Только с тобой

Пролог

Владимир с утра был на Павелецком вокзале. В прокуренном кабинете начальника станции собрались руководители Курского и Казанского вокзалов, решали вопрос по обмену железнодорожными вагонами, их была постоянная нехватка, эшелоны по пути следования бомбили и на вокзалы возвращались только обгоревшие платформы. Собравшихся отвлекли крики и шум во дворе.

– На автомобильном пожар, – ворвалась в кабинет бледная секретарша, держа в руках пальто и платок. – Я побегу, у меня там сестра на смене. Побегу, – и умчалась стремительно. Владимир с ужасом вскочил и бросился к выходу, нога не слушалась, мешала идти сильная боль в спине. Он еле как доковылял до своего автомобиля, водителя не было в кабине, стал сигналить без остановки, тот откуда-то выскочил, поехали на Автозаводскую. Здесь недалеко. Дорога к заводу была перекрыта пожарными машинами. Владимир выскочил из машины и бросился вперед. «Быстрее, быстрее черт побери, быстрее», – приказывал себе. Пошел быстрее, попытался побежать. Упал. Сильная боль пронзила тело. Перевернулся на спину, попытался подняться – не смог. Лежал на спине, смотрел на голубое небо, такое величественное. Кто-то поднял его и усадил возле стены. Сидел так, прислонившись к стене, неизвестно сколько времени. Кругом были мертвая тишина и бездна. Ничего не чувствовал…Вдруг стали появляться отдаленные звуки, потом ближе, ближе, появились очертания, вспомнил, что произошло, поднялся шатаясь, держась за стену. Пошел, пошел, побежал, как мог, волоча ногу. Добежал до завода, кругом люди бегают, пожарные бригады, кареты скорой помощи, стал растеряно озираться. Его окликнул знакомый голос: «Володя, Володя». Обернулся, Лиза бежала к нему. Застонал. Лиза подбежала, увидев его напуганного, бледного, в грязном пальто, испугалась, обняла.

– Что с тобой? Я на завод не успела зайти до пожара, со мной все в порядке, – тихо успокоила она его. – Все в порядке видишь.

Он стоял слегка согнувшись, истерзанный болью и страхом за любимую Лизу, молчал и только слеза стекала к уху. Лиза перепугалась совсем.

– Ну что с тобой, пойдем потихоньку, со мной же все в порядке.

Нужно было как-то довезти Владимира до дома, у него не было сил идти. Лиза остановила проезжавший мимо грузовик, попросила водителя, тот согласился, усадили Владимира и поехали. Она решила сразу, что отвезет его на Земляной Вал. Ему же было совсем плохо: бледный, как полотно, воспаленные глаза горели, согнулся весь от боли и не произносил ни слова. Она уверенно помогла ему подняться на второй этаж, вызвала врача, позвонила на железную дорогу, предупредила, что Владимиру нездоровится.

Доктор осмотрел Владимира – сильнейший стресс и болевой шок, сделал уколы снотворного и успокоительного.

– Побудьте с ним, ему нужны тепло и ласка, и путь поспит подольше, что еще тут посоветуешь, – устало сказал врач и молча пошел к двери не прощаясь. Лиза сидела рядом с кроватью и плакала: «Зачем все это происходит с нами?». Владимир проспал до утра, открыл глаза, смотрел какое-то время в потолок, вспомнил что случилось, привстал быстро. Лиза сидела рядом, улыбалась и весело сообщила: «Доброе утро, я чай приготовила». Пил чай, смотрел на нее ласково. «Я люблю тебя», – говорили его глаза. «Я умру без тебя».

Глава 1

В центральном Доме культуры железнодорожников на Каланчевской набережной намечался новогодний бал-маскарад, встреча наступающего 1941 года. Студенты педагогического института иностранных языков, театрального училища имени Щукина, активисты и ударники – железнодорожники стекались на праздник.

Уже больше недели в фойе институтов висели огромные красочные плакаты – афиши, приглашающие студентов на встречу нового года и сообщали:

«31 декабря 1940 года

Большой Новогодний концерт!

В программе: комические сценки, конкурс чтецов, веселые песни.

Новогодний бал. Танцы до 4 часов утра.

Духовой оркестр, баян, радиола. буфет.

В фойе новогодняя ЕЛКА. Бой курантов, конфетти, серпантин, за лучший костюм и за лучшее исполнение вальса – призы.

Начало в 9 часов 30 минут вечера.

Цены билетов: от 10 до 8 рублей, в масках – 5 рублей.

Билеты продаются в кассах дома культуры. Касса открыта с 12 часов дня до 12 часов ночи».

Дом культуры железнодорожников студенческая молодежь Москвы очень любила. Нередко бывали здесь на встречах с писателями и артистами, на спектаклях. Красивое строение, имеющее форму четверти круга, примыкало к Казанскому вокзалу. Клуб был выстроен с учетом всех технических и строительных новшеств: зеркальные окна, паровое отопление, шахматы с часами, сплошные фасадные стекла, рубиновые подвески на люстрах и бра, библиотека, шахматный клуб и бильярдная. Двухэтажный театральный зал состоял из партера и балконного яруса, выступающего далеко вперед, с вертящейся сценой и рядами сидений, обтянутыми красным теплым бархатом. Зал хорошо освещался: имел два яруса окон, вечером строение освещали величественные бронзовые люстры с плафонами. Внешний облик клуба подчинили стилистике Казанского вокзала. Фасад украшали гребешки в стиле барокко. На фасаде выступала надпись – барельеф Центральный Дом Культуры Железнодорожников.

Лиза с подругами встретились у Дома культуры в девять часов вечера. Строение освещали сотни огней, гремела музыка. На фасаде здания светилась вывеска: 1941 год. С Новым Советским Счастливым Годом!

В фойе стояла высокая елка, богато оформленная стеклянными бусами и гирляндами, шарами, флажками, разноцветными фонариками, играл духовой оркестр, из зала в зал бегали нарядно одетые взволнованные веселые девушки и ребята. От расцветок платьев пестрило в глазах, от веселых улыбок поднималось настроение.

Лиза не часто ходила на вечера. Но на новогодний вечер пошла с подругами, ведь Новый год – этот праздник все любили. Глазки ее светились от радости, щечки раскраснелись от волнения – ведь в эти волшебные дни все ожидают чуда, и она ожидала, конечно.

Владимир пошел на праздник, как приглашенный гость. Он работал в Московском комитете комсомола в отделе по работе с молодежью и комсомольцами промышленности и транспорта. На казанском вокзале он бывал часто, и его пригласили на праздник, как почетного гостя. Его душа пела с утра, и он напевал вслух одну и ту же навязчивую мелодию, гладя брюки и рубашку. К восьми часам за ним должна была приехать машина, он не любил, когда его ждали, поэтому стал принаряжаться заранее. Шерстяной синий костюм в почти незаметную полоску он еще ни разу не надевал, купил его в ЦУМе месяц назад. «Как знал, что пойду на танцы», – иронично подумал Владимир. Костюм был сшит словно на него. Широкоплечему, высокому и худощавому не так-то легко было найти себе одежду по размеру. Элегантный костюм, белоснежная рубашка, галстук с геометрическим рисунком зеленого и коричневого цветов, выбрился до блеска, красиво зачесал волосы, вставил в карман пиджака белый носовой платок, вытянул испод рукавов белоснежные манжеты. Черные кожаные туфли и массивные армейские часы добавили ему шику. «Готов, думаю», – решил Владимир, осмотрев себя всего в зеркало, и пошел одевать пальто. Автомобиль ожидал его у дома. Попросил ехать медленно, нужно было скоротать время и приехать к Дому культуры желательно к началу вечера. Ехали медленно, любовались праздничным городом.

В Москве уже второй день трещали тридцатиградусные морозы. Но народу на улицах было много, гуляли группами, парочками, смеялись, пели и танцевали. Москва светилась огнями, продавцы сладостей громко зазывали покупателей, известные учреждения и конторы украшали большие елки. Атмосфера Москвы была пропитана предвкушением волшебства.

Владимир приехал в Дом культуры в десятом часу. Переходил из одного зала в другой, разыскивая глазами кого-нибудь из знакомых.

В одном из переходов прошел мимо красивой студентки. «Какая девушка милая», – пронеслось в голове. Обернулся, подумал: «Какая изящная!». Она тоже обернулась…

Заходя в зал за подругами, Лиза прошла мимо Владимира, как-то неожиданно внимательно рассмотрев его за минуту: высокий, голубые глаза, слегла припухлые и ласковый взгляд. Она обернулась, посмотреть не обернулся ли он – обернулся.

