выдает в звонившем мужчину в достаточно почтенном возрасте.

3. Допрос с пристрастием, или Сообщение длиною в шесть лет

— Ну-с, я слушаю тебя внимательно, — Настя решительно идет на абордаж.

Включив режим матерого следователя, она ставит на кухонный стол скромный, но многообещающий набор для допроса: вазочку с "праздничными" печенюшками и две кружки чая с лимоном

Подруга устраивается напротив, хитро сует мне в рот песочный кренделек – эдакая затравка для исповеди – и выжидающе взирает на меня своими пронзительно-синими глазами, словно рентгеном просвечивая.

Я медленно, нарочито медленно жую. Тяну время, как могу.

Ох, чую, несдобровать мне. Сейчас она всю душу из меня вывернет, не оставив ни единого темного уголка.

На первом курсе мы частенько устраивали вечера тотальной головомойки и добротной взбучки. За очередным обсуждением жизненно важных вопросов мы поддерживали друг друга, иногда осуждали, читали нотации и даже ссорились до хрипоты из-за малейших расхождений во мнениях.

Правда, вместо лимонного чая напитки порой бывали куда погорячее, но одно оставалось неизменным – что бы ни случилось, мы всегда оставались лучшими подругами. Если проблемы, то общие, радость – одна на двоих и практически зеркальные судьбы.

У Насти тоже должна была родиться дочь от одного наглого мажора, но кое-что произошло, после чего она еще долгое время приходила в себя. А, справившись с горем, она стала гораздо сильнее духом. Беда закалила ее. Уже ничто не сломит мою подругу.

Свои переживания она привыкла прятать под краской для волос, и по их цвету можно даже определить, что творится у нее на душе. И, судя по тому, что вчера она перекрасилась в розовый, то, скорее всего, она встретила кого-то.

Но это не точно.

— Да что тут слушать? Это всего-навсего временные трудности, — уклончиво отвечаю, опустив взгляд в кружку. — И не такое проходили.

— Нет, я про другое! Я про твоего гада-Влада… чтоб ему на Пасху яйца разбили!

Я резко вскидываю голову и выпаливаю возмущенно:

— Что? Он не мой!

Едва ли чаем не захлебываюсь, а кренделек встает поперек горла.

Настя отпивает большой глоток и, ничуть не скрывая ядовитой ухмылки, поддакивает.

— Угу-угу… Он был сегодня в офисе? Это из-за него у тебя вместо лица пешеходная дорожка? Просто такое чувство, будто по тебе целая толпа прошлась. Уж больно ты помята.

Ну все. Сейчас точно начнется допрос с пристрастием. Мне уже никак его не избежать.

Именно поэтому Настя решила по-быстрому спровадить Алису спать. Чтобы залезть мне под кожу и своими цепкими щупальцами вытащить наружу все мои тщательно скрываемые переживания.

Голова пухнет.

Я же не хотела заострять на этом внимание.

Как-то же я продержалась четыре года, работая бок о бок с человеком, который сначала вознес меня до небес, а потом сбросил в пропасть, давая вдребезги разбиться о суровую реальность. Но стоило мне допустить мимолетную встречу Алисы с ним, как рассыпалось в пыль все то, что я склеивала годами.

И кошки теперь скребут в душе, издирая острыми когтями то, что осталось от моего многострадального сердца. И голос внутри отчаянно взывает о том, что неправильно было молчать… О том, что нужно было поставить Влада перед фактом, невзирая на прошлые обиды, собственную гордость и его ледяное равнодушие ко мне.

А сейчас уже поздно. Момент безвозвратно упущен, и время вспять не повернуть.

— Влад был сегодня на работе, да, — киваю безрадостно и нагло вру: — Но он никак непричастен к тому, что у меня нет настроения.

Настя прищуривается. Отодвигает в сторону кружку и наваливается грудью на край стола, словно собираясь раздавить меня своим пристальным взглядом.

— Получается, он видел Алису, так?

— Видел, — тяжко вздыхаю. — Сегодня он впервые увидел ее вблизи. Он смотрел на нее… как я сейчас на тебя смотрю.

