Только в моих мечтах

Глава 1 Ноябрь

— Кто ты такой, мать твою? — Габриэль Андерсон, шериф Долины Пенсильвания и Второй Маршал Прайда Пум Долины, был измучен и слаб как котенок.

Он уставился на незнакомца, сидевшего в его гостиной, пытаясь напомнить себе, что тюрьма не лучшее место для взвинченного полицейского. Ноги незваного гостя лежали на кофейном столике Габриэля, ковбойские сапоги покачивались в такт звукам, доносившимся из видео игры, в которую он играл (на приставке Габриэля!). Служебный револьвер был наготове, снят с предохранителя и направлен на незваного гостя. Этот самый незваный гость, в довершение всего, пах как оборотень.

— Потому что я предпочитаю знать, кого, черт возьми, я арестую за взлом и проникновение в жилище. Как ты вошел я тебя спрашиваю? — лицо мужчины чуть просветлело, и от этого руки Габриэля сжались в бешенстве. — Эй! Понял, ты, сукин сын?

Мужчина отложил игру и придвинулся к кофейному столику.

— Я Джеймс Барнуэлл. А ты Шериф Габриэль Андерсон, Второй Маршал Прайда Пум Долины.

Револьвер немного опустился.

— Верно. Значит, ты в курсе кто засадит твою задницу в тюрьму.

Мужчина встал. Его золотая голова без труда возвышалась на добрых шесть дюймов[1] над Габриэлем, и это при том, что Габриэль, с его шестью футами двумя дюймами[2], вовсе не считал себя коротышкой.

— Я думаю, ты этого не сделаешь.

— Почему нет?

Мужчина улыбнулся, черты лица потеплели. В его зеленых глазах заиграло веселье.

— Потому что Сенату наверняка не понравится, если один из его членов окажется в тюрьме.

Габриэль опустил револьвер, но окончательно не расслабился.

— Сенат?

Зачем Сенату посылать кого-то в Долину?

Сенат Оборотней — это свободный конгломерат всех видов оборотней, традиционно возглавлявшийся Львом. Главной задачей Сената являлось наблюдение за тем, чтобы люди не узнали о существовании оборотней. Делалось лишь одно исключение — для людей-супругов. На протяжении многих лет Сенат принимал законы, их соблюдение было обязательным для всех оборотней без исключения. Главным из них был запрет на создание новых Стай и Прайдов. Каждые шесть лет различные расы оборотней делегировали одного своего представителя в Сенат. На данный момент Сенатором от Пум являлся старейшина Гарри Кирлэнд, по слухам живший где-то на Среднем Западе. Габриэль никогда его не встречал. Для Макса все эти правила и запреты были чертовски слишком новыми, и Сенат в виде исключения дал новому Альфе что-то вроде испытательного срока, прежде чем окончательно подтвердить его статус.

Для представителя Сената посещение Долины было редкостью. За все время существования Долины Пум таких случаев было два. Первый раз — когда представитель Сената одобрял создание нового Прайда. Во второй раз это был Охотник, преследовавший одичавшего предыдущего Маршала Долины, уничтоженного, в конечном счете. И оба раза «визитер» был Пумой.

Но этот мужчина не пах как Пума. Он пах Медведем.

— Почему бы вам, в таком случае, не потолковать с моим Альфой, а не со мной?

— Если бы мне был нужен мистер Кэннон, я был бы сейчас в его доме, а не в твоем, — улыбка мужчины превратилась в усмешку. — Кроме того, у него нет твоей приставки.

Габриэль закрыл глаза, молясь о терпении.

— Скажи мне, что ты не вламывался в дом моего Альфы.

— Я не вламывался в дом твоего Альфы, — как попугай повторил за ним Медведь.

Габриэль перевел взгляд с мужчины на кобуру с оружием.

— И чем же Прайд Долины может быть полезен Сенату? — слава Богу, его бабуля в свое время забила его голову этими дурацкими правилами этикета, так что он знал, что нужно говорить в таких случаях, пусть даже сейчас в его тоне было недостаточно почтительности. У него не было ни одной догадки по поводу того, какие дела могут быть к нему у представителя Сената. Однако, этот человек, явно из высшего сословия, предположительно посланный Сенатом, стоял сейчас в его гостиной.

