Три жизни Тани

Глава 1, о подругах настоящих и сомнительных.

Во сне она вновь то кружилась в вихрях, то плавно, гордо выступала в ритмах аргентинского танго.

«Si supieras,
Que aún dentro de mi alma,
Conservo aquel cariño
Que tuve para ti
Quién sabe si supieras...»

– лилась «Кумпарсита» в исполнении Карлоса Гарделя. Спортивные бальные танцы, закрытый чемпионат области, на который приехали титулованные московские гости – присмотреть себе талантливых учеников.

Танго сменил венский вальс, а медленный фокстрот – бесшабашность квикстепа. Европейская программа казалась Тане более простой, чем латиноамериканская, но к окончанию соревнований она устала так, что почти не волновалась в ожидании результатов. В этом сне ей снова было пятнадцать, она планировала через несколько лет выступать в классе профессионалов, а пока выступала в классе «С». Тренер уверенно говорила, что у нее огромный потенциал и большое будущее. Стоя в рядах призёров, Таня видела подтверждение этих уверений в пристальном взгляде московской почётной гостьи.

– Танечка, тобой очень заинтересовались, поздравляю! – прошептала ей тренер Лидия Яковлевна, отыскав ее в толпе после окончания соревнований. – Жаль, что твои родители не смогли приехать на чемпионат, я бы сразу с ними поговорила.

– У мамы дежурства в больнице, ее никто не отпустит на три дня, а папа опять уехал и неизвестно, когда вернется.

– Ох уж эти медсёстры и военные – вечно у них дети брошены, – проворчала Лидия Яковлевна.

– Здесь есть родители Серёжи, – напомнила Таня.

– Зачем мне его родители?

– Но как же... он мой партнёр по танцам, – растерялась Таня.

– Партнёр – дело наживное, а на высокий уровень мастерства ты с Силиным не выйдешь, это всем понятно, – отмахнулась тренер.

Тане стало неприятно. Сережа Силин был ее другом с самого детства, они вместе пришли в танцевальную студию, вместе учились, жили в соседних домах, а сейчас, на пороге юности, их отношения перешагивали тонкую грань дружбы и первой влюбленности.

Сон продолжался, напоминая о прошлом...

Впоследствии она так и не рассказала товарищу о словах тренера, и, несмотря на всё недовольство и попрёки Лидии Яковлевны, продолжала танцевать с ним – еще целый год искрометной самбы, игривого и беззаботного ча-ча-ча, величавого вальса.

И они уверенно продвинулись вверх, в следующий квалификационный класс, а потом...

Они возвращались с очередных соревнований. Сережа уехал с родителями, а Таня отправилась домой в машине тренера: Лидия Яковлевна хотела обсудить с ней замеченные огрехи в исполнении программы, а еще в отсутствие Сережи опять завести речь о смене партнёра. Они неспешно катили по своей полосе, когда им навстречу вылетела огромная фура – как сообщили позже, ее водитель заснул за рулем.

Сон Тани закончился кошмаром: визг тормозов, удар, темнота.

Она с криком проснулась.

Проснулась, чтобы оказаться в своем постоянном кошмаре вечного приговора к неподвижности. Ей было всего шестнадцать лет...

Спустя два года.

Глаза открывать не хотелось. Какой смысл их открывать, если и так словно воочию видишь всё те же стены с зелеными обоями в золотистую вертикальную полоску, всё то же окно с темно-бордовыми занавесками, те же полки с дисками и комнатными цветами, тот же суперсовременный телевизор на голосовом управлении.

Телевизор по специальному заказу привезли из Японии – сослуживцы отца всей дивизией скинулись на покупку этого монстра, способного похвастаться всеми мыслимыми ярлычками: и SMART, и QLED, и высочайшим разрешением, и расширенным углом обзора, словом – этот гигантский плоский экран, занимавший чуть ли не всю противоположную стену, был смонтирован по последнему слову техники. Вернее сказать – по слову техники ближайшего будущего, поскольку Танин агрегат уже сейчас совмещал в себе не только телевизор и музыкальный центр, но и компьютер, электронную библиотеку, мобильный телефон. На экране этого телевизора можно было не только читать книги, но и прослушивать их аудио версии, а также пользоваться скайпом, вацапом и делать звонки на любые телефонные номера не только через интернет, но и через сотовую связь. Важнее всего, что делать все это можно было, управляясь лишь голосом.

Да, очень значимая функция для того, кто прикован к постели из-за парализации всех конечностей. Тетраплегия, квадриплегия – эти мало кому известные слова стали для Тани злобным заклятьем, навсегда исковеркавшим ее судьбу. К счастью, Таня сохранила возможность самостоятельно дышать и разговаривать. Впрочем, в её ли обстоятельствах упоминать слово «к счастью»?

Проклинала ли она врачей, которые сохранили ей жизнь в навечно вышедшем из повиновения разума теле? Сейчас, спустя два года после аварии – нет, не проклинала. И даже научилась не держать зла ни на них, ни на судьбу. И не завидовать погибшей на месте Лидии Яковлевне. И не думать ежесекундно о том, что полностью обездвиженные люди с таким множеством нарушений функций организма, как у нее, долго не живут, и слава богу.

– Ты проснулась? – В комнату заглянула мать, раздвигая бледные губы в нарочито бодрой улыбке. – Сейчас позавтракаем вместе, и я побегу на работу, а к тебе хотели девочки в гости заглянуть, я вчера разговаривала с Алисой.

Глава 2, о незваных гостях.

Очередной бесконечный день в компании фильмов, книг, звуков улицы из окна – Таня всегда просила маму не закрывать окно в теплую погоду. До второго этажа долетало множество голосов и сигналов, визг шин и рокот самолетов, стрекотание газонокосилки, смех детей. Эти звуки создавали иллюзию полноценного бытия, включенности в кипучую жизнь других людей. Тане страстно хотелось тоже куда-то спешить, чем-то заниматься, делать что-то хоть капельку нужное другим. И неделю назад у нее появилась такая возможность: психолог, работавший с ней долгое время после травмы, предложил ей пообщаться через скайп с юношей, которому ампутировали обе ноги.

– Танечка, честно скажу – он пытался совершить самоубийство, когда его привезли из больницы домой, – сказал психолог. – У него есть возможность научиться ходить на протезах – оба колена сохранены – но он не желает ничего слышать, безнадежно утонул в жалости к себе. Поговори с ним, ты удивительно стойкий человечек. Вдруг знакомство с тобой даст Никите новый стимул жить?

Таня сама не ожидала, что её так увлечет это новое дело – разговаривать по душам с тем, кто никого другого и слушать бы не стал, а вот её – её Никита слушал с широко раскрытыми глазами, потрясенно смотря на нее с экрана и чуть ли не каждую минуту переспрашивая:

– Два года живешь так? Как же ты живешь? А шансы хоть немного двигаться в будущем есть?

И Таня честно отвечала, что шансов нет и никакие протезы ей уже не помогут. Мама вначале была против таких бесед, боялась, что Таня сама глубже уйдет в себя, вынужденная постоянно произносить одно и то же «шансов нет», но потом признала, что ухудшения состояния дочери не наблюдается, скорее наоборот. И сегодня Таня раздумывала, стоит ли согласиться на предложение Никиты приехать к ней в гости: юноша обещал, что родители довезут его только до подъезда, а дальше он поднимется к ней на лифте сам, на коляске.

В замке неожиданно заскрежетал поворачивающийся ключ. Таня посмотрела на часы: до прихода соседки Антонины Ивановны оставалось еще три часа, папа уехал в командировку, а мама вернется только вечером, кто же это может быть? Неужели Наташа приехала из Москвы на последнюю неделю перед началом занятий в институте?

В прихожую вошло сразу несколько человек. Таня насторожилась и прислушалась: легкие шаги, шуршание платьев, шепотки знакомых голосов.

«Алиса с подружками пожаловала! Неужели мириться пришла? Неужели ей хватило ума сообразить, что я предотвратила её большую глупость?» – удивилась Таня.

К ней в комнату вошли три девочки: Алиса, Вика и Настя. Все три наряжены в красивые платьица и туфельки, с завитками локонов на головах. У первых двух выражение лиц торжествующе злорадное, у Насти – боязливое и запуганное. Алиса мигом шагнула к телевизору и выдернула шнур из сети – теперь гигантское чудо техники стало просто мертвым экраном, которое не оживишь голосовой командой. Таню лишили возможности позвонить кому-либо.

– Хорошая месть – оставить меня без средств связи, без музыки, книг, игр и фильмов, полностью наедине с собой, – оценила Таня.

– Ты наябедничала моему отцу! Из-за тебя наши родители как с ума посходили! – закричала Алиса. – У Нади с Катей смартфоны отобрали, выдали им кнопочные раритеты без возможности выхода в интернет и из дома одних не отпускают! Держат их под домашним арестом, все аккаунты в соцсетях поудаляли! Мой папаша после того, как сунул нос в мою переписку, притащил из части маячок, прикрепил его к моей серёжке и теперь всегда знает, где я нахожусь, и за снятие сережки обещал меня выпороть! А я имею право делать, что считаю нужным, без всякого пригляда, я уже взрослая!!!

– Мне столько нотаций прочитали, что на век хватит, – прошипела Вика. – И теперь родители каждый день просматривают мою переписку в ВКонтакте!

Алиса после этих слов подруги внезапно успокоилась и довольно ухмыльнулась:

– Только они не умеют просматривать то, что сразу удаляется из этой переписки, замечательно, да? Короче, раз ты во всем виновата, то в твоей квартире мы и встретимся с магами, ясно?

Таня посмотрела, как Настя боязливо втянула голову в плечи, и пожалела, что соседка Антонина Ивановна так и осталась в неведении относительно инцидента с девушками и спокойно выдала им ключи от ее квартиры. Уточнила:

– Вы пригласили своих шарлатанов в мою квартиру? Наглость, однако, причём противозаконная наглость.

– Наоборот, очень даже законная, – ухмыльнулась Алиса. – Ты же совершеннолетняя, так? Вот и будешь представлять интересы несовершеннолетних. К тебе нам ходить не запретили, так что у родителей не может быть никаких претензий: мы в гостях у их доверенного лица, и находимся под присмотром этого взрослого, совершеннолетнего человека, как они и хотели. Только из-за тебя Надя с Катей вынуждены остаться дома, их неизвестно сколько времени еще взаперти продержат! Они пытались улизнуть, но их Надькин старший брат перехватил.

«Не стоит надеяться на то, что Надя с Катей расскажут этому брату о замысле девчонок, они ведь «настоящие» подруги и не «предадут» своих», – прикинула перспективы Таня, смотря, как Вика закрывает окно, отрезая шум улицы и возможность позвать на помощь. Как никогда остро Таня ощутила свою полную беспомощность и зависимость от других, неспособность предпринять что-то самостоятельно. В висках начала стучать кровь, все сильнее и сильнее, а ей нельзя допустить сейчас панической атаки, нельзя впадать в бессмысленную истерику и биться в припадке, мелко сотрясаясь прикованным к постели телом. Сейчас ей надо держаться за настоящее, как-то вразумить глупых девчонок!

Глава 3, о приворотной магии и реализации мечтаний.

Кровь в висках Тани стучала всё сильнее, предвещая нервный срыв и болезненный спазм в теле и руках, ещё не омертвевших окончательно.

Надо немедленно отвлечься, сосредоточиться на мыслях, а не чувствах, иначе ее накроет с головой и надолго, а где она окажется, очнувшись – большой вопрос. И если до своей полужизни Тани не было особого дела, то девчонок было жаль. Конечно, каждый должен сам платить за свою глупость, иначе он никогда не поумнеет, но порой эта плата оказывается непомерной.

«Так, рассуждаем хладнокровно, чисто логически: раз они стараются уговорить меня на приворот, соблазняя то роскошным брюнетом с вытянутыми кошачьими зрачками, то потрясающим блондином с длинными ушами, значит, добровольное согласие на это обязательно. Вывод: если девчонки сами решат отказаться от «исполнения мечты», то заставить их чужаки не смогут. Теперь подумаем: если чужаки откровенно обманывают девушек относительно условий сделки, то можно ли тогда считать их согласие добровольным?»

– А что мешает вам нагло наврать о будущей неземной любви привороженного избранника? – прервала Таня все уговоры.

– Система магических стражей, разумеется. Это же очевидно: если я со своей стороны заранее планирую не исполнить хоть один пункт договора, то весь договор становится недействительным, моя магия не сработает, и милые девушки просто никуда не улетят, а останутся здесь, в вашем скучном отсталом мирке. Так что я собираюсь со всей ответственностью исполнить обещанное, – заверил толстяк.

– А если вы сейчас планируете выполнить все пункты договора, но потом вам что-то помешает сделать это?

– Форс-мажорные обстоятельства, конечно, аннулируют договор, но заверяю вас – они случаются крайне редко и со мной пока ни разу не случались, верно, Клисс? Вы, девушки, далеко не первые, кому я подарил любовь иномирных властителей, и пока все проходило успешно.

По пухлым губам зазмеилась недобрая ухмылка, но только Таня почувствовала недобрый подтекст в словах толстяка: девочки подбадривали друг друга уверениями, что никаких форс-мажоров не случится.

«Это-то и плохо», – отчетливо поняла Таня, но кого интересовали ее соображения?

– Покажите мне договор, – потребовала Таня.

– Зачем это, если вы явно не желаете обрести огромную и страстную иномирную любовь? – с наигранным сожалением и грустью вздохнул толстяк. – Что ж, надеюсь, вы передумаете, когда увидите новый мир, нам пора отправляться.

– Алиса, ты сама говорила, что я ваш законный представитель, я требую показать мне договор! – выкрикнула Таня.

Вика с Алисой переглянулись, толстяк помрачнел. Робкая Настя решилась сказать:

– Пусть посмотрит, может, что-то дельное посоветует добавить...

– Да, пусть посмотрит, – кивнули девушки.

Толстяк сообразил, что если он начнет отказываться, то его жертвы мигом насторожатся и пойдут на попятную. Он скривился и махнул рукой. Перед Таней прямо в воздухе развернулся лист пергамента с незатейливыми условиями, записанными каллиграфическим почерком:

– Про врагов я добавила, – хвастливо заметила Алиса, – а то точно найдутся ревнивые завистницы.

– Это мы добавили после того, как в прошлый раз с тобой поговорили, – тихо призналась Настя и сжалась под неодобрительными взглядами подруг.

– И что им грозит, если вскроется этот приворот? – быстро спросила Таня, горячо надеясь, что наказание ужасно.

– Сущая мелочь: до пяти лет лишения свободы, – заворковал толстяк, – не так много, но кто ж узнает про приворот? Клянусь, никто и проверять не станет!

– Вы не понимаете, что это подстава? – обратилась Таня к девчонкам.

– Ой, не выдумывай, какой смысл тратить кучу магии на приворот и тащить нас в другой мир лишь для того, чтобы посадить в тюрьму? – хмыкнула Алиса.

– Вы открыто соглашаетесь пойти на преступление!

– Мелкое мошенничество, – поправила Алиса. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

Таня поняла, что надо искать другие подводные камни, нарушение закона девушек не остановит.

Пункт четыре гласил, что девушки добровольно соглашаются на то, что их тело покинет свой мир и перейдет в мир иной, а также добровольно согласившимися на это считаются все лица, не пожелавшие уйти из зоны переноса. На этом договор заканчивался, снизу стояли подписи трех глупых девчонок и золотой росчерк мага Хабарра. Для серьезного соглашения как-то маловато условий оговорено...

Глава 4, о фанатиках и злодействах.

Прислушиваясь к скулению собак и отчетливо осознавая теперь, что это вовсе не собаки, Таня ёжилась от обреченного чувства безнадежности, звучавшего в этом вое, и искренне сострадала девчонкам. Бедняжки впрямь заплатили за свою детскую шалость и стремление пойти наперекор родительским поучениям слишком высокую цену. Предположение, что это небывалое приключение ей просто снится, Таня давно отмела как несостоятельное: не может так отчетливо сниться каждая травинка, сосущее чувство голода, мутящая разум жажда, а главное – такая ненормальная, огромная чувствительность к запахам. Во сне не может ощущаться малейшее движение и редкие, но жалящие укусы иномирных блох, не может так заметно чесаться тело от этих укусов, а задняя лапа не может инстинктивно тянуться к месту очередного укуса и начинать яростно теребить шерсть на нем, пытаясь добраться до кожи.

Да, с мускулами и мышцами у этого тела все было в полном порядке, проблемы наблюдались лишь с координацией: человеческий мозг Тани пасовал перед задачей управления четырьмя конечностями сразу, тем паче, что частенько на его команды откликался хвост вместо лап. Однако проблема привыкания к новому телу точно была решаемой и не казалась столь же важной, как другая: сможет ли она жить в качестве животного? Не станет ли новое тело еще более жуткой тюрьмой, чем тело прежнее? Таня давно признала факт, что в некоторых случаях жить страшнее, чем умереть, но как раз с этой точки зрения собачье тело было предпочтительней прошлого: двигающемуся зверю, на которого не распространяются нормы гуманности, принятые для людей, куда проще добиться «эвтаназии». Зверю довольно один раз напасть на хозяина и его мигом пристрелят, без чьих-либо разрешений на быструю милосердную смерть.

