Твоя наследница

Глава 1

❤️ Нас разлучили, ловко сыграв на слабостях и гордости, используя хитрость и веру в семейные ценности, применив шантаж и угрозы…
А через семь лет мы с Давидом встретились вновь. Случайно. Или нет… Так ли это важно? Ведь главное, что он наконец узнал правду:
​​он не бесплоден, он – отец. У него есть дочь. Его наследница.

❤️ ИСТОРИЯ ЮЛИ И ДАВИДА. Герои встречаются в истории "Ты знаешь мой секрет?"
ОДНОТОМНИК

******************

ЮЛЯ

– Юль, зови наших непосед за стол. Аниматоры будут минут через пять, – Соня с одним из близнецов на руках, кивает в сторону зеленого газона.

Там, ни на кого не обращая внимания, носятся и заливаются беспечным смехом Надюшка и Богдан Гроссо, дети Алекса и Софии, и моя обожаемая дочь Амина. Этой неугомонной троице нет никакого дела до бесконечно прибывающих на торжество гостей.

Да и повод их не особо заботит.

Подумаешь, устроили крестины младшим двухмесячным близнецам Гроссо.

Разве ж это событие?

Да и что с тех взять?

Только спят, едят, орут да глазами хлопают. Скучные. Но, главное, что их, неразлучную банду, не трогают, все внимание перетянули карапузы. И они отлично тусят вместе и этим счастливы.

И совершенно неважно, что еще час назад бабушка Лена нарядила девочек в похожие бальные платья с пышными юбками и белые туфельки. Юные красавицы беззаботно гоняют мяч наравне с единственным мальчишкой.

– Мина, лови, – Богдан ловко поддевает желто-синий мяч ярко-белым кедом и отправляет в сторону дочери.

Моя шестилетняя попрыгушка тут же бросается навстречу, на бегу приподнимая длинную юбку. Но мяч оказывается проворнее, проскакивает буквально в полуметре от нее и, не останавливаясь, скачками движется в сторону парковки.

Дочка за ним.

Дальше все происходит как в замедленной съемке.

Вот мяч, зависнув на долю секунды на пригорке, начинает скатываться вниз. Амина не отстает. Летит за ним в двух шагах.

Одновременно с этим черный тонированный седан минует гостеприимно распахнутые ворота и выворачивает на единственное свободное парковочное место.

До встречи не более четырех метров.

Мяч, ударяясь, устремляется четко наперерез машине, которая и не думает останавливаться. Амина, сосредоточившись на преследовании, несется, не глядя по сторонам.

В какой-то момент меня оглушает паника. Тело деревенеет. Живут только глаза, которые, словно сумасшедшие, перебегают от моей девочки к черному монстру и обратно.

Разворачивающееся зрелище кажется кошмаром, поставленным на замедленное воспроизведение. Еще секунда, две, и катастрофа станет неминуема.

Нельзя этого допустить.

Преодолеваю внутреннее оцепенение. Раскрываю рот, чтобы позвать малышку, остановить ее. Предотвратить трагедию.

И тут же передумываю.

Отвлеку и сделаю этим еще хуже. Не обращая внимание на высокие каблуки, срываюсь вслед за дочерью.

В глазах темнеет, я с дрожью представляю, как опаздываю на доли секунды, и самое ужасное успевает случиться.

Господи, помоги!

– Мамочка, ты чего такая бледная? – Амина прикладывает левую ладошку к моей щеке и внимательно заглядывает в глаза.

Моргаю раз, второй.

Делаю глубокий вздох, словно выныриваю из-под толщи воды, которая до этой секунды уверенно меня душила.

Шум в голове постепенно начинает стихать, зрение проясняется.

Стряхиваю наваждение и осознаю, что держу свою кровиночку на руках, крепко прижимая к груди.

Она жива. Цела. И, главное, здорова.

Всё в порядке.

Слава тебе, Боже!

Трагедии не произошло.

– Все хорошо, моя милая.

Успокаиваю ее и заодно себя и только тогда замечаю стоящего напротив нас мужчину.

Солнцезащитные зеркальные очки отлично скрывают верхнюю часть лица. Но для меня этот атрибут не является помехой. Я хорошо знаю глаза, которые за ними прячутся.

Темно-карие.

Правда, иногда они меняют цвет. Становятся почти черными, холодными и беспощадными, стоит мужчине разозлиться, или, наоборот, напоминают горький топленый шоколад, если их владелец испытывает удовольствие.

Я не видела его шесть лет и семь месяцев, но узнала мгновенно.

Еще бы не узнать того, кто вместо того, чтобы протянуть руки помощи, однажды пнул меня ногой под зад, выгнав не только из своего дома, но и из страны.

– Я видел мяч и девочку, так что не стоило так рьяно бросаться под мою машину, чтобы привлечь внимание, – произносит он почти безэмоционально, а у меня, как и прежде, дрожь пробегает по телу от низкого тембра его голоса. Бархатного, пробирающего до костей. – Здравствуй, Юлия.

Глава 2

ДАВИД

– Чего такой напряженный, брат? – Алекс подходит сзади и хлопает по плечу. – Проблемы в бизнесе?

– Нет, брат, в личной жизни, – засовываю руки в карманы и сжимаю кулаки, поворачиваясь к нему.

Алекс Гроссо – лучший и единственный друг с младых лет, разглядывает меня с широкой улыбкой. И я не сдерживаюсь, улыбаюсь в ответ, а потом обнимаю побратима, которого не видел слишком долго.

А он изменился, делаю вывод, вспоминая всегда серьезного парня, каким тот был семь лет назад, когда я уехал из России.

Надо же, как много всего за это время произошло. Алекс стал закоренелым семьянином, многодетным отцом и, судя по довольной роже, безумно счастливым человеком. Хотя из нас двоих именно он всегда открещивался от такого развития событий.

Карьерист и безжалостный делец, он видел себя только в бизнесе, именно его ставил во главу угла, а женщин менял, не задумываясь, как только они пытались перебраться из категории «однодневка» в статус единственной и незаменимой. Даже моя младшая сестренка Карина обломалась, пусть и временно носила звание его невесты.

Я же, наоборот, всегда хотел встретить особенную для себя девушку и создать с ней большую семью. Детей хотел. До фанатизма.

Однако, вышло, как вышло.

Наши желания осуществились с поразительной неточностью.

Но я рад за Алекса. Всем сердцем. Он мне дорог и близок, несмотря на то, что жизнь раскидала нас в последние годы по разным странам.

Хотя, нет. Не так.

Это я сам принял такое решение.

Отдалился.

Скинул российский бизнес на доверенное лицо, поставил толковых наблюдающих, параллельно послал подальше отца с его грандиозными планами на мою личную жизнь, и перебрался в Италию строить судьбу заново.

И ведь почти вышло.

Даже жениться надумал. По собственному желанию. Потому что по наивности верил: одно вполне можно заменить другим, и это сработает. Затянутся старые душевные раны. Перестанут, наконец, зудеть и нарывать, выворачивая нутро. Сотрутся воспоминания, причиняющие боль от предательства.

Не выгорело.

Самообман не удался. И я даже в какой-то мере обрадовался, что вовремя тормознул, решил не дурить голову себе и не портить жизнь ни в чем неповинной девушке.

Она заслужила гораздо больше. Теплоту, заботу, нежность, любовь. Всё то, что я не смог бы подарить ей в должном количестве.

– А она у тебя есть, личная жизнь-то? – хмыкает Гроссо, возвращая мысли в настоящее.

Вот же засранец!

Как обычно прямолинеен и прет как танк.

За это и ценю друга. Он никогда не молчит, никогда ни перед кем не пасует. Рубит правду-матку в глаза.

Вот только…

– Не поверишь, раньше думал, что нет, – зеркалю едкую ухмылку.

– И что изменилось?

Прищуриваюсь и пристально смотрю в глаза того, кто мне был всегда ближе, чем все родные вместе взятые.

– Скажи, брат, – отвечаю вопросом на вопрос, – есть ли смысл делать тест ДНК?

Киваю в сторону Амины, прелестной малышки, маленькой и хрупкой, как ее мать, смуглой и кареглазой, как я.

Девчушка заливается веселым смехом, накручивая на пальчик вьющийся медовый локон, выбившийся из высокого хвостика на макушке, и ловко улепетывает от Богдана.

– Дав, – Алекс только отрицательно качает головой, мгновенно понимая, о чем речь.

А вот я не понимаю.

Не понимаю, почему он молчал столько лет, когда тут, у него прямо под носом, росла моя дочь.

МОЯ ДОЧЬ! Черт подери!

Мне потребовалось меньше минуты, чтобы понять кто она. И охренеть. Потому что приговор врачей в двух клиниках был единогласным – бесплоден.

– Почему ты мне ничего не сказал? – на эмоциях голос проседает и получается сип.

Я впиваюсь в глаза друга, стараясь уловить хоть намек, что ему стыдно.