Владимир, не найдя ни одного знакомого, пошел в зал, должен был начаться новогодний концерт. Студенты театрального училища, взволнованные бегали на сцену и со сцены, таскали реквизиты. Зал заполнялся зрителями, гомоном, смехом. Владимир смотрел на входную дверь. Лиза с подругами зашли, стали искать себе свободные места и пошли в сторону Владимира, места оказались на соседнем ряду сзади. Ему было неудобно так сидеть, нужно было оборачиваться, чтобы смотреть на девушек.

Концерт начался. Железнодорожники открыли праздник стихами о любви. Удивительно читали: лирично, грустно и нежно и все почему-то о несчастной любви. Потом веселый баянист машинист паровоза – ударник лихо наигрывал народные мелодии, русскую плясовую, виртуозно, пальцы просто летали по клавишам.

– Приз, приз, – кричали студенты из зала. Ведущий вынес красивую фетровую шляпу мышиного цвета. Зал зааплодировал.

Наступила небольшая заминка – будущие артисты достраивали декорации. Владимир несколько раз повернулся в сторону интересовавших его девушек. Лиза сразу заметила его в зале и тоже наблюдала за ним. Занавес открылся и под аплодисменты началось представление. Сценка была о студентке, которая плохо подготовилась к экзамену. Взяв билет, страдалица пошла на место, указанное преподавателем, готовиться. Ее карманы были набиты шпаргалки, она никак не могла в этой куче найти ответ на свой билет. Зрители улыбались, кое-то хихикал – получалось смешно. Тут оказалось, что у нее руки и ноги исписаны ответами и она пыталась там найти ответ – зрители начали в голос смеяться. Когда она развязала бантики на косичках и на них стала искать нужный ответ – зал захохотал. Когда же она сняла ботинок и на подошве стала искать ответ – зал ревел от восторга. Когда она стала искать шпаргалку за воротником впряди сидевшего студента, все просто попадали со смеху со своих мест. Это и вправду было смешно и талантливо сыграно.

Потом была сценка о том, как студенты, влюбленные безумно, прятались друг от друга, завидев любимого бежали сломя голову, пробивая стены, выбивая двери, выпрыгивая из окон. Зрители взрывались смехом вперемешку с досадой. Раздражение зрителей росло и вот влюбленные случайно оказались друг перед другом, мгновение – и объятие. Аплодисменты, возгласы: «Браво, браво!» Все были в восторге от театрализованной части новогоднего представления.

– Танцы, танцы, танцы! – прокричал ведущий и молодежь радостно с шумом стала выбегать из зрительного зала в фойе, там уже играл оркестр, начали кружиться в вальсе первые пары. Кругом взрывались шумные хлопушки, засыпая пол мелкими конфетти, в толпу летел разноцветный серпантин.

Владимир нашел Лизу и пошел было пригласить ее на танец, как прямо перед ним к ней подбежал студент, схватил ее за руку, и они закружили в танце, смеясь. Владимир раздраженно стал у стены наблюдать.

Закончилась музыка, все пошли к своим местам. Оркестр заиграл вальс номер два Шостаковича, молодежь зааплодировала и снова все стали разбираться по парам. Тут Владимир уже стоял перед Лизой и предлагал ей потанцевать. Она согласилась, пошли в круг. Музыка лилась из оркестровой ямы, хотелось кружиться со всей силы, но места было мало, все вышли на площадку.

Владимир танцевал хорошо. Учась в школе рабочей молодежи, он с удовольствием посещал кружок искусств, так его называли. Учеников обучали танцевать вальс и фокстрот, водили по музеям и художественным галереям, в Ленинскую библиотеку, такую волшебную, пропитанную не только запахом книг и старинной мебели, но и историей, наукой, нежной прозой и захватывающими стихами.

Лиза танцевала превосходно. Ножки ее в красивых лаковых лодочках легко скользили над паркетом. Владимир обхватил ее тонкий стан, взял в руку нежную атласную ручку, а она улыбнулась ему так близко. Владимира бросило в жар от восхищения. Закружились в танце. Лиза не сводила взгляда с молодого человека, восхищенно замечая: высокий, широкоплечий, густые русые волосы зачесаны назад, белолицый с аккуратным носом, густыми бровями, нависающими над небольшими голубыми глазами, скуластый, тонкие губы немного кривились в одну сторону при улыбке, открывая белоснежные зубы с малюсенькой щербинкой. Широкий лоб морщинился, когда он вскидывал взгляд.

Он не мог отстраниться от нее и после танца, все держал ее в объятиях. Лиза засмеялась, две ямочки тут же выскользнули из алых щечек девушки.

– Ух ты черт! – подумал про себя Владимир и, покраснев, отпустил ее. Лиза тут же быстро пошла в сторону подруг, Владимир пошел следом за ней, стал у стены недалеко. Оркестр дал танцующим небольшую паузу. Взволнованная молодежь носилась по клубу.

– Что им не стоится на месте, – раздраженно подумал Владимир. Лиза с подругами тоже пошли в сторону буфета попить лимонаду. Владимир стал у стены напротив широко распахнутой двери и наблюдал за ними. Лизу сложно было не заметить: красивая, нежная, в ней было еще и другое: сдержанная, спокойная, негромко выражающая эмоции, одета она была вроде неброско, но выглядела с иголочки в красивой одежде.

Она была очень привлекательна сегодня: в шерстяном платье нежно голубого цвета с воротником лодочкой, красиво открывающим шею, рукав три четверти был оторочен голубым кружевом, юбка солнце – клеш изящно доходила до икр, широкий пояс обхватывал тоненький стан девушки и завязывался бантом сзади, шею украшала ниточка натурального жемчуга, бросающая блики от новогодних огней на лицо Лизы. Изящные голубые лодочки завершали восхитительный образ.

Лиза была одета всегда красиво. Двоюродная сестра ее матери Анна работала в Московском Доме моделей на Сретенке. Два раза в год в Доме моделей отшивались новые коллекции одежды в нескольких экземплярах для показа на подиумах и фотографирования в собственном журнале. Потом образцы эти разбирались модельерами, артистами, манекенщицами. Анна частенько приносила вещи сначала матери Лизы, потом и самой Лизе абсолютно бесплатно. В этом году она принесла несколько вещей, среди них нарядное платье нежно голубого цвета и красивое пальто из шерсти лазурного цвета с муфтой и шляпкой из искусственного меха под леопарда. От матери Лизе осталась каракулевая шубка, муфта и шляпка из белки.

Оркестр заиграл «Осенний лес». Владимир уже стоял перед Лизой и снова приглашал ее танцевать.

– Владимир, – представился он.

– Лиза, – представилась она, взглянула на него и покраснела. – Вы не студент точно?

– Нет, я приглашенный гость, – засмеялся он.

– А кто вас пригласил? – весело допытывалась девушка.

– Друзья, – не хотел он признаваться откуда пришел.

– Ну и как вам? Нравится вечер?

– Очень даже, – ответил он.

– И мне очень, очень нравится, – улыбаясь сказала Лиза.

Танец закончился быстро, как показалось им, поблагодарив друг друга, разошлись по своим местам.

– Ты знаешь кто это? – подбежала к Лизе однокурсница, – это Черноглазов из городского комитета комсомола, он у них второй секретарь.

– Из комитета комсомола, второй секретарь, – зачем-то повторила за ней Лиза.

– Дамы приглашают кавалеров, – весело оповестил ведущий. – Фокстрот!

Заиграла так полюбившаяся всем мелодия Рио Рита. Лиза несмело глянула в сторону Владимира, возле него стояла девушка.

Высокая, красивая, почти актриса, в шикарном платье, замысловатыми кудряшками на голове и смелым взглядом стала напротив Владимира.

– Танцуете? – уверенно спросила она.

– Танцуем, конечно, – ответил Владимир.

Лиза танцевала с веселым железнодорожником, который, нарушив правила, пригласил ее на танец сам.

Этот плавный волшебный танец поднял и без того зашкаливающие эмоции молодежи. Мелодия Рио Рита пела о любви, проникая в самую душу, зацепляя корешки головного мозга, пробирая до косточек. Лиза не видела Владимира, красивая девица утащила, видимо, его в другую часть залы и ей стало грустно и одиноко и все вокруг потускнело. Закончив танцевать пошла к подругам, те шушукались, хихикали, кого-то высматривали, раскрасневшиеся, с бешенными глазами, в общем, были в полной эйфории от происходящего. Лиза решила попрощаться и пойти домой.

