Ты будешь моим!

Пролог

…Минутная стрелка с витиеватым узором ползет медленнее черепахи, внутри с новой силой разрождается страх. Время три, а его комната девственно пуста. Сославшись на важные дела, Леша оставил нас одних и ушел, не дойдя до ресторана. Нам пришлось ужинать вдвоем.

Прикусив до боли губы, сажусь в кресло и впиваюсь ногтями в колени. Надежда, что физическая боль заглушит душевную, тает, словно снег на солнцепеке, когда я слышу щелчок дверного замка. Резко подорвавшись с кресла, с опаской смотрю в сторону двери. Я вижу его. Лунный свет, попадающий сквозь окно, позволяет рассмотреть мужчину, еле стоящего на ногах.

При виде него сердце замирает, дышать становится тяжело. Я боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы ненароком не привлечь его внимание. Сжимаю полы халата и опускаюсь в кресло, мысленно ликуя, что меня не видно. Лунный свет окутывает только часть комнаты, другая — сплошь потемки.

Леша не спешит отправляться в комнату, находя дела куда важнее. Он достает из кармана телефон, открывает чью-то фотографию и расплывается в счастливой улыбке. Сердце сжимается от боли, от простого понимая, что его сердце занято другой. Я понимаю, что между нами ничего не может быть, но вот так вот открыто демонстрировать симпатию к другой, простите, но это уже слишком.

Сжав до боли кулаки, я встаю с кресла и отступаю назад. Все, чего я сейчас хочу, так это запереться в своей комнате и в который раз оплакать первую любовь. Лешин телефон разражается стандартной мелодией, я вздрагиваю и случайно задеваю вазу с пионами. Та летит на пол, с грохотом разбивается вдребезги. Зажимаю руками рот, что не разреветься, и смотрю на мужчину, что не сводит с меня своих карих глаз.

Он словно чувствует, что в непросветной тьме скрываюсь я.

— Слава, это ты? — мурашки разбегаются по телу, когда я слышу пьяный шепот мужчины.

— Я, — выдыхаю, прикусывая указательный палец и совершенно не понимая, что делать в сложившейся ситуации.

В моей семье с алкоголем разговор короткий после случая в Воронеже. Мне было лет семь, мама с папой только помирились. Был жаркий август, мы только вернулись из Испании, до школы оставалось две недели. Одну из них мы решили провести на даче у бабушки с дедушкой в Воронеже. И, к моему великому огорчению, был у них сосед-алкаш да бабка с причудами. Она каждый раз с метлой в руках гоняла мужа, когда тот напьется. Я мало что понимала тогда, да и не хотела понимать. При виде устрашающей парочки я всегда спешила спрятаться дома, но в тот день мне просто не повезло.

Я встретила мужчину, он был пьян. Мне настолько стало страшно, особенно когда он загнал меня в угол и не позволял уйти. На помощь пришел папа, а потом команда врачей.

Я начала заикаться.

Страх, что заикание вернется вновь, окутывает с ног до головы холодным покрывалом. Отступаю назад, спиной вжимаюсь в стену, желая слиться с ней воедино. И зачем я только дала о себе знать? Лучше бы стояла и помалкивала.

Целее была бы.

— Слава, девочка моя, — в считанные секунды Леша оказывается напротив меня. Руками опирается по обе стороны от головы и шепчет. От него пахнет крепким алкоголем и горьким шоколадом. — Что ты здесь делаешь? Ты должна быть в своей комнате, глупенькая.

Грустно усмехнувшись, Леша перемещает руки на мою талию и одним резким движением прижимает к себе. Устало утыкается носом в шею и молчит. Тяжелое дыхание и сильные руки, что нагло прижимают меня к мужскому телу, дают понять, что он еще не спит. Тяжело вздохнув, кладу руку на его шею, другой подцепляю подбородок. Мне необходимо увидеть его взгляд, чтобы понять в каком состоянии он находится.

Его глаза темны, словно ночь.

Ну, мне хочется в это верить.

Дыхание перехватывает, когда пальцами на ощупь нахожу его губы. Они такие мягкие, искушающие. Осознанно тянусь вперед, желая попробовать их вкус. Смесь алкоголя и горького шоколада.

Секунда, и его горячие губы под шумный вздох накрывают мои. Тело начинает плавиться под властью умелых рук, я превращаюсь в горячий воск. Уверенно заявляю — это самый лучший поцелуй на свете! Нет никаких слюней, неуверенных движений. Только страсть, сжигающая дотла наши тела.

Разорвав поцелуй, делаю глубокий вдох, чувствуя, как горячие губы мужчины прокладывают дорожку из обжигающих поцелуев ниже. К ключам, к груди. С губ слетает протяжный стон, когда зубы мужчины касаются соска.

Это выше моих сил.

Обхватываю ладонями лицо Леши, губами касаюсь любимых губ. Поцелуй со вкусом терпкого виски и горького шоколада выбивает почву из-под ног. Руки нагло забираются под атласную ткань и так коротенького халата, до боли сжимают ягодицы, и я стону. Протяжно и со вкусом. В губы раздается утробный рык, дрожь прокатывается по телу. Одно резкое движение, и я ногами обхватываю торс мужчины.

— Слава, я хочу тебя, — выдыхает в приоткрытые губы и прикусывает, явно наслаждаясь полученным эффектом. Меня ведет от него. — Крышу сносит, как хочу тебя.

Пояс от халата летит на пол, полы расходятся в стороны, демонстрируя все прелести округлой фигуры. Выгибаюсь в спине и вскрикиваю, чувствуя жар в груди, во всем теле. Леша языком проводит по соску, слегка прикусывает, целует.

Как же сладко и как же больно одновременно.

Нам настолько хорошо вдвоем, что мы теряемся, растворяясь друг в друге. Я позволяю ему намного больше, чем стоит. Плыву в его объятиях, словно парусник в океане. Это высшая степень наслаждения, позволять волнам окутывать мое тело, взамен получать неземное наслаждение.

Глава 1 - Воспоминание

Алексей

«Это не вырвать из памяти, не вырезать из сердца. Воспоминания не сжигаются. Остаются с нами навечно».

4 года

— Папочка, пожалуйста, пойдем домой… ради меня, пожалуйста, — повторял я жалобным голоском и с упорством маленького барашка продолжал тянуть отца вперёд мимо винного ларька. Я понимал, был маленьким, но прекрасно понимал, что такой ларек — зло, исчадие ада. Неудачная шутка дьявола. По дороге от садика до дома этих ларьков целых три штуки, я всегда старался обходить их стороной, но родителей словно магнитом тянуло в их сторону.

Один мы миновали, второй с боем преодолели, но на последнем что-то пошло не так...

— Сын, ты иди, а папа догонит. Только зайду шоколадку тебе взять, да и себе чего-нибудь, — произнес он нарочито весело, а я уже знал, что он скажет «прости, сын, но на шоколадку не хватило». И так всегда.

Отец аккуратно, но настойчиво высвободил свою большую руку и быстро скрылся в ларьке с алкоголем. А я стоял без зонта под проливным дождем, маленькими кулачками размазывал по щекам слёзы и горестно всхлипывал. Вера в волшебство растаяла, растворилась, на смену ей пришло чувство беспомощности и отчаяния. Уже тогда я понимал, что папа и мама в очередной раз напьются.

Когда довольный отец вышел из своего любимого ларька, а с ним терпкий запах заведения, я не удержался, закричал во все горло: «Ты предатель!» — и сломя голову помчался в сторону дома. Я прекрасно знал, что отец занят только что купленной чекушкой и ни за какие коврижки не бросится меня догонять.

8 лет

— Папа, остановись, не надо, — кричал на отца изо всех сил, что были у меня в восемь лет. — Пожалуйста, не надо этого делать. Не бей ее! — прыгнув на плечи отца, я пытался оттащить его от пьяной матери, что практически неподвижно лежала на старом дощатом кухонном полу, пряча лицо под худыми грязными руками от разъяренного отца. — Ей же больно! Не смей! — упорно продолжал оттаскивать отца от матери, лицо которой завтра будет не узнать.

— Отвали, сопляк, — отец хватил меня за шиворот и отбросил в сторону. Я больно ударился головой о стенку, пелена слез заволокла глаза.

Я бессилен против него!

Насколько я помню, это происходило все мое детство, с самого рождения, наверное. Страшнее всего стало, когда мне исполнилось шесть лет.

Я начал запоминать каждый прожитый день.

Агрессия в сторону домочадцев проявлялась всегда, когда отец выпивал. Тогда он начинал с банального: «Где мои носки? Где еда». Он находил любую зацепку, чтобы нам досадить. И не трогал только в том случае, когда мама решала выпить с ним.

До пяти лет жизнь была сносна, а после… постепенно я начал терять и мать. Жизнь превратилась в выживание, я стал сам по себе.

— Мразь, я же сказал, не трогать, — зыркнув на мать недобрым взглядом, он замахнулся и кулаком ударил прямо в глаз.

Я сидел на старом полу, обхватив колени ногами, и молил бога, чтобы он ушел.

— А ты чего сидишь? Вали учи уроки, бездарь, — услышав очередное недовольство в свой адрес, я закрыл голову руками, боясь, что и мне достанется. К счастью, он ушел, громко хлопнув дверью.

Резко сорвавшись с места, я пополз в сторону тихо всхлипывающей матери. Она горько рыдала и проклинала отца. Она же с ним и пила.

— Мама, мамочка, — костяшками пальцев коснулся виска.

Больше боялся.

— У-уходи. И-иди учи у-уроки, — до меня доносился вой побитой псины, кое-как я понял смысл сказанного. Речь была нечеткая.

Она оттолкнула меня руками и посмотрела с такой ненавистью в глазах, что без слов стало все понятно.

Я ушел, грустно осознавая, что это все.

Что сегодня я окончательно потерял маму!

11 лет

Учеба давалась легко, в дневнике всегда были пятерки и изредка красовались четверки. Я был отличником, несмотря на то что в классе числился изгоем. Меня ненавидели и обзывали зубрилой. Это самое безобидное, что приходилось слышать в свой адрес.

Я шел из школы домой, потрепанный ранец болтался за спиной. Мыслей было много, большинство крутилось около родителей. И что бы я ни думал, что бы ни предпринимал — ничего не менялось.

На улице стояла жара, самое время взять мяч и отправить на поле, но я шел домой и гадал, пьяны родители или нет. После того как мама пару лет назад всецело перешла на сторону отца, весь их заработок уходил на «финансирование» ликеро-водочного завода.

Я остался сам по себе…

— О, Алешка, привет. Как школа? — дядя Юра, мужчина лет сорока, проживающий в соседнем подъезде, всегда относился ко мне с добротой, подбадривал никому не нужными разговорами.

— Все хорошо. Как всегда, отличник, — довольно улыбнувшись, показал «класс».

Я всегда видел, что его интерес искренен. Как и забота.

— Молодец, парень. Учись хорошо, и тебя ждет хорошее будущее, — он улыбнулся подбадривающей улыбкой в тот момент, когда я подумал, как избежать рукоприкладства от отца. — Кстати, поможешь?

Глава 2 - Перемены

Алексей

Проснулся я не от трели старенького будильника, а от криков родителей, которые решили проснуться ни свет ни заря. Злостно выругавшись, уткнулся носом в подушку и зарычал от бессилия. Кто бы знал, как меня это все достало. Не жизнь, а наказание. Знать бы только за что.

Ругаясь, схватил со спинки стула полотенце и поплелся в ванную. Она старая, ремонта в ней не было очень много лет. Плитка местами отлетела, вода из крана течет только холодная. Я много раз собирался оплатить задолженность по коммуналке, но постоянно меня останавливало что-то неведомое.

Собравшись, взял потрепанный годами рюкзак с рабочей формой официанта и молча покинул пропахшую ужасными воспоминаниями квартиру.

В нужное время я прибыл в назначенное место и с нетерпением ждал встречи, как оказалось, с главой строительного холдинга. Арестов Станислав Андреевич довольно известная личность не только в столице, но и в стране. Компания ему перешла от отца, а тому от деда. Меньше чем за десять лет он добился небывалых высот — построил империю.

— Молодой человек, присаживайтесь. Станислав Андреевич освободится через двадцать минут. Что пожелаете, кофе или чай? — вежливо поинтересовалась женщина средних лет.

Искренняя улыбка и блеск в карих глазах подкупали. Я видел в них доброту и безграничную заботу. Видел то, чего мне так не хватало.

— Нет, спасибо, — улыбнувшись, вежливо дал отказ.

В тот момент мне было не до чаепития, я надеялся получить хоть какую-то, но работу. Для меня это было важно, я нуждался в стабильном заработке.

Приличном стабильном заработке.

— Хорошо, присаживайте, ожидайте, — женщина кивает в сторону небольшого светлого дивана для посетителей.

Двадцать минут, которые мне пришлось провести в приемной генерального директора крупного строительного холдинга, не пролетели… они ползли, словно черепаха. Я успел изучить каждую деталь интерьера, мысленно прикинуть ее стоимость и офигеть. Черт, да эта приемная стоила как вся моя квартира разом. Со всем барахлом, что в ней есть.

— Проходите, — ласковый голос Ангелины Эдуардовны, так гласил бейджик на лацкане пиджака, отвлек от разглядывания и ввернул в мир жестокий.

Кивнул, отправился следом.