— Тем, чтобы отдать нам своего Второго.

Габриэль часто заморгал, пытаясь понять смысл слов. М-да, кажется, он устал даже больше, чем предполагал.

— Что, простите?

— Ты пойдешь со мной.

Что? Нет. Черт, этого не будет. Он только что вернулся домой после стольких лет работы в Филадельфии, где накопил достаточно опыта, чтобы наконец взять на себя должность шерифа в его родном городе. Городской Совет был счастлив иметь на этой должности одного из своих, когда отец Адриана Джордано отошел от дел. К тому же, Габриэль только неделю назад обнаружил свою пару, но решил потратить всё своё свободное время на то, чтобы перестраховаться и обеспечить безопасность супруге Адриана — Шерри. Они только что окончили зачистку после одержимого Волка, преследовавшего Шерри и тем самым превратившего её жизнь в ад. Как раз сейчас пришло время для того, чтобы перевести дух, немного остепениться и наконец-то побыть вместе со своей подругой. И к черту, это не вариант оставить Долину даже на минуту. Нет, особенно если он не может взять Сару с собой.

Одной мысли о сладкой, чувственной Саре было достаточно, чтобы утвердить его в своем решении. Видения темноволосой красотки преследовали его всю неделю. Плевать на то, чего хочет Сенат, им придется найти для этого задания кого-нибудь другого.

— Я отказываюсь. Никуда ехать не собираюсь.

Мужчина покачал головой.

— Я думаю, ты не понимаешь, сынок, — он направился на кухню, будто был хозяином дома. — Между прочим, тебе нужно пить больше кофе.

Габриэль подавил рвущееся наружу рычание.

— Я только что нашел свою пару.

Мужчина остановился и взглянул на него.

— Обещаю тебе, порученное дело займет не более шести месяцев. После этого, ты сможешь вернуться в Долину, жить своей жизнью и наслаждаться своей подругой, — улыбка испарилась, будто её и не было. Зеленые глаза потемнели. — Мы потеряли Охотника, Габриэль.

— Мои соболезнования, — искренне ответил Габриэль. В течение многих лет Охотники были элитным отрядом оборотней. Их основной задачей была поимка одичавших, прежде чем они причинят вред людям или роду оборотней. Если бы в ситуации с Руди Паркером не вмешался Альфа Стаи Поконос[3], Габриэль настоял бы на том, чтобы в разборку между Паркером и Волками, преследовавшими его, привлечь Охотника. Вероятно, это нужно было сделать с самого начала. Это было бы самым верным решением. Если бы здесь был Охотник, Бэлль Кемпбелл не причинили бы боль, и был бы шанс, что Шерри не была бы похищена.

— Спасибо. Даниэль был мне хорошим другом, — Джеймс снова направился на кухню. — Но это значит, что у Охотников в этом краю короткий век.

Твою мать. Габриэль пожал плечами. Одна его часть жаждала узнать больше. Это было все равно, как если бы рядовой коп из маленького городка был отобран, для того чтобы стать маршалом Соединенных Штатов. А другая желала, чтобы этот мужчина поскорее убрался, и он смог, наконец, принять душ, отдохнуть и отправиться к своей женщине. У него уже были такие планы на счет её сладкой попки… Пропади оно всё.

— Почему я? Почему не один из Волков Рика? Или даже другой Пума, такой как Адриан — действующий маршал — к примеру?

Джеймс снова улыбнулся.

— Потому что никто из них не является тобой. Ты единственный кто способен стать новым Охотником на этой земле.

— Мне придется покинуть Долину, — Габриэль был сам удивлен словами, слетевшими с его губ. Черт возьми, он просто не может всерьез думать об этом.

Или может?

— Долина останется твоим родным городом, базой твоих операций. Звание Охотника никак не повлияет на твое положение в Прайде, кроме тех случаев, когда ты будешь призван на охоту. Если это станет предметом спора с твоим Альфой, в чем я лично сомневаюсь, то да — это может стать для тебя проблемой.

— Это все еще не ответ на вопрос, — он открыл холодильник и достал оттуда бутылку пива. — Почему я?

— Можно мне Колы? — Габриэль протянул ему содовую. — Спасибо. Ты помнишь, как пытался попасть по шинам Паркера? Или когда ты выяснил, что именно радиочастотные волны мешают мисс Монтгомери связаться с доктором Джордано? Или когда ты убедил Прайд удостовериться в том, что Паркер и его подручные не удрали?