А друга ли?

Бьет под дых новая мысль, но я откидываю ее, как самую идиотскую. Если не верить Алексу, кому вообще можно верить в этой никчемной жизни. Нет. Нельзя действовать сгоряча.

Стоит узнать все подробно и понять.

– Я ей обещал, что не стану вмешиваться, – Гроссо не называет имени, но мы оба понимаем, о ком идет речь.

И он не чувствует никакой вины, произнося это.

По лицу вижу.

Смотрит прямо. Уверенно. Ни грамма сомнений.

Заставляю себя выдохнуть и расслабиться. Холодный ум, а не эмоции – вот на что всегда я опирался.

Но сегодня вновь происходит сбой. С Котовой всегда все наперекосяк.

Дьявол!

– Дав, Юля летала к тебе в Турцию рассказать о беременности. Или я ошибаюсь? И она ввела меня в заблуждение? – задает четкие вопросы побратим.

Глава 3

ЮЛЯ

– Эй, милая, у тебя все в порядке? – спрашивает Соня, незаметно подкравшись сзади и обдав ухо горячим дыханием.

Подпрыгиваю, будто меня ужалили, и хватаюсь за сердце.

Нервы ни к черту!

Даже на подругу, что ближе мне, чем все немногочисленные родственники вместе взятые, не считая, естественно, моего сокровища с кудряшками, реагирую неадекватно.

А всё этот Цикал виноват. Вот зачем вернулся в Россию? Жил за границей себе спокойно, нет же. Принесла нелегкая.

Нарисовался, фиг сотрешь.

– Тише-тише, это всего лишь я, – подружка даже руки приподнимает, словно сдается, сама же внимательно сканирует меня взглядом, отлично считывая расшатанное состояние.

– Прости, задумалась, – объясняю пространно, растягивая улыбку пошире.

Не хочу Софию волновать. У нее и так забот хватает. Особенно теперь, с четырьмя детьми, двое из которых груднички.

Мои заморочки для нее совершенно лишние. Поэтому принимаю беззаботный вид и…

– Юльчик, – прищуривается Гроссо, демонстрируя, что не купится на обман, – что случилось? На тебе лица нет. И не пытайся меня провести, за семь лет я тебя хорошо изучила.

– Сонь…

Произношу предупреждающе-просяще и отрицательно качаю головой. Не хочу никаких душещипательных разговоров.

– Не Сонькай мне, – хрупкая блондинка фыркает, совершенно не впечатлившись моей яркой мимикой.

Деловито осматривается по сторонам и спустя пару мгновений кивает самой себе, явно приняв какое-то решение. Ну, понятно, отвертеться не выйдет.

– Так, погоди две минуты, – тычет в мою сторону пальчиком с кротким аккуратным ноготком, – и никуда не вздумай сбегать.

– Да как скажешь, – хмыкаю, закатив глаза, но тут же, заметив приподнятую в вопросе бровь, исправляюсь и киваю. – Жду-жду.

С Гроссо мы сдружились больше семи лет назад. И вышло это на удивление оперативно и крепко. Можно сказать, нашли друг друга в сложные для обеих времена. Она тогда потеряла в автокатастрофе родную сестру-близняшку, а я маму из-за болезни. Рак третьей степени ее не пощадил.

У нас с Соней на тот момент были проблемы с доверием и налаживанием дружественных связей. Дичились обе помимо воли. Сильно.

Правда, недолго.

К концу первой же встречи успели разговориться. К концу второй подписали договор о сотрудничестве, Соня помогала мне разработать и воплотить в жизнь дизайн студии, которую я тогда только купила.

А дальше… постепенно, шаг за шагом, мы с рабочих вопросов ненавязчиво перешли к личным, начали друг перед другом раскрываться, делиться переживаниями, радостями, страхами.

Как итог, стали почти родными.

Почти…

Она – без малого шесть лет как обожаемая крестная моей дочери, я же – будущая крестная ее близнецов.

Единственное, о чем я так и не смогла поведать подруге – кто же отец моего кудрявого чуда. Ага, именно кудрявого. Амина родилась с волосиками. Короткими и темными, довольно забавно напоминавшими спиральки в первый год ее жизни. Со временем же они посветлели до цвета гречишного меда и из крутых колечек превратились в милые завитушки.

– Я видела, что ты общалась с Давидом. Он что-то плохое тебе сказал? Как-то обидел? – засыпает вопросами Соня, стоит нам расположиться у небольшого фонтана, спрятанного в дальней части необъятной территории семейства Гроссо.

Моя подруга, если хочет, действует стремительно. Вот и теперь всё ловко провернула – близнецов оставила на попечении мужа и свекрови, благо те сытые и довольные сладко посапывали в люльках, а сама с деловым видом прихватила в одну руку бутылку шампанского и два хрустальных бокала, в другую цапнула меня и беззаботно под общий галдеж свинтила подальше.

«Соскучилась, – заявила она, подмигнув и удобно расположившись на широком гранитном бортике. – А там и без нас нянек предостаточно. Разберутся. А мы отдохнем».

Вот и вся Соня в этом. Видит, что я не справляюсь и тут же бросается на помощь. За это ее и обожаю. Что удивительно, про меня она говорит то же самое. Мол, мы идентичны в своих поступках.

Не знаю. Может быть. Все это идет от души, поэтому, кажется естественным.

– С чего ты взяла? – возвращаюсь к беседе.

– Ты побледнела, когда вы стояли вместе.

– Ты следила?

– Юль, как только машина Давида въехала в ворота, за ним только что слепой не следил, – выдает подруга и тут же оправдывается. – Но я не специально, просто пыталась понять, почему все дамы так взбудоражились.

– А они взбудоражились? – хмыкаю, приподнимая бровь.

Вдруг удастся сменить тему?

– Как пчелы разжужжались, – отмахивается Соня и возвращается к первоначальному вопросу. – Ну, обидел?

– Нет, – говорю чистую правду. Обидел Цикал меня не сегодня, а много лет назад. Но… мы же не об этом разговаривали, потому поясняю касательно недавнего случая, – просто за Амину испугалась. Она носилась как ураган, не глядя по сторонам.

Глава 4

ЮЛЯ

– Привет, пчёлка! Ты еще дома? Успеваю заскочить в гости на утренний кофе? Или уже на всех парах мчишься в студию творить красоту?

– Привет, Влад, – улыбаюсь, заслышав бодрый голос жениха во вторник утром. – Пока дома, еще полчасика точно. Мой первый клиент подъедет лишь к одиннадцати.

– Отлично, тогда через семь минут увидимся, – летит в трубку, и соединение тут же разрывается.

М-да, Зубков как обычно не тратит время на пустые разговоры. Общается предельно лаконично и четко по делу.

Может, именно поэтому я никак не могу с ним раскрыться и раскрепоститься, снять заслон с чувств? Пустить его в сердце. Довериться и, наконец, попробовать создать семью. Слишком он торопится, за что бы не брался. Словно живет по графику, боясь из него выбиться и прогореть.

Даже наши личные отношения порой смахивают на сделку, которую он стремится поскорее провернуть, как будто она сулит ему некую прибыль.

Только вот какая ему от меня польза?

Бред же!

Фыркаю на пришедшие в голову смешные мысли.

Я – обычная мелкая предпринимательница, когда-то получившая высшее образование по направлению «Экономика и финансы», но так и не нашедшая себя в этой отрасли.

Потому махнула рукой, спрятала диплом в шкаф и прошла несколько различных курсов по парикмахерскому делу, фэшн-стилю и визажу. В общем, всему тому, к чему всегда лежала душа, но осуждала прагматичная часть натуры.

Со временем даже сумела себя неплохо зарекомендовать в выбранной сфере и волей случая наработала клиентскую базу не из самых простых смертных нашего города. Чуть позже, скрепя сердце и перекрестившись, открыла небольшой собственный салон, благодаря которому так быстро сдружилась с Соней.

И до сих пор занимаюсь любимым делом. Пусть не ворочаю миллионами, но на вполне сытую жизнь нам с Аминой хватает.

На этом всё.

Обычная тридцатидвухлетняя симпатичная баба с ребенком, каких тысячи.

Влад же – видный мужчина. Высокий, лощеный, стильный.

Я бы даже сказала смазливый.

Вот почему-то определение «симпатичный» или «красивый» ему откровенно не подходит.

Может, из-за смуглой кожи и светло-серых глаз, создающих странное сочетание, или из-за длинноватых вьющихся смоляных волос, которые он ежедневно укладывает с помощью геля.

Не могу сказать точно.

К тому же состоятелен. Имеет собственный бизнес, занимается поставкой какого-то специального дорогостоящего оборудования для ночных клубов. И, если судить по брендовым аксессуарам и недавно приобретенной навороченной иномарке, финансовых проблем явно не испытывает.

Собственная квартира в городе тоже есть.

Живет один.