Кабинет генерального директора поистине шикарное зрелище. Первое, что сразу бросилось в глаза, — панорамные окна. Тридцать второй этаж. Город словно на ладони. Огромный кабинет украшает массивный стол цвета спелой вишни, он идеально сочетается с цветом стен. Серых, с бордовыми полосами. Напротив окна стоит кожаный диван, рядом кофейный столик на четырех ножках. Первая мысль, что посетила голову, - это как же было бы круто завалиться на этот диван и уставиться на шумный, неугомонный ни на минуту город за окном.

— Кхм-кхм.

Вздрогнув, медленно отвел от дивана взгляд. Стопка документов, видимо, на подпись, дорогой ноутбук и скрещенные в замок руки. Сильные руки.

Сглотнув, поднял взгляд на директора сего великолепия.

— Присаживайся, — произнес холодно, без нотки тепла в голосе, Станислав Андреевич.

По телу прокатилась дрожь. Вчерашний поступок начал казаться тем еще безумием, иначе как объяснить мое нахождение здесь. Да мне же сюда вход заказан.

— Здравствуйте, Станислав Андреевич, — произнес, гордо задрав подбородок.

И пусть я не родился в достойной семье, но, благодаря соседке бабе Ане, я умел уважать старших.

— Почему? — окинул меня холодным взглядом генеральный директор.

— Потому что так правильно, — мне нечего было скрывать, поэтому и сказал то, что посчитал правильным. — Как вы уже догадались, — кивнул на свой внешний вид, — моя семья живет довольно бедно. Мои родители пьют столько, сколько себя знаю. И мне нужна работа, чтобы иметь возможность переехать от них и закончить школу с успехом. У меня есть мечта… и я из кожи готов вылезти, только бы ее исполнить. Я хочу поступить в престижный вуз и жить без пьяной ругани за стеной.

— Интересно, — Станислав Андреевич большими пальцами потер виски и глубокого задумался. Я замолчал, ужасно боясь, что он пошлет меня куда подальше с моим прямолинейным намеком. Но почему-то именно в нем я видел свое спасение. Не знаю, как это объяснить. — А знаешь, есть у меня для тебя работа. Только неофициально, сам понимаешь.

— Понимаю, я согласен, — радостно произнес, совершенно позабыв поинтересоваться: А что мне придется-то делать?

— Ты ведь даже не знаешь, что тебе придется делать, — мужчина усмехнулся моему поспешному решению, я расплылся в довольной улыбке. Плевать, что мне придется делать, главное — заработать. Мне нужна была эта работа и свобода от родителей хоть какая-то.

— Вы не похожи на торговца оружием, поэтому работа устроит, — он довольно кивнул, давая понять, что мой ответ его вполне устроил. Я облегчено выдохнул.

— Будешь курьером. Телефон есть?

Сначала я думал, что мне послушалось. Взглянул на Станислава Андреевича внимательным взглядом и… нет, не послышалось.

— Да, конечно, — закивал.

— Запиши, — он безэмоционально протянул мне маленький листочек с ручкой и заглянул в выдвижной ящик стола.

Глава 3 - Первая встреча с судьбой

Алексей

Месяцем позже…

Месяц назад я устроился на работу простым курьером. Работа казалась непыльной, и ничего не предвещало беды, кроме одного… оказалось, что я совершенно не знал города. Пришлось попрощаться с приличной суммой из заначки и приобрести новый телефон. В моем допотопном не то что навигатора не было, в нем не имелось даже фонарика. Маленький, старенький с большими кнопками. Для слабовидящих.

Новый телефон со встроенным навигатором стал моим спасением в оживленном многомиллионом городе.

Я начал жить.

Жить и радоваться этой жизни. Каждый день я находил плюсы своего существования, едва не боготворил своего работодателя.

Хотя почему едва?

Я боготворил его.

Станислав Андреевич за месяц сделал для меня столько всего, сколько не делал ни один человек на земле. По его указке я сменил жилплощадь — переехал в пустующую корпоративную квартиру. И это стоило ему только заменить фингал под глазом. Отец не смог смириться с тем, что у меня есть работа, но еще больше он злился оттого, что я отказался спонсировать их с мамой ликеро-водочный завод. За это мне пришлось поплатиться едва ли не глазом.

Я настаивал на оплате ренты, но под тяжелым взглядом босса заткнулся. Мы оба понимали, что такие хоромы я попросту не потяну. Сошлись на том, что я буду оплачивать коммуналку, которая сама по себе влетала в копеечку, и ни в коем случае не стану забрасывать учебу.

И только увидев хоромы босса, я понял, как сглупил.

Это не дом, а самое настоящее домище. Я видел такие только по телику, в таких жили мафиози или очень богатые люди. Он просто огромный. Серый камень, белые фасады и французские окна. Высокий забор, практически на каждом пролете которого висели камеры, нагло следящие за каждым шагом, движением, не скрывал и половины дома.

Поправив рюкзак, я сделал шаг в перед. К огромным высоким кованым воротам. Трясущейся рукой нажал на кнопку домофона и удивленно посмотрел на свое лицо в небольшом экране. Гудки шли, сердце отбивало сумасшедший ритм, заставляя все больше и больше сжимать кулаки и нервничать. В первые минуты я думал, что это страх, но все оказалось куда хуже… мне было стремно. Стыдно. Я понимал, что не создан для такого мира, и мое появление здесь как минимум странно.

В какой-то момент мне захотелось развернуться и убежать. Подсознание подсказывало, что не стоило переступать порог этого дома. Было ощущение, что, сделав роковой шаг, а именно таким он и будет, так шептало подсознание, я круто изменю жизнь.

— Алло, кто это? — раздался тихий женский голос, заставляя занервничать еще больше.

— Это Алексей, меня отправил ваш муж за документами, — кое-как вымолвил и сжал вспотевшие ладони.

— Проходите.

Щелкнул замок, и огромные ворота разъехались в стороны, пропуская меня в самый настоящий рай. Сказку, о которой я мог только мечтать. Дом оказался еще красивее, чем я представлял его ранее. Высокий, с огромными панорамными окнами, он впечатлял. Сад, благоухающий розами, украшал двор, детская площадка, немного выглядывающая из-за дома, вызывала на лице улыбку. Я знал, что у босса есть ребенок. Он души в нем не чает, балует как может.

Вдоволь налюбовавшись окружающей красотой, вернул взгляд к крыльцу. На крыльце стояла красивая девушка, на вид лет двадцати пяти. Шатенка с короткой стрижкой и глазами цвета неба. Она была в белом сарафане, слегка скрывающий ее интересное положение.

Тогда я не догадывался, что эта красивая девушка — мать моей будущей жены.

— Здравствуйте, Валерия Николаевна, — вежливо поздоровался с женой босса, оказавшись напротив нее, но значительно ниже. Она стояла на крыльце и улыбалась, пока я стоял внизу и не знал, куда спрятать руки и глаза от сковывающей неловкости.

— Здравствуй, Леша, проходи, — широко улыбнувшись, девушка с легкостью развернулась и, широко открыв дверь, грациозной походкой направилась внутрь. Я продолжал стоять и не шевелиться, жадно вдыхал аромат свежеиспеченной выпечки. — Леша, иди сюда, сейчас обедать будем.

Живот скрутило, и я понял, что не против пообедать. Тем более, если приглашают. Зайдя в дом, я разулся и отправился на голос хозяйки. Валерию Николаевну нашел на кухне, она накрывала на стол и по-прежнему улыбалась. В какой-то момент я словил себя на мысли, что мне это нравится. Нравится ее улыбка. Она расслабляла, вызывала доверие.

— Ты проходи, не стесняйся, — девушка кивнула за стол.

Пяткой наступив на свою гордость, я сел и спрятал руки под столом.

— Спасибо большое, — сказал, когда передо мной появилась тарелка с ароматным борщом.

Во рту образовалось слюна, я тяжело сглотнул, голодным взглядом пробегаясь по столу. Пирог, блюдце с мясной нарезкой и хлеб. Я хотел есть. Это не скрылось от глаз хозяйки, после ее «налетай» я взял в руки ложку и наконец-то зачерпнул ароматный красный суп.

Девушка поставила еще одну тарелку, что привело меня в недоумение. Я поднял вопросительный взгляд, несмотря на то, что с моей стороны это выглядело неуместно. Она ничего не ответила, только снова улыбнулась и взяла в руки телефон. Отправила голосовое «Славик, кушать».

Я с предвкушением ожидал встречи с сыном босса, мне было интересно, как выглядит ребенок, к ногам которого родитель готов положить весь мир.

Глава 4 - Настоящее

Алексей

С того дня в доме босса я больше не появлялся и мелкую не видел. Прошло много лет, девчонка выросла. Уверен, зелень ее глаз сводит с ума многих мужиков. Надо же, прошло столько лет, а я до сих пор помню этот цвет ранней листвы.

Сейчас ей лет семнадцать, возможно, что даже восемнадцать. Я не знаю ее возраста, представляю примерно.

После того случая, встречи с дочкой босса, спустя три месяца Станислав Андреевич подарил мне на семнадцатый день рождения курсы по веб-дизайну. Он как будто чувствовал, что они нужны мне. Веб-дизайн я освоил быстро, заказы выполнял вовремя. Со своими знаниями и золотой медалью я поступил в престижный вуз на программиста, отучился год и взял академический отпуск.

Программистам давали отсрочку от армии, но я хотел туда.

В девятнадцать я поблагодарил за все босса и отправился в армию, отдавать долг Родине. Мне повезло, я попал туда, куда хотел. За год службы я изменился. Не только внешне, но и внутренне. Не знаю, что мною двигало тогда, но я поддался уговорам и подписал контракт. Возможно, я сделал это от нежелания возвращаться домой, потому что его как такового у меня просто не было.

Мне некуда было возвращатьcя. И терять меня было некому.

Первым заданием стала горячая точка. Группа чудом вернулась живой. Второе, третье… десятое. Заданий было много, все они были жизненно опасны и непредсказуемы. Когда меня поставили командиром группы, я стал ощущать опасность сильнее. Возможно, роль играли парни, что напрямую подчинялись мне. Мой приказ мог как спасти им жизнь, так и убить.

Однажды я облажался.

В моей группе был парень, зеленый, как я когда-то, и именно его я помчался спасать, когда увидел опасность. На тот момент у меня была только одна мысль: «Пусть лучше сдохну я, чем он». Не раздумывая, я бросился ему на спину и закрыл собой.

Очнулся в госпитале.

Для меня до сих пор загадка то, как я выжил. Чудо, не иначе. Медсестра говорила, что во сне я звал девушку, только в моем окружении давно не имелось девушки. Не до этого как-то было. Со временем я начал вспоминать странный сон. В нем была девушка. Я помню ее нежный голос и зелень глаз. Она звала с собой, просила вернуться.

Я не видел ее лицо, не знал, кто она, но глаза… Эти зеленые глаза.

Ее теплый взгляд, наполненный любовью, я не мог забыть многие годы.

Помню до сих пор.

В госпитали я думал, что на этом опасная работа закончится и меня спишут. Как бы не так. После выписки и двухмесячного восстановления меня ждало новое задание. Из двадцати семи человек в живых осталось одиннадцать. С того времени я часто начал задаваться вопросом, почему все так. Почему со мной.

Но хуже того было то, что мне снова снилась девушка, юная красавица. Я видел ее только со спины, но был уверен — она прекрасна. Девушка звала с собой, в какой-то момент я поймал себя на том, что до сих пор жив благодаря ей.

В этот раз все происходило в пустыне, из-за песчаного горячего ветра видимость была практически нулевая, но это был единственный шанс остановить караван. Именно тогда я словил шальную пулю, что с оглушающим визгом пролетела мимо меня, задев ухо и оставив след на память. Тогда я понял, что во второй раз чудом остался в живых. Последнее в своей жизни задание я завершал на автомате.

Ночью мне снова снилась она, с ее губ слетали слова: «Ты будешь моим мужем! Только вернись ко мне».

Спустя неделю я возвращаюсь на Родину, в родную Москву. Мне двадцать девять лет, и я не знаю, куда поддаться и чем заняться.

Оглянувшись по сторонам, поправляю на плече спортивную сумку и направляюсь в сторону стоянки такси. Я знаю, куда хочу. Запрыгнув в машину, называю адрес и, откинувшись на подголовник, прикрываю веки.

Я чертовски сильно устал, потерял себя. Не знаю, чем хочу заниматься в этой скучной жизни. Осознание того, что я ничего не умею, кроме как воевать, убивает. Вышибает из колеи. Да, я немного, но все же понимаю в программировании, однако этого недостаточно для работы. Как бы печально это ни звучало, но для начала нужно восстановиться в универе и изучить весь полагающийся материал.

А пока не помешает предупредить о встрече дорогого мне человека.

Достаю телефон и набираю давно заученный наизусть номер человека, с которым по сей день при возможности раз в месяц созваниваюсь, чтобы сказать простое «я жив». Сколько бы лет мне ни подарила жизнь, я не перестану говорить этому человеку «спасибо». Он вытащил меня из дерьма под названием «неидеальная семья»

— Здравствуй, Леша, — на том конце раздается довольный голос бывшего босса.

Я расплываюсь в улыбке и в которой раз понимаю, что меня, несмотря ни на что, ждут.

— Станислав Андреевич, я вернулся, — ему не стоит долго объяснять, что и как, он сам все прекрасно понимает.

— Ты заешь, где мой офис. Я тебя жду.

Глава 5 - Работа на выносливость или шалость удалась

Алексей

Тридцать шесть этажей сплошного стекла. Башня «Арестовых», именно здесь располагается сердце компании — головной офис.

