Три босса для Дюймовочки

Глава 1

«Brush your teeth, take your cup

It's time to wake up!»

Ритмичная мелодия вырвалась из моего телефона, деликатно постучала по маковке, заглянула под одеяло и беспардонно заставила пробудиться.

Пробуждаться было тяжело. Думать — и того хуже.

Какой ещё wake up к чертям собачьим, когда голова трещит будто с недельного похмелья?!

В общем, я решила не просыпаться, накрыв голову подушкой.

«It’s time to wake up!» — ещё громче завопил несносный будильник.

Да что ж такое-то! Придётся открыть глаза и найти этот долбаный телефон.

Уж лучше бы я и не просыпалась, ей-богу... Меня укрывало нечто тёмно-бордовое, бархатное на ощупь.

Это не моё, однозначно. Сбросив странное покрывало, я резко села и огляделась. И вот тут меня ожидал не просто ужас, а шок.

Светлые стены, стеклянный столик возле кровати. Совершенно пустой, не считая моего телефона! А вокруг идеальный порядок в стиле минимализма. Это точно не моя квартира: у меня идеальный бардак в стиле максимализма, трижды на три возведённый в абсолют!

Что всё это значит? Меня похитили?! Но кому понадобилась двадцатишестилетняя дюймовочка полтора метра ростом с кучей тараканов в голове... Мобильник выпал из рук, когда дверь резко распахнулась, и в комнату вошёл высокий незнакомец в тёмно-синих брюках и полурасстёгнутой рубашке белого цвета. Коротко остриженные тёмные волосы, тяжёлый волевой подбородок, шоколадного цвета глаза, которые обожгли меня раздражённым взглядом.

Это счастье или кошмар? Я что, переспала с первым встречным? Наконец-то сбылась мечта! Вот с третьего класса только об этом и мечтала! Чёрт бы их всех побрал.

И вообще, почему тогда ничего не помню?! Даже его имени! Ну хоть имя-то я должна была спросить! Чтобы красиво выкрикивать на три подъезда: «Да, Василий Иванович, да... дас... даст ист фантастиш». Чтобы все соседи померли от зависти.

А так... молча. Считай, без удовольствия. Стыдуха-то какая... Едва в муках напрягла извилины, как появившийся рявкнул громовым голосом:

— Так, быстро вставай, десять минут на сборы! — Словно ледяным душем окатил, зато быстро привёл в чувство. — Я из-за тебя не собираюсь опаздывать на работу!

— Да кто ты такой? — сквозь вставший ком в горле возмущённо просипела я, ощупывая своё тело. Ещё одно открытие: джинсы и свитер на месте, вроде как спала одетая... — И по какому праву затащил меня к себе? Изнасиловать хотел или уже?

Не, ну будь я аккуратисткой, поверила бы, что после акта оделась, а так... Да не могла я!

Мужчина тоже не смог себе такого представить и пренебрежительно поднял брови.

— Больно ты мне нужна, пьянчужка! Лучше вспомни, какую дрянь вчера пила в кабаке, что тебя так развезло?!

Пила? Это вообще не про меня!

— Нет, быть того не может, — выдавила я, чувствуя подступившую к горлу дурноту и хватаясь за телефон. — Маньяк, извращенец, насильник! Сейчас полицию вызову, там разберутся, кто из нас пьянчужка. И заявление напишу, что ты меня удерживал здесь всю ночь!

Несколько секунд незнакомец смотрел на меня сверху вниз, словно подбирая изощрённый способ убийства, а я тщетно пыталась вспомнить хоть один боевой приём с уроков самозащиты... Но почему-то, кроме полезного совета тренера Степаниды Порфирьевны: «Девочки, прежде чем бить в жизненно важные места, хорошо подумайте, не пригодятся ли эти места потом вам самим...» — из памяти ничего не выудила.

— Даю тебе пять минут, после чего ты идёшь на выход! — он повёл плечами и энергично хрустнул шеей, но от плана порешить меня на месте явно отказался. — Если вспомнишь адрес, довезу до дома. Я и так опаздываю.

Он развернулся и вышел в коридор, по-видимому, ничуть не напуганный моими угрозами.

В отчаянии я схватила подушку и швырнула ему вслед — тоже по совету незабвенного тренера, которая мало верила в наши спортивные достижения и потому считала, что главное — душу отвести.

Больше никогда не буду пить. Даже игристое, даже самое дорогое, даже на Новый год!