О последнем, правда, знаю только со слов самого Влада, так как за пару месяцев общения еще ни разу в гостях у него не побывала.

Не то чтобы жених не приглашал, скорее удивительным образом складывались обстоятельства: дела оказывались либо у него, либо у меня. И чаще мы где-нибудь просто гуляли, практически всегда втроем с Аминой, после ужинали в кафе или у нас с дочкой дома и… расставались до нового «свидания».

На ночь мужчина у меня не оставался. Я не спешила предлагать, считая этот шаг слишком важным.

Приглядывалась.

Да и если задуматься, Влад сам никогда не настаивал, не форсировал события, не засиживался допоздна, не растягивал разговоры до полуночи, дожидаясь, что Амина уснет и не сможет помешать взрослым, а прощался и убегал раньше, чем я начну задумываться о чем-то более серьезном.

Понятное дело, почему Соня в воскресенье завела разговор о Владе.

Она переживала.

Мы с Зубковым не горели, находясь вместе. Между нами не проскакивали искры при касании друг к другу, не вспыхивала страсть, стоило пересечься взглядам, не тянуло отключить мозг и броситься в омут с головой. Тело меня не предавало, а жило своей обычной повседневной жизнью.

Конечно же мы не держались за руки, как пионеры. Были и поцелуи, были и объятия.

Ни раз.

Приятные. Согревающие, но не разжигающие огонь в крови, не будоражащие воображение, не заставляющие мечтательно закатывать глаза, представляя совместную жизнь через двадцать лет в кругу детей и внуков.

И это меня до странного радовало. Потому что повтора урагана чувств, того, который кружил голову, когда мы были вместе с Цикалом, я боялась, как огня.

Вот уж когда тело и разум не дружили. Точнее, очень даже дружили… против всего рационального. И концентрировались лишь на объекте страсти. На мужчине, кроме которого других никого не замечала. Любила одного-единственного до умопомрачения.

Он был моим центром вселенной. Моим всем. За ним я следовала с закрытыми глазами, ему доверяла, его боготворила, уважала и ценила. И несмотря на то, как ужасно мы расстались, ни секунды не жалею о том, что он был в моей жизни.

А Амина является ничем иным, как плодом нашей любви… даже если Цикал решит думать по-другому.

Глава 5

ЮЛЯ

На работу приезжаю без опозданий. Паркуюсь на привычном месте в торце небольшого ТЦ, где выкупила помещение под салон, подхватываю сумку-портфель и, цокая каблучками, устремлюсь ко входу.

Летняя жара аккуратно обволакивает тело, но я к ней настолько привыкла, что совершенно не замечаю. К тому же набежавший морской бриз отлично освежает, развевая свободно струящиеся по плечам волосы, и играючи подкидывает вверх широкий подол белоснежного легкого платья-сарафана.

Шалун.

Поправляю солнцезащитные очки и улыбаюсь. Просто потому, что мне хорошо.

Я обожаю лето, именно такую погоду и город, в котором родилась и выросла. Сколько себя помню, в голове ни разу не возникало мысли, чтобы его покинуть и переехать куда-то еще.

Поздоровавшись с помощницами, которые с девяти утра втянулись в рабочий процесс, устраиваюсь за небольшим компьютерным столиком и включаю ноутбук. До прихода клиентки, пожелавшей, чтобы ею занималась именно я, хотя мои девочки – все без исключения зачетные мастера, есть еще немного времени.

Привычные действия не напрягают, оперативно успеваю просмотреть пришедшие от поставщиков счета, оплатить их и попутно внести информацию в программу отчетности.

Вот уж чему меня научила вышка, так это не раскидываться знаниями и заработанными средствами. Потому свою бухгалтерию веду сама, благо все это теперь довольно легко и доступно. Огромное спасибо веку глобальной компьютеризации и информационным технологиям.

Работа с цифрами плавно сменяется творческим процессом, и я с головой погружаюсь в создание шикарного образа роковой красотки в стиле ретро, о котором меня попросила клиентка. Оказывается, жених пригласил ее сегодня в лучший ресторан города, где намеревается сделать предложение.

Вот и она тоже решила его удивить.

Улыбаюсь, когда слегка волнующаяся из-за предстоящего события женщина наконец замечает себя в зеркале. А также работу моих рук.

Преображение явно удалось. Клиентка замирает, прикрыв рот ладошкой, и часто моргает, чтобы не испортить макияж неожиданными слезами. Ей понравился результат, чему я очень рада. Хотя по-другому и быть не могло – женщина сама по себе очень красива, мне лишь посчастливилось подчеркнуть ее достоинства.

– Вы волшебница, – оживает она спустя долгие минуты молчания.

А я лишь весело киваю. Отчего-то многие меня так называют.

В три часа делаю перерыв. Варю себе чашечку кофе в установленной на маленьком кухонном островке кофемашине, ее я приобрела сюда раньше, чем все остальное оборудование, и вновь возвращаюсь к ноутбуку.

Чтобы держать «Приму» на пике популярности и выдерживать высочайший уровень сервиса, я непрестанно мониторю и отслеживаю все новые веяния в мире красоты и ухода за лицом и телом.

Вот и сегодня одна из клиенток обмолвилась, что ее подруге в Москве сделали какую-то «супер-обалденную» комплексную маску «Зеленый спа-микс», после которой та буквально на глазах помолодела на десяток лет. И она тоже о такой мечтает.

– Я очень и очень расстроюсь, Юлечка, если такое чудо в ближайшем будущем не появится у вас. Вы же лучшие в городе, иначе я бы не пришла, – заявляет она с апломбом.

Что ж, расстраивать клиенту, а особенно постоянную и не жалеющую на себя средств, не в моих интересах. Успокаиваю ее обещанием сделать все для удовлетворения ее потребностей и сажусь за изучение вопроса.

Только и успеваю, что открыть несколько вкладок и наметить полезные статьи, как меня привлекает странная тишина, установившаяся в салоне. Это настолько же неестественно, как гром среди ясного неба.

Обычно помимо легкой ненавязчивой музыки, что звучит из нескольких колонок, расположенных по залу, непременно кто-нибудь разговаривает, часто раздается звонкий щебет, иногда смех, какие-то возгласы или эмоциональные реплики.

Общительные клиентки любят делиться наболевшим, чем-то значимым или волнующим, да и мои девочки не устают шутить, рассказывать курьезные случаи из личного опыта или последние сплетни.

Но чтобы настала тишина, Боже упаси.

Заинтересовавшись, выбираюсь из своего закутка и выхожу в общий зал.

На первый взгляд, всё, как всегда. Только вот и работницы, и клиентки заняты не привычными делами, а сосредоточенно наблюдают за чем-то происходящим на улице через стеклянные стены салона.

А, нет. Не за чем-то.

А за кем-то.

Прямо напротив моей «Примы» параллельно друг другу остановились три черных блестящих гелика. И из обеих крайних машин высыпали мужчины. Те, про которых обычно говорят: косая сажень в плечах, и кто даже в сорокоградусную жару умеет носить белые рубашки и черные классические костюмы с такой легкостью и непринужденностью, будто в их тела вмонтированы переносные кондёры.

– Вау, вот это няшки, – сглатывает Альбина, хлопнув накрашенными километровыми ресничками, забыв, что до этой минуты собиралась работать ножницами.

Те так и зависли в опасной близости над головой клиентки. Но девушка этого совершенно не замечает.

– Беру оптом двух крайних слева, – вторит ей посетительница с пышными формами, которой Марина начала делать розовое омбре.

Глава 6

ЮЛЯ

– Зачем мы здесь? – уточняю, повернувшись к Цикалу, когда машина паркуется возле дверей ювелирного салона.

Молодой охранник, тот что сидел на переднем пассажирском сидении, выходит на улицу и распахивает дверь с моей стороны, предлагая руку. Но я не двигаюсь с места, ожидая ответа от Давида.

За время поездки мы не перекинулись с ним ни словом. Он молчал, лишь время от времени прожигал меня нечитаемым взглядом.

Не видела, но чувствовала. Так с первого дня знакомства повелось. Стоило ему обратить на меня внимание, как по коже словно кисточкой кто-то проводил. А самообладание летело коту под хвост.

Так, ладно, не об этом сейчас.

А о тишине в поездке.

Раз Давид молчал, хотя был инициатором встречи, то уж я и подавно не издавала ни звука. Только бездумно пятилась в окно, ничего в нем не замечая, и усердно старалась привести мысли в порядок.

А они, настырные, все бушевали и бушевали.

Вот вроде бы и в курсе уже была, что Давид вернулся и скорее всего захочет встретиться, чтобы поговорить об Амине. Весь вечер воскресенья и понедельник занималась самовнушением, чтобы панику отринуть подальше и вести себя, как взрослая, уверенная в себе женщина, как мать, в конце концов.

А по итогу – всё без толку!