— И?

— И ничего, — жму плечами, отчего Настя шлепает ладонью по столу.

— Скотобаза!

Она вскакивает на ноги, достает из верхнего шкафчика бутылку травяной настойки. Плеснув пару капель в свою кружку, подруга залпом допивает остатки чая и садится обратно.

— Неужели у него даже в мыслях не промелькнуло, что Алиса может быть его дочь? Это же очевидно! — в гневе она жестикулирует руками, а я шикаю на нее, намекая на то, что дочь может услышать. И Настя уже шепотом продолжает свою гневную тираду: — Поражаюсь тому, какие нынче мужики тупоголовые пошли. Это же простая арифметика, по срокам ведь все идеально сходится.

— Больше, чем уверена, Влад даже не помнит, что когда-то мы были вместе. И вообще, ты не думала, что у него есть девушка? Мне кажется, есть и даже не одна!

— Пока нет колечка, нет и человечка, а значит, нет никаких поводов для беспокойств! — поигрывая бровями, Настя постукивает указательным пальцем по безымянному. — Чужого нам не надо! Но свое надо брать, чье бы оно ни было.

— Насть! — протягиваю, на что подруга цыкает.

— Я восхищаюсь твоей выдержкой, — в открытую продолжает иронизировать, забросив ногу на ногу. — Почти каждый день видеть бывшего, отца своего ребенка и молчать в тряпочку. Но всему когда-то приходит конец. Рано или поздно он сам все поймет. Должен! Стоит только намекнуть. Как вариант, подбросить ему на стол свидетельство о рождении Алисы Владиславовны.

4. Просьба

В приемную я вхожу одна из последних — за пару минут до открытия салона.

И что я вижу?

Ключ от квартиры генерального так и лежит на моем столе, а его самого в офисе нет.

Взбодрившись кофе, я меняю воду в вазе с цветами. Надеваю очки и приступаю к своим обязанностям: обзвон партнеров, рассылка приглашений на презентацию, ответы на нескончаемый поток писем.

Уже ближе к полудню мне звонит Настя и предлагает вместе пообедать в местной кафешке.

"Спускайся, мы Алиской ждем тебя на парковке".

Прочитав сообщение, я сворачиваю рабочую сессию, вешаю сумочку на плечо. Уже несусь из приемной как ошалелая, как вдруг из-за угла на меня бульдозером напирает доставщик с огромным букетом алых роз. Проходу мне не дает. Но пахнет от него совсем не цветами, а чем-то знакомым, пьянящим....

Я отхожу в сторонку, чтобы пропустить молодого человека, а это оказывается никакой не доставщик.

Лицо Владислава Марковича показывается из-за сотен бутонов и неведомая сила пригвождает меня к полу, после чего следует короткая немая сцена.

— Вы-то как раз мне и нужны! — приветливо выдает он после неловкой заминки, переступает порог приемной.

— Цветы нужно кому-то отправить? — заикаясь, спрашиваю.

Влад проходит к моему столу, опускается на корточки и ставит букет в ведро, накрывая им букет, подаренный коллегами.

Он энергично поднимается во весь рост, разворачивается ко мне лицом и с серьезным видом ставит меня в затруднительное положение:

— Нет, зачем? Это вам.

— От кого? — недоумеваю.

Я поглядываю то на шикарный букет, то на генерального. Штурмую свои мысли.

Это происходит взаправду? Просто цветов в таком объеме мне сроду никто не дарил, а на горизонте нет никого кто бы мог так расщедриться.

— От меня, от кого же еще! — Влад отправляет меня в нокаут, понижая голос до вибрации и ускоряя скорость кровотока.

"А почему тогда не белые?" — хочется следом поинтересоваться, ведь это он привил мне любовь к этим цветам, но мало того, что у меня язык напрочь онемел, так я еще повергнута в шок. Вообще ничего не соображаю.

— Эм-м, с-с-спасибо. Очень красивый букет, — кое-как получается вымолвить, во рту настоящая пустыня, а вместо мозгов — одинокое перекати-поле, гонимое ветром туда-сюда.

