Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон

Глава 9

– Арчи, ты не можешь так поступить! – Ариана вырвала локоть и задрала подбородок. – В конце концов, мы публичные люди! И наша помолвка, а тем более свадьба…

– Садись в машину, Ри, – устало сказал Артур, – я отвезу тебя домой.

Он чувствовал себя так, будто его выжали под прессом. Он больше не был готов ни выслушивать, ни убеждать. Он мог только, в лучшем случае, послать, и Ариана это сразу почувствовала.

Она была неглупой девушкой. Ариана Шульгина, получившая образование сначала в Лондоне, потом в Америке, закончившая Йельский университет, не могла быть дурой.

Артур помнил угловатую, стеснительную «заучку» в очках, дочь отцовского друга, с которой его настойчиво знакомил отец. Но особого внимания не обращал, ему нравились совсем другие девушки. И их у него было немало. Если не обобщать.

А потом вдруг начались эти бесконечные реалити-шоу, спонсируемые Павлом Шульгиным, и в каждом Ариана была звездой. Артур даже посмотрел несколько выпусков.

Она изменилась, превратилась в красивую девушку и с завидным упорством принялась покорять инстаграм.

– Тебе это правда интересно? – поинтересовался Тагаев, когда они как-то пересеклись и ненадолго зависли поболтать на общей вечеринке.

– Да, – Ариана светилась от счастья, не забывая при этом обводить все вокруг телефоном с включенной камерой, – когда твоя жизнь на виду, это заставляет постоянно быть в тонусе. Не позволяет расслабиться. И я от этого кайфую.

– Но ты же столько училась, Ри! – не мог понять Артур. – Зачем?

– Училась, потому что так надо было. Потому что так сказал папочка. И теперь мне это только мешает. Чтобы делать контент для народа, надо стать к этому народу как можно ближе. Теперь приходится переучиваться. Надо научиться мыслить их потребностями. Не перестраиваться под их вкусы, а понять. Встать на их место. Влезть в мозг. И дать те эмоции, которые нужны, – глаза Арианы горели, она явно себя нашла.

Звучало жутковато, но Артура, в принципе, это никак не касалось, и он забыл о Ри как только она исчезла из поля зрения.

Видимо, переучиться получилось, потому что спустя некоторое время Ариана стала одним из топовых блогеров с миллионами подписчиков.

В первые годы после смерти отца Артур с головой ушел в бизнес. Надо было в самый короткий срок вникнуть, удержать, не упустить все то, что создал отец. Потом нарастить и расширить. А когда вынырнул обратно, оказалось, что ему уже тридцать, и можно начинать нормальную жизнь.

– У отца в твоем возрасте уже был ты, – ненавязчиво заговаривала мать, – может, пора уже подумать о женитьбе, сынок?

Тагаев сам об этом думал. Не конкретно, абстрактно. Но теперь стал задумываться чаще. И все чаще в их доме стало звучать имя Арианы.

Потом они встретились на каком-то приеме. Потом еще. А потом оказались в одной постели. Артуру было, в принципе, все равно – не она, так кто-нибудь другой. Но мало-помалу их встречи стали относительно регулярными.

С Ри было легко, она не навязывалась и не донимала его ревностью и истериками. Слегка напрягали ее постоянные выходы в эфир, но и тут Ариана старалась не частить.

Она изменилась. Появилась жеманность, которой не было. Умение держать лицо, даже когда это не нужно. Блогерский сленг. Постоянный апгрейд внешности и бесконечные сториз.

За всем этим им иногда даже не было когда поговорить. И Артура это вполне устраивало, ему за день хватало разговоров. Они могли жить вместе, а потом разъехаться по домам, и он иногда даже не замечал, что ее нет рядом. Обычно об этом напоминал здоровый мужской организм.

Так прошел год. Однажды Тагаев проснулся в отеле в Гонконге с какой-то девицей и понял, что ему нужна семья. Жена, дети. Среди девушек его круга было много незамужних, но если выбирать кого-то из них, все равно кого, то почему тогда это не может быть Ри?

Артур был уверен, что его жизнь останется такой же, просто теперь у него будет жена. И у них будут дети. Абстрактные дети, которых он себе вообще никак не представлял.

– Арчи, зачем ты увел меня из салона? Я бы с удовольствием побыла там еще пару часов, – Ариана взмахнула густыми ресницами, напоминающими китовый ус.

Тагаев совсем не к месту подумал, что если бы Ри питалась планктоном, то с помощью ресниц она с успехом могла бы его отфильтровывать. На ум пришли зеленые глаза в обрамлении длинных изогнутых ресниц.

Эта бы планктон отфильтровывать не стала, она бы его заговорила. Вусмерть. Артуру захотелось улыбаться. Интересно, как у такой язвы могли родиться такие милые дети?

– Ты хочешь детей, Ариана? – спросил он, опершись локтями об руль.

Вопрос явно застал невесту врасплох.