Мямля и трусиха. Стоило его увидеть, и вновь полный раздрай в душе. И никакие техники, никакие аутотренинги не помогают установить штиль.

Бес-по-лез-но.

Встречаюсь глазами с Цикалом и заставляю себя не опустить ресниц.

Мне действительно интересно, что он задумал.

– Мы же с тобой крестные, как никак, – произносит он неторопливо, скользя по моему лицу серьезным взглядом. – А значит, должны сделать близнецам Гроссо подарок.

Вот те на!

Настолько обыденный разговор из уст Давида кажется чем-то нереальным.

Моргаю раз. Другой.

Сглатываю.

– Но-о, я уже подготовилась, – выдаю в итоге и озадаченно пожимаю плечами.

Такого направления беседы точно не ожидала.

Даже напряжение само по себе рассеивается. Плечи расслабляются, и очень хочется весело хмыкнуть.

М-да, нервы-нервы.

– Как именно? – уточняет он, приподнимая бровь.

Неужели действительно интересно?

Ладно. Всё равно же сам скоро увидит.

– Купила крестильные полотенца в церковь, платье для Любы и костюм для Ильи. И каждому по серебряной ложечке.

Перечисляю, не торопясь.

– Молодец, – звучит уж совсем удивительное. Особенно оттого, что в голове не чувствуется привычной жесткости или пренебрежения. Наоборот, присутствует какая-то давно забытая мягкость, что ли. И следом, – поможешь тогда мне выбрать для малышей крестики?

– Я?

– Ага.

– Но…

– Пожалуйста, Юль. Я уверен в твоем безупречном вкусе.

Это точно он сказал?

Может, глюк?

– Э-э-ээ, ладно.

Сдаюсь и позволяю охраннику помочь мне выбраться из высокой машины.

Огибаем с Давидом бронетанк с обеих сторон одновременно, но у входа меня пропускают вперед и даже дверь придерживают.

Мило, чего уж там.

И необычно. Отвыкла я от мужского внимания.

– Добрый день! – улыбчивые продавцы вытягиваются по струнке, стоит нам войти в помещение. Очень светлое из-за сотен огней, просторное, благодаря множеству зеркал, и прохладное, спасибо отличным кондиционерам.

– Давид Дамирович, мы Вас ждали. Меня зовут Милена. Я – старший консультант, – делает шаг вперед высокая фигуристая девушка. О том, что она занимает более высокую должность догадаться несложно. Об этом кричат и шикарный внешний вид, и гордо вздернутый вверх подбородок, и легкая надменность при взгляде на остальных работниц. – Проходите, пожалуйста, в кабинет. Сейчас подам чай, кофе. Может быть, желаете шампанского?

Ого! Вот это сервис.

Хмыкаю и стреляю глазами сначала на стройную блондинку, всеми фибрами души излучающую желание угодить Давиду Дамировичу… любым приятным ему способом, потом на Цикала, спокойно осматривающего… помещение.

И только его.

– Кофе будет в самый раз, – летит его прохладное распоряжение.

Да ладно!

Ему вообще пофиг, что девушка тут готова пластом расстелиться вместо красной ковровой дорожки и как золотая рыбка выполнить три любые желания?

Чувствую себя зрителем, наблюдающим за интерактивным представлением. Аж дух захватывает.

А ему точно пофиг.

– Пойдем, Юль, – Давид игнорирует все вербальные посылы красотки и слегка приобнимает меня за талию, показывая направление, куда нас пригласили, точнее его.

Глава 7

ЮЛЯ

– Мамочка, а мы пойдем сегодня в парк на площадку? – обогнав меня чуть вперед, но так и не выпуская ладонь из руки, уточняет Амина.

– А ты хочешь? – интересуюсь ее мнением.

Сколько себя помню, подруги у меня были всегда. И в детском саду, и в школе, и в университете. Обладая мягким и покладистым характером, я легко сходилась с людьми. Но при всем при этом доверительные отношения имела только с мамой.

Именно она была моим самым близким человеком. К ней я приходила со своими тайнами, переживаниями и страхами. С ней делилась чаяниями и мечтами, к ее мнению прислушивалась. Знала, мамочка не предаст, встанет на мою сторону. И всегда будет желать для меня только самого лучшего.

Потеряв ее, я потеряла не просто близкого, дорогого и любимого человека, я потеряла поддержку, опору, часть себя. И все равно я безмерно счастлива, что она у меня была именно такой – доброй, открытой, сердечной и любящей.

Для своей Амины я стараюсь быть точно такой же. Не стремлюсь занижать ее умственные способности, давить авторитетом, указывать на маленький возраст или недостаток знаний, когда мы не сходимся в каком-то вопросе.

С ранних лет пытаюсь стоить с ней диалог, интересуюсь ее мнением, иногда прошу совета или помощи, желая развивать ее инициативность, не отказываюсь объяснять причину, если на что-то ставлю запрет и в чем-то отказываю.

Я надеюсь, что, повзрослев, дочка не отдалится от меня, а останется такой же открытой, доброй и веселой девочкой.

– Очень хочу, – от возбуждения Амина начинает подпрыгивать словно мячик.

Два высоких хвостика, заколотых на макушке ярко-желтыми резиночками, одновременно с ней приходят в движение и раскачиваются. Не сдержавшись, наклоняюсь и звонко чмокаю дочурку в нос.

Моя любимая егоза-попрыгушка.

Весь день в саду скакала, а так и не устала.

– Тогда идем в парк, – соглашаюсь с улыбкой.

Почему нет?

Погода шикарная. Дневная жара спала, духоты нет, а теплый воздух пропитан нежно-сладким ароматом жасмина, который я обожаю.

Мы еще не прибыли, а я заранее предвкушаю, с каким удовольствием отдохну на скамейке, вытянув ноги и спрятавшись под широкими кронами широколиственных великанов, пока Амина будет сбрасывать избыток энергии, забавляясь с друзьями-приятелями.

Друзьями-приятелями…

То, что они на детской площадке найдутся – даже не вопрос. Не будет старых – моя шустрая малышка в пару секунд новых заведет. Очень общительная девочка и смелая. Если хочет познакомиться с кем-то, не задумывается и не стесняется, сразу идет и делает.

Вот в этом она точно не в меня. Я всегда была тихой и робкой. Чуралась посторонних и старалась не привлекать лишнее внимание. Мне было комфортно и с мамой вдвоем.

– Ой, Варя на горке катается, – приходит в дикий восторг Амина, выбравшись из машины первой и скоренько разглядев гуляющих ребятишек. – Мамочка, можно я к ней побегу?

– Беги, – разрешаю, закрывая водительскую дверь, – только не по газону. Обойди по тропинке.

– Ага-ага, – вновь подпрыгивают два хвостика, когда светловолосая головка усердно кивает. – Я всегда по дорожке хожу.

– Точнее летаешь, как метеор, – комментирую в спину уже убегающей дочери.

Отслеживаю, как она добирается до подружки и забирается к ней по лестнице в башню, и только после этого достаю с пассажирского сидения свою сумку и бутылку воды. Поставив машину на сигнализацию, присматриваю себе свободное местечко среди тут и там разбросанных лавочек и неторопливо направляюсь к приглянувшемуся.

Как минимум два часа свободного времени мне обеспечены. А если еще и мороженое прикупить…

Да, это просто фантастика!

Так и происходит.

– Мамочка, можно попить? – Амина подбегает лишь однажды и то на минутку, чтобы утолить жажду, и вновь уносится к ребятам.

Визг, смех, топот ножек – ничего не напрягает, когда твой ребенок счастлив. В какой-то момент ощущаю, что так и наблюдаю за детишками, растягивая улыбку. Столько позитива от них улавливаю, что и сама испытываю радость.

– У вас очень хорошая девочка. Моя Варвара каждый день рвется сюда, надеясь с ней встретиться и погулять, – молодая симпатичная брюнетка останавливается рядом, приветливо улыбаясь. – Здравствуйте.

– Добрый вечер, – киваю в ответ.

– Меня Марина зовут.

– Юля.

– Приятно познакомиться, – мама Вари переступает с ноги на ногу, но потом решается и садится рядом на свободное место. – Юля, я хочу Вас попросить… У дочери в воскресенье день рождения. Семь лет. Приходите, пожалуйста, в «Сказку» к трем на празднование. Варвара очень обрадуется. У нее совсем мало друзей, а с Вашей девочкой она очень сильно сблизилась.

– Спасибо за приглашение, Марина. Уверена, Амина будет не против, – улыбаюсь немного волнующейся брюнетке.

Кажется, не только дочка, но и мама не слишком коммуникабельны. Прямо как и я в молодости.

Глава 8

ЮЛЯ

Время со среды до пятницы пролетает незаметно и вполне обыденно. Днем Амина с радостью посещает детский сад, я нахожусь в салоне, а вечерами гуляем.

Лишь в четверг по работе выезжаю к заказчице на дом, чтобы подготовить ее к особому мероприятию – собственной свадьбе.