Спустя долгих одиннадцать лет скитаний я снова здесь. На пункте пропуска называю свою фамилию, получаю одобрение охранников и спешу к лифту. К центральному. Он полностью состоит из стекла. Только в нем нервишки даже у самых отвязных экстремалов пляшут твист. Стеклянный пол и стены делают свое дело — расшатывают нервишки. Увы, но босс не любит слабаков, лифт — это первое испытание при трудоустройстве.

Палец касается кнопки тридцать второго этажа. Прикрываю веки и делаю глубокий вдох.

Я знаю, что здесь, несмотря на долгое отсутствие, меня встретят со счастливыми улыбками на лицах. Будут рады видеть, слышать.

Открываю глаза и взглядом впиваюсь в панель. Двадцать шесть, двадцать семь… Осталось совсем немного, и, возможно, меня отпустит. Я почувствую долгожданную свободу, находясь в родных стенах.

Одиннадцать лет, долгих и тяжелых, я не мог вдохнуть с облегчением. Эти долгие годы душили. Убивали изнутри. Тяготили. Довели до того, что даже здесь, далеко от армии и сумасшедшего распорядка дня, я не чувствую ожидаемого облегчения.

Пока не чувствую.

Приемная встречает теплом и уютом, витающим в воздухе успокаивающим ароматом ванили, исходящим из угла. Ангелина Эдуардовна снова балует большого босса мучным. Усмехаюсь, пробегая взглядом по когда-то родным стенам, и останавливаюсь, увидев вопросительно-непонимающий взгляд самой доброй женщины в мире. Да, Ангелина Эдуардовна именно такая. Я до сих не встретил в этом мире человека добрее нее.

Большой босс - исключение.

За годы женщина постарела, немного поправилась, но, черт возьми, ей полнота к лицу. Она относится именно к тому типу людей, которых лишний вес красит. Огонек в ее глазах по-прежнему сияет и заражает позитивом окружающих. Вот даже сейчас, стоит мне широко улыбнуться, улыбается и она.

— Молодой человек, извините, но Станислав Андреевич на сегодня отменил все посещения. Я, наверное, не успела вам сообщить об этом. Прошу прощения, но на этой неделе такой завал, что... Ах да. Во вторник в два часа дня есть окно, вас устроит? — в глазах мелькает сожаление, которое я напрочь игнорирую. Знаю, что она чувствует себя виноватой в том, что допустила ошибку, но только вот незадача. Это я сюда приперся без приглашения. Почти. Босс, видимо, решил устроить сюрприз, прекрасно помня, что в свое время Ангелина Эдуардовна была мне за маму.

— Меня примет, поверьте мне, теть Гель, — задорно улыбаюсь и протягиваю ей букет ярко-розовых гербер.

Только я мог ее так называть и только я мог дарить ей ярко-розовые герберы в уродливой ярко-салатовой крафтовой бумаге. Сумасшедшее буйство красок, на которое она сама напросилась. Как-то раз я поинтересовался у нее, а какие цветы любит она. Шутки шутками, но результат вот. Она любит герберы, но ненавидит салатовый цвет. А я всегда любил ее цеплять, отвлекать от работы и веселить.

Незабываемая гамма эмоций появляется на лице женщины. Удивление, постепенно сменяющееся ошеломлением, вызывает на моем лице искреннюю улыбку. Я догадывался, что она меня узнает. Знал, что она будет рада меня видеть.

Ее глаза сияют, даже несмотря на потоки слез.

— Боже мой, Леша. Живой! — Ангелина Эдуардовна бросает все дела, подрывается с места, задевая рукой стопку бумаг, и несется ко мне, совершенно не замечая, как бумаги веером летят на пол. Все ее внимание приковано ко мне. — Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть вновь.

— Теть Гель, вы чего тут удумали слезы лить? Устроили здесь водопад, — прижимаю к себе женщину и радуюсь, чувствуя некое облегчение. — Вот, это вам, — пихаю в руки «уродливый» букет.

Я дома. Мне рады.

Разве это не главное в жизни? Чтобы тебя ждали и любили, несмотря ни на что. Пусть в свое время я в очередной раз поступил по-своему, пошел по велению сердца и зову совести, но зато сейчас, в настоящем, нашел себя. Я точно знаю, что хочу спокойной жизни, хочу вернуться к программированию.

— Ох, Леша, Леша, — женщина продолжает лить слезы, причитая, какой я нехороший, раз так поздно явился в гости.

Дверь кабинета генерального открывается, я вижу его.

Человека, что когда-то дал мне билет в жизнь. Протянул на ладони счастливый билет и ничего не попросил взамен.

— Ангелина Эдуардовна, что вы тут устроили? — строгий голос босса застает женщину врасплох.

Я улыбаюсь, понимания, что он совершенно не против такого. Наоборот, ему это даже нравится. По крайней мере, глаза говорят именно об этом.

— Ой, Станислав Андреевич, я вас умолю, отстаньте от меня сейчас, — тетя Геля с улыбкой на лице принимает предложенный платок от босса и вытирает слезы, с радостью смотря на меня. — Как же ты вырос, а как возмужал-то. Ну просто загляденье.

— Тетя Геля, ну так возраст уже, — намекаю, что я давно не тот зеленый юнец, которого она провожала в военкомат, и позволяю ей потрепать мои отросшие волосы. Раньше она часто так делала, а я кайфовал, чувствуя в этом заботу, которой был лишен практически с раннего детства.

Вот оно, облегчение.

— Да вижу я. Вижу, — улыбается, оглядываясь назад. — Ладно идите уже, — машет в сторону двери кабинета, а сама не отходит от меня. — Я вам сейчас ужин закажу.

Глава 6 - Отец сошел с ума, или Нянь на лето

Слава

— Слава, вставай, — сквозь дремоту слышу голос отца и понимаю, что у меня совершенно нет желания просыпаться и делать что-либо. Зажмурившись и плотно сжав губы, я натягиваю на голову одеяло и, закутавшись, мечтаю еще немного поспасть. — СЛАВА!

— Вы-ход-ной! — рычу по слогам, надеясь, что дадут досмотреть прерванный сон.

Мм, какой он сладкий. Так бы и съела его. Не сон, а парня, что мне снился. Высокий, красивый.

Мечта девчонок, особенно Ленки Соколовой. Она со старших классов начала тусоваться со студентами, видела ее пару раз в их компании. И что-то мне подсказывало, что те парни далеко не первокурсники, как и парень из моего сна.

Эх, кто же ты, красавчик?!

— Вячеслава Станиславовна, немедленно вставай. Через десять минут жду тебя за столом, — строгим голосом басит отец.

Кидаю на дверь недовольный взгляд, жду, когда отец уйдет. Ждать приходится недолго, не проходит и минуты, как я слышу его шаги на лестнице. Довольно улыбнувшись, головой зарываюсь под подушку. Ну уж нетушки. Я ни за что не встану с теплой постельки, пока не досмотрю прекрасный сон.

— СЛАВА!

С ужасом распахиваю глаза. Он что, все еще стоит под дверью? Серьезно?

— Вы-ход-ной!

Я готова повторять это слово по несколько раз на дню, только бы моя большая, ну просто огромная, семья наконец-то поняла, что в частной элитной гимназии свое расписание и выходные тоже свои. А сейчас так вообще экзамены, следовательно, выходных тоже больше. Готовиться-то надо.

— Десять минут, — с этими словами с меня слетает одеяло и убегает… нет, не простыня. Всего лишь подушка.

— Не-е-ет, — вскрикнув, подрываюсь с кровати и впиваюсь в насмешливые глаза отца обиженным взглядом.

Ну вот что он за человек? Куда делась его совесть и забота? Он всегда меня любил, всегда давал простор для фантазии и тем более никогда не нарушал мое личное пространство, а сегодня… его будто подменили. Пришел, разбудил, да еще и одеяло с подушкой отобрал.

А как же выходные и здоровый сон?

— У тебя десять минут, или сюда придут двойняшки, — угрожающе произносит отец.

— Между прочим, применять ядерное оружие в этом доме запрещено, — от бессилия сжимаю кулаки и произношу голосом старой ворчливой бабки в закрытую дверь. — Ты сам это говорил!

— Сегодня особый случай, — раскатистый смех отца по ту сторону двери заставляет задуматься о многом.

Например, о том, а что, собственно, происходит?

Кидаю взгляд на часы и с ужасом осознаю, что почти восемь утра. Но самое страшное, что если я вовремя не успею собраться и спуститься вниз, то отец сдержит свое слово и ко мне во всеоружии припрутся двойняшки.

И, чтобы вы понимали, это катастрофа мирового масштаба. Им будет пофиг, сплю я или нет, они сделают все, чтобы я спустилась вниз. Родители часто предоставляют им карт-бланш, чаще всего ради веселья, но сегодня будет, видимо, особое задание.

Один раз эти двое учудили такое, что меня до сих пор в дрожь кидает, когда я вспоминаю тот ужас.

Никто, тем более я, не догадывался, что эти двое придумали. А дело было летом. Маленькая девочка Слава в свой законный выходной день спокойно спала в своей комнате и смотрела красочный сон про очередного принца, в настоящей жизни которого она вряд ли встретит. В самый ответственный момент, прямо перед поцелуем мечты, сон резко оборвался, и я с грохотом слетела с кровати. Ворсистый ковер не смягчил падение, а сонное сознание не позволяло до конца оценить масштаб катастрофы.

Секунда, и мою сонную тушку потащили к любезно распахнутой настежь двери. Оказавшись в коридоре, я поняла, как сильно попала, когда проигнорировала просьбу отца встать пораньше. Лестница была завалена подушками и одеялами, только это еще больше привело меня в шок. Потому что к этому моменту я окончательно проснулась и поняла, что мои ноги связаны. И не просто связаны, эти детки воспользовались мамиными любимыми платками. И фиг с этим, но платки оказались крепко-накрепко связаны с веревкой, что спускалась вниз по лестнице и уходила в сторону гостиной.

Я понимала, что им кто-то помогает, ведь двое детей немного старше десяти лет просто не смогли бы стащить меня с кровати вдвоем. Но стоило мелкой взвизгнуть, как мое тело покрылось холодным потом, страх окутал с ног до головы. Я схватилась за платки, дрожащими руками пыталась их развязать, но мелкие оказались шустрее. После слова «газуй» я схватилась за перила, впервые осознавая, что жизнь - крутая штука.

Без них только, пожалуйста.

«О черт! Мама, папа, верните их туда, откуда достали», — была единственная мысль в моей голове.

Только это не помогло. Услышав рев квадроцикла, я поняла, что массаж спины мне обеспечен. Визжа, крича и проклиная все на свете, с горем пополам я спустилась по лестнице, а там меня прямо на куче одеял доставили до террасы, где ждал довольный папа и еле сдерживающий смех дядя Костя.

Смешно им было, а мне плакать хотелось.

Я ведь так хотела спать.

Кстати, о спать.

Глава 7 - Никому не понять

Слава

Тремя месяцами позже…

Что вы знаете о холоде?

Когда пробирает до костей от одного только взгляда, когда хочется тепла, но его нет. Есть только глыба льда, готовая раздавить в любой момент, стоит только ошибиться.

Я вот за три месяца умудрилась закалиться до такой степени, что сама в шоке.

Девяноста четыре дня, как между нами идет холодная война. В плане отношений, которых как таковых нет. Он игнорирует во мне девушку, лишний раз избегает разговора и старается не смотреть в мою сторону. В общем, да. Игнорирует. Но я-то вижу, что интересна ему. Несмотря на его баранье упрямство, я вижу.

И от этого становится в стократ больнее.

Больно настолько, что я порой не выдерживаю и даю волю слезам. К счастью, подобную слабость я проявляю только по ночам и в одиночестве, но для меня даже это слишком. Вячеслава Станиславовна никогда себе подобного не позволяла, а с появлением в ее жизни «няня» так вообще раскисла.

Так, срочно нужно брать себя в руки.

И забывать о неприятных вещах.

Конечно, забыть, что я являюсь всего лишь подработкой на лето будет сложно. Я даже скажу невозможно, но да. Мистер Нянь со мной только на лето, пока я не улечу на учебу в Штаты, потом он займется основной работой. Да он и сейчас это делает, когда не занят мною.

Занят мною… как высокопарно звучит, однако.

Да он лишний раз в мою сторону даже не смотрит. Как только я ни пыталась привлечь его внимание, все мимо. Даже сегодня все, на что его хватило, так это привезти меня к Милане и укатить по своим делам.

Прошло два часа, как я валяюсь на ее кровати, тупо пялюсь в потолок и по памяти цитирую детский стишок про Алешку. Жаль, не дурачка.

— Лешенька, Лешенька,

Сделай одолжение:

Выучи, Алешенька,

Таблицу умножения!

Не знаю, как так получилось, но почему-то именно эти строчки всплыли в памяти. Возможно, все дело в том, что я просто не знаю других стихов, где есть имя Алеша. А еще я ничего не знаю про Алешу. Он закрытая книга. Головоломка, которую невозможно разгадать. Я ничего о нем не знаю. Абсолютно.

Я не знаю, кто его друзья и есть ли они вообще. Он слишком много времени проводит со мной, отлучается только ночью и пару раз днем. Со слов папы я знаю, что школу он закончил с золотой медалью, что смог поступить на бюджет, но бросил, решив уйти в армию. Уйти и остаться в ней на десять лет.

И вот он вернулся.