***

«Маньяк» всё же подвёз меня до парадной на своём серебристом джипе, а пока ехали, моё ошалевшее сознание издевательски подкидывало картинки вчерашнего вечера: дня рождения Юльки, который мы отмечали в ночном клубе. Вспомнилось вдруг насмешливое лицо бармена и то, с какой ловкостью он разливал пенистые напитки и коктейли, как цветомузыка подстраивалась под ритм музыки, а ноги утопали в синей дымке. Потом мы пили, немножко. Шипучку и коктейли.

Моя попытка добраться до туалета не увенчалась успехом: на полпути подхватили чьи-то руки, и на этом всё. «Электричество кончилось, кина не будет». Больше я ничего не помнила. Шипучка ли тому виной, но голова раскалывалась явно не иллюзорно. А, значит, всё бывает в первый раз. Даже вот такое пробуждение, как сегодня. В чужой постели, в чужой квартире... после бурно проведённой ночи (в последнем, правда, я не была уверена), поскольку следов страсти на кровати, а также хоть какого-нибудь раскаяния на суровом мужском лице так и не обнаружила.

Нет, больше о вчерашнем вечере я ничего не помнила. Впрочем, догадывалась, кто это помнит. Нужно только телефон зарядить...

— Вылезай, — скомандовал незнакомец, сверля меня на прощание взглядом, в котором читалось желание поскорее избавиться от нежеланной спутницы.

— Мы ещё встретимся! В суде, если узнаю, что ты накачал меня чем-то, я записала твой номер машины и запомнила адрес, — икнув, на всякий случай пригрозила владельцу серебристой иномарки и, хлопнув дверью, на пошатывающихся ногах побрела к подъезду.

У меня бы не хватило сил подняться по лестнице на второй этаж. Слава богу, в доме есть лифт. Ну, хотя бы раз в жизни — при крайне тяжёлых обстоятельствах! — я могу им воспользоваться?!

Даже боюсь представить, что ждёт меня дома, Зойка убьёт! Даже разбираться не будет. У нас с ней разница всего четыре года, но материнский инстинкт у неё проявился, когда мы остались одиннадцать лет назад вдвоём. Родители погибли в авиакатастрофе, когда террористы сбили наш самолёт над Синаем. С тех пор прошла уже куча времени, а Зойка до сих пор меня воспитывает и контролирует, вместо того чтобы строить карьеру и рожать детей. И спорить с ней бесполезно. Звучит один и тот же ответ: «Вот сначала устрою твою жизнь, а потом займусь своей».

Выйдя из лифта, я подкралась к двери в надежде, что сестра ещё не проснулась, осторожно вставила ключ в замочную скважину, но не успела его повернуть, как раздался взволнованный голос: «Даш, это ты?»

Ну всё. Мне конец. Прощай, жизнь; прощай, Родина; прощайте, шумливые тополя. Не повидаться нам больше на этом свете.

Дверь открылась, Зоя втянула меня внутрь и, принюхавшись, словно заправская ищейка, начала допрос с пристрастием:

— От тебя странно пахнет. Где ты была всю ночь?

В церкви. На молитве. Батюшке исповедовалась и кагором причащалась.

— Сначала в клубе, а потом у Юльки, — я попыталась протиснуться мимо, но сестра схватила меня за плечи.

— Не ври! Юлька давно уже дома, а ты... где ночевала ты?!

Ну, началось! Час от часу не легче! В церкви! У батюшки!

— У одного хорошего знакомого, пусти...

— Дарья! — угрожающе нависла она надо мной. — С кем ты провела ночь?

Так сказала уже вроде...

— Ну почему у меня не может быть личной жизни? — вспылила я. Нападение — лучшая форма защиты. — Каждый раз, когда пытаюсь завести бойфренда, у тебя крышу сносит...

Тут меня настигла новая волна дурноты, что наверняка немедленно отразилось на лице, и сестра всплеснула руками:

— Вот колдырь несчастный! Иди сядь, я принесу воды с лимоном...

Последнее заставило меня скривиться ещё сильнее.

— Лучше кофе, ладно, Зоечка? Ну, пожалуйста...

Превратившись из надсмотрщицы и злобного следователя в мать Терезу, сестра умчалась на кухню, а я, страдальчески вздыхая, побрела к себе. Поставила телефон на зарядку и занавесила шторы. Башка раскалывалась: хотелось темноты и тишины.