И именно тогда узнаю то, на что не обратила бы внимания, если бы не неприятный инцидент.

До дома невесты я добираюсь медленно, поскольку попадаю в пробку, но в назначенный срок укладываюсь. Накануне просчитав такое развитие событий, выезжаю пораньше. И эти сорок минут очень пригождаются.

За четыре часа, заявленные на оказание услуг, успеваю выполнить все, что от меня требуется. По итогу невеста остается довольной и счастливой, во всю позируя фотографу и делая миллионы селфи, мама невесты умиленно вытирает глаза платочком и любуется обожаемым чадом, а жених восторженно пыхтит, поскольку не может отвести влюбленного взора от своей ненаглядной.

Шучу ли?

Да нисколько.

Но естественно признаю, что великолепный результат – не столько моя заслуга, сколько отличная генетика. Что мама, что папа знойной брюнетки Марианны – оба красивы. Потому и невеста прекрасна и свежа, как майская роза.

Закончив работу, тепло прощаюсь с заказчицей. Вновь сажусь в машину, чтобы вернуться в «Приму», но до салона не доезжаю.

На, казалось бы, совершенно пустом участке шоссе передо мной внезапно выныривает грязно-серая бэха, обгоняет, а затем резко виляет в бок и останавливается.

Нажимаю на тормоз, чтобы избежать столкновения. И на секунду зажмуриваюсь, поскольку жду неминуемого «бах!»

Происходит он на самом деле, или мое разыгравшееся воображение рисует то, чего всё же не случилось – сказать сложно.

Теряюсь.

А выскочившие из подрезавшей меня машины двое молодых парней с перекошенными недовольством лицами еще больше нагнетают страха и паники.

– Эй, тетка, ты чего творишь? Слепая что ли? Или права купила? – кричит тот, что вылез с переднего пассажирского сидения.

– Да ты мне машину поцарапала, коза! – возмущенно палит второй, подбегая к заднему крылу своей тачки и что-то там разглядывая.

Не церемонясь, он с размаху хлопает ладонью по капоту моей.

От резкого звука вздрагиваю и еще сильнее вцепляюсь в руль, который, так и не выпустила из рук. Выходить уже не спешу.

Молодые люди меня сильно пугают.

Агрессия из них так и прет. А я ни разу не крутая тетка, которая и коня на скаку… и с двумя наглецами правильные разговоры сможет разговаривать.

– А-ну, выходи. Разбираться будем. Только учти, ты круто попала, дамочка. Сейчас своим ментам позвоню, они на тебя еще и штрафаков навесят. Хрен целый год за руль сядешь, – стращает водитель.

– Не, Владон, ты только глянь какую царапину она тебе прочертила, – подливает масла в огонь злобы его приятель. – Сколько теперь бабла придется отвалить в мастерской, чтобы машине вернуть прежний облик? Охренеть!

Господи, да что он в это грязи разглядел?

Ворчу я мысленно, изучая мечту любителей писать всем известные фразы «Помой меня!» или «Танки грязи не боятся!».

– Может даже крыло полностью менять придется. А это же плюсом покраска… – не замолкает болтливый пассажир.

– Так мы спеца по автоэмалям сейчас подтянем, пусть озвучит, на сколько тут накапало, – бесится хозяин «грязнули», злобно посматривая в мою сторону. – Ну? Чего расселась? Выходи, я сказал!

– Давай-давай! Ментов вызывать будем, – добавляет второй, вертя в руках телефон. – Черт! Мы же тут часов пять, как минимум, проторчим. Я на поезд опоздаю.

Все еще пребывая в шоке, реагирую лишь на последнюю фразу.

Пять часов мне никак нельзя здесь находиться. У меня Амина в садике, а он только до семи работает.

Смотрю на приборную панель, где зеленым светятся часы, показывая 15:50, и, глубоко вздохнув, понимаю, что тянуть время – не вариант.

Отщелкиваю замки и распахиваю дверь, чтобы выйти и самой оценить ущерб. Только меня больше моя ласточка волнует, нежели чужая немытая бэха.

Вот же ты, Котова, экономщица фигова! Давно надо было купить видеорегистратор, сейчас бы легко доказала, что эти парни больше виноваты, чем ты. Эх!

Ворчу на себя, подходя к капоту и осматривая машины.

Странно, но они не соприкасаются. Расстояние между ними сантиметров десять.

Но, может, от удара разъехались?

Делаю мысленное предположение, изучая все детали.

Но моя четырехколесная подруга выглядит также идеально, какой и была утром. А вот на чужой машине, верно, есть черкотина. Вот только она в стороне и никак не могла быть получена в нашем случае.

Оборачиваюсь, чтобы указать на очевидное, и, честно говоря, обалдеваю.

Оба крикуна из бэхи стоят с заломленными за спину руками, уткнувшись носами в багажник моей машины, и тихонько подвывают. А молодые плечистые мужчины в черных костюмах их легко удерживают.

Глава 9

ЮЛЯ

Раздавшийся на мобильном рингтон, установленный на неизвестные номера, вырывает из оков прошлого и заставляет встрепенуться. Спрыгиваю с подоконника и подхватываю телефон, лежащий на столе, где оставила его еще во время ужина, после разговора с Соней.

С подругой мы общаемся очень часто. Практически каждый день. Бывает, конечно, и реже, особенно теперь, когда она сильно устает из-за забот с близнецами. Но всё же стараемся не пропадать из поля зрения друг друга. Потому средство связи всегда держу под рукой.

Обычно неизвестные номера я игнорирую и просто скидываю в блок, чтобы не надоедали. Особенно теперь при повторных автодозвонах. И именно в такие моменты напоминаю себе, что следует поставить блокировку на спам-вызовы.

На этом моменте обычно и зависаю. Откладываю дело на потом, прикрываясь любимой фразой: руки не доходят.

Но сейчас, в половине одиннадцатого вечера, мне звонит не какой-то очередной безумно вежливый рекламщик, а тот, о ком только недавно думала.

Я запомнила последние цифры номера Цикала.

Не специально. Просто они броские: 6699.

– Слушаю, – произношу негромко, вновь забираясь на любимый подоконник и прислоняясь спиной к торцу.

На несколько секунд задерживаю дыхание, прикрываю глаза и выдыхаю медленно-медленно, чтобы абонент на том конце не услышал, как сбилось мое дыхание.

– Здравствуй, Юля.

Всего одна фраза, два слова, а у меня дрожь пробегает по телу от низкого тембра его голоса. Бархатного, пробирающего до костей.

Интересно, это пройдет со временем? Я адаптируюсь?

Или буду так реагировать на него всю жизнь?

Чуть дрожащей рукой провожу по волосам, поправляю выбившийся из небрежного, заколотого резинкой «хвоста» локон, словно даже так, на расстоянии хочу выглядеть перед этим мужчиной идеально.

Котова, угомонись! Ты дома. Одна. И Он тебя не видит.

Одергиваю странный порыв и сжимаю ладонь в кулак.

Дать себе пинок проще, чем следовать ему.

Рука перестает дрожать, но зато увлажняется.

Чертыхаюсь про себя и вытираю ее о бриджи чуть выше колена.

– Здравствуй, Давид, – стараюсь произнести приветствие так же ровно и спокойно, как это сделал он.

Светить тем, что его звонок меня взбудоражил… это слишком… слишком.

– Как у вас дела?

Совершенно обычный вопрос, который задают больше девяноста процентов населения нашей страны при встрече чуть ли не ежедневно. И в большинстве случаев получают одинаковый ответ: «Всё хорошо».

И неважно, правда это или ложь.

Так ли это на самом деле. Или ответчик решил банально съехать с темы.

Тут скорее проверяется степень близости между людьми: доверишься ли ты тому, кто задал вопрос? Откроешь ли душу? Пожалуешься на то, что не все так легко, как показывает твоя широкая улыбка?

Так легко и сложно одновременно.

А ты, Давид, чего от меня ждешь?

Спрашиваю мысленно и отвечаю за него: естественно не банальности.

Для этого ему не обязательно звонить мне. Уверена, женщин в жизни Цикала предостаточно.

Кстати, я даже не знаю, может, он давно и счастливо женат? И у него есть дети? Сыновья или дочери, а может, те и другие.

Специально я личной жизнью этого человека ни разу за семь лет не интересовалась, но и случайно в СМИ информации не видела. Хотя, зная одного похожего мультимиллионера, это я про Алекса Гроссо, прекрасно понимаю, что при желании вбросы фактов личной жизни можно грамотно контролировать и при необходимости вовремя подчищать.

Шесть с половиной лет назад, уже после того, как семейство Цикал знатно потопталось по моей гордости и чести, а Давид дал мне отставку, забрав все свои обещания, я получила сообщение со скрытого номера с единственной фразой: «Знай свое место, нищебродка» и снимком из какой-то турецкой газеты, где Дамир Цикал, широко улыбаясь, пожимал руку мужчине, очень похожему на него по важности и напыщенности.

