Темная леди для светлого Лорда

ГЛАВА 1

Я взглянула на часы. Без двадцати семь. А это значит, что до конца пары еще десять минут. Перевожу взгляд на Лидию Петровну — преподавателя социальной психологии. Она воодушевленно что-то лепечет.

Честно стараюсь проследить за ходом ее мысли. Получается плохо. Через каждое предложение пример из долгой и насыщенной жизни нашего лектора, призванный пояснить сказанное, вот только… примеры, и сам предмет, хотя и весьма интересны сами по себе, но совершенно не пересекаются. Никогда. Первое время мы еще пытались проследить между ними связь, но сейчас уже плюнули на это безнадежное дело и просто пытаемся получить максимум полезного из потока неструктурированной информации.

Обычно, истории подобные моей, так и начинаются. Глупо, конечно. Но ничего не предвещало беды. Тьма опускалась на город. За окном завывала вьюга, а снег валил стеной. А отметка термометра застыла на минус двадцати пяти.

Тревожная картина? Нет, отнюдь. Меньше всего я боюсь идти в общежитие вечерами, подобными этому. Ну, подумайте сами. Кто бродит по улицам в такую погоду?  Все, кто могут, дома сидят, а остальные стараются к ним как можно скорее присоединиться. Юг, все-таки. Мы к морозам не привыкли.

Но я, кажется, забыла представиться. Прошу прощения.

Студентка педфака и будущий педагог-психолог Романова Никанория Васильевна. Да-да, знаю, то еще имечко. Это папина идея была — в честь дедушки меня назвать. Я в детстве на него дулась, не понимала: как же можно было так над единственным ребенком поиздеваться? Но только до тех пор, пока не узнала, что моя мама в то время увлекалась индийским кино и мексиканскими сериалами. Она мне как-то рассказала, что выбирала между Индирой, Рией, Камиллой и Эммой.

Так что за Никанорию я отцу даже благодарна. Правда, я свое полное имя не очень люблю и предпочитаю сокращение Нора. Стильно. Коротко и со вкусом. А всякие «Никочки-Никули» терпеть не могу. Хоть иногда и приходится. Родителям позволяется больше, чем остальным. Любимой маме даже «Никушку» простить можно. Но только ей.

Так вот, ничего не предвещало беды. Прозвенел звонок. Мы вышли из аудитории, спустились с третьего на первый этаж. Взяли в гардеробе свои куртки. Я надела пуховик, натянула шапку и шагнула в ночь. Хотя, на самом деле был только вечер. Но в декабре хоть семь, хоть двенадцать… все одно — темень, да фонари горят, если они есть, конечно.

Хотите посмеяться? От универа до общежития метров семьсот и ни одного фонаря. Недавно в маршрутке прочитала: «Пять минут страха, и вы дома». Здесь так же. И не то, чтобы я такая уж трусиха. Нет. Эмансипированная девушка, способная за себя постоять. Ну, не было у меня братьев, чтобы защищали, холили, лелеяли. Пришлось даже на карате походить годик, правда, давно это было, но в случае чего любому могу дать отпор. Летом на меня, ни то гот, ни то панк за эмо принял. Дернул же черт надеть топик цвета взбесившейся фуксии под черные капри, притом, что я челку месяц не стригла. Так бедняга до сих пор заикается. А нечего ко мне было приставать. Повалила его на землю, скрутила руки за спиной (Это меня сосед Димка научил. Давно еще. Мне тогда лет тринадцать было. Потому что нельзя хорошеньким девчонкам при виде таких вот отморозков глазками хлопать, да в обмороки падать. Кончается плохо). И прочитала я ему получасовую лекцию на тему: «Не поднимай руку на ближнего своего, если на своих ногах уйти хочешь! Одумайся! Раскайся! И вообще, все люди — братья». Тот парень человеколюбием, к сожалению, не воспылал, но, говорят, от эмо теперь шарахается, как черт от ладана. И всем рассказывает, что на самом деле они стра-а-ашные, злые и вообще под кроликов только мимикрируют, чтобы захватить мир. С чего он мир приплел, я так и не поняла. Ну, да ладно.

Но я отвлеклась…

Ночь. Снег. Ветер. И улица разбитых фонарей…

Сразу как-то покидать порог моего учебного заведения резко перехотелось, но что поделаешь? Первые четыре минуты все было спокойно, а затем от стены отделилась тень и за моей спиной послышались тихие шаги. Слишком тихие, для человека, который идет по своим делам.

 С трудом подавив приступ паники. Я слегка ускорила шаг. Преследователь пока не приближался. От другого дома отделилась еще одна тень и пошла мне на встречу. Ну, все…если против одного у меня еще шанс был. А против двух нет ни малейшего. Тот, что сзади в два шага преодолел расстояние между нами и схватил за руку. У меня все похолодело.

— Эй, Фарс, Какими судьбами? — спросил второй, прогулочным шагом подходя к нам.

— Отвали, Бажен, — прорычал бандит.

— Мне тут одна птичка напела, будто бы ты последних мозгов лишился. Нет, ты не подумай, за нормального тебя никто и никогда не держал, но все же... терпели. Пусть психопат, но закон пока не нарушил. Ты бы отпустил девочку. Детей трогать нельзя. Убери от нее руки. Сделаешь, как я говорю, разойдемся миром, нет — пеняй на себя.

— Она моя.

— Э нет, — усмехнулся мой защитник. — Так не пойдет

— Я охотился, выжидал, — прорычал мужчина за моей спиной.

— Меня это не колышет.

— Сам хочешь ее убить?

