Только между нами

12

В отель мы возвращаемся пешком. Алёна без умолку трещит о своих впечатлениях от сегодняшних выступлений, Матвей шагает чуть поодаль и курит. Дуновение ночного ветра доносит до меня сигаретный дым, внезапно воскрешая в памяти террасу «Рауля» и звёздное небо. Запахи – настоящая машина времени. Я, как выясняется, и сама не против сейчас закурить. Вино давно перестало сильно пьянить, а вот стакан пива определённо добавил легкомыслия настроению. Хочется даже остановиться где-нибудь и сфотографироваться. И не в замороженной позе, а изобразить что-нибудь дерзкое, вроде расставленных ног и задранных вверх рук. Наверное, так действует ветер. Испортив мне причёску, он сделал неважным то, как я выгляжу.

– Оставь мне сигарету, – прошу Матвея, когда мы оказываемся возле входа в отель. – Хочу немного постоять.

– Конечно, – отвечает он, опуская руку в задний карман брюк. Извлекает оттуда пачку и смотрит на застывшую возле дверей Алёну. – Я тоже покурю. Спокойной тебе ночи.

Я забираю предложенную сигарету и гадаю, о чём Марьина сейчас подумала. Только слепая не заметит, что Сопляк уделяет мне слишком много внимания. Её присутствие совсем не прояснило ситуацию, как я предполагала, а даже напротив – запутало. Для чего ему замужний журавль вроде меня, когда есть такая соблазнительная и доступная синица?

– Давай прикурю.

Пламя зажигалки, вспыхнувшее перед глазами, подсвечивает его большой палец. Я не могу удержаться от разглядывания. Мне нужно получить доказательства, что Сопляк – это действительно сопляк. Увидеть рваную кутикулу, грязь под ногтями и прочее уродство, свойственное его возрасту. Макаю в пляшущий огонёк кончик «Мальборо» и, затянувшись, с разочарованием отступаю назад. Он будто в рекламе крема для рук приехал сниматься. Красивые у него пальцы. И к ногтям не придраться.

– Нравится Минск? – Он прикуривает свою сигарету и, переступив с ноги на ногу, смотрит на меня. – Ты ведь здесь не в первый раз?

– В третий. Люблю этот город. Он сильный духом.

– Подобное тянется к подобному.

Я приподнимаю брови.

– Это ты обо мне?

– О тебе конечно.

– Ты совсем меня не знаешь.

– Вижу достаточно. – Матвей выпускает изо рта клубы густого белого дыма и начинает улыбается. – Забыла? Я же почти прорицатель.

Немного плывёт голова. Я слишком глубоко затянулась, а его сигареты чересчур крепкие. Вечер получился именно таким, как я и хотела – уютным и непафосным, и сейчас точно пора уходить, иначе велик риск его испортить.

– Крепкая. – Выдуваю последнюю струю дыма и выбрасываю сигарету в урну. – Я пойду.

– Ты всегда такая независимая или только рядом со мной?

Знаю, что он прав: я веду себя глупо. Матвей почти докурил и тоже готов уйти. Нет смысла заходить в отель по отдельности, чтобы столкнуться рядом с лифтом.

– Мы с Алёной будем выезжать в десять, – говорю я, когда мы вдвоём идём по вестибюлю. – Кудосов поедет на конференцию сразу от сестры, поэтому тебе проще будет объединиться с нами.

Кабина открывается с одного тычка клавиши вызова. Я вхожу внутрь, Матвей – следом. Двери неспешно съезжаются, погружая нас в герметичную некомфортную тишину. Глупо смотреть на стену, поэтому выбираю отутюженную складку, пересекающую его плечо. Кажется, рубашку он действительно гладил сам.

– Ты волнуешься. – Изменившиеся интонации в его голосе заставляют меня вздрогнуть.

Пытаюсь усмехнуться, но нужный звук застревает в горле, сменяясь судорожным выдохом. Сопляк подходит вплотную, так, что его бёдра почти задевают мои. Я каменею. Готова хватать ртом воздух и беззвучно повторять: «Какого?..»

Как и этим утром, от него пахнет чистотой и сигаретным дымом. И ещё чем-то, чему я не могу подобрать определение.

– Отойди. – Пытаюсь сказать это твёрдо, но выходит совсем не так.

– Не могу удержаться, прикинь, – севший хрипловатый голос вибрирует в моей грудной клетке, заставляя плечи покрыться мурашками. – Просто хочу тебя понюхать.

Я вытягиваюсь струной, потому что в этот момент он действительно наклоняется к моей шее и глубоко вдыхает. Знаю, что в этот момент его губы задевают мои волосы, чувствую тепло его кожи. В животе ярко вспыхивает огонь, за секунду поднимаясь к щекам.

– Теперь стало ещё хуже.

С трудом протолкнув шок в пересохшее горло, я поднимаю глаза. Его зрачки прямо надо мной, похожи на две светящиеся чёрные планеты.

– Пойдём ко мне, а? – отрывисто шепчет он. – Ты не пожалеешь. Я сейчас полжизни готов отдать за то, чтобы просто тебя раздеть.

Кажется, будто всё это происходит не со мной. В голове не укладывается, что я нахожусь здесь, рядом с ним, и все эти отчаянные слова адресованы именно мне. Настолько оглушена, что пропускаю то, как его ладонь ложится мне на поясницу и подталкивает вперёд, так что я едва не впечатываюсь губами в ему в подбородок. Сердце барабанит как бешеное, низ живота будто сжимает горячими тисками. У него, чёрт возьми, стоит.

– Ты, видно, с ума сошёл, – хриплю я, протискиваясь в сторону. В этот момент ощущается короткий спасительный толчок: лифт останавливается. – Больше никогда не смей такое выкидывать, понял?

Я в отчаянии смотрю на голубое табло с номером нужного этажа. Да открывайся же ты быстрее, интеллигентная черепаха.

Матвей поднимает руки, как уже делал однажды, и отступает назад. На губах застыла усмешка, но почерневшие глаза совсем не улыбаются.

– Совсем с ума сошёл, – бормочу я, выскакивая в разъезжающиеся двери.