Музыканты дули в свои трубы, заставляя ноги пускаться в пляс и провоцируя молодежь на безумства.

– Я Вас ищу, – услышала она знакомый голос за спиной.

Лиза обернулась.

– Спасибо, – почему – то поблагодарила она.

– Хотите выпить чего-нибудь, – предложил Владимир.

Пошли в буфет. Здесь было все: вино, портвейн, коктейли, сок, газировка.

– Я буду лимонад.

– Два лимонада, – заказал Владимир.

Стали у столика, здесь было свежо, не так шумно и не дымно, от взрывающихся хлопушек и бенгальских огней в фойе стоял синеватый дым.

Веселое настроение потихоньку возвращалось к Лизе, она заулыбалась.

–У вас очень красивая улыбка, – отметил Владимир. Улыбка у нее и вправду была красивая: искренняя, нежная, алые припухлые губки красивой формы во время улыбки открывали ряд небольших белоснежных зубов и эти две восхитительные ямочки, выскальзывающие из щечек, как только девушка начинала улыбаться. Владимир завороженно смотрел на Лизу, оторвать взгляда от нее он не мог.

Она танцевала с Владимиром еще два танца. Они почти не говорили, вернее поговорили немного об организации вечера, о смешных постановках и еще о чем-то.

– Десять, девять, – весело начал отсчет ведущий вечера.

– Восемь, семь, шесть, – подхватили сотни голосов, – пять, четыре, три, два. С Новым годом! С Новым Годом! – поздравляли собравшиеся друг друга.

– С Новым Годом! – Лиза весело смеясь, повернулась к Владимиру. – С Новым счастьем!

– С Новым Годом! – поздравил он ее. – Желаю всего чего пожелаете, – негромко добавил он. Оркестр заливал залы волшебными звуками, радостные поздравления летали в воздухе. Объятия друзей, смех, серпантин и конфетти, летевшие в лицо – все смешалось вокруг. Веселье продолжалось.

Вскоре Лиза засобиралась домой, мачеха велела ей вернуться к часу ночи, предупредив, как всегда жестко, что закроет дверь квартиры ровно в час и спи тогда где хочешь.

Лиза прибежала домой веселая, разгоряченная, музыка звучала в голове, хотелось танцевать. Она закружилась по комнате, упала на кровать, закрыла глаза руками. Из головы не выходил образ Владимира. «Какой он!» – восхищалась она. Она не была еще знакома ни с кем постарше нее, в основном она общалась со студентами своего курса. Владимир был старше, сдержанный, уверенный, да к тому же еще и красивый. Это очень забавно – голубоглазый комсорг по фамилии Черноглазов. Про такого трудно было не думать.

Владимир, увидел, как Лиза уходит с вечера, сначала хотел кинуться ее провожать, но потом передумал, побыл на вечере еще минут двадцать и тоже пошел домой. Он шел по морозной Москве, кутаясь в теплый шарф, и думал о ней. Она ему показалась совершенной: красивая, веселая, остроумная. Он сразу понял, что не сможет назавтра забыть ее, захотелось сейчас, в эту же минуту, все о ней узнать, захотелось окружить ее вниманием, заботой, прижать к себе, как в танце, такую теплую, нежную, смущающуюся.

Владимир еще ни разу не был влюблен. Вернее, его первой любовью была воспитатель детского сада – тоненькая девушка-практикантка. Его тогда тетка только привела в среднюю группу, он ее как увидел, так и влюбился. В сад он бежал бегом, не хотел уходить вовсе вечером – тетке это было на руку, потому что раньше семи вечера она никак не могла забирать его. Потом практика закончилась, он тосковал несколько недель – это он запомнил несмотря на возраст. Три года назад у него случайно завязались отношения с соседкой Верой, живущей двумя этажами выше. Случилось так, что она затопила двух нижних соседей. Вера суетилась, извинялась, собирала воду с полов, помогая Владимиру. На следующий день она заявилась к Владимиру с пирожками и новыми извинениями. Пили чай, разговаривали. Через неделю она зашла еще раз, скромно спросив не нужна ли ее помощь, а потом стала захаживать регулярно по субботам. Владимир держал свою связь с ней в секрете. Вера была учителем музыкальной школы, незамужняя, незаметная, доверчивая и послушная, смотрела на Владимира, как на божество. Но он не видел ее рядом с собой, то есть в жены он брать ее не собирался. Их встречи продолжались около года. Она никогда не снимала ночную рубашку в постели, во время близости не произносила ни звука, потом тихо лежала. Друзья Владимира рассказывали о горячих девушках, о сказочных отношениях, о безумной страсти. Он понимал, что такого Вера ему никогда не даст, да и сам он ее не любил. Он решил закончить свои затянувшиеся отношения. Самое интересное, что она также скромно ушла, как и пришла год назад, точно ее и не было вовсе. Больше у Владимира не было длительных отношений. Бывали короткие романы и случайные связи.

В прошлом году – это была поездка в Крым на слет молодежи. Его сразу же окружила вниманием молодая девушка спортивного телосложения. Она крутилась вокруг Владимира, громко разговаривала и еще громче смеялась. Потащила играть его в пляжный волейбол, отбивая мяч, каждый раз падала на песок и говорила «черт». Ольга Соловьева – так звали девушку, получила путевку на слет от комитета комсомола троллейбусного парка Ленинграда. Она была водителем троллейбуса. Потом сидели полночи у костра, пели и слушали стихи. Владимир и не заметил, как оказался в ее номере. Горячие поцелуи и не менее горячий шёпот: «Я поеду с тобой» обжигали его шею и ухо. Она совершенно обнаженная бесстыдно лежа под ним, тянула его руки к своей груди и нижу живота, обхватив его бедра ногами, прикрепила к себе намертво, крепко, держа за шею, впивалась в его губы долгими поцелуями, не давая Владимиру вообще понять, что происходит и что делать дальше и шептала: «Люби меня». Он хотел убежать от этих бесстыдных ласк. Владимир ушел от нее уставший, недовольный и злой. На следующий день Ольга уже совсем по-хозяйски заняла ему место в столовой, принесла ему еды на свой выбор. Потом вбежав в его номер, забрала рубашку постирать. «Еще немного и начнет деньги забирать», – подумал иронично Владимир. Он испугался – связи подобного рода могли оказаться чреватыми: беременность, болезни. Ругая себя на чем свет стоит, начал бегать от нее. Ольга, найдя его, устроила истерику буквально, мол дойду до райкома комсомола. Владимир холодно ей ответил, что сам пойдет в райком и во всем признается, что девица через пятнадцать минут знакомства потащила его в кровать и почему-то в номере не было еще троих девушек, которых определили туда жить. Оля почему-то испугалась, забормотала что-то себе под нос и оставила Владимира в покое. На этот раз все обошлось, и он зарекся больше от таких происшествий. В командировках всегда находилась девушка, которая отдавалась ему в первую же встречу. Это ему не нравилось, но более или менее устраивало. Он хотел жену – собственную жену, любимую, хотел, чтобы ноги его несли домой бегом, чтобы встречать ее у порога и целовать, не сняв пальто, а потом заниматься с ней любовью, и обнимать всю ночь, заснувшую от изнеможения в его объятиях.

Глава 2

Лиза проснулась поздно, лежала долго поеживаясь в теплой постели, открыла заспанные глазки и первое, что увидела – был образ Владимира.

– Ооо, – протяжно застонала она, вчерашний день вмиг пронесся в голове. Он снился ей. Она шла по цветущему лугу, собирая букет из ромашек, васильков, маков. Такой странный букет, но красивый, душистый. Он шел рядом, молча улыбался. Вскочила, побежала к окну. Заснеженная, скованная морозами безлюдная улица Горького величественно стояла, украшая Москву, а здесь, дома, было тепло, уютно и пахло пирогами.

– Лиз, завтракать, – позвал ее Артем. Ели молча, вкусный аромат пирога с яблоками перебивал терпкий аромат чая с мятой.

День потянулся долго и скучно. После обеда позвонила Валя Царева, позвала в гости к пяти. Лиза, одевшись потеплее, понеслась в общежитие иняза.