Габриэль шокировано заморгал. Откуда, черт возьми, этот мужик все это узнал?

— Да. Это случилось всего два дня назад.

Два долгих, изнурительных дня назад, поправил себя Габриэль. Он зевнул, неважно, как Джеймс узнал все это. Он так, на хрен, устал.

Джеймс сделал большой глоток.

— Черт, да это же ежу понятно. Только вспомни: ты отдавал приказы, а Волки и Пумы следовали им.

— И что? — он рассеянно покрутил в руках крышку от пива и положил её на столешницу.

Взгляд, которым одарил его Джеймс, был полон веселья.

— Ты, правда, считаешь, что Волки стали бы слушать тебя, если бы ты был простым Вторым Маршалом? Вторым Маршалом Пум?

Бутылка застыла на полпути ко рту. Да, он велел одному из Волков проверить машину Макса, и довольно быстро они обнаружили блокатор радиочастотных волн. Эти устройства считаются противозаконными и не продаются в магазинах, но для человека с познаниями в электротехнике (такого как Руди Паркер) сделать такую игрушку не составило труда. Из-за этой штуки Шерри не могла связаться с Адрианом, поэтому Руди легко убедил её, что Адриан у него и выманил её из дома. Альфа Стаи, Рик, пытаясь помочь ей, был ранен. Габриэль тоже попытался остановить их, но было уже слишком поздно. Пули, выпущенные им, не достигли цели, они попали в заднее колесо машины.

Шерри была похищена.

Сейчас одичавшие Волки были мертвы, убиты Риком и Беном Мэлоуном, Маршалом его Стаи. Габриэль сам только что уничтожил все доказательства. У него ныли все кости, и не было настроения разбираться во всем этом дерьме.

— Я повторяю. И что?

— Сынок, ты действовал как настоящий Охотник.

На это Габриэль только фыркнул и сделал большой глоток пива.

— Вовсе нет.

— Знаешь, я думаю, что ещё могу распознать Охотника, особенно когда он стоит прямо передо мной. К тому же, только Охотник может заставить любого подчиняться его приказам… во время охоты, разумеется.

Габриэль отсалютовал Джеймсу бутылкой пива.

— Неправда. Альфы могут заставить повиноваться их воле.

Джеймс лишь пожал плечами.

— Сила Альф… другая. И все же, как, по-твоему, ты узнал, что дело именно в радиочастотных помехах?

— Просто — включил логику. Все телефоны работали, но никто не мог дозвониться. Значит, в этом и была причина.

— Но именно радиочастотные помехи? Это… довольно необычно.

Габриэль пожал плечами. Все это начало его порядком раздражать.

— Слушай, я просто знал, ясно?

Джеймс улыбнулся ему как гордый папаша.

— Вот именно.

Габриэль покатал холодную бутылку по лбу. Его мучила головная боль.

— Бессмыслица какая-то. Одно из двух, или ты часть иерархии или нет. Я — Второй, всегда был. Это значит я — часть иерархии.

Джеймс усмехнулся.

— И это все? Конечно же, ты — Второй Маршал Долины! В этом все останется по-прежнему.

— Как это по-прежнему? Ты только что сказал, что после шестимесячного отсутствия я вернусь Охотником.

И вероятно… скорее всего ему придется уйти с работы. Дьявол. Нет… ему нравится быть шерифом.

— Ответь мне. Сколько, по-твоему, на самом деле одичавших?

— Ну, думаю, столько же, сколько и преступников.

Сейчас Джеймс казалось, смутился.

— Смотри, большинство населения — это законопослушные граждане. Часть — нет. Где-то она больше, где-то меньше. То же самое с одичавшими оборотнями. Одни из них походят на детей из местного колледжа — милые снаружи, до определенного времени. Другие хладнокровные убийцы, которые должны быть уничтожены. Даниэля убил именно один из таких.

Габриэль остановился. Медленно поставил бутылку пива на кофейный столик. Он чувствовал, что уже на грани: оказывается все еще хуже, чем он себе представлял. Вот дерьмо. За его спиной заиграла музыка начинающейся заново видео игры.