Пользуясь моим временным замешательством, Влад приближается ко мне. Он снимает с плеча мою сумку, на стол ее ставит, а потом деликатно кладет ладонь на мою талию и ведет меня в сторону своего кабинета.

— Пройдемте, мне нужно с вами кое о чем переговорить.

— Сейчас? Я не могу. Меня ждут. Я на обед собиралась, — опомнившись, я отшатываюсь от Влада, а он только сильнее пережимает рукой мою талию. Вздохнуть не дает.

— Это ненадолго. Вы сможете пойти на обед сразу после нашего разговора. Более того, я могу дать вам отгул на весь день.

Что на него нашло? И что это у него на лице? Улыбка? Быть того не может.

Он закрывается и, снимая на ходу пиджак, проходит за свой стол. В кожаном кресле устраивается.

— Юлия Андреевна, будьте добры, присядьте, пожалуйста, — велит он, указав на кресло напротив. — У меня к вам серьезный разговор.

Мне требуется пару секунд, чтобы удостовериться, что я не брежу.

Просто обычно этот мужчина сварлив и придирчив, а тут и цветы с утра пораньше преподнес и в одном предложении упомянул сразу и "будьте добры", и "пожалуйста".

Если еще "спасибо" и "на здоровье" скажет, то точно усомнюсь в своей адекватности.

Подчинившись, я присаживаюсь на краешек кресла. А мысленно нахожусь на низком старте на случай, если надо будет по-быстрому улизнуть из кабинета Владислава Марковича.

Я расправляю несуществующие складки на своей юбке. Тяжко вздохнув, жду. Чего — не знаю.

Чует сердечко, сейчас босс выдаст такое, после чего мне придется собирать свои пожитки и выгружать из архива старое резюме.

Но я вроде бы нигде не проштрафилась, за что меня можно было вздрючить.

Генеральный с задумчивым видом разглядывает улицу из панорамного окна, восседая в кресле. Двумя пальцами ослабляет узел своего галстука, пальцами другой руки барабанит по столешнице ритм, сравнимый с похоронным маршем.

Как символично...

А то сотни моих нервных клеток он уже убил тем, что нарочно держит меня в нервном напряжении.

Я неестественно прочищаю горло.

Моргнув, босс резко переводит на меня свой проникновенный взгляд. Эти глаза раньше были похожи на ночное небо в лунном свете, а последние четыре года напоминают мне лишь два обуглившихся "ничего".

— Значит, так, — начинает он, отбрасывая всякие предисловия. Кладет руки на стол, сплетая длинные пальцы в замок, и в этот момент кажется, будто он держит в руках нити какой-то сложной, запутанной истории. — Вчера отец решил вспомнить обо мне. Пять лет назад мы разругались вдрызг из-за пустяковых разногласий о моем прошлом и будущем, но сейчас не об этом, — раздраженно бросает он, и я замираю, ожидая, когда же он доберется до сути. — Вчера он, представьте себе, вспомнил, что у него есть сын. Соизволил, так сказать, сделать шаг к примирению. Но, как водится, есть одно "но".

5. Папайя!

На парковке для клиентов салона Настя встречает меня с уже привычным гонором:

— Юль, колись, ты мне что-то недоговариваешь?

— Ты о чем вообще?

Я туговато соображаю. Думала, свежий воздух поможет мне собраться с мыслями, но фиг там. Стало только хуже.

После разговора с генеральным мой и без того разжиженный мозг перешел в режим автопилота. Ноги сами принесли меня сюда, и я совершенно не помню, как выбралась на улицу.

— Ты в курсе, что этот твой Владик-лимонадик ни с того ни с сего подкатил к нам минут пять назад? — подруга жужжит прямо в ухо, больно хватанув меня за предплечье.

— Вообще-то, не к нам, а ко мне! Морковыч хотел поговорить со мной, — деловито поправляет ее голос Алиски, а самой дочери я почему-то не вижу.