— Не хочу, — спокойно ответил тот, кого назвали Баженом. — Ты безумен, Фарс. Мы не можем убивать их! Это преступление, за которое тебя покарают свои же. Тронешь ее хоть пальцем, на тебя откроют охоту. Все, а не только Ветра.

— А мне наплевать. Я ее все равно убью. Медленно.

Мне стало совсем уж плохо. Ноги готовы были вот-вот подкоситься. Я в руках маньяка.

— Не бойся, — шепнул мне парень. — А ты Фарс, отпусти ее. Иначе я разорву тебя в клочья, и ничего мне за это не будет.

— Меня? Своего брата?

— Ты мне не брат! И такие как ты, тоже. У тебя есть шанс отпустить ее или попытаться убить. Но в любом случае ты умрешь. Я просто даю тебе шанс самому уйти от безумия, сохранив хоть остатки чести. Наши предки клялись защищать их. И мы должны исполнять эту клятву.

Глава 2

Парень покрутил трубку в руках пару секунд, словно бы раздумывая: что с ней делать? А потом кинул ее через полкомнаты блондину. Я уже попрощалась с хорошей вещью. Нет, ронять мне ее уже приходилось, но бросаться гаджетами я привычки не имела. И вообще, к движимому имуществу, особенно чужому, нужно относиться бережно. Вдруг сломается? Кто мне тогда новый купит? Уж явно не этот вандал. А у меня там, между прочим, все номера. Причем, записаны именно в телефоне, а не на сим-карте.

Но Лорд легко поймал метательный снаряд. И несколько наиграно-иронично вздернул левую бровь, переведя взгляд с моей персоны на приятеля.

— Ты у нас самый обаятельный, — ухмыльнулся Бажен. — У тебя лучше получится. Я с женщинами разговаривать не умею.

Светловолосый лишь укоризненно покачал головой. И тут до меня дошло, что этот ненормальный сейчас действительно позвонит моей маме и наплетет неизвестно чего. А у нее ненервная система, хоть и крепкая, но испытывать ее на прочность у меня нет ни малейшего желания. Еще и потому что она сразу же к папе побежит. А отец у меня военный. И шуток не понимает. Особенно если это касается его ненаглядных девочек, в смысле, меня и мамы. С него станется за час всю полицию города на уши поставить. И то, что он сейчас служит в части, которая от места моей учебы находится очень и очень далеко, для него не проблема.

В общем, если этот ненормальный хоть слово мамочке скажет, через полчаса в их квартиру постучится отряд особого назначения. Поэтому я рванулась к Лорду, чтобы отобрать телефон. Вот только мое запястье перехватил и потянул на себя темненький. И не знаю, как, но я оказалась сидящей на его коленях. И это было так… странно. Сердце заколотилось, как бешеное, в лицо бросилась краска, а по всему телу заплясали огненные бабочки. Бажен выглядел тоже несколько… выбитым из равновесия. Тяжелое дыхание, как будто он только что пару километров пробежал. Потемневшие почти до черноты глаза. Жесткая линия губ. Его лицо так близко. Стоит мне немного наклониться, или ему податься навстречу…

— Добрый вечер, — жизнерадостно гаркнул в трубку забытый мною блондин. — Меня зовут Антон Славский.

В какую-то долю секунды вскакиваю на ноги. Благо меня больше никто не удерживает. Но сдвинуться с места почему-то не могу.

— Добрый вечер, — опасливо отвечает мама.

Я слышу ее голос также отчетливо, как если бы стояла рядом. Наверное, динамик барахлить начал. А может это стресс на меня так действует. Все чувства обостряются.

— Вы ведь Ижен? Я правильно понимаю?

— Да. Что-то случилось с моей дочерью? — в голосе мамы прорезаются тревожные нотки. — Но я же чувствую, что она в безопасности!

— Не переживайте. Она действительно в безопасности. И не пострадала. Но на нее напал отступник из оборотней.

— Где она?

— С Ветром в гляделки играет. Поговорите с ней, пожалуйста. Нора не понимает, какая опасность ей угрожает. Мы согласны ее защищать. Но она не верит нам. Она, вообще, в нас не верит. Я не понимаю, зачем нужно было скрывать это от нее? И почему она до сих пор не инициирована?

— У нас свои законы, — резко одернула она его. — Мы не человеческие маги. Она не знала, потому что ей не нужно было этого знать. Дайте ей трубку, молодой человек.

Лорд послушно передал мне телефон и плюхнулся на диван рядом с Баженом, ошеломленно глядя в пространство перед собой.

— Солнышко, с тобой все в порядке?

— Да, мам. Все хорошо. Вот только… голова кругом идет. Они мне столько всего наговорили. Ночной мир. Ведьмы. Оборотни. Ижен. Я всегда думала, что являюсь обычным человеком. А теперь вот, не знаю.

— Ника, послушай. Ты — обычный человек. Почти. Никаких особых способностей у тебя нет и не будет. По крайней мере, навредить ты никому не можешь. Да, и к ночному миру Ижен всегда относились настолько поскольку. Можно сказать, номинально числились в их рядах. Мы всегда держимся особняком.

— А что такое инициация? Мне о ней уже несколько раз за сегодня сказали.

— Это принятие сущности. Обязательное условие обретения контроля над своими силами, которых у Ижен почти нет.

— Почему тогда я эту самую инициацию не прошла.

— А кто же знает? — рассмеялась мама. — Это процесс естественный. Подталкивать его категорически запрещается. В общем, полюбишь, поймешь. А пока не забивай голову. И слушайся того Ветра, с которым в гляделки играла. Хорошо?

— Хорошо.

— Тогда, целую, котеночек. И звони нам с папой почаще. Пока.