С папой на «ты», словно тот ему родной отец. Нет, конечно, он не называет его отцом, но отношения между ними будто они родные. Леша без проблем может подойти к моему папе и спросить совета, а тот, конечно же, подскажет.

Со мной же он глыба льда.

Особенно когда я смею перейти границу. Тогда я сразу, будто по велению волшебной палочки, становлюсь Вячеславой Станиславовной. За эти три месяца, что мы вынуждены проводить вместе, такое случалось… в общем, это случалось очень много раз. И все мои многократные попытки сделать так, чтобы этот черствый сухарь обратил на меня внимание как на девушку, а не как на стратегически важный объект, который он вынужден охранять, пошли крахом.

Самое интересное, что наше знакомство я вспомнила только полтора месяца спустя. Уи-и-и как же мне было стыдно смотреть ему в глаза потом. Я так и не смогла признаться, что вспомнила.

— Славка, достала, блин. Хватит мечтать о нем, — удар подушкой по голове возвращает в реальность.

Что-то я и правда размечталась.

Кошу взгляд в сторону Миланы, она поджимает губы и утыкается носом в планшет. И вот так всегда. Не дает она мне спокойно помечтать о прекрасном принце, который никогда не будет моим.

Или все же будет?!

— Мил, ты не понимаешь.

— Ага, конечно, — кивает, прикусывая зубками стилус от планшета.

— Я серьезно. Он игнорирует меня.

— Правильно делает.

— В смысле? — подрываюсь на кровати и пялюсь на Милу, разинув рот. О чем она?

— Тебе нет восемнадцать. Не обижайся, конечно, но он умнее тебя.

— Ну спасибо тебе, подруга.

Обидевшись до глубины души, швыряю тетрадь с конспектами по испанском языку в стену и отворачиваюсь. Сказать мне, что я мелкая? Ну да, справедливо. Но и обидно, черт возьми. Не настолько я и мелкая, чтобы не понимать, что чувствует мое сердце. А оно чувствует, вот прямо сжимается при виде него, а как оно стучит. Ух, уши аж закладывает.

— А что ты ожидала от меня услышать? Что я тебя поддержу? — смеясь, Милка закидывает ноги на рабочий стол и одаривает меня лукавой улыбкой.

Я же на какое-то время залипаю на ее стройных длинных ногах. Недавно она сделала фотоэпиляцию, эффект шикарный. Да и сама по себе она шикарная. Ей бы в модели, да только дядюшка против, точнее, мне дядя, ей — папа. Говорит, что его любимой доченьке не место в индустрии разврата. Почему он так решил, мы не стали уточнять.

Глава 8. Начало нового, или Шаг назад…

Слава

— Куда едем, принцесса? — в очередной раз кинув на меня насмешливый взгляд, интересуется Леша.

Не выдержав, показываю язык и, сложив на груди руки, отворачиваюсь к окну. Опять он со своей принцессой. Вот же заладил.

Бесит.

— У тебя сегодня основная работа имеется, или можно считать, что на сегодня ты свободен? — повернувшись к нему боком, растягиваю губы в самой очаровательной улыбке на свете.

Леша не дурак, быстро соображает, что я затеяла неладное. Вон как крепко вцепился пальцами в руль, да и губы сжал, чтобы лишнего не ляпнуть. Поздно, парень, Вячеслава Станиславовна уже взялась за дело.

— Нет. Куда едем? — стрельнув в меня холодным взглядом, Леша интересуется дальнейшим нашим маршрутом.

Вижу, что он недоволен. Но мне плевать. Папа нанял его, чтобы он за мной присматривал, так пусть присматривает. В конце концов, быть разбалованной принцессой или еще хуже мелкой - это единственный способ, чтобы он находился рядом. Потому что, если я скажу ехать домой, то там, на территории дома, наши дороги разойдутся, и шансов обратить его внимание на себя у меня и вовсе не будет.

— В парк, — улыбнувшись, опускаю на глаза солнцезащитные очки и отворачиваюсь. — Хочу прогуляться.

С детства я люблю природу. Любовь к ней мне привила мама, она обожает прогулки на свежем воздухе, а я ничего не имею против такого приятного и полезного времяпровождения.

Мы приезжаем в парк, берем по мороженому и отправляемся знакомиться с окрестностями. Глупости, конечно. В этом парке я знаю каждый уголок, но, даже несмотря на это, я с огромным удовольствием приезжаю сюда снова и снова.

Он чудесен. Тут каждый уголок словно ожившая мечта ландшафтного дизайнера. Я люблю такие места, они вдохновляют, дарят море новых красок. И не позволяют опускать руки, когда так хочется это сделать. Именно в такие моменты я предпочитаю уединение с природой.

— Пошли, — хватаю Лешу за руку и веду в сторону аттракционов.

Я готова визжать от счастья, когда вижу за пышными высокими деревьями подобие американских горок. Тело переполнено эмоциями, они требуют выхода наружу. Им необходим всплеск и свобода. Да и кто я такая, чтобы им препятствовать? Самой ведь станет легче.

С детства адреналин — это мое все. Я обожаю это чувство непередаваемого наслаждения, когда тебя то подбрасывает вверх, то резко опускает вниз. Сердцебиение усиливается, и становится тяжело дышать, по телу проходит жар. А потом происходит долгожданный момент, и выброс адреналина. Перевозбудившийся организм расслабляется, а его владелец становится довольным и удовлетворенным.

По дороге нам встречается еще один аттракцион. Недолго думая, я бегу к кассе, покупаю два билета и, снова схватив за руку Лешу, тащу его в крытый автодром. Он сопротивляется, говорит, что не любит такое, а у самого улыбка с лица не слезает.

— Нет, даже не думай меня туда затащить, — смеясь, Леша отступает назад. — Не смотри на меня так, я не поеду на этом! — пальцем показывает в сторону маленьких ярких автомобильчиков, оборудованных педалями, рулем и двигателем на электрической тяге. — Ни за что!

Складываю руки на груди и склоняю голову набок, одаривая его насмешливым взглядом. Вот… упертый.

— Окей, если ты так боишься, что твоя перекачанная тушка застрянет в одной из машинок, можешь ждать меня здесь. А я пошла развлекаться.

Разворачиваюсь и бегу в сторону единственного свободного нормального цвета автомобиля. Пристегнувшись, замечаю, что Леша последовал моему примеру. Только вот беда… машинки то остались розового цвета.

Разогнав свою малышку и несколько раз красиво войдя в поворот, я решаю идти на таран. Взглядом нахожу Лешу, дарю ему воздушный поцелуй и мчу ему навстречу. Громко рассмеявшись, он напрасно пытается уйти от неизбежного столкновения. Оно случается.

Мы смеемся, сдаем назад и повторяем то же самое из раза в раз. Время пролетает незаметно, и в завершение сеанса мне до боли в груди становится жалко, что в двух минутах всего лишь сто двадцать секунд.

Следующая остановка «Башня свободного падения». На удивление, Леша решает пойти со мной. Правильнее сказать, он берет меня за руку и тащит за со собой к кассе. Улыбка на лице держится до тех пор, пока башня не набирает высоту, и я не вижу Москва-Сити. Сердце замирает, я забываю, как дышать. Крепче сжимаю руку парня, кидаю на него взволнованный взгляд. Он улыбается, что-то говорит, но я не слышу. Полностью концентрирую все свое внимание на его улыбке. Красивая она у него.

Два часа.

Ровно два часа, как мы гуляем по парку, катаемся на аттракционах и едим мороженое. И это, пожалуй, самые лучшие два часа за последние три месяца нашего совместного времяпровождения.

— Домой? — кивает в сторону выхода Леша.

Я едва не спотыкаюсь на ровном месте, когда встречаюсь с мальчишеской улыбкой и счастливым блеском карамельных глаз. Не думала, что он может быть таким… настоящим.

Жадина. Я самая настоящая жадина, потому что не могу сделать и шагу с тропинки, мой взгляд приклеен к нему. К его улыбке, к глазам цвета карамели. Знаете, когда покупаешь рожок с шариком ванильного мороженого, а продавец, не жалея карамельного сиропа, поливает шарик мороженого. Представив такую вкуснятину, я непроизвольно облизываю губы, случайно замечая, как Лешин взгляд опускается на них. Он сглатывает, невольно дергает плечами и отворачивается.

Глава 9. Предел

Алексей

Две недели спустя

С каждым гребаным днем я чувствую себя все хуже и хуже. Все дело в ней. В девчонке, что за пару месяцев поселилась в сознании и не дает покоя по сей день. Она мелкая! Напоминаю себе каждый день, но толку от этого? Взгляд постоянно ищет ее, чтобы лишний раз убедиться, что с ней все в порядке. А то знаю я ее, стоит отвернуться, как она влипнет в неприятности.

В общем… мое эмоциональное состояние желает лучшего.

Я понимаю, что мы никогда не сможем быть вместе. Даже если Станислав Андреевич одобрит мою скромную кандидатуру, я не смогу быть рядом с ней, потому что знаю, что не в состоянии сделать ее счастливой. У меня нет ничего, к чему привыкла принцесса. От одной мысли об этом становится еще паршивее. Чем ближе приближается дата ее отъезда в Штаты, тем хуже мне становится на душе. Я чувствую, что могу потерять ее.

Да только, несмотря на это, я все равно не могу перешагнуть через себя. Будь проклято это социальное неравенство.

Если бы мне была уготована честь родиться в другой семье, я бы не примерно приударил за ней. Конечно, когда бы ей исполнилось восемнадцать, ну а пока… мне остается только мучиться. Чувствую себя мазохистом.

Девчонка каждый новый день испытывает меня на прочность, порой складывается впечатление, что она совершенно ничего не понимает. Да и я молодец, поддаюсь ее флирту, потому что мне нравится. Нравится проводить с ней время, смеяться и узнавать новое для себя.

Да, порой меня заносит, но я нечего не могу с собой поделать. Благо мозг еще на месте, я успеваю вовремя затормозить и сделать шаг назад. В который раз.

Ежедневные тренировки и стрельба проходят мимо меня, в голове сидит она. И с каждым днем ее становится все больше и больше. Это бесит.

Бесит, что она первая девчонка, к которой я испытываю далеко не дружеские чувства. Я не собирался влюбляться, с моим прошлым и далеко не радужным настоящим это как минимум глупо. Но, как говорят, любовь приходит нежданно. Ну ничего, как пришла, так и уйдет. В закат.

Взбалмошная, избалованная девчонка не моя мечта, а Слава именно такая. Она не знает слова нет, ей не дано понятие «стоп», но меня к ней тянет. Добрая, тихая, скромная — это не про нее, но меня все равно тянет именно к ней, несмотря на то, что я допускал мысль, что когда-нибудь в моей жизни появится постоянная девушка, и она будет тихоней и скромницей.

Слава. У нее характер отца. Зная деловую хватку Станислава Андреевича, для нас обоих будет лучше, если она как можно скорее улетит. Иначе я не сдержусь и наломаю дров.

Наша первая осознанная встреча произошла в доме босса несколько месяцев назад. Сначала я услышал ее голос и пропал. Мелодичный, с нотками взволнованности. А потом увидел ее глаза и утонул. Чистый изумруд. Я таких ярких и чарующих глаз еще никогда в своей жизни ни у кого не видел. Тогда я подумал, как она прекрасна. Стройная, красивая, само очарование, но стоило ей заговорить, как весь флер разом улетучился. Меня постигло разочарование.

А потом еще одно и еще одно.

Только ничего не менялось, я по-прежнему находил в ней то, что мне нужно.

Я дышал ею.

До той поры пока не начал задыхаться.

Слава начала меняться, все началось слишком резко. Нет, она не навязывалась, не давила, она просто со мной разговаривала, делилась своими мечтами и планами на будущее. Тогда я и понял, какая она идеальная. И далеко не глупая и не избалованная.

Слава будет хорошей женой и идеальной мамой.

— Леша, помоги, пожалуйста, — еле слышно раздается из раздевалки.

Закатываю глаза к потолку и шепотом прошу, чтобы свыше мне дали сил. Еще немного - и я ее прибью. Выбесила.

Не могу уже.

Сегодня Слава встала явно не с той ноги, иначе как объяснить, что она снова вернулась за старое. Пытается соблазнить меня, подвести под черту.

— Что-то еще, Вячеслава Станиславовна? — едва не рычу от негодования.

Вот скажите мне, какого черта я вообще вызвался с ней? Дураку понятно, что поход по магазинам не мужское дело, особенно, если магазины все, абсолютно все, женские.

— Помоги застегнуть, — Слава дергает в сторону шторку и предстает передо мной в купальнике.

Жмурюсь, трясу головой и отступаю назад от греха подальше. Чертова девчонка, кажись, реально решила добить меня. Взять быка за рога, ага. Только вот потом ее батя обломает мне все, что можно. Босс в гневе намного хуже атомной войны. Имел честь наблюдать пару раз, как он отсчитывает сотрудников. Этого вполне хватило, чтобы сначала думать, а потом делать. Нет, я, конечно, сначала обдумываю свои поступки, но тут иной случай.

— Ты издеваешься? — рычу, впиваясь взглядом в светящиеся от счастья лицо.

— Нет. Просто тут поясок с застежкой сзади, я не справляюсь, — Слава разворачивается ко мне спиной, приподнимая волосы и открывая шею.

