Трамвай в никуда

«Ежели бы все воевали по своим убеждениям, войны бы не было»

Пьер Безухов

«Война и мир» Л.Н. Толстой

Прохладный августовский ветерок щекотал босые ноги солдат, заночевавших прямо в окопе. На востоке уже виднелось только-что проснувшееся солнце, а небо переливалось синими и светло-розовыми тонами, когда танки пошли в атаку. Мокрая, покрытая росою трава, укрываемая дымкою тумана, пригибалась под гусеницами машин, созданных для причинения боли. Шла война.

Уже который год 128-ой пехотный полк стоял, а если быть точнее, то лежал в окопах по этим полям. Смерть уже давно стала здесь обыденностью, и это было поистине ужасно. Снаряд ли оборвал чью-то жизнь, шальная ли пуля или же пневмония – это уже никого не волновало. Люди гибли как мухи.

Опустят простой солдатский гроб в сырую землю. Дадут залп над свежезасыпанной могилой и разойдутся по своим позициям. И ведь самое печальное, что никто не вспомнит об убитом ещё очень долго. Таковы люди, чья жизнь связана с войной. На этих полях, некогда бывших весьма живописными,теперь находились братские кладбища, причём с обеих сторон конфликта. Уже не хватало дерева на гробы, а потому в полк присылали прорезиненные мешки им взамен. В таких мешках мусор выносят, а тут в них люди лежат. Такова война.

В канавах, ранее бывших окопами, солдаты уже обустроили полноценный быт. Здесь они готовили, здесь же спали на гнилых досках, служивших полом, здесь же и ели. Повсюду сновали вши и крысы, а потому болезни косили людей пачками. Мыться солдаты ходили в близлежащий ручей, несмотря на нещадную пальбу с вражеской стороны. Бежать некуда. Война – грязное, кровавое дело, которое так просто не бросишь. Дезертировать тебе не дадут, даже если ты очень захочешь. А легально вернуться отсюда можно в большинстве случаев только в цинковом ящике, да и то если у тебя есть родственники. Бежать некуда.

Но у Алексея, такого же солдата, как и все, была надежда. Он верил, что рано или поздно война закончится, а значит он, если не погибнет, вернётся домой. Но куда же ему возвращаться. Если он – сирота? Дома у него нет, профессии он получить из-за войны не успел. Так куда же ему возвращаться?

Ответ прост. Там, в Южном городе у Алексея была возлюбленная, сестра его друга, Максима, который погиб на этой войне. И Алексей искренне любил прекрасную сестру своего товарища, красивую девушку с русыми волосами до плеч и голубовато-серыми глазами. Она была для него идеалом женской красоты, идеалом понятным и близким по характеру.

Он, не имея при себе ни одного её изображения, мог бы описать её подробнее и лучше любого художника, поскольку он любил её.

И порой, сидя в окопе, он мысленно рисовал её образ, и грохот орудий уже не казался ему таким страшным, а мрачная атмосфера окопной войны разбавлялась неким светлым огоньком, что зажигался в его душе каждый раз, когда он мысленно проживал все моменты своей жизни, связанные с ней.

Однажды, когда вражеская пехота прорвала оборону, когда взвод, в котором состоял Алексей, оказался в окружении, он, стреляя во вражескую сторону и пригибаясь от каждого звука, вдруг представил, что там, где-то далеко, его ждёт она. И он вдруг понял, что должен выжить.

И он выжил: под беспрерывным огнём, перебегая из окопа в окоп, из-под дерева в кусты, прижимаясь всем телом к грязи, смог-таки выйти из окружения. И тогда, запрокинув к синему небу голову, он смотрел на него, смотрел на поле и груды горелого металла, человеческих тел и воронки от снарядов, чувствуя запах пороха и гари, Алексей впервые по-настоящему радовался жизни.

Он лелеял в своём сердце память о мирной жизни, жизни, в которой была его любовь. Если бы не эта любовь, то кто знает, в какой бы могиле сейчас лежал Алексей.

Небольшая, чуть-чуть округлая голова, округлый, но не вросший в челюсть подбородок, короткие ресницы, розоватые от врождённого недуга щёки и маленький, а потому такой милый, ротик. Когда она говорила, то её губы иногда смешно искривлялись. И это особенно очаровывало Алексея.

Она всегда носила простую, однако оттого весьма красивую одежду: белую, чуть желтоватую блузку в горошек, коричневую юбку, постоянно слегка измятую. Она носила обычную одежду, никогда не одевалась вызывающе и была весьма миловидна. Однако многим парням нравились другие, одетые в широкие штаны военного покроя и носящие вызывающие, растрепанные прически. Они наносили тонны макияжа на свои лица, были дерзки в общении и постоянно что-то жевали.

Но как говорят некоторые люди, на каждый товар найдётся свой покупатель, а потому Алексей встретил её.