— Пока, — кисло отвечаю и нажимаю на сброс.

Мир сошел с ума. Или с ума сошла я. Весело. Лучше бы я с ней не говорила. Так у меня осталась хотя бы иллюзия того, что все нормально. Просто на моем пути встретилась парочка ненормальных, перечитавших фентези. А так…

Мне ничего не остается делать кроме как тоже сесть на диван. Первой заводить разговор я не решилась. Поэтому решила оглядеться. А тут ничего. Достаточно уютно. И даже почти чисто. На стенах светло-голоубые обои. Серебристо-серые шифоновые занавеси на окнах. На полу пушистый палас невнятно коричневого цвета. ЖК-панель в полстены. Диван царских размеров. Журнальный столик на колесиках. Пара кресел. И письменный стол, заваленный компьютерным железом и какими-то распечатками.

Неожиданно в дверь позвонили. Открывать пошел Лорд. И через минуту в комнату ввалилась шумная полпа парней. Присмотревшись, я поняла, что на самом деле их не так много, как показалось мне на первый взгляд. Всего пятеро, если считать и блондина.

— Ой, ведьмочка! — расплылся в улыбке один из вошедших — огненно-рыжий паренек. — А ты, Лорд, говорил, что у вас есть нечего.

ГЛАВА 3

Я сначала не совсем поняла, где нахожусь. Потом вспомнила и испугалась. На меня в одно мгновение нахлынуло понимание того, в каком щекотливом положение я могла оказаться. Пытаюсь оглядеться, но в полумраке комнаты — это сделать достаточно сложно. Хотя, судя по тому, что в комнате, кроме меня никого не наблюдается, пронесло. Одежда на мне. Дверь плотно закрыта. И только за стенкой громко заорали:

— Лорд, чтоб тебя! Какого… ты гантели свои по полу разбрасываешь, культурист несчастный?!

— А какого… ты под ноги не смотришь?! И, кстати, они такие же мои, как и твои! Ты тоже ими пользуешься.

Я невольно расплылась в улыбке. А тем временем двое парней продолжили выяснение: «Чьи это, собственно, гантели? Где они должны лежать? И какой акт вандализма над ними будет совершен, если они так и будут валяться на полу».

Бажен и Антон. Такие разные. Темный и Светлый. Но все равно они казались мне братьями-близнецами. В них чувствовалось какое-то родство. Особенно, когда эта парочка вот так ругалась. Расслабленно падаю на подушку и снова уплываю в страну сновидений. Мне снятся белые волки, бегущие по заснеженной равнине, и слышится тихий плач гитары. Я просыпаюсь со слезами на глазах, а в моей памяти до сих пор звучит та музыка. Любовь, страх, боль и отчаянье, свитые воедино удивительной мелодией.

Мне казалось, что прошло не больше минуты с моего первого пробуждения. За окном уже окончательно рассвело, а за стенкой ругалось несколько парней. Громко, с пылом они спорили о том, стоит меня разбудить, или нет. Я уже говорила, что мужчины народ нелогичный? Посмеявшись над особо громкими защитниками моего покоя, встаю и одеваюсь. А потом направилась на кухню готовить мальчикам завтрак. Их почему-то стало в два раза больше, чем было вчера. Но и знакомые лица среди них мелькали. Правда, я ни одного имени не запомнила, но, думаю, они мне это простят, если я их накормлю.

На приготовление утренний трапезы, у меня ушло: около получаса, десяток яиц, три буханки хлеба, палка сервелата, и половина банки кофе. Так как на кухне все не поместились, пришлось пару раз сбегать с подносом в зал. Лорд, всякий раз, когда ловил мой взгляд, нежно улыбался. Это немного смущало и вызывало некоторое недоумение. С чего это вдруг мне оказывались такие знаки внимания? Да и не были они желанными. Блондин нравился мне значительно меньше моего сероглазого спасителя.

 Парни наперебой расхваливали мои гренки и бутерброды. А вот Бажен в мою сторону даже и не смотрел. Он сидел за письменным столом, уткнувшись в ноутбук. Я подошла к нему и положила руку на плечо. Не хватало еще, чтобы он без завтрака остался. Парень нервно дернулся, сталкивая мою руку, и сквозь зубы прошипел:

— Я занят. Отстать.

Как он при этом на меня посмотрел, вообще, отдельная история. Меня очень удивило, что я не осела кучкой пепла к его ногам? Не поняла: чего это он? Я всего лишь хотела предложить ему чашечку кофе. Меня такое «Доброе утро» озадачило. Вчера глазки строил, а сегодня волком смотрит, да еще и хамит. Что, вообще, происходит? Мир с ума сошел? Или я не что-то неправильно поняла?

 Мои размышления о том, как мне обидно прервал Лорд. Он предложил подбросить меня в универ, если я не хочу сегодня прогулять. Прогулять я хотела, но позволить себе такого не могла. Бюджетники, которые дорожили своими местами в отличие от коммерческого отделения, должны были являться на занятия хоть снег, хоть град, хоть температура минус сорок. Наш куратор принимал только одну уважительную причину для отсутствия студента на лекции — смерть, да и то, возмущался такой безалаберности. Поэтому я согласилась.

А после мой взгляд упал на Бажена. Совершенно случайно, кстати, упал. Ведь по большому счету, смотреть мне не него и не хотелось. Неубедительно, да? Но что мне еще остается? Только уверять себя, в том, что этот парень мне и не нужен вовсе. А смотрел он на меня… странно. Чуть ли не с нежность, проступающей сквозь пелену ненависти. Так человек, сидящий на строгой диете, смотрит на витрину кондитерской лавки. Секунда… и с его лица исчезло какое-либо выражение, сменившись ледяной маской полнейшего безразличия.