Я не поленилась, перевела заголовок. Суть сводилась к тому, что два знатных семейства решили объединить свой бизнес самым надежным способом – заключением союза между детьми: Давидом Цикал и Мирой Дамла.

Это стало последней каплей в копилку моего терпения. Или, скорее, заключительным аккордом, разбившим «розовые очки», когда я, наконец, приняла факт того, что наши с Давидом дорожки окончательно разошлись.

С того момента в моей голове больше ни разу не возникали мысли, начинающиеся на: «А что, если бы он вернулся…», «А вдруг он не виноват…», «Может, я поспешила и стоило еще раз…».

Нет.

Вот больше нет. И всё.

И даже когда Цикал спустя месяц приехал ко мне в роддом, где лежала на сохранении с угрозой выкидыша, я не дрогнула и открыто заявила ему в глаза, что сделала аборт.

Мне было все равно на то, что он хотел что-то обсудить. Мне было не жаль его обманывать. Я приняла решение двигаться вперед.

Глава 10

ДАВИД

Что меня толкает ехать поздним вечером в ничем непримечательный двор обычной панельной многоэтажки и торчать в нем, как какому-то долбанному сталкеру, вместо того, чтобы после изнурительной рабочей недели, шумных разборок с отцом и двухчасового перелета из Стамбула просто завалиться дома на диван и отдохнуть, как белом человеку?

Ответ прост до банальности.

Именно те, кто живут в этой хреновой многоэтажке, под окнами которой я припарковался фиг знает сколько времени назад.

Моя дочь и ее мать.

Два сокровища, которые я тупо просрал семь лет назад.

Странное дело, но именно здесь, где я имею возможность вот таким банальным способом быть к ним ближе, глупо пялясь в темные окна двухкомнатной маленькой квартирки, мне становится спокойнее и комфортнее, чем где-либо еще.

А ведь всего неделю назад я даже не подозревал, что моя жизнь сделает такой крутой вираж, перетасует колоду приоритетов и выведет на первый план ту, кого давно считал обманщицей и наглой лгуньей.

Юлия Котова – обычная, ничем не примечательная по началу девушка, каких на каждом шагу пруд пруди. Одна из многих, кто работал на нашу семью, обеспечивая потребности. По сути – наемный персонал, который со временем совершенно перестаешь замечать.

Она помогала моей сестре, преображала ее из обычной красотки в супер-красотку. Хотя, как по мне, Карина в любом образе всегда оставалась очаровательна. Но спорить с женщиной, тем более младшей любимой сестренкой, вот уж ни за что.

Всегда ее баловал, потакал любым капризам, даже забрал от отца из Турции, где ее во всем ограничивали. Только бы она всегда радовалась и сияла, как звездочка, а не грустила и печалилась.

Пусть у нас с Кариной были разные матери – я на это не обращал внимания. Любил безоговорочно, сглаживал неприятные инциденты, в которые она иногда влипала, а некоторую ее резкость и высокомерие списывал на влияние Дамира Цикала.

И когда сестренка решила приблизить к себе Котову, вначале отнесся ровно. Дружат. И пусть дружат. Мало ли с кем сестре общаться приятнее.

Все изменилось, стоило нам с Юлей столкнуться в несколько экстремальной для нее ситуации. И мне очень не понравилось то, что я увидел: плачущую девчонку практически раздел и надел на себя один из гостей сестры прямо на кухне.

Правда, зло я тогда сорвал не на Стасе Хромове, золотом мальчике из тусовки Карины, а на самой Котовой. Хотя на следующий день, досталось уже герою-мажору. Я дождался, чтобы он проспался, и с особым удовольствием пересчитал ему ребра.

Малышка же при близком общении оказалась не промах. С огоньком. Дерзкой и ершистой, пусть и боялась до заикания, но не шла на попятный.

И вот так, слово за слово, всё закрутилось.

Думал ли я, что это может вылиться во что-то серьезное?

Нет. Не в первые несколько дней точно.

А потом, как затянуло.

Котова оказалась коробочкой с сюрпризом. Внешне милая, она не переставала притягивать меня свежестью и естественностью, но сильнее всего искренними эмоциями. Я как зависимый, с удовольствием впитывал ее свет, позитив, радость при встрече со мной, яркий блеск голубых глаз, прерывающееся дыхание, легкий, манящий румянец, взгляд влюбленный, открытый и чистый.

На меня никто и никогда не смотрел, как на восьмое чудо света, как на единственного мужчину, которому готова вручить всю себя без остатка, доверить жизнь, сердце, любовь, идти за ним, не глядя по сторонам, не ради материальной выгоды, а потому что он – это он.

Особенный для нее.

От этого моя зачерствевшая в жестоком мире бизнеса душа отогревалась, ширилась и чуть ли не пела. Я впервые без зазрения совести отодвинул дела на второй план и сосредоточился на удивительной девушке, без усилий завладевшей всеми моими мыслями.

Той, кого легко смог представить своей женой.

Той, с кем собирался растить детей, создавать совместными усилиями домашний уют, и кого мысленно клялся любить и уважать даже спустя годы.

Той, кому с трепетом в сердце выбирал обручальное кольцо и надел на безымянный пальчик.

Той, кому спустя месяц приказал это кольцо снять и выкинуть, а меня забыть и не преследовать.

Той, кого обозвал обманщицей, коварно вздумавшей навязать мне чужого ребенка, как своего.

Той, кого, как думал позже, удачно вырвал из сердца.

Думал…

Именно думал…

Но не сделал, как оказалось.

Стоило вновь ее увидеть, осознал – не смог. Спрятал где-то глубоко-глубоко, в самых дальних недрах сердца, но не вырвал.

Той, перед кем безмерно виноват уже семь лет, потому что усомнился, потому что не разобрался, потому что отвернулся, потому что выбрал не ее.

Семь долбанных лет… упущенного счастья, несозданной семьи, выросшей без отца дочери, преданной любимой женщины.

А она выстояла, не сломалась и сберегла лучшую частичку меня.

Мою дочь.

Глава 11

ДАВИД

– Я сегодня вернулся из Турции, – произношу ровно, гася шквал эмоций, разъедающий душу, стоит вспомнить разговор на повышенных тонах с отцом. Делаю глубокий вздох и заканчиваю. – Теперь я выяснил всю правду.

Тишина в ответ настораживает. Заставляет вынырнуть из собственных заморочек и сосредоточиться на женщине, которая в сложившихся обстоятельствах пострадала больше всех.

Мне не нравится, что я ее не слышу.

Это дезориентирует и напрягает.

Открываю рот, намереваясь позвать Котову по имени, но она опережает.

– Не надо мне объяснять, Давид, – тихая просьба. Пауза, во время которой, как я вижу сквозь окно, Юля запрокидывает голову и прикрывает глаза ладонью, словно стирает пелену тяжелого прошлого. И продолжение. – Всё в прошлом.

Не согласен.

Вот не согласен и всё тут.

Не переубедит и не заставит свернуть.

– Надо, – произношу жестко.

Стараюсь и в ее голову вложить свою уверенность.

Потому что по опыту знаю: забыть не выйдет, а вот отпустить ситуацию – реально, но прежде следует разобраться в ней от и до.

Только разложив по полочкам весь тот винегрет из лжи и наговоров, появится возможность двигаться дальше. Может быть, даже вместе.

Да, это моя призрачная мечта с недавних пор. Стать частью маленькой семьи. Не просто воскресным отцом, а любимым папой и, может быть, любимым мужем.

Почему нет?

Я ведь тоже человек. И подвержен слабостям. А две девчонки, живущие в высотке, перед которой я сижу в машине, с недавних пор ею и являются. Моей слабостью.

Конечно же, это все призрачно, потому что свою вину за прошлое я признаю и не снимаю. Но и причину поступков объяснить должен.

– Надо, – повторяю вновь жестко. – Тебе надо. И мне надо. Я виноват, Юля. За свой неправильный выбор. За веру в родных. За то, что ошибся и не понял тогда главного: моя семья была не той, где я остался, а той, что прогнал.

– Давид, – женский голос полон мольбы.

Понимаю, что ей больно и не хочется ворошить прошлое, но, как привык, не оставляю выбора, лишь его призрачные очертания.

– Мы можем отложить этот разговор сейчас, – делаю громкую паузу и предлагаю сомнительную альтернативу, – Но тогда продолжим его при личной встрече. И он обязательно состоится. В ближайшее время.

– Опять решаешь за нас обоих? – произносит вроде бы ровно, но я слишком хорошо ее знаю, чтобы уловить недовольные нотки.

– Не опять, а снова, – стараюсь разрядить обстановку.

– Я тебя выслушаю, – сдается.

Сквозь окно вижу, как Юля спрыгивает с подоконника и куда отходит. Легкий шорох, громкий шум от помолки зерен.