Повторно признав свою давнюю готовность раз и навсегда «уйти в мир иной» в полном значении этого устойчивого словосочетания, Таня с особенным наслаждением потянулась, проковыляла от одной стенки своего вольера до другой, старательно следя за очередностью переставления конечностей. Она наблюдала за работой своих новых мускулов, с интересом разглядывала хитрый механизм устройства собачьей лапы: у этой иномирной породы собак небольшие постоянные когти могли выдвигаться, как у супергероя Росомахи, превращаясь в острые когтищи двух сантиметров длиной. И сами лапы были такие мощные, сильные, так мягко ступали по доскам пола и так легко несли ее немаленькое пушистое тело! Опираясь когтями на сетку вольера, Таня постаралась встать на задние лапы и выяснила, что в таком положении ее голова достает до потолка, а это полтора метра или даже больше.

Звериное тело было гибкое, как ее родное до аварии, тренированное гимнастикой и танцами. Звериное тело умело вышагивать плавно и величаво, грациозно и внезапно резко, чётко, как когда-то прежнее тело вышагивало в ритмах аргентинского танго. Это тело восхищало Таню своей скрытой мощью, своим изяществом, своей полной свободой движений, и она внезапно прониклась нежностью к этому телу, работавшему так легко и совершенно.

Таня кристально ясно поняла, что ей будет ужасно жаль погубить это великолепное творение природы, данное ей в подарок причудницей-судьбой. Очень хотелось увидеть себя целиком, глянуть на свое отражение в зеркале, но в собачьих вольерах трюмо не ставят. Впрочем, оказалось совсем не сложно подавить девичье желание полюбоваться собой и оценить новую внешность: для Тани возможность двигаться значила куда больше красоты, даже окажись она в женском теле, а уж в нынешней ситуации и подавно.

«Правду ли сказал толстяк, что мы все в своем мире умерли? Бедная мамочка! И папа. Хотя папе легче принять для себя мысль, что мне лучше умереть, чем жить – он военный, повидал немало, и тоже давно признал для себя, что жизнь бывает мучительней смерти. Бесконечно жаль родителей девочек, тем нечем утешиться над безмолвными телами дочерей. И получается, что стать обратно людьми мы не сможем, ведь родного нашего тела уже нет».

Таня снова поёжилась, топорща шерсть на загривке. Голову отрубить надо этому магу-злодею за убийство четверых людей!

«Вы, девушки, далеко не первые, кому я подарил любовь иномирных властителей, и пока всё проходило успешно», – вспомнила Таня и невольно утробно зарычала, оскалив зубы. Зайди Набарр в клетку – она бы растерзала его своими новенькими клыками!

«Зачем ему этот приворот? ЗАЧЕМ?! Ради чего убиты молодые девушки, а их сознания заточены в недрах звериных тел?» – бессильно ярилась Таня, нарезая круги по вольеру, то и дело спотыкаясь и наступая на собственный длинный хвост. Ее не бесило заточение в маленьком пространстве: шесть квадратных метров клетки были куда больше кровати, на которой она привыкла проводить сутки напролёт, а вот сидящие в соседних вольерах девушки сходили с ума, всем телом набрасываясь на сетку, истошно визжа и стремясь вырваться из заточения четырех стен и чуждого тела. Таня опасалась, что девочки в самом деле могут навсегда тронуться умом от ощущения себя внутри собаки.

Из-за стоящего оглушающего воя и стонов Таня не расслышала сразу шаги толстяка и его верного помощника (или она не научилась еще доверять своему чуткому слуху), зато отчетливо услышала его рык:

– Клисс, всади им успокоительного, а то опять кого-то потеряем. Жаль будет, после стольких-то хлопот...

Раздалось три тихих хлопка, три повизгивания, и собачий вой быстро сошел на нет. Таня напряженно застыла в углу вольера, приникнув к полу, поджав хвост и готовясь к прыжку. Перед сеткой замаячил толстяк, уставившийся на нее пристальным, оценивающим взглядом.

– Эта почему-то молчит, – с сомнением протянул он. – Может, уже всё, сдохла окончательно?

Глава 5, о полицейских расследованиях: земных и всекосмических.

В комнате с зелеными обоями в золотистую вертикальную полоску и темно-бордовыми занавесками на окне толпились полицейские. Судебно-медицинский эксперт закончил осматривать тела четырех погибших девушек и заявил:

– Ничего сказать не могу, абсолютно ничего. Никаких следов физического воздействия я не нашел, явных признаков отравления также не вижу, будем надеяться, что вскрытие прояснит картину.

Однако из-за прозвучавшего в его голосе скепсиса все члены следственно-оперативной группы дружно заподозрили, что итоговым заключением так и останется «смерть по неустановленным причинам». Для резонансного дела о внезапной кончине четырех молодых девушек, запертых в одном помещении – это была катастрофа, так как в случайность их одновременного отхода в мир иной никто не поверит.

– Михалыч, ты же понимаешь, что все четверо сразу не могли «просто умереть», – неодобрительно высказался следователь. – У парализованной девушки могло само собой остановиться сердце, но другие-то по показаниям родителей были совершенно здоровы, не имели никаких наследственных болезней, объяснивших бы синдром внезапной смерти.

– Олег, я не волшебник и даже не учусь на него. Буду искать. Найду – сообщу, не найду – тоже сообщу, но на пустом месте огород городить не стану. По вашей-то линии что выяснили?

– Ничего, – раздраженно махнул рукой следователь. – Камеры у подъезда показали, как три девушки зашли в подъезд, потом их видела соседка, которая отдала им ключи от квартиры – эти девушки часто навещали прикованную к постели подругу. Не замечено никаких незнакомцев, входивших бы в подъезд в двухчасовой промежуток между вручением ключей и тем моментом, как соседка начала барабанить в дверь. Еще две девушки из этой же компании сейчас дают показания, но эти показания заключаются в невнятном испуганном бормотании о каких-то иномирных магах, с которыми девушки собирались встретиться в этой квартире, о каких-то приворотах то ли к эльфам, то ли к вампирам и прочая муть.

– Эльфы-вампиры? Секта что ли?

– Да нет, просто все эти девицы были увлечены новомодными паранормальными веяниями в приключенческой литературе, мечтали влюбиться в вампира, как в фильмах этих, молодёжных, у меня дочь такие тоже смотрит.

– М-да... следов этих гипотетических магов не нашли, как понимаю?

– Ни малейших, – мрачно подтвердил следователь, предчувствуя появление бо-оольшого висяка на своей шее. Рыдающие родители молодых девушек точно не дадут этому делу запылиться на полке из-за недостатка улик, а где их взять, эти улики, как определить хотя бы причину смерти?! Расхожая фраза, что «вскрытие покажет», в данном случае вряд ли оправдает себя.

К вечеру следующего дня задача, стоящая перед следствием, представилась еще более сложной: в России их случай непонятной групповой гибели нескольких молодых девушек был четвертым, а в целом по миру – десятым за два месяца, причем специалисты ни одной из стран так и не смогли установить ни причины смерти, ни круг подозреваемых лиц.

После долгих и бесплодных поисков истины уголовное дело было приостановлено до появления новых фактических данных. Скорбящие родственники напрасно обещали на могилах своих дочерей отомстить их убийцам.

Сотрудники всекосмической полиции могли бы подсказать своим земным коллегам разгадку тайны, но маг Набарр не лгал, когда называл Землю давно позабытым миром, исчезнувшим со всех карт Галактического Сообщества. Так что всекосмическая полиция занималась загадочными преступлениями в других мирах...

За четырнадцать месяцев до этого (промежуток времени указан по земному времяисчислению)...

Служащие всекосмической полиции подразделялись на рядовых оперативников сыскной службы, на младший и старший офицерский состав. Пять званий старших офицеров начинались бригадиром и заканчивались спэйсмаршалом, а пять младших варьировались от кадета до уорента. Дослужившись до литэйра* и получив назначение на должность начальника отдела, Гордеон Ирс впервые пожалел, что не остался уорентом, когда его направили прочитать небольшой курс лекций в полицейской академии. Точнее: в Галактической Академии Всекосмической Полиции. Данное учебное заведение являлось неотъемлемой составной частью единой правоохранительной системы сектора, находящейся под управлением спэйсмаршала полиции.

– Высокое звание обязывает больше времени уделять аналитической и управленческой кабинетной работе, а не беготне за преступниками по всей Галактике, – веско сказал одер-спэйсмаршал, заместитель спэйсмаршала по учебной части. – Будешь передавать опыт молодёжи!

– На моём отделе куча дел не расследованных висит! Я только-только принял руководство, пусть опыт кто-нибудь другой передаёт, – попробовал отвертеться Гордеон, но начальство не вняло его крику души. Начальство заявило:

– Плох тот начальник отдела, который не может дважды в неделю доверить своим подчинённым справляться с делами самостоятельно. Привлекай к общению с молодой сменой своих товарищей – пусть тоже вносят лепту в воспитание будущих своих преемников.

С начальством не спорят, и вскоре Гордеон стоял перед шестым курсом адептов академии, многие из которых за особые заслуги и отвагу уже получили звание кадетов досрочно, ещё до окончания учебного заведения: практику обучающиеся последних трёх курсов проходили отнюдь не на имитаторе, а в самой настоящей реальности. Той самой реальности, где каждый выстрел может стать роковым, а за ошибки и невнимательность платят жизнью.

Глава 6, о двух способах сделать человека счастливым.

Таня не запомнила, какого именно эльфа-вампира приворожили к ней с ее добровольного согласия, да и какое это имело значение? Она покорно проглотила содержимое пузырька, что вылили в её раскрытую пасть. В то, что на Землю ей нет возврата, она поверила без капли сомнений, как и остальные девушки, только в отличие от них не впала в глубокую, безнадежную хандру. Лишившись человеческого тела и надежды хоть когда-то вернуться в него, девушки стали вялыми, апатичными, их уныние изредка сменялось приступами дикой ярости, но тогда их под завязку накачивали седативными препаратами, превращавшими их в полное подобие обычных собак, живущих одними инстинктами и автоматически подчиняющихся командам.

Поддержать подруг хоть разговорами у Тани не получалось, так как общаться в теле животных девушки не могли, вой друг друга они не понимали, хуже того – речь иномирцев они не понимали тоже, так как маг Набарр предусмотрительно внес в их универсальные переводчики лишь три десятка слов. Правда, это были три десятка слов на всех языках сектора, но... только три десятка стандартных команд: «стоять», «сидеть», «охранять», «голос» и так далее. Для Эллочки-людоедочки достаточно, но для человека, желающего адаптироваться и выжить в невероятных условиях, явно маловато, тем более что символы иномирной письменности и вовсе оставались для землянок тайной за семью печатями. Мечта Тани, что она сможет доказать купившему ее клиенту свою разумность и обратиться к нему за помощью в деле наказания мерзавца Набарра и пресечения его дьявольских злодейств, оказалась невыполнимой в ближайшем будущем. Следовало вначале выучить хоть один иномирный язык, причем самостоятельно, без помощи встроенного переводчика, который тут имели все, позволяя спокойно общаться представителям разных рас. А пока не выучила, она сможет доказать лишь понимание команд, как любая дрессированная собачка, так как русский язык был закачан в универсальный переводчик, разумеется, только у Клисса и Набарра.

А рас было множество! Поглазеть на собак Набарра приходили в основном гуманоидные расы, называемые здесь пектилевыми, ибо зачем собака разумному моллюску, обитающему на дне кипящего океана серной кислоты? Любителям фэнтези здесь было бы, на кого полюбоваться: клыкастые, ушастые, частично покрытые чешуей мускулистые и не очень мускулистые мужчины, стройные и не очень стройные женщины, порой крылатые, порой хвостатые, порой украшенные могучими рогами или миленькими рожками. Необычными собаками с человеческими душами Набарр позволял любоваться только издалека, над их вольерами висела крупная вывеска, наверняка гласившая нечто вроде «специальный заказ, не продается», так как посетители собачьего заказника восторженно ахали, тыкая руками и хвостами в сторону вольеров, но не подходили ближе и не торговались.

Впрочем, иномирцев Таня наблюдала из своей клетки лишь в некоторые вечера, а днем всех новеньких усиленно тренировал Клисс и парочка его помощников. Новеньких было больше их четверых – Набарр, как и планировал, переселил еще пять человеческих душ в последнюю партию самых породистых собак и теперь вовсю готовил их к выставке-продаже.

День Тани начинался со скудного завтрака в виде каши на воде: перед тренировками объедаться нельзя, как сообщил Клисс, изволив обратиться к ней на русском. Доверенное лицо и правая рука мага вообще как-то выделял Таню из общей массы и частенько бросал в ее сторону слова и фразы, хотя с остальными, даже с другими работниками собачьего питомника, был хмур и молчалив. Таня полагала, что только Клисс в курсе глобальной афёры, затеянной хозяином из-за пресловутого пари, а остальные сотрудники списывают все странности дрессируемых на спецзаказ собак на влияние проводящихся над ними магических экспериментов: ведь недаром заводчик Набарр был магом – он обещал клиентам, что у его собак будет защита от внешних магических воздействий.

После завтрака им приказывали идти на полигон, произнося команду «заниматься», и они покорно шли понурой стаей на большую поляну с коротко подстриженной травой. Девушки шли, как обреченные на казнь, а Таня – как выпущенный на волю узник: она не переставала восторгаться сильным, послушным ее воле телом, обостренными органами чувств, передававшими краски, звуки и запахи мира гораздо ярче чувств человеческих. За прошедшие дни она научилась ходить, не заплетаясь в конечностях и не путая хвост с лапами. Выяснила, что ударом лапы может сдернуть вросший в грунт большой камень и покатить его, что выпущенные когти позволяют ей удержаться даже на мокрой отвесной дощатой стене, так как впиваются в нее намертво, оставляя в тонком дереве маленькие, идущие полукругом проколы.

Несколько раз Таня столкнулась с проявлениями инстинкта нападения на врага и училась сдерживать чувства, притуплять их интенсивность в момент зарождения, в момент самого подозрения, что в ней зарождаются злость и гнев, поскольку на такие эмоции собачье тело реагировало автоматически, не давая разуму времени вмешаться. Это было необычно, не по-человечески, и Таня успела прийти к выводу, что противиться инстинкту невозможно, можно лишь предупреждать его проявление, блокируя его спусковые механизмы. Для себя Таня приводила такое наглядное сравнение:

«Если начинаешь играть в компьютерную игру на ночь глядя, то наверняка проиграешь в неё всю ночь – желанию чуть-чуть и ещё чуть-чуть поиграть очень трудно противостоять. Зато можно контролировать себя и не начинать игру, а еще лучше – вообще не покупать игр, чтобы не подсесть на них».

Таня так и старалась – «не покупать», то есть держать в узде все свои чувства, не давать им переполнять душу, насколько это возможно. Вдруг привороженный к ней человек окажется не самой приятной личностью и она когда-нибудь разозлится на него, спровоцировав инстинктивные действия своего тела? А ей совсем не хотелось быть пристреленной, ей нравилось не парализованное тело, в ней бурлило желание полноценно жить, хоть собакой, хоть кем, но самостоятельно и полноценно, не рассчитывая в любых мелочах на чужую помощь! Так что она найдет способ управиться с любыми инстинктами, которые в ней еще обнаружатся.

Глава 7, о средствах маскировки и наиболее частых мотивах преступлений.

За год до смерти земных девушек (промежуток времени указан по земному времяисчислению)...

Гордеон обреченно осмотрел группу курсантов. Старшие курсы – это ещё куда ни шло, но зелёные первокурсники – это наказание свыше, в смысле – наказание от спэйсмаршала. Чем он его заслужил?!

– Итак, по итогам прошлого семинара и практики, что вы знаете о способах и видах маскировки? – спросил Гордеон и минут пять выслушивал ответы курсантов. Радовало, что на этот раз ответы были более вразумительными, чем в прошлый. – Хорошо. Рассмотрим ситуацию: у вас при себе нет никаких магических и технических средств для смены облика, вы не являетесь двуипостасным существом, а вам необходимо пройти мимо следящей системы так, чтобы она не опознала вас по лицу. Что делать?

– Закрыть лицо? – донеслось с задней парты, и по аудитории пронёсся смех.

– Чтобы у охраны сработал сигнал тревоги и за вами установили самую пристальную слежку вплоть до момента идентификации личности? – хмыкнул Гордеон. Рано он порадовался вразумительным ответам. – Уточняю задачу: вам надо пройти мимо системы с честно открытым лицом и с уверенным видом, чтобы ни в ком не возникло ни капли сомнений, что вы обычный праздношатающийся тип. Тревожная сигнализация срабатывает, если определённое системой существо фигурирует в списках опасных элементов, в противном случае она просто сохраняет данные о его визите. Так вот: никому в голову не должно прийти пробить по базе ваш сохранившийся в архиве стереоснимок.