Тем временем Лорд торопливо глянул на часы, сокрушенно покачал головой, и, схватив за руку, потащил в прихожую. Там он помог мне надеть куртку, и мы вышли из квартиры. Я поморщилась. Мороз обжег мое лицо и руки. Это было осень неприятно. Ненавижу выходить из теплого помещения на холод. Была бы моя воля, я бы зимой вообще из квартиры нос не высовывала. Но злой куратор и приближающаяся сессия — хороший стимул. По крайней мере, стоит о них вспомнить, как мгновенно забываешь обо всем остальном. К тому же, сегодня мне повезло. Не надо даже пешком идти. Прямо перед подъездом стоял огромный черный Зверь. Я в автомобилях не слишком хорошо разбираюсь, но назвать ЭТО «машинкой» у меня язык не поворачивался.

— Садись, и поедем, — улыбнулся парень, открывая передо мной дверцу.

— А ты прогревать его не будешь? — ошеломлённо спросила, вспомнив, что папа никогда никуда не ехал, пока его «фордик» не прогреется.

— Так я уже. Пока ты эту ораву кормила. Залезай быстрее. Замерзнешь еще.

Добрались до универа мы минут за десять. И все это время Лорд пытался завести со мной непринужденную беседу, делая это так настойчиво, что не только непринужденность, но и любой намек на нее приказывал долго жить. Когда слишком уж сильно стараешься понравиться, в манере держать себя и голосе начинают проскальзывать нотки фальши и неестественного дружелюбия. Обычно меня такое поведение напрягает, и я не знаю, как вести себя с таким человеком. Но Лорд почему-то казался мне милым. С ним было легко и приятно находится. Несмотря ни на что.

— Если тебе что-то понадобится, звони. Поняла? Не думаю, конечно, что тот псих решится напасть средь бела дня, но… лучше же перестраховаться? Если заметишь что-то подозрительное, сразу набирай меня. Я сразу приеду.

ГЛАВА 4

Первая пара прошла, как почти обычно. Генерал (это прозвище нашего препода по высшей математике) строил и отчитывал опоздавших. Затем читал лекцию и орлиным взором следил за аудиторией. От него ничего не ускользало. И нарушителей общественного порядка, или тех, кого Анатолий Сергеевич считал таковыми, в конце занятия ждала публичная казнь — то есть ответ у доски. Поэтому начинали болтать у нас, отвлекаясь от активного слушания и фанатичного конспектирования, только форменные самоубийцы. Я в их число, разумеется, не входила. И даже числилась у Генерала в любимчиках.

Хотя… лучше бы он меня недолюбливал. Тем, кого этот седеющий подтянутый мужчина неопределенного возраста с взглядом снайпера и улыбкой аллигатора терпеть не мог, жилось значительно спокойнее, чем нашей «Великолепной четверке».

Но особенно весело на его лекциях приходилось мне. Потому что я —гуманитарий. А во всяких модулях, алгоритмах медианах и степенях просто тону. Но всякий раз умудряюсь выплыть. Потому что подключаю женскую логику. Да, мой аналитический инструмент был необычен. По мнению Анатолия Сергеевича с его помощью можно было скорее запутаться, чем что-то решить. Но он работал. Титаническими усилиями (и прошу заметить, без единой подсказки) я приходила-таки к правильному ответу. И то, что трехшаговый пример я развозила по всей доске, этого факта не умалял. Кстати, однажды к нам на лекцию зашел декан. Бывают у Виктора Петровича такие рейды. Чтобы ни студенты, ни преподаватели не расслаблялись. Так он у Генерала спросил, зачем он бедного ребенка (меня, то есть) заставил доказывать теорему Ферма? На что тот ему ответил, что «бедный ребенок» сам вызвался. Так сказать, параллельно решению линейного уравнения.

Остальным было проще. Перфекционистка Гелла страдала синдромом патологической отличницы и знала все. Даже то, что ей, в принципе, было не нужно. Неоправданно высокий уровень притязаний и ни капли здравого смысла. И почему достаточно умные, на первый взгляд девчонки, иногда бывают такими дурами?

А наши мальчики — Стас и Олег просто понимали. Им легко давались точные науки. И я не совсем понимала: что эта парочка забыла на факультете педагогики и психологии? Но никогда не спрашивала. Если поступили и не ушли сразу после первого курса, значит, причины у них были. А какие — не мое дело.

Кстати, любимчиков Анатолий Сергеевич выделял особо и был к нам очень внимателен. Каждый раз, доводя нас этим самым участием до предынфарктного состояния. Один только его вопрос: «Вам все понятно?» — чего стоил?! Ответишь: «Нет», — начнет объяснять весь материал заново. А еще с него станется предложить всей группе после занятий остаться. Мол, если таким талантливым студентам что-то не понятно, это не они виноваты, а он допустил педагогический промах и готов в свое личное время его устранить. Скажешь: «Да», — так он что-нибудь спросит по пройденному материалу, причем настолько каверзное, что хоть стой, хоть падай. И выкручивайся, как хочешь, чтобы и группу не подставить, и самому не подставиться.

Из аудитории мы в прямом смысле слова выползли. Наши светлые головы едва выдерживали накал страстей, разыгравшихся на паре. Генерал под конец устроил нам перекрестный опрос. А это было чем-то сродни колесованию. Моральному, конечно, но легче от этого не было. Каждый из нас чувствовал себя убитым. Все-таки грузить будущих психологов точными науками жестоко. С этим даже наши гении были согласны.