Лиза, Валя Царева и Маша Королевская дружили с первого курса. Познакомившись на вступительных экзаменах, они больше не разлучались. Валя и Маша землячки – обе из Воронежа. Темноволосая Маша, с черными небольшими глазками умными и зоркими, черными бровями, извивающимися красивой дугой, белолицая – красивая девушка. Внимательная и отзывчивая она была сердцем компании.

Валя же совершенная ей противоположность: хохотушка, с толстенной светло-русой косой, серыми огромными глазами, обычно выражающими удивление, пухлыми алыми губками, румянцем на щеках. От нее веяло радостью, весельем. Подружки жили в общежитии в одной комнате, чисто убранной, с цветастыми занавесками, вышитыми рушниками и самоткаными дорожками, вязаными крючком из старых тряпок круглыми салфетками на стульях.

Новогодний студенческий стол ароматный и скромный собран был с любовью: бисквитный торт с повидлом, обсыпанный крошкой, и любимое Лизино вишневое варенье в вазочке, нарядные чашки на блюдцах – все готово к чаепитию. Валя поставила чайник, девушки уселись вокруг стола, завязалась беседа.

– Он тебе понравился, – заключила Валя, обращаясь к Лизе.

– Очень, как бы его увидеть еще раз? – мечтательно спросила Лиза.

– А ты поступай в комсомол, – предложила Маша, – пойдешь в горком, там его непременно встретишь. Девушки засмеялись.

– Чайник дует, – сообщила, заглянувшая в комнату кучерявая голова.

– Иду, – крикнула Валя и побежала на кухню.

– Он от тебя не отходил, может сам начнет тебя искать, – успокоила Лизу уже серьезно Маша.

– Хоть бы, – грустно ответила Лиза, – я о нем только и думаю.

Напившись чаю, сели рядышком на кровати. Смеркалось, за окном кружила метель, заледенелые снежинки просились в тепло «тук-тук», сидели прижавшись друг к другу, свет не включали, каждая думала о своем.

– Домой хочу, – вдруг грустно сообщила Маша, – соскучилась по своим. У нее из родни были мать, бабка и тетка.

– Скоро поедем, – успокоила ее Валя, я бы тоже своих навестила.

– А за окном шумела вьюга, она страдала от любви, – начала тихонько импровизировать Лиза, – она звала его как друга…, – нет, не так…, лучше так, – а за окном шумела вьюга, в окно негромко постучась, она звала его как друга, не веря в дружбу, но стремясь, позвать его с собой в дорогу, навек, навек соединясь.

– Девочки, брысь хандру! – вскочив и включив свет, воскликнула Маша, – Лиза, тебе пора домой, мы проводим до троллейбуса.

Владимиру не трудно было найти Лизу, он знал студенты каких вузов были на празднике. Повздыхав по девушке три дня, еле дождавшись окончания новогодних выходных, он пошел на Метростроевскую в Педагогический институт иностранных языков на ее поиски. После окончания лекций Лиза спускалась по лестнице в гардероб и внизу в фойе увидела Владимира. Он стоял посредине и как будто кого-то ждал. Она, обрадовавшись, пошла неспешно мимо, боковым зрением рассматривая его, прошла мимо, он смотрел вперед и вроде и не заметил ее. «Что? Все? Мне уходить?», – растеряно подумала Лиза.

– Лиза, – услышала она со спины.

Обернулась быстро, улыбнулась.

– Здравствуйте. Не поможете мне найти комсорга института. Где он у Вас бывает? – взволнованно спросил Владимир.

– Помогу, конечно, – ответила Лиза. – Его кабинет на кафедре английского языка на втором этаже, поднимитесь здесь, по лестнице, – она указала куда идти.

Владимир поблагодарил ее и неуверенно, оборачиваясь, пошел наверх.

Сначала Лиза бежала к дому радостная, напевая про себя любимую мелодию, но потом ей стало грустно, а вскоре совсем грустно. Все как бы кругом поменялось: цвета, звуки, она слышала, как часто бьется сердце, плакать, что ли хотелось – не понимала, вроде и не хотелось, а все мысли были только о нем – не могла их поменять…Не могла заснуть, его красивые глаза смотрели на нее отовсюду, она повторяла свой разговор с ним сто раз.

Прошло два дня. Лиза медленно вышла из института, посмотрела по сторонам: «Вдруг он тут».

– Добрый день, – Владимир стоял перед ней, улыбался. – Ты домой? – спросил он уверенно, как ее давний знакомый.

Пошли по улице вперед к Центральному парку имени Горького. Сегодня, 7 января, был легкий морозец, всего минус четыре градуса. Новогодние трескучие морозы ушли навсегда, прихватив с собой безудержное веселье, часть эмоций, чьих-то надежд, но и чьих-то разочарований, бессонную усталость, дым от петард и бенгальских огней и мусор, который заканчивали убирать дворники.

Лиза одета была красиво: в новое пальто лазурного цвета, шляпка и муфта из меха под леопарда, на ногах ботинки, отороченные мехом. Владимир не мог налюбоваться девушкой. Сам же Владимир тоже был одет хорошо: шерстяное пальто серого цвета, такого же цвета костюм, шляпа и шарф.

– Ты на каком факультете учишься?

– На романо-германском, – ответила Лиза. Изучаю английский и немецкий языки.

Владимир улыбался, слушая негромкий рассказ Лизы. Он рассматривал ее повнимательнее: высокая, белолицая с бровями соболиного цвета красивой дугой, обрамляющие карие небольшие глаза, слегка вздернутый носик придавал ее лицу незабываемое очарование, изящно очерченные скулы и подбородок, словно высечены скульптором из мрамора. И эти две ямочки, при улыбке появляющиеся на щеках. Она была красива, очень красива.

Лиза смущалась при взгляде на него. Они зашли в парк.

– У тебя интересная работа? – спросила Лиза.

– Считаю, что да. Ты знаешь, ведь в истории нет другого примера такого мощного молодежного движения. К нам идут самые лучшие, видящие свою цель впереди, свой жизненный путь, не жалеющие своего времени, сил, знаний, умений, иногда даже жизни. И у нас комсоргов очень ответственная задача – сплотить их воедино, вести за собой. Это сложно, скептики не верят, сомневаются, типа пустые разговоры, что это временно и прочее. Но интерес к нам огромный. Нас часто приглашают в глубинку для оказания помощи в создании комсомольских ячеек, вот ездим поочередно с ребятами. Комсомол сейчас на самой передовой: будь то цеха заводов, стройки, больницы, колхозы, армия.

Он рассказывал с восторгом, Лиза слушала его с огромным интересом и любопытством.

– У вас в институте тоже немало комсомольцев, есть девушки среди них. Он не спрашивал ее, хотела бы она присоединиться к их рядам – сама решит. Лиза же про комсомол не думала – это было от нее далеко. Ее не захватывали великие идеи. Она хотела хорошо знать свои предметы, играть на фортепиано сносно – это и были ее основные цели.

Шли медленно, слушая друг друга. Лиза совсем забыла про время, ей не хотелось уходить, так приятно и весело она ни с кем еще не проводила время.

Он рассказывал о комсомоле, а глаза его говорили о том, как он восхищен ею, что он влюблен.

Она рассказывала ему об институте, а глаза ее говорили: «Ты мне так нравишься, я даже спать не могу – все думаю о тебе».

– Ты не замерзла? – спросил Владимир, – пойдем погреемся.

На Пушкинской площади недалеко от метро зашли в кафе «Лира» – любимое место в молодежных кругах. Лиза с однокурсниками часто приходят сюда попить чаю или кофе, послушать музыку. Лиза с Владимиром зашли в кафе и только тут ощутили, что очень замерзли, нашли свободный столик, заказали горячего шоколада. Играла красивая музыка, яркий свет не мешал влюбленным парочкам танцевать, прижавшись друг к другу. Лиза, раскрасневшись от тепла, осторожно пила из чашки обжигающий напиток, поглядывая на танцующих. Сейчас она была не просто красива, она была пленительна. Владимир не отрывал от нее взгляда, что смущало девушку, она задыхалась от наполнявших ее ощущений внутри, у нее тряслись руки и дрожь пробегала по ногам вниз.

– Не смотри так на меня, – смеясь попросила Лиза.

– Не могу, – смущенно ответил Владимир.

– Я подавлюсь же, – смеялась она.

Он заставил себя с огромным трудом отвести взгляд.

В кафе было уютно, тепло и не хотелось уходить.

