Тетушка против

Глава 25

Маргарет хорошо помнила и любила этот особняк на Закатной улице: в прошлом они с Констанцией частенько навещали словоохотливую старушку-вдову, которая угощала их маринованными артишоками с кроличьим или куриным паштетом, фруктовыми пирожными и обязательно вишневым ликером на сладкое — для пищеварения.

За кованой оградой с каменными столбиками в некотором отдалении от дороги прятался двухэтажный дом, построенный из тесаного известняка медово-охристого оттенка, выгоревшего на южном солнце. Не слишком большой, дом обладал неповторимым старомодным уютом — в вестибюле и кухне полы были выложены крупной каменной плиткой, в комнатах — закрытым коврами паркетом. По стенам висели гравюры со сценами охоты (привет от давно почившего супруга хозяйки) и незатейливые акварельные пейзажи. Обои в мелкие цветочные узоры, многочисленные диванчики-кресла с высокими спинками и изогнутыми ножками, пасторальные статуэтки, буфет, изнемогающий от обилия фаянса и торжественного фарфора, небольшая анфилада на втором этаже, многослойные тяжелые портьеры и легкие тюли, зеркала в изящных рамах — словом, после негостеприимной громады замка это временное прибежище вызвало у Маргарет глубокую нежность.

Они прибыли сюда, едва-едва опередив рассвет, и Соланж, невероятно сконфуженная простой шерстяной юбкой и короткой блузой, которые ей удалось купить у крестьян, немедленно бросилась внутрь. Жанна, оглушенная, ослепшая от горя, так и осталась бы сидеть на телеге с портретом в обнимку, если бы Маргарет не отвела ее, как потерянного ребенка, в малую гостиную. Что касается Рауля, то Жан и огромный рыжий ключник, отправленный сюда Констанцией, просто взяли его за руки и ноги и отнесли в одну из спален, отчего тот даже не проснулся.

Маргарет распрощалась с крестьянином и его осликами, закуталась в плотный шерстяной платок и набрала полную грудь свежего утреннего воздуха, прикидывая, что нужно сделать в первую очередь. Что же, возвращение в Арлан вышло не таким, как она предполагала, но жизнь в целом редко прислушивалась к ее пожеланиям.

Соланж торопливо задергивала все шторы. Жанна так и сидела на диване, где ее оставили. Жан растерянно хлопал глазами, пока Мюзетта в красках рассказывала, как рушился замок. В ее речи преобладали восклицания вроде «бах», «тыдыщ» и «др-р-р».

— Позже обсудите, — прервала их Маргарет. — Жан, здесь паровое отопление на кристаллах, алхимическое ядро расположено в подвале. Справитесь с ним?

— Скорее всего, — оробел старик. — Но черт его знает.

— Я спущусь с вами. А вы, Мюзетта, подготовьте купальню, она находится прямо за кухней. Там должны быть кристаллы для нагрева воды.

— Выдумали тоже, — поразилась Мюзетта. — Скоро нос будет невозможно почесать без кристаллов.

Оглядев их вытянутые лица, Маргарет вынуждена была признать, что помощи с этой стороны ждать не приходится.

— Хотя бы подготовьте постели, — вздохнула она, — нам всем нужен отдых.

— Пруденс! — Соланж с топотом слетела по лестнице. — Пруденс! Это же чудо, что за дом, нам он точно не по карману!

— Дайте мне полчаса, и мы поговорим об этом, — попросила Маргарет и отправилась разбираться с кристаллами.

***

В полчаса она, конечно, не уложилась. Пока Мюзетта помогала все еще хранившей молчание Жанне и взбудораженной Соланж помыться, Маргарет нашла в кладовых за кухней сушеную календулу и ромашку, из которых сделала отвар. Прогладила горячим утюгом чистые льняные полотенца и поднялась наверх.

Там было пять спален: одна хозяйская, с удобным будуаром, остальные попроще, для гостей. Рауля уложили в небольшой угловой комнатке возле лестницы, видимо, заленившись нести его дальше. Он спал на боку, поперек широкой кровати, уткнувшись носом в подушку. Рука, лишенная привычных тяжелых перстней, беспомощно свисала вниз.

Маргарет несколько минут глядела на его осунувшееся лицо, покрытое пылью и мелкими царапинами, на спутанные волосы, посыпанные не пудрой, а каменной крошкой и штукатуркой. Несколько темных прядей прилипли к виску и щеке. Рауль казался серой тенью самого себя.