Это было до начала войны, когда Алексей ещё был жизнерадостным, веселым и общительным человеком. Тогда они часто гуляли вместе с Максимом по скверу Королевского семейства. Они веселились как могли, благо погода позволяла. Они бесцельно бродили по чистым, подметенным и и свежеубранным улицам, поджигали урны с мусором и со смехам убегали от старушек, кричавших на них из окон. Светлые, покрашенные в желтый и красный дома и дворы, благоустроенные и озеленённые, были для них не беспорядочным лабиринтом, а простым и понятным ареалом их обитания. Здорово тогда жилось Лёхе и Максу, так как они были очень молоды и энергичны. Одно время они ходили в Рыбацкое, где задирали модников, как они говорили – «газовали», а затем с весёлым гоготом убегали. Это была весёлое, беззаботная пора их жизни, и Алексей был весьма счастлив, однако любви в его жизни не было.

Однажды, когда они, как и всегда бродили по скверу Королевского семейства под ярким весенним солнцем. Природа цвела и пела: птицы щебетали, клумбы пестрели от цветов, выметенные дорожки в парке блестели на солнце, свежепокрашенные скамейки прогибались под всеми желающими, яблони цвели и собирали море пчёл и прочих насекомых вокруг себя. Максим и Алексей планировали гулять до утра, однако вдруг Максу неожиданно стало плохо. Пришлось идти к тому домой, так как Лёху ещё не заселили в общежитие.

Там Алексей впервые увидел её. Она открыла им дверь и дала Максиму жаропонижающее, но оно не помогло, а потому пришлось набирать гиперграмму в скорую. Перед тем, как врачи забрали его, Макс успел сообщить Лёхе имя своей сестры.

У Максима оказался грипп. Того положили в больницу на две недели, и таким образом сестра его оставалась совершенно одна в квартире. Казалось бы, чего страшного для девушки шестнадцати лет побыть одной две недельки, но вот только родители Максима, находясь в отъезде, очень переживали по этому поводу. И потому пришлось Максу попросить Алексея присмотреть за квартирой и сестрой.

И надо сказать, что за эти две недели, две недели лучшие в его жизни Алексей сильно поменялся. Если ранее он был весьма импульсивным человеком, то теперь он чувствовал на своих плечах ответственность за другого человека. Человека, которого он полюбил.

Он не мог сдерживать свой взор, и потому подолгу любовался своей новой знакомой. А та, в свою очередь, сильно смущалась от этого и краснела, опуская глаза. Она сначала была для него просто красивой сестрой друга, за которой приходиться присматривать, провожать до музыкальной школы и помогать ей по дому. Но уже по истечению первой недели Алексей вдруг заметил за собой некую странность: стоило только сестре Максима оказаться рядом, как Лёха чувствовал странное тепло в груди, руки начинали немного дрожать, а глаза, что ни делай, стремились повернуться в её сторону. Именно тогда Алексей понял, что влюбился, влюбился искренне и сильно.

Эта симпатия, судя по всему, была взаимна. Одним теплым майским днём, когда из-за Дня города отменили занятия в музыкальной школе, сестра Максима предложила нашему старому знакомому погулять по городу. Сделала она это робким, неловким и смущенным голосом, при этом глядя в пол и неловко поправляя волосы. Разумеется, Алексей согласился.

Сперва они пошли на Центральный проспект, по которому как раз проходили парадом гвардейцы. Шумная толпа ликующего народа кидала им цветы, военный оркестр играл марш Белых Отрядов Енского. Под эту музыку по улицам проходила военная техника: танки, артиллерийские орудия и бронетранспортёры. Все солдаты в золоте, с орденами, с аксельбантами и эполетами, в штанах с красными лампасами, под великолепно громкую музыку проходили по улицам. Тогда Алексей искренне любовался этим великолепным и роскошным шествием солдат, тогда он и подумать не мог, что вся эта свежепокрашенная техника и все эти разряженные в парадные мундиры солдаты через полгода пойдут на войну, и там будут убивать,что все эти радостные люди вскоре с грустной ностальгией будут вспоминать эти теплые майские деньки и мирное, беззаботное время.

Но Алексей тогда не знал ужасов войны, а потому весело приветствовал идущих по улицам гвардейцев. Потом он со своей новой красивой знакомой пошел гулять в сквер Королевского семейства. Дорога туда лежала по украшенным флагами улицам, на которых предусмотрительные коммунальные работники выставили вазы с белыми и красными цветами. Помниться, Алексей тогда взял одну их этих роз и, смеясь, подарил её своей новой подруге. Она, смущённо улыбаясь, приняла этот подарок, и тогда Алексей, смеясь, обнял её. Они, смеясь, гуляли по чистым дорожкам в парке, смотрели на птиц, а потом катались на трамвае номер 25. Он как раз ходил по кругу, а потому после двух кругов по историческому центру он вышли прямо рядом с домом Максима.

С этого момента закончилась их дружба. Началась любовь.

Они могли подолгу сидеть на кухне, и пока сестра Максима заучивала аккорды, Алексей любовался ею и был весьма и весьма счастлив от одной только возможности сидеть с ней рядом. Когда же она заканчивала свои занятия, то они просто молча сидели в мягком свете люстры. Алексей гладил её руки, а она со смущенной улыбкой отводила в сторону свои глаза. Он любил её, любил так, как никогда никого не любил. Она же, в свою очередь смущалась, однако не бегала его внимания. И так они молча сидели до позднего вечера, все держа сжатыми свои руки и чувствую тепло ладоней друг друга.