— Как?

Джеймс раскинувшись на диване, снова взялся за видео игру.

— Уверен, что хочешь это узнать?

Да. Черт возьми, конечно, он хочет.

— Так что там, насчет Сары?

Джеймс лишь усмехнулся.

— Она твоя пара Габриэль. Не беспокойся, никуда она отсюда не денется, будет все ещё здесь, когда ты вернешься.

Это немного успокоило. Значит, придется держаться подальше от его женщины, но как же совладать с желанием быть с ней… Вдруг ему в голову пришла мысль.

— Эти парни все еще могут представлять угрозу для Долины?

Джеймс покачал головой.

— Нет. Их логово где-то под Йонкерсом.

— Нью-Йорк?

Он что отправится в Нью-Йорк?

— Отныне Нью-Йорк будет частью твоей территории.

Дьявол. Какова вероятность того, что именно Нью-Йорк нуждается в Охотнике?

— Сколько Охотников работает в этом регионе?

— Включая тебя? Три. Также твоя территория будет включать Пенсильванию, штат Нью-Йорк и Нью-Джерси.

Прекрасно. Прибавьте к этому еще и Атлантик Сити.

— Так значит все, что не относится к Нью-Йорку и Атлантик Сити меня не касается?

Джеймс ткнул в него пальцем и довольно произнес.

— Ха-ха. В точку!

Габриэль не мог найти подходящего выражения, чтобы выразить всю гамму кипевших в нем эмоций, и лишь простонал.

— К черту, — затем залпом прикончил свою бутылку пива. — Позволь хотя бы пометить мою женщину, сделать её моей.

На это Джеймс приподнял бровь.

— Ты, правда, хочешь для нее этого? Ты представляешь себе, что она будет чувствовать, если ты пометишь её, а потом бросишь на целых шесть месяцев? — он покачал головой. — Для нее будет лучше, если ты не будешь к ней прикасаться. Пока. Мечты о законной супруге станут адом для тебя, поверь мне, сынок. Ты сделаешь её своей — в свое время. Неужели ты сможешь просто укусить её и уйти, уверен, что не поддашься соблазну любить её снова и снова?

Перед глазами Габриэля всплыли все его эротические фантазии с участием Сары. Вот он привязывает её к кровати, запястьями к изголовью, завязывает глаза… Шлепает её по белоснежной попке и наблюдает за тем, как нежные полушария розовеют под его ладонью… Как же он жаждет почувствовать её губы на своей коже, а потом самому пробовать её до изнеможения…

— Я… Мне нужна отмазка, объясняющая мое отсутствие.

— Семейные обстоятельства, — Джеймс вытащил из кармана клочок бумаги. — Заболел твой дедушка со стороны матери, и теперь ты должен ухаживать за ним.

Габриэль взглянул на поддельные документы. Его дедушка умер еще до его рождения.

— Ты разыгрываешь меня, верно? — он не может использовать поддельные документы. Это противозаконно. Он вернул их обратно Джеймсу.

Тот взял их.

— Конечно. Давай, вперед, ах, да и не забудь объяснить своим боссам, что ты охотишься на Волка-убийцу. Еще расскажи им, что тебя не будет месяцев, эдак, шесть. За исключением, возможно, праздников и выходных, потому что мы не полные ублюдки, мы просто занимаемся обучением Охотников для целей Сената. Думаю, они будут в восторге, верно?

Из груди Габриэля вырвался стон. Он знал, что его за это непременно уволят.

— Дай сюда эти чертовы бумаги.

Её разбудил ранний телефонный звонок.

— Алло.

— Сара?

Она села в постели, мгновенно проснувшись.

— Габриэль? Привет.

Сара заправила выбившуюся прядь за ухо, она сильно нервничала. У нее дрожали руки. По-другому и быть не могло. Как обычно, достаточно было ей только услышать этот сексуальный голос, принадлежащий шерифу. К тому же, больше недели она ждала, что он позвонит ей или появится на её пороге.