В комнату вошла Зоя, зажгла лампу с зелёным абажуром и поставила рядом со мной поднос с большим стаканом мутно-жёлтой жижи (не иначе как огуречного рассола нацедила, у нас лимонов вроде нет) и кофе в моей любимой, красно-коричневой кружке с большой удобной ручкой. Лучше бы принесла сам огурец и сто грамм, быстрее бы полегчало. А рассол, так и быть, могла бы и сама выпить. Он, говорят, при неврозах помогает.

— Рассол пить не буду, — предупредила я её и жадно потянулась к кофе.

— У тебя же завтра собеседование, сама говорила, какой-то крутой компании срочно нужен референт!

— Ну что ты волнуешься?! Схожу я на это собеседование, завтра уже буду как огурчик.

— Ага, малосольный, — хмыкнула Зоя недоверчиво. — Хорошо, что тётя Маша тебя не видела, а то всему дому бы уже разнесла о твоих похождениях.

Я лишь отмахнулась. Сплетниц не боюсь, они пользу приносят. Без них жизнь была бы слишком скучной...

***

Остаток утра я провела, отмокая в ванне и любуясь своим бледным лицом и припухшими глазами с остатками плескающегося похмельного синдрома. Что-то дни рождения даются мне всё тяжелее и тяжелее с каждым разом. Вот как на семилетие пожар устроила и папину машину разбила, так и напало невезение. Полгода назад свой праздновала — заболела: на торт чихнула, вместо шампанского подсунутый сестрой сироп от кашля выпила, а вместо танцев на каблуках всю ночь пролежала в бабушкиных носках. На Зойкин — сожгла её любимый пирог с черникой, на Юлькин — вообще потоп устроила. Потоп, конечно, не пожар, но по головке меня тоже не погладили. Вот уж точно говорят, что у человека есть три возраста. Первый — всю ночь гуляешь, а утром по тебе ничего не видно. Второй: всю ночью гуляешь, а утром по тебе всё видно, и третий: всю ночь спишь, а утром у тебя такой вид, будто ты всю ночь пил и гулял. Отсюда следует, что я, слава богу, ещё не в третьем, но, похоже, уже во втором. Что же будет дальше?

— Юль, ты как? — поинтересовалась у подруги, набрав её номер.

В трубке послышался зевок:

— Да ничё так, досыпаю, а ты что, уже проснулась? Прости, что вчера пришлось кинуть тебя... Помнишь, какой ко мне клеился блондинчик? Ну вот, мы с ним вместе и сбежали, а ты тогда на танцпол отправилась. А под утро я уже переживать начала, когда ты не отвечала на звонки...

— Угу, мне расслабляться некогда — завтра собеседование, я же не ты, я человек ответственный, — промычала я. Про то, где проснулась, естественно, умолчала. Может, потом как-нибудь поделюсь. — Слушай, про то, как к шесту порывалась, помню, про хитрого бармена тоже — у него глазки так и бегали, когда он мне вместо минералки ещё чего-то плеснул, а вот как так получилось, что ты слиняла, а я осталась — не помню, хоть убей! И как до дому доползла тоже...

— Забей, доползла же! — последовал ответ в духе аля-Юля and co.

— Даш, с кем ты там опять зависла? Костюм уже погладила на завтра? — раздался недовольный голос сестры.

— На кой мне костюм? Пойду в джинсах, — пробубнила я, прикрывая рукой телефон.

Под дверью послышалось сердитое Зойкино бормотание:

— Учу-учу я тебя, что встречают по одежке, а всё без толку.

— Твой цербер бдит, — фыркнула Юля, когда я вернулась к разговору. — Давно пора снять отдельную квартиру и живи как хошь.

Что она несёт? Нет, Зойку я никогда не брошу!

Попрощавшись с подругой, я быстро высушила волосы феном и откинула тяжёлую золотую копну на спину. Подрезать, может, а то теперь на работу каждый день замучаюсь их укладывать? Впрочем, роскошные волосы — это моя единственная гордость, изюминка или, как говорит Юлька, визитная карточка, кроме маленького роста, из-за которого за мной ещё со школы закрепилось обидное прозвище «Дюймовочка».

Когда я вышла из ванной, голубой костюм уже висел готовый и выглаженный до хруста. Даже не прикоснувшись к нему, я вытащила из нижнего ящика лучшие джинсы.

— Ты что задумала? — всплеснула руками появившаяся на пороге сестра.