До хруста сжимаю кулаки и втягиваю воздух, изо всех сил пытаясь оторвать от нее глаза. Чертовски откровенный купальник. Он совершенно ничего ни скрывает ни впереди, ни сзади. Голая спина и едва заметный клок ткани, прикрывающий ягодицы, золотой поясок, плавно перетекающий змейкой вперед. Это выше моих сил.

Глава 10. Восемнадцать, а толку?!

Слава

С того самого дня, как я нашла своего папу, лето мое начало проходить в Сантандер, на даче у бабушки и дедушки, которая со временем перешла нам. Кстати, нашла я папу совершенно случайно, всего лишь посмотрела на ладошку маминого друга и увидела созвездие, которое связывало нас. Так я и поняла, кто мой папа.

Я люблю Испанию, знаю ее вдоль и поперек. Это яркая, красочная страна, а какая здесь еда, мм. Пальчики оближешь. Несомненно, это главное богатство страны, как и люди, проживающие в ней. Они открыты и доброжелательны, обожают праздники и любят шутить.

Последнее я поняла благодаря тете Терезе, нашей кухарке. Она следит за домом в наше отсутствие, а когда мы приезжаем, с огромным удовольствием балует нас национальной кухней. Тереза замечательная, трудолюбивая женщина. Иначе как объяснить, что человек, несмотря на мое ужасное произношение, терпит и объясняет одно и то же снова и снова? Да, первые несколько лет она была моим вторым репетиром, первый приходил ко мне домой два раза в неделю.

Еще есть дядя Алонсо, наш садовник. У него золотые руки, а еще, возможно, такой красивый и яркий сад есть только у нас. На нем я тоже практиковалась в знании испанского, он стойко терпел несколько лет. А после… начал отвечать анекдотами, которые мне приходилось переводить и которые с каждым годом становились все более и более откровенными.

Снова лето, снова мы в Сантандер.

Последний раз в этом прекрасном городе я была чуть меньше полугода назад. В этот раз я здесь по особенному поводу, я бы сказала, что сегодня дата, которую невозможно не отметить и тем более забыть. Потому что дни, которые меняют твою жизнь, не забываются.

Сегодня у моих замечательных родителей годовщина со дня знакомства, и отпраздновать этот трогательный день мы решили на любимой яхте Mi secuela. Когда-то эта белоснежная ласточка принадлежала моему прадедушке Вячеславу Олеговичу, в честь которого мама и назвала меня. В семье поговаривают, что в свое время именно прадед был для папы самым дорогим и важным человеком.

Эту важную для родителей дату мы всегда отмечаем всей семьей, потому что, по их мнению, это не только их праздник, это праздник всей нашей семьи. Справедливо, однако. Именно поэтому папа решил, что выход в Бискайский залив — это именно то, что нам нужно. Да только он не учел одну очень важную вещь — это день семьи!

И Алексею здесь точно не место, он не должен тут быть.

Он не наша семья.

— Ну вот почему все так? — шепчу, с ленцой поднимаясь с кровати и накидывая на плечи белоснежный халат, спеша в ванную.

Я люблю рассвет, особенно когда перед глазами бескрайний горизонт. Утреннее небо и первые лучи солнца зачаровывают, вдохновляют на новые подвиги, но самое важное в это время можно отпустить все обиды. Что я и делаю который день подряд.

Умывшись, я поднимаюсь на палубу пока домочадцы все спят, они никогда не просыпаются в такую рань. Если только папа, но сейчас он в отпуске и у него под боком мама, так что вряд ли он проснется. Прохладный утренний ветерок окутывает тело, пробирается сквозь тоненький легкий халат и запускает табун мурашек. Я вздрагиваю, крепче завязывая пояс халата и втягивая в себя чистый морской воздух. Божественно. Как же я люблю утро посреди воды, не передать словами.

Подхожу к палубе, поднимаю руки и кончиками пальцев пытаюсь дотянуться до неба. Оно такое невероятное, недостижимое. От него невозможно оторвать глаз, так и хочется взмахнуть руками вверх, превратиться в чайку и взлететь. Смотрю на небо, слушаю звук бескрайнего моря и улыбаюсь, потому что по-другому просто никак.

Вода бьется о бока белоснежной яхты, будто малыш шлепает ладошкой по воде. Я прислушиваюсь к тихой игре моря, утреннему пению чаек, что кружатся над головой, и наслаждаюсь уединением.

Я люблю одиночество, в многодетной семье оно по-настоящему ценно. Утро — оно только мое, родное. Особенно в Сантандер. Синева неба отражается в бескрайнем, но таком ласковом море, заставляя невольно восхищаться. Залив, безмолвное море и таинственный океан — это все загадка природы, которую по сей день невозможно разгадать. Каждый раз из глубин всплывает что-то новое, интересное.

Загадка, которую хочется разгадать.

В такие мгновения, когда душа готова летать, мне совершенно не хочется покидать палубу, потому что душа требует новых впечатлений. И я ей их даю, протягиваю на ладони. Делаю шаг вперед, кладу руки на прохладные поручни ограждения, забираюсь на первый уровень и, разведя в стороны руки, ловлю баланс. Со стороны я, наверное, похожа на Роуз Дьюитт Бьюкейтер, для многих она просто Роза Доусон, хотя официально ею так и не стала. Так и я… останусь со своей фамилией. Роза потеряла любимого, но успела позвать чувство любви, я же просто… нелюбимая.

Этим все сказано. Тут не надо лишних слов. Просто кому-то дано обрести счастье, кому-ту приходится довольствоваться случайными улыбками и тихим «привет».

Руки поднимаю над головой, ладони поворачиваю в сторону ветра. Утренняя прохлада бодрит, слегка проветривает голову от дурацких мыслей. Мне хорошо и больно одновременно. Слезы скатываются по щекам, но мне все равно. Я улыбаюсь, отдавая всю себя морскому ветру. Я хочу, чтобы он забрал мою боль, в пучине синего моря утопил сердечные страдания.

Я хочу жить!

— Сумасшедшая.

Глава 11 - Эмоции на пределе

Алексей

Рассвет.

Мне все еще не спится.

Яхта, тихо покачивающаяся на волнах, не позволяет уснуть. Организм бунтует, вместе с ним и душа. Который день она разрывается в клочья при виде нее. Вцепившись пальцами в подушку, делаю глубокий вдох-выдох. Тошнота подкатывает к горлу, обещая непоправимые последствия, если я сейчас не встану на ноги. А и не знал, что у меня морская болезнь. Мог ведь догадаться еще вчера, но нет… не догадался.

— Черт, — чертыхнувшись, поднимаю свою тушку с кровати и направляюсь в сторону ванной.

Дед у босса красавчик, все продумал. В каждой каюте своя, пусть и маленькая, но ванная комната имеется. Это и неудивительно, с таким-то дорогим интерьером грех не сделать собственную ванную. Сделав все дела, возвращаюсь в каюту, надеваю шорты и рубашку.

Мне срочно нужен свежий воздух.

Оказавшись в кормовой части, заваливаюсь на кожаный диван и устремляю взгляд в предрассветное небо. Оно необыкновенное, манящее. Завораживающее. Раньше я не понимал всей этой красоты, пропускал мимо глаз, а сейчас глаз не могу оторвать. Особенно ночью, когда часто одолевает бессонница, и я вынужден выходить на улицу, чтобы в который раз взглянуть на ночное небо, усыпанное миллиардами ярких звезд, и только потом заснуть с облегчением. Не знаю, как это объяснить, но каждый раз я выискиваю одно-единственное созвездие. Кассиопея.

Сколько лет прошло, а я до сих пор не могу разгадать рецепт этого волшебного созвездия, что греет душу. Закидываю руки за голову, устремляю задумчивый взгляд на небо, пытаясь найти в нем спасение, но так и не нахожу.

Звезд на небе нет, а значит, искать спасение бессмысленно.

Я опоздал.

…Первый раз взгляд зацепился за созвездие, когда я лежал в госпитале, страдал бессонницей и бездумно смотрел в окно. Мое первое ранение. После того случая я каждый раз смотрел в окно, искал созвездие и только после засыпал. Я не знал, как оно называется, мне достаточно было того, что оно имеет успокаивающее свойство.

Годы, которые во вред себе я отдал в безвозмездное пользование Родине, не прошли даром. Сон мой стал чутким, по сей день я просыпаюсь от любого шороха, даже еле слышного. Что уж говорить, если я не сплю.

Кидаю любопытный взгляд в сторону кают и едва не давлюсь собственной слюной при виде нее. Какая же она красивая, воздушная. Приподнимаю на локтях и смотрю вслед удаляющейся девушке. В ней есть все, что необходимо девушке в ее возрасте, чтобы влюбить в себя парня. Она красивая, умная, грациозная.

Она не моя.

Прикрыв на секунду веки, мысленно запрещаю себе следовать за ней. Но стоит увидеть, как она взбирается на ограждение и медленно разводит в стороны руки, словно собирается взлететь, как я теряю голову и сломя голову несусь к ней.

— Сумасшедшая.

Не думая, кладу руки на живот девушки, губами касаюсь мочки уха и вдыхаю тонкий аромат розы. Ее кожа пахнет розой. Этой мысли достаточно, чтобы сойти с ума. Делаю невесомый шаг, животом прижимаюсь к ней. Чувствую, как по ее телу прокатывается дрожь, и понимаю, что мне это чертовски нравится.

Я не в силах оторваться от нее.

— Знаю, — шепчет, по-прежнему стоя к морю лицом.

— Слезай, — шепчу, едва касаясь мочки уха. — Холодная, как ледышка.

Она действительно холодная. Солнце только взошло, его тепло толком не греет, и Слава за столь короткое время успела продрогнуть. Хочется верить, что это у нее такая реакция на меня, но нет. Она действительно замерзла.

Мне ужасно хочется ее согреть, но простое понимание, что нельзя, тормозит.

— Что ты сейчас чувствуешь, Слава? - вырывается из меня, когда взгляд цепляется за утренний горизонт. Надо же, у моря действительно нет конца, а ведь раньше я думал обратное. Мне всегда казалось, что, окажись на море, я обязательно увижу по ту сторону город, другую страну. Я до последнего был уверен, что увижу коричневую нить, кричащую, что по ту сторону есть жизнь и ее можно увидеть.

Нет там ничего. Лазурное море безмолвное, ласковое и такое опасное.

— А ты?

— Я первый спросил, — усмехаюсь, утыкаясь подбородком в плечо девушки. — Что значит для тебя синее море и неизведанный океан, принцесса?

— Это живой организм. С утра он спокойный, как сон младенца, а днем игривый, будто маленький щенок, познающий мир и ищущий друга по душе, к вечеру он снова стихает, постепенно успокаивается и готовится к сладкому сну. Но иногда он гневается, и тогда поднимается такая мощь, что становится страшно не только смотреть, но и дышать. Кажется, что выживших может просто не быть. Он клокочет, рвется наружу и всплесками белых волн предупреждает о неизбежной опасности. А когда он ласковый и теплый, приятно ощущать его нежные объятия, отдаваться ему телом и душой. Он вызывает целую гамму чувств. Ты никогда не знаешь, что тебя ждет, войди ты в него. Даже когда он ласковый и теплый. Знаешь, вы похожи, точно. Море — это ты.

— Ты шутишь? — смеюсь, заглядывая в изумрудные глаза девушки.

Какая же она красивая, самая лучшая. Я готов мир к ее ногам положить, проблема лишь в том, что мира у меня нет. Если бы он только был, я бы рискнул. Обязательно сделал бы шаг навстречу, получил бы в ответ самую лучшую награду — взаимность.

Глава 12 - Все или ничего…

Слава

— Так, это не то и это тоже не то, — недовольно морщась, я откидываю в сторону очередное бикини.

Час.

Ровно час, как я не могу определиться, какое из них будет сидеть на мне лучше всех. С ума сойти, до чего я докатилась. Раньше я такой ерундой не страдала, надевала любое, прекрасно зная, что сидеть на мне оно будет отлично.

— Блин, — психанув, окидываю комнату беглым взглядом и буквально на минуту ужасаюсь. — Серьезно?

Не могу поверить, что я устроила такой бардак за столь короткое время. Точно рехнулась, иначе никак не объяснить мое поведение. А все из-за него…

Этот тридцатилетний амбал испортил мне утро, из-за него я не знаю, какое бикини лучше сегодня надеть.

Смотрю на кровать, она вся завалена шмотками. Мне пришлось из шкафа вытащить все вещи, чтобы найти все десять пар, что я решила взять с собой. Ага, ага. Осталось только определиться с выбором. Ух, до чего же это сложно.

Так-так.

— Сидел король на лавочке,

Считал свои булавочки:

«Раз, два, три…»

Королевой будешь ты!

Ух, пронесло. Выбираю все закрытые купальники и сваливаю их на пол. «Только бы мама не зашла и не увидела этот ужас», — пролетает в голове, когда я продолжаю дальше:

— Сидел король на лавочке,

Считал свои булавочки:

«Раз, два, три…»

Королевой будешь ты!

Ура-а-а. Сегодня явно белый цвет лидирует.

— Вот тебя я, пожалуй, и выберу, — шепчу зловеще и вытягиваю из кучки разнообразных лоскутков белоснежный верх от купальника.

Переодевшись и захватив с собой накидку и крем от загара, покидаю каюту, решив, что убраться можно и потом. Все равно ко мне без стука никто не заходит, зная, как я дорожу одиночеством. Я очень благодарна своей семье за понимание, конечно, это никак не относится к двойняшкам, потому что им не свойственно само слово «одиночество». Я привыкла к их закидонам, иногда они бывают веселыми. Иногда я с удовольствием сама подключаюсь к их задумкам и вместе с ними же получаю. Ну, чтобы было честно, если что.