Пошли дальше до Охотного ряда, шли медленно, молча, поглядывая друг на друга, Лиза иногда смеялась, Владимир молча улыбался в ответ. Подошли к гостинице Москва. Гостиница занимала целый квартал. Величественное сооружение со сложной архитектурой, пластикой и впечатляющим внешним фасадом красивого бежево-желтого цвета. Лиза с однокурсниками не раз приходила к этому красивому зданию, даже заходили внутрь на экскурсию. У входа стояла огромная елка, украшенная гирляндами, огнями.

Подошли к дому Лизы большому, красивому, монументальному, даже величественному, стояли у парадной, никак не могли расстаться.

– Ну мне пора, – наконец сказала Лиза, – мачеха будет ругаться.

– У тебя мачеха? – спросил он.

– Да, родители умерли, вот живу с мачехой и сводным братом.

– Ты ее называешь грубо, она тебя обижает? – взволновано спросил Владимир.

– Не то что бы обижает – не любит. Ей хотелось все ему рассказать, как она живет в тоске по родителям, о своей жизни, о своих планах.

– До завтра, – уверенно сказал он.

– До завтра. Лизе стало весело на душе, ведь завтра это уже совсем скоро, она махнула ему рукой на прощание и побежала в парадную.

Владимир, постояв немного, пошел домой.

Мачеха Нина Петровна наблюдала за ними из окна: «Какая неприятность, однако же, свалилась на меня», – думала она. У Лизки появился ухажер, да еще такой видный. Плохо, такие сразу женятся, а мне здесь жильцов не нужно. Она представила себе, как на ее пятикомнатную квартиру посягнет молодой мужчина и у нее страх побежал по спине, громко топая.

– Придумай что-нибудь, – велела она себе. И начала придумывать.

Лиза радостная вбежала в квартиру, весело поздоровалась и пошла в свою комнату. Села на кресло: «Счастье, счастье, – повторяла она, – как я счастлива, он такой замечательный!».

Глава 3

У Лизы детство было беззаботное и веселое. Отец – профессор МГУ, ученый биолог, очень любил свою дочь и жену. Жили они хорошо, дружно, в огромной профессорской квартире в доме № 12 по улице Горького, пока не пришла первая беда в их дом: умерла мама. Лизе было двенадцать лет. Они с отцом очень переживали потерю, отец долго не обращал ни на кого внимание, занимался только Лизой. Но как-то в их дом пришла женщина, милая и заботливая, как посчитал отец, и смирился – надо как-то продолжать жить и думал, что Лизе нужна мать. К Лизе она относилась очень хорошо, все ее ласкала. Через год родился мальчик Артем, все теперь были заняты его воспитанием, а Лиза жила потихоньку сама по себе. Она окончила школу с хорошими отметками, занималась на фортепиано и в семнадцать лет стала студенткой Московского государственного педагогического института иностранных языков. Училась хорошо, отец отмечал, как Лиза становится похожей на мать: высокая, изящная, с копной русых волос, очень миловидная. Отец умер от болезней два года назад. Мачеха показала наконец свое истинное лицо – любовь к Лизе вмиг угасла, она захватила огромную квартиру профессора, забрала все украшения матери, спрятала дорогие вещи. Лиза ютилась в небольшой комнате, мечтала уехать в другой город по направлению после окончания института, подальше от всех этих разочарований и огорчений.

Позвали ужинать, за столом сидели сначала молча, потом мачеха начала:

– Тебе не стыдно, еще не закончила учиться, а уже романы крутишь. Отец бы узнал, умер бы со стыда.

– Мы ничего плохого не делаем и делать не собираемся, мне нечего стыдиться.

– Будешь бегать с парнями, пойду в деканат, я тебя выведу на чистую воду, – зло шипела мачеха.

– А у меня уже есть кому заступиться, – сказала Лиза, – только попробуйте. Я сама им расскажу, как вы все отобрали у меня и прячете еду.

– Да ты что! – вдруг испугалась она. – Разве я прячу, не выдумывай. Я просто хотела тебя предостеречь, что мужчина может обмануть девушку, что сначала нужно выучиться, а потом замуж выходить. Она была просто уверена, что миловидная Лиза, дочь профессора, точно выйдет замуж, не за этого, так за другого.

– Я знаю, если бы не друзья отца, я давно бы уже работала на заводе, вы их боитесь, так что я точно доучусь, не переживайте.

Владимир пришел домой, счастливый, взволнованный, он не сомневался, что нравится Лизе, он хотел видеть ее каждый день, но как уходить с работы, она ведь заканчивает учебу рано. Убегать каждый день с работы не получится, да и командировки постоянно. После работы вечером тоже, наверное, не получится встречаться, ведь Лиза учится, да там еще и мачеха. Он почему-то нутром почуял от нее угрозу. Да, проблема, прямо сказать, думал он. Остаются только выходные, но как не видеть ее целую неделю – это очень долго. Я буду прибегать ненадолго, на несколько минут, чтобы поздороваться с ней, увидеть ее ласковый взгляд, а в выходные будем встречаться, общаться, разговаривать. Эти мысли обрадовали его – как хорошо все придумал. Он готов был жениться на ней хоть сегодня, но как это было сделать?

Следующим вечером он приехал к дому Лизы, ни номера ее квартиры, ни номера телефона он не знал. Стоял напротив дома на тротуаре, думал, как бы дать ей знать, что он здесь.

Лизу что-то подтолкнуло к окну, глянула во двор. «Ой», – воскликнула, увидев Владимира, побежала на улицу. Мачеха метнулась за ней.

– Ты куда это? – спросила она, схватив ее за руку.

– Сейчас вернусь, – ответила Лиза, вырвав руку.

Выскочила на улицу, посмотрела на Владимира, пошла за угол. Он подошел.

– Что прячемся? – засмеялся.

– Да, придется, что бы было меньше проблем.

– Как дела? – спросили одновременно и засмеялись.

– Нормально, – сказала Лиза, – зачеты начались, скоро экзамены.

– Ну не будем злить твою сердитую мачеху, – сказал он, улыбаясь. – Я забежал поздороваться, увидеть тебя и узнать номер телефона. Потом подольше поговорим. У Владимира выдержки было больше, чем у Лизы, работа – то какая.

– Пойду, – сказала Лиза, – сейчас пойду.

– Давай, беги. До завтра.

– До завтра, – тихо ответила она и пошла к подъезду.

– Он будет каждый день сюда таскаться? Ты хочешь опозорить нас перед соседями? – сердито спросила ее мачеха.

Лиза ничего не ответила, пошла к себе, попыталась поучить что-нибудь, но вряд ли это у нее получится.

На следующий день Владимир ждал Лизу после занятий у института.

– Я без цветов, но с подарком, – и он протянул ей сборник Лопе де Вега.

– Любишь стихи? – спросила она.

– Люблю, вообще очень люблю читать.

– Значит, ты романтик, как и я, – засмеялась она.

Пошли вперед не спеша к парку Горького.

– В твоем доме живут ученые и писатели, – с улыбкой заметил Владимир, – кто ты?

– Мой отец ученый, биолог Синеглазов.

– Александр Петрович Синеглазов твой отец? – вскинул он брови.

– Да, но он умер два года назад, а еще раньше ушла мама. Ее звали Мария, папа называл ее Машенькой. – Она помолчала потом продолжила. – Я очень похожа на нее, но не характером. Мама была мягкая, покладистая, а у меня присутствуют в характере нотки авантюризма – так говорил отец. Шуметь, скандалить я, конечно, не умею, но не люблю, когда мне указывают и я никому не подчиняюсь, – предупредила Лиза со смехом.

– Надо же, я изучаю биологию по книге Синеглазова, – воскликнул Владимир. – Я учусь в геологоразведочном институте на вечернем. А я своих родителей не помню почти, – после небольшой паузы грустно сказал Владимир, – они были геологами, все время в экспедициях, любили свое дело. Последнее, что они изучали – горные породы на Кавказе. Их накрыла каменная лавина, их всех, всю экспедицию. Тетка говорила тогда, что их забрали горные духи. Я утверждают очень похож на отца, такой же высокий, крепкий. Мама была маленькая, изящная, отец часто носил ее на руках – это я помню. Помню, как они смеялись, он подхватывал ее на руки и кружил по комнате. Они любили друг друга и умерли в один день. У них нет могилы, вернее она там, в Кавказском ущелье, куда никогда никто не сможет добраться. Я был там три года назад, долго сидел на камнях.

Лиза взяла его за руку. Шли молча. Она подумала о своих родителях и заплакала.