– Кофе на ночь вреден, – комментирую раньше, чем успеваю подумать.

И тут же получаю обоснованное:

– Ты что, подсматриваешь?

Уже готов произнести: нет, конечно.

Но не осмеливаюсь. Хватит лжи и обмана в нашей с Котовой истории. Пора переходить к правде.

– Ну-у, – тяну, удивляясь самому себе, что решаюсь на признание, – с улицы третий этаж особо не поразглядываешь.

Даю пару секунд на осмысление, а затем…

Любопытная Юля высовывается из окна и внимательно изучает двор.

А она милая. И, несмотря на расстояние, мне кажется, что я вижу ее широко распахнутые в удивлении голубые глаза.

Не сдерживаю улыбки и указательным пальцем левой руки пару раз поддеваю подрулевой переключатель света. «Моргающие» фары во дворе, освещенном всего парой тусклых фонарей, увидеть несложно.

Вот и меня она замечает мгновенно и в первое мгновение интуитивно отшатывается от окна, будто хочет спрятаться за воздушным тюлем.

Мне интересно наблюдать: сбежит всё-таки или…

Нет. Гасит трусливое желание и лишь кивает, а после вновь возвращается к приготовлению горького напитка, которому, кажется, никогда не изменяла.

– В гости не приглашу, – говорит серьезно и твердо.

И пусть я и не собирался навязываться, но такое четкое предупреждение удивляет и подтверждает сделанный ранее вывод: Юля изменилась.

И новая она мне нравится еще больше.

– Понял, не настаиваю.

Еще минуту слушаю легкое шебуршание, которое Котова больше не стремится скрыть, передвигаясь по кухне, затем она вновь появляется в окне. Забирается на подоконник, сгибает ноги в коленях и выдает, будто в омут с головой бросается:

– Я готова слушать.

Вижу, как, прижав телефон плечом, обхватывает двумя ладонями чашку и делает глоток. Хочется еще немного потянуть время, дать ей насладиться любимым напитком, потому что то, что собираюсь ей скинуть на электронную почту, явно испортит аппетит.

– Знаешь, прежде чем начать разоблачение, я все же хочу еще раз попросить прощения за свой совершенно неблагородный поступок. Думаю, если бы мама была жива, она бы этого никогда не допустила, – прикрываю глаза и качаю головой. – А тебя и Амину полюбила с первого взгляда.

Глава 12

ДАВИД

– Это же я, – в сиплом проседающем голосе Юли сплошной скепсис наравне с удивлением.

Идиот, обзываю себя мысленно.

Мне стоило еще семь лет назад дать ей эти фотографии в руки, чтобы вживую увидеть искреннюю реакцию и понять: я жестко ошибаюсь, сомневаясь в ней.

Черт! Да такое шоковое неверие и обиду невозможно сыграть.

– Ты, – подтверждаю очевидное, сжимая волю кулак.

Желание разобраться с каждым, причастным к этим снимкам и не только к ним, топит. Но я себя контролирую, потому что знаю главное: за обман каждый причастный ответит, обязательно ответит. И уже не отвертится.

– Но как? Давид, я не понимаю, – у Котовой начинают сдавать нервы.

А в голосе явно слышатся слезы.

Неудивительно.

Юля всегда отличалась скромностью, а то, что сейчас видит, без сомнений тянет на рейтинг 18+, где ей отведена главная роль.

Только теперь не время жалости, нужно обсудить все подставы за один раз, не размусоливая, чтобы уже больше не возвращаться к прошлому.

По крайней мере не с ней.

С этой девушки уже достаточно нервов и слез, отныне будут плакать другие. Те, кто еще недавно смеялись за спиной и считали себя вершителями чужих судеб.

Что ж, бумеранг вещь непредсказуемая.

– Чего именно не понимаешь? – спрашиваю твердо.

Надо в зародыше подавить ее жалость к себе и не дать расклеиться. Потом осознает. Я не стану торопить.

– Это я, но… не я. То, что тут изображено… Это порнография какая-то. И этот парень… Это же тот, кто у вас в доме ко мне приставал… – прыгает с одного на другое Котова, слегка заикаясь.

– Стас Хромов, – подсказываю ей.

– Неважно, – отмахивается, не зацикливаясь на имени, – я же его с того вечера больше ни разу не видела. Честное слово. А как тогда?

– Это не фотошоп, Юля. Я просил сделать проверку подлинности ваших личностей.

– Ничего не понимаю, – повторяется она.

Голос взволнован, но слез больше нет.

Тоже заинтересовалась?

Это хорошо, что отвлеклась и готова продолжить разговор. Потому беззвучно выдыхаю и поясняю:

– Посмотри внимательнее и вспомни обстановку кухни в моем загородном доме, – даю наводку. – Знакома?

– Да.

– Скажу больше: это тот же день, когда Хромов на тебя напал.

– Не может быть. Я тем вечером была одета, а тут...

– Верно. В этом и была моя первая ошибка. Я просил проверить на фото достоверность личностей. Твоей и этого… парня. То, что умельцы смогут подкорректировать вашу одежду, точнее, ее некоторое отсутствие – не учёл.

– Получается, – делает она правильный вывод, – кто-то из присутствующих тогда в доме гостей успел сфотографировать, как меня чуть не изнасиловали, а на помощь даже не подумал прийти?

– К сожалению, да.

О том, что это вполне могла совершить моя сестренка, резко невзлюбившая Котову, как только узнала, что я сделал той предложение, пока молчу. Есть только догадки. Но я узнаю обязательно. Пока же трусливые зайцы только и делают, что перекидывают вину с себя на другого.

– Какой ужас, – женский голос полон печали и грусти.

Согласен.

Полностью согласен.

Хотя скорее это не ужас, а человеческая зависть и гниль.

– Это был не единственный обман, Юль, – продолжаю поражать Котову раскрытым, можно сказать, заговором против нашей с ней пары. – Помнишь, я усомнился, что ты беременна от меня?

– Конечно, – слышу неконтролируемый фырк. – Отлично помню.

А что ты хотел, Дав?

Тут же спрашиваю самого себя.

Вряд ли возможно даже годы спустя забыть то, как любимый человек, который предложил пожениться, вдруг не только отыгрывает свое решение назад, но и обвиняет в измене.

– За несколько дней до твоего приезда в Турцию, я был в клинике, сдавал анализы и проходил обследование.

– Но зачем?

– Там вышло немного странно, но в тот момент я не задумывался о совпадениях. Отец вдруг стал сетовать, будто бы мать ему писала, что в детстве я сильно переболел инфекционным паратитом и возможно никогда не смогу иметь детей. Вот и уговорил пройти тесты, чтобы успокоится. Я поехал в клинику, которую он рекомендовал. И узнал о том, что бесплоден.

– Но как? – вновь голос Юли полон эмоций и удивления. – Это же медицинское учреждение. Они же не могли подделать информацию.

– Я тоже так думал, – хмыкаю совсем нерадостно, – до позавчерашнего дня. Оказывается могли. Отец признался, что директор клиники – был его одноклассником и другом.

– Твой отец тебя тогда обманул?

– Совершенно верно. Причем, дважды. Я же не поверил первым результатам. И в день, когда ты прилетела в Стамбул, чтобы сделать мне сюрприз и официально познакомиться с семьей, получил результаты уже из второй клиники.

Глава 13

ЮЛЯ

– Юль, а Амину где потеряла? – интересуется Соня, как только я появляюсь на пороге их особняка с красочными пакетами, в которые упаковала подарки для будущих крестников.

– Привет, подруга! – хмыкаю, качая головой.

– Ой, прости, – взмахивает Гроссо руками, – я совсем уже с ног сбилась сегодня. Что-то так переживаю перед церковью, что об элементарных вещах стала забывать. Вот, даже не поздоровалась, а сразу накинулась с вопросами.

– Наверное, потому что Богдан и Надюшка уже не меньше двухсот раз тебя о моей попрыгушке спросили. Угадала? – обнимаю подругу и целую в щеку, как и она меня.

– Конечно, угадала, Юльчик. Ты этих сорванцов знаешь лучше, чем я.

– Вот уж не прибедняйся.

– Даже не думала, – отмахивается, сверкая хитрыми глазами, Соня. – Наоборот, это я так к тебе подлизываюсь. Честное слово, до сих пор не верю, что со дня на день уеду на отдых без этой шумной компашки. И веришь? Совершенно не переживаю. Знаю – ты точно справишься!

– Что? Правда? – подмигиваю, подначивая.

– А то! – не поддается, а потом подхватывает под руку и, будто заговорщица, шепчет. – Если что-то в доме разгромите, не переживай, ремонт за счет Алекса. Он давно хотел косметику обновить.

– Успокоила, – отвечаю также шепотом, прикладывая ладонь к груди и слегка кланяясь.

А через пару секунд обе звонко хохочем.