А вообще, у нас дружная семья, мы всегда поддержим друг друга и никогда не дадим в обиду. Может, поэтому папа и взял Лешу с нами под глупым предлогом присмотреть за мной? Этот парень для него давно как сын. Кстати, а где он?

Поднявшись на рубку, кручусь вокруг своей оси в поисках Леши.

Нахожу его в кормовой части яхты. Он стоит ко мне спиной, по пояс упакованный в водолазный костюм. Я сбиваюсь с шага, торможу на месте и впиваюсь в него жадным взглядом. Он невероятно красив. Широкие плечи выглядят чересчур возбуждающе, когда он двигает руками, собирая акваланг для погружения. Дыхание перехватывает, когда он встает ко мне вполоборота, наклоняется, чтобы достать из ящика манометр и подсоединить его к трубке. Мощная и широкая талия с хорошо развитыми косыми мышцами живота притягивает взгляд настолько сильно, что впору начать плакать, словно маленький ребенок, у которого отобрали конфетку.

Прикусываю губы и устремляю взгляд на ясное небо. Мягкие пушистые облака проплывают мимо, забирая с собой страх в который раз быть отвергнутой. Такое было не один раз, и каждый раз я оставалась разбитой. Иногда мне кажется, что ему нравится такая игра, он словно вампир. Любит эмоции.

Собрав всю силу в кулак, кидаю на шезлонг накидку и направляюсь прямо к нему.

— Поможешь, — касаюсь мужского плеча, привлекая внимание и отвлекая от сборки дайвинг-снаряжения.

Чувствую, как под ладонью напряглись мышцы мужчины, тело будто превратилось в камень. Втягиваю морской воздух, попутно борясь с желанием прикоснуться к нему двумя руками.

— Конечно.

Расплываюсь в самодовольной улыбке, когда Леша поворачивается ко мне и замирает, больше не сказав ни слова.

Так-то.

С жадностью наблюдаю, как его шоколадные глаза медленно опускаются к моим ногам и так же медленно поднимаются к лицу, иногда задерживаясь на интимных местах больше положенного. Не выдержав напряжения, касаюсь рукой шеи и пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. Стало слишком жарко. От его потемневшего взгляда, от каменного тела. Он ничего не делает, просто стоит и смотрит, а мне кажется, что я сгораю. Еще немного, и от меня угольки останутся. В груди полыхает адское пламя, дыхание по-прежнему нарушено, и сердце стучит так, как никогда раньше.

— Натри мне спину, пожалуйста. Не хочу обгореть, — протягиваю крем от загара и поворачиваюсь спиной.

Во время нехитрого маневра успеваю заметить, как Лешин взгляд опускается на мои ягодицы, упакованные в белые стринги. Сглатываю, чувствуя восхищение в глазах мужчины. И только я собираюсь сказать, что хватит ломать комедию и давай уже начистоту, как он моргает, трясет головой и возвращается ко мне прежним.

Холодным. Безэмоциональным.

«Черт, нет. Только не сейчас», — вопит все внутри меня.

— Пожалуйста, натри мне спину. Не малых же мне просить, ты только представь, что они со мной сделают? — голосом невинного ребенка ненавязчиво прошу поменять свое решение.

Глава 13 - Совесть — это зло

Алексей

Подводным плаванием я начал интересоваться в юности, когда на уроке географии мы изучали воды мирового океана. Больше всего меня интересовали люди, не испугавшиеся рискнуть и взявшиеся покорять глубины океана и волны-убийцы. Чего только стоит биография Жака-Ива Кусто, отца мирового дайвинга.

Я благодарен ему за то, что он смог заинтересовать подростка подводным миром, отвлечь от несчастливого настоящего. История знает его как величайшего изобретателя, исследователя мирового океана, отличного фотографа подводного мира и режиссера фильма «Одиссея Жака Кусто».

Всю свою жизнь он посвятил изучению мирового океана. Разработал множество приборов для подводного плавания и съемки, а арендованный им корабль «Калипсо» стал самой настоящей мобильной лабораторией по изучению океана. Жак неоднократно подвергался критике за жестокие моменты при создании своих фильмов, но можно сказать однозначно: Жак-Ив Кусто — отец мирового дайвинга!

Спасибо ему за это.

Сегодня мое первое самостоятельное погружение, вчера я погружался в компании с боссом. Он кратко рассказал о главном, помог разобраться, что к чему. Конечно, теоретически благодаря команде Жака я знал, что такое акваланг и как им пользоваться. На практике оказалось немного сложнее. Но, несмотря на это, я готов вновь погрузиться в таинственный мир безмолвия.

Я настолько погружаюсь в себя, настолько впечатлен еще одним погружением в морское царство, что умудряюсь пропустить Славу, которая, воспользовавшись моментом, незаметно подкралась ко мне.

— Поможешь, — произносит тихо.

— Конечно, — понимая, что не смогу ей отказать, отвлекаюсь от не менее важного дела и поворачиваюсь к ней.

Взглядом натыкаюсь на стройную фигуру девушки в ослепительно белоснежном купальнике. В горле встает ком от увиденного, в трусах… к черту. Мне нельзя думать о ней как о девушке, хоть она и есть девушка, да еще и чертовски красивая.

И все равно я не в силах отвести от нее взгляд.

«Что она творит, чертовка?» — проносится в голове, когда взгляд ловит лукавую улыбку девушки.

— Натри мне спинку, пожалуйста. Не хочу обгореть, — Слава протягивает крем от загара, я принимаю его без задней мысли.

А зря.

Знал бы, чем обернется мое добродушие и безотказность, сразу бы послал ее к черту.

Она поворачивается спиной, взгляд моментально падает на упругие ягодицы. По телу прокатывается жар, концентрируется в паху. С каждой секундой, которую я тяну, стоя как истукан, мне становится сложнее контролировать себя.

Несколько раз моргаю и отворачиваюсь в сторону. Хватит сходить с ума по малолетке, это наказуемо! Успокаиваю себя лживой информацией. Я знаю, что не так давно Славе исполнилось восемнадцать, и от этой информации становится еще хуже.

Это безумие. Она чистое безумие!

Наркотик.

— Пожалуйста, натри мне спину. Не малых же мне просить, ты только представь, что они со мной сделают?

Кидаю взгляд вверх, высматривая тех самых малых. Мне они нравятся, прикольные получились ребята. Правда, чудить они любят не по-детски, иногда такое вытворяют, что становится страшно.

И, если я правильно услышал их разговор, будем честными — подслушал, то сейчас они проверяют на прочность навороченного робота. Что-то мне подсказывает, что после их дайвер-уроков робот потеряет свою работоспособность.

Улыбаюсь, словно мальчишка, представляя, как босс будет их отсчитывать, а те двое в этот момент придумывать новую выходку.

Смотрю на Славу и выдаю:

— Знаешь, я бы с удовольствием посмотрел, что они придумают на твой счет. Мне кажется, что результат их трудов будет очень даже ничего.

После моих слов настроение Славы меняется словно по щелчку пальцев. Из милой красивой девушки она превращается в буку. Прикусывает нижнюю губу, делает трусливый шаг вперед, готовясь к бегству.

Я не держу ее, позволяю сделать выбор. Считаю, что нам обоим не стоит увлекаться подобным, особенно на глазах ее родителей.

Меня хватает на пару минут.

«Придурок, — рычу, смотря на крем в своих руках. — Она же сгорит на солнце».

Порой я отказываюсь понимать ее. Она не похожа на девушек, которых я встречал раньше. Я часто сравниваю ее с кем-то из них, она всегда лучше. Никогда не скандалит, лишний раз старается не показать своих слез. Все меняется, когда я начинаю ее цеплять, понимая, что перехожу грань, за которой нас не ждет ничего хорошего. Мне проще ее оттолкнуть, причинить боль, чем объяснить, почему мы не можем быть вместе.

Она идеальна.

Во всем.

Ее взбалмошный, избалованный характер всего лишь маска, которой она вынуждена пользоваться в обществе таких же золотых ребят, как она. На самом деле она другая. Добрая, милая. У нее прекрасное воспитание, она излучает добро и заражает им всех вокруг. Ей плевать на разницу в социальном статусе.

И то, что я бедный, ее мало волнует. И то, что я ничего не могу ей дать, тоже.

Славу нахожу на шезлонге. В душе поднимается тепло от одной только мысли, что она не сбежала в каюту. Не стала прятаться и наглядно демонстрировать, как сильно я ее обидел. Маленькая сильная женщина, но не моя.

Глава 14 - Париж

Слава

Существует ли сказка на самом деле?

Мне не повезло в любви, ну да ладно. Не беда. Свою сказку я все равно получила, в который раз подряд. Мне кажется, что даже в сорок лет я все равно буду возвращаться в этот город, в это место с предвкушением волшебства.

Диснейленд. Одно слово, а сколько эмоций.

Герои мультфильмов, смеющиеся взрослые и счастливые дети с ушами Микки Мауса на макушке, огромный сказочный замок, тот самый, что мы обычно видим на заставке перед началом мультфильма, вызывают необъяснимую волну эмоций. Еще в детстве, когда я впервые оказалась в этой волшебной стране, я узнала, что замком спящей красавицы стал замок Юссе, находящийся в провинции Эндр и Луара. Этот потрясающей красоты дворец относится к особо ценным архитектурным памятникам государства. И он великолепен. Я видела его своими глазами, когда имела честь взять экскурсию в замок Юссе.

Это одно из красивейших и волшебных мест парка, если не считать города Аграба, в котором якобы живет Алладин. По одной из версий прототипом этого города на самом деле является город Агра, в котором находится одно из восьми чудес света и самая посещаемая достопримечательность Индии — мечеть Тадж-Махал. Кстати, у мечети, оказывается, есть собственная история любви.

Связана она с императором Шаха Джахана и простой девушкой Арджуманд Бану. Он встретил ее на базаре, представляете? Девушка стала единственной женой шаха, несмотря на то, что он по обычаю имел большой гарем. У него с Арджуманд было четырнадцать детей, и Тадж-Махал был построен в её честь.

И почему только в сказках бывает такая большая любовь?

У нас ведь с Лешей все могло бы получиться, если бы он захотел. Баран он, вот кто он. Ведь сам понимает, что нас тянет друг к другу с немыслимой силой. Зачем сопротивляться очевидному? Достаточно сделать шаг навстречу, чтобы стать счастливым. Зачем усложнять?

— О чем задумалась, принцесса? — Вздрагиваю, слыша около уха бархатный голос дорогого мне человека.

По телу прокатывается теплая волна, я не понимаю, как реагировать. Зачем он травит душу, чего хочет этим добиться? Прекрасно ведь понимает, что, когда он находится рядом со мной, все мои мысли летают вокруг него. Так и сейчас происходит.

Я дышу им, живу им.

И ничего не могу с собой поделать.

— О ком. Об Алладине, который был простым парнем, и принцессе Жасмин.

— Это всего лишь сказка, — обнимая меня за плечи, усмехается Леша.

— Да, ты прав. Это всего лишь сказка, но ведь и сказки иногда сбываются? Надо верить в чудо, иначе как жить? Сам посуди, Жасмин волевая и независимая принцесса древневосточного королевства Аграба, которым правит ее отец-султан. Она невероятно сильная и упрямая девушка, а Алладин всего лишь простой парень с нелегкой судьбой, но, несмотря на тяжелую жизнь, он добрый и честный человек, а еще умный, чуткий, внимательный, — не замечая, перехожу на личности, ужасно краснея и пряча лицо. Ну вот куда меня понесло-то? — И вообще, они красивая пара.

— Опять же, это всего лишь сказка. Пора взрослеть, Слава, — немного подумав, холодно добавляет. - Тебе почти восемнадцать.

— Мне уже восемнадцать, — произношу, грустно усмехаясь. Конечно, как я могла забыть, что я для него всего лишь девчонка, дочь босса и только. Маленькая, беззубая девчонка.

Он никогда не посмотрит на меня как на взрослую.

Он всегда будет видеть во мне несовершеннолетнюю, наглую и беспринципную мажорку. Он никогда не сможет полюбить меня так, как люблю его я. Всем сердцем, всей душой.

— Не понял? — карие глаза холодны и неприступны. По телу прокатывается дрожь от понимания, что он не знает, когда у меня день рождения.

Дура, размечталась. Поверила в сказку и облажалась.

— Шестнадцать дней назад.

— Я не знал, — с грустью произносит он, заставляя замереть и взглянуть на него по новому.

— А ты бы хотел?

Моему удивлению нет предела. Он не знал, и ему интересно, если честно, то это звучит как издевательская шутка. Я не могу в это поверить, поэтому трясу головой и глупо хихикаю, пытаясь тем самым спрятать страх одиночества. Я не привыкла быть одна, хоть и люблю одиночество. Но еще больше не готова его отпустить, просто не смогу.

— Да, — он уходит, оставляя меня одну. Хотя нет, не одну. Во мне бушуют эмоции, совладеть с которыми мне становится крайне сложно. «Вот и поговорили», — топаю ногой и от обиды прикусываю нижнюю губу. Они воркуют. Мила и Леша стоят около кассы на аттракционы и воркуют, словно меня здесь нет.

Как же меня все это достало.