– Вот, расстроил тебя, – огорчился Владимир. Ничего не поделаешь ведь. Жизнь не всегда складывается так, как мы ее себе представляем.

– Ты молодец, ты вырос хорошим человеком, – сквозь слезы заключила Лиза. – И я люблю тебя, – добавила она про себя. – Зачем же ты выбрал себе такую сложную и опасную профессию?

– Они не успели сделать то, что хотели, вот я и решил продолжить их дело.

Вечер воспоминаний получился грустным, но сегодняшняя встреча сблизила их, они казалось все друг про друга поняли и не нужно больше никаких рассказов. Владимир проводил Лизу до подъезда, договорились встретиться завтра, если получится, и поторопился домой.

Владимир осиротел в четыре года, на воспитание его взяла тетка. В шестнадцать лет после окончания девятого класса она устроила его на работу на автомобильный завод (ЗИС), был сначала помощником в цехе, потом учеником, вскоре уже встал самостоятельно к конвейеру, собирал знаменитые грузовики ЗИС. Работал хорошо, его уважали в цеху. Одновременно с работой учился в школе рабочей молодежи, очень старался, сдал выпускные экзамены на хорошо и отлично. Отслужив два года в Красной Армии в сухопутных войсках 8 Армии, он вернулся на родной завод повзрослевшим, возмужавшим, уверенным в себе. Правильного, общительного, активного Владимира спустя полгода перевели в Комитет комсомола завода – там он и работал около пяти лет. Владимиру нравилась комсомольская работа – всегда на передовой, в центре событий, конференции, съезды, собрания, много разных мероприятий, часто по работе ездил в городской комитет комсомола. Всегда стоял горой за своих комсомольцев, защищал их до последнего, выбивал им всяческие блага: путевки в лагеря, санатории, направления в институты, жилье и много чего еще. Накануне праздника 7 Ноября 1939 года Владимира пригласили на работу в Московский комитет ВЛКСМ в отдел по работе с молодежью и комсомольцами промышленности и транспорта. Он согласился с радостью – это была его мечта. В июле 1940 года его назначили вторым секретарем московского комитета комсомола. К своим двадцати семи годам он точно знал, что хочет, что любит, какая цель ждет его впереди, он был своего рода «плановик», то есть жизнь свою он строил точно по плану.

Владимир учился на последнем курсе вечернего факультета Московского геологоразведочного института на горного инженера.

Глава 4

На следующий день Владимир не пришел, Лиза ожидала его у окна до самой темноты. Мачеха пошла к соседям за молоком, зазвонил телефон.

– Алло, здравствуй, это я. Я сегодня в командировке в Лопосне, уехал еще утром, но придется остаться еще на день. Как твои дела? – раздавалось в трубке.

– Все у меня хорошо, – приветливо ответила Лиза. В прихожей послышались шаги – мачеха вернулась. – Возвращайся поскорее. До свидания.

– До завтра, – послышалось в ответ.

Лиза положила трубку, пошла тихо в свою комнату. Она легла на кровать на спину, смотрела на мелькающие по потолку отблески автомобильных фар. «Я люблю его, как я люблю его. Мне учиться осталось всего полтора года, а потом я уйду из этого дома. Если он позовет меня замуж – соглашусь, я буду счастлива с ним точно», – размышляла она.

Однокурсницы, завидев ее у института с Владимиром, интересовались, что у них.

– Встречаетесь? – пытали они ее.

– Да, встречаемся.

Он тебе предложил стать его девушкой? – интересовались самые опытные.

– Нет, кажется так не предлагал, просто встречаемся и разговариваем.

– Если он предложит стать его девушкой – тогда ты его невеста. Парни так и хотят обнять девушку и поцеловать, поэтому нужно быть очень осторожной с этим – предупреждали ее подружки.

Наступила долгожданная суббота, договорились еще вчера встретиться в три часа в парке Горького. Лиза еле дождалась окончания занятий, полетела, как на крыльях к назначенному месту. Владимир стоял возле скульптуры. Она подошла тихо, стала сзади, стоит молчит. Постояла так за ним минут пять, он не шевелясь стоял, смотря вперед, поглядывая на часы. Обернулся неожиданно для Лизы резко, почти ударились друг об друга.

– Ты что тут стоишь? – засмеялся радостно.

– Хотела тебя напугать, – игриво ответила она.

– Меня трудно напугать, обрадовать можно. Какая у нас программа, предлагайте, – предложил он.

– Обед на теплоходе, – предложила Лиза.

Он посмотрел на нее растеряно – не понял, ведь зима, теплоходы на приколе, а ресторан на теплоходе – это шумное, прокуренное место, с запахом пищи – вовсе не для романтического свидания.

– Хорошо, пойдем, – неуверенно согласился он.

– Нет, я пошутила, ты что! – смеялась Лиза. – Я туда не хочу, я хочу погулять по городу.

Погода была просто замечательная: небольшой морозец, накануне Москву засыпало пушистым снегом, воздух стоял чистый, с запахом севера, свежести. Лиза, предвкушая продолжительную прогулку, приоделась в материну каракулевую шубку, шляпка и муфта из белки – мягкие и теплые, на ногах меховые полусапожки.

– А война будет? – спросила Лиза. Она была уверена, что Владимир точно знает ответ на этот вопрос. Сейчас все говорили о войне, ведь Германия напала на Польшу, пали Варшава и другие города, оккупированы Чехия, Дания, Норвегия.

Лиза зачитывалась зарубежными романами. В институте была огромная библиотека иностранной литературы на многих языках мира. Лиза читала подлинники на английском и немецком языках. Молодая и очарованная девушка читала сначала в основном любовные романы. Потом постепенно стала знакомиться с другой литературой. Ромен Роллан, Ярослав Гашек, Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк, Анри Барбюс вошли в ее жизнь с новым мировоззрением. На их литературу оказала влияние война и стала одной из ведущих тем в их творчестве.

Лиза рассказывала Владимиру, что она читает сейчас. Она только что закончила роман Ремарка «На западном фронте без перемен», была под большим впечатлением от прочитанного, роман о войне.

– В своем предисловии ведь он сказал все, – рассуждала Лиза, – он написал «эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война…»

Владимир, конечно, читал этот грустный рассказ солдата Пауля об ужасах войны, о потерянном поколении – грустный роман.

Шли какое-то время молча.

О войне говорили каждый день в горкоме ВЛКСМ, германские войска приближались к границам СССР, но надеялись, что все обойдется,

– Поживем – увидим, давай лучше о веселом поговорим и зайдем погреемся, – предложил Владимир. Зашли в кафе «Шоколадница». Здесь был богатый выбор сладких десертов. Заказали для Лизы орешки со взбитыми сливками под шоколадным соусом. Владимир сладкое не очень любил, поэтому заказал себе блинов и чай. Полакомились, согрелись, вышли из кафе, вечерело, нужно было направляться к дому, но так не хотелось, столько еще хотелось обсудить друг с другом.

Лиза стала рассказывать о своих планах после окончания института, что мечтает уехать по направлению на работу в какой-нибудь город, она бы поехала в Ленинград, обучать детей английскому и немецкому языкам. Она все ждала, когда же Владимир предложит ей стать его девушкой, как рассказывали однокурсницы, но он слушал о ее планах с интересом, улыбаясь, и был казалось не против, чтобы она уезжала куда-то. Лизу это насторожило.

Гуляли до ночи, если бы не заходили погреться в кафе и нарядные парадные – околели бы давно. Лиза понимала, что ей уже давно пора домой, чтобы окончательно не злить мачеху. Ходили по улице Горького туда-сюда, никак не моли расстаться. Попрощались у парадной, она побежала быстро в квартиру.

Мачеха встретила ее у порога молча. Лиза разделась и пошла в свою комнату.

Владимир медленно шел домой. «Какая она милая, умненькая, боюсь, что я не отпущу тебя в другие города», – думал он, вспоминая ее мечты.

Как заснуть двум влюбленным, разлученным расстоянием, любимые образы стоят перед взорами, мысли только друг о друге. Владимир со стоном закрывает глаза, как хочу ее видеть, слышать, целовать. Ее образ стоит перед глазами, не давая отвлечься, расслабиться. «Так рехнуться можно, – подумал он, нужно взять себя в руки». Но мысли о ней не уходили, и идиотская улыбка с лица не сходила, а взор его скользил по воображаемому телу. Нет, он ни разу не раздел ее мысленно, не смел, она была для него богиней. Вспоминал ее нежный голосок, ее рассуждения и смеялся от удовольствия.