Курсанты задумались. Неуверенно предложили несколько вариантов, мигом забракованных специально установленной на демонстрационном столе следящей установкой: система опознала их всех. Повисла тишина, в которой раздался обречённый вздох преподавателя.

– Самые эффективные методы – это самые очевидные и элементарные методы, – произнёс Гордеон. – Смотрите.

Он встал перед установкой и приятный женский голос системы певуче известил, что наблюдает Гордеона Ирса. Шаг в сторону, возвращение обратно – и тот же голос сообщает, что разумное существо не опознано.

– Как?! – взорвалась аудитория. – Вы же ничего не сделали!

– Напротив, я сделал довольно много, – невозмутимо возразил преподаватель. – Какие параметры сканирует система удаленного распознавания?

– Общий вид лица, его термограмму, то есть схему расположения кровеносных сосудов, узор радужной оболочки глаза.

– Счастлив, что вы заглянули в конспекты прошлой лекции, – сухо заметил Гордеон и переключил систему слежения в другой режим. – Смотрите ещё раз.

Он закатал рукав рубашки и вытянул перед объективом свою мускулистую жилистую руку.

– Регистрирую в зоне наблюдения предмет номер один, – сообщила система.

Гордеон напряг мускулы, его бицепс отчётливо проступил под кожей в окружении других проявившихся мышц.

– Предмет номер один потерян из зоны наблюдения. Регистрирую наличие предмета номер два, – пропела система.

– Теперь есть догадки, что я сделал со своим лицом? Аналогию улавливаете? – спросил Гордеон.

– Сколько же надо тренировать мышцы лица, чтобы получить такой эффект? – подавленно поинтересовались курсанты.

– Не так уж долго, – успокоил преподаватель. – Важно, что при таком действии заметно меняется не только общий контур лица, но и его термограмма.

– А узор радужной оболочки глаза как вы поменяли?

– Приучайтесь пускать слёзы по желанию, поучитесь этому у женщин, – ответил Гордеон. Девушки-курсантки возмущенно ахнули, парни хохотнули. – Как правило, водно-соляной плёнки на поверхности радужки достаточно, чтобы сбить стандартную систему с толку. Но всё это – временные средства для непродолжительной маскировки, а сегодня мы поговорим о создании постоянной личины для тайного агента. Ваши варианты: как на длительный срок стать другим существом?

Предложения посыпались как из рога изобилия, их основой было физическое изменение облика. Гордеон выслушал и покачал головой:

– В таком случае большинство полицейских давно бы забыли свой изначальный облик, данный им природой. Их лица неузнаваемо менялись бы при переходе к каждому новому делу, а это наверняка негативно сказалось бы на их личной жизни. Жена бы впала в нервное расстройство, вынужденная признавать своего супруга в совершенно незнакомых мужчинах, да и мужу сотрудницы полиции я бы не позавидовал.

По аудитории пронёсся оживлённый рокот, со словами преподавателя трудно было не согласиться.

– В нашу эпоху важнее смена личности в виртуальной галактической нейросети, чем реальное её изменение. Замените биометрические данные прототипа вашей личины на свои собственные во всех базах данных – и ваша легенда, как тайного агента, полностью готова. Ваше лицо будет определяться всеми системами, как лицо господина Икс, ваши снимки заполнят страницы в соцсетях этого господина Икс, единственное, что требуется: согласие господина Икс сотрудничать с полицией и дублирование его профилей для родных и близких без возможности вскрытия дубликатов сторонними системами. Если в общегалактической сети вы займёте место другого человека, то этого более чем достаточно, физическая смена облика вовсе не потребуется!

– Вам лично сколько раз приходилось физически менять внешность?

Глава 8, о встрече с принцем и силе приворота.

Отныне и далее – настоящее время.

Всё в питомнике завертелось кувырком за три дня до отбытия на выставку: к вольерам прибыла армия собачьих стилистов, парикмахеров, ветеринаров и прочих лиц, принявшихся травить блох и других иномирных паразитов, мыть, стричь, полировать когти, расчесывать до блеска густую собачью шерсть, словом – наводить марафет. Самой противной процедурой Тане показалось отбеливание клыков: после него она час плевалась и отпивалась водой. Неужели и земным собакам доводится испытывать на себе подобные издевательства? В Таниной семье никогда не было собак, у её родственников тоже не было собак, что вывозились бы на выставки, так что ответа на свой вопрос она не знала. Зато выучила новую команду: «стойка». По этой команде требовалось принять эффектную позу и замереть на месте, давая полюбоваться собой взыскательным любителям четырёхлапых друзей человека.

С новенькими человеко-собаками стойку тренировал Клисс, сажая их на пуфики перед зеркальной стеной специального зала и устанавливая для каждой требуемое положение головы, конечностей и хвоста. Самым непонятливым он тихо давал указания на русском, английском и, как показалось Тане, французском и испанском языках.

«По всей Земле прошлись, сволочи», – подумала Таня, глуша злость, чтобы не поддаться бесполезным инстинктам. Убийцы получат по справедливости, если она сумеет выжить и обучиться, а не если будет бездумно бросаться на них.

Для каждой породы собак была предусмотрена своя, отдельная, правильная стойка. Тане было велено задрать нос вверх, вытянуть хвост прямо, голову повернуть вполоборота, задние лапы отставить чуть назад, правую переднюю установить ровно, а левую приподнять до уровня груди, согнув в суставе. В таком положении стоять было не слишком удобно, зато можно было вволю рассматривать себя в зеркале, чем Таня и занялась.

Она была похожа на собаку не больше, чем единорог на осла.

Не больше, чем сказочная фея на замученную доярку.

Не больше, чем клятва на крови на простое «да».

Бледно-рыжая шерсть отливала золотом и стекала с боков роскошными прядями. После стрижки эти пряди стали короче и не касались земли, но закурчавились сильнее, чем раньше. Длинный хвост был богат и роскошен, как у лисы в студёную зиму, а торчащие вверх уши были плюшевыми, треугольными, с небольшими смешными кисточками, как у рыси. Глаза у Тани были большие, темно-карие, с влажной поволокой и с загибающимися вверх длинными ресницами – ну вылитый олененок Бэмби! Никогда ранее Таня не видела у собак таких ресниц, а ощущая на своей морде нечто подобное при каждом моргании, искренне недоумевала, что бы это могло быть. Впрочем, шелковистые ресницы и выразительный взгляд хорошо гармонировали с ее собачьей мордочкой: умной, изящной, с широким лбом и вытянутым носом, как у колли. Пропорциональное телосложение и ровные мощные длинные ноги превращали Танино отражение в зеркале в эталон собачьей красоты, она невольно залюбовалась своим новым телом. Да, не человеческим, но ведь человеком можно оставаться в любом теле, разве нет? И наоборот, Набарра никак нельзя считать человеком, хоть и ходит он на двух ногах. Набарр – простая прямоходящая мразь.

Таня почувствовала на себе чужой недобрый взгляд, скосила глаза и наткнулась на цепкие глазки Клисса: светлые, словно вылинявшие на солнце. Верный помощник Набарра нехорошо усмехнулся, и Таня поежилась, отворачиваясь. Её напугал не только взгляд, но и еле ощутимое изменение запаха Клисса: он стал солоноватым, каким становился запах Набарра, когда он замахивался на Таню палкой и с наслаждением «воспитывал» её, приучая не скалить зубы и не рычать в его сторону. За прошедшее время Таня убедилась, что запах людей чуть-чуть меняется, когда они испытывают сильные эмоции: кисловатые нотки обозначали страх, горькие – злость, слащавые – злорадство, солёные – агрессию, а про другие она пока ничего не знала – других ярких эмоций негодяи не испытывали. Ничего, через день она покинет питомник!

На выставку-продажу домашних питомцев галактического масштаба их отправили порталом. Вначале довезли на парящих над землёй машинах до высоченной арки, под которой клубился мерцающий по краям черный провал в пространстве, затем подождали, пока закончится короткая очередь из желающих покинуть планету. В чёрный провал смело шагнули уже знакомые кинологи питомника и следом погнали испуганно завывающих собак – вначале простых, потом с сюрпризами внутри. Таня шла замыкающей в последней партии и видела, как Набарр, морщась и вздыхая, провел рукой над мигающим в стене арки огоньком. Пикнул датчик, подтверждая оплату портала для всей их большой группы. Таня уже видела, как таким же бесконтактным способом платили клиенты, покупавшие собак в питомнике: похоже, здесь «банковские карты» были встроены под кожу, как и универсальные переводчики.

Чернота портала мягко окутала Таню со всех сторон, словно она укрылась с головой пуховым одеялом, а потом резко сменилась ярким светом, гомоном, суетой множества существ, спешащих по своим делам. На планете, куда они перенеслись, стояло еще раннее утро, до открытия ярмарки оставалось время и все торопились с наибольшей пользой это время использовать. Питомнику Хаса Набарра было выделено около гектара земли – куда больше, чем всем другим, торговавшим самыми разнообразными зверьками, в том числе не имевшими земных аналогов. Часть собак загнали в просторные вольеры, скомпоновав их по породам и разместив в разных секциях по видам специализации собак: охотничьих отдельно от декоративных и прочих. Лучшие образцы, к которым относились и все собаки с человеческими душами, разместили на переднем плане крытого павильона в качестве дополнительной (и бесплатной) рекламы питомника.

Глава 9, о палках и вилянии хвостом.

– Лорд, я отведу собак в грузовой отсек, – сказал Тьерр.

Люк с сожалением посмотрел на свою новую питомицу, горящим взором уставившуюся в иллюминатор, и отверг предложение:

– Мия останется со мной, ей будет скучно в клетке.

– Ей будет дико страшно при взлёте, она начнёт выть и метаться по капитанской рубке, мешая пилотам управлять кораблём. Хотя бы привяжите её, – посоветовал Тьерр. – И лучше, если она привыкнет к клетке заранее, а не ночью, когда отключится освещение – собаке будет неуютно в незнакомом месте, которое она не успела обследовать при свете: у этой породы собак давно утеряны связи с их дикими предками, они не слишком хорошо видят в темноте.

– Она вволю обследует мою каюту после старта и спать будет на коврике у моей кровати.

– Вы планируете оставить собаку при себе на ночь? Лорд, я настоятельно рекомендую вам отказаться от этой затеи. Очевидно, что собака плохо вышколена, молода и неопытна, её может напугать что угодно и вызвать всплеск агрессии. Вы встанете ночью с кровати, а она вопьётся в ваши ноги! Как ваш временный телохранитель, я не могу позволить вам спать в одной комнате с незнакомым и сильным зверем.

– Глупости, Тьерр, только ты видишь в Мие страшного зверя. Она же прелесть и само добродушие, ну о какой агрессии ты говоришь?

– О самой настоящей агрессии. Я очень неплохо разбираюсь в собаках, как вам известно, и эта меня настораживает. Хотите, я продемонстрирую вам то, о чём говорю? Следите за поведением собаки.

Таня неохотно оторвалась от иллюминатора, услышав приближение кривоносого телохранителя эльфа. Этот брюнет вызывал в ней необъяснимое чувство тревоги и, похоже, чувство это было инстинктивным: собачьему чутью не нравился исходящий от мужчины яркий перечный запах, звериные инстинкты находили его опасным и советовали остерегаться того, кто пахнет так. Почему остерегаться – оставалось тайной за семью печатями, но Таня хотела жить и давно решила не игнорировать свои инстинкты, которые пока что знали об окружающем мире больше разума. Вот запах синеглазого эльфа был приятен – цветочно-древесный аромат, не вызывающий мурашек по коже.

Брюнет приблизился, встал на расстоянии шага, посмотрел на неё с прищуром, и Таня еле сдержала порыв спрятаться за спиной своего эльфа.

«Надо помнить, что я большая и потенциально опасная собака, а не трусливый щенок», – одёрнула себя Таня.

– Ко мне! – прозвучала знакомая команда, внесенная в переводчик на всех языках сектора.

«Собственно, служебная собака не обязана слушаться чужих приказов, но вопрос: каким образом обычная собака могла бы сообразить за пару часов, кто именно стал её новым хозяином? Брюнет не сомневается, что я должна выполнить его команду – значит, её надо выполнить», – сказала себе Таня, неохотно поднялась, заученно обошла мужчину с правой стороны и сзади, а затем села у его левой ноги.

Эльф поощрительно улыбнулся, смотря на нее влюбленным взглядом, а брюнет вытащил из-за пояса... палку. Таня насторожилась, напряглась всем телом, и когда палка взмыла над её спиной, она грозно зарычала и отпрянула в сторону, припав к полу и не сводя глаз с палки в руке брюнета. Её собираются дрессировать побоями? Не только негодяй Набарр такими приёмами пользуется?

– Видите? Если я занесу сейчас ногу, как для пинка, то она либо рискнёт укусить меня, либо удерёт под приборную панель и забьётся в угол, – прокомментировал Тьерр, опуская эластичную палку, предназначенную для дрессировки – специальная резина была безопасна для собак и не травмировала их зубы и дёсны, сколько бы тем ни вздумалось её грызть. – Вы никогда сами не дрессировали собак, лорд, поэтому смотрите дальше.

Тьерр шагнул к собственному псу, также размахнулся палкой, а потом бросил её. Скомандовал «Принести!», пёс побежал за палкой и вернул её хозяину.

– Обратили внимание, насколько разная реакция на мои действия? Мой Бидл оживился, когда увидел палку, а ваша Мия испуганно напряглась. При взмахе Бидл подобрался в радостном ожидании и мигом побежал за игрушкой, как только услышал разрешение, а ваша отшатнулась и зарычала. Почему?

– У неё не было таких игрушек? Она испугалась незнакомого предмета? – недоуменно спросил Люк.

– Нет, её просто били палками и приучили бояться их. Я сразу заметил, что ваша собака смотрит на прежнего хозяина со злостью и недоверием, что она рычит, когда слышит его имя, и сразу предположил, что её били, а это очень плохо.

– Ещё бы не плохо, бедняжечка моя! – воскликнул Люк и Тьерр изумленно заметил:

– Вы словно одержимы этой собакой – никогда не слышал от вас таких слащавых речей и восклицаний. И такого снисходительного отношения к невоспитанным животным – тоже. Не спешите гладить свою питомицу, послушайте, что я скажу. Щенок, которого регулярно бьют и наказывают, становится агрессивным и трусливым псом, и потом практически невозможно исправить во взрослой собаке эти недостатки.

– Так агрессивным или трусливым? – недовольно бросил Люк, ласково поглаживая Таню.

– И тем и другим. При столкновении с сильным противником она будет трусливо поджимать хвост, а в отношении слабых проявлять агрессию. Во дворце живет много слуг, у многих из них есть дети, ваши собственные племянники еще малыши – я бы не позволял Мие свободно бродить по дворцу. Махнёт ребёнок рукой перед вашей собакой – и она располосует ему руку клыками, приняв его жест за попытку нападения, а вот роль телохранителя сыграть не сможет – она любого взрослого человека испугается, как меня, и будет трусливо наблюдать за ним из угла. Но спящего человека она бояться не будет, поэтому, повторюсь, не советую оставлять Мию в спальне. Сейчас вы для нее чужак, и потенциально опасный чужак, так что прежде чем сближаться с собакой дождитесь хотя бы, пока она не начнёт признавать вас и вилять хвостом при вашем приближении, а это произойдёт далеко не сразу.

Глава 10, о том, что во дворце даже собакам живётся неплохо.

Выяснилось, что слово «лорд», с которым к хозяину обращался Тьерр, действительно означает титул, а зовут синеглазого красавца «Люк» или «Люкиэль» – так к нему обратились члены семьи: богато одетые эльфы, встретившие их группу у порога величественного здания. То, что это именно члены семьи, подтверждалось как внешним сходством (девушка-эльфийка была женской версией хозяина Тани, а держащийся за её руку мальчик – почти точным его портретом), так и запахом – близкие родственники пахли схожим образом. В этом Таня убедилась, когда обнюхала два десятка встречающих эльфов, стараясь улавливать их запах по ветру, не подходя близко: белый пёс Тьерра чинно сидел у ног хозяина и игнорировал всех окружающих, а ей следовало брать с него пример.

Шествуя по дворцу, Таня продолжила сравнивать запахи, за прошедший месяц она привыкла полагаться на нюх куда больше, чем на зрение и слух: отныне именно обоняние доставляло ей наибольшее количество важной информации. Например, сведения о том, что русоволосый невысокий эльф – отец малыша, похожего на хозяина, и сексуальный партёр матери этого малыша, доставил именно нюх, абсолютно уверенный в безошибочности своих выводов.