Но расслабляться было рано. Нас ждала философия. А это тоже нечто страшное. Нет, по отдельности и предмет, и преподаватель были не так уж и сложны для восприятия. И даже интересны. Но вместе рождали монстра. Мать всех наук запутанную и туманную вел человек, у которого было чувство юмора. Одна беда, у Дмитрия Николаевича оно зашкаливало. Он сыпал шутками и остротами, травил байки по собственную бытность студентом и при этом активно тараторил лекцию. Наш философ не замолкал ни на секунду. Улыбка не сходила с его лица, а обаяние… уже не спасало ситуацию.

В результате тех, кого не замучил Генерал, добил Дмитрий Николаевич. И если первая у всех ассоциировалась с допросом партизан нацистами, то вторая была похожа на экскурсию в психушку. После этого две пары у лиричной Лидии Петровны, казались нам подарком небес. И то, что ее слегка заносило в воспоминания юности, всем было уже глубоко параллельно. Но чтобы не заснуть в ближайшие три часа, мы всей группой побежали в столовую за обязательной порцией кофеина. По средам буфетчица тетя Вера нас даже ждала и заранее рассыпала кофе с сахаром по пластиковым стаканчикам и кипятила три двухлитровых чайника. Другие студенты пропускали нас вне очереди, выражая тем самым солидарность героям, которые выстояли. Мы, молча, глотали горький напиток, заедая кто чем. Но предпочтение девочки, в основном, отдавали шоколаду и булочкам с повидлом, а мальчики — сосискам в тесте. А потом нестройными рядами тащились в аудиторию.

И только я уселась за парту и решила дать немного отдыха мозгам… даже наушники вытащила. А что? До звонка еще целых двенадцать минут. А это целых четыре трека. И, вообще, мне еще со вчерашнего дня хочется Моцарта и валерьянки. Но врубить на полную мощность «Музыку ангелов» я не успела. Ко мне подсела Марьяна.

— Норочка, а кто тебя сегодня до универа подвозил? — спросила она нарочито-громко, лицемерно улыбаясь.

Я натянуто улыбнулась в ответ. С этой «милой» особой нас связывала ненависть с первого взгляда. Мне тяжело выносить змей вроде этой. Скрывать это я никогда особо не стремилась. С чего бы вдруг? Конечно, сама на рожон не лезу, но и шпынять себя не позволю. С подобными девочками нужно всегда держать ухо востро. Один раз спустишь оскорбление, потом заклюют. Просто потому, что, почувствовав твою слабость, кинуться всей сворой. А я ненавижу подобных «принцесс», мнящих себя центром, если не мироздания, так всей нашей альма-матер, абсолютно уверенных в собственной неотразимости. И ведь объективно… она же страшная, как атомная война. Полтора метра в прыжке. Фигура беременного бегемота, задрапированного в мини-юбки и топики расцветки «вырви глаз». И жиденькие волосенки до плеч, которые она часто собирала в мышиный хвостик. Назвать ее прическу «Конским хвостом» у меня язык не поворачивался. Никогда не могла настолько грешить против истины. Лицо — это, вообще, отдельная тема. Орлиный нос несколько большего размера, чем ему положено быть. Невыразительные серые глазки, которые она подводила ядовито-зеленым карандашом. И такие же невыразительные губки, которые она красила ярко-бордовой помадой. Да в таком виде ночные бабочки на работу ходить стесняются. Но это ее дело, в отличие от того, кто меня подвозил.

ГЛАВА 5

— Ты мне нравишься. Очень. Я бы мог сказать, что никогда не испытывал ничего подобного, но это было бы ложью. А врать я не люблю. Ты умная, красивая, смелая. Ты удивительное маленькое сокровище. И я не могу тебя отпустить. Понимаешь?

Я ничего не понимала. Более того, чувствовала некую неправильность происходящего. Ну, не должен красивый и явно обеспеченный парень так вести себя и цитировать дешевые любовные романы.

— Ты, же меня совсем не знаешь, — попыталась я воззвать к его разуму.

— Это не имеет для меня никакого значения. Нора, то, что я скажу тебе не так уж и просто принять. Но это правда. Пожалуйста, отнесись к этому серьезно. Я могу видеть будущее. Иногда. Дар, конечно, слабый, но то, что я вижу, всегда сбывается.

— И?..

— Я видел нас вместе. И уверен, что смогу сделать тебя счастливой. Только дай мне такую возможность.

Антон протянул ко мне руку и погладил кончиками пальцев по щеке. А я непроизвольно отшатнулась. Все-таки он вел себя… более чем странно. Ну что Лорд мог найти в серенькой студентке третьего курса? Я не считаю себя дурнушкой. И груды комплексов у меня нет. Но до секс-бомбы мне далеко. Ничего выдающегося во мне нет. Самая заурядная внешность. Пушистые русые волосы чуть ниже плеч, карие глаза и не слишком высокий рост. Как говорит мой папа: «Полтора метра чистейшего обаяния». А еще веснушки. Но зимой они почти незаметны. Меня можно назвать хорошенькой, но уж никак не красавицей. А такие, как он обычно окружают себя гламурными куклами. Чем-то Антон напоминал мне принца из «Золушки». А иллюзий я не строю. «Принцесса» - не мое амплуа. «Так радуйся», — скажите вы.

Но не забывайте, что в реальной жизни Принцы в Золушек не влюбляются. Чаще всего они их, вообще в упор не видят.

Антон медленно убрал от меня руку и вздохнул:

— Я тебя напугал. Прости. Не хотел. На тебя и так столько всего навалилось, а тут еще я со своими марьяжными планами. Прости.