– Конечно! – она убедительно хлопнула китовым усом еще несколько раз, и Артуру показалось, он даже услышал негромкий скрежет. – Я хочу, чтобы у нас с тобой был маленький сладкий пупсик. Арчи, ты предлагаешь прямо сейчас… – Ариана пробежала пальчиками по его руке, но он покачал головой и убрал руку.

– Нет, не предлагаю. Я же сказал, у меня мэр. Я просто спросил.

Артур высадил Ариану у ее дома и повернул в офис.

Не просто он спросил. Если раньше дети для него были чем-то иллюзорным, то после сегодняшней поездки в детский сад Тагаев четко осознал: дети не абстракция. Не обобщенное определение, а живые мальчики и девочки. И если их с Арианой дети представлялись ему довольно смутно, то каких бы ему хотелось, теперь он знал совершенно точно.

И еще он понял, почему его так бесит неизвестный Дмитрий. Потому что, если Артур женится на Ри, в его жизни ровным счетом ничего не изменится. А если выйдет замуж язва Анастасия, то у него больше не будет возможности ее видеть. И быть всесильным волшебником для троих «Д».

На экране засветился вызов. Роман, его эсбэшник.

– Артур Асланович, вы скоро?

– Почти подъехал.

– Жду.

Артур отбился и вывернул на главную.

– Настя, ты меня не слушаешь! – Димка обиженно отворачивается, и я виновато моргаю.

Я и в самом деле его не слушаю. С некоторых пор мои мысли заняты исключительно Тагаевым. Да и не только мысли. Теперь он еще и присутствует в моей жизни. Причем, как ни странно, подготовка к его свадьбе здесь играет чуть ли не самую последнюю роль.

Сегодня мы вместе съездили в сад, там он за полчаса решил проблемы, с которыми я боролась весь последний год. Безуспешно. А здесь – пришел, увидел, победил.

Завтра он собирается приехать на концерт к Дианке, а потом они идут есть мороженое. Причем, оговорено все без меня, меня только поставили в известность. Даже не Тагаев, а собственные дети.

Что будет послезавтра, боюсь даже представить.

Пять лет я спокойно жила, убедив себя, что забыла Артура, что мы с детьми в нем не нуждаемся, а он в нас тем более не нуждается.

И тут он врывается в мою жизнь и мне от этого трудно дышать. Невозможно.

– Ты что, заболела? – Димка перестает обижаться и даже как будто волнуется.

– Да, – киваю и поднимаюсь из-за столика, – извини, я и правда неважно себя чувствую. Лучше поеду домой. В любом случае я обещала детям к шести быть дома, мне нужно приклеить на крылышки блестки.

– Конечно, – Дима поспешно встает и провожает меня к выходу, а у меня чувство, будто на лбу светится красная точка, и за мной наблюдают через оптический прицел.

Оглядываюсь по сторонам, но ничего подозрительного не замечаю. Поворачиваюсь к Димке.

– Прости, что испортила тебе вечер.

– Не говори глупостей, выздоравливай.

Выруливаю на проспект, и меня обгоняет огромный как бронетранспортер внедорожник. Сердце стучит в ускоренном темпе – почему мне кажется, что это автомобиль Тагаева? Потому что я вообразила себе невесть что, и теперь меня преследуют глюки.

Дима не попытался поцеловать на прощание, побоялся заразиться, и меня это неожиданно задевает. Почему-то я твердо уверена, что Тагаев не пустил бы меня за руль, если бы решил, что я нездорова. А если бы ему вздумалось меня поцеловать, то плевал бы он на все вирусы и бактерии мира.

Откуда только взялась эта уверенность? Я, как обычно, его идеализирую, а это самый верный путь к очередному витку влюбленности в того же мужчину, которого я с таким трудом пять лет назад разлюбила. Или все-таки не разлюбила?

Да нет. Не может быть. Только не это.

Но вполне определенные опасения уже закрадываются в мое сердце. И я не могу отворачиваться и делать вид, будто ничего не происходит.

Артур слишком стремительно заполнил собой мои мысли и мою жизнь. А это возможно только при одном условии.

Если там было пусто. Если там никого не было. И я сто раз могу утверждать, что это не так, но от этого ничего не изменится.

– Мама, мы будем клеить к крылышкам блестки? – встречает меня на пороге моя маленькая девочка, и у меня немного отлегает от сердца, когда я вижу три любимые мордашки.

Давид и Данил уже приготовили клеевой пистолет и подпрыгивают рядом в нетерпении. Мои дети все делают вместе, даже если надо украсить крылышки феечки для выступления сестры. Стефка смотрит на нас и улыбается.

– Конечно, будем, – обнимаю всех троих одновременно.

Это обязательное условие. Я никогда никому не уделяю больше внимания или любви. Исключение – только если кто-то болеет. Но болеют они тоже вместе, так что все-таки никогда.

Я поужинала с Димой, поэтому иду сразу в детскую. У нас их две, детская спальня и детская игровая. В будущем я собираюсь отселить Дианку от парней, когда она подрастет, и сделать ей отдельную комнату. Но пока даже не заикаюсь об этом, мои дети слишком привязаны друг к другу, чтобы их сейчас разделять.