Она помнит, как, оглянувшись и впервые увидев эти черные волосы и голубые глаза, буквально остолбенела. Её суженный был шокирован не меньше. Он начал было сближаться с ней еще на том собрании Стаи, но их внимание привлек Макс, и из-за этого у Габриэля была только одна возможность на быстрый телефонный звонок. В последний раз она его видела в больнице, у больничной койки Бэлль. Он был таким мрачным, что ей не хватило мужества заговорить с ним. Перед тем как покинуть палату, он одобрительно кивнул ей, теплота его глаз непрерывно была с ней и помогла оставить все позади, пережить эту ужасную неделю без него.

Сейчас, когда эта история с Руди Паркером наконец-то была улажена, пришло время… время ему пометить её, сделать своей. Навсегда.

— Мне нужно с тобой поговорить, — его голос был серьезен.

— М-м-м. Да, хорошо, — быстро соображая, она покусывала губы. Именно в этот момент заурчало в животе, напоминая ей, что она ничего не ела с прошлой ночи кроме чашки супа. — Встретимся в закусочной у Франка?

Он вздохнул.

— Прости, но не получится.

— Ох, — она постаралась скрыть разочарование. По крайней мере, она с ним говорит.

— Я в аэропорту.

Что?

— С тобой все в порядке?

— Всё… кое-что случилось.

Это не предвещало ничего хорошего. Его голос был уставшим и напряженным, но она не могла понять, что могло случиться за прошедшие несколько дней.

— Как это понимать?

— Я должен ненадолго уехать, — она слышала в трубке шум аэропорта и предположила, что это аэропорт Филадельфия Интернэшнл.

— Ох.

— Сара. Ты ведь знаешь что ты моя, верно?

Да!

— Знаю, — она поняла это, впервые его увидев. Каждая частичка её души тосковала по нему, но она понимала, почему он держится на расстоянии от неё. Сейчас ему было необходимо сосредоточить все свое внимание на Шерри, не на Саре. За это она им так и гордилась.

— Я не могу сейчас быть с тобой. Это сложно. Мне нельзя предъявлять на тебя права. Пока нельзя.

У нее упало сердце. Она так долго ждала… ждала того, кто сделает её своей, того кто поможет понять все те странные вещи которые творятся с ней в последнее время.

— Почему нет?

— Мне придется занять место Охотника в нашем регионе.

Ее переполняла гордость, наряду со страхом. Быть Охотником опасная работа.

— Ох, вау Габриэль! Это… страшно. Невероятно, но, правда, страшно.

Он засмеялся.

— Да уж. Придется попотеть. Похоже, что один засранец наделал дел на нашей территории, и Сенат уверен, что только я могу разделаться с ним.

— Прайд в опасности?

— Нет, крошка, нет, что ты. Долина в безопасности. Я буду работать в штате Нью-Йорк.

Тепло в его голосе проникло глубоко в душу и развеяло холод, что окутывал её.

— Ты справишься, Габриэль, — она часто заморгала. Это было совсем не то, что она на самом деле хотела сказать. Но она чувствовала, что ему сейчас нужна поддержка, и поэтому сказала то, что сказала.

— Я рад, что ты понимаешь малышка. Это шанс для меня, я о таком даже не мечтал, сейчас я близок к своей цели как никогда. И если когда-нибудь повторится что-либо подобное истории с Паркером, я смогу дать отпор, смогу действовать, не озираясь на мнения ни Стай, ни Прайдов, ни Дэна.

Она откинулась обратно на кровать. Нет смысла рано вставать в субботу, если она сегодня не увидит его, да и идти ей, в общем-то, некуда.

— Как Адриан и Макс отреагировали на это? С ними все в порядке?

— Они отправились к своим супругам несколько секунд назад, так что думаю, они в порядке. Кстати Макс и привез меня в аэропорт.

Вдруг, почему-то, стало очень больно в груди, он не попросил её отвезти его. — Я могла бы отвезти тебя.

Тишина. Это плохо.

— Я не стал бы просить тебя об этом.

— Почему?

— Потому что думаю, вряд ли я смог бы решиться уехать от тебя, проведя с тобой в машине два часа.

Грубый тон его голоса ранил её чувства. Но с другой стороны знать, что он хочет её на столько сильно что… что… это было так… она…

— Где ты?

— Сейчас? Сейчас я где-то около Чикаго.

— Где-то около Чикаго. Но на самом деле ты не в Чикаго, — констатировала она. Лжец. Просто ему нужно, чтобы она думала, что он в Чикаго. Хотя какое это имеет значение?