Рядом с нами стоит полутораметровый плюшевый медведь с бантом на шее цвета спелой тыквы.

В испуге я даже отпрыгиваю от этого мохнатого монстра и зажмуриваюсь, подумав, что на фоне стресса, у меня возникли глюки.

Лишь встряхнув головой и хорошенько присмотревшись, я замечаю, что дочь обнимает игрушку, которая больше и шире ее раза в два.

Счастливая. Светится вся, ослепляя лучезарной улыбкой похлеще солнца, а взгляд такой хитрющий, словно замышляет заговор.

Тем временем подружка моя мечет громы и молнии, которые рикошетят прямо в меня.

— Он случайно не того? — спрашивает Настя, складывая руки на груди.

— Кого? — моргаю я.

Она наклоняется ко мне и сквозь зубы тихо проговаривает:

— Не извращенец ли он часом?

Через все тело словно электрический разряд пропустили. Звездануло так, что я отшатываюсь от Насти и обалдело выкатываю глаза.

— Ты с ума совсем сошла?! — пискнув, я кручу у виска. — Как тебе в голову могло такое прийти?

Настя фыркает и руками разводит в стороны.

— А откуда мне знать? Я только на минутку отвлеклась на звонок, а потом смотрю, Алиска уже с Владом у его машины трется и косолапого принимает. Шушукались они минуты две, но твоя вредная дочь ни в какую не сознается, что он ей говорил!

— Потому что я пообещала дяде Владу, что это останется между нами! Это тайна! — официальным тоном произносит Алиса, крепче стискивая руками игрушку.

На такую реплику Настя задирает вверх голову и заходится смехом на всю округу.

— Дядя? Алиса, никакой он тебе не дядя! Это же твой пап...

Я на рефлексе вскидываю руку. Бросаюсь на подругу, едва ли не выпрыгивая из туфель, и суетливо прижимаю к ее неконтролируемому рту свою ладонь, пока она не сболтнула ничего лишнего.

— Паа-а-пайя! — отчаянно выкрикиваю я, как подбитая курица.

— Папайя? Дядя Влад — папайя? — нахмурившись, дочь зыркает на нас снизу вверх как на умалишенных.

Натянуто улыбнувшись, я не придумываю ничего лучше, чем забрать у нее плюшевую игрушку, которая оказывается к тому же еще и тяжелой.

Ну Влад! Нашел чем уважить мою дочь... С козырей сразу пошел.

— Нет! Эм-м.. назовем мишку "Папайей"! У него и бант в цвет! Правда же классно? — кое-как выкрутившись, я взваливаю медведя на плечо, бросаю сердитый взгляд на пришибленную Настю и сквозь зубы цежу: — А с тобой я потом поговорю!

— Мама, ну какая папайя? Это ж цвет морковки! — Лисичка делает мне замечание, указав на бантик. — "Морковычем" и назовем! В честь дяди Влада!

Я скоро свихнусь, вне всяких сомнений...

Я не рассказала Насте о сути нашего с Владом соглашения.

Лучше ей не знать всех подробностей, иначе та порвет моего босса на британский флаг, узнав, что нас теперь скрепляет договор. Я ограничилась лишь легендой о том, что он на добровольных началах решил оказать нам помощь с жильем. По факту так и получается — жилье взамен на просьбу.

В глазах моей подруги Влад значительно продвинулся в рейтинге “потенциальных отцов" для Алисы. Теперь он представляет собой благородного рыцаря в блестящих доспехах, а в моих же глазах он как был эгоистом, так эгоистом и остался. Как был чудаком на букву "м", им и остается по сей день...

Как у него только язык повернулся — предложить подобное той, которая грезила мечтами создать с ним большую и дружную семью.

Мечта идиота сбылась, только вот с опозданием, небольшой погрешностью в виде договора о неразглашении и быстротечностью, ведь через каких-то пару дней наша мнимая семейная идиллия обратится в пыль...

После обеда мы загружаем "Марковыча" в Настину машину. Подруга уезжает по своим делам, а мы с Алисой возвращаемся в офис, где царит непривычная тишина.