— Зоя, всё равно лучше, чем есть, не станешь! Пусть сразу воспринимают меня такой, какая есть, — окончательно «добила» я её. — Быстрее смирятся!

Нет, ну правда, костюмы на мне всегда сидят мешком, а вот в джинсах я, по крайней мере, не выгляжу деревенской дурой. Надену чёрные с водолазкой и... леопардовый жакет. Должен же на мне быть хоть какой-то яркий акцент, не хочу быть серой мышкой — хочу быть владычицей морскою, чтобы государыня рыбка была у меня на посылках! Корыто, кстати, тоже не помешает, таз в ванной того и гляди прохудится.

***

Проснулась я, на удивление, бодрячком ровно в семь утра, а в полвосьмого уже любовалась наведённым марафетом в зеркале прихожей. Серо-голубые глаза я по обыкновению подвела чёрным карандашом, на пухлые губы нанесла нежно-розовый блеск, ресницы чуть тронула тушью. Еленой прекрасной меня, конечно, не назовёшь, но и уродиной тоже.

Ну вот, хоть на человека стала похожа, расту над собой! Если вчера появилась дома в виде бесчувственного бревна, то сегодня уже крепко стою на ногах. Где ещё моя будущая компания найдёт такого ценного сотрудника, умеющего столь быстро адаптироваться к действительности?

На работу я добиралась на такси, уступив настойчивой Зойкиной просьбе. Надо же хоть в чем-то идти с ней на компромисс! Мне это обязательно зачтётся в будущем. На улице было морозно, но зато без ноябрьской грязи.

Приехав по указанному адресу, я немного оробела, увидев шестиэтажное здание, стоявшее обособленно... с огромной подсвеченной белыми диодами вывеской «СвеТодиН». Сразу видно, чем они здесь занимаются, никакой рекламы не надо.

Внутри холл поражал строгостью линий и обилием хромированных деталей. Ну прямо как новый внедорожник с пошленьким тюнингом. Только люка в крыше не хватает.

— Вы к кому? — взглянул на меня суровый охранник с «кирпичной» физиономией.

— К Сергею Борисовичу, на собеседование.

Однако, как тут всё строго!

— Заполняйте, потом вас проводят, — мужчина в форме протянул мне карточку посетителя.

После этого мне выдали временный пропуск. Я и моргнуть не успела, как улыбающаяся девушка в блузке кораллового цвета и с бейджиком «администратор Анастасия» пригласила меня следовать за ней.

После того как я сняла дублёнку в просторной раздевалке, мы пошли к лифту.

Офис начальника располагался на четвёртом этаже. Мой взгляд сразу упал на солидную табличку под стеклом — крупные золотые буквы на тёмном фоне торжественно сообщали, что за плотно закрытыми дверьми находится не кто иной, как сам «Николаев Сергей Борисович», и чуть ниже маленькие буковки напоминали простолюдинам, что он «вице-президент».

Я сделала умное лицо и собиралась уже было войти, но расторопная администраторша мягким движением руки остановила меня и почтительно постучалась в кабинет.

— Войдите! — раздался глухой баритон.

Девушка распахнула передо мной двери:

— Сергей Борисович, к вам пришла Дарья Бодрицкая.

Я глубоко вдохнула, выпятила грудь — не шестой размер, но чем богаты, — и шагнула в кабинет. Я тореадор, так дайте же мне быка!

Бык сидел за широким столом в просторном, выполненном всё в тех же светлых тонах кабинете. С такой же хромированной отделкой, как и все остальные помещения, с панорамными окнами во всю стену. Ну что сказать... бык помещению соответствовал.

Сидел спиной ко мне в массивном кожаном кресле и не спешил поворачиваться. Он лишь взмахнул рукой, поманив меня пальцем. Как-то не так я представляла себе корриду. Но смело одернула леопардовый жакет, долженствующий заменить красный плащ, и шагнула вперёд.

Слишком заносчивый мужик или ну очень занятой, решила я, но щёки всё равно зарделись. Последнее предположение подтвердилось, когда мой взгляд упал на кипу бумаг, которые ровными стопочками лежали на столе начальника.

— Доброе утро, я пришла на собеседование.

Кресло резко развернулось, и я обомлела.

Вот тебе и коррида. Я как-то сразу поняла, что бык тут на самом деле я, а дело происходит не на поле под аплодисменты зрителей, а в помещении, подозрительно смахивающем на мясные ряды...

Передо мной сидел тот самый похититель, у которого мне пришлось провести прошедшую ночь.