Глава 5

Владимир уже третий день был в командировке в Ногинске. Там проходили перевыборные собрания в первичных комсомольских организациях предприятий, Городской съезд и выборы первого секретаря горкома комсомола.

У подмосковного Ногинска богатая история. Некогда небольшое село Рогожки превратилось в уездный город Богородск, который прославился своими текстильными производствами.

Существует несколько легенд откуда город получил свое название, одна из них очень нравилась жителям, и они ее пересказывали приезжим. Она гласит, что однажды Екатерина Великая, посещая вотчины великих московских князей, оказалась в местечке Рогожский Ям. Внезапно разразилась страшная гроза. Императрица стала молиться, взывая к богородице, о спасении. И буря прекратилась, из-за туч выглянуло яркое солнце и на небе повисла радуга. Екатерина воскликнула: «Богорождение земли». Именно в этот период село Рогожский ям и было преобразовано в уездный город Богородск – отсюда и пошла в народ эта легенда. Город был издавна известен Глуховской мануфактурой, литейно-механическим заводом.

Свое нынешнее название город получил в 1930 году.

Владимир приехал в Ногинск на рабочем поезде от Курского вокзала. Его встретила миловидная девушка Надя – инструктор горкома комсомола. Смутилась, покраснела, увидев Владимира, потом немного придя в себя предложила пройтись до горкома пешком.

– Я покажу Вам город, – предложила она, – это первый пункт нашей программы. Владимир осмотрелся. Уездный городок, таким он его себе и представлял. Вдоль центральной улицы деревянные дома из сруба со ставнями, украшенными милой резьбой, резными воротами и заборами. По городу шел трамвай по однопутной разветвленной линии медленно, тяжело и шумно.

Пошли вперед. За рекой возвышался величественный православный собор, окрашенный в синий цвет, но без крестов. Вдоль улиц двухэтажные особняки с деревянными резными наличниками и резьбой на коньках, каменные добротные дома.

– Церковь работает? – спросил Владимир.

– Нет, в тридцать восьмом прекратились божественные службы, там сейчас красильное производство, но в городе есть место, где по выходным секретно проходят службы, ходят бабушки, – рассказывала Надя. Владимир знал, что Богородск издревле один из центров старообрядчества.

Посмотрев достопримечательности пошли в горком комсомола.

Работы было много, у ногинских комсомольцев было тысячи вопросов, просьб, закончили первое знакомство глубоко за полночь. Владимир отправился в гостиницу неподалеку, перекусив, в очень уютном в старинном стиле трактире щами, жаренным мясом, холодцом, ароматным чаем из трав с баранками.

На следующий день с утра второй секретарь горкома Женя Андреев, забрав Владимира из гостиницы, повез его в Глухово – пригород Ногинска. По дороге рассказывал о городе, о комсомольской работе на местах. Вышли у отбельно-красильной фабрики, она возвышалась своими корпусами на склоне реки Клязьмы. Владимир осмотрелся вокруг и восхитился. Это настоящий фабричный город. Пошли вперед по улице. Рядом с производственными корпусами дома для служащих красивые деревянные с резными ставнями и чердаками, были и каменные, подошли к общежитию для рабочих, их называют «Морозовские казармы». На окраине города стоят три потрясающих четырехэтажных дома в стиле «модерн» из красного кирпича, фасады зданий украшает керамика. Зашли в первый дом, тепло, много места и света.

– Эти корпуса оборудованы канализаций, – стал рассказывать Женя, внизу, в подвале, есть прачечная, рабочие стирают сами, отопление в казармах центральное паровое. И еще есть помещение с холодным шкафом для хранения продуктов.

Вдоль улиц размещались магазины, булочная, аптека, родильный дом, библиотека – и все из красного кирпича, очень красиво. Подъехали к досуговому клубу – здесь намечалось проведение собраний. Из клуба выбежала девушка в пестром платье, улыбчивая, сообщила, что их все ждут.

Актовый зал клуба был битком набит, здесь были и комсомольцы и просто молодежь города, которым никогда не запрещали посещать комсомольские мероприятия. В фойе играл баянист веселые плясовые, девушки пели и подтанцовывали несмело, продавались булочки, баранки и чай.

Первый секретарь горкома комсомола рассказал о работе комитета и о планах на будущее. А будущее, как заявил он: «Это улучшение всей деятельности комсомола. Раньше в работе было много показного, формального. Мы даем решительный бой формализму и объявляем соревнование за коммунистический труд. Мы ведь интересовались только производственными показателями и не вникали глубоко в общественную жизнь, учебу, поведение. Комсомольская организация должна более детально, более обстоятельно подходить к оценке того или иного товарища».

Много говорили о «Комсомольском прожекторе», как о надежной опоре партийно-государственного контроля. Отметили работу «Комсомольского прожектора» на фабрике «Красная лента».

Вечером Владимира пригласили на танцы. Танцы устраивались в клубе Прядильно-ниточной фабрики. В городе такие мероприятия очень любили – это и место отдохнуть, и потанцевать, и познакомиться с противоположным полом, это было и место свиданий влюбленных, и место, где можно было увидеть объект воздыхания, даже если он не обращал на тебя внимания, здесь шумно провожают ребят в армию и играют веселые комсомольские свадьбы. Владимир принарядился и отправился знакомиться с «досуговой» жизнью города. Еще издали услышал наигрыш баянистов. Его сразу же окружили вниманием девушки, плясали возле него и пели. Местная молодежь любит танцевать русские плясовые – заметил Владимир. Такие танцы он не танцевал.

Заиграл в углу патефон старинный вальс «Осенний лес». Владимир пригласил на танец красивую высокую ногинчанку, выделяющуюся среди других девушек, он ее заметил, как только вошел в клуб. После танца, девушка предложила пойти в буфет. В буфете было тепло, уютно, пахло баранками, заказали чаю с мятой. Вера Николаева – так звали девушку, оказалась учителем математики. Она взялась рассказывать о самой красивой школе в стране, той, в которой работает. Владимир видел это здание вчера.

– Восхитительное здание, – перебил он ее, – внутри оно оформлено фресками с растительными мотивами, красивая парадная лестница с кованными ограждениями ведет в храм знаний, плавные линии переходов не утомляют глаз, майоликовый фриз украшает фасад школы с сюжетами на тему образования и ремесел.

– Так вы искусствовед! – воскликнула Вера, а где же тот секретарь из Москвы, которого мы все ждем? Я думала Вы это он, – расстроенно заключила она.

– А я чем вам плох? – иронично спросил Владимир.

– При чем тут Вы вообще, – раздражалась Вера, – он из Москвы, не женат и занимает престижный пост.

– А я Вам не подхожу? – прикинувшись обиженным спросил Владимир.

– А вы пойдите в другой клуб, здесь все ждут Черноглазова, понятно говорю? – отрезала Вера и пошла прочь.

– Красавица, – отметил подходивший Женя, смотря вслед уходившей Вере.

– Да, – ответил Владимир, – только я на кого бы не посмотрел вижу всегда одно лицо очень красивое и очень любимое. Вот и весь секрет.

Женя широко заулыбался, мол понял, о чем говорит его влюбленный коллега.

Чтобы не скучать и все время не думать о Владимире Лиза решила развеяться и пошла с однокурсницами на каток. В Центральном парке культуры и отдыха соорудили огромный каток, залив аллеи и дорожки. Территория была празднично освещена, постоянно звучала танцевальная музыка и здесь не только детям, но и взрослым все это напоминало зимнюю сказу. Одновременно на катке могли находиться тысячи посетителей. Было не больше трех градусов мороза, молодежь была одета в теплые толстые свитера, вязанные шапки и варежки, байковые брюки. Коньки у всех студентов были свои.

Катались больше трех часов, когда уже еле держались на ногах, уставшие, веселые, пошли по домам, разговаривая о разном, сначала шли пешком все гурьбой, потом каждый пошел на свой транспорт. Лиза подъехала к дому, когда уже вечерело. Шла молча, в мысли снова вернулся Владимир, сразу заскучала. Она подумала вдруг, что ее любовь к нему состоит из тоски, ожиданий, переживаний. «А где же это радостное чувство любви, о котором написано во всех романах?» – возмутилась она.

Лиза заметила Владимира, стоявшего у подъезда ее дома, еще издали. Шла не спела, улыбаясь. Он ее тоже увидел издали, стоял на месте, ждал, когда подойдет.