Он издал еще один глубокий вздох.

— Сара. Пожалуйста. Скажи, что ты понимаешь, почему я так поступаю.

Она утомленно провела рукой по лицу.

— Я понимаю, ради чего ты это делаешь, но меня огорчает то, что ты даже не захотел увидеться со мной перед отъездом.

— Я уже сказал тебе. Было бы несправедливо, если бы мы воссоединились перед моим отъездом. Мне нужна ясная голова, сейчас я должен думать лишь о деле, а не о своей супруге.

Как же больно… Она все понимала, правда понимала, но от этого не становилось легче.

— Хорошо.

Опять тишина.

— И это всё?

— Что ты хочешь от меня услышать Габриэль? Я понимаю. Я не сержусь, и я понимаю. И все же скажи мне, что такого особенного произойдет, когда ты отправишься на Охоту? И ты не будешь сожалеть, оставив меня ради этого?

— Я надеюсь, будет тяжело только первое время, потом Охота должна затянуть меня, и я не смогу ни о чем больше думать.

Она тоже об этом подумала. Но говорить было не о чем. Что сделано — то сделано.

— Когда ты вернешься?

Она уже начинала ненавидеть эту тишину на другом конце. Она означала, что ей не понравится его ответ.

— Через шесть месяцев, примерно.

Она была права. Ответ ей чертовски не понравился.

— Проклятье.

— Мне очень жаль малышка. Как бы я хотел сделать это по-другому.

Ей так хотелось рычать в голос, но она запретила себе это делать. Если бы он только поговорил с ней перед отъездом, она смогла бы устранить все эти недомолвки, маленькие недоразумения. Но сейчас было уже слишком поздно.

— Позвони мне.

— Позвоню. Обещаю…

Январь.

— Ш-ш-ш. Ни звука. Поняла меня?

Она кивнула, её глаза покорно опустились, затем она опустилась перед ним на колени.

— Хорошая девочка, — Габриэль потянулся и провел руками по телу Сары, по её коротким волосам и этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы по её телу пробежали судороги желания. Он улыбнулся и приподнял её за подбородок, чтобы посмотреть в её бездонные карие глаза, и тут же утонул в так любимом им нежном тепле. — Ты будешь делать все, что я тебе прикажу. Ясно?

Одна изящная бровь поднялась в мягком вызове, прежде чем нахальная улыбка заиграла на её полных, манящих губах. Он зарычал и постучал пальцем по своему бедру, удовлетворенный тем, как слегка расширились её глаза. Улыбка же изменилась, стала загадочной и женственной. Его это заинтриговало. Вообще-то все в ней интриговало его.

— Руки за спину.

Медленно, очень медленно она подчинилась. Ресницы трепетали, дыхание участилось. Они делали это раньше. Она знала, чего именно он хочет. Расстегнув ширинку брюк, он помог своему члену выскользнуть из униформы, медленно поглаживая его. Стон почти сорвался с его губ, когда она облизала губы в предвкушении, они увлажнились и поблескивали в полутьме. Он провел кончиком члена по её губам, оставив на них капельки своего желания, которые теперь блестели как глянец.

— Приоткрой их.

Она приоткрыла губы, её язык, как бы знакомясь, робко лизнул кончик члена. Не выдержав, он положил руку ей за голову и прижал к себе крепко, как если бы кормил её своим членом. Он начал трахать её губы, полностью потеряв над собой контроль, и стонал, ощущая только мокрое тепло, обволакивающее его естество.

— Да, детка, да. Именно так, — она немного подавилась, и он чуть отстранился, несмотря на это, он был горд тем, как она держится.

Он был близко, очень близко, но он не хотел кончать ей в рот. Нет, не этой ночью. Сегодня он хотел, чтобы сладкое, горячее лоно обволакивало его, вызывая оргазм за оргазмом.

Он осторожно отстранился от её губ, нежно погладив её волосы, когда она надулась на него.

— Вставай, — она встала, глаза почти закрыты, руки все еще за спиной. — Ложись на кровать.

Она взглянула на него, пораженная. Он приподнял подбородок, указывая им в сторону большой черной кровати. Не понимая, как она могла забыть о ней — кровать доминировала в этой комнате.