— Ничего, — нервно рассмеялась я.

— Я виноват. Не нужно меня успокаивать. Мы только вчера познакомились. Ты ведь совсем меня не знаешь. Твоя реакция понятна. А я несдержанный дурак… вместо того, чтобы дать тебе время успокоиться, прийти себя, наконец, привыкнуть ко мне, вываливаю на тебя еще и это. Мне жаль. Но я ничего не могу поделать с собой. Ты для меня теперь просто по определению родной и близкий человек.

— Это звучит дико.

— Знаю.

— Антон, прости, но я не готова сейчас к отношениям, и, вообще… у меня сессия скоро. И я не…

— Глупенькая, — рассмеялся он. — Ни в ЗАГС, ни в постель я тебя силком тащить не буду. Просто позволь сейчас мне быть рядом. А потом… время все расставит на свои места. Я не буду к тебе приставать. Обещаю. Просто буду дарить тебе цветы и конфеты, водить на свидания и наслаждаться первыми шагами наших отношений. Я умею слышать слово: «Нет». И не сделаю ничего из того, что ты не хочешь. Только не убегай. Хорошо?

— Хорошо.

— Вот и договорились. А теперь поехали пить чай и есть пирожные. Только учти, десерт получишь только после того, как съешь первое и второе. А теперь пристегнись.

Блондин еще раз мягко мне улыбнулся, и его железный монстр тронулся. Обедать он меня притащил в довольно пафосное кафе, почти ресторан. Я в «Provence» не заходила ни разу. По слухам, там был потрясающе красиво. Но цены… не для таких, как я. Мои родители, хоть и не бедствовали, но просить у них денег на ненужные развлечения, мне не хотелось. Одно дело — на учебу, продукты или одежду. Не буду же я, как оборванка ходить. Да и если буду жить впроголодь, мама с папой тоже не поймут. А вот без походов по дорогим кафе я вполне проживу. Поэтому, когда мы вошли, интерьер меня немного ошеломил. Все было слишком… красиво, изыскано и аккуратно. И в окружающую обстановку я не вписывалась. В отличие от Антона. Он явно был здесь своим. Стоило нам только переступить порог, как мгновенно перед нами материализовался официант в кипельно-белой рубашке.

— Добрый день, господин Славский. Вы хотели бы заказать столик или присоединиться к кому-либо из гостей?

— Добрый день. Нам столик. Где-нибудь в тихом уголке. Такое можно устроить?

— Конечно. Также у нас есть несколько удобных кабинетов. Возможно, вам и вашей спутнице было бы удобнее пообедать в одном из них?

Лорд задумался, будто бы взвешивая все «за» и «против». Потом бросил быстрый взгляд на меня и сказал:

— Нет. Просто столик.

Я выдохнула с облегчением. Не то, чтобы я боялась его. Но оставаться с ним наедине мне пока не хотелось. Он, видимо это понял, и чтобы не смущать, взял за руку и повел вглубь зала.

Меню стало одним и сплошным ужасом. Цены в этом кафе были действительно заоблачными.

— Уже выбрала?

— Нет, — отвечаю сконфуженно. — Я, вообще-то не голодна.

— И совсем ничего не хочешь? — спросил блондин подозрительно-ласковым тоном.

— Нет.

— Ну, ты сама напросилась, — весело усмехнулся он, а потом повернулся к официанту. — Мне, как обычно. Для девушки. Куриный суп с крутонами. Цезарь с телятиной. Тирамису. Травяной чай.

— Стой! Я столько не съем.

Эта блондинистая зараза еще раз злорадно улыбнулась:

— Совсем забыл. Еще фаршированные шампиньоны на гриле, роллатини из баклажанов с сыром. Все.

Официант кивнул и с достоинством удалился. А я с укором посмотрела на моего визави. Тот ни капельки не смутился и лишь насмешливо выдал:

— Я просил тебя выбрать. Ты отказалась. Пришлось мне самому принимать решение.

ГЛАВА 6

Понять, куда я вляпалась, мне удалось далеко не сразу. То есть, что я попала, стало ясно с первых минут. А вот то, насколько… только к вечеру. Антон сгрузил пару объемных пакетов на стол кухни и убежал к себе. Работать.

У меня нет маниакальной тяги к стерильности. И пыль для меня не враг номер один, а, скорее, неизбежное зло, с которым нужно бороться по мере сил и возможностей — без фанатизма. Но в антисанитарных условиях я жить не хочу. Мне мое здоровье еще дорого. Поэтому пришлось, вооружившись пылесосом и батареей чистящих средств, приводить в божеский вид кухню, ванную и жилые комнаты. Готовкой поначалу я решила особо не заморачиваться. Благо в одном из многочисленных шкафов обнаружился аэро-гриль. Вот за что люблю это устройство, так это за то, что в нем можно одновременно готовить несколько блюд. Я решила запечь картофель и курицу под майонезом. Правда, когда Антон довел до моего сведения количество парней, намеривающихся присоединиться к нашей скромной трапезе, пришлось в срочном порядке прекращать уборку и варить на борщ с мясом. В четырехлитровой кастрюле. Это для девушки яблоко и стакан кефира — полноценный ужин, а для мужчин даже не баловство, а издевательство. Причем, форменное. Так мама всегда говорила. Я подумала еще немного, и решила пожарить пирожки с капустой.

Когда на кухню вошел Бажен, у меня даже на сердце как-то потеплело. Забылось все: его утренняя грубость, моя обида, разговор с Антоном. Я была вся в муке, и пахло от меня не дорогими духами, а борщом и тушеной капустой. Но мне вдруг захотелось шагнуть ему навстречу, обнять и не отпускать, растворившись в этой маленькой, но все же, близости. Вот только мои желания он, судя по всему, не разделял. Окинув мою фигуру оценивающим взглядом, брюнет хмыкнул:

— Лорд завел себе домработницу? Первый разумный выбор с его стороны за последние лет пять.