Мне хочется злиться, ненавидеть весь мир, но Мила словно чувствует мое недовольство и спешит ко мне, чтобы немедленно отвлечь от грустных мыслей. Что сказать? У нее это прекрасно получается. Я расслабляюсь, на какое-то время даже забываю, какой Леша гад. До той поры, пока она, впечатленная кинематографом, не решает нарисовать свой собственный мультфильм. Вот здесь я и вспоминанию все свои обиды. Высунув язык и прищурив глаза, я рисую Лешу с рогами дьявола. Получается отменный дьявол. Искуситель прямо. Стопроцентный сердцеед.

— Парад, — пищит счастливая Мила и тащит меня к центральной дороге, по которой проходит шествие героев Диснея.

Глава 15 - Мечты сбываются…или Иди ты к черту!

Слава

— Глупая Слава, что же ты творишь?

Сжимаю кулаки и топаю ногой. Время три часа ночи, а я, как ревнивая жена, слоняюсь из угла в угол, ожидая появления блудного мужа.

— Слава, Слава, как ты могла? Обещала же себе быть сильной, а сама? Сдулась, как воздушный шарик, — разговор с самой собой не успокаивает. — Может, Милу разбудить? — кидаю взгляд на дверь Милкиной комнаты и трясу головой, понимая, что так станет только хуже. — Ну уж нет.

Мила спит, она устала до такой степени, что ее и танком не разбудишь. Да что там танком, в сознание ее даже двойняшки не смогут привести. В этом плане она сто процентов заслуживает памятника в свою честь. Потому что я не знаю ни одного человека, которому сон будет важнее здоровья.

В прошлом году, когда Милана ночевала у нас, попытки двойняшек разбудить ее с утра пораньше пали крахом. Я сидела, наблюдала за происходящим и еле сдерживала смех. Было видно, что Арсений с Алисой старались, рисуя усы Гитлера и брови Брежнева. Милы хватило только на то, чтобы открыть один глаз, пригрозить кулаком и снова завалиться спать, уткнувшись носом в подушку.

— Охренеть, — сказал тогда впервые Арсений.

Посмотрев друг на друга, двойняшки расплылись в хитрых улыбках, развернулись и покинули мою комнату. В ожидании шоу я устроилась поудобнее в кровати. В тот момент я жалела лишь обо дном — под рукой не было попкорна.

Алиса с Арсением подкрались незаметно. Аккуратно приподняли одеяло, под которым, скрутившись в комочек, сладко посапывала Милана, и запустили хорька. Хорька, которого Мила до жути боится. Она боится всех, кто имеет близкое отношение к хорькам. В детстве ее укусила крыса, оттуда и пошла нелюбовь.

Сделав дело, малышня забралась ко мне и с предвкушением уставилась на кровать, на которой спала Мила. Я с предвкушением наблюдала за ситуацией, краем глаза следила за малыми. Они сидели ближе к двери, так… на всякий случай. Мила дернулась раз, малышня подобралась ближе к двери. Два, Алиса схватилась за ручку. В третий раз послышалось неразборчивое мычание из-под одеяла, Алиса приоткрыла дверь. В четвертый раз я едва не оглохла, в комнате стало слишком громко. Мила подскочила на кровати и давай отплясывать танец древних африканцев. Мне она напомнила ведьму из фильмов ужасов, о чем я ей и сказала, после того как отсмеялась.

— Я прибью их, — визжала обиженная на детскую выходку Мила.

…Минутная стрелка с витиеватым узором ползет медленнее черепахи, внутри с новой силой разрождается страх. Время три, а его комната девственно пуста. Сославшись на важные дела, Леша оставил нас одних и ушел, не дойдя до ресторана. Нам пришлось ужинать вдвоем.

Прикусив до боли губы, сажусь в кресло и впиваюсь ногтями в колени. Надежда, что физическая боль заглушит душевную, тает, словно снег на солнцепеке, когда я слышу щелчок дверного замка. Резко подорвавшись с кресла, с опаской смотрю в сторону двери. Я вижу его. Лунный свет, попадающий сквозь окно, позволяет рассмотреть мужчину, еле стоящего на ногах.

При виде него сердце замирает, дышать становится тяжело. Я боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы ненароком не привлечь его внимание. Сжимаю полы халата и опускаюсь в кресло, мысленно ликуя, что меня не видно. Лунный свет окутывает только часть комнаты, другая — сплошь потемки.

Леша не спешит отправляться в комнату, находя дела куда важнее. Он достает из кармана телефон, открывает чью-то фотографию и расплывается в счастливой улыбке. Сердце сжимается от боли, от простого понимая, что его сердце занято другой. Я понимаю, что между нами ничего не может быть, но вот так вот открыто демонстрировать симпатию к другой, простите, но это уже слишком.

Сжав до боли кулаки, я встаю с кресла и отступаю назад. Все, чего я сейчас хочу, так это запереться в своей комнате и в который раз оплакать первую любовь. Лешин телефон разражается стандартной мелодией, я вздрагиваю и случайно задеваю вазу с пионами. Та летит на пол, с грохотом разбивается вдребезги. Зажимаю руками рот, что не разреветься, и смотрю на мужчину, что не сводит с меня своих карих глаз.

Он словно чувствует, что в непросветной тьме скрываюсь я.

— Слава, это ты? — мурашки разбегаются по телу, когда я слышу пьяный шепот мужчины.

— Я, — выдыхаю, прикусывая указательный палец и совершенно не понимая, что делать в сложившейся ситуации.

В моей семье с алкоголем разговор короткий после случая в Воронеже. Мне было лет семь, мама с папой только помирились. Был жаркий август, мы только вернулись из Испании, до школы оставалось две недели. Одну из них мы решили провести на даче у бабушки с дедушкой в Воронеже. И, к моему великому огорчению, был у них сосед-алкаш да бабка с причудами. Она каждый раз с метлой в руках гоняла мужа, когда тот напьется. Я мало что понимала тогда, да и не хотела понимать. При виде устрашающей парочки я всегда спешила спрятаться дома, но в тот день мне просто не повезло.

Я встретила мужчину, он был пьян. Мне настолько стало страшно, особенно когда он загнал меня в угол и не позволял уйти. На помощь пришел папа, а потом команда врачей.

Я начала заикаться.

Страх, что заикание вернется вновь, окутывает с ног до головы холодным покрывалом. Отступаю назад, спиной вжимаюсь в стену, желая слиться с ней воедино. И зачем я только дала о себе знать? Лучше бы стояла и помалкивала.

Глава 16 - По стопам предков

Алексей

Просыпаюсь от того, что черепная коробка разрывается на части. Солнечные лучи, проскальзывающие через неплотно зашторенные шторы, попадают на глаза и делают только хуже. Выругавшись, переворачиваюсь на живот и головой ныряю под подушку. Тело ломит, голова трещит, а во рту похлеще, чем в пустыне Сахара. Засуха нереальная.

Облизываю губы и офигеваю, чувствуя проклятый вкус алкоголя. Состояние такое, будто я вчера в одиночку вылакал ликеро-водочный завод.

А ведь я не пью.

Для меня алкоголь - табу. Что же вчера пошло не так?

Психанув, поднимаюсь с кровати и держу путь к мини-бару. Вчера днем в нем была вода, надеюсь, что она и сейчас там есть. С улыбкой достаю охлажденную бутылку воды, выпиваю. В памяти пытаюсь отыскать картинки вчерашнего дня, но все тщетно. В голове пусто. Ни единого намека на вчерашний вечер.

Еще бы ощущение неизбежного пропало, и вообще все было бы идеально.

Последнее, что я помню, так это общую гостиную номера люкс. Мы собирались на ужин в один из лучших ресторанов Парижа, получивший славу благодаря молекулярной кухне. Я не знаю, что это такое и с чем это едят, но, по славам Славы, мне это должно понравиться.

Только вот понравилось мне совсем другое.

Услышав шорох за спиной, я обернулся. Это стало моей фатальной ошибкой.

Слава.

Маленькая и хрупкая, она стояло около двери в свою комнату и смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Дымчатый макияж подчеркивал насыщенно-зеленого цвета глаза, а помада цвета черной вишни сводила с ума. Мне хотелось подойти к ней, схватить за волосы и поцеловать. Хотелось не видеть маленького черного платья, не смотреть на длинные ноги, которые благодаря высоким шпильками, стали еще длиннее.

Я в очередной раз едва не сорвался.

Я думал, что хуже открытой спины и выпирающих позвонков, которых до жжения в губах хотелось поцеловать и сосчитать, ничего быть не может. Оказывается, еще как может. Стены лифта давили, девушка, стоящая впереди меня, пахла так сладко, что я начал сходить с ума. Сжал кулаки, стиснул зубы и впился взглядом в табло с цифрами этажей. Я не хотел ее видеть, не хотел ею дышать.

Но я видел ее, она стояла передо мной. Я дышал ею. Аромат нежной розы — ее любимый. И мой тоже.

Я начал понимать, что цепь, на которую я себя посадил добровольно, слишком слаба. И если я сейчас не исчезну, то сорвусь. Поэтому, как только двери лифта разъехались в стороны, я поспешил покинуть удушающе пространство маленького лифта. Мысль, что Славе восемнадцать лет выжигала изнутри все живое. Я погряз в ней, и с каждым днем мне становится все хуже и хуже.

Я думал, что несколько часов в баре вернут меня в равновесие. В очередной раз я поставлю на чашу весов наше сомнительное возможное будущее и решу для себя, что будет правильно не лезть к принцессе. Не ее полета я птица.

— Виски. Двойной, — сказал я бармену и полез в карман за телефоном.

После пятого бокала и сотой фотографии со Славой я понимал, что меня по-прежнему от нее ведет. Еще один неосторожный шаг, необдуманное движение в сторону друг друга, и я сорвусь. Грехопадение обоих неминуемо.

Не помню, сколько я вылакал виски. Да, если честно, не особо и хочется вспоминать. Достаточно того, что голова по-прежнему раскалывается и память подкидывает странные картинки. Вспомнив блондинку в ультракоротком платье, я брезгливо морщусь. Меня никогда не впечатляли девушки легкого поведения, но еще больше я не понимал парней, которые велись на этот лохотрон.

— Вот же… — чертыхаюсь, понимая, до чего я вчера на пьяную голову докатился.

Вчера я пытался вытравить из головы Славу. Пытался сделать это в грязном сортире французского паба с легкодоступной блондинкой. Девушка упиралась руками в раковину, выгибала спину и стонала, а я тупо представлял на ее месте Славу.

Мудак. По-другому и не скажешь.

— Во дела, — усмехаюсь, осматривая себя в зеркале на предмет целостности.

На шее следы красной помады и ярко выраженный след от засоса. Прикусываю губы, присматриваюсь к отражению в зеркале. Как так получилось, что в фиолетовом круге засоса отчетливо виден след от зубов? Загадка века прям.

Включив холодную воду, встаю под душ. Это должно помочь привести мысли в порядок.

— Какого черта? — ору, подставляя ненадолго лицо под холодную воду.

Психанув, выключаю воду и, замотав на бедрах полотенце, торможу около зеркала. Впервые я чувствую себя настолько отвратительно, что самому за себя стыдно. Трясу головой, стряхивая холодные капли с волос и смотря в зеркало. На первый взгляд, все прекрасно, но это только на первый взгляд. Поворачиваюсь боком, придирчивым взглядом разглядываю располосованную спину. Что-то я не припомню, чтобы позволял блондинке себя касаться. Исключением стали ее губы на моей шее, я не успел сориентироваться и взять контроль в свои руки.

Облокотившись на раковину, прикрываю веки и пытаюсь вытащить из головы важную информацию. Я чувствую, что она есть. Чувствую, что она ускользает, как только я подбираюсь к ней.

— Какого черта ты творишь, девочка? — шепчу, распахнув удивленно глаза и смотря на свое отражение в зеркале.

Глава 17 - Чувства навыворот, душа наизнанку

Слава

Сегодня моя последняя ночь в родительском доме.

Завтра я улетаю в Штаты, а через пять лет по возращении на Родину планирую жить отдельно.

Свое совершеннолетие я отметила в узком семейном кругу, были только самые близкие люди. Никаких вечеринок, никаких гостей я не планировала и не устраивала. Я считаю, что день рождения - это в первую очередь праздник родителей. Ведь если бы много лет назад мама приняла неправильное решение, меня бы попросту не было.

И не было бы праздника, на котором я вынуждена присутствовать сегодня.

Мои любимые и дорогие родители решили на мне отыграться — грандиозная вечеринка в мою честь. Ну разве это не прекрасно?

Нет, не прекрасно.

Через два часа начнут собираться гости, а я все еще не готова. У меня нет желания спускаться вниз и красоваться перед ними, делать вид, что все хорошо и я безумно счастлива. Это далеко не так. Я планировала, да что там планировала… Я мечтала, что в этот день Леша признается мне в своих чувствах и с этого дня начнется отсчет наших отношений.

Но не всем мечтам суждено сбываться.

— Ай, — взвизгиваю, когда мастер шпилькой выдергивает клок волос. — Больно.

— Простите, пожалуйста.

Устало закатив глаза, решаю промолчать. Что толку отвечать, если это повторится снова. И так видно, что девушка очень сильно волнуется, видимо, у нее это первый серьезный заказ. Смотрю на нее, прищурив глаза, и думаю, может, ей сразу сказать, что долго она в данной сфере не продержится. Ну не любят богатенькие девочки доверять свои роскошные локоны мямлям. А эта девушка именно такая.

Увы, она еще не готова закрепить свое имя среди золотой молодежи.

— Все в порядке.