— Дочь, так и о чем ты разговаривала с Владиславом Марковичем? — выпытываю я, искоса поглядывая на дверь, за которой скрывается генеральный директор.

Алиса увлечена разглядыванием подаренного им букета. Склонившись над ведром, она нюхает прекрасные бутоны.

— Он спрашивал, участвовала ли я в садике в сценках.

— А ты что ответила?

6. Подготовка перед притворством

А Влад хорошо подготовился. Он уже все распланировал, просчитал. Хитрец заранее знал, что я соглашусь на все его условия.

Почему? Да потому что в его машине заблаговременно было установлено детское кресло, в котором сейчас сидит Алиса.

Я, конечно, подозревала, что не отличаюсь особой эксцентричностью, но не думала, что настолько уж предсказуема.

Всю дорогу мы едем молча. Алиса, сидя сзади нас, тоже не подает никаких звуков. Притаилась или снова что-то замышляет.

Тишина давит на меня, стены консервной банки с каждым километром сужаются.

Нервишки шалят, как перед защитой диплома.

Это все Влад виноват. Мне не по себе находиться рядом с ним. Ехать в его машине, в его дом… Это пытка...

Я то и дело ощущаю на своем лице его прожигающий взгляд, но всячески делаю вид, что отстраненно любуюсь ускользающими пейзажами за окном. И только спустя двадцать минут мы въезжаем на территорию поселка "Элитного", предварительно пройдя зону контрольно-пропускного пункта.

Мысленно смеюсь. А я ведь подозревала, что он обитает в месте, куда такой простолюдинке, как я, вход воспрещен, разве что проездом или по дурацкой авантюре.

Впрочем, где еще мог пустить корни молодой миллионер, как не в этом заповеднике для толстосумов?

Вскоре Влад сворачивает в переулок и останавливается напротив пафосного дома, построенного по самым современным технологиям. Стекла в нем больше, чем стен, и в голове невольно возникают ассоциации с гигантским аквариумом или выставочным центром.

Качаю головой, закрываю глаза и откидываюсь на подголовник. Дышу глубоко и часто, пальцами вцепившись в кожаную обивку сиденья.

Господи, сегодняшний день еще вчера не задался.... Под чем я только подписалась...

Когда я открываю глаза, мы уже стоим в гараже, который по своим размерам превосходит мою скромную съемную квартирку.

— Ну вот мы и дома, — произносит Влад, обернувшись к Алисе. — Предупреждаю, жилых комнат всего две, так что лучше бежать и занимать любую, какая понравится.

— Мам, а давай наперегонки! — с искренним энтузиазмом предлагает дочь, освобождаясь от ремней безопасности.

Ничего ответить не успеваю.

Сиганув из машины, Алиса мчится к двери, словно точно знает, что через нее можно попасть внутрь дома.

Влад с растущей улыбкой на губах провожает ее взглядом, пока она не скрывается за дверью.

В машине остаемся только мы вдвоем.

Сумрак повисает над нами, воздух накаляется. С каждым вздохом только волнительней становится.

Ладони потеют, взгляд мой мечется из стороны в сторону. Я нервно закусываю нижнюю губу и чувствую, как по позвоночнику ползет неприятная дрожь.

Как мне вести себя рядом с ним? Могу ли я заговорить о нашем прошлом? Что вообще он ждет от меня?

Надо было обо всем договориться на берегу…

Странно, вроде взрослая женщина, а чувствую себя наивной девчонкой, оказавшейся рядом с объектом своего обожания.

И ощущения накрывают непонятные, словно я ослушалась маму и намереваюсь сделать то, после чего девочки обычно становятся женщинами.

В нашем договоре же нет ничего предосудительного. Мы два взрослых, относительно вменяемых человека, решивших извлечь выгоду из ситуации. Договор ни к чему не обязывает.

Это настоящий брак подразумевает интим, поцелуи, общую постель и все такое прочее, а фиктивный брак – это лишь фикция. Мы будем притворяться, только и всего…

Ну и что с того, что каких-то шесть лет назад Влад видел меня голенькой чаще, чем завтракал? Ну и что, что порой мы не вылезали из постели сутками напролет…

Это было шесть лет назад, а сейчас все совершенно иначе.