— Что? — спрашиваю я, все еще продолжая надеяться на то, что ослышалась или хотя бы не так поняла.

— Он всегда выбирал красивых девочек. Но готовишь ты хорошо. Этого у тебя не отнять. Когда он на тебе женится, ты станешь миленькой домохозяйкой. Именно такой, какая ему и нужна. Тихой и неприметной. Да, из тебя выйдет отличная тень для Лорда.

Я говорила, что у меня на сердце потеплело? Что ж… ошибочка вышла. У меня сейчас такое ощущение, будто там колба с жидким азотом взорвалась. Мой темноволосый ангел вчера спас, а сегодня решил унизить. Да так, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений в его намерениях.

Слез не было. Странно, но мне совершенно не хотелось плакать. А ведь он сделал мне больно. Специально. Можно даже сказать, демонстративно. Вероятно, мой мозг просто отказался воспринимать это. И я отвернулась к мойке, заняв руки мытьем грязной посуды. Благо ее было достаточно много.

Я решила сделать вид, будто бы и не слышала его злых слов. Но у меня в голове не желало укладываться то, как Бажен теперь со мной обращается. Видимо, утром мне не привиделись его раздраженные взгляды. Вот только чем я их заслужила, так и осталось для меня загадкой. Видимо у него раздвоение личности. Ведь не может нормальный человек сначала всячески выказывать тебе свое расположение, а уже на следующий день прилогать все силы на то, что бы смешать с грязью. Или может? Если этот человек — оборотень. Мало ли какие у них тараканы в головах? Вдруг я его чем-то оскорбила? Вот только что я должна была сделать такого, чтобы он меня возненавидел?

От этих мыслей меня отвлек Антон. Блондин подошел ко мне и, положив руки на плечи, потянул на себя. Я с радостью откинулась назад, а он со смехом заключил меня в объятья. Мне понравилось это ощущение тепла, когда ты прижимаешься спиной к его груди, чувствуешь горячее дыхание у основания шеи, и нежишься в кольце сильных рук. И нет никаких вульгарных попыток облапить тебя или чего-то в этом роде.

— Ты устала?

— Есть немного.

— Прости за то, что навалил на тебя все это.

— Ничего. Ты ведь защищаешь меня. А я… только этим и могу отплатить тебе.

— Прости.

— Эй! Ты чего извиняешься? Все нормально.

Антон отстранился от меня и повернул к себе лицом. Внимательно посмотрел в глаза. Перевел взгляд на льющуюся воду. Смущенно хмыкнул. Подался вперед. Я оказалась зажата между ним и мойкой. Закрутил кран. Отстранился.

— Понимаешь, — нехотя начал он. — Я ведь серьезно с девушками не встречался…

Начало мне не понравилось. Сейчас точно какую-нибудь гадость скажет. Наверное, что утром он поторопился и на самом деле встречаться со мной не хочет. Но я, конечно же, могу пожить тут до тех пор, пока тот бешеный оборотень на свободе. А потом мне нужно будет в срочном порядке собрать вещи и исчезнуть. Ибо он предпочитает, как сказал Бажен: «красивых».

— Нора, что с тобой? У тебя стало такое лицо… будто бы тебя ударил.

— Нет. Ничего, — я взяла себя в руки. — Продолжай.

— А?.. Да! Точно. Понимаешь, до тебя я серьезно с девушками не встречался. Все больше по клубам развлекался. Тебе, наверное, неприятно это слышать. Но я хочу, чтобы ты правильно все поняла. Здесь ни одна из моих бывших подружек не жила. Не то, чтобы я их от ребят прятал, но старался свои отношения лишний раз не афишировать. Поэтому твое появление вызовет некоторый ажиотаж, сдержать который я буду не в силах. Мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала себя зверьком из зоопарка, но… ребятам любопытно. Поэтому они будут изобретать немыслимые предлоги, чтобы напроситься в гости. Я только прошу. Если станет совсем невмоготу — просто скажи. Ладно? Постараюсь их урезонить.

М-да… я отныне — повар общепита. Круто! Почувствовав укол совести за то, что так плохо подумала о нем, приподнимаюсь на носочки и целую в уголок губ. Ну… просто чтобы поцеловать его в щеку мне подпрыгнуть надо. Все-таки во мне всего полтора метра роста, а каблуки я терпеть не могу. Поцеловать в губы?.. Парня, с которым я только вчера познакомилась? И что он обо мне подумает? Не хотелось бы, стать в его глазах легкомысленной или доступной. Мне тут неизвестно сколько жить. А прыгнуть в постель к Лорду, какими бы он мыслимыми и немыслимыми достоинствами не обладал, я пока не могла. Легкой симпатии мало для того, чтобы решиться на такое. По крайней мере, для меня. Нет, неземной любви мне для этого не требуется. Но с тем, кого ты едва знаешь этим заниматься нельзя. К тому же я в этом вопросе не слишком сведуща. Признаться, весь мой опыт ограничивался парой поцелуев, которые не произвели на меня ровным счетом никакого впечатления.

ГЛАВА 7

Я снова готовлю завтрак на ораву парней. И они сметают оладьи быстрее, чем я успеваю их сжарить. Уже полчаса за плитой стою. И что? Пустая тарелка. И лишь одно примиряет меня с творимым здесь безобразием — Антона я накормила первым. И сейчас он довольный пьет кофе у себя в комнате.