У нее сжалось сердце: такой изможденный, такой жалкий — где тот расфуфыренный красавчик, который смущал ее прежде? Очень хотелось погладить его по спине и защитить от всего на свете, но она не осмелилась лишний раз его беспокоить.

Поэтому Маргарет только подавила глубокий вдох и с тихим щелчком расстегнула пряжки его некогда щегольских, а теперь совершенно испорченных туфель. Осторожно скатала вниз сначала один шелковый чулок, потом другой. Отложила их в сторону, еще надеясь попробовать починить.

Обошла кровать, разглядывая превратившиеся в грубый панцирь рубашку и жилет. Сочувствие сразу победило бережливость, и, вместо того чтобы попробовать раздеть Рауля, она взялась за ножницы. Аккуратно распорола швы на плече, развела ткань в стороны, обнажая наложенную прежде повязку на плече. Конечно, она закровила, Маргарет так и знала!

С помощью отвара она смыла засохшую корочку, замотала рану чистыми полосками льна и перешла к шее. Под слоем пыли и лоскутом из ее подола обнаружились страшные синяки от пальцев и довольно глубокие царапины. Страшно представить, что же произошло между Раулем и Кристин. Судя по тому, что замок рухнул, озлобившаяся прабабка вряд ли вернется со своей запоздалой местью.

По крайней мере, все живы. Удачно получилось, что Маргарет выставила из замка сразу троих людей. Но чересчур крепкий сон сыграл с ней злую шутку — как можно было не услышать, что в соседней комнате происходило сражение? Вдруг у нее получилось бы помочь Раулю?

Закончив, она отошла на шаг от кровати, окинув спящего внимательным взглядом. Прикрыла его покрывалом, а потом еще и своим шерстяным платком, после чего тихо вышла из комнаты.

— Я уложила ее, — Соланж в ночной рубашке старушки-вдовы появилась из спальни напротив. — Жанна очень плоха. Кажется, она просто не может поверить в произошедшее. Что же нам теперь делать, Пруденс?

— Посчитать, как вам жить дальше.

Соланж решительно кивнула, и вместе со шкатулкой Лафона они уселись в малой гостиной, раскладывая монеты на стопки для грядущих трат.

— Итого, — резюмировала Маргарет, — вы можете продержаться до февраля, если жить без оглядки, или целый год, если станете экономить.

— Выбираем вариант «до февраля», — ответила Соланж без заминки. — К тому времени или я выйду замуж, или Рауль на ком-нибудь женится… То есть, — смешалась она, — я надеюсь, вы не приняли его увлечение всерьез. Как бы он ни был расположен к вам, Пруденс, все же этого слишком мало. Если только вам не светит какое-нибудь наследство.

— Не думаю, что его светлость когда-либо снова посмотрит на меня, — в неожиданном приступе откровенности призналась Маргарет. Младшая Флери ей действительно нравилась: девочка не ныла и не оглядывалась назад, всегда была весела и деятельна. — Я крайне недвусмысленно дала ему понять, что не заинтересована… в его расположении.

— Как славно, — искренне и бестактно обрадовалась Соланж. — Не переживайте об этом: Рауль легко принимает любовные неудачи, дуется пару дней, а потом находит утешение в бренчании на гитаре… — тут она подумала и перекинула несколько монеток в стопку неотложных покупок. — Позаботьтесь о том, чтобы ему было на чем бренчать, пожалуйста.

— Конечно, — Маргарет сгребла в кошель деньги, отведенные на ведение хозяйства. — А теперь постарайтесь тоже поспать.

— Я лягу с Жанной, — Соланж убрала свою часть монет и встала. — Не хочу оставлять ее без присмотра. Но знайте: самую большую спальню займу я. И вот еще что, — добавила она открыто. — Вы нравитесь мне, Пруденс, и я очень благодарна, что вы так вовремя и так дешево нашли нам этот прекрасный особняк. Лучшего и желать нельзя. Но мы с вами разумные женщины и понимаем: наши желания — пустой звук без возможностей.

Ее безжалостная прямота будто бы укутывала толстой периной, заглушая острые приступы беспричинной тоски. Все правильно. У каждого в этом мире свое место, и горе тому, кто пытается запутать или обмануть судьбу.

Маргарет оступилась — всего однажды, всего на несколько минут, подарив себе пару глупых и таких волнующих поцелуев. И если ей теперь настолько плохо, то что случилось бы, позволь она себе большее?

Все к лучшему — твердо сказала она себе и отправилась искать Жана. Пока Флери отдыхают, ей нужно многое успеть.