В данном случае от меня зависит многое. На кону репутация Влада, и он это прекрасно понимает. Поэтому не позволит себе ни малейшей вольности, будет паинькой, лишь бы не предстать в глазах отца посмешищем.

Боковым зрением я ловлю, как генеральный разворачивается ко мне всем корпусом, и кожа кресла протестующе скрипит.

Я подаюсь назад, когда он небрежно забрасывает руку на подголовник моего сиденья и в открытую начинает изучать меня. Долгим, немигающим взглядом, от которого, кажется, время замирает.

Он ждет чего-то? Каких-то слов? Или сам собирается что-то сказать?

Решаюсь встретиться с его глазами. В полумраке салона они кажутся бездонными воронками, затягивающими в зловещую бездну и не сулящими ничего хорошего.

Невозмутимое лицо Влада оказывается так близко, неприлично близко, что я ощущаю тепло его дыхания на своей коже. Несправедливо длинные ресницы, острые, с изломом, русые брови, ухоженная щетина на мужественной челюсти, смуглая кожа, широкие плечи, сильные руки с набухшим рисунком вен….

Когда-то это сводило меня с ума, а сейчас вызывает лишь болезненный укол в сердце и сквозящий холод в том месте, где раньше струилось привычное тепло. Так бывает, когда понимаешь, что это давно уже не твое. Не то, от чего можно терять голову. Этого ничтожно мало.

7. Опробовать на практике

Мы с Владом оказались в одинаково равном положении, где нет четкого разделения на правых и неправых. Где нам одинаково паршиво буквально от всего: от бессмысленных фраз, от непреднамеренных действий, за которыми не угадаешь, что скрывается.

Еще какое-то время он переминается с ноги на ногу. Выглядит ну максимально смехотворно.

Чтобы не нагнетать обстановку, он оставляет нас в своей спальне, буркнув, что ему необходимо сделать пару срочных звонков. Пожалуй, это единственное разумное решение за последние сутки.

Так как вещей у нас нет, а следовательно, заниматься обустройством быта тоже смысла нет, я ненадолго залипаю в телевизор.

Безделье быстро наскучивает, и тогда я занимаю себя сменой постельного белья, после чего достаю из-под кровати красные труселя и оставляю Алису.

Пока она смотрит мультики на плазме, я отправляюсь осмотреть владения, которые станут нашим временным пристанищем.

Тщательно исследую все углы второго этажа: комнаты, кабинет, ванную комнату. Нахожу спальню, в которой обосновался Влад, и решаю дать волю своей изобретательности.

— Уж не знаю, какие именно вещи ты хотел перенести, но я подумала, что без этого тебе точно не обойтись. Не благодари...

Я достаю из кармана непристойные трусы, напяливаю их на ночник, стоявший на прикроватной тумбе. Выравниваю по центру, чтобы отверстие четко проделось на лампочку. Отряхиваю руки, кривлюсь своему отражению в зеркале и исчезаю, пока генеральный не наткнулся на мой пикантный сюрприз.

С чувством внутренней легкости я спускаюсь на первый этаж, огибаю гостиную и холл, оформленные в таком же африканском стиле, что и спальня хозяина. Далее я отправляюсь в кухню и начинаю тщательный обыск.

Сканирую взглядом каждый уголок, каждую тарелку, тщательно расставленную в шкафчиках. Заглядываю в холодильник

Но чем дольше я ищу, тем сильнее крепнет уверенность: все это – фигня. Жалкая показуха. Нас вычислят в два счета, далеко ходить не нужно.

Если у папаши Влада есть хоть капля мозгов, а я уверена, что их там предостаточно, он раскусит наш обман, едва переступив порог.

— Что притихла, женушка? Может, есть какие замечания? Говори прямо.