От воспоминаний о вчерашнем дне, меня до сих пор в жар бросает. Хотя, ничем таким мы не занимались. Правда, целовались два часа к ряду, а потом ужинали. Вдвоем. Бажен куда-то ушел, и говорят, появился только под утро. Но лично мне совсем не было интересно, где его носило.

Подумаешь, нравился он мне. Так это было… вчера. А значит давно и неправда. Теперь у меня есть мой Лорд. На что мне какой-то оборотень, которому я даже не симпатична? Да любая девушка, выбирая из них двоих, отдаст предпочтение Антону. Потому что он добрый, милый и веселый. Тогда, как его приятель замкнут, циничен и невероятно раздражителен. Но мне ведь и не нужно выбирать между ними.

И, вообще, у девушки двух парней быть не должно. Даже в мыслях. Поэтому о вредном Оборотне мне надо бы забыть, но не получается почему-то.

— О чем задумалась моя милая леди? — улыбается Антон, обнимая меня за плечи. — Признавайся.

— Я устроилась работать поваром в общепит.

Не говорить же ему о том, что я сравнивала его с другим парнем. Некрасиво это. Неправильно. Ведь получается, он сам выбрал меня. Не принуждала его никакая магия Ижен. А я до сих пор сомневаюсь. Дура! Да за такого парня держаться рукам и ногами надо. А не заглядываться на того, кому ты сто лет не сдалась.

— Прости, — Антон нежно целует меня в висок. — Я подвезу тебя, в универ. Тебе во сколько нужно там быть?

— Ко второй паре. У меня еще больше часа.

— Отлично, повар общепита. Сама завтракать садись. Потом собирайся и выезжаем. Ладно?

Я кивнула. Завтракать, признаться, мне не хотелось совершенно. Но выбора у меня не было. Поэтому под пристальным надзором Лорда я проглотила пару оладий, запив это стаканом молока. За что была вознаграждена нежной улыбкой и поцелуем в лобик. Почувствовала Антона заботливым папочкой, а себя малышкой-трехлеткой, которая съела всю манную кашу, да еще и добавки попросила.

— Как это мило, — насмешливо фыркнул Бажен проходя мимо. — Лорд завел себе котенка.

И меня так разозлила его высокомерная физиономия, что я не сдержалась:

— Завидуй молча, оборотень.

— Чему?

— Тому, что обо мне заботятся, тогда, как всем плевать, завтракал ты или нет.

— Ведьма, не зарывайся, — рыкнул он.

— А-то что? — мило улыбаюсь, глядя ему в глаза.

— Я тебя предупреждаю…

— Все! Брейк! — вмешался Антон. — Вы чего это устроили с утра пораньше? Нора…

— Он первый начал! — ответила я. — Ты же сам все слышал.

Крыть это Лорду было нечем. Поэтому он решил зайти с другого бока:

— Нора, не обращай на него внимание. Ну, ты же умн… девушка. А его, бывает, заносит. Но не со зла. Просто… заносит.

Я кивнула. Что еще мне оставалось делать? Но самое обидное, было другое. Антон своему приятелю и слова не сказал. С одной стороны, это понятно. Они, по-видимому, не первый год дружат. Вот даже в одной квартире живут. Тогда как меня он всего третий день знает. С другой… все равно обидно.

Получается Бажен безнаказанно будет надо мной издеваться, а мой парень (или тот, кто претендует на эту должность) станет спускать ему это с рук? Хотя, нет… самое обидное было то, что уколоть меня норовил именно черноволосый ангел, который совсем недавно спас мне жизнь. А я все еще не понимала, за что он так со мной?

До универа мы с Антоном ехали молча. Он нарочито-внимательно следил за дорогой, а мне не хотелось навязываться. Может человек думает. Судьбы мира решает. Но все равно, я дергать его не стала. Потому, как посидеть четверть часа в тишине не так уж и сложно. Даже наоборот. На самом деле мне нравится тишина. А вот от шума я очень быстро устаю. Так что эти пятнадцать минут были для меня подобно глотку свежего воздуха.

— Ты злишься на меня? — вдруг спросил он напряженно, когда мы уже почти подъезжали к моей любимой альма-матер.

— Что? — не поняла я.

— Ты на меня злишься? — Повторил Лорд, глядя прямо перед собой.

— За что?

— За то, что не сразу его осадил.

Конечно, я злюсь. Но у меня не было сейчас никакого желания выяснять отношения еще и с ним. Поэтому я натянуто улыбнулась и сказала:

— Антош, забыли.

— Мне жаль.

— Но…

— Что? — спросил блондин, бросив на меня недоуменный взгляд.

— Мне показалось, что это «но» так и вертелось у тебя на языке. Тебе жаль, но…

— Постарайся не обижаться на него. Я бы не хотел, чтобы вы стали врагами. Он мой лучший друг. Мы с первого класса не расставались больше, чем на пару недель. Я очень прошу, дай ему время привыкнуть к тому, что ты со мной.

— Он ревнует?

— Да, — парень сокрушенно кивнул. — Но он скоро успокоится. По крайней мере, я на это надеюсь. Его, как мне кажется, нервирует то, что у меня появилась девушка.

— Думаешь, твой приятель через неделю-другую смирится с тем, что у тебя появилась я? Стоп! Антон, ты сейчас надо мной смеешься? Ну, не хочешь же ты сказать мне, будто бы у тебя до сих пор не было… эм… подруги?

— Нет, я не хочу этого сказать.

Мне пришлось сделать глубокий вдох и досчитать до пяти. Потому как то, что он говорил, смахивало на форменное издевательство.