«В переводе на человеческий язык: девушка – сестра Люка, малыш – его племянник, а тот эльф – её муж, – самой себе пояснила Таня. – О, а вот эта девица, скромно улыбающаяся в сторонке, – любовница хозяина! Запах слабый, неизвестно, случайной была та связь или продолжается на постоянной основе, но она не жена и не невеста Люка, раз её не было в группе встречающих на пороге. Хороша, как картинка! Интересно, интересно... кто еще тут у нас имеется?»

К концу первого дня в новом мире Таня имела уйму информации, которую в образе человека не собрала бы и за месяц: кто из слуг является личным слугой членов семьи, кто с кем романы крутит, кто прислуживает на кухне, кто в хлевах, кто на псарне. Она разузнала по запаху и запомнила наизусть всех членов правящей семьи: дядю Люка, его супругу, двух их взрослых детей и четверо внуков; одинокую тётку Люка; уже упомянутую семью сестры Люка, в которую входила еще годовалая девочка, тихо попискивавшая что-то на руках нянек. Нашлась мать хозяина – царственно прекрасная эльфийка средних лет, а вот отца хозяина не нашлось: рядом с матерью стоял посторонний для Люка мужчина, бывший мужем матери (то, что они любовники, подтверждал непогрешимый нюх, а держался мужчина уверенно и гордо – значит, его связь с матерью правителя законна). То, что у хозяина нет отца, не удивило, раз уж Люк унаследовал трон правителя своей страны (он уселся на этот самый трон вечером, явившись на аудиенцию с какими-то вельможами). Таня всё время аудиенции провела на ступеньке перед троном, старательно демонстрируя образ примерно воспитанной собачки.

– Я думал, твоё увлечение домашними питомцами прошло вместе с детством, – рассматривая рыжую собаку, заметил дядя Люка, лорд Лориэль, в перерыве между аудиенциями. – Малышом ты постоянно таскал во дворец диких зверюшек и держал в своих комнатах до десятка кошек и собак одновременно, и прервалась эта традиция лишь с твоим отъездом на учёбу.

– Да, но мимо Мии я не смог пройти, она слишком прелестна.

Люк солнечно улыбнулся своей собаке и нагнулся, чтобы погладить её по шелковистой шерсти.

– Закажу для неё ошейник с теми самоцветами, что выбрал в сокровищнице, – сказал Люк.

– С теми самоцветами, что ты перед отъездом выбрал для ожерелья любовницы? – удивился лорд Лориэль.

– Я их просто выбрал, – холодно отрезал Люк, – и сейчас считаю, что они идеально подойдут для ошейника. Карите закажу украшение у ювелира, незачем истощать запасы уникальной коллекции наших камней.

Дядя Люкиэля переглянулся с его отчимом и промолчал.

После аудиенций Таня исследовала покои своего хозяина, обнаружив в них множество уже знакомых ароматов: наиболее часто в эти комнаты наведывались слуги, телохранитель и та самая любовница хозяина. Тане выделили место в комнате перед спальней Люка, в уголке рядом с дверью – положили там меховую шкуру и скомандовали «Место!».

– Лучше бы ей жить в вольере, как все другие собаки, – неодобрительно заметил при этом Тьерр.

– Мы уже решили данный вопрос, – холодно возразил Люк. – Я не против дрессировки, но на занятия заберёшь Мию утром, а жить она будет при мне. Выучи её на охранницу, если этот курс она не проходила, и закроем тему. Мия исключительно добрая и ласковая собачка, да, моя хорошая?

Прекрасное лицо эльфа склонилось над Таней. Тревожно зыркнув в сторону вечно недовольного телохранителя, подозревая, о чём идет речь, и совершенно не желая лишиться места на тёплой шкуре, Таня рискнула лизнуть хозяина в щёку. Люк восторженно рассмеялся и принялся её ласково трепать, а Тьерр брезгливо скривился и сказал, как выплюнул:

– Тьфу, кошка какая-то, а не служебная собака! Набарр, похоже, совсем перестал собак своих дрессировать, как полагается!

– Служебных вышколенных собак у меня и так много, а Мия нужна мне для радости, для хорошего настроения, для души, понимаешь?

Тьерр не понимал и понимать не хотел. Он непримиримо сложил руки на груди и пробормотал:

– Ничего, я и из кошки сделаю приличную собаку. Прошу вас, лорд, не кормите её утром во дворце, иначе ей будет тяжело на тренировке. Давайте, я сам прослежу за рационом вашей собаки, иначе вы испортите ей зубы и желудок, кормя со стола и пичкая сладостями.

Глава 11, о взаимопонимании и фальшивых куртизанках.

Много дней уже Таня жила во дворце Люка. Она не старалась вести точный учёт дням, но по ощущениям – прошла пара месяцев. В стране Люка за этот срок не наметилось никаких погодных изменений: либо год на этой планете тянулся куда дольше земного, либо здесь, как на Канарских островах, царствовала вечная весна. Буйная зелень травы и деревьев не становилась тусклее и желтее, все цветы раз за разом покрывались новыми бутонами взамен увядших головок, листва и не думала покидать кроны деревьев. Когда спустя еще три десятка дней Таня увидела, что плодовые деревья в саду, с которых только-только собрали урожай, вновь зацвели и выкинули свежие завязи, она признала, что зимы в этом краю не бывает. Её русской душе не слишком понравился такой вывод, но отсутствие снега – еще не конец света. Важнее, что во дворце она стала своей. Её любил не только Люк – её обожали все дети, бросаясь к ней с радостным визгом, стоило показаться в зоне видимости их зорких глазок.

– Мия, Мия! – вопила детвора и выдавала ворох уже знакомых просьб: «Покатай», «Полай», «Принеси» и так далее.

Тане нравилось играть с детишками: она аккуратно катала смеющихся маленьких эльфят по мягкой траве, подталкивая их носом, шутливо грозно рычала на них, «пытаясь догнать» и не догоняя. Отыскивала среди кустов и песочниц спрятанные или потерянные игрушки, терпела, когда самые маленькие детки больно дергали её за шерсть, взбираясь на неё верхом, и ласково слизывала слёзы чем-либо расстроенных малышей. От прикосновений её шершавого язычка и тихого сочувствующего повизгивания дети мигом переставали плакать, и все мамочки дружно до небес превозносили Таню, как лучшую собаку на свете. Благодаря детям Танин нос научился распознавать целый спектр чистых, радостных эмоций.

Если бы не Тьерр, то Таня за прошедшее время точно обросла бы жирком и совершенно обленилась, весь день проводя на солнышке рядом с детьми и у столов, заставленных деликатесами – деликатесами, которые ей предлагали все, стоило подойти поближе. Правда, от подношений Таня отказывалась, принимая еду только из рук Люка – ей не хотелось подавать Тьерру лишние поводы засчитывать ей «просчёты»: главный придворный собачник следил за ней всегда, когда они оказывались рядом.

А рядом они, увы, оказывались часто.

Реальной подставой со стороны тренера Таня сочла их визит на большую огороженную площадку, предназначенную для прогулок собак: именно прогулок, а не дрессировок. Эта площадка называлась пиллок, и тут носилось несколько десятков псов, выпущенных из вольеров перед вечерней кормёжкой. К сожалению, Таня не подготовилась морально к общению со своими четвероногими «собратьями», так как не поняла короткого диалога Тьерра и Люка, состоявшегося накануне:

– Вы упорно держите собаку при себе, лорд, а Мие необходимо общение с себе подобными, иначе она рискует стать угрюмой и замкнутой, – сказал Тьерр.

– Разве ей мало общения со мной и другими? – удивился Люк. – Мия постоянно окружена вниманием, я даже на совещания беру её с собой, если погода плохая и никто не гуляет в саду и парке: я не оставляю её одну в комнатах.

– Да, но собаке важно общество её сородичей, а не людей и эльфов. Мия скоро станет взрослой, у неё начнётся первый «брачный сезон» и если вы не намерены стерилизовать её, то дайте возможность дружить с другими псами, иначе вам впоследствии будет трудно устроить ей «свидание» с партнёром для рождения щенков – Мия перепугается незнакомого пса, поскольку долго общалась только с людьми.

 Люку страшно не понравились обе идеи: и идея стерилизации, и идея «свиданий» Мии с какими-то псами, но усилием воли он признал разумность рассуждений кинолога. Таким образом, следующим вечером Таня оказалась в пиллоке...

Они с Тьерром зашли за ограду, тренер погладил её между ушей и произнёс: «Гулять», после чего отошёл далеко в сторону, завязав разговор с работниками псарни. Таня осмотрелась и ей сразу не понравилась идея прогулок среди множества четвероногих друзей человека. В то время, когда она сама была человеком, она не боялась собак, но тогда и собаки особого интереса к ней не проявляли, спокойно обходя стороной, а теперь...

Теперь половина своры сразу развернулась в её сторону. Таня напряженно застыла, впиваясь когтями в землю и запрещая себе испуганно пятиться. Вперед выдвинулись три пса помощнее и повыше прочих. Тане доводилось видеть, как они возвращаются с охоты во главе собачьей стаи и как их хвалят, поглядывая на разодранные глотки добытой дичи – эти псы были из породы волкодавов, мускулистые машины для убийства.

«Миленькая компания для вечерней прогулки», – запаниковала Таня, боясь стронуться с места – ей помнились поучения отца, что от собак нельзя убегать и нельзя поворачиваться к ним спиной. Правда, поучения относились к тому времени, когда она сама не была собакой, но новых инструкций ей никто не выдал.

Псы остановились в шаге от неё, повели носами и вполне добродушно помахали хвостами. Таня не пыталась ответить тем же – все её конечности словно парализовало. Псы вновь принюхались и тихо зарычали.

«Почуяли мой страх? Это же не спровоцирует их на нападение?! Как бы перестать бояться, а? Так, придаём морде самое спокойное выражение!»

Таня отыскала глазами Тьерра и поймала его ответный внимательный взгляд. Мужчина подбадривающее ей улыбнулся, не прерывая разговора с Маркусом, и Тане стало спокойнее – за ней наблюдают, в случае чего в обиду не дадут. Подбирающиеся к ней псы рискнули подойти вплотную, принялись обнюхивать её и всё бы ничего, если бы они не сунулись под её хвост.

Глава 12, об охотничьих умениях и отсутствии таковых.

Клисс без стука отворил дверь в кабинет своего работодателя.

– Хас, есть новости, – отрывисто бросил он, входя и захлопывая за собой дверь.

– Говори, тут тебя никто не услышит, – кивнул Набарр.

– Девчонки, проданные нами в собачьих шкурах, благополучно освободили предоставленные им на время тела – все, кроме одной.

– Той самой?

– Да. Эта тварь жива и здравствует в мире Маэль, но хуже другое: проданными нами собаками уже интересовались в других мирах, а также пришёл сторонний запрос на родословную собаки Мии.

– Кто интересовался?

– Вроде бы члены клубов любителей собак и почитатели твоего таланта лучшего заводчика сектора, но я хорошенько прошерстил эти ниточки и вот что скажу: собаками заинтересовались во всекосмической полиции! Шурх меня пожри, я предупреждал, что девка доставит нам проблем!

Набарр затарабанил пальцами по столу. Его заплывшие глазки заледенели, в них появилось страшное выражение на всё готового убийцы.

– Девка живёт в поместье лорда мира Маэль?

– Да. Территория поместья закрыта и тщательно охраняется, посторонним туда не пробраться. Я заплатил за проверку всех камер в городе, рядом с которым расположен дворец лорда, и скажу, что ситуация непростая: за всё прошедшее время рыжая колхи лорда лишь один раз покидала территорию поместья. Добраться до неё будет сложно.

– Твои предложения?

– Уволь меня по собственному моему желанию и выдай мне блестящие характеристики для будущего работодателя, – недобро ухмыльнулся Клисс.

– Я поступлю немного иначе: рекомендации подпишет заводчик Дейкомб, он достаточно известен среди собаководов, многим мне обязан и точно постарается меня не сердить излишней болтливостью. Лучше не тянуть ниточку сразу от нашего питомника, а ты постарайся провернуть дело так, чтобы твою легенду не начали проверять.

– Давно не мальчик, в тёмных мирах много времени провести довелось. Вот где собаки живут недолго! Туда бы девку запихнуть – тогда никаких проблем бы не возникло.

– Их и не возникнет, если собачка лорда тихо скончается в его поместье от какой-нибудь хвори, – остановил фантазии сообщника Набарр.

– Сделаем, – проворчал Клисс. – Надо заглянуть к старым приятелям и немного поменять внешность. На всякий случай. Фотографию пришлю, Дейкомбу покажешь, чтоб запомнил лицо своего «давнего работника».

Таня полагала кошмаром тренировки «основных навыков», как выражался Тьерр. Она поняла, что сильно ошибалась в определении слова «кошмар», когда эти тренировки завершились!

Что такое настоящий кошмар, Таня осознала, когда начались дрессировки охотничьих умений.

Вначале её много дней, долго и нудно, учили ходить по следу, отыскивая животное, которое провели зигзагами по тренировочной поляне и спрятали в одном из закрытых ящиков на её краю. С этой задачей чуткий нос Тани справлялся отлично и она быстро подавала голос, садясь перед верным ящиком, а вот с натравливанием на зверя дело обстояло гораздо хуже.

Первой её жертвой назначили кролика: маленького, миленького, пушистенького, с забавно торчащими вверх ушами. Таня с ужасом пронаблюдала, как белый Бидл гигантскими скачками нагнал своего зверька, мигом перекусил ему шею и принёс к ногам довольного Тьерра. Её начали науськивать на собрата трагически погибшей зверушки, потом выпустили других уже опытных собак, видимо рассчитывая, что в Тане при виде чужих успехов проснётся охотничий азарт и стремление подражать охотникам. Азарт не проснулся, и Тьерр позволил всем псам съесть пойманных ими кроликов, а Таню оставил без ужина, сдав её Люку голодной и наказав не кормить. Синеглазый эльф, правда, после ухода Тьерра подзывал Таню к своему столу, но она не пошла. Из принципа. Она гордо ушла на свою шкуру и улеглась, отвернувшись к стенке и голодно сглатывая.

Утром её привели на прежнюю окруженную сеткой поляну. Маркус выпустил из клетки сразу полтора десятка кроликов и инструкторы науськали на них десятерых собак, в том числе – Таню. Видимо, сегодня Тьерр пытался разбудить охотничий азарт с помощью соревнования с другими псами. Стоит признать, что со всеми другими собаками его затея сработала отлично: собаки сломя голову носились за кроликами, рычали друг на друга, если нацеливались за одной добычей, старались перехватить дичь у соперников. Белый Бидл Тьерра за первые четверть часа успел целых двух кроликов отнести своему тренеру и вновь вернуться к погоне за оставшимися жертвами.

Вокруг Тани совершались зверские кровавые убийства, еще тёпленькие трупики сносились к ногам инструкторов по дрессировке, а она подавляла подступающую тошноту. Есть безжизненные кусочки свежего мяса – это одно, а превращать симпатичных животин в эти самые безжизненные кусочки – совсем другое. Умом Таня понимала, что бедным кроликам без разницы, по чьей вине они оказались в собачьих мисках, но принять участие в травле она так и не смогла. Она бегала по кустам, создавая для инструкторов видимость бурной деятельности, и старалась не смотреть на лужицы крови на зелёной примятой траве.

Наконец над поляной разнёсся приказ вернуться к инструкторам. Таня с облегчением развернулась в нужном направлении и тут к её ногам упал окровавленный кролик, еще подрагивающий задними лапками...

Глава 13, о лабораторных исследованиях и проницательных догадках.

В день своего конфуза с охотой на поросенка Таня на полигон так и не явилась – Люк держал её при себе и на важное совещание взял с собой. Таня во все глаза смотрела на огромный экран, на котором демонстрировались какие-то уличные беспорядки со стрельбой и вслушивалась в обсуждение, вылавливая тут и там знакомые слова. Судя по напряжению, царившему за круглым столом, в стране происходили какие-то волнения.

По итогам совещания Люк собрался и уехал тем же вечером, на прощанье самолично расчесав Тане шерсть до состояния идеальной шелковистости и оставив её в уютной компании тёплой шкуры, кусков свежего мяса в миске и ломтиков любимого сыра на десерт. Таня порадовалась, что этого изобилия не видит её строгий дрессировщик, умяла всё предложенное и предусмотрительно запихала пустую миску под низкую софу. Предосторожность оказалась не лишней: рано утром Тьерр явился за ней прямо в покои лорда.

«Мне показалось или он действительно принюхался? – забеспокоилась Таня. Она-то отчётливо ощущала в воздухе запах вечернего сыра и мяса. – Я уже и не помню, насколько чуткий нос был у меня в человеческом теле».

Тем временем на лице Тьерра промелькнуло откровенное недовольство, но высказываться он не стал. Под софу, к счастью, тоже не полез. Он прицепил к ошейнику Тани поводок, сильно удивив её этим – с каких пор её стали доставлять на полигон на привязи?