Помещение гостиной равномерно заполняется бархатистым тембром, способным отправить в глубокое беспамятство. Однако мой мозг уже натренирован. Он адаптировался под ситуацию. Разум с ловкостью выбирается из плена и цепляется за немыслимый хаос, где есть только я и задание, которое мне было поручено.

Влад нашел меня за созерцанием коллекции гоночных болидов и кубка, отливающего золотом, – трофея за первое место.

Странно. Никогда не слышала о его увлечении гонками, тем более об участии в них.

Встряхнувшись, выныриваю из омута задумчивости. Ставлю увесистый кубок на полку и поворачиваюсь к нему.

Судя по его влажным волосам и мокрым следам на домашних футболке и штанах, он нашел время для душа.

От былой растерянности не осталось видимых следов. Влад собран и до неприличия равнодушен внешне, но так вышло, что его спокойствие прямо пропорционально моей расчетливости.

И тут уже дело не в том, разоблачат нас или нет.

Теперь меня волнуют только финансовая составляющая. Ради наживы, ради удовлетворения собственных амбиций, я готова на все. Выдержу любое унижение, лишь бы заполучить те деньги, что Влад пообещал. Ведь больше мне рассчитывать не на что.

А на его папашу и на него самого – плевать с высокой колокольни.

— Сколько у нас есть времени до приезда гостей? — я скрещиваю руки на груди.

— Отец летит через Москву, — выдыхает, и в голосе проскальзывает неуверенность. Нервничает, значит. — Заночует в отеле, утром встретится с партнерами, а к вечеру будет здесь. В общем, сутки на все про все.

— Тогда нам нужно поспешить! Я созвонюсь с Настей, она привезет кое-какие вещи. Еще закажу доставку из нашей съемной квартиры, — засучиваю я рукава в прямом и переносном смысле, на что Влад скептически изгибает бровь. — Сюда нужны игрушки! Тонна игрушек, если на то пошло. А еще нужны фотографии, рамки и Алискины рисунки, ну и всесезонная одежда. Иначе нас раскусят.

Вижу, Влад в сомнениях, но кивает, соглашаясь.

— Покажи мне свой телефон, — говорю я с нажимом, протягивая руку, ладонью вверх.

Влад ставит меня на игнор. Недоверчиво косится на мою ладонь, затем смотрит в глаза, которые сами собой закатываются.

Как же он меня бесит! До скрежета зубовного.

— Слушай, осел, это тебе или мне нужно? — выпаливаю дерзко и всплескиваю руками, видя его незаинтересованность. У Влада рот кривится от моей бесцеремонности. — Давай начистоту. Ты совсем не похож на семейного человека. Только идиот поверит, что у такого отвратительного человека, как ты, есть семья. Да ты даже слово "семья" не можешь произнести, не поморщившись!

— Вот как? — произносит ледяным тоном.

Делает скользящий шаг навстречу.

Ага, задела. Хочет загнать меня в угол. Ну что ж, пусть знает: без боя я не сдамся!

— А на кого я похож, по-твоему?

8. Среди ночи...

Ужинаем мы с Владом порознь: он на кухне, мы с дочкой подальше от него — в гостиной.

Позднее к нам приезжает целый грузовик с вещами из съемной квартиры. И этого добра должно вполне хватить, чтобы создать иллюзию семейного очага.

За вычетом некоторых деталей вроде вроде холодильника, в котором мышь повесилась, и отсутствия принадлежностей для ванны, можно подумать, что в этом доме действительно проживает счастливая и беззаботная семья.

Далее я верчусь, как белка в колесе: делаю заказы, обустраиваю "родительскую" спальню и ванную, заполняю холодильник продуктами.

Влад же оформляет доставку и сборку детской мебели. Нанятые рабочие устанавливают ее в свободной комнате, которую Влад выделил "нашей" дочери в качестве детской на момент приезда новоиспеченного дедушки.

Счастью Алисы нет конца и края. В ее больших ореховых глазах, обрамленных темными ресницами, застыли восторг и признательность по отношению к папаше. Особенно учитывая, что эту роскошную мебель мы сможем забрать в нашу будущую квартиру, щедро обещанную Владом… пока что только на бумаге.