Она не легла на кровать, а встала на ней на четвереньки, открывая ему тем самым великолепный вид на её прекрасную попку. Он остановил её, придержав за бедра, и начал щипать за белоснежные полушария, любуясь дрожью прошедшей сквозь неё. Он шлепнул её по попке, непристойно улыбаясь, довольный тем, как выступает розовая отметина, оставленная его рукой.

— На середину кровати. На спину.

Она исполнила его приказ, опустившись, наконец, на кровать, при этом её груди еще колыхались.

— Раскинь руки и ноги, — она прикусила губу, но подчинилась, медленно показывая ему жаркую влагу между бедер.

Потянувшись, он привязал сначала её руки, а потом и ноги к стойкам кровати, очень нежно и осторожно, проверяя, не вредят ли веревки нежной коже. Закончив с этим, он посмотрел на нее, точно зная, что делает с ней его дикий взгляд.

Он заметил, как она нервно сглотнула. Затем незаметно попробовала подергать рукой, проверяя веревки на прочность.

Медленно, дюйм за дюймом он начал исследовать её тело, поглаживать нежную плоть, от чего у нее по коже забегали мурашки удовольствия. Лизал дерзкие соски, наблюдая, как она извивается под ним. Когда он всосал её клитор губами, она начала сопротивляться.

Он слышал её прерывистое дыхание, вырывающееся из груди, и знал — она была близка к концу. Скользнув вверх по её телу, он вошел в нее так резко, что она захныкала.

Услышав это, он усмехнулся: — Это два.

Золотые глаза были широко раскрыты. Глядя, как её глаза становятся рыжевато-коричневыми, он думал, что не видел в жизни ничего более возбуждающего. Саре всегда удавалось сдержать изменение цвета глаз, пока он не начинал трахать её, разрешая ему увидеть эти изменения, когда он был глубоко внутри неё. Он был восхищен ею, нужно было обладать высоким уровнем самоконтроля, чтобы удержать Пуму внутри так долго, в то время как он хотел, чтобы это, наконец, случилось.

— Держи глаза открытыми.

Веки девушки дрогнули в чувственном ошеломлении, но не закрылись, даже когда он толчками врывался в нее. Она ни на секунду не сводила с него взгляда, тогда как руки и ноги тщетно боролись с удерживавшими её путами. Он наклонился, нежно поглаживая клитор пальцем, она завизжала, от этого его грудь наполнилась триумфом. Он наклонился к ней и прошептал на ушко: — Это три. — Её тело изогнулось, вибрируя от силы оргазма.

Она прикусила мочку его уха, когда его тело опустилось на матрас, и он достиг вершины, удовольствие было настолько сильным, что ему не хватало воздуха. Он рухнул на неё, потерся щекой о её щеку, жесткой щетиной о её нежную кожу.

Одинокая соленая слезинка покатилась вниз по её щеке: — Где ты?

Он поднял голову. Печаль застыла на её лице, его сердце почти остановилось при виде этого.

— Сара, милая…

Габриэль проснулся весь в поту и сильно возбужденный. Он начал неистово расстёгивать спальный мешок, но вовремя вспомнил, что находится сейчас в палатке посреди заснеженного поля. Если бы не тот факт, что он так сильно любил свое дело, эта работа была бы отстоем. Одна его часть до сих пор сожалела, что он тогда не послал Джеймса к черту и не пометил Сару, как и хотел. Другая же знала, что Джеймс был на самом деле прав, в десять раз хуже было бы попробовать её, а затем оставить.

Он рухнул обратно на подушку, молясь о сне на этот раз без сновидений. Джеймс храпел под боком, да так громко, что его не приглушала даже плотная ткань спального мешка. Если я вообще смогу здесь уснуть.

Спустя двадцать минут он отказался от идеи уснуть сегодня ночью. Быстро раздевшись, он дернул молнию палатки и выскользнул из нее в ночь. Ему было чертовски холодно, но это ненадолго. Дрожа всем телом, он задернул молнию палатки, прежде чем он обратился и выпустил Пуму на волю.

Лапы утонули в снегу, холодный воздух щекотал его усы. Это было прекрасное чувство — дать Пуме внутри него вырваться наружу, особенно когда рядом нет Медведя тренировавшего его. Совсем скоро он вернется, но сейчас он позволил ночному воздуху развеять его мечты о Саре.