«Меня ждёт там настолько жуткий зверь для тренировки, что Тьерр опасается моего панического побега в лес? Он же не хочет натравить меня на того медведя, а?!» – насторожила ушки Тая и обнюхала ноги и руки своего личного мучителя. Они не пахли ничем, кроме мыла, оставив Таню в раздумьях и сомнениях.

Раздумья стали гораздо углублённей и многоплановей, когда её повели к площадке с местными «самолетами» и усадили на сиденье небольшой двухместной машины. Аппарат взвился в воздух и вскоре уже ловко шнырял между множеством других машин, проносящихся по воздушным трассам столицы империи Люка.

Гипотез о том, зачем её привезли в город, Таня успела построить массу:

Тьерр устал с ней мучиться и решил втихаря сдать её на живодёрню, а Люку соврать, что его собака сбежала в лес и потерялась. Или её сожрали волки. Или она утонула в речке.

Подумав, что живодёрня – это слишком хлопотно и грозит разоблачением, что легче было испепелить её на месте, как бродячего пса, и прикопать прах на опушке леса, Таня пришла к выводу, что её решили продать. Воруют же картины на заказ, так что вполне могли собаку дорогой, редкой породы украсть. Может, этот бизнес по перепродаже элитных собак даёт Тьерру хороший дополнительный доход и следов никаких: мало ли собак погибает и теряется во время охоты!

Ветеринары, грумеры и прочие необходимые собакам специалисты имелись в самом дворце в достаточном количестве, так что Таню везли точно не собачий салон красоты и не за модной попонкой в бутик. Да Тьерр бы в принципе таким самолично заниматься не стал!

Может, её везут на собачьи соревнования? Нет, не в качестве выступающей, а как на курсы повышения мотивации: оценить храбрость и умения других и устыдиться самой себя.

И последнее было самым невинным предположением Тани!

Догадаться о цели визита в город Тане не довелось. Машина Тьерра приземлилась перед огромным торговым центром и там они направились к рядам, посвященным всевозможным домашним питомцам, но прошли мимо всех магазинчиков и салонов и свернули на лестницу эвакуационного выхода, ведущего в подвал. Спуск по полутёмной лестнице преградила массивная дверь, но Тьерр поднес к считывающему устройству ладонь и дверь тихонько заскрежетала, открывая все замки. Таня попробовала упереться всеми четырьмя лапами, но её силком втащили в подвал, тихо уговаривая и поглаживая по голове. Дверь за ними захлопнулась, в неосвещенном подвале с высоким потолком воцарился мрак, однако Тьерр ориентировался так уверенно, словно видел в темноте гораздо лучше самой Тани. Он провёл её в дальний угол, к монолитной стене. Приложил ладонь к поверхности – и стена вдруг сдвинулась в сторону, открыв сверкающую арку: небольшой транспортный портал. Тьерр ухватил Таню за ошейник и дёрнул её за собой.

Они вышли из портала на бескрайней крыше огромного небоскрёба, властно возвышающимся над всем ближайшим районом. Тьерр сразу связался с кем-то через устройство связи, вмонтированное в его многофункциональный браслет, что-то отрывисто приказал. Потом они ехали в скоростном лифте, в котором у Тани заложило уши, шли по длинным коридорам, будто взятым из декораций к фантастическому боевику: мимо Тани проходили суровые люди в форме, обвешанные странным оружием с головы до ног, часто – с говорящими динамиками в шлемах на голове. У некоторых встречных были металлические руки, не прикрытые рукавами одежды, у некоторых вместо глаза мигал объектив камеры. Проходя мимо приоткрытых дверей или дверей временно открытых, пропускающих посетителей, Таня видела диковинное оборудование неясного назначения. В одном большом зале она подглядела голографическое изображение космического крейсера на фоне чересчур яркой звезды – в этом зале бегали и что-то кричали с десяток человек. Очень сердитых человек в форме.

Тьерра в этой милитаризованной зоне многие узнавали, приветливо улыбались и порой подходили на пару слов, но ни один из них почему-то не назвал его по имени «Тьерр», используя другое обращение, но самое плохое – говоря на совершенно другом языке, не том языке, что использовался в мире Люка! В одном из подошедших Танин нос определил более половины металлического состава тела. Киборг?

Глава 14, о доверии и настоящих друзьях.

На следующее утро каникулы Тани продолжились: во дворце был устроен большой приём. С самого утра небо гудело от наплыва гравикортов и космических шаттлов, по широким просторам парков и садов расхаживали группы разнаряженных эльфов, прибывших с женами и детьми.

Все тренировки с собаками были, естественно, отменены, псы лорда, кроме Тани, были заперты в вольерах, пиллок закрыт, а по территории полигона расхаживали любители псовой охоты и собак, ведя разговоры с главным кинологом псарен дворца. По случаю наплыва высоких гостей Тьерр был облачен в официальный костюм, похожий на смокинг: руководитель псарни и по совместительству – главный егерь дворца, был служащим самого высокого ранга в мире эльфов, у которых охота считалась одной из важнейших национальных традиций. Сейчас эта традиция была доступна только самым богатым людям, что поднимало статус егерей и профессиональных охотников еще выше. Обычно эти должности занимали иномиряне, частенько – выходцы из миров, в которых понятие «аристократия» давно исчезло из словарей, так что высокородные эльфы относились к таким профессионалам своего дела уважительно, принимая их в свой ближний круг. Личные комнаты Тьерра располагались на том же этаже дворца, что и покои семьи лорда, только в противоположном, гостевом крыле.

Мия сопровождала Люка, переходя вслед за ним от одной группы гостей к другой, снисходительно терпела внимание посторонних эльфов и поглаживания их рук. Дети гостей быстро вызнали у местной детворы, что большая рыжая собака лорда совсем не кусается и любит играть, и тоже старательно затискивали Таню, но Люк не оставил её с детьми – он хотел всем продемонстрировать свою красавицу. Таня, как и прежде, внимательно вслушивалась в слова и пыталась угадать смысл фраз по отдельным известным ей словам, выражениям лиц и жестам собеседников. Вот один из придворных, постоянно живущих во дворце, рассказывает о чём-то парочке гостей, посматривая на Таню: она слышит своё имя, слышит часто произносящиеся детьми слова «игрушка», «забава», видит лёгкое презрение на лице рассказчика, а потом все дружно поворачиваются в сторону реки и заливисто смеются. Совершенно ясно, что мужчина назвал Таню красивым, но бесполезным украшением дворца, и поведал о её беспримерной трусливости, о том, как её загнал в реку маленький дикий поросёнок.

А в другой группе все лица хмурые и напряжённые – там идёт ожесточенный спор и явно не о преимуществах соколиной охоты над псовой. Тане доводилось слышать урок, в котором ребёнку доступно объяснялось устройство общества, и словосочетания «беднота», «основное население», «жители мегаполисов» были ей знакомы, а с экранов голографических телевизоров неоднократно слышалось про «социальные конфликты». Сестра Люка с малышкой-дочерью на руках с решительной широкой улыбкой подошла к этой группе спорщиков и разговоры про конфликты стихли, сменившись знакомыми Тане фразами о хорошей погоде и здоровье детей.

Вежливо улыбаясь, Тьерр выслушивал сотый рассказ о том, как некто завалил на охоте во-ооот такого свирепого медведя одной стрелой, выпущенной из простого деревянного лука, доставшегося в наследство от прапрапрадедушки. Он стоял с группой из десятка человек у тренировочного полигона и мечтал, как после приёма уйдёт в лес с собаками, чтобы просто погулять под зеленым шатром шелестящих листьев и спокойно подумать. Его родному миру в процессе эволюции удалось избежать ужасов урбанизации и экологических катастроф, его родная планета сохранила свои уникальные флору и фауну, её жители не испортили прелесть своего сине-зелёного мира.

«Моему роду свойственно беречь природу, мы ближе к ней, чем другие расы, и никогда не согласимся жить в каменных клетках небоскребов, поэтому никогда и не строили их», – думал Тьерр. Он скучал по своему дому, но работа есть работа и следует выполнять её хорошо, поэтому он продолжал вежливо улыбаться и согласно поводить плечами, какие бы глупые, фантастические байки ни рассказывали его собеседники. Его жёлтые глаза тем временем цепко вглядывались в их лица.

– А на пернатую дичь вы охотитесь? – спросил его один из гостей.

– Да, в своре есть легавые, ретриверы и спаниели.

– В кустах у реки я слышу крики уткоров*. Предлагаю выпустить нескольких собак, чтобы вспугнули птиц нам под выстрел, – азартно предложил гость и его дружно поддержали окружающие.

Тьерр напомнил, что масштабная охота назначена на послеобеденное время, что на территории дворца пользоваться оружием запрещено и никто его гостям не выдаст, но азартные охотники отправились к Люкиэлю с просьбой рассмотреть их предложение. Люк дал добро на небольшую охоту перед застольем, Тане подумалось, что он по примеру сестры увидел в этом возможность пресечь неприятные разговоры о политических проблемах. Вопрос с оружием решили просто: участникам выдали лёгкие травматические пистолеты, не способные нанести урона здоровью людей и эльфов, но при метком попадании способные поразить насмерть небольшого уткора. В итоге невдалеке от берега собрались почти все гости, пришли даже женщины, оставив малышей на детской площадке под присмотром андроидов и немногих нянек. Дело осталось за собаками, за которыми Тьерр отправил Маркуса.

– А собаку лорда вы задействовать не хотите? Сколько вы с ней уже занимаетесь? Месяц-два? И всё безрезультатно? – ехидно осведомился у Тьерра руководитель большой производственной компании.

– Напротив, Мия делает заметные успехи, – невозмутимо и честно ответил Тьерр.

– Наслышан! – хохотнул промышленник и весёлые смешки гостей зазвенели над поляной.

Глава 15, о тайном враге.

Обследование склепа и прилежащих к нему участков продолжалось до рассвета, но ничего не дало. Напряженность висела в воздухе, как искрящий высоковольтный кабель, магический купол полностью перекрывал возможность проникнуть на земли дворца или уйти с них, накрывая все угодья лорда, включая всю принадлежащую поместью часть лесного массива. Таня наблюдала, как во дворце начался допрос всех слуг, включая мужчин, женщин и детей старшего подросткового возраста, причём полицию к делу по-прежнему не привлекали.

Люк настолько углубился в расследование, что она в кои-то веки осталась предоставлена самой себе и бродила по следам Тьерра, держась поодаль, но наблюдая за ним: она не была уверена, что не совершила ошибки, не опознав его в склепе. Главный кинолог дворца вёл себя, как ни в чём не бывало, занимался собаками, до самого вечера так и не дав Тане повода заподозрить его в каких-либо преступных намерениях. Уже затемно Таня вернулась в покои Люка, нашла в своей миске лакомый кусок парного мяса и порадовалась, что хозяин даже в неприятной для него истории со склепом, перевернув весь дворец вверх дном и разыскивая злоумышленника, не забыл о своей собачке. Проглотив еду, Таня улеглась на шкуру и на удивление быстро заснула.

– Итог всех поисков нулевой, – мрачно признал отчим Люка – лорд Микэль – усаживаясь в гостиной личных покоев пасынка. Обращался он к хозяину этих покоев, мрачно крутящему в изящных пальцах бокал с вином. – Действовал профессионал: подобрался к окну по воздуху на антиграве и в два счёта взломал охранное плетение на нём. Предположу, что действовал специально подобранными магическими отмычками, раз сам не является магом, а потом проник внутрь. Сигнализацию в помещении отключил так же быстро, как и магическое плетение на окне – явно был знаком со схемой этой сигнализации и заранее подготовил всё необходимое маго-техническое оборудование. Повезло, что два года назад мы усилили защиту на всех саркофагах, и взломщик не ожидал обнаружить на них дополнительные, нигде не учтённые и не указанные охранки.

– Согласен. Если бы не дополнительная защита, мы могли бы и не заподозрить, что была попытка взлома, но не маг никак не мог заранее обнаружить эти охранки, поэтому они сработали. То, что взломщик рискнул в одиночку залезть в склеп, говорит о том, что он чересчур самонадеян, что нам на руку, – заметил дядя Люка, лорд Лориэль, тоже присоединившийся к позднему совещанию.

– Настолько на руку, что мы так и не смогли его поймать, – разозлено высказался Люк. – Обыски личных помещений служащих ничего не дали?

– Ничего, но умный вор не стал бы хранить свои инструменты под подушкой, у него наверняка есть схрон на территории поместья. К сожалению, это гигантская территория, в один день её не обыщешь.

– Что неизвестный хотел найти в саркофаге моего отца? Фамильные драгоценности? Или нечто иное? Что он предполагал найти там, а? Найдите мне его и быстро! Мы не можем вечно держать территорию дворца абсолютно закрытой и при этом ничего не сообщать полиции. Максимум через сутки нам придётся убрать купол.

– Как только мы откроем территорию, взломщик тут же сбежит и никакая полиция уже не поможет, – предупредил отчим Люка.

– У вас сутки времени, ищите, – велел Люк.

– Нам нужно несколько твоих магических разрешений на проход через купол, – сказал Лориэль, – надо завершить кое-какие дела.

– Без проблем, но следите, чтобы эти разрешения не попали в руки взломщика, – раздраженно высказался Люк, поднимаясь и направляясь к шкуре, на которой лежала его собака. – Люблю неразумные творения природы, – сказал он, ласково проводя ладонью по рыжей шерсти и вдруг замер, закричал:

– Мия, очнись! Мия!

Целительская магия Люка бессильно стекла с тела безжизненно вытянувшейся собаки. Лапы Мии судорожно подёргивались, на губах её выступила пена.

Лорд Микэль поднял тревогу. Прибежала охрана, вызвали ветеринара. Люк судорожно сжимал тело своей собаки, всеми магическими силами борясь за её жизнь, поддерживая дыхание и сердцебиение, которые всё норовили прерваться. Примчавшийся ветеринар исследовал собаку, сделал экспресс анализ её крови и слюны и диагностировал смертельный приступ эпилепсии.

– Разве она страдала эпилепсией?!

– Возможно, хоть этих данных нет в её медицинской карте, – развёл руками ветеринар.

– Разве от приступа эпилепсии умирают вот так? Я же помогаю ей дышать!

– Существует синдром внезапной смерти при эпилепсии, – сказал ветеринар, – и тут я бессилен помочь.

– Это отравление, – решительно заявил пробившийся вперед Тьерр, – отдайте мне собаку, немедленно!

– Анализы не показывают наличие в организме отравляющих веществ, – запротестовал ветеринар.

– Стандартные анализы способны показать далеко не все вещества. Тем более не те, что не лечатся целительской магией! – рыкнул Тьерр, выскакивая из комнат Люка с собакой на руках. – У меня есть противоядия, я сделаю всё, что смогу, если вы не будете мешать мне!

Тьерр скачками пронёсся по коридорам в свою комнату и захлопнул дверь. Полоснул ножом по руке, склонился над собакой, заливая свою кровь ей в пасть, и прошептал:

– Чертовски хорошая ловушка для меня, но они знали, на что давить: я не дам тебе умереть! Ты не сдала меня в склепе, хоть имела такую возможность, и я не дам тебе помереть у меня на руках! Уж точно не раньше, чем разберусь в твоей загадке, Мия. Ну же, глотай!

Глава 16, о раненной куропатке.

Таня лежала у вольеров до самого обеда. Маркус отправился перекусить в столовую для персонала, когда со стороны лесной опушки послышался шум: это неспешной рысцой бежали собаки, забранные Тьерром на охоту. Сам охотник не показывался, служитель псарни открыл двери вольеров и запустил собак, сказав при этом:

– Набегались? Господин Тьерр, небось, большую добычу к кухне повёз, раз вам велел самостоятельно домой возвращаться?

– Хорошо бы парочку оленей затравил, люблю оленину, – с предвкушением произнёс другой работник. На стол лордов поставлялись лишь деликатесные куски дичи, а остальное готовилось для слуг.

– Так он вроде как волков отлавливать уехал, – удивленно заметил третий.

Таня повела носом, пытаясь по запаху определить, какого зверя добыли на охоте, и удивилась.

Во-первых, ни от одной собаки не пахло кровью зверя, даже от мощных волкодавов, предназначенных для последней битвы со зверем.

Во-вторых, даже от стартеров (их роль выполняли псы, похожие на бультерьеров), кровью не пахло, а в задачу собак этой бесстрашной породы входило первоначальное нападение на зверя, когда другие с опаской облаивали его с далекого расстояния. Именно стартеры обычно бывали ранены на охоте, но в этот раз криволапые приземистые псы не пахли кровью – ни своей собственной, ни чьей либо другой.

В-третьих, предназначенные для гона борзые не плелись, тяжело дыша и свесив языки на бок, их бока не ходили ходуном, как после продолжительного бега на пределе сил.

Собственно, все собаки вернулись бодрыми, словно не на охоту ходили, а вальяжно прогулялись по опушке леса.