Нет, не могу я быть жестокой. В конце концов я не имею никакого права рушить чужие мечты. Достаточно того, что мои разрушены в прах.

— Готово, — шепчет и отступает назад мастер.

Встаю с пуфика и подхожу к зеркалу, безразлично рассматривая свое отражение. Сегодня я выгляжу потрясающе, только вот в душе ничего не екает от вида такой красоты. Темно-дымчатый макияж подчеркивает насыщенно-зеленого цвета глаза, на губах матовая помада цвета марсала и грустная улыбка.

— Спасибо, — шепчу, выпроваживая девушку на выход.

За работу я рассчиталась заранее, прямо как чувствовала, что в самый ответственный момент у меня не будет никакого настроения. Девушка покидает мою комнату, я направляюсь к шкафу-купе. Раздвигаю створки в стороны, рукой касаюсь чехла известного бренда. Я купила это платье для него. Мечтала, чтобы он увидел меня в нем и наплевал на свои принципы. Но, как я уже говорила, не всем мечтам дано сбываться.

Расстегиваю молнию, вытаскиваю плечики. Кроваво-красное платье вызывает истерический смех. Никогда бы не подумала, что наступит день, когда я буду чувствовать себя настолько паршиво. Да я, даже когда завалила экзамен на права, не смогла сдать город с первого, но зато смогла с четвертого, и то не нервничала так, как сейчас.

Развязываю пояс халата, отбрасываю в сторону. На мне маленькие кружевные трусики и все. Под это платье больше ничего не нужно. Надеваю платье, черные босоножки на высокой шпильке. Готово. Образ роковой девушки завершен.

Кидаю взгляд в зеркало, вижу будто не себя. На меня смотрит безумная красивая девушка, но в глазах ее пустота. Чтобы ее как-то скрыть, я решаю надеть колье, которое родители подарили на день рождение. Бриллианты притягивают взгляд, отводят взгляд от печальных глаз.

— Ну вот и все, — натягиваю на лицо улыбку и покидаю свою комнату. — Пора.

На середине лестницы замираю, прислушиваюсь к шуму, доносящемуся с первого этажа. Помимо нанятого отцом оркестра, я слышу звонкие голоса гостей. Они звучат настолько раздражительно, что не сдерживаюсь и морщусь. Как провести несколько часов в обществе снобов? Не представляю. Если бы я только могла не появляться здесь, нашла бы занятие по душе. Но я не могу подвести родителей, в нашем обществе принято хвастаться не только банковскими счетами, но и золотыми детками.

Я очень надеюсь, что двойняшкам разрешили присутствовать на данном мероприятии. И они придумают, как сделать этот вечер незабываемым.

Делаю шаг, правая нога до бедра показывается наружу. Я специально выбирала платье с откровенным вырезом, разрезом и абсолютно обнаженной спиной. Если его не цепляет моя душа, то, может, тело сорвет стоп-краны.

— Слава, восемнадцать не двадцать пять, — слышу ворчливый голос деда и расплываюсь в улыбке. Нет, все-таки плюсы в этом вечере есть. Я давно не видела бабушку с дедушкой и безумно счастлива, что они согласились прилететь.

— С самолета прямо на бал?

— Не заговаривай мне зубы, Слава, — продолжает ворчать дедушка, качая головой и улыбаясь. — Что за безобразие на тебе надето? — взмахивает рукой в сторону платья и недовольно хмурит брови.

— Это платье, дедушка, — протягиваю ладонь, позволяя взять меня за руку.

— Это тряпка. Причем довольно потрепанная.

— Ничего ты не понимаешь, — смеюсь, целуя деда в колючую щеку. — В этом сезоне так модно.

Глава 18 - Отпустить не значит забыть

Алексей

— Зачем ты причиняешь мне боль? Разрываешь юное сердце на части, не жалеешь, не подпускаешь к себе? Почему ты лишаешь нас счастья, превращая хлипкий мост, связывающий наши души в пепел? — еле слышно шепчет девушка, вышагивая вдоль виноградных троп и устремляя печальный взгляд на зеленые гроздья.

Сколько лет прошло, сколько дней пролетело, а я так и не смог разглядеть лицо незнакомки, что часто приходит ко мне во снах. Она прячется, скрывается за россыпью шоколадных волос. Не позволяет сократить между нами расстояние, сколько бы я ни старался — все напрасно.

Я шагаю позади нее, любуюсь стройной фигурой, облаченной в легкое белое платье. Слушаю тихий голос девушки, он кажется родным. Будто я слышал его раньше, но только где?

— Скажи мне почему?

Длинные пальцы девушки в ожидании ответа касаются спелых виноградин.

— Скажи, как тебя зовут?

— Закрой глаза.

Ее просьба действует на меня словно гипноз. Я останавливаюсь, закрываю глаза.

— Что дальше?

Вместо ответа на вопрос я чувствую на лице руки незнакомки. Длинные пальцы с мягкими подушечками плавно скользят по лбу, вискам. Ощущение, будто по мне пустили маленький разряд тока. Руки жжет от желания прикоснуться к ней, прижать к себе и впиться страстным поцелуем в манящие губы незнакомки. Тянусь вперед, желая вкусить вкус победы. Мягкие, сладкие губы сводят с ума, хочется еще. Хочется больше. И все бы было, если бы не одно но… знакомый аромат — роза.

Распахиваю глаза и вижу раскрытую девичью ладонь. Незнакомка не позволяет увидеть свое лицо, но делится маленьким секретом, посылая своеобразный намек. Понять бы, что это все значит.

«Кассиопея» многие годы считается моим наваждением.

— Черт, — подрываюсь с кровати, безумным взглядом оглядываюсь по сторонам. — Этого не может быть.

Девушка из моих снов никак не может быть Славой, которую я знаю.

Да и при чем здесь созвездие? Откуда ему взяться на ладони Славы? А если и так, то это полный… звиздец.

Через не хочу встаю с кровати и отправляюсь в душ. Под прохладными струями воды пытаюсь привести мысли в порядок, успокоить чертов скоростной экспресс, что так некстати загружает черепную коробку. Я не хочу думать о ней, но думаю. Какой-то замкнутый круг получается, из которого нереально выбраться без последствий. До сих пор не понимаю, почему меня тянет именно к ней.

Да, Слава красивая — этого у нее не отнять. Умная, искрометная, но настолько упертая, что впору вешаться самому. Она с детства привыкла, что все ее «хочу» сбываются, стоит ей щелкнуть пальцами, я же привык от рассвета до заката вкалывать, как вол. Мне важно, чтобы мои приказы исполнялись, ей плевать на элементарные просьбы.

— Нет, надолго рядом с такой девушкой меня не хватит, — грустно усмехнувшись, обматываю бедра полотенцем и покидаю ванную.

Внимание привлекает разрывающийся громкой трелью телефон.

— Алло.

Закатываю глаза, прекрасно зная, какую речь сейчас услышу.

— Здравствуй, Леша. Если ближе к делу, то сегодня в семь вечера планируется вечерника в честь дня рождения Славки. Я знаю, что ты не любишь мероприятия такого формата, поэтому никто не обидеться, если ты вдруг решишь приехать позже. Она будет рада тебя видеть, да и я тоже.

Станислав Андреевич говорит так, будто ничего не замечает. Было бы здорово, если бы дела на самом деле обстояли именно так. Только вот он все видит, бдит, словно коршун. И сейчас звонит напомнить не только про Славкин день рождения, которое у нее уже было, а про то, что я должен поступить правильно.

Именно так, как он от меня ждет.

— Я вас услышал. Буду к десяти.

Голос хрипит с каждым новым словом, когда я представляю Славу в красном, слишком откровенном, на мой взгляд, платье, которое она купила в Париже специально для этого дня.

— Леша…

— Простите, работа. Мне надо до восьми успеть дописать программу, — сбрасываю, швыряя телефон на кровать.

Скрещиваю пальцы в замок, запрокидываю за голову и устремляю усталый взгляд в потолок. Мне бы сейчас сосредоточиться на написании программы, прошерстить интернет и заполнить пробелы в знаниях, а я думаю о предстоящем вечере. Ну вот зачем мне все это надо? Я ведь столько лет стремился к обеспеченной жизни. Мне осталось сделать пару шагов, чтобы добиться долгожданного успеха, а я балансирую на грани срыва. С моей стороны будет крайне глупо сдаться за несколько шагов до цели.

И все же я заставляю взять себя в руки и сесть за работу. Время протекает незаметно, в себя прихожу, когда часы показывают далеко за девять вечера. Обхватываю шею руками, разминаю. У меня нет желания ехать на этот вечер, чувствую, что ничем хорошим для меня он не завершится.

Но тем не менее я еду.

— Здравствуй, Алексей.

Первая, кого я вижу, — это Валерия Николаевна. Чудо, а не женщина. Сколько лет ее знаю, столько и продолжаю восхищаться ее красотой. Она относится к тому типу, что не стареют ни внешне, ни душой.

— Здравствуйте, — принимаю протянутую ладонь и, едва касаясь губами кожи, целую.

Глава 19 - Здравствуй, милый дом!

Слава

Пять лет спустя

Быть выпускницей Калифорнийского университета — мечта моего детства.

Улыбаясь, я стою на главной площади одного из лучших университетов мира и до сих не могу поверить, что сделала это. Кидаю счастливый взгляд на красный диплом, зажатый в руке, и представляю, как с гордо поднятой головой покажу его родителям. Как улыбнется мама, как крепко обнимет папа.

Сегодня я возвращаюсь на родину, прощаюсь с прекрасным Лос-Анджелесом, который является не только одним из крупнейших мировых культурных, научных и экономических центров, но и моим любимым городом. Этот город стал для меня вторым домом. За пять лет проживания здесь он ни разу не предал, ни разу не обидел. Все, что он сделал, — это подарил замечательных друзей и незабываемые впечатления.

За что я искренне ему благодарна.

Этот город — город движения и безграничных эмоций. Именно здесь, под палящим солнцем, мне довелось попробовать себя в новой сфере. Какое-то время я работала ассистентом режиссера, руководила массовкой, планировала график съемок, и все это я умудрялась совмещать с тяжелейшей учебой. Познакомилась с известными актерами, влюбилась в съемочные дни и даже попробовала себя в роли актрисы. Правда, с карьерой актрисы у меня не сложилось, оказалось, что цифры я люблю больше.

А вообще, здесь царит гармония. Она буквально витает в воздухе, окутывает плотным слоем. Город предоставляет свободу выбора, опьяняет возможностями. Бездонный океан, пустыня, парк с водами и озерами. Я была везде, иногда и по несколько раз. Этот город настолько глубоко во мне засел, что я готова возвращаться в него снова и снова.

Я благодарна ему за то, что он позволил мне забыться на время.

Жаль, что он не смог подарить мне любовь.

Алексей

— Алексей Андреевич, ваш кофе, — поднимаю взгляд на вошедшую секретаршу и вдыхаю аромат свежесваренного кофе. — Можно я уйду сегодня пораньше? — неуверенно произносит секретарь.

Весело усмехнувшись, глазами утыкаюсь в бумаги. За несколько дней их скопилось немереное количество, мне бы помощника, но единственный ценный сотрудник, кому я могу доверить документы, норовит отпроситься с работы. В четвертый раз за месяц.

— Повод?

— Сегодня у меня нерабочий день и консультация у врача, — поднимаю удивленные глаза на секретаря. — Смею напомнить, что я предупреждала вас об этом два дня назад.

— Вы совершенно правы, — убираю в сторону документы, пальцами сжимаю переносицу. — Я действительно заработался. И да, конечно, вы можете идти.

— Благодарю. Кстати, договор по «СитСтрой» я скинула вам на рабочую почту, так же список сотрудников на собеседование. И постарайтесь уже определиться, мне со дня на день рожать, а я, сами понимаете, не могу оставить вас без замены.

— Боитесь, что пропаду? — расплываюсь в лукавой улыбке и откидываюсь на спинку кожаного кресла.

— Это тоже, — Ольга Аркадьевна усмехается. — Но еще больше меня пугает мысль о том, что вы можете вытащить меня из декрета намного раньше положенного срока.

— Да я вроде не похож на тирана.

— И все же, — Ольга Аркадьевна недовольно сжимает губы и смешно хмурится. — Я до сих пор здесь.

Смеюсь, поднимая руки и сдаваясь. Не могу я долго мучить беременную женщину.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Ольга Аркадьевна покидает мой кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Вместе мы работаем два года, я до сих пор не устаю восхищаться ее работоспособностью при муже и ребенке-первоклашке, которому необходимо материнское внимание. Сейчас они ждут второго ребенка, и я счастлив за нее. Правда, отпустить в декрет пока не готов.

Я просто не представляю, кем можно ее заменить. Привыкать к новому человеку, тратить время и объяснять свои привычки — увольте. Это сильнее меня.

Кидаю задумчивый взгляд в окно, стараясь не думать о предстоящем собеседовании. В голове всплывают слова бывшего босса: «Завтра Славка прилетает, заскакивай с малым на ужин». Фраза прозвучала с родственным теплом. Только легко сказать, да сложно сделать.

Я не видел ее вживую пять лет.

Наблюдал издалека, следил за ее жизнью в социальных сетях, как чертов сталкер. Держался на расстоянии, позволяя строить свою жизнь. Я мог сказать ей о своих чувствах еще пять лет назад, в том самом саду, в котором узнал, что девушка из моих снов — это она.

Тогда я промолчал, не сказал. Испугался, что ради меня она откажется от своей мечты.