– На катке была?

– Да, с друзьями. А ты на каток ходишь?

– Нет, я больше лыжи люблю.

– Тогда в следующий выходной на лыжах катаемся, – предложила устало Лиза.

– С удовольствием. Как дела? – спросил он.

– Нормально, все по-прежнему. Как твои дела?

Разговор почему-то не клеился. Лиза всматривалась в его лицо: «Что с ним?».

– У тебя все в порядке? – спросила она.

– Нет, не в порядке. У тебя появился еще один ухажер? Посвятил тебе целую поэму говорят, – с иронией спросил Владимир.

Лиза поняла, о чем он говорит. Откуда только узнал? Она позавчера ходила на день рождение к своей соседке и приятельнице Софье. Та пригласила всех к себе домой, мать ее приготовила большой торт. Там был ее двоюродный брат Иван, который много шутил, почему-то сказав, что он написал поэму прекрасной девушке по имени Лиза, которая ему очень нравится, стал читать поэму «Люблю» Маяковского. Читал долго, без выражения и смысла. Эта шутка никому не понравилась.

– Да, у меня есть несколько поклонников, – сказала Лиза. Она еле держалась на ногах от усталости, и не хотела разговаривать об этом Иване.

– Я пойду, замерзла, – сказала она и пошла в подъезд. Владимир растеряно остался стоять у подъезда.

Лиза зашла к себе, легла на диван, думала о его словах: «А ты оказывается ревнивец», – и ей стало весело. Она лежала, улыбаясь, и заснула прямо так.

Владимир же бежал к дому, не разбирая дороги. Он был зол на себя: «Пришел, устроил сцену ревности». Потом, когда злость поутихла, решил, что впредь он будет поумнее: «Никто тебя у меня не отнимет, пусть даже не мечтают».

Глава 6

Не виделись целую неделю. Владимир не звонил, не знал, как начать разговор, было стыдно за свою выходку и страшно – Лиза ушла молча. Он извелся весь, плохо спал, мало ел, у него холодело внутри, стоило подумать, что она не захочет с ним больше общаться.

А Лиза ждала его звонка, у нее даже были слуховые галлюцинации – она бежала к телефону, хватала трубку, потом понимала, что никто не звонил. Мачеха недоумевала и надеялась про себя, что ни рассорились.

Наступил выходной – воскресенье. Лиза помнила, что предлагала Владимиру покататься на лыжах. Встала рано, потихоньку, чтобы не раздражать мачеху собрала теплые вещи для прогулки, лыжи стояли в парадной. Она почему-то чувствовала, что Владимир придет за ней. Каждые полчаса поглядывала в окно не стоит ли. Выглянув в очередной раз увидела, что стоит, смотрит на окна. Она весело помахала ему рукой, переоделась и быстро вышла на улицу. Поздоровались приветливо. Она его бы не узнала на улице. Владимир был одет по-спортивному: в теплом вязаном свитере красного цвета, шерстяных брюках, на ногах носки грубой вязки, кожаные лыжные ботинки и кожаные перчатки.

Владимира ждала машина.

– Куда едем? – игриво, как ни в чем небывало, спросила Лиза.

– На Ленинские горы. Кататься, так кататься.

Ленинские горы располагаются на правом берегу Москвы реки на юго-западе – один из семи холмов столицы. Здесь уже несколько лет практиковались горные лыжи, а Владимиру очень полюбился такой вид спорта.

Вышли у подножия холма, здесь уже полно было народу, погода зимняя – морозец, свежий ветерок, небо ясное, солнечное, снег блестел и слепил глаза, атмосфера праздничная, какая-то. Где-то играла музыка, ото всюду слышался веселый смех и громкие разговоры молодежи. Лыжи у Владимира отличались от Лизиных, они были короче и шире – горнолыжные – уточнил он.

– Я пойду, спущусь с горы, а ты жди меня внизу, можешь ходить по лыжне, – распорядился он и уверено пошел в гору.

Лиза ждала его у подножия и наблюдала, как он умело, маневрируя вправо и влево, спускается с горы. Подъехал к ней на большой скорости, обдал снегом всю с ног до головы, и она вмиг превратилась в Снегурочку.

– Это здорово, наверное? – смеясь спросила она, отряхивая снег с одежды.

– Очень, классно, просто высший пилотаж. Буду тебя тоже учить, тебе понравится, купим лыжи и начнем.

– Хорошо, – согласилась она.

Владимир спустился с горы еще раз, а потом они катались у горы по лыжне, смеясь нагоняя и обгоняя друг друга. Здесь уже Лиза была впереди, так как в своих лыжах Владимиру было неудобно. Она хорошо ходила на лыжах, и Владимиру пришлось нелегко догонять быструю девушку по лыжне. В один момент она ушла совсем далеко, издали махала ему рукой и смеялась. Завернув за поворот споткнулась и упала, захохотала. Владимир подъехал, упал рядом. Лежали, смотрели на зимнее голубое небо.

– Ой что-то в глаз попало, – схватилась Лиза за глаз, часто заморгав.

– Любовь быть может? – с надеждой спросил он.

Пошли в уютное кафе попить чаю, согреться и просохнуть, о происшествии с ревностью никто не вспомнил, весело разговаривали, смеялись. Домой Лиза вернулась поздно вечером. Мачеха прошла мимо, не взглянув на нее даже. «Злится почему – то», – подумала Лиза и пошла в свою комнату.

Владимир радостный, что все разрешилось благополучно, вернулся домой. Она мудрая девушка, сделала вид, что все забыла. Мне нужно следить за собой, чтобы больше не упасть лицом в грязь – поставил он себе цель.

По понедельникам студенты иняза обычно практиковались в школах. Сегодня, 10 февраля, У Лизы было три урока и к обеду она закончила. Еще с вечера они договорились встретиться на Неглинной. Погода установилась поистине весенняя – один градус тепла. Потепление принесло в Москву обильные осадки. Снег начал идти еще с вечера и сейчас завалил Москву почти по колено, горожане высыпали на улицы, дети лепили снежные крепости и огромных баб, катались на санках. Редкие машины буксовали на дорогах, но трамваи исправно ходили по своим маршрутам. Лиза выскочила из трамвая, а Владимир, словно, зная, что она именно в этом, бросился к двери. Он всегда приветствовал ее негромким смехом и широкой улыбкой. Они пошли вперед по Неглинной. Дворники ворча убирали снежные завалы с тротуаров, прохожие несмотря ни на что весело спешили по своим делам, стряхивая снег с одежды, закрываясь от мокрых хлопьев. Они оказались сегодня здесь не случайно. У декана геологоразведочного института отмечали юбилей, студенты готовились к этому событию и на собрании коллектива договорились подарить ему хороший подарок в знак признания и уважения на вечную память – золотые запонки. Владимир сразу понял, что лучше Лизы никто не сможет подсказать, что любят носить профессора.

Неглинная, славившаяся в старину доходными домами, ателье, магазинами, гостиницами, закусочными, была торговым местом Москвы. Они направились к бывшему Доходному дому Воронцовой, выходившему сразу на две улицы Петровку и Неглинную. Красивое здание со скульптурами на фасадах, имеющее симметричный фасад с высокими аттиками и обильной лепниной. Магазины, книжный магазин, дом бриллиантов, магазин «Новая Москва», Петровский пассаж.

Лиза с улыбкой рассматривала витрины с золотыми украшениями: кольца, колечки, серьги, медальоны, броши, уложенные рядами, магически притягивали взгляды. Медленно осматривая украшения Лиза бросила взгляд на колечко с рубином. «Как у мамы», – всмотрелась девушка. Нагнулась над кольцом: «Точно такое». То было редкое колечко – обручальное, отец подарил его матери на десятую годовщину свадьбы. Лиза не знала где оно сейчас и в недоумении смотрела на это, лежавшее перед ней. Владимир подошел к Лизе и ахнул. Лиза внимательно рассматривала обручальные кольца. Ювелир с довольной ухмылкой стал вытаскивать лотки с кольцами и раскладывать их перед Лизой и Владимиром. Раскрасневшаяся Лиза объясняла ему, что им это вовсе не нужно. Тот же не унимался, допытываясь будет ли жених покупать себе кольцо тоже. Смутившаяся девушка от досады чуть не заплакала и отошла в другую сторону.

– Покажите нам запонки, – вышел из положения Владимир. Запонки они выбрали быстро – золотые с крупным горным хрусталем.