Прошедших мимо Тани собак загнали в вольеры, служитель отправился звать ветеринара на осмотр, как было положено после любой охоты на зверя, а Таня села и задумалась. Ей было велено лежать на месте и ждать своего спасителя, но хотелось бы увериться, что со спасителем всё в порядке. Как-то слишком рано вернулись собаки, слишком чистенькими и отдохнувшими они были, и слишком подозрительным выглядело отсутствие самого охотника при своре.

«Что мне грозит в лесу? Ловушку мне там точно не приготовили – я же с утра валяюсь на пригорке «больная и обессиленная», никому в голову не могло прийти, что я понесусь в лес, мне самой это в голову не приходило до последнего момента! Если вдруг кто-то пойдёт за мной, то я издалека услышу шаги, почую запах и просто убегу, уж бегать-то я научилась быстро! – думала Таня. – Я просто пройдусь до леса, посмотрю, куда направился Тьерр».

Таня поднялась и побежала к опушке, намереваясь убедиться, что на лесной дороге имеется след лошади Тьерра и запах Тьерра, направившегося с добычей (или без неё) прямиком ко дворцу. Не то чтобы она действительно подозревала какой-то ужасный несчастный случай, она верила, что Тьерр в состоянии позаботиться о себе в любой ситуации, но мирно валяться на солнышке уже не могла. Не умершие в собачьем теле человеческая совесть и ответственность не давали наслаждаться погожим деньком, не выяснив, не случилось ли с кем беды.

Жалея, что в её породе не было ген от гончих и её нюх не так чуток, как у них, Таня тщательно обнюхала разветвление дороги, на которую вывел след вернувшихся домой собак. Никаких следов возвращения всадника! Есть конный след, уводящий от опушки в лес, но обратного следа нет и в помине. Таня понеслась дальше по наводке сильного запаха собачьей своры.

Чем дальше в лес она бежала, тем больше укреплялась в подозрении, что собаки вернулись домой без сопровождения охотника: их обратные следы не шли строго по дороге, а петляли между деревьев. Собаки не торопясь метили все заинтересовавшие их пни и поваленные деревья, подолгу задерживаясь то в одном месте, то в другом, а потом нагоняя остальных.

«Тьерр не допустил бы ничего подобного, значит, свора бежала домой без него. Почему?»

Множество лесных шорохов и ароматов не только давали носу Тани информацию – ещё они предупреждали об опасности. Чем глубже в лес уходила Таня, тем чаще ей попадались старые волчьи и медвежьи следы. А вот свежий след большой рыси! Шерсть на загривке Тани встала дыбом, хвост повис и задрожал, она тихо заворчала, противясь животному инстинкту развернуться и нестись обратно к дому. Собакам в своре было далеко не так страшно, как ей, в этом переполненном тревожными ароматами лесу: собак было много, их шумной ватаги боялись все обитатели леса, тогда как Таня была одна. Ни одна собака не рисковала отбиться от своры: что бы ни увлекало по пути кого-либо из псов, он быстро возвращался к своим товарищам. Собаки не были глупы и понимали, что их сила в количестве, что остаться здесь одной – значит обречь себя на скорую смерть от клыков зверей: собак лесные обитатели не любили.

Понемногу картина менялась: в нескольких километрах от опушки поведение собак уже не являлось беспечным, как вблизи человеческого жилья. Здесь собаки бежали тесной группой, и чем дальше по их следу смещалась Таня, тем сильнее были вмяты в землю отпечатки средних пальцев и когтей в этих следах, а расстояние между следами становилось всё больше и больше – значит, здесь собаки неслись галопом. Наконец Таня вышла на небольшую поляну, множество следов на которой поведало ей, что именно с этого места все собаки взяли с места в карьер, ринувшись в сторону дома. Ринувшись без охотника.

Где, собственно, этот охотник? – так звучал главный вопрос следствия в лице Тани.

Глава 17, о попытках угнаться за суперменом.

Тьерр с бессильной злостью слушал диалог Нарейна с его вернувшимися товарищами:

– Нашли волков?

– Да, спалили всех подчистую. Остаётся надеяться, что вирус бешенства не успел выйти за пределы стаи и в лесу не начнётся эпидемия.

– Мы доложим о происшествии целителям, да они и сами обнаружат вирус в крови господина Тьерра. Лорд не даст ситуации выйти из-под контроля, он никогда не бросит свой любимый лес на произвол судьбы.

Во время этого диалога охотники отвязывали Тьерра от доски антиграва и заносили в больничный блок при дворце. Друзья Нарейна нагнали его у самого порога, успев очистить лес от заразы, тогда как на самом деле – уничтожив последние улики. Тьерр еще в лесу пытался убедить их, что его раны вызваны не укусами зверей, что его намеренно заразили вирусом, но его слова восприняли, как бред воспалённого сознания: Нарейн лишь глянул с жалостью и со словами: «Целители вам помогут», погрузил его в сон на время транспортировки.

Целители помогли: сразу загрузили Тьерра в медицинскую капсулу, не тратя времени на исследование характера ран на его теле. Автоматизированное достижение современной медицины очистило раны и срастило их, полностью нейтрализовав вирус – один из немногих во Вселенной, что представлял для Тьерра реальную опасность. Убедившись, что для пациента сделано всё возможное, целители ушли, подтвердив версию Нарейна о нападении бешеных волков и оставив Тьерра отлёживаться в больничной палате. К нему запретили пускать посетителей вплоть до полного выздоровления, когда восстановится объем кровотока и окончательно пройдёт воспалительный процесс.

«Умный враг – самый опасный враг, – думал Тьерр, прислушиваясь к затихающим за дверью шагам и мысленно ставя преступникам высший балл за придумку с вирусом бешенства. – Полог они вечером должны будут снять, иначе вызовут слишком много подозрений. Официальное разрешение на вскрытие саркофага мои ребята должны получить сегодня, так что вот-вот объявятся тут, а с постановлением суда на руках без проблем сами снимут любой полог. Преступники тоже это понимают, следовательно – прямо сейчас должны что-то предпринимать. Возможно, я уже опоздал, но если есть хоть малейший шанс – надо их остановить!»

Тьерр тихо соскользнул с постели, стараясь не морщиться от боли в не зажившем до конца теле и сожалея, что нет возможности мигом восстановиться в специализированном госпитале всекосмической полиции. Медицина мира Маэль пока сильно отставала от общегалактических стандартов, все сложные случаи отправлялись местными врачами в огромнейший Галактический Медицинский Центр, филиалы которого были размещены во всех уголках сектора. Конечно, случай Тьерра не сочли сложным и критическим, так что приходилось радоваться тому, что есть. Принюхиваясь и прислушиваясь, он скользящей походкой отправился выполнять свою работу.

Таня бежала за антигравом с телом Тьерра до самого порога больничного блока. Само собой, в больничное крыло собаку не пустили, а рыжий и бородатый Нарейн подцепил её на поводок и повёл к ветеринару на осмотр. Осматривал её другой специалист, не тот, что утром, и, стискивая клыки от невозможности задать море интересующих её вопросов, Таня чутко вслушивалась в диалог людей. Неужели волки действительно были бешеные? Ей они показались вполне здоровыми и здравомыслящими – очень лихо гонялись за ней по лесу и никакой пены на их мордах не было. Должна же быть пена на мордах бешеных зверей? Или не должна? В любом случае замечательно, что свирепых зверюг уничтожили: после того, как они чуть не сожрали Тьерра и её саму, Таня перестала быть ярой сторонницей Гринписа. Порадовали уверения ветеринара, что бешенство в нынешнее время успешно и быстро лечится и что через пару дней главный кинолог дворца покинет палату в полном здравии.

Укусы на Танином хвосте ветеринар мигом залечил какой-то мазью, Танину шерсть отмыли и расчесали. Убедившись, что любимая собака лорда в полном порядке, рыжий и бородатый отвёл её к вольерам и передал Маркусу, болтавшему с друзьями этого рыжего и бородатого Нарейна. Старший помощник Тьерра снял с неё поводок, восторженно нахваливая её за то, что она догадалась привести охотников на помощь его начальнику.

– Ты удивительно умная собака, Мия! Умнее всех! – приговаривал Маркус и на героиню колхи сбежались поглядеть все работники псарни, все детишки прислуги, что бегали вокруг, все не сильно занятые слуги дворца.

Таня позволила себя погладить всем желающим, вытерпела всё повышенное внимание к своей особе, а как только энтузиазм зрителей немного ослаб, отскочила от Маркуса и побежала прямой наводкой к дворцу.

– Пошла хозяина искать, – решили все и разошлись по своим делам.

Они не угадали – Таня отправилась искать не Люка, а Тьерра. Она хотела побродить вокруг больничного блока и послушать речи врачей, а при случае – проскользнуть в палату своего инструктора. Он обещал, что они смогут поговорить, когда он вернётся? Пусть держит слово, если его подлатали, – Таня горела нетерпением попробовать пообщаться с человеком, знающим о её разумности. Если Тьерр в самом деле из всекосмической полиции и расследует здесь какое-то преступление (а после истории с девочкой у обрыва и сегодняшнего происшествия Таня практически не сомневалась в этом), то она обязана донести до него сведения о Набарре! Неизвестно, сколько еще девчонок погубит дьявольский маг, если его не остановить!

Был у Тани и другой мотив искать Тьерра – в лесу на него явно было совершено покушение, Таня не готова была вслед за Нарейном уверовать в случайность нападения стаи волков, да ещё и так удачно бешеных волков. А раз так, то покушение может повториться, пока Тьерр обессиленный валяется на больничной кровати: в земных детективных сериалах киллер постоянно являлся в больничную палату, чтобы добить раненого свидетеля или того, «кто слишком много знал».

Глава 18, о тайне склепа.

Вокруг отдалённого здания усыпальницы уже не бродили любопытствующие и охраны не наблюдалось, как и опасался Тьерр. Ничего, охрана сейчас придёт в себя, вооружится, отыщет свои антигравы и в итоге явится сюда. Тьерр развернул из своего многофункционального браслета экран монитора и запустил заранее установленную программу, после чего тихо просочился в переднюю проходную залу склепа, улавливая запахи Лориэля и Микэля – дяди и отчима Люка. Маг Лориэль сосредоточенно снимал магические охранные плетения с саркофагов, а Микэль закладывал за выступы их оснований взрывные снаряды и говорил:

– Живучим оказался этот гад, и мы сильно недооценили собаку Люка: неспроста пасынок воспылал такой любовью к этой твари, рыжая колхи – явно подсадная утка полицейских. Ишь, гадина, и дочку Молкиаля спасла и о шпионе позаботилась – она точно оборотень, а мы – слепые болваны!

– Собака прошла много проверок – мы не могли проглядеть её истинной природы, – возразил Лориэль. – Даже если полицейские заставили организаторов галактической выставки закрыть глаза на продажу оборотня в качестве простой собаки, то наши ветеринары никак не могли упустить такой существенной её особенности! И будь эта колхи оборотнем, сюда уже явился бы десант всекосмической полиции – она бы осталась в лесу и вызвала их, а не неслась бы вслед за шпионом к больничному крылу.

– Главное, чтобы мы не ошиблись в определении тайного агента: второго шанса выявить и устранить его у нас уже не будет, – озабоченно сказал Микэль.

– Мы не ошиблись и мы дождёмся его здесь: неожиданные дополнительные охранки укрепили в нём подозрения, что саркофаг имеет смысл вскрыть, так что он точно сюда заявится. И вот тут-то мы взорвём склеп!

Тьерр услышал, как за входной дверью приземлился маг, со свистом разрезав воздух при резком снижении, услышал приближение целой группы людей на антигравах и шагнул вперёд, наставляя оружие на эльфов:

– Весьма логичный и продуманный ход. Я тоже был уверен, что вы сюда заявитесь. Рад, что мы все не ошиблись, но взрыв придётся отменить.

Оба лорда порывисто обернулись.

– Ни единого движения или я буду стрелять на поражение, – предупредил Тьерр. – Именем галактического закона, вы арестованы!

Эльфы не проявили особого страха, но замерли неподвижно. Микэль прищурился и произнёс с усмешкой:

– Гад не только живуч, но и быстр. Целители клялись, что ты еще несколько часов с постели встать не сможешь.

– Оцени оказанную нам честь, Микэль, – нас явился арестовывать литэйр всекосмической полиции! В пижаме, но зато целый литэйр! Гордеон Ирс, если не ошибаюсь? – протянул Лориэль. – Хороша была легенда про кинолога-охотника Тьерра, наши разведслужбы год назад ни одной неувязки не нашли, приняли всё за чистую монету. Даже по сигналу вашего идентификационного маячка они определили в вас Тьерра! Что ж вы так подставились с собакой лорда, а? Кинолог, лицо и биографию которого вы скопировали для легенды, – простой человек, а вы таковым не являетесь.

– Это вы отравили Мию? – сухо уточнил Тьерр.

Узнает, кто информировал этих негодяев, – заживо в землю закопает! Личные данные служащих всекосмической полиции – это закрытая, сугубо внутренняя информация, он сам за прошедший год привык называть себя Тьерром, а не Гордеоном, даже в мыслях. Так всегда бывало, когда приходилось вживаться в чужую шкуру.

– Нет, нам такая замечательная идея об отравлении в голову не пришла, но мы искренне благодарны тому, кто это сделал. Вы ходили под подозрением, но умудрялись ничем не выдать себя до истории с колхи. Так почему вам настолько дорога эта собака, что ради неё вы разрушили всю свою «спецоперацию»?

Последнее слово прозвучало издевательски, но интерес со стороны лордов был неподдельным – они действительно хотели знать ответ на этот вопрос.

– Мне дорога любая жизнь, но вам не понять, – отрезал Тьерр.

«Значит, они не в курсе особенностей Мии. Кто и зачем направил её во дворец?» – напряженно думал Тьерр, не сводя глаз с двух преступников, собиравшихся ликвидировать главную улику своего преступления. Загадка Мии не желала укладываться ни в одну из его версий масштабного злодеяния, а наладить диалог с ней самой он пока не успел.

– Так по какому поводу вы собираетесь нас арестовать, литэйр? – небрежно поинтересовался Лориэль, будто вальяжно развалился в кресле, а не стоял под прицелом бластера.

– Конкретно в данный момент – по двум основаниям. Во-первых, вы сейчас готовились к взрыву родовой усыпальницы лордов мира Маэль, что есть нехорошо, тем паче, что тут обрели последнее пристанище ваши родственники, Лориэль.

– Чем докажете? – приподнял брови маг-преступник голубых кровей.

– Достаточно проверить, сколько охранок вы успели снять. Уверен, что немало, – ответил Тьерр. – Да уж, взрыватели с антивеществом весьма дороги и тайно достать их непросто, особенно дважды за короткий срок, а простые энергетические снаряды могут не пробить магической защиты. Обидно будет, если среди руин склепа останутся стоять неповреждённые саркофаги, так, лорды? В руках у Микэля цилиндрические снаряды со значком повышенной взрывоопасности и, к слову, прежнюю взрывчатку на основе антивещества я сохранил как улику: на ней остались следы телохранителя Микэля, так что у меня есть подтверждение всем моим словам.

– Спорные подтверждения, – оскалился Лориэль. – Охранки снял не я, а вы. Вы не являетесь магом? Так это не проблема для литэйра всекосмической полиции – вы же умудрились снять практически все плетения при вчерашнем визите в склеп, так что сегодня доделали то, что не успели в прошлый раз. Что касается снарядов в руках Микэля – так он их доставал, а не закладывал, и доставили сюда эти снаряды опять-таки вы. Зачем вы хотели взорвать склеп? Может, вы уже давно стали двойным агентом и действовали в чьих-то преступных интересах, а может – просто спятили, не справившись с последствиями вируса бешенства. Словом, это не вы нас, а мы вас взяли с поличным – Люкиэль поверит нашей версии событий.

Глава 19, о спасителях миров и их методах работы.

– А стрелял в меня телохранитель Микэля, пока вы занимались склепом. Вижу, он вместе с охраной сюда не явился – вероятно, уже собирает вещи, чтобы успеть сбежать до прибытия полиции, которая вот-вот сюда нагрянет, – подвёл итоги Тьерр.

– Нет, он остался обходить усыпальницу и устанавливать оградительный заслон в сотне метров вокруг неё, поскольку нашему техническому специалисту не удалось отключить твою аппаратуру или хотя бы заглушить сигнал, идущий отсюда. Вориэль следит, чтобы рядом не было чужих ушей, – равнодушно бросил Люкиэль. Он перестал быть задумчивым, черты лица его окаменели, от эльфа повеяло решительностью.

– Если вы надеетесь, что суд над членами вашей семьи не получит широчайшей огласки, то это напрасные надежды, – предупредил Тьерр. – С минуты на минуту сюда явится всекосмическая полиция с постановлением на аресты, Люкиэль.