Достаю из чехла крылышки, которые нам выдали вместе с костюмом цветочной феи. Садимся за стол и начинаем мастерить.

Ди показывает, куда клеить. Мальчики по очереди ставят клеевые точки, я длинным пинцетом достаю блестки из контейнера и накладываю на клей. Потом все по очереди берут пинцет и пробуют клеить сами. Даже Стефа присоединяется к нам.

Моя девочка счастлива, ее личико сияет, когда она представляет, как красиво будут переливаться на сцене крылышки.

– Мамуль, а как ты думаешь, Артуру понравятся мои крылышки? – спрашивает она, и мы со Стефой растерянно переглядываемся.

– Артуру Аслановичу, – поправляю я механически. – Конечно, понравятся, у него же таких нет.

Теперь озадаченно переглядываются мои дети, и я мгновенно угадываю ход их мыслей.

Прости, Тагаев, но, похоже, тебе светит пара сверкающих крыльев, и раз уж ты подписался изображать Доброго Фея, то придется соответствовать образу.

Вид порхающего с цветка на цветок Тагаева меня слегка развлекает, но ненадолго. Эти крылышки в любом случае нужно будет вернуть вместе с костюмом.

Дети взбудоражены, день сегодня выдался сумбурный и наполненный событиями, и я с трудом их укладываю спать. Когда они, наконец, засыпают, иду на кухню, где Стефа уже ждет меня с ароматным чаем с мятой и мелиссой.

– Они тебе рассказали? – спрашиваю, не уточняя, кто и что рассказал. Она и так все понимает.

– Рассказали, – вздыхает Стефа.

– А теперь я тебе кое-то расскажу, – сажусь рядом и передаю наш разговор с Тагаевым, в котором он расспрашивал меня об отце моих детей.

Стефка кусает губы и в отличие от меня, уже допивающую свою кружку, к чаю пока не притрагивается.

– Не нравится мне все это, – говорит, когда я замолкаю.

– А мне как не нравится, – соглашаюсь уныло.

– Послушай, Настюш, – она берет меня за руку, – а ты не могла тогда ошибиться? Он точно слышал ваш разговор?

– Что ты хочеш сказать, Стеф, – холодею я и понимаю, что эта мысль тоже не дает мне покоя.

– Что Артур ничего не знает. Ни о детях, ни об аборте, – смотрит мне в глаза Стефания, и я закрываю руками лицо.

Нет. Не могу в это поверить. Это полностью рушит мир, который я сама для себя выстроила, и в котором были четко поделены роли на «наших» и «врагов».

– Нет, – мотаю головой, – не может быть, Стефочка! Он стоял и смотрел на меня сверху.

– А когда ты его заметила? Ты помнишь этот момент?

Холодею еще больше, потому что, конечно, помню.

– Да, – отвечаю еле слышно, – перед самым уходом.

Стефа выпрямляется на стуле, как будто глотнула шпагу.

– Послушай меня, девочка моя. Посмотри, как потянулись к нему дети. Они бы почувствовали, если бы он был негодяем, поверь мне.

– Дети и родителей-алкашей любят, – слабо возражаю я больше из упрямства, – детская любовь безусловна.

– Но ты видишь, как он отнесся к твоему рассказу об их отце, – парирует Стефа. – Чем ты это объяснишь?

– Биполярочка у него. Биполярное расстройство, – поясняю.

– Настя!

– Извини, – я совсем падаю духом. – Стеф, какая уже разница? Он женится. И ты видела Ариану, где она, и где я…

– Видела, – кивает Стефка, – и кое-что еще видела. Пусть я сейчас лопну вот на этом месте, если он тебя не ревнует.

Вместо ответа давлюсь чаем и закашливаюсь. Стефа лупит меня по спине и даже не скрывает, что это доставляет ей удовольствие.

– Да ты что, слепая, Настька? Он тебя глазами ест. Ты сама говорила, что он тебе встретиться предлагал после того, как вы выберетесь. А ты знаешь, как это называется?

– Как?

– Химия, милая моя. Вот между ними никакой химии и в помине нет с Арианой, а между вами разве что в воздухе не искрит. Доченька, – она порывисто меня обнимает, а я вздрагиваю. Стефка называет меня доченькой в самых исключительных случаях. – Послушай, я считаю, ты должна ему все рассказать.

– Ты что, – пугаюсь я, – как ты себе это представляешь? Я вообще надеюсь, что он заберет свою Ри, и они отвалят к конкурентам. Я ему даже визитку в буклет вложила.

– С ума сошла?

– Я не могу, Стефа! А если ты ошибаешься, и он все слышал?

– А если нет? Ты лишаешь детей родного отца!

– Я лишаю? Если бы не Ариана, мы бы и не встретились больше. Он после того случая на стадионе уехал, только его и видели! Это она захотела заказать у нас свадьбу!

– А если это судьба? – тихо спрашивает Стефа, и я беспомощно замолкаю.