***

Рауль спустился вниз только ближе к двум часам дня. Маргарет, наблюдавшая за тем, как новая горничная натирает пол, мгновенно ощутила напряжение в спине и шее, а вот в руках, напротив, — легкую дрожь. Одним взглядом она охватила его целиком — от новых туфель до модного шейного платка, чисто выбритого подбородка, тщательно завитых локонов и широкой улыбки — и незаметно перевела дух.

— Доброе утро, ваша светлость, — ровно проговорила она, твердо намеренная держаться вежливо и не нарушать приличного расстояния между ними.

Раулю Флери было плевать на ее намерения.

— Пруденс! — нетерпеливо воскликнул он и схватил ее за обе руки. — Я проснулся — а он стоит перед кроватью с халатом в руках.

— Теодор Флорель, ваш камердинер, — кивнула она, мысленно затрепыхвашись. Будет очень грубо, если высвободиться? Но ведь и так оставаться нельзя!

— Он помог мне принять ванну. Тут есть купальня! Настоящая купальня с теплой водой!

— Она работает на кристаллах.

— И эта одежда! Посмотрите на подкладку из шафранового льна и глубокий сливовый цвет… Ткань рубашки, конечно, грубовата, но чего мы хотим от готовой одежды… Зато пряжки на туфлях — истинная находка!

— Рада, что вы довольны, — Маргарет все же попыталась отнять руки, но тут сверху раздался глубокий мужской голос, полный мягкой укоризны:

— Ваша светлость, я ведь мог подать вам завтрак в постель!

Рауль смешно округлил глаза, демонстрируя потрясение, и спросил шепотом:

— Откуда вообще он взялся?

— Прямиком от госпожи Бонне.

— Кто эта Бонне?

— Добрейшая женщина.

— Неважно. Давайте позавтракаем вместе, и вы мне все подробно расскажете. Теодор, дружище, накроете на двоих?

— Разумеется, — если камердинер и был шокирован излишне горячей встречей экономки и графа, то это никак не отразилось на его бесстрастном лице. Ступая почти неслышно, он прошел мимо них в сторону кухни.

Горничная лишь на мгновение вскинула голову, а потом тут же вернулась к своему занятию, прикидываясь невидимкой.

Да, этим утром Маргарет разжилась настоящими сокровищами.

Рауль все же выпустил ее руки, чтобы тут же подхватить под локоть и галантно проводить в столовую. Он двигался так уверенно, будто бывал тут прежде, но все особняки этого города строились довольно похожими друг на друга.

— Этот волшебный камердинер, — сказал он, — сообщил, что у моих сестер модистка. Должно быть, они чрезвычайно заняты.

— Так и есть. По крайней мере, госпожа Жанна хорошо поела и начала разговаривать. Что касается вашего гардероба…

— Мы разберемся с ним позже. Посмотрите-ка на меня. Что за темные круги под глазами? Ах, Пруденс, должно быть, вы совсем не спали. И, спешу заметить, так и не переоделись. На себя, конечно, вам не хватило времени.

Она не знала, что ответить и как вообще реагировать на неожиданно чрезмерное дружелюбие. Еще вчера Рауль резко захлопнул дверь прямо перед ее носом и выглядел таким холодным, будто видеть ее не хотел.

Но вот он выспался, искупался, переоделся и теперь снова принялся сводить Маргарет с ума. А она слишком устала, чтобы мешать ему проявлять неуместную заботу.

— Я купила вам гитару, — только и пробормотала она, когда Рауль усадил ее в кресло у стола.

— Правда? — он, кажется, не впечатлился. — Черт с ней, с гитарой. Разве сейчас время для музицирования?

— Разве нет? — осторожно спросила она, пытаясь найти хоть какие-то следы меланхолии на его оживленном лице. Неужели его милая Пруденс не заслуживает даже одной грустной серенады? Он даже не потрудился сделать вид, что хоть сколько-то опечален!

Глупая, глупая Маргарет, неужели ты еще не поняла, как мало ты стоишь?

Пока она уговаривала себя не расстраиваться из-за столь обыденных вещей, появился Теодор с двумя фарфоровыми чашками горячего шоколада на подносе. За ним следовала кухарка, катившая столик с бриошами, вареньем из айвы, паштетом из фазана, свежими булочками, инжиром и сыром. По-хорошему, ей не место было в столовой, но единственная горничная пока занималась полами, и Маргарет все еще сомневалась в необходимости второй. Все же, несмотря на беззаботность Соланж, ее так и подмывало сэкономить.