– Лорд Люкиэль, – высокомерно поправил эльф. Он обратился к дяде и отчиму: – Вы правы, обстоятельства поменялись.

Еле заметное движение головой – и несколько энергетических сетей чуть не спеленали Тьерра на месте. Литэйра спасло чутье, предупредившее о появившихся в запахе эльфа солоноватых нотках агрессии, и молниеносная реакция – он оказался вне зоны поражения за миг до того, как охранники нажали на пусковые кнопки. Его ответный залп пропал в защитной пелене, выставленной Лориэлем, а Люкиэль тем временем метнул в Тьерра заклинание неподвижности. Тьерр не успел увернуться одновременно от новой сети и магии – его ноги задело заклинанием, и он растянулся на полу. До того, как он успел выставить в защитном жесте руки с бластерами, его спеленали сетями, а всё оружие вырвали магическими силками. Люкиэль бросил в коммуникатор несколько отрывистых приказаний, холодно посмотрел на трепыхающегося на каменных плитах Тьерра и обернулся к родственникам:

 – Вам нужно было довериться мне, а не пытаться втихаря решать общие проблемы. Проще было найти повод кремировать тело отца, чем сейчас расхлёбывать заварившуюся кашу. Заканчивайте с минированием и снятием охранок! Я полагал, что внезапный психоз отца после удачного запуска «игры» спровоцировал его на суицид, и сумел смириться с таким его выбором, хоть и не смог понять его метаний. Выходит, авария не была самоубийством.

– Он собирался явиться с повинной в главное управление всекосмической полиции сразу после гонок, – ожесточённо прошипел Лориэль. – Мой брат так и заявил мне и Микэлю, когда мы помогали ему закрепить защитный шлем на голове. Вы все уже пожелали ему удачи и ушли, а этот слюнтяй, мой братец, начал лепетать, что он не ожидал такого сокрушительного эффекта от нашей последней разработки, что миллиарды погибших в сотне миров – это чересчур. Дескать, он не сможет жить с таким грузом на душе. Что ж, мы помогли ему избавиться от груза, заодно решив нежданную проблему.

– Мой телохранитель Вориэль запрограммировал гравикорт крутиться по треку, и всё прошло как нельзя успешнее, – завершил рассказ Микэль, установивший последний взрывной снаряд. – Мы не стали сообщать о происшествии тебе, так как полагали, что тебе будет проще не знать о том предательстве, на которое собирался пойти твой отец.

– Я пережил его "самоубийство", мысль о предательстве тоже переживу. Нам следует сказать «спасибо» господину Гордеону, что он сам любезно вызвал меня сюда, забрав коммуникатор у охраны.

– Мы не ожидали от него такой прыти! – прорычал глава охраны, злобно сверкая узкими глазками.

– Тем более «спасибо»! – Это Лориэль отвесил Тьерру издевательский поклон. – Вдвоём мы с Микэлем могли бы и не справиться с бравым полицейским, так что с его стороны было очень мило привести к нам подкрепление. Шпионя во дворце и влезая в чужие дела, вы, Гордеон, не сумели разнюхать самого главного. Гениальным учёным-магом являюсь не я, это Люк у нас родился вундеркиндом. Все идеи спасения нашего мира принадлежат Люку, мы всего лишь верные его последователи, реализаторы его проектов.

Тьерр смотрел в ледяное презрительное лицо Люкиэля и не верил, что мог так ошибиться в оценке мыслящего и чувствующего существа!

– Поразительно, – выговорил, наконец, Тьерр. – Я не раз слышал, как ты, Люк, обсуждаешь с советниками и придворными статистику гибели людей от некачественных продуктов и смертельных вирусов, как выражаешь соболезнования семьям погибших, и за все эти долгие месяцы я ни разу – ни разу! – не распознал в твоём голосе и запахе ноток вины и раскаяния, лишь чистую злость. Я полагал, что это праведная злость на негодяев, истребляющих людей, а на самом деле ты раздражался оттого, что срываются твои планы уничтожить их как можно больше!

– С чего бы мне раскаиваться? Я не сошёл с ума, как отец, – брезгливо поморщился Люкиэль. Его красивое, идеально симметрично лицо стало выглядеть гротескной маской. – Разве ты, литэйр, испытываешь муки совести, когда травишь шурхов на космическом шаттле или тараканов в рабочем кабинете? Мне куда тяжелей давать разрешение на отстрел волков и расплодившихся кроликов! У меня сердце кровью обливается на каждой охоте, однако я понимаю, что размножение одних видов не должно приводить к вымиранию других видов – и слежу за равновесием в природе. «Разумное» же население расползается по планете, как злокачественная опухоль, и нуждается в срочном иссечении. В вырывании с корнем, в удалении молодых побегов!

– Так ты – спаситель миров, Люкиэль? – насмешливо протянул Тьерр.

– Скорее дезинсектор, санитар-очиститель.  Природа твоего мира, Тьерр, умирает, как у нас?

Глава 20, о наглой лжи и пользе технических изобретений.

Полицейский десант оцепил всю территорию поместья. Шли массовые допросы, собирались показания свидетелей, работали технические специалисты. Руины разрушенного взрывом склепа представляли собой мелкое крошево. Саркофаги обратились мраморным песком, а о содержимом саркофагов и говорить нечего – от останков правителей мира Маэль не осталось ничего, даже пепел их рассеялся без следа в этом рыхлом серо-белом сугробе из пыли, каменной крошки, извести.

Криминалисты-эксперты обыскивали место взрыва на предмет выявления улик, но надежд, что они сохранились, не было. Если и имелось здесь что-либо раньше, какая-нибудь аппаратура, записи, амулеты и другие вещественные доказательства, то от них остались лишь прах и мелкие ошмётки.

Хвар, Грон и Амели лично беседовали с растерянным лордом Люкиэлем, обнаруженным у руин родовой усыпальницы. Лорд был в грязи и серой пыли, его охранники тоже, и все говорили одно и то же: вчера была попытка взлома саркофага в склепе, а сегодня утром главный кинолог Тьерр был доставлен из леса с явными следами нападения волчьей стаи. Был подлечен целителями, но сбежал из больничной палаты, явился на пост охраны, назвался литэйром Гордеоном Ирсом и велел помогать ему в расследовании преступления, как то полагается по всекосмическим законам. Пульт для экстренной связи с полицейским управлением литэйр забрал, скомандовал всем идти охранять склеп, вызвал сюда же лорда Люкиэля.

– Я так и не понял, что произошло, – обескуражено повторял и повторял лорд Люкиэль. Его синие глаза были невинны и недоумевающи, как у внезапно разбуженного ребёнка. – Тьерр заявил, что моего отца убили, что убийца хотел вчера взорвать саркофаг с его телом, но не смог снять охранки. Что на теле отца осталась какая-то улика, и убийца вновь непременно явится в склеп, чтобы завершить начатое, и надо устроить засаду. Вся моя охрана сидела в этой засаде возле склепа, я пытался выяснить у Тьерра подробности, но тут внутри склепа раздался какой-то звук. Тьерр велел мне стоять на месте и прикрыть себя и людей магической защитой, сам бросился внутрь склепа. Там были выстрелы, потом прилетел шаттл моего дяди, а из окна склепа вылетел Диэль Молкиаль и скрылся в шаттле. Тьерр выскочил вслед за ним, и тут раздался страшный взрыв! К счастью, защита спасла наши жизни, но шаттл с Молкиалем успел взлететь. Я дал литэйру допуск к моему личному шаттлу – он был намерен преследовать преступника. Тьерр улетел на антиграве, и мы видели, как на том берегу он стартовал на шаттле вслед за беглецом.

– Вслед за беглецами – мы не можем отыскать ваших дядю и отчима. Предположу, что это они подхватили Молкиаля и сбежали вместе с ним, – мрачно подытожил Хвар. – У нас есть постановление об аресте ваших родственников, мы направили вам его копию, когда запрашивали разрешение на проход под купол на территорию дворца.

– Разрешение? – растерялся еще больше Люкиэль. – Магический купол я был вынужден наложить, чтобы взломщик склепа не сбежал с территории поместья, а потом литэйр потребовал этот купол оставить по той же причине. Я без возражений выполнил распоряжение литэйра всекосмической полиции. Я не знал, что во дворце меня ждёт запрос от вас на снятие купола! Я не видел запроса, я был здесь, а тут Тьерр, оказавшийся полицейским, Молкиаль, выстрелы, взрыв... Я так и не понимаю, что происходит, почему вы хотите арестовать отчима и дядю? Причём тут они?!

– Мы вам всё расскажем, лорд. – Хвар обернулся к мрачному Грону: – Что говорят остальные свидетели?

– Подтверждают слова лорда и охраны. Вчера ночью действительно сработала сигнализация в склепе, потом весь день шли опросы и обыски – охрана дворца пыталась выявить взломщика самостоятельно, перекрыв ему пути к бегству. Мы нашли охотников, нашедших литэйра в лесу, врачей, что его лечили, поговорили с вездесущими дворовыми мальчишками – они видели, как литэйр прибегал во флигель охраны, а потом в сопровождении охранников стремглав понёсся к склепу. Придворные подтверждают, что между литэйром и лордом состоялся разговор по линии экстренной связи, после чего лорд немедленно направился сюда. На месте приземления шаттла у склепа обнаружен клок одежды Молкиаля с его запахом, потожировыми следами и волосом. На месте старта второго шаттла – ошмёток верхней части больничной пижамы, той, что была на литэйре: множество потожировых следов, его запах, следы его крови в тех местах, где пижама должна была соприкасаться с теми ранами, что подлечили целители.

– Пижаму литэйр наверняка кинул сознательно, оставил след для нас. Диэль был среди основных подозреваемых в деле об убийстве лорда Мориэля, – напомнила Амели, – так что всё сходится. Не могу понять, почему литэйр не связывается с нами... Лорд, в вашем шаттле аппаратура связи исправна?

– Конечно! – подтвердил Люкиэль. – Система, в автоматическом режиме излучающая идентификационный сигнал, тоже исправна, так что мой шаттл легко найти.

 – Проблема в том, что эта система, видимо, отключена – наши специалисты никак не могут запеленговать сигналы, что должны излучать оба шаттла. Машины выскочили в околоземное пространство по заранее проложенной, укрытой магией траектории и потерялись в море других шаттлов, что постоянно крутятся в пределах орбиты! Наши камеры буквально на миг потеряли их из вида при старте, но этот миг оказался решающим. И если с молчанием в эфире беглых преступников всё ясно, то почему литэйр не замечает отсутствие сигнала и не выходит на связь, остаётся загадкой.

– Многое остаётся загадкой, – проворчал Хвар. – Отсутствие сигнала идентификационного маячка, недавнее происшествие с дочерью Молкиаля, слишком уж своевременное нападение бешеных волков... Да ещё спасла литэйра та самая собака, о которой мы так ничего особенного и не выяснили. Лорд, где ваша любимая собака?

Глава 21, о том, как выжить между молотом и наковальней.

Несясь во всю прыть и постоянно делая резкие зигзаги в стороны, чтобы не дать преследователю прицелиться, Таня думала лишь о том, как домчаться до леса. Если бы склеп стоял не на самом краю территории дворца и до лесополосы было бы хоть на сотню метров дальше, то жизнь Тани завершилась бы здесь и сейчас. Кучка горячего пепла стала бы единственным напоминанием о неудачливой попаданке в магический мир.

К счастью, до леса было рукой подать, и Таня с огромным облегчением принялась заскакивать за деревья, старательно не высовываясь на открытые пространства. Её рыжая шкурка мельтешила между деревьев, забираясь всё дальше и дальше в лес, где деревья росли всё гуще, а в пространство между ними не всегда можно было влететь на антиграве. Много выстрадавший сегодня Танин хвост мелькал меж стволов черным опалённым кончиком, и острая боль от ожога побуждала Таню нестись быстрее. Ругань отстающего от неё Клисса радовала и внушала надежду на спасение, но расслабляться было рано: единственная ошибка чуть было не стоила Тане жизни! Ошибка заключалась в том, что она нырнула в кусты. Заряд бластера воспламенил все сухие веточки, что накопились в этих кустах за годы их существования, и Танина шкурка вмиг занялась пламенем. Сломя голову Таня выскочила из огненной ловушки коварных кустов и покатилась по зелёной траве, сбивая пламя. Клисс же успел за это время наверстать то расстояние, что ей удалось поначалу выиграть.

«Не горят только здоровые ветки и деревья, а сушняк пылает за милую душу, нельзя об этом забывать! Жаль, что в угодьях лорда лес такой ухоженный, прозрачный, как берёзовая роща, надо глубже забраться, где Клисс не проберётся! Сколько зарядов в этом бластере?! Бесконечная обойма, что ли?! Чудо-средство Тьерра уже перестало действовать, сколько я еще смогу петлять тут и не рухнуть от усталости?!»

Вдали, за спиной Тани, пророкотал взрыв. Что это было? В лесу вдруг стало намного яснее – это в небе исчез защитный купол и солнечные лучи радостно, без всяких преград заливали светом зелёные деревья и мечущуюся между ними собаку. Взрыв был из-за того, что разрушили купол? Размышлять над загадками Тане было некогда.

Благословляя Тьерра, частенько гонявшего её по пересечённой местности и приучившего чуять каждую кочку и ямку под лапами, Таня вторично за день улепётывала от преследующего её убийцы. Волки были маневренней Клисса, но зато не могли уничтожить её с расстояния, а этот гад мог и палил, не жалея зарядов.

Всё глубже они уходили в лес, всё более разнообразные запахи атаковали Танин нос, предупреждая о том, что негодяй с бластером – не единственный, кого следует опасаться в этом лесу. Частокол деревьев стал гуще, но за ним, как назло, виднелось прояснение, и прояснение большое – похоже, Таня двигалась в сторону широкой поляны. Клисс тоже заметил просвет и довольно крикнул, петляя среди деревьев, как сёрфингист на волне:

– Тебе конец, девчонка!

Впереди и справа Таню поджидало предательское открытое пространство. Выбежать из леса – обречь себя на смерть через пару минут. Сзади Клисс и он не даст ей ни проскочить мимо, ни напасть на него – мигом испепелит. Оставался вариант уйти налево: там просвет был небольшим, там узкая лощина опять сменялась лесом и лесом дремучим – это подтверждали густые запахи хвойных деревьев и тенелюбивых растений. Проблема была в том, что из лощины доносились не только ароматы флоры, но и запах свирепых представителей фауны: в лощине засела целая семья тех самых «медведей», которых уже доводилось видеть Тане. Только эти зверюги точно не были заперты в магическую клетку!

Таня оказалась между молотом и наковальней. Куда ни подайся – поджидает смерть. Выбор был только между мгновенной смертью от бластера и мучительной – от когтей зверей.

В ситуации унылой безысходности, Таня отчаянно рванула к зверям. В далёком детстве она читала рассказы о животных, в которых описывалось, как дикие звери иногда приходят друг другу на выручку – и в этот момент смутные воспоминания о тех рассказах побудили её бежать влево.

Огромные зверюги мирно отдыхали после удачной охоты и обильного обеда. Шум погони в лесу их не взволновал: они были слишком сыты, чтобы бежать на перехват чужой добычи, и слишком сонливы, чтобы проявлять праздное любопытство. Угрозу для столь большой группы хищников никакие лесные жители представлять не могли, люди тоже давным-давно не охотились на них с оружием в руках, и мохнатые монстры местных лесов привыкли к своему неприкосновенному статусу. Они желали отдыхать и отдыхали, точно зная, что никто не решится близко к ним подойти.

Однако из каждого правила случаются исключения. Группа зверюг, в количестве четырёх взрослых особей и пятерых представителей подрастающего поколения, ошарашено воззрилась на рыжую собаку, внезапно вылетевшую перед их носами из густых зарослей малинника. Собака молчаливой молнией пронеслась, лавируя, мимо их вальяжно растянувшихся на травке тел и нырнула в лес на другой стороне узкой поляны.

Это была беспримерная наглость!

Самцы вскочили и гневно зарычали, самки визгливо скликали к себе детёнышей. Вожак группы – самый здоровенный и мохнатый зверь – в боевом порыве поднялся на задние лапы и прорычал вослед нахальной собаке обещание скорой расправы. Но он не успел метнуться вслед за ней в стремлении растерзать на месте: в голову зверюги влетел разогнавшийся антиграв, который перепуганный Клисс не успел отвернуть в сторону! Он облетал малинник поверху, и лишь пикируя к земле в конце кустов, услышал рёв разбуженных зверей. Клисс инстинктивно выстрелил при виде опасности, заряд прошёл над плечом вставшего зверя и спалил куст на краю лощины, но участь охотника на Таню была предрешена...

Глава 22, о раскрытии дела и возвращении домой.