К полуночи суета стихает. Алиска засыпает, раскинувшись звездочкой на кровати. Я, приняв душ и надев выцветшую пижаму, развешиваю наши вещи в гардеробной, а затем направляюсь в детскую с последней инспекцией.

Там я создаю уютный уголок, расставляю игрушки Лисички, развешиваю её рисунки и фотографии, тщательно отредактированные Владом в фотошопе.

А он хорошо над ними потрудился. Качественно. И не скажешь, что это подделка. Впрочем, как и все в этом доме.

Взяв с полочки одну такую фотографию, я на миг теряю связь с реальностью. Мысли переносит меня куда-то в параллельную вселенную.

А куда же еще?

Ведь только в параллельном измерении у нас могло быть совместное будущее. Прекрасное будущее. Одно на троих.

Я неосознанно провожу пальцем по изображению Влада, с трепетом смотрящего на меня. Ощущаю электрический импульс, проходящий сквозь тело, как при прыжке в неизвестность. Тягучий сгусток энергии движется по моим венам и концентрируется в области грудной клетки, разнося по телу тепло и приводя меня к гармонии.

Но постепенно его улыбчивое лицо становится нечетким и мутным, словно оно мистическим образом испаряется со снимка, потому что на самом деле на нем его быть не должно….

И только потом я понимаю, что это слезы застилают глаза.

Дикость какая...

Ну уж нет. Он недостоин этого. Ни одна слезинка не прольется из моих глаз из-за этого негодяя.

Утираю влагу с ресниц, ставлю фотографию на полочку и выключаю в комнате свет. На цыпочках иду по темному коридору, надеясь не встретить Влада.

Он уже давненько не попадался мне на глаза. С тех самых пор, как привезли доставку.

Оно и к лучшему. Мне нужно восстановить силы, собраться с мыслями, иначе весь наш план полетит к чертям собачьим.

Войдя в спальню, я на полусогнутых добираюсь до кровати. За целый день я вымоталась так, что готова уснуть прямо на ходу.

Поцеловав свое сокровище, я выключаю ночник и устраиваюсь рядышком с ней.

Стоит мне положить голову на подушку, как я моментально впадаю в состояние невесомости. Меня уносит в ту самую параллельную вселенную, где время течет медленней. Где мечты осуществляются, а незыблемое счастье представляет собой нечто обыденное и приземленное…

Но сон мой длится недолго. Посторонний шорох будит меня.

Затаив дыхание, я чувствую, как матрас прогибается под чужим весом. Шелест постельного белья и тихое посапывание доносятся с противоположного края кровати.

Резко открываю глаза. В растерянности шарю рукой рядом с собой.

Нет, это точно не Алиса устроила возню среди ночи. Она по-прежнему спит беспробудным сном.

Но вот за ней… За ней я замечаю темную фигуру, на контрасте белоснежного одеяла. И слышу, как кто-то ровно дышит.

Сначала не на шутку пугаюсь, но узнаваемый аромат парфюма, заполнивший комнату, не дает панике обрести силу.

— Ты что тут делаешь? — шепчу я, приподнимаясь на локте.

На противоположном краю кровати вздрагивают так, что каркас содрогается.

— Твою мать! — Влад переходит на ультразвук, хватаясь за сердце, словно сейчас помрет. — Я чуть того.. это… ты же...

Не даю ему договорить.

Я резко перекатываюсь на его сторону, стараясь не потревожить мирно спящую между нами Алису, и со всего размаха припечатываю ладонь к его губам. Смачный шлепок эхом проносится по комнате, после чего воцаряется тишина.

Дочь вздрагивает, носик потирает, но, слава богу, не просыпается от визгов своего папаши-идиота.

— Делаешь тут что? — повторяю я строже, а Влад лежит солдатиком и мычит мне в руку. В итоге убираю ее.

— Да ничего. Просто… по привычке зашел к себе, — говорит он виновато.

— К нам, — поправляю его.

— К вам, — соглашается тихо, но вставать с кровати и свинтить в свою новую комнату не очень-то и торопится.