— Скажите мне честно, Пруденс, — жадно взирая на еду, спросил Рауль. — Я ведь уже умер и попал в рай?

— Хотите, чтобы я ущипнула вас?

Он посмотрел на нее с таким жаром, что это уже ни в какие ворота не лезло.

— Может, чуть позже, — ответил с обольстительно многообещающей улыбкой, а потом обратился к кухарке:

— Дорогуша, все выглядит невероятно вкусно.

— Это Аннет, — представила ее Маргарет под грохот взбесившегося сердца. — Я увела ее из дома королевского интенданта. Подумала, ему все равно без надобности.

— Вы завораживающе мстительны, — восхитился Рауль и сделал прислуге знак оставить их одних. — Итак, пока я спал, вы раздобыли мне одежду, камердинера, горничную, кухарку и модистку. Неужели я проспал месяц?

Она покачала головой, не в силах ответить. Кровь настойчиво билась в горле. Чтобы спастись от разговоров, таких странных, таких двусмысленных, Маргарет схватилась за бриоши. И поняла, что зверски голодна: она за это утро с ног сбилась, бегая то туда, то сюда, а вчерашний ужин был так давно.

Рауль тоже приступил к завтраку, давая им обоим возможность в тишине подкрепить свои силы.

— Я давно приглядела Теодора, — наконец признала Маргарет, чуть успокоившись. — Последние месяцы он служил у госпожи Бонне мажордомом, но это ему совершенно не по душе. Ведь он обучен быть камердинером и знает о мужском гардеробе слишком много, чтобы работать в доме, где нет мужчин.

Рауль немедленно забыл про паштет, подозрительно и даже оскорбленно уставившись на нее.

— И для какого это господина вы приглядели камердинера? — с неприязнью спросил он.

Удивившись таким внезапным перепадам настроения, Маргарет сухо ответила:

— Для вас. Хотела сделать подарок на свадьбу.

— Ух ты! — воскликнул он, засмеявшись. — Подарок для жениха, против которого вы так рьяно выступали?

— Но если бы мне не удалось от вас отделаться, то пришлось бы умасливать, — пожала она плечами.

— Вы собирались приставить ко мне шпиона, — проницательно ухмыльнулся он. — Ах, Пруденс, нигде в этом мире не найдешь столь расторопной и предусмотрительной особы.

Нахмурившись, она никак не могла приноровиться к его тону. Этим утром Рауль был слишком щедр на похвалы, что вводило в недоумение.

— Что же случилось прошлой ночью? — с удивившей ее саму нерешительностью спросила Маргарет. Она понятия не имела, сохранили ли они доверительные отношения, которые были между ними прежде, или теперь он не намерен разделять с ней свои секреты.

— Да вы и сами видели, — дернул он плечом. — Я проткнул Кристин тем самым мечом из стены, а потом замок рухнул.

— Таким образом, вздумай гильдия алхимиков прийти к руинам, чтобы воззвать к ее духу, ничего у них не выйдет?

— Бартелеми Леру, — припомнил он. — Наш трусливый беглец. Да, тут будет его слово против моего.

— Против нашего, — поправила его Маргарет и тут же смутилась. — Если вам, конечно, понадобится моя помощь… вы можете рассчитывать…

Он наблюдал за ее растерянным лепетом с легкой, нечитаемой улыбкой. А потом порывисто встал.

— Что ж, спасибо за завтрак. Мне пора.

— Куда? — опешила Маргарет и тут же прикусила язык. Да ведь, собственно, не ее это дело! — То есть что мне ответить, когда ваши сестры об этом спросят?

Рауль любезно ответил:

— К Лафону. Явлюсь пред его светлые очи и объявлю, что готов приступить к службе. Крайне надеюсь получить свое жалованье вперед.

Откуда такое воодушевление? Он же презирает как самого герцога, так и необходимость пресмыкаться перед ним!

— Но зачем так спешить? — вырвалось у нее. — У вас же еще есть время!

— Затем, моя милая Пруденс, что невыносимо видеть вас в этих крестьянских лохмотьях. Но не беспокойтесь, совсем скоро вы будете у меня самая нарядная в Арлане. Не надо искать мне экипаж, я прекрасно пройдусь пешком, — добавил он, коротко поклонился, стрельнув в Маргарет еще одной стремительной улыбкой, и вальяжно покинул столовую.

А она так и осталась ошарашенно глядеть ему вслед.

Что? Что происходит с этим человеком???