На крейсере всекосмической полиции имелся весь спектр криминалистических лабораторий, всё необходимое магическое и техническое оборудование. Хвар, Грон, Найл Лэйкан, глава технико-магических экспертов замерли под гигантским сферическим куполом помещения, предназначенного для просмотра объемных голограмм. После недолгих манипуляций Найла с роем его стереокамер микронного размера, все осматривали возникшие вокруг площадки стены склепа и его потолок, поднимавшийся почти к самому куполу. Родовая усыпальница лордов мира Маэль предстала перед полицейскими, как наяву. Складывалась полная иллюзия того, что их небольшая группа в самом деле замерла на мраморном полу ещё не разрушенного склепа, если только не прикасаться к предметам и не видеть, как руки свободно проходят сквозь стены гробницы и крышки саркофагов.

Все напряженно следили за фигурой Гордеона Ирса, закончившего рассеяние микрокамер по периметру помещения и произнёсшего вслух:

– Спасибо, Найл, за эту возможность оставить вам послание. Не вся головоломка сложилась у меня с этим делом, а наличие необъясненных странностей – это всегда большой риск для тайного агента. Как видишь, благодаря тебе мне удалось снять охранки с окон и стен, а прежде, чем приступлю к интересующему меня саркофагу, хочу посоветовать: следующую партию камер постарайся сделать устойчивой даже к ядерному взрыву.

– Ха, легко сказать! Сам сделай! – тихо фыркнул Найл и замолчал, вслушиваясь в дальнейшие слова:

– Видишь ли, обнаружил свежайший след, когда явился сюда, и своевременно демонтировал взрыватели, прикрепленные к ампулам с антивеществом. И детонаторы и ампулы я спрятал в схроне номер три, его координаты известны Амели, Грону и Хвару, так что они найдут там вещественные доказательства, уличающие личного телохранителя лорда Микэля – это Вориэль планировал взорвать склеп. Не знаю, где он раздобыл антивещество, но вряд ли успеет за сутки достать новую порцию, а простой взрыв твои камеры должны пережить, ты обещал. Отчего-то мне кажется, что в этом склепе еще произойдёт немало интересного – это удалённое место, не охраняемое, внутренних камер до моего появления не имевшее, зато заключающее в своих недрах важную улику. Словом, капкан я расставил, посмотрим, кто в него угодит. Сейчас попробую взломать гробницу Мориэля и зафиксировать на магический амулет все имеющиеся на теле прежнего лорда магические следы – пусть потом маго-техники разбираются и делают выводы, если само тело сберечь от уничтожения не удастся, хоть я постараюсь укрыть его максимальной защитой: твои «игрушки», Найл, мне в помощь.

Зрители увидели, как Гордеон отошёл к саркофагу и всё, что произошло вослед: неудачная попытка проникновения (вызвавшая злобные ругательства у Хвара и Найла), примчавшихся эльфов с охраной, розыск взломщика с собаками.

– Сотрите-ка, собака лорда прикрыла шефа! – изумился Хвар, недоверчиво подходя ближе к иллюзорной копии рыжей колхи. – Сознательно прикрыла, голову заложить готов! Вы гляньте на её морду – она отлично распознала запах литэйра, но не подошла к нему!

– Шеф же говорил, что сильно сомневается в неразумности этой собаки, – напомнил Грон.

– Но генетики не нашли в образцах её крови и тканей ничего подозрительного! Ладно, отыщем собаку – попробуем пообщаться с ней, всякое в мире бывает.

Голограмма демонстрировала и озвучивала суету в склепе, потом сменившую её безлюдность и тишину. Найл поставил запись на ускоренную перемотку до первого движения, и в кадре возникли отчим и дядя лорда Люкиэля, раздраженно обсуждающие неудачное покушение на литэйра и чёртову колхи, что разрушила тщательно продуманные планы. Затем явился сам литэйр, и его товарищи, затаив дыхание, следили за разворачивающейся драмой.

Вот Люк захохотал и двинулся за литэйром, готовя новое заклинание взамен бесцельно ушедшего в плиты пола. Преследователь и преследуемый достигли порога передней проходной залы и исчезли из зоны видимости камер. В опустевшем склепе раздался и смолк звук рёва большого животного, донесся стук двери, мало разборчивые крики за пределами каменных стен. Затем голограмма мигнула, начала хаотично отражать куски голубого неба, перекрытого магическим куполом, зелень травы – словно калейдоскоп разрозненных осколков закрутился вокруг зрителей. Затем картинка выровнялась: все микрокамеры согласованно демонстрировали голубое безоблачное небо, обнажающееся в прорехах ломающегося купола, транслировали грохот от его распада и приближения шаттлов всекосмической полиции. В зону обзора попало мрачное лицо призрачного Хвара, и Найл остановил показ.

Некоторое время все молчали. Хвар встряхнулся первым и жёстко произнёс:

– Ясно, почему литэйр не выходит на связь – он пленник на втором шаттле. Надо немедленно сообщить это группам, которые шерстят пространство в поиске беглецов! А спэйсмаршалу сообщить о близком окончании расследования. Мы узнали, кто является главой преступного синдиката, и теперь ухватим змею за голову. Спэйсмаршал при наличии такой записи откроет для нас все возможности, мы обложим гадину со всех сторон, узнаем про всех его сообщников.

– Вы и так их узнаете, если просканируете его воспоминания – дозволение на это у вас теперь будет, – недоуменно заметил Найл.

– Если лорда не уничтожат подельники до того, как мы вскроем его память. Нет, лучше взять нескольких гадов из верхушки, так оно вернее будет, иначе литэйр самолично нас прикончит, если мы пустим под откос все его труды.

– А если гад еще не скоро встретится со своими подельниками?

Глава 23, о возмездии для злодеев.

Спустя десять дней. Главный корпус всекосмической полиции.

Спэйсмаршал прошёл долгий путь от рядового оперативника до главы всей огромной структуры всекосмической полиции. Он многое повидал на своём веку. В тысячах светлых миров, правопорядок в которых охраняло его ведомство, чисто статистически не могло быть тихо одновременно во всех. Где-то что-то обязательно происходило, непрерывно зрело и временами взрывалось. Среди миллиардов разумных существ всегда находились те, что использовали дарованный им природой разум не на благие цели. Или понятие «блага» понималось ими извращенно.

– Тебе повезло, что так удачно и быстро сыграла твоя ставка на самоуверенность лорда мира Маэль, – проворчал спэйсмаршал.

– Он расслабился после того, как наш отдел официально объявил о закрытии дела «игры» и передаче всех материалов в суд и в отдел розыска беглых преступников. Везение здесь ни при чём: негодяи, уверовавшие в свою гениальность и безнаказанность, всегда в итоге теряют бдительность, особенно, если убеждены в очередной своей победе, и что вновь вышли сухими из воды. Тогда, у конференц-зала, я почувствовал его злорадство и намерение немедленно провернуть новое дельце, как только «уляжется пена», – ответил Хвар.

Речь шла о том, что преступный лорд мира Маэль за прошедшее время связался со всеми своими сообщниками в различных мирах, и на завтрашний день была назначена их встреча, на которой и планировалось произвести массовые аресты. Все фигуранты преступного синдиката были взяты под строжайший, но негласный контроль полиции, всё их окружение тщательно проверялось, все разговоры и встречи записывались.

–– Вы, оборотни, порой слишком полагаетесь на нюх и чутьё, и именно это подвело Гордеона! Он до последнего момента не знал, против кого на самом деле играет, а в итоге попал во власть преступников! След Горда так и не удалось отыскать?

– Нет. У преступников действительно были тщательно продуманы пути отхода. Вначале они ускользнули по магически скрытой трассе на орбиту планеты, кишащую шаттлами, как пиратский корабль шурхами. Потом ушли в тень спутника и совершили посадку на крупной космической станции, где имели тайный ангар с полноценным и готовым к немедленному запуску межзвёздником. Дальше они вышли в гиперпространство, а это конец любого следа, перемещения в гиперпространстве отследить невозможно даже чисто теоретически.

– Не трать время на изложение того, что всем известно, – автоматически высказался спэйсмаршал, думая о другом: – Система магических стражей даст сигнал о гибели Гордеона даже из темного мира, так что он ещё жив.

– Не хотелось бы дождаться этого сигнала, чтобы выяснить, где шеф, – мрачно заметил Хвар. – К сожалению, его идентификационный маячок молчит.

Спэйсмаршал прошёлся по ковру из одного угла кабинета в другой. Посмотрел в окно, заложив руки за спину. Произнёс:

– Ясно, что его увезли в один из тёмных миров, в светлом мире и беглецы и литэйр были бы моментально обнаружены множеством следящих систем. Вопрос: почему его не убили, когда достигли этого тёмного мира? Пока полиция добралась бы на сигнал магического стража, преступники сто раз успели бы скрыться...

– Ваше мнение по этому поводу?

– «Жизнь порой бывает хуже смерти» – так сказал Люкиэль, и вам стоит взять эту фразу за основу поисков, – посоветовал спэйсмаршал. – Чертовски жаль, что сведения, добываемые за счёт сканирования воспоминаний, похожи на те, что получаешь от просмотра стереозаписи: видишь лишь фактически произошедшие события, но ничего не узнаёшь о планах, мыслях, мотивах и намерениях разумного существа. Мы не сможем увидеть, что он запланировал для Горда.

– Вдруг Люкиэль после ареста решит сотрудничать со следствием? – недобро прищурился Хвар.

– Вряд ли. Такие, как он, никогда не раскаиваются в своих поступках, а о смягчении наказания не может быть и речи ни при каком запоздалом «сотрудничестве».

– Есть много способов убеждения помимо «смягчений», – зловеще прошипел Хвар и спэйсмаршал погрозил ему кулаком:

– Полиция не должна опускаться до уровня преступников, бригадир, у нас другие методы. Никаких наркотиков, никакого вмешательства в психику подозреваемого я не допущу, о других «способах убеждения», что ты мог бы иметь в виду, даже задумываться не желаю. Будем считать, что я не слышал этой реплики, бригадир. Вопрос, кто слил преступникам закрытую информацию о Гордеоне, по-прежнему остаётся открытым?

– Да. И не факт, что этот вопрос поможет выяснить сканирование памяти Люкиэля: предатель наверняка связывался только с его дядей или отчимом, оттого лорд и поспешил вывести их из зоны нашего пристального внимания.

У Хвара тренькнул входящий вызов на коммуникаторе. Спэйсмаршал молча кивнул, давая дозволение ответить на звонок, и отвернулся к окну.

– Что случилось? – сухо спросил Хвар у руководителя группы, остающейся пока в поместье лорда Люкиэля.

По официальной версии полицейские оставались во дворце в ожидании вестей от отчима и дяди лорда, тогда как на самом деле помогали вести наблюдение за самим лордом. Правда, в своём дворце тот пробыл недолго, почти сразу отбыв по делам на личном космическом корабле. Что ж, им было известно, что это за дела.

– Тут по поводу рыжей колхи, сведения о которой вы просили...

– Она вернулась?! – перебил Хвар.

Глава 24, о выживании и выборе.

Третьи сутки Таня несла вахту у магической ограды, не отходя дальше, чем на расстояние слышимости от неё: она волновалась, что тогда пропустит появление охотников или полицейских, явившихся сюда. Люди могли прийти в поисках её (на это Таня с каждым днём рассчитывала всё меньше и меньше), могли забрести случайно (тогда срок ожидания мог растянуться на месяцы), могли совершать обход границы земель (и это было главной надеждой Тани).

Пятые сутки Таня голодала: ни в памятный день обнаружения раненого Тьерра в лесу и бегства от Клисса, ни в тот день, когда она рьяно штурмовала эту дьявольскую магическую преграду в попытке дозваться до людей, ни в последующие дни бдения у ограды в её пасть не попало ни крошки. Казалось, магия не только защищает частные земли от вторжения диких зверей, но и отпугивает их от границы. С одной стороны, это было хорошо, так как Тане не приходилось опасаться хищников, но с другой – в обозримом пространстве отсутствовала дичь, которую она могла бы поймать.

Дикие волки могут голодать неделями и при этом не утратить резвости в преследовании добычи (при многократном усилении мотивации в её поиске и захвате). Ещё дольше они могут перебиваться мелкими пресмыкающимися и мышами, приглушать зверский голод ягодами и плодами деревьев. Предками Таниного тела, несомненно, были волки, но тысячелетия эволюции под властью разумных существ лишили это тело многих способностей, присущих диким хищникам. Направленная селекция, которой подвергаются одомашненные звери, сохраняет и закрепляет в их потомстве отнюдь не свирепость, не выносливость, не приспособленность к суровым условиям дикой жизни. Для домашней изнеженной собаки пять суток голодовки стали бы серьезной угрозой для здоровья в более холодном климате, но и в тёплом мире Маэль состояние Тани начинало ухудшаться. К концу пятого дня помимо режущих болей в давно пустом желудке, она чувствовала слабость в мышцах и лёгкое головокружение.

Когда на землю спустилась очередная ночь, Таня рискнула отбежать далеко от ограды. Полностью восстановившийся нюх сообщал ей обо всём, что происходит в лесу: земля лужаек пахла мышами, устроившими себе норки в глубине под конями травы; в воздухе парили ароматы мелких и крупных птиц, зайцев и кроликов, хищников и травоядных. Следы опасных для Тани зверей были давно остывшими, и она сосредоточилась на тех запахах, что обещали скорый сытный перекус: пришло время применить знания и умения, что так старательно пестовал в ней Тьерр.

«Где же ты, мой верный учитель по собачьим премудростям? Почему не пытаешься отыскать меня?» – с тоской подумала Таня. Почему-то она связывала все свои надежды на спасение только с Тьерром, а не с приворожённым к ней синеглазым эльфом, и старательно отгоняла от себя соображения, что подспудно зрели в ней все последние дни: Тьерр серьёзно пострадал при том взрыве, что она слышала. Возможно, что он...

«Нет! Он жив, иначе быть не может! Мне надо продержаться еще немного, и он придёт!»

Выкинув из головы пустые сомнения, Таня напала на свежий след кролика. На этот раз она сделает то, чего так и не дождался на тренировках Тьерр: она свернёт пушистому миляге голову и съест его без всяких глупых терзаний! Своя шкура ближе к телу, – эту истину Таня прочувствовала со всей основательностью!

«В конце концов, я никогда не была вегетарианкой и не состояла в организации по защите животных», – напомнила она себе, облизываясь на аромат пока еще живого стейка из крольчатины. По-настоящему беспокоило её другое: история с диким поросёнком как-то подрывала Танину уверенность в собственных силах...

«Кабан, даже маленький, – это одно, а кролик (даже большой) – совсем другое, – настраивала себя Таня. – На собак на полигоне ни один кролик ни разу не напал! Они вообще ни разу не развернулись в сторону преследователя, и клыков у них нет, и размером они гораздо меньше меня, даже крупные лесные кролики».

Несмотря на увещевания, богатое воображение упорно рисовало Тане картину того, как ДИКИЙ ЛЕСНОЙ кролик внезапно разворачивается к ней, подобно кабанёнку, скалится, как саблезубый тигр, и с красным огнем в глазах бросается на неё. Одна неудачная попытка счесть себя великой охотницей и царицей природы заставляла теперь дрожать от холки до хвоста. Насколько проще было выходить в лес в составе большой своры и под прикрытием вооруженных людей – совсем другие ощущения от охоты!

Однако отступать было некуда, пустой желудок чудом не наполнится. Таня собралась с духом и побежала по следу страшного зверя – дикого кроля. След становился всё насыщенней, страх Тани успешно захлёбнулся в набежавшей голодной слюне. Ага, кажется, этот наивный зверёк решил затихариться во-оон под тем кустиком, в напрасной надежде, что собака пробежит стороной.

Спустя пару мгновений Таня поняла, что напрасными были её надёжды, что кролик мирно дождётся её приближения на расстояние броска. Эта нахальная животина дала такого дёру из-под куста, что Таня только диву далась её прыти! В рыжем собачьем теле вспыхнул охотничий инстинкт, и Таня не стала его гасить: она азартно понеслась вдогонку за зверьком.

Она играла в догонялки с этим треклятым кроликом полночи! Как сама Таня использовала все заросли, деревья и преграды, чтобы сбежать от Клисса, так и кролик использовал все возможности уйти от погони. И в этом деле у кролика были большие преимущества перед Таней: маленький размер, позволяющий прошмыгнуть туда, где не пролезет собака, и хорошее знание этого участка леса, в котором Тане еще не приходилось вести охоту. Легко было догнать медлительного, выросшего в клетке тренировочного кролика на открытой и ровной площадке полигона, огороженного сеткой. Чуть сложнее, но тоже возможно, поймать дикого кролика в лесу, однако не в одиночку, а затравить его целой сворой, берущей несчастного в кольцо. А ночью, в одиночестве, и в исконном месте обитания зверюшки, задача была не столь тривиальной! Погоня закончилась тем, что Тане удалось вытравить кролика на ровную большую лужайку и почти догнать его там, но не успела она уверовать в победу и совершить финальный бросок, как пушистый длинноухий силуэт взмыл высоко в воздух прямо перед её носом!