Эх, прелесть!

Хорошо у Гроссо. Уютно. Тепло. Радостно. Атмосфера семейная, чистая, спокойная. Душа отдыхает.

– Кофе будешь? – уточняет подружка, встряхивая белокурой гривой шикарных кудряшек. – У нас есть пятнадцать минут, пока Елена Валентиновна и Анна развлекают младших Гроссо погремушками.

– Когда я отказывалась от любимого напитка? – отвечаю вопросом на вопрос и чуть ли не вперед хозяйки перебираю ногами в сторону кухни. – А ты, смотрю, рискнула распустить волосы?

– Ага, – Юля касается локонов рукой, отчего не менее пяти браслетов звонко бряцают и привлекают внимание к тонким запястьям. Помню-помню ее страсть к этим украшениям. Надо будет обязательно ко дню рождения присмотреть что-то новенькое в подарок. – Решила, раз вам с Давидом, а не мне придется держать моих шустрых малявок на руках, могу позволить себе такой каприз.

– Вот и правильно, молодец. А я по случаю специально заплела «корзиночку». И на ноги балетки надела. Не уверена, что смогу на шпильках два часа выстоять.

Чтобы не рисковать, вчера в обеденный перерыв пошерстила в интернете статьи про крещение и то, что требуется от крестных во время таинства. Изучила всё вдоль и поперек и подготовилась так, как смогла. Выглядеть глупо перед посторонними или переспрашивать, если вдруг в волнении что-то прослушаю, очень не хочется.

– А платок не забыла? – уточняет Юля.

– Взяла. В машине лежит.

– Ага, правильно. Блин, и мне надо его взять, – кивает подружка, вновь начиная паниковать и нарезать круги вокруг кухонного островка, вместо того, чтобы заваривать себе чай с молоком.

– Эй, дорогая, – ловлю ее, когда собирается пролететь мимо меня. – Выдохни. И расслабься. Вообще-то, я два взяла. Просто на всякий случай. Так что всё будет хорошо.

– Да? Отлично, – хмурится и одновременно успокаивается Гроссо, а потом спохватывается. – Подожди. Так где всё-таки Амина?

Эх, Соня-Соня.

Улыбаюсь и качаю головой.

Действительно, мамочка-наседка, переживающая о каждом ребенке.

Интересно, а я также бы себя вела, будь у меня не только дочка, а еще несколько деток?

Думаю, да.

Хотя, вот ребята в отпуск укатят, и будет мне двухнедельная тест-проверка.

Трое сорванцов, обожающих проделки, это тебе, Котова, не хухры-мухры.

– Так вон она, во всю с твоими старшими носится, как обычно, – указываю подбородком на свою кудрявую непоседу, выглянув в окно. – А до этого с Давидом разговаривала. Вот и задержалась.

– Э-э-э, с Цикалом? Амина? – замечаю, как красивые брови подружки взлетают вверх. – А-а? О-о! Но…

– Сонь, – с тяжелым вздохом отставляю чашку кофе, из которой успела сделать всего глоток, цепляю Гроссо за руку и утаскиваю к диванчику.

Сажусь сама и тяну следом ее.

Такие новости лучше озвучивать, имея опору под попой.

Еще раз тяжело вздыхаю, потому что новость сейчас вовсе не ко времени, а также потому, что чувствую за собой вину. И причин несколько. Что не рассказала ей раньше. Что посчитала, так будет лучше. Что не смогла довериться и хранила секрет в одиночку.

– Давид – отец Амины, – выпаливаю, не давая себе времени на подготовку и поиск сотни причин в очередной раз промолчать. – Прости, пожалуйста, что не сказала раньше. Мне… Я…

И всё…

Комок в горле не дает продолжить, да и не знаю, что там должно следовать после этого пресловутого «я».

– Прости, ладно? – повторяю вновь и заглядываю в глаза единственной подруги, боясь увидеть в них разочарование или боль от предательства, но…

Глава 14

ЮЛЯ

– Привет, пчелка. Ну что, отстрелялась? – весело уточняет Зубков, позвонив в начале пятого, когда я сижу за накрытым столом в доме Гроссо.

– Привет, Влад. Подожди секунду.

Тихонько извиняюсь перед друзьями и покидаю гостиную, где мы устроили праздничное застолье в узком кругу, как только приехали из церкви.

– Я ненадолго, – предупреждаю Соню, хитро поглядывающую на меня, когда прохожу мимо.

– Хорошо, мама крестная. Мы тебя ждём. Не задерживайся, скоро будет горячее, – говорит она громко, растягивая шаловливую улыбку.

Вот же лиса!

Уверена, специально так делает, чтобы дать понять моему собеседнику на том конце связи, что он позвонил не вовремя. И этому не совсем рады.

– Привет еще раз, Влад, – произношу в трубку, оставшись одна. – Да, ты прав, малышей уже покрестили.

Во время беседы выхожу в закрытый внутренний дворик и выбираю одну из скамеек, установленных под виноградом. Устраиваюсь поудобнее, вытягиваю ноги и, откинувшись на изогнутую спинку, прикрываю глаза, подставляя лицо солнечным лучам.

Затягивать разговор не планирую, наоборот, надеюсь поговорить быстрее, чем меня обнаружит веселящаяся троица старших детей.

Вот уж от кого пощады не жди. Закидают своими излюбленными: «А кто?», «А что ему надо?», «А почему?».

– И как? Всё в порядке? Тебя можно поздравить? – интересуется мужчина.

По звукам на заднем плане понимаю, что он за рулем. Недовольные сигналы клаксонов в центре города в час пик – обычное явление.

– Да, я теперь крестная мама Ильи, – хвастаюсь новой должностью.

– Не понял. А почему только одного ребенка? Ты же, помнится, говорила про обоих близнецов.

– Ну-у-у, вот так вышло, – хмыкаю, вспоминая собственное удивление, когда Соня озвучила решение Алекса.

Кстати, я так и не поняла, с чего вдруг они так всё переиграли. А вопрос действительно интересный. Обязательно полазаю в интернете, чтобы всё выяснить.

– Любашку крестил Давид, – возвращаюсь к беседе с Зубковым.

– Цикал?

– Верно.

– Вот как… любопытно. Не успел в Россию прилететь, уже везде маячит, – не знаю, кажется мне или нет, но голос Влада будто слегка покрывается изморозью. – Деловой, куда деваться. Такой же, как Гроссо.

– Ну да, не зря они – друзья детства и даже побратимы, – пожимаю плечами, не видя в этом ничего странного.

– Ого, как много ты знаешь про турецкий денежный мешок.

А вот эту язвительность уже нельзя пропустить.

– Влад, прекрати. Давид – не мешок, а друг моих друзей. Давай сменим тему. Я не хочу этого слышать.

– А что не так? Разве я ошибаюсь? – впервые Зубков настолько некорректен, что этим неприятно поражает. Будто какой-то завистливый незнакомец. – Хотя… ты права. Много чести, тратить время на обсуждение этого типа.

– Спасибо.

Радуюсь, что тема закрывается раньше, чем мы успеваем повздорить. Не хотелось бы прекращать наши отношения на такой неприятной ноте.

Но и говорить гадости про моих знакомых за их спиной не позволю. Что-то не устраивает – будь смел сказать в глаза, а не шипи, как змей по углам.

Ага, особенно гадости про отца Амины, правда, Котова?

Подначивает меня моя вредная часть натуры.

Да хоть бы и так!

Мысленно вздергиваю подбородок.

– Кстати, Влад, я тебе звонила и отправляла сообщения с десяти утра, – напоминаю о том, что было проигнорировано. И да, это меня задело, а сейчас есть повод спустить пар. – Как всегда, был занят и не мог ответить?

– Конечно, – тут же летит уверенное. И в голосе нет ни грамма раскаяния. – Вот за что я тебя люблю, пчёлка, так это за понимание. Деловой человек всегда поймет такого же делового человека.

Ну, это вряд ли. Тут скорее дело в безразличии.

Отвечаю мысленно на выпад Зубкова.

Да и упоминание любви из его уст в такой интерпретации немного коробит. Будто я какие-то плюсики заработала, и теперь меня можно уважать и любить. А поступила бы не по правилам… И что? Как в детском саду? Сегодня ты плохая, Юля, и я тебя не люблю?

Смешно.

– Ты скоро освободишься? Мы хотели посмотреть помещение под твой салон, – продолжает Влад как ни в чем не бывало.

А вот и цель звонка – делаю вывод. Потому то голос жениха меняется, становясь серьезным и решительным.

– Я помню про наш разговор во вторник. А также про то, что я сразу предупредила о своей занятости в пятницу на весь день.

Сейчас у меня нет никакого желания идти на уступки Зубкову, хотя еще утром думала, что могла бы выкроить часик, чтобы съездить с ним и посмотреть новое место. Амина с удовольствием бы потусила у Гроссо в это время и не отвлекала.

Но…